Страница:
— Вы — беспардонный лжец! — раздраженно заявил Вулфу Кремер.
Подбородок Вулфа вздернулся вверх как минимум на восемь дюймов.
— Мистер Кремер, — сказал он холодно, — я устал от вашего визита. Мистер Гудвин не выкинул вас отсюда, когда вы только вошли, поэтому я предлагаю вам самому уйти, не дожидаясь приглашения. Пределы ваших прав и возможностей вы знаете так же хорошо, как и я.
Он отодвинул кресло от стола и поднялся.
— Если вы утверждаете, что я лгу, докажите это. Но если ваши действия и в дальнейшем будут подобны тем, какие вы себе позволяли сегодня, когда ворвались ко мне в дом во время еды, я буду врать вам и днем, и ночью. Что касается убийства бородатого мужчины, то причем тут я или мистер Гудвин? Сначала докажите наличие какой-то связи, а потом уж начинайте нас допрашивать. Ну, а коли бы вы ОСМЕЛИЛИСЬ, а мне показалось, что у вас было такое намерение — задержать Гудвина в качестве свидетеля, то вот бы где вы поучились искусству вранья! И я не стал бы добиваться его освобождения под залог, нет, я бы допек вас при помощи «хабеас корпус акто»! Вы бы незамедлительно получили предписание о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности его ареста!.. Мисс Найдер и Арчи! Идем отсюда! — обратился он к нам.
Вулф демонстративно двинулся к двери, обойдя красное кресло. Я пошел следом, подошел к Синтин, взял ее за локоть и вывел из кабинета. Я-то предполагал, что мы поднимемся в оранжерею, находящуюся под самой крышей. Выйдя в прихожую, я решил, что, поскольку нам втроем не втиснуться в небольшой лифт, а если и втиснемся, то Вулф при этом потеряет все свое величие, то мы с Синтин отправимся пешком.
Однако мои волнения оказались напрасными: я только было открыл рот, чтобы объявить о своем решении Вулфу, как увидел Кремера, который вслед за нами выходил из кабинета. Даже не взглянув на нас и не произнеся ни единого слова, инспектор большими шагами прошел к выходу, открыл дверь, переступил через высокий порог и с сердцем захлопнул за собой дверь.
Я побежал в прихожую, чтобы запереть двери на задвижку и набросить цепочку. Любые страховые и прочие агенты к нам сразу не попадут, им удастся только просунуть сквозь узенькую щелку свои «верительные грамоты». От всех этих людей мы легко отделывались.
Вулф привел нас обратно в кабинет, усадил по креслам и требовательно обратился к Синтин:
— Вы его убили?
Она смело встретила его взгляд, но в ту же минуту судорожно глотнула воздух, голова ее поникла, руки повисли, и она зарыдала.
Подбородок Вулфа вздернулся вверх как минимум на восемь дюймов.
— Мистер Кремер, — сказал он холодно, — я устал от вашего визита. Мистер Гудвин не выкинул вас отсюда, когда вы только вошли, поэтому я предлагаю вам самому уйти, не дожидаясь приглашения. Пределы ваших прав и возможностей вы знаете так же хорошо, как и я.
Он отодвинул кресло от стола и поднялся.
— Если вы утверждаете, что я лгу, докажите это. Но если ваши действия и в дальнейшем будут подобны тем, какие вы себе позволяли сегодня, когда ворвались ко мне в дом во время еды, я буду врать вам и днем, и ночью. Что касается убийства бородатого мужчины, то причем тут я или мистер Гудвин? Сначала докажите наличие какой-то связи, а потом уж начинайте нас допрашивать. Ну, а коли бы вы ОСМЕЛИЛИСЬ, а мне показалось, что у вас было такое намерение — задержать Гудвина в качестве свидетеля, то вот бы где вы поучились искусству вранья! И я не стал бы добиваться его освобождения под залог, нет, я бы допек вас при помощи «хабеас корпус акто»! Вы бы незамедлительно получили предписание о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности его ареста!.. Мисс Найдер и Арчи! Идем отсюда! — обратился он к нам.
Вулф демонстративно двинулся к двери, обойдя красное кресло. Я пошел следом, подошел к Синтин, взял ее за локоть и вывел из кабинета. Я-то предполагал, что мы поднимемся в оранжерею, находящуюся под самой крышей. Выйдя в прихожую, я решил, что, поскольку нам втроем не втиснуться в небольшой лифт, а если и втиснемся, то Вулф при этом потеряет все свое величие, то мы с Синтин отправимся пешком.
Однако мои волнения оказались напрасными: я только было открыл рот, чтобы объявить о своем решении Вулфу, как увидел Кремера, который вслед за нами выходил из кабинета. Даже не взглянув на нас и не произнеся ни единого слова, инспектор большими шагами прошел к выходу, открыл дверь, переступил через высокий порог и с сердцем захлопнул за собой дверь.
Я побежал в прихожую, чтобы запереть двери на задвижку и набросить цепочку. Любые страховые и прочие агенты к нам сразу не попадут, им удастся только просунуть сквозь узенькую щелку свои «верительные грамоты». От всех этих людей мы легко отделывались.
Вулф привел нас обратно в кабинет, усадил по креслам и требовательно обратился к Синтин:
— Вы его убили?
Она смело встретила его взгляд, но в ту же минуту судорожно глотнула воздух, голова ее поникла, руки повисли, и она зарыдала.
Глава 6
Это было ужасно!
Единственное, что так же шокировало Ниро Вулфа, как вторжение в столовую и попытки оторвать его от приема пищи, было — рыдающая женщина. Его реакция на подобное проявление чувств — сначала необузданная ярость, переходящая потом в панику.
Я попытался успокоить его:
— Она… Хорошо, просто…
— Прекрати, Арчи! — безнадежным голосом остановил меня Вулф.
Я подошел к Синтин, нажал ей на плечи, запрокинул ее голову и в долгом поцелуе прижался к ее губам. Она отпрянула от меня, потом толкнула и закричала:
— Какого черта вам надо?
Это звучало уже совсем хорошо, поэтому я нашел возможность обернуться к Вулфу и укоризненно сказать:
— Я не думаю, что она плачет от страха или отчаяния. Вероятно, она голодна. Держу пари, что кроме раннего завтрака, она не проглотила ни кусочка!
Вулф пришел в ужас:
— Великий боже! Мисс Найдер, неужели же это правда? Вы не ели?
Она кивнула.
— Они все утро продержали меня там, а потом я приехала сюда…
— Какое варварство! И это называется «цивилизованные люди»!
Вулф решительно нажал кнопку. Поскольку от кабинета до кухни было всего лишь пять метров, Фриц появился в то же мгновение.
— Сэндвичи и пиво, сию минуту! — распорядился мой патрон. — Пиво, мисс Найдер?
— Я не хочу есть.
— Неправда… Пиво? Кларет? Молоко? Бренди?
— Скотч с водой, если не возражаете. Я обычно пью скотч.
Вот это прогресс! Его нельзя было отнести целиком на счет моих заслуг, большая роль принадлежит самому Вулфу, который сумел принять меры предосторожности в отношении Синтин.
Синтин охотно взяла бокал со скотчем, но ее пришлось уговаривать съесть сэндвичи. Однако, стоило ей откусить первый кусочек знаменитого сэндвича с анчоусами, которые умел готовить только Фриц, как дальнейшие уговоры оказались излишними. Синтин по-детски воскликнула: «Какая вкуснятина!», и сразу же завоевала симпатии и Вулфа, и Фрица.
А пока она ела, Вулф разговаривал со мной об орхидеях, а не о Кремере, поскольку его эмоции в отношении инспектора были еще слишком свежи.
Но вот Синтин закончила есть, прикончила все, что было на подносе, я взял у нее поднос, отнес его на стол и хотел было добавить ей спиртного, но заметил, что ее бокал полон, поэтому вернулся на свое место.
— Вам лучше?
— Да, много лучше. В самом деле, я наверное, была очень голодна.
— Вот и прекрасно… — Вулф вздохнул с облегчением. — Пойдем дальше. Вы явились ко мне сразу же после того, как вас отпустили из полиции. Означает ли это, что вы нуждаетесь в моей помощи при изменившихся обстоятельствах?
— Да, конечно, я хочу…
— Извините меня, в дальнейшем мы будем придерживаться в разговоре только направления, которое устраивает меня. Я не мистер Кремер. Давайте уточним детали… Меня интересуют два вопроса, не выяснив которые я не смогу идти дальше. Первый — не вы ли сами убили этого человека. Адвокат, кстати, может иметь дело с убийцей и действовать в его интересах, но я не адвокат и никогда не взял бы денег от убийцы. Итак, это вы его убили?
— Нет, я хочу…
— Не хотели этого и не убивали. Так?
— Да.
— Я склонен этому поверить в силу причин, которые не являются ортодоксальными. Вот если бы вы не смогли есть даже сэндвичи, приготовленные Фрицем, тогда другое дело…
Вулф не закончил свою фразу и посмотрел на меня:
— Скажи, Арчи, убила или не убила мисс Найдер этого человека?
Я взглянул на нее. Губы у меня невольно растянулись в веселой усмешке, ее голубые глаза искренне и без смущения посмотрели в мои. Я должен заметить, что хотя она и выглядела измученной, но все же и сейчас была прелестна. Конечно, не та фея, которая накануне демонстрировала с необычайным шиком разные туалеты и порхала по эстраде в ажурном платье из органди, но все же очаровательна! Она могла быть кем угодно, только не убийцей!
Поэтому я сказал Вулфу.
— Нет, сэр! Конечно, я не располагаю никакими доказательствами, но я голосую против. Мои доводы не похожи на ваши, я не подхожу к данной проблеме с гастрономической точки зрения, и все же утверждаю, что если бы она была убийцей, мне бы не удалось заставить ее перестать рыдать одним поцелуем. Не говоря уж о том, что женщину, которая могла нанести такой удар палкой по лицу человека, даже десяток ударов, не так-то легко поцеловать…
Вулф согласился:
— По-видимому, это так!
Помолчав, он добавил:
— Иначе бы существовали какие-то факты, которыми Кремер припер бы вас к стенке… Другой вопрос, мисс Найдер, тот человек, которого вы увидели неделю назад, и приняли за своего дядю, и убитый мужчина — одно и то же лицо?
— Да, — тихо прошептала она, — это был дядя Поль. Я видела его. Я вошла…
— Не забегайте вперед. Всему свое время. Я думаю, раз вы доверились мне, вы считаете меня хорошим детективом. Надеюсь, вчерашние слова не были пустыми комплиментами? Допускаю, что ваши предположения — еще не доказательство. Это было бы слишком легковесно. Не можете ли вы привести мне какие-то более существенные доводы? Почему вы все-таки решили, что это ваш дядя?
— Я это знаю, — твердо заявила Синтин. — Возможно, если постараться и хорошенько подумать, я и соображу, почему я его узнала, но сейчас у меня все перемешалось в голове… Разрешите мне все рассказать вам по порядку? Тогда, возможно, я найду и доказательства… Вы помните, что я вам говорила о партнере дяди — Джордже Домери? О том, что у него находились дядины бумаги, а после его смерти они оказались у его племянника Бернарда. Я пришла прошлым вечером в контору, чтобы их отыскать… и вдруг увидела на полу убитого мужчину. Вы можете себе представить… — Она сделала выразительный жест.
— Да, я могу себе представить ваше состояние, — сказал Вулф. — Продолжайте.
— Я все же заставила себя подойти к нему поближе, его лицо было страшно изуродовано, но я увидела бородку и прилизанные волосы. Мои нервы не выдержали, и мне пришлось сесть, чтобы взять себя в руки. В полиции мне сказали, что я пробыла в конторе целых пятнадцать минут, но мне думается, что гораздо меньше… Наконец, я справилась с собой, подошла к убитому, приподняла брючину на правой ноге и стянула носок. У него на лодыжке было два небольших шрама, он мне рассказывал, как его однажды покусала собака… Да, я увидела эти шрамы… и снова вынуждена была сесть: у меня подкашивались ноги.
Она замолчала с открытым ртом:
— Так вот почему я там пробыла целых 15 минут! Я совершенно забыла, что садилась еще раз…
— После этого вы ушли? Что вы делали потом?
— Вернулась домой, в свою квартиру и позвонила мистеру Домерсету. Я хотела…
— Кто такой мистер Домерсет?
— Наш юрист. Он был другом дяди Поля, его душеприказчиком. Я не сказала ему, что видела дядю Поля на прошлой неделе, потому что не располагала никакими доказательствами. И потом, я хотела сама найти дядю Поля и поговорить с ним первой. Вот почему я и обратилась к вам, чтобы вы мне помогли в моих поисках… Но когда я пришла домой, то решила, что самое первое, что я должна сделать — это позвонить мистеру Домерсету. Я позвонила, но мне никто не ответил…
— Черт возьми! — проворчал Вулф, — почему же вы не позвонили мне?
— Да, но…
Синтин пояснила, словно оправдываясь:
— Я же вас совсем не знаю, могла ли я вам звонить? Откуда я знаю, поверите ли вы мне? Или же решите, что я вас обманываю?
— Действительно! — насмешливо сказал задетый за живое Вулф. — Поэтому вы решили скрыть все это от меня, не подумав, что я обо всем все равно прочту в газетах… что же сделал ваш юрист? Изучил дело?
Она покачала головой:
— Я так и не видела его. Позвонила в половине двенадцатого второй раз, думая, что он уже дома, но его не было. И мне в голову не пришло попросить передать ему что-нибудь. Я позвонила в полночь, и снова безрезультатно. Я решила, что все равно дождусь его, и прилегла не раздеваясь на тахту и… Вам будет трудно поверить, но я заснула и проснулась лишь в 7 часов. Подумав снова обо всем, я решила, что звонить мистеру Домерсету не стоит. Ни ему, ни кому другому… Во время демонстрации моделей множество людей поднимается и спускается вниз на лифтах в любое время суток. Вот я и подумала, что вряд ли кто-то запомнил, когда я была в конторе. Мое имя в регистрационном журнале не записано, потому что меня все хорошо знают… Это было глупо, правда?
Вулф согласился, что поступила она не лучшим образом, слегка вздохнув. Синтин продолжала:
— Конечно, я должна была придти на работу как ни в чем не бывало. Это было нелегко, но я все же пошла, а приблизившись к зданию сразу же увидела толпу зевак, полицию, машины. Я простояла там всего лишь несколько минут: ко мне подошел полицейский, отвел в какую-то комнату и мне стали задавать всякие вопросы. Я же как дура, сказала им, что меня там прошлым вечером не было когда они уже прекрасно знали, что я там была.
Синтин всплеснула руками.
— Когда они меня отпустили, я снова позвонила мистеру Домерсету но он завтракал. Тогда я поехала к вам.
Вулф глубоко вздохнул, так что в кабинете определенно заколебался воздух.
— Хорошо…
Он прикрыл глаза и снова их открыл:
— Вы сказали, что хотите моей помощи и при изменившихся обстоятельствах. Чего же вы ждете от меня? Защиту от обвинения в убийстве?
Синтин вытаращила глаза:
— Обвинения? В убийстве МОЕГО ДЯДИ?
Ее подбородок задрожал:
— Я бы…
— Прекратите! — неожиданно рявкнул я на Вулфа. — Если вы не хотите меня заставить снова ее целовать. Она не плакса, но ваши методы ужасны. Выбирайте выражения!
Вулф сердито на меня посмотрел, но все же стал говорить мягче:
— Мисс Найдер, если вы нуждаетесь в защите и надеетесь найти ее в моем доме, то я не гожусь для этой роли. Наймите адвоката. Но если вы хотите отыскать убийцу вашего дяди, кем бы они ни был, независимо от того, что полиция этим уже занимается, то за такое дело я возьмусь. Так кто же вам нужен: адвокат или я?
— Вы!
Вулф одобрительно кивнул головой:
— Условимся, как мы будем действовать, — он взглянул на настенные часы, — через 20 минут я поднимусь в теплицу, где буду находиться два часа, от четырех до шести. Но прежде один весьма существенный вопрос: кто-нибудь знает, что убитый — Поль Найдер? Кто-нибудь, кроме вас?
— Никто.
— Припомните, за это время никто не высказал подобное предположение? Нет ли хотя бы косвенных доказательств, что вашего дядю узнали?
— Нет. Все в один голос повторяют, что никогда не видели этого человека и не представляют, каким образом он попал в нашу контору. Конечно, если бы его лицо не было так изуродовано…
— Но все же естественно предположить, что убийца знал, кто его жертва. Надо быть ослом, чтобы рассуждать иначе. Предположим, убийца посчитал, что никто, кроме него, не узнает вашего дядю… Это уже дает нам козырь. Вы уверены, что никому даже не намекнули о встрече с вашим дядей на прошлой неделе?
— Да. Совершенно уверена.
— В этом тоже ваше преимущество Если рассмотреть все повнимательней, то получается следующее: если тело похоронят, не установив личность убитого, ваше вступление в права наследства все еще остается отсроченным. И вы не можете забрать тело и похоронить его соответствующим образом. Далее. Если полиции сообщить, кто был убит, возможно, ей удастся лучше выполнить эту свою работу.
— Смогут ли они все держать в секрете до тех пор, пока не найдут убийцу? — прервала его Синтин.
— Может быть, смогли бы, но я сомневаюсь, что они этого захотят. Скорее всего, они придут к самому «очевидному» и легкому выводу, что это вы его убили, чтобы получить его долю в деле. Ну и попросят ваших коллег придти и опознать вашего дядю. Разумеется, мистер Домерсет тоже будет приглашен. Это одна причина, по которой я бы не стал сообщать в полицию имя убитого. Другая причина более личная. Я вообще ничего не хочу говорить мистеру Кремеру после его сегодняшнего неэтичного поведения. Но вы можете поступать так, как считаете необходимым. Хотите ли вы рассказать обо всем полиции?
— Нет.
— Итак, идем дальше…
Вулф опять кинул взгляд на часы:
— Не можете ли вы хотя бы предположительно сказать, кто убил вашего дядю?
— Нет, конечно, нет!
— У вас вообще нет никаких соображений по этому поводу?
— Нет.
— И много ли у вас работает людей?
— Примерно двести человек.
— Ого!.. — Вулф нахмурился:
— Мог ли кто-нибудь войти в контору после часа ее закрытия?
— Только те, у кого имеется ключ, или же те, кому передал ключ тот, у кого таковой имеется. Во время демонстрации моделей журналистам или покупателям у нас собирается масса народа, но журналисты спешат передать новости в свои редакции, а покупатели, хотя и задерживаются, однако не допоздна. К полуночи вообще никого не остается. Вот почему я вчера пошла туда за бумагами дяди вечером.
— Прошлым вечером там никто не работал?
— Нет, ни души.
— У кого есть ключи?
— Дайте подумать… Один у меня, второй у Бернарда Домери, у Полли Фареллы, у Уорда Роппера. Вот и все. Хотя — нет. У мистера Домерсета тоже есть свой ключ. В качестве дядиного душеприказчика он имеет право контролировать ведение дел.
— Кто открывает дверь утром и закрывает на ночь?
— Полли Фарелла. Это входит в ее обязанности множество лет, я еще там не работала.
— Таким образом, всего пять ключей?
— Да, это все.
— Так. Но вы не упомянули еще о двух персонах. У вашего дяди ведь наверняка имелся ключ? Надо думать, что именно им он и воспользовался вчера вечером, когда пришел в контору. Далее, был ли ключ у Джорджа Домери?
— Я же говорила вам о ключах, которые имеются в наличии, — с легким недовольством сказала Синтин. — Я полагаю, что у дяди Поля был ключ, в отношении же Джорджа Домери ничего не могу сказать. Но если этот ключ находился у него в кармане в тот момент, когда он удил рыбу и утонул, тогда в настоящее время этот ключ на дне океана. Если же нет — тогда он у Бернарда.
Вулф кивнул:
— Итак, у нас есть четыре человека, не считая вас, у которых имелся ключ. Мисс Фарелла и мистер Домери, мистер Роппер и мистер Домерсет. Не смогли бы вы их всех пригласить сюда сегодня вечером, скажем, в половине девятого?
Синтин спросила:
— Что значит «сюда»?
— В нашу контору.
— Бог мой! Но как же я их сюда привезу? Что я им скажу? Не могу же я заявить, что нуждаюсь в их помощи для того, чтобы отыскать убийцу моего дяди. Ведь они-то не знают, что это был дядя! Вы должны учитывать, что они все старше меня. Они меня посчитают дерзкой девчонкой, только и всего! Ну как же мне это устроить, а? Господи…
Она вдруг замолчала, пораженная какой-то неожиданно пришедшей ей в голову мыслью.
— В чем дело? — требовательно спросил Вулф.
— Завтра же день моего рождения. Мне исполняется двадцать один год.
— Да? — вежливо спросил Вулф.
— Ничего себе, счастливый день рождения! — пробормотала она, на глазах у нее снова были слезы.
— Только не это! — переполошился Ниро Вулф.
— Поделикатнее! — предупредил я его. — Это важная дата в жизни девушки!
Он оттолкнул кресло, поспешно встал и сказал мне:
— Арчи, я хотел бы видеть всех этих людей сегодня вечером. Можно было бы назначить встречу на восемь, но я предпочел бы в половине девятого, после обеда. Пойди вместе с мисс Найдер. Она находится под подозрением в убийстве, наняла меня, ну, и ожидает от своего ближайшего окружения помощи, ясно? Ведь они фактически являются компаньонами в деле, один из этой четверки — ее партнер, второй — юрист, еще двое — товарищи по работе. Все понятно, убедительно и звучит правдоподобно. Действуйте!
Он подошел к двери, открыл ее и направился к лифту.
Единственное, что так же шокировало Ниро Вулфа, как вторжение в столовую и попытки оторвать его от приема пищи, было — рыдающая женщина. Его реакция на подобное проявление чувств — сначала необузданная ярость, переходящая потом в панику.
Я попытался успокоить его:
— Она… Хорошо, просто…
— Прекрати, Арчи! — безнадежным голосом остановил меня Вулф.
Я подошел к Синтин, нажал ей на плечи, запрокинул ее голову и в долгом поцелуе прижался к ее губам. Она отпрянула от меня, потом толкнула и закричала:
— Какого черта вам надо?
Это звучало уже совсем хорошо, поэтому я нашел возможность обернуться к Вулфу и укоризненно сказать:
— Я не думаю, что она плачет от страха или отчаяния. Вероятно, она голодна. Держу пари, что кроме раннего завтрака, она не проглотила ни кусочка!
Вулф пришел в ужас:
— Великий боже! Мисс Найдер, неужели же это правда? Вы не ели?
Она кивнула.
— Они все утро продержали меня там, а потом я приехала сюда…
— Какое варварство! И это называется «цивилизованные люди»!
Вулф решительно нажал кнопку. Поскольку от кабинета до кухни было всего лишь пять метров, Фриц появился в то же мгновение.
— Сэндвичи и пиво, сию минуту! — распорядился мой патрон. — Пиво, мисс Найдер?
— Я не хочу есть.
— Неправда… Пиво? Кларет? Молоко? Бренди?
— Скотч с водой, если не возражаете. Я обычно пью скотч.
Вот это прогресс! Его нельзя было отнести целиком на счет моих заслуг, большая роль принадлежит самому Вулфу, который сумел принять меры предосторожности в отношении Синтин.
Синтин охотно взяла бокал со скотчем, но ее пришлось уговаривать съесть сэндвичи. Однако, стоило ей откусить первый кусочек знаменитого сэндвича с анчоусами, которые умел готовить только Фриц, как дальнейшие уговоры оказались излишними. Синтин по-детски воскликнула: «Какая вкуснятина!», и сразу же завоевала симпатии и Вулфа, и Фрица.
А пока она ела, Вулф разговаривал со мной об орхидеях, а не о Кремере, поскольку его эмоции в отношении инспектора были еще слишком свежи.
Но вот Синтин закончила есть, прикончила все, что было на подносе, я взял у нее поднос, отнес его на стол и хотел было добавить ей спиртного, но заметил, что ее бокал полон, поэтому вернулся на свое место.
— Вам лучше?
— Да, много лучше. В самом деле, я наверное, была очень голодна.
— Вот и прекрасно… — Вулф вздохнул с облегчением. — Пойдем дальше. Вы явились ко мне сразу же после того, как вас отпустили из полиции. Означает ли это, что вы нуждаетесь в моей помощи при изменившихся обстоятельствах?
— Да, конечно, я хочу…
— Извините меня, в дальнейшем мы будем придерживаться в разговоре только направления, которое устраивает меня. Я не мистер Кремер. Давайте уточним детали… Меня интересуют два вопроса, не выяснив которые я не смогу идти дальше. Первый — не вы ли сами убили этого человека. Адвокат, кстати, может иметь дело с убийцей и действовать в его интересах, но я не адвокат и никогда не взял бы денег от убийцы. Итак, это вы его убили?
— Нет, я хочу…
— Не хотели этого и не убивали. Так?
— Да.
— Я склонен этому поверить в силу причин, которые не являются ортодоксальными. Вот если бы вы не смогли есть даже сэндвичи, приготовленные Фрицем, тогда другое дело…
Вулф не закончил свою фразу и посмотрел на меня:
— Скажи, Арчи, убила или не убила мисс Найдер этого человека?
Я взглянул на нее. Губы у меня невольно растянулись в веселой усмешке, ее голубые глаза искренне и без смущения посмотрели в мои. Я должен заметить, что хотя она и выглядела измученной, но все же и сейчас была прелестна. Конечно, не та фея, которая накануне демонстрировала с необычайным шиком разные туалеты и порхала по эстраде в ажурном платье из органди, но все же очаровательна! Она могла быть кем угодно, только не убийцей!
Поэтому я сказал Вулфу.
— Нет, сэр! Конечно, я не располагаю никакими доказательствами, но я голосую против. Мои доводы не похожи на ваши, я не подхожу к данной проблеме с гастрономической точки зрения, и все же утверждаю, что если бы она была убийцей, мне бы не удалось заставить ее перестать рыдать одним поцелуем. Не говоря уж о том, что женщину, которая могла нанести такой удар палкой по лицу человека, даже десяток ударов, не так-то легко поцеловать…
Вулф согласился:
— По-видимому, это так!
Помолчав, он добавил:
— Иначе бы существовали какие-то факты, которыми Кремер припер бы вас к стенке… Другой вопрос, мисс Найдер, тот человек, которого вы увидели неделю назад, и приняли за своего дядю, и убитый мужчина — одно и то же лицо?
— Да, — тихо прошептала она, — это был дядя Поль. Я видела его. Я вошла…
— Не забегайте вперед. Всему свое время. Я думаю, раз вы доверились мне, вы считаете меня хорошим детективом. Надеюсь, вчерашние слова не были пустыми комплиментами? Допускаю, что ваши предположения — еще не доказательство. Это было бы слишком легковесно. Не можете ли вы привести мне какие-то более существенные доводы? Почему вы все-таки решили, что это ваш дядя?
— Я это знаю, — твердо заявила Синтин. — Возможно, если постараться и хорошенько подумать, я и соображу, почему я его узнала, но сейчас у меня все перемешалось в голове… Разрешите мне все рассказать вам по порядку? Тогда, возможно, я найду и доказательства… Вы помните, что я вам говорила о партнере дяди — Джордже Домери? О том, что у него находились дядины бумаги, а после его смерти они оказались у его племянника Бернарда. Я пришла прошлым вечером в контору, чтобы их отыскать… и вдруг увидела на полу убитого мужчину. Вы можете себе представить… — Она сделала выразительный жест.
— Да, я могу себе представить ваше состояние, — сказал Вулф. — Продолжайте.
— Я все же заставила себя подойти к нему поближе, его лицо было страшно изуродовано, но я увидела бородку и прилизанные волосы. Мои нервы не выдержали, и мне пришлось сесть, чтобы взять себя в руки. В полиции мне сказали, что я пробыла в конторе целых пятнадцать минут, но мне думается, что гораздо меньше… Наконец, я справилась с собой, подошла к убитому, приподняла брючину на правой ноге и стянула носок. У него на лодыжке было два небольших шрама, он мне рассказывал, как его однажды покусала собака… Да, я увидела эти шрамы… и снова вынуждена была сесть: у меня подкашивались ноги.
Она замолчала с открытым ртом:
— Так вот почему я там пробыла целых 15 минут! Я совершенно забыла, что садилась еще раз…
— После этого вы ушли? Что вы делали потом?
— Вернулась домой, в свою квартиру и позвонила мистеру Домерсету. Я хотела…
— Кто такой мистер Домерсет?
— Наш юрист. Он был другом дяди Поля, его душеприказчиком. Я не сказала ему, что видела дядю Поля на прошлой неделе, потому что не располагала никакими доказательствами. И потом, я хотела сама найти дядю Поля и поговорить с ним первой. Вот почему я и обратилась к вам, чтобы вы мне помогли в моих поисках… Но когда я пришла домой, то решила, что самое первое, что я должна сделать — это позвонить мистеру Домерсету. Я позвонила, но мне никто не ответил…
— Черт возьми! — проворчал Вулф, — почему же вы не позвонили мне?
— Да, но…
Синтин пояснила, словно оправдываясь:
— Я же вас совсем не знаю, могла ли я вам звонить? Откуда я знаю, поверите ли вы мне? Или же решите, что я вас обманываю?
— Действительно! — насмешливо сказал задетый за живое Вулф. — Поэтому вы решили скрыть все это от меня, не подумав, что я обо всем все равно прочту в газетах… что же сделал ваш юрист? Изучил дело?
Она покачала головой:
— Я так и не видела его. Позвонила в половине двенадцатого второй раз, думая, что он уже дома, но его не было. И мне в голову не пришло попросить передать ему что-нибудь. Я позвонила в полночь, и снова безрезультатно. Я решила, что все равно дождусь его, и прилегла не раздеваясь на тахту и… Вам будет трудно поверить, но я заснула и проснулась лишь в 7 часов. Подумав снова обо всем, я решила, что звонить мистеру Домерсету не стоит. Ни ему, ни кому другому… Во время демонстрации моделей множество людей поднимается и спускается вниз на лифтах в любое время суток. Вот я и подумала, что вряд ли кто-то запомнил, когда я была в конторе. Мое имя в регистрационном журнале не записано, потому что меня все хорошо знают… Это было глупо, правда?
Вулф согласился, что поступила она не лучшим образом, слегка вздохнув. Синтин продолжала:
— Конечно, я должна была придти на работу как ни в чем не бывало. Это было нелегко, но я все же пошла, а приблизившись к зданию сразу же увидела толпу зевак, полицию, машины. Я простояла там всего лишь несколько минут: ко мне подошел полицейский, отвел в какую-то комнату и мне стали задавать всякие вопросы. Я же как дура, сказала им, что меня там прошлым вечером не было когда они уже прекрасно знали, что я там была.
Синтин всплеснула руками.
— Когда они меня отпустили, я снова позвонила мистеру Домерсету но он завтракал. Тогда я поехала к вам.
Вулф глубоко вздохнул, так что в кабинете определенно заколебался воздух.
— Хорошо…
Он прикрыл глаза и снова их открыл:
— Вы сказали, что хотите моей помощи и при изменившихся обстоятельствах. Чего же вы ждете от меня? Защиту от обвинения в убийстве?
Синтин вытаращила глаза:
— Обвинения? В убийстве МОЕГО ДЯДИ?
Ее подбородок задрожал:
— Я бы…
— Прекратите! — неожиданно рявкнул я на Вулфа. — Если вы не хотите меня заставить снова ее целовать. Она не плакса, но ваши методы ужасны. Выбирайте выражения!
Вулф сердито на меня посмотрел, но все же стал говорить мягче:
— Мисс Найдер, если вы нуждаетесь в защите и надеетесь найти ее в моем доме, то я не гожусь для этой роли. Наймите адвоката. Но если вы хотите отыскать убийцу вашего дяди, кем бы они ни был, независимо от того, что полиция этим уже занимается, то за такое дело я возьмусь. Так кто же вам нужен: адвокат или я?
— Вы!
Вулф одобрительно кивнул головой:
— Условимся, как мы будем действовать, — он взглянул на настенные часы, — через 20 минут я поднимусь в теплицу, где буду находиться два часа, от четырех до шести. Но прежде один весьма существенный вопрос: кто-нибудь знает, что убитый — Поль Найдер? Кто-нибудь, кроме вас?
— Никто.
— Припомните, за это время никто не высказал подобное предположение? Нет ли хотя бы косвенных доказательств, что вашего дядю узнали?
— Нет. Все в один голос повторяют, что никогда не видели этого человека и не представляют, каким образом он попал в нашу контору. Конечно, если бы его лицо не было так изуродовано…
— Но все же естественно предположить, что убийца знал, кто его жертва. Надо быть ослом, чтобы рассуждать иначе. Предположим, убийца посчитал, что никто, кроме него, не узнает вашего дядю… Это уже дает нам козырь. Вы уверены, что никому даже не намекнули о встрече с вашим дядей на прошлой неделе?
— Да. Совершенно уверена.
— В этом тоже ваше преимущество Если рассмотреть все повнимательней, то получается следующее: если тело похоронят, не установив личность убитого, ваше вступление в права наследства все еще остается отсроченным. И вы не можете забрать тело и похоронить его соответствующим образом. Далее. Если полиции сообщить, кто был убит, возможно, ей удастся лучше выполнить эту свою работу.
— Смогут ли они все держать в секрете до тех пор, пока не найдут убийцу? — прервала его Синтин.
— Может быть, смогли бы, но я сомневаюсь, что они этого захотят. Скорее всего, они придут к самому «очевидному» и легкому выводу, что это вы его убили, чтобы получить его долю в деле. Ну и попросят ваших коллег придти и опознать вашего дядю. Разумеется, мистер Домерсет тоже будет приглашен. Это одна причина, по которой я бы не стал сообщать в полицию имя убитого. Другая причина более личная. Я вообще ничего не хочу говорить мистеру Кремеру после его сегодняшнего неэтичного поведения. Но вы можете поступать так, как считаете необходимым. Хотите ли вы рассказать обо всем полиции?
— Нет.
— Итак, идем дальше…
Вулф опять кинул взгляд на часы:
— Не можете ли вы хотя бы предположительно сказать, кто убил вашего дядю?
— Нет, конечно, нет!
— У вас вообще нет никаких соображений по этому поводу?
— Нет.
— И много ли у вас работает людей?
— Примерно двести человек.
— Ого!.. — Вулф нахмурился:
— Мог ли кто-нибудь войти в контору после часа ее закрытия?
— Только те, у кого имеется ключ, или же те, кому передал ключ тот, у кого таковой имеется. Во время демонстрации моделей журналистам или покупателям у нас собирается масса народа, но журналисты спешат передать новости в свои редакции, а покупатели, хотя и задерживаются, однако не допоздна. К полуночи вообще никого не остается. Вот почему я вчера пошла туда за бумагами дяди вечером.
— Прошлым вечером там никто не работал?
— Нет, ни души.
— У кого есть ключи?
— Дайте подумать… Один у меня, второй у Бернарда Домери, у Полли Фареллы, у Уорда Роппера. Вот и все. Хотя — нет. У мистера Домерсета тоже есть свой ключ. В качестве дядиного душеприказчика он имеет право контролировать ведение дел.
— Кто открывает дверь утром и закрывает на ночь?
— Полли Фарелла. Это входит в ее обязанности множество лет, я еще там не работала.
— Таким образом, всего пять ключей?
— Да, это все.
— Так. Но вы не упомянули еще о двух персонах. У вашего дяди ведь наверняка имелся ключ? Надо думать, что именно им он и воспользовался вчера вечером, когда пришел в контору. Далее, был ли ключ у Джорджа Домери?
— Я же говорила вам о ключах, которые имеются в наличии, — с легким недовольством сказала Синтин. — Я полагаю, что у дяди Поля был ключ, в отношении же Джорджа Домери ничего не могу сказать. Но если этот ключ находился у него в кармане в тот момент, когда он удил рыбу и утонул, тогда в настоящее время этот ключ на дне океана. Если же нет — тогда он у Бернарда.
Вулф кивнул:
— Итак, у нас есть четыре человека, не считая вас, у которых имелся ключ. Мисс Фарелла и мистер Домери, мистер Роппер и мистер Домерсет. Не смогли бы вы их всех пригласить сюда сегодня вечером, скажем, в половине девятого?
Синтин спросила:
— Что значит «сюда»?
— В нашу контору.
— Бог мой! Но как же я их сюда привезу? Что я им скажу? Не могу же я заявить, что нуждаюсь в их помощи для того, чтобы отыскать убийцу моего дяди. Ведь они-то не знают, что это был дядя! Вы должны учитывать, что они все старше меня. Они меня посчитают дерзкой девчонкой, только и всего! Ну как же мне это устроить, а? Господи…
Она вдруг замолчала, пораженная какой-то неожиданно пришедшей ей в голову мыслью.
— В чем дело? — требовательно спросил Вулф.
— Завтра же день моего рождения. Мне исполняется двадцать один год.
— Да? — вежливо спросил Вулф.
— Ничего себе, счастливый день рождения! — пробормотала она, на глазах у нее снова были слезы.
— Только не это! — переполошился Ниро Вулф.
— Поделикатнее! — предупредил я его. — Это важная дата в жизни девушки!
Он оттолкнул кресло, поспешно встал и сказал мне:
— Арчи, я хотел бы видеть всех этих людей сегодня вечером. Можно было бы назначить встречу на восемь, но я предпочел бы в половине девятого, после обеда. Пойди вместе с мисс Найдер. Она находится под подозрением в убийстве, наняла меня, ну, и ожидает от своего ближайшего окружения помощи, ясно? Ведь они фактически являются компаньонами в деле, один из этой четверки — ее партнер, второй — юрист, еще двое — товарищи по работе. Все понятно, убедительно и звучит правдоподобно. Действуйте!
Он подошел к двери, открыл ее и направился к лифту.
Глава 7
Одна из моих догадок, что я уже имел удовольствие прежде разговаривать с Бернардом Домери, оказалась неправильной. Я почему-то вбил себе в голову, что это он стоял в роли распорядителя около входа, впуская посетителей на седьмой авеню. Но человек, который так решительно преградил путь даме из «Дрисуол Империум» и оглядел меня с ног до головы, прежде чем пропустить внутрь, не был Бернардом Домери. Я его больше ни разу не встретил.
Бизнес — это одна из немногих областей, когда департамент полиции не жалеет денег на расследование преступления, если что-то угрожает нормальному состоянию дел в этой области. Колеса коммерции не должны останавливаться ни на секунду.
Через восемь часов после обнаружения трупа в конторе «Домери и Найдер» только полицейский в штатском, прогуливающийся перед домом, напоминал посвященным лицам о совершившемся здесь убийстве. Полиция сделала все, что смогла, собрала все сведения, которые сумела, после чего уехала.
Когда мы с Синтин вошли в здание, полицейский на посту узнал меня и принялся расспрашивать, что мне здесь понадобилось, Я весьма любезно сказал ему, что работаю на Ниро Вулфа, а Ниро Вулф — на мисс Найдер.
Я совершенно не беспокоился о Кремере. Кремер прекрасно понимал, что если только предпримет решительные шаги в плане «обуздания» Вулфа, тот в долгу не останется. И Кремеру следовало бы хорошенько взвесить все «за» и «против», прежде чем определить линию своего поведения, дабы не оказаться снова в дураках, как это случилось во время ленча. Конечно, если дело станет хлопотливым и сложным, Кремер может взбунтоваться, но не сегодня и не завтра.
Мы с Синтин сидели в приемной Бернарда Домери и ожидали, когда он покончит с какими-то покупателями в зале для показа. Раньше это был кабинет дяди Бернарда — Джорджа Домери — большая светлая комната с высокими потолками, красиво обставленная. На стенах висело множество фотографий, даже больше, чем в демонстрационном зале.
Мы решили начать с Бернарда.
— Самое плохое, — сказала Синтин, — что он терпеть не может принимать какие-то решения. Особенно, если вопрос важный, обязательно норовит промедлить, подождать, что подскажут звезды и хрустальный магический шарик… Но когда что-то решит, становится упрямым, как мул. Если мне бывает необходимо, чтобы он что-то решил, я обычно веду себя так, будто бы это полнейшие пустяки…
Дверь отворилась, вошел стройный высокий молодой человек и сразу же подошел к мисс Найдер.
— Извини, Синтин, но это была Догерти. Она просила передать тебе, что ты совершенно потрясающе выглядела на прошлом показе. Даже лучше, чем всегда… Она потеряла голову, увидев эти твои модели… О, кто это?
— Мистер Гудвин из офиса мистера Ниро Вулфа, — ответила Синтин. — Мистер Домери — мистер Гудвин.
Я пожал ему руку.
— Ниро Вулф — детектив? — спросил Бернард.
Я подтвердил, что это так. Его возбуждение, внезапно вызванное визитом какой-то мисс Догерти, испарилось без следа. Он посмотрел на Синтин, покачал головой (непонятно, что ему не понравилось), подошел к стулу, но не к тому, который стоял за столом, а к другому, и сел. Синтин мне сообщила в разговоре, что Бернард на 4 года моложе меня, и он действительно выглядел моложе. К Синтин Бернард обращался интимным голосом, а на меня смотрел как на соперника.
Нужно отдать ему должное: он хорошо сложен, знает толк в одежде, умеет ее носить и подбирать, да и уродом его не назовешь.
Когда он пришел в себя, он изрек:
— Это ужасно!
И мрачно добавил:
— Каким образом Ниро Вулф оказался привлеченным к этому делу?
— Я к нему обратилась, — ответила Синтин.
— Чего ради? Что он должен сделать?
— Как ты не понимаешь! Полиция вела себя безобразно. Особенно когда они узнали, что я приходила сюда вечером одна, ведь больше никого тут не было, верно?
— Подозревают тебя? Это же полнейший идиотизм! Почему же ты не можешь сюда придти, в свою контору?
— Могу, конечно, они действительно близки к тому, чтобы арестовать меня.
— Тогда тебе необходим адвокат… Где Домерсет? Это он порекомендовал тебе отправиться к Ниро Вулфу?
Синтин отрицательно покачала головой:
— Я его еще не видела, но собираюсь с ним посоветоваться, как только…
— Черт возьми! Ты должна была это сделать в первую очередь!
Синтин нахмурила брови:
— Я отнимаю у тебя время не для того, чтобы спрашивать, как должна поступить. С этим я справлюсь без твоей помощи, мне просто надо попросить тебя кое-что сделать.
Я подумал, что начало получилось неважными и решил вмешаться:
— Можно ли мне вставить слово? — спросил я любезно.
Бернард хмуро взглянул на меня:
— Все это — самое настоящее безумие. Единственное, что от нас требуется — не обращать внимание на случившееся. Нас это ни в коей мере не касается. Значит, не надо реагировать.
— Возможно, некоторым такая позиция и покажется смелой, доказывающей невиновность того, кто ее занял, — возразил я, — но осложнения в этом случае неизбежны. Если кто и будет заподозрен в преступлении и взят под стражу, то как раз тот, кто ни на что не обращал внимания!
— Боже мой! Почему вы так считаете? На каком основании нас могут подозревать? Почему кто-то из нас мог убить человека, которого никогда не видел и о котором никогда не слышал? Дело полиции выяснить, каким образом он попал сюда, не так ли? Это их проблемы, а наше дело — сторона!
— Полностью согласен с вами, однако, вся беда в том, что всего у пяти человек есть собственные ключи от конторы. Обстоятельства сложились главным образом против мисс Найдер, поскольку полиции известно, что она пользовалась своим ключом вчера вечером. Это одно, разумеется, не является достаточной уликой для предания ее суду, но арестовать как подозреваемую могут даже в разгар демонстрации мод, что, согласитесь, было бы весьма нежелательно. Могу я продолжить?
— Мы страшно заняты, — пробормотал с недовольным видом Бернард.
— Буду краток. Мисс Найдер наняла мистера Вулфа, но она, конечно, проконсультируется при первой же возможности со своим адвокатом Домерсетом. Тем временем…
Дверь распахнулась и вошел незнакомый мне человек плотного сложения, захлопнул дверь, сделав это настолько резко, что она снова отошла, после чего обернулся и затворил ее осторожно. Только после этого обратился к присутствующим:
— Добрый день, Синтин? Добрый день, Бернард! Что здесь происходит?
Тут же обратился ко мне:
— Кто вы такой, сэр? Представитель закона? Я — тоже, мое имя Домерсет. Генри Домерсет. Советник юстиции.
Он подошел ко мне пожать руку, я встал и учтиво поклонился:
— Арчи Гудвин. Помощник мистера Ниро Вулфа. Частный детектив.
— О?! — Его брови поднялись. — Ниро Вулф?
Домерсет повернулся к Синтин и Бернарду, я увидел его широкую спину и толстый загривок:
— Так, что здесь происходит? Сначала обнаруживают тело убитого, и я узнаю об этом от полицейского, который спрашивает у меня, где мой ключ. Затем едва не арестовывают!.. Могу я узнать, почему мне ничего не сообщили?
— Вы были заняты, — прозвучал резкий ответ Бернарда, — но не делами, к сожалению. А здесь побывала целая армия полицейских.
Бизнес — это одна из немногих областей, когда департамент полиции не жалеет денег на расследование преступления, если что-то угрожает нормальному состоянию дел в этой области. Колеса коммерции не должны останавливаться ни на секунду.
Через восемь часов после обнаружения трупа в конторе «Домери и Найдер» только полицейский в штатском, прогуливающийся перед домом, напоминал посвященным лицам о совершившемся здесь убийстве. Полиция сделала все, что смогла, собрала все сведения, которые сумела, после чего уехала.
Когда мы с Синтин вошли в здание, полицейский на посту узнал меня и принялся расспрашивать, что мне здесь понадобилось, Я весьма любезно сказал ему, что работаю на Ниро Вулфа, а Ниро Вулф — на мисс Найдер.
Я совершенно не беспокоился о Кремере. Кремер прекрасно понимал, что если только предпримет решительные шаги в плане «обуздания» Вулфа, тот в долгу не останется. И Кремеру следовало бы хорошенько взвесить все «за» и «против», прежде чем определить линию своего поведения, дабы не оказаться снова в дураках, как это случилось во время ленча. Конечно, если дело станет хлопотливым и сложным, Кремер может взбунтоваться, но не сегодня и не завтра.
Мы с Синтин сидели в приемной Бернарда Домери и ожидали, когда он покончит с какими-то покупателями в зале для показа. Раньше это был кабинет дяди Бернарда — Джорджа Домери — большая светлая комната с высокими потолками, красиво обставленная. На стенах висело множество фотографий, даже больше, чем в демонстрационном зале.
Мы решили начать с Бернарда.
— Самое плохое, — сказала Синтин, — что он терпеть не может принимать какие-то решения. Особенно, если вопрос важный, обязательно норовит промедлить, подождать, что подскажут звезды и хрустальный магический шарик… Но когда что-то решит, становится упрямым, как мул. Если мне бывает необходимо, чтобы он что-то решил, я обычно веду себя так, будто бы это полнейшие пустяки…
Дверь отворилась, вошел стройный высокий молодой человек и сразу же подошел к мисс Найдер.
— Извини, Синтин, но это была Догерти. Она просила передать тебе, что ты совершенно потрясающе выглядела на прошлом показе. Даже лучше, чем всегда… Она потеряла голову, увидев эти твои модели… О, кто это?
— Мистер Гудвин из офиса мистера Ниро Вулфа, — ответила Синтин. — Мистер Домери — мистер Гудвин.
Я пожал ему руку.
— Ниро Вулф — детектив? — спросил Бернард.
Я подтвердил, что это так. Его возбуждение, внезапно вызванное визитом какой-то мисс Догерти, испарилось без следа. Он посмотрел на Синтин, покачал головой (непонятно, что ему не понравилось), подошел к стулу, но не к тому, который стоял за столом, а к другому, и сел. Синтин мне сообщила в разговоре, что Бернард на 4 года моложе меня, и он действительно выглядел моложе. К Синтин Бернард обращался интимным голосом, а на меня смотрел как на соперника.
Нужно отдать ему должное: он хорошо сложен, знает толк в одежде, умеет ее носить и подбирать, да и уродом его не назовешь.
Когда он пришел в себя, он изрек:
— Это ужасно!
И мрачно добавил:
— Каким образом Ниро Вулф оказался привлеченным к этому делу?
— Я к нему обратилась, — ответила Синтин.
— Чего ради? Что он должен сделать?
— Как ты не понимаешь! Полиция вела себя безобразно. Особенно когда они узнали, что я приходила сюда вечером одна, ведь больше никого тут не было, верно?
— Подозревают тебя? Это же полнейший идиотизм! Почему же ты не можешь сюда придти, в свою контору?
— Могу, конечно, они действительно близки к тому, чтобы арестовать меня.
— Тогда тебе необходим адвокат… Где Домерсет? Это он порекомендовал тебе отправиться к Ниро Вулфу?
Синтин отрицательно покачала головой:
— Я его еще не видела, но собираюсь с ним посоветоваться, как только…
— Черт возьми! Ты должна была это сделать в первую очередь!
Синтин нахмурила брови:
— Я отнимаю у тебя время не для того, чтобы спрашивать, как должна поступить. С этим я справлюсь без твоей помощи, мне просто надо попросить тебя кое-что сделать.
Я подумал, что начало получилось неважными и решил вмешаться:
— Можно ли мне вставить слово? — спросил я любезно.
Бернард хмуро взглянул на меня:
— Все это — самое настоящее безумие. Единственное, что от нас требуется — не обращать внимание на случившееся. Нас это ни в коей мере не касается. Значит, не надо реагировать.
— Возможно, некоторым такая позиция и покажется смелой, доказывающей невиновность того, кто ее занял, — возразил я, — но осложнения в этом случае неизбежны. Если кто и будет заподозрен в преступлении и взят под стражу, то как раз тот, кто ни на что не обращал внимания!
— Боже мой! Почему вы так считаете? На каком основании нас могут подозревать? Почему кто-то из нас мог убить человека, которого никогда не видел и о котором никогда не слышал? Дело полиции выяснить, каким образом он попал сюда, не так ли? Это их проблемы, а наше дело — сторона!
— Полностью согласен с вами, однако, вся беда в том, что всего у пяти человек есть собственные ключи от конторы. Обстоятельства сложились главным образом против мисс Найдер, поскольку полиции известно, что она пользовалась своим ключом вчера вечером. Это одно, разумеется, не является достаточной уликой для предания ее суду, но арестовать как подозреваемую могут даже в разгар демонстрации мод, что, согласитесь, было бы весьма нежелательно. Могу я продолжить?
— Мы страшно заняты, — пробормотал с недовольным видом Бернард.
— Буду краток. Мисс Найдер наняла мистера Вулфа, но она, конечно, проконсультируется при первой же возможности со своим адвокатом Домерсетом. Тем временем…
Дверь распахнулась и вошел незнакомый мне человек плотного сложения, захлопнул дверь, сделав это настолько резко, что она снова отошла, после чего обернулся и затворил ее осторожно. Только после этого обратился к присутствующим:
— Добрый день, Синтин? Добрый день, Бернард! Что здесь происходит?
Тут же обратился ко мне:
— Кто вы такой, сэр? Представитель закона? Я — тоже, мое имя Домерсет. Генри Домерсет. Советник юстиции.
Он подошел ко мне пожать руку, я встал и учтиво поклонился:
— Арчи Гудвин. Помощник мистера Ниро Вулфа. Частный детектив.
— О?! — Его брови поднялись. — Ниро Вулф?
Домерсет повернулся к Синтин и Бернарду, я увидел его широкую спину и толстый загривок:
— Так, что здесь происходит? Сначала обнаруживают тело убитого, и я узнаю об этом от полицейского, который спрашивает у меня, где мой ключ. Затем едва не арестовывают!.. Могу я узнать, почему мне ничего не сообщили?
— Вы были заняты, — прозвучал резкий ответ Бернарда, — но не делами, к сожалению. А здесь побывала целая армия полицейских.