Страница:
— Не мельтеши и послушай, — вздохнул он. — В сытые и счастливые времена тебя окружают толпы друзей, готовых похлопывать по плечу и слушать байки. Но стоит судьбе отвернуться, вокруг наступает ледяная пустота, бесконечная и черная, как космос. Маркус был, прямо скажем, не подарок. Однако он, не раздумывая, пожертвовал бы жизнью ради тех, кто ему дорог. Относись, как хочешь, но Маркус был согласен умереть и за тебя тоже.
— Не замечал. — Настроение пошатнулось.
— А ты так много знал о нем? — Брови Танцора иронически изогнулись. — В Наставники Маркусу досталась настоящая мразь. Дитрих Блау. Язык не поворачивается назвать его «Сэром». Тот тип отличался неутолимой жаждой крови. И Орден беззастенчиво затыкал им дыры, когда требовалось стереть что-нибудь с лица земли, не испытывая лишних эмоций. Если все мы «живое оружие», то Дитрих был просто «оружием», без всяких. К тому же, Блау не интересовался женщинами, то есть в принципе, и по весьма пикантной причине. Маркус стал для него «последним шансом». И, поверь, «каменным поясом» там воспитание не ограничивалось. Только твой-то Наставник жаловаться не умел и покрепче был.
Руф нащупал перила позади себя и сел.
— Когда Маркус применил «каменный пояс» к тебе, наш Мастер сам снял с него вину и полностью переложил на Дитриха, — продолжил Вильгельм. — Блау судили. За все сразу и при закрытых дверях. Когда понял, что приговор однозначен и неизбежен, Дитрих напал на обвинителя. Собственно, это был его последний бой. Коллоу изорвал того в клочья на месте, а Маркусу солгал, что Блау сознательно взял его вину на себя.
— Зачем? — слабым голосом спросил Тангл.
— Наверное, затем, чтобы Штэйнфол изменил свое отношение к тебе, ведь за все придется отвечать.
— Нет… Зачем ты мне это рассказываешь? — простонал Руфус.
Он схватился за голову. Дыхание сбилось, а по похолодевшему телу волнами прокатывалась дрожь.
— Потому что благодарен Маркусу… за тебя.
Вильгельм подошел и по-отечески положил свои тяжелые ладони Руфусу на плечи.
— Давно в курсе? — Тангл отчаянно цеплялся за рассыпающуюся реальность.
— Нет, — честно признался тот. — Леди Корникс поделилась. Для нее это повод не верить в тебя, для меня — наоборот.
Он сел рядом, и до ноздрей Руфуса сию же секунду донесся неприятный запах.
— Ты… пьян? — Руф поморщился.
— Смеешься? — прищурился Вильгельм. — В этом никчемном городишке не хватит алкоголя, чтобы напоить меня допьяна.
Сознание Тангла внезапно очистилось, словно переполнившие его мутные образы схлынули все разом.
— Знаешь, зачем я приходил? — вспомнил он.
— Не тяни, — отмахнулся Хьорт.
— Какой Коллоу на самом деле человек? — Вопрос в лоб застал собеседника врасплох.
— Коллоу? — протянул он. — Разный. Боятся его справедливо. Но для нас с Хэвэн это был «дядюшка Джулиус». Баловал обоих. Мог свалиться как из ниоткуда посреди ночи! И без подарков не приходил. А нет ничего — денежку на карманные расходы выдаст. В Пансионе почти не жили. Леди Корникс снимала дом, чтобы мы… чувствовали себя «семьей». Коллоу нас там часто навещал. Золотое время. Помню как сейчас!
Истории лились из Вильгельма неудержимым потоком. И выходило с его слов, что «дядюшка Джулиус» чуть ли не самый замечательный человек на земле. Но как-то не клеился этот образ с тем, который нес в себе Натан. А уж с тем, который составил Тангл, и подавно! Сердце червячком точила зависть.
— Повезло вам. — Руф поднялся на ноги. — А после «золотого времени» как все обернулось?
— Нет, солнышки и зайчиков он на наших приказах, конечно, не рисует, — рассмеялся Хьорт. — И дергать его без конца я бы не рискнул. Но на каждый день рождения получаю открытку и подарок. Хоть раз бы забыл. Так нет!
— А сам?
— Что «сам»? — передразнил Вильгельм. — С детства усвоил одну простую вещь: мечтаешь обидеть Древнего, напомни, сколько ему лет. Такая тонкость… Коллоу думает обо всех сразу, при этом ухитряясь про каждого в отдельности не забыть. Я б так не смог. Лучший подарок ему — качественно выполненная работа, чтобы головной боли не добавлять. Поэтому отправляйся-ка ты, дружок, в университет. Завтра окно чинить не проснешься. А мне пора возвращаться к своим обязанностям.
Попрощавшись с Хьортом, Руфус снова взвился в холодное черное небо. Услышанное от Вильгельма успокаивало. Прямое отношение Мастера к судьбе Маркуса — достаточный повод для вмешательства в лечение. Руф уже свято верил, что Сэр Коллоу хотел, как лучше.
— Опять новости? — пробормотал Тангл, рассматривая записку, воткнутую в дверь.
Но, к счастью, Руф ошибся. Клочок бумаги хранил послание от шустрых мальчишек. Естественно, они не оставляли надежды разобраться, отчего Макс буквально вытолкал их в шею. «Если бы не развеселая парочка, так бы и жил в неведении», — подумал Тангл.
Он подошел к зеркалу и взглянул в глаза собственному отражению. Тот Руфус вполне соответствовал идеальному представлению о самом себе.
— А ведь ничего страшного не произошло, — подмигнул он. — Знал ли, нет — лишние тонкости. Удивился справедливо, а вот испугался зря.
На этой ноте Руф стащил верхнюю мантию формы и отправился готовиться ко сну.
— Ощупываешь мозг? — ехидно осведомился Джулс.
— Ищу вчерашний день, — беззаботно отозвался тот, вытирая палец о штаны.
Разноцветные поплавки мирно покачивались на воде без малейшего намека на клев. Тихо шуршали камыши, шелестела длинными ветвями ива, а чуть дальше, куда просто так не забраться, соловьем заливалась одинокая лягушка.
— Сдается мне, ничего мы сегодня не поймаем, — задумчиво произнес Джулиус.
— Спорим, поймаем?
— Ну, все, — вздохнул он. — Теперь уж точно. Ты б молчал.
— Получается, я виноват? — мальчишка изобразил обиду. — В рыбалке, чтоб ты знал, важен процесс, а не улов.
— С таким подходом можно и в тазик удочки забрасывать, — возразил Коллоу. — Почему ты не хочешь говорить со мной серьезно?
— «Серьезно» и «занудно» — вещи разные, — улыбнулся тот. — Ариэль вот предельно серьезен, разве тебе так больше нравится?
— Он-то иначе не умеет, — парировал Джулс.
— Неправда, — мотнул головой Сириус. — До того, как Каменная Дева прогнала Ариэля из Шейдивейл, он был другим. Думаешь, почему Блуждающая Башня мыкается туда-сюда, а в Спрятанный город не возвращается? Потому что привратник хоть и за своеволие наказан, а ослушаться не может.
Поплавок Джулиуса качнулся сильнее, заставив мальчишек отвлечься от беседы, но тревога оказалась ложной. Никакой рыбы, только круги на воде. Однако сам Коллоу уже проглотил наживку и крепко попал на крючок.
— Как это «прогнала»?
— Дева не отпускала Ариэля за пределы Шейдивейл, а он жаждал приключений, — пояснил Сириус. — Тогда она сказала, что тот может отправляться на все четыре стороны, но обратно пусть не показывается.
— Откуда знаешь? — сгорая от любопытства, спросил Джулс.
— Я вырос в Шейдивейл, помнишь? — мальчишка хитро прищурился. — Ариэль на шестнадцать лет младше меня. Нет, ребенком он никогда не был. Но и таким, как сейчас, стал не сразу. Шалил страшно. Менял местами вывески, срывал флюгеры с крыш, хлопал ставнями и спящим девицам волосы в косы заплетал. Выйдут женщины белье снимать, а оно все вместо веревок на деревьях болтается. Кто виноват? Ветер. Купит щеголь шляпу, идет, красуется. Тут шляпа шмыг — и лягушкой ускакала. Лежит на мостовой, дразнится. Щеголь за ней, она от него. Детвора смеялась. Им же всякая ерунда забавной кажется. Зато теперь Ариэль весь из себя серьезный: бродит по унылым пляжам с кислой миной, баюкая слушателей мечтами об абсолютной свободе.
— Именно эти мечты мне и не нравятся, — признался Коллоу.
— Поэтому ты старательно пытаешься привязать привратника к себе?
Сириус встал, вынул снасти из воды и критически осмотрел пустой крючок. Затем достал из банки свежую пухлую звездочку, приладил и зашвырнул наживку подальше от берега.
— Звучит как-то неправильно: «пытаешься привязать», — поморщился Джулиус. — Просто хочу, чтобы Ариэль не исчез без следа.
— Вокруг тебя полно людей, зачем искать их в ком-то еще? — пожал плечами мальчишка. — Позволь ветру остаться ветром. Однажды тебе надоест возиться с ним. Что тогда? Когда бросают людей, они обижаются, но забывают, заполняя пустоту чем-то еще. Ариэлю заполнять нечем.
— То есть ты уже не считаешь его бесчувственным прозрачным поленом? — перебил Джулс.
— Ну… Ариэль ведет себя нетипично, даже неестественно, — замялся тот. — Ни со мной, ни с Риком он так не общался. Держал дистанцию, напоминавшую бездонную пропасть. А к тебе как будто тянется.
— По крайней мере, Ариэль со мной честен, — подытожил Коллоу.
— Да, — кивнул Сириус. — Спросил: «Не вернешься?», и тот честно ответил: «Не вернусь».
— Шпионишь? — нахмурился он.
— Поддерживаю, — поправил мальчишка. — Если я молчу, не значит, что рядом меня нет.
— Поддерживай-ка ты лучше Эмьюз. — Откуда ни возьмись нахлынуло раздражение. — У нее больше шансов попасть в неприятности.
— Не кипятись. Я не нарочно. Так совпало.
Рыбалка не задалась. Наблюдение за меланхолично покачивающимися поплавками быстро наскучило. Джулиус мог сколько угодно обманывать себя, утверждая, что информативность — самое важное в любой беседе. Бессмысленная на первый взгляд «болтовня ни о чем» на поверку приносила гораздо большее удовлетворение, чем бесконечно важные наставления. Слушая разную дребедень, Коллоу закрывал глаза и фантазировал на тему «что было бы, если»… Если бы не Орден, если бы настоящее детство, в настоящей семье? Если бы Сириус взаправду учил плавать и ходить под парусом? От скольких бы страшных вещей была свободна совесть?
— Скажи, ты действительно собираешься отправиться за Танглом? — зачем-то уточнил мальчишка.
— Да, — подтвердил Джулс. — Сам он не справится. А мои обязанности, как Мастера Тени, никто не отменял.
— С одной стороны, хорошо, что проблема решена, — вздохнул тот.
— Но есть и «другая сторона»? — догадался Коллоу.
— Увы, — согласился Сириус. — Как только ты покинешь пределы этого мира, наша связь оборвется, и я ослабну. Пообещай, что вернешься невредимым… Пообещай и все, так нужно.
— Обещаю.
Скептически настроенный разум не верил в трогательную заботу, а вот живое сердце — напротив. Джулиус, конечно, не рассматривал поражение как неизбежный итог операции, но все же боялся нарушить слово. Слишком непредсказуемое и гиблое место ожидало впереди. Необитаемые хищные джунгли, опутавшие собой безымянные континенты, пронизавшие океаны, превратив их в бескрайние болота, — вечнозеленый ад.
— Я справлюсь, — пробормотал Коллоу.
— Справишься, — эхом отозвался Сириус. — Но для начала попробуй не отгораживаться от своих страхов. Во всех остальных случаях помогает, поможет и здесь. Говори.
— Чего говорить-то? — отмахнулся тот. — Разве не понятно? Сам я точно выберусь, но цель несколько иная. Что-то подсказывает, что на деле мы с Хэвэн станем спасать Тангла. Если она в порядке, пользы от девочки в сто раз больше, чем от меня.
— Значит, мучает совесть. — Роль тонкого психолога давалась ему без труда.
— Оракул с исправленной судьбой — это, бесспорно, здорово. Только Тангл объективно не готов к подобным испытаниям. И подготовить его мы не сумеем. Максимум научим, как пользоваться остатками нашей техники там. А если она вышла из строя? — Джулс перевел дыхание. — Попробовал написать мальчишке памятку, чего нельзя делать ни в коем случае в этих проклятых джунглях. Получилась полная чушь. Во-первых, когда я там был в последний раз? Даже по нашим меркам давно. Во-вторых, не в моих интересах просвещать Тангла по части выживания. Из-за разницы во времени я просто не успею прийти на помощь, если мальчишке удастся забраться слишком глубоко в дебри. Головой понимаю, что другого варианта нет, но продолжаю чувствовать себя предателем.
— И Тангл, естественно, не подозревает ни о чем?
— Естественно, нет! Мальчишка хочет стать героем. — Джулиус развел руками. — Желание похвальное, хоть и глупое. Не погибнет — получит бесценный опыт. Узнает много нового о вреде самоуверенности.
— А что из этой истории рассчитываешь вынести ты? — Сириус спустил ноги в воду.
— Я?
Тут Коллоу крепко задумался. Все, что имело смысл доказывать, он давно доказал, а что завоевывать — завоевал. И не единожды. Никс не позволила Марии участвовать в воспитании своих детей, поэтому Тэсори не оценит ухищрений ради их блага. За свою самоуверенность Джулс тоже был бит неоднократно. Может, захотелось настоящей опасности и нешуточных препятствий? Чего-то не из области подковерных игр и хитроумных планов, устремленных в далекое будущее? Или вдруг осознал, что засиделся в кабинете, заваленном до потолка чужими отчетами?
— Пусть мой урок станет для меня сюрпризом, — наконец улыбнулся он.
— Хм… — Мальчишка заправил волосы за ухо. — А тебе непременно нужен «урок»? Вопрос-то значительно шире. Смотри на ситуацию, как на прекрасный шанс побыть собой. Вспомнить себя прежнего.
— Читаешь мои мысли?
— Нет, ощущаю твою усталость, — охотно пояснил тот. — Не фокус вернуть сердце и примириться с его беспокойной природой. Сложнее перестроиться вот здесь.
Сириус многозначительно постучал себя по лбу указательным пальцем.
— Ты многое открыл, но все еще движешься по привычной колее, в рамках границ, которые отделяют Мастера Тени от… Шутника. Если я правильно понимаю. Осуществление твоей заветной мечты, Джулс, потребует от тебя гармонии. Не эфемерно-философской, а самой что ни на есть реальной, — продолжил он.
Позже выяснилось, что «гармония и баланс» такой же пунктик для Сириуса, как «абсолютная свобода» для Ариэля или «семья» для Марии. Мальчишка смотрел прямо, а его глаза горели пугающим фанатизмом. Такая глупая светлая вера в необходимость стремления к высоким идеалам, без которого человек не может называться Человеком. И Джулиусу оставалось только соглашаться, потому что именно этого Сириус ждал от него.
Четко очерченные страхи вовсе не улетучились, как надеялся Джулс. Они лишь предстали во всей красе. Пусть в запрете Магистра нашлась лазейка, использование ее без хорошо продуманного плана все равно рисковало обернуться трагедией. Коллоу мысленно вертел ситуацию так и эдак в поисках более-менее честного решения, как вдруг его осенило.
— Ты не слушаешь? — расстроился мальчишка.
— Последнюю пару минут… да, — Джулс отвел взгляд. — Зато мне пришла на ум отличная идея, как «спасти» Тангла до того, как он попадет в беду.
— Не понимаю, — Сириус слегка опешил.
— Начали с обмана, почему бы им не продолжить? — Коллоу загадочно улыбнулся. — Наблюдатели ориентируются исключительно по приборам. Если же техника внезапно окажет, поднимется паника. Чем не повод для меня немедленно отправиться следом?
— Попадешься на порче имущества, будет скандал, — нахмурился тот. — Но направление похоже на верное. Ты разбираешься в работе тех приборов? Представь: не ломать, а заставить ввести Наблюдателей в заблуждение. Показать ошибочную картину.
— Что Тангл уже вляпался дальше некуда? — подхватил Джулиус.
— В точку, — кивнул Сириус. — Так разбираешься или нет?
— Я — нет, не мой профиль, — отмахнулся он. — Но один знакомый гоблин, помнится, получал бездну удовольствия, проверяя на прочность свои таланты. Особенно когда дело пахло авантюрой. Лишь бы старичку хватило здоровья.
— А времени ему хватит? — уточнил мальчишка.
— Времени более чем достаточно, — заверил Коллоу. — От трех до шести месяцев.
Сириус скривился так, словно под нос ему сунули дохлого скунса, от души политого нашатырем.
— И что на практике значит это твое «от трех до шести»? — не меняя выражения лица, осведомился он.
— Ровно то, что через три месяца (уже меньше) все будут приведены в боевую готовность, а ожидание открытия канала может затянуться на полгода. Оно от нас никак не зависит.
— Исчерпывающий ответ. — Сириус отчего-то облегченно вздохнул.
Повисла неловкая пауза. Джулиус смутно догадывался, о чем думал таинственный друг.
— Если связь между нами нарушится, я восстановлю ее, как только вернусь, — без колебаний объявил Коллоу.
— Ты не обязан… — Мальчишка болезненно поморщился.
— Не обязан, — согласился тот. — Но тем не менее.
Снова самые важные слова застряли в горле, а от желания сказать их прямо сейчас распирало грудь. Что же останавливало? Может, внешний вид собеседника? Человек перед ним старательно изображал подростка. Возможно. Но, вероятнее всего, Джулиус просто не желал показаться слюнтяем.
— Знаешь, в чем наша ошибка с рыбалкой? — ловко сменил тему Сириус. — Мы поленились взять лодку и отойти подальше на глубину. Посиди тут, я мигом!
Мальчишка сорвался с места и стрелой умчался по тропинке в камыши.
— Драгоценный момент упущен, — прошептал Джулс и вытянулся на теплом камне, уставившись в ночное небо, подмигивающее огоньками звезд сквозь ивовые ветви.
Глава 26. Трудоголик
— Не замечал. — Настроение пошатнулось.
— А ты так много знал о нем? — Брови Танцора иронически изогнулись. — В Наставники Маркусу досталась настоящая мразь. Дитрих Блау. Язык не поворачивается назвать его «Сэром». Тот тип отличался неутолимой жаждой крови. И Орден беззастенчиво затыкал им дыры, когда требовалось стереть что-нибудь с лица земли, не испытывая лишних эмоций. Если все мы «живое оружие», то Дитрих был просто «оружием», без всяких. К тому же, Блау не интересовался женщинами, то есть в принципе, и по весьма пикантной причине. Маркус стал для него «последним шансом». И, поверь, «каменным поясом» там воспитание не ограничивалось. Только твой-то Наставник жаловаться не умел и покрепче был.
Руф нащупал перила позади себя и сел.
— Когда Маркус применил «каменный пояс» к тебе, наш Мастер сам снял с него вину и полностью переложил на Дитриха, — продолжил Вильгельм. — Блау судили. За все сразу и при закрытых дверях. Когда понял, что приговор однозначен и неизбежен, Дитрих напал на обвинителя. Собственно, это был его последний бой. Коллоу изорвал того в клочья на месте, а Маркусу солгал, что Блау сознательно взял его вину на себя.
— Зачем? — слабым голосом спросил Тангл.
— Наверное, затем, чтобы Штэйнфол изменил свое отношение к тебе, ведь за все придется отвечать.
— Нет… Зачем ты мне это рассказываешь? — простонал Руфус.
Он схватился за голову. Дыхание сбилось, а по похолодевшему телу волнами прокатывалась дрожь.
— Потому что благодарен Маркусу… за тебя.
Вильгельм подошел и по-отечески положил свои тяжелые ладони Руфусу на плечи.
— Давно в курсе? — Тангл отчаянно цеплялся за рассыпающуюся реальность.
— Нет, — честно признался тот. — Леди Корникс поделилась. Для нее это повод не верить в тебя, для меня — наоборот.
Он сел рядом, и до ноздрей Руфуса сию же секунду донесся неприятный запах.
— Ты… пьян? — Руф поморщился.
— Смеешься? — прищурился Вильгельм. — В этом никчемном городишке не хватит алкоголя, чтобы напоить меня допьяна.
Сознание Тангла внезапно очистилось, словно переполнившие его мутные образы схлынули все разом.
— Знаешь, зачем я приходил? — вспомнил он.
— Не тяни, — отмахнулся Хьорт.
— Какой Коллоу на самом деле человек? — Вопрос в лоб застал собеседника врасплох.
— Коллоу? — протянул он. — Разный. Боятся его справедливо. Но для нас с Хэвэн это был «дядюшка Джулиус». Баловал обоих. Мог свалиться как из ниоткуда посреди ночи! И без подарков не приходил. А нет ничего — денежку на карманные расходы выдаст. В Пансионе почти не жили. Леди Корникс снимала дом, чтобы мы… чувствовали себя «семьей». Коллоу нас там часто навещал. Золотое время. Помню как сейчас!
Истории лились из Вильгельма неудержимым потоком. И выходило с его слов, что «дядюшка Джулиус» чуть ли не самый замечательный человек на земле. Но как-то не клеился этот образ с тем, который нес в себе Натан. А уж с тем, который составил Тангл, и подавно! Сердце червячком точила зависть.
— Повезло вам. — Руф поднялся на ноги. — А после «золотого времени» как все обернулось?
— Нет, солнышки и зайчиков он на наших приказах, конечно, не рисует, — рассмеялся Хьорт. — И дергать его без конца я бы не рискнул. Но на каждый день рождения получаю открытку и подарок. Хоть раз бы забыл. Так нет!
— А сам?
— Что «сам»? — передразнил Вильгельм. — С детства усвоил одну простую вещь: мечтаешь обидеть Древнего, напомни, сколько ему лет. Такая тонкость… Коллоу думает обо всех сразу, при этом ухитряясь про каждого в отдельности не забыть. Я б так не смог. Лучший подарок ему — качественно выполненная работа, чтобы головной боли не добавлять. Поэтому отправляйся-ка ты, дружок, в университет. Завтра окно чинить не проснешься. А мне пора возвращаться к своим обязанностям.
Попрощавшись с Хьортом, Руфус снова взвился в холодное черное небо. Услышанное от Вильгельма успокаивало. Прямое отношение Мастера к судьбе Маркуса — достаточный повод для вмешательства в лечение. Руф уже свято верил, что Сэр Коллоу хотел, как лучше.
— Опять новости? — пробормотал Тангл, рассматривая записку, воткнутую в дверь.
Но, к счастью, Руф ошибся. Клочок бумаги хранил послание от шустрых мальчишек. Естественно, они не оставляли надежды разобраться, отчего Макс буквально вытолкал их в шею. «Если бы не развеселая парочка, так бы и жил в неведении», — подумал Тангл.
Он подошел к зеркалу и взглянул в глаза собственному отражению. Тот Руфус вполне соответствовал идеальному представлению о самом себе.
— А ведь ничего страшного не произошло, — подмигнул он. — Знал ли, нет — лишние тонкости. Удивился справедливо, а вот испугался зря.
На этой ноте Руф стащил верхнюю мантию формы и отправился готовиться ко сну.
* * *
Сириус с упоением ковырял в носу.— Ощупываешь мозг? — ехидно осведомился Джулс.
— Ищу вчерашний день, — беззаботно отозвался тот, вытирая палец о штаны.
Разноцветные поплавки мирно покачивались на воде без малейшего намека на клев. Тихо шуршали камыши, шелестела длинными ветвями ива, а чуть дальше, куда просто так не забраться, соловьем заливалась одинокая лягушка.
— Сдается мне, ничего мы сегодня не поймаем, — задумчиво произнес Джулиус.
— Спорим, поймаем?
— Ну, все, — вздохнул он. — Теперь уж точно. Ты б молчал.
— Получается, я виноват? — мальчишка изобразил обиду. — В рыбалке, чтоб ты знал, важен процесс, а не улов.
— С таким подходом можно и в тазик удочки забрасывать, — возразил Коллоу. — Почему ты не хочешь говорить со мной серьезно?
— «Серьезно» и «занудно» — вещи разные, — улыбнулся тот. — Ариэль вот предельно серьезен, разве тебе так больше нравится?
— Он-то иначе не умеет, — парировал Джулс.
— Неправда, — мотнул головой Сириус. — До того, как Каменная Дева прогнала Ариэля из Шейдивейл, он был другим. Думаешь, почему Блуждающая Башня мыкается туда-сюда, а в Спрятанный город не возвращается? Потому что привратник хоть и за своеволие наказан, а ослушаться не может.
Поплавок Джулиуса качнулся сильнее, заставив мальчишек отвлечься от беседы, но тревога оказалась ложной. Никакой рыбы, только круги на воде. Однако сам Коллоу уже проглотил наживку и крепко попал на крючок.
— Как это «прогнала»?
— Дева не отпускала Ариэля за пределы Шейдивейл, а он жаждал приключений, — пояснил Сириус. — Тогда она сказала, что тот может отправляться на все четыре стороны, но обратно пусть не показывается.
— Откуда знаешь? — сгорая от любопытства, спросил Джулс.
— Я вырос в Шейдивейл, помнишь? — мальчишка хитро прищурился. — Ариэль на шестнадцать лет младше меня. Нет, ребенком он никогда не был. Но и таким, как сейчас, стал не сразу. Шалил страшно. Менял местами вывески, срывал флюгеры с крыш, хлопал ставнями и спящим девицам волосы в косы заплетал. Выйдут женщины белье снимать, а оно все вместо веревок на деревьях болтается. Кто виноват? Ветер. Купит щеголь шляпу, идет, красуется. Тут шляпа шмыг — и лягушкой ускакала. Лежит на мостовой, дразнится. Щеголь за ней, она от него. Детвора смеялась. Им же всякая ерунда забавной кажется. Зато теперь Ариэль весь из себя серьезный: бродит по унылым пляжам с кислой миной, баюкая слушателей мечтами об абсолютной свободе.
— Именно эти мечты мне и не нравятся, — признался Коллоу.
— Поэтому ты старательно пытаешься привязать привратника к себе?
Сириус встал, вынул снасти из воды и критически осмотрел пустой крючок. Затем достал из банки свежую пухлую звездочку, приладил и зашвырнул наживку подальше от берега.
— Звучит как-то неправильно: «пытаешься привязать», — поморщился Джулиус. — Просто хочу, чтобы Ариэль не исчез без следа.
— Вокруг тебя полно людей, зачем искать их в ком-то еще? — пожал плечами мальчишка. — Позволь ветру остаться ветром. Однажды тебе надоест возиться с ним. Что тогда? Когда бросают людей, они обижаются, но забывают, заполняя пустоту чем-то еще. Ариэлю заполнять нечем.
— То есть ты уже не считаешь его бесчувственным прозрачным поленом? — перебил Джулс.
— Ну… Ариэль ведет себя нетипично, даже неестественно, — замялся тот. — Ни со мной, ни с Риком он так не общался. Держал дистанцию, напоминавшую бездонную пропасть. А к тебе как будто тянется.
— По крайней мере, Ариэль со мной честен, — подытожил Коллоу.
— Да, — кивнул Сириус. — Спросил: «Не вернешься?», и тот честно ответил: «Не вернусь».
— Шпионишь? — нахмурился он.
— Поддерживаю, — поправил мальчишка. — Если я молчу, не значит, что рядом меня нет.
— Поддерживай-ка ты лучше Эмьюз. — Откуда ни возьмись нахлынуло раздражение. — У нее больше шансов попасть в неприятности.
— Не кипятись. Я не нарочно. Так совпало.
Рыбалка не задалась. Наблюдение за меланхолично покачивающимися поплавками быстро наскучило. Джулиус мог сколько угодно обманывать себя, утверждая, что информативность — самое важное в любой беседе. Бессмысленная на первый взгляд «болтовня ни о чем» на поверку приносила гораздо большее удовлетворение, чем бесконечно важные наставления. Слушая разную дребедень, Коллоу закрывал глаза и фантазировал на тему «что было бы, если»… Если бы не Орден, если бы настоящее детство, в настоящей семье? Если бы Сириус взаправду учил плавать и ходить под парусом? От скольких бы страшных вещей была свободна совесть?
— Скажи, ты действительно собираешься отправиться за Танглом? — зачем-то уточнил мальчишка.
— Да, — подтвердил Джулс. — Сам он не справится. А мои обязанности, как Мастера Тени, никто не отменял.
— С одной стороны, хорошо, что проблема решена, — вздохнул тот.
— Но есть и «другая сторона»? — догадался Коллоу.
— Увы, — согласился Сириус. — Как только ты покинешь пределы этого мира, наша связь оборвется, и я ослабну. Пообещай, что вернешься невредимым… Пообещай и все, так нужно.
— Обещаю.
Скептически настроенный разум не верил в трогательную заботу, а вот живое сердце — напротив. Джулиус, конечно, не рассматривал поражение как неизбежный итог операции, но все же боялся нарушить слово. Слишком непредсказуемое и гиблое место ожидало впереди. Необитаемые хищные джунгли, опутавшие собой безымянные континенты, пронизавшие океаны, превратив их в бескрайние болота, — вечнозеленый ад.
— Я справлюсь, — пробормотал Коллоу.
— Справишься, — эхом отозвался Сириус. — Но для начала попробуй не отгораживаться от своих страхов. Во всех остальных случаях помогает, поможет и здесь. Говори.
— Чего говорить-то? — отмахнулся тот. — Разве не понятно? Сам я точно выберусь, но цель несколько иная. Что-то подсказывает, что на деле мы с Хэвэн станем спасать Тангла. Если она в порядке, пользы от девочки в сто раз больше, чем от меня.
— Значит, мучает совесть. — Роль тонкого психолога давалась ему без труда.
— Оракул с исправленной судьбой — это, бесспорно, здорово. Только Тангл объективно не готов к подобным испытаниям. И подготовить его мы не сумеем. Максимум научим, как пользоваться остатками нашей техники там. А если она вышла из строя? — Джулс перевел дыхание. — Попробовал написать мальчишке памятку, чего нельзя делать ни в коем случае в этих проклятых джунглях. Получилась полная чушь. Во-первых, когда я там был в последний раз? Даже по нашим меркам давно. Во-вторых, не в моих интересах просвещать Тангла по части выживания. Из-за разницы во времени я просто не успею прийти на помощь, если мальчишке удастся забраться слишком глубоко в дебри. Головой понимаю, что другого варианта нет, но продолжаю чувствовать себя предателем.
— И Тангл, естественно, не подозревает ни о чем?
— Естественно, нет! Мальчишка хочет стать героем. — Джулиус развел руками. — Желание похвальное, хоть и глупое. Не погибнет — получит бесценный опыт. Узнает много нового о вреде самоуверенности.
— А что из этой истории рассчитываешь вынести ты? — Сириус спустил ноги в воду.
— Я?
Тут Коллоу крепко задумался. Все, что имело смысл доказывать, он давно доказал, а что завоевывать — завоевал. И не единожды. Никс не позволила Марии участвовать в воспитании своих детей, поэтому Тэсори не оценит ухищрений ради их блага. За свою самоуверенность Джулс тоже был бит неоднократно. Может, захотелось настоящей опасности и нешуточных препятствий? Чего-то не из области подковерных игр и хитроумных планов, устремленных в далекое будущее? Или вдруг осознал, что засиделся в кабинете, заваленном до потолка чужими отчетами?
— Пусть мой урок станет для меня сюрпризом, — наконец улыбнулся он.
— Хм… — Мальчишка заправил волосы за ухо. — А тебе непременно нужен «урок»? Вопрос-то значительно шире. Смотри на ситуацию, как на прекрасный шанс побыть собой. Вспомнить себя прежнего.
— Читаешь мои мысли?
— Нет, ощущаю твою усталость, — охотно пояснил тот. — Не фокус вернуть сердце и примириться с его беспокойной природой. Сложнее перестроиться вот здесь.
Сириус многозначительно постучал себя по лбу указательным пальцем.
— Ты многое открыл, но все еще движешься по привычной колее, в рамках границ, которые отделяют Мастера Тени от… Шутника. Если я правильно понимаю. Осуществление твоей заветной мечты, Джулс, потребует от тебя гармонии. Не эфемерно-философской, а самой что ни на есть реальной, — продолжил он.
Позже выяснилось, что «гармония и баланс» такой же пунктик для Сириуса, как «абсолютная свобода» для Ариэля или «семья» для Марии. Мальчишка смотрел прямо, а его глаза горели пугающим фанатизмом. Такая глупая светлая вера в необходимость стремления к высоким идеалам, без которого человек не может называться Человеком. И Джулиусу оставалось только соглашаться, потому что именно этого Сириус ждал от него.
Четко очерченные страхи вовсе не улетучились, как надеялся Джулс. Они лишь предстали во всей красе. Пусть в запрете Магистра нашлась лазейка, использование ее без хорошо продуманного плана все равно рисковало обернуться трагедией. Коллоу мысленно вертел ситуацию так и эдак в поисках более-менее честного решения, как вдруг его осенило.
— Ты не слушаешь? — расстроился мальчишка.
— Последнюю пару минут… да, — Джулс отвел взгляд. — Зато мне пришла на ум отличная идея, как «спасти» Тангла до того, как он попадет в беду.
— Не понимаю, — Сириус слегка опешил.
— Начали с обмана, почему бы им не продолжить? — Коллоу загадочно улыбнулся. — Наблюдатели ориентируются исключительно по приборам. Если же техника внезапно окажет, поднимется паника. Чем не повод для меня немедленно отправиться следом?
— Попадешься на порче имущества, будет скандал, — нахмурился тот. — Но направление похоже на верное. Ты разбираешься в работе тех приборов? Представь: не ломать, а заставить ввести Наблюдателей в заблуждение. Показать ошибочную картину.
— Что Тангл уже вляпался дальше некуда? — подхватил Джулиус.
— В точку, — кивнул Сириус. — Так разбираешься или нет?
— Я — нет, не мой профиль, — отмахнулся он. — Но один знакомый гоблин, помнится, получал бездну удовольствия, проверяя на прочность свои таланты. Особенно когда дело пахло авантюрой. Лишь бы старичку хватило здоровья.
— А времени ему хватит? — уточнил мальчишка.
— Времени более чем достаточно, — заверил Коллоу. — От трех до шести месяцев.
Сириус скривился так, словно под нос ему сунули дохлого скунса, от души политого нашатырем.
— И что на практике значит это твое «от трех до шести»? — не меняя выражения лица, осведомился он.
— Ровно то, что через три месяца (уже меньше) все будут приведены в боевую готовность, а ожидание открытия канала может затянуться на полгода. Оно от нас никак не зависит.
— Исчерпывающий ответ. — Сириус отчего-то облегченно вздохнул.
Повисла неловкая пауза. Джулиус смутно догадывался, о чем думал таинственный друг.
— Если связь между нами нарушится, я восстановлю ее, как только вернусь, — без колебаний объявил Коллоу.
— Ты не обязан… — Мальчишка болезненно поморщился.
— Не обязан, — согласился тот. — Но тем не менее.
Снова самые важные слова застряли в горле, а от желания сказать их прямо сейчас распирало грудь. Что же останавливало? Может, внешний вид собеседника? Человек перед ним старательно изображал подростка. Возможно. Но, вероятнее всего, Джулиус просто не желал показаться слюнтяем.
— Знаешь, в чем наша ошибка с рыбалкой? — ловко сменил тему Сириус. — Мы поленились взять лодку и отойти подальше на глубину. Посиди тут, я мигом!
Мальчишка сорвался с места и стрелой умчался по тропинке в камыши.
— Драгоценный момент упущен, — прошептал Джулс и вытянулся на теплом камне, уставившись в ночное небо, подмигивающее огоньками звезд сквозь ивовые ветви.
Глава 26. Трудоголик
Сонные девочки беззастенчиво дремали стоя, подпирая спинами холодную стену, пока Тангл целился ключом в замочную скважину. Общежитие словно ополчилось на постояльцев. Пропадали мелкие вещи: сережки по одной, заколки, тесемки, бессмысленная, но милая мелочевка. Безуспешные поиски нужного отнимали уйму сил и времени.
— А я предупреждал, что подниматься придется рано. — Руф сам с радостью бы свернулся клубком хоть на полу, хоть прямо на земле.
— Да-да, предупреждали, — хрипло отозвалась Лют. — Но раз так все вышло, можно мы на вашей паре… того?
— Нет, девочки, — усмехнулся тот. — Я-то на своей паре работать буду. Нечестно. На Истории Ордена выспитесь.
— На ней само собой! — заверила Эмьюз, не открывая глаз.
— Тогда вам вообще не на что жаловаться, — утрированно сердито бросил Тангл.
— Мы не жалуемся, а покорно просим о снисхождении, — мурлыкнула Лют.
Руф ничего не ответил. Он распахнул тяжелую дверь и не без удовольствия отметил, что внутри теплее, чем снаружи.
— Где Сэр Хьорт? — осторожно поинтересовалась Эмьюз.
Почти весь энтузиазм юной Тени основывался исключительно на возможности переговорить с ним. Когда речь зашла об аббатстве в первый раз и обе девочки согласились, Наставник ни словом не обмолвился о необходимости вставать до рассвета.
— Опаздывает, — ответил Тангл.
— Ничего подобного! — возразил Вильгельм, переступая порог. — Я здесь уже минут пятнадцать. И новости у меня… странные. Видел нашего монаха. Старикан ведет сюда пастушью собаку.
— В смысле? — Руф поднял брови.
— А чего ты не понял? — издевательски хмыкнул тот. — Теперь нас будет пасти призрачная гончая. При такой особенно не разгуляешься и за языком придется следить. Эти твари все понимают.
— Пусть понимает, что хочет, — фыркнул Руфус.
— Но ходят слухи про то, как такие собачки умеют доносить, кому следует. — Хьорт выглянул за дверь и добавил: — Сам увидишь.
Поздоровавшись с присутствующими, пожилой монах отступил на шаг, впуская в комнату невероятно красивого зверя. Пэп казался девочке неотразимым, но этот пес буквально ошеломил бедняжку. Выше Пеппера в холке на целый локоть, с роскошной гривой, мягкими волнами обрамляющей благородную морду, все теми же языками бело-голубого пламени на спине, но гораздо ярче и отчетливее, — завораживающая картина. Гончая как бы нехотя вильнула пушистым хвостом и села, выпятив грудь.
— Как его зовут? — Не успев прикусить язык, Эмьюз сказала последнюю фразу вслух.
— Ее имя — Грэйс, — сообщил монах.
Отвлекшись на собаку, девочка не обратила внимания на человека за ней. Тот самый «брат Бартоломью», про которого Тень неоднократно слышала от Наставника, ровным счетом ничем не выделялся. Самый обыкновенный старик, с тонкими трясущимися руками, обтянутыми ветхой кожей, и морщинистым лицом.
— Она здесь, чтобы присматривать за вами, — сообщил монах. — Не сочтите это недоверием или враждебностью. Я знаю, какими любознательными могут быть юные особы, а территория аббатства открыта для посещений не вся. Грэйс поможет избежать досадных недоразумений.
— А разве такие собаки не нужны своим хозяевам постоянно? — удивилась Эмьюз.
— Отец Гидэон немощен, оттого больше не нуждается в Грэйс, — пояснил брат Бартоломью.
Монах виновато смотрел Руфусу в глаза, словно пытаясь заставить того прочесть между строк: «Это не моя идея. Собака следит за тобой». Собственно, несостоятельные отговорки про девичье любопытство, помноженные на неприятного инквизитора, как раз давали именно такой результат. Руф очень хотел возразить что-нибудь вроде: «Я сам легко прослежу за своими девочками». Только тоскливый взгляд старика умолял согласиться с чужим решением.
— Надеюсь, животное не агрессивно, — нахмурился Тангл.
— Что ты, Руфус! Она кроткая, как младенец!
В доказательство брат Бартоломью ласково похлопал Грэйс по шее. Собака безразлично зевнула и облизала нос.
— Она вполне может стать невидимой и неосязаемой, — вспомнил монах. — Тогда вы даже не почувствуете, что Грейс с вами.
— Нет, исчезающих зверей нам не надо, — запротестовал Вильгельм. — И где наши четыре стола?
— Мне подумалось, что так в комнате станет несколько тесно, — признался старик. — Да и не так удобно раскладывать стекла, когда даже Руфус до середины узора не дотянется. Поэтому на двух столах вы соберете часть, пока на третьем останутся свободные осколки.
— При всем уважении, но это не стол, а скамья, — уперся Хьорт.
— Уверяю, Сэр, это стол. Когда часть будет готова, мы расширим рабочую поверхность, — спокойно продолжил тот.
— Полностью согласен, — вклинился Руф.
— Как знаешь, — отмахнулся Вильгельм.
Призрачная гончая мирно дремала в углу, Тени же сновали от узкой длинной стойки с разноцветными кусочками к разложенному на покрывале фрагменту окна. Сэр Хьорт успевал веселить девочек разными смешными ремарками, ловко вставляемыми в унылую ознакомительную лекцию о природе энергии Призмы в историческом разрезе. Эмьюз поняла только то, что совершенно все ученые — психи, которые произвели кучу бесполезного хлама, чтобы несчастные студенты будущего повторяли их непроизносимые имена и зубрили годы жизни. Воображение рисовало лысых пожилых мужчин в очках, до хрипоты споривших ни о чем. Ну как можно было считать, что Призма несет в себе гигантский статический заряд, образовавшийся от прохода через плотные слои атмосферы? А что она рано или поздно разрядится, как какая-нибудь батарейка? Но самый главный вопрос, тревожащий юную Тень, звучал так: «Если Магистр — тот самый Очевидец, отчего не поделился знанием?».
«Так и я смогла бы стать теоретиком в фундаментальной науке», — думала Эмьюз. — «Заявила бы, что энергия Призмы зависит от популяции тропических светлячков и начала яростно отстаивать свою «теорию». Почему да? А почему нет?». Больше всего девочку раздражало, что ранние исследователи «затыкали дыры» в своих измышлениях «непознанной природой мм-кристалла». Не сходятся цифры? Введем очередной коэффициент или множитель с бессмысленным названием — такая поправка на «неведомое». Любимой частью Эмьюз являлись моменты, когда очередная бредовая теория сталкивалась с чем-нибудь, что не могла ни объяснить, ни обойти, — и разбивалась, как лодчонка об острые скалы.
— Спросить можно? — наконец, не выдержала девочка.
— По теме? — нахмурился Тангл.
— Почти, — кивнула Эмьюз. — Зачем нам заучивать чьи-то ошибки? Эти люди были не правы. Не того я ждала от вашего так называемого расширенного курса.
— Жизнь полна разочарований. — Руф развел руками. — Разве не интересно, как двигалась мысль человечества? Любая наука построена на опровержении чужих заблуждений. Есть объект — Призма. Есть многообразие проявлений его влияния. Как две точки: в первой происходит что-то, во второй наступают последствия. А между этими точками тоненькой ниточкой пролегает причинно-следственная связь. Оно, конечно, все гораздо сложнее, но «на пальцах» выглядит именно так. Сначала ученые пытались описать Призму, используя прежний набор методов, пока не создали новый. Некоторые теории, оказавшиеся впоследствии несостоятельными, дали толчок…
— И ради какого-то «толчка» мне придется забивать голову? — буркнула Тень.
— Да, — твердо ответил Руфус.
— Я вот понимаю твою позицию, — улыбнулся Вильгельм. — Но пойми и ты. Эта гора ослиной перхоти тебе никогда не пригодится сама по себе. Однако благодаря ей ты усвоишь самое главное. Угадай, что?
— Как использовать чужие ошибки? — предположила Эмьюз.
— Мимо! — Улыбка сделалась шире. — Как бы парадоксально ни звучало, ты научишься учиться. Только вслушайся: у тех умнейших чудаков всего лишь не было нужного инструментария, и они столько дров наломали. Мы все считаемся существами разумными. Учти, университет — всего лишь вступление к реальности, в которой придется разбираться самостоятельно. Ты непременно столкнешься с тем, чего никто не объяснял. Что тогда? Сложишь лапки и скажешь: «Это мы не проходили»? Нет ведь! Способы, методы, последовательность действий, повторенные сотни раз, впечатаются в мозг и помогут эффективно находить ответы на вопросы в любой сфере. Ничего не страшно, если знать, с какой стороны правильно подступаться к поиску решения. Убедил?
— А я предупреждал, что подниматься придется рано. — Руф сам с радостью бы свернулся клубком хоть на полу, хоть прямо на земле.
— Да-да, предупреждали, — хрипло отозвалась Лют. — Но раз так все вышло, можно мы на вашей паре… того?
— Нет, девочки, — усмехнулся тот. — Я-то на своей паре работать буду. Нечестно. На Истории Ордена выспитесь.
— На ней само собой! — заверила Эмьюз, не открывая глаз.
— Тогда вам вообще не на что жаловаться, — утрированно сердито бросил Тангл.
— Мы не жалуемся, а покорно просим о снисхождении, — мурлыкнула Лют.
Руф ничего не ответил. Он распахнул тяжелую дверь и не без удовольствия отметил, что внутри теплее, чем снаружи.
— Где Сэр Хьорт? — осторожно поинтересовалась Эмьюз.
Почти весь энтузиазм юной Тени основывался исключительно на возможности переговорить с ним. Когда речь зашла об аббатстве в первый раз и обе девочки согласились, Наставник ни словом не обмолвился о необходимости вставать до рассвета.
— Опаздывает, — ответил Тангл.
— Ничего подобного! — возразил Вильгельм, переступая порог. — Я здесь уже минут пятнадцать. И новости у меня… странные. Видел нашего монаха. Старикан ведет сюда пастушью собаку.
— В смысле? — Руф поднял брови.
— А чего ты не понял? — издевательски хмыкнул тот. — Теперь нас будет пасти призрачная гончая. При такой особенно не разгуляешься и за языком придется следить. Эти твари все понимают.
— Пусть понимает, что хочет, — фыркнул Руфус.
— Но ходят слухи про то, как такие собачки умеют доносить, кому следует. — Хьорт выглянул за дверь и добавил: — Сам увидишь.
Поздоровавшись с присутствующими, пожилой монах отступил на шаг, впуская в комнату невероятно красивого зверя. Пэп казался девочке неотразимым, но этот пес буквально ошеломил бедняжку. Выше Пеппера в холке на целый локоть, с роскошной гривой, мягкими волнами обрамляющей благородную морду, все теми же языками бело-голубого пламени на спине, но гораздо ярче и отчетливее, — завораживающая картина. Гончая как бы нехотя вильнула пушистым хвостом и села, выпятив грудь.
— Как его зовут? — Не успев прикусить язык, Эмьюз сказала последнюю фразу вслух.
— Ее имя — Грэйс, — сообщил монах.
Отвлекшись на собаку, девочка не обратила внимания на человека за ней. Тот самый «брат Бартоломью», про которого Тень неоднократно слышала от Наставника, ровным счетом ничем не выделялся. Самый обыкновенный старик, с тонкими трясущимися руками, обтянутыми ветхой кожей, и морщинистым лицом.
— Она здесь, чтобы присматривать за вами, — сообщил монах. — Не сочтите это недоверием или враждебностью. Я знаю, какими любознательными могут быть юные особы, а территория аббатства открыта для посещений не вся. Грэйс поможет избежать досадных недоразумений.
— А разве такие собаки не нужны своим хозяевам постоянно? — удивилась Эмьюз.
— Отец Гидэон немощен, оттого больше не нуждается в Грэйс, — пояснил брат Бартоломью.
Монах виновато смотрел Руфусу в глаза, словно пытаясь заставить того прочесть между строк: «Это не моя идея. Собака следит за тобой». Собственно, несостоятельные отговорки про девичье любопытство, помноженные на неприятного инквизитора, как раз давали именно такой результат. Руф очень хотел возразить что-нибудь вроде: «Я сам легко прослежу за своими девочками». Только тоскливый взгляд старика умолял согласиться с чужим решением.
— Надеюсь, животное не агрессивно, — нахмурился Тангл.
— Что ты, Руфус! Она кроткая, как младенец!
В доказательство брат Бартоломью ласково похлопал Грэйс по шее. Собака безразлично зевнула и облизала нос.
— Она вполне может стать невидимой и неосязаемой, — вспомнил монах. — Тогда вы даже не почувствуете, что Грейс с вами.
— Нет, исчезающих зверей нам не надо, — запротестовал Вильгельм. — И где наши четыре стола?
— Мне подумалось, что так в комнате станет несколько тесно, — признался старик. — Да и не так удобно раскладывать стекла, когда даже Руфус до середины узора не дотянется. Поэтому на двух столах вы соберете часть, пока на третьем останутся свободные осколки.
— При всем уважении, но это не стол, а скамья, — уперся Хьорт.
— Уверяю, Сэр, это стол. Когда часть будет готова, мы расширим рабочую поверхность, — спокойно продолжил тот.
— Полностью согласен, — вклинился Руф.
— Как знаешь, — отмахнулся Вильгельм.
Призрачная гончая мирно дремала в углу, Тени же сновали от узкой длинной стойки с разноцветными кусочками к разложенному на покрывале фрагменту окна. Сэр Хьорт успевал веселить девочек разными смешными ремарками, ловко вставляемыми в унылую ознакомительную лекцию о природе энергии Призмы в историческом разрезе. Эмьюз поняла только то, что совершенно все ученые — психи, которые произвели кучу бесполезного хлама, чтобы несчастные студенты будущего повторяли их непроизносимые имена и зубрили годы жизни. Воображение рисовало лысых пожилых мужчин в очках, до хрипоты споривших ни о чем. Ну как можно было считать, что Призма несет в себе гигантский статический заряд, образовавшийся от прохода через плотные слои атмосферы? А что она рано или поздно разрядится, как какая-нибудь батарейка? Но самый главный вопрос, тревожащий юную Тень, звучал так: «Если Магистр — тот самый Очевидец, отчего не поделился знанием?».
«Так и я смогла бы стать теоретиком в фундаментальной науке», — думала Эмьюз. — «Заявила бы, что энергия Призмы зависит от популяции тропических светлячков и начала яростно отстаивать свою «теорию». Почему да? А почему нет?». Больше всего девочку раздражало, что ранние исследователи «затыкали дыры» в своих измышлениях «непознанной природой мм-кристалла». Не сходятся цифры? Введем очередной коэффициент или множитель с бессмысленным названием — такая поправка на «неведомое». Любимой частью Эмьюз являлись моменты, когда очередная бредовая теория сталкивалась с чем-нибудь, что не могла ни объяснить, ни обойти, — и разбивалась, как лодчонка об острые скалы.
— Спросить можно? — наконец, не выдержала девочка.
— По теме? — нахмурился Тангл.
— Почти, — кивнула Эмьюз. — Зачем нам заучивать чьи-то ошибки? Эти люди были не правы. Не того я ждала от вашего так называемого расширенного курса.
— Жизнь полна разочарований. — Руф развел руками. — Разве не интересно, как двигалась мысль человечества? Любая наука построена на опровержении чужих заблуждений. Есть объект — Призма. Есть многообразие проявлений его влияния. Как две точки: в первой происходит что-то, во второй наступают последствия. А между этими точками тоненькой ниточкой пролегает причинно-следственная связь. Оно, конечно, все гораздо сложнее, но «на пальцах» выглядит именно так. Сначала ученые пытались описать Призму, используя прежний набор методов, пока не создали новый. Некоторые теории, оказавшиеся впоследствии несостоятельными, дали толчок…
— И ради какого-то «толчка» мне придется забивать голову? — буркнула Тень.
— Да, — твердо ответил Руфус.
— Я вот понимаю твою позицию, — улыбнулся Вильгельм. — Но пойми и ты. Эта гора ослиной перхоти тебе никогда не пригодится сама по себе. Однако благодаря ей ты усвоишь самое главное. Угадай, что?
— Как использовать чужие ошибки? — предположила Эмьюз.
— Мимо! — Улыбка сделалась шире. — Как бы парадоксально ни звучало, ты научишься учиться. Только вслушайся: у тех умнейших чудаков всего лишь не было нужного инструментария, и они столько дров наломали. Мы все считаемся существами разумными. Учти, университет — всего лишь вступление к реальности, в которой придется разбираться самостоятельно. Ты непременно столкнешься с тем, чего никто не объяснял. Что тогда? Сложишь лапки и скажешь: «Это мы не проходили»? Нет ведь! Способы, методы, последовательность действий, повторенные сотни раз, впечатаются в мозг и помогут эффективно находить ответы на вопросы в любой сфере. Ничего не страшно, если знать, с какой стороны правильно подступаться к поиску решения. Убедил?