Спрэг де Камп Лион. Конан-воин

жизни на этом проклятом берегу. С кораблем погибли десять моих людей,
верных сподвижников, но у меня осталось еще сто шестьдесят человек, да и у
вас есть около сотни. В вашем форте имеются инструменты, а в этом,
чертовом лесу растет достаточно деревьев. Как только мы наловим из моря
достаточно обломков, я отправлю своих людей валить деревья. Мы общими
усилиям построим новый корабль.
- Для это нам потребуются месяцы, - зло пробурчал Валенсо.
- Вы можете предложить лучший способ провести время? Мы застряли
здесь, при чем надолго, и мы уберемся отсюда только в том случае, если
построим новый корабль. Мы создадим нечто вроде лесопилки. Главное
инструменты есть. До сих пор, если я чего-нибудь хотел, я всегда добивался
своего. Я надеюсь, что шторм разбил также и корабль Стромбанни. Пока нашли
люди строят корабль, мы отыщем драгоценности Траникоса.
- Мы никогда не сможем построить корабль. - Обреченно вздохнул
Валенсо.
Зароно рассерженно повернулся к нему.
- Когда вы наконец будете говорить так, что бы я смог понять вас? Кто
такой этот проклятый черный незнакомец?
- Да, действительно, проклятый, - пробормотал Валенсо, уставившись на
голубизну моря и думал о чем - то своем. - Тень моего кровавого прошлого,
которая жаждет забрать меня в ад. Из-за нее я бежал из Зингары и надеялся,
что после моего продолжительного путешествия по дальним морям и странам
она потеряла мой след. Но я должен был знать, что она, в конце-концов,
все-таки отыщет меня, где бы я ни находился.
- Если этот парень таинственным образом высадился здесь, на этом
берегу, он, должно быть, укрылся где-то в лесу, - пробурчал недовольно
Зароно. - Мы прочешем лес и обязательно отыщем его.
Валенсо хрипло рассмеялся.
- Легче и проще поймать тень от облака, или клок тумана, поднявшийся
в полночь из болота. И гораздо менее опасно голой рукой пытаться в темноте
нащупать и схватить ядовитую кобру.
Зароно бросил на графа странный взгляд. Очевидно он сильно сомневался
в здравом рассудке графа Валенсо.
- Кто этот человек? Откажитесь же от этих ваших мелочных тайн?
- Тень моей собственной жестокости и безудержной алчности. Ужас из
прошлых времен. Это - не смертный из плоти и костей, а...
- Эй! Смотрите! Там парус! - проревел наблюдатель на северном роге
бухты.
Зароно повернулся, и его громкий голос резко раздался в воздухе.
- Ты узнаешь этот корабль?
- Ага! - завопил кто-то, чей голос из-за большого расстояния было
трудно различить. - Это - "Красная рука".
- Стромбанни! Будь он проклят - В ярости воскликнул Зароно. - Ему
помогает сам дьявол! Как ему, черт побери, удалось ускользнуть от бури? -
Голос корсара превратился в злобный рев, отдававшийся эхом по всему
берегу. - Назад в форт, собаки!
Пока "Красная рука" очевидно мало поврежденная, покачиваясь на
волнах, огибала рог, берег обезлюдел, зато за палисадом тесно, вплотную
друг к другу торчали одетые в шлемы и повязанные пестрыми платками головы.
Корсары примирились со своими новыми союзниками. Они обладали большой
приспособленностью искателей приключений к любым обстоятельствам, а люди
графа смотрели на новоявленных буйных друзей с равнодушием крепостных.
Зароно скрипнул зубами, когда к берегу, рассекая спокойные волны,
направилась длинная лодка. Он увидел на носу шлюпа светловолосую голову
своего злейшего конкурента. Лодка подошла к берегу, и выпрыгнувший на
песок Стромбанни один направился в форт.
Он остановился на некотором расстоянии от крепостной стены и проорал
зычным голосом, который был хорошо слышен в утренней томной тишине.
- Эй, в форте! Я пришел, чтобы вести с вами переговоры.
- Почему же, во имя всех семи кругов преисподней, ты этого не
делаешь? - мрачно и сверкая глазами ответил Зароно.
- Когда в последний раз я пришел сюда под белым флагом, в мои
нагрудный панцирь ударила стрела с остро отточенным наконечником -
проревел в ответ пират.
- Ты сам вынудил нас к этому. - крикнул на реплику пирата Валенсо. -
Я тебя предупредил, что ты только зря теряешь время!
- Во всяком случае, как ты видишь, я не требую гарантии, чтобы
подобное больше не повторилось!
- Я даю тебе свое слово! - насмешливо крикнул ему Зароно.
- Твое слово проклято, зингаранская собака! Я требую слова Валенсо!
Граф еще сохранил какую-то часть своего достоинства. Когда он
ответил, голос его, несомненно, все еще внушал уважение.
- Подойди ближе, но смотри, чтобы твои люди оставались там, где они
сейчас находятся. В тебя больше не будут стрелять.
- Этого мне достаточно, - тотчас же заверил его Стромбанни. - Какие
бы грехи Корзетты ни лежали на вашей совести, граф, однако ваше слово
действительно что-то значит, на него вполне можно положиться.
Он подошел поближе, шага я вперевалку по взрыхленному песку, и
остановился у ворот. Он усмехнулся Зароно, который в свою очередь яростно
сверкал на своего врага глазами.
- Ну, Зароно, - насмешливо произнес он, - теперь у тебя кораблем
меньше, чем во время нашей последней встречи. Вы, зингаранцы, никогда не
были особенно хорошими моряками.
- Как тебе удалось спастись, ты - мессантийская крыса? - прогремел
корсар.
- В паре миль к северу отсюда находится уютная бухта, защищенная
длинной песчаной косой, которая и укротила бешенство шторма, - ответил,
расплывшийся в улыбке, Стромбанни. - Я укрылся там, хотя якоря и сорвало,
однако вес и масса "Красной руки" удержали ее вдали от берега.
Зароно сумрачно наморщил лоб. Валенсо упрямо молчал. Он ничего не
знал об этой бухте. Он вообще исследовал со своими людьми только маленький
пятачок близлежащей суши. Страх перед пиктами и настоятельная
необходимость занять работой своих людей в форте удерживали его от
тщательного изучения окружающего форт ландшафта.
- Я здесь появился для того, чтобы заключить с вами договор об
обмене, - равнодушно объяснил свое возвращение Стромбанни.
- Нам нечем с тобой меняться, кроме обмена ударами мечей, - пробурчал
Зароно.
- Я придерживаюсь другого мнения, - легкая, самодовольная улыбка
играла на тонких губах Стромбанни. - уже достаточно того, что вы убили и
ограбили Галакуса, моего Первого Офицера. До сегодняшнего дня я считал,
что драгоценности Траникоса находятся у Валенсо. Но я ошибался. Если бы
это в самом деле было так, вам не нужно было бы упорно преследовать
Галакуса и убивать его, чтобы завладеть его картой.
- Картой? - в недоумении воскликнул Зароно п пожал плечами.
- Как будто не знаешь, о чем идет речь! - Стромбанни засмеялся, но в
его глазах сверкала ярость. - Я знаю, что она у вас. Пикты, как известно,
не носят сапог!
- Но... - смущенно начал граф, однако моментально умолк, когда Зароно
сделал ему предостерегающий знак.
- Ну, даже если у нас имеется карта, чем тогда ты сможешь нас
заинтересовать?
- Впустите меня в форт, - предложил Стромбанни. - Там, внутри, мы
можем спокойно поговорить и обсудить все необходимые детали соглашения, -
он не ответил на поставленный вопрос, хотя люди на платформе за частоколом
палисада хорошо понимали, что пират явно намекает на свой корабль.
Этот факт был главным козырем. Безразлично, приводил ли он к войне,
или к торговле. Не имело значения, у кого он находился в руках, главную
роль играло только то, что он существовал и сейчас покачивался на водной
глади у берега. Кто бы не отплыл на этом корабле в море, все равно здесь
должно было остаться много людей. Все молчащие люди на платформе думали об
одном и том же.
- Твои люди останутся там, где они есть, - решительно предупредил
Зароно и указал на длинную лодку на берегу и корабль, стоящий в бухте на
якоре.
- Очень хорошо, просто замечательно - но не воображай, что ты можешь
захватить меня как простофилю. Я требую честного слова Валенсо о том, что
я покину его крепость живым, независимо от того, придем мы к соглашению
или нет.
- Я даю тебе слово, - заверил его граф.
- Ну, хорошо. Итак, ты сейчас откроешь ворота, потом мы откровенно
поговорим друг с другом.
Ворота были открыты, потом войны снова закрыли их тяжелые створки, и
предводитель пиратов исчез из виду, а люди по обе стороны крепостной стены
остались на своих местах, внимательно наблюдая за действиями друг друга
люди за частоколом палисада и люди у большой лодки, присевшие на корточки;
между ними - полоска песка и узкое пространство воды между пиратами,
находящимися у перил араки с обнаженными мечами, блестевшими в солнечном
свете.


Под широкой лестницей над банкетным залом, пригнувшись насколько
позволяло ограниченное пространство, спрятались Белеза и Тина, незаметные
для людей внизу, которые расселись вокруг длинного стола; Валенсо,
Гальбро, Зароно и Стромбанни. Кроме них в большом зале больше не было
никого.
Стромбанни выпил предложенное ему вино одним жадным глотком и
поставил на стол пустой бокал. Он откровенно симулировал честность и
открытость нарочитым выражением искренности, однако в глазах его стояли
жестокость и коварство. Он без обиняков решительно перешел к делу.
- Мы все сильно заинтересованы в драгоценностях, которые старый
Траникос упрятал где-то поблизости от этой бухты в неизвестном нам месте,
- начал он хрипло. - У каждого из нас есть что-то, что необходимо другим.
У Валенсо имеются работники, снаряжение, припасы, инструменты и форт,
предоставляющий нам защиту от пиктов. У тебя, Зароно, оказалась моя карта.
Я же располагаю кораблем.
- Я не понимаю одного, - пробурчал недовольно, скрывая истинные
чувства, Зароно, - если у тебя все это время находилась карта, почему же
ты в таком случае еще раньше не взял себе спрятанные Траникосом сокровища.
- У меня ее не было. Этот пес Зингелито заколол старого скрягу и в
темноте свистнул у старика его карту. У него не было ни корабля, ни
экипажа матросов. Ему потребовалось больше года пока он нашел и то, и
другое. Когда он, наконец-то, стал уверен, что сможет заполучить
сокровища, пикты помешали ему высадиться, убили многих его людей,
отправившихся с ним на поиски поживы, и вынудили его вернуться обратно в
Зингару. Один из пиратов выкрал у него карту и только недавно продал ее
мне.
- Следовательно, именно по этой причине Зингелито выбрал эту
проклятую бухту, пробурчал Валенсо, обратившись, видимо, к некоторым
воспоминаниям своего недавнего прошлого.
- Значит, вас, граф, привел сюда этот пес? - спросил Стромбанни. - Я
хочу поблагодарить его за это. Где он?
- Наверное, в аду, в конце концов, он раньше был корсаром, и
порядочным негодяем. По всей видимости, дикие пикты зарубили его, когда он
отправился в лес искать сокровища.
- Великолепно! Просто потрясающе! - довольно произнес Стромбанни. Он
потер руки. - Меня, естественно, волнует то, что карта была у моего
Первого. Многое произошло. Я доверял ему, и мои люди верили ему больше,
чем мне. Итак, я передал карту возле самого леса, он отделился от
остальных и, когда мы его нашли в высокой траве, растущей на песке, он,
судя по всему, был заколот в поединке. Песок был затоптан, трава примята.
Люди уже были готовы обвинить в случившемся меня, но тут, к счастью, мне
удалось найти следы его неизвестного убийцы, и я, разумеется, доказал этим
идиотам, что эти отпечатки обуви не могли быть оставлены моими сапогами. Я
также сразу же увидел по многим признакам, что этого не мог сделать никто
из моих людей, потому что ни у кого из них не было сапог со столь
характерным рисунком подметки. А пикты: как вы знаете, вообще не носят
сапог. Поэтому этого зингаранца-предателя должны были убить только вы!
- Итак, - помолчав, продолжал он, у вас есть карта, однако нет
сокровищ. Потому что, если бы они у вас были, вы не допустили бы меня в
форт. Теперь я установил это наверняка и уверен, что это так. Вы не можете
выйти за пределы крепостных стен, чтобы отправиться на поиски клада,
потому что мы не спускаем с вас глаз и, кроме того, у вас нет корабля, на
котором вы могли бы вывезти их отсюда.
3а столом сохранилось молчание.
- Теперь, - сказал пират, - выслушайте мое предложение. Зароно, ты
даешь мне карту. А вы, Валенсо, обеспечиваете меня свежим мясом и другими
продуктами, необходимыми для похода. После долгого путешествия нам не
хватает многого, и моим людям грозит цинга. А за это я доставлю вас троих,
а также леди Белезу вместе с опекаемой ею девочкой куда-нибудь, откуда вы
сможете легко достичь одного из зингаранских портов.
Он оглядел их и добавил:
- А Зароно я охотно высажу там, где ему захочется и где он сможет
встретить корсаров, потому что в Зингаре его, вне всякого сомнения, ждет
петля виселицы. И кроме того, я буду великодушен и передам вам некоторую
часть сокровищ.
Корсар в задумчивости нервно подергал ус. Конечно, он сомневался в
том, что Стромбанни даже на мгновение подумал о честном соблюдении
договора на таких условиях. Кроме того, у Зароно не было намерения
соглашаться на подобное предложение, даже если бы у него действительно
оказалась карта. Однако, если он просто отклонит высказанное пиратом
предложение, возникнут жаркие споры. Поэтому он задумался над тем, как ему
обмануть пирата, потому что корабль был весьма соблазнительной приманкой,
и нужен ему не менее, чем утерянные сокровища.
- Как ты думаешь, что нам может помешать схватить тебя и вынудить
твоих людей отдать нам твой корабль в обмен на твою жизнь?
Стромбанни издевательски рассмеялся.
- Ты действительно считаешь меня таким дураком? Мои люди получили
приказ при первых же признаках предательства поднять якорь и немедленно
покинуть вашу бухту. Будь уверен, что они сделают то же самое и в том
случае, если я не вернусь в условленное время. Вы не получите корабля даже
в том случае, если перед их глазами с меня живьем сдерут шкуру. Их не
разжалобит подобное зрелище. Кроме того граф Валенсо дал мне свое слово.
- Я еще никогда не нарушал своего слова, - мрачно произнес Валенсо. -
Достаточно угроз, Зароно.
Корсар промолчал. Он был всецело занят разгадыванием проблемы, как
ему заполучить корабль Стромбанни и продолжить нудные переговоры, не
показывая, что у него нет карты. Он спрашивал себя, кто же, во имя Митры,
на самом деле забрал карту?
- Позволь мне взять на борт корабля своих людей, - сказал он. - Я не
могу, как ты понимаешь, бросить на произвол судьбы свой верный экипаж,
который служил...
Стромбанни презрительно фыркнул:
- Почему ты не требуешь также мою саблю, чтобы перерезать мне горло?
Чтобы не бросить на произвол судьбы своих верных людей - ха! Ты продал
дьяволу своего родного брата, если тебе заплатят за него достаточную цену.
Нет, дорогой мой, ты сможешь взять с собой не более двух человек, а этого
ни в коем случае недостаточно для захвата моего корабля.
- Дай нам один день, чтобы спокойно все обсудить, - спокойно попросил
Зароно, чтобы потянуть время.
Стромбанни так грохнул кулаком по столу, что из бокалов выплеснулось
вино.
- Нет, во имя Митры! Я требую немедленного ответа!
Зароно вскочил. Его хищная ярость одержала верх над хитростью и
лукавством.
- Ты, грязная бараханская собака! Ты сейчас получишь ответ - прямо в
твое поганое брюхо.
Стремительным движением левой руки он отбросил плащ в сторону, а
правой схватился за меч. Стромбанни с грохотом вскочил. Он поднялся так
быстро, что стул позади него опрокинулся и с громким стуком покатился по
полу. Валенсо торопливо встал и протянул руку, чтобы отделить друг от
друга двух сцепившихся мужчин, которые уже наполовину вытащили свои
тяжелые мечи и с искаженными взаимной ненавистью лицами смотрели друг на
друга.
- Господа! Я вас очень прошу! Зароно, я же дал ему слово.
- К черту ваше слово! - корсар оскалил зубы.
- Остановитесь, мой лорд! - произнес пират веселым голосом, полным
жажды крови. - Вы дали мне слово, что в отношении меня не будет
осуществлено никакого коварного предательства. Но я не считаю нарушением
слова с вашей стороны, если я в честном бою обменяюсь с этой гнусной
собакой несколькими ударами меча.
- Вот это правильно, Стром! - внезапно произнес позади них глубокий и
сильный голос, казавшийся одновременно и свирепым, и веселым, и властным.
Все повернулись на его звук и непроизвольно открыли рты и глаза. Белеза с
огромным трудом смогла подавить рвущийся из груди крик.
Из двери, ведущей в соседнее помещение, вышел незнакомый человек. Он
без колебаний, но и без лишней поспешности подошел к столу. Этот мужчина
казался хозяином положения. В воздухе повисла напряженная тишина.
Чужак был еще больше, чем корсар и пират, и у него было больше
преимуществ. Его еще более мощная, чем у этих двоих, фигура, и мускулистая
фигура, казалось, излучала мощь и силу. Несмотря на некоторую громоздкость
телосложения, он двигался с гибкостью пантеры. На нем были сапоги с
длинными отворотами, штаны из кожи и белого шелка, а под открытым
небесно-голубым, развевающимся плащом была видна шелковая рубашка с
открытым воротом и алый кушак вокруг талии. У плаща были желудеобразные
застежки из серебра, сатиновый воротник, карманы и обшлага. Одеяние было
украшено золотой вышивкой. Блестящая кожаная шляпа завершала костюм, какие
носили около ста лет назад. На боку чужака висела тяжелая сабля.
- Конан! - воскликнул корсар и пират одновременно.
Валенсо и Гальбро разом затаили дыхание, услышав это имя.
- Совершенно правильно, Конан, - гигант, насмешливо улыбаясь
застывшим как немые статуи присутствующим в зале, подошел к столу.
- Что вы здесь делаете? - запинаясь, выдавил из себя мажордом. - Как
вы прошли сюда незванным и так незаметно?
- Я перелез через палисад с восточной стороны, пока ваши глупцы
беспорядочно толпились у ворот, - невозмутимо ответил Конан. Оп говорил по
зингарански с варварским акцентом. - Все они вывихнули себе шеи,
всматриваясь на запад. Я вошел в дом, когда Стромбанни пропустили в
ворота. С этого времени я с интересом прислушивался к вашей, так сказать,
дружеской беседе, находясь в соседней комнате.
- Я считал, что ты мертв, - протяжно произнес Зароно, тщательно
выговаривая каждое слово. - Три года назад на одном из усеянных рифами
берегов видели обломки твоего корабля и с тех пор о тебе не было ничего
слышно.
- Я не пил с командой своего корабля, - ответил, усмехнувшись, Конан.
- Великий океан все еще не принял меня к себе и не погрузил на свое дно. Я
выплыл на сушу и некоторое время был солдатом в Черных Королевствах, а
потом в Аквилонии. Можно сказать, что я стал знаменитой личностью, - он
по-волчьи осклабился. - Во всяком случае, до недавнего времени, пока
Нумедидесу внезапно не перестало нравиться мое лицо. Ну, а теперь, к делу,
господа!
Наверху, на лестнице Тина пристально уставилась вниз, перегнувшись
через балюстраду, и в возбуждении схватила Белезу за тонкое запястье.
Белеза знала, что видит перед собой воплощенную в кровь и плоть
легенду. Кто из людей на побережье не знал диких и невероятно кровавых
историй о Конане, неутомимом искателе приключений, бывшем некогда
капитаном бараханских пиратов и самым настоящим бичом Западного Океана?
Дюжина баллад о его неистребимой отваге и отчаянных преступлениях, набегах
и схватках. Он был человеком, которого никто не мог убить. Он пришел сюда
и властно стал доминирующей фигурой в этом бессмысленном беспорядке.
Белеза со страхом мысленно спросила себя, что произойдет, если точка
зрения Конана не совпадет с точкой зрения остальных, и он не будет на их
стороне. Будет ли он презирать ее также, как Стромбанни, или он так же
страстно возжелает ее, как и этот мерзавец Зароно?
Валенсо оправился от шока, вызванного внезапным появлением чужака в
собственном доме графа. Он знал, что Конан был киммерийцем, что он родился
и вырос в суровой заснеженной пустыне на севере и поэтому, во многих вещах
он не испытывал затруднения, сострадания и не знал границ, которым
подчинялись цивилизованные люди.
Так что было совсем не странно, что он незаметно проник в охраняемый
форт. Однако Валенсо испуганно вздрогнул при мысли, что вслед за варваром
могут проникнуть сюда и другие дикари - например, пикты.
- Что вам здесь надо? - грубо спросил он. - Вы пришли с моря?
- Нет, из леса, - киммериец кивком показал на восток.
- И вы жили среди пиктов? - холодно осведомился Валенсо.
В голубых, как лед, глазах гиганта вспыхнул гнев.
- Даже зингаранец должен знать, что между дикими пиктами и
киммерийцами никогда не было мира, и, может быть, никогда не будет, - он
страшно выругался. - С начала времен между нами царит кровавая вражда.
Если бы вы сделали это замечание одному из моих сородичей, весьма
возможно, он разбил бы вам череп. Но я достаточно долго жил среди так
называемых цивилизованных людей, чтобы понять ваше полное невежество и ваш
абсолютный недостаток вежливости и обычного гостеприимства по отношению к
чужому человеку, который прошел, через леса, густо раскинувшиеся на тысячи
миль вокруг. Но забудем об этом, - он повернулся к обоим морским
грабителям, которые нелепо уставились на него. - Если я правильно
расслышал, существует какая-то карта, из-за которой между вами двумя
возникло расхождение во мнениях?
- Это тебя вообще не касается, - проворчал Стромбанни.
- Может быть вот эта? - Конан зловеще усмехнулся и вытащил из кармана
что-то довольно сильно помятое - клочок пергамента, на котором было что-то
изображено красным цветом. Стромбанни вздрогнул от неожиданности и
побледнел.
- Моя карта! - воскликнул он. - Откуда она у тебя?
- От твоего рулевого Галакуса, попала ко мне после того, как я
прикончил его, - ответил Конан, свирепо ухмыльнувшись.
- Ты, собака! - взвыл Стромбанни и тут же повернулся к Зароно. - Так
у тебя, выходит, вообще не было карты! Ты солгал.
- Я никогда и не утверждал, что она у меня есть! - пробурчал Зароно.
- Ты сделал совершенно неверные выводы. Не будь дураком. Конан один. Будь
с ним его люди, он давно бы уже перерезал горло всем здесь присутствующим.
Мы отнимем у него карту.
- Это так похоже на вас! - рассмеялся неожиданно развеселившийся
Конан.
Оба мужчины, ругаясь и проклиная все на свете, ринулись на него.
Конан равнодушно отступил на шаг и небрежно бросил скомканный пергамент на
пылающие угли в камине.
С бычьим ревом Стромбанни ринулся на гиганта, но оглушающий удар
кулаком в ухо заставил его, почти потерявшего сознание, бессильно
опуститься на пол. Теперь Зароно в свою очередь выхватил меч, однако,
прежде чем он сумел нанести им колющий удар, сабля Конана со звоном выбила
его из рук взбесившегося корсара.
С дьявольски сверкающими глазами Зароно отшатнулся назад, ударившись
о стол. Тот со скрипом сдвинулся с места. Стромбанни с трудом поднялся,
непрерывно дергая и встряхивая головой. Глаза его, казалось, остекленели,
из разбитого уха капала кровь, оставляя липкие следы на шее и плече. Конан
слегка перегнулся через стол и его вытянутая в твердой руке сабля уперлась
в грудь графа Валенсо.
- Не пытайтесь звать ваших солдат, граф, - предупредил его
хладнокровный киммериец. - Ни звука - и ты тоже, собачья морда, -
последнее оскорбительное замечание относилось к Гальбро, который ни в коем
случае не думал о том, чтобы на влечь на себя гнев пока еще невозмутимого
гиганта. - Карта сгорела дотла и теперь бессмысленно проливать кровь.
Садитесь-ка лучше, вы все!
Стромбанни какое-то мгновение поколебался, взглянул на свой меч,
потом пожал плечами и отупело рухнул на стул, заскрипевший под тяжестью
его туши. Другие тоже расселись. Только Конан остался стоять.
Он глядел на них сверху вниз, а его враги пристально наблюдали за ним
глазами, в которых сверкала неприкрытая ненависть и злоба. Конан не
обращал на это никакого внимания.
- Я предупреждаю вас, чтобы вы сидели смирно и ничего не
предпринимали, - в то же время счел он необходимым сказать им. - Я здесь
нахожусь из-за тех же побуждений.
- Что же ты можешь нам предложить? - стараясь быть насмешливым,
сказал Зароно.
- Только драгоценности Траникоса?
- Что?! - все вскочили и наклонились вперед.
- Садитесь! - прогремел Конан и ударил по столу плоской стороной
широкого клинка своей сабли.
Они напряженно повиновались, побелев от охватившего их возбуждения.
Конан ухмыльнулся. Он, по всей видимости, получил истинное наслаждение от
действия своих слов.
- Да, я нашел драгоценности еще до того, как заполучил эту карту.
Поэтому я и сжег ее. Теперь никто не найдет драгоценности, если я не
покажу, где они находятся.
Они уставились на него, в их глазах пылала жажда убийства.
- Ты лжешь, - без особой убежденности сказал Зароно. - Ты уже однажды
солгал нам! Ты утверждал, что не жил среди пиктов. Однако каждый знает,
что эта страна - сплошная глушь, и в ней живут только дикари. Ближайшие
форпосты цивилизации - это аквилонские поселения на берегах Реки Грома. В
сотне миль на восток отсюда.
- Именно оттуда я и пришел в эти паршивые места, - невозмутимо
ответил Конан. - Я думаю, что я первый белый человек, который когда-либо
пересекал пиктийскую глухомань. Когда я бежал из Аквилонии в Страну
Пиктов, я неожиданно наткнулся на отряд пиктов. Убил одного из них. Но во
вспыхнувшей рукопашной схватке в меня попал камень выпущенный из пращи, и
я потерял сознание. Поэтому дикари сумели захватить меня в плен живым. Эти
парни представители Племени Волка. Их вождь попал в руки Клана Орла, и они
обменяли меня. Орлы почти сотню миль проволокли меня в западном в