Страница:
В некоторых странах в массовом порядке закрывались детские сады, русские школы, учреждения культуры, происходило сокращение классов, факультетов и отделений в высших учебных заведениях с преподаванием на русском языке. В настоящее время для русского и русскоязычного населения труднодостижимым становится не только высшее, среднее профессионально-техническое, но даже и общее образование, поскольку оно практически повсеместно переводится на языки “титульных” национальностей.
Обеспокоенность вызывает неадекватная оценка большинства исторических событий в учебной литературе, а иногда их антироссийская направленность. Принижается роль русских и русской культуры в развитии ныне суверенных стран. У подрастающего поколения формируется искаженное представление о своих духовных и культурных корнях. Большие трудности испытывают русские драматические театры и библиотеки.
Но вернемся снова в Прибалтику. В 2004 году в Латвии произошли события, которые не вписываются в политическую жизнь стран постсоветского пространства. На защиту русского языка вышли на улицы дети-школьники. Они настойчиво требовали отменить закон о фактическом запрете русского языка в школах республики. Эти события показали, что в отношении русского языка власти суверенных государств, и прежде всего Прибалтики, перешли все разумные границы.
Из общей численности населения Латвии (2,4 млн человек) более 700 тысяч — этнические русские.
В Латвийской республике началось осуществление программы насильственной ассимиляции представителей нетитульных народов. В Сейме обсуждался закон об образовании, который направлен на вытеснение русского и других языков, являющихся родными для значительной части населения. Неуклонно сокращается число нелатышских государственных школ (как известно, самое мощное восстание в ЮАР — “восстание школьников” в Соуэто в 1976 году началось именно из-за лишения черных права выбора языка среднего образования). Полностью ликвидированы возможности получения высшего образования в государственных вузах на нелатышском языке. Даже в частных учебных заведениях власти требуют изучать часть предметов только на государственном языке. Таким образом, ломается система образования, основанная на принципе двуязычия, вводится обучение, характерное для моноэтнических государств.
В 2003-2004 годах в Латвии, как уже было сказано, произошел “школьный бунт”. На площади Риги и других городов вышли многие тысячи школьников, родителей и учителей с требованием сохранить для них родной русский язык. Лозунги были: “Руки прочь от русских школ”, “Вместе мы сила”, “Латвия — позор Европы”, “Нет реформе”, “Реформу в унитаз”, “Реформа портит воздух”, а на футболках надписи: “Гадом буду, русский не забуду!”. Даже этот перечень лозунгов на транспарантах говорит о том, что русских в Латвии довели до кипения.
В августе 2005 года 20 оппозиционных депутатов Сейма подали иск в Конституционный суд Латвии о несоответствии проводимой реформы среднего образования основному Закону страны. В мае этого же года Конституционный суд отклонил этот иск.
Латвийские власти пытаются представить протесты против школьной реформы как заговор неких внешних сил против государства. В Риге опасаются, что уступка протестующим в виде введения моратория на реформу создаст впечатление, что Россия до сих пор может влиять на внутреннюю политику Латвии.
Однако главная причина отказа властей от переговоров по реформе связана вовсе не с этим. Дело в другом: у правящей коалиции нет аргументов в пользу реформы. Латыши признаются, что главный мотив реформы — месть русским за “оккупацию” Латвии. Остальные аргументы выглядят очень бледно.
Комитет по безопасности и порядку Рижской Думы собирается призвать Сейм внести изменения в Уголовный кодекс. По мнению комитета, за нарушение порядка в связи с проведением общественных мероприятий организаторов стоит строго наказывать — лишением свободы сроком до десяти лет. Руководитель комитета А. Вилкс признал, что к принятию такого решения депутатов подтолкнули массовые акции протеста русских школьников. Один из активистов движения в защиту русских школ заявил, что создавшаяся ситуация позволяет сделать вывод, что реформа образования в Латвии давно перешла в ведение латвийского МВД.
Запрет на обучение детей на языке родителей — это грубейшее нарушение норм международного права, это еще один шаг к созданию в Латвии системы апартеида. После ликвидации апартеида в ЮАР человечество решило, что эта гнусная система, объявленная ООН преступлением против человечности, больше не возродится. Однако при молчаливом согласии Европейского Союза апартеид последовательно насаждается в Латвии и Эстонии.
Об отношении властей Латвии к русскому народу и России говорит еще одно их решение. В Риге, как известно, есть дворец Петра I, который был подарен царю городом после вхождения Риги в состав России. Император и все Романовы, посещавшие город, не раз здесь останавливались. В перестройке здания принимал участие великий Растрелли.
С 1991-го по 1998 год во дворце находилась Русская община Латвии. Здание планировалось использовать под Русский культурный центр и под музей истории русских в Латвии. В итоге же дворец продали с аукциона, общину и библиотеку выбросили на улицу, а исторический памятник перестроили под жилой дом — жилплощадь в старой Риге стоит дорого.
Жертвами дискриминации по этническому признаку в Прибалтике становятся сотни тысяч наших соотечественников. В конечном счете, унижению подвергается и сама Россия — антироссийский закон об образовании был принят сразу после обращения Государственной Думы России к Сейму Латвии с призывом воздержаться от этого шага. Под военным зонтиком НАТО и при политическом покровительстве ЕС латвийские шовинисты нагло отбрасывают униженные призывы Москвы. Российский парламент получил чувствительную пощечину от своих латвийских “коллег”. Увещевания агрессивных русофобов в Риге только усиливают их наглость. После принятия этого закона один из латвийских политиков публично назвал сотни тысяч наших соотечественников “идиотами”, оскорбив не только наших братьев и сестер в Латвии, но и всю Россию.
В Литовской Республике численность населения составляет приблизительно 3 млн 500 тыс. человек, в том числе литовцев — 80%, русских — 8%, поляков — 8%, белорусов — 1,5%, также там проживают украинцы, евреи. Основная их часть сосредоточена на юго-востоке республики. В этой среде на бытовом уровне используются русский и польский языки.
После провозглашения в одностороннем порядке независимости Литвы Верховным Советом республики 29 ноября 1990 года было принято постановление “О сроках осуществления статуса государственного языка”. С января 1995 года все население республики было обязано перейти на употребление государственного (литовского) языка. Однако не было взято почти никаких обязательств по обучению населения литовскому языку. Все было отдано на откуп частным лицам и коммерческим структурам, которые преследовали прежде всего цели получения прибыли. И все это происходило еще во времена СССР!
В апреле 1992 года правительство Литвы приняло постановление, в котором определялись три категории владения литовским языком для занятия тех или иных должностей в государственных учреждениях. Из-за этого постановления практически все лица нетитульной национальности были вынуждены оставить работу в государственных учреждениях в силу недостаточного знания литовского языка.
Сроки и качество преподавания на языке титульной нации, сложность грамматики этого языка (одного из наиболее архаичных языков в Европе) не позволяют освоить его в сжатые сроки. Данное постановление касается прежде всего русскоязычных граждан, хотя даже руководители Комиссии по государственному языку признают, что не все литовцы смогут сдать экзамен на высшие категории знания своего родного языка.
Абитуриенты, закончившие нелитовские школы, обязаны проходить собеседование на знание литовского языка и платить за это деньги. И только после этого они имеют право сдавать документы в учебные заведения. Данный факт является актом откровенной дискриминации по национальному признаку.
Закон Литвы 1995 года о государственном языке гласит, что любые действия, направленные против статуса государственного языка, недопустимы. Для контроля за исполнением закона создан специальный орган с огромными полномочиями — Инспекция по государственному языку при Сейме Литовской Республики.
Русский язык полностью исключен из официального делопроизводства и общественной жизни, не употребляется во взаимоотношениях государственных, коммерческих и других структур, действующих на территории Литовской Республики. Свободное использование русского языка не запрещается только на бытовом уровне и в мероприятиях, проводимых общинами национальных меньшинств.
За несоблюдение этого закона в Литве широко применяются административные взыскания в виде денежных штрафов, налагаемых на руководителей и должностных лиц.
Жесткие требования к использованию государственного языка привели к тому, что даже в русских школах все надписи на кабинетах, наглядная агитация, ведение педагогической документации, классных журналов и дневников учащихся осуществляется на литовском языке. Вызывает естественное возмущение родителей написание имен и фамилий детей на литовский лад.
Переживая за будущее детей, родители вынуждены отдавать их в литовские школы, поэтому налицо тенденция к сокращению притока учеников в русские школы и, соответственно, сокращение и закрытие последних.
Получение образования на русском языке в Литве ограничено практически рамками общеобразовательной школы. Получить высшее образование на русском языке в Литве возможно только в педагогическом университете на факультете славянской филологии, в группе из 20 (двадцати!) человек. В других вузах преподавание на русском языке не ведется.
Можно предположить, что в ближайшее время резко сократится число русских дошкольных и школьных учреждений, а также объектов культурного назначения. Не будет представителей русскоязычного населения на всех уровнях законодательной и исполнительной власти, среди образованных людей и интеллигенции.
Существуют определенные проблемы в обеспечении информационного пространства для наших соотечественников. Предоставляемая государственной властью информация на русском языке в СМИ очень скудная и однобокая. Республиканское телевидение транслирует на русском языке только ежедневную программу “Новости” (10-15 минут). Еще час выделяет на русское вещание национальное радио.
По мнению специалистов, проживающих в Литве, необходимо принятие более демократичного закона о государственном языке, расширение информационно-культурного пространства нетитульных наций Литвы, выработка концепций школ национальных меньшинств, которая позволяла бы им сохранить национальную идентичность и гармонично интегрироваться в жизнь литовского общества.
Эстония. Численность населения — 1 млн 400 тыс. человек, в том числе эстонцев — 62%, русских — 30%.
Ситуация с русским языком в этой стране также вызывает тревогу. По-видимому, вряд ли кто-либо будет возражать против необходимости развития эстонской культуры и эстонского языка. Но это не должно делаться в ущерб русскоязычному населению. Никому не может быть позволено устраивать “селекцию” международных прав и свобод человека в зависимости от обложки паспорта или по национальному признаку.
Особо следует подчеркнуть безрадостную картину российских и русскоязычных СМИ. Если в Латвии российские программы телевидения передаются через кабельные сети, то в Эстонии в общереспубликанском масштабе русскоязычное телевидение полностью отсутствует. Оно ведется лишь в сетке действующих эстонских каналов. И это происходит в государстве, где треть населения — русские! Все программы ориентированы главным образом на пропагандирование моноэтнического государства и идеологическую обработку некоренного населения с целью его ассимиляции.
Заканчивая разговор о судьбе наших соотечественников в этих очень “демократических” странах Прибалтики, об их гражданских правах и языковых проблемах, невольно вспоминаю мудрую истину, которую не знают или не хотят знать власти этих стран: “Правительство существует для того, чтобы защищать права меньшинства”.
За годы, прошедшие после провозглашения прибалтийскими республиками своих суверенитетов, положение в этих вопросах стало, к сожалению, “стабильным”. Российской державе плюют в глаза, а она упорно делает вид, что это Божья роса. Говорят, что надо проявлять и далее выдержку, дать рижским, таллинским и прочим “политикам” повзрослеть, обучиться международным приличиям. Вот вступили они в НАТО и ЕС, там взрослые дяди будут обязательно ставить их в угол за то, что обижают высокоуважаемых российских партнеров, являющихся членами “восьмерок”, всяких советов сотрудничества с НАТО, ЕС и т. д.
Но не вызывает сомнения, что НАТО и Евросоюз негласно поддерживают дискриминацию русскоязычного населения и подавление русского языка в странах Прибалтики. Иначе прибалтов без малейшего колебания скрутили бы в бараний рог. Достаточно главному европейскому миротворцу Хавьеру Солане (который отдал приказ о бомбежках Югославии) поднять бровь, как тут же все будет урегулировано.
Если отбросить в сторону всякие “приятности” (вроде нашего вхождения в клуб “цивилизованных стран” и подписания многочисленных договоров о партнерстве и сотрудничестве с государствами этого клуба), сухим геополитическим остатком наших отношений с Западом будет продвижение ЕС и НАТО на Восток, вопреки всем протестам, уговорам и стенаниям нашей дипломатии. Наши дорогие партнеры последовательно цементируют результаты развала Советского Союза, создают необратимую ситуацию, оттесняя Россию назад на Восток с тех позиций, которые она завоевала еще во времена Петра Великого.
Включение Прибалтики в НАТО и ЕС — это еще один шаг к перекройке территориально-политической карты Европы. Шаг сознательный и вызывающий. На него долго не решались и пошли лишь после того, как твердо убедились, что наши предупреждения об опасности пересечения Североатлантическим альянсом “красной линии” не следует принимать всерьез.
Элементом цементирования нового после распада СССР территориально-политического устройства и придания дополнительной стабильности прибалтийским членам НАТО и ЕС является политика выдавливания из этих государств основной части проживающего там русскоязычного населения и насильственной ассимиляции остальных. Эта политика носит не эпизодический, а систематический и комплексный характер. Речь идет о широком спектре мер, нацеленных на дискриминацию лиц нетитульной национальности.
Глупо думать, будто в НАТО и ЕС не видят и не понимают этого. Видят и молчаливо одобряют, присматривая лишь за тем, чтобы дело не доходило до серьезных эксцессов внутри самих прибалтийских государств и в их отношениях с Россией. Таких эксцессов до сих пор не было, и политика массовой дискриминации русскоязычных благополучно продолжается и совершенствуется.
На наши протесты и обращения мы слышим заверения, что с руководством прибалтийских республик якобы ведется соответствующая воспитательная работа. Оно, мол, собирается исправляться. ЕС и НАТО внимательно следят за обстановкой там, и им кажется, что она постепенно улучшается.
Получается, что международные организации в целом ничего предосудительного в политике прибалтийского апартеида не находят и готовы лишь противодействовать некоторым перегибам отдельных должностных лиц. Выходит, что на деле прибалты успешно прячутся от нашей критики и требований за спины международных организаций.
Означает ли это, что нам остается лишь бессильно опустить руки? У нас есть много возможностей воздействия на прибалтийских националистов, которые, однако, до сих пор не использовались. Сейчас, как представляется, начинает складываться общее мнение, что продолжение прежней “толерантной” линии бесперспективно. Нужны новые подходы, новые инструменты, новый и более активный образ действий. Нужно принципиальное решение на этот счет руководства страны. Без этого все останется по-прежнему, к вящему удовольствию прибалтийских русофобов и их покровителей.
У Кремля уже сейчас есть добротное юридическое основание, чтобы действовать решительно — закон 1999 года о государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников. В нем прямо записано, что “несоблюдение иностранным государством общепринятых принципов и норм международного права в области прав человека в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников”. Наши соотечественники, в том числе и в Прибалтике, совершенно не видят и не ощущают действия этого закона. Так в чем же дело?
Примечательно, что и международные правозащитные организации, такие, как “Амнести Интернешнл” или “Хельсинкская группа”, прославившиеся активным вмешательством во внутренние дела Советского Союза, а ныне и современной России, именно под предлогом защиты свободы слова, цинично уклоняются от какой-либо помощи жертвам политических репрессий в Прибалтике.
Да и чего можно ожидать от них, питающихся со стола западных спецслужб? В январе 2006 года разразился скандал — на телеканале “Россия” А. Мамонтов в своей передаче привел данные, что “Московская Хельсинкская группа” получила от Фонда глобальных возможностей при МИДе Великобритании 23 тысячи фунтов стерлингов.
Вот вам и пресловутые двойные стандарты в действии, и откровенный политический цинизм!
ПРАВОСЛАВИЕ В ПРИБАЛТИКЕ
Я долго и мучительно думал: стоит ли мне касаться в этой главе роли и положения Православия в Прибалтике? Основные мои сомнения состояли в том, что я, будучи человеком православным, все же в силу своего жизненного пути был далек от внутрицерковных проблем. Но мои раздумья, как общественного и политического деятеля, убедили меня в том, что картина жизни русскоязычного населения в Прибалтике, повсеместного ущемления их гражданских и политических прав, запрета русского языка будет не полной, если не осветить состояние дел в сфере духовной жизни наших соотечественников, в частности, положения Русской Православной Церкви.
К написанию этого раздела меня подвигли труды Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, особенно его замечательная монография “Православие в Эстонии”, а также очень интересные материалы по данному вопросу отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.
Особенностью Православия в Прибалтике является то обстоятельство, что на протяжении нескольких веков оно находится в прямом соприкосновении и в борьбе с католичеством и протестантством. Безусловно, это не могло не сказаться в целом на жизни народа этих стран и на политических отношениях с другими государствами, особенно с Россией.
Русская Православная Церковь в основном преподносится там народу как инструмент по русификации края, насаждению чуждой коренному населению “варварской восточной” культуры и веры. В то же время местные историки и, разумеется, прибалтийские немцы в течение уже двух столетий систематически оправдывают неприглядную роль немецкого рыцарства и западных религий в истории края.
Католицизм и лютеранство во многом способствовали многовековому угнетению и порабощению прибалтийских народов. Добиваясь их покорности, католические священники и пасторы вместо креста брали плеть и меч, но при этом до сих пор историки пытаются представить католичество и лютеранство в виде сил, способствовавших приобщению прибалтийских народов к западной культуре.
История же Православия в Прибалтике, и особенно в Эстонии, доказывает, что православное учение не навязывалось принуждением и страхом. Православная религия способствовала просвещению, поддерживала национальные интересы, защищала от поработителей, принесших в край католичество и протестантство.
В последние годы, после получения прибалтийскими государствами суверенитета, предпринимаются беспрецедентные попытки исказить реальную картину религиозной жизни народов, населяющих эти страны, всячески вытеснить нашу исконную религию из жизни православно верующих людей. Материалы, которые я использовал для написания этого раздела главы, говорят о том, что Православие в Прибалтике и по своему рождению, и по своей жизни неразрывно связано с Россией, с Русской Православной Церковью, и эту связь не смогут разрушить никакие действия политиков.
Исторически сложилось так, что основные конфессии в прибалтийских государствах весьма неоднородны, и во многом это зависит от развития этих стран в прошлые века. В Эстонии лютеране составляют 70% населения, православные — 20%; в Латвии лютеран — 40%, православных — 35%, католиков — 25%; в Литве католиков — 90%; православных — 4%.
Из всех прибалтийских республик наиболее неблагополучная ситуация с православной церковью сложилась, как ни прискорбно, в Эстонии. Непримиримое отношение к православию в этой стране имеет, по-видимому, исторические корни. Как известно, этот край еще в XII веке был завоеван Тевтонским орденом и больше всех подвержен немецкому влиянию.
В советское время в Эстонии был самый высокий уровень жизни населения, опережавший остальные две республики Прибалтики. Поэтому говорить о том, что эстонский народ угнетали, создавали невыносимые жизненные условия — бросая при этом тень на русских, — нет причин. Я вспоминаю рыболовецкий колхоз имени Кирова, бывший у всех на слуху, где еще в 70-е годы действовал настоящий хозрасчет. Мы помним, какие социальные условия были созданы для трудящихся этого коллектива. Об этом не то что тогда, но и сегодня можно только мечтать. Правительство СССР всячески поддерживало его, пытаясь передать опыт колхоза другим хозяйствам страны. Все начинания второй половины 80-х годов по различным видам подряда во многом были продиктованы прекрасным опытом этого эстонского хозяйства.
Не могла послужить причиной притеснения русского Православия и позиция русских, проживающих в республиках Прибалтики во время их борьбы за суверенитет. Увы, русское (а точнее было бы сказать в данной ситуации — русскоязычное) население отнеслось к идее независимости и вхождения в ЕС весьма благосклонно.
В Эстонии, где церковь и государство тесно переплетены в жизни людей, как в зеркале отражаются националистические устремления политических деятелей разжигать костер межнациональной вражды народов и на конфессиональной основе, порождая ненависть к русским и России.
В середине 1990-х годов Эстония стала наиболее “горячей точкой” Православия. Трудная ситуация, в которой оказалась Эстонская Православная Церковь, явилась результатом всплеска национализма после распада СССР. В мае 1999 года в приветственном Послании Патриарха Алексия II в адрес Совета Церквей Эстонии говорилось: “Не секрет, что процесс обретения независимости и роста национального самосознания граждан Эстонии не всегда проходил гладко с точки зрения межнациональных и межкультурных связей”.
Государственные власти Эстонии фактически не препятствовали ущемлению свободы совести русскоязычного населения, десятков тысяч православных христиан. Давлению подвергались священнослужители и верующие Апостольской Православной Церкви Эстонии с целью побудить их к самовольному разрыву канонической связи с Московским Патриархатом.
Эстонская Православная Церковь оказалась глубоко разделенной. Это неизбежно привело к усугублению разобщенности внутри неоднородного по национальному и конфессиональному составу эстонского общества, треть населения которого составляют русские. Обращает на себя внимание тот факт, что печальная участь разделения не постигла ни эстонских католиков, духовный центр которых находится за пределами Эстонии, ни лютеран, имевших, как и православные, параллельную зарубежную Церковь.
Для того чтобы иметь полное представление о конфликте между Церквями и недопустимой роли в нем светского государства, есть необходимость осветить историю эстонского церковного конфликта.
В апреле 1992 года по решению Собора Эстонской Православной Церкви епископом Корнилием был подан на имя Патриарха Алексия II рапорт с просьбой вернуть Эстонской Православной Церкви статус самостоятельности (автономии), дарованный ей Патриархом Тихоном в 1920 году. При этом члены Собора единодушно выразили желание сохранить каноническое подчинение Московскому Патриархату.
Обеспокоенность вызывает неадекватная оценка большинства исторических событий в учебной литературе, а иногда их антироссийская направленность. Принижается роль русских и русской культуры в развитии ныне суверенных стран. У подрастающего поколения формируется искаженное представление о своих духовных и культурных корнях. Большие трудности испытывают русские драматические театры и библиотеки.
Но вернемся снова в Прибалтику. В 2004 году в Латвии произошли события, которые не вписываются в политическую жизнь стран постсоветского пространства. На защиту русского языка вышли на улицы дети-школьники. Они настойчиво требовали отменить закон о фактическом запрете русского языка в школах республики. Эти события показали, что в отношении русского языка власти суверенных государств, и прежде всего Прибалтики, перешли все разумные границы.
Из общей численности населения Латвии (2,4 млн человек) более 700 тысяч — этнические русские.
В Латвийской республике началось осуществление программы насильственной ассимиляции представителей нетитульных народов. В Сейме обсуждался закон об образовании, который направлен на вытеснение русского и других языков, являющихся родными для значительной части населения. Неуклонно сокращается число нелатышских государственных школ (как известно, самое мощное восстание в ЮАР — “восстание школьников” в Соуэто в 1976 году началось именно из-за лишения черных права выбора языка среднего образования). Полностью ликвидированы возможности получения высшего образования в государственных вузах на нелатышском языке. Даже в частных учебных заведениях власти требуют изучать часть предметов только на государственном языке. Таким образом, ломается система образования, основанная на принципе двуязычия, вводится обучение, характерное для моноэтнических государств.
В 2003-2004 годах в Латвии, как уже было сказано, произошел “школьный бунт”. На площади Риги и других городов вышли многие тысячи школьников, родителей и учителей с требованием сохранить для них родной русский язык. Лозунги были: “Руки прочь от русских школ”, “Вместе мы сила”, “Латвия — позор Европы”, “Нет реформе”, “Реформу в унитаз”, “Реформа портит воздух”, а на футболках надписи: “Гадом буду, русский не забуду!”. Даже этот перечень лозунгов на транспарантах говорит о том, что русских в Латвии довели до кипения.
В августе 2005 года 20 оппозиционных депутатов Сейма подали иск в Конституционный суд Латвии о несоответствии проводимой реформы среднего образования основному Закону страны. В мае этого же года Конституционный суд отклонил этот иск.
Латвийские власти пытаются представить протесты против школьной реформы как заговор неких внешних сил против государства. В Риге опасаются, что уступка протестующим в виде введения моратория на реформу создаст впечатление, что Россия до сих пор может влиять на внутреннюю политику Латвии.
Однако главная причина отказа властей от переговоров по реформе связана вовсе не с этим. Дело в другом: у правящей коалиции нет аргументов в пользу реформы. Латыши признаются, что главный мотив реформы — месть русским за “оккупацию” Латвии. Остальные аргументы выглядят очень бледно.
Комитет по безопасности и порядку Рижской Думы собирается призвать Сейм внести изменения в Уголовный кодекс. По мнению комитета, за нарушение порядка в связи с проведением общественных мероприятий организаторов стоит строго наказывать — лишением свободы сроком до десяти лет. Руководитель комитета А. Вилкс признал, что к принятию такого решения депутатов подтолкнули массовые акции протеста русских школьников. Один из активистов движения в защиту русских школ заявил, что создавшаяся ситуация позволяет сделать вывод, что реформа образования в Латвии давно перешла в ведение латвийского МВД.
Запрет на обучение детей на языке родителей — это грубейшее нарушение норм международного права, это еще один шаг к созданию в Латвии системы апартеида. После ликвидации апартеида в ЮАР человечество решило, что эта гнусная система, объявленная ООН преступлением против человечности, больше не возродится. Однако при молчаливом согласии Европейского Союза апартеид последовательно насаждается в Латвии и Эстонии.
Об отношении властей Латвии к русскому народу и России говорит еще одно их решение. В Риге, как известно, есть дворец Петра I, который был подарен царю городом после вхождения Риги в состав России. Император и все Романовы, посещавшие город, не раз здесь останавливались. В перестройке здания принимал участие великий Растрелли.
С 1991-го по 1998 год во дворце находилась Русская община Латвии. Здание планировалось использовать под Русский культурный центр и под музей истории русских в Латвии. В итоге же дворец продали с аукциона, общину и библиотеку выбросили на улицу, а исторический памятник перестроили под жилой дом — жилплощадь в старой Риге стоит дорого.
Жертвами дискриминации по этническому признаку в Прибалтике становятся сотни тысяч наших соотечественников. В конечном счете, унижению подвергается и сама Россия — антироссийский закон об образовании был принят сразу после обращения Государственной Думы России к Сейму Латвии с призывом воздержаться от этого шага. Под военным зонтиком НАТО и при политическом покровительстве ЕС латвийские шовинисты нагло отбрасывают униженные призывы Москвы. Российский парламент получил чувствительную пощечину от своих латвийских “коллег”. Увещевания агрессивных русофобов в Риге только усиливают их наглость. После принятия этого закона один из латвийских политиков публично назвал сотни тысяч наших соотечественников “идиотами”, оскорбив не только наших братьев и сестер в Латвии, но и всю Россию.
В Литовской Республике численность населения составляет приблизительно 3 млн 500 тыс. человек, в том числе литовцев — 80%, русских — 8%, поляков — 8%, белорусов — 1,5%, также там проживают украинцы, евреи. Основная их часть сосредоточена на юго-востоке республики. В этой среде на бытовом уровне используются русский и польский языки.
После провозглашения в одностороннем порядке независимости Литвы Верховным Советом республики 29 ноября 1990 года было принято постановление “О сроках осуществления статуса государственного языка”. С января 1995 года все население республики было обязано перейти на употребление государственного (литовского) языка. Однако не было взято почти никаких обязательств по обучению населения литовскому языку. Все было отдано на откуп частным лицам и коммерческим структурам, которые преследовали прежде всего цели получения прибыли. И все это происходило еще во времена СССР!
В апреле 1992 года правительство Литвы приняло постановление, в котором определялись три категории владения литовским языком для занятия тех или иных должностей в государственных учреждениях. Из-за этого постановления практически все лица нетитульной национальности были вынуждены оставить работу в государственных учреждениях в силу недостаточного знания литовского языка.
Сроки и качество преподавания на языке титульной нации, сложность грамматики этого языка (одного из наиболее архаичных языков в Европе) не позволяют освоить его в сжатые сроки. Данное постановление касается прежде всего русскоязычных граждан, хотя даже руководители Комиссии по государственному языку признают, что не все литовцы смогут сдать экзамен на высшие категории знания своего родного языка.
Абитуриенты, закончившие нелитовские школы, обязаны проходить собеседование на знание литовского языка и платить за это деньги. И только после этого они имеют право сдавать документы в учебные заведения. Данный факт является актом откровенной дискриминации по национальному признаку.
Закон Литвы 1995 года о государственном языке гласит, что любые действия, направленные против статуса государственного языка, недопустимы. Для контроля за исполнением закона создан специальный орган с огромными полномочиями — Инспекция по государственному языку при Сейме Литовской Республики.
Русский язык полностью исключен из официального делопроизводства и общественной жизни, не употребляется во взаимоотношениях государственных, коммерческих и других структур, действующих на территории Литовской Республики. Свободное использование русского языка не запрещается только на бытовом уровне и в мероприятиях, проводимых общинами национальных меньшинств.
За несоблюдение этого закона в Литве широко применяются административные взыскания в виде денежных штрафов, налагаемых на руководителей и должностных лиц.
Жесткие требования к использованию государственного языка привели к тому, что даже в русских школах все надписи на кабинетах, наглядная агитация, ведение педагогической документации, классных журналов и дневников учащихся осуществляется на литовском языке. Вызывает естественное возмущение родителей написание имен и фамилий детей на литовский лад.
Переживая за будущее детей, родители вынуждены отдавать их в литовские школы, поэтому налицо тенденция к сокращению притока учеников в русские школы и, соответственно, сокращение и закрытие последних.
Получение образования на русском языке в Литве ограничено практически рамками общеобразовательной школы. Получить высшее образование на русском языке в Литве возможно только в педагогическом университете на факультете славянской филологии, в группе из 20 (двадцати!) человек. В других вузах преподавание на русском языке не ведется.
Можно предположить, что в ближайшее время резко сократится число русских дошкольных и школьных учреждений, а также объектов культурного назначения. Не будет представителей русскоязычного населения на всех уровнях законодательной и исполнительной власти, среди образованных людей и интеллигенции.
Существуют определенные проблемы в обеспечении информационного пространства для наших соотечественников. Предоставляемая государственной властью информация на русском языке в СМИ очень скудная и однобокая. Республиканское телевидение транслирует на русском языке только ежедневную программу “Новости” (10-15 минут). Еще час выделяет на русское вещание национальное радио.
По мнению специалистов, проживающих в Литве, необходимо принятие более демократичного закона о государственном языке, расширение информационно-культурного пространства нетитульных наций Литвы, выработка концепций школ национальных меньшинств, которая позволяла бы им сохранить национальную идентичность и гармонично интегрироваться в жизнь литовского общества.
Эстония. Численность населения — 1 млн 400 тыс. человек, в том числе эстонцев — 62%, русских — 30%.
Ситуация с русским языком в этой стране также вызывает тревогу. По-видимому, вряд ли кто-либо будет возражать против необходимости развития эстонской культуры и эстонского языка. Но это не должно делаться в ущерб русскоязычному населению. Никому не может быть позволено устраивать “селекцию” международных прав и свобод человека в зависимости от обложки паспорта или по национальному признаку.
Особо следует подчеркнуть безрадостную картину российских и русскоязычных СМИ. Если в Латвии российские программы телевидения передаются через кабельные сети, то в Эстонии в общереспубликанском масштабе русскоязычное телевидение полностью отсутствует. Оно ведется лишь в сетке действующих эстонских каналов. И это происходит в государстве, где треть населения — русские! Все программы ориентированы главным образом на пропагандирование моноэтнического государства и идеологическую обработку некоренного населения с целью его ассимиляции.
Заканчивая разговор о судьбе наших соотечественников в этих очень “демократических” странах Прибалтики, об их гражданских правах и языковых проблемах, невольно вспоминаю мудрую истину, которую не знают или не хотят знать власти этих стран: “Правительство существует для того, чтобы защищать права меньшинства”.
За годы, прошедшие после провозглашения прибалтийскими республиками своих суверенитетов, положение в этих вопросах стало, к сожалению, “стабильным”. Российской державе плюют в глаза, а она упорно делает вид, что это Божья роса. Говорят, что надо проявлять и далее выдержку, дать рижским, таллинским и прочим “политикам” повзрослеть, обучиться международным приличиям. Вот вступили они в НАТО и ЕС, там взрослые дяди будут обязательно ставить их в угол за то, что обижают высокоуважаемых российских партнеров, являющихся членами “восьмерок”, всяких советов сотрудничества с НАТО, ЕС и т. д.
Но не вызывает сомнения, что НАТО и Евросоюз негласно поддерживают дискриминацию русскоязычного населения и подавление русского языка в странах Прибалтики. Иначе прибалтов без малейшего колебания скрутили бы в бараний рог. Достаточно главному европейскому миротворцу Хавьеру Солане (который отдал приказ о бомбежках Югославии) поднять бровь, как тут же все будет урегулировано.
Если отбросить в сторону всякие “приятности” (вроде нашего вхождения в клуб “цивилизованных стран” и подписания многочисленных договоров о партнерстве и сотрудничестве с государствами этого клуба), сухим геополитическим остатком наших отношений с Западом будет продвижение ЕС и НАТО на Восток, вопреки всем протестам, уговорам и стенаниям нашей дипломатии. Наши дорогие партнеры последовательно цементируют результаты развала Советского Союза, создают необратимую ситуацию, оттесняя Россию назад на Восток с тех позиций, которые она завоевала еще во времена Петра Великого.
Включение Прибалтики в НАТО и ЕС — это еще один шаг к перекройке территориально-политической карты Европы. Шаг сознательный и вызывающий. На него долго не решались и пошли лишь после того, как твердо убедились, что наши предупреждения об опасности пересечения Североатлантическим альянсом “красной линии” не следует принимать всерьез.
Элементом цементирования нового после распада СССР территориально-политического устройства и придания дополнительной стабильности прибалтийским членам НАТО и ЕС является политика выдавливания из этих государств основной части проживающего там русскоязычного населения и насильственной ассимиляции остальных. Эта политика носит не эпизодический, а систематический и комплексный характер. Речь идет о широком спектре мер, нацеленных на дискриминацию лиц нетитульной национальности.
Глупо думать, будто в НАТО и ЕС не видят и не понимают этого. Видят и молчаливо одобряют, присматривая лишь за тем, чтобы дело не доходило до серьезных эксцессов внутри самих прибалтийских государств и в их отношениях с Россией. Таких эксцессов до сих пор не было, и политика массовой дискриминации русскоязычных благополучно продолжается и совершенствуется.
На наши протесты и обращения мы слышим заверения, что с руководством прибалтийских республик якобы ведется соответствующая воспитательная работа. Оно, мол, собирается исправляться. ЕС и НАТО внимательно следят за обстановкой там, и им кажется, что она постепенно улучшается.
Получается, что международные организации в целом ничего предосудительного в политике прибалтийского апартеида не находят и готовы лишь противодействовать некоторым перегибам отдельных должностных лиц. Выходит, что на деле прибалты успешно прячутся от нашей критики и требований за спины международных организаций.
Означает ли это, что нам остается лишь бессильно опустить руки? У нас есть много возможностей воздействия на прибалтийских националистов, которые, однако, до сих пор не использовались. Сейчас, как представляется, начинает складываться общее мнение, что продолжение прежней “толерантной” линии бесперспективно. Нужны новые подходы, новые инструменты, новый и более активный образ действий. Нужно принципиальное решение на этот счет руководства страны. Без этого все останется по-прежнему, к вящему удовольствию прибалтийских русофобов и их покровителей.
У Кремля уже сейчас есть добротное юридическое основание, чтобы действовать решительно — закон 1999 года о государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников. В нем прямо записано, что “несоблюдение иностранным государством общепринятых принципов и норм международного права в области прав человека в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников”. Наши соотечественники, в том числе и в Прибалтике, совершенно не видят и не ощущают действия этого закона. Так в чем же дело?
Примечательно, что и международные правозащитные организации, такие, как “Амнести Интернешнл” или “Хельсинкская группа”, прославившиеся активным вмешательством во внутренние дела Советского Союза, а ныне и современной России, именно под предлогом защиты свободы слова, цинично уклоняются от какой-либо помощи жертвам политических репрессий в Прибалтике.
Да и чего можно ожидать от них, питающихся со стола западных спецслужб? В январе 2006 года разразился скандал — на телеканале “Россия” А. Мамонтов в своей передаче привел данные, что “Московская Хельсинкская группа” получила от Фонда глобальных возможностей при МИДе Великобритании 23 тысячи фунтов стерлингов.
Вот вам и пресловутые двойные стандарты в действии, и откровенный политический цинизм!
ПРАВОСЛАВИЕ В ПРИБАЛТИКЕ
Я долго и мучительно думал: стоит ли мне касаться в этой главе роли и положения Православия в Прибалтике? Основные мои сомнения состояли в том, что я, будучи человеком православным, все же в силу своего жизненного пути был далек от внутрицерковных проблем. Но мои раздумья, как общественного и политического деятеля, убедили меня в том, что картина жизни русскоязычного населения в Прибалтике, повсеместного ущемления их гражданских и политических прав, запрета русского языка будет не полной, если не осветить состояние дел в сфере духовной жизни наших соотечественников, в частности, положения Русской Православной Церкви.
К написанию этого раздела меня подвигли труды Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, особенно его замечательная монография “Православие в Эстонии”, а также очень интересные материалы по данному вопросу отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.
Особенностью Православия в Прибалтике является то обстоятельство, что на протяжении нескольких веков оно находится в прямом соприкосновении и в борьбе с католичеством и протестантством. Безусловно, это не могло не сказаться в целом на жизни народа этих стран и на политических отношениях с другими государствами, особенно с Россией.
Русская Православная Церковь в основном преподносится там народу как инструмент по русификации края, насаждению чуждой коренному населению “варварской восточной” культуры и веры. В то же время местные историки и, разумеется, прибалтийские немцы в течение уже двух столетий систематически оправдывают неприглядную роль немецкого рыцарства и западных религий в истории края.
Католицизм и лютеранство во многом способствовали многовековому угнетению и порабощению прибалтийских народов. Добиваясь их покорности, католические священники и пасторы вместо креста брали плеть и меч, но при этом до сих пор историки пытаются представить католичество и лютеранство в виде сил, способствовавших приобщению прибалтийских народов к западной культуре.
История же Православия в Прибалтике, и особенно в Эстонии, доказывает, что православное учение не навязывалось принуждением и страхом. Православная религия способствовала просвещению, поддерживала национальные интересы, защищала от поработителей, принесших в край католичество и протестантство.
В последние годы, после получения прибалтийскими государствами суверенитета, предпринимаются беспрецедентные попытки исказить реальную картину религиозной жизни народов, населяющих эти страны, всячески вытеснить нашу исконную религию из жизни православно верующих людей. Материалы, которые я использовал для написания этого раздела главы, говорят о том, что Православие в Прибалтике и по своему рождению, и по своей жизни неразрывно связано с Россией, с Русской Православной Церковью, и эту связь не смогут разрушить никакие действия политиков.
Исторически сложилось так, что основные конфессии в прибалтийских государствах весьма неоднородны, и во многом это зависит от развития этих стран в прошлые века. В Эстонии лютеране составляют 70% населения, православные — 20%; в Латвии лютеран — 40%, православных — 35%, католиков — 25%; в Литве католиков — 90%; православных — 4%.
Из всех прибалтийских республик наиболее неблагополучная ситуация с православной церковью сложилась, как ни прискорбно, в Эстонии. Непримиримое отношение к православию в этой стране имеет, по-видимому, исторические корни. Как известно, этот край еще в XII веке был завоеван Тевтонским орденом и больше всех подвержен немецкому влиянию.
В советское время в Эстонии был самый высокий уровень жизни населения, опережавший остальные две республики Прибалтики. Поэтому говорить о том, что эстонский народ угнетали, создавали невыносимые жизненные условия — бросая при этом тень на русских, — нет причин. Я вспоминаю рыболовецкий колхоз имени Кирова, бывший у всех на слуху, где еще в 70-е годы действовал настоящий хозрасчет. Мы помним, какие социальные условия были созданы для трудящихся этого коллектива. Об этом не то что тогда, но и сегодня можно только мечтать. Правительство СССР всячески поддерживало его, пытаясь передать опыт колхоза другим хозяйствам страны. Все начинания второй половины 80-х годов по различным видам подряда во многом были продиктованы прекрасным опытом этого эстонского хозяйства.
Не могла послужить причиной притеснения русского Православия и позиция русских, проживающих в республиках Прибалтики во время их борьбы за суверенитет. Увы, русское (а точнее было бы сказать в данной ситуации — русскоязычное) население отнеслось к идее независимости и вхождения в ЕС весьма благосклонно.
В Эстонии, где церковь и государство тесно переплетены в жизни людей, как в зеркале отражаются националистические устремления политических деятелей разжигать костер межнациональной вражды народов и на конфессиональной основе, порождая ненависть к русским и России.
В середине 1990-х годов Эстония стала наиболее “горячей точкой” Православия. Трудная ситуация, в которой оказалась Эстонская Православная Церковь, явилась результатом всплеска национализма после распада СССР. В мае 1999 года в приветственном Послании Патриарха Алексия II в адрес Совета Церквей Эстонии говорилось: “Не секрет, что процесс обретения независимости и роста национального самосознания граждан Эстонии не всегда проходил гладко с точки зрения межнациональных и межкультурных связей”.
Государственные власти Эстонии фактически не препятствовали ущемлению свободы совести русскоязычного населения, десятков тысяч православных христиан. Давлению подвергались священнослужители и верующие Апостольской Православной Церкви Эстонии с целью побудить их к самовольному разрыву канонической связи с Московским Патриархатом.
Эстонская Православная Церковь оказалась глубоко разделенной. Это неизбежно привело к усугублению разобщенности внутри неоднородного по национальному и конфессиональному составу эстонского общества, треть населения которого составляют русские. Обращает на себя внимание тот факт, что печальная участь разделения не постигла ни эстонских католиков, духовный центр которых находится за пределами Эстонии, ни лютеран, имевших, как и православные, параллельную зарубежную Церковь.
Для того чтобы иметь полное представление о конфликте между Церквями и недопустимой роли в нем светского государства, есть необходимость осветить историю эстонского церковного конфликта.
В апреле 1992 года по решению Собора Эстонской Православной Церкви епископом Корнилием был подан на имя Патриарха Алексия II рапорт с просьбой вернуть Эстонской Православной Церкви статус самостоятельности (автономии), дарованный ей Патриархом Тихоном в 1920 году. При этом члены Собора единодушно выразили желание сохранить каноническое подчинение Московскому Патриархату.