Страница:
— Как?
— В том смысле, что «Ам-Пет» предстоит встретиться с жестокой конкуренцией. Он вас очень недолюбливает, сэр.
— Что еще?
— Обмен угрозами, оскорблениями. Эти двое — враги. Сарим не станет делиться властью с женщиной.
Когда мы закончили прослушивание, я поместил магнитофон снова в пудреницу, спрятал в карман своего тренча и велел передать все только что услышанное Вирджилу Адамсу, а затем проводить Рондину домой. Завершив главное дело, Турос возьмется за меня. Сейчас он залег на дно, надеясь переждать, пока затихнет шумиха вокруг исчезновения Тейша. Но я постараюсь вытащить его из логова.
— Ты думаешь, он убил Тейша? — спросил Ленни.
— Пока нет. Живого человека легче перевозить, чем таскать с собой труп. Кроме того, Советы надеются наложить лапу на нефть Селачина, убедив Тейша, что покушение было организовано нами, а они его спасли. В случае неудачи они сразу же его прикончат. И так и эдак они в выигрыше.
— Сариму это не понравится.
— Не он разыгрывает эту партию. Все это было спланировано в Москве. Малкольм Турос — всего лишь исполнитель. Красным наплевать на Шея, если, конечно, они не решат прикончить Тейша и сделать ставку на него.
Рондина коснулась моего плеча.
— Что ты собираешься делать, Тайгер? — спросила она, тревожно смотря на меня.
— Приглядывать за Саримом Шеем. Его роль в этом деле становится более ясной, если подумать, кто больше всего выигрывает от устранения Тейша. Я не склонен недооценивать Сарима Шея. Если он почувствует, что его оттесняют, он станет действовать на свой страх и риск. Я хочу, чтобы ты полностью отстранилась от этого дела. Я организую охрану твоего дома, и Ленни всегда будет рядом. Чтобы сквитаться со мной, Турос уже угробил одну девушку, но явно не успокоится на этом.
— Я буду осторожна... и ты тоже будь.
Мы разошлись поодиночке. Я вернул ключ от кладовой своему приятелю, поднялся на пятый этаж и нос к носу столкнулся с Чарли Корбинетом и Хэлом Рэндольфом. Увидев меня с плащом, Рэндольф спросил:
— Направляешься куда-то, Мэнн?
— В свой отель. Знаешь, где меня найти.
— Сначала ты пройдешь с нами. С тобой хотят поговорить.
Жалко было терять время, но Рэндольф мог вообще не выпустить меня из-под строгого контроля. Его власть надо мной была неприятным приложением к разрешению на оружие, которого я так добивался. Пожав плечами, я последовал за ними.
Мы вошли в небольшой зал заседаний справа от главного конференц-зала. За столом сидели шестеро: двое из Инспекции, их я знал, парочка из сенатской комиссии, копавшей под Мартина Грейди, и двое незнакомых. На столе лежала папка с моим именем, пальца в два толщиной, и другая, с именем Мартина Грейди.
Я поднял руку в общем приветствии — никто из сидевших там руки мне, естественно, не протянул — и сел. Если они думали, что напугали меня, то не на того напали. Против меня столько раз затевались провокации, впрочем, и я в долгу не оставался, что разложенные на столе пухлые досье и эти физиономии, которым место в суде, не способны были нагнать на меня страх.
— Чем могу служить? — спросил я невозмутимым тоном.
Члены комиссии нахмурились и придвинули папки ближе.
— У нас досье на вас, мистер Мэнн. Фактически...
— Ясно, — прервал я. — Я-то чем могу помочь? Это же не сенатское слушание, да и вызова на него я не получал. Так что давайте перейдем к делу.
Моя неожиданная реакция вызвала некоторую растерянность. Они переглядывались, недовольно хмыкали, якобы прочищая горло, пока один из комиссии не вымолвил:
— Хорошо. Насколько нам известно, вы в курсе событий.
— Вполне. — Я откинулся на спинку стула и вперил в него взгляд.
— Недавно вы приобрели значительный пакет акций корпорации «Ам-Пет» и...
— На вполне законных основаниях, — прервал я.
— Стоимость акций превышает двадцать миллионов.
— Приятная кругленькая сумма, — согласился я.
— Не будете ли вы любезны объяснить, где вы взяли деньги на их покупку?
— Не буду любезен. Отвяжитесь. Еще вопросы будут?
— Послушайте... — начал он снова.
— Я сказал — отвяжитесь. Вы что, не только глухой, но и тупой? — спокойно повторил я.
Лицо допрашивавшего меня члена комиссии пошло пятнами, а ребята из инспекции украдкой усмехнулись. Чарли Корбинет сидел с невозмутимым видом, но глаза его улыбались.
Подавив возмущение, член комиссии продолжал:
— Наше правительство намеревалось заключить соглашение с правительством Селачина. Тейш эль-Абин специально оговорил сотрудничество с «Ам-Пет» и намеревался вести переговоры непосредственно с вами.
— Очень мило с его стороны, — заметил я с улыбкой.
— Не вижу повода для радости. Ситуация щекотливая и может повлиять на расстановку сил на Ближнем Востоке. Мы вас знаем с деловой стороны, но не допустим, чтобы наше преимущество в этом районе было сведено на нет из-за чьей-то некомпетентности.
— Я вас понимаю, — заметил я.
— Вы же ничего не знаете о новом способе добычи, пригодном для селачинских залежей нефти.
— А вы проверьте и сами убедитесь.
— Мы как раз собираемся это сделать. Мистер Макинли, — он кивнул в сторону худощавого седовласого человека, неотрывно глядевшего на меня, — крупный специалист из корпорации «Дурсто-Эллайд». Его фирма работает в том же направлении, что и «Ам-Пет», но пока отстает в своих разработках. Если вас уличат в невежестве по вопросам нефтедобычи, мы приостановим вашу деятельность. Это будет несложно, поскольку вы теперь подчиняетесь военному ведомству.
— Вы хотите сказать, что, если я не выдержу проверки, вы приостановите мою деятельность?
— Совершенно верно. И самым решительным образом. Это будет весьма неприятно... во всяком случае, мы можем обставить все это таким образом...
— Начинайте экзамен, — предложил я.
Минут тридцать старый сухарь гонял меня по специфическим проблемам нефтедобычи. Остальные напряженно слушали, подавшись в нашу сторону, но не очень-то разобрались в технических тонкостях нашей дискуссии. Иногда я даже опережал вопросы, прокручивая в уме зазубренные записки Кейси Балланки.
Я был на недосягаемой высоте. Мой экзаменатор забеспокоился, его каракули в блокноте становились все сложнее. Когда он попытался коснуться сути изобретения, я только многозначительно усмехнулся и покачал головой, мол, «Ам-Пет» умеет хранить свои тайны. С вытянутым лицом он сунул руку в карман и обвел глазами сидевших за столом. Я его переплюнул.
— Ну как?
Сухарь пожал плечами:
— Боюсь, кто-то ввел вас в заблуждение. Мистер Мэнн прекрасно знает весь технологический процесс. Его знания даже основательнее моих. — Глянув на меня с неприязнью, он добавил: — Хотя это довольно странно.
Я встал.
— Вы закончили?
Им оставалось только утвердительно кивнуть в ответ. Я взял пальто, шляпу и вышел вместе с Чарли Корбинетом. Тот с удивленной усмешкой спросил:
— Ты вполне мог бы работать фокусником, доставать кроликов из шляпы. Как, черт побери, тебе это удается?
— У меня был отличный учитель, — ответил я, вспомнив уроки моего бывшего командира, когда мы еще вместе служили.
— Это понятно, хотелось бы знать, кто сейчас тебя учит.
Распрощавшись с Чарли у лифта, я заглянул в зал, где продолжался прием, но Сарима Шея не обнаружил.
Я знал, что у охранников вряд ли что-нибудь выведаешь, они не скажут даже который час, если не будет на то особого разрешения, но тут я заметил знакомого журналиста Карла Дженнера, беседовавшего с Сетоном Коулманом. Время от времени Дженнер что-то записывал в блокноте, а Коулман все говорил и говорил, громко, властным тоном, слегка подслащенным для прессы.
Я помахал Карлу рукой, давая понять, что хотел бы с ним поговорить. Он мгновенно прервал Коулмана на полуслове, поблагодарил и заспешил ко мне.
— Паршивый прием, — заметил он. — А ты тут по какому поводу, Тайгер?
— Вынюхиваю.
— Слушай, что происходит? Что-то случилось, но не пойму что.
— Скажут на брифинге, когда сочтут нужным.
У него загорелись глаза.
— Ну хоть намекни.
— Рад бы, да нельзя. На твоем месте я бы подежурил у входа в отель. Возможно, будет «скорая помощь». А ты, случайно, не знаешь, где Сарим Шей?
— Я тоже хотел бы знать. Не очень давно он сказал, что пойдет к себе. С тех пор как сквозь землю провалился. Приставленные к нему ребята уже получили взбучку за то, что проморгали его. А он тебе зачем?
— Надо передать пакет.
— Желаю удачи.
— Может, он у Вей Локки?
— Она ушла еще до него. Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом и спущусь вниз. Здесь уже нечего делать. Если что узнаешь, не забудь обо мне. Как говорится, услуга за услугу. Глядишь, и я тебе пригожусь.
— Непременно, — заверил я.
— Там никого нет.
— А Шей заходил?
— Не в наше дежурство. Тогда здесь стояли ребята из безопасности. Он вошел и вышел. Может, он решил посетить Международную ярмарку.
— Ладно. Я все-таки загляну в номер.
— Давай.
В номере было совершенно не убрано. Бутылки с виски, наполовину опорожненные бокалы со спиртным и переполненные окурками пепельницы. Во всех спальнях — горы чемоданов, шкафы забиты одеждой. Номер Сарима Шея был как раз напротив апартаментов Тейша, и при беглом осмотре невозможно установить, что из вещей отсутствует.
Ускользнуть Шею было несложно. Поскольку его номер находился напротив номера Тейша, Шей воспользовался той десятой комнатой, откуда можно было никем не замеченным выйти на лестницу, ведущую к служебному входу.
Я оглядел спальню, порылся в корзинах для мусора, но, судя по всему, кто-то уже проделал это до меня. Из блокнота на столе было вырвано несколько страниц, но на следующем чистом листе оттиска не было видно.
В ящиках письменного стола не было ничего, кроме почтовой бумаги и шариковой ручки. На столе стоял письменный прибор. Посмотрев на синюю промокательную бумагу на пресс-папье, я заметил только несколько чернильных пятен и вдавившийся в мягкую бумагу оттиск извилистой линии, словно кто-то пробовал шариковую ручку, и оттиск нескольких квадратиков.
Направившись было к выходу, я остановился и еще раз взглянул на пресс-папье. И тут меня осенило. Квадратиков было четыре, и на крайнем правом стоял крестик. Ведь лифтов тоже было четыре, и именно в этом спускался Тейш.
Сарим Шей нарисовал маршрут Тейша в зал приемов и передал листок тому, кто планировал похищение.
Значит, это все-таки его рук дело.
И ему вовсе не нужен живой Тейш. Даже если Тейш перекинется к комми, Сарим Шей все равно останется на вторых ролях. А если, не дай бог, появится наследник, то и после смерти Тейша шансов у него не будет. Вей Локку тоже следовало отстранить. После смерти Тейша она никто. А если Тейш останется в живых, Вей Локка разоблачит Сарима перед мужем.
Значит, Сарим должен встретиться с Малкольмом Туросом и во что бы то ни стало убедить его прикончить Тейша. Спасти Тейша может только то, что на него поставили Советы, а в этом случае решение будет принимать Турос.
Если умрет Тейш, погибнут и Тедди Тедеско и Пит Мур. И с каждой минутой у них все меньше шансов остаться в живых.
Моя попытка открыть дверь в десятую комнату, рядом с апартаментами Тейша, не удалась. Она была заперта. Но хватило трех ударов каблуком, чтобы замок соскочил и дверь распахнулась. При свете, проникавшем из спальни, я увидел настольную лампу на туалетном столике и включил ее. Зайдя в спальню, я заглянул в проход между двумя кроватями.
Там на полу ничком лежала окровавленная Вей Локка. Одежда на ней была изорвана, волосы разметались по спине. Я повернул ее голову и содрогнулся от сострадания, увидев страшные кровоподтеки на щеке и под глазом.
К счастью, она была жива! Ее оставили умирать здесь, раненную!
Перевернув ее на спину, я увидел, что у нее из живота торчит рукоятка тонкого острого стилета. Такое жало убивает насмерть.
Разорвав одежду вокруг раны, я понял, почему она осталась жива. Лезвие угодило в рубин и, соскользнув с него, прошлось только по мышцам живота.
Она не могла меня слышать, но я, коснувшись ее лица, сказал:
— Все будет в порядке, дорогая.
Потом взял рубин и положил его в карман.
Мне нельзя было задерживаться для объяснений. Я вышел, поговорил с минуту с полицейскими, сел в лифт и спустился в холл. Оттуда я позвонил Чарли Корбинету наверх.
Минуты через две он взял трубку.
— Это Тайгер, Чарли.
— Откуда ты звонишь?
— Из города, — солгал я. — Послушай... Проверь комнату, примыкающую к апартаментам Шея. Там Вей Локка, и она ранена. Ее хотели убить, но не вышло. Она без сознания. Когда придет в себя, сама вам все расскажет. Не спускайте с нее глаз. Если станет известно, что она осталась жива, могут снова на нее напасть.
— Тайгер... — хотел было еще что-то сказать Чарли, но у меня не было времени на более подробный разговор, и я повесил трубку. Однако мысли мои вернулись к спальне Тейша, вернее к телефонному аппарату, стоявшему на ночном столике между двумя кроватями. Судя по тому, что стоял он на самом краю столика, а не там, где ему полагалось бы находиться, кто-то недавно звонил оттуда и для удобства придвинул к себе поближе.
Мое служебное удостоверение открыло мне доступ к информации. Оператор на коммутаторе сообщила мне, что на счету этого номера числится один разговор в кредит, который состоялся сегодня. Она написала на листочке телефонный номер лица, которому звонили, и вручила мне.
Мне не хотелось болтаться в отеле, поэтому я вышел на улицу и решил отыскать какую-нибудь забегаловку, где есть таксофон.
По-прежнему шел дождь. Вечерами, подобными этому, всегда идет дождь.
В квартале от «Стейси» я отыскал пивной бар, откуда позвонил Вирджилу Адамсу с просьбой проверить по телефонному справочнику, кому принадлежит указанный на листочке номер. Он заглянул в справочник и сообщил мне соответствующий адрес, фамилия же владельца этого номера в справочнике не была указана.
У меня было такое чувство, будто я пытаюсь пробить стену кулаком. Промчавшись по указанному адресу, я обнаружил будку с таксофоном на углу Десятой авеню. Газовая колонка рядом была закрыта.
Я снова позвонил Вирджилу — узнать, не поступали ли какие-нибудь полезные сведения от наших информаторов. Как оказалось, ничего ценного не поступало. Единственная мало-мальски полезная информация ожидается от хозяина заведения, подобного «Турецким садам», который видел человека, похожего на Малкольма Туроса.
За еду и выпивку этот человек расплачивался пятисотдолларовой купюрой, и когда он доставал ее из бумажника, хозяин заведения успел заметить там карточку клуба, принадлежащего его другу Стефену Пеллони. Вирджил послал туда своих людей — двоих мужчин и одну женщину — на случай, если он вдруг там появится снова.
Вирджил собирался уже попрощаться, когда вдруг сказал:
— Подожди, Тайгер. Я только что получил сообщение.
— Какое?
— Довольно невразумительное, от одного нашего источника. Он владелец лавчонки, торгующей подержанной одеждой на Ист-Сайде. — Вирджил продиктовал мне адрес, и я его запомнил. — Говорил что-то о человеке со странным голосом, который покупал костюм очень маленького размера, сынишка торговца случайно заглянул в стоящую у входа машину и увидел там человека в чем-то вроде ночной рубахи. Есть в этом смысл, как ты думаешь?
— Может, и есть. Я смотаюсь туда.
— Лавочник может огрести десять кусков, если выведет нас на след.
Это скоро выяснится.
Я высадился из такси в конце квартала, а дальше пошел пешком. Днем здесь наверняка много народу, но сейчас на улице не было ни души. Парочка баров была еще открыта, а в ресторане продолжали сидеть несколько человек, хотя двери уже заперли, а единственный официант стоял у входа, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал, когда гости соблаговолят наконец уйти.
Я отыскал лавчонку по указанному адресу. Она помещалась в обшарпанном доме, над входом в который висела вывеска с надписью «Покупаем старую одежду» и имя владельца «Лео Рубин». Время было позднее, свет нигде не горел, и я посветил себе спичкой, чтобы найти кнопку звонка и рядом имя: «Рубин». На мои звонки никто не отвечал, тогда я нажал кнопку и не отнимал пальца, пока не хлопнула дверь и кто-то не заорал с верхней площадки лестницы:
— Да, да, что такое? Вы что, не знаете, который сейчас час? В это время надо спать. Что вам надо?
— Хочу дать вам возможность заработать десять кусков, — крикнул я в ответ.
— За такие деньги можно и поработать. Поднимайтесь наверх. Осторожнее, света нет. Дети набросали всякого хлама.
Пробираясь между игрушками и коробками, я добрался до площадки. В освещенном проеме двери стоял сухонький человечек неопределенного возраста, плотно запахнувшись в халат и вглядываясь в меня прищуренными глазами из-за толстых стекол очков.
— Простите, а вы кто? Кто это хочет дать мне столько денег?
— А разве сумма вам ни о чем не напоминает?
— Да, я кое-что слышал.
— И сообщили о человеке со странным голосом.
Он перестал щуриться и беспокойно огляделся.
— Входите, входите. Не стоит говорить об этом на людях.
— Разве выше еще кто-то живет?
— Только мыши. Там у меня склад да еще селю приезжих родственников, чтобы надолго не задерживались. Сюда, пожалуйста, на кухню. — Он подошел к буфету, достал две рюмки и пыльную бутылку. — У нас так заведено. Сначала рюмочка, потом дело. Выпьешь с человеком и сразу можешь определить, врет он или нет.
Я торопливо опрокинул свою рюмку, чтобы скорее перейти к делу, но лавочник был из тех, кого не подгонишь. Когда он созрел для разговора, он указал мне на стул, переплел пальцы и выжидающе затих.
— Меня зовут Мэнн. Тайгер Мэнн. Мы ищем одного человека со странным голосом.
— Разрешите поинтересоваться, кто он?
— Это не важно. Он убийца и готов убивать снова и снова. Нам нужно его остановить. Расскажите, что вы видели. И как можно подробнее.
Он понимающе кивнул, сполоснул рюмки, вытер их и поставил на место.
— Тут живет один человек по имени Дог. Он-то и сказал, чтобы мы следили, не появится ли здесь разыскиваемый гражданин. В надежде на такое большое вознаграждение мы все принялись следить, тем более что знали, как однажды посчастливилось самому Догу получить такое же вознаграждение! Впрочем, мне тоже однажды довелось неплохо заработать. Я сообщил кому следует о находке, оказавшейся в кармане проданного мне подержанного костюма. Как выяснилось, он был краденый. Да, я знаю, как вы работаете, поэтому внимательно слежу за всем, что происходит вокруг. Вот и сегодня вечером сижу я себе и чиню старую одежду для продажи, и вдруг входит этот господин. Естественно, я сначала смотрю на его одежду и вижу, что ему для себя покупать ничего не надо.
— Можете его описать?
Лео Рубин беспомощно развел руками.
— Ничего особенного. Самый обыкновенный мужчина. Лет сорока. Не высокий, не низкий.
— Средний?
— Да, — сразу согласился Рубин. — Его трудно описывать. Его костюм... что вам сказать? Темно-серый, не очень ношеный, но не американского покроя. Это может заметить только специалист, — добавил он с гордостью. — В очках, в шляпе, очень хорошие ботинки на каучуке. Не понимаю, почему ему понадобилось покупать поношенные вещи. — Он опять пожал плечами. — Как понять людей? Смотришь, прохожий увидел бродягу, зашел ко мне и купил ему костюм. Бродяга тут же загоняет мне одежду по дешевке и отправляется пьянствовать. И все довольны.
— Вернемся к вашему покупателю. Расскажите о нем.
— А я что делаю? Я обратил на него внимание, когда он заговорил. Говорил он с трудом, и все время подбородок у него был прижат к груди, вот так. — Рубин показал как и продолжал: — Он спросил костюм 34-го а размера, любого цвета и фасона. Я нашел ему такой и продал за пять долларов. Он даже не стал ждать, чтобы я завернул покупку. Перекинул на руку и вышел. Сел в машину и уехал.
— Какая у него была машина?
— Откуда мне знать? Шел дождь, и я не вышел на улицу. Мой сынишка сказал, что в машине сидел человек в ночной рубашке. Белой. Я подумал и позвонил своему соседу Догу, от которого я узнал о вознаграждении, и рассказал ему об этом человеке... с голосом. Дог пообещал позвонить куда надо, и вот вы приехали. — Он с надеждой посмотрел на меня. — А этого достаточно?
— Нет.
Нескрываемое сожаление читалось на его лице.
— Мне нужно знать об этой чертовой машине.
— Не могу помочь.
В это время с порога кухни раздался писклявый голос:
— Я знаю, папа.
— Ничего ты не знаешь. Марш в постель, — скомандовал Рубин.
— Одну минутку. Сколько тебе лет? — поинтересовался я.
— Одиннадцать. Это был черный «шевроле», седан, модель 1963 года.
— И ты говоришь, там сидел тип в ночной рубахе?
— Да. Я даже подпрыгнул, чтобы получше разглядеть в заднее окно. Это был старик. На вид больной.
— А ты не посмотрел на номер? — Я надеялся на невероятное.
— Не-а, — ответил паренек.
— Вот видите. Ничего эти дети не знают, ничего не видят, а... — недовольно заворчал Рубин.
— А я знаю, чья это машина, — сказал малец, ухмыляясь.
Я готов был прыгать до потолка от радости: наконец я что-то нащупал.
— Чья же? — спросил я.
— Яму Горки. Он живет в Фултоне и дает машины напрокат.
Папа Рубин поднялся с суровым лицом.
— И ты так далеко уходил от дома?
— Ага, пап.
Рубин-старший снял очки, покрутил заушниками и снова нацепил их.
— Этот Горки — бездельник и проходимец. Коммунист и бездельник.
— А ты откуда знаешь, пап? — хмыкнул мальчишка.
— Судя по людям, с кем он якшается, — взорвался Рубин. — Не смей приближаться к Фултону, слышишь? Я тебе говорю...
— Как ты узнал его машину? — спросил я мальчика.
— На той неделе кто-то нацарапал на багажнике «Яму — вонючка». Вчера я заметил. А потом, я все равно знаю.
— Почему еще? — спросил я.
— За рулем был сам Яму. Вот почему.
— Где он живет?
— Наверху, над баром Слоуна, в четырех кварталах отсюда. Это самый большой кабак. На той улице их еще шесть. «Зеленые»... клуб такой... завтра там устраивают пьянку. Во грохоту будет, до неба!
— Вы только подумайте, мистер Мэнн, маленький ребенок — и видит такие безобразия. Просто кошмар!
Я вынул пятидолларовую бумажку и протянул мальчишке, тот шустро схватил ее и зажал в кулаке.
— Ты это заработал. Только не болтай.
— Очень надо. А Яму Горки — вонючка и есть. Он всегда к нам пристает.
— Немедленно в постель, — загремел папа Рубин, указуя перстом, видимо, в сторону спальни. Малыш усмехнулся и убежал.
— Нет, мы были совсем другими, — заметил Рубин, пожав плечами.
— Не исключено, что он сейчас заработал вам кучу денег, мистер Рубин.
— Возможно. Но, может, детям лучше было бы не видеть всего этого?
— В данном случае хорошо, что увидел, — ответил я.
Глава 10
— В том смысле, что «Ам-Пет» предстоит встретиться с жестокой конкуренцией. Он вас очень недолюбливает, сэр.
— Что еще?
— Обмен угрозами, оскорблениями. Эти двое — враги. Сарим не станет делиться властью с женщиной.
Когда мы закончили прослушивание, я поместил магнитофон снова в пудреницу, спрятал в карман своего тренча и велел передать все только что услышанное Вирджилу Адамсу, а затем проводить Рондину домой. Завершив главное дело, Турос возьмется за меня. Сейчас он залег на дно, надеясь переждать, пока затихнет шумиха вокруг исчезновения Тейша. Но я постараюсь вытащить его из логова.
— Ты думаешь, он убил Тейша? — спросил Ленни.
— Пока нет. Живого человека легче перевозить, чем таскать с собой труп. Кроме того, Советы надеются наложить лапу на нефть Селачина, убедив Тейша, что покушение было организовано нами, а они его спасли. В случае неудачи они сразу же его прикончат. И так и эдак они в выигрыше.
— Сариму это не понравится.
— Не он разыгрывает эту партию. Все это было спланировано в Москве. Малкольм Турос — всего лишь исполнитель. Красным наплевать на Шея, если, конечно, они не решат прикончить Тейша и сделать ставку на него.
Рондина коснулась моего плеча.
— Что ты собираешься делать, Тайгер? — спросила она, тревожно смотря на меня.
— Приглядывать за Саримом Шеем. Его роль в этом деле становится более ясной, если подумать, кто больше всего выигрывает от устранения Тейша. Я не склонен недооценивать Сарима Шея. Если он почувствует, что его оттесняют, он станет действовать на свой страх и риск. Я хочу, чтобы ты полностью отстранилась от этого дела. Я организую охрану твоего дома, и Ленни всегда будет рядом. Чтобы сквитаться со мной, Турос уже угробил одну девушку, но явно не успокоится на этом.
— Я буду осторожна... и ты тоже будь.
Мы разошлись поодиночке. Я вернул ключ от кладовой своему приятелю, поднялся на пятый этаж и нос к носу столкнулся с Чарли Корбинетом и Хэлом Рэндольфом. Увидев меня с плащом, Рэндольф спросил:
— Направляешься куда-то, Мэнн?
— В свой отель. Знаешь, где меня найти.
— Сначала ты пройдешь с нами. С тобой хотят поговорить.
Жалко было терять время, но Рэндольф мог вообще не выпустить меня из-под строгого контроля. Его власть надо мной была неприятным приложением к разрешению на оружие, которого я так добивался. Пожав плечами, я последовал за ними.
Мы вошли в небольшой зал заседаний справа от главного конференц-зала. За столом сидели шестеро: двое из Инспекции, их я знал, парочка из сенатской комиссии, копавшей под Мартина Грейди, и двое незнакомых. На столе лежала папка с моим именем, пальца в два толщиной, и другая, с именем Мартина Грейди.
Я поднял руку в общем приветствии — никто из сидевших там руки мне, естественно, не протянул — и сел. Если они думали, что напугали меня, то не на того напали. Против меня столько раз затевались провокации, впрочем, и я в долгу не оставался, что разложенные на столе пухлые досье и эти физиономии, которым место в суде, не способны были нагнать на меня страх.
— Чем могу служить? — спросил я невозмутимым тоном.
Члены комиссии нахмурились и придвинули папки ближе.
— У нас досье на вас, мистер Мэнн. Фактически...
— Ясно, — прервал я. — Я-то чем могу помочь? Это же не сенатское слушание, да и вызова на него я не получал. Так что давайте перейдем к делу.
Моя неожиданная реакция вызвала некоторую растерянность. Они переглядывались, недовольно хмыкали, якобы прочищая горло, пока один из комиссии не вымолвил:
— Хорошо. Насколько нам известно, вы в курсе событий.
— Вполне. — Я откинулся на спинку стула и вперил в него взгляд.
— Недавно вы приобрели значительный пакет акций корпорации «Ам-Пет» и...
— На вполне законных основаниях, — прервал я.
— Стоимость акций превышает двадцать миллионов.
— Приятная кругленькая сумма, — согласился я.
— Не будете ли вы любезны объяснить, где вы взяли деньги на их покупку?
— Не буду любезен. Отвяжитесь. Еще вопросы будут?
— Послушайте... — начал он снова.
— Я сказал — отвяжитесь. Вы что, не только глухой, но и тупой? — спокойно повторил я.
Лицо допрашивавшего меня члена комиссии пошло пятнами, а ребята из инспекции украдкой усмехнулись. Чарли Корбинет сидел с невозмутимым видом, но глаза его улыбались.
Подавив возмущение, член комиссии продолжал:
— Наше правительство намеревалось заключить соглашение с правительством Селачина. Тейш эль-Абин специально оговорил сотрудничество с «Ам-Пет» и намеревался вести переговоры непосредственно с вами.
— Очень мило с его стороны, — заметил я с улыбкой.
— Не вижу повода для радости. Ситуация щекотливая и может повлиять на расстановку сил на Ближнем Востоке. Мы вас знаем с деловой стороны, но не допустим, чтобы наше преимущество в этом районе было сведено на нет из-за чьей-то некомпетентности.
— Я вас понимаю, — заметил я.
— Вы же ничего не знаете о новом способе добычи, пригодном для селачинских залежей нефти.
— А вы проверьте и сами убедитесь.
— Мы как раз собираемся это сделать. Мистер Макинли, — он кивнул в сторону худощавого седовласого человека, неотрывно глядевшего на меня, — крупный специалист из корпорации «Дурсто-Эллайд». Его фирма работает в том же направлении, что и «Ам-Пет», но пока отстает в своих разработках. Если вас уличат в невежестве по вопросам нефтедобычи, мы приостановим вашу деятельность. Это будет несложно, поскольку вы теперь подчиняетесь военному ведомству.
— Вы хотите сказать, что, если я не выдержу проверки, вы приостановите мою деятельность?
— Совершенно верно. И самым решительным образом. Это будет весьма неприятно... во всяком случае, мы можем обставить все это таким образом...
— Начинайте экзамен, — предложил я.
Минут тридцать старый сухарь гонял меня по специфическим проблемам нефтедобычи. Остальные напряженно слушали, подавшись в нашу сторону, но не очень-то разобрались в технических тонкостях нашей дискуссии. Иногда я даже опережал вопросы, прокручивая в уме зазубренные записки Кейси Балланки.
Я был на недосягаемой высоте. Мой экзаменатор забеспокоился, его каракули в блокноте становились все сложнее. Когда он попытался коснуться сути изобретения, я только многозначительно усмехнулся и покачал головой, мол, «Ам-Пет» умеет хранить свои тайны. С вытянутым лицом он сунул руку в карман и обвел глазами сидевших за столом. Я его переплюнул.
— Ну как?
Сухарь пожал плечами:
— Боюсь, кто-то ввел вас в заблуждение. Мистер Мэнн прекрасно знает весь технологический процесс. Его знания даже основательнее моих. — Глянув на меня с неприязнью, он добавил: — Хотя это довольно странно.
Я встал.
— Вы закончили?
Им оставалось только утвердительно кивнуть в ответ. Я взял пальто, шляпу и вышел вместе с Чарли Корбинетом. Тот с удивленной усмешкой спросил:
— Ты вполне мог бы работать фокусником, доставать кроликов из шляпы. Как, черт побери, тебе это удается?
— У меня был отличный учитель, — ответил я, вспомнив уроки моего бывшего командира, когда мы еще вместе служили.
— Это понятно, хотелось бы знать, кто сейчас тебя учит.
Распрощавшись с Чарли у лифта, я заглянул в зал, где продолжался прием, но Сарима Шея не обнаружил.
Я знал, что у охранников вряд ли что-нибудь выведаешь, они не скажут даже который час, если не будет на то особого разрешения, но тут я заметил знакомого журналиста Карла Дженнера, беседовавшего с Сетоном Коулманом. Время от времени Дженнер что-то записывал в блокноте, а Коулман все говорил и говорил, громко, властным тоном, слегка подслащенным для прессы.
Я помахал Карлу рукой, давая понять, что хотел бы с ним поговорить. Он мгновенно прервал Коулмана на полуслове, поблагодарил и заспешил ко мне.
— Паршивый прием, — заметил он. — А ты тут по какому поводу, Тайгер?
— Вынюхиваю.
— Слушай, что происходит? Что-то случилось, но не пойму что.
— Скажут на брифинге, когда сочтут нужным.
У него загорелись глаза.
— Ну хоть намекни.
— Рад бы, да нельзя. На твоем месте я бы подежурил у входа в отель. Возможно, будет «скорая помощь». А ты, случайно, не знаешь, где Сарим Шей?
— Я тоже хотел бы знать. Не очень давно он сказал, что пойдет к себе. С тех пор как сквозь землю провалился. Приставленные к нему ребята уже получили взбучку за то, что проморгали его. А он тебе зачем?
— Надо передать пакет.
— Желаю удачи.
— Может, он у Вей Локки?
— Она ушла еще до него. Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом и спущусь вниз. Здесь уже нечего делать. Если что узнаешь, не забудь обо мне. Как говорится, услуга за услугу. Глядишь, и я тебе пригожусь.
— Непременно, — заверил я.
* * *
У входа в апартаменты Сарима Шея дежурили двое полицейских. Изучив мое удостоверение, выданное военной разведкой, один из них сказал:— Там никого нет.
— А Шей заходил?
— Не в наше дежурство. Тогда здесь стояли ребята из безопасности. Он вошел и вышел. Может, он решил посетить Международную ярмарку.
— Ладно. Я все-таки загляну в номер.
— Давай.
В номере было совершенно не убрано. Бутылки с виски, наполовину опорожненные бокалы со спиртным и переполненные окурками пепельницы. Во всех спальнях — горы чемоданов, шкафы забиты одеждой. Номер Сарима Шея был как раз напротив апартаментов Тейша, и при беглом осмотре невозможно установить, что из вещей отсутствует.
Ускользнуть Шею было несложно. Поскольку его номер находился напротив номера Тейша, Шей воспользовался той десятой комнатой, откуда можно было никем не замеченным выйти на лестницу, ведущую к служебному входу.
Я оглядел спальню, порылся в корзинах для мусора, но, судя по всему, кто-то уже проделал это до меня. Из блокнота на столе было вырвано несколько страниц, но на следующем чистом листе оттиска не было видно.
В ящиках письменного стола не было ничего, кроме почтовой бумаги и шариковой ручки. На столе стоял письменный прибор. Посмотрев на синюю промокательную бумагу на пресс-папье, я заметил только несколько чернильных пятен и вдавившийся в мягкую бумагу оттиск извилистой линии, словно кто-то пробовал шариковую ручку, и оттиск нескольких квадратиков.
Направившись было к выходу, я остановился и еще раз взглянул на пресс-папье. И тут меня осенило. Квадратиков было четыре, и на крайнем правом стоял крестик. Ведь лифтов тоже было четыре, и именно в этом спускался Тейш.
Сарим Шей нарисовал маршрут Тейша в зал приемов и передал листок тому, кто планировал похищение.
Значит, это все-таки его рук дело.
И ему вовсе не нужен живой Тейш. Даже если Тейш перекинется к комми, Сарим Шей все равно останется на вторых ролях. А если, не дай бог, появится наследник, то и после смерти Тейша шансов у него не будет. Вей Локку тоже следовало отстранить. После смерти Тейша она никто. А если Тейш останется в живых, Вей Локка разоблачит Сарима перед мужем.
Значит, Сарим должен встретиться с Малкольмом Туросом и во что бы то ни стало убедить его прикончить Тейша. Спасти Тейша может только то, что на него поставили Советы, а в этом случае решение будет принимать Турос.
Если умрет Тейш, погибнут и Тедди Тедеско и Пит Мур. И с каждой минутой у них все меньше шансов остаться в живых.
Моя попытка открыть дверь в десятую комнату, рядом с апартаментами Тейша, не удалась. Она была заперта. Но хватило трех ударов каблуком, чтобы замок соскочил и дверь распахнулась. При свете, проникавшем из спальни, я увидел настольную лампу на туалетном столике и включил ее. Зайдя в спальню, я заглянул в проход между двумя кроватями.
Там на полу ничком лежала окровавленная Вей Локка. Одежда на ней была изорвана, волосы разметались по спине. Я повернул ее голову и содрогнулся от сострадания, увидев страшные кровоподтеки на щеке и под глазом.
К счастью, она была жива! Ее оставили умирать здесь, раненную!
Перевернув ее на спину, я увидел, что у нее из живота торчит рукоятка тонкого острого стилета. Такое жало убивает насмерть.
Разорвав одежду вокруг раны, я понял, почему она осталась жива. Лезвие угодило в рубин и, соскользнув с него, прошлось только по мышцам живота.
Она не могла меня слышать, но я, коснувшись ее лица, сказал:
— Все будет в порядке, дорогая.
Потом взял рубин и положил его в карман.
Мне нельзя было задерживаться для объяснений. Я вышел, поговорил с минуту с полицейскими, сел в лифт и спустился в холл. Оттуда я позвонил Чарли Корбинету наверх.
Минуты через две он взял трубку.
— Это Тайгер, Чарли.
— Откуда ты звонишь?
— Из города, — солгал я. — Послушай... Проверь комнату, примыкающую к апартаментам Шея. Там Вей Локка, и она ранена. Ее хотели убить, но не вышло. Она без сознания. Когда придет в себя, сама вам все расскажет. Не спускайте с нее глаз. Если станет известно, что она осталась жива, могут снова на нее напасть.
— Тайгер... — хотел было еще что-то сказать Чарли, но у меня не было времени на более подробный разговор, и я повесил трубку. Однако мысли мои вернулись к спальне Тейша, вернее к телефонному аппарату, стоявшему на ночном столике между двумя кроватями. Судя по тому, что стоял он на самом краю столика, а не там, где ему полагалось бы находиться, кто-то недавно звонил оттуда и для удобства придвинул к себе поближе.
Мое служебное удостоверение открыло мне доступ к информации. Оператор на коммутаторе сообщила мне, что на счету этого номера числится один разговор в кредит, который состоялся сегодня. Она написала на листочке телефонный номер лица, которому звонили, и вручила мне.
Мне не хотелось болтаться в отеле, поэтому я вышел на улицу и решил отыскать какую-нибудь забегаловку, где есть таксофон.
По-прежнему шел дождь. Вечерами, подобными этому, всегда идет дождь.
В квартале от «Стейси» я отыскал пивной бар, откуда позвонил Вирджилу Адамсу с просьбой проверить по телефонному справочнику, кому принадлежит указанный на листочке номер. Он заглянул в справочник и сообщил мне соответствующий адрес, фамилия же владельца этого номера в справочнике не была указана.
У меня было такое чувство, будто я пытаюсь пробить стену кулаком. Промчавшись по указанному адресу, я обнаружил будку с таксофоном на углу Десятой авеню. Газовая колонка рядом была закрыта.
Я снова позвонил Вирджилу — узнать, не поступали ли какие-нибудь полезные сведения от наших информаторов. Как оказалось, ничего ценного не поступало. Единственная мало-мальски полезная информация ожидается от хозяина заведения, подобного «Турецким садам», который видел человека, похожего на Малкольма Туроса.
За еду и выпивку этот человек расплачивался пятисотдолларовой купюрой, и когда он доставал ее из бумажника, хозяин заведения успел заметить там карточку клуба, принадлежащего его другу Стефену Пеллони. Вирджил послал туда своих людей — двоих мужчин и одну женщину — на случай, если он вдруг там появится снова.
Вирджил собирался уже попрощаться, когда вдруг сказал:
— Подожди, Тайгер. Я только что получил сообщение.
— Какое?
— Довольно невразумительное, от одного нашего источника. Он владелец лавчонки, торгующей подержанной одеждой на Ист-Сайде. — Вирджил продиктовал мне адрес, и я его запомнил. — Говорил что-то о человеке со странным голосом, который покупал костюм очень маленького размера, сынишка торговца случайно заглянул в стоящую у входа машину и увидел там человека в чем-то вроде ночной рубахи. Есть в этом смысл, как ты думаешь?
— Может, и есть. Я смотаюсь туда.
— Лавочник может огрести десять кусков, если выведет нас на след.
Это скоро выяснится.
Я высадился из такси в конце квартала, а дальше пошел пешком. Днем здесь наверняка много народу, но сейчас на улице не было ни души. Парочка баров была еще открыта, а в ресторане продолжали сидеть несколько человек, хотя двери уже заперли, а единственный официант стоял у входа, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал, когда гости соблаговолят наконец уйти.
Я отыскал лавчонку по указанному адресу. Она помещалась в обшарпанном доме, над входом в который висела вывеска с надписью «Покупаем старую одежду» и имя владельца «Лео Рубин». Время было позднее, свет нигде не горел, и я посветил себе спичкой, чтобы найти кнопку звонка и рядом имя: «Рубин». На мои звонки никто не отвечал, тогда я нажал кнопку и не отнимал пальца, пока не хлопнула дверь и кто-то не заорал с верхней площадки лестницы:
— Да, да, что такое? Вы что, не знаете, который сейчас час? В это время надо спать. Что вам надо?
— Хочу дать вам возможность заработать десять кусков, — крикнул я в ответ.
— За такие деньги можно и поработать. Поднимайтесь наверх. Осторожнее, света нет. Дети набросали всякого хлама.
Пробираясь между игрушками и коробками, я добрался до площадки. В освещенном проеме двери стоял сухонький человечек неопределенного возраста, плотно запахнувшись в халат и вглядываясь в меня прищуренными глазами из-за толстых стекол очков.
— Простите, а вы кто? Кто это хочет дать мне столько денег?
— А разве сумма вам ни о чем не напоминает?
— Да, я кое-что слышал.
— И сообщили о человеке со странным голосом.
Он перестал щуриться и беспокойно огляделся.
— Входите, входите. Не стоит говорить об этом на людях.
— Разве выше еще кто-то живет?
— Только мыши. Там у меня склад да еще селю приезжих родственников, чтобы надолго не задерживались. Сюда, пожалуйста, на кухню. — Он подошел к буфету, достал две рюмки и пыльную бутылку. — У нас так заведено. Сначала рюмочка, потом дело. Выпьешь с человеком и сразу можешь определить, врет он или нет.
Я торопливо опрокинул свою рюмку, чтобы скорее перейти к делу, но лавочник был из тех, кого не подгонишь. Когда он созрел для разговора, он указал мне на стул, переплел пальцы и выжидающе затих.
— Меня зовут Мэнн. Тайгер Мэнн. Мы ищем одного человека со странным голосом.
— Разрешите поинтересоваться, кто он?
— Это не важно. Он убийца и готов убивать снова и снова. Нам нужно его остановить. Расскажите, что вы видели. И как можно подробнее.
Он понимающе кивнул, сполоснул рюмки, вытер их и поставил на место.
— Тут живет один человек по имени Дог. Он-то и сказал, чтобы мы следили, не появится ли здесь разыскиваемый гражданин. В надежде на такое большое вознаграждение мы все принялись следить, тем более что знали, как однажды посчастливилось самому Догу получить такое же вознаграждение! Впрочем, мне тоже однажды довелось неплохо заработать. Я сообщил кому следует о находке, оказавшейся в кармане проданного мне подержанного костюма. Как выяснилось, он был краденый. Да, я знаю, как вы работаете, поэтому внимательно слежу за всем, что происходит вокруг. Вот и сегодня вечером сижу я себе и чиню старую одежду для продажи, и вдруг входит этот господин. Естественно, я сначала смотрю на его одежду и вижу, что ему для себя покупать ничего не надо.
— Можете его описать?
Лео Рубин беспомощно развел руками.
— Ничего особенного. Самый обыкновенный мужчина. Лет сорока. Не высокий, не низкий.
— Средний?
— Да, — сразу согласился Рубин. — Его трудно описывать. Его костюм... что вам сказать? Темно-серый, не очень ношеный, но не американского покроя. Это может заметить только специалист, — добавил он с гордостью. — В очках, в шляпе, очень хорошие ботинки на каучуке. Не понимаю, почему ему понадобилось покупать поношенные вещи. — Он опять пожал плечами. — Как понять людей? Смотришь, прохожий увидел бродягу, зашел ко мне и купил ему костюм. Бродяга тут же загоняет мне одежду по дешевке и отправляется пьянствовать. И все довольны.
— Вернемся к вашему покупателю. Расскажите о нем.
— А я что делаю? Я обратил на него внимание, когда он заговорил. Говорил он с трудом, и все время подбородок у него был прижат к груди, вот так. — Рубин показал как и продолжал: — Он спросил костюм 34-го а размера, любого цвета и фасона. Я нашел ему такой и продал за пять долларов. Он даже не стал ждать, чтобы я завернул покупку. Перекинул на руку и вышел. Сел в машину и уехал.
— Какая у него была машина?
— Откуда мне знать? Шел дождь, и я не вышел на улицу. Мой сынишка сказал, что в машине сидел человек в ночной рубашке. Белой. Я подумал и позвонил своему соседу Догу, от которого я узнал о вознаграждении, и рассказал ему об этом человеке... с голосом. Дог пообещал позвонить куда надо, и вот вы приехали. — Он с надеждой посмотрел на меня. — А этого достаточно?
— Нет.
Нескрываемое сожаление читалось на его лице.
— Мне нужно знать об этой чертовой машине.
— Не могу помочь.
В это время с порога кухни раздался писклявый голос:
— Я знаю, папа.
— Ничего ты не знаешь. Марш в постель, — скомандовал Рубин.
— Одну минутку. Сколько тебе лет? — поинтересовался я.
— Одиннадцать. Это был черный «шевроле», седан, модель 1963 года.
— И ты говоришь, там сидел тип в ночной рубахе?
— Да. Я даже подпрыгнул, чтобы получше разглядеть в заднее окно. Это был старик. На вид больной.
— А ты не посмотрел на номер? — Я надеялся на невероятное.
— Не-а, — ответил паренек.
— Вот видите. Ничего эти дети не знают, ничего не видят, а... — недовольно заворчал Рубин.
— А я знаю, чья это машина, — сказал малец, ухмыляясь.
Я готов был прыгать до потолка от радости: наконец я что-то нащупал.
— Чья же? — спросил я.
— Яму Горки. Он живет в Фултоне и дает машины напрокат.
Папа Рубин поднялся с суровым лицом.
— И ты так далеко уходил от дома?
— Ага, пап.
Рубин-старший снял очки, покрутил заушниками и снова нацепил их.
— Этот Горки — бездельник и проходимец. Коммунист и бездельник.
— А ты откуда знаешь, пап? — хмыкнул мальчишка.
— Судя по людям, с кем он якшается, — взорвался Рубин. — Не смей приближаться к Фултону, слышишь? Я тебе говорю...
— Как ты узнал его машину? — спросил я мальчика.
— На той неделе кто-то нацарапал на багажнике «Яму — вонючка». Вчера я заметил. А потом, я все равно знаю.
— Почему еще? — спросил я.
— За рулем был сам Яму. Вот почему.
— Где он живет?
— Наверху, над баром Слоуна, в четырех кварталах отсюда. Это самый большой кабак. На той улице их еще шесть. «Зеленые»... клуб такой... завтра там устраивают пьянку. Во грохоту будет, до неба!
— Вы только подумайте, мистер Мэнн, маленький ребенок — и видит такие безобразия. Просто кошмар!
Я вынул пятидолларовую бумажку и протянул мальчишке, тот шустро схватил ее и зажал в кулаке.
— Ты это заработал. Только не болтай.
— Очень надо. А Яму Горки — вонючка и есть. Он всегда к нам пристает.
— Немедленно в постель, — загремел папа Рубин, указуя перстом, видимо, в сторону спальни. Малыш усмехнулся и убежал.
— Нет, мы были совсем другими, — заметил Рубин, пожав плечами.
— Не исключено, что он сейчас заработал вам кучу денег, мистер Рубин.
— Возможно. Но, может, детям лучше было бы не видеть всего этого?
— В данном случае хорошо, что увидел, — ответил я.
Глава 10
Младший Рубин был прав, говоря о намечавшейся на следующий день грандиозной попойке. На улице, замкнутой с обеих сторон двумя авеню, все питейные заведения и магазины были украшены плакатами, возвещающими о начале ежегодного фестиваля «Клуба зеленых» с многообразной увеселительной программой от состязаний по софтболу в Центральном парке до бочки пива, по традиции выкатываемой на улицу. Организаторы фестиваля приглашали всех жителей района и членов других клубов принять участие в празднествах и встретиться в дружеском матче с командой «зеленых».
Двери всех баров были широко распахнуты, и оттуда на улицу выплескивались бравурные мелодии музыкальных автоматов. Публика, попировав в одном баре, отправлялась в другой. Все были изрядно навеселе и совершенно не замечали дождя. Один парень уселся прямо на земле, привалившись к переднему бамперу припаркованной неподалеку машины, двоих других выворачивало наизнанку у обочины дороги, а еще один, доев печенье, направился снова в бар. Как чайка, подумал я.
Я взирал на подгулявших парней с доброй усмешкой, потому что, если бы не фестиваль, Турос не стал бы покупать костюм для Тейша. Ведь в белой национальной одежде он будет как бельмо на глазу, а в нелепом поношенном костюмишке, поддерживаемый двумя дюжими парнями с обеих сторон, он вполне сойдет за основательно перебравшего типа, которого друзья ведут домой.
В кабачке Слоуна и впрямь дым стоял коромыслом. Вместо обычного музыкального автомата наяривал оркестр из трех человек. В баре старались кого-нибудь подцепить начинающие шлюшки, а снаружи у дверей парочка профессионалок подкарауливала выходящих парней, но те по большей части отделывались коротким: «В другой раз!»
Через наружную дверь я вошел в небольшой вестибюль и оказался еще перед одной дверью, но уже запертой, за которой находились жилые помещения. С помощью пластиковой кредитной карточки я отжал язычок замка, и дверь отворилась. Я плавно прикрыл ее, замок защелкнулся, а я достал свой пистолет и взвел курок.
Двери всех баров были широко распахнуты, и оттуда на улицу выплескивались бравурные мелодии музыкальных автоматов. Публика, попировав в одном баре, отправлялась в другой. Все были изрядно навеселе и совершенно не замечали дождя. Один парень уселся прямо на земле, привалившись к переднему бамперу припаркованной неподалеку машины, двоих других выворачивало наизнанку у обочины дороги, а еще один, доев печенье, направился снова в бар. Как чайка, подумал я.
Я взирал на подгулявших парней с доброй усмешкой, потому что, если бы не фестиваль, Турос не стал бы покупать костюм для Тейша. Ведь в белой национальной одежде он будет как бельмо на глазу, а в нелепом поношенном костюмишке, поддерживаемый двумя дюжими парнями с обеих сторон, он вполне сойдет за основательно перебравшего типа, которого друзья ведут домой.
В кабачке Слоуна и впрямь дым стоял коромыслом. Вместо обычного музыкального автомата наяривал оркестр из трех человек. В баре старались кого-нибудь подцепить начинающие шлюшки, а снаружи у дверей парочка профессионалок подкарауливала выходящих парней, но те по большей части отделывались коротким: «В другой раз!»
Через наружную дверь я вошел в небольшой вестибюль и оказался еще перед одной дверью, но уже запертой, за которой находились жилые помещения. С помощью пластиковой кредитной карточки я отжал язычок замка, и дверь отворилась. Я плавно прикрыл ее, замок защелкнулся, а я достал свой пистолет и взвел курок.