каком-нибудь уединенном ресторане. Скажешь, что во вторник вечером ты
сказал, что не видел, кто из них вернулся за второй тарелкой, так как ты был
взволнован и расстроен случившимся, но позднее, когда полиция тебя
спрашивала, ты вспомнил, но побоялся сказать правду, чтобы не противоречить
самому себе.
Однако сейчас, когда на ресторан упала дурная тень, ты теперь
почувствовал, что ты должен раскрыть тот факт, что видел ее возвращение за
второй тарелкой, но что перед...
- Но я ее не видел! - закричал Золтан.
- Я сказал...
- Постой, - огрызнулся на него Феликс.
Вулф продолжил:
- Но перед тем, как это сделать, ты решил обсудить это с ней. Ты
скажешь, что одной из причин, почему ты молчал, было то, что ты был не в
состоянии поверить в то, что такая привлекательная и очаровательная девушка,
как она, могла бы быть виновна в таком преступлении. Вводное предложение. Я
должен сказать с самого начала, что ты не должен пытаться повторять, как
попугай, мои слова. Я даю тебе только суть, слова должны быть твоими
собственными, теми, которыми ты обычно пользуешься. Ты это понимаешь?
- Да, сэр. - Руки Золтана были тесно стиснуты.
- Поэтому не пытайся запомнить мои слова. Твоя цель - заставить ее
согласиться с тобой встретиться. Она, конечно, решит, что ты собираешься
вымогать у нее деньги, но ты скажешь "нет".
Ты попытаешься создать у нее впечатление, что ты не потребуешь денег, а
будешь ожидать от нее благодарности в другой форме. Короче говоря, что ты ее
желаешь! Я не могу рассказать тебе, как создать это впечатление
влюбленности, я оставлю это на тебя.
Единственное условие - это то, что она должна быть убеждена, что если
откажется с тобой встретиться, то ты сразу же пойдешь в полицию и расскажешь
правду.
- Тогда вы знаете, - сказал Золтан. - Значит, она виновна.
- Совсем нет. У меня нет ни малейшего понятия, кто виновен. Когда с ней
закончишь, ты позвонишь остальным четырем и повторишь то же представление -
мисс Чоут, мисс Эннис, мисс...
- О, Боже, мистер Вулф, это невозможно.
- Не невозможно, просто трудно. Ты один можешь сделать это, так как они
знают твой голос. Я подумал о том, что это мог бы сделать Арчи, имитируя
твой голос, но такое было бы слишком рискованным. Ты сказал, что поможешь,
но в этом нет пользы, если простейшая мысль тебя пугает. Ты возьмешь это на
себя?
- Я не... я бы...
- Он возьмется, - сказал Феликс. - Ему это нравится. Ему только нужно
переварить. Он все сделает хорошо. Но я должен спросить, может ли он
ожидать, что они все согласятся с ним встретиться? Одна виноватая - да, но
все остальные?
- Конечно, нет. Надо много обсудить и устроить. Невиновные будут
реагировать по-разному, согласно их характеру. Одна или больше, возможно,
проинформирует полицию, и я должен на всякий случай принять меры с Кремером.
Так как, возможно, что одна из невиновных согласится с тобой встретиться,
Золтан, по какой-то невероятной причине, тебе придется назначить им разные
часы для свиданий. Нужно решить много деталей, но это обычно. Ключ - это ты.
Ты должен, конечно, корректировать. У нас дома есть несколько телефонов. Ты
пойдешь в комнату Арчи и будешь говорить оттуда. Мы будем слушать тебя по
другим телефонам. Арчи - в оранжерее, и я в своей комнате, Фриц в кухне, а
Феликс - здесь. Арчи будет изображать другую сторону в разговоре, он более
квалифицирован, чем я, чтобы имитировать ответы молодых женщин. Ты хочешь,
чтобы я повторил перед репетицией суть того, что ты должен говорить?
Золтан открыл рот и закрыл: - Да, - сказал он.
Глава 8
Сержант Перли Стеббинс в который раз за два часа передвинул свою
задницу.
- Она не идет, - проворчал он.
Стул вмещал только половина его габаритов. Мы были втиснуты в угол
кухни маленького ресторанчика Джона Пиотти на Четырнадцатой улице между
Второй и Третьей авеню. На крохотном столике лежали его и моя записные
книжки и маленький ящик, из которого выходили три шнура: два из них шли к
наушникам, надетым на нас, а третий шнур шел через пол, по подвальному этажу
и потом выходил в зал ресторана, где он незаметно был связан с микрофоном,
спрятанным в вазе с искусственными цветами.
- Нам придется держаться, - сказал я. - С рыжими никогда не знаешь
заранее.
Раскрытая страница моей записной книжки была пуста, а Перли написал в
своей следующее:
Эллен Джаконо
Пегги Чоут
Кэрол Эннис
Люси Морган
Нора Ярет
18.00
19.30
21.00
22.30
24.00
Это было у меня в голове. Если бы я записал это, от этого ничего бы не
изменилось.
- Во всяком случае, - сказал Перли, - мы чертовски хорошо знаем, кто
это.
- Не считайте ваших отравителей, - сказал я, - прежде чем они не
вылупились.
Это было очень слабо, но я устал и все еще не выспался.
Я надеялся на небеса, что он прав, так как в противном случае операция
была бы провалом. До сих пор все шло прекрасно. После получасовой репетиции
Золтан был чудесен. Он сделал из моей комнаты пять телефонных звонков, и,
когда он кончил, я сказал ему, что его имя должно сиять в рекламе на
Бродвее. Труднейшей работой было уговорить инспектора Кремера согласиться со
сроками Вулфа, но он не дал ответа на заявление Вулфа о том, что, если он
настаивает на изменении правил, Золтан играть не будет. Поэтому Перли был со
мной в кухне. Кремер с Вулфом - в конторе, собираясь остаться пообедать.
Золтан сидел за столиком со спрятанным микрофоном, а два сыщика из бюро по
расследованиям убийств, мужчина и женщина, сидели за другим столиком в
двадцати футах. Одна из наиболее сложных шарад, когда-либо поставленных
Вулфом.
Перли был прав, когда сказал, что мы знаем, кто она, но я был прав тоже
- она еще не вылупилась.
Реакции на звонки все решили. Эллен Джаконо была возмущена, Пегги Чоут
дала закончить свою речь и затем обозвала его лжецом, но она определенно не
сказала, что с ним не встретится, и окружной прокурор или полиция не
услышали ее звонка. Кэрол Эннис после того, как он рассказал свою установку,
сказала только одиннадцать слов: "Где я могу с вами встретиться?" - и после
того, как он сказал, где и когда, "Очень хорошо, я там буду". Люси Морган
задабривала его, пытаясь выведать все по телефону. Наконец она сказала, что
придет к нему на свидание, а затем бросилась в город и позвонила в наш
звонок. Рассказала мне историю, потребовала, чтобы я сопровождал ее на
свидание и настояла на встрече с Вулфом. Мне пришлось пообещать пойти, чтобы
от нее избавиться. Нора Ярет назвала его различными именами, начиная с лжеца
и так далее, и сказала ему, что ее друг слушает это по спаренному телефону,
что почти наверняка было ложью. Ни мы, ни служители закона не услышали от
нее ни звука.
Итак, это была Кэрол Эннис с волосами цвета пшеницы, что было
достаточно просто, но мы не могли насыпать ей соли на хвост. Если она была
действительно сообразительной и действительно сильной, она могла твердо
сидеть дома и не приходить, сообразив, что когда они за ней придут с
историей Золтана, она сможет сказать, что они или ошибаются, или он лжет, и
мы бы оказались в безвыходном положении. Если бы она не сказала ни слова, а
только бы беспристрастно держалась, она могла бы и уйти. Конечно, они бы
нашли ее и вернули обратно, но если бы она сказала, что Золтан лжет и что
она пришла потому, что она подумала, что ей подстроят ложное обвинение, мы
бы снова оказались в безвыходном положении. Но если она была сообразительной
и сильной, но том и другом не вполне достаточно, то она бы появилась в
девять часов и присоединилась к Золтану.
С этого момента все опять было на нем, но это было также
прорепетировано, и после представления с телефонными звонками я считал, что
он выдержит.
В половине девятого Перли сказал:
- Она не идет, - и снял наушники.
- Я никогда и не думал, что она придет, - сказал я. - Она - это была,
конечно, Пегги Чоут, чьим часом было 7.30. - Я говорил, что с рыжими нельзя
встретиться, чтобы поговорить.
Перли сделал знак Пиотти, который большую часть времени вертелся около,
и тот принес кофейник с кофе и две чистые чашки. Минуты тянулись, еле
двигаясь.
Когда мы опустошили чашки, я налил еще. В 20.56 я спросил:
- Я посчитаю?
- Вы будете кривляться и в аду, - тихо сказал он, так тихо, что это
было едва слышно. Он всегда хрипит, когда растет напряжение, это верный
сигнал.
Было четыре минуты десятого, когда микрофон донес до меня шум
отодвигаемого стула, затем тихо голос Золтана, говорящий "добрый вечер", и
затем женский голос, но я не смог разобрать слова.
- Недостаточно громко, - хрипло сказал Перли.
- Заткнитесь, - сказал я и вытащил ручку. - Они стоят.
Раздался шум двигаемых стульев, другие слабые звуки и затем:
Золтан: "Вы будете пить?"
Кэрол: "Нет. Я ничего не хочу".
Золтан: "Вы не съедите чего-нибудь?"
Кэрол: "Я не чувствую... может быть, да".
Перли и я обменялись взглядами. Это звучало так, как будто мы можем
получить больше, чем разговор. Другой женский голос, принадлежащий миссис
Пиотти:
- У нас есть хороший Оссо Буко, мадам. Очень хороший. Особенный!
Кэрол: "Нет, не мясо".
Золтан: "Может быть, сладкое?"
Кэрол: "Нет".
Золтан: "Мы будем чувствовать себя дружнее, если поедим. Спагетти с
анчоусным соусом - это отлично. Я ел".
Кэрол: "Вы ели?"
Я закусил губу, но он справился с этим отлично.
3олтан: "Я здесь уже полчаса, я так хотел вас видеть. Я подумал, что
мне следует что-нибудь заказать, и попробовал это. Я могу съесть даже еще
одну порцию".
Кэрол: "Вы должны знать толк в хорошей еде. Пусть так".
Миссис Пиотти: "Два спагетти с анчоусами. Вино. Очень хороший Чианти".
Кэрол: "Нет, кофе".
Пауза.
3олтан: "Вы более очаровательны без вуали, но вуаль - это тоже хорошо.
Это заставляет меня хотеть видеть дальше. Конечно, я..."
Кэрол: "Вы видели дальше, мистер Махэни".
3олтан: "Ах! Вы знаете мое имя?"
Кэрол: "Оно было в газете".
3олтан: "Я не жалею, что вы его знаете. Я хочу, чтобы вы знали мое имя,
но было бы приятнее, если бы вы знали меня как Золтана".
Кэрол: "Может быть, когда-нибудь. Это будет зависеть... Я, конечно, не
буду вас звать Золтан, если вы продолжаете думать то, что вы сказали по
телефону. Вы ошибаетесь, мистер Махэни. Вы не видели, как я возвращалась за
другой тарелкой, потому что я не возвращалась. Я не могу поверить, чтобы вы
рассказывали обо мне такую ужасную ложь, поэтому я считаю, что вы просто
ошибаетесь".
Миссис Пиотти подошла к нашему углу в кухне и прошептала мне на ухо:
- На ней вуаль.
3олтан: "Я не ошибаюсь, моя дорогая. Это бесполезно. Я знаю. Как я мог
ошибиться, когда с первого момента, как я вас увидел, я почувствовал... но я
не буду пытаться рассказывать вам то, что я почувствовал. Если бы кто-нибудь
другой пришел и взял другую тарелку, я бы ее остановил, но не вас. Перед
вами я нем. Поэтому это бесполезно".
Нуждаясь только в одной руке, чтобы писать, я использовал свободную,
чтобы послать Перли поцелуй.
Кэрол: "Я вижу. Значит, вы уверены".
Золтан: "Да, дорогая. Совершенно уверен".
Кэрол: "Но вы не рассказали полиции?"
Золтан: "Конечно, нет. Как и я говорил вам".
Кэрол: "Вы рассказали Ниро Вулфу или Арчи Гудвину?"
3олтан: "Я не сказал никому. Как я мог кому-нибудь рассказать? Мистер
Вулф уверен, что та, что вернулась за второй тарелкой, это та, что убила
человека, дала ему яд, а мистер Вулф всегда прав. Поэтому это для меня
ужасно. Мог ли я кому-нибудь рассказать, что я знаю о том, что вы убили
человека? Вы! Как я мог?! Вот почему мне пришлось с вами встретиться, чтобы
поговорить с вами. Если бы вы не надели вуаль, я мог бы смотреть в ваше
прекрасное лицо. Я думаю, что я знаю, что мог бы там увидеть. Я увидел это в
ваших глазах во вторник вечером. Я знаю, он заставил вас страдать. Я знаю,
вы бы не убили человека, если бы вы не были должны. Вот почему..."
Голос замер. Это было понятно, так как миссис Пиотти прошла через дверь
со спагетти и кофе, и в это время она должна была подходить к их столику.
Послышались разные звуки - она их обслуживала. Перли прошептал:
- Он заходит слишком далеко.
И я прошептал в ответ:
- Нет, он превосходен.
Подошел Пиотти и остановился, глядя в мою записную книжку. Ничего не
было, пока миссис Пиотти не вернулась в кухню и не раздался голос Кэрол.
Кэрол: "Вот почему я надела вуаль, Золтан, потому что я знаю, что это у
меня в глазах. Вы правы. Я это сделала. Он заставил меня страдать. Он
разрушил мою жизнь".
Золтан: "Нет, моя дорогая! Ваша жизнь не разрушена. Нет! Не имеет
значения, что он сделал. Он был... он..."
Я снова прикусил губу. Почему он не дал им сигнал? Ему было сказано,
что нет смысла вытягивать ничего об ее отношениях с Пайлом, так как она
наверняка будет лгать. Почему он не дал сигнал?
Ее голос продолжал: "Он обещал на мне жениться. Мне только двадцать два
года, Золтан. Я не думала, что когда-нибудь позволю мужчине снова до меня
дотронуться, но так как вы... я не знаю. Я рада, что вы знаете, что я убила
его.
Да, мне легче, что вы знаете. О, мне пришлось убить его, пришлось,
потому что, если бы я этого не сделала, я бы убила себя. Когда-нибудь я
расскажу вам, какой дурой я была, какая я... О!"
Золтан; "Что? Что случилось?"
Кэрол: "Моя сумка! Я оставила ее в моей машине. На улице. И я не
заперла дверь в машине. Голубая... Вы... Я пойду..."
3олтан: "Я возьму ее".
Послышались шум отодвигаемого стула, затем тихо его шаги и затем
молчание. Но молчание было нарушено через десять секунд, тогда как у него
должно было занять, по крайней мере, минуту, чтобы взять сумку и вернуться.
Оно было нарушено мужским голосом, сказавшим: "Я - полицейский, мисс Эннис",
и шумом, производимым Кэрол.
Перли сорвал наушник, вскочил и побежал. Я последовал за ним, держа в
руке записную книжку.
Это была живописная картина. Мужчина-полицейский стоял, держа руку на
плече Кэрол. Кэрол сидела неподвижно со вздернутым подбородком, глядя прямо
перед собой. Женщина-полицейский, ненамного старше Кэрол, стояла с другой
стороны стола лицом к Кэрол, держа обеими руками на уровне груди тарелку
спагетти. Она говорила Перли:
- Она что-то положила в нее и затем спрятала что-то в платье. Я видела
ее в моем зеркальце.
Я подошел. Несмотря на то что я был под присмотром, я все же сказал:
- Благодарю вас, мисс Эннис. Вы помогли. По сигналу Золтана они
собирались поднять суматоху, чтобы дать ему предлог покинуть вас, но вы
избавили их от хлопот. Я полагаю, вам лучше знать. Пойдем, Золтан, все
кончено. Согласно плану.
Он вошел и остановился в трех шагах с голубой сумкой в руках. Когда он
двинулся по направлению к нам, Перли протянул руку.
- Я возьму это.
Глава 9
Кремер сидел в красном кожаном кресле, Кэрол Эннис была в желтом кресле
лицом к столу Вулфа, с Перли с одной стороны и его женской коллегой с
другой.
Мужской коллега был послан в лабораторию с тарелкой спагетти и шариком
бумаги, вытащенным из платья Кэрол.
Фриц, Феликс и Золтан сидели на кушетке около моего стула.
- Я не собираюсь разыгрывать вас, мисс Эннис, - говорил Вулф. -
Причина, по которой я убедил мистера Кремера завести вас сюда по пути в
тюрьму, та, что я нуждаюсь в утолении моей злобы. Вы оскорбили и унизили не
только меня, но и одного из самых моих ценных друзей, Фрица Бренера, и двух
других людей, которых я уважаю. Я создал ситуацию, которая дает вам
возможность, и я хочу, чтобы они стали свидетелями вашего собственного
унижения, придуманного мной, в моем присутствии.
- Хватит с этим, - проворчал Кремер.
Вулф его проигнорировал.
- Я понимаю ребячество этой причины, мисс Эннис, но искренне сознаюсь в
этом. Более серьезная причина: я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы
взяли на себя такой чудовищный риск, что трудно поверить в вашу нормальную
психику, а мщение сумасшедшей женщине не дало бы удовлетворения. Что бы вы
сделали, если бы глаза Феликса были направлены на вас, когда вы вошли с
тарелкой и подошли к мистеру Пайлу? Или, если бы, когда вы вернулись в кухню
за второй тарелкой, Золтан увидел бы вас? Что бы вы сделали?
Ответа нет. По-видимому, она смотрела прямо на Вулфа, но с моей стороны
трудно было судить об этом, потому что на ней все еще была вуаль, Кремер
попросил снять ее, но она отказалась.
Когда женщина-полицейский извлекла бумажный шарик из платья Кэрол, она
спросила Кремера, снять ли ей с Кэрол вуаль, но Кремер сказал "нет".
Никакого грубого обращения.
Но встает вопрос, как смотрел на нее Вулф. Он наклонился вперед в
кресле, его руки лежали на столе. Он настаивал:
- Вы ответите, мисс Эннис?
Она не отвечала.
- Вы сумасшедшая, мисс Эннис?
Она не отвечала.
- Она ненормальная, Арчи?
Это было бесполезно. Когда мы одни, я не возражаю против его намеков на
то, что являюсь авторитетом по женскому вопросу, но сейчас присутствовала
компания. Я подарил ему взгляд и огрызнулся.
- Не комментирую.
Он повернулся к ней.
- Тогда с этим придется подождать. Я оставляю полиции такие вопросы,
как приобретение вами яда и ваши отношения с мистером Пайлом. Упомяну
только, что теперь вы не можете отрицать, что у вас был мышьяк, так как вы
во второй раз воспользовались им сегодня вечером, несомненно, он будет
обнаружен в спагетти и в бумаге, которую вы прятали в платье. И поэтому
совершенно ясно, что если вы сумасшедшая, то вы к тому же злобная и
безжалостная. Вы могли быть нетерпимо злы на мистера Пайла, но не на
Золтана. Он предстал перед вами не как мститель или вымогатель, а как
очарованный и одурманенный герой. Он предложил свое уважение и сочувствие,
ничего не требуя, и вашим контрпредложением была смерть.
Я бы сам...
- Вы лжете, - сказала Кэрол. Это были ее первые слова. - И он лгал. Он
собирался наклеветать на меня. Он не видел меня возвращавшейся за второй
тарелкой, но он собирался сказать, что видел. И вы лжете. Он предъявил
требования. Он угрожал мне.
Вулф поднял брови.
- Значит, вам не рассказали?
- Что не рассказали?
- Что вы были подслушаны? Это еще один вопрос, который я имею к вам. Я
не извиняюсь, что устроил вам ловушку, но вы заслуживаете знания о том, что
вы в наших руках, так как все, что вы и Золтан говорили, было услышано двумя
людьми, на другом конце провода, они подслушали и все записали. Это мистер
Стеббинс из полиции, он сидит слева от вас, и мистер Гудвин.
- Вы лжете, - сказала она.
- Нет, мисс Эннис. Это не ловушка. Та уже сработала. Вы слышали это,
мистер Стеббинс?
Перли кивнул. Он терпеть не мог отвечать на вопросы Вулфа.
- Арчи?
- Да, сэр.
- Золтан угрожал ей или требовал что-то?
- Нет, сэр, он следовал инструкциям.
Он повернулся к Кэрол.
- Теперь вы знаете. Я хотел быть в этом уверенным. Кончаю. Так как вы
могли бы просто объяснить обиду на мистера Пайла, то я хотел бы посмотреть,
как вы объясните попытку убить Золтана. Теперь моя злость утолена, и я...
- Хватит, - отрезал Кремер, вставая, - я не соглашался позволить вам
поучать ее всю ночь. Ведите ее, сержант.
Когда Перли встал, раздался голос.
- Могу я кое-что сказать? - это был Фриц.
Все повернулись к нему, а он подошел к Кэрол и остановился, глядя на
нее.
- Это по поводу того, о чем заметил мистер Вулф, - сказал он ей. - Он
сказал, что вы оскорбили меня, и это правда. Также правда и то, что я хотел,
чтобы он нашел вас. Я не могу говорить за Феликса. Вы пытались убить
Золтана, - и я не могу говорить за него. Но я могу сказать за себя. - Я
прощаю вас.
- Вы лжете, - сказала Кэрол.
сказал, что не видел, кто из них вернулся за второй тарелкой, так как ты был
взволнован и расстроен случившимся, но позднее, когда полиция тебя
спрашивала, ты вспомнил, но побоялся сказать правду, чтобы не противоречить
самому себе.
Однако сейчас, когда на ресторан упала дурная тень, ты теперь
почувствовал, что ты должен раскрыть тот факт, что видел ее возвращение за
второй тарелкой, но что перед...
- Но я ее не видел! - закричал Золтан.
- Я сказал...
- Постой, - огрызнулся на него Феликс.
Вулф продолжил:
- Но перед тем, как это сделать, ты решил обсудить это с ней. Ты
скажешь, что одной из причин, почему ты молчал, было то, что ты был не в
состоянии поверить в то, что такая привлекательная и очаровательная девушка,
как она, могла бы быть виновна в таком преступлении. Вводное предложение. Я
должен сказать с самого начала, что ты не должен пытаться повторять, как
попугай, мои слова. Я даю тебе только суть, слова должны быть твоими
собственными, теми, которыми ты обычно пользуешься. Ты это понимаешь?
- Да, сэр. - Руки Золтана были тесно стиснуты.
- Поэтому не пытайся запомнить мои слова. Твоя цель - заставить ее
согласиться с тобой встретиться. Она, конечно, решит, что ты собираешься
вымогать у нее деньги, но ты скажешь "нет".
Ты попытаешься создать у нее впечатление, что ты не потребуешь денег, а
будешь ожидать от нее благодарности в другой форме. Короче говоря, что ты ее
желаешь! Я не могу рассказать тебе, как создать это впечатление
влюбленности, я оставлю это на тебя.
Единственное условие - это то, что она должна быть убеждена, что если
откажется с тобой встретиться, то ты сразу же пойдешь в полицию и расскажешь
правду.
- Тогда вы знаете, - сказал Золтан. - Значит, она виновна.
- Совсем нет. У меня нет ни малейшего понятия, кто виновен. Когда с ней
закончишь, ты позвонишь остальным четырем и повторишь то же представление -
мисс Чоут, мисс Эннис, мисс...
- О, Боже, мистер Вулф, это невозможно.
- Не невозможно, просто трудно. Ты один можешь сделать это, так как они
знают твой голос. Я подумал о том, что это мог бы сделать Арчи, имитируя
твой голос, но такое было бы слишком рискованным. Ты сказал, что поможешь,
но в этом нет пользы, если простейшая мысль тебя пугает. Ты возьмешь это на
себя?
- Я не... я бы...
- Он возьмется, - сказал Феликс. - Ему это нравится. Ему только нужно
переварить. Он все сделает хорошо. Но я должен спросить, может ли он
ожидать, что они все согласятся с ним встретиться? Одна виноватая - да, но
все остальные?
- Конечно, нет. Надо много обсудить и устроить. Невиновные будут
реагировать по-разному, согласно их характеру. Одна или больше, возможно,
проинформирует полицию, и я должен на всякий случай принять меры с Кремером.
Так как, возможно, что одна из невиновных согласится с тобой встретиться,
Золтан, по какой-то невероятной причине, тебе придется назначить им разные
часы для свиданий. Нужно решить много деталей, но это обычно. Ключ - это ты.
Ты должен, конечно, корректировать. У нас дома есть несколько телефонов. Ты
пойдешь в комнату Арчи и будешь говорить оттуда. Мы будем слушать тебя по
другим телефонам. Арчи - в оранжерее, и я в своей комнате, Фриц в кухне, а
Феликс - здесь. Арчи будет изображать другую сторону в разговоре, он более
квалифицирован, чем я, чтобы имитировать ответы молодых женщин. Ты хочешь,
чтобы я повторил перед репетицией суть того, что ты должен говорить?
Золтан открыл рот и закрыл: - Да, - сказал он.
Глава 8
Сержант Перли Стеббинс в который раз за два часа передвинул свою
задницу.
- Она не идет, - проворчал он.
Стул вмещал только половина его габаритов. Мы были втиснуты в угол
кухни маленького ресторанчика Джона Пиотти на Четырнадцатой улице между
Второй и Третьей авеню. На крохотном столике лежали его и моя записные
книжки и маленький ящик, из которого выходили три шнура: два из них шли к
наушникам, надетым на нас, а третий шнур шел через пол, по подвальному этажу
и потом выходил в зал ресторана, где он незаметно был связан с микрофоном,
спрятанным в вазе с искусственными цветами.
- Нам придется держаться, - сказал я. - С рыжими никогда не знаешь
заранее.
Раскрытая страница моей записной книжки была пуста, а Перли написал в
своей следующее:
Эллен Джаконо
Пегги Чоут
Кэрол Эннис
Люси Морган
Нора Ярет
18.00
19.30
21.00
22.30
24.00
Это было у меня в голове. Если бы я записал это, от этого ничего бы не
изменилось.
- Во всяком случае, - сказал Перли, - мы чертовски хорошо знаем, кто
это.
- Не считайте ваших отравителей, - сказал я, - прежде чем они не
вылупились.
Это было очень слабо, но я устал и все еще не выспался.
Я надеялся на небеса, что он прав, так как в противном случае операция
была бы провалом. До сих пор все шло прекрасно. После получасовой репетиции
Золтан был чудесен. Он сделал из моей комнаты пять телефонных звонков, и,
когда он кончил, я сказал ему, что его имя должно сиять в рекламе на
Бродвее. Труднейшей работой было уговорить инспектора Кремера согласиться со
сроками Вулфа, но он не дал ответа на заявление Вулфа о том, что, если он
настаивает на изменении правил, Золтан играть не будет. Поэтому Перли был со
мной в кухне. Кремер с Вулфом - в конторе, собираясь остаться пообедать.
Золтан сидел за столиком со спрятанным микрофоном, а два сыщика из бюро по
расследованиям убийств, мужчина и женщина, сидели за другим столиком в
двадцати футах. Одна из наиболее сложных шарад, когда-либо поставленных
Вулфом.
Перли был прав, когда сказал, что мы знаем, кто она, но я был прав тоже
- она еще не вылупилась.
Реакции на звонки все решили. Эллен Джаконо была возмущена, Пегги Чоут
дала закончить свою речь и затем обозвала его лжецом, но она определенно не
сказала, что с ним не встретится, и окружной прокурор или полиция не
услышали ее звонка. Кэрол Эннис после того, как он рассказал свою установку,
сказала только одиннадцать слов: "Где я могу с вами встретиться?" - и после
того, как он сказал, где и когда, "Очень хорошо, я там буду". Люси Морган
задабривала его, пытаясь выведать все по телефону. Наконец она сказала, что
придет к нему на свидание, а затем бросилась в город и позвонила в наш
звонок. Рассказала мне историю, потребовала, чтобы я сопровождал ее на
свидание и настояла на встрече с Вулфом. Мне пришлось пообещать пойти, чтобы
от нее избавиться. Нора Ярет назвала его различными именами, начиная с лжеца
и так далее, и сказала ему, что ее друг слушает это по спаренному телефону,
что почти наверняка было ложью. Ни мы, ни служители закона не услышали от
нее ни звука.
Итак, это была Кэрол Эннис с волосами цвета пшеницы, что было
достаточно просто, но мы не могли насыпать ей соли на хвост. Если она была
действительно сообразительной и действительно сильной, она могла твердо
сидеть дома и не приходить, сообразив, что когда они за ней придут с
историей Золтана, она сможет сказать, что они или ошибаются, или он лжет, и
мы бы оказались в безвыходном положении. Если бы она не сказала ни слова, а
только бы беспристрастно держалась, она могла бы и уйти. Конечно, они бы
нашли ее и вернули обратно, но если бы она сказала, что Золтан лжет и что
она пришла потому, что она подумала, что ей подстроят ложное обвинение, мы
бы снова оказались в безвыходном положении. Но если она была сообразительной
и сильной, но том и другом не вполне достаточно, то она бы появилась в
девять часов и присоединилась к Золтану.
С этого момента все опять было на нем, но это было также
прорепетировано, и после представления с телефонными звонками я считал, что
он выдержит.
В половине девятого Перли сказал:
- Она не идет, - и снял наушники.
- Я никогда и не думал, что она придет, - сказал я. - Она - это была,
конечно, Пегги Чоут, чьим часом было 7.30. - Я говорил, что с рыжими нельзя
встретиться, чтобы поговорить.
Перли сделал знак Пиотти, который большую часть времени вертелся около,
и тот принес кофейник с кофе и две чистые чашки. Минуты тянулись, еле
двигаясь.
Когда мы опустошили чашки, я налил еще. В 20.56 я спросил:
- Я посчитаю?
- Вы будете кривляться и в аду, - тихо сказал он, так тихо, что это
было едва слышно. Он всегда хрипит, когда растет напряжение, это верный
сигнал.
Было четыре минуты десятого, когда микрофон донес до меня шум
отодвигаемого стула, затем тихо голос Золтана, говорящий "добрый вечер", и
затем женский голос, но я не смог разобрать слова.
- Недостаточно громко, - хрипло сказал Перли.
- Заткнитесь, - сказал я и вытащил ручку. - Они стоят.
Раздался шум двигаемых стульев, другие слабые звуки и затем:
Золтан: "Вы будете пить?"
Кэрол: "Нет. Я ничего не хочу".
Золтан: "Вы не съедите чего-нибудь?"
Кэрол: "Я не чувствую... может быть, да".
Перли и я обменялись взглядами. Это звучало так, как будто мы можем
получить больше, чем разговор. Другой женский голос, принадлежащий миссис
Пиотти:
- У нас есть хороший Оссо Буко, мадам. Очень хороший. Особенный!
Кэрол: "Нет, не мясо".
Золтан: "Может быть, сладкое?"
Кэрол: "Нет".
Золтан: "Мы будем чувствовать себя дружнее, если поедим. Спагетти с
анчоусным соусом - это отлично. Я ел".
Кэрол: "Вы ели?"
Я закусил губу, но он справился с этим отлично.
3олтан: "Я здесь уже полчаса, я так хотел вас видеть. Я подумал, что
мне следует что-нибудь заказать, и попробовал это. Я могу съесть даже еще
одну порцию".
Кэрол: "Вы должны знать толк в хорошей еде. Пусть так".
Миссис Пиотти: "Два спагетти с анчоусами. Вино. Очень хороший Чианти".
Кэрол: "Нет, кофе".
Пауза.
3олтан: "Вы более очаровательны без вуали, но вуаль - это тоже хорошо.
Это заставляет меня хотеть видеть дальше. Конечно, я..."
Кэрол: "Вы видели дальше, мистер Махэни".
3олтан: "Ах! Вы знаете мое имя?"
Кэрол: "Оно было в газете".
3олтан: "Я не жалею, что вы его знаете. Я хочу, чтобы вы знали мое имя,
но было бы приятнее, если бы вы знали меня как Золтана".
Кэрол: "Может быть, когда-нибудь. Это будет зависеть... Я, конечно, не
буду вас звать Золтан, если вы продолжаете думать то, что вы сказали по
телефону. Вы ошибаетесь, мистер Махэни. Вы не видели, как я возвращалась за
другой тарелкой, потому что я не возвращалась. Я не могу поверить, чтобы вы
рассказывали обо мне такую ужасную ложь, поэтому я считаю, что вы просто
ошибаетесь".
Миссис Пиотти подошла к нашему углу в кухне и прошептала мне на ухо:
- На ней вуаль.
3олтан: "Я не ошибаюсь, моя дорогая. Это бесполезно. Я знаю. Как я мог
ошибиться, когда с первого момента, как я вас увидел, я почувствовал... но я
не буду пытаться рассказывать вам то, что я почувствовал. Если бы кто-нибудь
другой пришел и взял другую тарелку, я бы ее остановил, но не вас. Перед
вами я нем. Поэтому это бесполезно".
Нуждаясь только в одной руке, чтобы писать, я использовал свободную,
чтобы послать Перли поцелуй.
Кэрол: "Я вижу. Значит, вы уверены".
Золтан: "Да, дорогая. Совершенно уверен".
Кэрол: "Но вы не рассказали полиции?"
Золтан: "Конечно, нет. Как и я говорил вам".
Кэрол: "Вы рассказали Ниро Вулфу или Арчи Гудвину?"
3олтан: "Я не сказал никому. Как я мог кому-нибудь рассказать? Мистер
Вулф уверен, что та, что вернулась за второй тарелкой, это та, что убила
человека, дала ему яд, а мистер Вулф всегда прав. Поэтому это для меня
ужасно. Мог ли я кому-нибудь рассказать, что я знаю о том, что вы убили
человека? Вы! Как я мог?! Вот почему мне пришлось с вами встретиться, чтобы
поговорить с вами. Если бы вы не надели вуаль, я мог бы смотреть в ваше
прекрасное лицо. Я думаю, что я знаю, что мог бы там увидеть. Я увидел это в
ваших глазах во вторник вечером. Я знаю, он заставил вас страдать. Я знаю,
вы бы не убили человека, если бы вы не были должны. Вот почему..."
Голос замер. Это было понятно, так как миссис Пиотти прошла через дверь
со спагетти и кофе, и в это время она должна была подходить к их столику.
Послышались разные звуки - она их обслуживала. Перли прошептал:
- Он заходит слишком далеко.
И я прошептал в ответ:
- Нет, он превосходен.
Подошел Пиотти и остановился, глядя в мою записную книжку. Ничего не
было, пока миссис Пиотти не вернулась в кухню и не раздался голос Кэрол.
Кэрол: "Вот почему я надела вуаль, Золтан, потому что я знаю, что это у
меня в глазах. Вы правы. Я это сделала. Он заставил меня страдать. Он
разрушил мою жизнь".
Золтан: "Нет, моя дорогая! Ваша жизнь не разрушена. Нет! Не имеет
значения, что он сделал. Он был... он..."
Я снова прикусил губу. Почему он не дал им сигнал? Ему было сказано,
что нет смысла вытягивать ничего об ее отношениях с Пайлом, так как она
наверняка будет лгать. Почему он не дал сигнал?
Ее голос продолжал: "Он обещал на мне жениться. Мне только двадцать два
года, Золтан. Я не думала, что когда-нибудь позволю мужчине снова до меня
дотронуться, но так как вы... я не знаю. Я рада, что вы знаете, что я убила
его.
Да, мне легче, что вы знаете. О, мне пришлось убить его, пришлось,
потому что, если бы я этого не сделала, я бы убила себя. Когда-нибудь я
расскажу вам, какой дурой я была, какая я... О!"
Золтан; "Что? Что случилось?"
Кэрол: "Моя сумка! Я оставила ее в моей машине. На улице. И я не
заперла дверь в машине. Голубая... Вы... Я пойду..."
3олтан: "Я возьму ее".
Послышались шум отодвигаемого стула, затем тихо его шаги и затем
молчание. Но молчание было нарушено через десять секунд, тогда как у него
должно было занять, по крайней мере, минуту, чтобы взять сумку и вернуться.
Оно было нарушено мужским голосом, сказавшим: "Я - полицейский, мисс Эннис",
и шумом, производимым Кэрол.
Перли сорвал наушник, вскочил и побежал. Я последовал за ним, держа в
руке записную книжку.
Это была живописная картина. Мужчина-полицейский стоял, держа руку на
плече Кэрол. Кэрол сидела неподвижно со вздернутым подбородком, глядя прямо
перед собой. Женщина-полицейский, ненамного старше Кэрол, стояла с другой
стороны стола лицом к Кэрол, держа обеими руками на уровне груди тарелку
спагетти. Она говорила Перли:
- Она что-то положила в нее и затем спрятала что-то в платье. Я видела
ее в моем зеркальце.
Я подошел. Несмотря на то что я был под присмотром, я все же сказал:
- Благодарю вас, мисс Эннис. Вы помогли. По сигналу Золтана они
собирались поднять суматоху, чтобы дать ему предлог покинуть вас, но вы
избавили их от хлопот. Я полагаю, вам лучше знать. Пойдем, Золтан, все
кончено. Согласно плану.
Он вошел и остановился в трех шагах с голубой сумкой в руках. Когда он
двинулся по направлению к нам, Перли протянул руку.
- Я возьму это.
Глава 9
Кремер сидел в красном кожаном кресле, Кэрол Эннис была в желтом кресле
лицом к столу Вулфа, с Перли с одной стороны и его женской коллегой с
другой.
Мужской коллега был послан в лабораторию с тарелкой спагетти и шариком
бумаги, вытащенным из платья Кэрол.
Фриц, Феликс и Золтан сидели на кушетке около моего стула.
- Я не собираюсь разыгрывать вас, мисс Эннис, - говорил Вулф. -
Причина, по которой я убедил мистера Кремера завести вас сюда по пути в
тюрьму, та, что я нуждаюсь в утолении моей злобы. Вы оскорбили и унизили не
только меня, но и одного из самых моих ценных друзей, Фрица Бренера, и двух
других людей, которых я уважаю. Я создал ситуацию, которая дает вам
возможность, и я хочу, чтобы они стали свидетелями вашего собственного
унижения, придуманного мной, в моем присутствии.
- Хватит с этим, - проворчал Кремер.
Вулф его проигнорировал.
- Я понимаю ребячество этой причины, мисс Эннис, но искренне сознаюсь в
этом. Более серьезная причина: я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы
взяли на себя такой чудовищный риск, что трудно поверить в вашу нормальную
психику, а мщение сумасшедшей женщине не дало бы удовлетворения. Что бы вы
сделали, если бы глаза Феликса были направлены на вас, когда вы вошли с
тарелкой и подошли к мистеру Пайлу? Или, если бы, когда вы вернулись в кухню
за второй тарелкой, Золтан увидел бы вас? Что бы вы сделали?
Ответа нет. По-видимому, она смотрела прямо на Вулфа, но с моей стороны
трудно было судить об этом, потому что на ней все еще была вуаль, Кремер
попросил снять ее, но она отказалась.
Когда женщина-полицейский извлекла бумажный шарик из платья Кэрол, она
спросила Кремера, снять ли ей с Кэрол вуаль, но Кремер сказал "нет".
Никакого грубого обращения.
Но встает вопрос, как смотрел на нее Вулф. Он наклонился вперед в
кресле, его руки лежали на столе. Он настаивал:
- Вы ответите, мисс Эннис?
Она не отвечала.
- Вы сумасшедшая, мисс Эннис?
Она не отвечала.
- Она ненормальная, Арчи?
Это было бесполезно. Когда мы одни, я не возражаю против его намеков на
то, что являюсь авторитетом по женскому вопросу, но сейчас присутствовала
компания. Я подарил ему взгляд и огрызнулся.
- Не комментирую.
Он повернулся к ней.
- Тогда с этим придется подождать. Я оставляю полиции такие вопросы,
как приобретение вами яда и ваши отношения с мистером Пайлом. Упомяну
только, что теперь вы не можете отрицать, что у вас был мышьяк, так как вы
во второй раз воспользовались им сегодня вечером, несомненно, он будет
обнаружен в спагетти и в бумаге, которую вы прятали в платье. И поэтому
совершенно ясно, что если вы сумасшедшая, то вы к тому же злобная и
безжалостная. Вы могли быть нетерпимо злы на мистера Пайла, но не на
Золтана. Он предстал перед вами не как мститель или вымогатель, а как
очарованный и одурманенный герой. Он предложил свое уважение и сочувствие,
ничего не требуя, и вашим контрпредложением была смерть.
Я бы сам...
- Вы лжете, - сказала Кэрол. Это были ее первые слова. - И он лгал. Он
собирался наклеветать на меня. Он не видел меня возвращавшейся за второй
тарелкой, но он собирался сказать, что видел. И вы лжете. Он предъявил
требования. Он угрожал мне.
Вулф поднял брови.
- Значит, вам не рассказали?
- Что не рассказали?
- Что вы были подслушаны? Это еще один вопрос, который я имею к вам. Я
не извиняюсь, что устроил вам ловушку, но вы заслуживаете знания о том, что
вы в наших руках, так как все, что вы и Золтан говорили, было услышано двумя
людьми, на другом конце провода, они подслушали и все записали. Это мистер
Стеббинс из полиции, он сидит слева от вас, и мистер Гудвин.
- Вы лжете, - сказала она.
- Нет, мисс Эннис. Это не ловушка. Та уже сработала. Вы слышали это,
мистер Стеббинс?
Перли кивнул. Он терпеть не мог отвечать на вопросы Вулфа.
- Арчи?
- Да, сэр.
- Золтан угрожал ей или требовал что-то?
- Нет, сэр, он следовал инструкциям.
Он повернулся к Кэрол.
- Теперь вы знаете. Я хотел быть в этом уверенным. Кончаю. Так как вы
могли бы просто объяснить обиду на мистера Пайла, то я хотел бы посмотреть,
как вы объясните попытку убить Золтана. Теперь моя злость утолена, и я...
- Хватит, - отрезал Кремер, вставая, - я не соглашался позволить вам
поучать ее всю ночь. Ведите ее, сержант.
Когда Перли встал, раздался голос.
- Могу я кое-что сказать? - это был Фриц.
Все повернулись к нему, а он подошел к Кэрол и остановился, глядя на
нее.
- Это по поводу того, о чем заметил мистер Вулф, - сказал он ей. - Он
сказал, что вы оскорбили меня, и это правда. Также правда и то, что я хотел,
чтобы он нашел вас. Я не могу говорить за Феликса. Вы пытались убить
Золтана, - и я не могу говорить за него. Но я могу сказать за себя. - Я
прощаю вас.
- Вы лжете, - сказала Кэрол.