Сташеф Кристофер. Маг при дворе Ее Величества

   И скрылся за занавеской слева. Все существо Мэта завопило: «Беги!»
   Но он крепко сжал зубы и вступил в исповедальню. Встал на колени и медленно, очень медленно осенил себя крестным знамением.
   — Благослови меня, святой отец. Я согрешил...
   У него пересохло во рту, язык прилип к гортани.
   — Как давно ты не был в церкви?
   Вопрос развязал Мэту язык.
   — Четыре года. — Он низко склонил голову. — Я пропустил четыре пасхальных причастия, двести восемь месс, шесть раз оказал непочтение отцу...
   Таким образом он прошелся по всем заповедям, причем с неожиданной для себя самого прытью. Мелкие грешки приходили на ум безостановочной чередой, будто чья-то рука выдавливала их из него, как пасту из тюбика. Он тараторил без перерыва, пока не почувствовал, что иссяк.
   — В этих и прочих грехах, которые сейчас не вспомнил, искренне раскаиваюсь, — выпалил он, со вздохом роняя голову на побелевшие костяшки пальцев.
   — Все ли ты сказал? — раздался голос.
   Мэт замер. Как же он забыл про Саессу?
   — Уф... Тут такое дело, святой отец...
   Он скороговоркой передал всю историю, закончив ее крушением дворца, и смолк, чтобы отдышаться.
   — И что же потом?
   Мэт вздрогнул. Уж не читает ли он чужие мысли, этот старик?
   — Потом... в общем, мы с принцессой немного поспорили, и дело кончилось тем, что я взобрался на своего дракона и сказал, что нет ни добра, ни зла, ни Бога, ни сатаны. Ни греха. Вот.
   — Но ты здесь — что же тебя переубедило?
   «Железная логика, — подумал Мэт. — Он меня расколол».
   — О'кей, святой отец. Я расскажу тебе сон, который мне приснился.
   Он пересказал свой сон в краткой версии, выделив в качестве греха собственное отчаяние и свои нездоровые иллюзии. Закончив рассказ, он выжидательно смолк.
   Но старый священник пробормотал только:
   — Тебе повезло, что у тебя нашелся покровитель от сил Добра.
   Мэт кивнул.
   — Да, я слышал, что сон может убить человека.
   — Ты был уже мертв. — Голос старика посуровел. — Не сомневайся. Ты побывал в аду. Такую на тебя наложили епитимью. Но не здесь, не на земле. За свои грехи прочти десять раз розарий.
   И он пустился в проповедь. Мэт слушал, изумляясь, насколько девальвировалось понятие греха со времен средневековья.
   — И десять литаний Пресвятой Деве, — закончил старик.
   — Я все прочту, святой отец.
   Мэт хотел было подняться с колен.
   — И последнее, сын мой.
   Мэт застыл на полпути. «Вот оно».
   — Ты должен выполнить послушание.
   — Уф... я, видите ли, сейчас очень занят...
   — Тебе не придется сворачивать в сторону. Это будет по пути на Запад. Саесса должна попасть в некоторое место, где она сможет искупить свои грехи. Я поручаю тебе заботу об этой заблудшей душе, пока она не доберется до места своего назначения.
   Мэт с трудом сглотнул.
   — Как скажете, святой отец.
   — Тогда иди своим путем и постарайся больше не грешить. In Nomine Patri, et Filio...
   Мэт вышел их кабинки с дрожью в коленях, но полный решимости. Повернул к двери.
   — Еще минуту, сын мой.
   Мэт приостановился. Когда он научится двигаться попроворнее?
   Он вопросительно обернулся к священнику.
   — Да, святой отец?
   Священник вышел из-за занавески.
   — Приведи ведьму ко мне.
   Мэт так и вытаращился на него. Потом, прочистив горло, забормотал:
   — Уф, вы это серьезно, святой отец? Ведьму — сюда?
   — Ее сила сломлена, и ты сам сказал мне, что ее мучает совесть — раз она даже хотела наложить на себя руки. Она в отчаянии, а это — смертный грех. Приведи ее ко мне.
   — Я... уф... я не совсем уверен, что она захочет...
   — А разве я спрашиваю ее согласия? — Для смиренного пастыря душ у него был слишком повелительный взгляд. — Возьми и приведи ее.
   Мэт пошел к двери.
   — О'кей. Вы знаете, что делаете... надо полагать.
   Он слышал за спиной шарканье сандалий. А когда уже в дверях обернулся, то увидел, что старик стоит, коленопреклоненный, перед алтарем. Солнце, пробиваясь сквозь обвалившуюся крышу, образовывало вокруг его головы сияние, подобное нимбу.
   Покачав головой, Мэт выбрался наружу. Игра воображения, ничего более. Ишь, как оно расшалилось.
   Алисанда стояла подле своей лошадки, держа ее за самодельный повод. При виде Мэта тревога на ее лице сменилась гневом.
   — Ты слишком долго пробыл там, господин маг.
   — Простите. — Мэт криво усмехнулся. — Накопились кое-какие грехи за четыре-то года.
   — За четыре года? — Глаза сэра Ги полезли на лоб. — Что вы хотите этим сказать, лорд Мэтью? Там был священник?
   — Был и есть. — Мэт глубоко вздохнул. — Не спрашивайте меня, что и как. Он там и он... — Мэт кивнул на Саессу. — Он зовет ее.
   — Меня? — Саесса в ошеломлении уставилась на Мэта. — Вы смеетесь надо мной, сэр! Мне — подойти к священнику? Мне — ведьме? Да мне наглости не хватит!
   — Чего вам хватит или не хватит, никакого значения не имеет! — Мэт выхватил кинжал из-за пояса сэра Ги и подошел к связанной Саессе, сидящей на дикой кобылке. — Сидите смирно, чтобы я вас не поранил.
   — Но этого не может быть! Зачем? А-а-а!
   — Я же сказал: сидеть смирно! — Мэт перепилил узел на веревке, связывавшей ей руки, и принялся за веревку на ногах. — Вы, кажется, не поняли сути. Вы идете к этому священнику!
   — Но не поведете же вы меня чуда против моей воли! Что толку тащить кого-то в церковь насильно? Нет! Оставьте меня в покое!
   Мэт едва успел схватить ее за запястья. Она вырывалась, отпихиваясь.
   — Сэр Ги, на подмогу! — позвал Мэт. Черный Рыцарь нахмурясь подошел размеренным шагом, поймал руку Саессы и стянул ее с лошади. Саесса визжала, рвалась и брыкалась.
   — Нет! Вы меня туда не затащите! Я не желаю!
   — Желаете или нет, вас не спрашивают. Этот служитель Бога не терпит возражений. Пойдемте же, леди!
   Мэт бросил кинжал и обхватил Саессу обеими руками.
   — Руки прочь! — Лицо Алисанды исказилось от гнева. — Отпустите ее, лорд, я приказываю.
   — Буду рад повиноваться, когда она окажется внутри, — проворчал Мэт. — Помогите, сэр Ги.
   И они повели упирающуюся Саессу к церкви.
   — Вы с ума сошли! — вопила она. — Вы потеряли всякое соображение! Я же оскверню храм одним своим присутствием. Где это видано: ведьму — в храм? Подумайте сами.
   Она вдруг захлебнулась от ужаса.
   В дверях стоял согбенный старец, глядя на нее исподлобья.
   Саесса испустила вопль и неистово содрогнулась всем телом. Вопль вылился в слова, но Мэт предпочитал не вникать в их смысл. Он просто обеими руками удерживал это дико кричащее существо и пытался не замечать мощные силы, стягивающиеся вокруг них.
   Строгое лицо старика потемнело. Он вынул из-за пазухи маленький серебряный ларчик, открыл и поднес к глазам Саессы.
   Это была освященная для причастия облатка.
   Тело Саессы одеревенело, дыхание прервалось, глаза вылезли из орбит. Потом с нечеловеческим криком она забилась в конвульсиях. Мэт и сэр Ги крепко держали ее с обеих сторон. Мэт чувствовал, как два встречных вала: один со стороны церкви, другой в ее сторону — схлестнулись в теле Саессы. Ее дергало, шатало, раскачивало от этой схватки двух сил.
   Сквозь ее вопли Мэт различил другие звуки: сильный, ровный голос старца, заведшего речитатив на латыни. Латынь была не та, что Мэт усвоил в детстве на церковных службах, — весомее, звучнее. И по мере того как слабели крики Саессы, латынь делалась все громче, все ритмичнее. Наконец конвульсии ведьмы подчинились ее ритму. Мэт по-прежнему чувствовал стычку неведомых сил, но теперь они как бы вошли в клинч и замерли на месте.
   Голос священника грянул громовым раскатом, рука с облаткой взлетела вверх, глаза устремились к небесам — и Саесса со страшным и долгим зубовным скрежетом забилась в агонии. Скрежет оборвался, она рухнула без движения. Силовое поле рассеялось.
   Тяжело дыша, священник закрыл ларчик с облаткой, спрятал его на груди и обратился к Мэту:
   — Внеси ее внутрь.
   Сэр Ги подхватил было Саессу на руки, но священник остановил его.
   — Нет, не ты. Маг.
   Сэр Ги вздрогнул и передал безжизненное тело Мэту. Сгибаясь под неестественной тяжестью хрупкого тела, Мэт осторожно внес Саессу в церковь.
   — Опусти ее на пол, — повелел священник. Мэт медленно встал на колени и опустил Саессу на пол.
   — Теперь отойди. — Голос священника снова обрел ласковость.
   Мэт поднялся и отошел в сторону. Опустившись на колени, старец тихо и неразборчиво забормотал что-то, похлопывая Саессу по щекам. Скоро ее ресницы затрепетали, она открыла глаза, морщась от боли. Священник положил ладонь ей на лоб, все еще что-то приговаривая, и ее лицо разгладилось. Она приподнялась и села, изумленно озираясь.
   — Ты в церкви, дочь моя, — торжественно произнес старец. — Пойдем.
   Он взял ее за плечо и повернул лицом к исповедальне. Ее глаза расширились. Потом она медленно кивнула и встала, опираясь на его руку. Священник ввел ее на правую половину исповедальни и, прежде чем скрыться за занавеской на левой, сказал Мэту:
   — Дождись ее. Чтобы скоротать время, читай молитвы, которые я тебе назначил.
   У Мэта оказалось достаточно времени на молитвы под постоянный ропот высокого голоска справа, изредка прерываемого низкими нотами слева. Потом правая сторона смолкла, дав слово левой. Это тоже длилось долго. Наконец стихли оба голоса, и Саесса вышла без кровинки в лице, но очень решительная. Она миновала Мэта, даже не взглянув на него, и со склоненной головой направилась прямо к алтарю преклонить колени. Мэт смотрел и не верил своим глазам: таким достоинством дышали теперь ее жесты.
   — Заботься о ней хорошенько.
   Мэт от неожиданности захлопал глазами.
   — Помни, ты дал мне слово, маг, — напомнил ему священник. — Береги ее, пока она не достигнет того места, куда я посылаю ее. Вас подстерегают опасности, будь осторожен.
   — Уф, благодарю за предупреждение, святой отец, но не стоит делать из мухи слона.
   — Такие мысли усыпляют бдительность, маг. И тебе, и ей предстоит сыграть свои роли в этом зловещем спектакле. — Старец лукаво усмехнулся. — Эта бедная страна будет нуждаться в великих деяниях, когда схлестнутся две Силы, и от кого же их ждать, как не от тебя и от бывшей ведьмы. Ваши роли важнее, чем ты полагаешь.
   Такая мысль что-то не очень грела Мэта.
   — Не стоит преувеличивать, святой отец. Конечно, я от природы человек скромный, но...
   — От природы у тебя дар видеть только то, что ты хотел бы видеть, — с суровыми нотками в голосе прервал его старик. — Поклянись же, что ты будешь присматривать за ней, пока она не доберется до места.
   Мэт поклялся.
   — Вот и хорошо. — Старик снова улыбнулся. — Я тебе верю, ты — человек чести, что бы ты там ни говорил. Ну, вот идет твое поручение.
   Саесса шла прямо на них от алтаря.
   — Как, она уже замолила свои грехи? Так скоро?
   — Молитва — это только начало, — строго сказал старик. — Она будет искупать грехи всей своей жизнью. Поддержи ее, она слаба.
   Мэт шагнул к экс-ведьме, предлагая ей руку. Та лишь скользнула по нему взглядом и, расправив плечи, гордо подняла голову. Несмотря на необыкновенную бледность и нетвердость походки, она не приняла его руки и сама вышла из церкви на солнечный свет.
   Мэт удивленно покачал головой и обернулся с порога — поблагодарить старого священника...
   Внутренность церкви имела самый плачевный вид: обрушившиеся перекрытия, обугленные балки, груды золы и мусора.
   Мэт не смог сдержать крик ужаса, в ту же секунду сэр Ги и Алисанда оказались рядом.
   — Что, что такое?
   Мэт, пятясь, вышел из церкви. Рыцарь и принцесса заглянули в дверь. Принцесса стала белой, как платье для коронации. Сэр Ги занес было ногу в броне, но пол с треском провалился под его тяжестью, и он быстро ретировался.
   Не произнеся ни слова, они направились прямиком к своим лошадям.
   — Эй, постойте! — крикнул Мэт, побежав за ними и схватив под уздцы коня, на которого уже вскочил сэр Ги. — Погодите! Что происходит? Кто это был?
   — Лучше бы вы не спрашивали. — Сэр Ги натянул поводья, направляя коня на запад. — Я тоже ни о чем не спрошу. Однако, лорд Мэтью, я думаю, что у нас есть друг там, где он нам всего нужнее.
   И рыцарь неторопливо тронул с места. Алисанда и Саесса последовали за ним по деревенской улочке, ведущей на запад.
   — Залезай, маг, — пробурчал Стегоман. — Ты что, не хочешь догонять товарищей?
   — А?.. Уф, да, конечно.
   Мэт поставил ногу на драконово колено и, взлетев к Стегоману на спину, уселся между двух зубцов.
   — Отчего ты так переполошился? — говорил дракон, пускаясь следом за лошадьми. — Обязательно ему надо знать, что случилось. Прими все как есть и будь благодарен.
   — Нет, Стегоман, не так я устроен, — отвечал Мэт. — Мне надо знать ответ. — Он провел языком по внезапно пересохшим губам. — Но, вероятно, я должен довольствоваться частью ответа.
   — Это какой же?
   — Кто-то там, вверху, — сказал Мэт, — любит нас.

Глава 9

   Солнце клонилось к закату, когда они увидели далеко впереди толпу, движущуюся по открытому полю им навстречу.
   Несмотря на расстояние, Мэт узнал желто-зеленое платье на одной из женщин в первом ряду.
   — Стой, Стегоман! Ваше высочество! Сэр Ги!
   — Что случилось? — откликнулась Алисанда, оборачиваясь в седле.
   — Уф... вы видите толпу?
   — Конечно. Добропорядочные крестьяне. Что тебе в них не нравится?
   — При всем моем уважении к вашему высочеству, — пробормотал сэр Ги, — мы должны быть настороже.
   — Да, — поддакнул Мэт. — Тем более что мне кажется, будто я узнаю платье, которое я сотворил для одной из пленниц веселого дома Саессы.
   Саесса побледнела, лицо Алисанды приняло суровом выражение.
   Она неторопливо выпрямилась в седле, повернулась лицом к наступающей толпе.
   — Если это так, мы подождем здесь.
   — Здесь? Н-да... если вы не побрезгуете мнением простого гражданина, ваше высочество... нам лучше бы спрятаться в ближайшую же дыру.
   — В этом есть смысл, — рассудительно кивнул сэр Ги.
   — Мне лучше знать, — парировала принцесса, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места. — Это мой народ, господа. Они не причинят вреда своей принцессе.
   «Как должно быть приятно, — подумал Мэт, — иметь в себе такую непоколебимую уверенность».
   — Что ж, давайте посмотрим на дело с другой стороны, ваше высочество. Предположим, начнется потасовка — это не обязательно, но рассмотрим и такую возможность, — так вот, сэр Ги в доспехах и при оружии, не говоря уже о преимуществах всадника перед пешими. Я тоже верхом на драконе, и у меня есть меч.
   — Меч у тебя есть, — согласилась Алисанда, — но разве ты им владеешь?
   — Допустим, мое военное искусство вас не устраивает, но все же меч есть меч, а у них самое серьезное оружие — дубинка. Представьте же, какой вред мы можем им нанести.
   — Да никакого. — Алисанда сидела в седле спокойно и уверенно. — Не беспокойся, лорд Мэтью, до потасовки дело не дойдет.
   Рыцаря это как будто успокоило, а у Мэта упало сердце. Опять этот параграф о Божественном праве!
   Но тут он вспомнил, где находится, и взял себя в руки. Вполне возможно, что принцесса знает, что делает. На то она и принцесса.
   Тем не менее на всякий случай он положил руку на ножны.
   Крестьяне подошли достаточно близко и в робости остановились. Похоже, они не ожидали встретить такую благородную компанию на увеселительной прогулке. Но вдруг девушка в желто-зеленом платье разглядела Саессу.
   Бывшая ведьма встретилась с ней глазами и отшатнулась.
   Ненависть исказила лицо деревенской девушки, она выставила вперед указательный палец.
   — Вот ведьма, это она нас похитила!
   Ропот прошел по толпе, люди переговаривались:
   — Это она, ведьма. Она совратила моего сына!
   — Она наших детей обманом заманила!
   — Смерть ей! Смерть ей!
   Вилы, косы, дубинки взмыли вверх, толпа двинулась вперед с криками, объятая жаждой крови.
   — Стойте! — звучно крикнула Алисанда не хуже заправского лейтенанта, и толпа от неожиданности сбилась в кучу.
   — Я — та, которая освободила ваших детей, — сурово произнесла Алисанда. — И я повелеваю вам: разойдитесь с миром!
   — Моего ребенка ты не спасла! — всхлипнула одна из женщин. — Его принесли домой мертвым!
   И гул возобновился снова, хотя и не доходя до градуса крика. Алисанда смотрела на толпу ледяным взглядом.
   — Они видят, что у меня больше нет силы, и хотят мести. — Выражение страха покинуло лицо Саессы, сменившись покорностью. — И что мне возразить им? Я действительно брала юношу за юношей и выпивала их до дна. — Она поникла головой, смежила веки. — Боже милостивый! Если бы только...
   — Лучше поговорим, как найти выход из положения, — сухо сказала Алисанда. — У меня нет ни малейшего желания причинить им вред. Это добрые и достойные крестьяне, и их возмущение, в сущности, справедливо. Как мы поступим, сэр Ги?
   — Разве неясно? — Саесса подняла голову, изумленно открыв глаза. — Выдайте меня им! Пусть никто больше не пострадает из-за моих грехов!
   — Вы, верно, с ума сошли! — прикрикнул на нее Мэт. — Они разорвут вас в клочья. Простите, но вы так легко не откупитесь. Вам еще надо сделать кое-что в этом мире, иначе добрый патер не отдал бы мне вас на попечение.
   — На попечение? — Алисанда порывисто обернулась. — Это вы о чем?
   — Да так, об одной клятве, — отвечал Мэт. — Священник дал мне нагрузку — проводить Саессу туда, куда он послал ее.
   — Куда же? — Грозные нотки появились в голосе Алисанды.
   — Я направляюсь в монастырь святой Синестрии, принцесса, — сказала Саесса, — чтобы закончить там мои дни в постах и молитвах.
   Алисанда взглянула на нее одобрительно.
   — Синестрия — святой дом для женщин, которые много грешили, а потом раскаялись. Ты попадешь в хорошее общество.
   Саесса горько усмехнулась.
   — Ну да, одни графини и маркизы... Надеюсь все же, что там есть и простой люд.
   — Достаточно и простолюдинок. — Алисанда посмотрела на тихо ропщущую толпу и кивнула. — Да, это справедливо и не лишено целесообразности, лорд Мэтью прав. Ничего не скажешь... Ты должна добраться туда, Саесса. А мы — позаботиться, чтобы ты добралась благополучно.
   Мэт с облегчением перевел дух.
   — Так что будем делать, ваше высочество? Обнажим мечи? Прикажем Стегоману слегка дохнуть напалмом?
   — Мне нечего бояться моих крестьян, лорд Мэтью. Я — их защитница.
   — Леди! — выкрикнул один из юношей. — Ей-богу, дракон-то ведь тот, что помог побить ведьму. А вы — принцесса, что послала нас всех по домам. Какого рожна вы встали между нами и ведьмой?
   — А кто вы такие, чтобы я вам ее выдала? — возразила принцесса.
   — Мы-то? — Дородный детина, заправила по виду, растолкал локтями толпу и оказался перед лошадью Алисанды. — Да четверо наших ребят попали к ведьме, а вернулись сегодня только трое. Ее надо сжечь на костре, леди. Она заслужила такое наказание.
   — Об ее наказании позаботится Господь Бог, — отрезала Алисанда. — Она исповедалась и раскаялась, и священник отпустил ей грехи.
   Всплеск возмущения прошел было по толпе, но ледяной взгляд Алисанды свел его к тихому ропоту.
   — Отпустил грехи? — крикнул заправила. — Это ведьме-то? Да где это видано — такие грехи отпускать?
   — Видано и слыхано. — Лед в голосе принцессы охладил пылкие головы. — Кто без греха, пусть первый бросит камень. Разве не так говорил Спаситель?
   Заправила передернул плечами.
   — Какая же епитимья перевесит такие тяжкие грехи?
   — Она уйдет в монастырь святой Синестрии и проведет остаток дней в молитвах.
   Толпа снова зашумела, на этот раз в ужасе и изумлении.
   — Ежели так, — сказал заправила, — мы отступаем, пусть будет в Божьих руках.
   — Ежели будет... — вякнула какая-то старуха.
   — Вы что, не верите мне? — с высоты королевского величия грянул голос Алисанды.
   Старушка стушевалась и скрылась в толпе. Но из задних рядов раздалось:
   — В церковь ее!
   Другие голоса подхватили:
   — В церковь! В церковь!
   — В церковь! — крикнул заправила. — Ежели, как вы говорите, ей грехи отпустили, пусть войдет в церковь и примет причастие. Так мы и проверим, ведьма она еще или нет — ведьме в святое место хода нет.
   — Говорю вам, она прощена! — Алисанда вспыхнула от гнева. — Кто вы такие, чтобы сомневаться в моих словах?
   Заправила поежился от ее грозного голоса, но упрямо сказал:
   — Никто не сомневается, леди, но даже особу благородных кровей могли обмануть.
   Алисанда хотела было возразить, но только метнула глазами молнии.
   Однако сэр Ги одобрительно закивал.
   — Разумная мысль, добрый человек. Однако и мы тоже видели, что она исповедалась и получила отпущение грехов.
   Крестьянина не удалось сбить.
   — Что с того, господин рыцарь? И благородных людей можно обвести вокруг пальца. На то есть чары и морок. И мало ли что колдунья умеет навести на человека.
   — Верно, верно. — Сэр Ги пожевал усы, потом вскинул взгляд на Алисанду. Та поджала губы.
   — Ну хватит! — не выдержал Мэт. — Не будем же мы торчать тут до второго пришествия, обсуждая природу разных феноменов! Они предлагают дельный тест, и я в нем никакого вреда не вижу. Причастие так причастие.
   Толпа триумфально загудела, и все разом окружили лошадь Саессы. Мэт увидел, как взметнулись на воздух клочья серой ткани, и слез с дракона, хватаясь за меч. Но железная рука легла на его запястье, сэр Ги молча покачал головой. А из-за его спины Алисанда выкрикнула:
   — Слушайте мое повеление! Оставьте ее!
   Движение толпы замерло. Испуганные глаза недоуменно обратились на принцессу. Тихо поругиваясь, крестьяне отпустили Саессу.
   — Расступитесь и дайте ей пройти! — приказала принцесса.
   Народ расступился, и Саесса вышла вперед, кутаясь в разорванный плащ. Бледная, потрясенная, но по-прежнему со смиренным выражением, она тихо попросила Алисанду:
   — Отдайте меня им, пусть растерзают. Я не стану их осуждать, ибо это справедливо.
   — Только я знаю, что справедливо, а что нет; умереть тебе или остаться в живых! — отвечала принцесса.
   Мэт покосился на Алисанду с уважением. Да, тут царственность была не пустым звуком.
   Принцесса задумчиво посмотрела на толпу.
   — В этом их испытании есть смысл, и нас оно не слишком задержит. — Алисанда перевела взгляд на Саессу. — Что скажешь? Пойдешь в церковь?
   — С радостью! Моя жизнь отныне будет протекать в молитвах, и я жажду таинства евхаристии.
   Изумленный гул прошел по толпе.
   — Тихо! — прикрикнула на крестьян Алисанда. — Это же то, чего вы добивались. Мы идем в церковь!
   Сэр Ги усмехнулся и подал руку Саессе, помогая ей сесть в седло. Алисанда поехала первой. Саесса — за ней в окружении крестьян.
   — Слушай, Стегоман!
   — Слушаю, маг.
   — Не хотелось бы думать о плохом, но, может, нам на всякий случай держаться поближе к Саессе?
   — Мудрая мысль.
   И дракон подтянулся к толпе, окружавшей экс-ведьму.
   — А батюшка-то не пришел, Джоанна, заметила?
   — Угу, — отвечала Джоанна, — а кому, как не батюшке, идти с нами на такое дело. Что ж это он?
   — Да молол что-то, будто это графскому управляющему решать, — презрительно сказала женщина. — Дескать, простой народ судить права не имеет. Будто тут какие сомнения есть.
   — Это он нарочно темнит, — мрачно сказала Джоанна. — Подумай, кума, бросил нас на целую неделю в разгар мая месяца. Слыхано ли такое?.. — Она повернула голову и увидела, что Мэт подслушивает. — Тес!
   Кума тоже взглянула на Мэта, оседлавшего дракона, и опустила глаза в землю.
   До деревни было всего пару миль. Они вступили на улочку, образованную ветхими лачугами, крытыми соломой, в конце улочки возвышалось островерхое здание посолиднее, со звонницей. Когда толпа взошла по ступеням на паперть, массивные двери распахнулись, и на пороге встал священник с выбритой тонзурой, с нечесаными черными волосами, с двухдневной щетиной на щеках и красными глазами. Сложения он был крепкого, мускулистого, брюшко выступало под сутаной.
   Священник и толпа скрестили взгляды. Наконец заправила откашлялся, но священник опередил его:
   — Что сие значит, Арвид? Что это вы прете на церковь, как ватага разбойников? Вы не переступите этот порог, пока в ваших сердцах не будет благоговения.
   — Благоговения? — с издевкой переспросил Арвид. — Кто бы говорил про благоговение! Да тебе по утрам тошно слушать, как звонят к мессе, потому что у тебя в голове мутно от вина. Безобразничать надо поменьше!
   — Ладно, ладно, — пробурчал священник. — Но я никогда в жизни не выйду служить мессу, пока не раскаюсь.
   — Святая правда, — раздалось из задних рядов, — то-то у нас мессы никак не дождешься.
   В толпе заулюлюкали, но священник усмирил шутников взглядом.
   — Когда во мне нет благоговения, я в церковь не вхожу. И от вас требую не более того! — Его голос звучал угрожающе. — Найдется среди вас тот, кто посмеет войти мимо меня?
   Толпа робко зашумела, люди переминались с ноги на ногу, но войти в церковь никто не осмелился.
   — Да мы здесь не затем, святой отец, — сказал наконец Арвид.
   Священник поборол ухмылку.
   — А зачем же?
   — Ведьма! — крикнул Арвид, и толпа взвыла.
   Священник не изменился в лице, но глаза его расширились, и голос выдал тревогу:
   — Ведьма? Среди моей паствы?
   — Ну да, как волк среди охотников, святой отец, — объяснил Арвид. — Взгляни на нее.