Страница:
Можно всеми силами навалиться на большевиков, и принести идеалы свободы народам России. Войска Антанты уже находятся на территории России. Но вместо эскалации конфликта и педалирования ситуации последовал… пшик! В любом учебнике истории вы прочитаете, что реакция британского правительства на эти крайне враждебные действия большевиков была довольно сдержанной. Оно лишь интернировало Максима Литвинова, и направило телеграмму большевистскому правительству, в которой пригрозило репрессиями в отношении Троцкого и Ленина в случае, если жизни британских подданных в России будут в опасности (обратите внимание: опять только Ленин и Троцкий! ). И все.
А ведь арестовали не одного Локкарта — чекисты накрыли всю английскую шпионскую сеть! И ведь брали в ЧК не только граждан туманного Альбиона. Для ассортимента в камеры отправляли и других. Например, французов. А советские тюрьмы — это совсем не санаторий. Капитан Эдуард Вакье, из французской службы разведки арестован в Петрограде в ночь с 1-го на 2-е сентября 1918 года. Только через две недели ему удосужатся предъявить обвинения. Они очень тяжёлые: заговор против безопасности государства, членство в контрреволюционной организации. Пройдёт ещё два месяца допросов и вопросов, пока 23-го ноября большевистский следователь Делафар неожиданно не заявит французу, что Чрезвычайная Комиссия не имеет против него никаких обвинений. После этого, раз человек ни в чём не обвинён, его обычно выпускают на свободу. Но только не в советской тюрьме: капитан снова помещён в Бутырку, где просидит почти ещё два месяца, до 16-го января 1919 года!
Всё, что происходило с бравым французским капитаном, называется одним простым словом — издевательство. В таких случаях консул, посольство, правительство страны должно сделать все, чтобы вытащить своего гражданина из тюрьмы. Особенно, если он сидит там, будучи невиновным. Представьте себе, какой крик подняли бы «союзные» дипломаты, если бы французского капитана упекли ненароком в каталажку жандармы Николая II! Но молчат французы, молчат и британцы. Хотя вгорячке арестов одних англичан чекисты прихватили около двухсот человек, уж половину из них наверняка случайно. Эту тему можно раздувать и раздувать: невинные жертвы большевистских застенков! Но молчат англичане — словно воды в рот набрали. Тише воды французы. Ведь возмущаясь на уровне официальном, на закулисном они знают — большевики правы. И их удар вполне адекватен состоявшемуся предательству. Однако совсем ничего не делать для своих арестованных нельзя — это будет странно. Поэтому, возмущаясь на словах, на деле британцам и французам приходится просто сотрясать воздух. И готовится к новым закулисным переговорам!
Сначала решаются самые простые вопросы. При посредничестве нидерландского посланника в Москве, начинаются переговоры об обмене Литвинова и пятидесяти его сотрудников на 200 граждан Британии и Франции, захваченных большевиками. Результат их тоже весьма поучительный. Британцы отдали всех советских граждан, а чекисты в октябре 1918 отпустили Локкарта и 130 других иностранцев. Ещё более 60-ти человек, по определению большевиков «буржуазные мужчины призывного возраста», были оставлены в Петропавловской крепости и на Лубянке! Те из них, кто выжил, были выпущены на свободу только через год! Казалось бы, англичане и французы не должны были соглашаться на такой вариант. Нормальная, обычная договорённость ведь совсем другая — всех на всех! Но знают «союзники», что гнев большевиков справедлив, поэтому помалкивают и просто стараются вытащить в первую очередь нужных своих. Случайные люди могут и дальше гнить на Лубянке. Смерть капитана Кроми тоже чекистам легко прощена. Зачем нужен Британии резидент, проваливший спецоперацию? Его героическая гибель — это наилучший для всех исход. Кроми и сам это понимал, поэтому и полез на рожон, ведь кроме него никто не сопротивлялся ни в одном посольстве! Он — единственная жертва со стороны «союзников»…
Рассказывая о мощном ударе, нанесённом большевистскими спецслужбами по «союзному» заговору нельзя не упомянуть о сильной избирательности ленинского гнева. Удары поистине точечные: арестовывают и преследуют только тех, кто, по мнению большевиков, нарушил договорённости и предал доверие Ленина и его соратников. Поэтому арестован Брюс Локкарт. Это под его крылом работал Сидней Рейли. Но дипломата отпустят, а вот участь самого Рейли совсем незавидна. В ходе чекистской операции «Трест», много позже он будет выманен в Советскую Россию и арестован. Чтобы его английские хозяева не беспокоились — в печати появится сообщение, что британский шпион Сидней Рейли был застрелен при попытке перехода советско-финской границы. На самом деле он жив и активно сотрудничает с ГПУ, делясь опытом и помогая молодой большевистской спецслужбе вставать на ноги. И эта помощь будет столь ощутимой, что британцы заподозрят подвох. Придётся Рейли официально умереть ещё раз. Чекисты признают, что британский шпион у них, на нём висит заочный приговор по «Делу послов», отменить смертную казнь нельзя. В один из дней 1923 года труп «расстрелянного» Рейли выставляется на всеобщее обозрение на Лубянке. Столь странная демонстрация покойника призвана убедить британскую разведку Ми-6, что больше никаких её секретов и методик работы чекисты не получат. На самом деле, Сидней Рейли проведёт весь остаток жизни в комфорте, но лишённый свободы, под постоянной охраной. Его вклад в формирование ЧК — ОГПУ огромен…
По разному сложатся судьбы «союзных» разведчиков. Капитан Жак Садуль в вакханалии арестов, последовавших за покушением на Ленина, совсем не пострадает. В Москве находится не только дипломатическое представительство Франции, но и Французская военная миссия. Её сотрудники регулярно отправляли в Париж донесения. Вот одно из них: «12 октября, примерно в 12.30, выходы из здания Екатерининского института, где находилась военная миссия, были заняты агентами ЧК, которые начали первые аресты офицеров и солдат, выходящих из здания. Так, были арестованы капитан Садуль (отпущенный сразу после предъявления специальной карточки), мл. лейтенант Жийанс-Лавернь и примерно десяток рядовых».
Удивительно, что чекисты отпускают французского капитана? Нет, аресты арестами, но переговоры и консультации Ленину с «союзными» спецслужбами надо вести и дальше. А для этого нужен «контактер» и «переговорщик». Вот, чтобы с ним ничего не случилось и даётся французскому капитану такая бумага-карточка, что после её предъявления его всегда сразу отпускают. Но вот беда: как объяснить всем остальным французским военным, которых арестовали большевики, почему Жак Садуль на особом положении? Не расскажешь же им всю подноготную! Конечно, нет. Оттого и возбуждается на Родине уголовное дело против бравого разведчика, чтобы прикрыть всю истинную подоплёку странной любви советских властей к молодому капитану французской армии. Поэтому и приговорён Жак Садуль заочно к смертной казни во Франции в 1919 году, что годом ранее многие офицеры и солдаты французской военной миссии видели, как он показывал чекистам специальную карточку! А когда он вернётся домой в 1924 году, после исполнения задания, после смерти своего визави Ленина, то все обвинения в раз растают, как дым, в зале парижского суда…
«Союзники» активно воплощали свои планы в жизнь. Покушения и убийства, восстания и мятежи привели Ленина к решению железной рукой выжечь крамолу в стране. Надо показать свою силу и решительность. Партнёры из разведок понимают только язык силы. Всего лишь через пять дней после попытки убийства Ильича, 5-го сентября 1918 года на свет появляется: «Постановление СНК о красном терроре». Результатом его стала беспримерная жестокость Гражданской войны и гибель десятков тысяч русских людей. В ответ на решение большевиков расстрельные команды заведут у себя и все белые правительства. Однако если вчитаться в текст постановления Совета Народных комиссаров, становится понятным, к кому обращаются большевики: «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Национальность и подданство заговорщиков в опубликованных документах не указываются. Ленин и Троцкий уже показали всему миру: решимости большевикам не занимать. Англичанам становится ясно — эти будут расстреливать всех. И не остановятся перед тем, чтобы пустить в расход послов и даже персонал посольств поголовно. Они способны на все! Большевики могут вести переговоры, соблюдать договорённости, но ноги о себя вытирать не позволят! И это вызывает уважение. Большевики серьёзные люди, с ними можно иметь дело. На удар они отвечают ударом и «бесплатно» мутузить себя не позволят. Ну, а что большевики жёстко разговаривают, так и «союзники» говорят с ними на таком же языке ультиматумов…
Так дело и идёт. Партнёры по переговорам друг друга ненавидят. Всей душой, но договариваться надо. Интересы «союзников» и большевиков принуждают искать их новый консенсус. В политике это обычная ситуация. Пока цели большевиков и англичан совпадали полностью — они двигались параллельными курсами. Но, вот начались разногласия, наступил период конфликтов. Начались покушения на Ленина и других большевиков, вспыхнули мятежи, высадились «союзные» десанты. Потом большевики наносят ответный удар — это хороший тон перед началом переговоров. Каждая сторона стремится нарастить свои плюсы и вести торг с позиции силы. И, всегда готова предать партнёров при первой возможности!
О чём договорились Ленин, и британская разведка мы можем только догадываться. Само наличие этих переговоров, не говоря уже об их результатах, всегда обходилось советской историографией стороной. Современные исследователи больше заинтересованы замазать грязью коммунистов и их гениального вождя, и для этого подробно смакуют лишь «немецкую» составляющую удивительной жизнестойкости большевиков. А ведь она не главная. Большевизм пришёл в Россию, пользуясь попустительством Керенского, завоевал Россию с его помощью, только потому, что был нужен для уничтожения нашей страны в рамках «союзного» плана Революция-Разложение-Распад.Причина выживания ленинского правительства и его победы в Гражданской войне точно такая же. Консенсус с «союзниками» снова был Лениным найден — в этом мы можем быть уверены. Потому, что покушений на руководителей Советского государства с момента разгрома «заговора послов» больше не было! «Союзных» дипломатов и военных тоже в Советской России больше не арестовывали.
Зато в биографии главы ВЧК Феликса Дзержинского, есть мало заметный, но очень интересный эпизод. Сразу после разгрома «Заговора послов» он неожиданно уезжает отдохнуть… в Швейцарию! Представьте себе: конец 1918 года, разруха, голод. Гражданская война, красный террор, тиф. ЧК, не покладая рук, раскрывает заговоры, расстреливает заложников. А её глава в отпуске! Катается на лодочке, хорошо кушает, наслаждается природными красотами. Причину столь странного поведения Феликса Эдмундовича историки находят весьма убедительную. Дзержинский, якобы, едет в Берн к своей семье. Его жена работает в Швейцарии, в советском представительстве. Ни одна страна мира большевистскую Россию не признала. Это сделала только страна шоколада и часов. Причём тут «союзные» спецслужбы? Сейчас поймёте. В сентябре 1918 года в Берне открывается большевистское представительство. В октябре туда едет «в отпуск» глава красной спецслужбы. На самом деле его миссия сверхсекретна и архиважна. Германия накануне краха, для немецкой революции нужны деньги, огромные деньги. Канала удобнее, чем швейцарский, для их закачки в Германию не придумать. История Брестского мира подходит к завершению: «германские агенты» большевики выполняют очередное задание своих британских и французских друзей. В конце октября 1918 года Дзержинский выехал в Москву из Швейцарии именно через Берлин, а к середине ноября Германской империи уже не существовало. Проснувшиеся швейцарские власти, тут же закрывают советское представительство и разрывают дипотношения с большевиками, аж, до 1946 года! Дело сделано, концы в воду…
Снова Ленин продемонстрировал свою адекватность и умение оказывать ценные услуги. В ответ идут на уступки и англичане. Большевики и «союзники» договорились, о том, что:
— в Гражданской войне помощь не будет оказана противникам Ленина ;
— интервенция в Россию будет, но «союзные» войска в боях с Красной армией участвовать не будут, они лишь возьмут под контроль важные для их правительств участки русской территории.
Но ничто в этом мире не даётся задаром. Чтобы достичь соглашения с англичанами, большевики ещё должны бросить нечто весомое на чашу колеблющихся весов. Жизнь и смерть членов Династии — это разменная монета на столе переговоров, за которым Ленин и «союзники» искали новый консенсус…
Глава 4. Кто заставил Ленина уничтожить Романовых.
Следователь по особо важным делам Соколов стоял посередине кабинета Верховного правителя России. Среднего роста, худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и постоянным прикусыванием усов, он в первые минуты производил странное впечатление. Вставной стеклянный глаз и некоторое кошение втор ого, это впечатление только усиливали. В руке следователя покоилась чёрная кожаная папка с докладом. Докладом о гибели семьи Николая Романова.
Адмирал Колчак мрачно поигрывал желваками. Именно он и поручил этому невысокому, очень ответственному на вид человеку узнать всю страшную правду о судьбе венценосной семьи. Теперь расследование закончено.
Колчак покрутил карандаш в руках. Он сам попросил Соколова начать свой доклад с самого отречения Николая Романова. Несколько вопросов давно засели в голове адмирала, ответы на них он хотел найти в результатах расследования. Крупинки истины о последних месяцах жизни царской семьи были погребены в толще бытовых подробностей, описании унижений через которые они проходили. Слушать всё это было тяжело. Крайне тяжело. Господи, но как же могли русские солдаты, русские офицеры в одночасье ста ть такими скотами?!
Адмирал встал, и, заложив руки за спину, медленно прошёлся по комнате. Почти всех о ком упомянул в своём рассказе Соколов, просто хотелось расстрелять. Особенно того м ерзавц а стрелка, что ещё в Царском селе стоя на часах, застрелил жившую в парке дикую козу. Этих козочек очень любил наследник, Алексей Николаевич. Он плакал и был страшно опечален. Ж иводера хорошенько отругали, но когда он снова стоял на том же посту, он застрелил вторую козочку. Просто так, чтобы насолить венценосному ребёнку.
— Большевистское правительство почти сразу прислало в Тобольск телеграмму, что у народа нет средств, содержать царскую семью. Отныне она должна существовать на свои личные средства. Ей даётся лишь квартира и солдатский паёк. В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека. Со стола Августейшей Семьи быстро исчезли сливки, масло, кофе, сладкое. Сахара отпускалось полфунта на человека в месяц…
Колчак повернулся к следователю. Соколов продолжал бесстрастным голосом рассказывать о финансовом бедствии царской семьи. Наверное, так и надо, бесстрастно и отстраненно. Иначе никакого здоровья не хватит. Но он, Колчак, так не может. Уже сейчас, когда до страшного окончания доклада ещё далеко, сердце у него уже заболело. Адмирал приподнял хрустальный графин, наливая себе воды.
—… после убийства царской семьи в Екатеринбурге были найдены военные шаровары бывшего императора. На них оказались маленькие заплаты, а внутри левого их кармана, на материи, оказалась надпись-пометка: «Изготовлены 4-го августа 1900 года», «возобновлены 8 октября 1916 года»…
Он был бережлив, этот последний русский царь. Возможно, даже прижимист. В батюшку своего императора Александра III, тот тоже штаны занашивал до дыр. Однако наследство отца — великую империю, умудрился Николай промотать всю до последней полушки!
С водой, как-то немного отлегло. Колчак знал, что доклад Соколова будет тяжёлым, и потому приказал рассказывать все ему одному при закрытом кабинете. Он снова сел и невидящим взглядом уставился на стену напротив.
А следователь Соколов все читал и читал. Практически не делая пауз, и ничего не выделяя интонацией.
—…Около 12-ти часов ночи, когда Августейшая Семья уже спала, сам Юровский разбудил Её и потребовал под определённым предлогом, чтобы Августейшая Семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Алексея Николаевича нёс на руках Государь Император. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую Семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Посередине комнаты сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ним стоял доктор Боткин. Сзади них у самой стены стояли Государыня Императрица и с нею три Княжны. Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощник Никулин и Медведев, вошли упомянутые выше десять человек, приведённых Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами…
Карандаш в руках Верховного правителя России завертелся быстрее. Э ту к артину Колчак видел, видел как будто своими глазами. Он чувствовал запах духов молодых дочерей Николая. Видел не по детски серьёзное лицо наследника…
… Императрица внимательно смотрела на вошедших чекистов. Доктор Боткин слегка кашлянул и, прикрыв рот ладонью, машинально погладил бороду и усы. Николай Романов молчал.
Колчак всё это видел сам. Он хотел кричать, предупредить их о том, что сейчас всё будет кончено. Но крик застрял у него в го рл е. Воздуха как-то сразу не стало…
Яков Юровский покачал головой и достал из кармана листок бумаги. Едва взглянув в него, он поднял глаза и посмотрел прямо в лицо бывшему императору.
— Ваши родственники хотели Вас спасти, но им этого не пришлось, и мы должны Вас расстрелять сами.
Глаза Николая Романова расширились от ужаса.
— Что? Что?
— Вот что — усмехнулся Юровский и навёл револьвер прямо на голову Николая Романова. Рядом раздались выстрелы других палачей…
Жалобно хрустнул переломанный карандаш.
— Смерть всех была моментальной, кроме Алексея Николаевича и княжны, видимо Анастасии Николаевны — голос следователя Соколова возвращал Колчака из того прохладного подвала в его тёплый и светлый кабинет — Алексея Николаевича добил из револьвера Юровский. Княжну — прикололи штыками.
Наследнику было четыр надцать. Совсем ребёнок. Анастасия Николаевна — ещё не сложивш аяся до конца 16-летни й девушка -подрост ок. Застенчивая, чуть полная.
— Штыками — прошептал Верховный правитель России — Штыками…
И громко спросил:
— Кто были остальные убийцы?
— В силу некоторых данных, установленных на предварительном следствии, убеждён, что большинство из этих десяти человек были немецкие пленные. Юровский, знавший немецкий язык, говорил с ними по-немецки.
— Точнее, Николай Алексеевич.
— Вероятнее всего, они были венграми. Национальность остальных преступников точно установить не удалось. Но по-русски они говорили.
— Хорошо. Дальше.
— Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей Семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увёз Их за город Екатеринбург, в глухой рудник…
Доклад следователя по особо важным делам Соколова подходил к концу. Но адмирал Колчак больше уже не слышал ничего. В его памяти промелькнули к расавицы княжны, следом за ними строгий лик императрицы и всегда спокойное лицо отрёкшегося императора. Колчак лишь трижды видел Николая Романова. Два раза он видел его, когда тот посещал корабли Балтийского флота, и третья продолжительная беседа, состоялась, когда Колчак был назначен командующим Черноморским флотом. Но перед глазами Верховного правителя стояло не лицо погибшего монарха, а лицо мальчика, наследника Алексея Николаевича. Смерть всей семьи Николая это пред упреждение, это страшный кошмар! Лицо мальчика…
Свою семью Колчак оставил в Париже. Там остался сын Ростислав. Славушок. Жена с сыном там, где спокойно. Он будет бороться с мерзавцами, убивающими детей до конца. Он может погибнуть, но Ростислав Колчак должен жить!
Рука адмирала открыла верхний ящик его письменного стола. Ростик улыбался и смотрел на него, сидя рядом с матерью на стуле. Это была лучшая фотография сына…
Самое известное звено в длинной цепи преступлений революционной власти против семейства Романовых это расстрел семьи Николая II. Расследование этого злодеяния Верховный правитель России Колчак поручил следователю по особо важным делам Николаю Алексеевичу Соколову. Адмирал в нём не ошибся: Соколов все свои силы отдал установлению истины. После окончания Гражданской войны Николай Алексеевич выбрался в Европу и осел в Париже. Даже после гибели самого Колчака и разгрома белых, он продолжал собирать информацию и опрашивать свидетелей и очевидцев. В конце концов, на основе собранных материалов он написал книгу «Убийство царской семьи». Но тайна, которую пытался раскопать 42-летний следователь, была чрезвычайно опасна,. В 1924 году его находят мёртвым около своего дома. Диагноз, стандартный для загадочных и таинственных смертей: сердечный приступ.
Много интересного отмечает в своей книге Соколов. И читая её, твёрдо ощущаешь — будущая расправа над Николаем и его семьёй подготавливалась задолго до физического уничтожения венценосной семьи. Готовилась она не большевиками, а теми, кто накануне их прихода к власти держал в руках «государственное рулевое колесо». Кто же были эти люди? Да все наши старые знакомые. А точнее один: Александр Фёдорович Керенский.
Вернёмся чуть назад, в март семнадцатого, к моменту крушения монархии. 9(22) марта 1917 года, через шесть дней(! ) после отречения Николая II, последовал приказ об аресте царской семьи. Сделать это было поручено командующему войсками Петроградского военного округа генералу Корнилову. Историкам неизвестно ни об одном монархическом заговоре за время бесславного правления Временного правительства.Сажать на трон нового русского царя не собирался вообще никто. Зачем же тогда «февралисты» арестовали царскую семью?
Потому, что начиналась подготовка к её будущему уничтожению. Пока ещё незаметная. Отрекаясь от престола, Николай Романов старался выторговать для себя и своих близких некоторые условия. Он и не предполагал, что Временное правительство самым подлым образом нарушит все договорённости. Требования бывшего монарха были весьма скромными:
— беспрепятственный проезд к семье в Царское Село;
— обеспечение безопасного пребывания там до выздоровления детей (болевших корью);
— обеспечение проезда семьи и сопровождающих лиц до северных русских портов, чтобы оттуда уехать в Англию до окончания войны;
— после войны обеспечение возвращения в Россию для постоянного жительства в Крыму в Ливадии.
Из Мурманска наиболее короткий путь в Лондон на корабле. Именно этим путём в Великую Отечественную будут ходить к нам конвои британцев, именно так Николай хочет уехать в «союзную» Великобританию. Специальная комиссия, созданная Временным правительством для «расследования злодеяний царского режима», никаких преступлений не обнаружит. Николай Романов терпеливо ждёт, когда комиссия убедится, что ничего плохого он России не сделал. Тогда со всей своей семьёй он надеется уехать за границу. Бывшему царю, «февралисты» все это пообещали. Только, вместо Ливадии в Крыму, Керенский отправил царскую семью в Сибирь, откуда уже никто из венценосной семьи Романовых живым не вернулся.
Однако публично, он говорил совсем другое: «В самом непродолжительном времени Николай II под моим личным наблюдением будет отвезён в гавань и оттуда на пароходе отправится в Англию». Сказать — скажет, но сделано это не будет. Почему же к монарху, безропотно отдавшему власть, Временное правительство проявило такое вероломство?
Потому, что скоро в России запоют такие жареные петухи, под аккомпанемент которых время правления царя покажется раем. Вот тогда уставший народ и может призвать на престол малолетнего царевича Алексея. Права на трон у него есть — по законам Российской империи, Николай II, не имел права отрекаться от короны за своего сына. Иными словами, с юридической точки зрения у страны есть законный государь — Алексей II. Организаторам русской катастрофы ясно — выпускать Алексея Николаевича из России живым нельзя. Уничтожить одного мальчишку затруднительно. Единственно верное решение — не выпустить из страны никого из Романовых. Для этого на первых порах под любым предлогом задержать. Потом уничтожить всех. Тогда вопрос восстановления монархии закроется вместе с последней лопатой земли, брошенной на их могилу…
А ведь арестовали не одного Локкарта — чекисты накрыли всю английскую шпионскую сеть! И ведь брали в ЧК не только граждан туманного Альбиона. Для ассортимента в камеры отправляли и других. Например, французов. А советские тюрьмы — это совсем не санаторий. Капитан Эдуард Вакье, из французской службы разведки арестован в Петрограде в ночь с 1-го на 2-е сентября 1918 года. Только через две недели ему удосужатся предъявить обвинения. Они очень тяжёлые: заговор против безопасности государства, членство в контрреволюционной организации. Пройдёт ещё два месяца допросов и вопросов, пока 23-го ноября большевистский следователь Делафар неожиданно не заявит французу, что Чрезвычайная Комиссия не имеет против него никаких обвинений. После этого, раз человек ни в чём не обвинён, его обычно выпускают на свободу. Но только не в советской тюрьме: капитан снова помещён в Бутырку, где просидит почти ещё два месяца, до 16-го января 1919 года!
Всё, что происходило с бравым французским капитаном, называется одним простым словом — издевательство. В таких случаях консул, посольство, правительство страны должно сделать все, чтобы вытащить своего гражданина из тюрьмы. Особенно, если он сидит там, будучи невиновным. Представьте себе, какой крик подняли бы «союзные» дипломаты, если бы французского капитана упекли ненароком в каталажку жандармы Николая II! Но молчат французы, молчат и британцы. Хотя вгорячке арестов одних англичан чекисты прихватили около двухсот человек, уж половину из них наверняка случайно. Эту тему можно раздувать и раздувать: невинные жертвы большевистских застенков! Но молчат англичане — словно воды в рот набрали. Тише воды французы. Ведь возмущаясь на уровне официальном, на закулисном они знают — большевики правы. И их удар вполне адекватен состоявшемуся предательству. Однако совсем ничего не делать для своих арестованных нельзя — это будет странно. Поэтому, возмущаясь на словах, на деле британцам и французам приходится просто сотрясать воздух. И готовится к новым закулисным переговорам!
Сначала решаются самые простые вопросы. При посредничестве нидерландского посланника в Москве, начинаются переговоры об обмене Литвинова и пятидесяти его сотрудников на 200 граждан Британии и Франции, захваченных большевиками. Результат их тоже весьма поучительный. Британцы отдали всех советских граждан, а чекисты в октябре 1918 отпустили Локкарта и 130 других иностранцев. Ещё более 60-ти человек, по определению большевиков «буржуазные мужчины призывного возраста», были оставлены в Петропавловской крепости и на Лубянке! Те из них, кто выжил, были выпущены на свободу только через год! Казалось бы, англичане и французы не должны были соглашаться на такой вариант. Нормальная, обычная договорённость ведь совсем другая — всех на всех! Но знают «союзники», что гнев большевиков справедлив, поэтому помалкивают и просто стараются вытащить в первую очередь нужных своих. Случайные люди могут и дальше гнить на Лубянке. Смерть капитана Кроми тоже чекистам легко прощена. Зачем нужен Британии резидент, проваливший спецоперацию? Его героическая гибель — это наилучший для всех исход. Кроми и сам это понимал, поэтому и полез на рожон, ведь кроме него никто не сопротивлялся ни в одном посольстве! Он — единственная жертва со стороны «союзников»…
Рассказывая о мощном ударе, нанесённом большевистскими спецслужбами по «союзному» заговору нельзя не упомянуть о сильной избирательности ленинского гнева. Удары поистине точечные: арестовывают и преследуют только тех, кто, по мнению большевиков, нарушил договорённости и предал доверие Ленина и его соратников. Поэтому арестован Брюс Локкарт. Это под его крылом работал Сидней Рейли. Но дипломата отпустят, а вот участь самого Рейли совсем незавидна. В ходе чекистской операции «Трест», много позже он будет выманен в Советскую Россию и арестован. Чтобы его английские хозяева не беспокоились — в печати появится сообщение, что британский шпион Сидней Рейли был застрелен при попытке перехода советско-финской границы. На самом деле он жив и активно сотрудничает с ГПУ, делясь опытом и помогая молодой большевистской спецслужбе вставать на ноги. И эта помощь будет столь ощутимой, что британцы заподозрят подвох. Придётся Рейли официально умереть ещё раз. Чекисты признают, что британский шпион у них, на нём висит заочный приговор по «Делу послов», отменить смертную казнь нельзя. В один из дней 1923 года труп «расстрелянного» Рейли выставляется на всеобщее обозрение на Лубянке. Столь странная демонстрация покойника призвана убедить британскую разведку Ми-6, что больше никаких её секретов и методик работы чекисты не получат. На самом деле, Сидней Рейли проведёт весь остаток жизни в комфорте, но лишённый свободы, под постоянной охраной. Его вклад в формирование ЧК — ОГПУ огромен…
По разному сложатся судьбы «союзных» разведчиков. Капитан Жак Садуль в вакханалии арестов, последовавших за покушением на Ленина, совсем не пострадает. В Москве находится не только дипломатическое представительство Франции, но и Французская военная миссия. Её сотрудники регулярно отправляли в Париж донесения. Вот одно из них: «12 октября, примерно в 12.30, выходы из здания Екатерининского института, где находилась военная миссия, были заняты агентами ЧК, которые начали первые аресты офицеров и солдат, выходящих из здания. Так, были арестованы капитан Садуль (отпущенный сразу после предъявления специальной карточки), мл. лейтенант Жийанс-Лавернь и примерно десяток рядовых».
Удивительно, что чекисты отпускают французского капитана? Нет, аресты арестами, но переговоры и консультации Ленину с «союзными» спецслужбами надо вести и дальше. А для этого нужен «контактер» и «переговорщик». Вот, чтобы с ним ничего не случилось и даётся французскому капитану такая бумага-карточка, что после её предъявления его всегда сразу отпускают. Но вот беда: как объяснить всем остальным французским военным, которых арестовали большевики, почему Жак Садуль на особом положении? Не расскажешь же им всю подноготную! Конечно, нет. Оттого и возбуждается на Родине уголовное дело против бравого разведчика, чтобы прикрыть всю истинную подоплёку странной любви советских властей к молодому капитану французской армии. Поэтому и приговорён Жак Садуль заочно к смертной казни во Франции в 1919 году, что годом ранее многие офицеры и солдаты французской военной миссии видели, как он показывал чекистам специальную карточку! А когда он вернётся домой в 1924 году, после исполнения задания, после смерти своего визави Ленина, то все обвинения в раз растают, как дым, в зале парижского суда…
«Союзники» активно воплощали свои планы в жизнь. Покушения и убийства, восстания и мятежи привели Ленина к решению железной рукой выжечь крамолу в стране. Надо показать свою силу и решительность. Партнёры из разведок понимают только язык силы. Всего лишь через пять дней после попытки убийства Ильича, 5-го сентября 1918 года на свет появляется: «Постановление СНК о красном терроре». Результатом его стала беспримерная жестокость Гражданской войны и гибель десятков тысяч русских людей. В ответ на решение большевиков расстрельные команды заведут у себя и все белые правительства. Однако если вчитаться в текст постановления Совета Народных комиссаров, становится понятным, к кому обращаются большевики: «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Национальность и подданство заговорщиков в опубликованных документах не указываются. Ленин и Троцкий уже показали всему миру: решимости большевикам не занимать. Англичанам становится ясно — эти будут расстреливать всех. И не остановятся перед тем, чтобы пустить в расход послов и даже персонал посольств поголовно. Они способны на все! Большевики могут вести переговоры, соблюдать договорённости, но ноги о себя вытирать не позволят! И это вызывает уважение. Большевики серьёзные люди, с ними можно иметь дело. На удар они отвечают ударом и «бесплатно» мутузить себя не позволят. Ну, а что большевики жёстко разговаривают, так и «союзники» говорят с ними на таком же языке ультиматумов…
Так дело и идёт. Партнёры по переговорам друг друга ненавидят. Всей душой, но договариваться надо. Интересы «союзников» и большевиков принуждают искать их новый консенсус. В политике это обычная ситуация. Пока цели большевиков и англичан совпадали полностью — они двигались параллельными курсами. Но, вот начались разногласия, наступил период конфликтов. Начались покушения на Ленина и других большевиков, вспыхнули мятежи, высадились «союзные» десанты. Потом большевики наносят ответный удар — это хороший тон перед началом переговоров. Каждая сторона стремится нарастить свои плюсы и вести торг с позиции силы. И, всегда готова предать партнёров при первой возможности!
О чём договорились Ленин, и британская разведка мы можем только догадываться. Само наличие этих переговоров, не говоря уже об их результатах, всегда обходилось советской историографией стороной. Современные исследователи больше заинтересованы замазать грязью коммунистов и их гениального вождя, и для этого подробно смакуют лишь «немецкую» составляющую удивительной жизнестойкости большевиков. А ведь она не главная. Большевизм пришёл в Россию, пользуясь попустительством Керенского, завоевал Россию с его помощью, только потому, что был нужен для уничтожения нашей страны в рамках «союзного» плана Революция-Разложение-Распад.Причина выживания ленинского правительства и его победы в Гражданской войне точно такая же. Консенсус с «союзниками» снова был Лениным найден — в этом мы можем быть уверены. Потому, что покушений на руководителей Советского государства с момента разгрома «заговора послов» больше не было! «Союзных» дипломатов и военных тоже в Советской России больше не арестовывали.
Зато в биографии главы ВЧК Феликса Дзержинского, есть мало заметный, но очень интересный эпизод. Сразу после разгрома «Заговора послов» он неожиданно уезжает отдохнуть… в Швейцарию! Представьте себе: конец 1918 года, разруха, голод. Гражданская война, красный террор, тиф. ЧК, не покладая рук, раскрывает заговоры, расстреливает заложников. А её глава в отпуске! Катается на лодочке, хорошо кушает, наслаждается природными красотами. Причину столь странного поведения Феликса Эдмундовича историки находят весьма убедительную. Дзержинский, якобы, едет в Берн к своей семье. Его жена работает в Швейцарии, в советском представительстве. Ни одна страна мира большевистскую Россию не признала. Это сделала только страна шоколада и часов. Причём тут «союзные» спецслужбы? Сейчас поймёте. В сентябре 1918 года в Берне открывается большевистское представительство. В октябре туда едет «в отпуск» глава красной спецслужбы. На самом деле его миссия сверхсекретна и архиважна. Германия накануне краха, для немецкой революции нужны деньги, огромные деньги. Канала удобнее, чем швейцарский, для их закачки в Германию не придумать. История Брестского мира подходит к завершению: «германские агенты» большевики выполняют очередное задание своих британских и французских друзей. В конце октября 1918 года Дзержинский выехал в Москву из Швейцарии именно через Берлин, а к середине ноября Германской империи уже не существовало. Проснувшиеся швейцарские власти, тут же закрывают советское представительство и разрывают дипотношения с большевиками, аж, до 1946 года! Дело сделано, концы в воду…
Снова Ленин продемонстрировал свою адекватность и умение оказывать ценные услуги. В ответ идут на уступки и англичане. Большевики и «союзники» договорились, о том, что:
— в Гражданской войне помощь не будет оказана противникам Ленина ;
— интервенция в Россию будет, но «союзные» войска в боях с Красной армией участвовать не будут, они лишь возьмут под контроль важные для их правительств участки русской территории.
Но ничто в этом мире не даётся задаром. Чтобы достичь соглашения с англичанами, большевики ещё должны бросить нечто весомое на чашу колеблющихся весов. Жизнь и смерть членов Династии — это разменная монета на столе переговоров, за которым Ленин и «союзники» искали новый консенсус…
Глава 4. Кто заставил Ленина уничтожить Романовых.
Belsatzar ward in selbiger Nacht Von seinen Knechten umgebracht.
(В эту ночь Валтасар был убит своими холопами)
надпись на стене комнаты Ипатьевского дома, где была расстреляна семья Николая II
Следователь по особо важным делам Соколов стоял посередине кабинета Верховного правителя России. Среднего роста, худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и постоянным прикусыванием усов, он в первые минуты производил странное впечатление. Вставной стеклянный глаз и некоторое кошение втор ого, это впечатление только усиливали. В руке следователя покоилась чёрная кожаная папка с докладом. Докладом о гибели семьи Николая Романова.
Адмирал Колчак мрачно поигрывал желваками. Именно он и поручил этому невысокому, очень ответственному на вид человеку узнать всю страшную правду о судьбе венценосной семьи. Теперь расследование закончено.
Колчак покрутил карандаш в руках. Он сам попросил Соколова начать свой доклад с самого отречения Николая Романова. Несколько вопросов давно засели в голове адмирала, ответы на них он хотел найти в результатах расследования. Крупинки истины о последних месяцах жизни царской семьи были погребены в толще бытовых подробностей, описании унижений через которые они проходили. Слушать всё это было тяжело. Крайне тяжело. Господи, но как же могли русские солдаты, русские офицеры в одночасье ста ть такими скотами?!
Адмирал встал, и, заложив руки за спину, медленно прошёлся по комнате. Почти всех о ком упомянул в своём рассказе Соколов, просто хотелось расстрелять. Особенно того м ерзавц а стрелка, что ещё в Царском селе стоя на часах, застрелил жившую в парке дикую козу. Этих козочек очень любил наследник, Алексей Николаевич. Он плакал и был страшно опечален. Ж иводера хорошенько отругали, но когда он снова стоял на том же посту, он застрелил вторую козочку. Просто так, чтобы насолить венценосному ребёнку.
— Большевистское правительство почти сразу прислало в Тобольск телеграмму, что у народа нет средств, содержать царскую семью. Отныне она должна существовать на свои личные средства. Ей даётся лишь квартира и солдатский паёк. В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека. Со стола Августейшей Семьи быстро исчезли сливки, масло, кофе, сладкое. Сахара отпускалось полфунта на человека в месяц…
Колчак повернулся к следователю. Соколов продолжал бесстрастным голосом рассказывать о финансовом бедствии царской семьи. Наверное, так и надо, бесстрастно и отстраненно. Иначе никакого здоровья не хватит. Но он, Колчак, так не может. Уже сейчас, когда до страшного окончания доклада ещё далеко, сердце у него уже заболело. Адмирал приподнял хрустальный графин, наливая себе воды.
—… после убийства царской семьи в Екатеринбурге были найдены военные шаровары бывшего императора. На них оказались маленькие заплаты, а внутри левого их кармана, на материи, оказалась надпись-пометка: «Изготовлены 4-го августа 1900 года», «возобновлены 8 октября 1916 года»…
Он был бережлив, этот последний русский царь. Возможно, даже прижимист. В батюшку своего императора Александра III, тот тоже штаны занашивал до дыр. Однако наследство отца — великую империю, умудрился Николай промотать всю до последней полушки!
С водой, как-то немного отлегло. Колчак знал, что доклад Соколова будет тяжёлым, и потому приказал рассказывать все ему одному при закрытом кабинете. Он снова сел и невидящим взглядом уставился на стену напротив.
А следователь Соколов все читал и читал. Практически не делая пауз, и ничего не выделяя интонацией.
—…Около 12-ти часов ночи, когда Августейшая Семья уже спала, сам Юровский разбудил Её и потребовал под определённым предлогом, чтобы Августейшая Семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Алексея Николаевича нёс на руках Государь Император. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую Семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Посередине комнаты сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ним стоял доктор Боткин. Сзади них у самой стены стояли Государыня Императрица и с нею три Княжны. Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощник Никулин и Медведев, вошли упомянутые выше десять человек, приведённых Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами…
Карандаш в руках Верховного правителя России завертелся быстрее. Э ту к артину Колчак видел, видел как будто своими глазами. Он чувствовал запах духов молодых дочерей Николая. Видел не по детски серьёзное лицо наследника…
… Императрица внимательно смотрела на вошедших чекистов. Доктор Боткин слегка кашлянул и, прикрыв рот ладонью, машинально погладил бороду и усы. Николай Романов молчал.
Колчак всё это видел сам. Он хотел кричать, предупредить их о том, что сейчас всё будет кончено. Но крик застрял у него в го рл е. Воздуха как-то сразу не стало…
Яков Юровский покачал головой и достал из кармана листок бумаги. Едва взглянув в него, он поднял глаза и посмотрел прямо в лицо бывшему императору.
— Ваши родственники хотели Вас спасти, но им этого не пришлось, и мы должны Вас расстрелять сами.
Глаза Николая Романова расширились от ужаса.
— Что? Что?
— Вот что — усмехнулся Юровский и навёл револьвер прямо на голову Николая Романова. Рядом раздались выстрелы других палачей…
Жалобно хрустнул переломанный карандаш.
— Смерть всех была моментальной, кроме Алексея Николаевича и княжны, видимо Анастасии Николаевны — голос следователя Соколова возвращал Колчака из того прохладного подвала в его тёплый и светлый кабинет — Алексея Николаевича добил из револьвера Юровский. Княжну — прикололи штыками.
Наследнику было четыр надцать. Совсем ребёнок. Анастасия Николаевна — ещё не сложивш аяся до конца 16-летни й девушка -подрост ок. Застенчивая, чуть полная.
— Штыками — прошептал Верховный правитель России — Штыками…
И громко спросил:
— Кто были остальные убийцы?
— В силу некоторых данных, установленных на предварительном следствии, убеждён, что большинство из этих десяти человек были немецкие пленные. Юровский, знавший немецкий язык, говорил с ними по-немецки.
— Точнее, Николай Алексеевич.
— Вероятнее всего, они были венграми. Национальность остальных преступников точно установить не удалось. Но по-русски они говорили.
— Хорошо. Дальше.
— Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей Семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увёз Их за город Екатеринбург, в глухой рудник…
Доклад следователя по особо важным делам Соколова подходил к концу. Но адмирал Колчак больше уже не слышал ничего. В его памяти промелькнули к расавицы княжны, следом за ними строгий лик императрицы и всегда спокойное лицо отрёкшегося императора. Колчак лишь трижды видел Николая Романова. Два раза он видел его, когда тот посещал корабли Балтийского флота, и третья продолжительная беседа, состоялась, когда Колчак был назначен командующим Черноморским флотом. Но перед глазами Верховного правителя стояло не лицо погибшего монарха, а лицо мальчика, наследника Алексея Николаевича. Смерть всей семьи Николая это пред упреждение, это страшный кошмар! Лицо мальчика…
Свою семью Колчак оставил в Париже. Там остался сын Ростислав. Славушок. Жена с сыном там, где спокойно. Он будет бороться с мерзавцами, убивающими детей до конца. Он может погибнуть, но Ростислав Колчак должен жить!
Рука адмирала открыла верхний ящик его письменного стола. Ростик улыбался и смотрел на него, сидя рядом с матерью на стуле. Это была лучшая фотография сына…
Самое известное звено в длинной цепи преступлений революционной власти против семейства Романовых это расстрел семьи Николая II. Расследование этого злодеяния Верховный правитель России Колчак поручил следователю по особо важным делам Николаю Алексеевичу Соколову. Адмирал в нём не ошибся: Соколов все свои силы отдал установлению истины. После окончания Гражданской войны Николай Алексеевич выбрался в Европу и осел в Париже. Даже после гибели самого Колчака и разгрома белых, он продолжал собирать информацию и опрашивать свидетелей и очевидцев. В конце концов, на основе собранных материалов он написал книгу «Убийство царской семьи». Но тайна, которую пытался раскопать 42-летний следователь, была чрезвычайно опасна,. В 1924 году его находят мёртвым около своего дома. Диагноз, стандартный для загадочных и таинственных смертей: сердечный приступ.
Много интересного отмечает в своей книге Соколов. И читая её, твёрдо ощущаешь — будущая расправа над Николаем и его семьёй подготавливалась задолго до физического уничтожения венценосной семьи. Готовилась она не большевиками, а теми, кто накануне их прихода к власти держал в руках «государственное рулевое колесо». Кто же были эти люди? Да все наши старые знакомые. А точнее один: Александр Фёдорович Керенский.
Вернёмся чуть назад, в март семнадцатого, к моменту крушения монархии. 9(22) марта 1917 года, через шесть дней(! ) после отречения Николая II, последовал приказ об аресте царской семьи. Сделать это было поручено командующему войсками Петроградского военного округа генералу Корнилову. Историкам неизвестно ни об одном монархическом заговоре за время бесславного правления Временного правительства.Сажать на трон нового русского царя не собирался вообще никто. Зачем же тогда «февралисты» арестовали царскую семью?
Потому, что начиналась подготовка к её будущему уничтожению. Пока ещё незаметная. Отрекаясь от престола, Николай Романов старался выторговать для себя и своих близких некоторые условия. Он и не предполагал, что Временное правительство самым подлым образом нарушит все договорённости. Требования бывшего монарха были весьма скромными:
— беспрепятственный проезд к семье в Царское Село;
— обеспечение безопасного пребывания там до выздоровления детей (болевших корью);
— обеспечение проезда семьи и сопровождающих лиц до северных русских портов, чтобы оттуда уехать в Англию до окончания войны;
— после войны обеспечение возвращения в Россию для постоянного жительства в Крыму в Ливадии.
Из Мурманска наиболее короткий путь в Лондон на корабле. Именно этим путём в Великую Отечественную будут ходить к нам конвои британцев, именно так Николай хочет уехать в «союзную» Великобританию. Специальная комиссия, созданная Временным правительством для «расследования злодеяний царского режима», никаких преступлений не обнаружит. Николай Романов терпеливо ждёт, когда комиссия убедится, что ничего плохого он России не сделал. Тогда со всей своей семьёй он надеется уехать за границу. Бывшему царю, «февралисты» все это пообещали. Только, вместо Ливадии в Крыму, Керенский отправил царскую семью в Сибирь, откуда уже никто из венценосной семьи Романовых живым не вернулся.
Однако публично, он говорил совсем другое: «В самом непродолжительном времени Николай II под моим личным наблюдением будет отвезён в гавань и оттуда на пароходе отправится в Англию». Сказать — скажет, но сделано это не будет. Почему же к монарху, безропотно отдавшему власть, Временное правительство проявило такое вероломство?
Потому, что скоро в России запоют такие жареные петухи, под аккомпанемент которых время правления царя покажется раем. Вот тогда уставший народ и может призвать на престол малолетнего царевича Алексея. Права на трон у него есть — по законам Российской империи, Николай II, не имел права отрекаться от короны за своего сына. Иными словами, с юридической точки зрения у страны есть законный государь — Алексей II. Организаторам русской катастрофы ясно — выпускать Алексея Николаевича из России живым нельзя. Уничтожить одного мальчишку затруднительно. Единственно верное решение — не выпустить из страны никого из Романовых. Для этого на первых порах под любым предлогом задержать. Потом уничтожить всех. Тогда вопрос восстановления монархии закроется вместе с последней лопатой земли, брошенной на их могилу…