Страница:
Он поклялся не надбавлять больше ни одного процента. Будь что будет.
Хрясь – разлетелся на две части кожух компьютера, вырвался из его недр, вспыхнул и погас лазерный луч.
– Повреждения компьютерной сети – одиннадцать процентов. Подключаю резервные ячейки, – уведомил компьютер.
– Ну же! – взмолился Док Сэм.
И вдруг все кончилось…
Бокс, в котором был Черный шаман, приобрел нормальный вид. Если не считать, что там все было разгромлено. Узор диаграмм перед пультом стал нормальным. Все было тихо.
– Какой идиот засунул человекобомбу к нам в клинику? – покачал головой Док Сэм.
Он встал и подошел к стене. Часть стены провалилась, открыв несколько доспехов скафов высокой защиты.
Док Сэм выбрал «Викинг» – самый серьезный из имеющихся.
– Комп «Викинга». Облачение! – приказал он. Как разрезанное яблоко скаф раскрылся, и Док Сэм шагнул внутрь.
– Закрыть! – приказал он. «Викинг» сомкнулся.
– Рабочий режим, – произнес Док Сэм. Запели намертво соединяемые швы, зашуршал внутри воздух кондиционера, активизировались системы автономного жизнеобеспечения. Все, теперь можно было лезть хоть в жерло действующего вулкана.
– Следи за мной. Если что – включай поле нейтрализации, – приказал Док Сэм помощнику, выглядевшему побитым и несчастным…
Док Сэм прошел к тяжелым дверям бокса высокой защиты и приказал:
– Открыть!
Пробой-ракета, взорвавшись, начала распадаться на смертоносные куски, летящие с огромной скоростью.
Вот только взорвалась она, не долетев до административного блока. Разрядник защиткомплекса срубил ее. А несущиеся с огромной скоростью осколки были отброшены силовым полем.
– Уф-ф, – перевел дыхание Сомов. Судьба подарила ему еще несколько минут жизни.
Между тем штурмовики продвинулись еще немного.
Вспышка. Один из них сошел с траектории и завертелся. Но еще одна башня защитного комплекса разлетелась на куски.
– Вот тут они нас и уделают, – прошептал Сомов.
– Сообщаю, что ваше сердцебиение и вегетативные реакции вышли за допустимую норму, – сообщил комп. – Рекомендую прибегнуть к помощи мини-гиппократа.
– Что?! – заорал Сомов. – Ты рехнулся?
– Вы имеете шанс заболеть! – гнул свое комп.
– Железяка, – покачал головой Сомов, жалея, что нет у компа шеи, чтобы дать по ней хорошенько.
– Всплеск, характерный для конечной точки перехода, – сообщил комп. – Три единицы. Даю увеличение. В секторе восемьдесят два вздулись три облачка.
– Идентификация, – потребовал госпитальер.
– Идентификационный код не послан. Даю запрос. Еще трое пиратов, подумал госпитальер. Впрочем, это уже роли не играет.
Защитный кокон перехода спал с новых пришельцев. И Сомов подался вперед.
Очертания новых кораблей были незнакомы. Они походили на связки хвороста, меняющие свой цвет.
– Это что за фиговина? – спросил госпитальер.
– Аналогов в Большом Корабельном Реестре не найдено, – сообщил комп.
Новое дело. Может быть, вообще неизвестная цивилизация. В центр каких событий попал космический госпиталь? Что творится?
Между тем три новых корабля выстроились в атакующий порядок и ринулись на штурмовики.
Пилоты штурмовиков поняли, что все пошло прахом. Они развернулись и, набирая скорость, стали уходить от госпиталя. Два же из вновь прибывших звездолетов совершали невероятные кульбиты. Их гравикомпенсаторы должны были перегреться.
Сошлись лучи, и защитное поле штурмовика лопнуло мыльным пузырем. Боевая ракета взломала его корпус, и штурмовик раскололся. Два других «Торнадо» сумели скоординироваться и врезали разрядниками по одному из противников. «Связка хвороста» вильнула, защитное поле прогнулось, брызнули куски обшивки. Но звездолет выровнял положение, сделал вираж, вошел в резонанс с тремя своими собратьями, и еще один штурмовик превратился в разлетающиеся частички оплавленного металла.
– Так их! – хлопнул по колену госпитальер.
– Адреналин в вашей крови, – занудил комп, – превышает норму на…
– Заглохни!
Последний штурмовик ринулся вперед.
Неожиданные спасители начали преследование. Но даже обладая видимыми преимуществами в скорости и боевых качествах, они не успели. Через восемь минут штурмовик вышел в надпространство, а, как известно, преследование в надпространстве невозможно.
– Ну и что ты на это скажешь? – осведомился Сомов, глядя на барражирующие на границе защитного комплекса госпиталя три неизвестных корабля.
– Исходной информации недостает. Могу предложить ряд гипотез.
– Ну предлежи.
– Из шестисот восьмидесяти гипотез наиболее вероятными являются…
– Отбой, – кинул Сомов, который вовсе не жаждал выслушивать шестьсот восемьдесят версий случившегося.
Сомов откинулся в кресле и начал напряженно ждать. Он понимал, что ничего не закончено.
– Неизвестный корабль вошел в контакт, – сообщил комп.
– Идентификация?
– Код космических сил Московии. Допуск – единица. Напоминаю, что суда, обладающие допуском единица, проходящим в секретном навигационном каталоге, имеют право на беспрепятственный проход к нашему объекту.
– Без тебя знаю.
– Полномочия подтверждены.
– А это не новые пираты?
– Подделка допуска единица исключена.
– Давай заход.
Госпитальер прошел к шлюзу, к которому пришвартовалась одна из «вязанок хвороста». Двери шлюза привычно рассыпались на осколки, и навстречу Сомову шагнул высоченный мужчина в комбинезоне Военно-Космических Сил Московии. На груди его сияла объемная звезда, говорящая о звании ее обладателя.
– Полковник Степанов, – кивнул космонавт.
– Сомов, – госпитальер протянул руку. Полковник пожал ее аккуратно, будто боясь сломать неверным движением.
– Пройдемте в командный блок, – тоном, не терпящим возражений, произнес он. – Там обговорим все вопросы.
Устроившись на выросшем из пола кресле, полковник озадаченно выслушал отчет о происшедшем.
– Что все это может значить? – спросил он.
– Я хотел бы задать этот вопрос вам.
– Звено штурмовиков «Торнадо»… Это очень серьезно. Вы понимаете, чем это грозит?
– Сюда нагрянет целый полк дипломатов и агентов спецслужб.
Полковник задумался. Потом сказал:
– Вам повезло, что мы производили плановые облеты недалеко от госпиталя. Если бы не мы, они бы смяли вашу защиту… Теперь вот что. Вы невольно коснулись информации особого грифа секретности. И стали свидетелем боевых действий еще не прошедшей испытаний техники нового поколения. Стоит напоминать, что вы обязаны держать язык за зубами? Статья уголовного свода о государственной тайне, думаю, вам знакома.
– Знакома.
– Я изымаю все имеющиеся записи, относящиеся к бою и нашей технике.
– Что же поделаешь.
– Я связался с командованием. Пока не прибудут корабли для охраны госпиталя, мы будем находиться в пределах досягаемости.
– Спасибо.
Полковник со знанием дела вымел из информационных банков последнюю соринку информации, касающуюся произошедших событий. И «вязанка хвороста» отчалила от приемного узла.
А госпитальер занялся подсчетом убытков. Слава Богу, из пациентов никто не пострадал. Из башен защитного комплекса целой осталась только одна. Блок интенсивной терапии поврежден на шестьдесят процентов. Это счастливый случай, что он был пуст…
Через одиннадцать часов из надпространства вынырнули три эсминца Военно-Космическмих сил Московии.
Сомову стало грустно. Все, нет теперь взлелеянного им одиночества. А будет суета, допросы, столпотворение. И тысяча забот о восстановлении порушенных систем госпиталя.
– Будто и не было ничего, – сказал Док Сэм, приближаясь к Черному шаману.
– Все показатели в норме. Биоэнергетический потенциал среднестатистический, – доложил Утконос.
– Без вас знаю, – сказал Док Сэм, державший перед собой переносной биоэнергодиагност. Стационарная машина была скручена гигантской силой и искореженная валялась в углу.
Док Сэм носком башмака скафандра ткнул тушу, теперь не парящую в силовых линиях, а лежащую на полу. Черный шаман не отреагировал.
– Утконос, вам не напоминает это случаи с «фокусниками»? – осведомился Док Сэм.
– Напоминает. Но не более того. У «фокусников» – спонтанный и не слишком сильный полтергейст. Здесь же – невероятный, сокрушительный напор.
– Это вопрос количества, но не качества.
– Не знаю, – замялся Утконос.
– Я знаю, что вы не знаете. Необязательно напоминать мне об этом! – взвизгнул Док Сэм.
Критическая ситуация прошла. Теперь спокойствие оставило Дока Сэма, и снова его психика стала привычно взрывной, реакции бурными и неадекватными.
– «Фокусники»! Я говорю вам – это одно и то же! – еще громче заорал он.
«Фокусники» начали поступать в отделение месяц назад. Док Сэм, занимавшийся аномальными возможностями психики и вообще аномальными явлениями не первый десяток лет, не видел раньше ничего подобного. Конечно, дело не в том, что поступали пациенты с непродуктивным бредом, несшие околесицу, из которой нельзя было найти ни одного зернышка истины – к бредоподобным фантазиям психиатры привыкли. Потрясало кое-что другое.
– Скаф, перчатку снять, – приказал Док Сэм.
Перчатка «Викинга» расползлась.
Док Сэм нагнулся над шаманом, пощупал мягкое тело.
– Тепленький, – хмыкнул он. – Спокойный.
Он еще раз посмотрел на компактдиагност.
Направил яркий луч фонарика в зрачок негра. Никакой реакции.
– Как в коме, – пожал плечами Док Сэм. – Но это нечто иное.
Он обернулся и вышел из блока.
Он не мог видеть, как неожиданно Черный шаман скосил глаз, и в нем плескалась темная мутная злоба…
В зале дежурной смены АБК (автономного боевого комплекса) внешнего оборонительного кольца Черномории – курортной планеты Московитянской Федерации – было тихо. В своих контактных креслах, отделенных от остального помещения звуконепроницаемыми пластиковыми пузырями, которые при разрушении станции превращались в автономные космоблоки, сидели в обручах компсвязи на головах операторы-поисковики пограничной службы. Каждый из них контролировал свой сектор космического пространства. У каждого перед глазами был сложный, но привычный узор. В принципе, это занятие можно было полностью поручить компьютерам, но многолетняя практика показывала, что система человек-компьютер намного эффективней. Комп идеальный счетчик, но об их интуиции можно говорить только с усмешкой. Для хорошего оператора оборонительной системы или для пилота боевого космолета быть интуитивистом – это вопрос профессиональной пригодности. Человеческое подсознание срабатывает более верно и быстро, чем любой мыслимый компьютер.
АБК был создан пятьдесят шесть лет назад, когда «холодная война» между Московитянской Федерацией и Объединением Планет Аризоны достигла апогея. Создание внешних оборонительных колец планет Московии влетело в большую копеечку. В системе звезды А-557, вокруг которой вращалась Черномория, было пятнадцать автономных боевых комплексов, прикрывавших пространство в радиусе, превышающем дальность боевого удара по планете. Ни один вражеский крейсер не мог пробиться через кольцо к охраняемой планете.
За полвека АБК несколько раз переоборудовали и переоснащали, и это тоже стоило немало. Но те, кто пренебрегает технологической военной гонкой, однажды обнаруживают, что потенциальный противник может сделать с ними что угодно. Подавляющее военное превосходство – это слишком большой искус нанесения превентивного удара. Поэтому огромные ресурсы Федерации оттягивались на гонку вооружений, которая брала начало еще со старой Земли, где существовали предки Аризоны и Московии – США и СССР.
В последний раз АБК переоснащался год назад. Тогда чувствительность сканирующей аппаратуры была повышена чуть ли не на порядок. Специалисты-операторы недоумевали. Они знали, насколько тяжело дается даже небольшое увеличение характеристик принимающих устройств. А такой взрывной рост не укладывался в сознании. Ходили слухи, что московитяне получили доступ к каким-то загадочным инопланетным технологиям. Чуть ли не к технологиям мифических приоров – древней расы, покинувшей Галактику задолго до появления человечества. Была ли в этом доля истины – офицеры могли только гадать.
Как бы то ни было, зона контроля пограничной службы вокруг планет Московии сразу расширилась в несколько раз. По идее, нет оружия, способного достать планету на таком расстоянии. Но у командования были какие-то свои соображения. Два года назад была темная история, когда вышедший из-под контроля своих же руководителей аризонский разведчик пытался атаковать московитянскую планету Степь неизвестным оружием огромного радиуса действия. Попытка тогда была предотвращена. Но это не значит, что кто-то не повторит ее в будущем.
Капитан Галицкий сперва ощутил укол беспокойства. Пару минут он пытался осознать, что заставило его заволноваться. Какой-то диссонанс в узоре поступающих данных – настолько незначительный, что не был замечен компом, но был замечен человеком. И наконец капитан определил пространственный куб, который его насторожил.
– «Зеленый-678\655», все сканирующие устройства на него, – приказал он.
Резервные системы и станции контроля переключились на указанный квадрат.
Подполковник Тимофеев сразу подключился к ситуации.
– Там что-то есть, – уверенно сказал капитан.
– Наши сканеры должны были зафиксировать объект, какой бы маскировкой он ни обладал, – сказал полковник.
– Но не зафиксировали… Что бы это ни было, эта штука пока не в зоне поражения, – произнес капитан.
Офицерам стало не по себе. Они знали, что даже самые лучшие разведчики аризонцев, способные обмануть старые сканеры, не в состоянии противостоять новым системам обнаружения. Значит, кто это? Неужели чужак? Представитель загадочных цивилизаций, о которых ходили легенды не одну сотню лет? В глубине души каждый человек надеялся повстречать их. Но пока выходило так, что человечество являлось самой технологически развитой расой Галактики. От некогда могущественных цивилизаций древности, ушедших в никуда, остались только следы. Как от тех же приоров. Ну а это кто?
В кубе начал слабо проступать силуэт какого-то объекта.
– Седьмое звено, старт! – отдал приказ подполковник командиру звена средних космоперехватчиков КЛ-96М. Оно находилось ближе других к искомому квадрату.
По мере приближения перехватчиков загадочный объект прорисовывался все четче.
– При попытке сопротивления или ухода в надпространство приказываю атаковать, – сказал подполковник.
Он не мог рисковать. Если это корабль противника, то он мог насосаться вдоволь информации о новой оборонительной системе Московии.
Наконец возник четкий силуэт. Плоский остроносый корабль размером с легкий разведчик. На запросы он не отвечал. На требования не реагировал. Попыток атаки или ухода в надпространство не предпринимал.
– Борт восемнадцать, – приказал полковник. – Стыковка с нарушителем. Остальные – страховка.
На лбу у подполковника выступили капельки пота. Бывалый вояка, он знал, насколько напряженный сейчас момент. Пилот, берущий незнакомца на абордаж;, сильно рискует. Борт восемнадцать – это истребитель «Клен», единственный в звене, который помимо двух пилотов несет трех человек досмотровой группы.
В глубинах экранов наползала черная масса неизвестного корабля. «Клен» окутал незнакомца силовым полем и начал сближение. Звякнули присоски – два корабля соприкоснулись и прилипли друг к другу.
– Это аризонский корабль! – воскликнул второй пилот «Клена». – Никаких признаков жизни. Мне кажется, он терпит бедствие.
– Вы сможете войти в контакт с бортовым компом и открыть люк? – осведомился полковник.
– Со стандартным кодом допуска? Попытаюсь, – сказал пилот.
Код допуска – один из наиболее охраняемых секретов любого военного космофлота, но он был похищен московитянской разведкой, о чем аризонцам не было известно. При соприкосновении с кораблем противника он позволял «договориться» с его компом на предмет открытия доступа внутрь. Код допуска предназначался для спасательных операций, когда экипаж корабля выведен из строя.
Потянулись томительные минуты. И наконец люк отполз в сторону, открывая проход в шлюз.
Досмотровая группа из трех человек проникла внутрь.
– Тут творится что-то непонятное. Полный бедлам! – сообщил старший группы лейтенант Самойлов. – Будто Мамай прошел… – в голосе лейтенанта послышались нотки растерянности.
На экране монитора офицеры, находившиеся на АБК, могли разглядеть командный пункт звездолета, освещенного аварийной системой энергопитания. На командном пункте не осталось ни одного целого предмета. Все было перекручено и разбито, как будто какой-то великан бил и крушил все, что только попадалось под руку.
– Где экипаж? – спросил подполковник. Кресло капитана звездолета пустовало.
– Найдем, если он в космос не вышел погулять, – сообщил лейтенант. – Самое интересное, обшивка корабля с внешней стороны нисколько не пострадала. Зато внутри… Сами видели!
– Да, я видел.
Лейтенант нагнулся над компом. Тот был сильно поврежден, но уцелел и работал в режиме ожидания.
– Информации об экипаже нет, – сообщил лейтенант. – О том, что здесь произошло, – тоже. Коридор разгерметизирован. Так… Вот леший!
На экране появилось изображение крохотного коридорчика. Там лежали три тела. Без скафандров, так что сомнений в том, в каком состоянии они находятся, не было.
– Это же катафалк, а не корабль! – воскликнул сержант из группы.
– Придержите свое мнение при себе! – отрезал подполковник. – Осмотрите каюты.
– Видеокамеры там не работают.
– Осмотрите так. И будьте осторожны! Выставив перед собой разрядники, прикрывая друг друга, члены досмотровой группы пробежали по каютам.
– Стоять! Не двигаться! Стреляю! – крикнул лейтенант. Послышались звуки борьбы. Камеры на шлемах скафов выхватывали беспорядочные картины. Можно было понять, что бойцы пытаются повалить на пол человека.
Им это удалось.
– Здоров, черт! – воскликнул лейтенант.
На экране возникло изображение распластанного, со сцепленными эластооковами руками и ногами человека в комбинезоне с нашивками майора. Судя по знакам отличия, это был капитан корабля. Глаза его были безумны…
Черный шаман больше не преподносил никаких сюрпризов. Он вновь висел черной тушей в силовых полях и не реагировал ни на какие внешние раздражители, хотя все приборы показывали, что его организм функционирует нормально. О том кошмаре, который был недавно, напоминала только приготовленная для утилизации изничтоженная дорогая аппаратура.
Несколько дней блок с пленником держали под пятипроцентным полем нейтрализации. Но такие чудовищные энергозатраты не могли продолжаться долго, и, скрепя сердце, Док Сэм отдал приказ снять энергозащиту. Чуткие приборы, ловившие каждое движение Черного шамана, каждый толчок его крови, готовы были при малейшей опасности активизировать защиту вновь.
В тот вечер Утконос вновь заступил на дежурство. В последнее время у него было неприятное чувство. Раньше работа не вызывала у него никаких особенных эмоций, он давно разучился реагировать на чудеса и привык относиться ко всему равнодушно, но теперь каждое дежурство вызывало у него тошнотворный приступ страха. Он не мог забыть зрелища корежащейся аппаратуры в восьмом боксе. Не мог забыть того выплеска темных, загадочных сил, который произошел тогда.
И еще – ему казалось, что его сознания касаются щупальца осьминога. Какие то холодные, склизкие нити будто опутывали его.
Подобные ощущения возникали у него не первый раз. Он списывал на переутомление и ежедневное общение с сумасшедшими пациентами и с сумасшедшим руководителем Доком Сэмом.
Но в новое дежурство он вдруг осознал, что страхи куда-то пропали. И что на душе стало легко и весело. Он даже подумал, что его работа и жизнь не так плохи. Вместо того, чтобы забываться в угаре нейростимуляторов и новейших наркотиков и жить ради того, чтобы служить его величеству КАЙФУ, он занят важным интересным делом. Он – научник, а не какой-то поганый плоскун с городского дна или бездельник, проживающий бесполезную жизнь, стареющий и умирающий, оставив после себя несколько сопливых, тупых, обреченных на нейростимы и социальные вспомоществования детей. Отец у Утконоса был мелким бандитом-плоскуном. Дед был законченным наркоманом. Мать не вылезала с арен сенсорнаведения и садомазохистских комплексов. А он стал паучником.
Доктор насвистывал привязавшийся новый рекламный наркомотив, который убеждал людей в необходимости приобретения новых волновых эректоров. Песенка была еще более привязчивая, чем ария из рекламной оперы эротических духов-возбудителей «Лесбийские сны». Он вдруг приосанился, с гордостью осознав, каким важным делом занят. Он наблюдает за безопасностью спецотделения клиники Форбса, от него зависит здоровье и жизнь десятков пациентов. Как же он гордится этим! Если бы еще вчера трусливому цинику и мизантропу Утконосу сказали, что его посетят подобные мысли, он бы расхохотался. Такой стиль был явно не его. Но сейчас подобные мысли стали для него естественны. Они поднимались из глубин его существа и приятно ласкали сознание.
Он смотрел на Черного шамана, висящего над полом. Его Преосвященство Обезьяна! Не так уж он и плох. Это же чудо природы. Уникальное творение, если все, что про него говорят, правда.
Утконосу вдруг захотелось познакомиться с ним поближе. Он жалел, что не встретил это чудо, не смог изучать его, когда тот был в полноте сил. Но ведь еще не поздно.
– Потрясно! – прошептал он, чувствуя, как по его щеке катится слеза умиления.
Утконос готов был сказать больше – он любит Черного шамана! Он сочувствует ему! Ох, как жалко держать такого человека в том поганом боксе, где на него в любой момент могут обрушиться удары полей нейтрализации. Где он не может раскрыть миру свою истинную великую суть.
Нет, такое не должно продолжаться. Это противоестественно!
– Санитар-роботы, бригада пять, – воскликнул Утконос.
– Задание? – осведомился компьютер.
– Будет вам задание, – Утконос поерзал в командном кресле. Встряхнул головой, будто пытаясь скинуть наваждение. Потом засмеялся, отшвырнув ненужный груз тревог и разочарований. Он легко шагнул навстречу светлым манящим горизонтам. – Пациента из восьмого блока в палату одиннадцать.
– Требую повторного подтверждения, – заявил комп. – Напоминаю, объект восемь пользуется первым приоритетом защиты. Из блока выводить разрешено только в случае крайней необходимости.
– Необходимость есть. Даю подтверждение.
– Принято. Бригада пять – к исполнению.
На экране, на котором демонстрировался восьмой блок высшей защиты, появились два пятируких андроида. Они погрузили тело Черного шамана на самодвижущуюся тележку, выкатили в коридор. Мягко засвистев, тележка приподнялась над магнитным полотном и заскользила вперед.
– Запрашиваю подтверждения на вывоз объекта, – снова заканючил комп.
– Подтверждаю вывоз объекта из восьмого блока! – радостно воскликнул Утконос.
Массивная дверь из титанокерамического сплава, отгораживающая сектор с боксами высшей защиты, ушла вниз. Силовые поля на миг выключились, пропуская тележку и санитаров-роботов.
Вскоре Черный шаман расположился на мягкой постели в одиннадцатой палате, где находились пациенты, подлежащие выписке. В истории отделения таковых было не очень много, так что палата в основном пустовала.
– Сейчас, – Утконос возбужденно потер ладонями и поднялся. – Нейтрализация систем контроля в палате одиннадцать.
– Дайте подтверждение. Напоминаю, что в одиннадцатой палате находится объект, который… – завел старую песню комп.
– К исполнению! – прикрикнул Утконос.
Электронные уши и глаза в одиннадцатой палате закрылись.
Утконос вызвал СТ-пульт и несколько минут напрямую программировал комп. Потом, сладко улыбнувшись, поднялся, стряхнул невидимую пылинку со своего рукава и направился к одиннадцатой палате.
Черный шаман обездвиженно лежал на кровати. Его застывшие глаза безучастно пялились вверх.
Утконос сел около него.
Черный шаман медленно приподнялся и скрипуче произнес:
– Ты пришел, верный пес. Ты любишь меня… Утконос улыбнулся еще шире.
– Отдай мне свою силу, – прохрипел Черный шаман, и потянулся к доктору…
– Какое отношение это имеет к нам? – спросил оперативник управления нелегалов Министерства внешней информации Московии подполковник Сергей Филатов. – Это дело контрразведки.
– Скажем так, имеет отношение к одному из наших проектов, – мягко произнес начальник управления "Н" (нелегальной разведки) генерал второго ранга Шутихин.
– Мне нетрудно, – пожал Филатов плечами с таким видом, как бы говоря – чем бы ни заниматься, лишь бы ничем не заниматься.
Филатов откровенно скучал. Он был человеком действия. Он был создан для нелегальной работы. Он привык ходить по краю, менять личины и привычки, прорываться в святая святых противника и добывать ее, ту, которой служили, служат и будут служить многие и многие поколения разведчиков – информацию. Но засыпавшийся нелегал становится никому не нужным – он попадает в информбанки противника и без труда идентифицируется. Сергей умудрился вернуться после провала в Аризонию, да не просто вернуться, а попасть в сокровищницу наиболее охраняемых тайн – планету аризонских научников Потомак, высосать оттуда всю возможную информацию и походя предотвратить галактическую войну, которую едва не спровоцировал Черный шаман.
Хрясь – разлетелся на две части кожух компьютера, вырвался из его недр, вспыхнул и погас лазерный луч.
– Повреждения компьютерной сети – одиннадцать процентов. Подключаю резервные ячейки, – уведомил компьютер.
– Ну же! – взмолился Док Сэм.
И вдруг все кончилось…
Бокс, в котором был Черный шаман, приобрел нормальный вид. Если не считать, что там все было разгромлено. Узор диаграмм перед пультом стал нормальным. Все было тихо.
– Какой идиот засунул человекобомбу к нам в клинику? – покачал головой Док Сэм.
Он встал и подошел к стене. Часть стены провалилась, открыв несколько доспехов скафов высокой защиты.
Док Сэм выбрал «Викинг» – самый серьезный из имеющихся.
– Комп «Викинга». Облачение! – приказал он. Как разрезанное яблоко скаф раскрылся, и Док Сэм шагнул внутрь.
– Закрыть! – приказал он. «Викинг» сомкнулся.
– Рабочий режим, – произнес Док Сэм. Запели намертво соединяемые швы, зашуршал внутри воздух кондиционера, активизировались системы автономного жизнеобеспечения. Все, теперь можно было лезть хоть в жерло действующего вулкана.
– Следи за мной. Если что – включай поле нейтрализации, – приказал Док Сэм помощнику, выглядевшему побитым и несчастным…
Док Сэм прошел к тяжелым дверям бокса высокой защиты и приказал:
– Открыть!
***
Пробой-ракета, взорвавшись, начала распадаться на смертоносные куски, летящие с огромной скоростью.
Вот только взорвалась она, не долетев до административного блока. Разрядник защиткомплекса срубил ее. А несущиеся с огромной скоростью осколки были отброшены силовым полем.
– Уф-ф, – перевел дыхание Сомов. Судьба подарила ему еще несколько минут жизни.
Между тем штурмовики продвинулись еще немного.
Вспышка. Один из них сошел с траектории и завертелся. Но еще одна башня защитного комплекса разлетелась на куски.
– Вот тут они нас и уделают, – прошептал Сомов.
– Сообщаю, что ваше сердцебиение и вегетативные реакции вышли за допустимую норму, – сообщил комп. – Рекомендую прибегнуть к помощи мини-гиппократа.
– Что?! – заорал Сомов. – Ты рехнулся?
– Вы имеете шанс заболеть! – гнул свое комп.
– Железяка, – покачал головой Сомов, жалея, что нет у компа шеи, чтобы дать по ней хорошенько.
– Всплеск, характерный для конечной точки перехода, – сообщил комп. – Три единицы. Даю увеличение. В секторе восемьдесят два вздулись три облачка.
– Идентификация, – потребовал госпитальер.
– Идентификационный код не послан. Даю запрос. Еще трое пиратов, подумал госпитальер. Впрочем, это уже роли не играет.
Защитный кокон перехода спал с новых пришельцев. И Сомов подался вперед.
Очертания новых кораблей были незнакомы. Они походили на связки хвороста, меняющие свой цвет.
– Это что за фиговина? – спросил госпитальер.
– Аналогов в Большом Корабельном Реестре не найдено, – сообщил комп.
Новое дело. Может быть, вообще неизвестная цивилизация. В центр каких событий попал космический госпиталь? Что творится?
Между тем три новых корабля выстроились в атакующий порядок и ринулись на штурмовики.
Пилоты штурмовиков поняли, что все пошло прахом. Они развернулись и, набирая скорость, стали уходить от госпиталя. Два же из вновь прибывших звездолетов совершали невероятные кульбиты. Их гравикомпенсаторы должны были перегреться.
Сошлись лучи, и защитное поле штурмовика лопнуло мыльным пузырем. Боевая ракета взломала его корпус, и штурмовик раскололся. Два других «Торнадо» сумели скоординироваться и врезали разрядниками по одному из противников. «Связка хвороста» вильнула, защитное поле прогнулось, брызнули куски обшивки. Но звездолет выровнял положение, сделал вираж, вошел в резонанс с тремя своими собратьями, и еще один штурмовик превратился в разлетающиеся частички оплавленного металла.
– Так их! – хлопнул по колену госпитальер.
– Адреналин в вашей крови, – занудил комп, – превышает норму на…
– Заглохни!
Последний штурмовик ринулся вперед.
Неожиданные спасители начали преследование. Но даже обладая видимыми преимуществами в скорости и боевых качествах, они не успели. Через восемь минут штурмовик вышел в надпространство, а, как известно, преследование в надпространстве невозможно.
– Ну и что ты на это скажешь? – осведомился Сомов, глядя на барражирующие на границе защитного комплекса госпиталя три неизвестных корабля.
– Исходной информации недостает. Могу предложить ряд гипотез.
– Ну предлежи.
– Из шестисот восьмидесяти гипотез наиболее вероятными являются…
– Отбой, – кинул Сомов, который вовсе не жаждал выслушивать шестьсот восемьдесят версий случившегося.
Сомов откинулся в кресле и начал напряженно ждать. Он понимал, что ничего не закончено.
– Неизвестный корабль вошел в контакт, – сообщил комп.
– Идентификация?
– Код космических сил Московии. Допуск – единица. Напоминаю, что суда, обладающие допуском единица, проходящим в секретном навигационном каталоге, имеют право на беспрепятственный проход к нашему объекту.
– Без тебя знаю.
– Полномочия подтверждены.
– А это не новые пираты?
– Подделка допуска единица исключена.
– Давай заход.
Госпитальер прошел к шлюзу, к которому пришвартовалась одна из «вязанок хвороста». Двери шлюза привычно рассыпались на осколки, и навстречу Сомову шагнул высоченный мужчина в комбинезоне Военно-Космических Сил Московии. На груди его сияла объемная звезда, говорящая о звании ее обладателя.
– Полковник Степанов, – кивнул космонавт.
– Сомов, – госпитальер протянул руку. Полковник пожал ее аккуратно, будто боясь сломать неверным движением.
– Пройдемте в командный блок, – тоном, не терпящим возражений, произнес он. – Там обговорим все вопросы.
Устроившись на выросшем из пола кресле, полковник озадаченно выслушал отчет о происшедшем.
– Что все это может значить? – спросил он.
– Я хотел бы задать этот вопрос вам.
– Звено штурмовиков «Торнадо»… Это очень серьезно. Вы понимаете, чем это грозит?
– Сюда нагрянет целый полк дипломатов и агентов спецслужб.
Полковник задумался. Потом сказал:
– Вам повезло, что мы производили плановые облеты недалеко от госпиталя. Если бы не мы, они бы смяли вашу защиту… Теперь вот что. Вы невольно коснулись информации особого грифа секретности. И стали свидетелем боевых действий еще не прошедшей испытаний техники нового поколения. Стоит напоминать, что вы обязаны держать язык за зубами? Статья уголовного свода о государственной тайне, думаю, вам знакома.
– Знакома.
– Я изымаю все имеющиеся записи, относящиеся к бою и нашей технике.
– Что же поделаешь.
– Я связался с командованием. Пока не прибудут корабли для охраны госпиталя, мы будем находиться в пределах досягаемости.
– Спасибо.
Полковник со знанием дела вымел из информационных банков последнюю соринку информации, касающуюся произошедших событий. И «вязанка хвороста» отчалила от приемного узла.
А госпитальер занялся подсчетом убытков. Слава Богу, из пациентов никто не пострадал. Из башен защитного комплекса целой осталась только одна. Блок интенсивной терапии поврежден на шестьдесят процентов. Это счастливый случай, что он был пуст…
Через одиннадцать часов из надпространства вынырнули три эсминца Военно-Космическмих сил Московии.
Сомову стало грустно. Все, нет теперь взлелеянного им одиночества. А будет суета, допросы, столпотворение. И тысяча забот о восстановлении порушенных систем госпиталя.
***
– Будто и не было ничего, – сказал Док Сэм, приближаясь к Черному шаману.
– Все показатели в норме. Биоэнергетический потенциал среднестатистический, – доложил Утконос.
– Без вас знаю, – сказал Док Сэм, державший перед собой переносной биоэнергодиагност. Стационарная машина была скручена гигантской силой и искореженная валялась в углу.
Док Сэм носком башмака скафандра ткнул тушу, теперь не парящую в силовых линиях, а лежащую на полу. Черный шаман не отреагировал.
– Утконос, вам не напоминает это случаи с «фокусниками»? – осведомился Док Сэм.
– Напоминает. Но не более того. У «фокусников» – спонтанный и не слишком сильный полтергейст. Здесь же – невероятный, сокрушительный напор.
– Это вопрос количества, но не качества.
– Не знаю, – замялся Утконос.
– Я знаю, что вы не знаете. Необязательно напоминать мне об этом! – взвизгнул Док Сэм.
Критическая ситуация прошла. Теперь спокойствие оставило Дока Сэма, и снова его психика стала привычно взрывной, реакции бурными и неадекватными.
– «Фокусники»! Я говорю вам – это одно и то же! – еще громче заорал он.
«Фокусники» начали поступать в отделение месяц назад. Док Сэм, занимавшийся аномальными возможностями психики и вообще аномальными явлениями не первый десяток лет, не видел раньше ничего подобного. Конечно, дело не в том, что поступали пациенты с непродуктивным бредом, несшие околесицу, из которой нельзя было найти ни одного зернышка истины – к бредоподобным фантазиям психиатры привыкли. Потрясало кое-что другое.
– Скаф, перчатку снять, – приказал Док Сэм.
Перчатка «Викинга» расползлась.
Док Сэм нагнулся над шаманом, пощупал мягкое тело.
– Тепленький, – хмыкнул он. – Спокойный.
Он еще раз посмотрел на компактдиагност.
Направил яркий луч фонарика в зрачок негра. Никакой реакции.
– Как в коме, – пожал плечами Док Сэм. – Но это нечто иное.
Он обернулся и вышел из блока.
Он не мог видеть, как неожиданно Черный шаман скосил глаз, и в нем плескалась темная мутная злоба…
***
В зале дежурной смены АБК (автономного боевого комплекса) внешнего оборонительного кольца Черномории – курортной планеты Московитянской Федерации – было тихо. В своих контактных креслах, отделенных от остального помещения звуконепроницаемыми пластиковыми пузырями, которые при разрушении станции превращались в автономные космоблоки, сидели в обручах компсвязи на головах операторы-поисковики пограничной службы. Каждый из них контролировал свой сектор космического пространства. У каждого перед глазами был сложный, но привычный узор. В принципе, это занятие можно было полностью поручить компьютерам, но многолетняя практика показывала, что система человек-компьютер намного эффективней. Комп идеальный счетчик, но об их интуиции можно говорить только с усмешкой. Для хорошего оператора оборонительной системы или для пилота боевого космолета быть интуитивистом – это вопрос профессиональной пригодности. Человеческое подсознание срабатывает более верно и быстро, чем любой мыслимый компьютер.
АБК был создан пятьдесят шесть лет назад, когда «холодная война» между Московитянской Федерацией и Объединением Планет Аризоны достигла апогея. Создание внешних оборонительных колец планет Московии влетело в большую копеечку. В системе звезды А-557, вокруг которой вращалась Черномория, было пятнадцать автономных боевых комплексов, прикрывавших пространство в радиусе, превышающем дальность боевого удара по планете. Ни один вражеский крейсер не мог пробиться через кольцо к охраняемой планете.
За полвека АБК несколько раз переоборудовали и переоснащали, и это тоже стоило немало. Но те, кто пренебрегает технологической военной гонкой, однажды обнаруживают, что потенциальный противник может сделать с ними что угодно. Подавляющее военное превосходство – это слишком большой искус нанесения превентивного удара. Поэтому огромные ресурсы Федерации оттягивались на гонку вооружений, которая брала начало еще со старой Земли, где существовали предки Аризоны и Московии – США и СССР.
В последний раз АБК переоснащался год назад. Тогда чувствительность сканирующей аппаратуры была повышена чуть ли не на порядок. Специалисты-операторы недоумевали. Они знали, насколько тяжело дается даже небольшое увеличение характеристик принимающих устройств. А такой взрывной рост не укладывался в сознании. Ходили слухи, что московитяне получили доступ к каким-то загадочным инопланетным технологиям. Чуть ли не к технологиям мифических приоров – древней расы, покинувшей Галактику задолго до появления человечества. Была ли в этом доля истины – офицеры могли только гадать.
Как бы то ни было, зона контроля пограничной службы вокруг планет Московии сразу расширилась в несколько раз. По идее, нет оружия, способного достать планету на таком расстоянии. Но у командования были какие-то свои соображения. Два года назад была темная история, когда вышедший из-под контроля своих же руководителей аризонский разведчик пытался атаковать московитянскую планету Степь неизвестным оружием огромного радиуса действия. Попытка тогда была предотвращена. Но это не значит, что кто-то не повторит ее в будущем.
Капитан Галицкий сперва ощутил укол беспокойства. Пару минут он пытался осознать, что заставило его заволноваться. Какой-то диссонанс в узоре поступающих данных – настолько незначительный, что не был замечен компом, но был замечен человеком. И наконец капитан определил пространственный куб, который его насторожил.
– «Зеленый-678\655», все сканирующие устройства на него, – приказал он.
Резервные системы и станции контроля переключились на указанный квадрат.
Подполковник Тимофеев сразу подключился к ситуации.
– Там что-то есть, – уверенно сказал капитан.
– Наши сканеры должны были зафиксировать объект, какой бы маскировкой он ни обладал, – сказал полковник.
– Но не зафиксировали… Что бы это ни было, эта штука пока не в зоне поражения, – произнес капитан.
Офицерам стало не по себе. Они знали, что даже самые лучшие разведчики аризонцев, способные обмануть старые сканеры, не в состоянии противостоять новым системам обнаружения. Значит, кто это? Неужели чужак? Представитель загадочных цивилизаций, о которых ходили легенды не одну сотню лет? В глубине души каждый человек надеялся повстречать их. Но пока выходило так, что человечество являлось самой технологически развитой расой Галактики. От некогда могущественных цивилизаций древности, ушедших в никуда, остались только следы. Как от тех же приоров. Ну а это кто?
В кубе начал слабо проступать силуэт какого-то объекта.
– Седьмое звено, старт! – отдал приказ подполковник командиру звена средних космоперехватчиков КЛ-96М. Оно находилось ближе других к искомому квадрату.
По мере приближения перехватчиков загадочный объект прорисовывался все четче.
– При попытке сопротивления или ухода в надпространство приказываю атаковать, – сказал подполковник.
Он не мог рисковать. Если это корабль противника, то он мог насосаться вдоволь информации о новой оборонительной системе Московии.
Наконец возник четкий силуэт. Плоский остроносый корабль размером с легкий разведчик. На запросы он не отвечал. На требования не реагировал. Попыток атаки или ухода в надпространство не предпринимал.
– Борт восемнадцать, – приказал полковник. – Стыковка с нарушителем. Остальные – страховка.
На лбу у подполковника выступили капельки пота. Бывалый вояка, он знал, насколько напряженный сейчас момент. Пилот, берущий незнакомца на абордаж;, сильно рискует. Борт восемнадцать – это истребитель «Клен», единственный в звене, который помимо двух пилотов несет трех человек досмотровой группы.
В глубинах экранов наползала черная масса неизвестного корабля. «Клен» окутал незнакомца силовым полем и начал сближение. Звякнули присоски – два корабля соприкоснулись и прилипли друг к другу.
– Это аризонский корабль! – воскликнул второй пилот «Клена». – Никаких признаков жизни. Мне кажется, он терпит бедствие.
– Вы сможете войти в контакт с бортовым компом и открыть люк? – осведомился полковник.
– Со стандартным кодом допуска? Попытаюсь, – сказал пилот.
Код допуска – один из наиболее охраняемых секретов любого военного космофлота, но он был похищен московитянской разведкой, о чем аризонцам не было известно. При соприкосновении с кораблем противника он позволял «договориться» с его компом на предмет открытия доступа внутрь. Код допуска предназначался для спасательных операций, когда экипаж корабля выведен из строя.
Потянулись томительные минуты. И наконец люк отполз в сторону, открывая проход в шлюз.
Досмотровая группа из трех человек проникла внутрь.
– Тут творится что-то непонятное. Полный бедлам! – сообщил старший группы лейтенант Самойлов. – Будто Мамай прошел… – в голосе лейтенанта послышались нотки растерянности.
На экране монитора офицеры, находившиеся на АБК, могли разглядеть командный пункт звездолета, освещенного аварийной системой энергопитания. На командном пункте не осталось ни одного целого предмета. Все было перекручено и разбито, как будто какой-то великан бил и крушил все, что только попадалось под руку.
– Где экипаж? – спросил подполковник. Кресло капитана звездолета пустовало.
– Найдем, если он в космос не вышел погулять, – сообщил лейтенант. – Самое интересное, обшивка корабля с внешней стороны нисколько не пострадала. Зато внутри… Сами видели!
– Да, я видел.
Лейтенант нагнулся над компом. Тот был сильно поврежден, но уцелел и работал в режиме ожидания.
– Информации об экипаже нет, – сообщил лейтенант. – О том, что здесь произошло, – тоже. Коридор разгерметизирован. Так… Вот леший!
На экране появилось изображение крохотного коридорчика. Там лежали три тела. Без скафандров, так что сомнений в том, в каком состоянии они находятся, не было.
– Это же катафалк, а не корабль! – воскликнул сержант из группы.
– Придержите свое мнение при себе! – отрезал подполковник. – Осмотрите каюты.
– Видеокамеры там не работают.
– Осмотрите так. И будьте осторожны! Выставив перед собой разрядники, прикрывая друг друга, члены досмотровой группы пробежали по каютам.
– Стоять! Не двигаться! Стреляю! – крикнул лейтенант. Послышались звуки борьбы. Камеры на шлемах скафов выхватывали беспорядочные картины. Можно было понять, что бойцы пытаются повалить на пол человека.
Им это удалось.
– Здоров, черт! – воскликнул лейтенант.
На экране возникло изображение распластанного, со сцепленными эластооковами руками и ногами человека в комбинезоне с нашивками майора. Судя по знакам отличия, это был капитан корабля. Глаза его были безумны…
***
Черный шаман больше не преподносил никаких сюрпризов. Он вновь висел черной тушей в силовых полях и не реагировал ни на какие внешние раздражители, хотя все приборы показывали, что его организм функционирует нормально. О том кошмаре, который был недавно, напоминала только приготовленная для утилизации изничтоженная дорогая аппаратура.
Несколько дней блок с пленником держали под пятипроцентным полем нейтрализации. Но такие чудовищные энергозатраты не могли продолжаться долго, и, скрепя сердце, Док Сэм отдал приказ снять энергозащиту. Чуткие приборы, ловившие каждое движение Черного шамана, каждый толчок его крови, готовы были при малейшей опасности активизировать защиту вновь.
В тот вечер Утконос вновь заступил на дежурство. В последнее время у него было неприятное чувство. Раньше работа не вызывала у него никаких особенных эмоций, он давно разучился реагировать на чудеса и привык относиться ко всему равнодушно, но теперь каждое дежурство вызывало у него тошнотворный приступ страха. Он не мог забыть зрелища корежащейся аппаратуры в восьмом боксе. Не мог забыть того выплеска темных, загадочных сил, который произошел тогда.
И еще – ему казалось, что его сознания касаются щупальца осьминога. Какие то холодные, склизкие нити будто опутывали его.
Подобные ощущения возникали у него не первый раз. Он списывал на переутомление и ежедневное общение с сумасшедшими пациентами и с сумасшедшим руководителем Доком Сэмом.
Но в новое дежурство он вдруг осознал, что страхи куда-то пропали. И что на душе стало легко и весело. Он даже подумал, что его работа и жизнь не так плохи. Вместо того, чтобы забываться в угаре нейростимуляторов и новейших наркотиков и жить ради того, чтобы служить его величеству КАЙФУ, он занят важным интересным делом. Он – научник, а не какой-то поганый плоскун с городского дна или бездельник, проживающий бесполезную жизнь, стареющий и умирающий, оставив после себя несколько сопливых, тупых, обреченных на нейростимы и социальные вспомоществования детей. Отец у Утконоса был мелким бандитом-плоскуном. Дед был законченным наркоманом. Мать не вылезала с арен сенсорнаведения и садомазохистских комплексов. А он стал паучником.
Доктор насвистывал привязавшийся новый рекламный наркомотив, который убеждал людей в необходимости приобретения новых волновых эректоров. Песенка была еще более привязчивая, чем ария из рекламной оперы эротических духов-возбудителей «Лесбийские сны». Он вдруг приосанился, с гордостью осознав, каким важным делом занят. Он наблюдает за безопасностью спецотделения клиники Форбса, от него зависит здоровье и жизнь десятков пациентов. Как же он гордится этим! Если бы еще вчера трусливому цинику и мизантропу Утконосу сказали, что его посетят подобные мысли, он бы расхохотался. Такой стиль был явно не его. Но сейчас подобные мысли стали для него естественны. Они поднимались из глубин его существа и приятно ласкали сознание.
Он смотрел на Черного шамана, висящего над полом. Его Преосвященство Обезьяна! Не так уж он и плох. Это же чудо природы. Уникальное творение, если все, что про него говорят, правда.
Утконосу вдруг захотелось познакомиться с ним поближе. Он жалел, что не встретил это чудо, не смог изучать его, когда тот был в полноте сил. Но ведь еще не поздно.
– Потрясно! – прошептал он, чувствуя, как по его щеке катится слеза умиления.
Утконос готов был сказать больше – он любит Черного шамана! Он сочувствует ему! Ох, как жалко держать такого человека в том поганом боксе, где на него в любой момент могут обрушиться удары полей нейтрализации. Где он не может раскрыть миру свою истинную великую суть.
Нет, такое не должно продолжаться. Это противоестественно!
– Санитар-роботы, бригада пять, – воскликнул Утконос.
– Задание? – осведомился компьютер.
– Будет вам задание, – Утконос поерзал в командном кресле. Встряхнул головой, будто пытаясь скинуть наваждение. Потом засмеялся, отшвырнув ненужный груз тревог и разочарований. Он легко шагнул навстречу светлым манящим горизонтам. – Пациента из восьмого блока в палату одиннадцать.
– Требую повторного подтверждения, – заявил комп. – Напоминаю, объект восемь пользуется первым приоритетом защиты. Из блока выводить разрешено только в случае крайней необходимости.
– Необходимость есть. Даю подтверждение.
– Принято. Бригада пять – к исполнению.
На экране, на котором демонстрировался восьмой блок высшей защиты, появились два пятируких андроида. Они погрузили тело Черного шамана на самодвижущуюся тележку, выкатили в коридор. Мягко засвистев, тележка приподнялась над магнитным полотном и заскользила вперед.
– Запрашиваю подтверждения на вывоз объекта, – снова заканючил комп.
– Подтверждаю вывоз объекта из восьмого блока! – радостно воскликнул Утконос.
Массивная дверь из титанокерамического сплава, отгораживающая сектор с боксами высшей защиты, ушла вниз. Силовые поля на миг выключились, пропуская тележку и санитаров-роботов.
Вскоре Черный шаман расположился на мягкой постели в одиннадцатой палате, где находились пациенты, подлежащие выписке. В истории отделения таковых было не очень много, так что палата в основном пустовала.
– Сейчас, – Утконос возбужденно потер ладонями и поднялся. – Нейтрализация систем контроля в палате одиннадцать.
– Дайте подтверждение. Напоминаю, что в одиннадцатой палате находится объект, который… – завел старую песню комп.
– К исполнению! – прикрикнул Утконос.
Электронные уши и глаза в одиннадцатой палате закрылись.
Утконос вызвал СТ-пульт и несколько минут напрямую программировал комп. Потом, сладко улыбнувшись, поднялся, стряхнул невидимую пылинку со своего рукава и направился к одиннадцатой палате.
Черный шаман обездвиженно лежал на кровати. Его застывшие глаза безучастно пялились вверх.
Утконос сел около него.
Черный шаман медленно приподнялся и скрипуче произнес:
– Ты пришел, верный пес. Ты любишь меня… Утконос улыбнулся еще шире.
– Отдай мне свою силу, – прохрипел Черный шаман, и потянулся к доктору…
***
– Какое отношение это имеет к нам? – спросил оперативник управления нелегалов Министерства внешней информации Московии подполковник Сергей Филатов. – Это дело контрразведки.
– Скажем так, имеет отношение к одному из наших проектов, – мягко произнес начальник управления "Н" (нелегальной разведки) генерал второго ранга Шутихин.
– Мне нетрудно, – пожал Филатов плечами с таким видом, как бы говоря – чем бы ни заниматься, лишь бы ничем не заниматься.
Филатов откровенно скучал. Он был человеком действия. Он был создан для нелегальной работы. Он привык ходить по краю, менять личины и привычки, прорываться в святая святых противника и добывать ее, ту, которой служили, служат и будут служить многие и многие поколения разведчиков – информацию. Но засыпавшийся нелегал становится никому не нужным – он попадает в информбанки противника и без труда идентифицируется. Сергей умудрился вернуться после провала в Аризонию, да не просто вернуться, а попасть в сокровищницу наиболее охраняемых тайн – планету аризонских научников Потомак, высосать оттуда всю возможную информацию и походя предотвратить галактическую войну, которую едва не спровоцировал Черный шаман.