Стаут Рекс. Отравление

- Вы знали его имя?
- Я знаю, - сказала Нора Ярет. - Из карточки. Он был моим. - Ее большие
карие глаза были устремлены на Вулфа. - Его фамилия Крейс. Когда я туда
вошла, у него уже стояло первое блюдо. Я собралась забрать свое обратно в
кухню, но подумала, что кто-то мог бы и запутаться, но не я, и я отдала его
человеку, сидящему с краю.
- С какого краю?
- С левого. Мистер Шривер. Он приходил и разговаривал с нами сегодня
днем.
Ее слова подтвердила Кэрол Эннис, та девушка, у которой волосы были
цвета пшеницы, и отсутствовало чувство юмора.
- Это правда, - сказала она. - Я ее видела. Я собиралась ее остановить,
но она уже поставила тарелку, поэтому я с тарелкой обошла вокруг, к другой
стороне стола, и увидела, что у Адриана Дарта тарелки нет. Я не возражала
против того, чтобы тарелку отдать ему.
- Вы были прикреплены к мистеру Шриверу.
- Да. Я подавала ему остальные блюда, пока он не ушел.
Все, что должен был сделать Вулф, это добраться до той, которая не
могла бы предъявить доставку, что и выдало бы ее. Я надеялся, что это не
будет следующая, так как девушка с низким голосом была прикреплена к Адриану
Дарту, а она назвала меня Арчи и отдала должное Эллен Джаконо. Будет ли она
утверждать, что она сама обслуживала Дарта?
- Нет. - Она ответила, не дожидаясь вопроса.
- Меня зовут Люси Морган, - сказала она, - и у меня был Адриан Дарт, а
Кэрол подошла к нему раньше, чем я успела. Оставалось только одно место,
которое не было обслужено, слева от Дарта, я поставила тарелку туда. Я не
знаю его имя.
Я подсказал его:
- Хэвит. Мистер Льюис Хэвит.
Я взглянул на Фэри Фабер, высокую натуральную блондинку с широким
ленивым ртом, которая была моей первой остановкой в телефонном турне.
- Ваша очередь, мисс Фабер, - сказал я ей. - У вас мистер Хэвит, да?
- Действительно. Так. - Ее голос поднялся так высоко, что грозил
перейти в писк.
- Но вы не давали ему икру?
- Да. Действительно. Так.
- Тогда кому вы ее дали?
- Никому.
Я взглянул на Вулфа. Он сузившимися глазами посмотрел на нее.
- Что вы с ней сделали, мисс Фабер?
- Я ничего с ней не сделала, там ее не было.
- Ерунда. Вас - двенадцать, и на столе было двенадцать порций, и каждая
получила порцию. Как же вы можете говорить, что там ничего не было?
- Потому что не было. Я была в туалетной и поправляла волосы. И, когда
я вернулась обратно, она брала со стола последнюю порцию, а когда я
спросила, где моя, он сказал, что не знает, и я пошла в столовую, и у всех
уже были тарелки.
- Кто брал последнюю со стола?
Она показала на Люси Морган:
- Она.
- Кого вы спросили, где ваша тарелка?
Она показала на Золтана:
- Его.
Вулф повернулся.
- Золтан?
- Да, сэр, я хочу сказать, она спросила, где ее тарелка. Я отвернулся,
когда брали последнюю тарелку. Я хочу сказать, я не знаю, где она была,
просто она спросила меня об этом. Я спросил Фрица, следует ли мне идти в
столовую и посмотреть, не хватает ли одной тарелки, но он сказал, что не
надо, что Феликс там и посмотрит за этим.
Вулф повернулся назад к Фэри Фабер.
- Где та комната, где вы поправляли волосы?
Она указала по направлению к кладовой:
- Вон там.
- За дверью, за углом, - сказал Феликс.
- Как долго вы там были?
- Боже мой, я не знаю. Вы думаете, я засекала время? Когда Арчи Гудвин
разговаривал с нами, а мистер Шривер пришел и сказал, что они собираются
начинать, я вскоре пошла туда.
Вулф кивнул мне.
- Так вот где ты был. Я мог бы догадаться, если рядом двенадцать
молодых женщин. Предположим, мисс Фабер отправилась поправлять прическу
вскоре после того, как ты ушел, скажем, через три минуты. Сколько времени
она была там, если последняя тарелка была взята со стола в тот момент, когда
она вернулась в кухню?
Я подумал:
- От пятнадцати до двадцати минут.
Он прорычал:
- Что было не в порядке в вашей прическе?
- Я не сказала, что что-то с ней было не в порядке. - Она начала
раздражаться. - Послушайте, мистер, вы хотите все детали?
- Нет. - Вулф минуту обозревал их, потом вдохнул в себя воздуха,
достаточно для того, чтобы наполнить все его внутренности. Скажем, два
бушеля. Выдохнул его, повернулся к нам спиной, увидел стакан вина,
оставленный Фрицем на столе, подошел и поднял его, затем понюхал и стал
рассматривать. Девушки начали шуметь, и, услышав их, он поставил стакан и
вернулся обратно.
- Вы в западне, - сказал он. - То же самое и я. Вы слышали, как я
принес извинения мистеру Бренеру и признал свою ответственность за то, что
он обязался приготовить этот обед. Когда наверху я увидел, что мистер Пайл
умрет, и пришел к заключению, о котором я вам рассказал, я почувствовал себя
вынужденным разоблачить преступника. Я должен принять на себя это
обязательство. Когда я спустился сюда, я подумал, что это будет простое
дело: выяснить, кто подал отравленную тарелку мистеру Пайлу. Но я ошибся.
Теперь ясно, что я должен иметь дело с человеком, который не только находчив
и изобретателен, но также и сообразителен и дерзок.
Когда только что я наступал на нее и, как я думал, неумолимо
приближался к ней, к той точке, где ей придется опровергнуть одну из вас или
отрицать, что она подавала кому-то первое блюдо она про себя насмехалась
надо мной, и не без причины, так как ее удачный ход сработал...
- Она выскользнула у меня из пальцев... и...
- Но она не выскользнула! - это вырвалось у одной из них, чьего имени у
меня не было. - Она сказала, что она никого не обслужила?
Вулф покачал головой.
- Нет. Не мисс Фабер. Она - единственная, кто исключается. Она говорит,
что отсутствовала в этой комнате в течение всего периода, когда тарелки были
взяты со стола, а она не осмелилась бы это сказать, если бы на самом деле
она была здесь, взяла тарелку и понесла ее мистеру Пайлу. Ее наверняка
увидел бы кто-нибудь еще из вас. - Он снова покачал головой. - Не она. Но
это может быть любая другая из вас. Вы - я говорю сейчас о той, которая еще
не познана, - вы должны необычайно верить в сопутствующее вам счастье, даже
при вашей хитрости. Вы взяли на себя огромный риск. Вы взяли тарелку со
стола, наверное, не первая, но одна из первых, и по пути в столовую вы
положили в сметану мышьяк. Это не было трудно, вы могли даже сделать это, не
останавливаясь, если мышьяк был завернут в кусок бумаги. Вы могли избавиться
от этой бумаги позднее, возможно, в комнате, которую мисс Фабер называет
туалетной. Вы дали тарелку мистеру Пайлу, немедленно вернулись обратно,
получили другую тарелку, принесли ее в столовую и дали тому человеку,
который не был еще обслужен. Я не гадаю. Это должно быть именно так. Это
была необычайно искусная стратегия, но вы не можете быть совсем
неузнаваемой.
Он повернулся к Золтану:
- Ты говорил, что наблюдал за тем, как брались тарелки, и каждая из них
взяла только одну. Кто-нибудь из них возвращался и брал еще одну?
Золтан выглядел таким же несчастным, как и Фриц.
- Я думаю, мистер Вулф. Я могу попытаться подумать, но я боюсь, что это
не поможет. Я не смотрел на их лица, а они все одинаково одеты. Я полагаю, я
не смотрел очень тщательно.
- Фриц?
- Нет, сэр. Я был у плиты.
- Тогда попытайся так, Золтан. Кто были те первые, кто взяли тарелки -
первые три или четыре?
Золтан медленно покачал головой.
- Я боюсь, что это нехорошо, мистер Вулф. Я мог бы попытаться подумать,
но я не уверен. - Он посмотрел на девушек, перевел взгляд слева направо и
вернулся обратно. - Я скажу вам, что я не смотрел на их лица. - Он вытянул
вперед руки, ладонями кверху. - Вы должны понять, мистер Вулф, я не думал о
еде. Я только смотрел за тем, чтобы тарелки носили как следует. Мог ли я
думать, что кто-то положит мышьяк? Нет.
- Я взяла первую тарелку, - вымолвила девушка, чьего имени я тоже не
знал. - Я принесла ее и отдала человеку за моим стулом, на другой стороне
стола, с левого края, я там и осталась. Я не выходила из столовой.
- Ваше имя, пожалуйста.
- Мэриор Квин.
- Благодарю вас. Теперь вторая тарелка, кто взял ее?
По-видимому, никто. Вулф дал им десять секунд, его глаза перебегали с
одного лица на другое, а губы были плотно сжаты.
- Я советую вам, - сказал он, - подтолкнуть вашу память, чтобы в
случае, если станет необходимым, установить порядок, в котором вы брали
тарелки, чтобы не пришлось вытягивать это из вас. Я надеюсь, что до этого не
дойдет - Он повернул голову: - Феликс, я не трогал тебя нарочно, чтобы дать
тебе время на размышления. Ты был в столовой. Я надеялся на то, что после
того, как я выясню, кто подал первое блюдо мистеру Пайлу, ты подтвердишь
это. Но так как сейчас тебе нечего подтверждать, я должен обратиться к тебе
за самим фактом. Я должен просить тебя указать ее.
Кстати, Вулф был хозяином Феликса. Когда умер старейший и ближайший
друг Вулфа Марио Венин, который был владельцем ресторана Рустермана, он
завещал оставить ресторан сотрудникам его штата, а Вулфа сделать опекуном.
Феликс был метрдотелем. Имея такую работу в лучшем ресторане Нью-Йорка,
Феликс сочетал в себе и мягкость и внушительность, но сейчас в нем не было
ничего. Он был просто жалок.
- Я не могу, - сказал он.
- Тьфу! Ты, с твоей тренировкой видеть все?
- Это так, мистер Вулф. Я знал, что вы меня спросите меня об этом, но я
не могу. Я могу только объяснить. Девушка, которая только что говорила,
Мэриор Квин, была первой, принесшей тарелку, как она и говорила, но она не
сказала, что когда она подавала ее, блинчик соскользнул на стол, но это
было. Когда я подскочил к ней, она собиралась уже поднять его пальцами, я
оттолкнул ее и вилкой положил его обратно на тарелку и посмотрел на нее. Во
всяком случае, я был вне себя. Иметь дело с женщинами-официантками - это и
так достаточно плохо, но, кроме того, у них нет опыта. Когда я пришел в себя
и овладел собой, я увидел рыжеволосую, Чоут, стоящую с тарелкой за мистером
Пайлом, к которому она была прикреплена, и я увидел, что он уже обслужен.
Когда я направился к ней, она ступила вправо и подала тарелку вам.
Операция была полностью расстроена, и я был беспомощен. Темнокожая
Джаконо, которая была прикреплена к вам, обслужила мистера Крейса и...
- Пожалуйста, - оборвал его Вулф. - Я выслушаю их, а также и тебя. Я
всегда считал тебя заслуживающим доверия, но, возможно, в твоем
высокопоставленном положении метрдотеля у Рустермана, ты скорее постараешься
увильнуть, чем быть впутанным в отравление. Ты увиливаешь, Феликс?
- Боже милостивый, мистер Вулф. Я впутан!
- Очень хорошо. Я видел, как эта женщина уронила блин и хотела взять
его пальцами, и я видел, как ты положил его обратно. Да, ты впутан, но не
так, как ты... - Он повернулся ко мне: - Арчи, ты обычно моя первая надежда,
но сейчас и последняя. Ты сидел рядом с мистером Пайлом. Кто поставил перед
ним тарелку?
Конечно, я знал, что настанет этот момент, но не утруждал свой мозг,
потому что я знал, что это бесполезно.
Я сказал кратко, но твердо:
- Нет.
Он взглянул на меня, и я добавил;
- Это все, просто "нет", как и Феликс, я могу объяснить. Во-первых, я
должен был оглянуться назад, чтобы увидеть ее лицо, а это плохие манеры за
столом. Во-вторых, я наблюдал за Феликсом, спасающим блин. В-третьих, шел
спор о цветах с пятнами и полосками, и я, так же как и вы, к нему
прислушивался. Я не видел даже ее руки.
Вулф стоял и тяжело дышал. Он закрыл глаза и открыл их снова и еще
несколько раз вздохнул.
- Немыслимо, - прорычал он. - Негодяйке невероятно везет.
- Я иду домой, - сказала Фэри Фабер. - Я устала.
- И я, - сказала еще одна из них и двинулась, но взгляд Вулфа
пригвоздил ее к месту.
- Я советую вам этого не делать, - сказал он. - Это правда, что мисс
Фабер как преступник исключается, и также и мисс Квин, потому что она была
под наблюдением Феликса в то время, когда обслужили мистера Пайла, но даже и
им я советую остаться. Когда мистер Пайл умрет, врачи, конечно, вызовут
полицию, и для вас будет лучше быть здесь, когда придет полиция. Я надеялся,
что смогу им предоставить разоблаченную убийцу. К черту! Есть один шанс.
Арчи, идем со мной. Фриц, Феликс и Золтан, оставайтесь с этими
женщинами. Если одна или несколько из них будут настаивать на том, чтобы
уйти, не держите их силой, но запишите их имена и время ухода. Если они
захотят есть, накормите их. Я буду...
- Я ухожу домой, - упрямо сказала Фэри Фабер.
- Очень хорошо, идите. Вас вытащит из кровати полисмен еще до того, как
окончится ночь. Фриц, я буду в столовой. Пошли, Арчи.
Он пошел, а я последовал за ним через коридор-кладовую к двери в
столовую.
По пути я взглянул на свои ручные часы: десять минут двенадцатого. Я
скорее ожидал, что столовая окажется пустой, но это было не так. Восемь из
них все еще были там, отсутствовали только Шривер и Хэвит, которые,
по-видимому, были наверху. Воздух был наполнен сигаретным дымом. Все, кроме
Адриана Дарта, сидели за столом, откинувшись в креслах, со стаканами бренди
и сигаретами.
Дарт стоял спиной к картине, изображающей летящих гусей, и
разглагольствовал. Когда мы вошли, он остановился, и все головы повернулись
к нам.
Эмил Крайс заговорил:
- Вот и вы. Я подходил к кухне, но не захотел вмешиваться. Шривер
просил меня извиниться перед Фрицем Бренером. Согласно нашему обычаю, мы
приглашаем шефа присоединиться к нам к шампанскому, грубому и веселому, но,
конечно, при таких обстоятельствах... - фраза повисла в воздухе, и он
добавил: - Должен ли я объяснить ему это? Или вы?
- Я это сделаю. - Вулф подошел к концу стола и сел. Он находился на
ногах почти два часа, что вполне нормально для его свиданий с орхидеями в
оранжерее дважды в день, но не для других мест. Он огляделся вокруг. -
Мистер Пайл еще жив?
- Мы на это надеемся, - сказал один из них. - Мы искренне на это
надеемся.
- Я должен быть дома в постели, - сказал другой. - У меня завтра
тяжелый день. Но, кажется... - он выпустил струю дыма.
Эмил Крайс потянулся за бутылкой бренди.
- Ни слова с того момента, как я спустился вниз. - Он посмотрел на
запястье. - Около часа назад. Я думаю, мне следует подняться наверх.
Чертовски неприятно. - Он отхлебнул бренди.
- Ужасно, - сказал один, - абсолютно ужасно. Я знаю, что вы спрашивали,
кто из девушек принес ему икру. Крайс говорит, вы его спрашивали.
Вулф кивнул.
- Я также спрашивал мистера Шривера и мистера Хэвита. И мистера
Гудвина, и мистера Бренера, и двух человек, которые по моему требованию
пришли помогать. И самих женщин. После более чем часа разговора с ними я все
еще нахожусь в затруднении. Я раскрыл хитрость, которой пользовалась
преступница, но не установил ее личности.
- Вы не слишком преждевременны? - задал вопрос адвокат, мистер
Лейкрафт. - Может быть, преступника нет. Острый и сильный гастрит может
послужить причиной...
- Ерунда. Я слишком раздражен, чтобы быть вежливым, мистер Лейкрафт.
Симптомы - типичные для мышьяка, и вы слышали, как мистер Пайл жаловался на
песок, но это не все. Никто из них не признает, что подала ему первое блюдо.
Та, которая была к нему прикреплена, обнаружила, что он уже обслужен, и
вместо него обслужила меня. Преступник действительно есть. Они положила
мышьяк в сметану, подала тарелку мистеру Пайлу, вернулась в кухню за другой
тарелкой, пришла и обслужила кого-то еще. Это установлено.
- Но тогда, - возразил адвокат, - одна из них никого не обслуживала.
Как это могло быть?
- Я не новичок в расследовании, мистер Лейкрафт, Я расскажу вам это
позднее, если вы хотите, а сейчас мне бы хотелось продвинуться дальше. То,
что яд был дан мистеру Пайлу женщиной, которая принесла ему икру, не
предположение - это факт. С помощью изумительной хитрости и удачи она
ускользнула от опознания, и сейчас я обращаюсь к вам. Ко всем. Я прошу вас
закрыть глаза и восстановить сцену.
Мы здесь за столом обсуждаем орхидеи, полоски и пятна. У женщины,
обслуживающей это место, блин соскальзывает с тарелки, и Феликс поднимает
его. Почти сразу же после этого выходит с тарелкой женщина, подходит к
мистеру Пайлу и ставит ее перед ним. Я обращаюсь к вам: кто она?
Эмил Крайс покачал головой.
- Я сказал вам наверху, что не знаю. Я не видел ее. Или если и видел,
то не зафиксировал этого.
Адриан Дарт, актер, стоял с закрытыми глазами, его подбородок был
поднят, руки скрещены - прекрасная поза сконцентрирования. Остальные, даже
Лейкрафт, закрыли глаза, но они, конечно, и в подметки ни годились Дарту.
Спустя длительное время они начали открывать глаза и качать головами.
- Это забылось, - сказал Дарт богатым музыкальным баритоном. - Должно
быть, я видел ее, так как сидел напротив него, но это забылось. Совершенно.
- Я не видел, - сказал другой. - Просто не видел.
- У меня есть неясное чувство, - сказал еще один, - но это чертовски
неопределенно. Нет.
Они ответили единогласно: нет.
Вулф положил руки на стол.
- Тогда я ответственен за это, - сказал он мрачно. - Я ваш гость и
джентльмен, но я виновен в том, что мистер Бренер был доведен до такого
скверного фиаско. Если мистер Пайл умрет, а так как он наверняка...
Открылась дверь, и вошел Бенниамин Шривер. Потом Льюис Хэвит, а затем
знакомая плотная фигура сержанта Перла Стеббинса из Манхэттенского Западного
бюро по убийствам.
Шривер подошел к столу и заговорил:
- Винсент умер. Полчаса назад. Доктор Джеймсон вызвал полицию. Он
считает, что почти наверняка...
- Постойте, - за его спиной вырос Перли. - Если вы не возражаете, этим
займусь я.
- Мой бог, - простонал Адриан Дарт и красиво содрогнулся.
Это последнее, что я слышал по делу от аристолога.

Глава 3

- Я не обвинял! - заорал инспектор Кремер. - Бросьте искажать мои
слова. Я не обвинял вас в соучастии. Я просто сказал, что вы что-то
умалчиваете, и какого черта вы лезете в петлю! Вы всегда так делаете!
Это происходило без четверти два в среду. Мы находились в кабинете на
первом этаже старинного каменного особняка на Тридцать пятой Западной улице.
Вулф, как обычно, сидел в своем огромном кресле. Дневное расписание было
безнадежно расстроено. Когда мы наконец добрались домой в пять утра, Вулф
приказал Фрицу забыть о завтраке до дальнейших указаний, а меня послал
наверх в оранжерею оставить записку для Теодора о том, что он не появится в
девять часов утра, а, возможно, и совсем.
В половине двенадцатого он позвонил по домашнему телефону и попросил
Фрица принести ему поднос с четырьмя яйцами и десятью кусочками бекона
вместо обычных двух и пяти, а немного позже часа раздался шум лифта, и затем
послышались его шаги, направляющиеся к конторе.
Посмотрев почту, взглянув на настольный календарь и подписав три чека,
которые я положил ему на стол, он взялся за меня.
- Прекрасная перспектива. Если иметь сними дело поодиночке, то это
может быть бесконечно. Ты сможешь собрать их всех здесь в шесть часов?
Я оставался спокоен. Я просто спросил:
- Кого всех?
- Тех женщин. Ты прекрасно знаешь.
Я все еще был спокоен.
- Мне кажется, что десяти из них было бы достаточно. Вы сами сказали,
что две могут быть вычеркнуты.
- Мне нужны они все. Те двое могут помочь установить порядок, в котором
подавались тарелки.
Я держался, я слишком мало спал, даже меньше, чем он, и я не был готов
к шумной поре.
- У меня есть предложение, - сказал я, - я предлагаю отложить операцию
до тех пор, пока ваши мозги не начнут снова работать. Посчитайте до пятисот
- это может тоже помочь. Вы чертовски хорошо знаете, что они, все
двенадцать, проведут этот день или в кабинете окружного прокурора, или
принимая дома официальных представителей - по-видимому, большая часть из них
- в кабинете окружного прокурора. И, наверно, они проведут там и вечер тоже.
Вы хотите аспирину?
- Я хочу их, - прорычал он.
Я мог бы оставить ему самому труд приводить себя в нормальное состояние
и подняться наверх вздремнуть, но все же он платит мне жалованье. Поэтому я
взял лист бумаги, на котором кое-что напечатал, поднялся и передал его ему.
В нем говорилось:
Пегги Чоут
Эллен Джаконо
Нора Ярет
Кэрол Эннис
Люси Морган
Фэри Фабер
ПРИКРЕПЛЕНЫ
Пайл
Вулф
Крайс
Шривер
Дарт
Хэвит
ОБСЛУЖИВАЛИ:
Вулф
Крайс
Шривер
Дарт
Хэвит
никого
- Фэри Фабер исключается, - сказал я, - и я считаю что это не должна
быть одни из пяти их, пусть даже Люси Морган и взяла последнюю тарелку.
Возможно, как одна или две другие взяли тарелки после Пегги Чоут и обслужили
людей, к которым они были прикреплены. Но кажется... - Я остановился, потому
что он скомкал бумагу и выбросил ее в корзину для бумаг.
- Я их слышал, - прорычал он. - Мои способности, включая и память, не
ухудшились. Меня просто вывели из терпения.
Для него это было как бы извинением и знаком того, что он начал
приходить в себя. Но спустя несколько минут, когда зазвонил дверной звонок,
и я, посмотрев в дверь, прозрачную с одной стороны, сказал ему, что это
Кремер, и он велел принять его, и Кремер промаршировал в кабинет и нарочно
устроил свою задницу в красном кожаном кресле и открыл рот, чтобы высказать
невежливое замечание об умалчивании фактов, связанных с убийством, Вулф дал
себе волю, и Кремер спросил его, какого черта он лезет в петлю, что было
ново для меня, так как звучало несколько вульгарно для инспектора. Вероятно,
он подхватил это от какого-нибудь хулигана.
Выведение Кремера из терпения оказалось благотворным делом для Вулфа.
Он откинулся на спинку стула.
- Каждый что-то умалчивает, - сказал он мирно. - Или, по крайней мере,
что-то упускает только потому, что включить все невозможно. В течение этих
утомительных часов, около шести из них, я отвечал на все вопросы, то же
самое и мистер Гудвин. Я действительно думал, что мы были полезны. Я думал,
мы сдвинулись с места.
- Да. - Кремер не был благодарен. Его большое розовое лицо всегда было
немного краснее нормального, но не от удовольствия, когда он убеждал Вулфа.
- Вы засвидетельствовали совершение убийства, но не уведомили.
- Это было не убийство, пока он не умер.
- Хорошо. Уголовное преступление. Вы не только не доложили об этом,
вы...
- То, что было совершено преступление, являлось моим умозаключением.
Другие присутствующие разубедили меня. Только за несколько минут до того,
как мистер Стеббинс вошел в комнату, мистер Лейкрафт, член суда и,
следовательно, - сам служитель закона, подверг сомнению мое заключение.
- Вы должны были доложить об этом. У вас есть лицензия детектива. К
тому же вы начали расследование, задавая вопросы подозреваемым...
- Только, чтобы уточнить мое заключение. Я был бы дураком, доложив вам
об этом, не изучив...
- К черту! - гаркнул Кремер. - Вы дадите мне кончить предложение? Хотя
бы одно?
Плечи Вулфа приподнялись на одну восьмую дюйма и снова опустились.
- Конечно, если это важно. Я не издеваюсь над вами, мистер Кремер. Но я
уже ответил на эти обвинения и вам, и Стеббинсу, и помощнику окружного
прокурора, я не уклонялся от доклада о преступлении, и я не захватывал
полномочий полиции. Хорошо. Кончайте предложение.
- Вы знали, что Пайл умирает. Вы об этом сказали.
- Также только мое собственное заключение. Врачи еще пытались его
спасти.
Кремер перевел дыхание. Он посмотрел на меня, не увидел ничего
вдохновляющего и вернулся к Вулфу.
- Я расскажу вам, почему я здесь. Те трое людей - повар, человек,
помогавший ему, и человек в столовой - Фриц Бренер, Феликс Корбет и Золтан
Мэхэни - они все были предложены вами. Все близки вам. Я хочу знать о них
или, по крайней мере, о двоих из них. Хорошо, я могу исключить Фрица.
Во-первых, трудно поверить в то, что Золтан не знает, кто взял первые две
или три тарелки или кто из них вернулся обратно за другой тарелкой, а также
трудно поверить, что Феликс не знает, кто обслуживал Пайла.
- Действительно, - согласился Вулф.
- Они профессионально обученные люди. Но их уже спрашивали.
- Да. Их спрашивали. Также трудно поверить, что Гудвин не видел, кто
обслуживал Пайла. Он видит все.
- Гудвин здесь присутствует. Обсудите это с ним.
- Сейчас я хочу знать ваше мнение о моей теории, поскольку с ним я уже
беседовал. Я знаю вашу и не отвергаю ее, но есть и другие альтернативы.
Во-первых, факт. В металлическом контейнере для мусора в кухне, не в ведре
для прочих отбросов, мы нашли кусок бумаги, простой белой бумаги, свернутой
в трубочку и завязанной тесьмой. Лаборатория обнаружила крупинки мышьяка.
Единственные два четких отпечатка принадлежат Золтану. Он говорит, что
увидел ее на полу в кухне под столом некоторое время спустя после того, как
начался обед, он не может сказать, когда поднял ее и выбросил в контейнер, а
его отпечатки пальцев на ней потому, что он смял ее, чтобы убедиться, что
там ничего нет.
Вулф кивнул.
- Как я и предполагал. Кусочек бумаги.
- Да. Я не говорю, что это уничтожает нашу теорию. Она могла всыпать
его в сметану, не оставив отпечатков пальцев, и она, конечно, не бросила бы
его на пол, если был бы хоть какой-нибудь шанс, что на бумаге есть ее
отпечатки пальцев. Но на ней отпечатки пальцев Золтана. Что неверного в
теории, то, что Золтан отравил одну из порций и увидел, что ее берет нужная
девушка? Я отвечу сам. Во-первых, Золтан заявил, что он не знал, к которому
из гостей какая девушка прикреплена. Но Феликс знал, и они могли быть в
сговоре. Во-вторых, все девушки отрицают, что Золтан указывал, какую тарелку
они должны взять, но вы знаете, как это может быть. Он мог сделать это так,
что она не знала. Что еще в этом неверного?
- Это не только несостоятельно, это почти вопиюще, - заявил Вулф. -
Почему, в таком случае, одна из них вернулась за второй тарелкой?