Страница:
Несмотря на всю свою суровость, приказ № 227 сыграл исключительно важную роль в стабилизации фронта и обеспечении нашей победы под Сталинградом. Необходимость такого приказа понималась страной и армией, была положительно встречена и в войсках и в тылу. Вспоминая это время, генерал армии В. Варенников пишет: "Возьмите известный приказ И. В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года. Сегодня дико слышать, что это якобы был драконовский документ. Да нет же! Он был крайне необходим. Его ждала страна, армия. В нем была заложена целая программа мобилизующих действий. Мы еще в училище были, когда вышел этот приказ. А приехав в Сталинград, первое, что нам довели до сведения, так этот приказ. В нем ясно и четко было сказано: "Ни шагу назад!" Действительно, куда дальше?" ("Гласность". 1997, 18 июня).
Значение сталинского приказа № 227 "Ни шагу назад!" в том, что и фронт и тыл почувствовали: немецко-фашистская армия будет остановлена, под отступлением подведена черта. И фронт и тыл прониклись ответственностью, что должны переломить ход войны и добьются этого.
В ожесточенных боях советские войска осенью 1942 года остановили наступление немецко-фашистских армий в районе Сталинграда и в предгорьях Кавказа. И на фронте и в тылу создались условия для коренного перелома хода войны в пользу СССР.
До последнего времени много спекуляций о штрафных батальонах. С одной стороны, пытаются убедить, что в них гибло много людей, поскольку их посылали на самые опасные участки фронта. С другой, что благодаря им и была выиграна война. Но ни отдельными видами войск, ни тем более штрафбатами войны не выигрываются. Войну Отечественную вел и выиграл народ, собравший все свои силы и всю свою волю, вооруживший свою армию всем необходимым для победы над фашистским агрессором.
Для критики Сталина демагогически используется и высылка крымских татар, ингушей, чеченцев, калмыков и других народностей в глубинные восточные районы страны. При этом "упускается", что они были высланы за сотрудничество с немецкими оккупантами и за участие в операциях вермахта (калмыцкий кавалерийский корпус и др.). "Забывается", что в конце 1943 года и начале 1944 года положение Советского Союза было еще тяжелым, обстановка была чревата серьезными опасностями. Сражающиеся на стороне фашистов части, укомплектованные из некоторых представителей этих народов, крайне осложнили борьбу Советской Армии за освобождение Северного Кавказа и Крыма.
К тому же неизвестно было, куда могла быть повернута политика США и Англии, а там раздавались голоса за примирение с Германией и поворот оружия против СССР. Неспокойно было и на границе с Турцией, ее дивизии в полной боевой готовности ждали своего часа на закавказской границе Советского Союза. В этих условиях часть мусульманских единоверцев на Кавказе, уже показавших свою враждебность Советскому государству, вполне могла стать опасной.
Что же до самого переселения, то это была бескровная акция. А ведь она проводилась во время ожесточенных битв на многочисленных фронтах, когда и силы и средства нужны были для борьбы с гитлеровцами. Поэтому не бросать бы упреки в адрес Сталина за депортацию тем, кто причастен к кровавой бойне в Чеченской Республике или молчит о ее трагических последствиях.
Массовое выселение было тяжелой и трагической операцией, но она была вызвана именно экстремальными условиями войны на ее переломном этапе. Но ведь были массовые переселения и в США во время второй мировой войны, когда американское правительство выдворяло своих граждан японского происхождения со своего западного побережья, а заодно и часть немцев. Тогда США находились за многие тысячи километров от театра военных действий. Да и переселение было в концлагеря. Однако что-то никто до сих пор за это не упрекает в негуманности президента Рузвельта.
Поистине невозможно понять, как сейчас в стране, пережившей ужасы тотальной войны, ужасы фашистской оккупации, находятся люди, жалеющие о поражении фашистской Германии и проклинающие нашу Победу. Корни таких суждений кроются в отношении этих людей к самой Великой Отечественной войне, к ее целям, в отношении к врагу, напавшему на нашу страну, и к тому поколению людей, которые вынесли на своих плечах неимоверную тяжесть борьбы за спасение Родины.
При рассмотрении вопроса о цене победы в Великой Отечественной войне Советского Союза необходимо исходить из того, что цена военных потерь находится в неразрывной связи с той ценой, которую пришлось бы заплатить в случае нашего поражения. В своих же ухищренных суждениях "демократы" всячески обходят эту существенную сторону вопроса цены потерь. А цена нашего поражения была четко и беспощадно обозначена фашистскими захватчиками - уничтожение советского социалистического государства, уничтожение советского народа.
Еще до нападения на СССР откровенничал Гитлер: "...В недалеком будущем мы оккупируем территории с весьма высоким процентом славянского населения, от которого нам не удастся так скоро отделаться. Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения... я имею в виду уничтожение целых расовых единиц... Если я посылаю цвет германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную немецкую кровь, то, без сомнения, я имею право уничтожать миллионы людей низшей расы... Одна из основных задач... во все времена будет заключаться в предотвращении развития славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают им не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их".
Ни один народ, разве только народ-самоубийца, да и то сомнительно, может согласиться со своим уничтожением, с уничтожением своего национального государства. Для советского народа, всех здоровых сил нации такой исход войны был абсолютно неприемлем. И советские люди на деле показали, что были готовы заплатить дорогую цену за победу в войне. Как бы она ни была высока - это было спасение от всеобщей гибели от рук врага. Жертвы при поражении многократно бы превзошли любые потери на пути к победе. Выбор советским народом был сделан, твердо пронесен через ужасы войны и привел к спасению, к победе. В этих условиях война не могла не носить крайне ожесточенного и напряженного характера. На карту было поставлено все.
В развернувшейся борьбе подвергались жесточайшему испытанию все основы духовных, нравственных, физических сил народа, его способность вести борьбу за выживание. Тотальной войне врага требовалось противопоставить ответные меры. Необходима была не только мобилизация всей мощи государства, но и такие методы борьбы, которые могли бы сломить его мощь и яростную жестокость. От народа, от армии, от руководства страны потребовалось проявление величайшего мужества, стойкости, принятия чрезвычайных, решительных, жестких мер как на фронте, так и в тылу. Это было неизбежно. Народ знал, во имя чего приносил жертвы. Знал, чем вынужден платить за свое выживание, за сохранение Отечества. Его стремление сохранить себя и Родину было величайшей движущей силой и на фронте и в тылу.
Нужно абсолютно не понимать, какой была Великая Отечественная война (или делать вид, что это не понимается), чтобы осуждать и проклинать жесткие, в ряде случае и жестокие меры, которые было вынуждено принимать советское командование, чтобы стабилизировать положение на фронте, особенно в экстремальных условиях 1941-1942 годов.
Только как ложь и лицемерную спекуляцию гуманными заклинаниями можно расценить такие, например, рассуждения мерцаловых: "...Наиболее часто обвиняют в жестокости Жукова. И это не случайно. Из военных к Сталину он был ближе всех и не мог не воспринять соответствующего образа мысли и действий... 24 ноября 1941 г. Жуков и Булганин требовали "трусов и дезертиров, оставляющих поле боя, расстреливать на месте". Такая формулировка не выдерживает никакой критики: кому дано право судить о том или ином военнослужащем как о "трусе и дезертире" (то есть в данном случае - приговаривать его к смерти), что значит "оставлять поле боя?" (А. Н. Мерцалов, Л. А. Мерцалова. Иной Жуков. Неюбилейные страницы биографии сталинского маршала. М., 1996, с. 65).
Все проверяется жизнью, боем - кто храбрый, смелый, а кто трус, дезертир. Бои под Москвой и Ленинградом, под Сталинградом и на Курской дуге, все другие сражения, словом, наша победа в Великой Отечественной войне показали, что суровые меры, принимавшиеся советским командованием к трусам, дезертирам, паникерам и т. д., были вынужденным, но необходимым слагаемым на пути к нашей победе.
Вновь подчеркнем, что мерцаловы и их сторонники умалчивают, с каким врагом нам пришлось воевать, какие зверские методы войны он применял. Как на них необходимо было ответить, чтобы спасти армию и страну, какие жертвы были при этом неизбежны. Умышленно умалчивается, каким тягчайшим испытаниям подвергались в прошлой войне духовные и физические силы человека, какими невероятными сверхусилиями в тяжелейшей, критической обстановке удавалось добиваться перелома в ходе сражения. Какая сила воли требовалась от полководца и как под давлением трагических обстоятельств он порой был вынужден идти на крайние меры - расстреливать дрогнувших, спасая этим сотни тысяч их товарищей, добиваться победы. В Великой Отечественной войне легких побед быть не могло.
Казалось бы, вопрос ясен. Большие потери в Великой Отечественной войне были неизбежны. Но в кампании клеветы на Советскую Армию, ее командный состав, политическое руководство страны вопрос о больших потерях, понесенных нами в ходе войны, занимает одно из главных мест. Пропаганда следует в строго заданном направлении - всемерного преувеличения понесенных потерь армией и гражданским населением. В приводимых ею данных господствует полная вакханалия - что ни автор, то свои цифры, единственно здесь общее огромное преувеличение понесенного нами урона.
Дело доходит до абсурдных утверждений, будто бы потери Советской Армии в 10 и более раз превзошли потери фашистских войск. Для таких потерь не хватило бы всего мужского населения страны.
В грудах лжи, воздвигаемых "демократической" пропагандой о потерях Красной Армии в Отечественной войне, наблюдается даже некая закономерность. Верно подметил доктор технических наук Владимир Литвиненко: "Расстройство математических способностей продемонстрировали антикоммунисты и в подсчетах потерь Советской Армии в Великой Отечественной войне... С начала девяностых годов наши потери ежегодно увеличивались ими на 1-2 млн. человек, а немецкие потери на такую же величину уменьшались. В результате соотношение потерь неуклонно росло в пользу немцев - 1:3,5; 1:4,5; 1:5; 1:7 - и, наконец, доктор филологии Борис Соколов довел это соотношение до 1:10, то есть советских солдат, по его "подсчетам", погибло в 10 раз больше, чем немецких" ("Новая газета". 22.06.1993 г. и 22.06.1994 г.). Арифметические манипуляции сопровождались причитаниями о "пренебрежительном и небрежном ведении войны", о "чрезмерной цене побед", о "горе трупов, которыми мы завалили немцев" и тому подобным" (Цит. по: "Советская Россия". 1999, 11 февраля).
Не менее странное впечатление производят и "подсчеты" А. И. Солженицына. Он утверждает, что во время Отечественной войны погибли то 44 миллиона наших солдат, то 31 миллион. По поводу такой игры цифрами потерь убедительно высказался писатель и историк Вадим Кожинов: "Когда человек приводит цифры, он должен все-таки как-то соотносить свои утверждения с реальностью. К тому же этот человек имеет образование математическое. Ведь давным-давно установлено, причем не только у нас в стране, но и эмигрантской демографией, что, во-первых, с 1941-го по 1945-й из 195 миллионов человек, которые в нашей стране жили, исчезли 38 миллионов. Это всего - детей, стариков, женщин и так далее. Поэтому называть цифру 44 миллиона применительно к погибшим солдатам - простите, даже как бы неприлично.
Продолжу анализ. Из названных 38 миллионов - около 13 должны были умереть естественной смертью. Это минимум, потому что речь идет о смертности за год 1,3 процента населения. Скажем, в 20-е годы такая была ежегодная доля умерших в США. У нас, конечно, несколько больше. Словом, если взять период с 1 января 1941 года по 1 января 1946-го, то около 13 миллионов человек должны были умереть.
Теперь второе. Во время войны и сразу после ее завершения из страны эмигрировали пять с половиной миллионов человек. Это в основном были немцы, жившие в Прибалтике, поляки, представители балтийских народов, жители Западной Украины и так далее. Значит, прибавьте это к 13 миллионам и получится, что погибнуть во время войны могли около 19 с половиной миллионов наших сограждан. Всех вместе! И говорить, что погибли пусть теперь уже не 44, а 31 миллион одних только солдат - ну, как можно?" ("Советская Россия". 1996, 3 декабря).
Но это не смущает всякого рода недоброжелателей и фальсификаторов. Их расчеты основываются в лучшем случае на каких-то отрывочных сведениях, на субъективных построениях, к тому же не подкрепленных фактами и документами, а порой просто взятых, что называется, с потолка. В этом отношении показательны "откровения" А. И. Солженицына. В беседе со студентами университета в Цюрихе он говорил: "Там, где научное исследование требовало бы сто фактов, двести - а у меня их два? три? И между ними бездна, прорыв. И вот этот мост, в который нужно бы уложить еще сто девяносто восемь фактов, мы художественным прыжком делаем, образом, рассказом, иногда пословицей" (Цит. по: "Советская Россия". 1999, 24 августа). Да, так можно "уложить" не только 60, а и все 100 миллионов "жертв".
Таким крикунам полезно напомнить одно очень степенное суждение ветерана Отечественной войны Маршала Советского Союза Д. Т. Язова. Вспоминая годы войны, он писал: "Я не могу согласиться с тем, когда скороспелые, псевдонаучные идеи и взгляды на ход и исход войны, на роль в ней тех или иных лиц и событий, ханжеские рассуждения о "чрезвычайно высокой цене победы" выдаются за истину в последней инстанции. Знаю, история не признает сослагательного наклонения, но давайте зададимся простым вопросом: что было бы со страной, Европой, всем миром, наконец, если бы защищавший Москву, Ленинград, Сталинград советский солдат не бился бы до последнего дыхания с врагом, а по примеру некоторых "просвещенных" европейцев посчитал свою жизнь слишком высокой ценой за жизни сотен тысяч своих соотечественников?" ("Правда". 1991, 9 мая).
Вот этого-то вопроса и подлинного ответа на него как раз и не хотят слышать фальсификаторы истории Отечественной войны. Они не только в упор не видят проделанную серьезную научно-исследовательскую работу, но нагло отвергают ее результаты. А такая работа проводилась и проводится. С наибольшей полнотой она отражена в коллективной монографии большой группы военных и гражданских специалистов, в том числе и работников Генерального штаба, "Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах" (М., 1993 г.) и в публикациях генерала армии М. А. Гареева. На сегодняшний день эти исследования, опирающиеся на огромное количество документальных данных, наиболее научно обоснованы.
Согласно им за годы Великой Отечественной войны (включая и кампанию на Дальнем Востоке против Японии в 1945 г.) общие безвозвратные демографические потери (убиты, пропали без вести, попали в плен и не вернулись из него, умерли от ран, болезней и в результате несчастных случаев) советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 8 миллионов 668 тысяч 400 человек! ("Гриф секретности снят". С. 129).
Агрессия против нашей страны дорого обошлась Германии и ее союзникам. Их безвозвратные людские потери на советско-германском фронте были лишь на 30 процентов меньше аналогичных потерь советских войск. Таким образом, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3 ("Гриф секретности снят". С. 393). Большие наши потери связаны в основном с первым периодом Великой Отечественной войны, с внезапным нападением Германии на Советский Союз и с просчетами советского руководства, допущенными в начале войны.
Наши безвозвратные потери по годам войны выглядят следующим образом: 1941 год (за полгода войны) - 27,8; 1942 год - 28,2; 1943 год - 20,5; 1944 год - 15,6; 1945 год - 7,5 процентов от общего количества потерь. Следовательно, наши потери за первые полтора годы войны составили 57,6 процентов, а за остальные 2,5 года - 42,4 процент (М. А. Гареев. Маршал Жуков. С. 197).
Необходимо отметить следующее. Если безвозвратные потери наших вооруженных сил составили 8,6 миллионов человек, то остальные потери более 18 миллионов человек - были из мирного населения. Оно больше всего пострадало от фашистских зверств. М. А. Гареев справедливо пишет: "Если бы Советская Армия, придя на немецкую землю, поступила по отношению к мирному населению и военнопленным так же, как фашисты к нашим людям, соотношение потерь было бы другим, но этого не случилось. И не могло случиться. И теперь "цивилизованный" подход к этому крайне деликатному вопросу довели до того, что нашему народу ставят в вину его же гуманность, да еще пытаются привести к этой "вине" жертвы фашистских злодеяний. И приходится только удивляться, что люди, исповедующие такую дикую "логику", смеют говорить, что выступают за историческую "правду!" (М. А. Гареев. Маршал Жуков. С. 199).
В войне с фашистским блоком мы понесли огромные потери. Их с великой скорбью воспринимает народ. Тяжелым ударом они обрушились на судьбы миллионов семей. Но это были жертвы, принесенные во имя спасения Родины, жизни грядущих поколений. И грязные спекуляции, развернувшиеся в последние годы вокруг потерь, умышленное, злорадное раздувание их масштабов глубоко аморальны. Они продолжаются и после опубликования ранее закрытых материалов. Под ложной маской человеколюбия скрыты продуманные расчеты любыми способами осквернить советское прошлое, великий подвиг, совершенный народом.
Нелишне вспомнить, что в годы войны честные люди во всем мире высоко ценили величие жертв, приносимых советским народом на алтарь общей победы. Так, в приветствии, полученном из США в июне 1943 года, подчеркивалось: "Многие молодые американцы остались живы благодаря тем жертвоприношениям, которые были совершены защитниками Сталинграда. Каждый красноармеец, обороняющий свою советскую землю, убивая нациста, тем самым спасает жизнь и американских солдат. Будем помнить об этом при подсчете нашего долга советскому союзнику" ("Правда". 1943, 30 июня).
Тем, кто сейчас льет слезы о потерях в годы Отечественной войны, следовало бы не забывать, что сейчас, в годы мирного неолиберального реформирования, потери населения больше, чем тогда, при Сталине. К тому же тогда всегда был прирост населения. Даже в годы войны не падала рождаемость. Профессор МГУ Б. Хорев утверждает: "Правление Ельцина обошлось русским в 20 миллионов жизней. Каждый год "продолжения реформ" прибавляет к этой цифре от полутора до трех миллионов" ("Правда". 1998, 26 февраля). Такого в России никогда не было.
Анализировать причины потерь нужно и сегодня, но делать это грамотно, не раздувая искусственно скандальных сенсаций. В ходе Великой Отечественной войны были операции, в которых командование допустило серьезные, трагические просчеты. Что было, то было. Но это не повод для злорадства, для искажения истории, искажения истины.
Отдельные историки и литераторы доходят до утверждения, что победа над гитлеровской Германией и сопротивление фашистским оккупантам на временно захваченной советской территории только-де отдалили крушение социализма и СССР, а поэтому, мол, с исторической точки зрения имели "регрессивное значение". На страницах печати и в электронных средствах массовой информации всячески расписываются "подвиги" предателей, дезертиров и особенно власовцев, как, якобы, проявивших дальновидность и мужество в борьбе против "сталинского режима". Тем самым, во-первых, принижается всенародный характер Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 годов, проявленный нашими воинами, партизанами и тружениками тыла подлинно массовый героизм в борьбе с врагом, и, во-вторых, обеляется гитлеровский фашизм, несший угрозу уничтожения не только народам СССР, но и всему миру, угрозу гибели всей человеческой цивилизации.
Советский Союз вышел из второй мировой войны, хотя вынес на своих плечах главную ее тяжесть, мощным государством с самой сильной в мире армией. К концу войны фашистская армия вообще перестала существовать и потеряла все свое вооружение. Советские Вооруженные Силы к этому времени имели 35,2 тыс. танков и САУ - в 1,6 раза больше, чем к началу Великой Отечественной войны; орудий и минометов 321,5 тыс. единиц - превышение 2,9 раза; боевых самолетов 47,3 тыс.- в 2,4 раза больше, чем в начале войны! ("Гриф секретности снят", с. 375). При этом их качественные характеристики значительно превосходили образцы боевой техники 1941 года. Резко возросла в ходе войны и численность личного состава действующих фронтов. Если в начале войны она составляла немногим более 3 миллионов человек, то к концу 1944 г. возросла до 6,7 миллионов человек (там же, с. 151).
Насколько остро стоял в ходе войны вопрос о резервах, какими обладала страна для своего спасения, о цене войны, насколько трагично и тревожно воспринимало этот вопрос руководство страны, видно из приказа народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г. В нем набатом звучали такие слова: "Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства - это не пустыня, а люди, рабочие, крестьяне, интеллигенция,- наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг,- это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину" (И. Сталин. Соч., Т. 15. М., 1997, с. 110-111).
Тогда в суровое, поистине смертоносное время армия и народ откликнулись на этот призыв - сделали все для спасения отчизны. Да, повторимся, это стоило больших потерь с нашей стороны. Но было достигнуто главное - немецко-фашистское наступление было не просто остановлено, а враг был повергнут - стал отступать уже вглубь своей территории. Красная Армия стала громить фашистского зверя в его логове.
Вопрос о цене нашей Победы в Отечественной войне - это вопрос экономического противоборства СССР с Германией на всем протяжении войны. Ведь каждый день, каждая неделя, каждый месяц, каждый год войны требовали огромных материальных ресурсов. Это и восполнение прямых потерь боевой техники и вооружений на фронте, особенно в первые месяцы войны, а они были колоссальны. Например, если к 22 июня 1941 года у нас имелось 22,6 тыс. танков, то к концу года их осталось 2100, из 20 тыс. боевых самолетов 2100, из 112,8 тыс. орудий - всего около 12,8 тыс., из 7,74 млн. винтовок и карабинов - 2,24 млн. ("Военно-исторический журнал". 1998, ( 3, с. 4). А еще требовалось и наращивать силы армии, для чего были нужны тысячи новых танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. д. От всего этого зависел не только успех проводимых операций, но и размер наших возможных потерь.
Экономическое противоборство СССР с Германией в годы войны велось с предельным напряжением всех сил. И, несмотря на крайне неблагоприятные условия, в которых оно началось, Советский Союз в конце концов добился в этом противоборстве решительной победы. Вопрос этот настолько важен, что следует хотя бы кратко остановиться на основных слагаемых этой борьбы.
С первых дней войны партия разработала хозяйственную политику, подчиненную интересам фронта и упрочения советского тыла. В директиве ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 года, в выступлении И. В. Сталина по радио 3 июля и в его докладе 6 ноября о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции были четко определены направления, характер и масштабы практических мероприятий по созданию в кратчайшие сроки слаженного военного хозяйства Советского Союза. Ставилась цель резко повысить уровень военного производства, чтобы снабдить Красную Армию всеми необходимыми материально-техническими средствами.
Вместе с другими руководителями партии и правительства И. В. Сталин провел огромную работу по реорганизации управления советской экономикой, переводу ее на военный лад. Его деятельность охватывала чрезвычайно широкий и разнообразный круг проблем - рост выпуска военной продукции и экономное расходование важнейших материалов, перераспределение трудовых и финансовых ресурсов и снабжение фронта и тыла продовольствием и сырьем, новые виды вооружения и боевой техники и железнодорожные перевозки, эвакуация из угрожаемых районов крупных заводов и научных учреждений и их размещение и ввод в число действующих на востоке страны.
Значение сталинского приказа № 227 "Ни шагу назад!" в том, что и фронт и тыл почувствовали: немецко-фашистская армия будет остановлена, под отступлением подведена черта. И фронт и тыл прониклись ответственностью, что должны переломить ход войны и добьются этого.
В ожесточенных боях советские войска осенью 1942 года остановили наступление немецко-фашистских армий в районе Сталинграда и в предгорьях Кавказа. И на фронте и в тылу создались условия для коренного перелома хода войны в пользу СССР.
До последнего времени много спекуляций о штрафных батальонах. С одной стороны, пытаются убедить, что в них гибло много людей, поскольку их посылали на самые опасные участки фронта. С другой, что благодаря им и была выиграна война. Но ни отдельными видами войск, ни тем более штрафбатами войны не выигрываются. Войну Отечественную вел и выиграл народ, собравший все свои силы и всю свою волю, вооруживший свою армию всем необходимым для победы над фашистским агрессором.
Для критики Сталина демагогически используется и высылка крымских татар, ингушей, чеченцев, калмыков и других народностей в глубинные восточные районы страны. При этом "упускается", что они были высланы за сотрудничество с немецкими оккупантами и за участие в операциях вермахта (калмыцкий кавалерийский корпус и др.). "Забывается", что в конце 1943 года и начале 1944 года положение Советского Союза было еще тяжелым, обстановка была чревата серьезными опасностями. Сражающиеся на стороне фашистов части, укомплектованные из некоторых представителей этих народов, крайне осложнили борьбу Советской Армии за освобождение Северного Кавказа и Крыма.
К тому же неизвестно было, куда могла быть повернута политика США и Англии, а там раздавались голоса за примирение с Германией и поворот оружия против СССР. Неспокойно было и на границе с Турцией, ее дивизии в полной боевой готовности ждали своего часа на закавказской границе Советского Союза. В этих условиях часть мусульманских единоверцев на Кавказе, уже показавших свою враждебность Советскому государству, вполне могла стать опасной.
Что же до самого переселения, то это была бескровная акция. А ведь она проводилась во время ожесточенных битв на многочисленных фронтах, когда и силы и средства нужны были для борьбы с гитлеровцами. Поэтому не бросать бы упреки в адрес Сталина за депортацию тем, кто причастен к кровавой бойне в Чеченской Республике или молчит о ее трагических последствиях.
Массовое выселение было тяжелой и трагической операцией, но она была вызвана именно экстремальными условиями войны на ее переломном этапе. Но ведь были массовые переселения и в США во время второй мировой войны, когда американское правительство выдворяло своих граждан японского происхождения со своего западного побережья, а заодно и часть немцев. Тогда США находились за многие тысячи километров от театра военных действий. Да и переселение было в концлагеря. Однако что-то никто до сих пор за это не упрекает в негуманности президента Рузвельта.
Поистине невозможно понять, как сейчас в стране, пережившей ужасы тотальной войны, ужасы фашистской оккупации, находятся люди, жалеющие о поражении фашистской Германии и проклинающие нашу Победу. Корни таких суждений кроются в отношении этих людей к самой Великой Отечественной войне, к ее целям, в отношении к врагу, напавшему на нашу страну, и к тому поколению людей, которые вынесли на своих плечах неимоверную тяжесть борьбы за спасение Родины.
При рассмотрении вопроса о цене победы в Великой Отечественной войне Советского Союза необходимо исходить из того, что цена военных потерь находится в неразрывной связи с той ценой, которую пришлось бы заплатить в случае нашего поражения. В своих же ухищренных суждениях "демократы" всячески обходят эту существенную сторону вопроса цены потерь. А цена нашего поражения была четко и беспощадно обозначена фашистскими захватчиками - уничтожение советского социалистического государства, уничтожение советского народа.
Еще до нападения на СССР откровенничал Гитлер: "...В недалеком будущем мы оккупируем территории с весьма высоким процентом славянского населения, от которого нам не удастся так скоро отделаться. Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения... я имею в виду уничтожение целых расовых единиц... Если я посылаю цвет германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную немецкую кровь, то, без сомнения, я имею право уничтожать миллионы людей низшей расы... Одна из основных задач... во все времена будет заключаться в предотвращении развития славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают им не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их".
Ни один народ, разве только народ-самоубийца, да и то сомнительно, может согласиться со своим уничтожением, с уничтожением своего национального государства. Для советского народа, всех здоровых сил нации такой исход войны был абсолютно неприемлем. И советские люди на деле показали, что были готовы заплатить дорогую цену за победу в войне. Как бы она ни была высока - это было спасение от всеобщей гибели от рук врага. Жертвы при поражении многократно бы превзошли любые потери на пути к победе. Выбор советским народом был сделан, твердо пронесен через ужасы войны и привел к спасению, к победе. В этих условиях война не могла не носить крайне ожесточенного и напряженного характера. На карту было поставлено все.
В развернувшейся борьбе подвергались жесточайшему испытанию все основы духовных, нравственных, физических сил народа, его способность вести борьбу за выживание. Тотальной войне врага требовалось противопоставить ответные меры. Необходима была не только мобилизация всей мощи государства, но и такие методы борьбы, которые могли бы сломить его мощь и яростную жестокость. От народа, от армии, от руководства страны потребовалось проявление величайшего мужества, стойкости, принятия чрезвычайных, решительных, жестких мер как на фронте, так и в тылу. Это было неизбежно. Народ знал, во имя чего приносил жертвы. Знал, чем вынужден платить за свое выживание, за сохранение Отечества. Его стремление сохранить себя и Родину было величайшей движущей силой и на фронте и в тылу.
Нужно абсолютно не понимать, какой была Великая Отечественная война (или делать вид, что это не понимается), чтобы осуждать и проклинать жесткие, в ряде случае и жестокие меры, которые было вынуждено принимать советское командование, чтобы стабилизировать положение на фронте, особенно в экстремальных условиях 1941-1942 годов.
Только как ложь и лицемерную спекуляцию гуманными заклинаниями можно расценить такие, например, рассуждения мерцаловых: "...Наиболее часто обвиняют в жестокости Жукова. И это не случайно. Из военных к Сталину он был ближе всех и не мог не воспринять соответствующего образа мысли и действий... 24 ноября 1941 г. Жуков и Булганин требовали "трусов и дезертиров, оставляющих поле боя, расстреливать на месте". Такая формулировка не выдерживает никакой критики: кому дано право судить о том или ином военнослужащем как о "трусе и дезертире" (то есть в данном случае - приговаривать его к смерти), что значит "оставлять поле боя?" (А. Н. Мерцалов, Л. А. Мерцалова. Иной Жуков. Неюбилейные страницы биографии сталинского маршала. М., 1996, с. 65).
Все проверяется жизнью, боем - кто храбрый, смелый, а кто трус, дезертир. Бои под Москвой и Ленинградом, под Сталинградом и на Курской дуге, все другие сражения, словом, наша победа в Великой Отечественной войне показали, что суровые меры, принимавшиеся советским командованием к трусам, дезертирам, паникерам и т. д., были вынужденным, но необходимым слагаемым на пути к нашей победе.
Вновь подчеркнем, что мерцаловы и их сторонники умалчивают, с каким врагом нам пришлось воевать, какие зверские методы войны он применял. Как на них необходимо было ответить, чтобы спасти армию и страну, какие жертвы были при этом неизбежны. Умышленно умалчивается, каким тягчайшим испытаниям подвергались в прошлой войне духовные и физические силы человека, какими невероятными сверхусилиями в тяжелейшей, критической обстановке удавалось добиваться перелома в ходе сражения. Какая сила воли требовалась от полководца и как под давлением трагических обстоятельств он порой был вынужден идти на крайние меры - расстреливать дрогнувших, спасая этим сотни тысяч их товарищей, добиваться победы. В Великой Отечественной войне легких побед быть не могло.
Казалось бы, вопрос ясен. Большие потери в Великой Отечественной войне были неизбежны. Но в кампании клеветы на Советскую Армию, ее командный состав, политическое руководство страны вопрос о больших потерях, понесенных нами в ходе войны, занимает одно из главных мест. Пропаганда следует в строго заданном направлении - всемерного преувеличения понесенных потерь армией и гражданским населением. В приводимых ею данных господствует полная вакханалия - что ни автор, то свои цифры, единственно здесь общее огромное преувеличение понесенного нами урона.
Дело доходит до абсурдных утверждений, будто бы потери Советской Армии в 10 и более раз превзошли потери фашистских войск. Для таких потерь не хватило бы всего мужского населения страны.
В грудах лжи, воздвигаемых "демократической" пропагандой о потерях Красной Армии в Отечественной войне, наблюдается даже некая закономерность. Верно подметил доктор технических наук Владимир Литвиненко: "Расстройство математических способностей продемонстрировали антикоммунисты и в подсчетах потерь Советской Армии в Великой Отечественной войне... С начала девяностых годов наши потери ежегодно увеличивались ими на 1-2 млн. человек, а немецкие потери на такую же величину уменьшались. В результате соотношение потерь неуклонно росло в пользу немцев - 1:3,5; 1:4,5; 1:5; 1:7 - и, наконец, доктор филологии Борис Соколов довел это соотношение до 1:10, то есть советских солдат, по его "подсчетам", погибло в 10 раз больше, чем немецких" ("Новая газета". 22.06.1993 г. и 22.06.1994 г.). Арифметические манипуляции сопровождались причитаниями о "пренебрежительном и небрежном ведении войны", о "чрезмерной цене побед", о "горе трупов, которыми мы завалили немцев" и тому подобным" (Цит. по: "Советская Россия". 1999, 11 февраля).
Не менее странное впечатление производят и "подсчеты" А. И. Солженицына. Он утверждает, что во время Отечественной войны погибли то 44 миллиона наших солдат, то 31 миллион. По поводу такой игры цифрами потерь убедительно высказался писатель и историк Вадим Кожинов: "Когда человек приводит цифры, он должен все-таки как-то соотносить свои утверждения с реальностью. К тому же этот человек имеет образование математическое. Ведь давным-давно установлено, причем не только у нас в стране, но и эмигрантской демографией, что, во-первых, с 1941-го по 1945-й из 195 миллионов человек, которые в нашей стране жили, исчезли 38 миллионов. Это всего - детей, стариков, женщин и так далее. Поэтому называть цифру 44 миллиона применительно к погибшим солдатам - простите, даже как бы неприлично.
Продолжу анализ. Из названных 38 миллионов - около 13 должны были умереть естественной смертью. Это минимум, потому что речь идет о смертности за год 1,3 процента населения. Скажем, в 20-е годы такая была ежегодная доля умерших в США. У нас, конечно, несколько больше. Словом, если взять период с 1 января 1941 года по 1 января 1946-го, то около 13 миллионов человек должны были умереть.
Теперь второе. Во время войны и сразу после ее завершения из страны эмигрировали пять с половиной миллионов человек. Это в основном были немцы, жившие в Прибалтике, поляки, представители балтийских народов, жители Западной Украины и так далее. Значит, прибавьте это к 13 миллионам и получится, что погибнуть во время войны могли около 19 с половиной миллионов наших сограждан. Всех вместе! И говорить, что погибли пусть теперь уже не 44, а 31 миллион одних только солдат - ну, как можно?" ("Советская Россия". 1996, 3 декабря).
Но это не смущает всякого рода недоброжелателей и фальсификаторов. Их расчеты основываются в лучшем случае на каких-то отрывочных сведениях, на субъективных построениях, к тому же не подкрепленных фактами и документами, а порой просто взятых, что называется, с потолка. В этом отношении показательны "откровения" А. И. Солженицына. В беседе со студентами университета в Цюрихе он говорил: "Там, где научное исследование требовало бы сто фактов, двести - а у меня их два? три? И между ними бездна, прорыв. И вот этот мост, в который нужно бы уложить еще сто девяносто восемь фактов, мы художественным прыжком делаем, образом, рассказом, иногда пословицей" (Цит. по: "Советская Россия". 1999, 24 августа). Да, так можно "уложить" не только 60, а и все 100 миллионов "жертв".
Таким крикунам полезно напомнить одно очень степенное суждение ветерана Отечественной войны Маршала Советского Союза Д. Т. Язова. Вспоминая годы войны, он писал: "Я не могу согласиться с тем, когда скороспелые, псевдонаучные идеи и взгляды на ход и исход войны, на роль в ней тех или иных лиц и событий, ханжеские рассуждения о "чрезвычайно высокой цене победы" выдаются за истину в последней инстанции. Знаю, история не признает сослагательного наклонения, но давайте зададимся простым вопросом: что было бы со страной, Европой, всем миром, наконец, если бы защищавший Москву, Ленинград, Сталинград советский солдат не бился бы до последнего дыхания с врагом, а по примеру некоторых "просвещенных" европейцев посчитал свою жизнь слишком высокой ценой за жизни сотен тысяч своих соотечественников?" ("Правда". 1991, 9 мая).
Вот этого-то вопроса и подлинного ответа на него как раз и не хотят слышать фальсификаторы истории Отечественной войны. Они не только в упор не видят проделанную серьезную научно-исследовательскую работу, но нагло отвергают ее результаты. А такая работа проводилась и проводится. С наибольшей полнотой она отражена в коллективной монографии большой группы военных и гражданских специалистов, в том числе и работников Генерального штаба, "Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах" (М., 1993 г.) и в публикациях генерала армии М. А. Гареева. На сегодняшний день эти исследования, опирающиеся на огромное количество документальных данных, наиболее научно обоснованы.
Согласно им за годы Великой Отечественной войны (включая и кампанию на Дальнем Востоке против Японии в 1945 г.) общие безвозвратные демографические потери (убиты, пропали без вести, попали в плен и не вернулись из него, умерли от ран, болезней и в результате несчастных случаев) советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 8 миллионов 668 тысяч 400 человек! ("Гриф секретности снят". С. 129).
Агрессия против нашей страны дорого обошлась Германии и ее союзникам. Их безвозвратные людские потери на советско-германском фронте были лишь на 30 процентов меньше аналогичных потерь советских войск. Таким образом, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3 ("Гриф секретности снят". С. 393). Большие наши потери связаны в основном с первым периодом Великой Отечественной войны, с внезапным нападением Германии на Советский Союз и с просчетами советского руководства, допущенными в начале войны.
Наши безвозвратные потери по годам войны выглядят следующим образом: 1941 год (за полгода войны) - 27,8; 1942 год - 28,2; 1943 год - 20,5; 1944 год - 15,6; 1945 год - 7,5 процентов от общего количества потерь. Следовательно, наши потери за первые полтора годы войны составили 57,6 процентов, а за остальные 2,5 года - 42,4 процент (М. А. Гареев. Маршал Жуков. С. 197).
Необходимо отметить следующее. Если безвозвратные потери наших вооруженных сил составили 8,6 миллионов человек, то остальные потери более 18 миллионов человек - были из мирного населения. Оно больше всего пострадало от фашистских зверств. М. А. Гареев справедливо пишет: "Если бы Советская Армия, придя на немецкую землю, поступила по отношению к мирному населению и военнопленным так же, как фашисты к нашим людям, соотношение потерь было бы другим, но этого не случилось. И не могло случиться. И теперь "цивилизованный" подход к этому крайне деликатному вопросу довели до того, что нашему народу ставят в вину его же гуманность, да еще пытаются привести к этой "вине" жертвы фашистских злодеяний. И приходится только удивляться, что люди, исповедующие такую дикую "логику", смеют говорить, что выступают за историческую "правду!" (М. А. Гареев. Маршал Жуков. С. 199).
В войне с фашистским блоком мы понесли огромные потери. Их с великой скорбью воспринимает народ. Тяжелым ударом они обрушились на судьбы миллионов семей. Но это были жертвы, принесенные во имя спасения Родины, жизни грядущих поколений. И грязные спекуляции, развернувшиеся в последние годы вокруг потерь, умышленное, злорадное раздувание их масштабов глубоко аморальны. Они продолжаются и после опубликования ранее закрытых материалов. Под ложной маской человеколюбия скрыты продуманные расчеты любыми способами осквернить советское прошлое, великий подвиг, совершенный народом.
Нелишне вспомнить, что в годы войны честные люди во всем мире высоко ценили величие жертв, приносимых советским народом на алтарь общей победы. Так, в приветствии, полученном из США в июне 1943 года, подчеркивалось: "Многие молодые американцы остались живы благодаря тем жертвоприношениям, которые были совершены защитниками Сталинграда. Каждый красноармеец, обороняющий свою советскую землю, убивая нациста, тем самым спасает жизнь и американских солдат. Будем помнить об этом при подсчете нашего долга советскому союзнику" ("Правда". 1943, 30 июня).
Тем, кто сейчас льет слезы о потерях в годы Отечественной войны, следовало бы не забывать, что сейчас, в годы мирного неолиберального реформирования, потери населения больше, чем тогда, при Сталине. К тому же тогда всегда был прирост населения. Даже в годы войны не падала рождаемость. Профессор МГУ Б. Хорев утверждает: "Правление Ельцина обошлось русским в 20 миллионов жизней. Каждый год "продолжения реформ" прибавляет к этой цифре от полутора до трех миллионов" ("Правда". 1998, 26 февраля). Такого в России никогда не было.
Анализировать причины потерь нужно и сегодня, но делать это грамотно, не раздувая искусственно скандальных сенсаций. В ходе Великой Отечественной войны были операции, в которых командование допустило серьезные, трагические просчеты. Что было, то было. Но это не повод для злорадства, для искажения истории, искажения истины.
Отдельные историки и литераторы доходят до утверждения, что победа над гитлеровской Германией и сопротивление фашистским оккупантам на временно захваченной советской территории только-де отдалили крушение социализма и СССР, а поэтому, мол, с исторической точки зрения имели "регрессивное значение". На страницах печати и в электронных средствах массовой информации всячески расписываются "подвиги" предателей, дезертиров и особенно власовцев, как, якобы, проявивших дальновидность и мужество в борьбе против "сталинского режима". Тем самым, во-первых, принижается всенародный характер Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 годов, проявленный нашими воинами, партизанами и тружениками тыла подлинно массовый героизм в борьбе с врагом, и, во-вторых, обеляется гитлеровский фашизм, несший угрозу уничтожения не только народам СССР, но и всему миру, угрозу гибели всей человеческой цивилизации.
Советский Союз вышел из второй мировой войны, хотя вынес на своих плечах главную ее тяжесть, мощным государством с самой сильной в мире армией. К концу войны фашистская армия вообще перестала существовать и потеряла все свое вооружение. Советские Вооруженные Силы к этому времени имели 35,2 тыс. танков и САУ - в 1,6 раза больше, чем к началу Великой Отечественной войны; орудий и минометов 321,5 тыс. единиц - превышение 2,9 раза; боевых самолетов 47,3 тыс.- в 2,4 раза больше, чем в начале войны! ("Гриф секретности снят", с. 375). При этом их качественные характеристики значительно превосходили образцы боевой техники 1941 года. Резко возросла в ходе войны и численность личного состава действующих фронтов. Если в начале войны она составляла немногим более 3 миллионов человек, то к концу 1944 г. возросла до 6,7 миллионов человек (там же, с. 151).
Насколько остро стоял в ходе войны вопрос о резервах, какими обладала страна для своего спасения, о цене войны, насколько трагично и тревожно воспринимало этот вопрос руководство страны, видно из приказа народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г. В нем набатом звучали такие слова: "Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства - это не пустыня, а люди, рабочие, крестьяне, интеллигенция,- наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг,- это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину" (И. Сталин. Соч., Т. 15. М., 1997, с. 110-111).
Тогда в суровое, поистине смертоносное время армия и народ откликнулись на этот призыв - сделали все для спасения отчизны. Да, повторимся, это стоило больших потерь с нашей стороны. Но было достигнуто главное - немецко-фашистское наступление было не просто остановлено, а враг был повергнут - стал отступать уже вглубь своей территории. Красная Армия стала громить фашистского зверя в его логове.
Вопрос о цене нашей Победы в Отечественной войне - это вопрос экономического противоборства СССР с Германией на всем протяжении войны. Ведь каждый день, каждая неделя, каждый месяц, каждый год войны требовали огромных материальных ресурсов. Это и восполнение прямых потерь боевой техники и вооружений на фронте, особенно в первые месяцы войны, а они были колоссальны. Например, если к 22 июня 1941 года у нас имелось 22,6 тыс. танков, то к концу года их осталось 2100, из 20 тыс. боевых самолетов 2100, из 112,8 тыс. орудий - всего около 12,8 тыс., из 7,74 млн. винтовок и карабинов - 2,24 млн. ("Военно-исторический журнал". 1998, ( 3, с. 4). А еще требовалось и наращивать силы армии, для чего были нужны тысячи новых танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. д. От всего этого зависел не только успех проводимых операций, но и размер наших возможных потерь.
Экономическое противоборство СССР с Германией в годы войны велось с предельным напряжением всех сил. И, несмотря на крайне неблагоприятные условия, в которых оно началось, Советский Союз в конце концов добился в этом противоборстве решительной победы. Вопрос этот настолько важен, что следует хотя бы кратко остановиться на основных слагаемых этой борьбы.
С первых дней войны партия разработала хозяйственную политику, подчиненную интересам фронта и упрочения советского тыла. В директиве ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 года, в выступлении И. В. Сталина по радио 3 июля и в его докладе 6 ноября о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции были четко определены направления, характер и масштабы практических мероприятий по созданию в кратчайшие сроки слаженного военного хозяйства Советского Союза. Ставилась цель резко повысить уровень военного производства, чтобы снабдить Красную Армию всеми необходимыми материально-техническими средствами.
Вместе с другими руководителями партии и правительства И. В. Сталин провел огромную работу по реорганизации управления советской экономикой, переводу ее на военный лад. Его деятельность охватывала чрезвычайно широкий и разнообразный круг проблем - рост выпуска военной продукции и экономное расходование важнейших материалов, перераспределение трудовых и финансовых ресурсов и снабжение фронта и тыла продовольствием и сырьем, новые виды вооружения и боевой техники и железнодорожные перевозки, эвакуация из угрожаемых районов крупных заводов и научных учреждений и их размещение и ввод в число действующих на востоке страны.