Старк Ричард. Проклятый изумруд

   -- Очень, -- откликнулся Чефуик. -- Разговор-то, наверное, не телефонный?
   -- Уж точно. В десять в "Баре-и-Гриле"?
   -- Годится.
   -- До вечера.
   Дортмундер повесил трубку и протянул телефон Келпу, чтобы тот поставил его на полку.
   Слышал? Никаких шумов от машин.
   Съешь-ка крекер с сыром, -- посоветовал Дортмундер.
   В десять часов одну минуту Дортмундер и Келп вошли в "Бар-и-Гриль".
   Ролло протирал стаканы довольно чистым полотенцем.
   -- Салит, -- бросил Дортмундер, и Ролло в ответ кивнул. -- Кто-нибудь пришел?
   -- Пиво с солью уже На месте. Теперь ждете шерри?
   -Да.
   -- Я пошлю его, как только он появится, -- сказал Ролло. -- А вам бутылку, стаканы и лед, так?
   -- Точно.
   Марч читал руководство по "мустангу".
   -- Ты пришел раньше, -- заметил Дортмундер.
   -- Я испробовал новый маршрут, -- объяснил Марч, сдул пену с пива и сделал маленький глоток.
   Вошел Ролло с бутылкой бурбона и стаканами. Когда он поставил их на стол, появился Чефуик.
   -- Ты шерри? -- спросил его Ролло.
   -- Да, спасибо.
   -- Вот.
   Ролло вышел, даже не спросив у Марча, хочет ли он еще пива, а Чефуик сел и сказал:
   -- Я заинтригован. Не представляю, как дело с изумрудом может ожить. Он, кажется, потерялся?
   -- Нет, -- отрезал Дортмундер. -- Гринвуд его спрятал.
   -- В "Колизее"?
   -- Точно неизвестно, но где-то спрятал, а значит можно попытаться вновь завладеть им.
   --Не все так просто, нутром чую, -- засомневался Марч.
   -- Ничего сложного, -- возразил Дортмундер. -- Еще одно похищение.
   -- А что на этот раз надо стянуть?
   -- Гринвуда.
   -- Что?!
   -- Гринвуда, -- повторил Дортмундер. -- Его адвокат считает, что у него нет ни малейшего шанса выбраться.
   -- Выходят, нам нужно проникнуть в тюрьму? -- спросил Чефуик.
   -- И выйти оттуда, -- уточнил Келп.
   -- Будем надеяться, -- добавил Дортмундер.
   -- Добровольно отправиться в тюрьму, -- ошеломленно сказал Чефуик. -Это ставит интересные вопросы.
   -- Вы хотите, чтобы я вел машину? -- вдруг ожил Марч.
   -- Точно. -- изрек Дортмундер.
   Марч нахмурил лоб и сделал большой глоток пива.
   -- Что тебя беспокоит? -- спросил Дортмундер.
   -- В машине с заведенным мотором, среди ночи? У тюремных стен? Не могу себе представить. Для меня здесь нет интересных вопросов.
   -- Если не будет подходящих условий, мы не будем браться за дело, -заверил Дортмундер.
   -- Никто из нас не жаждет оставаться в тюрьме больше одной или двух минут, -- заявил Келп Марчу. -- Если возникнет угроза, что наше пребывание затянется там на годы, -- не беспокойся, мы бросим эту затею.
   -- Мне нужно быть очень осторожным, я единственный кормилец у матери.
   -- Разве она не водит такси? -- спросил Дортмундер.
   -- Только не ради денег, -- ответил Марч. -- Она занимается этим, чтобы общаться с людьми, а не сидеть дома.
   -- А что за тюрьма? -- поинтересовался Чефуик.
   -- Мы все еще посмотрим на нее, -- пообещал Дортмундер.
   -- А пока у меня есть вот это.
   И он начал раскладывать на столе содержимое трех конвертов.
   На этот раз Келла провели в другую комнату, но он спохватился:
   -- Эй, погодите!
   Чернокожий секретарь в дверях повернулся.
   -- Да, сэр?
   -- А где биллиардный стол?
   -- Что, сэр?
   Келп выразительно повертел руками, словно совершая удар кием.
   -- Ну, биллиард... Зеленый стол с дырками.
   -- Да, сэр. В другой комнате, сэр.
   -- Вот та комната мне и нужна, -- сказал Келп. -- Проведите меня туда.
   Секретарь нерешительно застыл, явно не зная, что делать.
   -- Ну же, -- поторопил Келп, -- мне охота погонять шары.
   -- Я не уверен...
   -- Я уверен, -- успокоил его Келп. -- Не сомневайтесь, действительно охота. Идем же!
   -- Да, сэр, -- сдался секретарь. Он проводил Келла в комнату со столом и удалился.
   Келп уложил двенадцать шаров, всего четыре раза промахнувшись, и уже метил в тринадцатый, когда вошел майор Айко.
   -- Салют, майор! -- воскликнул Келп, отложив кий. -- Я принес новый список.
   -- Давно пора, -- буркнул майор и метнул хмурый взгляд на биллиардный стол. Айко, казалось, был чем-то недоволен.
   -- Как это "давно пора"? -- запротестовал Келп. -- Прошло меньше трех недель.
   -- В прошлый раз вам понадобилось две недели.
   -- Тюрьма охраняется не так, как музей.
   -- Все это я понимаю, -- проворчал майор. -- Но я выплатил вам три тысячи долларов, не считая того, что мне стоило материальное обеспечение, а до сих пор ничего не получил.
   -- Неужели так много? -- Келп покачал головой. -- Так или иначе, вот список.
   -- Спасибо.
   Майор, насупившись, прочитал список, потом спросил:
   -- Грузовик?
   -- Причем не краденый, иначе я сам занялся бы этим, -- ответил Келп.
   -- Но грузовик же очень дорогой.
   -- Да, но после выполнения работы вы сможете его продать.
   -- Это займет у меня некоторое время, -- сказал майор, еще раз пробежав глазами список. -- В остальном никаких проблем.
   Вы заберетесь по стене, да?
   -- Что поделаешь, у них там стены, -- бросил Келп и подошел к столу. Он взял кий, закатил в лузу тринадцатый, а затем и девятый шар.
   -- Этот грузовик должен быть быстроходным?
   -- Мы не собираемся никого обгонять.
   -- Значит, годится и подержанный?
   -- Но с бумагами все должно быть в порядке, чтобы показывать в случае чего.
   -- А если взять на прокат?
   -- Валяйте. Но если все сорвется, чтоб до вас не добрались.
   Помните, для чего он нам нужен.
   -- Я буду помнить, -- сказал майор. -- Теперь, если вы закончили игру...
   -- А может, заделаем партию?
   -- Простите, -- произнес майор с застывшей улыбкой, -- я не играю.
   Из окна своей камеры Алан Гринвуд мог видеть асфальтированный прогулочный дворик и наружную, побеленную известью стену тюрьмы. Он проводил у окна весь день, потому что не любил ни своей камеры, ни своего напарника по камере. Оба были серые, грубые, старые и грязные. Но камера, по крайней мере, не действовала на нервы, а компаньон проводил долгие часы" копаясь в пальцах ног, а потом нюхая руки. Гринвуд предпочитал смотреть на двор для прогулки, стену и небо. Он сидел здесь уже месяц, и его терпение истощилось..
   Заскрипела дверь. Гринвуд повернулся. Он увидел сокамерника на верхних нарах, нюхающего пальцы, и увидел стоящего на пороге сторожа. Сторож был похож на старшего брата сокамерника, но, по крайней мере, был в ботинках.
   -- Гринвуд, к вам посетитель.
   -- Отличнненько!
   Гринвуд вышел, и дверь снова заскрипела. Гринвуд и сторож прошли по металлическому коридору, спустились по металлической лестнице, прошли по другому металлическому коридору, через две двери, которые им открыли сторожа, и по коридору из пластика зеленого цвета попали в помещение светло-коричневого цвета. Эжен Эндрю Проскер сидел по другую сторону решетки, делившей комнату надвое. Он улыбнулся.
   Гринвуд сел напротив него.
   --Как дела в мире?
   -- Он вертится, -- заверил его Проскер.
   -- А как мое прошение?
   Гринвуд говорил не 6 прошении к правосудию, а о том, которое он адресовал своим бывшим партнерам.
   -- Недурно, -- порадовал его Проскер. -- Я не удивлюсь, если завтра утром вы узнаете что-то новенькое.
   Теперь улыбнулся Гринвуд.
   -- Хорошая новость. И поверьте, я очень нуждаюсь в хороших новостях. Думаю, вы не уточняли детали с моими друзьями?
   -- Нет, -- ответил Проскер. -- Мы решили подождать, когда вы будете на свободе. -- Он поднялся и взял свой портфель.
   -- Надеюсь, мы скоро вытащим вас отсюда.
   -- Я тоже на это надеюсь, -- расчувствовался Гринвуд.
   В два часа двадцать пять минут ночи на следующий день после визита Проскера автострада вблизи тюрьмы была почти пуста. Не считая лишь одного грузовика -- большого пыльного фургона с синей кабиной и серым кузовом с надписью: "Грузовики проката Паркера" белыми буквами на обеих дверцах кабины.
   Айко через посредника нанял его на весьма скромных условиях, а Келп был за рулем. Когда он замедлил скорость, чтобы выехать с автострады, Дортмундер, сидящий рядом, наклонился вперед и, посмотрев на часы в свете приборной панели, 'сказал:
   -- У нас пять минут лишних.
   -- Я поеду медленнее по узким улицам -- с таким-то грузом сзади, -ответил Келп.
   -- Нам нельзя приезжать раньше времени, -- напомнил Дортмундер.
   -- Я знаю. Знаю.
   В тюрьме в этот момент Гринвуд тоже смотрев на часы, стрелки которых сказали ему, что надо подождать еще полчаса.
   Через двадцать пять минут грузовик с погашенными фарами остановился на стоянке у большого магазина, в трех кварталах . от тюрьмы. В округе светились лишь уличные фонари, а покрытое тучами небо делало ночь еще темней. С трудом можно было различить собственную руку у лица.
   Келп и Дортмундер вышли из кабины и осторожно обошли грузовик, чтобы открыть заднюю дверь. Внутри фургона стояла чернильная тьма. Пока Дортмундер помогал Чефуику спрыгнуть на асфальт, Марч передал Келпу лестницу трехметровой длины. Келп и Дортмундер прислонили лестницу к фургону, а Марч протянул Чефуику моток серой веревки и его маленькую черную сумку. Все они были одеты в темное и переговаривались только шепотом.
   Дортмундер взял веревку и первым поднялся по лестнице, за ним последовал Чефуик; Келп придерживал лестницу. Когда они очутились на крыше фургона, Келп передал им лестницу. Дортмундер положил ее на крыше вдоль грузовика, потом он и Чефуик улеглись по обе ее стороны. Келп сел в кабину и, не зажигая фар, медленно объехал большой магазин, чтобы выехать на улицу.
   В тюрьме Гринвуд взглянул на часы: без пяти три. Момент настал. Он откинул одеяло и вперил взгляд в человека, который спал на верхней койке. Старик храпел с открытым ртом, и Гринвуд ударил его кулаком по носу.
   Глаза старика открылись; он и Гринвуд в течение секунды смотрели друг на друга. Потом старик заморгал, вытащил руку из-под одеяла и пощупал болевший нос.
   - Ой...
   -- Перестань копаться в пальцах ног!
   Старик выпрямился, глаза его округлились.
   -- Что-что? -- зашептал он.
   По-прежнему во весь голос Гринвуд завопил:
   -- И перестань нюхать свои руки!
   Старик все еще держал пальцы прижатыми к носу. Затем отвел их -- они оказались в крови.
   -- На помощь, -- сказал он тихо, будто сомневаясь, правильно ли выбрал слово.
   Потом, видимо перестав сомневаться, закрыл глаза и визгливо заверещал:
   -- На помощьпомощьпомощь...
   -- Ну все! -- что было мочи взревел Гринвуд. -- Я тебя убью!
   Зажегся свет. Закричали сторожа. Гринвуд начал ругаться, топать ногами, размахивать над головой кулаками. Он сорвал со старика одеяло, скомкал его и швырнул на нары. Потом схватил старика за лодыжку и стал изо всех сил ее сжимать, как бы считая это его горлом.
   Послышался скрежет металла, лязг запоров.
   Гринвуд оторвал старика от нар, держа его за лодыжку, но стараясь не причинить вреда, затем поймал одной рукой его за шею, а другую занес над лицом. При этом он непрерывно вопил. Открылась дверь, вбежали три сторожа.
   Гринвуд не облегчил им задачу. Он не ударил ни одного из них, так как не хотел, чтобы его оглушили дубинкой, но держал ставка перед собой, не давая зайти себе за спину.
   Потом он внезапно стих. Он выпустил старика, который сразу же сел на пол и схватился двумя руками за горло, и бессильно поник с пустым взглядом.
   -- Не знаю, -- ошалело проговорил Гринвуд, качая головой. -- Не знаю...
   Сторожа схватили его за руки.
   -- Зато мы знаем, -- сказал один из них.
   А второй добавил вполголоса:
   -- Съехал парень. Не ожидал от него...
   За несколько стен от этого места у тюрьмы бесшумно остановился грузовик. Темнота нарушалась лишь вспышками света прожектора, луч которого пробегал по всей длине наружной стены.
   Зона освещалась сравнительно мало по той причине, что с этой стороны не было ни камер, ни выходов. По другую сторону, судя по сделанному Гринвудом плану, находились котельная, кухня и столовая, часовня и несколько складов. Да и вообще эта тюрьма служила лишь пересылочным пунктом, и побеги здесь случались крайне редко.
   Как только фургон остановился, Дортмундер вылез и прислонил к стене лестницу, почти достигавшую ее вершины. Он быстро поднялся по ней, тогда как Чефуик держал ее, и бросил взгляд поверх стены, выжидая луча прожектора. Луч пробежал в его направлении и осветил крыши зданий, соответствующие плану Гринвуда. Дортмундер спустился и прошептал:
   -- Все нормально.
   -- Отлично, -- прошептал Чефуик.
   Дортмундер старательно установил лестницу, чтобы быть уверенным, что она устоит без поддержки, и снова поднялся.
   На этот раз за ним следовал Чефуик. У Дортмундера через плечо висел моток веревки. Несмотря на свою сумку, Чефуик карабкался с поразительной для человека его комплекции ловкостью.
   На самом верху лестницы Дортмундер размотал веревку -- с узлами через каждые тридцать сантиметров -- и закрепил ее при помощи крюка на вершине стены. С силой потянул. Держала надежно.
   Как только луч прожектора пробежал мимо, Дортмундер быстро поднялся на стену и сел на нее верхом правее лестницы.
   Вскоре к нему присоединился Чефуик, немного стесненный сумкой, и сел слева от лестницы лицом к Дортмундеру. Они схватили лестницу за верхнюю перекладину, втащили ее и перекинули на другую сторону. Примерно в двух с половиной метрах ниже была крыша тюремной прачечной. Лестница коснулась асфальтированной поверхности, и Дортмундер скользнул вниз.
   Чефуик последовал за ним. Они положили лестницу плашмя вдоль ограждения и легли сами, чтобы находиться в тени во время следующего прохода луча.
   Келп остался около грузовика и наблюдал за Дортмундером и Чефуиком. Когда те благополучно исчезли, он удовлетворенно кивнул головой, вернулся в кабину и отъехал.
   Тем временем Дортмундер и Чефуик воспользовались лестницей, чтобы спуститься с крыши на землю. Потом положили лестницу вдоль стены и заторопились к главному зданию тюрьмы, силуэт которого возвышался перед ними.
   Они были вынуждены спрятаться от луча прожектора за выступом стены, но потом сразу же побежали к зданию, нашли дверь в том месте, где и полагалось ей быть по плану, и Чефуик достал из кармана две отмычки. Он немедля принялся за работу, а Дортмундер стоял на страже.
   Яркий луч прожектора вновь побежал к ним по фасаду здания.
   -- Прячься, -- прошептал Дортмундер.
   В этот момент раздался щелчок, и дверь открылась.
   Они скользнули внутрь и закрыли дверь раньше, чем их достал луч прожектора.
   -- Одной меньше, -- подвел итог Дортмундер.
   -- Теперь мне понадобится сумка,-- так же шепотом объявил Чефуик, не утративший своего невозмутимого вида.
   Комната, в которой они очутились, была погружена в полнейший мрак, но Чефуику и не нужен был свет. Он присел на корточки, открыл сумку, сунул обе отмычки в предназначавшиеся им карманчики и достал два других инструмента. Закрыл сумку, выпрямился и произнес:
   -- За работу.
   В эти минуты в своей камере Гринвуд сказал:
   -- Я пойду с вами сам, не беспокойтесь.
   Понадобилось некоторое время, чтобы прояснить ситуацию.
   Когда Гринвуд так внезапно успокоился, сторожа попытались понять, что произошло, в чем было дело, но старик лишь брызгал слюной, а Гринвуд стоял на месте с оторопелым видом, качая головой и приговаривая:
   -- Я больше ничего не знаю, я...
   Потом старик произнес магическое слово "ноги", и Гринвуд опять взорвался. Но взорвался очень осторожно. Он не стал применять никакого насилия, а лишь вопил, выл и слегка жестикулировал.
   Номер продолжался недолго, так как сторожа схватили его за руки. Увидев, что они хотят его успокоить ударом по макушке, Гринвуд мигом утих и стал очень благоразумен.
   Он рассказал им о привычке старика копаться в пальцах ног и объяснил ситуацию.
   Сторожа оказались одного с ним мнения, а это было именно то, чего он хотел. Когда один из них предложил: "Послушай, приятель, мы найдем тебе другое место для сна", -- Гринвуд улыбнулся очень довольный. Он знал, куда его отведут: в одну из камер лазарета, 75м он мог бы отдохнуть д6 утра, а утром его осмотрит врач.
   Так они думали.
   Гринвуд прощально улыбнулся старику, 'вытирающему носком кровь, текущую из носа, и между двух сторожей вышел из камеры. Он заверил их, что последует за ними без всяких осложнений, а они успокоили его, что не сомневаются в этом.
   Его повели тем же путем, как и на свидание к Проскеру: по металлическому коридору, металлической винтовой лестнице, по другому металлическому коридору и через две охраняемые двери. Потом маршрут изменился: по длинному коричневому коридору за поворот, где в тихом, спокойном местечке из дверного проема возникли двое в черном, в черных капюшонах и с черными револьверами в руках.
   -- Без шума!
   Сторожа смотрели на Дортмундера и Чефуика, ибо это были они, и моргали от' удивления глазами.
   -- Вы сошли с ума, -- сказал один из них.
   -- Не обязательно, -- возразил Чефуик, остановившийся возле двери. -Сюда, господа, -- прибавил он.
   -- Вы не станете стрелять, -- сказал второй сторож. -- Шум привлечет внимание.
   -- Потому мы и надели глушители, -- сообщил Дортмундер.
   -- Вот эта штука, похожая на гранату, на дуле... Хочешь послушать?
   -- Нет, -- отказался сторож.
   Вое вошли в камеру, и Гринвуд закрыл дверь. Поясами сторожей связали им ноги, галстуками -- руки, а подолами рубашек заткнули им рты. Комната, в которой они находились, была маленькой и квадратной, посередине стоял металлический письменный стол. У телефона на столе Дортмундер оборвал провода.
   Когда они вышли, Чефуик старательно запер дверь на ключ.
   -- Сюда, -- позвал Дортмундер.
   Все трое направились по коридору и воспользовались тяжелой металлической дверью, которая долгие годы стояла на запоре, пока до нее не добрался Чефуик. Пройдя в обратном направлении путь, проделанный Дортмундером и Чефуиком, они наконец оказались у выхода из здания и стали ждать, устремив глаза на прачечную, что черным кубом выделялась в конце двора. Дортмундер посмотрел на часы. Три двадцать.
   -- Пять минут, -- прошептал он.
   За четыре квартала оттуда Келп посмотрел на часы. Лотом бесшумно вылез из кабины грузовика и открыл фургон.
   -- Готовь! -- прошептал он Марчу.
   -- Есть! -- отозвался Марч и стал вытаскивать из кузова длинную широкую доску. Келп схватил ее за конец и опустил на землю таким образом, что доска, второй конец которой опирался на пол фургона, образовывала наклонную плоскость. Марч вытолкнул другую доску, которую Келп положил таким же образом рядом с первой, оставив между ними расстояние примерно в полтора метра.
   Они выбрали для своей цели самый глухой промышленный район окрестностей. По ночам здесь не было никакого движения, только раз в час могла проехать патрульная машина. Квартал за кварталом тянулись здесь низкие кирпичные здания, где делали солнечные очки, разливали безалкогольные напитки, вулканизировали покрышки, шили одежду и печатали газеты.
   Здесь не было ничего, кроме фабрик и заводов и бесконечного ряда грузовиков, стоявших вдоль дороги. Келп поставил свой грузовик между другими, сделав его, таким образом, невидимым,
   -- у пожарного гидранта, чтобы сзади оставалось свободное место.
   Келп отошел на тротуар и стал ждать. Через минуту послышалось урчание мотора, и из недр фургона появился капот почти нового "мерседес-бенца" с откидным верхом. Келп наткнулся на него рано вечером на Парк-авеню в районе Шестидесятых улиц. Так как машина должна была служить им недолго, ей оставили номерной знак "МД". Келп решил простить врачей.
   Доски прогнулись под тяжестью автомобиля. Марч за рулем был вылитый Гарри Купер. Он махнул Келпу рукой, и "мерседес" с потушенными фарами съехал на дорогу.
   В тюрьме Дортмундер опять посмотрел на часы и увидел, что время истекло.
   -- Пошли! -- скомандовал он.
   Трое мужчин помчались, пересекая двор, к прачечной, по которой только что прошел луч прожектора. Дортмундер и Чефуик поставили лестницу, и Гринвуд первым поднялся по ней. Когда вое трое оказались на крыше, они втащили лестницу и жгли в тени парапета, чтобы перевести дух, пока над ними пробегал луч прожектора. Потом вскочили на ноги и отнесли лестницу к наружной стене. На этот раз первым поднялся Чефуик со своей черной сумкой. Он достиг вершины стены, перелез через нее и спустился по веревке, держа сумку в зубах. Гринвуд последовал за ним. Дортмундер должен был спускаться последним. Он сел верхом на стену и начал тянуть на себя лестницу.
   Чефуик соскользнул на землю в тот момент, когда в открытой машине появился Марч. Чефуик вынул ручку сумки из зубов, занывших от напряжения, и перелез в машину -- они не могли позволить себе открывать дверцы.
   Гринвуд спускался по веревке, а Дортмундер по-прежнему тянул лестницу. Луч прожектора настиг его, скользнул дальше, потом внезапно остановился и вернулся назад. Дортмундер исчез, но лестница упала на крышу прачечной. При ее падении раздался удар -- бу-у-ум!
   Тем временем Гринвуд прыгнул на переднее сиденье машины.
   Чефуик уже устроился на заднем. Дортмундер поспешно спускался по веревке.
   -- "Ууууу" -- начала сирена. Одним прыжком Дортмундер отделился от стены, выпустил веревку и упал на заднее сидение машины, закричав:
   -- Поехали!!!
   Марч вдавил акселератор.
   Завывания сирен неслись со всех сторон. Келп, стоявший с электрическим фонариком около фургона, начал нервно покусывать губы.
   Марч включил фары, так как мал слишком быстро, чтобы пользоваться только светом уличных фонарей. Тюрьма позади казалась просыпающимся желтым вулканом. С секунды на секунду из нее посыпят патрульные машины.
   Марч на двух колесах повернул налево, и теперь перед ним была прямая дорога. Он утопил педаль газа.
   На свете есть еще молочники, которые встают рано утром, чтобы доставить молоко. Один из них, на тележке, спокойно приближался к середине перекрестка, когда, повернув голову, увидел фары надвигающейся машины. В ужасе он откинулся назад, и ящики с бутылками повалились.
   Марч объехал груду битой посуды и озеро молока как в хорошем слаломе, не снимая ноги ^ педали газа. Ему предстояло уже скоро тормозить, а стрелка спидометра не перевалила за 150.
   Келп не услышал шума мотора -- его перекрывал вой сирен.
   Но он услышал визг тормозов. Выглянув за угол, он увидел, как появилась с опушенным верхом машина, круто повернула и помчалась вперед.
   Келп включил электрический фонарик и стал размахивать им как сумасшедший. Неужели Марч его не видит?
   Марч знал, что делает. В то время, как его пассажиры цеплялись за сиденья и друг друга, он вихрем донесся до конца квартала, точно направил машину на доски, въехал в фургон и намертво затормозил, остановив машину в пяти сантиметрах от передней перегородки. Потом выключил мотор и фары.
   Келп тем временем убрал свой фонарик и быстро затолкал доски в фургон. Когда он захлопнул одну створку двери, протянулись руки, чтобы помочь ему забраться, захлопнулась вторая створка, и фургон был закрыт.
   Секунд тридцать в полнейшей темноте слышалось лишь прерывистое дыхание пятерых мужчин. Потом Гринвуд заявил:
   -- Нужно вернуться. Я забыл зубную щетку.
   Все засмеялись, и хотя смех был нервный, атмосфера тем не менее разрядилась. Марч вновь включил фары, потому что наружу, как они убедились, свет не проникал. Все стали пожимать друг другу руки и поздравлять с отлично выполненной работой.
   Потом они замолчали и слушали, как мимо проехала полицейская машина с сиреной.
   -- Мчатся по нашему следу, -- сказал Келп, и все опять засмеялись.
   Задуманное удалось. Теперь все было просто. Они просидят в кузове примерно до шести утра. Лотом Келп займет место в кабине и отгонит грузовик через укромные бруклинские закоулки во двор одной школы; "мерседес" выведут из фургона и оставят с ключами в замке зажигания. Грузовик же продолжит свой путь до Манхэттена, в гараж, куда за ним придет человек майора, чтобы вернуть его в бюро проката.
   Все были в восторге и, чувствуя облегчение, обменивались шутками. Через некоторое время Келп достал из кармана карты, и они немедленно принялись играть в покер.
   В четыре утра Келп заявил:
   -- Завтра мы отправимся за изумрудом и получим деньги.
   -- Что ж, можно начать и завтра, -- заметил Гринвуд и повернулся к сдававшему Чефуику.
   В машине настала тишина.
   -- Что ты имеешь в виду -- "начать завтра"? -- наконец спросил Дортмундер.
   Гринвуд нервно передернул плечами.
   -- Потому что это будет непросто сделать, -- сказал он.
   -- Почему же?-- настаивал Дортмундер.
   Гринвуд прочистил горло. Смущенная улыбка играла у него на губах. Он по очереди посмотрел на своих приятелей.
   -- Потому что я спрятал его в комиссариате полиции, -- ответил он.
   ФАЗА ТРЕТЬЯ
   -- В комиссариате полиции? -- спросил майор Айко, обводя присутствующих недоверчивым взглядом.
   Собрались все пятеро: Дортмундер и Келп сидели на своих обычных местах перед письменным столом, Гринвуд, так удачно прошлой ночью бежавший из тюрьмы, расположился между ними в кресле, которое он принес из другого конца комнаты.
   И еще двое, представленных майору как Роджер Чефуик и Стэн Марч. Часть мозга майора Айко была занята этими двумя. Он с нетерпением ждал окончания встречи, чтобы поскорее приказать составить два новых досье.
   Но главная часть мозга майора была полна недоверия.
   -- В комиссариате полиции? -- повторил он блеющим голосом.
   -- Это там, где я находился, -- деликатно напомнил Гринвуд.
   -- Новы ведь безусловно могли... в "Колизее"... где-нибудь...
   -- Он его проглотил, -- сказал Дортмундер.
   Майор уставился на Дортмундера, пытаясь понять, что сказал этот человек.