Стаднюк Иван Фотиевич. Ключи от неба

   – Лирическая песня «Солдатская невеста»! – объяв­ляет конферансье.
   – Хе! Солдатская! – ухмыляется Маюков. – Такая и офицеру не по зубам.
   – И где рождаются такие красивые? – вздыхает Самсонов.
   Раздаются вступительные аккорды рояля, и Полина начинает петь. Ее песня, вначале легкая, еле уловимая, постепенно набирает силу и заставляет трепетно биться сердца слушателей. Трогательно-чистый голос певицы стыдливо рассказывает о верной любви девушки к парню, который где то на холодном и далеком краю земли сторо­жит покой страны. Какая-то мучительная нежность, дет­ская непосредственность и теплота, которыми насыщен голос певицы, заставляют думать, что она и есть та самая влюбленная девушка, тоскующая по милому.
   Зал будто перестал дышать. Мечтательно смотрит на певицу лейтенант Самсонов. Сияют восторгом глаза Маюкова. Едва шевелятся от волнения губы Прокатилова.
   Семен Лагода и Юрий Мигуль тоже слушают песню так, будто утоляют страшную жажду: на лицах солдат восторг и необыкновенная нежность, стыдливая нежность ко всем девушкам на свете.
   Взволнованно лицо Елены Дмитриевны, слезы тума­нят ей глаза: она растрогана и ошеломлена успехом се­стры.
   Умолкает последний аккорд, и зал вкладывает все свои чувства в аплодисменты.
   – Ракетчики на отдыхе! Солдатский перепляс! – объявляет конферансье
   С двух сторон вылетают на сцену с гармошками лихие парни в солдатской одежде. Начинается много раз виден­ное, но неизменно волнующее состязание ловких и веселых ребят…
   Юрий Мигуль случайно обращает внимание на боковую дверь, в которую кто то вошел, и замечает, что в фойе прогуливается певица Полина Ячиченко.
   – Мне надо выйти, – шепчет он Семену и, согнувшись, пробирается к дверям.
   Пустынное фойе полкового клуба. Притушены люстры. Дремлют на стенах огромные картины в массивных ра­мах. Сюда доносится приглушенный шум зрительного зала.
   Открывается дверь, и из зала, откуда выплеснулся шум, выходит Юрий Мигуль. Не сдерживая плутоватой улыбки, он осматривается и видит Полину. Она уже пе­реодета в скромное платье, на плечи накинут пуховый шарфик. Девушка остановилась перед картиной, на кото­рую падает свет дежурной люстры, и внимательно рас­сматривает полотно.
   Юра некоторое время наблюдает за ней, затем одерги­вает на себе гимнастерку, поправляет на груди спортив­ные значки.
   – Разрешите представиться, – обращается он к де­вушке с напускной смелостью. – Юрий Мигуль!
   Полина смотрит на Юру с недоумением.
   – Вам не скучно одной?
   – Наоборот. После концерта я люблю быть только одна, – и Полина снова начинает рассматривать картину.
   – Извините, – Юра обескураженно улыбается и отхо­дит в сторону.
   А на сцене в разгаре перепляс. В зал тихо возвраща­ется Мигуль и садится на свое место рядом с Семеном.
   – Сеня, поздравляю! – шепчет Юра. – Ты пригля­нулся артисточке.
   Семен, повернувшись к Юре, с недоумением хлопает глазами.
   Прогуливается в фойе. Я подошел, спрашиваю, как ей здесь нравится. А она отвечает: очень славные ребята. А один, говорит, тот, который с шевелюрой, – глаз нельзя оторвать от него!
   – Ври больше, – отмахивается Семен
   – Не веришь? Говорит мне: прогуляйтесь со мной, а то одной скучно. А я вспомнил, что тебе надо познако­миться с девушкой, и убежал.
   – Перестань трепаться!
   – Серьезно тебе говорю!.. Если не хочешь идти, я опять пойду, – и Мигуль порывается с места.
   Семен удерживает Юру за руку, испытующе смотрит ему в глаза.
   – Если врешь… – и Семен, показав Юре кулак, ухо­дит из зала.
   Когда за Семеном закрылась дверь, Юра, не сдержи­вая смеха, шепчет что то старшине Прокатилову Тот слушает с веселым интересом, потом передает новость Самсонову. Лейтенант Самсонов довольно хохочет и тихо рассказывает о проделке Мигуля Маюкову. Все, предвкушая поражение Лагоды, с нетерпением посматривают на дверь.

 
   А Семен уже «описывает круги» по фойе. Ему хочется подойти к девушке, но он робеет. Ведь не простая девуш­ка – актриса!
   Полина останавливается перед картиной «Сватовство майора».
   Семен наконец решается. Поправляет шевелюру, одер­гивает гимнастерку и, остановившись рядом с девушкой, начинает с преувеличенным интересом рассматривать картину.
   – Между прочим, – бойко замечает Семен, – автор этой картины тоже был военным человеком.
   Полина, скользнув по Семену беглым взглядом, про­должает смотреть на полотно.
   – Федотов его фамилия, – не сдается Семен – Павел Андреевич. Выдающийся живописец, основатель демокра­тического, сатирического обличительного жанра в русском искусстве. Едко высмеивал язвы крепостничества, нравы дворян и купцов. Его картины отличаются глубоким пси­хологизмом…
   – Почему же вы не слушаете концерт? – холодно перебивает его Полина.
   – А мне после вашего выступления ничего больше не интересно, – льстит Семен напрямик.
   Полина взглянула на ефрейтора с сомнением.
   – Тем более, – продолжает он, – что такие фамилии, как ваша, у нас в каждом селе есть.
   – А вы откуда? – в мягком голосе Полины послыша­лась заинтересованность.
   – Из Винничины, – с готовностью отвечает Семен.
   – Ой! – с радостным удивлением восклицает Поли­на.– И я винничанка! Я из Немирова.
   – Из Немирова?! – Семен даже задохнулся от из­бытка чувств. – Так это же в двух шагах от моей Чижовки!
   – Вы из Чижовки?! – Полина смеется восторженно, по-девчоночьи. – В нашу школу девчата из Чижовки хо­дили. Надю Лагоду знаете? У нее брат Семен…
   Семен потрясен еще больше. Он во все глаза смотрит на Полину, шевелит губами, силясь что-то сказать. На­конец шепчет:
   – Ты… вы… Полюнька Трохимова?.. Так я ж…
   – Сенька!.. – Полина бросается Семену на шею. – С ума можно сойти!..

 
   – Антракт! – объявляет конферансье. В зрительном зале вспыхивает свет. Публика встает, заполняет проходы.

 
   Из дверей зрительного зала выливается в фойе публи­ка. В толпе солдат выходят Юрий Мпгуль и старшина Прокатилов. Юрий вдруг устремляет перед собой крайне удивленный взгляд, трагикомическим жестом хватается рукой за сердце и шепчет:
   – Хлопцы!.. Держите меня, а то сейчас врежу дуба!
   Солдаты и Прокатилов замирают на месте и, потря­сенные, смотрят на… Семена Лагоду, который под руку с Подиной прохаживается по фойе – гордый и недоступ­ный, делая вид, что никого не замечает.
   Полина оживленно о чем-то ему рассказывает, зарази­тельно хохочет.
   Застыли у колонны лейтенанты Самсонов и Маюков. Они смотрят на Семена и Полину так, будто не верят своим глазам.
   – Ущипни меня, Маюков, – растерянно шепчет Сам­сонов.
   – Нет, друг мой, это не сон, – отвечает Маюков. – Это все та же загадка человеческого характера… Как он ухитрился, стервец?!
   – Когда ты успела вырасти? – с удивлением спра­шивает Семен у Полипы. – Я тебя помню пигалицей с двумя косичками.
   – Сам ты пигалица. Я ж три года потом в Киеве жила! Училась.
   – Я тоже собираюсь на учебу. В офицерское учи­лище.
   – Сеня, – Полина вдруг делается озабоченной. – Лене надо уходить, а мы с тобой и не поговорили.
   – Ну давай еще встретимся, – предлагает Семен.
   – Давай, – соглашается Полина. – А знаешь что? – Она засматривает ему в глаза. – Мы завтра уезжаем с концертами в другие части, а через три недели вернемся. Тогда и встретимся. Хорошо?

 
   Со стороны завистливо смотрит на Семена и Полину Юра Мигуль, проводит рукой по своей стриженой голове, тяжко вздыхает…

 

Затемнение.

 
   Полигон…
   Трепещет на верхушке мачты красный флажок…
   На обвалованных позициях стынут на пусковых уста­новках под пронизывающим ветром хищные, серебристые тела зенитныл ракет. Дремлют заиндевелые фургоны – кабины станции наведения.
   Аппарат панорамирует, и мы замечаем холмики над бункерами командного пункта. Над ними выставили ок­руглые головки перископы.
   В недалекой низине приютились машины-вездеходы и тягачи с прицепами для транспортировки ракет.
   И больше не на чем остановиться взгляду. Кругом голая, чуть всхолмленная степь, прихваченная первым морозцем. Холодное безмолвие под дымчато-голубым небом.
   Тепло и светло в просторном помещении укрывшегося под железобетонными сводами командного пункта.
   На раскладном стульчике, повернувшись к свисающей с серого потолка электрической лампочке, сидит полков­ник Андреев и, поблескивая очками, читает «Красную звезду». Рядом прохаживается знакомый нам генерал. Он посматривает на размещенные вдоль стен выносные ин­дикаторы, планшеты воздушной обстановки и управления самолетами и огнем, графики, таблицы и напевает.
   В бездверный проем заглядывает лейтенант Кириллов. Он в шинели, в ушанке; видно, что забежал в подземелье оттуда, со стартовых позиций. Заметив генерала, пытается улизнуть куда-то в глубину, но это ему не удается.
   – Наведенец?! – заинтересованно спрашивает гене­рал.
   Исчезнувший было в сумрачном проходе Кириллов опять появляется в полосе света.
   – Так точно! – докладывает он. – Лейтенант Кирил­лов. Ищу инженера.
   – Был, да наверх сплыл… А зачем вам инженер? – с веселым любопытством спрашивает генерал. – Я слы­шал, что у вас каждый оператор может инженера заме­нить.
   – Ну, не инженера, но за пультом наведения некото­рые работать могут.
   – Ой, хвастаетесь, лейтенант! – генерал достает та­бакерку, нюхает прямо из нее и крякает от удовольствия.
   – Не хвастаюсь, – с уверенностью отвечает Кирил­лов.
   – Придется проверить, – с сомнением качает головой генерал, бросив взгляд на полковника Андреева. И тут же протягивает Кириллову табакерку. – Угощайтесь!
   – Не привык, – качает головой Кириллов.
   – Ну, ради любопытства. Тут все нежные ароматы земли!
   Кириллов деликатно берет щепотку табаку.
   – Больше, больше! – подбадривает его генерал. – Иначе не продерет.
   Кириллов зажимает между пальцами побольше коричневого порошка и поочередно заправляет им ноздри… Си­лится чихнуть, но у него не получается.
   В это время в укрытие заходит майор Оленин. Андре­ев, оторвав глаза от газеты, спрашивает у Оленина:
   – Порядок?
   Оленин утвердительно кивает головой.
   – Как регламенты? – интересуется генерал.
   – К концу, – отвечает Оленин.
   – Оценка?
   – Стараемся…
   Генерал обводит офицеров добродушным взглядом, по­нимая, что сковывает их своим присутствием, потом го­ворит:
   – Считайте, что меня здесь нет.
   – Дивизион готов… – недоумевает Андреев.
   – Но я не знаю, когда появятся цели, – усмехается генерал. – Может, сейчас, а может, ночью. Так что зани­майтесь по распорядку дня.
   – Ясно, – коротко бросает полковник Андреев.

 
   Среди голой степи виднеются несколько сборнощитовых домиков и ангаров. Это стартовая позиция самолето-мишеней. Похожие на реактивные истребители, три ми­шени, вздыбив под углом носы вверх, стоят наготове на пусковых установках.
   Закончив предстартовую подготовку, убегают в укры­тие солдаты – все в шлемофонах, одетые в темные комби­незоны.

 
   В штурманской кабине за пультом управления – лейте­нант Филин. Лицо его спокойно и сосредоточенно. Рядом с ним сидят еще два штурмана. Перед каждым – прибор­ный щит для управления мишенью. На щите виднеются кнопки с надписями: «Кобрирование», «Пикирование», «Левый разворот», «Правый разворот». Здесь и рычаги управления мощностью двигателя и положением щитков.
   – Напоминаю задачу, – строго обращается Филин к своим соседям. – В зоне ракетного огня непрерывно де­лать эволюции. Маневренные возможности использовать до предела и максимум помех. Надо постараться укло­ниться от ракет и совершить посадку мишеней.
   Филина прерывает голос командира эскадрильи, за­звучавший из динамика:
   – Старт первой разрешаю. Готовность двадцать се­кунд!
   Колючими глазами впивается Филин в секундную стрелку часов, вмонтированных в приборный щит, кладет указательный палец правой руки на кнопку «Старт».
   – Старт! – резко звучит в динамике.
   Филин энергично нажимает на кнопку, и тотчас же все содрогается от оглушительного грохота.

 
   На стартовой позиции. Крайняя мишень, выбрасывая из сопла мощную огненную струю, срывается с направ­ляющей рамы пусковой установки и круто взмывает в небо…
   Новый удар грома!.. Уходит стрелой ввысь вторая ми­шень… И только утонула она в голубом океане неба, как стартовая позиция вновь содрогается от мощного взрыва: третья мишень тоже стартовала…

 
   В кабине у индикатора кругового обзора сидит майор Оленин. Красивыми, почти изящными движениями он поочередно поворачивает регулировки, подстраивает яр­кость пробегающей развертки, затем, повернувшись к Ки­риллову, энергично командует:
   – Дивизион, готовность номер один!
   В глубине кадра в кабину наведения заходят генерал и полковник Андреев. Они сейчас в роли пассивных, но пристрастных наблюдателей…
   У пультов с электронной аппаратурой – расчет опера­торов. Слышится мерный гул включенных двигателей и вентиляторов.
   Лейтенант Кириллов нажатием кнопки вверху вклю­чает станцию, затем вращает регулировки. Перед ним на панелях загораются десятки лампочек, вспыхивает голу­бым светом экран локатора.
   Замерли на своих местах операторы. Ближе к Кирил­лову сидят Семен Лагода и Юрий Мигуль.
   – Поиск! – приказывает майор Оленин.
   – Есть поиск! – повторяет Кириллов и, устремив взгляд на экран, вращает маховики.
   И тут случается непредвиденное: Кириллов вдруг мор­щит нос, потешно кривит лицо.
   – Апчхи! – неожиданно оглушает он всех. – Апчхи-и!
   – Будьте здоровы! – с усмешкой говорит генерал. С тревогой смотрит на лейтенанта полковник Андре­ев. А Кириллов, зажимая нос платком, все чихает и чи­хает – звонко, по-бабьи, с упоением.
   – Азимут сто сорок три! – слышится настороженный голос майора Оленина.
   Кириллов продолжает чихать. Экран перед ним рас­плывается в голубое бесформенное пятно.
   – Лейтенант, вы убиты, – дает вводную генерал.
   В кабине наведения наступает гробовая тишина.
   – Разрешите… – порывается к пульту управления полковник Андреев.
   – Вас здесь нет, – останавливает его генерал.
   – Разрешите, – подает голос Оленин.
   – И вас нет, – отвечает ему генерал. – Только опе­раторы.
   Кириллов, зажав лицо платком, растерянно смотрит то на генерала, то на полковника. Нерешительно подни­мается со своего места, кидает быстрый взгляд на Семена Лагоду и, продолжая чихать, обращается к Оленину:
   – Ефрейтор Лагода, к пульту наведения! – резко командует Оленин.
   Семен оторопело хлопает глазами и тут же, уступив свое место кому-то из товарищей, садится за пульт наве­дения.
   – Слушай мою команду!.. – звучит надтреснутый го­лос Семена Лагоды.
   – Азимут сто сорок восемь! – передает Оленин. – Дальность… Высота…
   Семен замечает на экране белую пульсирующую точку и восклицает:
   – Есть цель! – Он уверенно крутит штурвалы, «под­гоняя» метку к цели. И тут же приказывает операторам: – Взять цель!
   Высветился экран перед Юрием Мигулем. Он явно нервничает. Рывком крутит штурвалы, и белая точка стремительно плывет по экрану, перескакивает горизон­тальные метки.
   – Есть ручное сопровождение! – первым докладыва­ет солдат, заменивший Семена.
   Наконец и Юра поймал белую точку в перекрестие меток.
   – Взять на автоматическое!
   – Есть автоматическое! – слышатся голоса операто­ров.
   И вдруг на экране Мигуля импульс от мишени исче­зает.
   – Срыв сопровождения! – испуганно докладывает Юра.
   – Срыв! – вторит его сосед.
   Нервно ерзает на стуле полковник Андреев. Испуганны, залитые слезами, глаза Кириллова. Сурово сдвинул седые брови генерал. Его лицо непо­движно, но заметно, что генерал волнуется. На его лбу вспухают бисеринки пота.
   – Всем операторам!.. Выдерживать маховиками ско­рость сопровождения! – спокойно приказывает Семен. Он вращает штурвал и неотрывно всматривается в экран.
   Вдруг на краю экрана индикатора Лагода замечает засвеченное пятно.
   – Цель на развороте. Помехи! – докладывает он чуть охрипшим голосом.
   – Есть цель! – обрадованно восклицает Юрпй Мигуль и вращением штурвалов вводит засвеченное пятно, в ко­тором пульсирует яркая точка, в перекрестие меток.
   Раздается команда Оленина:
   – Определить исходные данные для стрельбы!

 
   Ракетная позиция. Шелохнулись на пусковых уста­новках ракеты. Плавно и неотвратимо приподнимаются они вверх в направлении далеких и невидимых целей…

 
   Снова кабина. У экрана индикатора кругового обзора майор Оленин. Он внимательно следит за разверткой…
   – Цель уничтожить! – почти торжественным голосом приказывает Оленин, повернув голову к Семену Лагоде.
   Генерал, неотрывно следя за Семеном, вытирает плат­ком взмокший лоб.
   Семен держит руку на кнопке «Пуск».
   – Внимание! – Голос его звучит резко и властно. – Первая… пуск! – и нажимает кнопку.
   Ракетная позиция сотрясается от оглушительного грохота. Ракета резко срывается с направляющей стрелы и с отдаляющимся рокотом, оставляя за собой огненный шлейф, уносится в немыслимую высоту.
   Все выше и выше бушующее пламя ракеты. Ракета несется наперехват чуть заметной в глубине голубого неба белой точке, которая вдруг начинает описывать кру­той разворот.
   Но электронный мозг бдительно следит за полетом ра­кеты и за целью. Вот клубочек огня все ближе и ближе к белой точке… И наконец – яркая вспышка… Она тонет в образовавшемся белом облачке, из которого начинают не­уклюже вываливаться горящие обломки…
   На ракетной позиции опять гремит удар грома, и в небо уносится вторая ракета. Кажется, это летит, побле­скивая в лучах солнца, звезда с огненным хвостом.
   Еще взрыв!.. Стартовала третья ракета. Пусковые установки заволокло дымом и тучей взвихренного снега. А ракеты все выше и выше…

 
   В штурманской кабине по управлению целями – са­мые напряженные минуты. Лейтенант Филин впился обеспокоенным и недоумевающим взглядом в экран инди­катора, на котором отчетливо видно, как сближаются две белью точки – мишень и ракета. Ракета уверенно идет наперехват цели.
   – Вот это работа! – с невольным восторгом замечает Филин.
   И тотчас нажимает кнопку «Пикирование». Белая от­метка мишени начинает послушно плыть к боковому сре­зу экрана. Фичин крутит штурвалы, чтобы не упустить ее, но видит, что и отметка от ракеты тоже изменила курс. Еще мгновение, и обе точки встретились… Не слыш­но в штурманской кабине, как где-то, за много километ­ров, на очень большой высоте прогрохотал взрыв. А на экране вспыхнуло белое пятнышко с яркими блестками.
   – Все! – устало и как-то виновато проговорил Фи­лин, выключая радиоаппаратуру. – На таких ракетчиков и мишеней не напасешься…
   Из дымного облака в небе падают горящие обломки самолета-мишени. Они все ниже и ниже к земле…
   По степи несется табун испуганных сайгаков…
   С пронзительным воем врезаются в землю исковерканные куски металла. Из недалекой вымоины, заросшей ко­лючим кустарником, выскакивает потревоженный волк и устремляется в степь…
   Ошалевший от страха зайчишка мечется менаду дымя­щимися обломками…

 
   На командном пункте полигона – веселое оживление. Во весь рот улыбаются полковник Андреев и майор Оле­нин, глядя на лейтенанта Кириллова, который, вытянув­шись в струнку, смущенно докладывает генералу:
   – Товарищ генерал, все цели поражены! Расход – три ракеты!..
   – Поздравляю, товарищ лейтенант! – генерал протя­гивает Кириллову руку.
   Но тот воспринимает поздравление как насмешку, молчит. Наконец произносит:
   – А меня за что?.. Вот его надо, – и указывает на стоящего рядом Семена Лагоду.
   – Как «за что»?! – искренне изумляется генерал. – Стоило вам только чихнуть, и все цели, как корова язы­ком слизнула!
   В бункере прокатывается смешок.
   – Представляю, что было бы, если б вы сами сидели за пультом наведения! – продолжает он и берет руку Ки­риллова. – Нет, без шуток поздравляю!.. Так подготовить операторов!.. – Генерал кивает на Семена. – Да при такой выучке муха в небе не пролетит!.. – И обращаясь к Се­мену: – Верно?
   – Так точно! – улыбается Семен Лагода.
   – Вы посмотрите на него! – восклицает генерал и достает из кармана табакерку. – Он сухой, а я мокрый!.. А что было бы, – генерал нюхает табак, – если б он пуль­нул ракетами мимо целей? Ведь надо мной тоже началь­ство есть… Нет, молодой человек, вам прямая дорога в ракетное училище! – И он протягивает Лагоде табакерку.
   Семен с готовностью берет щепотку табаку.
   – Уже написал рапорт, – говорит он и заправляет та­бак в ноздри, глубоко вдыхая воздух.
   – Молодец! – хвалит его генерал. – Только шевелю­ру надо укоротить. У солдата нет лишнего времени с та­кими кудрями нянчиться.
   – Врач приказала не укорачивать, – оправдывается Семен и роется в нагрудном кармане гимнастерки. – Вот.
   Генерал читает справку и вдруг начинает смеяться.
   – Кому предъявляли эту бумажку?
   – Старшине, – отвечает Семен.
   – Видать, старшина не силен в латыни, – генерал пе­редает справку полковнику Андрееву. – Здесь написано, милый мой, что вас надо лечить от симуляции. Ясно?
   Семен в крайнем замешательстве.
   – Подстригитесь сразу же, как вернемся в часть, – приказывает ему Андреев.
   – Есть подстричься!
   В бункере прокатывается смешок офицеров.
   – Командуйте дивизиону построение, – приказывает генерал Андрееву. – Буду благодарить всех перед строем.
   – Есть!
   Все покидают командный пункт.
   Последними толпятся в выходе Кириллов и Лагода. Вдруг в углу, где у телефона дежурит солдат, раздал­ся зуммер.
   – Лейтенанта Кириллова к телефону! – зовет теле­фонист.
   Кириллов подходит к аппарату, берет трубку. Задер­живается здесь и Семен Лагода.

 
   Штурманская эскадрильи управляемых мишеней. У телефона сидит лейтенант Филин.
   – Кириллов? – спрашивает он в телефонную труб­ку. – Здравствуй, Ваня!.. Не узнаешь?
   – Нет, не узнаю, – раздается из трубки голос Кирил­лова.
   – Вася Филин говорит.
   – А-а, ясно…
   – Здорово ты срезал мои мишени! Поздравляю!
   Командный пункт полигона.
   – Не по адресу! – И Кириллов, сунув трубку в руку Семена, уходит.
   Семен растерянно смотрит вслед лейтенанту. А из трубки доносится:
   – Алло!.. Алло!.. Плохо слышу!.. Алло!
   – Слушаю, – отвечает Семен.
   – Ты не скромничай, – слышится голос Филина. – Все три мишени сбил?
   – Ну сбил, – подтверждает Семен.
   – Молодец!.. Чего ты молчишь?
   – А о чем говорить? – Семен пожимает плечами.
   – Скажи честно: ты женился?
   – Нет, холостой, – с готовностью отвечает Семен.
   – Холостой?.. А за кем в клубе волочился?
   – Да то я с землячкой. – Семен конфузливо улыба­ется.
   – Эх ты, – журит его Филин, полагая, что разговари­вает с Кирилловым. – А Ане кто-то трепанул, что она твоя жена.
   – Нет, какая жена!.. – У Семена глаза вдруг лезут на лоб. Он широко раскрывает рот, морщит нос и, бросив трубку на стол, начинает безудержно чихать.

 
   Штурманская эскадрильи управляемых мишеней. Лейтенант Филин, не подозревая, что его не слушают, про должает разговор:
   – Аня же из-за тебя приехала! Я умышленно не пре­дупреждал: хотел сюрприз тебе преподнести, а получи­лась чепуха! Но дело поправимое. В субботу у Ани ново­селье. Слышишь? Там, в вашем городке. Приходи к ней в пять вечера. Мы тоже с Тоней приедем.

 
   Командный пункт полигона Семен Лагода, еще раз чихнув, вытирает платком слезы и хватает трубку.
   – Будь здоров! – слышит он голос Филина.
   – Привет, – отвечает Семен и, пожав плечами, кла­дет трубку.
   Ошалело смотрит на телефониста, затем спрашивает:
   – Кто это звонил?
   Телефонист с недоумением разводит руками.

 
   Скромно обставленная, еще не обжитая однокомнат­ная квартира Ани.
   – Есть над чем поработать! – довольно потирает руки лейтенант Филин, наблюдая, как Аня и Тоня закан­чивают накрывать стол.
   – А вдруг он не придет? – с испугом спрашивает Аня, глядя на Филина.
   – Придет! – Филин смотрит на часы. – Я ему по те­лефону втолковал все подробно. Сейчас появится. У входной двери раздается звонок.
   – Люблю точность! – весело восклицает Филин и вы­талкивает оробевшую Аню в прихожую. – Иди встречай, да для начала намни ему уши за землячку.
   Дрожащей рукой Аня открывает дверь и вдруг видит перед собой мило улыбающуюся жену командира полка Елену Дмитриевну, которая держит в руках какой-то сверток.
   На лице Ани смятение.
   – Извините, что без приглашения, – слышится из коридора голос полковника Андреева. Андреев появляется рядом с женой.
   – Разведка донесла, что здесь новоселье, вот мы и ре­шили нанести визит.
   – Заходите, пожалуйста, – опомнилась Аня.
   Елена Дмитриевна несколько смущена холодным при­емом хозяйки. С чувством неловкости заходит в прихо­жую. За ней – полковник Андреев.