Страница:
деревянных сарайчиков на боне, чтобы спустить на воду рыбачьи челны.
Каждый, оказавшийся за пределами крепости, отложил или бросил все,
чем он занимался и, не оглядываясь и не теряя времени на то, чтобы
обнаружить причину внезапной тревоги, быстро побежал к крепости. Только
достигнув крепостных ворот, все без исключения оглядывались через плечо на
темную окраину густого леса, чернеющего на востоке.
Они торопливо пробегали через ворота и мимоходом осведомлялись у
охранников, стоявших на подмостках под оградой палисада:
- Почему нас срочно отозвали назад? Что случилось? Пришли пикты?
Вместо ответа один из охранников, скупых на олова, подчеркнуто указал
на юг. С его высокого помоста был виден движущийся парус. Люди карабкались
на помост и всматривались в море.
Из маленькой обзорной башенки на крыше главного здания - которое, как
и все остальные строения внутри ограды палисада, было выстроено из толстых
стволов деревьев - граф Валенсо из Корзетты наблюдал за приближающимся
парусом, за тем, как он огибает оконечность южного берега бухты. Граф был
худым, мускулистым мужчиной в возрасте примерно пятидесяти лет. У него
было мрачное, суровое лицо. Его узкие штаны и куртка были сшиты из черного
шелка. Единственным, что у него было другого цвета, это сверкающие
драгоценные камни на рукоятке его меча и винно-красная накидка,
ниспадающая с его плеч. Он нервно крутил свои усы, потом мрачно взглянул
на своего мажордома - человека со скучным взглядом и лицом, одетого в
сатин цвета стали.
- Что вы думаете об этом, Гальбро?
- Это - карака, милорд, - ответил мажордом. - Карака с такелажем и
парусами, как у кораблей бараханских пиратов, смотрите, вон там!
Он почти прокричал свои последние слова. Корабль уже обогнул
выступающий в море кусок суши и теперь наискось плыл через бухту,
вспенивая водную гладь. Все увидели флаг, который внезапно затрепетал на
вершине мачты - черный флаг с контурами алой руки. Люди из форта испуганно
уставились на это пугающее знамя. Все глаза теперь ожидающе повернулись к
башне, на которой стоял их угрюмый хозяин в развевающейся на утреннем
ветру накидке.
- Да, это - бараханец! - пробурчал Гальбро. - И если мне не изменяет
память, это - "КРАСНАЯ РУКА, Стромбанни. Что ищет он у наших берегов,
таких мрачных и безотрадных?
- Для нас этот корабль, несомненно, не сулит ничего хорошего, -
пробормотал граф. Взгляд вниз сказал ему, что тяжелые ворота тем временем
уже были закрыты, и капитан охраны, вооруженный блестящей сталью,
распределял своих людей по постам. Некоторых - на бруствер у ограды,
других - к нижним бойницам. Главные силы разместились вдоль западной части
палисада, в центре которой находились ворота.
Сто человек, сто судеб, - солдаты, вассалы, крепостные и их семьи
последовали в изгнание вместе с Валенсо. Среди них было сорок опытных
воинов, которые уже облачились в доспехи, нахлобучили шлемы и вооружались
мечами, боевыми топорами и арбалетами. Последними были рабочие без
кольчуг, но на них были надеты прочные и твердые кожаные туники. Они также
были сильными и храбрыми людьми, которые могли умело обращаться с
охотничьими луками, острыми топорами дровосеков и охотничьими пиками. Все
они тут же заняли свои места и мрачно глядели на приближение своих
заклятых врагов - потому что вот уже более столетия пираты с бараханских
островов - маленькой группки островков к юго-западу от побережья Зингары -
делали жизнь на морском побережье чрезвычайно опасной.
Люди на подмостках внимательно наблюдали за каракой, латунные части
которой ослепительно блестели на солнце. Они видели на палубе судна
суетящихся пиратов и слышали их крики. Вдоль поручней угрожающе
поблескивала сталь.
Граф покинул башню и приказал своей племяннице и ее подопечной
укрыться в доме. После этого он надел шлем и нагрудные латы, а потом
угрюмо поднялся на подмостки, чтобы принять на себя командование обороной
форта. Его подданные наблюдали за его действиями с мрачной покорностью
судьбе. Они намеревались продать свои жизни как можно дороже, однако,
несмотря на довольно сильные позиции, у них едва ли сохранились шансы
победить нападающих. Полтора года в этой пустыне при постоянной угрозе
нападения диких пиктов из глубин темного леса у них за спиной, все время
грызли их разум и сделали пессимистами. Их женщины молча стояли у дверей
деревянных хижин или пытались успокоить разволновавшихся детей.
Белеза и Тина смотрели из одного окон главного дома, и молодая
женщина почувствовала, как дрожит девочка. Она, словно защищая, обняла ее
решительной рукой.
- Они бросили якорь у лодочной станции, - тихо проговорила Белеза. -
Да, вот они спустили его в воду - это на расстоянии примерно трехсот футов
от берега. Не бойся, малышка! Они не сумеют захватить наш форт. Может
быть, им просто нужны свежая вода и мясо. Или же они ведут в этих водах
погоню за кем-нибудь.
- Они плывут к берегу в длинной лодке! - взволнованно воскликнула
девочка. - О, моя дорогая леди, я так сильно боюсь! Какие огромные и
ужасные мужчины в доспехах! Посмотри же, как блестят на солнце их странные
пики и шлемы! Они нас сожрут?
Несмотря на собственный страх, Белеза рассмеялась.
- Конечно, нет! Как ты могла так подумать?!
- Зингелито рассказал мне, что бараханцы едят женщин.
- Он только пошутил. Бараханцы ужасны, но они не хуже зингаранских
ренегатов которые называют себя каперами. Зингелито однажды был капером.
- Это было ужасно, - пробормотала девочка. - Я так рада, что пикты
разбили ему голову.
- Но, девочка! - Белеза передернула плечами, - Ты не должна так
говорить. Посмотри, пираты высадились на берег. Они вышли из лодки, и
теперь один из них направляется к форту. Это, должно быть, сам Стромбанни.
- Эй там, в форте! - донес ветер хриплый мужской голос.
- Я пришел сюда под белым флагом!
Одетая в шлем голова графа появилась над оградой палисада, и его
серьезное лицо повернулось в сторону пирата. Пират остановился в пределах
слышимости. Это был огромного роста мужчина без головного убора, с
золотистыми волосами, какие иногда появляются в Аргосе. Из всех морских
грабителей мало кто был известен так же, как он.
- Говори! - приказал Валенсо. - Хотя у меня нет абсолютно никакого
желания выслушивать людей твоего сорта!
Стромбанни улыбнулся одними губами, но не глазами.
- Когда ваш галеон в прошлом году во время шторма ускользнул от меня
недалеко от Транлибеса, я не мог даже подумать, что встретимся снова на
пиктийском берегу, Валенсо. Но я уже тогда понимал, куда вы держите путь.
Я понял это у Митры и сразу же начал вас преследовать. Я был приятно
удивлен, когда некоторое время назад я увидел полощущееся на ветру знамя
над фортом, к тому, же с красным соколом на полотнище, именно там, где я и
ожидал. На голом пустынном берегу. Итак, я вас нашел!
- Кого нашли? - фыркнул граф.
- Не пытайтесь спорить! - этого стоявшего внизу огромного пирата
внезапно прорвало. - Я знаю, почему вы прибыли сюда. Я приплыл сюда потому
же. Где ваш корабль?
- Тебе не найти вообще ничего!
- У вас больше нет корабля! - с триумфом воскликнул морской
разбойник. - Я вижу часть мачты галеона в заборе вашего палисада,
хорошенькое дельце. Вы потерпели кораблекрушение высадились здесь и теперь
я, наконец, получу так долго ускользавшую от меня добычу!
- Проклятье, о чем это ты вообще болтаешь! - вскричал граф. -
Добыча?! Может быть, я бараханец, которого можно легко ограбить? Однако,
если бы это и было так, что я мог бы добыть на этом пустынном берегу?
- То, за чем вы пришли сюда! - холодно ответствовал пират. - То, за
чем я прибыл на этот берег и что намереваюсь забрать. Но от меня легко
отделаться. Отдай мне товар, мы тут же исчезнем и оставим вас в покое.
- Ты должно быть сошел с ума! - проревел Валенсо, - Я пришел в это
место в поисках мира и уединения, и я наслаждался одиночеством, пока из-за
моря не приполз ты, желтокожая собака! Убирайся прочь! Я не хочу больше
разговаривать с тобой, я устал от пустых, беспредметных разговоров,
Забирай своих негодяев и убирайся! Исчезни!
- Если я и исчезну, то только превратив твой жалкий фортишко в кучу
золы и тлеющих углей! - бешено проревел в ответ пират, - Я спрашиваю тебя
в последний раз, хотите вы спасти свою жизнь и выдать мне добычу? Здесь вы
не получите от меня никакой пощады, у меня с собой сто пятьдесят отчаянных
парней, которые едва могут дождаться, когда им будет позволено перерезать
ваши глотки!
Вместо ответа граф сделал быстрый знак людям, разместившимся за
оградой палисада. Немедленно через бойницу вылетела стрела, свистнула в
воздухе и ударилась в нагрудный панцирь Стромбанни.
Пират яростно заорал и побежал назад, к берегу, а стрелы тем временем
продолжали свистеть вокруг него. Его люди также взревели и, размахивая
клинками, стали приближаться.
- Проклятая собака! - в ярости воскликнул граф и ударил промазавшего
лучника по голове своей закованной в металлические латы рукой, - Почему ты
не попал в его гнусное горло? Будьте наготове, люди! Они приближаются!
Но Стромбанни добежал до своих людей и остановил их. Пираты
растянулись длинной линией, достигающей угла западной части палисада и
стали осторожно продвигаться вперед, изредка стреляя из луков. Хотя
лучники морских разбойников были лучше зингаранских, им при каждом
выстреле приходилось выпрямляться. Этим активно пользовались зингаранцы,
которые, находясь под защитой частокола, могли со своей стороны выпускать
стрелы и болты из арбалетов, предварительно хорошенько прицелившись.
Длинные стрелы бараханцев по крутой дуге летели через ограду палисада
и, звонко дрожа, впивались в карниз окна, через которое Белеза наблюдала
за разворачивающимся боем. Тина всякий раз вскрикивала, оглядываясь на
вздрагивающие древки впивающихся в дерево стрел.
Зингаранцы не отвечали на массированный обстрел соответствующим
образом. Они целились тщательно, без ненужной спешки. Тем временем женщины
позабирали всех детей в хижины и подчинились судьбе, которую им уготовил
бог.
Бараханцы были хорошо известны своей яростной тактикой нападения, но
они были также осторожны, как и быстры, и не настолько глупы, чтобы
гибнуть во время начала штурма палисада. Растянувшись широкой цепью, они
медленно ползли вперед, используя малейшие укрытия, ямы, одиноко стоящие
кусты, однако их вокруг было не так уж и много. Земля вокруг форта была
расчищена, на тот случай, если нападут пикты, что бы они во время своих
атак не могли укрыться за естественными препятствиями.
Когда бараханцы постепенно приблизились к обороняющемуся форту,
защитникам стало легче целиться и попадать в наступающих. Тут и там в
песке валялись трупы, латы которых блестели на ярком солнце. Некоторые
доспехи были пробиты тяжелыми арбалетными болтами, из тел других торчали
боевые стрелы, особенно из незащищенных шей или подмышек пиратов. Раненые
барахтались в лужах морской воды, окрашенной кровью, и стонали.
Пираты действовали гибко и быстро, как кошки. Они постоянно
перемещались с места на место, и из-за этого непрерывного передвижения,
перебежек и переползаний представляли из себя плохие мишени, кроме того,
латы защищали их. Их непрекращающийся обстрел угрожал людям, Укрывшимся в
форте, и заставляя их нервничать. Несмотря на это, было очевидно, что
преимущество оставалось на стороне укрывшихся за деревянными стенами
зингаранцев, пока шла только перестрелка.
Однако было видно, что возле ангара для лодок, который находился
прямо на берегу, пираты быстро орудовали топорами. Граф яростно и грубо
выругался, увидев, что враги сделали с их лодками, которые его люди
соорудили из досок, с таким трудом напиленных из толстых стволов деревьев.
- Они строят передвижной заградительный щит, - с яростной злостью,
воскликнул он, - Крайне необходима вылазка, пока они еще рассыпаны по
берегу, прежде чем они изготовят этот щит.
Гальбро неодобрительно покачал головой и взглянул на почти безоружных
работников с их неуклюжими охотничьими пиками.
- Наши стрелы убьют многих, кроме того, мы не можем вступать с ними в
открытую рукопашную схватку. Нет, мы должны оставаться за оградой палисада
и положиться только на свою оборонительную тактику.
- Великолепно, - недовольно пробурчал Валенсо, - но только в том
случае, если они не вторгнутся в форт и не проникнут сквозь частокол.
Время шло, и стрелки с обеих противоборствующих сторон продолжали
свою дуэль. Наконец, пестрая группа, состоящая примерно из трех десятков
пиратов, приблизилась к форту, толкая перед собой гигантский щит,
сколоченный из досок порушенных лодок и дерева, содранного с лодочного
ангара. Они нашли арбу, сняли с нее колеса и прикрепили их к щиту; колеса
эти, грубые, но вполне сносно вертящиеся, были изготовлены из дубовых
досок. Толкая перед собой это тяжелое и громоздкое сооружение, грабители
были неплохо защищены от разящих их стрел защитников форта, которые могли
видеть только ноги пиратов.
Деревянный щит все ближе и ближе подкатывался к воротам крепости,
Растянувшись цепью стрелки бежали к щиту, стреляя на ходу.
- Стреляйте! - ревел Валенсо, лицо которого сильно побледнело. -
Остановите их раньше, чем они сумеют добраться до ворот!
Стрелы со свистом рассекали воздух над оградой палисада и с
характерным звуком вонзались в плотное дерево, не причиняя ни какого вреда
защитникам. Насмешливые крики были ответом на этот пиратский залп. В ответ
неслись оскорбительные выкрики нападающих, поскольку стрелы и болты
обороняющихся теперь все реже и реже достигали цели, барабаня по толстому
щиту на колесах. Стрелы пиратов теперь попадали в бойницы. Один из солдат
пошатнулся и, захрапев упал на бруствер со стрелой в горле.
- Стреляйте по ногам! - крикнул Валенсо. А потом: - Сорок человек с
пиками и топорами к воротам! Остальные остаются в палисаде!
Песок взорвался под ногами морских грабителей, катящих щит, когда
туда ударили арбалетные болты. Пронзительный вой, потрясший воздух,
показал, что одна из стрел попала в нужную цель. Один их пиратов показался
из-за щита. Он дико ругался и прыгал на одной ноге, пытаясь вырвать болт
из раны в другой ноге. Через мгновение в него вонзилась дюжина стрел
лучников форта.
Тем не менее, пираты с триумфальными возгласами уже подкатили щит к
тяжелым воротам. Через заблаговременно пробитое отверстие в центре щита
был просунут массивный таран с железным наконечником, сделанным из одного
из стропил разобранного лодочного сарая. Ворота затрещали и немного
подались во внутрь палисада, в то время, как остроконечные стрелы и
смертоносные болты градом сыпались на атакующих, время от времени находя
себе цель и вызывая вопли боли. Однако морские волки были переполнены
жаждой сражения.
С громкими криками они раскачивали таран в такт движениям тяжелого
стропила, в то время, как их товарищи, не обращая никакого внимания на
несколько ослабевший обстрел со стороны защитников крепости, устремились к
форту со всех сторон, на бегу отвечая на обстрел из-за частокола своими
стрелами.
Граф, грубо ругаясь, выдернул свой меч, спрыгнул с бруствера и
побежал к сотрясавшимся воротам. Отряд его солдат все еще продолжал беглый
обстрел. Каждое мгновение ворота могли отойти еще больше, и тогда
защитники закроют образовавшуюся в них брешь своими собственными телами.
Неожиданно грохот боя перекрыл новый звук со стоявшего на рейде у
берега корабля прозвучал громогласный рев трубы. Сидевший на мачте судна
человек, раскачиваясь, дико размахивал руками.
Стромбанни услышал рев трубы в то мгновение, когда его руки крепко
обхватывали тяжелый таран. Он покрепче уперся ногами в песчаную почву,
чтобы удержать бревно тарана, когда тот в результате резкой отдачи пойдет
назад, мощные мускулы буграми вздулись на его руках и ногах. Он
прислушался, капли пота блестели на его искаженном лице.
- Стойте! - взревел он, - Проклятье, да остановитесь же! Вы слышите!
В наступившей тишине звук трубы стал слышен еще лучше, и чей-то голос
проревел что-то такое, что людям внутри палисада не удалось разобрать.
Но Стромбанни понял это. Он снова прорычал, задыхаясь, очередной
приказ, сопровождаемый злобными проклятиями. Пираты бросили таран, и стали
как можно быстрее отволакивать от ворот щит. Грабители, по которым
осажденные в форте снова открыли огонь, быстро помогли подняться своим
раненым и торопливо потащили их назад к воде.
- Смотри! - крикнула у своего окна Тина, подпрыгивая и жестикулируя
от возбуждения и нескрываемого нетерпения. - Они Убегают! Все! Они бегут к
морю! Смотри, они даже бросили свой щит! Они прыгают в шлюпку и гребут к
своему кораблю! О, моя леди! Неужели мы их победили и они уходят!?
- Я думаю, нет, - Белеза взглянула на море, потом снова перевела
взгляд на девочку. - Посмотри!
Она отодвинула занавески в сторону и высунулась из окна, ее звонкий
молодой голос перекрыл звуки недоуменных голосов, переговаривающихся друг
с другом защитников форта. Она снова поглядела наверх, потом туда, куда
указывала ее хозяйка. Тина удивленно вскрикнула, когда увидела еще один
корабль, который, величественно разрезая волны, огибал южную оконечность
бухты. Пока они наблюдали за новым судном широко открытыми главами, он
поднял королевский флаг Зингары.
Пираты Стромбанни вскарабкались на борт своей караки и стали быстро
поднимать якорь. Прежде, чем новый корабль пересек половину бухты,
"Красная рука", исчезла за северной частью его оконечности.
Голубой туман сгустился в ужасную темную фигуру, контуры которой пока
еще расплывались. Она заполняла всю переднюю часть загадочной пещеры и
скрыла за собой молчаливые фигуры у стола. Конечно, кдруг возле друга рога.
Пока длинная извивающаяся рука, как щупальца, сжимала его горло,
киммериец мгновенно обрушил на нее свой пиктийский топор. От силы удара
рукоятка топора переломилась, а медный клинок звеня ударился о гранитную
стену. Однако, насколько он мог видеть, лезвие вообще не проникло в плоть
противника. Для того, что бы ранить демона, недостаточно простого оружия.
А когти уже сомкнулись, разрывая кожу, на его горле, чтобы сломать ему
шею, словно это была обычная сухая ветка. С тех пор, как Конан боролся с
Баалитефом в дьявольском замке Ханумана в Замбуле, никто больше не
схватывал Конана с такой бешеной силой.
Когда волосатые пальцы коснулись его израненной кожи, варвар напряг
стальные мускулы своей бычьей шеи и глубоко втянул голову в плечи; он
сделал это для того, чтобы у его сверхъестественного противника оставалась
как можно меньше площадь для захвата. Он уронил кинжал и сломанный топор,
схватил за толстые, черные, узловато-когтистые пальцы, подпрыгнул, вскинул
обе ноги высоко вверх и изо всех сил ударил пятками по груди кошмарного
чудовища, вытянув свое тело в напряженную прямую линию.
Чудовищное сопротивление сильной стопы ноги киммерийца высвободило
его из смертельного захвата, а обратная сила удара отшвырнула его назад в
туннель, по которому он пришел сюда.
Он больно упал спиной на твердый каменный пол, и, перекувыркнувшись,
снова оказался на ногах, не обращая никакого внимания на свои раны. Он был
готов бежать или сражаться: смотря по обстоятельствам, потому, что ему
предстояло.
Пока он, тяжело дыша, стоял, напружинившись, и, как волк скалил зубы,
его взгляд был устремлен на дверь, ведущую в опасную пещеру, он немного
пришел в себя и стал ждать, что произойдет дальше. Но ничего не произошло.
Потому что едва только Конан освободился от захвата монстра, он
растворился и снова стал голубым туманом, из которого сгустившись, это
чудовище родилось.
Киммериец стоял в напряженной готовности к прыжку, либо к тому, чтобы
повернуться и помчаться по пробитому в скале туннелю. Суеверный страх
варвара безжалостно вгрызался в него. Хотя он и был почти совершенно
бесстрашным человеком, когда дело касалось обыкновенных людей или
привычных животных, однако все сверхъестественное и чуждое человеческой
сущности будило в нем холодный ужас.
Итак, именно поэтому пикты не воспользовались предоставившимся им
шансом, а вместо этого неожиданно повернули назад. Собственно говоря, он
предполагал нечто подобное. Он постарался припомнить все, что когда либо
слышал о демонах во времена своей суровой юности в покрытой свинцовыми
облаками Киммерии, а потом в период странствий по большей части освоенного
и цивилизованного мира - а также то, что довелось пережить самому. В
данный момент он не мог вспомнить ни того, ни другого, ни третьего. Но
когда этот воздушный, бестелесный дух обрел материальную форму, он увидел
все его ограничения и скованность. Гигантское неуклюжее чудовище не могло
бегать так быстро, как обычное смертное животное его размеров и очертаний.
Конан был уверен в том, что сам он сможет бежать гораздо быстрее, чем
такое вот чудовище.
Он собрал все своей мужество и с колотящимся от возбуждения сердцем
проревел:
- Эй ты, проклятый ужасный монстр! Не потрудишься ли ты выйти?
Но не получил ни какого ответа.
Он подождал, но так и не дождался ответа.
Голубой туман клубился под каменным сводом пещеры, больше не сгущаясь
в демонический силуэт. Внезапно Конан вспомнил Сагу никто о демоне,
которого заколдовал какой-то чародей, чтобы демон этот убил группу
чужеземцев, пришедших из-за моря. Однако он запер демона в той же самой
пещере, где он заточил свои жертвы, и в которой он убил их, чтобы демон,
которого он вызвал из ада, не мог напасть на него и разорвать его на
куски.
Киммериец впервые обратил более пристальное внимание на сундуки,
расставленные вдоль стен базальтового туннеля...
События в форте продолжали развиваться.
Граф приказал:
- Быстрее наружу! - он рванул засов ворот. - Уничтожьте щит прежде,
чем чужаки высадятся на берег.
- Но ведь Стромбанни бежал! - воскликнул Гальбро, - А новый корабль
плывет под флагом Зингары!
- Делай то, что я тебе сказал! - прогремел разъяренно Валенсо, - Мои
враги не только иностранцы-чужаки! Наружу, собаки! Тридцать из вас должны
втащить щит в форт!
Прежде, чем зингаранский корабль бросил якорь у берега, тридцать
самых дюжих мужчин подкатили щит к воротам и старательно, с натугой
протащили его в форт.
Тина, выглядывавшая из окна, главного дома, удивленно спросила:
- Почему, это граф снова решил запереть ворота? Он, вероятно, боится
того человека, который находится на приплывшем корабле?
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, детка, - обеспокоенно отозвалась
Белеза, хотя граф был отнюдь не тем человеком, который боится своих
врагов, он никогда не рассказывал, почему же все-таки он отправился в это
непонятное добровольное изгнание. Во всяком случае предположение Тины было
определенно беспокоящим, и не таким уж, быть может, невероятным.
Девочка, казалось, не слышала ее ответа.
- Все люди снова вошли внутрь форта, - сообщила она, - Ворота заперты
и все люди возвратились на свои посты. Если новый корабль преследует
Стромбанни, почему же он в таком случае не плывет за ним? Это не военная
карака, а обычная галера. Посмотри вон туда, лодка с корабля идет к суше,
в нашем направлении. На ее носу сидит человек в черном плаще,
Днище лодки заскребло по песку. Человек в темной накидке спокойно
шагнул на желтый песок, за ним последовали три его компаньона. Он был в
высок, строен, и под его черным плащом блестели шелк и стальное лезвие.
- Стойте! - решительно прогремел граф, когда незнакомцы подошли
ближе. - Я буду иметь дело только с вашим предводителем.
Высокорослый чужеземец снял свой шлем и почтительно поклонился. Его
товарищи остановились и еще плотнее закутались в свои развевающиеся плащи.
Моряки, оставшиеся позади них, опершись на весла, смотрели на флаг,
трепетавший под порывами ветра над палисадом.
Когда чужак подошел настолько близко к воротам, что уже не
требовалось громко кричать, чтобы понять друг друга, он сказал:
- Разумеется, между людьми чести не должно быть не доверия.
Яростно сверкнув глазами, Валенсо посмотрел на него, у чужеземца
темная кожа, узкий нос хищной птицы и тонкие черные усы. На его шее, так
же на рукавах можно было разглядеть тонкие кружева.
- Я не знаю вас, - произнес, поколебавшись, Валенсо. - Вы, корсар,
которого зовут Черный Зароно.
Чужеземец снова вежливо наклонил голову:
- Нет также никого, кто не знал бы Красного Сокола Корзетты.
- Мне кажется, что этот берег является обычным местом встречи
негодяев всех южных вод, - недовольно проворчал Валенсо и спросил - Чего
же вы хотите?
- Но, мой лорд, - отозвался Зароно, произнося фразу порицательным
тоном, - Что это за приветствие для того, кто сослужил вам такую большую
службу? Разве эта аргосианская собака Стромбанни не имел желания
протаранить ваши ворота? И разве он не смазал и не показал всем пятки,
когда наш корабль обогнул мыс?
- Это так, - неохотно согласился посуровевший граф. - Хотя и не вижу
разницы между пиратом и корсаром.
Зароно рассмеялся, не чувствуя себя оскорбленным и лихо подкрутил
свои усы.
- Вы очень откровенны, мой лорд. Поверьте мне на слово, я не хотел
поступать самовольно. Я только хотел попросить вашего разрешения бросить
Каждый, оказавшийся за пределами крепости, отложил или бросил все,
чем он занимался и, не оглядываясь и не теряя времени на то, чтобы
обнаружить причину внезапной тревоги, быстро побежал к крепости. Только
достигнув крепостных ворот, все без исключения оглядывались через плечо на
темную окраину густого леса, чернеющего на востоке.
Они торопливо пробегали через ворота и мимоходом осведомлялись у
охранников, стоявших на подмостках под оградой палисада:
- Почему нас срочно отозвали назад? Что случилось? Пришли пикты?
Вместо ответа один из охранников, скупых на олова, подчеркнуто указал
на юг. С его высокого помоста был виден движущийся парус. Люди карабкались
на помост и всматривались в море.
Из маленькой обзорной башенки на крыше главного здания - которое, как
и все остальные строения внутри ограды палисада, было выстроено из толстых
стволов деревьев - граф Валенсо из Корзетты наблюдал за приближающимся
парусом, за тем, как он огибает оконечность южного берега бухты. Граф был
худым, мускулистым мужчиной в возрасте примерно пятидесяти лет. У него
было мрачное, суровое лицо. Его узкие штаны и куртка были сшиты из черного
шелка. Единственным, что у него было другого цвета, это сверкающие
драгоценные камни на рукоятке его меча и винно-красная накидка,
ниспадающая с его плеч. Он нервно крутил свои усы, потом мрачно взглянул
на своего мажордома - человека со скучным взглядом и лицом, одетого в
сатин цвета стали.
- Что вы думаете об этом, Гальбро?
- Это - карака, милорд, - ответил мажордом. - Карака с такелажем и
парусами, как у кораблей бараханских пиратов, смотрите, вон там!
Он почти прокричал свои последние слова. Корабль уже обогнул
выступающий в море кусок суши и теперь наискось плыл через бухту,
вспенивая водную гладь. Все увидели флаг, который внезапно затрепетал на
вершине мачты - черный флаг с контурами алой руки. Люди из форта испуганно
уставились на это пугающее знамя. Все глаза теперь ожидающе повернулись к
башне, на которой стоял их угрюмый хозяин в развевающейся на утреннем
ветру накидке.
- Да, это - бараханец! - пробурчал Гальбро. - И если мне не изменяет
память, это - "КРАСНАЯ РУКА, Стромбанни. Что ищет он у наших берегов,
таких мрачных и безотрадных?
- Для нас этот корабль, несомненно, не сулит ничего хорошего, -
пробормотал граф. Взгляд вниз сказал ему, что тяжелые ворота тем временем
уже были закрыты, и капитан охраны, вооруженный блестящей сталью,
распределял своих людей по постам. Некоторых - на бруствер у ограды,
других - к нижним бойницам. Главные силы разместились вдоль западной части
палисада, в центре которой находились ворота.
Сто человек, сто судеб, - солдаты, вассалы, крепостные и их семьи
последовали в изгнание вместе с Валенсо. Среди них было сорок опытных
воинов, которые уже облачились в доспехи, нахлобучили шлемы и вооружались
мечами, боевыми топорами и арбалетами. Последними были рабочие без
кольчуг, но на них были надеты прочные и твердые кожаные туники. Они также
были сильными и храбрыми людьми, которые могли умело обращаться с
охотничьими луками, острыми топорами дровосеков и охотничьими пиками. Все
они тут же заняли свои места и мрачно глядели на приближение своих
заклятых врагов - потому что вот уже более столетия пираты с бараханских
островов - маленькой группки островков к юго-западу от побережья Зингары -
делали жизнь на морском побережье чрезвычайно опасной.
Люди на подмостках внимательно наблюдали за каракой, латунные части
которой ослепительно блестели на солнце. Они видели на палубе судна
суетящихся пиратов и слышали их крики. Вдоль поручней угрожающе
поблескивала сталь.
Граф покинул башню и приказал своей племяннице и ее подопечной
укрыться в доме. После этого он надел шлем и нагрудные латы, а потом
угрюмо поднялся на подмостки, чтобы принять на себя командование обороной
форта. Его подданные наблюдали за его действиями с мрачной покорностью
судьбе. Они намеревались продать свои жизни как можно дороже, однако,
несмотря на довольно сильные позиции, у них едва ли сохранились шансы
победить нападающих. Полтора года в этой пустыне при постоянной угрозе
нападения диких пиктов из глубин темного леса у них за спиной, все время
грызли их разум и сделали пессимистами. Их женщины молча стояли у дверей
деревянных хижин или пытались успокоить разволновавшихся детей.
Белеза и Тина смотрели из одного окон главного дома, и молодая
женщина почувствовала, как дрожит девочка. Она, словно защищая, обняла ее
решительной рукой.
- Они бросили якорь у лодочной станции, - тихо проговорила Белеза. -
Да, вот они спустили его в воду - это на расстоянии примерно трехсот футов
от берега. Не бойся, малышка! Они не сумеют захватить наш форт. Может
быть, им просто нужны свежая вода и мясо. Или же они ведут в этих водах
погоню за кем-нибудь.
- Они плывут к берегу в длинной лодке! - взволнованно воскликнула
девочка. - О, моя дорогая леди, я так сильно боюсь! Какие огромные и
ужасные мужчины в доспехах! Посмотри же, как блестят на солнце их странные
пики и шлемы! Они нас сожрут?
Несмотря на собственный страх, Белеза рассмеялась.
- Конечно, нет! Как ты могла так подумать?!
- Зингелито рассказал мне, что бараханцы едят женщин.
- Он только пошутил. Бараханцы ужасны, но они не хуже зингаранских
ренегатов которые называют себя каперами. Зингелито однажды был капером.
- Это было ужасно, - пробормотала девочка. - Я так рада, что пикты
разбили ему голову.
- Но, девочка! - Белеза передернула плечами, - Ты не должна так
говорить. Посмотри, пираты высадились на берег. Они вышли из лодки, и
теперь один из них направляется к форту. Это, должно быть, сам Стромбанни.
- Эй там, в форте! - донес ветер хриплый мужской голос.
- Я пришел сюда под белым флагом!
Одетая в шлем голова графа появилась над оградой палисада, и его
серьезное лицо повернулось в сторону пирата. Пират остановился в пределах
слышимости. Это был огромного роста мужчина без головного убора, с
золотистыми волосами, какие иногда появляются в Аргосе. Из всех морских
грабителей мало кто был известен так же, как он.
- Говори! - приказал Валенсо. - Хотя у меня нет абсолютно никакого
желания выслушивать людей твоего сорта!
Стромбанни улыбнулся одними губами, но не глазами.
- Когда ваш галеон в прошлом году во время шторма ускользнул от меня
недалеко от Транлибеса, я не мог даже подумать, что встретимся снова на
пиктийском берегу, Валенсо. Но я уже тогда понимал, куда вы держите путь.
Я понял это у Митры и сразу же начал вас преследовать. Я был приятно
удивлен, когда некоторое время назад я увидел полощущееся на ветру знамя
над фортом, к тому, же с красным соколом на полотнище, именно там, где я и
ожидал. На голом пустынном берегу. Итак, я вас нашел!
- Кого нашли? - фыркнул граф.
- Не пытайтесь спорить! - этого стоявшего внизу огромного пирата
внезапно прорвало. - Я знаю, почему вы прибыли сюда. Я приплыл сюда потому
же. Где ваш корабль?
- Тебе не найти вообще ничего!
- У вас больше нет корабля! - с триумфом воскликнул морской
разбойник. - Я вижу часть мачты галеона в заборе вашего палисада,
хорошенькое дельце. Вы потерпели кораблекрушение высадились здесь и теперь
я, наконец, получу так долго ускользавшую от меня добычу!
- Проклятье, о чем это ты вообще болтаешь! - вскричал граф. -
Добыча?! Может быть, я бараханец, которого можно легко ограбить? Однако,
если бы это и было так, что я мог бы добыть на этом пустынном берегу?
- То, за чем вы пришли сюда! - холодно ответствовал пират. - То, за
чем я прибыл на этот берег и что намереваюсь забрать. Но от меня легко
отделаться. Отдай мне товар, мы тут же исчезнем и оставим вас в покое.
- Ты должно быть сошел с ума! - проревел Валенсо, - Я пришел в это
место в поисках мира и уединения, и я наслаждался одиночеством, пока из-за
моря не приполз ты, желтокожая собака! Убирайся прочь! Я не хочу больше
разговаривать с тобой, я устал от пустых, беспредметных разговоров,
Забирай своих негодяев и убирайся! Исчезни!
- Если я и исчезну, то только превратив твой жалкий фортишко в кучу
золы и тлеющих углей! - бешено проревел в ответ пират, - Я спрашиваю тебя
в последний раз, хотите вы спасти свою жизнь и выдать мне добычу? Здесь вы
не получите от меня никакой пощады, у меня с собой сто пятьдесят отчаянных
парней, которые едва могут дождаться, когда им будет позволено перерезать
ваши глотки!
Вместо ответа граф сделал быстрый знак людям, разместившимся за
оградой палисада. Немедленно через бойницу вылетела стрела, свистнула в
воздухе и ударилась в нагрудный панцирь Стромбанни.
Пират яростно заорал и побежал назад, к берегу, а стрелы тем временем
продолжали свистеть вокруг него. Его люди также взревели и, размахивая
клинками, стали приближаться.
- Проклятая собака! - в ярости воскликнул граф и ударил промазавшего
лучника по голове своей закованной в металлические латы рукой, - Почему ты
не попал в его гнусное горло? Будьте наготове, люди! Они приближаются!
Но Стромбанни добежал до своих людей и остановил их. Пираты
растянулись длинной линией, достигающей угла западной части палисада и
стали осторожно продвигаться вперед, изредка стреляя из луков. Хотя
лучники морских разбойников были лучше зингаранских, им при каждом
выстреле приходилось выпрямляться. Этим активно пользовались зингаранцы,
которые, находясь под защитой частокола, могли со своей стороны выпускать
стрелы и болты из арбалетов, предварительно хорошенько прицелившись.
Длинные стрелы бараханцев по крутой дуге летели через ограду палисада
и, звонко дрожа, впивались в карниз окна, через которое Белеза наблюдала
за разворачивающимся боем. Тина всякий раз вскрикивала, оглядываясь на
вздрагивающие древки впивающихся в дерево стрел.
Зингаранцы не отвечали на массированный обстрел соответствующим
образом. Они целились тщательно, без ненужной спешки. Тем временем женщины
позабирали всех детей в хижины и подчинились судьбе, которую им уготовил
бог.
Бараханцы были хорошо известны своей яростной тактикой нападения, но
они были также осторожны, как и быстры, и не настолько глупы, чтобы
гибнуть во время начала штурма палисада. Растянувшись широкой цепью, они
медленно ползли вперед, используя малейшие укрытия, ямы, одиноко стоящие
кусты, однако их вокруг было не так уж и много. Земля вокруг форта была
расчищена, на тот случай, если нападут пикты, что бы они во время своих
атак не могли укрыться за естественными препятствиями.
Когда бараханцы постепенно приблизились к обороняющемуся форту,
защитникам стало легче целиться и попадать в наступающих. Тут и там в
песке валялись трупы, латы которых блестели на ярком солнце. Некоторые
доспехи были пробиты тяжелыми арбалетными болтами, из тел других торчали
боевые стрелы, особенно из незащищенных шей или подмышек пиратов. Раненые
барахтались в лужах морской воды, окрашенной кровью, и стонали.
Пираты действовали гибко и быстро, как кошки. Они постоянно
перемещались с места на место, и из-за этого непрерывного передвижения,
перебежек и переползаний представляли из себя плохие мишени, кроме того,
латы защищали их. Их непрекращающийся обстрел угрожал людям, Укрывшимся в
форте, и заставляя их нервничать. Несмотря на это, было очевидно, что
преимущество оставалось на стороне укрывшихся за деревянными стенами
зингаранцев, пока шла только перестрелка.
Однако было видно, что возле ангара для лодок, который находился
прямо на берегу, пираты быстро орудовали топорами. Граф яростно и грубо
выругался, увидев, что враги сделали с их лодками, которые его люди
соорудили из досок, с таким трудом напиленных из толстых стволов деревьев.
- Они строят передвижной заградительный щит, - с яростной злостью,
воскликнул он, - Крайне необходима вылазка, пока они еще рассыпаны по
берегу, прежде чем они изготовят этот щит.
Гальбро неодобрительно покачал головой и взглянул на почти безоружных
работников с их неуклюжими охотничьими пиками.
- Наши стрелы убьют многих, кроме того, мы не можем вступать с ними в
открытую рукопашную схватку. Нет, мы должны оставаться за оградой палисада
и положиться только на свою оборонительную тактику.
- Великолепно, - недовольно пробурчал Валенсо, - но только в том
случае, если они не вторгнутся в форт и не проникнут сквозь частокол.
Время шло, и стрелки с обеих противоборствующих сторон продолжали
свою дуэль. Наконец, пестрая группа, состоящая примерно из трех десятков
пиратов, приблизилась к форту, толкая перед собой гигантский щит,
сколоченный из досок порушенных лодок и дерева, содранного с лодочного
ангара. Они нашли арбу, сняли с нее колеса и прикрепили их к щиту; колеса
эти, грубые, но вполне сносно вертящиеся, были изготовлены из дубовых
досок. Толкая перед собой это тяжелое и громоздкое сооружение, грабители
были неплохо защищены от разящих их стрел защитников форта, которые могли
видеть только ноги пиратов.
Деревянный щит все ближе и ближе подкатывался к воротам крепости,
Растянувшись цепью стрелки бежали к щиту, стреляя на ходу.
- Стреляйте! - ревел Валенсо, лицо которого сильно побледнело. -
Остановите их раньше, чем они сумеют добраться до ворот!
Стрелы со свистом рассекали воздух над оградой палисада и с
характерным звуком вонзались в плотное дерево, не причиняя ни какого вреда
защитникам. Насмешливые крики были ответом на этот пиратский залп. В ответ
неслись оскорбительные выкрики нападающих, поскольку стрелы и болты
обороняющихся теперь все реже и реже достигали цели, барабаня по толстому
щиту на колесах. Стрелы пиратов теперь попадали в бойницы. Один из солдат
пошатнулся и, захрапев упал на бруствер со стрелой в горле.
- Стреляйте по ногам! - крикнул Валенсо. А потом: - Сорок человек с
пиками и топорами к воротам! Остальные остаются в палисаде!
Песок взорвался под ногами морских грабителей, катящих щит, когда
туда ударили арбалетные болты. Пронзительный вой, потрясший воздух,
показал, что одна из стрел попала в нужную цель. Один их пиратов показался
из-за щита. Он дико ругался и прыгал на одной ноге, пытаясь вырвать болт
из раны в другой ноге. Через мгновение в него вонзилась дюжина стрел
лучников форта.
Тем не менее, пираты с триумфальными возгласами уже подкатили щит к
тяжелым воротам. Через заблаговременно пробитое отверстие в центре щита
был просунут массивный таран с железным наконечником, сделанным из одного
из стропил разобранного лодочного сарая. Ворота затрещали и немного
подались во внутрь палисада, в то время, как остроконечные стрелы и
смертоносные болты градом сыпались на атакующих, время от времени находя
себе цель и вызывая вопли боли. Однако морские волки были переполнены
жаждой сражения.
С громкими криками они раскачивали таран в такт движениям тяжелого
стропила, в то время, как их товарищи, не обращая никакого внимания на
несколько ослабевший обстрел со стороны защитников крепости, устремились к
форту со всех сторон, на бегу отвечая на обстрел из-за частокола своими
стрелами.
Граф, грубо ругаясь, выдернул свой меч, спрыгнул с бруствера и
побежал к сотрясавшимся воротам. Отряд его солдат все еще продолжал беглый
обстрел. Каждое мгновение ворота могли отойти еще больше, и тогда
защитники закроют образовавшуюся в них брешь своими собственными телами.
Неожиданно грохот боя перекрыл новый звук со стоявшего на рейде у
берега корабля прозвучал громогласный рев трубы. Сидевший на мачте судна
человек, раскачиваясь, дико размахивал руками.
Стромбанни услышал рев трубы в то мгновение, когда его руки крепко
обхватывали тяжелый таран. Он покрепче уперся ногами в песчаную почву,
чтобы удержать бревно тарана, когда тот в результате резкой отдачи пойдет
назад, мощные мускулы буграми вздулись на его руках и ногах. Он
прислушался, капли пота блестели на его искаженном лице.
- Стойте! - взревел он, - Проклятье, да остановитесь же! Вы слышите!
В наступившей тишине звук трубы стал слышен еще лучше, и чей-то голос
проревел что-то такое, что людям внутри палисада не удалось разобрать.
Но Стромбанни понял это. Он снова прорычал, задыхаясь, очередной
приказ, сопровождаемый злобными проклятиями. Пираты бросили таран, и стали
как можно быстрее отволакивать от ворот щит. Грабители, по которым
осажденные в форте снова открыли огонь, быстро помогли подняться своим
раненым и торопливо потащили их назад к воде.
- Смотри! - крикнула у своего окна Тина, подпрыгивая и жестикулируя
от возбуждения и нескрываемого нетерпения. - Они Убегают! Все! Они бегут к
морю! Смотри, они даже бросили свой щит! Они прыгают в шлюпку и гребут к
своему кораблю! О, моя леди! Неужели мы их победили и они уходят!?
- Я думаю, нет, - Белеза взглянула на море, потом снова перевела
взгляд на девочку. - Посмотри!
Она отодвинула занавески в сторону и высунулась из окна, ее звонкий
молодой голос перекрыл звуки недоуменных голосов, переговаривающихся друг
с другом защитников форта. Она снова поглядела наверх, потом туда, куда
указывала ее хозяйка. Тина удивленно вскрикнула, когда увидела еще один
корабль, который, величественно разрезая волны, огибал южную оконечность
бухты. Пока они наблюдали за новым судном широко открытыми главами, он
поднял королевский флаг Зингары.
Пираты Стромбанни вскарабкались на борт своей караки и стали быстро
поднимать якорь. Прежде, чем новый корабль пересек половину бухты,
"Красная рука", исчезла за северной частью его оконечности.
Голубой туман сгустился в ужасную темную фигуру, контуры которой пока
еще расплывались. Она заполняла всю переднюю часть загадочной пещеры и
скрыла за собой молчаливые фигуры у стола. Конечно, кдруг возле друга рога.
Пока длинная извивающаяся рука, как щупальца, сжимала его горло,
киммериец мгновенно обрушил на нее свой пиктийский топор. От силы удара
рукоятка топора переломилась, а медный клинок звеня ударился о гранитную
стену. Однако, насколько он мог видеть, лезвие вообще не проникло в плоть
противника. Для того, что бы ранить демона, недостаточно простого оружия.
А когти уже сомкнулись, разрывая кожу, на его горле, чтобы сломать ему
шею, словно это была обычная сухая ветка. С тех пор, как Конан боролся с
Баалитефом в дьявольском замке Ханумана в Замбуле, никто больше не
схватывал Конана с такой бешеной силой.
Когда волосатые пальцы коснулись его израненной кожи, варвар напряг
стальные мускулы своей бычьей шеи и глубоко втянул голову в плечи; он
сделал это для того, чтобы у его сверхъестественного противника оставалась
как можно меньше площадь для захвата. Он уронил кинжал и сломанный топор,
схватил за толстые, черные, узловато-когтистые пальцы, подпрыгнул, вскинул
обе ноги высоко вверх и изо всех сил ударил пятками по груди кошмарного
чудовища, вытянув свое тело в напряженную прямую линию.
Чудовищное сопротивление сильной стопы ноги киммерийца высвободило
его из смертельного захвата, а обратная сила удара отшвырнула его назад в
туннель, по которому он пришел сюда.
Он больно упал спиной на твердый каменный пол, и, перекувыркнувшись,
снова оказался на ногах, не обращая никакого внимания на свои раны. Он был
готов бежать или сражаться: смотря по обстоятельствам, потому, что ему
предстояло.
Пока он, тяжело дыша, стоял, напружинившись, и, как волк скалил зубы,
его взгляд был устремлен на дверь, ведущую в опасную пещеру, он немного
пришел в себя и стал ждать, что произойдет дальше. Но ничего не произошло.
Потому что едва только Конан освободился от захвата монстра, он
растворился и снова стал голубым туманом, из которого сгустившись, это
чудовище родилось.
Киммериец стоял в напряженной готовности к прыжку, либо к тому, чтобы
повернуться и помчаться по пробитому в скале туннелю. Суеверный страх
варвара безжалостно вгрызался в него. Хотя он и был почти совершенно
бесстрашным человеком, когда дело касалось обыкновенных людей или
привычных животных, однако все сверхъестественное и чуждое человеческой
сущности будило в нем холодный ужас.
Итак, именно поэтому пикты не воспользовались предоставившимся им
шансом, а вместо этого неожиданно повернули назад. Собственно говоря, он
предполагал нечто подобное. Он постарался припомнить все, что когда либо
слышал о демонах во времена своей суровой юности в покрытой свинцовыми
облаками Киммерии, а потом в период странствий по большей части освоенного
и цивилизованного мира - а также то, что довелось пережить самому. В
данный момент он не мог вспомнить ни того, ни другого, ни третьего. Но
когда этот воздушный, бестелесный дух обрел материальную форму, он увидел
все его ограничения и скованность. Гигантское неуклюжее чудовище не могло
бегать так быстро, как обычное смертное животное его размеров и очертаний.
Конан был уверен в том, что сам он сможет бежать гораздо быстрее, чем
такое вот чудовище.
Он собрал все своей мужество и с колотящимся от возбуждения сердцем
проревел:
- Эй ты, проклятый ужасный монстр! Не потрудишься ли ты выйти?
Но не получил ни какого ответа.
Он подождал, но так и не дождался ответа.
Голубой туман клубился под каменным сводом пещеры, больше не сгущаясь
в демонический силуэт. Внезапно Конан вспомнил Сагу никто о демоне,
которого заколдовал какой-то чародей, чтобы демон этот убил группу
чужеземцев, пришедших из-за моря. Однако он запер демона в той же самой
пещере, где он заточил свои жертвы, и в которой он убил их, чтобы демон,
которого он вызвал из ада, не мог напасть на него и разорвать его на
куски.
Киммериец впервые обратил более пристальное внимание на сундуки,
расставленные вдоль стен базальтового туннеля...
События в форте продолжали развиваться.
Граф приказал:
- Быстрее наружу! - он рванул засов ворот. - Уничтожьте щит прежде,
чем чужаки высадятся на берег.
- Но ведь Стромбанни бежал! - воскликнул Гальбро, - А новый корабль
плывет под флагом Зингары!
- Делай то, что я тебе сказал! - прогремел разъяренно Валенсо, - Мои
враги не только иностранцы-чужаки! Наружу, собаки! Тридцать из вас должны
втащить щит в форт!
Прежде, чем зингаранский корабль бросил якорь у берега, тридцать
самых дюжих мужчин подкатили щит к воротам и старательно, с натугой
протащили его в форт.
Тина, выглядывавшая из окна, главного дома, удивленно спросила:
- Почему, это граф снова решил запереть ворота? Он, вероятно, боится
того человека, который находится на приплывшем корабле?
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, детка, - обеспокоенно отозвалась
Белеза, хотя граф был отнюдь не тем человеком, который боится своих
врагов, он никогда не рассказывал, почему же все-таки он отправился в это
непонятное добровольное изгнание. Во всяком случае предположение Тины было
определенно беспокоящим, и не таким уж, быть может, невероятным.
Девочка, казалось, не слышала ее ответа.
- Все люди снова вошли внутрь форта, - сообщила она, - Ворота заперты
и все люди возвратились на свои посты. Если новый корабль преследует
Стромбанни, почему же он в таком случае не плывет за ним? Это не военная
карака, а обычная галера. Посмотри вон туда, лодка с корабля идет к суше,
в нашем направлении. На ее носу сидит человек в черном плаще,
Днище лодки заскребло по песку. Человек в темной накидке спокойно
шагнул на желтый песок, за ним последовали три его компаньона. Он был в
высок, строен, и под его черным плащом блестели шелк и стальное лезвие.
- Стойте! - решительно прогремел граф, когда незнакомцы подошли
ближе. - Я буду иметь дело только с вашим предводителем.
Высокорослый чужеземец снял свой шлем и почтительно поклонился. Его
товарищи остановились и еще плотнее закутались в свои развевающиеся плащи.
Моряки, оставшиеся позади них, опершись на весла, смотрели на флаг,
трепетавший под порывами ветра над палисадом.
Когда чужак подошел настолько близко к воротам, что уже не
требовалось громко кричать, чтобы понять друг друга, он сказал:
- Разумеется, между людьми чести не должно быть не доверия.
Яростно сверкнув глазами, Валенсо посмотрел на него, у чужеземца
темная кожа, узкий нос хищной птицы и тонкие черные усы. На его шее, так
же на рукавах можно было разглядеть тонкие кружева.
- Я не знаю вас, - произнес, поколебавшись, Валенсо. - Вы, корсар,
которого зовут Черный Зароно.
Чужеземец снова вежливо наклонил голову:
- Нет также никого, кто не знал бы Красного Сокола Корзетты.
- Мне кажется, что этот берег является обычным местом встречи
негодяев всех южных вод, - недовольно проворчал Валенсо и спросил - Чего
же вы хотите?
- Но, мой лорд, - отозвался Зароно, произнося фразу порицательным
тоном, - Что это за приветствие для того, кто сослужил вам такую большую
службу? Разве эта аргосианская собака Стромбанни не имел желания
протаранить ваши ворота? И разве он не смазал и не показал всем пятки,
когда наш корабль обогнул мыс?
- Это так, - неохотно согласился посуровевший граф. - Хотя и не вижу
разницы между пиратом и корсаром.
Зароно рассмеялся, не чувствуя себя оскорбленным и лихо подкрутил
свои усы.
- Вы очень откровенны, мой лорд. Поверьте мне на слово, я не хотел
поступать самовольно. Я только хотел попросить вашего разрешения бросить