— Даже если я и не признаю ее своей, то все равно буду вносить свою лепту в ее воспитание наравне с другими мужчинами деревни.
— Верно, — заметил мудрец, — но не более того. Но тогда с какой стати она станет делиться с тобой своими радостями и горестями больше, чем с кем-то другим.
Шуба повесил голову, хмуро уставясь в землю. Собравшиеся не проронили ни слова.
— В таком случае твой конфликт — это конфликт с самим собой, — тихо произнес мудрец. — Чего бы ты желал для себя? Любви ребенка или мести за унижение?
Шуба продолжал тупо смотреть себе под ноги.
— Люди появляются на свет с пустыми сердцами, — продолжал мудрец, — по мере взросления мы наполняем их любовью и радостью, ненавистью и болью. Первое делает наши сердца легкими и лучистыми, второе — жесткими и тяжелыми. Скажи мне, с чем в груди ты хотел бы прожить всю свою жизнь — с алмазом или куском свинца?
Шуба с видимой неохотой поднял голову и медленно кивнул.
— Ребенок мой.
— Неужели? — удивился Гар и заглянул ей в глаза. — А я-то думал, что там был и суд и судья.
— Нет, там был учитель, и он давал советы, как жить, — с горячностью возразила Алеа.
— А разве судья не делает то же самое?
— Крайне редко! Кстати, а где же тогда его приставы и стражники? Почему я их не увидела?
— А еще полицейских, — добавил Гар. — Их ведь тоже не было видно. И все-таки они там незримо присутствовали. Кто-то же поставил в известность Алую Роту, а те — мудреца.
— То есть Алая Рота — что-то вроде судебного пристава?
— Или по меньшей мере околоточного надзирателя.
Пришлось прекратить разговор, потому что к ним, в сопровождении доброй половины деревни, подошел Шуба с родителями.
— Благодарю тебя, о женщина, что спасла жизнь моему ребенку, — произнес он, воздев к Алеа сложенные ладони.
Алеа едва не брякнула, что он должен благодарить Гара, но вовремя остановилась.
— Всегда рада помочь, друг мой. Твоя радость — и моя тоже.
— Да будет так всегда! — воскликнул Шуба. — Позволь мне в память о нашей общей радости преподнести тебе подарок!
Он раскрыл ладони, и у девушки перехватило дыхание — там сидела золотая птичка. Вместо глаз у нее были вставлены рубины, а по кромке крыльев переливались алмазы.
— Я не могу принять столь дорогой дар за пару часов работы, — воскликнула она в замешательстве.
— Нет, за жизнь моей дочери, — поправил Шуба и положил птичку ей в руку. — Возьми мой дар, о женщина, и всякий раз как будешь смотреть на него, помолись за меня и Агнели.
Алеа заглянула юноше в глаза и увидела там мольбу. А еще поняла, что кто бы ни был сейчас мил сердцу Агнели, Шуба продолжал любить ее.
— Я буду молиться за вас обоих, — пообещала она, — нет, лучше за всех троих.
К ней подошла мать юноши.
— Спрячь птичку поглубже в свой мешок, моя милая. По дорогам по-прежнему рыщет генерал Малахи со своим отребьем. Пусть они и величают себя солдатами, но как были бандитами, так бандитами и останутся.
— Мудрец говорит, что генерал покорил еще одну деревню, — произнес кто-то из мужчин, насупив брови.
— Так и вам известен этот предводитель разбойников, — заметил скрипучим старческим голосом Гар.
— Еще как! — воскликнула пожилая женщина. — Ведь все, кто живет между большим озером и лесом, только о нем и говорят.
— Тогда вам известно, что сейчас он помыкает населением целых трех деревень?
— Четырех, если судить по тому, что мы слышали, — уточнил мужчина. — Путь только этот наглец попробует прибрать к рукам нас! Мы ему покажем!
— Не приведи господь, — вздрогнула стоявшая рядом с ним женщина. — Ты, Корин, вон какой силач, но что ты сделаешь против сотни вооруженных бандитов верхом на лошадях?
— Против сотни? Да будет тебе, Филлида! — фыркнул Корин. — Ни за что не поверю, что их так много!
— Не то что сотня, а куда больше, — мрачно заметил Гар. — Кто, по-вашему, сделал этого Малахи генералом?
Если Гар и ожидал услышать о правительстве, о котором Малахи из гордости умолчал, то он остался сильно разочарован.
— Он сам себя таковым провозгласил, — ответила Филлида. — Говорят, Малахи оказался вне закона из-за того, что помыкал всей своей деревней; потом выяснилось, что все остальные громилы и в подметки ему не годятся. Вскоре он прибрал к рукам всех бандитов в лесу.
— Затем он вышел из леса, — сказал старик. — Взял с собой сотню головорезов и силой стал принуждать жителей своей деревни к повиновению.
— Его бандиты гнали жителей завоеванной деревни перед собой, прежде чем обрушить удар на следующее селение, — добавил другой человек. — Они завоевали вторую деревню, затем третью, а Алая Рота их так и не остановила.
Гар не находил себе места от любопытства, Алеа даже пожалела его.
— Мы пришли из далеких мест, — пояснила она. — Что за Алая Рота? Мы уже целый месяц слышим о ней, но никто нам толком и не разъяснил.
— Разве в вашей стране нет Алой Роты? — удивленно уставилась на нее пожилая женщина. — Кто же тогда контролирует ваших бандитов?
Вспомнив Мидгард, Алеа с горечью произнесла:
— Никто... разве что другие бандиты, только посильнее.
Люди поежились и переглянулись.
— Какой ужас! — сказал старик, а Филлида добавила:
— Неудивительно, что вы покинули родные места!
— Я и сама удивляюсь, почему не покинула их раньше!
Естественно, Алеа не могла покинуть Мидгард до того, как Гар пригласил ее на корабль, но об этом им знать не следует.
Но тут девушка вспомнила, какую роль должна играть, и вновь задала вопрос:
— Так расскажите мне об этой Алой Роте.
— Ну, это всего лишь люди, которые удерживают громил, чтобы те не причиняли вреда мирному населению, — ответил один человек.
— Но кто они? — Гар изо всех сил старался скрыть любопытство. — Где их можно найти?
Вся толпа рассмеялась, а кто-то произнес:
— Везде и нигде конкретно! Никто никогда не видел мужчину или женщину из Алой Роты — разве что те, кто был ими убит. А про других неизвестно!
— Значит, это тайна? — нерешительно спросил Гар.
— Тайна, подобная звездам в дневное время, — ответила старушка. — Вы знаете, где они, но их невозможно увидеть. А вот когда над страной сгущается тьма, они проливают свет и дают надежду.
— Значит, вам повезло! — вздохнул Гар.
— Повезло, если не считать тех случаев, когда кто-то точит зуб на соседа или на кого-то возвели напраслину. — Старик оглядел собравшихся и беззубо улыбнулся. Один или два человека покраснели и отвернулись. — Однажды я сам так поступил. Рассердился на соседа, написал на него донос на куске бересты и кинул в ящичек на деревенском лугу. — Старик печально покачал головой, вспоминая прошлое. — Я нашел ответ возле своей двери и отнес к жрецу, чтобы тот прочитал. Они назвали меня лжецом и заставили отдать пять бочек пива для праздника в соседней деревне.
Гар нахмурился.
— А кто вынимает содержимое этих ящиков?
— Никто не знает, — сказала старуха. — Никто не видел. А может, кто-то и видел, но предпочитает помалкивать.
— Да, они умеют держать язык за зубами, — произнес Гар с насмешкой.
— Еще как! — согласился старик. — И мы будем дураками, если станем за ними шпионить.
— Ну, теперь ты перестанешь вести поиски Алой Роты?
— Не могу обещать, — ответил Гар. — Но уж точно не оставлю поиски правительства. Надо сказать, что впервые в жизни мне приходится его искать. Обычно правительство ищет меня.
Внезапно он склонил голову и, опираясь на посох, прижал руку ко лбу.
— В чем дело? — встревожилась Алеа. — Ты нездоров?
— Переполох, — выдохнул Гар. — Паника...
Алеа в испуге переключилась на чтение мыслей. Ужас и боль привели ее в смятение.
Глава 13
— Верно, — заметил мудрец, — но не более того. Но тогда с какой стати она станет делиться с тобой своими радостями и горестями больше, чем с кем-то другим.
Шуба повесил голову, хмуро уставясь в землю. Собравшиеся не проронили ни слова.
— В таком случае твой конфликт — это конфликт с самим собой, — тихо произнес мудрец. — Чего бы ты желал для себя? Любви ребенка или мести за унижение?
Шуба продолжал тупо смотреть себе под ноги.
— Люди появляются на свет с пустыми сердцами, — продолжал мудрец, — по мере взросления мы наполняем их любовью и радостью, ненавистью и болью. Первое делает наши сердца легкими и лучистыми, второе — жесткими и тяжелыми. Скажи мне, с чем в груди ты хотел бы прожить всю свою жизнь — с алмазом или куском свинца?
Шуба с видимой неохотой поднял голову и медленно кивнул.
— Ребенок мой.
* * *
— Выходит, можно обойтись без суда и судьи, — негромко заметила Алеа, когда они с Гаром надевали заплечные мешки.— Неужели? — удивился Гар и заглянул ей в глаза. — А я-то думал, что там был и суд и судья.
— Нет, там был учитель, и он давал советы, как жить, — с горячностью возразила Алеа.
— А разве судья не делает то же самое?
— Крайне редко! Кстати, а где же тогда его приставы и стражники? Почему я их не увидела?
— А еще полицейских, — добавил Гар. — Их ведь тоже не было видно. И все-таки они там незримо присутствовали. Кто-то же поставил в известность Алую Роту, а те — мудреца.
— То есть Алая Рота — что-то вроде судебного пристава?
— Или по меньшей мере околоточного надзирателя.
Пришлось прекратить разговор, потому что к ним, в сопровождении доброй половины деревни, подошел Шуба с родителями.
— Благодарю тебя, о женщина, что спасла жизнь моему ребенку, — произнес он, воздев к Алеа сложенные ладони.
Алеа едва не брякнула, что он должен благодарить Гара, но вовремя остановилась.
— Всегда рада помочь, друг мой. Твоя радость — и моя тоже.
— Да будет так всегда! — воскликнул Шуба. — Позволь мне в память о нашей общей радости преподнести тебе подарок!
Он раскрыл ладони, и у девушки перехватило дыхание — там сидела золотая птичка. Вместо глаз у нее были вставлены рубины, а по кромке крыльев переливались алмазы.
— Я не могу принять столь дорогой дар за пару часов работы, — воскликнула она в замешательстве.
— Нет, за жизнь моей дочери, — поправил Шуба и положил птичку ей в руку. — Возьми мой дар, о женщина, и всякий раз как будешь смотреть на него, помолись за меня и Агнели.
Алеа заглянула юноше в глаза и увидела там мольбу. А еще поняла, что кто бы ни был сейчас мил сердцу Агнели, Шуба продолжал любить ее.
— Я буду молиться за вас обоих, — пообещала она, — нет, лучше за всех троих.
К ней подошла мать юноши.
— Спрячь птичку поглубже в свой мешок, моя милая. По дорогам по-прежнему рыщет генерал Малахи со своим отребьем. Пусть они и величают себя солдатами, но как были бандитами, так бандитами и останутся.
— Мудрец говорит, что генерал покорил еще одну деревню, — произнес кто-то из мужчин, насупив брови.
— Так и вам известен этот предводитель разбойников, — заметил скрипучим старческим голосом Гар.
— Еще как! — воскликнула пожилая женщина. — Ведь все, кто живет между большим озером и лесом, только о нем и говорят.
— Тогда вам известно, что сейчас он помыкает населением целых трех деревень?
— Четырех, если судить по тому, что мы слышали, — уточнил мужчина. — Путь только этот наглец попробует прибрать к рукам нас! Мы ему покажем!
— Не приведи господь, — вздрогнула стоявшая рядом с ним женщина. — Ты, Корин, вон какой силач, но что ты сделаешь против сотни вооруженных бандитов верхом на лошадях?
— Против сотни? Да будет тебе, Филлида! — фыркнул Корин. — Ни за что не поверю, что их так много!
— Не то что сотня, а куда больше, — мрачно заметил Гар. — Кто, по-вашему, сделал этого Малахи генералом?
Если Гар и ожидал услышать о правительстве, о котором Малахи из гордости умолчал, то он остался сильно разочарован.
— Он сам себя таковым провозгласил, — ответила Филлида. — Говорят, Малахи оказался вне закона из-за того, что помыкал всей своей деревней; потом выяснилось, что все остальные громилы и в подметки ему не годятся. Вскоре он прибрал к рукам всех бандитов в лесу.
— Затем он вышел из леса, — сказал старик. — Взял с собой сотню головорезов и силой стал принуждать жителей своей деревни к повиновению.
— Его бандиты гнали жителей завоеванной деревни перед собой, прежде чем обрушить удар на следующее селение, — добавил другой человек. — Они завоевали вторую деревню, затем третью, а Алая Рота их так и не остановила.
Гар не находил себе места от любопытства, Алеа даже пожалела его.
— Мы пришли из далеких мест, — пояснила она. — Что за Алая Рота? Мы уже целый месяц слышим о ней, но никто нам толком и не разъяснил.
— Разве в вашей стране нет Алой Роты? — удивленно уставилась на нее пожилая женщина. — Кто же тогда контролирует ваших бандитов?
Вспомнив Мидгард, Алеа с горечью произнесла:
— Никто... разве что другие бандиты, только посильнее.
Люди поежились и переглянулись.
— Какой ужас! — сказал старик, а Филлида добавила:
— Неудивительно, что вы покинули родные места!
— Я и сама удивляюсь, почему не покинула их раньше!
Естественно, Алеа не могла покинуть Мидгард до того, как Гар пригласил ее на корабль, но об этом им знать не следует.
Но тут девушка вспомнила, какую роль должна играть, и вновь задала вопрос:
— Так расскажите мне об этой Алой Роте.
— Ну, это всего лишь люди, которые удерживают громил, чтобы те не причиняли вреда мирному населению, — ответил один человек.
— Но кто они? — Гар изо всех сил старался скрыть любопытство. — Где их можно найти?
Вся толпа рассмеялась, а кто-то произнес:
— Везде и нигде конкретно! Никто никогда не видел мужчину или женщину из Алой Роты — разве что те, кто был ими убит. А про других неизвестно!
— Значит, это тайна? — нерешительно спросил Гар.
— Тайна, подобная звездам в дневное время, — ответила старушка. — Вы знаете, где они, но их невозможно увидеть. А вот когда над страной сгущается тьма, они проливают свет и дают надежду.
— Значит, вам повезло! — вздохнул Гар.
— Повезло, если не считать тех случаев, когда кто-то точит зуб на соседа или на кого-то возвели напраслину. — Старик оглядел собравшихся и беззубо улыбнулся. Один или два человека покраснели и отвернулись. — Однажды я сам так поступил. Рассердился на соседа, написал на него донос на куске бересты и кинул в ящичек на деревенском лугу. — Старик печально покачал головой, вспоминая прошлое. — Я нашел ответ возле своей двери и отнес к жрецу, чтобы тот прочитал. Они назвали меня лжецом и заставили отдать пять бочек пива для праздника в соседней деревне.
Гар нахмурился.
— А кто вынимает содержимое этих ящиков?
— Никто не знает, — сказала старуха. — Никто не видел. А может, кто-то и видел, но предпочитает помалкивать.
— Да, они умеют держать язык за зубами, — произнес Гар с насмешкой.
— Еще как! — согласился старик. — И мы будем дураками, если станем за ними шпионить.
* * *
Отправляясь в путь, странники на прощание помахали руками, а когда отошли на достаточное расстояние, Алеа спросила:— Ну, теперь ты перестанешь вести поиски Алой Роты?
— Не могу обещать, — ответил Гар. — Но уж точно не оставлю поиски правительства. Надо сказать, что впервые в жизни мне приходится его искать. Обычно правительство ищет меня.
Внезапно он склонил голову и, опираясь на посох, прижал руку ко лбу.
— В чем дело? — встревожилась Алеа. — Ты нездоров?
— Переполох, — выдохнул Гар. — Паника...
Алеа в испуге переключилась на чтение мыслей. Ужас и боль привели ее в смятение.
Глава 13
Ужас объял сразу человек пятьдесят, он переплетался с образами огня и крови, а над всем этим раздавались угрозы и оскорбления. Бессердечные и не знающие милосердия бандиты упивались страхом и страданиями, которые несли людям.
— Молодежь, — прошептала Алеа. — Новая деревня...
— Малахи напал на них! — Гар выпрямился и оглянулся по сторонам. — Мы обязаны помочь!
С этими словами он повернулся и зашагал в обратную сторону.
Алеа поспешила вдогонку.
Пройдя около мили, они увидели над поросшими лесом холмами клубы дыма.
Алеа с криком схватила Гара за руку. Образ огня в ее голове поглотил все остальное, ужас притупил другие чувства, оставив лишь боль.
— Не могу ждать, — резко сказал Гар. — А ты попробуй попросить у местных жителей коня.
Рядом с девушкой что-то треснуло — будто кто-то переломил пополам деревяшку, только намного громче. Алеа повернулась спросить, в чем дело, но Гар исчез. На мгновение она застыла от ужаса, но в следующее мгновение разозлилась. Вот оно что! Оказывается, он хранил в тайне возможности своего разума, никогда ничего ей не рассказывал. Пусть теперь у него за это звенит в ушах!
Сначала нужно его догнать, а затем как можно быстрее добраться до новой деревни. Алеа перешла на бег.
Местные жители одолжили ей лошадь — вернее, всех лошадей с повозками и возницами. В деревне осталось лишь несколько взрослых, чтобы присматривать за детьми. Алеа и другие всадники поскакали вверх по горной тропе, оставив пеших и неповоротливые повозки далеко позади. Но только к полудню они добрались до пепелища, которое еще вчера было деревней.
Алеа оглянулась по сторонам. Взору предстали дымящиеся развалины, и сердце девушки наполнилось леденящим ужасом.
— Где же все?
— Их забрали, — сурово произнес Шуба. — Увели. Мужчин — чтобы использовать как живое заграждение от стрел жителей другой деревни, которую хочет завоевать генерал Малахи, а женщин... угнали в рабство.
Ему не нужно было пояснять, что подразумевается под рабством. Алеа прекрасно знала, и ее охватила ярость.
— Взять этого гадкого бандита! Нужно успеть спасти молодежь!
В этот момент из дымящихся обломков донесся стон, а в ответ посыпались проклятия.
Алеа соскочила с седла и подбежала к куче обгоревших досок, где и увидела Гара. Он был перемазан сажей, и если бы не его рост, она ни за что бы не узнала своего спутника. Гар пытался поднять огромное почерневшее бревно.
На мгновение Алеа не поверила собственным глазам, затем резко повернулась к мужчинам.
— Помогите ему! Раскидайте бревна! Найдите всех, кто зовет на помощь!
Она кинулась на подмогу Гару.
Мужчины дружно взялись за дело. Они принялись раскидывать бревна, откатывая палками те, что еще дымились, и вскоре обнаружили молодого человека; его лоб, плечи и одежда были в крови и покрыты пеплом, но он был еще жив.
— Благодарю вас, соседи! — простонал он. — А... где остальные?..
— Скоро выясним, — мрачно ответил Шуба и пошел искать других пострадавших.
Алеа наклонилась к юноше, чтобы осмотреть ожоги и раны.
Через час они раскидали все обгорелые бревна и с ног до головы выпачкались в саже. Спасатели обнаружили двух девушек и четырех юношей, чье состояние было тяжелым и представляло угрозу для жизни. Алеа и Гар работали что было сил, — она руками, он силой мысли, закрывая пораненные кровеносные сосуды, наращивая нервную ткань и обожженную кожу. Гар шевелил тела раненых, стараясь восстановить кровообращение. Алеа вливала воду в запекшиеся губы. Двое тяжелораненых умерли у них на руках. Алеа чувствовала, как ее охватывает глубокая ненависть к генералу Малахи и его подручным.
Те же чувства испытывали и трое выживших; четвертый, молодой человек, смотрел в пространство непонимающим взглядом. Алеа сосредоточилась на его мыслях и... содрогнулась, обнаружив лишь пустоту. Полностью оторванный от тела, его разум забился в дальний уголок мозга, погрузившись в воспоминания детства.
Еще двое юношей и одна девушка стонали от боли, проклиная врагов.
— Они забрали Фелицию! — прохрипел один из молодых людей и заскрежетал зубами. Когда боль немного утихла, он, задыхаясь, добавил:
— Они увели Этеру и Генальда, Хрора и Вендуччи! Остальных угнали, как скот. Я видел их окровавленные мечи, видел, как бандит ударил Терию, когда она осмелилась сопротивляться.
— Бандиты совсем озверели, — произнесла молодая женщина с ледяным спокойствием в голосе. — Они размахивали копьями и ножами, разя всех без разбора. Они подожгли наши дома и избивали тех, кто пытался спастись от пламени.
— Им неведомы ни честь, ни справедливость, — прохрипел второй юноша. — Они били в пах, нападали сзади — и это против пеших людей, когда сами были верхом. Нет, это не люди, это нелюди, изверги!
— Ты, Грел, молодец, умеешь постоять за себя и других, — произнесла молодая женщина, и в голосе ее послышалось восхищение. — Я видела, как ты с дубинкой в руках встал на защиту Эрали, пока какой-то бандит не свалил тебя наземь.
— Эрали! — простонал юноша и закрыл лицо ладонями. — Я отомщу этим мерзавцам за все! Клянусь, они дорого заплатят!
— Легко сказать! — печально вздохнул второй юноша. — Но и я клянусь, что перережу глотки этим бандитам и сверну им голову!
— А я, Борг, попридержу их для тебя, пока ты будешь резать! — подхватил Грель, но затем сморщился и застонал от боли. — Я зажарю их на медленном огне, точно так же, как они пытались спалить нас!
— Надо отплатить им за наши мучения! Пусть сами помучаются, — с ненавистью добавила молодая женщина. — Главное, придумать способ побольнее. И когда мы его изобретем, вот тогда они и умрут у нас в страшных муках, а мы посмотрим на них. Ну, если не все, то их генерал!
Алеа хотела было сказать им, что чувство мести — опасная вещь, и негоже жертве уподобляться своим мучителям, но вовремя сдержалась. Лучше подождать — возможно, позже они с большей готовностью воспримут эту мысль — не через неделю-другую, так через несколько месяцев. А пока им нужен смысл жизни, и если этот смысл в мыслях об отмщении, что ж, так тому и быть.
Алеа с Гаром долго смотрели им вслед. Потрясенная до глубины души, Алеа скорбела о кошмарной участи тех, кто еще совсем недавно предоставил ей кров.
— Веселые, общительные, щедрые молодые люди, еще два дня назад у них вся жизнь была впереди. А теперь они опалены племенем, уничтожившим их дома. В их сердцах поселилась злоба и горечь.
— Крел был не прав, назвав их животными, — мрачно произнес Гар. — Волки и медведи убивают только тело, а эти чудовища искалечили и души!
— Если Алая Рота знает, как остановить бандитов, чего же она ждет? — с горечью спросила Алеа.
— Хороший вопрос, — ответил Гар. — Нужно найти ее и узнать.
— Тебе лучше снять рубашку, она вся перемазана сажей. А заодно и помыться, перед тем как туда идти, — посоветовала Алеа.
Гар посмотрел на свое одеяние — оно действительно было все в клочьях и перепачкано.
— Ты права. Наверное, вид у меня, словно я сбежал из угольной шахты. — Он повернулся к своей спутнице. — Извини меня за такой вид. Я даже не задумывался, как выгляжу.
— Да и некогда было задумываться, — ответила Алеа. — Тебя волновали чужие страдания — да и меня тоже. Но почему ты не предупредил меня, что можешь исчезать и вновь появляться на расстоянии нескольких миль?
— Ах да... — Гар постарался изобразить смущение. — Ну, я собирался подождать, когда твои телепатические способности разовьются настолько, что можно будет определить, сможешь ли ты овладеть телекинезом.
— Я бы предпочла узнать об этом чуть раньше, — с иронией отозвалась Алеа. — Сколько еще у тебя от меня секретов?
— О моих способностях — никаких, — сказал Гар. — Но есть несколько о том, как эти способности можно использовать. Я посвящу тебя в них, как только ты разовьешь свои навыки.
— Думаю, мне лучше узнать все сейчас.
— Как хочешь, — пожал плечами Гар. — Но вначале нам нужно найти речку.
Они нашли ручей, и, пока Гар мылся, Алеа вытащила из мешка одежду коробейника, которую припрятала, когда Гар решил притвориться полоумным. Ее так и подмывало хоть одним глазком взглянуть на обнаженного Гара, но она сказала себе, что это глупо. Она же видела его тело, когда он маскировался под дурачка, — за исключением того, что было скрыто под набедренной повязкой. Так что незачем подсматривать! И все же от подобных мыслей девушке стало не по себе, и она постаралась отогнать их прочь.
Гар вышел из воды, отмытый до блеска.
— Какие еще чудеса ты можешь творить? — спросила Алеа, глядя в другую сторону, пока он одевался.
— Лечить ожоги, как ты уже видела, — ответил Гар. — По сути дела, это тот же телекинез — перемещение предметов в пространстве, только на небольшое расстояние. С помощью телепатии можно обследовать ранение, правда, для начала нужно знать внутреннее строение тела. Телекинез — незаменимая вещь, если хочешь устроить взрыв или же предотвратить его, или изменить состояние вещества. Например, превратить свинец в золото, хотя последнее — штука опасная, может вызвать радиоактивное излучение. Или же зажечь огонь, или потушить его.
— Так вот почему ты прошел через горящую деревню и твоя одежда лишь слегка обгорела?
— Бегал от одного больного к другому. Правда, чтобы спасти местных жителей, пришлось уложить нескольких солдат, но меня никто не видел.
— А ты не думал, что солдаты тебя запомнят?
— Меня больше волновало, чтобы они не набросились на меня, — объяснил Гар. — Поэтому я ничуть не стеснялся наносить удары в спину. Мы же не хотим, чтобы на меня началась охота.
— Тебя это так беспокоит?
Гар покачал головой, обдумывая вопрос.
— Было бы неплохо убедить несколько сотен крестьян устроить засаду для Малахи и его бандитов. Но раз нам это не силам, то лучше не привлекать к себе излишнего внимания.
— Согласна. — При мысли о генерале и его подручных Алеа вздрогнула. — Кстати, ты уже одет?
— Одет, — ответил Гар. — Ты молодец, что припасла одежду коробейника. Сейчас мы далеко от генеральского логова, так что здесь меня никто не узнает. Спасибо тебе.
— Не за что. — Алеа обернулась в его сторону. — А теперь давай-ка, пойдем в город.
Алеа с Гаром нашли рынок, где шла бойкая торговля всякой всячиной: здесь меняли что угодно на что угодно — железные клещи на шерсть для платья, янтарь — на специи. Имелись поблизости и постоялые дворы с харчевнями, куда захаживали купцы и крестьяне. Гости платили тем, чем были богаты — кто гвоздями, кто веревками, кто ниткой бус. Гар и Алеа обнаружили улицы мастерового люда — здесь работали кузнецы и серебряных дел мастера, плотники и ткачи. Кого здесь только не было, и все готовы обменять изделия своих рук на любой немудрящий товар.
Здесь было все — но только не правительство.
Они остановились перекусить у ларька в небольшом парке.
Спутницу Гара так и подмывало с торжествующим видом сказать ему: «Ну, что я тебе говорила!»
Но Алеа вовремя одернула себя и вместо этого сказала:
— Помнишь ту улицу мастеровых? Мне показалось, что кузнец у них действительно кем-то вроде начальника.
— Верно, я тоже заметил, что другие прислушиваются к его мнению. А один ремесленник пришел к нему обсудить какой-то спорный вопрос со своим сыном, — добавил Гар. — Но это еще не правительство. Тут далеко до настоящих правительственных декретов и принудительных мер по их неукоснительному выполнению.
— А разве правительство должно принуждать людей? — удивилась Алеа.
— Должно, в противном случае оно превращается в дискуссионный клуб.
Алеа на минуту задумалась над его словами и, не найдя ответа сама, спросила:
— А что, если этот твой дискуссионный клуб начнет решать, что люди имеют право делать, а чего не имеют, и в случае неповиновения станет применять кулаки?
— Вот это и будет правительство!
— Но ведь нечто подобное мы видели в каждой деревне! — воскликнула Алеа. — Просто там не было официальных властей.
— По-своему ты права: человек действительно имеет право голоса, что касается того, как поступить его соседу в той или иной ситуации, — признал Гар. — Здесь не принято размахивать кулаками. Для этого используются такие меры, как осуждение и порицание. Я даже готов признать, что в некотором смысле это негласное принуждение сравнимо с правительством.
— Тогда что же ты ищешь?
— Нечто большее. То, что мы с тобой видели, касалось только положения дел в той или иной деревне, — пояснил Гар. — Но кто координирует действия деревень? Кто заботится о том, чтобы в случае неурожая эти склады оставались полными? Кто следит за дорогами, чтобы те были безопасны и свободны от разбойников? Никто!
— Но зерновой амбар есть в каждой деревне! — возразила Алеа. — И судя по всему, даже случись здесь недород, люди не страдают от голода. — Алеа вспомнила родную деревню, и сердце ее сжалось. — Согласна, неплохо, если кто-то возьмет на себя борьбу с генералом и его бандитами. Но ведь люди уверены, что Алая Рота рано или поздно остановит зарвавшегося самозванца.
— У меня язык не повернется назвать группу наемных убийц правительством, — буркнул Гар. — Более того, вспомни, чему нас учит история. Сколько раз глава такой кучки наемных убийц сколачивал армию и в конце концов выбивался в короли. Однако я не слышал, чтобы об Алой Роте говорили нечто подобное.
— Но местное ее подразделение не испытывает недостатка в средствах, — возразила Алеа. — Ты заметил, что у них здесь на каждой площади ящик для пожертвований.
— Интересно, а как они производят их выемку? — вслух размышлял Гар — Или ящики эти крепятся к полым столбам, по которым кусочки металла затем ссыпаются в подземные хранилища?
— Мне кажется, что люди просто предпочитают не знать, как это делается. Они не смотрят, а если видели, то молчат, — сделала вывод Алеа. — К тому же, если заниматься выемкой пожертвования в два часа ночи, то можно рассчитывать, что тебя никто не увидит.
— Что ж, члены Алой Роты должны быть преданы своему делу, иначе кому захочется вставать с постели в глухую полночь? Да еще каждую ночь подряд? Если, конечно, не предположить, что они вообще не спят ночами.
— А кто еще кроме них предается ночным бдениям? — допытывалась Алеа.
— Как кто? Жрецы и жрицы. Они служат своим божествам круглосуточно. — С этими словами Гар выпрямился и поднял посох. — Предлагаю посетить храм.
Алеа вздохнула и покорно поплелась вслед за ним.
Храм представлял собой пещеру, на стенах и потолке которой располагалось несколько рядов маленьких окошек. В дальнем конце зала находилась статуя мужчины, сидящего на причудливом мраморном троне высотой около двадцати футов.
Лицо каменного мужа с правильными чертами, серьезное и доброе, обрамляла аккуратная короткая бородка. Одет человек был в просторную, ниспадавшую складками тунику, а в руке держал странного вида скипетр, на конце которого располагалась лампочка в форме луковицы. По виду это был мужчина в самом расцвете сил.
— Выходит, это бог.
Гар, нахмурившись, изучал статую, как будто сравнивая свой рост с размером скульптуры.
— Полагаю, что, как и женщинам, мужчинам тоже нужно кому-то молиться, — произнесла Алеа с иронией в голосе. — Они ведь не наделены воображением.
— Зато наделены памятью. — Гар указал на скипетр. — Это громоотвод!.
Присмотревшись, Алеа узнала форму скипетра — она видела нечто подобное на экране Геркаймера.
— Другие боги метали молнии, — сказал Гар. — А этот отклоняет ее, защищает людей от ее удара. Это бог-защитник.
— Защитники иногда становятся тиранами, — возразила Алеа.
— Здесь — вряд ли. — Гар оперся на посох и, положив подбородок на руки, принялся задумчиво рассматривать статую. — У него и щита нет. Это божество защищает людей от природных катастроф, а не друг от друга.
Значит, ему нужно учиться, подумала Алеа.
— Наверное, он предоставляет это богине, — пошутила она.
— Молодежь, — прошептала Алеа. — Новая деревня...
— Малахи напал на них! — Гар выпрямился и оглянулся по сторонам. — Мы обязаны помочь!
С этими словами он повернулся и зашагал в обратную сторону.
Алеа поспешила вдогонку.
Пройдя около мили, они увидели над поросшими лесом холмами клубы дыма.
Алеа с криком схватила Гара за руку. Образ огня в ее голове поглотил все остальное, ужас притупил другие чувства, оставив лишь боль.
— Не могу ждать, — резко сказал Гар. — А ты попробуй попросить у местных жителей коня.
Рядом с девушкой что-то треснуло — будто кто-то переломил пополам деревяшку, только намного громче. Алеа повернулась спросить, в чем дело, но Гар исчез. На мгновение она застыла от ужаса, но в следующее мгновение разозлилась. Вот оно что! Оказывается, он хранил в тайне возможности своего разума, никогда ничего ей не рассказывал. Пусть теперь у него за это звенит в ушах!
Сначала нужно его догнать, а затем как можно быстрее добраться до новой деревни. Алеа перешла на бег.
Местные жители одолжили ей лошадь — вернее, всех лошадей с повозками и возницами. В деревне осталось лишь несколько взрослых, чтобы присматривать за детьми. Алеа и другие всадники поскакали вверх по горной тропе, оставив пеших и неповоротливые повозки далеко позади. Но только к полудню они добрались до пепелища, которое еще вчера было деревней.
Алеа оглянулась по сторонам. Взору предстали дымящиеся развалины, и сердце девушки наполнилось леденящим ужасом.
— Где же все?
— Их забрали, — сурово произнес Шуба. — Увели. Мужчин — чтобы использовать как живое заграждение от стрел жителей другой деревни, которую хочет завоевать генерал Малахи, а женщин... угнали в рабство.
Ему не нужно было пояснять, что подразумевается под рабством. Алеа прекрасно знала, и ее охватила ярость.
— Взять этого гадкого бандита! Нужно успеть спасти молодежь!
В этот момент из дымящихся обломков донесся стон, а в ответ посыпались проклятия.
Алеа соскочила с седла и подбежала к куче обгоревших досок, где и увидела Гара. Он был перемазан сажей, и если бы не его рост, она ни за что бы не узнала своего спутника. Гар пытался поднять огромное почерневшее бревно.
На мгновение Алеа не поверила собственным глазам, затем резко повернулась к мужчинам.
— Помогите ему! Раскидайте бревна! Найдите всех, кто зовет на помощь!
Она кинулась на подмогу Гару.
Мужчины дружно взялись за дело. Они принялись раскидывать бревна, откатывая палками те, что еще дымились, и вскоре обнаружили молодого человека; его лоб, плечи и одежда были в крови и покрыты пеплом, но он был еще жив.
— Благодарю вас, соседи! — простонал он. — А... где остальные?..
— Скоро выясним, — мрачно ответил Шуба и пошел искать других пострадавших.
Алеа наклонилась к юноше, чтобы осмотреть ожоги и раны.
Через час они раскидали все обгорелые бревна и с ног до головы выпачкались в саже. Спасатели обнаружили двух девушек и четырех юношей, чье состояние было тяжелым и представляло угрозу для жизни. Алеа и Гар работали что было сил, — она руками, он силой мысли, закрывая пораненные кровеносные сосуды, наращивая нервную ткань и обожженную кожу. Гар шевелил тела раненых, стараясь восстановить кровообращение. Алеа вливала воду в запекшиеся губы. Двое тяжелораненых умерли у них на руках. Алеа чувствовала, как ее охватывает глубокая ненависть к генералу Малахи и его подручным.
Те же чувства испытывали и трое выживших; четвертый, молодой человек, смотрел в пространство непонимающим взглядом. Алеа сосредоточилась на его мыслях и... содрогнулась, обнаружив лишь пустоту. Полностью оторванный от тела, его разум забился в дальний уголок мозга, погрузившись в воспоминания детства.
Еще двое юношей и одна девушка стонали от боли, проклиная врагов.
— Они забрали Фелицию! — прохрипел один из молодых людей и заскрежетал зубами. Когда боль немного утихла, он, задыхаясь, добавил:
— Они увели Этеру и Генальда, Хрора и Вендуччи! Остальных угнали, как скот. Я видел их окровавленные мечи, видел, как бандит ударил Терию, когда она осмелилась сопротивляться.
— Бандиты совсем озверели, — произнесла молодая женщина с ледяным спокойствием в голосе. — Они размахивали копьями и ножами, разя всех без разбора. Они подожгли наши дома и избивали тех, кто пытался спастись от пламени.
— Им неведомы ни честь, ни справедливость, — прохрипел второй юноша. — Они били в пах, нападали сзади — и это против пеших людей, когда сами были верхом. Нет, это не люди, это нелюди, изверги!
— Ты, Грел, молодец, умеешь постоять за себя и других, — произнесла молодая женщина, и в голосе ее послышалось восхищение. — Я видела, как ты с дубинкой в руках встал на защиту Эрали, пока какой-то бандит не свалил тебя наземь.
— Эрали! — простонал юноша и закрыл лицо ладонями. — Я отомщу этим мерзавцам за все! Клянусь, они дорого заплатят!
— Легко сказать! — печально вздохнул второй юноша. — Но и я клянусь, что перережу глотки этим бандитам и сверну им голову!
— А я, Борг, попридержу их для тебя, пока ты будешь резать! — подхватил Грель, но затем сморщился и застонал от боли. — Я зажарю их на медленном огне, точно так же, как они пытались спалить нас!
— Надо отплатить им за наши мучения! Пусть сами помучаются, — с ненавистью добавила молодая женщина. — Главное, придумать способ побольнее. И когда мы его изобретем, вот тогда они и умрут у нас в страшных муках, а мы посмотрим на них. Ну, если не все, то их генерал!
Алеа хотела было сказать им, что чувство мести — опасная вещь, и негоже жертве уподобляться своим мучителям, но вовремя сдержалась. Лучше подождать — возможно, позже они с большей готовностью воспримут эту мысль — не через неделю-другую, так через несколько месяцев. А пока им нужен смысл жизни, и если этот смысл в мыслях об отмщении, что ж, так тому и быть.
* * *
Шуба вместе с другими молодыми людьми забрал раненых юношей к себе в деревню, чтобы их там выходили. Послали за жрицей, и пока ее ждали, рассказывали соседям об увиденном ужасе.Алеа с Гаром долго смотрели им вслед. Потрясенная до глубины души, Алеа скорбела о кошмарной участи тех, кто еще совсем недавно предоставил ей кров.
— Веселые, общительные, щедрые молодые люди, еще два дня назад у них вся жизнь была впереди. А теперь они опалены племенем, уничтожившим их дома. В их сердцах поселилась злоба и горечь.
— Крел был не прав, назвав их животными, — мрачно произнес Гар. — Волки и медведи убивают только тело, а эти чудовища искалечили и души!
— Если Алая Рота знает, как остановить бандитов, чего же она ждет? — с горечью спросила Алеа.
— Хороший вопрос, — ответил Гар. — Нужно найти ее и узнать.
* * *
Вместо этого они нашли город — настоящий город, или по крайней мере большую деревню, которая подходила под это определение. Хотя скорее селение это было похоже на несколько расположенных неподалеку друг от друга деревень, чем на город.— Тебе лучше снять рубашку, она вся перемазана сажей. А заодно и помыться, перед тем как туда идти, — посоветовала Алеа.
Гар посмотрел на свое одеяние — оно действительно было все в клочьях и перепачкано.
— Ты права. Наверное, вид у меня, словно я сбежал из угольной шахты. — Он повернулся к своей спутнице. — Извини меня за такой вид. Я даже не задумывался, как выгляжу.
— Да и некогда было задумываться, — ответила Алеа. — Тебя волновали чужие страдания — да и меня тоже. Но почему ты не предупредил меня, что можешь исчезать и вновь появляться на расстоянии нескольких миль?
— Ах да... — Гар постарался изобразить смущение. — Ну, я собирался подождать, когда твои телепатические способности разовьются настолько, что можно будет определить, сможешь ли ты овладеть телекинезом.
— Я бы предпочла узнать об этом чуть раньше, — с иронией отозвалась Алеа. — Сколько еще у тебя от меня секретов?
— О моих способностях — никаких, — сказал Гар. — Но есть несколько о том, как эти способности можно использовать. Я посвящу тебя в них, как только ты разовьешь свои навыки.
— Думаю, мне лучше узнать все сейчас.
— Как хочешь, — пожал плечами Гар. — Но вначале нам нужно найти речку.
Они нашли ручей, и, пока Гар мылся, Алеа вытащила из мешка одежду коробейника, которую припрятала, когда Гар решил притвориться полоумным. Ее так и подмывало хоть одним глазком взглянуть на обнаженного Гара, но она сказала себе, что это глупо. Она же видела его тело, когда он маскировался под дурачка, — за исключением того, что было скрыто под набедренной повязкой. Так что незачем подсматривать! И все же от подобных мыслей девушке стало не по себе, и она постаралась отогнать их прочь.
Гар вышел из воды, отмытый до блеска.
— Какие еще чудеса ты можешь творить? — спросила Алеа, глядя в другую сторону, пока он одевался.
— Лечить ожоги, как ты уже видела, — ответил Гар. — По сути дела, это тот же телекинез — перемещение предметов в пространстве, только на небольшое расстояние. С помощью телепатии можно обследовать ранение, правда, для начала нужно знать внутреннее строение тела. Телекинез — незаменимая вещь, если хочешь устроить взрыв или же предотвратить его, или изменить состояние вещества. Например, превратить свинец в золото, хотя последнее — штука опасная, может вызвать радиоактивное излучение. Или же зажечь огонь, или потушить его.
— Так вот почему ты прошел через горящую деревню и твоя одежда лишь слегка обгорела?
— Бегал от одного больного к другому. Правда, чтобы спасти местных жителей, пришлось уложить нескольких солдат, но меня никто не видел.
— А ты не думал, что солдаты тебя запомнят?
— Меня больше волновало, чтобы они не набросились на меня, — объяснил Гар. — Поэтому я ничуть не стеснялся наносить удары в спину. Мы же не хотим, чтобы на меня началась охота.
— Тебя это так беспокоит?
Гар покачал головой, обдумывая вопрос.
— Было бы неплохо убедить несколько сотен крестьян устроить засаду для Малахи и его бандитов. Но раз нам это не силам, то лучше не привлекать к себе излишнего внимания.
— Согласна. — При мысли о генерале и его подручных Алеа вздрогнула. — Кстати, ты уже одет?
— Одет, — ответил Гар. — Ты молодец, что припасла одежду коробейника. Сейчас мы далеко от генеральского логова, так что здесь меня никто не узнает. Спасибо тебе.
— Не за что. — Алеа обернулась в его сторону. — А теперь давай-ка, пойдем в город.
* * *
Дорога вывела их к широкой реке. Город вырос в том месте, где пеший путь пересекали два водных потока. Местные жители были заняты тем, что загружали и разгружали подводы и баржи. Путники примерно час поплутали по улочкам городка, окунулись в суету его торговой части, понаблюдали, как подмастерья катят тяжело груженные тачки, погонщики подгоняют телеги с товарами, торговцы громко и с видимым удовольствием торгуются друг с другом. Казалось, на странников никто не обратил ни малейшего внимания. Действительно, какая разница — одним коробейником больше, одним меньше.Алеа с Гаром нашли рынок, где шла бойкая торговля всякой всячиной: здесь меняли что угодно на что угодно — железные клещи на шерсть для платья, янтарь — на специи. Имелись поблизости и постоялые дворы с харчевнями, куда захаживали купцы и крестьяне. Гости платили тем, чем были богаты — кто гвоздями, кто веревками, кто ниткой бус. Гар и Алеа обнаружили улицы мастерового люда — здесь работали кузнецы и серебряных дел мастера, плотники и ткачи. Кого здесь только не было, и все готовы обменять изделия своих рук на любой немудрящий товар.
Здесь было все — но только не правительство.
Они остановились перекусить у ларька в небольшом парке.
Спутницу Гара так и подмывало с торжествующим видом сказать ему: «Ну, что я тебе говорила!»
Но Алеа вовремя одернула себя и вместо этого сказала:
— Помнишь ту улицу мастеровых? Мне показалось, что кузнец у них действительно кем-то вроде начальника.
— Верно, я тоже заметил, что другие прислушиваются к его мнению. А один ремесленник пришел к нему обсудить какой-то спорный вопрос со своим сыном, — добавил Гар. — Но это еще не правительство. Тут далеко до настоящих правительственных декретов и принудительных мер по их неукоснительному выполнению.
— А разве правительство должно принуждать людей? — удивилась Алеа.
— Должно, в противном случае оно превращается в дискуссионный клуб.
Алеа на минуту задумалась над его словами и, не найдя ответа сама, спросила:
— А что, если этот твой дискуссионный клуб начнет решать, что люди имеют право делать, а чего не имеют, и в случае неповиновения станет применять кулаки?
— Вот это и будет правительство!
— Но ведь нечто подобное мы видели в каждой деревне! — воскликнула Алеа. — Просто там не было официальных властей.
— По-своему ты права: человек действительно имеет право голоса, что касается того, как поступить его соседу в той или иной ситуации, — признал Гар. — Здесь не принято размахивать кулаками. Для этого используются такие меры, как осуждение и порицание. Я даже готов признать, что в некотором смысле это негласное принуждение сравнимо с правительством.
— Тогда что же ты ищешь?
— Нечто большее. То, что мы с тобой видели, касалось только положения дел в той или иной деревне, — пояснил Гар. — Но кто координирует действия деревень? Кто заботится о том, чтобы в случае неурожая эти склады оставались полными? Кто следит за дорогами, чтобы те были безопасны и свободны от разбойников? Никто!
— Но зерновой амбар есть в каждой деревне! — возразила Алеа. — И судя по всему, даже случись здесь недород, люди не страдают от голода. — Алеа вспомнила родную деревню, и сердце ее сжалось. — Согласна, неплохо, если кто-то возьмет на себя борьбу с генералом и его бандитами. Но ведь люди уверены, что Алая Рота рано или поздно остановит зарвавшегося самозванца.
— У меня язык не повернется назвать группу наемных убийц правительством, — буркнул Гар. — Более того, вспомни, чему нас учит история. Сколько раз глава такой кучки наемных убийц сколачивал армию и в конце концов выбивался в короли. Однако я не слышал, чтобы об Алой Роте говорили нечто подобное.
— Но местное ее подразделение не испытывает недостатка в средствах, — возразила Алеа. — Ты заметил, что у них здесь на каждой площади ящик для пожертвований.
— Интересно, а как они производят их выемку? — вслух размышлял Гар — Или ящики эти крепятся к полым столбам, по которым кусочки металла затем ссыпаются в подземные хранилища?
— Мне кажется, что люди просто предпочитают не знать, как это делается. Они не смотрят, а если видели, то молчат, — сделала вывод Алеа. — К тому же, если заниматься выемкой пожертвования в два часа ночи, то можно рассчитывать, что тебя никто не увидит.
— Что ж, члены Алой Роты должны быть преданы своему делу, иначе кому захочется вставать с постели в глухую полночь? Да еще каждую ночь подряд? Если, конечно, не предположить, что они вообще не спят ночами.
— А кто еще кроме них предается ночным бдениям? — допытывалась Алеа.
— Как кто? Жрецы и жрицы. Они служат своим божествам круглосуточно. — С этими словами Гар выпрямился и поднял посох. — Предлагаю посетить храм.
* * *
Естественно, он выбрал самый большой храм — но выбор этот был случайным, поскольку на вершине холма, вокруг которого вырос город, располагалось два храма одинаковой величины. У местных жителей не было в обращении монет, поэтому Гар подбросил свой башмак. Он приземлился подошвой вверх, и Гар направился к тому храму, что находился слева.Алеа вздохнула и покорно поплелась вслед за ним.
Храм представлял собой пещеру, на стенах и потолке которой располагалось несколько рядов маленьких окошек. В дальнем конце зала находилась статуя мужчины, сидящего на причудливом мраморном троне высотой около двадцати футов.
Лицо каменного мужа с правильными чертами, серьезное и доброе, обрамляла аккуратная короткая бородка. Одет человек был в просторную, ниспадавшую складками тунику, а в руке держал странного вида скипетр, на конце которого располагалась лампочка в форме луковицы. По виду это был мужчина в самом расцвете сил.
— Выходит, это бог.
Гар, нахмурившись, изучал статую, как будто сравнивая свой рост с размером скульптуры.
— Полагаю, что, как и женщинам, мужчинам тоже нужно кому-то молиться, — произнесла Алеа с иронией в голосе. — Они ведь не наделены воображением.
— Зато наделены памятью. — Гар указал на скипетр. — Это громоотвод!.
Присмотревшись, Алеа узнала форму скипетра — она видела нечто подобное на экране Геркаймера.
— Другие боги метали молнии, — сказал Гар. — А этот отклоняет ее, защищает людей от ее удара. Это бог-защитник.
— Защитники иногда становятся тиранами, — возразила Алеа.
— Здесь — вряд ли. — Гар оперся на посох и, положив подбородок на руки, принялся задумчиво рассматривать статую. — У него и щита нет. Это божество защищает людей от природных катастроф, а не друг от друга.
Значит, ему нужно учиться, подумала Алеа.
— Наверное, он предоставляет это богине, — пошутила она.