Страница:
Музей Изобразительных искусств имени Пушкина. Иду не на выставку, просто давно не был. Зашел, стою на перекрестке, решаю, в какой зал идти. Дяденька в пяти шагах говорит: – Тебе не сюда, а туда надо.
Мне что-ли? Нет, на меня не смотрит, как бы сам с собой.
На втором этаже балкон. Захожу, облокачиваюсь локтями. Подходят два школьника, встают по обеим сторонам от меня и начинают беседовать через меня.
На первом этаже небольшой зал с колоннадой. На стенах триптих
Холтоффа 'Уборщица застает Штирлица в комнате правительственной связи', полотно Репина 'Иван Грозный сникерснул в своем формате'.
До отъезда в Киев еще много времени, съезжу в Суздаль. Я был там однажды в шестнадцать лет, да ничего не увидел.
Автобусом доехал до Владимира. От него тридцать километров до
Суздаля. В этот же день нет смысла ехать, нужно снять гостиницу и посмотреть Владимир.
В ближайшей гостинице мест не оказалось, как выяснилось, я попал во Владимир в день города. Транспорт по центральной улице не ходит, пошел в другую гостиницу (карта Владимира у меня с собой). Номера есть, а рублей у меня оказалось недостаточно, и я пошел искать обменный пункт. В центре Владимира они расположены в километре друг от друга. Останавливаю прохожих и спрашиваю. Отвечают не все – не все пользуются услугами обменных пунктов. Остановил четвертую пару.
Мужчина стал подробно объяснять путь. Окает. Как приятно слушать оканье, в городе, среди каменных домов и спешащих машин. Будто в сказку попал.
Когда вернулся, та же самая администраторша предложила мне номер уже за 210, а не за 450, как вначале и была предупредительна. Для наркокурьеров во всех гостиницах номера простые и недорогие, по утвержденным госрасценкам.
До конца дня гулял по Владимиру, сходил в собор и музей. В соборе фрески Андрея Рублева. У входа сидит нищий, лет тридцати. Из Нижнего
Новгорода. Пострижен под горшок. Волосы как солома желтые и поразительно толстые.
Посмотрел с высокого берега на равнину на противоположном берегу
Клязьмы. Видно на несколько километров. Впереди растут редкие приземистые лиственные деревца, дальше, у горизонта тянутся полоски лесов. Темно-зеленые, светло-зеленые, голубые.
Зашел поесть в дорогой ресторан. Столиков тридцать. Сидят только за двумя. Заказал. Прошло пять минут, заходит пара. Обоим лет тридцать. Судя по одежде – здесь им не по карману. Сели за дальний стол, он спиной ко мне, она лицом. Дядя достал мобильный и стал говорить: -… да мы в (назвал ресторан), ну что делать?… Они посидели несколько минут и вышли. Прошло минут десять и они вернулись и сели за тот же стол.
Следующим утром поехал в Суздаль. Около часа пути. Все вышли на автостанции, а меня водитель довез до Покровского монастыря, ему было по пути. Маленький городок. Пусто. Рано. Вошел в Святые ворота с надвратной церковью. Поднялся по ступенькам Покровского собора.
Тишина прервалась, когда открыл дверь. Поют молодые монашки. В платках ходят молодые послушницы, что-то ставят и уносят, убирают сгоревшие свечи. Батюшка с добрым умным лицом и рыжей бородой. Мне так понравилось пение, что я простоял всю службу. Не крещусь и стараюсь держаться незаметно. Как только началось целование руки у батюшки, вышел. Пошел осматривать территорию монастыря, вижу – идет крестный ход. Человек сорок. Пройдут немного, постоят, батюшка окропит водичкой и опять в путь.
В этот день успел побывать в Спасо-Евфимиевском и Ризоположенском монастырях и в Кремле. Видел дом Миши Бальзаминова. Пили чай с ним и маменькой. Все такой же мечтательный.
Сильное впечатление осталось от Спасо-Евфимиевского монастыря. С
20-х годов монастырь был преобразован в тюрьму СТОН. Здесь защитники родины замучили тысячи людей.
В Суздальском Кремле на колокольне установлены куранты. Бьют каждую минуту – дзинь. И каждые четверть часа и час.
Купола Рождественского собора синие с золотыми звездочками, как на новый год. Вдоль белой стены с бойницами тихая Кремлевская улица. На другой ее стороне избы, утонувшие в зелени.
Речка Каменка протекает через весь город. Мимо Спасо-Евфимиевского и Александровского монастыря на высоком берегу, мимо Покровского монастыря, огибает Кремль. У Знаменской церкви она поворачивает к церкви Михаила Архангела и Ямщицкому двору, а дальше течет к деревне
Кидекше и впадает в реку Нерль.
Решил перед отъездом в Киев еще раз съездить в Суздаль, хочу послушать пение в Покровском. Купил суздальский путеводитель, в котором в том числе указаны телефоны гостиниц. В Москве обзвонил все. Забронировал номер в гостинице Ризоположенского монастыря. Эта гостиница раньше была странноприимным домом, в нем останавливались священники, монахи и странники. Комната интересная. Подоконник шириной метр. Стены еще толще. Потолок высотой за три метра. В номере кровать и диван, туалетная комната с душем. Телевизора и радио нет. Тишина. Машин не видно и не слышно. Вечером слышен только отдаленный лай собак.
Питаюсь бананами и мармеладом. Цены процентов на десять ниже московских. Резко дешевле конфеты 'Столичные'. Здесь они стоят 130 рублей, в Москве – 230. В магазинчиках и лавках продают два – три вида яблок, бананы, апельсины, разные овощи. Основной товар на полках – макаронные изделия, крупы, печенье и пряники, йогурты со сроком годности – девятнадцать лет.
Вокруг Суздаля лесов нет. Они вырублены несколько веков назад.
Когда подъезжаешь к городу, вдруг вырастают множество куполов и колоколен. Суздаль одно – двухэтажный. Дворы большие, примыкают друг к другу. Деревянные в человеческий рост старые и новые заборы с воротами и калитками. Во дворе деревянные хозяйственные постройки.
Ближе к центру дома каменные, или каменный первый этаж. Вдоль улиц колонки с водой. Топят дровами. Зимой дорожки расчищает каждый у своего дома.
На Васильевской улице у одного дома открыты ворота и входная дверь. На улице солнце, а деревянные, серые ступеньки уходящие на второй этаж, теряются в темноте. Со ступенек выбежал котенок.
Пепельный. Хвост морковкой в серо-белую полоску. Глаза голубые.
За гостиным двором обрывается крутой берег Каменки. Сижу на травке, свесив ноги, и смотрю на Борисоглебскую церковь на противоположном берегу. К церкви не ведут никакие дорожки, вокруг густая невысокая зеленая травка. Непривычно. Около меня растет полынь. Замечательный запах. Положил несколько стебельков в карман.
Если идти в кремль, то перед Успенской церковью виден большой зеленый холм. Это бывший земляной вал. Здесь Домна Евстигнеевна сказала:
– Господи, мне теперь гораздо веселей стало.
Впрочем, некоторые историки утверждают, что эти слова принадлежат
Татьяне Лариной, после объяснения с Онегиным.
У Кремля берег Каменки тоже высок. Внизу в камышах орут тысячи лягушек. А с высокого берега у Колхозной улицы открывается вид на весь Суздаль.
Александровский монастырь в стороне от главной дороги, небольшой и незаметный. Когда заходишь за ворота, к храму Вознесения ведет узкая тропа. По обеим сторонам все пространство до стен монастыря занимает некошеная, высокая трава до пояса. Ее скосят, конечно, потом.
В фильме 'Андрей Рублев' хорошо виден Покровский собор. Снимали с противоположного крутого берега у Александровского монастыря.
Свое утро начинаю в Покровском монастыре. Красиво все-таки поют монашки. Украдкой посматриваю на них. Одна очень красива. Лицо смуглое. Большую часть времени они проводят в помещении и у многих от того бледные лица. А эта смуглая.
Выхожу из храма – молодая монашка поднимается по ступенькам навстречу. Остановил ее, разговорились. Они не читают светской литературы, не смотрят телевизор, его вообще нет. Читают богословскую литературу, разучивают псалмы, разводят цветы во дворе.
За монастырской стеной в пойме Каменки у них огороды. На территории монастыря есть коровник. Утром одна послушница, не спеша, ведет десяток белых коров с бежевыми пятнами по Покровской улице к лугу около речки. Она тоже приветлива и улыбчива.
Питаются монашки просто, сладкое едят. День начинается рано утром и летом и зимой… Во время службы в собор заходят совсем старые монашки. Их шапочки расшиты перламутром – это признак почета.
Во время службы обратил внимание на кисти одной монашки, лет сорока. Их нельзя не заметить. Очень крупные, но все-таки женские.
Наверное, она бывшая крестьянка, с детства таскала ведра с водой, доила коров, вообще что-то тяжелое делала.
На западной окраине расположен суздальский туристический центр.
Как удачно выбрано место. Он совсем не мешает городу, стоит в низине и утопает в зелени. Его изящно огибает Каменка.
В ресторанах Суздаля кормят как при социализме. Если в одном рассольник, значит везде рассольник, если щи, значит везде щи. В кафе суздальского центра можно пообедать за пятнадцать рублей. Пища нормальная, без комбижира и жил. Здесь кушают работники центра – колидорные, коверные, слесари. Большинство горожан едят дома
– дешевле. Зарплата в Суздале колеблется от тысячи рублей до трех.
Тысячу получает киоскер, полторы разнорабочие, благоустраивающие территорию храмов, восстанавливающие стены храмов или ведущие другие строительные работы. Две тысячи зарабатывают городские сантехники, электромонтеры пятого – шестого разряда. Три – программисты.
Надежная работа у экскурсоводов и смотрителей музеев. Много людей занято торговлей сувенирами. Бабушки у торговых рядов летом продают клубнику, зелень, овощи. У Кремля и Спасо-Евфимиевского монастыря продают редкие монеты и значки.
Около Кремля стоит тройка и отдельные запряженные лошадки, для желающих покататься. Мне предложили сесть верхом, отказался. – Ну, дайте ей мороженое.
Надо же, ест мороженое.
Через неделю снова приехал в Суздаль. На первую ночь остановился в избушке, в Покровском монастыре. В пределах монастыря стоит десяток избушек. Вообще-то они для групп иностранцев, но и всякая чепуха тоже может переночевать. Монастырю от избушек никакой прибыли, чьи они – не знаю. Деньги за проведенные сутки перекочевали в карман тетеньки администраторши. Это равно ее месячному заработку. Вместо чека она дает невнятную бумажку.
Избушки рассчитаны на двух человек, внутри полный комфорт, но все-таки под старину. Большие, тяжелые кровати, неподъемные черные стулья, светильники в виде керосиновых ламп, телевизор, правда, с единственной программой. Кажется, зайдешь в ванную, а там… Иван
Грозный в пальто моется. С посохом.
– Гляжу я на тебя, Иван Васильевич, недоступный ты моему уму человек, Наполеон…
Утром иностранцы кушают в Зачатьевской трапезной, а потом за ними приходит автобус. Значит, они осматривают Суздаль как минимум два дня.
Спал с открытыми окнами. Ветерок доносит запах из коровника поблизости. Храм от меня в ста шагах. Утром снова слушал пение в соборе. Батюшка служит другой. Днем снял номер в турцентре.
В турцентре уютно, номер такой же, как в Ватутинках или в
Тетьково. Пол ночи не давали уснуть школьники с первого этажа. Утром
– опять на службу в Покровский. Кто-то сказал, что в
Спасо-Евфимиевском монастыре красиво поет мужской хор. Певцы мирские, человек пять, профессионалы. Разъезжают по Владимирской и
Нижегородской области с концертами, продают свои диски. Голоса хорошие, но их пение очень отличается от пения девочек из
Покровского монастыря. Дяденьки зарабатывают. А девочки в Покровском богу поют.
В Спасо-Евфимиевском монастыре есть кафе на три столика. Меня интересует здесь сбитень. Сбитень – старый русский напиток. В его составе десяток трав и пряностей, мед. Брал рецепт у девушки за стойкой, да позабыл.
Киев. Варшава
.
В Киев я поехал в первых числах июня. Взял сумку с самым необходимым. Часть вещей пришлось просто выбросить. Место в сумке есть, но нога начинает хромать от веса.
Выбрал поезд, чтобы приехать днем, и иметь достаточно времени для поиска жилья.
Снять жилье не сложно. На площади перед вокзалом стоит шеренга бабушек и тетенек. Сговорились с одной, поехали. Квартира в доме, напротив здания районного УВД. Комната совмещена с кухней. Тетенька ушла, а вскоре вернулась с сыном, который помогал ей нести телевизор. Потом сын ушел, а тетенька доложила, что сын ее недавно попался в поезде, вез наркотики, но дали условный срок. Добрая душа, если я когда-нибудь буду возить наркотики, посоветуюсь с ней или ее сыном.
В справочной на Крещатике взял адреса и телефоны шести посольств:
США, Канады, Литвы, Латвии, Швеции и Финляндии. Надеялся получить визу в одном из них. В этих странах есть лес и снег. Они малонаселенны, исключая США, значит меньше транспорта и промышленности.
Бывших стран народной демократии я опасаюсь, в них остались структуры подобные кгб. Наверное, хорошо в Дании, Голландии, Норвегии.
Дома набросал заявление, чтобы не запутаться и не упустить чего-нибудь при встрече в посольстве. В Интернет-кафе набрал текст, распечатал и сохранил на дискете. Охрана у американского посольства, сказала, что за визой нужно обращаться в консульство, а не в посольство. Услышал, как другим людям они объясняли, что визу в США выдают в Варшаве.
Пошел в консульство. Консульство обнесено проволокой. Вблизи ходят десяток украинских полицейских, жадно высматривая, кого бы скрутить и избить. У проходной попросил о встрече с консулом – не возможно.
Значит, в Киеве с визой не получится, здесь только для граждан
Украины. Пока шел от консульства, дай, думаю, позвоню туда. Нашел первый по пути телефон-автомат. Ответили по-английски. Я: -
Представьтесь, пожалуйста. Тот же голос загутарил по-русски. Значит консульство блокировано. Следующая идея – обратиться в турагентство.
Куплю путевку, а турагентство пусть само занимается моей визой.
После переговоров в одном из агентств окончательно понял, что визу в
Киеве мне не дадут. В Москву возвращаться? Что там говорил охранник про Варшаву? Надо попробовать.
Крещатик, оказывается не очень большой. Красивый. В выходные по нему свободно гуляют люди, движения транспорта нет. Красиво на
Андреевском спуске, ведущем в Подол. Вначале спуска стоит
Андреевская церковь. Она высоко поднята над местностью и окружена смотровой площадкой, с которой прекрасный вид на Подол, Печерскую
Лавру, Левобережье плотно закрывают густые кроны деревьев. Площадь перед церковью и Андреевский спуск мощены булыжником. Вблизи церкви, на тротуаре стоит бронзовая пара Свирид Петрович Голохвастов и Проня
Прокоповна.
Стою, восхищаюсь Андреевской церковью. В шаге справа возник дяденька. Стоит и смотрит куда-то вдаль. На пиджаке табличка. Первое слово 'Lithuania', дальше идут должность, фамилия, имя, которые я уже не рассмотрел.
У Андреевского спуска дяденька, лет двадцати наступил мне на пятку. Оборачиваюсь – улыбается и молчит. Один раз кто-то угрожающе, с рычанием плюнул позади. (Вчера я отправил заявление на е-майл американского посольства с кратким описанием приключений).
У Ярослава Мудрого нос картошкой.
Купола киевских церквей и соборов десятого, двенадцатого веков переделаны в восемнадцатом веке. Как жаль. Внутри соборов на стенах фрески с непривычной для российских церквей светской тематикой – князья, их жены, воины и слуги. Светло и неожиданно.
В лавру два входа. Один платный, для туристов, другой бесплатный в пятистах метрах, для верующих. Залез на лаврскую колокольню, посмотрел с тудова вниз. Люди такие махонькие, как муравьишки.
Спускался в ближние пещеры. Здесь хранятся мощи святых. Тесно, душно, темно. Толпятся люди, освещая себе путь свечой. Лавра называется Киево-Печерская, от Печеры – пещеры.
Метро в Киеве с 60-го года. Одна из веток идет через Днепр.
Красиво. Поезд выезжает из норы в горе. Следующая остановка на днепровском острове. Дальше Дарница. Левобережье. На правом берегу среди зелени видны золотые купола лавры. Выхожу на конечной станции.
Лес в десяти минутах. Не думал, что на Украине есть сосна. Она ниже, чем подмосковная. Хорошо пахнет хвоей. Под ногами бегают большие черные муравьи, песчаные дорожки. По разным оценкам в Киеве от двух миллионов семисот до трех миллионов пятисот жителей. Конечно, нагрузка на природу меньше чем в Москве.
Иду по Крещатику. Сбоку и чуть впереди, метрах в десяти резко тормозит машина. Открываются две дверцы. Из них одновременно выходят два дяденьки, на пол головы выше меня, в штатском, с каменными лицами и направляются ко мне. Идут рядом, в ногу, по газону, точно на меня. Смотрят строго перед собой, в руках ничего нет. Я вспомнил
Штирлица, который запел: 'Не думай о секундах свысока', когда Мюллер спросил его, за что он утопил Клауса. Мы сблизились и дяденьки молча пропустили меня между собой.
Зашел в церковь воинов-афганцев. Стою, слушаю, как поют. Минут через пять заходят двое в штатском с выправкой, лет сорока. Я подошел к ящику для пожертвований и бросил несколько монет в прорезь. После этого один дядя ушел, а другой подошел ко мне и встал в шаге боком ко мне и алтарю. Мне показалось странным так стоять в церкви. Посмотрел украдкой – лицо хмурое, даже злое, глаза смотрят в пустоту.
Купил билет на автобусную экскурсию по Киеву на завтра. На следующий день приезжаю, несколько человек уже стоят, ждут автобус.
Молодой дяденька курит облокотившись на перила в пяти шагах от меня и с наглой усмешкой смотрит сбоку на меня. Я посмотрел – в глаза не смотрит, смотрит куда-то в область груди. Посмотрел снова, уже подольше. Также смотрит, с ухмылкой и не отворачивается. Место такое, что уйти не куда. Подумал, подошел и встал плечо к плечу с ним. Можно было и в шаге, но я встал вплотную. Сразу он не сдвинулся, не посмотрел на меня, не отошел, как любой нормальный человек. Только минуту спустя отошел. Подошел автобус, поехали.
Почему-то изменили программу экскурсии. Едем по Владимирской, гид говорит: – А в этом здании находится республиканское кгб, если кому-то нужно, пожалуйста…
Приехали в действующий женский монастырь. Автобус остановился и к двери подошел молодой дяденька, предлагает бесплатную газету. Плохо отпечатанная, судя по всему даже не районная, а совсем мелкая.
Посмотрел: на первой полосе Путин и Кучма. Вернул обратно. Осмотрели монастырь, вернулись в автобус. Человек с кресла впереди без вступлений повернулся, протянул мне газету, которую я не взял и спросил: – Не хотите почитать, интересно. Я отрицательно покачал головой.
В троллейбусной остановке от моего дома рынок. Пустой. Яблок нет.
Правда есть дешевая клубника. Яблоки нашел в изобилии в центре города. И вообще в центре много фруктов.
Раньше Киев я знал по фильмам 'Адъютант его превосходительства',
'Прощайте, голуби', 'За двумя зайцами', по Булгаковской 'Белой гвардии'. В детстве читал роман Вигдоровой. Не запомнил название.
Действие происходит в 1918 или 1919 году. В Киеве идут бои, встречаются названия: Подол, Арсенал. Теперь я знаю, где Арсенал,
Подол Крещатик, Дарница, Андреевский спуск.
Зефир в Киеве не такой вкусный, как наш от Ударницы.
Купил историю Украины на русском. Интересно. Раньше кроме Петлюры, немцев, Скоропадского и Щорса ничего не знал. Купил книжку про
Красную шапочку и серого волка на украинском языке. Интересно, смогу ли понять язык. Иногда встречаются слова, у которых нет аналогичных корней в русском. Откуда они их только набрали? У польского на удивление больше общего с русским языком. Только латинские буквы. Не берусь утверждать точно, но у них можно встретить надписи наподобие
'whod', 'wyhod', 'objazd'.
Решил вернуться в Москву, а оттуда ехать в Варшаву. Карты Украины и Чечни выбросил. Историю Украины прочел и оставил в лесу на пеньке и русский песенник тоже оставил – чуть тяжелее сумка – начинаю хромать.
Хозяйка квартиры пять минут вырывала у меня из рук пакет с мусором. Говорю ей, что мне он еще понадобится. Вцепилась. Странная тетенька. Вообще-то там обрывки моего заявления.
Билетов в купе и плацкарте не было, поехал в мягком вагоне. Стоит чуть дороже самолета. В купе телевизор. Один или два канала с видео.
А еще два канала подключены к видеокамерам. Один показывает вид коридора справа от купе, другой – слева. Со мной едет дяденька лет тридцати пяти. Его провожала жена. Едет в командировку. Он представился мне, зачем-то. Полностью с фамилией и отчеством. Я сказал очень приятно и назвал только имя. Разговора не получилось, меня не интересуют знакомства, у меня другие проблемы. Через одно купе едет Наталья Варлей.
В нашем вагоне едут столько иностранцев. То и дело слышно:
'цурюк', 'натюрлих', 'вау', 'камон эврибоди', 'норсульфазол…Пуркуа норсульфазол?'
Дверь купе приоткрыта, и я вижу в коридоре американца. Стоит и смотрит в окно. Вот он долгожданный случай рассказать все свободному человеку! Но до меня так туго доходит, что я преспокойно прикрываю дверь. Посидел, посидел, а судьба снаружи снова открыла дверь. Стоит американец, ждет, но лицо уже кислое. И вновь я закрыл дверь. И опять ее открыл кто-то. И опять я закрыл.
Москва. Мне не удобно возвращаться на квартиру в Крылатском. Ведь этот месяц не оплачен. Снял номер на сутки в гостинице Киевской у вокзала. Появилась еще одна идея, но поздновато. Нашел в справочнике агентство по трудоустройству за рубежом. Можно устроиться на сельхозработы, приехать и попросить убежища. Агентство берет за услуги пятьсот, шестьсот долларов. На самолет нужно еще пятьсот. К сожалению, у меня уже нет таких денег, значит поеду в Польшу. Купил билет в Калининград.
В три часа ночи наш поезд остановился на белорусском погранпункте.
Раздали листки декларации. Я указал оставшиеся у меня девятьсот долларов. В моем портмоне лежат 1800 рублей и 30 долларов. Не подумал, что и их нужно указывать. В декларации требовалось указать, если везешь больше тысячи долларов. И потом как я могу потратить эти деньги в три ночи на темной глухой станции, не боясь при этом отстать от поезда.
Дяденька с таможни заглянул в мой портмоне, и спросил меня и соседа: – Вы вместе едете? – Нет. Он позвал сопровождающую, и меня высадили из поезда за сокрытие валюты. Пока я проходил по коридору вагона, выглядывающие из купе пару раз успели сказать мне 'Дай ты им двадцатку…'. Идем к какому-то зданию, сопровождающая позади, смотрит, чтобы я ничего не выбросил по дороге. Зашли в комнату. Дядя стал составлять акт. Писал полчаса, часто отрываясь и задумываясь.
Другая тетя в это время отобрала у меня билет на поезд, чтобы проставить какой-то штамп. Предполагалось, что теперь я поеду следующим поездом. С некоторых пор предусмотрена услуга, по которой пассажир калининградского поезда может выйти в любом пункте и через неопределенное время продолжить свое путешествие в другом поезде.
Тетя спросила, почему у меня нет корешка к билету (корешок забирает проводница), – Не знаю, как Вы поедете дальше… Судя по всему, придется сидеть здесь всю ночь, а утром покупать новый билет. Поезд стоит. Таможенник пишет. К нему подошел дяденька, не официальный, мне показалось даже в спецовке. Он наклонился и стал что-то говорить, а закончил фразой: 'Сколько дашь?' Дядя таможенник никак не реагирует, продолжает писать. Я сижу в трех метрах от них и отгадываю кроссворд. Дяденька в спецовке ушел. Еще через пару минут таможенник быстро закончил и сказал, что берет с меня штраф 300 долларов, а необъявленные 30 долларов и 1800 рублей конфискует.
Только я расписался в акте, как все вокруг забегали: 'скорее, скорее, поезд уходит, поезд уходит, он не будет ждать, скорее…'.
Иду не тороплюсь, я уже все понял. Зашел в купе, улегся и молча стал переживать случившееся. У меня отняли треть, осталось 600 долларов.
Через час успокоился и стал гадать кроссворд. Если будете пересекать белорусскую границу, указывайте все денежные средства до копейки.
Второе – таможенники предпочитают иметь дело с одинокими – нет лишних свидетелей. Если уж попались, особенно ночью, не волнуйтесь, вы уедете этим же поездом. Перед Вами будут разыгрывать спектакль, нервничать, но поезд будет ждать. Если Вас оставить на станции, Вы станете свидетелем следующего ограбления, когда придет новый поезд.
Калининград. Остановился в той же гостинице, что два года назад. И номер тот же, что в прошлый раз.
Душ в подвале. Нужно заплатить и взять ключи у дежурной. Дежурная сказала, что ключа пока нет. Минут через пять ключ мне дали. Душевые кабинки две. Соседняя была свободна. Почему они не дали ключ от нее, не знаю. Когда раздевался, слышал, как в соседнюю кабинку кто-то зашел. Два года назад мне тоже дали ключ от этой самой кабинки. А в соседней кто-то был. Я знаю это, потому что дернул тогда дверь, и изнутри ответили.
Прохожу мимо стойки дежурной. Два дяденьки разговаривают: '… а я всегда с собой ключ беру (от номера)…'. Подумал, пусть роются, если хотят. А брать ключ с собой бесполезно. Как будто у них нет дубликата.
Вспомнил, когда еще работал и стал ездить в командировки, мне говорили про гостиницы: 'документы и деньги всегда с собой'.
Вообще-то случаев, когда что-нибудь пропадало, не было. Видимо наши программисты и сетевики по долгу службы много интересного знали про горничных и дежурных.
По городу на пустых улицах за мной стали ходить. Смотрят, что покупаю в киосках. Один дяденька встал сбоку и смотрел на меня через два стекла киоска, пока я не заметил его. Он стушевался и пошел писать рапорт, что обнаружен.
В Киев я поехал в первых числах июня. Взял сумку с самым необходимым. Часть вещей пришлось просто выбросить. Место в сумке есть, но нога начинает хромать от веса.
Выбрал поезд, чтобы приехать днем, и иметь достаточно времени для поиска жилья.
Снять жилье не сложно. На площади перед вокзалом стоит шеренга бабушек и тетенек. Сговорились с одной, поехали. Квартира в доме, напротив здания районного УВД. Комната совмещена с кухней. Тетенька ушла, а вскоре вернулась с сыном, который помогал ей нести телевизор. Потом сын ушел, а тетенька доложила, что сын ее недавно попался в поезде, вез наркотики, но дали условный срок. Добрая душа, если я когда-нибудь буду возить наркотики, посоветуюсь с ней или ее сыном.
В справочной на Крещатике взял адреса и телефоны шести посольств:
США, Канады, Литвы, Латвии, Швеции и Финляндии. Надеялся получить визу в одном из них. В этих странах есть лес и снег. Они малонаселенны, исключая США, значит меньше транспорта и промышленности.
Бывших стран народной демократии я опасаюсь, в них остались структуры подобные кгб. Наверное, хорошо в Дании, Голландии, Норвегии.
Дома набросал заявление, чтобы не запутаться и не упустить чего-нибудь при встрече в посольстве. В Интернет-кафе набрал текст, распечатал и сохранил на дискете. Охрана у американского посольства, сказала, что за визой нужно обращаться в консульство, а не в посольство. Услышал, как другим людям они объясняли, что визу в США выдают в Варшаве.
Пошел в консульство. Консульство обнесено проволокой. Вблизи ходят десяток украинских полицейских, жадно высматривая, кого бы скрутить и избить. У проходной попросил о встрече с консулом – не возможно.
Значит, в Киеве с визой не получится, здесь только для граждан
Украины. Пока шел от консульства, дай, думаю, позвоню туда. Нашел первый по пути телефон-автомат. Ответили по-английски. Я: -
Представьтесь, пожалуйста. Тот же голос загутарил по-русски. Значит консульство блокировано. Следующая идея – обратиться в турагентство.
Куплю путевку, а турагентство пусть само занимается моей визой.
После переговоров в одном из агентств окончательно понял, что визу в
Киеве мне не дадут. В Москву возвращаться? Что там говорил охранник про Варшаву? Надо попробовать.
Крещатик, оказывается не очень большой. Красивый. В выходные по нему свободно гуляют люди, движения транспорта нет. Красиво на
Андреевском спуске, ведущем в Подол. Вначале спуска стоит
Андреевская церковь. Она высоко поднята над местностью и окружена смотровой площадкой, с которой прекрасный вид на Подол, Печерскую
Лавру, Левобережье плотно закрывают густые кроны деревьев. Площадь перед церковью и Андреевский спуск мощены булыжником. Вблизи церкви, на тротуаре стоит бронзовая пара Свирид Петрович Голохвастов и Проня
Прокоповна.
Стою, восхищаюсь Андреевской церковью. В шаге справа возник дяденька. Стоит и смотрит куда-то вдаль. На пиджаке табличка. Первое слово 'Lithuania', дальше идут должность, фамилия, имя, которые я уже не рассмотрел.
У Андреевского спуска дяденька, лет двадцати наступил мне на пятку. Оборачиваюсь – улыбается и молчит. Один раз кто-то угрожающе, с рычанием плюнул позади. (Вчера я отправил заявление на е-майл американского посольства с кратким описанием приключений).
У Ярослава Мудрого нос картошкой.
Купола киевских церквей и соборов десятого, двенадцатого веков переделаны в восемнадцатом веке. Как жаль. Внутри соборов на стенах фрески с непривычной для российских церквей светской тематикой – князья, их жены, воины и слуги. Светло и неожиданно.
В лавру два входа. Один платный, для туристов, другой бесплатный в пятистах метрах, для верующих. Залез на лаврскую колокольню, посмотрел с тудова вниз. Люди такие махонькие, как муравьишки.
Спускался в ближние пещеры. Здесь хранятся мощи святых. Тесно, душно, темно. Толпятся люди, освещая себе путь свечой. Лавра называется Киево-Печерская, от Печеры – пещеры.
Метро в Киеве с 60-го года. Одна из веток идет через Днепр.
Красиво. Поезд выезжает из норы в горе. Следующая остановка на днепровском острове. Дальше Дарница. Левобережье. На правом берегу среди зелени видны золотые купола лавры. Выхожу на конечной станции.
Лес в десяти минутах. Не думал, что на Украине есть сосна. Она ниже, чем подмосковная. Хорошо пахнет хвоей. Под ногами бегают большие черные муравьи, песчаные дорожки. По разным оценкам в Киеве от двух миллионов семисот до трех миллионов пятисот жителей. Конечно, нагрузка на природу меньше чем в Москве.
Иду по Крещатику. Сбоку и чуть впереди, метрах в десяти резко тормозит машина. Открываются две дверцы. Из них одновременно выходят два дяденьки, на пол головы выше меня, в штатском, с каменными лицами и направляются ко мне. Идут рядом, в ногу, по газону, точно на меня. Смотрят строго перед собой, в руках ничего нет. Я вспомнил
Штирлица, который запел: 'Не думай о секундах свысока', когда Мюллер спросил его, за что он утопил Клауса. Мы сблизились и дяденьки молча пропустили меня между собой.
Зашел в церковь воинов-афганцев. Стою, слушаю, как поют. Минут через пять заходят двое в штатском с выправкой, лет сорока. Я подошел к ящику для пожертвований и бросил несколько монет в прорезь. После этого один дядя ушел, а другой подошел ко мне и встал в шаге боком ко мне и алтарю. Мне показалось странным так стоять в церкви. Посмотрел украдкой – лицо хмурое, даже злое, глаза смотрят в пустоту.
Купил билет на автобусную экскурсию по Киеву на завтра. На следующий день приезжаю, несколько человек уже стоят, ждут автобус.
Молодой дяденька курит облокотившись на перила в пяти шагах от меня и с наглой усмешкой смотрит сбоку на меня. Я посмотрел – в глаза не смотрит, смотрит куда-то в область груди. Посмотрел снова, уже подольше. Также смотрит, с ухмылкой и не отворачивается. Место такое, что уйти не куда. Подумал, подошел и встал плечо к плечу с ним. Можно было и в шаге, но я встал вплотную. Сразу он не сдвинулся, не посмотрел на меня, не отошел, как любой нормальный человек. Только минуту спустя отошел. Подошел автобус, поехали.
Почему-то изменили программу экскурсии. Едем по Владимирской, гид говорит: – А в этом здании находится республиканское кгб, если кому-то нужно, пожалуйста…
Приехали в действующий женский монастырь. Автобус остановился и к двери подошел молодой дяденька, предлагает бесплатную газету. Плохо отпечатанная, судя по всему даже не районная, а совсем мелкая.
Посмотрел: на первой полосе Путин и Кучма. Вернул обратно. Осмотрели монастырь, вернулись в автобус. Человек с кресла впереди без вступлений повернулся, протянул мне газету, которую я не взял и спросил: – Не хотите почитать, интересно. Я отрицательно покачал головой.
В троллейбусной остановке от моего дома рынок. Пустой. Яблок нет.
Правда есть дешевая клубника. Яблоки нашел в изобилии в центре города. И вообще в центре много фруктов.
Раньше Киев я знал по фильмам 'Адъютант его превосходительства',
'Прощайте, голуби', 'За двумя зайцами', по Булгаковской 'Белой гвардии'. В детстве читал роман Вигдоровой. Не запомнил название.
Действие происходит в 1918 или 1919 году. В Киеве идут бои, встречаются названия: Подол, Арсенал. Теперь я знаю, где Арсенал,
Подол Крещатик, Дарница, Андреевский спуск.
Зефир в Киеве не такой вкусный, как наш от Ударницы.
Купил историю Украины на русском. Интересно. Раньше кроме Петлюры, немцев, Скоропадского и Щорса ничего не знал. Купил книжку про
Красную шапочку и серого волка на украинском языке. Интересно, смогу ли понять язык. Иногда встречаются слова, у которых нет аналогичных корней в русском. Откуда они их только набрали? У польского на удивление больше общего с русским языком. Только латинские буквы. Не берусь утверждать точно, но у них можно встретить надписи наподобие
'whod', 'wyhod', 'objazd'.
Решил вернуться в Москву, а оттуда ехать в Варшаву. Карты Украины и Чечни выбросил. Историю Украины прочел и оставил в лесу на пеньке и русский песенник тоже оставил – чуть тяжелее сумка – начинаю хромать.
Хозяйка квартиры пять минут вырывала у меня из рук пакет с мусором. Говорю ей, что мне он еще понадобится. Вцепилась. Странная тетенька. Вообще-то там обрывки моего заявления.
Билетов в купе и плацкарте не было, поехал в мягком вагоне. Стоит чуть дороже самолета. В купе телевизор. Один или два канала с видео.
А еще два канала подключены к видеокамерам. Один показывает вид коридора справа от купе, другой – слева. Со мной едет дяденька лет тридцати пяти. Его провожала жена. Едет в командировку. Он представился мне, зачем-то. Полностью с фамилией и отчеством. Я сказал очень приятно и назвал только имя. Разговора не получилось, меня не интересуют знакомства, у меня другие проблемы. Через одно купе едет Наталья Варлей.
В нашем вагоне едут столько иностранцев. То и дело слышно:
'цурюк', 'натюрлих', 'вау', 'камон эврибоди', 'норсульфазол…Пуркуа норсульфазол?'
Дверь купе приоткрыта, и я вижу в коридоре американца. Стоит и смотрит в окно. Вот он долгожданный случай рассказать все свободному человеку! Но до меня так туго доходит, что я преспокойно прикрываю дверь. Посидел, посидел, а судьба снаружи снова открыла дверь. Стоит американец, ждет, но лицо уже кислое. И вновь я закрыл дверь. И опять ее открыл кто-то. И опять я закрыл.
Москва. Мне не удобно возвращаться на квартиру в Крылатском. Ведь этот месяц не оплачен. Снял номер на сутки в гостинице Киевской у вокзала. Появилась еще одна идея, но поздновато. Нашел в справочнике агентство по трудоустройству за рубежом. Можно устроиться на сельхозработы, приехать и попросить убежища. Агентство берет за услуги пятьсот, шестьсот долларов. На самолет нужно еще пятьсот. К сожалению, у меня уже нет таких денег, значит поеду в Польшу. Купил билет в Калининград.
В три часа ночи наш поезд остановился на белорусском погранпункте.
Раздали листки декларации. Я указал оставшиеся у меня девятьсот долларов. В моем портмоне лежат 1800 рублей и 30 долларов. Не подумал, что и их нужно указывать. В декларации требовалось указать, если везешь больше тысячи долларов. И потом как я могу потратить эти деньги в три ночи на темной глухой станции, не боясь при этом отстать от поезда.
Дяденька с таможни заглянул в мой портмоне, и спросил меня и соседа: – Вы вместе едете? – Нет. Он позвал сопровождающую, и меня высадили из поезда за сокрытие валюты. Пока я проходил по коридору вагона, выглядывающие из купе пару раз успели сказать мне 'Дай ты им двадцатку…'. Идем к какому-то зданию, сопровождающая позади, смотрит, чтобы я ничего не выбросил по дороге. Зашли в комнату. Дядя стал составлять акт. Писал полчаса, часто отрываясь и задумываясь.
Другая тетя в это время отобрала у меня билет на поезд, чтобы проставить какой-то штамп. Предполагалось, что теперь я поеду следующим поездом. С некоторых пор предусмотрена услуга, по которой пассажир калининградского поезда может выйти в любом пункте и через неопределенное время продолжить свое путешествие в другом поезде.
Тетя спросила, почему у меня нет корешка к билету (корешок забирает проводница), – Не знаю, как Вы поедете дальше… Судя по всему, придется сидеть здесь всю ночь, а утром покупать новый билет. Поезд стоит. Таможенник пишет. К нему подошел дяденька, не официальный, мне показалось даже в спецовке. Он наклонился и стал что-то говорить, а закончил фразой: 'Сколько дашь?' Дядя таможенник никак не реагирует, продолжает писать. Я сижу в трех метрах от них и отгадываю кроссворд. Дяденька в спецовке ушел. Еще через пару минут таможенник быстро закончил и сказал, что берет с меня штраф 300 долларов, а необъявленные 30 долларов и 1800 рублей конфискует.
Только я расписался в акте, как все вокруг забегали: 'скорее, скорее, поезд уходит, поезд уходит, он не будет ждать, скорее…'.
Иду не тороплюсь, я уже все понял. Зашел в купе, улегся и молча стал переживать случившееся. У меня отняли треть, осталось 600 долларов.
Через час успокоился и стал гадать кроссворд. Если будете пересекать белорусскую границу, указывайте все денежные средства до копейки.
Второе – таможенники предпочитают иметь дело с одинокими – нет лишних свидетелей. Если уж попались, особенно ночью, не волнуйтесь, вы уедете этим же поездом. Перед Вами будут разыгрывать спектакль, нервничать, но поезд будет ждать. Если Вас оставить на станции, Вы станете свидетелем следующего ограбления, когда придет новый поезд.
Калининград. Остановился в той же гостинице, что два года назад. И номер тот же, что в прошлый раз.
Душ в подвале. Нужно заплатить и взять ключи у дежурной. Дежурная сказала, что ключа пока нет. Минут через пять ключ мне дали. Душевые кабинки две. Соседняя была свободна. Почему они не дали ключ от нее, не знаю. Когда раздевался, слышал, как в соседнюю кабинку кто-то зашел. Два года назад мне тоже дали ключ от этой самой кабинки. А в соседней кто-то был. Я знаю это, потому что дернул тогда дверь, и изнутри ответили.
Прохожу мимо стойки дежурной. Два дяденьки разговаривают: '… а я всегда с собой ключ беру (от номера)…'. Подумал, пусть роются, если хотят. А брать ключ с собой бесполезно. Как будто у них нет дубликата.
Вспомнил, когда еще работал и стал ездить в командировки, мне говорили про гостиницы: 'документы и деньги всегда с собой'.
Вообще-то случаев, когда что-нибудь пропадало, не было. Видимо наши программисты и сетевики по долгу службы много интересного знали про горничных и дежурных.
По городу на пустых улицах за мной стали ходить. Смотрят, что покупаю в киосках. Один дяденька встал сбоку и смотрел на меня через два стекла киоска, пока я не заметил его. Он стушевался и пошел писать рапорт, что обнаружен.