Спиллейн Микки. Сладкий запах смерти

   Но даже когда он отсиживал положенное, любуясь клетчатым небом, отчисления для него все же производились, о жене и детях заботились, а он, отбывая очередной срок, вероятно, часто задумывался о том, когда же правительство наконец узаконит скачки и вне пределов ипподрома.
   Я нашел его в «Шемроке». Он заносил ставки в дешевую записную книжку.
   Когда он увидел выражение моего лица, глаза у него внезапно округлились.
   — Есть небольшой разговор, Стэн. Давай присядем где-нибудь...
   — Послушайте...
   — Я сейчас не на службе, Стэн, но тем не менее могу доставить тебе кучу неприятностей. Так что будет лучше, если ты прямо сейчас и решишь, что для тебя лучше.
   — Хорошо, согласен, — воскликнул он. — Лучше поговорим. Ведь это мне ничего не стоит.
   Я взял его под руку и повел к одному из столиков. Когда мы устроились, я заказал два пива.
   — Скажи-ка, Стэн, — начал я. — В ту ночь ты тоже был здесь?
   — Вы хотите знать, проходил ли я по делу свидетелем?
   — Нет, — я в упор посмотрел на него. — Ты ведь не вчера родился и прекрасно знаешь все трюки. От таких, как ты, мало что может ускользнуть.
   Я всегда думал, что и от меня ничего не ускользнет, да, как видишь, ошибся. Ну так в чем там было дело?
   — Видите ли, мистер Реган...
   — Только, пожалуйста, подумай хорошенько, а уж потом говори.
   Стэн-Карандаш испугался. Кадык запрыгал, а на виске запульсировала жилка.
   — Все было именно так, как люди говорят, мистер Реган. Вы напились... и я сделал все, что мог... если бы...
   — И все-таки, — перебил я, — была же там какая-то заковырка. Я ведь пришел в бар совершенно трезвым.
   — У вас даже болела голова, вы еще пили аспирин.
   — Я купил его как раз перед баром, в аптеке на углу. Такую закрытую коробочку, и выпил шесть таблеток.
   — Но я-то ничего не видел, действительно ничего.
   — Мне никто ничего не подмешивал в питье?
   Он не знал, куда девать руки.
   — Честное слово, мистер Реган, судя по всему, вы слишком много выпили. Вы же сами знаете, кто там тогда был. Эти сумасшедшие художники Попи Льюис и Эдна Роллс. Они же не позволят ничего подобного. Просто вы очень весело провели время и больше ничего.
   — А откуда появилась эта рыжая?
   — Понятия не имею! В тот вечер в баре было много баб.
   — А ты ее видел?
   — Я много кого видел, а она все время вертелась около вас.
   — Сколько лет мы знаем друг друга, Стэн?
   — Лет пять, наверное.
   — Я когда-нибудь на тебя доносил?
   — Господи боже! У вас совершенно другие интересы.
   — Но телефоны есть на каждом углу, и я мог позвонить в любую минуту.
   — От вас такого нельзя было ждать, мистер Реган. Скажите, что вы от меня хотите?
   — Расскажи все про эту рыжую.
   Стэн так крепко сжал пальцы, что они побелели.
   — Она проходила мимо. Вы посмотрели на нее внимательно и так вроде оценивающе, и она решила, что вы ее приглашаете. Примерно тогда я ушел.
   Поэтому-то и не знаю, что там было дольше. Я вам это уже говорил.
   — Ты ее знаешь, да? — спросил я, пристально глядя на него. Он правильно понял мой вопрос и сказал:
   — Теперь знаю, когда прочитал про нее в газете. А тогда не знал.
   — А если вспомнить кое-что в прошлом? Или кое-кого?
   — Кого, например?
   — Лео Маркуса и Хилквиста.
   — Мистер Реган...
   — Хватит уж вилять-то, Стэн!
   Он нахмурился и снова уставился на свои руки.
   — А что говорят в твоих кругах про них и про нее? — настойчиво продолжал я.
   — Опасная женщина, — прошептал он. — А мне это не повредит?
   — Нет.
   — Я знаю, что Маркус был с ней как-то связан, но ведь это дела не меняет.
   — Может быть.
   Стэн внимательно посмотрел на меня и пробормотал:
   — Но их я боюсь больше, чем вас, мистер Реган. Что еще?
   — А ничего, приятель, можешь проваливать!
   Он ничего не сказал, зато теперь думает, что предал своих. Ничего, это мне на руку, впредь будет сговорчивее Я вышел из бара. До дома мне было пятнадцать кварталов, и все-таки я решил пройтись. Надо как следует все обдумать. Когда я дошел до угла Восьмой и Сорок девятой улиц, моросивший дождик превратился в ливень. Но я не обращал внимания на потоки воды, хотя вскоре засверкали молнии и начал громыхать гром.
   Укрывшиеся в парадных прохожие с любопытством смотрели на меня. Если бы они еще и знали, кто я, то, несомненно, плевали бы вслед. Полицейский убийца. Этот фараон кончил человека и выкрутился благодаря свои дружкам.
   Но это было совсем не так. Меня оправдали двенадцать честных и добрых граждан, которые поверили мне, а не уликам.
   Теперь мне оставалось надеяться только на то, что они не ошиблись, так как вероятность ошибки все же существовала.
   Перед домом я остановился и посмотрел на старый фасад. Если кто-то захочет, он легко попадет в мою квартиру. Ничего не стоило раздобыть подходящий ключ. На площадке я сунул ключ в замок, повернул его и настежь распахнул дверь. У меня была всего лишь трехкомнатная квартира, как раз такая, какую мог себе позволить одинокий полицейский. В ней не было ничего примечательного, кроме стенного шкафа, в котором, кстати не было ничего только мое завещание и свидетельство о рождении.
   Материалы на Маркуса я спрятал в двойном дне корзины для бумаг.
   Тайник этот был незаметен и простой смертный его ни за что бы не нашел. Но профессионал, если он знает, что ищет, мог бы найти. Пять тысяч долларов лежали в совершенно другом месте. На дне стенного шкафа, где их легко можно было найти. Деньги эти были совершенно новенькими и это усугубляло положение.
   Из чистого любопытства я обыскал свою квартиру. Повсюду виднелись следы белого порошка, который остался после экспертов, искавших отпечатки пальцев. Сейчас моя квартира походила на тело неопрятной женщины, которая тщательно напудрилась после ванны.
   Закончив осмотр, я улегся на надувной матрац и вдруг услышал, что воздух начал с шипением выходить из него, но не обратил на это внимания, закрыл глаза и подумал, что хорошо бы сейчас заснуть и забыть обо всем.
   В комнате висел какой-то сладковатый приятный запах. Но сейчас я хотел одного: заснуть и отдохнуть, забыть обо всем на свете. Лицо обдувал приятный ветерок, который точно разговаривал со мной из глубин сна. Но несмотря на вялость, я все же слышал и другой голос, который превратил нас в закаленных бойцов и повторявший: «Вам придется встретиться на своем пути с разными искушениями и неожиданностями, и если вам хоть что-нибудь покажется странным, необычным, то действуйте решительно и без промедления, а в случае необходимости сразу же стреляйте... все равно в кого. Всегда сохраняйте спокойствие, но действуйте со всей решительностью. К тому же у вас есть химическое оружие. Они всегда стремятся схватить вас. Ни на секунду не забывайте это.»
   Значит, они хотят заполучить меня или расправиться со мной? Я кое-что знаю, я важен для них. Они могут пойти на все, на все...
   Я открыл глаза; у меня вдруг возникло чувство, будто я отброшен на несколько лет назад... И тут я понял все!
   Как одержимый, я вскочил с кровати, распахнул дверь и, выскочив в коридор, лег плашмя на пол, жадно дыша. Постепенно я начал возвращаться в реальный мир.
   Мне снова повезло. А ведь все выглядело так красиво! Человек, замерзая на снегу, тоже видит что-то похожее. Например, что он спит в теплой постели и видит чудесные сны.
   Чуть позже я нашел под матрацем резиновый баллончик без этикетки.
   Механизм сработал, когда я лег на кровать и своим весом открыл соответствующий клапан. Баллончик был устроен очень просто, но в нем было опасное ядовитое вещество, и если бы я не опомнился вовремя, то наверняка почил бы вечным сном.
   Я распахнул все окна и когда приятный, но опасный запах окончательно исчез, тщательно закрыл баллончик, положил его в холодильник и снова лег.
   И наконец нашел покой, в котором так нуждался.
   Выходит, действительно есть на свете человек, который хочет моей смерти, смерти страшной и неестественной.
   Даже у полицейского, попавшего в немилость, существуют какие-то каналы, которыми он может воспользоваться. Я отнес баллончик в лабораторию и сержант Тэд Маркер внимательно исследовал его, а потом передал другим специалистам. Он усадил меня в кресло и мы стали дожидаться результатов.
   Для меня они сделали все очень быстро. Уже через час появился помощник Тэда, неся злополучный сосуд и подробное заключение. Тэд бросил взгляд на бумагу, прежде чем положить ее на стол, а потом прочитал всю от начала до конца.
   — Немецкое средство, — наконец сообщил он. — Мы называем его ФС-7, формула Родерика.
   — Что за средство?
   Он снял очки и пристально посмотрел на меня.
   — Смертельный газ, поражающий нервную систему и имеющий едва заметный сладковатый запах. Ловушка была подстроена с умом. Собственно говоря, ты должен уже разлагаться и быть покрытым по всему телу великолепными трупными пятнами. Такие баллоны начинают работать после легкого нажима.
   — Хорошо еще, что я был один.
   — Одно из преимуществ холостяцкой жизни.
   Я наклонился вперед.
   — Значит, этот газ не отечественного производства?
   — Нет. Я не сталкивался с ним с сорок четвертого года. Как ты помнишь, о нем упоминалось на Нюрнбергском процессе.
   — Как о сентоле?
   — Ты слишком много думаешь об этом, Реган.
   В этот момент в кабинет вошел Эл Ардженино. В руке он держал какую-то маленькую коробочку. Он был небрит и лицо его было грубым и суровым типичный полицейский служака, ходячий закон в форме.
   Увидев меня, он презрительно сморщился и процедил сквозь зубы:
   — Что ты тут делаешь, взяточник поганый?
   Он рассчитывал, что я пройду мимо, сделав вид, что ничего не расслышал. Но по моим расчетам это была его вторая ошибка. Мой коронный удар пришелся как раз по центру его самодовольной рожи, в подбородок, и он, с остекленевшими глазами, отлетел к стене. Но мою реплику он все же успел услышать:
   — Придержи язык, подонок!
   Люди вокруг смотрели на меня, пытаясь скрыть улыбки, но ничего против меня не предпринимали. Все они терпеть не могли Ардженино.
   Не оглядываясь, я вышел из кабинета. Внизу в холле я зашел в телефонную будку и набрал номер Мюррей-Хилла. Услышав в трубке спокойный и немного хрипловатый голос Мэделяйн, я спросил:
   — Ты одна? Это Реган.
   — Да.
   — Может, встретимся где-нибудь и перекусим?
   — Не возражаю.
   — Приятно слышать. Ведь я как-никак из породы знаменитых легавых.
   — Вообще-то для полицейских я неподходящая компаньонка, разве что наша встреча будет деловой.
   — Но ведь и полиция теперь совсем не та, Мэд. Так что, договорились?
   Бар «Голубая лента» на Сорок четвертой тебя устроит? Лучше в полтретьего, к этому времени там будет мало народу.
   — Договорились, — сказала она и я повесил трубку.

* * *

   К этому времени в баре остались лишь постоянные посетители. Когда Мэд появилась на пороге и направилась в мою сторону, все повернулись к ней и понимающе заулыбались, точнее, заухмылялись. Усевшись в кресло, придвинутое услужливым Энджи, она поинтересовалась:
   — Сколько лет прошло с тех пор, как мы не встречались?
   — Пожалуй, не меньше двадцати пяти.
   — И ты никогда не приглашал меня пообедать.
   — А разве ты бы согласилась?
   На мгновение что-то изменилось в ее глазах.
   — Тебе не обязательно об этом знать. Ну что, подождем заказ или сразу перейдем к делу? Ты же наверняка пригласил меня не только для того, чтобы приятно провести время?
   Появился официант и принял заказ. Когда он принес два коктейля, я поднял бокал и торжественно сказал:
   — За встречу, Мэд.
   Она заморгала, отпила немного и, отставив бокал, сказала:
   — А у меня есть для тебя новости, Реган.
   Я выжидательно посмотрел на нее.
   — Скажем так, пока это только слухи, так как кое-что еще не проверено. Но я поинтересовалась у одной девушки и она мне рассказала странные новости.
   — Не тяни, Мэд!
   — Рэй Хилквист, похоже, действительно содержал Милдред Свисс, но несмотря на это, она наставляла ему полированные ветвистые рожки. Ее неоднократно видели с Лео Маркусом в отдаленных от центра ресторанах.
   — А тебе известно, что они оба принадлежали к синдикату?
   — Именно потому-то это и выглядит странным.
   — Почему?
   — У Лео Маркуса был определенно больший вес, чем у Хилквиста. И если бы там получился скандал, он бы наверняка решился в его пользу. Ты об этом подумал?
   — Да, об этом я уже думал. Милли показалась им не слишком подходящей для одного из первых людей в синдикате. А для Хилквиста, решили они, она в самый раз.
   — Возможно, но маловероятно, — она покачала головой. — Мне ты этого не говори. Я таких людей за свою жизнь повидала достаточно и слишком хорошо их знаю.
   — О-о-о!
   — За последние две недели, до того, как ты убил Маркуса... до того, как Маркус умер, — поправилась она, — его часто видели с Милдред. Мои девушки говорят, что она выглядела как влюбленная курица — что называется, со звездочками в глазах. Когда их видели вместе, они держались за руки, как настоящие влюбленные, и все такое. Но жила она все же на старой квартире. Хилквист... в общем, там было уплачено вперед. Да и денег он оставил ей вполне достаточно, так что она вполне могла прожить год и ни о чем не думать. — Мэд слегка улыбнулась. — Повезло девчонке! Большинству из них приходится гораздо хуже.
   — Если Маркус действительно любил ее, как раз он мог подстроить несчастный случай с Хилквистом. Ему всего-то и надо было слегка повременить, чтобы в него никто не тыкал пальцем.
   — Ты кое-что упускаешь из виду, — заметила она.
   — Что?
   — Что боссы синдиката не любят амурных похождений. Они опасаются за свой бизнес.
   — Тогда остаются два варианта: или это был действительно несчастный случай, или это дело рук синдиката.
   — Ты в этом уверен, Реган?
   — Нет, не совсем. Все еще очень неопределенно.
   В это время за соседний столик сели четверо посетителей, и нам пришлось заговорить обо всяких пустяках.
   Покончив с обедом, мы вышли из ресторана. На улице я подозвал такси, помог ей сесть и сказал:
   — Прошу тебя, порасспрашивай еще своих знакомых об этом. Вечером я дома, можешь застать меня попозже.
   Мэд послала мне воздушный поцелуй.
   — Постараюсь помочь, Пат. Не люблю оставаться в долгу.
   — Пошла-ка ты...
   — Что за выражения! — засмеялась она.

* * *

   Попи Льюис и Эдна Роллс жили вместе уже четыре года, хотя и не были женаты. Вначале они причисляли себя к сторонникам свободной любви и опасались любой длительной связи, но теперь вели себя, как старая супружеская пара.
   Из миллионов, доставшихся Попи в наследство, он истратил только немного на покупку дома. Все остальное он покупал на деньги, заработанные своим трудом от продажи картин. Казалось, его даже угнетало то, что он удачливый и известный художник. Они с Эдной предпочитали жить как простые люди. Но как бы там ни было, их годовой доход выражался пятизначной суммой, и они были постоянным предметом зависти тех, кто предпочитал проявлять гениальность в попойках и вечеринках.
   Попи пригласил меня войти. Во рту он держал кисть, вся его борода была в краске. Эдна в это время рассматривала эскиз. Она стояла перед большим зеркалом и когда я входил, быстро накинула халат. Но я и так знал, что под ним ничего не было.
   На картине был изображен разнузданный половой акт, и Эдна сама позировала сожителю.
   Попи открыл банку пива и предложил мне.
   — Я хотел послать вам поздравительную открытку, Реган, но не знал, оцените ли вы мой юмор.
   — Как-нибудь разобрался бы.
   Он вытер табурет грязной тряпкой и придвинул его мне.
   — Садитесь. Какие новости?
   — Я должен был задать кое-какие вопросы одной рыжей даме, но ничего не получилось.
   — Рыжей?
   — Да. Той, которая была в нашей компании той ночью.
   — Но ведь во время следствия о ней ничего не говорилось.
   — Точно. Но теперь она, к сожалению, мертва.
   — Да, Шпуд мне сегодня рассказывал об этом несчастном случае.
   — Вы сами-то смотрели газеты?
   — Да, — он опорожнил половину банки и перевел дыхание. — В тот вечер, дорогой мой, вы изрядно налакались. А зачем вы, собственно, зашли в этот ресторан? Он же не в вашей сфере деятельности?
   — Эл Ардженино отправился туда раньше с девушкой из гардероба. Он там бывал время от времени, и меня это некоторым образом заинтересовало.
   — Да, да... Элен по прозвищу Дыня. Такая пышная девица с роскошным бюстом, но у них там дело никак не клеилось. Ардженино хоть и использовал значок, чтоб устранить конкурентов, Элен это не нравилось. Потом он ей надоел и она попросила, чтобы ее перевели оттуда. А бедному старому Элу никто об этом не сказал. Его ведь многие не любят. Сейчас она работает в «Лейзи-Дейзи» в Бруклине.
   — Что вы имели в виду, когда сказали «перевести оттуда»?
   — Вы знаете «Клаймэкс»?
   — Не особенно, а что?
   — Ну так поинтересуйтесь, кто хозяин этого заведения.
   — Я всегда считал, что этот ресторан принадлежит Штукеру.
   — Значит, вы совершенно не в курсе дела, приятель. Может быть, на первый взгляд оно и так, но на самом деле он принадлежит той абстрактной картине, которую люди вашего круга называют «Синдикат». Я там слишком часто бываю, чтобы не видеть, как люди Маркуса забирают выручку. Но я вам все же не советую совать туда нос слишком грубо. А то там наверняка что-нибудь взорвется и осколки, конечно, не пролетят мимо вас. Да вы и сами понимаете, что может случиться.
   — Судя по всему, вы очень много знаете, Попи.
   — У меня слишком большие уши, весьма разговорчивые друзья и глубокое понимание этих животных, которых называют людьми из синдиката. Они ведь и меня интересуют — как художника. Или вы считаете, я не должен о них знать?
   — Да нет, не считаю. Дело хозяйское, как говорится, — я бросил банку из-под пива в мусорную корзину. — Но мы отошли от темы.
   — Да, в тот вечер она действительно крутилась около вас, как и много кто еще. Компания была большая.
   Эдна вышла из-за картины с кисточкой за ухом.
   — Вокруг вас было столько народу, что Шпуд даже не мог подойти к столику. И тогда эта женщина забрала у него поднос и стала хозяйничать сама. Через некоторое время вы были уже без ума от нее.
   — Спасибо за информацию.
   Выходит, все было просто. Она ждала меня там или даже шла следом.
   Потом она умело использовала подвернувшийся случай и подмешала мне что-то в выпивку.
   Я взял шляпу и поднялся.
   — Всего хорошего, — попрощался я. — И еще раз огромное спасибо за информацию.
   — Какую еще информацию? — удивился Попи. — Вы же приходили только чтобы поговорить об искусстве, — улыбнулся он.

* * *

   Рыжая Милдред, Лео Маркус и я. Кто-то весьма неуклюже спланировал дело. Вероятно, они рассчитывали, что с помощью этой рыжей девицы я буду сейчас скучать в камере смертников. А районный прокурор вынес вердикт, в котором мы оба — я и рыжая — обвинялись в убийстве. Но теперь, после ее смерти, моей жизни определенно угрожает новая опасность. Рано или поздно люди прокурора зададут нужные вопросы, узнают прошлое Милдред и захотят знать, где я был в момент ее смерти.
   А где же я был? Понятия не имею. У меня нет алиби, потому что в это время я бесцельно бродил по городу и думал, думал, думал... Значит, меня опять могут сделать козлом отпущения. Надо поскорее узнать, когда она умерла.

* * *

   Подождав, пока Тэд Маркер выйдет на улицу, я пошел за ним к подземке.
   Пройдя квартал и убедившись, что за мной никто не следит, я встал за ним в очередь на вход и тихо сказал:
   — Погоди минутку, Тэд.
   Он чуть заметно кивнул, прошел турникет и остановился. Потом мы вместе сели в поезд, проехали три остановки и, выйдя из вагона, зашли в ресторан Грилла. Большинство посетителей увлеченно смотрели баскетбол по телевизору. Мы заказали по кружке пива и он спросил:
   — В чем дело, Пат?
   — Скажи мне, как идет следствие по делу Милдред Свисс?
   — Довольно гладко.
   — Время смерти установлено?
   — С точностью до минуты. Данные вскрытия полностью совпадают с временем, когда остановились часы у нее в сумочке. В семь пятнадцать.
   — А почему часы оказались в сумочке?
   — Испортился замочек у браслета.
   — Но ведь все случилось среди бела дня. А днем обычно не топятся, особенно женщины. Даже перед смертью они не перестают думать о прическах, да и вода выглядит не очень привлекательно.
   — К самоубийцам это можно отнести, но тут речь об убийстве.
   Я быстро взглянул на него.
   — У нее были поломаны все ногти, — продолжал Тэд. — Видимо, она изо всех сил защищалась и царапалась. А свидетели говорят, что руки у нее всегда были в порядке. Кроме того, на голове обнаружили рану. Ее, наверное, оглушили.
   — Почему она тогда не утонула?
   — Очень просто. Она зацепилась за какое-то бревно, точнее сказать, зацепилось платье. Судя по всему, в воде она была недолго.
   Я быстро прикинул в уме. Я как раз сидел дома и ни с кем не разговаривал, пока мне не позвонил Шпуд. Может быть, они и не планировали накинуть на меня это убийство. Тем не менее эта история могла доставить мне неприятности. А убили ее, вероятно, потому, что хотели убрать лишнего свидетеля.
   Тэд допил пиво и, не отрываясь от телевизора, проронил:
   — Ну а как ты сам вписываешься в эту картину?
   — Еще не знаю.
   — У меня есть на этот счет кое-какие соображения.
   — Наверное, не очень приятные для меня?
   — Этого я пока еще и сам не знаю. Я еще раз справлялся об этом газе, на всякий случай. Правда, на это ушло какое-то время, но потом один умный человек в Вашингтоне сообщил мне кое-что. Вскоре после войны из Европы к нам просочилось какое-то количество этой штуки вместе с другими лекарствами. Подробности так и остались невыясненными, но известно, что это было грязное дело. Примерно десятая часть содержимого контейнера куда-то исчезла.
   — А кто это обнаружил?
   — Тайная служба. Ребята оттуда неожиданно обнаружили, что пропал весь контейнер. Но через некоторое время его нашли на каком-то складе.
   Контейнер вывезли в открытое море и там уничтожили. Об этом даже писали в газетах. Это вещество боялись оставлять, чтобы кто-нибудь не использовал его для рэкета или чего-нибудь похожего. Вот тогда-то и всплыло, что количество совершенно не сходится с документацией на контейнер, — он кинул взгляд на часы и я понял, что Тэд спешит. — Еще одно... Я прочитал все, что только есть о сентоле. Оказалось, что он совсем не вызывает потерю сознания, а наоборот, препятствует этому.
   — Но когда меня там нашли, я был без сознания.
   — Вот именно. Сентол бодрит, как кофе.
   — Это точно?
   Он серьезно кивнул.
   — Точнее не бывает.
   Я потер виски и спросил:
   — Значит, получается, что на меня никто не воздействовал? Ты так думаешь?
   — А сам ты как думаешь?
   — Не знаю. У меня еще нет на этот счет своего мнения, тем более, что нет достоверных фактов. Большое тебе спасибо за все, Тэд. Нам пора. Ты, кажется, немного торопишься.

Глава 5

   По дороге домой я купил в магазине вареную курицу и хлеб. У меня еще не было времени прибраться в квартире и выглядела она довольно плачевно.
   Повсюду стояла грязная посуда и валялись использованные носовые платки.
   В почтовом ящике я нашел весточку от Джорджа Лукаса. Положив еду на стол, я вскрыл записку.
   «Позвони мне» — и больше ни слова. Но я все понял, и понял, что записка от него — я знаю его почерк. Я позвонил ему на службу, но там никто не ответил. Поскольку я был уверен, что домой добраться он еще не мог, то и не стал спешить, а присел к столу и принялся за уничтожение еды.
   Неожиданно в дверь позвонили. Прежде чем открыть, я достал револьвер, который остался еще с войны, проверил его и взял наизготовку. Чтобы открыть замок, мне пришлось сунуть кусок курицы, который я держал в другой руке, себе в рот.
   Мэделяйн величественно оглядела меня, окинула критическим взглядом квартиру и, видимо, хотела засмеяться, но подавила желание и только улыбнулась.
   — Тебе не хватает кривого ножа, и тогда ты будешь выглядеть настоящим пиратом.
   Я закрыл за ней дверь, а она тем временем сокрушенно качала головой.
   — Так вот, значит, как живут полицейские! А больше ты себе ничего не можешь позволить?
   Я быстро сварил кофе, а потом ответил:
   — Но ведь я взяток не беру, Мэд. И потом, кому нужно это «больше»?
   Кстати, никак не ожидал, что ты зайдешь.
   — Сам сказал, что вечером ты дома и здесь тебя можно найти.
   — Могла позвонить по телефону.
   — Не задирай нос, пожалуйста. Меня никто не видел, так что твоя репутация не пострадает от моего визита, а может и поднимется, если меня кто и заметил. Дамы в норковых манто и в бриллиантах наверняка не заходили в эту лачугу.
   — Не чаще двух раз в неделю, — буркнул я.
   — Вот как? — улыбнулась она и принялась за курицу. — А курочка-то совсем неплоха! — сказала она с полным ртом. — У меня для тебя кое-что есть, Пат.
   Я отхлебнул кофе и поднял глаза, а Мэд продолжала:
   — Некая Джейн Дуэ, что-то вроде коллеги Милдред Свисс и ее знакомая, видела Свисс в день ее смерти около полудня. Они проболтали на улице минут десять и Милдред упомянула, что ей предстоит какое-то долгое путешествие.
   Она собиралась купить что-нибудь из одежды, а по тону было заметно, что она хвастается.
   — А она не сказала, кто будет ее сопровождать?
   — Нет, у нее уже не было времени. Она сказала, что торопится на какую-то встречу.