— И он взял? От тебя?
— Чуть было не оторвал руку вместе с деньгами. Так что все в порядке.
Поговорить с ним нужно и можно.
— Не знаю, стоит ли, — осторожно заметил Оджи.
— Но сперва навестим Бенни из Бруклина и его друга Дикси.
— Это уже полное сумасшествие, — тихо сказал Оджи.
— Пусть будет так, — улыбнулся я.
— Во всяком случае, не сейчас, Дип.
— Почему?
— Бенни Матик ведет какие-то переговоры в Джерси и будет у себя, думаю, через час или немногим раньше. Это сообщил Джо.
— Что ж, часом раньше, часом позже — это несущественно. Поговорим, в таком случае, с нашим газетным приятелем.
Гими был слишком занят, чтобы беседовать с нами, но сказал, что Роск Тейт, по всей вероятности, находится дома.
Оставив Кэта в баре, мы с Оджи двинулись к Роску. Мы прошли два квартала и свернули за угол. Я оставил Оджи у подъезда, а сам вошел внутрь. В отличие от других подобных домов, этот выглядел довольно опрятно. Нигде не видно было мусорных ящиков, бидонов, банок, тряпок и всякого иного хлама: всюду чисто и подметено.
И все же это был обычный дом, и стоял он на нашей улице... И сразу же я вспомнил Беннета... старый клуб, его квартиру, представляющую собой копию этого клуба, Вильсона Беттена, живущего в современной квартире, но промышлявшего теми же делами, что и раньше; Оджи, выжидающего время, чтобы взять в свои руки дела; Бенни Матика и Дикси, выискивающих свой шанс; многочисленную ораву разношерстных членов клуба, ожидающих когда боссы призовут их к избирательным урнам и они взамен своих голосов получат деньги и право заниматься и дальше распространением наркотиков.
А рядом с организацией, но не сливаясь с ней, — фигура Роска Тейта...
Он сам по себе: высматривает, выискивает что-то, записывает в свои блокноты и тоже преследует какие-то цели. Стал ли он сентиментальным слюнтяем или нет, но в ловкости, вернее, в изворотливости, а также в хитрости отказать ему нельзя. Какие то намерения у него безусловно были, но он тщательно маскировал их. Роск жил на первом этаже и открыл сам. Он секунду по колебался, но затем отступил от двери так, что я мог войти в квартиру.
Все здесь обличало ее хозяина как одинокого холостяка, тратившего деньги только на необходимое.
— Приятное местечко, — сказал я.
— Мне оно нравится.
— Я это вижу. Вы здесь живете один?
— Да.
— И судя по обстановке, по-прежнему не бросаете деньги на ветер.
Он пожал плечами.
— Так оно и есть. Хотя в деньгах я не стеснен, так же, вероятно, как и вы.
В его глазах отразилось нескрываемое отвращение ко мне. Он указал мне на стул и уселся сам.
— Надеюсь, вы пришли беседовать не о девушках, не так ли? — сухо спросил он.
— Нет. Поговорим об убийстве.
— Ах, так.
— Вам не приходилось близко сталкиваться с полицией?
— Полиция счастлива, получая от меня некоторые сведения. И платит мне тем же.
— Сказанное касается и дела Беннета?
— Мне известно все, что и полиции.
— Иными словами, вы, Роск, тоже заблуждаетесь.
— Не понимаю.
— Копы полагают, что Беннет был убит в собственной квартире. Что это?
Небрежность, слепота или еще что-то?
Быстрый взгляд, которым он меня окинул, свидетельствовал, что сказанное произвело впечатление. Он автоматически извлек из кармана ручку, пододвинул к себе желтый блокнот и раскрыл его.
— А что вы об этом думаете, Дип?
Теперь он сразу превратился в настороженного репортера.
— Я думаю, что все было не так.
— Соображения полиции не вызывают никаких сомнений. Они аргументированы и никем не оспариваются... — Его глаза пожирали меня. Однако продолжайте.
— Мелкокалиберная пуля не могла, да и не убила Беннета сразу. Он видел, кто стрелял в него, и бросился за ним. Это про изошло неподалеку от его дома. Точнее, в узеньком переулке между Гловер-стрит и Константинос-стрит. Вы знаете это место?
— Гм... Это по пути к Гими, где я бываю почти ежедневно... Да, интересная мысль, — проговорил он, делая какие-то пометки в блокноте.
— Разумеется. Но, выходит, убийца должен был понимать, что Беннет попытается его настигнуть. Не так ли?
— Возможно, если... если это так и было.
— Проулок ведет почти к самому дому Беннета.
— Так... И что же?
— А то, что Беннет упал у самого дома, так и не догнав своего убийцу.
— Но...
— Убийца втащил его в дом и поднял на лифте в комнату.
— Но ведь это же глупо. Зачем убийце понадобилось таскать тело?
— Эта тайна принадлежит пока только ему.
— Но откуда вы знаете?
— Одна девушка навела. Это неоспоримая истина, и как таковая она может служить исходной точкой.
— А что за девушка?
— Вы ее знаете. Это Тилли Ли. Помните?
Роск кивнул.
— Тилли сказала, что она с удовольствием плюнет на мой труп, как она плевала на мертвого Беннета. В действительности ей, конечно, не представилось такого случая, но, несомненно, она кое-что знает. Я с ней еще побеседую. Кроме того, мой друг сообщил, что один парень случайно наткнулся на убитого Беннета возле его дома. Парень обыскал его, изъял часы и продал их. Любопытно, не правда ли?
— Как зовут парня?
— К сожалению, этого я пока не знаю. Постараюсь установить с ним контакт... Есть еще одно обстоятельство. Этот парень обыскивал Беннета, по-видимому, в тот момент, когда убийцы был у самого дома, возможно, открывал двери, а может выжидал, желая удостовериться в смерти Беннета и видел из своего укрытия, как этот парень шарит по карманам убитого. Нельзя также полностью исключать возможность того, что и парень мог заметить убийцу. Хотя это сомнительно, но возможно...
Роск Тейт был возбужден до крайности. Он быстро что-то писал, но ни на секунду не терял меня из виду. Губы его шевелились, как будто он повторял про себя сказанное.
Когда я остановился, он перевел дыхание, пытаясь унять волнение и, наконец, сказал:
— Черт побери! Да вы знаете, что все это может значить?
— Разумеется. Могут появиться какие-то новые зацепки. Кроме того, Роск, вы должны хорошо знать живущих в районе людей. Незаметных, но любопытных. Нетрудно предположить, что кто-то из них мог видеть убийцу. Не так ли?
— М-да... да... Конечно.
— Копы вряд ли сумеют что-нибудь вытащить из них, но мы с вами, Роск, могли бы попробовать.
— Пожалуй.
Он подумал и нерешительно потянулся к телефону.
— Следовало бы сообщить полиции...
— Не нужно, — сказал я. — Это можно сделать и позже. Полиция имеет свои собственные источники, а они тоже очень важны. Я буду информировать вас обо всем, что сумею узнать, а вы, в свою очередь, будете ставить меня в известность о новых фактах, добытых вами лично или полицией.
Он улыбнулся.
— Это звучит хорошо, Дип. Как репортер я весьма заинтересован в раскрытии убийства, но все остальное остается прежним. Я веду борьбу с любым преступлением и поэтому буду действительно рад, когда убьют и вас. И безразлично, кто это сделает, — закон или ваши собратья.
— Это вы уже говорили. Но не только вы будете рады моей гибели. Очень будет довольна и Элен.
Секунду-другую он молчал, затем глухо проговорил:
— Не делайте ничего, что может повредить ей, Дип. Вы пачкаете всех, с кем близко соприкасаетесь. И если с ней случится что-то нехорошее, я сделаю все, чтобы в городе стало одним гангстером меньше.
— Вы сделаете?
— Это точно. Не смейтесь.
— Отлично, — сказал я, поднимаясь. — То же самое сказала и она.
Хорошеньких друзей я приобрел... Ничего не скажешь.
Роск молча наблюдал за моим уходом. Что ж, по крайней мере, мы заключили с ним деловое соглашение... Я был доволен, поскольку чувствовал, что оно пойдет мне на пользу...
Таверна Гими «Белая роза», помимо своего прямого назначения, являлась поставщиком продовольственных товаров и полуфабрикатов для близлежащих кварталов. Особенно она славилась свиными ножками, свежим пивом и своим относительным спокойствием. Драки и дебоши были весьма редким явлением.
Гими тщательно следил за порядком и всякий раз, когда назревал скандал, стремился вовремя принять соответствующие меры.
Особую заинтересованность в этом проявлял Бенни Матик, контора которого помещалась в задней комнате таверны.
Я оставил Кэта снаружи и вместе с Оджи вошел в бар. На скоро отведав блюдо из свиных ножек, я бросил на стойку доллар, Подошел Гими и принялся отсчитывать сдачу.
— Бенни там? — спросил я, кивая на дверь задней комнаты.
— Кто?.. — Его маленькие глазки недоуменно уставились на меня.
— Мне кажется, Гими, вы хотите, чтобы эта свиная ножка оказалась вколоченной в вашу глотку?
Шрам под его подбородком заметно побледнел: он узнал нас.
— Будьте любезны, Гими, тогда я, возможно, никого не пристрелю в этом тихом заведении. В первую очередь я имею в виду вас. О'кей?
Он согласно кивнул.
— Я кое о чем спрашивал.
— Бенни там, — произнес он тихо.
Я смотрел на него и ждал. Его взгляд переместился на закрытую дверь в дальнем конце бара.
— Благодарю.
Оджи отлично сыграл свою роль, широко распахнув эту дверь передо мной, что дало мне возможность быстро оценить обстановку и выбрать наиболее удобную позицию.
Наше вторжение явилось полной неожиданностью для находящихся в комнате. Никто из них не сдвинулся с места. Я вошел, а Оджи прикрыл дверь и прислонился к ней спиной так, как будто решил никого не выпускать из комнаты.
Дикси лежал на кушетке. Его рот еще не успел принять свой прежний вид. Распухла и пасть Бенни. Злобное выражение его лица походило скорее на болезненную гримасу.
Рядом с Ленни Собелом стояли Гарольд и Эл, но на этот раз правая рука бравого Эла была засунута в карман.
Трое других были известны в деловых кругах. Разумеется, эта известность ни в коем случае не мешала им заниматься наркотиками, приносящими' немалые деньги.
— Кажется, сегодня здесь собрались все битые, — сказал я.
— Будьте благоразумны, Дип, — сказал Бенни. — Что вы хотите?
В это время я взглянул на трех джентльменов-бизнесменов. Их лица слегка порозовели.
— Но, Дип... — Голос Бенни дребезжал.
— Бенни, что заставило тебя думать, будто ты можешь принять на себя все дела?
— А кто же еще?..
— Ты не очень долго ждал.
— Организация не должна развалиться только потому, что вас здесь не было. Вы...
— Не думаю, чтобы ты говорил или советовался с Беттеном. Не так ли?
— А что нам Беттен? Мы можем...
— Нет, Бенни-бой, теперь ты не сможешь самостоятельно разгуливать с коричневыми ящиками и, никого не спросясь, пытаться делать политику.
На короткое время в комнате воцарилась тишина. Один из трех джентльменов, надменно выпятив подбородок, сосал сигару, а остальные всем своим видом показывали полное пренебрежение ко мне и нашему разговору.
Ленни Собел, развалившись в кресле, что-то обдумывал.
— Вы что-нибудь контролируете? — наконец обратился он ко мне. — Или хотите что-нибудь продать?
Моя улыбка была весьма выразительной.
— Скоро захочу.
— Однако сейчас ничего? — Довольный собой, он улыбнулся. — Вы даже не представляете, что, когда и где будете иметь.
Я молчал.
— Вы блефуете, Дип. И я еще не встречался с таким блефом. Думаю, вы получите, что заслуживаете. — При этом он сделал едва заметное движение головой:
— Взять его...
Уже несколько секунд я ожидал чего-нибудь подобного и поэтому, еще до того, как Собел закончил, нанес сильнейший удар по коленной чашечке Гарольду, а затем особым приемом захватил руку Эла и резко дернул. Он протяжно взвыл и лишился чувств. Одуревший от боли Гарольд получил еще один удар в челюсть и свалился. Многолетние упорные тренировки и на этот раз сослужили мне добрую службу.
Когда Ленни Собел увидел мою улыбку и дуло 38-го, направленное ему в рот, он как-то сразу осунулся и лицо его посерело. Он что-то пытался сказать, но тщетно. Казалось, язык его парализован. Бенни, не мигая, широко раскрытыми глазами наблюдал за столь неожиданным поворотом событий.
Три бизнесмена, видимо, еще никогда не были так близко к смерти, но пока не успели осмыслить значение происходящего.
— Встань, Ленни, — приказал я.
Он вновь попытался что-то пролепетать, затем рванулся в сторону, но споткнулся о тела своих телохранителей и упал на колени. Воспользовавшись случаем, я двинул ему ногой под зад. Собел растянулся на полу, оглашая комнату лошадиными воплями.
— Как в прежние дни, — сказал я и засмеялся.
В этот момент один из бизнесменов разразился истерическим хихиканьем.
— Ну, а ты, Бенни? — спросил я.
Он решительно потряс головой.
— Нет, я пас. Вы бешеный.
— Может быть. А как ваш Дикси? Что-то он молчит.
— Вы повредили ему челюсть. Но он со мной... я хотел сказать, с вами, Дип.
— Полагаю, тебе все ясно?
— Да, все, — ответил Бенни.
— И впредь никаких тайных собраний и встреч.
— Конечно, Дип... Но в этом случае вы... ошиблись.
— Ну?
— Это... друзья.
— Друзья? Три лощеных хлыща из офиса Меркина называют такого подонка, как ты, своим другом? Не будь законченным глупцом, Бенни. Кстати, я эту тройку знаю и знаю, почему копы интересуются их делами. Нужно будет предупредить Меркина, чтобы он их как следует подтянул, в противном случае эти слюнтяи и сами попадут в лапы копов, и потянут за собой еще кого-нибудь, вроде тебя или этой свиньи Ленни. Однако несмотря на твою недалекость, Бенни, надеюсь, ты скоро поймешь, что не следует вмешиваться в мои дела.
— Но, Дип...
— Замолчи. Ты почти ничего из себя не представлял в прошлом и не пытайся стать кем-то теперь, потому что не имеешь ни малейшего понятия о том, как это сделать.
Тем временем те трое зашевелились. Ленни и Гарольд уже сидели на полу, а Эл начал приходить в себя.
Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар. Там я подобрал сорок центов сдачи и сказал Гими:
— Мои извинения, толстяк. Они сами этого пожелали.
Он промолчал.
— Нет нужды напоминать, — добавил я, — что все это чисто внутреннее дело?
Он покачал головой.
— Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
Мы вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прижимая лицо к оконному стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь задернутые занавески.
— Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
— Ничего себе, небольшую, — вставил Оджи.
— Кого же вы там поколотили?
— Ленни и его двух парней.
— Что-то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
— Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал с обучением их хорошим манерам.
— О'кей. Нам бы поскорее убраться отсюда. Так будет и лучше, и спокойнее.
— Да, делать нам здесь больше нечего, — поддержал его Оджи, вопросительно взглянув на меня.
Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По пути я попросил Оджи рассказать о состоянии дел Беннета, а потом, по возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих его предприятий.
Оджи вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. ' Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
— Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату запри. Вскоре я навещу тебя.
— Куда ты собираешься?
— Мне нужно увидеть одну куколку.
— Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
— Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в «Вестхемптоне»?
— Да. И они имеют здесь связи.
— Однако, Кэт, я тоже их имею, — сказал я, кивнув ему на прощание...
Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер переходил в раннюю ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара, и вспомнил, как когда-то его огромный кулак колотил по моей спине.
Он перегородил тротуар и протянул руку к моему галстуку. Всякому постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы не жесткая складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
— Осложнений становится все больше, парень.
— Разве?
— И есть только один способ с ними покончить.
— Знаю, мистер Саливен.
— Остришь... — Его глаза стали стеклянными. — Я здесь уже долго, Дип, и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил, — Сказанное вами, мистер Саливен, следует Понимать как вежливый намек?
— А это уж сам разбирайся.
— Попробую, мистер Саливен.
Кивнув ему, я продолжал свой путь, ощущая на своей спине его пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли и Элен.
Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую темную прихожую, и стал на ощупь пробираться к лестнице. И вдруг меня охватило какое-то неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по голове, упал и потерял сознание...
Глава 8
— Чуть было не оторвал руку вместе с деньгами. Так что все в порядке.
Поговорить с ним нужно и можно.
— Не знаю, стоит ли, — осторожно заметил Оджи.
— Но сперва навестим Бенни из Бруклина и его друга Дикси.
— Это уже полное сумасшествие, — тихо сказал Оджи.
— Пусть будет так, — улыбнулся я.
— Во всяком случае, не сейчас, Дип.
— Почему?
— Бенни Матик ведет какие-то переговоры в Джерси и будет у себя, думаю, через час или немногим раньше. Это сообщил Джо.
— Что ж, часом раньше, часом позже — это несущественно. Поговорим, в таком случае, с нашим газетным приятелем.
Гими был слишком занят, чтобы беседовать с нами, но сказал, что Роск Тейт, по всей вероятности, находится дома.
Оставив Кэта в баре, мы с Оджи двинулись к Роску. Мы прошли два квартала и свернули за угол. Я оставил Оджи у подъезда, а сам вошел внутрь. В отличие от других подобных домов, этот выглядел довольно опрятно. Нигде не видно было мусорных ящиков, бидонов, банок, тряпок и всякого иного хлама: всюду чисто и подметено.
И все же это был обычный дом, и стоял он на нашей улице... И сразу же я вспомнил Беннета... старый клуб, его квартиру, представляющую собой копию этого клуба, Вильсона Беттена, живущего в современной квартире, но промышлявшего теми же делами, что и раньше; Оджи, выжидающего время, чтобы взять в свои руки дела; Бенни Матика и Дикси, выискивающих свой шанс; многочисленную ораву разношерстных членов клуба, ожидающих когда боссы призовут их к избирательным урнам и они взамен своих голосов получат деньги и право заниматься и дальше распространением наркотиков.
А рядом с организацией, но не сливаясь с ней, — фигура Роска Тейта...
Он сам по себе: высматривает, выискивает что-то, записывает в свои блокноты и тоже преследует какие-то цели. Стал ли он сентиментальным слюнтяем или нет, но в ловкости, вернее, в изворотливости, а также в хитрости отказать ему нельзя. Какие то намерения у него безусловно были, но он тщательно маскировал их. Роск жил на первом этаже и открыл сам. Он секунду по колебался, но затем отступил от двери так, что я мог войти в квартиру.
Все здесь обличало ее хозяина как одинокого холостяка, тратившего деньги только на необходимое.
— Приятное местечко, — сказал я.
— Мне оно нравится.
— Я это вижу. Вы здесь живете один?
— Да.
— И судя по обстановке, по-прежнему не бросаете деньги на ветер.
Он пожал плечами.
— Так оно и есть. Хотя в деньгах я не стеснен, так же, вероятно, как и вы.
В его глазах отразилось нескрываемое отвращение ко мне. Он указал мне на стул и уселся сам.
— Надеюсь, вы пришли беседовать не о девушках, не так ли? — сухо спросил он.
— Нет. Поговорим об убийстве.
— Ах, так.
— Вам не приходилось близко сталкиваться с полицией?
— Полиция счастлива, получая от меня некоторые сведения. И платит мне тем же.
— Сказанное касается и дела Беннета?
— Мне известно все, что и полиции.
— Иными словами, вы, Роск, тоже заблуждаетесь.
— Не понимаю.
— Копы полагают, что Беннет был убит в собственной квартире. Что это?
Небрежность, слепота или еще что-то?
Быстрый взгляд, которым он меня окинул, свидетельствовал, что сказанное произвело впечатление. Он автоматически извлек из кармана ручку, пододвинул к себе желтый блокнот и раскрыл его.
— А что вы об этом думаете, Дип?
Теперь он сразу превратился в настороженного репортера.
— Я думаю, что все было не так.
— Соображения полиции не вызывают никаких сомнений. Они аргументированы и никем не оспариваются... — Его глаза пожирали меня. Однако продолжайте.
— Мелкокалиберная пуля не могла, да и не убила Беннета сразу. Он видел, кто стрелял в него, и бросился за ним. Это про изошло неподалеку от его дома. Точнее, в узеньком переулке между Гловер-стрит и Константинос-стрит. Вы знаете это место?
— Гм... Это по пути к Гими, где я бываю почти ежедневно... Да, интересная мысль, — проговорил он, делая какие-то пометки в блокноте.
— Разумеется. Но, выходит, убийца должен был понимать, что Беннет попытается его настигнуть. Не так ли?
— Возможно, если... если это так и было.
— Проулок ведет почти к самому дому Беннета.
— Так... И что же?
— А то, что Беннет упал у самого дома, так и не догнав своего убийцу.
— Но...
— Убийца втащил его в дом и поднял на лифте в комнату.
— Но ведь это же глупо. Зачем убийце понадобилось таскать тело?
— Эта тайна принадлежит пока только ему.
— Но откуда вы знаете?
— Одна девушка навела. Это неоспоримая истина, и как таковая она может служить исходной точкой.
— А что за девушка?
— Вы ее знаете. Это Тилли Ли. Помните?
Роск кивнул.
— Тилли сказала, что она с удовольствием плюнет на мой труп, как она плевала на мертвого Беннета. В действительности ей, конечно, не представилось такого случая, но, несомненно, она кое-что знает. Я с ней еще побеседую. Кроме того, мой друг сообщил, что один парень случайно наткнулся на убитого Беннета возле его дома. Парень обыскал его, изъял часы и продал их. Любопытно, не правда ли?
— Как зовут парня?
— К сожалению, этого я пока не знаю. Постараюсь установить с ним контакт... Есть еще одно обстоятельство. Этот парень обыскивал Беннета, по-видимому, в тот момент, когда убийцы был у самого дома, возможно, открывал двери, а может выжидал, желая удостовериться в смерти Беннета и видел из своего укрытия, как этот парень шарит по карманам убитого. Нельзя также полностью исключать возможность того, что и парень мог заметить убийцу. Хотя это сомнительно, но возможно...
Роск Тейт был возбужден до крайности. Он быстро что-то писал, но ни на секунду не терял меня из виду. Губы его шевелились, как будто он повторял про себя сказанное.
Когда я остановился, он перевел дыхание, пытаясь унять волнение и, наконец, сказал:
— Черт побери! Да вы знаете, что все это может значить?
— Разумеется. Могут появиться какие-то новые зацепки. Кроме того, Роск, вы должны хорошо знать живущих в районе людей. Незаметных, но любопытных. Нетрудно предположить, что кто-то из них мог видеть убийцу. Не так ли?
— М-да... да... Конечно.
— Копы вряд ли сумеют что-нибудь вытащить из них, но мы с вами, Роск, могли бы попробовать.
— Пожалуй.
Он подумал и нерешительно потянулся к телефону.
— Следовало бы сообщить полиции...
— Не нужно, — сказал я. — Это можно сделать и позже. Полиция имеет свои собственные источники, а они тоже очень важны. Я буду информировать вас обо всем, что сумею узнать, а вы, в свою очередь, будете ставить меня в известность о новых фактах, добытых вами лично или полицией.
Он улыбнулся.
— Это звучит хорошо, Дип. Как репортер я весьма заинтересован в раскрытии убийства, но все остальное остается прежним. Я веду борьбу с любым преступлением и поэтому буду действительно рад, когда убьют и вас. И безразлично, кто это сделает, — закон или ваши собратья.
— Это вы уже говорили. Но не только вы будете рады моей гибели. Очень будет довольна и Элен.
Секунду-другую он молчал, затем глухо проговорил:
— Не делайте ничего, что может повредить ей, Дип. Вы пачкаете всех, с кем близко соприкасаетесь. И если с ней случится что-то нехорошее, я сделаю все, чтобы в городе стало одним гангстером меньше.
— Вы сделаете?
— Это точно. Не смейтесь.
— Отлично, — сказал я, поднимаясь. — То же самое сказала и она.
Хорошеньких друзей я приобрел... Ничего не скажешь.
Роск молча наблюдал за моим уходом. Что ж, по крайней мере, мы заключили с ним деловое соглашение... Я был доволен, поскольку чувствовал, что оно пойдет мне на пользу...
Таверна Гими «Белая роза», помимо своего прямого назначения, являлась поставщиком продовольственных товаров и полуфабрикатов для близлежащих кварталов. Особенно она славилась свиными ножками, свежим пивом и своим относительным спокойствием. Драки и дебоши были весьма редким явлением.
Гими тщательно следил за порядком и всякий раз, когда назревал скандал, стремился вовремя принять соответствующие меры.
Особую заинтересованность в этом проявлял Бенни Матик, контора которого помещалась в задней комнате таверны.
Я оставил Кэта снаружи и вместе с Оджи вошел в бар. На скоро отведав блюдо из свиных ножек, я бросил на стойку доллар, Подошел Гими и принялся отсчитывать сдачу.
— Бенни там? — спросил я, кивая на дверь задней комнаты.
— Кто?.. — Его маленькие глазки недоуменно уставились на меня.
— Мне кажется, Гими, вы хотите, чтобы эта свиная ножка оказалась вколоченной в вашу глотку?
Шрам под его подбородком заметно побледнел: он узнал нас.
— Будьте любезны, Гими, тогда я, возможно, никого не пристрелю в этом тихом заведении. В первую очередь я имею в виду вас. О'кей?
Он согласно кивнул.
— Я кое о чем спрашивал.
— Бенни там, — произнес он тихо.
Я смотрел на него и ждал. Его взгляд переместился на закрытую дверь в дальнем конце бара.
— Благодарю.
Оджи отлично сыграл свою роль, широко распахнув эту дверь передо мной, что дало мне возможность быстро оценить обстановку и выбрать наиболее удобную позицию.
Наше вторжение явилось полной неожиданностью для находящихся в комнате. Никто из них не сдвинулся с места. Я вошел, а Оджи прикрыл дверь и прислонился к ней спиной так, как будто решил никого не выпускать из комнаты.
Дикси лежал на кушетке. Его рот еще не успел принять свой прежний вид. Распухла и пасть Бенни. Злобное выражение его лица походило скорее на болезненную гримасу.
Рядом с Ленни Собелом стояли Гарольд и Эл, но на этот раз правая рука бравого Эла была засунута в карман.
Трое других были известны в деловых кругах. Разумеется, эта известность ни в коем случае не мешала им заниматься наркотиками, приносящими' немалые деньги.
— Кажется, сегодня здесь собрались все битые, — сказал я.
— Будьте благоразумны, Дип, — сказал Бенни. — Что вы хотите?
В это время я взглянул на трех джентльменов-бизнесменов. Их лица слегка порозовели.
— Но, Дип... — Голос Бенни дребезжал.
— Бенни, что заставило тебя думать, будто ты можешь принять на себя все дела?
— А кто же еще?..
— Ты не очень долго ждал.
— Организация не должна развалиться только потому, что вас здесь не было. Вы...
— Не думаю, чтобы ты говорил или советовался с Беттеном. Не так ли?
— А что нам Беттен? Мы можем...
— Нет, Бенни-бой, теперь ты не сможешь самостоятельно разгуливать с коричневыми ящиками и, никого не спросясь, пытаться делать политику.
На короткое время в комнате воцарилась тишина. Один из трех джентльменов, надменно выпятив подбородок, сосал сигару, а остальные всем своим видом показывали полное пренебрежение ко мне и нашему разговору.
Ленни Собел, развалившись в кресле, что-то обдумывал.
— Вы что-нибудь контролируете? — наконец обратился он ко мне. — Или хотите что-нибудь продать?
Моя улыбка была весьма выразительной.
— Скоро захочу.
— Однако сейчас ничего? — Довольный собой, он улыбнулся. — Вы даже не представляете, что, когда и где будете иметь.
Я молчал.
— Вы блефуете, Дип. И я еще не встречался с таким блефом. Думаю, вы получите, что заслуживаете. — При этом он сделал едва заметное движение головой:
— Взять его...
Уже несколько секунд я ожидал чего-нибудь подобного и поэтому, еще до того, как Собел закончил, нанес сильнейший удар по коленной чашечке Гарольду, а затем особым приемом захватил руку Эла и резко дернул. Он протяжно взвыл и лишился чувств. Одуревший от боли Гарольд получил еще один удар в челюсть и свалился. Многолетние упорные тренировки и на этот раз сослужили мне добрую службу.
Когда Ленни Собел увидел мою улыбку и дуло 38-го, направленное ему в рот, он как-то сразу осунулся и лицо его посерело. Он что-то пытался сказать, но тщетно. Казалось, язык его парализован. Бенни, не мигая, широко раскрытыми глазами наблюдал за столь неожиданным поворотом событий.
Три бизнесмена, видимо, еще никогда не были так близко к смерти, но пока не успели осмыслить значение происходящего.
— Встань, Ленни, — приказал я.
Он вновь попытался что-то пролепетать, затем рванулся в сторону, но споткнулся о тела своих телохранителей и упал на колени. Воспользовавшись случаем, я двинул ему ногой под зад. Собел растянулся на полу, оглашая комнату лошадиными воплями.
— Как в прежние дни, — сказал я и засмеялся.
В этот момент один из бизнесменов разразился истерическим хихиканьем.
— Ну, а ты, Бенни? — спросил я.
Он решительно потряс головой.
— Нет, я пас. Вы бешеный.
— Может быть. А как ваш Дикси? Что-то он молчит.
— Вы повредили ему челюсть. Но он со мной... я хотел сказать, с вами, Дип.
— Полагаю, тебе все ясно?
— Да, все, — ответил Бенни.
— И впредь никаких тайных собраний и встреч.
— Конечно, Дип... Но в этом случае вы... ошиблись.
— Ну?
— Это... друзья.
— Друзья? Три лощеных хлыща из офиса Меркина называют такого подонка, как ты, своим другом? Не будь законченным глупцом, Бенни. Кстати, я эту тройку знаю и знаю, почему копы интересуются их делами. Нужно будет предупредить Меркина, чтобы он их как следует подтянул, в противном случае эти слюнтяи и сами попадут в лапы копов, и потянут за собой еще кого-нибудь, вроде тебя или этой свиньи Ленни. Однако несмотря на твою недалекость, Бенни, надеюсь, ты скоро поймешь, что не следует вмешиваться в мои дела.
— Но, Дип...
— Замолчи. Ты почти ничего из себя не представлял в прошлом и не пытайся стать кем-то теперь, потому что не имеешь ни малейшего понятия о том, как это сделать.
Тем временем те трое зашевелились. Ленни и Гарольд уже сидели на полу, а Эл начал приходить в себя.
Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар. Там я подобрал сорок центов сдачи и сказал Гими:
— Мои извинения, толстяк. Они сами этого пожелали.
Он промолчал.
— Нет нужды напоминать, — добавил я, — что все это чисто внутреннее дело?
Он покачал головой.
— Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
Мы вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прижимая лицо к оконному стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь задернутые занавески.
— Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
— Ничего себе, небольшую, — вставил Оджи.
— Кого же вы там поколотили?
— Ленни и его двух парней.
— Что-то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
— Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал с обучением их хорошим манерам.
— О'кей. Нам бы поскорее убраться отсюда. Так будет и лучше, и спокойнее.
— Да, делать нам здесь больше нечего, — поддержал его Оджи, вопросительно взглянув на меня.
Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По пути я попросил Оджи рассказать о состоянии дел Беннета, а потом, по возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих его предприятий.
Оджи вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. ' Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
— Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату запри. Вскоре я навещу тебя.
— Куда ты собираешься?
— Мне нужно увидеть одну куколку.
— Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
— Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в «Вестхемптоне»?
— Да. И они имеют здесь связи.
— Однако, Кэт, я тоже их имею, — сказал я, кивнув ему на прощание...
Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер переходил в раннюю ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара, и вспомнил, как когда-то его огромный кулак колотил по моей спине.
Он перегородил тротуар и протянул руку к моему галстуку. Всякому постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы не жесткая складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
— Осложнений становится все больше, парень.
— Разве?
— И есть только один способ с ними покончить.
— Знаю, мистер Саливен.
— Остришь... — Его глаза стали стеклянными. — Я здесь уже долго, Дип, и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил, — Сказанное вами, мистер Саливен, следует Понимать как вежливый намек?
— А это уж сам разбирайся.
— Попробую, мистер Саливен.
Кивнув ему, я продолжал свой путь, ощущая на своей спине его пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли и Элен.
Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую темную прихожую, и стал на ощупь пробираться к лестнице. И вдруг меня охватило какое-то неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по голове, упал и потерял сознание...
Глава 8
Все чувства и ощущения исчезли, но все же я смутно осознавал случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.
Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.
Где-то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей голове. ' Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами, руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени, вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей головы медленно сочилась липкая жидкость...
Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы валялась бутылка из толстого синего стекла.
Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух-трех шагах от меня стоял какой-то пожилой мужчина.
— Вы не заметили, отсюда никто не выходил? — спросил я.
— Никого я не видел, — буркнул он.
— Жаль, — сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на пальцах. — Только что я получил удар по голове.
На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
— Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный вестибюль. Никогда... Подобным образом они убили старого Часара. Всего из-за тридцати центов.
Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по-прежнему был засунут за пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли Ли.
Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.
Там было темно.
Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень неосторожно: если бы здесь кто-нибудь затаился, мои дела оказались бы плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой головой...
Кровь на ее лице еще не успела свернуться. Видимо, она лежала на боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.
Несколько секунд стоял я возле тела, пытаясь запомнить все детали обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне попался кортик, видимо, отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли убили во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и, еще не вполне осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.
Мне захотелось немедленно поймать убийцу и с наслаждением сдавить его горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в углу, а рядом за занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.
Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я отдернул занавеску, быстро вошел и, заметив настольную лампу у окна, зажег ее. Я был в каком-то оцепенении от предчувствия того, что сейчас увижу. Представил себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке...
Все так же машинально я пощупал пульс Элен, а потом, осторожно осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу и громадный синяк.
Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил его ей на лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.
— Элен... Элен...
Она дернула головой. Я снова смочил полотенце, и принялся слегка шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.
— Что случилось, дорогая?
Память возвращалась к ней медленно.
— Дип?..
— Вы чувствуете себя лучше?
— Дип?.. — она понемногу приходила в себя.
— Конечно, дорогая. Это я.
Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но прежде, чем она успела закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.
— Так что же здесь произошло?
Она облизала сухие губы.
— Дверь.. Я подошла к ней... и отворила... Думала, что это вы... широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.
— Это был не я, девочка.
— Когда я открыла, ... дверь с силой распахнулась... Я упала и ничего больше не помню... Дип, что произошло?
— Произошло вот что. Вы получили удар по голове. Может, только створкой двери, а может еще и бутылкой.
— Что?!
— Меня тоже стукнули этой бутылкой.
— Но кто?
— Не знаю.
— Дип. — Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. — Дип... А что... с Тилли?
— Она убита, Элен.
— Нет!.. — выкрикнула она и прикусила нижнюю губу. Но через минуту глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока она не успокоилась. Снова смочив полотенце, я протер ей лицо и, убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:
— Можете ли вы что-нибудь припомнить?
Она покачала головой.
— И не видели его лица?
— Нет.
— Как он был одет?
— Это случилось слишком быстро, Дип.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет... я не знаю. Нет, он ничего не сказал. — Элен огляделась. Вы... принесли меня сюда?
— Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее, По ее телу пробежала дрожь.
— Но почему, Дип?.. Почему?
— Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
— Что мы будем делать?
— Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
— Но Тилли...
— Кому-то она мешала... Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на вопросы?
— Спрашивайте, Дип.
— Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
— Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что-то он ей прописал. Были миссис Глисон... с мужем... Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
— Она что-нибудь сказала?
— Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и некоторое время посидела рядом. — Она замолчала, затем сжала руки. — Дип?
— Да?
— Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
— Дальше...
— Она произнесла ваше имя... и имя Беннета. И еще...
— Что именно? Скажите, что помните.
— Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет что-то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом назвала ваше имя и... Беннета.
Я молчал.
— Дип... а это не... из-за вас?
Я положил руку на ее плечо.
— Не думаю.
— Скажите правду, Дип!
— Я никогда вас не обманывал, дорогая.
— В таком случае...
— По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или иначе бы убили.
Она вздохнула.
— Так что же мы будем делать?
— Позвоним копам.
— А как же вы?
— Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
— В таком случае, звоните.
— Разумеется...
Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно и повесил трубку.
В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из-за пояса свой револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части, которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные, лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную ненависть.
Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху при поимке нарушителей закона.
В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.
Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего, Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе наиболее трудную часть города: улицу с «большой буквы». Ему нравилось проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба обернется для него в следующий раз худшими последствиями.
Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.
Где-то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей голове. ' Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами, руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени, вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей головы медленно сочилась липкая жидкость...
Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы валялась бутылка из толстого синего стекла.
Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух-трех шагах от меня стоял какой-то пожилой мужчина.
— Вы не заметили, отсюда никто не выходил? — спросил я.
— Никого я не видел, — буркнул он.
— Жаль, — сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на пальцах. — Только что я получил удар по голове.
На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
— Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный вестибюль. Никогда... Подобным образом они убили старого Часара. Всего из-за тридцати центов.
Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по-прежнему был засунут за пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли Ли.
Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.
Там было темно.
Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень неосторожно: если бы здесь кто-нибудь затаился, мои дела оказались бы плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой головой...
Кровь на ее лице еще не успела свернуться. Видимо, она лежала на боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.
Несколько секунд стоял я возле тела, пытаясь запомнить все детали обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне попался кортик, видимо, отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли убили во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и, еще не вполне осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.
Мне захотелось немедленно поймать убийцу и с наслаждением сдавить его горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в углу, а рядом за занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.
Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я отдернул занавеску, быстро вошел и, заметив настольную лампу у окна, зажег ее. Я был в каком-то оцепенении от предчувствия того, что сейчас увижу. Представил себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке...
Все так же машинально я пощупал пульс Элен, а потом, осторожно осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу и громадный синяк.
Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил его ей на лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.
— Элен... Элен...
Она дернула головой. Я снова смочил полотенце, и принялся слегка шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.
— Что случилось, дорогая?
Память возвращалась к ней медленно.
— Дип?..
— Вы чувствуете себя лучше?
— Дип?.. — она понемногу приходила в себя.
— Конечно, дорогая. Это я.
Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но прежде, чем она успела закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.
— Так что же здесь произошло?
Она облизала сухие губы.
— Дверь.. Я подошла к ней... и отворила... Думала, что это вы... широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.
— Это был не я, девочка.
— Когда я открыла, ... дверь с силой распахнулась... Я упала и ничего больше не помню... Дип, что произошло?
— Произошло вот что. Вы получили удар по голове. Может, только створкой двери, а может еще и бутылкой.
— Что?!
— Меня тоже стукнули этой бутылкой.
— Но кто?
— Не знаю.
— Дип. — Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. — Дип... А что... с Тилли?
— Она убита, Элен.
— Нет!.. — выкрикнула она и прикусила нижнюю губу. Но через минуту глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока она не успокоилась. Снова смочив полотенце, я протер ей лицо и, убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:
— Можете ли вы что-нибудь припомнить?
Она покачала головой.
— И не видели его лица?
— Нет.
— Как он был одет?
— Это случилось слишком быстро, Дип.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет... я не знаю. Нет, он ничего не сказал. — Элен огляделась. Вы... принесли меня сюда?
— Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее, По ее телу пробежала дрожь.
— Но почему, Дип?.. Почему?
— Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
— Что мы будем делать?
— Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
— Но Тилли...
— Кому-то она мешала... Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на вопросы?
— Спрашивайте, Дип.
— Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
— Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что-то он ей прописал. Были миссис Глисон... с мужем... Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
— Она что-нибудь сказала?
— Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и некоторое время посидела рядом. — Она замолчала, затем сжала руки. — Дип?
— Да?
— Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
— Дальше...
— Она произнесла ваше имя... и имя Беннета. И еще...
— Что именно? Скажите, что помните.
— Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет что-то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом назвала ваше имя и... Беннета.
Я молчал.
— Дип... а это не... из-за вас?
Я положил руку на ее плечо.
— Не думаю.
— Скажите правду, Дип!
— Я никогда вас не обманывал, дорогая.
— В таком случае...
— По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или иначе бы убили.
Она вздохнула.
— Так что же мы будем делать?
— Позвоним копам.
— А как же вы?
— Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
— В таком случае, звоните.
— Разумеется...
Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно и повесил трубку.
В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из-за пояса свой револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части, которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные, лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную ненависть.
Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху при поимке нарушителей закона.
В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.
Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего, Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе наиболее трудную часть города: улицу с «большой буквы». Ему нравилось проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба обернется для него в следующий раз худшими последствиями.