Стаднюк Иван Фотиевич. Ключи от неба

Иван Фотиевич Стаднюк


Ключи от неба

   На малолюдной городской улице стоят несколько гру­зовиков. В их кузовах ровными рядами сидят на скамей­ках курсанты военного училища. Все радостно взволно­ванные, оживленные, по-детски шаловливые.
   Быстро заполняется кузов машины, замыкающей ко­лонну. Непрерывной цепочкой курсанты подходят к ней, появляясь из дверей здания, на котором широко размах­нулась вывеска «Ателье военного обмундирования». Под вывеской – витрины, где за стеклами окаменели по стойке «смирно» манекены, одетые в офицерскую форму для раз­ных сезонов и разных родов войск.
   Вот легко перемахнул через борт кузова последний курсант, и колонна трогается с места.
   – Равнение налево! – весело командует кто-то в ку­зове последнего грузовика, и головы всех курсантов одним движением поворачиваются налево. Там идут по тротуару две хорошенькие девушки. Они прыскают смехом, машут курсантам руками.
   – Равнение направо! – слышится команда в другой машине.
   Курсанты, будто на строевом смотре, четко поворачи­вают головы и провожают веселыми взглядами стайку де­вушек с портфелями и папками.
   В переднем грузовике вспыхивает песня. Ее подхваты­вают на всех машинах. Курсанты поют с лихим озорством, наблюдая с мчащихся машин за всем, что попадает в поле их зрения. Грузовики проезжают мимо новостроек, школ, кинотеатров. Курсанты видят здания фабрики, теплоэлек­тростанции, завода. Вокруг – картины бурливой жизни. На их фоне вспыхивает название фильма, идут вступи­тельные надписи.

 
   Песня утихла…
   На одной из тенистых и малолюдных улиц мотор зад­него грузовика вдруг поперхнулся, зачихал. Молодой сол­дат-водитель, рядом с которым сидит в кабине старшина, проворно работает рычагом подсоса, но мотор все-таки глохнет.
   Грузовик сворачивает к тротуару и останавливается возле здания, на котором рядом с дверью отливает золотыми буквами вывеска «Медицинский институт».
   – Забарахлил, дьявол! – бойкой скороговоркой оправ­дывается шофер и, выскочив из кабины, открывает капот мотора.
   Выходит на тротуар и старшина.
   Из кузова машины нетерпеливо-выжидательно смотрит на шофера курсант Иван Кириллов. В его неспокойных глазах светится хитринка. Заметив, что водитель подморг­нул ему, Иван перемахивает через борт кузова и подхо­дит к старшине.
   – Вынужденная посадка? – спрашивает с веселой бес­печностью.
   – Заколдованное место, – озабоченно говорит старши­на. – Прошлый раз мотор заглох тут же.
   – Какие-нибудь лучи действуют, – шутливо замечает Кириллов, кивнув головой на здание института. – Научный центр рядом.
   – Возможно, если в схему зажигания вмонтирован фотоэлемент. – Старшина подозрительно смотрит в глаза Кириллову. – Проверить?
   – Как хотите, – смеется Иван. – А мне позвольте… – и что-то шепчет старшине на ухо.
   – На вас тоже лучи действуют? – смеется тот.
   Кириллов с конфузливой улыбкой разводит руками:
   – Рефлекс…
   – Только по-ракетному, – разрешает старшина.
   – Есть! – Кириллов оглядывается по сторонам, будто колеблясь, куда ему побежать, затем устремляется к две­рям мединститута.

 
   Огромный лекторий-амфитеатр. Сидят в белых халатах студенты, старательно конспектируя лекцию.
   За кафедрой – молодой профессор: тоже в халате, в бе­лой шапочке. Молодость и высокое научное звание, видимо, сковывают его. Щуря под очками близорукие глаза, профессор водит указкой по учебному плакату, на кото­ром изображены разрезы печени, и с подчеркнутой выра­зительностью говорит:
   – Прошу вас зарисовать, как выглядит в разрезе пе­чень алкоголика и печень нормального человека.
   Бесшумно открывается дверь, и появляется Иван Ки­риллов, одетый в белый халат а белую шапочку.
   – Почему опаздываете, молодой человек? – укориз­ненно спрашивает профессор, приподняв очки.
   – Извините, товарищ полковн… товарищ профессор, – отвечает Кириллов. – Даю вам честное слово, что этого больше никогда не будет.
   Студенты с любопытством смотрят на Кириллова, на его кирзовые сапоги.
   Прыскает смехом в кулак Аня – миловидная девушка с большими и смелыми глазами, с пышной прической, ко­торая темными волнами падает из-под белой шапочки на ее плечи.
   – Садитесь, – великодушно разрешает профессор, тронутый искренним тоном парня. – Делаю вам последнее предупреждение.
   Кириллов присаживается рядом с Аней.
   – Интересуетесь печенью алкоголика? – насмешливо спрашивает Аня, подсовывая Кириллову лист чистой бу­маги. – Срисовывайте.
   Кириллов достает из наградного кармана смятый цве­ток лилии и кладет его перед девушкой, затем одним рос­черком карандаша набрасывает на листе пронзенное стре­лой сердце.
   – Это на печень но похоже, – с притворной серьезностью замечает Аня.
   – Прекрати пререкания! – перебивает ее Иван. – Ин­ститут получил приглашение к нам на субботу?
   – Не знаю.
   – В субботу – день выпуска. В воскресенье я уезжаю.
   – Куда? – В глазах Анн метнулась озабоченность.
   – В дальний округ… Я тебе должен что-то сказать на прощание… Самое главное…
   По-прежнему копается в моторе грузовика солдат-во­дитель. Рядом стоит, посасывая сигарету, старшина.
   Из дверей института вылетает Иван Кириллов.
   – Ну как? – стараясь погасить на лице радость, спра­шивает он у старшины. – Долго еще будем загорать?
   – Думаю, что нет, – насмешливо отвечает старшина. – Мотор хоть и железный, но в сердечных делах толк по­нимает.
   – Верно! – соглашается водитель. – Уже порядок!
   Кириллов занимает свое место в кузове.
   – Ну как, – спрашивает у Кириллова, садясь в каби­ну, старшина, – приедут к нам шефы?..
   Курсанты взрываются хохотом.
   Грузовик трогается с места…

 
   Территория военного училища, вокруг которого раски­нулся лес.
   Перед учебным корпусом – большим каменным зда­нием – замер четырехшереножный строй молодых офице­ров. На каждом – новая, с иголочки, форма и лейтенант­ские погоны. Взволнованно блестят глаза вчерашнего кур­санта Ивана Кириллова. Пышат здоровьем и светятся ра­достью лица его однокашников. Ведь позади три года напряженной учебы, три года пылких мечтаний об этом дне, когда наконец будут присвоены офицерские звания и перед каждым распахнутся неизведанные дали самостоя­тельной жизни, ответственной службы…
   Все молодые лейтенанты устремили любовные взгляды на седого полковника. Одетый в парадную форму, при ор­денах и Золотой Звезде Героя Советского Союза, полковник стоит в кругу старших офицеров на дощатой, убран­ной кумачом трибуне и говорит выпускникам прощальные слова:
   – …И хотя вам присвоены офицерские звания, пом­ните, что вы еще люди молодые. Не спешите жениться!.. Это, конечно, не приказ, а добрый совет. Разъедетесь кто куда, послужите год-другой, на практике примените зна­ния ракетной техники, а там решайте – кто в академию, а кто в загс.
   По рядам молодых офицеров прокатывается смешок.
   – Я понимаю, в вашем возрасте трудно сдерживать сердечные порывы. Да и в вашей песне поется…
   Полковник речитативом выговаривает первые строки песни «Ключи от неба», в которой шутливо утверждается, что сердцу ракетчика, властелина космических высей, хочется любви обыкновенной, земной. Потом полковник умолкает и, будто извиняясь, обращается к стоящему ря­дом офицеру.
   – Как она поется?.. Голос-то у меня неважнецкий, – и, словно позабыв о замершем перед ним строе, начинает тихо напевать.
   Вдруг, неожиданно для полковника, песню подхваты­вает строй лейтенантов выпускников, а затем офицеры, стоящие на трибуне. Полковник смущенно умолкает, взволнованно оглядывая шеренги. А песня набирает силу…
   Вдохновенно поет Иван Кириллов… Поет лейтенант Филин – высокий, белобрысый, с тонкими чертами лица.
   Поют знаменосец и его ассистенты на правом фланге строя…
   Задумчиво лицо седого полковника. Он понимает, что эти торжественные минуты на всю жизнь останутся в па­мяти и сердцах парней, которые стали сегодня офице­рами…

 
   Вьется меж лесистыми холмами шоссейная дорога. По дороге мчатся три грузовика. В их кузовах сидят на скамейках девушки и ребята – студенты медицинского ин­ститута. Они тоже поют о ракетчиках. Хор девушек за­глушает голоса ребят.
   Задорно поет Аня, держа в руке увядшую лилию. Она задумчиво улыбается, устремив взгляд вперед, где ждет ее свидание с Иваном Кирилловым. Гордая и своенрав­ная, Аня не хочет признаться себе, что полюбила этого упрямого и смышленого парня.
   Рядом с Аней сидит ее подружка Тоня – худенькая, большеглазая, русоволосая. Поет она с азартом, размахи­вая в такт песни руками.
   Машины скрываются за поворотом дороги, которую об­ступили холмы, поросшие лесом. В зеленой гущине зву­чит протяжное эхо песни. Постепенно оно затихает…
   Тихая гладь озера, покрытая островками камыша, кув­шинок и лилий.
   Недалеко от крутого, заросшего кустарником берега стоит на якоре лодка с приподнятым подвесным мотором на корме. В лодке – парень лет семнадцати. Закинув по­плавочные и донные удочки, он ловит рыбу. Чуть в сто­роне замерли на воде кружки-щуковки.
   Дрогнул поплавок, а затем наискось резко пошел в воду. Парень, сдвинув на затылок соломенную шляпу, искусно подсекает и уверенно ведет к лодке упирающуюся рыбу. В это время звякает звонок «донки» и напружини­вается леска. Парень левой рукой делает подсечку, про­должая правой поднимать изогнувшееся удилище.
   На берег озера выходит из кустов Иван Кириллов. Его новенькая лейтенантская форма тщательно подогнана и наглажена. Иван некоторое время стоит на тропинке, на­блюдает за рыбаком, затем поднимает с земли камешек, швыряет его в озеро, а сам прячется за куст.
   Парень, бросив на дно лодки не снятого с крючка окуня, берется за «донку», и в это время в воду между поплавками плюхается камешек. Парень негодующе огля­дывается на берег и, никого там не заметив, смотрит в небо. Высоко в небе пролетает самолет. Парень машет ему кулаком и продолжает выбирать леску.
   – Эй, рыбачок! – зовет Иван Кириллов, выйдя из-за куста. – Лодка нужна на пару минут.
   – Всем лодка нужна, – невозмутимо отвечает паре­нек, подсаживая леща, подведенного к лодке.
   – Понимаешь, лилии до зарезу нужны, – поясняет Кириллов, с тревогой взглянув на наручные часы.
   – Всем лилии нужны. – Парень смотрит в сторону лейтенанта.
   – Да будь же ты человеком! – возмущается Кирил­лов. – Девушка ко мне приезжает!
   – Ко всем девушки приезжают, – безразлично отве­чает рыбак, забрасывая удочку.
   – Эх ты, куркуль! – взъярился Кириллов. – Лейте­нант же тебя просит.
   – Все курку… – Парень вдруг опомнился. С сердитым любопытством смотрит на Кириллова. – Эгей, лейтенант, не пугай мне рыбу!
   Кириллов, расстелив на траве газету, нехотя начинает раздеваться и говорит:
   – Не только распугаю… Я так шугану ее, что и чахоточного ерша не поймаешь, куркуль несчастный! – Он аккуратно складывает на газете новенькое обмундирова­ние, бережно смахивает с гимнастерки невидимую со­ринку.
   Оставшись в одних трусах, тоже новеньких – еще со складками, – направляется к воде. Вдруг останавливается. С сожалением смотрит на трусы, а затем оглядывается вокруг. Пустынно…
   Кириллов прячется за куст: не трудно догадаться, что он снимает трусы.
   – Эй ты, не хулигань! – кричит парень, видя, что лейтенант с силой бьет руками по воде, плывя к лодке. – Я место подкормил!
   – Все место подкормили! – смеется Кириллов и умышленно проплывает среди кружков. – Ты у меня те­перь поймаешь, кулак недобитый! – затем направляется к камышам.
   Рыбак провожает Кириллова недобрым взглядом, смот­рит на неподвижные поплавки и досадливо морщится: рыба перестала клевать. Бросает взгляд на берег и, за­метив там лейтенантское обмундирование, злорадно хи­хикает:
   – Я тебе покажу и куркуля и лилии. – И торопливо начинает сматывать снасти.
   Белыми звездами сверкают под солнцем лилии. Они густо усеяли укромный уголок среди камышей. К боль­шому цветку протягивается рука и скользит по стеблю вниз: это Иван Кириллов готовит букет для Ани…
   Тем временем рыбачок выбрался на берег. Он огляды­вается в сторону Кириллова и с ехидной улыбкой не­брежно сгребает его обмундирование. Несет его за тро­пинку и прячет в кустах.
   Плывет к берегу с огромным букетом лилий Иван Ки­риллов. Насмешливо смотрит на парня, который уже успел поставить лодку на прежнее место и забросить несколько удочек.
   – Ну как, клюет? – спрашивает Кириллов.
   – Сейчас клюнет, – с веселой многозначительностью отвечает парень и бросает в воду подкормку.
   Кириллов стоит на берегу и, прикрываясь букетом ли­лий, растерянно осматривается вокруг. Устремляет взгляд на рыбака:
   – Эй, дружок! Я таких шуток не люблю!
   – Все не любят таких шуток, – спокойно отвечает па­рень и пренебрежительно сплевывает за борт.
   – Ванюша! – слышится где-то наверху крутого бе­рега голос Ани. – Ваня!
   Кириллов испуганно шарахается к кустам, приседает.
   По тропинке, вьющейся среди кустарника, спускаются к озеру Аня, Тоня и лейтенант Филин. Тоня восторженно рассматривает офицерскую форму на Филине.
   – Я раньше не замечала, что военная форма так идет ребятам.
   – Сейчас я вам представлю Ивана в полном пара­де, – самодовольно говорит Филин. – Красавец!
   – Может, здесь обождем? – предлагает Аня. – У меня туфли на шпильках.
   – Куда спрятал обмундирование?! – с мольбой и яро­стью спрашивает Кириллов у рыбака. – Прошу как че­ловека!
   – И я просил как человека, чтоб не пугал рыбу, – со спокойным безразличием отвечает тот.
   – Ва-ня-я! – совсем близко хором зовут Аня и Тоня.
   – Слушай… – шипит Кириллов, делая зверские гла­за. – За такие штучки…
   А голос Ани уже рядом:
   – Почему он не откликается? На берег выходят Аня, Тоня и Филин. Кириллов про­ворно убегает в кусты.
   – Должен быть здесь, – недоумевает Филин, огляды­ваясь. – Сюрприз тебе, Аня, готовит.
   Иван Кириллов, притаившись в кустах, с жалкой улыб­кой, почти гримасой плача, смотрит на букет лилий.
   – Товарищ лейтенант! – с напускной серьезностью зовет Филин, затем обращается к рыбаку: – Молодой че­ловек…
   – Да он сюрприз стесняется показывать, – переби­вает его рыбак. – Лейтенант, не стесняйся! Тут все свои! Вылазь!
   – Где он? – удивляется Аня.
   – Вон за тем кусточком, – рыбак указывает паль­цем. – Прячется… Вот шутник!
   – От кого прячется? – насторожилась Аня.
   – А-а… – «догадался» Филин. – Сегодня начальник училища дал указание не спешить с женитьбой. Вот Иван и прячется, чтоб в загс его не уволокли.
   – Ну, знаете! – сердится Аня. – Что за шутки?..
   Ничего не подозревая, она крадется к кусту, но Ки­риллов успевает перебежать дальше.
   – Нет-нет, вот за тем! – указывает рыбак, поте­шаясь. – Ваня, выходи!
   Кириллов стискивает зубы, вытирает со лба холодные капли пота, страшно вращает белками глаз. По его лицу бьют ветки: он мечется среди кустов.
   – Да вы с двух сторон зайдите! – советует рыбак. Аня и Тоня заговорщицки перемаргиваются и начи­нают обходить куст с двух сторон.
   – Так-так так! – потирает руки рыбак. – Теперь по­пался… Быстрее! Быстрее!
   Нервы Кириллова не выдерживают. Он отшвыривает от себя букет и, вырвавшись из кустов, на глазах у всех белым оленем устремляется к озеру и ныряет в воду.
   Растеряны и изумлены глаза Ани. Она круто повора­чивается, закрывает руками лицо. Некоторое время стоит, а затем, сняв туфли и взяв их в руки, бежит по тропинке вверх. Вслед за ней устремляется Тоня…
   Иван Кириллов с исступлением плывет к лодке.
   Испуг на лице рыбака. Он суматошно бросает в лодку удилища и пытается поднять якорь. Но видит, что не успеет, и ударом ножа обрезает веревку. Тут же садится на весла и начинает изо всех сит грести.
   Однако лодка тяжелая, а лютость придает Кириллову сил. Расстояние между ним и лодкой заметно сокращается.
   Тогда рыбачок, бросив весла, кидается к мотору. Открывает топливный кран, поворачивает рычаг дросселя и дергает за заводной шнур. Но мотор не заводится. Еще и еще рвет на себя рукоятку шнура. Мотор мертв.
   А Кириллов уже рядом. И в это время мотор, громко чихнув, заработал. Лодка рванулась вперед.
   Рыбак, вытерев рукавом взмокший лоб, торжествующе смотрит на Кириллова, описывает лодкой круг и с издев­кой кричит:
   – Привет, Ваня!..

 

Затемнение. На экране вспыхивают буквы:

   «Прошло время». 

 
   Командир зенитно-ракетного полка полковник Андре­ев – человек, уверенный в себе. Отдает ли приказ или объясняет что-нибудь подчиненным – каждое его слово звучит твердо, властно и в то же время произносится сво­бодно, будто давно заученное.
   Вот и сейчас он прохаживается перед строем диви­зиона майора Оленина – высокий, прямой, широкогрудый. На его кителе – лесенка орденских планок и академиче­ский значок. Темные глаза смотрят сквозь очки спокойно, требовательно и с мудрой лукавинкой.
   Строй стоит на ракетной позиции у кабин с электрон­ной аппаратурой. На правом фланге выстроились офи­церы во главе с майором Олениным.
   – Вы только что сменились с боевого дежурства, по­этому можете заняться новым пополнением серьезно. Кро­ме того, все вы – опытные ракетные волки, – размеренно говорит полковник Андреев, скользя взглядом по лицам ракетчиков. – Умеете работать лихо и со знанием дела. Вот эту лихость и мастерство покажите новобранцам. В самом же начале надо вытравить из молодых солдат страх перед ракетами и перед сложностью нашей аппара­туры. Во-вторых, надо разжечь у них зависть к вашему умению и горячее желание стать такими же, как вы.
   Полковник Андреев останавливается перед лейтенан­том Кирилловым. Иван Кириллов заметно возмужал, от­растил небольшие усы. Он стоит по стойке «смирно» и держит в руке книжку – учебник по радиотехнике.
   – Ну как, лейтенант Кириллов, – весело спрашивает полковник, – сдюжим эту задачу?
   – Так точно, товарищ полковник! Сдюжим! – в тон ему отвечает Кириллов
   На ракетную позицию издалека доносится солдатская песня «Ключи от неба».
   – Ну вот, идут будущие ракетчики! – замечает Ан­дреев, прислушиваясь к песне.

 
   По асфальтированной дороге, ведущей из военного го­родка на огневую позицию, идет с песней солдатский строй. В кадре – лицо запевалы рядового Семена Лагоды. В нем мы узнаем парня-рыбака, сыгравшего год назад злую шут­ку с лейтенантом Кирилловым. Звонкий голос Семена с озорством выговаривает слова песни.
   Впереди строя шагает старшина Прокатилов – высо­кий юноша с интеллигентным лицом и строгими глазами. Он поет с усердием и с искусством бывалого строевика четко печатает шаг.
   Эхо песни прокатывается по дремотному лесу, обсту­пившему «владения» ракетной части.
   На стартовой позиции – пустынно. Только часовой у шлагбаума, да в тени от антенны радиолокатора – пол­ковник Андреев, майор Оленин, лейтенант Кириллов и Самсонов.
   Иван Кириллов наблюдает, как старшина Прокатилов проводит мимо часового, поднявшего шлагбаум, строй поющих солдат и не замечает, как из его книжки на тра­ву падает фотоснимок.
   Полковник Андреев наклоняется, поднимает фотогра­фическую карточку и с любопытством рассматривает ее. На снимке – улыбающаяся Аня с букетом ромашек в руке.
   Андреев переводит взгляд на Кириллова, порывается отдать ему снимок, но затем, поразмыслив, зачем-то пря­чет его в нагрудный карман кителя.
   А строй солдат все ближе. Семен Лагода азартно за­певает новый куплет.
   Полковник Андреев с восхищением прищелкивает языком:
   – Вот это голосина! Находка для полка.
   – К нам бы его заполучить, – шепчет Оленин Кирил­лову так, чтобы не слышал Андреев.
   – Постараюсь, – подмаргивает Кириллов.
   Строй подходит к центру позиции, где стоят полков­ник Андреев с офицерами. Солдаты, продолжая песню, с любопытством смотрят на начальство. Семен Лагода вдруг осекается и умолкает: он узнает Кириллова. С изум­лением пялит на него глаза, прикусывает губу…
   – Отставить песню! – командует Прокатилов, выйдя из строя. – Группа-а… Стой! На-пра-во!.. Равняйсь!.. Смир-рна-а!..
   Прокатилов, лихо печатая шаг, подходит к Андрееву, вскидывает к козырьку руку и докладывает:
   – Товарищ полковник, группа пополнения прибыла для знакомства с ракетной техникой! Докладывает стар­шина Прокатилов!
   – Здравствуйте, товарищи ракетчики! – здоровается Андреев.
   – Здра… желаем… товарищ полковник! – не совсем стройно отвечают солдаты.
   Семен Лагода стоит в середине строя и, боясь по­пасться на глаза лейтенанту Кириллову, прячется за спи­ны товарищей. Но этого ему кажется мало, и он после того как полковник разрешает «Вольно!», а Прокатилов дублирует эту команду, перекашивает рот, чтоб быть не похожим на самого себя.
   – Плоховато здороваетесь, – с доброй укоризной за­мечает полковник Андреев, прохаживаясь вдоль строя. – Но ничего, научитесь… Научитесь и более сложным делам.
   Полковник останавливается перед рослым солдатом, стоящим в первой шеренге:
   – Какое образование?
   – Среднее! – бойко отвечает тот.
   – Хорошо, – Андреев одобрительно улыбается. – А у вас? – спрашивает он у стоящего рядом.
   – Высшее.
   – Тоже неплохо, – шутит полковник под смешок строя. – А запевала что окончил? Кто запевала?
   Товарищи толкают Семена Лагоду под бока.
   – Я запевала, – гундосит Семен, скорчив рожу. – Об­разование – десять классов.
   Кириллов пристально всматривается в лицо Лагоды…
   Полковник Андреев тоже удивлен необычным выраже­нием лица солдата.
   Рядом с Семеном прыскает смехом рядовой Юрий Мигуль – широколицый, курносый.
   – Что это у вас?.. – деликатно спрашивает у Семена Андреев.
   Тот не успевает ответить. Над ракетной позицией взвыла сирена – сигнал тревоги.
   Полковник Андреев поворачивается к майору Оленину и приказывает:
   – Действуйте!
   Из леса стремительно бегут по сигналу «Тревога!» сол­даты, сержанты, офицеры. Стартовики направляются к окопам с ракетными установками, радиотехническое под­разделение занимает места в кабинах с электронной аппа­ратурой.
   В кабину наведения последним взбегает по решетча­той лесенке лейтенант Кириллов. В дверях он останавли­вается и отыскивает глазами среди молодых солдат Се­мена Лагоду. Напряженно смотрит…
   Семен, почувствовав на себе взгляд, поворачивается, встречается с глазами Кириллова и с запозданием кор­чит рожу.
   Кириллов хмыкает, недоуменно пожимает плечами и скрывается в кабине.

 
   …Покоится на транспортно-заряжающей машине длин­ное серебристое тело ракеты.
   – Перед вами ракета типа «земля-воздух», – нетороп­ливо рассказывает лейтенант Самсонов солдатам, сгрудив­шимся на бруствере широкого окопа.
   Самсонов молод и красив, обмундирование на нем по­догнано с большой тщательностью. Видно, что он очень доволен собой и немного рисуется перед новичками.
   – Вы сейчас видите подготовку ракеты для стрельбы.
   – А она не бабахнет прямо здесь? – с опаской спрашивает Семен Лагода. – Не взорвется?
   – Наши ракеты взрываются там, где мы им приказы­ваем, – с некоторой театральностью отвечает Самсонов.
   Между тем водитель тягача, на прицепе которого за­правленная ракета, включает мотор, лихо съезжает в окоп и тормозит точно в заданном месте.
   Солдаты-стартовики быстро состыковывают ракету со стрелой пусковой установки. Еще мгновение, и ракета плавно скользит по стреле, а тягач уезжает из окопа.
   Дрогнула антенна радиолокатора и начала разворачи­ваться…
   Над окопами медленно поднимаются ракеты – будто ожил один огромный механизм. Только группа людей ка­жется здесь лишней. Видно, как лейтенант Самсонов, ука­зывая рукой то на антенну локатора, то на ракеты, что-то оживленно объясняет солдатам.
   Наезд аппарата, и мы уже слышим Самсонова:
   – А теперь посмотрим кабину наведения – электрон­ный мозг всего ракетного комплекса.

 
   В кабине наведения – привычная полутьма. Сквозь узкий проход, за спиной сидящих у пультов операторов, протискивается цепочка молодых солдат. Впереди – Се­мен Лагода. Он растерянно смотрит на панели электрон­ных шкафов, где множество индикаторных лампочек, тум­блеров, кнопок, переключателей, видит светящиеся экраны перед операторами.
   – Мать моя родная! – сокрушается Семен. – Тут же профессором надо быть, чтоб в такой чертовщине разо­браться!
   Операторы самодовольно посмеиваются.
   Из за угла шкафа, где находится место офицера наве­дения, смотрит на Семена Иван Кириллов. Семен не за­мечает лейтенанта и продолжает искренне интересоваться устройствами кабины:
   – Верное слово, академиком надо быть.
   – Вы правы, тут каждый в своем деле академик, – говорит Кириллов.
   Лагода, увидев лейтенанта, пытается скорчить рожу, но, поняв, что поздно, конфузливо улыбается.
   – Вы мне кого-то напоминаете, – говорит Кириллов Семену.
   – Да, понимаете, какое дело… Я это… Я похож на одного киноартиста… Малоизвестного… Вот и путают меня с ним.
   – Возможно, – задумчиво говорит Кириллов.

 
   Столовая в квартире полковника Андреева. Андреев, в расстегнутой форменной рубашке с погона­ми, сидит за накрытым столом и торопливо ест суп. Вхо­дит его жена Елена Дмитриевна – еще молодая, красивая женщина. С привычной изящностью она ставит на стол тарелку с голубцами и говорит: