Страница:
– У нас появились соседи, – рассмеялся Роб и вновь переставил зонт. Теперь они были укрыты не столько от обжигающих солнечных лучей, сколько от глаз семейства, устроившегося неподалеку.
Роб окинул жадным взглядом распростертую перед ним Дану. Его глаза медленно заскользили по ее стройным ногам, поднялись выше и остановились на часто вздымавшейся, возбужденной груди. Он придвинулся к ней и, накрыв ее своим разгоряченным телом, произнес:
– Ну что, я оказался прав? Теперь ты сама видишь, что тебе нужен только я.
Не дожидаясь ответа, он накрыл ее губы своими, и они слились в долгом поцелуе. Их сплетенные тела, охваченные страстью, все крепче прижимались друг к другу.
Роб поднял на Дану глаза, полные ощущения победы.
– Извини, но нам следует остановиться. Рядом дети… им ни к чему смотреть на то, чем мы тут занимаемся.
Дана села и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. В голове стоял какой-то туман. Некоторое время она не могла собраться с мыслями. Откуда взялись дети? Кажется, где-то околачивались шпионы Большого Папы? Постепенно все стало проясняться. «Представляю, как мерзко хихикали эти ищейки, глядя на нас», – с отвращением подумала Дана.
– Пойдем отсюда. – Она быстро вскочила на ноги, недовольно поглядывая на Роба, с которым вдруг произошли разительные перемены. Он с самым равно-Душным видом собирал их вещи. «Почему он молчит? Хочет что-то доказать мне? – разозлилась Дана. – То изливал душу, а сейчас словно воды в рот набрал. Делает вид, что ничего не произошло».
Пока Дана раздумывала над странным поведением Роба, он успел собрать все вещи. Она посмотрела на горизонт, подернутый голубой дымкой. Должно быть, Мужчины не откровенничают просто так, без причины. Нужно быть наивной дурочкой, чтобы растаять от трогательной истории. Роб – искушенный обольститель и сердцеед. Неужели он без задней мысли пустился в вспоминания? Теперь Дана очень в этом сомневалась.
Поднимаясь по извилистой тропинке вверх по обрыву и глядя в спину Робу, Дана окончательно стряхнула с себя остатки сладостного наваждения. «Впредь думай только о деле. Ты должна выяснить, кто тебя шантажирует», – напомнила она себе.
Внезапно ей послышался какой-то неясный, постепенно нарастающий шум. Дана вздрогнула и замерла на месте. Вновь ночные воины? Черт, так недолго действительно стать суеверной! Дана отогнала от себя пустые страхи, решив, что просто перегрелась на солнце. При той одуряющей жаре, которая стоит с самого утра, чего только не почудится.
15
16
Роб окинул жадным взглядом распростертую перед ним Дану. Его глаза медленно заскользили по ее стройным ногам, поднялись выше и остановились на часто вздымавшейся, возбужденной груди. Он придвинулся к ней и, накрыв ее своим разгоряченным телом, произнес:
– Ну что, я оказался прав? Теперь ты сама видишь, что тебе нужен только я.
Не дожидаясь ответа, он накрыл ее губы своими, и они слились в долгом поцелуе. Их сплетенные тела, охваченные страстью, все крепче прижимались друг к другу.
Роб поднял на Дану глаза, полные ощущения победы.
– Извини, но нам следует остановиться. Рядом дети… им ни к чему смотреть на то, чем мы тут занимаемся.
Дана села и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. В голове стоял какой-то туман. Некоторое время она не могла собраться с мыслями. Откуда взялись дети? Кажется, где-то околачивались шпионы Большого Папы? Постепенно все стало проясняться. «Представляю, как мерзко хихикали эти ищейки, глядя на нас», – с отвращением подумала Дана.
– Пойдем отсюда. – Она быстро вскочила на ноги, недовольно поглядывая на Роба, с которым вдруг произошли разительные перемены. Он с самым равно-Душным видом собирал их вещи. «Почему он молчит? Хочет что-то доказать мне? – разозлилась Дана. – То изливал душу, а сейчас словно воды в рот набрал. Делает вид, что ничего не произошло».
Пока Дана раздумывала над странным поведением Роба, он успел собрать все вещи. Она посмотрела на горизонт, подернутый голубой дымкой. Должно быть, Мужчины не откровенничают просто так, без причины. Нужно быть наивной дурочкой, чтобы растаять от трогательной истории. Роб – искушенный обольститель и сердцеед. Неужели он без задней мысли пустился в вспоминания? Теперь Дана очень в этом сомневалась.
Поднимаясь по извилистой тропинке вверх по обрыву и глядя в спину Робу, Дана окончательно стряхнула с себя остатки сладостного наваждения. «Впредь думай только о деле. Ты должна выяснить, кто тебя шантажирует», – напомнила она себе.
Внезапно ей послышался какой-то неясный, постепенно нарастающий шум. Дана вздрогнула и замерла на месте. Вновь ночные воины? Черт, так недолго действительно стать суеверной! Дана отогнала от себя пустые страхи, решив, что просто перегрелась на солнце. При той одуряющей жаре, которая стоит с самого утра, чего только не почудится.
15
Гарт, ловко управляя коляской, въехал в приемную своего офиса и со вздохом облегчения подставил лицо под освежающую струю холодного воздуха, бьющую из кондиционера. Насладившись живительной прохладой, он ослабил узел галстука и стянул с себя пиджак. Рывком расстегнул верхнюю пуговицу тугого воротничка рубашки, еще сегодня утром безупречно отутюженной, но сейчас изрядно помятой и немного утратившей свою белизну.
Уилла, секретарша, проработавшая с Гартом много лет, молча наблюдала за его действиями, благоразумно не предлагая свою помощь.
– И угораздило же меня выбрать эту профессию! – недовольно проворчал он. – У нас на островах только в двух случаях мужчина непременно должен быть в костюме: в суде и на своих похоронах.
Уилла сдержанно улыбнулась. Из своего огромного арсенала улыбок она выбрала именно эту – дежурную. Она пользовалась ею в тех редких случаях, когда Гарт возвращался из зала суда в дурном расположении духа. Сегодня он блестяще выиграл сложное дело, но вернулся откровенно недовольный. Уилла была озадачена. Ее шеф не имел привычки расстраиваться по пустякам, а пустяками он считал все, что не относится к работе. Что же в таком случае испортило ему настроение?
Немного отдохнув, Гарт направился в просторный, светлый кабинет. Там он перебрался с коляски в кресло, изготовленное по специальному заказу. Из окна открывался чудесный вид на лазурный залив, который даже при самом небольшом ветре всегда был покрыт белыми бурунами. Гарт смотрел в окно, любуясь могучими волнами, упругие гребни которых блестели в 1учах солнца. Там, где было поспокойнее, по воде скользили желтые катамараны, оранжевые прогулочные лодки и неуклюжие водные велосипеды с изрядно обгоревшими на солнце туристами. Между ними в погоне за волной и попутным ветром бойко сновали доски с парусами кричащих цветов. С высоты пятнадцатого этажа они казались яркими тропическими бабочками. На отмели волны набирали силу и, закручиваясь в полую спираль, стремительно неслись к берегу. Здесь демонстрировали свое умение лихие загорелые серфингисты.
Но вид, открывающийся из противоположного окна, всегда действовал на хозяина кабинета угнетающе. Из него была видна база Перл-Харбор, а за ней вознесшийся в небо монумент, установленный в честь солдат, погибших в годы войны на Тихом океане. Гарту всегда становилось грустно при виде памятника людям, которые творили историю ценою своей жизни.
В кабинет вошла Уилла. Она выложила перед Гартом на стол большую кипу документов и начала просматривать свои записи о звонках, полученных во время отсутствия ее шефа.
– Звонила Ванесса Кольтран. Ты ее знаешь? Она не родственница тем самым Кольтранам? – затараторила Уилла и сразу же ответила на свой вопрос, как делала это обычно. – Да нет, наверное, просто однофамилица – богатые не звонят из телефона-автомата. Сказала, что перезвонит.
Эта новость необычайно заинтересовала Гарта. Устремив взгляд на океан, отливающий бирюзой, он задумался. Что такого могло стрястись на Мауи, из-за чего Ванесса вдруг решила позвонить ему? Может, что-то с Даной? Черт, он платит Робу немалые деньги за это расследование. Неплохо бы держать нанимателя в курсе дела. Но Роб позвонил лишь однажды и сказал, что хочет кое-что проверить. «Море информации», – язвительно подумал Гарт. Погруженный в созерцание чарующей красоты океана, в волнах которого он мог плавать теперь только в воображении, Гарт забыл о работе. Уилла, заглянув к нему в кабинет, вывела его из состояния приятной отрешенности.
– Это снова та женщина – Ванесса Кольтран. Он взял трубку.
– У телефона Гарт Брэдфорд. Слушаю вас. – Ему самому стало противно от своей непонятно откуда взявшейся официальности.
– Я рада, что застала вас в офисе. – Этот грудной голос, томный и волнующий, Гарт узнал бы среди тысячи других женских голосов.
– Как Дана? С ней все в порядке?
– Я попросила Роба поговорить с моей сестрой. Мне кажется, что она не слишком расстроилась. Сегодня утром они вдвоем отправились на какой-то пляж.
«В таком случае, дорогая Ванесса, зачем ты звонишь?» – подумал Гарт. Он вновь представил себе свою собеседницу в образе Даны, но с шикарными, длинными волосами, струящимися темными волнами по ее соблазнительным плечам. На этот раз его воображение дополнило общий портрет еще несколькими маленькими штрихами – у нее непременно должны быть красивые, ухоженные руки, изящные пальцы и длинные ногти, покрытые скорее всего темно-красным лаком.
– Я сейчас в Макавао, звоню вам из телефона-автомата. Подождите секундочку, я опущу сразу несколько монет, чтобы наш разговор не прерывался.
Во время возникшей паузы на Гарта нахлынули воспоминания. Он хорошо помнил этот небольшой, тихий городок, который становился шумным и оживленным, когда жители островов съезжались туда на родео, устраиваемое раз в году. В детстве он часто бывал в Макавао вместе с родителями. Построенный в начале прошлого века, Макавао по своей архитектуре ничем не отличался от многих городков, возникших в то время на Диком Западе. Со дня основания он почти не изменился. Там работали несколько мелких лавочек, большой магазин, кузница и салун, куда вечерами подтягивались ковбои с окрестных ранчо. Естественно, все они приезжали, как и положено, верхом. Гарт мечтал попасть туда снова. Но теперь, после всего, что с ним случилось, приходилось довольствоваться воспоминаниями.
Помнится, на главной улице находилось много модных дорогих магазинов, торгующих всякой всячиной, стилизованной под старину, и настоящими изделиями традиционных местных промыслов ручной работы.
Воображение рисовало Гарту Ванессу стоящей на Фоне шикарной витрины такого магазинчика, расположенного бок о бок с платной конюшней, оставшейся еще со старых времен. Затем он представил, как Ванесса, зажав в кулаке монетки, идет к деревянной Кабинке телефона-автомата, которая так удачно вписывалась в общую картину улицы с ее дощатыми тротуарами, что казалось, будто эту кабинку здесь поставили еще в первый день возникновения Макавао и что из нее не раз звонил сам Уайтт Эрп, легендарный стрелок и шериф.
«Однако Уилла права, – подумал Гарт, – богатые звонят по сотовым телефонам. Значит, Ванесса хочет чтобы никто не знал о ее звонке», – предположил он.
– Гарт, вчера вечером я расспросила Роба о вас, – раздался голос Ванессы в трубке. – Он сказал, что вы лучший адвокат на Гавайях.
– Правда? – Гарт растерялся. Он всегда чувствовал себя неловко, когда кто-то делал ему комплимент, а уж похвала, исходящая из уст такой красавицы, какой он представлял себе Ванессу, просто вогнала его в краску.
– Гарт, вы не возьметесь защищать мои интересы в суде?
Гарт задумался. Сначала к нему пришла Дана, теперь вот Ванесса хочет нанять его. Какие серьезные проблемы обрушились на сестер, что им практически одновременно потребовались услуги адвоката? Он вновь помянул недобрым словом Роба, по вине которого он не имел ни малейшего представления о том, что происходит на ранчо Кольтранов.
– Вы можете рассказать о вашем деле поподробнее.
– Я замужем за Эриком Кольтраном, – с тяжелым вздохом произнесла Ванесса. – Он сын Большого Папы, о котором, я полагаю, вы слышали?
– Да. – «О богатстве этого высокомерного типа на островах ходят легенды», – подумал Гарт. Сам он несколько раз видел Большого Папу на различных приемах и считал его напыщенным индюком,
– Я хочу развестись с Эриком, – продолжала Ванесса. – Вы поможете мне? Я знаю, что это не ваша область. Мне сказали, вы не занимаетесь семейными тяжбами, но это очень сложный случай. Развод… – ее голос дрогнул, – …может затянуться надолго. Кольтран со своими деньгами всесилен, и он найдет лучших адвокатов и заплатит им любые гонорары, лишь бы собрать у меня моего сына.
Последние слова Ванесса произнесла с таким отчаянием, что у Гарта сжалось сердце. Он даже представил, как в это мгновение она, стоя в душной кабинке телефона-автомата, смахивает с пушистых ресниц слезы. Он колебался, не зная, какое принять решение. Конечно, браться за это дело не стоило, однако на этот раз Гарт не прислушался к голосу разума.
– Хорошо, я согласен представлять ваши интересы, – сухо сказал он, помня о профессиональной заповеди, гласящей, что нельзя показывать клиенту свои эмоции. Сдерживая неожиданно охватившее его волнение, он поинтересовался: – Вы уже ушли от мужа?
– Еще нет. Если Кольтран-старший заподозрит, что я собираюсь уйти от Эрика, то он не позволит мне взять с собой Джейсона. Через два дня Большой Папа собирается отметить свой день рождения, разумеется, со всею возможною пышностью. Ожидают около сотни гостей. Когда веселье будет в разгаре, мы вместе с Даной незаметно ускользнем с ранчо. Если все удастся, как я рассчитываю, то нас хватятся только на следующий день. Первое время я с сыном поживу у Даны.
– Именно там вас и будет искать Кольтран. Нет, вам надо найти другое, более надежное место.
– Да, вы правы, – огорченно вздохнула Ванесса. – Об этом я не подумала. К сожалению, у меня нет друзей в Гонолулу. Мне не к кому обратиться за помощью. – Ее голос задрожал.
– Я что-нибудь придумаю. У нас еще два дня впереди. За это время мы найдем выход из положения – пообещал Гарт, хотя не имел ни малейшего представления о том, где спрятать Ванессу с Джейсоном так, чтобы Большой Папа не смог до них добраться.
Удушливый запах курящихся банановых листьев наполнял теплый вечерний воздух, который на этот раз был лишен благословенной свежести пассатов. В глубине острова всегда было прохладнее, чем на побережье, но только не сегодня. Этим вечером в разгоряченном воздухе почти физически ощущалось нависшее беспокойство и тревога.
Дана поглядывала на участок, который отгородили для предстоящего празднества, наблюдая за приготовлениями. В земле были вырыты огромные ямы, тщательно выложенные сухими банановыми листьями. По гавайскому обычаю поросят к какому-нибудь пиршеству готовили в банановых листьях. Их укладывали в ямы, а затем засыпали землей, и на этом месте раскладывали костры. Процесс готовки занимал два дня. Ковбои следили за кострами и одновременно жарили на вертелах молодых бычков. На ранчо Кау костры над ямами разложили как раз сегодня. Значит, через два дня все будет готово к заключительному пиршеству и в имение съедутся все приглашенные.
Дана не могла даже представить, где разместятся гости, если уже сегодня вся посадочная площадка была заполнена вертолетами. Они слетались сюда, как пчелы к улью. Многие обеспеченные люди на Гавайях владели вертолетами. Это был самый удобный и быстрый вид транспорта. На них летали с островов на материк и в такие отдаленные уголки, как ранчо Кольтранов. Большой Папа владел, естественно, самым быстрым из них – серебристым «Белл Рэйнджер».
Дана вообще-то не испытывала никакого благоговения перед богатыми друзьями Кольтранов, которые собрались сегодня на пирушку в духе вестернов. Погонщики надели лучшие воскресные ковбойские сапоги, начистив их до блеска и пристроив свежие цветочные гирлянды на полях шляп, расположились на стогах сена и наигрывали традиционные мелодии на гавайских гитарах.
Дана медленно пошла к конюшням, где Большой Папа держал своих арабских скакунов.
– Крошка, куда это ты направилась?
Дана обернулась и заставила себя улыбнуться спешившему к ней Робу. Последний раз, когда она его видела, он болтал с ее сестрой. Сейчас ей казалось, что все, что было между ними на пляже, случилось в ее воображении.
Когда Роб ее нагнал, они молча пошли к конюшням уже вдвоем. Дым от тлеющих банановых листьев добрался уже и сюда, начисто забив запах лошадей и свежего сена. Как и все на этом ранчо, конюшни были образцово-показательными. Каждая упряжь висела на полагающемся ей месте, кожаные седла были великолепны, лошади, вычищенные до умопомрачительного блеска, могли быть выведены на круг в любую минуту.
– Давай пройдемся? – предложил Роб и с многозначительным видом указал на выход.
– Думаешь, конюшни тоже нашпигованы «жучками»? – спросила она, когда они очутились под открытом небом.
Роб облокотился о перекладину деревянной стойки.
– Лучше поостеречься. Никто не знает, что здесь может произойти. – Он подмигнул ей. Дана была уверена, что уже выработала иммунитет против его штучек, но сейчас она в этом опять засомневалась.
– Я провел рекогносцировку местности и составил план.
Дана сложила руки на груди и посмотрела на свои новые ковбойские сапоги. Ей стало не по себе, когда она поняла, что Роб ничего не забыл и действительно собирается сегодня наведаться в покои Большого Папы.
– После ужина начнутся танцы под музыку кантри, – улыбнулся Роб. – Ха, вот будет развлечение для господ с материка! Они ведь считают, что гавайцы только и делают, что танцуют хулу.
– Большой Папа не мастер на выдумки. Каждый год он устраивает ночь «а-ля Гавайи». Все уже заранее знают, что их здесь ожидает. Завтрашняя ночь станет демонстрацией зажигательной хулы, пожирателей огня с островов Фиджи. Всю следующую ночь гостей будет развлекать какая-нибудь известная рок-группа с материка. – Дана иронизировала бы и дальше, но Роб прервал ее:
– Итак, к делу. Выпивку начнут разносить во время танцев. Думаю, что после первого же стаканчика местной огненной воды все будут немного под мухой.
– Еще бы.
Напиток, которым Большой Папа собирался потчевать своих гостей, был все тот же самый самогон, который она впервые попробовала в «Кокосовом Вилли» под названием «Секс на пляже». Роб запросто мог пить это зелье, она же твердо пообещала себе после того вечера, что больше к ней не притронется.
Роб задумчиво смотрел на пастбища. На нем была черная футболка и кроссовки. Дана забыла предупредить его, что прием будет в стиле кантри. Впрочем, он всегда выделялся из толпы, хотя, может быть, сегодня это было особенно заметно. Все остальные были в ковбойских костюмах, которые, правда, стоили значительно дороже тех, что десятками снашивали за свою жизнь обычные погонщики скота.
– Ты заметила охранников? – спросил он.
Дана отрицательно покачала головой. Ее мысли настолько были заняты Робом, что она не обращала внимания на гостей.
– Так присмотрись. Вон те парни, что стоят отдельными группками вокруг гостей с бокалами в руках, но не пьют. Они следят за каждым.
– Может, спросить у Ванессы, что за люди?
– Уже спрашивал. Она их впервые видит, хотя всех здешних охранников знает в лицо.
Сегодня Дана едва перекинулась с сестрой парой слов. Ванесса возвратилась из Макавао с горой свертков и пакетов. Дана помахала ей рукой, та махнула в ответ, но не остановилась и сразу же прошла в дом. На празднике Ванесса появилась поздно и сразу разговорилась с Робом.
«Не ревнуй», – одернула себя Дана. Выслушав его историю, она изменила свое мнение о Робе. Изменились и ее чувства к нему. Она не знала точно, как ей назвать эти новые, как их описать, но ей бы не хотелось соперничать с сестрой из-за Роба. Никогда ни один мужчина не встанет между ними. Слишком многое им пришлось испытать вместе.
– План таков, – сообщил ей Роб. – Когда начнутся танцы, мы присоединимся к танцующим и будем смотреть друг на друга влюбленными глазами, как подростки с разбушевавшимися гормонами. Никто не будет удивлен и не кинется нас искать, если мы уйдем вдвоем. Все подумают, что мы решили потрястись на тюфяке.
Какой-то шум привлек их внимание. Мимо лениво прошаркал ковбой, выходящий из барака. Роб подождал, пока он пройдет мимо, а потом продолжил:
– Я проберусь в покои Большого Папы и посмотрю, что он там прячет. Ты будешь наблюдать, чтобы Никто мне не помешал. В случае чего, предупредишь меня. Но я уверен, что Кольтран, как хороший хозяин, Пробудет с гостями до самого конца вечеринки. Ведь он считает себя радушным хозяином?
– Наверное, – пробормотала Дана. – А как же я смогу предупредить тебя?
– Ты что, забыла? У меня есть рации, я же говорил. Я закупил их для своего агентства. Рация размером с карточную коробку, и ты запросто можешь спрятать ее в кармане.
– Если меня спросят, почему я одна, как мне выкручиваться?
– Скажешь, что мы поссорились.
«Как ему легко – на все найдется ответ», – подумала Дана, но ей самой почему-то от этого легче не стало. Она предчувствовала, что какие-нибудь осложнения обязательно возникнут. Тем более всюду бродят охранники Большого Папы.
– Все время держи старого Кольтрана в поле зрения. Я думаю, что он может уйти с Минервой в ее бунгало. К себе он ее не пригласит, поскольку там, как я полагаю, все напичкано электроникой.
Роб через плечо бросил взгляд на танцплощадку.
– Прошу тебя, не своди глаз с Кольтрана. Ты должна успеть предупредить меня о его возвращении. Договорились?
Дана кивнула, молясь о том, чтобы не случилось ничего непредвиденного. Комнаты Большого Папы находились на втором этаже в западном крыле дома, и туда можно было попасть только через главный вход в особняк.
Роб усердно пытался следить за музыкой, но все время сбивался с такта и наступал ей на ноги. Вообще-то танцор из него был никудышный. Дана поняла это, как только он наступил ей на ногу первый раз. Распорядитель обучал новичков с материка ковбойскому танцу в гавайском стиле, но Роб предпочел собственную манеру – нечто совершенно стремительное и несуразное.
– Итак, дамы и господа, – выкрикнул распорядитель, – готовы ли вы попробовать сплясать туш-пуш?
Роб прижал Дану к себе, почти касаясь лицом ее благоухающих волос. Весь вечер его руки не отпускали ее. Этим он дал ясно понять всем и каждому, что они любовники и он считает Дану своей собственностью.
– Вот что, – рассмеялся Роб, – забудь про этот туш-пуш. Я не хочу, чтобы эти люди толкали меня своими задницами.
Дана изобразила что-то отдаленно похожее на улыбку. «Как странно», – подумал Роб. Почему она вновь стала замкнутой? Он-то считал, что сегодня здорово сбил ее с прежних позиций, проведя успешную атаку на пляже. Но вот поди ж ты, опять холодна, молчалива..
Это лишний раз доказывало, что все женщины – существа непредсказуемые и капризные. Все-таки он ни черта не смыслит в отношениях с ними. Роб не сомневался в том, что нравится Дане, хотя она всячески стремилась доказать обратное. Сегодня он понял, что она мечтает о ласковом, нежном и чутком человеке. Он готов был стать таким, но оказалось, что переделать себя в одночасье чертовски трудная задача. Роб привык идти напролом и добиваться благосклонности той, которую он хотел, быстро, не затрачивая на ухаживания много времени.
Он в очередной раз похвалил себя за то, что не рассказал ей всего. Конечно, он открыл ей достаточно много, чтобы как-то завязать отношения. Обо всем она узнает, когда он начнет по-настоящему доверять ей. Доверие? Это было ему так же незнакомо, как жизнь на Марсе. Но он чувствовал, что ему надо попытаться использовать свой шанс, и сейчас молился, чтобы история не повторилась.
Роб обнял Дану за плечи, и они покинули танцплощадку. Праздник проходил на открытом воздухе под куполом черного неба, на котором царствовала серебристая красавица-луна. Наконец-то подул ветерок и стало немного прохладнее.
– Похоже, веселье в полном разгаре. Вряд ли кто-нибудь захочет уйти. – Дана огляделась по сторонам. Они отошли уже достаточно далеко.
Вот только Ванесса исчезла куда-то полчаса назад, подумал Роб, но Дане ничего не сказал. Он не знал, что происходит между сестрами, и еще ему не нравилась улыбка Ванессы. Он слишком часто видел такую на лицах женщин, которые говорили «да» прежде, чем он успевал задать вопрос.
Они молча шли к небольшой рощице деревьев киви, служащих естественной границей между особняком и хозяйственными постройками. Роб взял Дану за руку, переплетя ее пальцы со своими. Она не ответила на его пожатие, но и не отняла руку.
– Вот здесь я спрятал передатчик. – Роб повозился в зарослях папоротника и, вытащив оттуда пластиковый пакет, протянул его Дане. – Ты впервые держишь в руках подобную штуку?
Она кивнула. В ярком лунном свете было видно, что ее красивое лицо побледнело.
– Нажимаешь эту кнопку, чтобы передать мне сообщение, отпускаешь – принимаешь ответ. Ты волнуешься? – он задал глупый вопрос. По ее лицу было ясно видно – она страшно нервничает.
– Успокойся, все не так страшно, как кажется. Если случится что-нибудь непредвиденное, действуй по своему усмотрению, хорошо?
– Я боюсь, что Большой Папа все-таки застанет тебя в своей комнате.
– Ну и что он сможет сделать? Убьет меня? – хмыкнул Роб, хотя и видел, что чувство юмора начисто покинуло Дану. – Если ты будешь стоять в тени вон того баньяна у загона для скота, ты обязательно увидишь, когда он будет уходить с площадки. Иди за ним, но не приближайся. Если он повернет к особняку, сразу де дай мне знать. Я успею выбраться из его спальни.
– Я сделаю все так, как ты сказал, – пообещала Дана. Увидев, что Роб собирается ее покинуть, она схватила его за руку и быстро поцеловала в щеку. – Желаю удачи.
Когда Роб взбегал по отлогому склону холма, на котором стоял особняк, он все еще улыбался. Ей-богу, он как ребенок радовался ее поцелую. Ему было приятно, что она за него волнуется. Все-таки она начинала оттаивать, ее чувства постепенно просыпались, и, возможно, его безумные надежды еще и осуществятся.
Сейчас же его тревожило лишь то, что в особняке всего одна лестница, по которой можно подняться к апартаментам Большого Папы. Увы, у него не оставалось запасного пути для отступления. Если его припрут к стенке, останется только надеяться на собственное везение. Гигантские папоротники, доходившие до третьего этажа, были недостаточно крепки, чтобы по ним спуститься вниз. Сообразительный малый, каким Роб себя считал, всегда должен иметь запасной план действий, но взять его на этот раз было неоткуда.
Через десять минут Роб с трудом переводил дух уже в комнатах Большого Папы. Ставни на окнах были плотно закрыты, и после яркого лунного света комната казалась ужасно темной, за исключением нескольких светящихся точек. Роб вытащил из заднего кармана переговорное устройство.
– Ква-ква, – проскрипел он в рацию, подражая звуку, издаваемому лягушкой-быком. Они обитали в Местных прудах в огромном количестве и по вечерам Устраивали настоящие концерты. Их кваканье разносилось далеко в округе, и к нему уже все привыкли. Роб условился с Даной, что произнесет это кодовое слово, когда будет на месте.
– Ква-ква, – отозвалась Дана. Это означало, что она на своем посту, а Кольтран на танцплощадке. Роб засунул передатчик в карман, вытащил карманный электрический фонарик и включил его. – Черт побери, вот это да!
Уилла, секретарша, проработавшая с Гартом много лет, молча наблюдала за его действиями, благоразумно не предлагая свою помощь.
– И угораздило же меня выбрать эту профессию! – недовольно проворчал он. – У нас на островах только в двух случаях мужчина непременно должен быть в костюме: в суде и на своих похоронах.
Уилла сдержанно улыбнулась. Из своего огромного арсенала улыбок она выбрала именно эту – дежурную. Она пользовалась ею в тех редких случаях, когда Гарт возвращался из зала суда в дурном расположении духа. Сегодня он блестяще выиграл сложное дело, но вернулся откровенно недовольный. Уилла была озадачена. Ее шеф не имел привычки расстраиваться по пустякам, а пустяками он считал все, что не относится к работе. Что же в таком случае испортило ему настроение?
Немного отдохнув, Гарт направился в просторный, светлый кабинет. Там он перебрался с коляски в кресло, изготовленное по специальному заказу. Из окна открывался чудесный вид на лазурный залив, который даже при самом небольшом ветре всегда был покрыт белыми бурунами. Гарт смотрел в окно, любуясь могучими волнами, упругие гребни которых блестели в 1учах солнца. Там, где было поспокойнее, по воде скользили желтые катамараны, оранжевые прогулочные лодки и неуклюжие водные велосипеды с изрядно обгоревшими на солнце туристами. Между ними в погоне за волной и попутным ветром бойко сновали доски с парусами кричащих цветов. С высоты пятнадцатого этажа они казались яркими тропическими бабочками. На отмели волны набирали силу и, закручиваясь в полую спираль, стремительно неслись к берегу. Здесь демонстрировали свое умение лихие загорелые серфингисты.
Но вид, открывающийся из противоположного окна, всегда действовал на хозяина кабинета угнетающе. Из него была видна база Перл-Харбор, а за ней вознесшийся в небо монумент, установленный в честь солдат, погибших в годы войны на Тихом океане. Гарту всегда становилось грустно при виде памятника людям, которые творили историю ценою своей жизни.
В кабинет вошла Уилла. Она выложила перед Гартом на стол большую кипу документов и начала просматривать свои записи о звонках, полученных во время отсутствия ее шефа.
– Звонила Ванесса Кольтран. Ты ее знаешь? Она не родственница тем самым Кольтранам? – затараторила Уилла и сразу же ответила на свой вопрос, как делала это обычно. – Да нет, наверное, просто однофамилица – богатые не звонят из телефона-автомата. Сказала, что перезвонит.
Эта новость необычайно заинтересовала Гарта. Устремив взгляд на океан, отливающий бирюзой, он задумался. Что такого могло стрястись на Мауи, из-за чего Ванесса вдруг решила позвонить ему? Может, что-то с Даной? Черт, он платит Робу немалые деньги за это расследование. Неплохо бы держать нанимателя в курсе дела. Но Роб позвонил лишь однажды и сказал, что хочет кое-что проверить. «Море информации», – язвительно подумал Гарт. Погруженный в созерцание чарующей красоты океана, в волнах которого он мог плавать теперь только в воображении, Гарт забыл о работе. Уилла, заглянув к нему в кабинет, вывела его из состояния приятной отрешенности.
– Это снова та женщина – Ванесса Кольтран. Он взял трубку.
– У телефона Гарт Брэдфорд. Слушаю вас. – Ему самому стало противно от своей непонятно откуда взявшейся официальности.
– Я рада, что застала вас в офисе. – Этот грудной голос, томный и волнующий, Гарт узнал бы среди тысячи других женских голосов.
– Как Дана? С ней все в порядке?
– Я попросила Роба поговорить с моей сестрой. Мне кажется, что она не слишком расстроилась. Сегодня утром они вдвоем отправились на какой-то пляж.
«В таком случае, дорогая Ванесса, зачем ты звонишь?» – подумал Гарт. Он вновь представил себе свою собеседницу в образе Даны, но с шикарными, длинными волосами, струящимися темными волнами по ее соблазнительным плечам. На этот раз его воображение дополнило общий портрет еще несколькими маленькими штрихами – у нее непременно должны быть красивые, ухоженные руки, изящные пальцы и длинные ногти, покрытые скорее всего темно-красным лаком.
– Я сейчас в Макавао, звоню вам из телефона-автомата. Подождите секундочку, я опущу сразу несколько монет, чтобы наш разговор не прерывался.
Во время возникшей паузы на Гарта нахлынули воспоминания. Он хорошо помнил этот небольшой, тихий городок, который становился шумным и оживленным, когда жители островов съезжались туда на родео, устраиваемое раз в году. В детстве он часто бывал в Макавао вместе с родителями. Построенный в начале прошлого века, Макавао по своей архитектуре ничем не отличался от многих городков, возникших в то время на Диком Западе. Со дня основания он почти не изменился. Там работали несколько мелких лавочек, большой магазин, кузница и салун, куда вечерами подтягивались ковбои с окрестных ранчо. Естественно, все они приезжали, как и положено, верхом. Гарт мечтал попасть туда снова. Но теперь, после всего, что с ним случилось, приходилось довольствоваться воспоминаниями.
Помнится, на главной улице находилось много модных дорогих магазинов, торгующих всякой всячиной, стилизованной под старину, и настоящими изделиями традиционных местных промыслов ручной работы.
Воображение рисовало Гарту Ванессу стоящей на Фоне шикарной витрины такого магазинчика, расположенного бок о бок с платной конюшней, оставшейся еще со старых времен. Затем он представил, как Ванесса, зажав в кулаке монетки, идет к деревянной Кабинке телефона-автомата, которая так удачно вписывалась в общую картину улицы с ее дощатыми тротуарами, что казалось, будто эту кабинку здесь поставили еще в первый день возникновения Макавао и что из нее не раз звонил сам Уайтт Эрп, легендарный стрелок и шериф.
«Однако Уилла права, – подумал Гарт, – богатые звонят по сотовым телефонам. Значит, Ванесса хочет чтобы никто не знал о ее звонке», – предположил он.
– Гарт, вчера вечером я расспросила Роба о вас, – раздался голос Ванессы в трубке. – Он сказал, что вы лучший адвокат на Гавайях.
– Правда? – Гарт растерялся. Он всегда чувствовал себя неловко, когда кто-то делал ему комплимент, а уж похвала, исходящая из уст такой красавицы, какой он представлял себе Ванессу, просто вогнала его в краску.
– Гарт, вы не возьметесь защищать мои интересы в суде?
Гарт задумался. Сначала к нему пришла Дана, теперь вот Ванесса хочет нанять его. Какие серьезные проблемы обрушились на сестер, что им практически одновременно потребовались услуги адвоката? Он вновь помянул недобрым словом Роба, по вине которого он не имел ни малейшего представления о том, что происходит на ранчо Кольтранов.
– Вы можете рассказать о вашем деле поподробнее.
– Я замужем за Эриком Кольтраном, – с тяжелым вздохом произнесла Ванесса. – Он сын Большого Папы, о котором, я полагаю, вы слышали?
– Да. – «О богатстве этого высокомерного типа на островах ходят легенды», – подумал Гарт. Сам он несколько раз видел Большого Папу на различных приемах и считал его напыщенным индюком,
– Я хочу развестись с Эриком, – продолжала Ванесса. – Вы поможете мне? Я знаю, что это не ваша область. Мне сказали, вы не занимаетесь семейными тяжбами, но это очень сложный случай. Развод… – ее голос дрогнул, – …может затянуться надолго. Кольтран со своими деньгами всесилен, и он найдет лучших адвокатов и заплатит им любые гонорары, лишь бы собрать у меня моего сына.
Последние слова Ванесса произнесла с таким отчаянием, что у Гарта сжалось сердце. Он даже представил, как в это мгновение она, стоя в душной кабинке телефона-автомата, смахивает с пушистых ресниц слезы. Он колебался, не зная, какое принять решение. Конечно, браться за это дело не стоило, однако на этот раз Гарт не прислушался к голосу разума.
– Хорошо, я согласен представлять ваши интересы, – сухо сказал он, помня о профессиональной заповеди, гласящей, что нельзя показывать клиенту свои эмоции. Сдерживая неожиданно охватившее его волнение, он поинтересовался: – Вы уже ушли от мужа?
– Еще нет. Если Кольтран-старший заподозрит, что я собираюсь уйти от Эрика, то он не позволит мне взять с собой Джейсона. Через два дня Большой Папа собирается отметить свой день рождения, разумеется, со всею возможною пышностью. Ожидают около сотни гостей. Когда веселье будет в разгаре, мы вместе с Даной незаметно ускользнем с ранчо. Если все удастся, как я рассчитываю, то нас хватятся только на следующий день. Первое время я с сыном поживу у Даны.
– Именно там вас и будет искать Кольтран. Нет, вам надо найти другое, более надежное место.
– Да, вы правы, – огорченно вздохнула Ванесса. – Об этом я не подумала. К сожалению, у меня нет друзей в Гонолулу. Мне не к кому обратиться за помощью. – Ее голос задрожал.
– Я что-нибудь придумаю. У нас еще два дня впереди. За это время мы найдем выход из положения – пообещал Гарт, хотя не имел ни малейшего представления о том, где спрятать Ванессу с Джейсоном так, чтобы Большой Папа не смог до них добраться.
Удушливый запах курящихся банановых листьев наполнял теплый вечерний воздух, который на этот раз был лишен благословенной свежести пассатов. В глубине острова всегда было прохладнее, чем на побережье, но только не сегодня. Этим вечером в разгоряченном воздухе почти физически ощущалось нависшее беспокойство и тревога.
Дана поглядывала на участок, который отгородили для предстоящего празднества, наблюдая за приготовлениями. В земле были вырыты огромные ямы, тщательно выложенные сухими банановыми листьями. По гавайскому обычаю поросят к какому-нибудь пиршеству готовили в банановых листьях. Их укладывали в ямы, а затем засыпали землей, и на этом месте раскладывали костры. Процесс готовки занимал два дня. Ковбои следили за кострами и одновременно жарили на вертелах молодых бычков. На ранчо Кау костры над ямами разложили как раз сегодня. Значит, через два дня все будет готово к заключительному пиршеству и в имение съедутся все приглашенные.
Дана не могла даже представить, где разместятся гости, если уже сегодня вся посадочная площадка была заполнена вертолетами. Они слетались сюда, как пчелы к улью. Многие обеспеченные люди на Гавайях владели вертолетами. Это был самый удобный и быстрый вид транспорта. На них летали с островов на материк и в такие отдаленные уголки, как ранчо Кольтранов. Большой Папа владел, естественно, самым быстрым из них – серебристым «Белл Рэйнджер».
Дана вообще-то не испытывала никакого благоговения перед богатыми друзьями Кольтранов, которые собрались сегодня на пирушку в духе вестернов. Погонщики надели лучшие воскресные ковбойские сапоги, начистив их до блеска и пристроив свежие цветочные гирлянды на полях шляп, расположились на стогах сена и наигрывали традиционные мелодии на гавайских гитарах.
Дана медленно пошла к конюшням, где Большой Папа держал своих арабских скакунов.
– Крошка, куда это ты направилась?
Дана обернулась и заставила себя улыбнуться спешившему к ней Робу. Последний раз, когда она его видела, он болтал с ее сестрой. Сейчас ей казалось, что все, что было между ними на пляже, случилось в ее воображении.
Когда Роб ее нагнал, они молча пошли к конюшням уже вдвоем. Дым от тлеющих банановых листьев добрался уже и сюда, начисто забив запах лошадей и свежего сена. Как и все на этом ранчо, конюшни были образцово-показательными. Каждая упряжь висела на полагающемся ей месте, кожаные седла были великолепны, лошади, вычищенные до умопомрачительного блеска, могли быть выведены на круг в любую минуту.
– Давай пройдемся? – предложил Роб и с многозначительным видом указал на выход.
– Думаешь, конюшни тоже нашпигованы «жучками»? – спросила она, когда они очутились под открытом небом.
Роб облокотился о перекладину деревянной стойки.
– Лучше поостеречься. Никто не знает, что здесь может произойти. – Он подмигнул ей. Дана была уверена, что уже выработала иммунитет против его штучек, но сейчас она в этом опять засомневалась.
– Я провел рекогносцировку местности и составил план.
Дана сложила руки на груди и посмотрела на свои новые ковбойские сапоги. Ей стало не по себе, когда она поняла, что Роб ничего не забыл и действительно собирается сегодня наведаться в покои Большого Папы.
– После ужина начнутся танцы под музыку кантри, – улыбнулся Роб. – Ха, вот будет развлечение для господ с материка! Они ведь считают, что гавайцы только и делают, что танцуют хулу.
– Большой Папа не мастер на выдумки. Каждый год он устраивает ночь «а-ля Гавайи». Все уже заранее знают, что их здесь ожидает. Завтрашняя ночь станет демонстрацией зажигательной хулы, пожирателей огня с островов Фиджи. Всю следующую ночь гостей будет развлекать какая-нибудь известная рок-группа с материка. – Дана иронизировала бы и дальше, но Роб прервал ее:
– Итак, к делу. Выпивку начнут разносить во время танцев. Думаю, что после первого же стаканчика местной огненной воды все будут немного под мухой.
– Еще бы.
Напиток, которым Большой Папа собирался потчевать своих гостей, был все тот же самый самогон, который она впервые попробовала в «Кокосовом Вилли» под названием «Секс на пляже». Роб запросто мог пить это зелье, она же твердо пообещала себе после того вечера, что больше к ней не притронется.
Роб задумчиво смотрел на пастбища. На нем была черная футболка и кроссовки. Дана забыла предупредить его, что прием будет в стиле кантри. Впрочем, он всегда выделялся из толпы, хотя, может быть, сегодня это было особенно заметно. Все остальные были в ковбойских костюмах, которые, правда, стоили значительно дороже тех, что десятками снашивали за свою жизнь обычные погонщики скота.
– Ты заметила охранников? – спросил он.
Дана отрицательно покачала головой. Ее мысли настолько были заняты Робом, что она не обращала внимания на гостей.
– Так присмотрись. Вон те парни, что стоят отдельными группками вокруг гостей с бокалами в руках, но не пьют. Они следят за каждым.
– Может, спросить у Ванессы, что за люди?
– Уже спрашивал. Она их впервые видит, хотя всех здешних охранников знает в лицо.
Сегодня Дана едва перекинулась с сестрой парой слов. Ванесса возвратилась из Макавао с горой свертков и пакетов. Дана помахала ей рукой, та махнула в ответ, но не остановилась и сразу же прошла в дом. На празднике Ванесса появилась поздно и сразу разговорилась с Робом.
«Не ревнуй», – одернула себя Дана. Выслушав его историю, она изменила свое мнение о Робе. Изменились и ее чувства к нему. Она не знала точно, как ей назвать эти новые, как их описать, но ей бы не хотелось соперничать с сестрой из-за Роба. Никогда ни один мужчина не встанет между ними. Слишком многое им пришлось испытать вместе.
– План таков, – сообщил ей Роб. – Когда начнутся танцы, мы присоединимся к танцующим и будем смотреть друг на друга влюбленными глазами, как подростки с разбушевавшимися гормонами. Никто не будет удивлен и не кинется нас искать, если мы уйдем вдвоем. Все подумают, что мы решили потрястись на тюфяке.
Какой-то шум привлек их внимание. Мимо лениво прошаркал ковбой, выходящий из барака. Роб подождал, пока он пройдет мимо, а потом продолжил:
– Я проберусь в покои Большого Папы и посмотрю, что он там прячет. Ты будешь наблюдать, чтобы Никто мне не помешал. В случае чего, предупредишь меня. Но я уверен, что Кольтран, как хороший хозяин, Пробудет с гостями до самого конца вечеринки. Ведь он считает себя радушным хозяином?
– Наверное, – пробормотала Дана. – А как же я смогу предупредить тебя?
– Ты что, забыла? У меня есть рации, я же говорил. Я закупил их для своего агентства. Рация размером с карточную коробку, и ты запросто можешь спрятать ее в кармане.
– Если меня спросят, почему я одна, как мне выкручиваться?
– Скажешь, что мы поссорились.
«Как ему легко – на все найдется ответ», – подумала Дана, но ей самой почему-то от этого легче не стало. Она предчувствовала, что какие-нибудь осложнения обязательно возникнут. Тем более всюду бродят охранники Большого Папы.
– Все время держи старого Кольтрана в поле зрения. Я думаю, что он может уйти с Минервой в ее бунгало. К себе он ее не пригласит, поскольку там, как я полагаю, все напичкано электроникой.
Роб через плечо бросил взгляд на танцплощадку.
– Прошу тебя, не своди глаз с Кольтрана. Ты должна успеть предупредить меня о его возвращении. Договорились?
Дана кивнула, молясь о том, чтобы не случилось ничего непредвиденного. Комнаты Большого Папы находились на втором этаже в западном крыле дома, и туда можно было попасть только через главный вход в особняк.
Роб усердно пытался следить за музыкой, но все время сбивался с такта и наступал ей на ноги. Вообще-то танцор из него был никудышный. Дана поняла это, как только он наступил ей на ногу первый раз. Распорядитель обучал новичков с материка ковбойскому танцу в гавайском стиле, но Роб предпочел собственную манеру – нечто совершенно стремительное и несуразное.
– Итак, дамы и господа, – выкрикнул распорядитель, – готовы ли вы попробовать сплясать туш-пуш?
Роб прижал Дану к себе, почти касаясь лицом ее благоухающих волос. Весь вечер его руки не отпускали ее. Этим он дал ясно понять всем и каждому, что они любовники и он считает Дану своей собственностью.
– Вот что, – рассмеялся Роб, – забудь про этот туш-пуш. Я не хочу, чтобы эти люди толкали меня своими задницами.
Дана изобразила что-то отдаленно похожее на улыбку. «Как странно», – подумал Роб. Почему она вновь стала замкнутой? Он-то считал, что сегодня здорово сбил ее с прежних позиций, проведя успешную атаку на пляже. Но вот поди ж ты, опять холодна, молчалива..
Это лишний раз доказывало, что все женщины – существа непредсказуемые и капризные. Все-таки он ни черта не смыслит в отношениях с ними. Роб не сомневался в том, что нравится Дане, хотя она всячески стремилась доказать обратное. Сегодня он понял, что она мечтает о ласковом, нежном и чутком человеке. Он готов был стать таким, но оказалось, что переделать себя в одночасье чертовски трудная задача. Роб привык идти напролом и добиваться благосклонности той, которую он хотел, быстро, не затрачивая на ухаживания много времени.
Он в очередной раз похвалил себя за то, что не рассказал ей всего. Конечно, он открыл ей достаточно много, чтобы как-то завязать отношения. Обо всем она узнает, когда он начнет по-настоящему доверять ей. Доверие? Это было ему так же незнакомо, как жизнь на Марсе. Но он чувствовал, что ему надо попытаться использовать свой шанс, и сейчас молился, чтобы история не повторилась.
Роб обнял Дану за плечи, и они покинули танцплощадку. Праздник проходил на открытом воздухе под куполом черного неба, на котором царствовала серебристая красавица-луна. Наконец-то подул ветерок и стало немного прохладнее.
– Похоже, веселье в полном разгаре. Вряд ли кто-нибудь захочет уйти. – Дана огляделась по сторонам. Они отошли уже достаточно далеко.
Вот только Ванесса исчезла куда-то полчаса назад, подумал Роб, но Дане ничего не сказал. Он не знал, что происходит между сестрами, и еще ему не нравилась улыбка Ванессы. Он слишком часто видел такую на лицах женщин, которые говорили «да» прежде, чем он успевал задать вопрос.
Они молча шли к небольшой рощице деревьев киви, служащих естественной границей между особняком и хозяйственными постройками. Роб взял Дану за руку, переплетя ее пальцы со своими. Она не ответила на его пожатие, но и не отняла руку.
– Вот здесь я спрятал передатчик. – Роб повозился в зарослях папоротника и, вытащив оттуда пластиковый пакет, протянул его Дане. – Ты впервые держишь в руках подобную штуку?
Она кивнула. В ярком лунном свете было видно, что ее красивое лицо побледнело.
– Нажимаешь эту кнопку, чтобы передать мне сообщение, отпускаешь – принимаешь ответ. Ты волнуешься? – он задал глупый вопрос. По ее лицу было ясно видно – она страшно нервничает.
– Успокойся, все не так страшно, как кажется. Если случится что-нибудь непредвиденное, действуй по своему усмотрению, хорошо?
– Я боюсь, что Большой Папа все-таки застанет тебя в своей комнате.
– Ну и что он сможет сделать? Убьет меня? – хмыкнул Роб, хотя и видел, что чувство юмора начисто покинуло Дану. – Если ты будешь стоять в тени вон того баньяна у загона для скота, ты обязательно увидишь, когда он будет уходить с площадки. Иди за ним, но не приближайся. Если он повернет к особняку, сразу де дай мне знать. Я успею выбраться из его спальни.
– Я сделаю все так, как ты сказал, – пообещала Дана. Увидев, что Роб собирается ее покинуть, она схватила его за руку и быстро поцеловала в щеку. – Желаю удачи.
Когда Роб взбегал по отлогому склону холма, на котором стоял особняк, он все еще улыбался. Ей-богу, он как ребенок радовался ее поцелую. Ему было приятно, что она за него волнуется. Все-таки она начинала оттаивать, ее чувства постепенно просыпались, и, возможно, его безумные надежды еще и осуществятся.
Сейчас же его тревожило лишь то, что в особняке всего одна лестница, по которой можно подняться к апартаментам Большого Папы. Увы, у него не оставалось запасного пути для отступления. Если его припрут к стенке, останется только надеяться на собственное везение. Гигантские папоротники, доходившие до третьего этажа, были недостаточно крепки, чтобы по ним спуститься вниз. Сообразительный малый, каким Роб себя считал, всегда должен иметь запасной план действий, но взять его на этот раз было неоткуда.
Через десять минут Роб с трудом переводил дух уже в комнатах Большого Папы. Ставни на окнах были плотно закрыты, и после яркого лунного света комната казалась ужасно темной, за исключением нескольких светящихся точек. Роб вытащил из заднего кармана переговорное устройство.
– Ква-ква, – проскрипел он в рацию, подражая звуку, издаваемому лягушкой-быком. Они обитали в Местных прудах в огромном количестве и по вечерам Устраивали настоящие концерты. Их кваканье разносилось далеко в округе, и к нему уже все привыкли. Роб условился с Даной, что произнесет это кодовое слово, когда будет на месте.
– Ква-ква, – отозвалась Дана. Это означало, что она на своем посту, а Кольтран на танцплощадке. Роб засунул передатчик в карман, вытащил карманный электрический фонарик и включил его. – Черт побери, вот это да!
16
Дана ответила Робу условным сигналом и облегченно вздохнула. Он был уже на месте, а Большой Папа танцевал с Минервой. Посмотрев на светящийся циферблат часов, Дана помолилась, чтобы удача не отвернулась от Роба. Она считала, что за несколько минут он должен управиться с делами и вернуться к ней.