— Мы остановились в отеле «Эймингтон».
— Я позвоню вам в понедельник.
Биуорти поднялся наверх вместе с нами. Его жена тоже вышла попрощаться и с улыбкой сказала:
— Надеюсь, вы не продали ему карту, на которой указано, где спрятаны сокровища? Еще одного раза я просто не переживу.
— Ну что вы! — засмеялся Билл. — Какие карты?
— Кофе! — с притворной строгостью рявкнул Биуорти, протягивая ей чашку.
Когда мы шли к машине, я обернулся. Биуорти стоял на пороге, и казалось, что этот домик слишком тесен для него.
— До понедельника! — крикнул он нам вслед.
— Я позвоню вам в понедельник.
Биуорти поднялся наверх вместе с нами. Его жена тоже вышла попрощаться и с улыбкой сказала:
— Надеюсь, вы не продали ему карту, на которой указано, где спрятаны сокровища? Еще одного раза я просто не переживу.
— Ну что вы! — засмеялся Билл. — Какие карты?
— Кофе! — с притворной строгостью рявкнул Биуорти, протягивая ей чашку.
Когда мы шли к машине, я обернулся. Биуорти стоял на пороге, и казалось, что этот домик слишком тесен для него.
— До понедельника! — крикнул он нам вслед.
Глава 13
Через боковые улицы мы выбрались на Вудхэвен-бульвар, и Билл спросил:
— Куда теперь?
— В Манхэттен.
— Ладно, — он резко повернул направо. — А куда именно?
— В контору Джонсона на Лафайетт-стрит.
— Теперь ты ему веришь?
— Отчасти.
— Не думаю, что он станет врать. Похоже, он считает, что может нам помочь. Я хочу знать как?
— На какую, говоришь, нам улицу? Ты лучше проверь поточнее.
Я открыл отделение для перчаток и достал карту и путеводитель по городу. Найти улицу оказалось просто, но ближайшая стоянка находилась в четырех кварталах от нее. Мы вернулись пешком и поднялись на лифте на пятый этаж. Коридор с зелеными стенами пронизывал все здание. Контора Джонсона была в 508-м номере.
Она представляла собой тесную комнатушку с точно такими же зелеными стенами, что и в коридоре. Стол, картотечный шкаф, два кресла и мусорная корзина были явно куплены на дешевой распродаже. В комнате было всего одно окно, выходившее на бугристую, залитую гудроном крышу, за которой виднелась кирпичная стена соседнего дома. Краска на потолке вздулась пузырями и шелушилась.
Джонсон стоял в углу у картотечного шкафа, опираясь рукой на выдвинутый ящик. Его лицо было в крови. Мне показалось, что он стоит в этой позе уже давно.
Когда мы вошли, он медленно повернул голову и прохрипел:
— Привет.
Голос его был тихим и невнятным из-за распухших губ.
— Я собирался вам позвонить, — медленно добавил он.
Подхватив его под руки, мы подвели его к столу и усадили в кресло.
— Где туалет? — спросил я.
— Налево по коридору Я сбегал в туалет и притащил охапку бумажных полотенец, часть которых смочил водой.
Билл успел отыскать в столе бутылку виски и уже наливал Джонсону.
— Сначала дай мне его умыть Джонсон застонал, когда я дотронулся влажным полотенцем до его лица.
Вытерев воду сухим полотенцем, я осмотрел его. Тот, кто его отделал, наверняка носил перстень — на обеих щеках и у рта Джонсона вздулись длинные порезы. Билл протянул ему стакан.
— Спасибо, — пробормотал тот.
Я взял бутылку и смочил виски пару полотенец. Когда Джонсон допил, я подошел к нему вплотную.
— Сидите, не дергайтесь.
Я прижал полотенце к царапинам, он взвыл и попытался оттолкнуть меня, но я крепко ухватил его за шею.
— Боже мой, боже мой... — причитал он.
Закончив, он отступил назад.
— А теперь можете выпить еще.
Он схватил стакан дрожащими руками. Билл протянул зажженную сигарету.
— Давно это случилось? — спросил я.
— Полчаса назад? Пятнадцать минут? Точно не помню. Все это время я простоял в этом углу.
— Зачем вы собирались нам звонить?
Джонсон поднес руку к лицу.
— Из-за этого. Они хотели знать, где вы живете.
— И вы им сказали.
Он опустил глаза.
— Не сразу.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Мы ведь тоже их ищем. Так что вы поступили правильно.
Он поставил пустой стакан, схватил бутылку и присосался к горлышку.
— Каким образом они узнали, что вы с нами связаны? Они что, видели нас вместе или еще как-то разнюхали? Вы называли кому-нибудь наши имена?
Он закашлялся и затянулся сигаретой.
— Да, таких людей с полдюжины наберется. Пара знакомых полицейских, репортер, один парень, который работает в крупном агентстве...
— Это кто-то из них. Вы должны выяснить кто. Вам нужны деньги?
— Не сейчас. Может быть, позже. Разве что не дадите двадцатку авансом?
Я кивнул Биллу, и он, вытащив бумажник, вручил Джонсону две десятки.
— Постарайтесь сделать это как можно быстрее. И не бойтесь говорить.
Если они навестят нас снова, выложите им все, что они захотят знать. Мы останемся в том же отеле.
Он покачал головой.
— Это жуткие подонки.
— Вы в порядке? Полегчало?
— Кажется, да.
Выйдя из дому, мы сели в машину и после непродолжительных поисков сняли номер в отеле в сорока кварталах от «Эймингтона». Ближе к вечеру я позвонил в «Эймингтон», но там сказали, что никаких сообщений для нас не поступало.
Билл достал колоду, раздал карты, и мы начали играть в «джин». Все, что нам оставалось, это ждать.
— Куда теперь?
— В Манхэттен.
— Ладно, — он резко повернул направо. — А куда именно?
— В контору Джонсона на Лафайетт-стрит.
— Теперь ты ему веришь?
— Отчасти.
— Не думаю, что он станет врать. Похоже, он считает, что может нам помочь. Я хочу знать как?
— На какую, говоришь, нам улицу? Ты лучше проверь поточнее.
Я открыл отделение для перчаток и достал карту и путеводитель по городу. Найти улицу оказалось просто, но ближайшая стоянка находилась в четырех кварталах от нее. Мы вернулись пешком и поднялись на лифте на пятый этаж. Коридор с зелеными стенами пронизывал все здание. Контора Джонсона была в 508-м номере.
Она представляла собой тесную комнатушку с точно такими же зелеными стенами, что и в коридоре. Стол, картотечный шкаф, два кресла и мусорная корзина были явно куплены на дешевой распродаже. В комнате было всего одно окно, выходившее на бугристую, залитую гудроном крышу, за которой виднелась кирпичная стена соседнего дома. Краска на потолке вздулась пузырями и шелушилась.
Джонсон стоял в углу у картотечного шкафа, опираясь рукой на выдвинутый ящик. Его лицо было в крови. Мне показалось, что он стоит в этой позе уже давно.
Когда мы вошли, он медленно повернул голову и прохрипел:
— Привет.
Голос его был тихим и невнятным из-за распухших губ.
— Я собирался вам позвонить, — медленно добавил он.
Подхватив его под руки, мы подвели его к столу и усадили в кресло.
— Где туалет? — спросил я.
— Налево по коридору Я сбегал в туалет и притащил охапку бумажных полотенец, часть которых смочил водой.
Билл успел отыскать в столе бутылку виски и уже наливал Джонсону.
— Сначала дай мне его умыть Джонсон застонал, когда я дотронулся влажным полотенцем до его лица.
Вытерев воду сухим полотенцем, я осмотрел его. Тот, кто его отделал, наверняка носил перстень — на обеих щеках и у рта Джонсона вздулись длинные порезы. Билл протянул ему стакан.
— Спасибо, — пробормотал тот.
Я взял бутылку и смочил виски пару полотенец. Когда Джонсон допил, я подошел к нему вплотную.
— Сидите, не дергайтесь.
Я прижал полотенце к царапинам, он взвыл и попытался оттолкнуть меня, но я крепко ухватил его за шею.
— Боже мой, боже мой... — причитал он.
Закончив, он отступил назад.
— А теперь можете выпить еще.
Он схватил стакан дрожащими руками. Билл протянул зажженную сигарету.
— Давно это случилось? — спросил я.
— Полчаса назад? Пятнадцать минут? Точно не помню. Все это время я простоял в этом углу.
— Зачем вы собирались нам звонить?
Джонсон поднес руку к лицу.
— Из-за этого. Они хотели знать, где вы живете.
— И вы им сказали.
Он опустил глаза.
— Не сразу.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Мы ведь тоже их ищем. Так что вы поступили правильно.
Он поставил пустой стакан, схватил бутылку и присосался к горлышку.
— Каким образом они узнали, что вы с нами связаны? Они что, видели нас вместе или еще как-то разнюхали? Вы называли кому-нибудь наши имена?
Он закашлялся и затянулся сигаретой.
— Да, таких людей с полдюжины наберется. Пара знакомых полицейских, репортер, один парень, который работает в крупном агентстве...
— Это кто-то из них. Вы должны выяснить кто. Вам нужны деньги?
— Не сейчас. Может быть, позже. Разве что не дадите двадцатку авансом?
Я кивнул Биллу, и он, вытащив бумажник, вручил Джонсону две десятки.
— Постарайтесь сделать это как можно быстрее. И не бойтесь говорить.
Если они навестят нас снова, выложите им все, что они захотят знать. Мы останемся в том же отеле.
Он покачал головой.
— Это жуткие подонки.
— Вы в порядке? Полегчало?
— Кажется, да.
Выйдя из дому, мы сели в машину и после непродолжительных поисков сняли номер в отеле в сорока кварталах от «Эймингтона». Ближе к вечеру я позвонил в «Эймингтон», но там сказали, что никаких сообщений для нас не поступало.
Билл достал колоду, раздал карты, и мы начали играть в «джин». Все, что нам оставалось, это ждать.
Глава 14
В девять утра меня разбудил Билл и с совершенно серьезным видом заявил, что нам пора на воскресную мессу.
— Отстань, — буркнул я.
— Рэй, тебе нужна помощь господа.
— Отстань.
— Ты уверен, что не нужна?
— Тем типам в «крайслере» она не понадобилась.
— Кому?
— Тем гадам, которые убили отца. И твою жену.
— Рэй, но ведь ты же верующий.
— Что, разве похоже?
— Как? Ты не веришь в бога? Ты утратил веру?
— Они ее расстреляли — Значит, ты один из безбожников? Стоит трагедии впервые прийти в твою жизнь, и ты начинаешь винить в этом господа?
Я отвернулся к стенке.
— Иди, а то опоздаешь.
Он начал меня уговаривать, но я упорно молчал. Тогда он оделся и ушел, а я заснул. Но к его приходу я уже сидел у окна и разглядывал улицу, вспоминая, как в первый раз очнулся в больнице.
— Я принес тебе кофе и бутерброды, — сказал Билл, ставя на комод бумажный пакет.
— Спасибо.
Мы сели завтракать и некоторое время ели молча, а потом одновременно начали извиняться друг перед другом. Замолчав, мы рассмеялись.
— Ладно, — я махнул рукой. — Просто я устал, только и всего.
— Не надо было к тебе приставать.
— Черта с два. Я весь извелся, пока тебя ждал.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Придется нам подождать. Мы уже довольно далеко продвинулись, а теперь будем ждать. — Он допил кофе и бросил картонный стаканчик в мусорную корзину. — Остается только не принимать это близко к сердцу Я сходил позвонить в наш отель и спросил, нет ли для меня информации.
Ничего. Вернувшись в номер, я увидел, что Билл удобно расположился на кровати и раздает карты. Я взял свои и играл, расхаживая по комнате и останавливаясь только чтобы взять очередную карту из колоды. На седьмой сдаче я выиграл, бросил карты на кровать и закурил. Билл посоветовал мне успокоиться. Походив по комнате, я вернулся и сам раздал карты. К тому времени, когда я выиграл во второй раз, я уже слегка остыл и заканчивал игру, сидя на кровати.
Без четверти три я спустился в вестибюль и заплатил портье за следующий день. Когда я вернулся и увидел, что Билл снова раздает карты, то схватил их и порвал в клочья, а потом мы пошли перекусить гамбургерами с пивом.
— Наверное, стоит съездить за нашими чемоданами, — предложил Билл. Как ты думаешь?
— Давай, — я пожал плечами. — Я сейчас согласен на что угодно.
Мы сели в машину, Билл вел, а я сидел рядом и непрерывно курил, разглядывая в окно прохожих. Два месяца назад я точно так же ехал с отцом.
Один из них его узнал и тут же кому-то позвонил. А может быть, сначала проследил за нами до отеля. Один из прохожих на тротуаре. Если бы я знал, кто именно, то, не выходя из машины, схватил бы его за горло и так бы и тащил за собой по асфальту.
Остановив машину на стоянке, мы немного попетляли по улицам и вошли в отель с заднего хода, через химчистку, открытую в воскресенье для туристов.
За прилавком сидела симпатичная молодая негритянка в зеленом платье — Мы из ремонтной службы отеля, — сказал я. — Проверка технических помещений. Нам надо попасть в подвал.
— Ради бога, — она пожала плечами.
Я огляделся и сделал вид, что чертовски разозлен.
— Послушайте, мэм, я пришел сюда не для того, чтобы играть в «попробуй угадай». По-вашему, я могу запомнить весь отель до мелочей? Где дверь в подвал?
— Вон там, сзади, — показала она. — Только вам придется отодвинуть ту вешалку.
Мы прошли за прилавок и между вешалками с чистой одеждой увидели очертания люка в покрытом линолеумом полу. Я небрежно отпихнул в сторону вешалку, которая нам мешала.
— Поаккуратней с одеждой! — предупредила девушка.
Я, не отвечая, поднял крышку люка и заглянул в темный подвал. Фонарика у нас не было, но теперь отступать было бы подозрительно. Оставалось надеяться, что там есть выключатель.
Я чуть не прозевал его, спускаясь по лестнице, и не останавливаясь включил свет. Билл топал следом за мной.
Справа находилась широкая пожарная дверь на роликах, покрытая толстым слоем грязи. Вместо замка она была заперта на щеколду, примотанную к скобе куском толстой проволоки К тому моменту, когда я открутил ее, мои руки были перепачканы в масле, лоб вспотел, и я с отвращением чувствовал, как на него садится пыль.
Отодвинув дверь в сторону, я нащупал на стене выключатель, и тусклая лампочка осветила комнату размером побольше, но такую же грязную. Впереди слышалось гудение какого то механизма.
Я вернулся к лестнице и окликнул девушку. Она появилась в проеме и заглянула внутрь. Стояла она, сдвинув ноги и прижимая руками подол платья, чтобы я не мог под него заглянуть — Ну что вам еще? У меня клиент.
— Мы пойдем дальше. Можете закрыть люк.
Она принялась ворчать, что, мол, закрывать за всеми люки — это не ее дело, но я не слушая направился к ожидавшему меня Биллу. Когда я захлопнул за собой дверь, наступила тишина Из комнаты и глубь подвала вел низкий коридор с цементными стенами грязно-серого цвета, на которых кое-где белели свежие заплаты штукатурки. В конце коридора была еще одна дверь, слава богу, незапертая. Откатив ее в сторону, мы оказались в относительно чистом освещенном помещении с покрытым старым линолеумом полом и обшарпанным письменным столом, над которым висел календарь с обнаженной красоткой. Гудение стало громче. В комнате никого не было, за исключением кошки, спавшей на полу у стола. Едва мы вошли, кошка тотчас проснулась и быстро юркнула за дверь, из-за которой доносилось гудение. Там ярко горел свет, поблескивая на отполированных перилах металлической лестницы, уходившей вверх. Неподалеку от лестницы в окружении грязных черных механизмов на табурете сидел человек в белой малярской кепке.
В противоположной стене находилась дверь грузового лифта. Я нажал кнопку вызова и услышал, как на дне шахты заскрипели старые изношенные машины. Подошел лифт, совсем не похожий на пассажирский — широкий дощатый пол, ограждение по грудь, потолок и дверь из металлической сетки. Мы вошли, и, опустив дверь, я нажал на кнопку нашего этажа. Лифт медленно пополз вверх и остановился. Мы вышли, и, перед тем как захлопнулась дверь, я отослал лифт на верхний этаж.
Лифт уехал, и мы по пустому коридору направились к нашему номеру.
Где-то звонил телефон. Подойдя поближе, я понял, что это у нас. Прозвонив шесть раз, он умолк.
Мы постояли перед дверью, прислушиваясь. Затем я резко распахнул ее и, пригнувшись, бросился направо, а Билл — налево. Но, как мы и предполагали, в номере никого не было.
Собрав нужные вещи в один чемодан, мы оставили второй на стуле и застелили постели. Внимательно приглядевшись, я понял, что номер обыскивали.
Те, кто это делал, были очень осторожны и клали вещи на прежние места, но все же это было заметно. Ничего не взяли, даже ружья.
Закончив сборы, мы вышли в коридор, и я уже вставлял ключ в замочную скважину, когда телефон зазвонил снова Билл только отмахнулся.
— Нет-нет, — покачал я головой. — Они-то считают, что мы по-прежнему здесь живем. Нам ведь совсем ни к чему, чтобы нас искали где-то в другом месте.
Я вошел в комнату и снял трубку после пятого звонка — Келли? — спросил мужской голос.
— Да, — буркнул я, наблюдая, как Билл вносит в комнату чемодан.
— Уилл Келли? Уилл Келли-младший?
— Нет, это Рэй.
— Дай мне поговорить с Уиллом — Что мне ему сказать? Кто его спрашивает?
— Тебя это не касается, малыш. Просто позови Уилла, ладно?
— Нет проблем. Подожди, сейчас дам тебе моего старшего братца.
Я положил трубку на стол и повернулся к Биллу.
— Тут какой-то тип, хочет говорить только с тобой. Но он называет тебя Уиллом.
— Ладно, — Билл подошел к столу и взял трубку. По его виду я понял, что он волнуется, и сказал:
— Какого черта? Все, что от тебя требуется, это выслушать его — Ну да, — кивнул он, — Билл Келли... Почему?.. Слушай, приятель, а кто ты такой?.. Ну и катись к черту. — Билл посмотрел на меня и скорчил гримасу.
— Нет, я еще слушаю. — Свободной рукой он сделал жест, показывая, что хочет что-то записать Я схватил с журнального столика ручку и лист бумаги и положил перед ним.
— По-моему, это какая-то шутка, — продолжал Билл. — Как ты сказал его зовут? Эдди Кэпп? Нет, впервые слышу. — Он усмехнулся мне и сказал в трубку.
— Да кто это такой, черт возьми?
Я тоже усмехнулся, раскурил две сигареты и принялся расхаживать по комнате.
— Может, тебе и охота шутки шутить, — тем временем говорил Билл, — а у меня есть дела поважнее. Хочешь оставить свой номер — пожалуйста.
Я подошел к столу и встал рядом с Биллом.
— Да, у меня есть карандаш и бумага. — Все его волнение прошло, и теперь он наслаждался собой и говорил таким тоном, словно разговор уже порядком наскучил. — Давай, выкладывай, — сказал он и подмигнул мне.
Я кивнул и рассмеялся.
— Ноль, — повторил Билл, записывая, — пять, девять, девять, семь, ноль.
Да, записал. — Он медленно повторил номер. — Может, перезвоню, а может, и нет. Сам пошел... — Билл усмехнулся и повернулся ко мне. — Он бросил трубку.
— И ты клади. Вот тебе сигарета.
— Он не назвался, — начал рассказывать Билл, затягиваясь. — Сказал, что ему надо только дать мне номер телефона. А мы должны сидеть здесь до пятницы, а потом позвонить по этому номеру. Когда я спросил почему, он ответил, что, может быть, имя «Эдди Кэпп» поможет догадаться.
— А в четверг он выходит из тюрьмы.
— Я знаю.
— Ну-ка, подожди. — Я набрал номер, и после двух звонков записанный на пленку женский голос сказал, что этот телефон временно отключен. Я положил трубку.
— Ладно, надо выметаться отсюда. Наверное, этот тип уже звонит своим дружкам в вестибюле, что Келли вернулись.
Мы заперли дверь, вызвали грузовой лифт и спустились в подвал. Теперь кошка разлеглась на столе и, подняв голову, сонно посмотрела на нас. Справа вдоль стены стояли ящики виски. Мы подошли поближе и огляделись. В небольшом углублении в бетонном полу стояли четыре десятигаллонных пивных бочонка с кранами, от которых вдоль стены тянулись медные трубки. Значит, это было служебное помещение бара, а не винного магазина. Подойдя к лестнице, мы поднялись наверх. Лестница заканчивалась обыкновенной дверью, а не люком, как в химчистке, и, распахнув ее, мы оказались в коридоре между баром и кухней. Вокруг никого не было. Миновав коридор, мы заскочили в туалет, умылись и, пройдя через длинный зал бара, вышли на улицу. Затем повернули за угол и, минут десять покрутившись по узким переулкам, вышли на Западную 44-ю улицу, где на стоянке была припаркована наша машина. Сторож — угрюмый старик в потрепанной кепке — подошел вместе с нами к машине и остановился рядом, глядя сквозь ветровое стекло в кабину.
— Я сильно рискую, ну и черт с ним, — неожиданно сказал он. — Не собираюсь за других делать грязную работу.
Он быстро окинул нас взглядом и снова уставился на ветровое стекло.
— Они нагрели меня на двести пятьдесят монет. И что мне теперь делать, легавым звонить, что ли? Эти легавые сами у них в кармане. Да вы, наверное, и так знаете.
— А в чем дело? — спросил я.
Он продолжал смотреть на машину, его щека подергивалась словно от нервного тика.
— Просто хочу, чтобы вы были в курсе, только и всего. Почему так вышло.
Я отплачу этим подонкам, как раз на двести пятьдесят зеленых. — Он натянул козырек на лоб, огляделся по сторонам и вновь повернулся к нам. — Вчера днем ко мне подошел один парень и показал бумажку с номером вашей машины. Сунул ее мне и сказал, чтобы я позвонил в «Алекс», если эта машина появится. Он подробно ее описал — красно-кремовый «меркюри», точь-в-точь как ваш. Только я не из тех, кто у них на побегушках. Номера у вас не нью-йоркские, вот я и подумал, что вы наверное, или туристы, или что-то вроде этого, а они хотят задать вам жару. Так черт с ним, не стал я никуда звонить. Да еще замазал ваши номера грязью.
— Серьезно? — Я обошел вокруг машины. Действительно, и передний, и задний номера были заляпаны грязью, но не целиком, а так, чтобы их невозможно было прочесть полностью. Постарался он на славу. — Спасибо. У вас здорово получилось.
— Лучше бы вам, ребята, возвращаться к себе домой.
Покопавшись в бумажнике, я вытащил десятку и положил ее на капот.
— Возьмите. Надеюсь, это отчасти возместит ваши убытки.
— Хоть вы мне ничего и не должны, но спасибо. — Он быстро скомкал банкноту в кулаке.
— А как зовут этого парня?
— Точно не знаю. Вроде бы слышал, как его называли Сэлом. Или Солом, сейчас уже не помню. Иногда он крутится поблизости, может, работает где-то неподалеку. Время от времени оставляет на стоянке шикарную колымагу. Мой босс его хорошо знает. Здоровый такой, челюсть прямо как у Муссолини.
— А что такое «Алекс»?
— Агентство по прокату автомобилей рядом с Вашингтон-Хейтс. — Он снова покосился на меня. — Не стоит вам с ними связываться, мистер. Лучше вам линять отсюда подальше.
— Спасибо за помощь.
Он пожал плечами.
— Подождите у тротуара. Я подгоню машину.
— Давай.
Вскоре он подогнал машину к воротам и, ни слова не говоря, ушел.
Проехав квартал, мы свернули на 39-ю улицу и нырнули в Линкольн-туннель. Машину мы остановили в Джерси-Сити неподалеку от Хадсон-бульвар, а в свой манхэттенский отель вернулись на метро и, распаковав чемодан, приняли душ.
— Теперь ты, наверное, захочешь заняться этим прокатным агентством? спросил Билл.
— Нет, — подумав, ответил я. — Это было бы похоже на тихоокеанскую кампанию во время второй мировой. Брать с боем каждый бесполезный островок на площади в пять тысяч квадратных миль, пока, наконец, не наткнешься на большой остров, который и был нужен? Глупо. Наоборот, мы будем держаться от них подальше. Потому-то мы и сменили отель, а в четверг захватим большой остров.
— Я — за.
Чтобы скоротать время, мы пошли в кино, но мне не сиделось в душном зале, и мы отправились на метро в Бруклин и немного выпили в баре. В четыре бар закрылся, и пришлось возвращаться в отель. Выпить у нас было нечего, и мы легли спать. Я долго лежал в темноте, глядя в потолок.
— Билл, — тихо позвал я, — кажется, я знаю, почему они так суетятся на маленьких островах.
Но он уже спал.
— Отстань, — буркнул я.
— Рэй, тебе нужна помощь господа.
— Отстань.
— Ты уверен, что не нужна?
— Тем типам в «крайслере» она не понадобилась.
— Кому?
— Тем гадам, которые убили отца. И твою жену.
— Рэй, но ведь ты же верующий.
— Что, разве похоже?
— Как? Ты не веришь в бога? Ты утратил веру?
— Они ее расстреляли — Значит, ты один из безбожников? Стоит трагедии впервые прийти в твою жизнь, и ты начинаешь винить в этом господа?
Я отвернулся к стенке.
— Иди, а то опоздаешь.
Он начал меня уговаривать, но я упорно молчал. Тогда он оделся и ушел, а я заснул. Но к его приходу я уже сидел у окна и разглядывал улицу, вспоминая, как в первый раз очнулся в больнице.
— Я принес тебе кофе и бутерброды, — сказал Билл, ставя на комод бумажный пакет.
— Спасибо.
Мы сели завтракать и некоторое время ели молча, а потом одновременно начали извиняться друг перед другом. Замолчав, мы рассмеялись.
— Ладно, — я махнул рукой. — Просто я устал, только и всего.
— Не надо было к тебе приставать.
— Черта с два. Я весь извелся, пока тебя ждал.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Придется нам подождать. Мы уже довольно далеко продвинулись, а теперь будем ждать. — Он допил кофе и бросил картонный стаканчик в мусорную корзину. — Остается только не принимать это близко к сердцу Я сходил позвонить в наш отель и спросил, нет ли для меня информации.
Ничего. Вернувшись в номер, я увидел, что Билл удобно расположился на кровати и раздает карты. Я взял свои и играл, расхаживая по комнате и останавливаясь только чтобы взять очередную карту из колоды. На седьмой сдаче я выиграл, бросил карты на кровать и закурил. Билл посоветовал мне успокоиться. Походив по комнате, я вернулся и сам раздал карты. К тому времени, когда я выиграл во второй раз, я уже слегка остыл и заканчивал игру, сидя на кровати.
Без четверти три я спустился в вестибюль и заплатил портье за следующий день. Когда я вернулся и увидел, что Билл снова раздает карты, то схватил их и порвал в клочья, а потом мы пошли перекусить гамбургерами с пивом.
— Наверное, стоит съездить за нашими чемоданами, — предложил Билл. Как ты думаешь?
— Давай, — я пожал плечами. — Я сейчас согласен на что угодно.
Мы сели в машину, Билл вел, а я сидел рядом и непрерывно курил, разглядывая в окно прохожих. Два месяца назад я точно так же ехал с отцом.
Один из них его узнал и тут же кому-то позвонил. А может быть, сначала проследил за нами до отеля. Один из прохожих на тротуаре. Если бы я знал, кто именно, то, не выходя из машины, схватил бы его за горло и так бы и тащил за собой по асфальту.
Остановив машину на стоянке, мы немного попетляли по улицам и вошли в отель с заднего хода, через химчистку, открытую в воскресенье для туристов.
За прилавком сидела симпатичная молодая негритянка в зеленом платье — Мы из ремонтной службы отеля, — сказал я. — Проверка технических помещений. Нам надо попасть в подвал.
— Ради бога, — она пожала плечами.
Я огляделся и сделал вид, что чертовски разозлен.
— Послушайте, мэм, я пришел сюда не для того, чтобы играть в «попробуй угадай». По-вашему, я могу запомнить весь отель до мелочей? Где дверь в подвал?
— Вон там, сзади, — показала она. — Только вам придется отодвинуть ту вешалку.
Мы прошли за прилавок и между вешалками с чистой одеждой увидели очертания люка в покрытом линолеумом полу. Я небрежно отпихнул в сторону вешалку, которая нам мешала.
— Поаккуратней с одеждой! — предупредила девушка.
Я, не отвечая, поднял крышку люка и заглянул в темный подвал. Фонарика у нас не было, но теперь отступать было бы подозрительно. Оставалось надеяться, что там есть выключатель.
Я чуть не прозевал его, спускаясь по лестнице, и не останавливаясь включил свет. Билл топал следом за мной.
Справа находилась широкая пожарная дверь на роликах, покрытая толстым слоем грязи. Вместо замка она была заперта на щеколду, примотанную к скобе куском толстой проволоки К тому моменту, когда я открутил ее, мои руки были перепачканы в масле, лоб вспотел, и я с отвращением чувствовал, как на него садится пыль.
Отодвинув дверь в сторону, я нащупал на стене выключатель, и тусклая лампочка осветила комнату размером побольше, но такую же грязную. Впереди слышалось гудение какого то механизма.
Я вернулся к лестнице и окликнул девушку. Она появилась в проеме и заглянула внутрь. Стояла она, сдвинув ноги и прижимая руками подол платья, чтобы я не мог под него заглянуть — Ну что вам еще? У меня клиент.
— Мы пойдем дальше. Можете закрыть люк.
Она принялась ворчать, что, мол, закрывать за всеми люки — это не ее дело, но я не слушая направился к ожидавшему меня Биллу. Когда я захлопнул за собой дверь, наступила тишина Из комнаты и глубь подвала вел низкий коридор с цементными стенами грязно-серого цвета, на которых кое-где белели свежие заплаты штукатурки. В конце коридора была еще одна дверь, слава богу, незапертая. Откатив ее в сторону, мы оказались в относительно чистом освещенном помещении с покрытым старым линолеумом полом и обшарпанным письменным столом, над которым висел календарь с обнаженной красоткой. Гудение стало громче. В комнате никого не было, за исключением кошки, спавшей на полу у стола. Едва мы вошли, кошка тотчас проснулась и быстро юркнула за дверь, из-за которой доносилось гудение. Там ярко горел свет, поблескивая на отполированных перилах металлической лестницы, уходившей вверх. Неподалеку от лестницы в окружении грязных черных механизмов на табурете сидел человек в белой малярской кепке.
В противоположной стене находилась дверь грузового лифта. Я нажал кнопку вызова и услышал, как на дне шахты заскрипели старые изношенные машины. Подошел лифт, совсем не похожий на пассажирский — широкий дощатый пол, ограждение по грудь, потолок и дверь из металлической сетки. Мы вошли, и, опустив дверь, я нажал на кнопку нашего этажа. Лифт медленно пополз вверх и остановился. Мы вышли, и, перед тем как захлопнулась дверь, я отослал лифт на верхний этаж.
Лифт уехал, и мы по пустому коридору направились к нашему номеру.
Где-то звонил телефон. Подойдя поближе, я понял, что это у нас. Прозвонив шесть раз, он умолк.
Мы постояли перед дверью, прислушиваясь. Затем я резко распахнул ее и, пригнувшись, бросился направо, а Билл — налево. Но, как мы и предполагали, в номере никого не было.
Собрав нужные вещи в один чемодан, мы оставили второй на стуле и застелили постели. Внимательно приглядевшись, я понял, что номер обыскивали.
Те, кто это делал, были очень осторожны и клали вещи на прежние места, но все же это было заметно. Ничего не взяли, даже ружья.
Закончив сборы, мы вышли в коридор, и я уже вставлял ключ в замочную скважину, когда телефон зазвонил снова Билл только отмахнулся.
— Нет-нет, — покачал я головой. — Они-то считают, что мы по-прежнему здесь живем. Нам ведь совсем ни к чему, чтобы нас искали где-то в другом месте.
Я вошел в комнату и снял трубку после пятого звонка — Келли? — спросил мужской голос.
— Да, — буркнул я, наблюдая, как Билл вносит в комнату чемодан.
— Уилл Келли? Уилл Келли-младший?
— Нет, это Рэй.
— Дай мне поговорить с Уиллом — Что мне ему сказать? Кто его спрашивает?
— Тебя это не касается, малыш. Просто позови Уилла, ладно?
— Нет проблем. Подожди, сейчас дам тебе моего старшего братца.
Я положил трубку на стол и повернулся к Биллу.
— Тут какой-то тип, хочет говорить только с тобой. Но он называет тебя Уиллом.
— Ладно, — Билл подошел к столу и взял трубку. По его виду я понял, что он волнуется, и сказал:
— Какого черта? Все, что от тебя требуется, это выслушать его — Ну да, — кивнул он, — Билл Келли... Почему?.. Слушай, приятель, а кто ты такой?.. Ну и катись к черту. — Билл посмотрел на меня и скорчил гримасу.
— Нет, я еще слушаю. — Свободной рукой он сделал жест, показывая, что хочет что-то записать Я схватил с журнального столика ручку и лист бумаги и положил перед ним.
— По-моему, это какая-то шутка, — продолжал Билл. — Как ты сказал его зовут? Эдди Кэпп? Нет, впервые слышу. — Он усмехнулся мне и сказал в трубку.
— Да кто это такой, черт возьми?
Я тоже усмехнулся, раскурил две сигареты и принялся расхаживать по комнате.
— Может, тебе и охота шутки шутить, — тем временем говорил Билл, — а у меня есть дела поважнее. Хочешь оставить свой номер — пожалуйста.
Я подошел к столу и встал рядом с Биллом.
— Да, у меня есть карандаш и бумага. — Все его волнение прошло, и теперь он наслаждался собой и говорил таким тоном, словно разговор уже порядком наскучил. — Давай, выкладывай, — сказал он и подмигнул мне.
Я кивнул и рассмеялся.
— Ноль, — повторил Билл, записывая, — пять, девять, девять, семь, ноль.
Да, записал. — Он медленно повторил номер. — Может, перезвоню, а может, и нет. Сам пошел... — Билл усмехнулся и повернулся ко мне. — Он бросил трубку.
— И ты клади. Вот тебе сигарета.
— Он не назвался, — начал рассказывать Билл, затягиваясь. — Сказал, что ему надо только дать мне номер телефона. А мы должны сидеть здесь до пятницы, а потом позвонить по этому номеру. Когда я спросил почему, он ответил, что, может быть, имя «Эдди Кэпп» поможет догадаться.
— А в четверг он выходит из тюрьмы.
— Я знаю.
— Ну-ка, подожди. — Я набрал номер, и после двух звонков записанный на пленку женский голос сказал, что этот телефон временно отключен. Я положил трубку.
— Ладно, надо выметаться отсюда. Наверное, этот тип уже звонит своим дружкам в вестибюле, что Келли вернулись.
Мы заперли дверь, вызвали грузовой лифт и спустились в подвал. Теперь кошка разлеглась на столе и, подняв голову, сонно посмотрела на нас. Справа вдоль стены стояли ящики виски. Мы подошли поближе и огляделись. В небольшом углублении в бетонном полу стояли четыре десятигаллонных пивных бочонка с кранами, от которых вдоль стены тянулись медные трубки. Значит, это было служебное помещение бара, а не винного магазина. Подойдя к лестнице, мы поднялись наверх. Лестница заканчивалась обыкновенной дверью, а не люком, как в химчистке, и, распахнув ее, мы оказались в коридоре между баром и кухней. Вокруг никого не было. Миновав коридор, мы заскочили в туалет, умылись и, пройдя через длинный зал бара, вышли на улицу. Затем повернули за угол и, минут десять покрутившись по узким переулкам, вышли на Западную 44-ю улицу, где на стоянке была припаркована наша машина. Сторож — угрюмый старик в потрепанной кепке — подошел вместе с нами к машине и остановился рядом, глядя сквозь ветровое стекло в кабину.
— Я сильно рискую, ну и черт с ним, — неожиданно сказал он. — Не собираюсь за других делать грязную работу.
Он быстро окинул нас взглядом и снова уставился на ветровое стекло.
— Они нагрели меня на двести пятьдесят монет. И что мне теперь делать, легавым звонить, что ли? Эти легавые сами у них в кармане. Да вы, наверное, и так знаете.
— А в чем дело? — спросил я.
Он продолжал смотреть на машину, его щека подергивалась словно от нервного тика.
— Просто хочу, чтобы вы были в курсе, только и всего. Почему так вышло.
Я отплачу этим подонкам, как раз на двести пятьдесят зеленых. — Он натянул козырек на лоб, огляделся по сторонам и вновь повернулся к нам. — Вчера днем ко мне подошел один парень и показал бумажку с номером вашей машины. Сунул ее мне и сказал, чтобы я позвонил в «Алекс», если эта машина появится. Он подробно ее описал — красно-кремовый «меркюри», точь-в-точь как ваш. Только я не из тех, кто у них на побегушках. Номера у вас не нью-йоркские, вот я и подумал, что вы наверное, или туристы, или что-то вроде этого, а они хотят задать вам жару. Так черт с ним, не стал я никуда звонить. Да еще замазал ваши номера грязью.
— Серьезно? — Я обошел вокруг машины. Действительно, и передний, и задний номера были заляпаны грязью, но не целиком, а так, чтобы их невозможно было прочесть полностью. Постарался он на славу. — Спасибо. У вас здорово получилось.
— Лучше бы вам, ребята, возвращаться к себе домой.
Покопавшись в бумажнике, я вытащил десятку и положил ее на капот.
— Возьмите. Надеюсь, это отчасти возместит ваши убытки.
— Хоть вы мне ничего и не должны, но спасибо. — Он быстро скомкал банкноту в кулаке.
— А как зовут этого парня?
— Точно не знаю. Вроде бы слышал, как его называли Сэлом. Или Солом, сейчас уже не помню. Иногда он крутится поблизости, может, работает где-то неподалеку. Время от времени оставляет на стоянке шикарную колымагу. Мой босс его хорошо знает. Здоровый такой, челюсть прямо как у Муссолини.
— А что такое «Алекс»?
— Агентство по прокату автомобилей рядом с Вашингтон-Хейтс. — Он снова покосился на меня. — Не стоит вам с ними связываться, мистер. Лучше вам линять отсюда подальше.
— Спасибо за помощь.
Он пожал плечами.
— Подождите у тротуара. Я подгоню машину.
— Давай.
Вскоре он подогнал машину к воротам и, ни слова не говоря, ушел.
Проехав квартал, мы свернули на 39-ю улицу и нырнули в Линкольн-туннель. Машину мы остановили в Джерси-Сити неподалеку от Хадсон-бульвар, а в свой манхэттенский отель вернулись на метро и, распаковав чемодан, приняли душ.
— Теперь ты, наверное, захочешь заняться этим прокатным агентством? спросил Билл.
— Нет, — подумав, ответил я. — Это было бы похоже на тихоокеанскую кампанию во время второй мировой. Брать с боем каждый бесполезный островок на площади в пять тысяч квадратных миль, пока, наконец, не наткнешься на большой остров, который и был нужен? Глупо. Наоборот, мы будем держаться от них подальше. Потому-то мы и сменили отель, а в четверг захватим большой остров.
— Я — за.
Чтобы скоротать время, мы пошли в кино, но мне не сиделось в душном зале, и мы отправились на метро в Бруклин и немного выпили в баре. В четыре бар закрылся, и пришлось возвращаться в отель. Выпить у нас было нечего, и мы легли спать. Я долго лежал в темноте, глядя в потолок.
— Билл, — тихо позвал я, — кажется, я знаю, почему они так суетятся на маленьких островах.
Но он уже спал.
Глава 15
В понедельник днем я позвонил в «Эймингтон». Оказалось, что нас разыскивали и Биуорти и Джонсон: оба просили перезвонить. Но, поскольку теперь мы знали, что начинать надо с Эдди Кэппа, я решил, что связываться с ними не имеет смысла.
Билл пошел покупать карты и вернулся только через час. Когда я накинулся на него с расспросами, он сказал, что зашел в парикмахерскую и что ему и в голову не пришло, что я буду так волноваться.
Мы сыграли несколько партий в «джин». Я расхаживал по номеру и нервничал; казалось, комната становится все меньше. Когда играть надоело, мы прогулялись по городу, посмотрели фильм в каком-то кинотеатре в Бронксе и на обратном пути заглянули в бар.
Во вторник, исключительно от нечего делать, я позвонил Джонсону. Он был вне себя от ярости.
— Где вы шляетесь, черт вас побрал! — с ходу завопил он. — Я тут чуть с ума не сошел. Вы что, переехали?
— Да нет, мы все еще здесь. Просто редко бываем дома.
— Не морочьте мне голову. Я заходил к вам десять раз, чуть было не решил, что до вас добрались те ребята.
— Как видите, нет.
— Они что, вообще не появлялись?
— Нет.
— Вы переехали в другой отель, сукин вы сын!
Я улыбнулся. Было приятно хоть с кем-нибудь поболтать.
— Мы по-прежнему зарегистрированы в «Эймингтоне». Наши чемоданы все еще там. То есть я хотел сказать — здесь.
— Слушайте, вы можете не говорить мне ваш адрес, но только врать не надо!
— Джонсон, мы по-прежнему в «Эймингтоне».
— Ну ладно, ладно, — раздраженно проворчал он. — Так мне рассказывать, что удалось разузнать?
— Как хотите.
— Да, как же! Просто вам охота нервы мне помотать. Так вот, я сократил число подозреваемых до двух человек. Первый — это полицейский по имени Фред Мейн, второй — Дэн Кристи, частный сыщик, работает в «Северо-восточном агентстве». Наверняка это был один из них. Я уверен, что в получку Мейну дают два чека, и только один из них легально. А Кристи частенько играет в покер с Сэлом Метаско. Этот Сэл держит в руках всех букмекеров в западной части города.
— Хорошо сработано. Продолжайте в том же духе. — Я не стал рассказывать Джонсону о стороже с автостоянки, потому что он мог выдать его любому, кто пригрозил бы сломать ему руку.
Мы еще немного поболтали, и я обещал ему позвонить, но не сказал когда.
Попрощавшись с Джонсоном, я начал искать в телефонной книге номер Биуорти, но неожиданно передумал — он полез бы ко мне с расспросами, а я был не в том настроении.
Билл предложил сходить в кино, но я отказался, и мы засели за пиво и карты. Но все же в первом часу ночи я вышвырнул их я окно, и мы пошли в кинотеатр на 42-й улице. В афише было написано, что фильм сделан по популярной бродвейской пьесе «Бой далеких барабанов». Он оказался про гомосексуалистов и о том, как тяжела их ноша, но главный герой мужественно нес свой крест, несмотря на все препятствия. Не скажу, что я проникся к нему сочувствием.
В среду мы выписались из обоих отелей, поскольку решили, что если нас и ищут, то уж во всяком случае не Нью-Йорке, так что особенно бояться нечего.
Добравшись на метро до Джерси-Сити, мы забрали нашу машину и поехали в Платтсбург. Всю дорогу я просидел на заднем сиденье, потому что все еще не мог заставить себя смотреть на шоссе с переднего. Пока мы ехали, я успел посмотреть купленные перед отъездом газеты «Пост» напечатала заметку о том, что завтра Эдди Кэпп выходит на свободу, и очень сокрушалась по этому поводу, задавая вопрос — а действительно ли Эдди Кэпп полностью заплатил свой долг обществу? Там же была помещена его нечеткая фотография, снятая четверть века назад. В других газетах о Кэппе не было ни слова.
В Платтсбурге мы сняли номер в отеле на Маргарет-стрит, и Билл, просидевший за рулем восемь часов и целых триста тридцать миль, сразу лег спать. Я погулял по городу и остаток вечера проторчал в баре — травил армейские байки с парнем, который служил в Японии. Если он не врал, то выходило, что ему в Японии было куда лучше, чем мне в Германии. Если верить мне, то все получалось как раз наоборот.
Утром мы выписались из отеля и проехали оставшиеся пятнадцать миль до Даннеморы.
Даннемора — очень маленький город. В большинстве подобных чистеньких и аккуратных городков вам и в голову не придет, что здесь может находиться тюрьма. Но тюрьма была тут как тут — длинная высокая стена, тянущаяся вдоль улицы. Тротуар на той стороне был грязный и весь в трещинах, а на противоположной, где находилось несколько баров с неоновыми рекламами пива «будвайзер» и «гинесс», было куда чище Мы вошли в один из баров и расположились за стойкой. Билл взял «будвайзер», я — «гинесс». Пиво как пиво, ничего особенного.
Внутри царил полумрак, но комната была обшита покрыты ми лаком светлыми деревянными панелями, поэтому возникло ощущение, что на самом деле бар не такой уж темный, а просто медленно слепнешь. За стойкой стоял широкоплечий коротышка с черными усами. Кроме нас в баре было всего двое посетителей оба в красно-черных охотничьих куртках и высоких кожаных ботинках. Они были местными и потягивали шотландское виски, запивая его имбирным элем.
«Пост» писала, что Эдди Кэпп станет свободным человеком ровно в полдень, но мы решили подстраховаться и уже с десяти сидели на высоких табуретах у окна, откуда была видна металлическая дверь в стене на противоположной стороне улицы. Я совсем не был уверен, что узнаю Эдди Кэппа — фотография в «Пост» была нечеткой и сделана двадцать пять лет назад, значит, сейчас ему исполнился шестьдесят один год. К тому же он мог оказаться не единственным, кого в тот день выпускали из тюрьмы.
Мы ждали, потягивая пиво. Я сидел, выпустив из брюк полы рубашки, и каждый раз, когда облокачивался на стойку, рукоятка револьвера Смитти больно упиралась мне в ребра. У Билли была точно такая же проблема с «люгером».
В 11.30 напротив бара остановился красно-коричневый «крайслер». Билл повернулся ко мне.
Билл пошел покупать карты и вернулся только через час. Когда я накинулся на него с расспросами, он сказал, что зашел в парикмахерскую и что ему и в голову не пришло, что я буду так волноваться.
Мы сыграли несколько партий в «джин». Я расхаживал по номеру и нервничал; казалось, комната становится все меньше. Когда играть надоело, мы прогулялись по городу, посмотрели фильм в каком-то кинотеатре в Бронксе и на обратном пути заглянули в бар.
Во вторник, исключительно от нечего делать, я позвонил Джонсону. Он был вне себя от ярости.
— Где вы шляетесь, черт вас побрал! — с ходу завопил он. — Я тут чуть с ума не сошел. Вы что, переехали?
— Да нет, мы все еще здесь. Просто редко бываем дома.
— Не морочьте мне голову. Я заходил к вам десять раз, чуть было не решил, что до вас добрались те ребята.
— Как видите, нет.
— Они что, вообще не появлялись?
— Нет.
— Вы переехали в другой отель, сукин вы сын!
Я улыбнулся. Было приятно хоть с кем-нибудь поболтать.
— Мы по-прежнему зарегистрированы в «Эймингтоне». Наши чемоданы все еще там. То есть я хотел сказать — здесь.
— Слушайте, вы можете не говорить мне ваш адрес, но только врать не надо!
— Джонсон, мы по-прежнему в «Эймингтоне».
— Ну ладно, ладно, — раздраженно проворчал он. — Так мне рассказывать, что удалось разузнать?
— Как хотите.
— Да, как же! Просто вам охота нервы мне помотать. Так вот, я сократил число подозреваемых до двух человек. Первый — это полицейский по имени Фред Мейн, второй — Дэн Кристи, частный сыщик, работает в «Северо-восточном агентстве». Наверняка это был один из них. Я уверен, что в получку Мейну дают два чека, и только один из них легально. А Кристи частенько играет в покер с Сэлом Метаско. Этот Сэл держит в руках всех букмекеров в западной части города.
— Хорошо сработано. Продолжайте в том же духе. — Я не стал рассказывать Джонсону о стороже с автостоянки, потому что он мог выдать его любому, кто пригрозил бы сломать ему руку.
Мы еще немного поболтали, и я обещал ему позвонить, но не сказал когда.
Попрощавшись с Джонсоном, я начал искать в телефонной книге номер Биуорти, но неожиданно передумал — он полез бы ко мне с расспросами, а я был не в том настроении.
Билл предложил сходить в кино, но я отказался, и мы засели за пиво и карты. Но все же в первом часу ночи я вышвырнул их я окно, и мы пошли в кинотеатр на 42-й улице. В афише было написано, что фильм сделан по популярной бродвейской пьесе «Бой далеких барабанов». Он оказался про гомосексуалистов и о том, как тяжела их ноша, но главный герой мужественно нес свой крест, несмотря на все препятствия. Не скажу, что я проникся к нему сочувствием.
В среду мы выписались из обоих отелей, поскольку решили, что если нас и ищут, то уж во всяком случае не Нью-Йорке, так что особенно бояться нечего.
Добравшись на метро до Джерси-Сити, мы забрали нашу машину и поехали в Платтсбург. Всю дорогу я просидел на заднем сиденье, потому что все еще не мог заставить себя смотреть на шоссе с переднего. Пока мы ехали, я успел посмотреть купленные перед отъездом газеты «Пост» напечатала заметку о том, что завтра Эдди Кэпп выходит на свободу, и очень сокрушалась по этому поводу, задавая вопрос — а действительно ли Эдди Кэпп полностью заплатил свой долг обществу? Там же была помещена его нечеткая фотография, снятая четверть века назад. В других газетах о Кэппе не было ни слова.
В Платтсбурге мы сняли номер в отеле на Маргарет-стрит, и Билл, просидевший за рулем восемь часов и целых триста тридцать миль, сразу лег спать. Я погулял по городу и остаток вечера проторчал в баре — травил армейские байки с парнем, который служил в Японии. Если он не врал, то выходило, что ему в Японии было куда лучше, чем мне в Германии. Если верить мне, то все получалось как раз наоборот.
Утром мы выписались из отеля и проехали оставшиеся пятнадцать миль до Даннеморы.
Даннемора — очень маленький город. В большинстве подобных чистеньких и аккуратных городков вам и в голову не придет, что здесь может находиться тюрьма. Но тюрьма была тут как тут — длинная высокая стена, тянущаяся вдоль улицы. Тротуар на той стороне был грязный и весь в трещинах, а на противоположной, где находилось несколько баров с неоновыми рекламами пива «будвайзер» и «гинесс», было куда чище Мы вошли в один из баров и расположились за стойкой. Билл взял «будвайзер», я — «гинесс». Пиво как пиво, ничего особенного.
Внутри царил полумрак, но комната была обшита покрыты ми лаком светлыми деревянными панелями, поэтому возникло ощущение, что на самом деле бар не такой уж темный, а просто медленно слепнешь. За стойкой стоял широкоплечий коротышка с черными усами. Кроме нас в баре было всего двое посетителей оба в красно-черных охотничьих куртках и высоких кожаных ботинках. Они были местными и потягивали шотландское виски, запивая его имбирным элем.
«Пост» писала, что Эдди Кэпп станет свободным человеком ровно в полдень, но мы решили подстраховаться и уже с десяти сидели на высоких табуретах у окна, откуда была видна металлическая дверь в стене на противоположной стороне улицы. Я совсем не был уверен, что узнаю Эдди Кэппа — фотография в «Пост» была нечеткой и сделана двадцать пять лет назад, значит, сейчас ему исполнился шестьдесят один год. К тому же он мог оказаться не единственным, кого в тот день выпускали из тюрьмы.
Мы ждали, потягивая пиво. Я сидел, выпустив из брюк полы рубашки, и каждый раз, когда облокачивался на стойку, рукоятка револьвера Смитти больно упиралась мне в ребра. У Билли была точно такая же проблема с «люгером».
В 11.30 напротив бара остановился красно-коричневый «крайслер». Билл повернулся ко мне.