Страница:
— Со мной что-то произошло, — пробормотал он, вышагивая по библиотеке. — Что-то внутри меня, я полагаю. — Он злобно пнул ногой стул, опрометчиво попавшийся ему на пути. — Это точно не желудок — завтрак был вкусным. Думаю, мне надо подышать свежим воздухом.
И он отправился на прогулку. Идя вниз по широкой улице, на которой они жили, обрамленной большими деревьями и живописными клумбами, он не преследовал никакой определенной цели, но вскоре свежий утренний воздух наполнил его легкие, он ускорил шаг и через некоторое время обнаружил, что достиг окраины города.
Следующие полчаса мистер Варнер бродил по лесам, полям и зеленым лугам, потом свернул на узкую извилистую тропинку, ведущую в тенистые заросли. Где-то неподалеку он услышал журчание ручейка и, отыскав его, прилег на берегу. Так, в оцепенении он пролежал еще два часа, а в три снова был дома, чувствуя себя слегка виноватым, потому что пропустил ленч в обществе супруги. Ему всегда нравилось слушать рассказы Лоры о судебных заседаниях, не говоря уж о том, что она обожала, когда он ей внимает. К тому же разве не было ничего особенного, о чем он хотел спросить?
Было, конечно. Дело «Хамлин и Хамлин». Несомненно, все прошло отлично, но он и в самом деле отнесся к нему несколько пренебрежительно, так что хотелось услышать из уст супруги, что все в порядке.
Мистер Варнер взглянул на часы — начало пятого. Ну естественно, теперь уже слишком поздно. Некоторое время он бесцельно бродил по дому, потом взял из библиотеки книгу и направился в свою комнату почитать.
Через час он услышал, как дверь, ведущая из холла в соседнюю спальню, открылась и захлопнулась, а потом через тонкую стену отчетливо донесся стук шагов — Лора ходила взад-вперед по комнате. Мистер Варнер отложил книгу и наклонился вперед, внимательно прислушиваясь в попытке по звукам, доносившимся из-за стены, определить, какова там температура.
Внезапно раздался требовательный окрик жены:
— Тимми!
Он молниеносно вскочил, подошел к зеркалу, поправил галстук, дважды прокашлялся и неохотно направился к двери в соседнюю спальню.
— Тим-ми!
Он открыл дверь и вошел.
— Добрый вечер, дорогая, — сказал он, останавливаясь в трех шагах от порога.
Миссис Варнер сидела за туалетным столиком, поправляя прическу. Ее хорошенькое личико было непривычно красным, когда она в зеркало взглянула на мужа.
Глаза ее были тоже необычно красными, он это заметил сразу и задался вопросом: почему?
— Я не видела тебя за ленчем, — довольно резко начала она.
Мистер Варнер заморгал.
— Угу, — только и смог выдавить он.
— Где ты был?
— Э-э… дело в том… понимаешь… я… гулял.
Миссис Варнер обернулась и воззрилась на него.
— Гулял?
— Да, за городом. Вдоль Вакариша-роуд есть великолепные леса. Полные прекрасных деревьев.
— Да, в лесах обычно много деревьев, — саркастически согласилась миссис Варнер и сама засмеялась над своей шуткой, но мистер Варнер подумал, что она смеется над ним, и ему стало не по себе.
— Мне очень жаль, что я пропустил ленч, — повинился он, меняя тему разговора. — Я хотел спросить о «Хамлин и Хамлин». Полагаю, все прошло хорошо…
— Ну что ж, тут ты ошибаешься. Я не справилась.
— Что?! — Мистер Варнер сделал шаг вперед. — Ты же не хочешь сказать…
— Да. Мы проиграли.
— Но это невозможно! — ошеломленно воскликнул миниатюрный человечек.
— Это правда. Ради бога, Тимми, ты что думаешь, я всегда должна выигрывать?
— Да, — просто ответил он.
Лора снова повернулась к нему, взгляд ее потеплел.
— Наверное, ты и в самом деле так думаешь. Ты прелесть, Тимми. — А потом она выкрикнула с внезапной яростью: — Как бы я хотела, чтобы старый Хамлин услышал то, что ты сейчас сказал!
— Что?
То, что ты сказал только что! — Повернувшись кругом, она оказалась с ним лицом к лицу. — Тимми, как ты считаешь, я отношусь к тем женщинам, которые склонны поплакать?
— Моя дорогая, ради бога, конечно нет! — Мистер Варнер улыбнулся, посчитав эту мысль абсурдной.
— Так вот, сегодня это со мной случилось. А во всем виноват старый Хамлин. Я его ненавижу! Знаешь, что он сказал? Он сказал, что ты выигрываешь все мои дела за меня. Да, так он и заявил. «Моя дорогая миссис Варнер, совершенно очевидно, что в этом деле мы не получили полезного совета от вашего мужа. Так что ваш гонорар я заплачу с огромной неохотой». Вот как он все повернул. И только потому, что был разозлен потерей! Я бы не взяла от него и цента!
Но почему, почему он сказал тебе подобную вещь? — настойчиво поинтересовался мистер Варнер.
— Понятия не имею. Ведь это абсурд! Но он разнесет новость по всему городу, а у меня и так достаточно врагов, чтобы позволить кому-то ухудшить мое положение.
— Никто в это не поверит.
— О, еще как поверят. Завистников убедить проще простого. Но все это ненадолго. Я покажу им. — Хорошенькие губки миссис Варнер сжались, превратившись в тонкую линию. — Ну, поскольку старый Хамлин — лицо заинтересованное, его нетрудно понять, — продолжала она, — он не забыл, как десять лет назад пытался нагло соблазнить меня. Я тебе тогда об этом рассказывала.
— Да, — кивнул мистер Варнер, глядя в сторону. Он подумал, что старый Хамлин был отнюдь не единственным, и сказал себе, что это удобный случай спросить у нее о человеке, который занимал все его мысли уже несколько месяцев. Если бы только у него хватило смелости! Хватило. — И молодой Нельсон тоже! — выпалил он и, спохватившись, испуганно отвел взгляд.
Миссис Варнер, вздрогнув, подняла голову:
— О чем ты толкуешь?
— Э-э… ну ты ведь знаешь… что он… что ты встречаешься с ним…
— Не будь дураком, Тимми. — Хорошенькие губки изобразили улыбку — видимо, их обладательнице пришла в голову мысль, что муж ревнует. — Конечно, я встречаюсь с ним. Я ведь не могу открыто пренебрегать сыном человека, который владеет Грантонской железнодорожной компанией, — он мой лучший клиент. Так что не забивай себе голову всякими глупостями. Ты прекрасно знаешь, что у меня нет времени пускаться в любовные отношения с Джеком Нельсоном и вообще с кем бы то ни было. Даже с тобой, Тимми, дорогой. Ну а теперь пора расстаться — я должна переодеться к ужину.
— Но люди поговаривают…
— Тимми!
Мистер Варнер вышел — вместе со своими ростками неудовлетворенности в душе. С угрюмым спокойствием он снял коричневый твидовый костюм и облачился в смокинг. Он так хотел бы знать, почему оклик жены «Тимми!» совершенно лишает его дара речи.
Когда позвонили к ужину, он тяжело вздохнул.
Он говорил об этом осторожно, шепотом — в подобных случаях именно такую тактику можно назвать абсолютно эффективной.
Первые толки — плоды его инсинуаций, — достигшие ушей Лоры, исходили из уст ее подруги миссис Лодж на ужине, устроенном в доме последней. Из сказанного следовало, что мистер Хамлин убедил мистера Лоджа — естественно, конфиденциально — в том, что блистательная и прославленная миссис Варнер на самом деле не более чем хорошенькая марионетка, которую дергает за ниточки ее хоть и невзрачный, но чрезвычайно умный муж.
— Конечно, — сказала в заключение миссис Лодж, — все это полнейшая чушь. Разве мы все не слышали собственными ушами, как ты произносишь великолепные речи? Томас Хамлин просто-напросто старый обманщик. Но конечно, все это очень плохо, потому что многие ведь поверят…
А неделю спустя на совещании городской ассоциации адвокатов миссис Варнер, избранная ее вице-президентом, услышала несколько неприятных острот, предназначенных явно для ее ушей. Она сказала себе, что произнесены колкости были презренными завистниками, которых раздражали ее поразительные успехи. Однако цели они достигли.
Лора начала бояться за свою репутацию.
В течение десяти лет ее самомнение подпитывалось хвалебными речами и комплиментами, а теперь в прелестную головку закралась ужасная мысль о том, что в конце концов она может переместиться за тот стол, где кормят одними лишь насмешками. Что касается уменьшения гонораров, это ее не особенно заботило, поскольку она и так была достаточно богата.
Но гонорары вместо того, чтобы уменьшаться, только возрастали, у миссис Варнер появлялись новые клиенты, а старые оставались при ней. Она, естественно, сочла это хорошим знаком, так что все ее страхи постепенно рассеялись. И когда президент Нельсон, руководивший Грантонской железнодорожной компанией, проинформировал ее о том, что защита по знаменитому «Ходатайству об отчуждении», как назвала это дело умеренная пресса, отдана в ее руки, все вернулось на круги своя, и миссис Варнер вновь обрела способность смеяться над своими врагами и клеветниками.
«Ходатайство об отчуждении», поданное городом Грантоном против Грантонской железнодорожной компании с целью получить от них часть их сверхприбыли в размере тридцати тысяч долларов в соответствии с пунктом 14 из договора о предоставлении таможенных льгот, было политическим ходом новой либеральной городской администрации.
Все знали, что город не сможет выиграть это дело.
Каждый адвокат в Грантоне заявлял и публично, и в частном порядке, что у ходатайства нет никакой законной опоры. Но администрации удалось довольно сильно задеть чувствительные струны в душах горожан, и об этом было с триумфом объявлено на первых полосах газет.
Неудивительно, что миссис Варнер чувствовала гордость оттого, что именно ее выбрали защищать в суде интересы компании. С другой стороны, все прекрасно понимали, что в этом деле задача адвоката до смешного проста, и это ее немного раздражало. Например, она услышала, как один из ее коллег сказал:
— Нельсон даже не особенно позаботился о защите.
Стоит только городу подать иск, как судья немедленно его отклонит.
В связи с этим «Ходатайством об отчуждении» миссис Варнер и задумала свой грандиозный план.
Одним солнечным августовским днем, когда она на своем автомобиле быстро ехала по Мэйн-стрит, направляясь в офис железнодорожной компании, ее лицо внезапно обрело выражение глубокой задумчивости, а потом озарилось победной улыбкой.
«Я сделаю это! — твердо сказала она себе. — Все очень просто! И после никто не станет болтать про меня глупостей».
Два часа Лора провела с президентом Нельсоном в его личном кабинете, изучая бесчисленные документы.
Когда они закончили и мистер Нельсон высказал свое восхищение ее прозорливостью и благоразумием, она заявила, что хочет задать ему один вопрос.
— Конечно, задавайте, — добродушно ответил пожилой джентльмен.
— Я хочу знать, — начала миссис Варнер, поднимаясь и надевая перчатки, чтобы показать, что в общем-то дело не такое уж важное и спрашивает она так, между прочим, — для вас имело бы какое-то значение, если бы интересы города в этом деле представлял мистер Варнер, мой муж?
Мистер Нельсон некоторое время пристально смотрел на собеседницу, потом позволил себе улыбнуться:
— Конечно нет. Но почему… Я не знал, что…
— Это еще не решено, — объяснила миссис Варнер. — Но у меня есть основания полагать, что моим оппонентом будет именно он. Конечно, это совершенно конфиденциально, вы понимаете.
Мистер Нельсон, все еще улыбаясь, заверил ее, что будет держать это в полном секрете.
— Меня не заботило бы, даже если бы за них выступал сам сатана, — заявил он. — Мы не можем проиграть. — И торопливо добавил: — Раз вы с нами…
Миссис Варнер поблагодарила его за доверие и вышла. За дверью кабинета она обнаружила высокого молодого человека — тот стоял в коридоре, держа в руке шляпу. Увидев женщину, он поклонился и улыбнулся.
— Миссис Варнер, я прождал здесь два бесконечных часа, чтобы перемолвиться с вами словом. Я уже начал бояться, что отец запер вас там навсегда. Позвольте мне довезти вас до дому. Моя машина уже ждет. — Все это он выпалил на одном дыхании.
— Моя машина тоже готова, — улыбнулась миссис Варнер.
— Пожалуйста! — проникновенно попросил молодой человек.
В конце концов она уступила. Как только они уселись на мягкое кожаное сиденье автомобиля, молодой человек, взглянув на часы, высказал вторую просьбу:
— Не могли бы мы покататься некоторое время? Сейчас только четыре часа, и выдался такой замечательный день…
Ходатайство было немедленно и решительно отклонено:
— Я не бездельница, как вы, Джек. Я должна работать. Прямо домой!
— Ну пожалуйста!
Перед его умоляющими карими глазами устоять было практически невозможно, он был такой привлекательный и такой юный, к тому же он был сыном Генри Блада Нельсона. Но Лора Варнер отнюдь не считала себя легкомысленной женщиной. Она повторила:
— Прямо домой! — Эти слова прозвучали еще более твердо, чем в первый раз. — Домой! — и погрозила ему указательным пальчиком.
Машина помчалась по Мэйн-стрит.
Двадцать минут спустя, когда Лора стояла на ступенях крыльца и пожимала руку своему провожатому, она заметила знакомую фигуру, свернувшую к дому с улицы. Нельсон, проследив ее взгляд, обернулся и увидел подошедшего.
— Добрый вечер, мистер Варнер, — поприветствовал он.
— Добрый вечер. — Мужчины обменялись рукопожатиями. — Так рано вернулась, дорогая? — продолжал мистер Варнер, поворачиваясь к жене. И, не дожидаясь ответа, направился в дом.
— Спасибо, что подвезли меня, — сказала Лора.
Молодой человек надел шляпу и благополучно отбыл восвояси.
За ужином мистер Варнер чрезвычайно нуждался в ком-то, кто мог бы разделить с ним его печаль. Природная живость и без того покинула его в результате разрушительного действия ростков неудовлетворенности, но в тот вечер он был особенно уныл и мрачен. Лора заметила это с некоторым удивлением и почувствовала дискомфорт.
— Что-то не так, Тимми? — поинтересовалась она.
— Все не так, — быстро, без раздумий, ответил он и сразу же, пораженный собственной дерзостью, залепетал что-то о плохом самочувствии.
— Мне очень жаль, — отозвалась жена, и в ее голосе прозвучало искреннее сочувствие. — Я могу что-нибудь сделать?
Он с вымученной улыбкой ответил:
— Нет, — и набросился на жаркое.
После ужина миссис Варнер направилась в библиотеку, сказав, что у нее есть важное дело, которое совершенно необходимо обсудить не откладывая. В унылом молчании мистер Варнер последовал за ней к мягкому гарнитуру, стоявшему между окнами, и уселся на подлокотник кресла.
Это была своего рода революция. Только свободный, отважный, инициативный мужчина может позволить себе усесться на подлокотник. Мистер Варнер никогда прежде не поступал так, ну, разве что уединившись в своей спальне. Но в этот вечер он позволил себе еще большую вольность — прежде чем жена успела ввести его в курс своего важного дела, открыл рот и отчетливо произнес:
— Сегодня я виделся со старым мистером Хамлином.
Лора, уловив напряженность в его тоне, мгновенно вскинула на него глаза:
— Н-да? И что же в этом такого странного?
— Он приходил ко мне в офис.
— В офис?
— В мой офис.
— Надо же! И зачем?
— По его делу против компании «Окна и двери для всех». Знаешь, он подал апелляцию.
— Но почему он пришел к тебе?
Мистер Варнер медлил с ответом. Дело было в том, что он вовсе не собирался упоминать об этом инциденте. И кто только его за язык дернул? Возможно, на него подействовало воспоминание о том, как жена стояла на ступеньках дома за руку с молодым Нельсоном; возможно — и это объяснение можно считать более правдоподобным, — всему виной были неугомонные ростки неудовлетворенности, буйствовавшие в его душе. Так или иначе, мистер Варнер продолжил:
— Он хочет, чтобы я взялся за это дело, несмотря на то, что тебе уже выплачен гонорар.
— И ты за него взялся?
— Конечно нет. Нет. Разве тебя это не оскорбило бы?
Я так ему и сказал. Я ему сказал еще кое-что и чуть не пожалел об этом — он ведь очень сильный человек.
— Сильный?
— Да. Он фактически попытался выгнать меня из офиса. Ему никак не меньше пятидесяти. Но я не отличаюсь крупной комплекцией, так что он подумал, что справится со мной, а я вытолкал его вон и запер дверь.
Миссис Варнер улыбнулась:
— Захватывающий, наверное, был поединок.
— Да уж. Целую минуту мне пришлось попотеть.
Я подумал, ты захочешь узнать об этом…
— Конечно. Я рада, что ты все рассказал мне. А я и не знала, что ты борец, Тимми.
— Ну… — маленький человечек изо всех сил старался не показать, как он доволен собой, — сказать по правде, нет. Но не мог же я позволить ему вышвырнуть меня из моего же собственного офиса!
— Я рада узнать об этом, — продолжала миссис Варнер. — Что ты борец, я имею в виду. Потому что это сделает все гораздо более интересным. Теперь тебе предстоит бороться со мной.
Мистер Варнер три раза моргнул, прежде чем вновь обрел дар речи.
— Бороться с тобой! — в конце концов воскликнул он так, словно ему сообщили, что он призван служить в германскую армию.
— Да. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. Мой дорогой Тимми, ты представляешь сторону города в «Ходатайстве об отчуждении».
— Сторону города! Я! Что… почему… — Он был совершенно выбит из колеи.
— Именно. Город и ты. В деле по «Ходатайству об отчуждении» ты выступаешь на стороне города Грантона.
Мистер Варнер заморгал со скоростью не меньше пятидесяти раз в секунду.
— Моя дорогая Лора… — выдавил он (поверьте, наш герой осмеливался называть жену по имени лишь в минуты крайнего возбуждения). — Моя дорогая Лора, я понятия не имею, о чем нужно говорить на судебном заседании…
Тут миссис Варнер пустилась в объяснения.
— Все очень просто, — заявила она. — Дело в том, что говорить вообще ничего не надо. Как ты знаешь, я представляю сторону железнодорожной компании. Так что мы будем оппонентами. Это моя собственная идея.
— Но зачем? — Он все еще был в полнейшем замешательстве.
— Глупый! Ты что, не понимаешь, что это может положить конец всем абсурдным слухам, которые распускает обо мне старый Хамлин?
— О! — внезапно прозрел мистер Варнер.
— Он больше не сможет болтать о том, что все дела за меня ведешь ты, если мы выступим друг против друга, — продолжала его многомудрая супруга. — Это великолепно сработает. Единственная трудность в том, чтобы защиту интересов города поручили вести именно тебе. Но ты должен с этим справиться. Мэр Слоссон ведь все еще твой хороший друг, так?
Мистер Варнер кивнул.
— Тогда и здесь трудностей не возникнет. К тому же они знают: ни у одного человека в мире нет ни малейшего шанса выиграть это дело, так что им все равно, кто его будет вести. Если понадобится, ты можешь предложить свои услуги, не требуя гонорара. Было бы не плохо, если бы ты встретился с мэром утром.
— Но…
— Что?
— Будет ли это корректно в профессиональном плане?
— Корректно? Что?
— Нам с тобой выступать в роли оппонентов.
— Ради бога! Почему нет?
— Не знаю… Я думаю, вдруг… Нет, все будет хорошо. — С минуту он помедлил, а потом робко добавил: — На самом деле, ты знаешь, мне не очень нравится браться за безнадежные дела.
— Знаю. Я об этом думала. Но ведь никто и не ожидает от тебя победы. Все прекрасно знают, что выиграть это дело ты не сможешь.
— Верно. — Мистер Варнер подошел к окну и остановился, глядя в ночь. Так он простоял секунд десять, потом вернулся к креслу и сел — не на подлокотник, а на сиденье. Взглянув на жену, он обнаружил, что она испытующе смотрит на него; он не мог отвести взгляд от ее свежей бархатистой кожи, красиво очерченных губ и густой массы каштановых волос. Потом внезапно потупился, заморгал и вздохнул.
— Я встречусь с мэром Слоссоном утром, — сказал он.
Лора вскочила с дивана, подбежала к креслу и обвила руками шею мужа.
— Ты прелесть, Тимми! — воскликнула она.
Когда десять минут спустя он вошел в свою комнату, его лицо пылало от воспоминания о поцелуе.
Мистер Слоссон, тридцатитрехлетний атлетически сложенный мужчина с квадратной челюстью был заброшен в мэрию волной либеральных чувств, которые обуревали город во время последних выборов. Он начинал карьеру простым служащим на фабрике, постепенно вырос до статуса управляющего и пробыл на этом посту пять лет, а потом вложил в дело собственный капитал, взятый взаймы у Тимоти Д. Варнера. Слоссон уже вернул деньги, но считал, что он все еще в долгу.
— Вы сильно заняты? — осведомился мистер Варнер. — В приемной так много народу. Наверное, мне нужно было подождать…
— Большинство из них попрошайки, — отмахнулся мэр. — Я никогда не бываю слишком занят для вас, мистер Варнер. Слава богу, я еще не научился забывать друзей, в отличие от многих моих коллег, облеченных властью. Как ваши дела?
Мистер Варнер довольно неубедительно пробормотал, что все в порядке. А потом, словно стараясь поскорее отделаться от неприятной миссии, безо всяких предисловий заявил:
— Джим, я хочу представлять сторону города в «Ходатайстве об отчуждении».
Мэр удивленно присвистнул, но, прежде чем успел промолвить хоть слово, его визитер продолжил:
— Знаю, что у вас много вопросов по этому поводу, но я должен держать язык за зубами. Единственное, что могу сказать вам, — у меня есть на это личные причины. Я прошу вас сделать мне одолжение. Ведь в этом деле у вас нет личной заинтересованности, это все знают, так что ваша репутация вне опасности.
После недолгих раздумий мэр усмехнулся.
— А не миссис ли Варнер будет представлять в суде сторону Нельсона? — полюбопытствовал он.
Ответ был прям и прост:
— Да-
Тогда… будет ли это корректно с точки зрения профессиональной этики?
— Думаю, вполне. Знаете, мы ведь не партнеры.
Снова последовала пауза, в течение которой мэр задумчиво разглядывал пресс-папье, лежавшее на столе.
— Не вижу причин препятствовать вам, — наконец заявил он. — Грэй, адвокат города, назначит вас своим временным заместителем и передаст необходимые полномочия. Он будет рад избавиться от ответственности, поскольку — я должен это с сожалением признать — правы те, кто говорит, что у нас нет ни малейшей надежды на победу. Это очень печально. Ведь люди имеют право на эти деньги, и они должны получить их.
Я знаю, поговаривают, что мы стараемся сколотить некий политический капитал. Может, так оно и есть, но закон в любом случае надо уважать.
— Так мне все же стоит увидеться с Грэем?
— Конечно. Подождите минутку. — Мэр взглянул на часы. — Он вот-вот должен появиться.
Все это привело к тому, что в два часа пополудни мистер Варнер вошел в свой офис на Мэйн-стрит с огромной пачкой документов под мышкой и с чрезвычайно обеспокоенным выражением лица. Бумаги он получил от адвоката города Грэя, который был счастлив избавиться от них, а обеспокоенное выражение лица было вызвано осознанием того, что в ближайшем будущем ему придется провести довольно много не слишком приятных часов за изучением этих самых документов.
Юридическое чутье мистера Варнера довольно быстро подсказало ему, что мэр Слоссон был абсолютно прав, когда заявил, что иск, поданный городом, вполне справедлив. А также, что он не только справедлив, но и безнадежен. Однако, как ни странно, хоть и случилось так, что за это дело мистер Варнер взялся не по своей воле, он вдруг испытал облегчение — словно освободился от своей обычной робости и неуверенности в себе. Вместо этого он ощутил, что в нем растет и крепнет новое чувство — всепоглощающий и захватывающий дух борьбы.
Мистер Варнер уселся за стол, разложил бумаги и принялся изучать договор о предоставлении городскими властями таможенных льгот, который и стал причиной спора. Особое внимание он обратил на параграф 14.
«Параграф 14
Согласно нижеизложенному, всякий раз, когда чистая прибыль первой стороны (Компании) за финансовый год с первого июля по тридцатое июня превысит восемь процентов от величины основного капитала компании, зафиксированного в документах, вторая сторона (Город) имеет право на получение не менее пятидесяти процентов от этого превышения в шестидесятидневный срок сразу после окончания финансового года, в котором была получена прибыль. (Определение чистой прибыли приводится ниже.) Помимо этого, вторая сторона всегда должна иметь доступ к бухгалтерским документам и счетам первой стороны, дабы точно определить вышеуказанное превышение».
— Ни единого шанса, — бормотал себе под нос мистер Варнер. — Мы не сможем выиграть. Это так же ясно и просто как дважды два. Та часть железной дороги, что идет к Вайнвуд-Парк, находится за пределами города, так что на нее таможенные льготы формально не распространяются, значит, не действует и пункт четырнадцать, и город не сможет отобрать ни цента от их доходов. И тем не менее жители Грантона имеют полное право на свою долю. Тот, кто подписывал этот договор от имени города, — либо мошенник, либо круглый дурак!
Он в очередной раз прочитал договор от начала до конца, в том числе изучил пункт о наказании за его нарушение и условия аннулирования. Потом вернулся к параграфу 14 и прочитал его еще несколько раз, сокрушенно качая головой. Затем внезапно замер, коротко вскрикнул и взглянул на календарь, висевший на стене.
И он отправился на прогулку. Идя вниз по широкой улице, на которой они жили, обрамленной большими деревьями и живописными клумбами, он не преследовал никакой определенной цели, но вскоре свежий утренний воздух наполнил его легкие, он ускорил шаг и через некоторое время обнаружил, что достиг окраины города.
Следующие полчаса мистер Варнер бродил по лесам, полям и зеленым лугам, потом свернул на узкую извилистую тропинку, ведущую в тенистые заросли. Где-то неподалеку он услышал журчание ручейка и, отыскав его, прилег на берегу. Так, в оцепенении он пролежал еще два часа, а в три снова был дома, чувствуя себя слегка виноватым, потому что пропустил ленч в обществе супруги. Ему всегда нравилось слушать рассказы Лоры о судебных заседаниях, не говоря уж о том, что она обожала, когда он ей внимает. К тому же разве не было ничего особенного, о чем он хотел спросить?
Было, конечно. Дело «Хамлин и Хамлин». Несомненно, все прошло отлично, но он и в самом деле отнесся к нему несколько пренебрежительно, так что хотелось услышать из уст супруги, что все в порядке.
Мистер Варнер взглянул на часы — начало пятого. Ну естественно, теперь уже слишком поздно. Некоторое время он бесцельно бродил по дому, потом взял из библиотеки книгу и направился в свою комнату почитать.
Через час он услышал, как дверь, ведущая из холла в соседнюю спальню, открылась и захлопнулась, а потом через тонкую стену отчетливо донесся стук шагов — Лора ходила взад-вперед по комнате. Мистер Варнер отложил книгу и наклонился вперед, внимательно прислушиваясь в попытке по звукам, доносившимся из-за стены, определить, какова там температура.
Внезапно раздался требовательный окрик жены:
— Тимми!
Он молниеносно вскочил, подошел к зеркалу, поправил галстук, дважды прокашлялся и неохотно направился к двери в соседнюю спальню.
— Тим-ми!
Он открыл дверь и вошел.
— Добрый вечер, дорогая, — сказал он, останавливаясь в трех шагах от порога.
Миссис Варнер сидела за туалетным столиком, поправляя прическу. Ее хорошенькое личико было непривычно красным, когда она в зеркало взглянула на мужа.
Глаза ее были тоже необычно красными, он это заметил сразу и задался вопросом: почему?
— Я не видела тебя за ленчем, — довольно резко начала она.
Мистер Варнер заморгал.
— Угу, — только и смог выдавить он.
— Где ты был?
— Э-э… дело в том… понимаешь… я… гулял.
Миссис Варнер обернулась и воззрилась на него.
— Гулял?
— Да, за городом. Вдоль Вакариша-роуд есть великолепные леса. Полные прекрасных деревьев.
— Да, в лесах обычно много деревьев, — саркастически согласилась миссис Варнер и сама засмеялась над своей шуткой, но мистер Варнер подумал, что она смеется над ним, и ему стало не по себе.
— Мне очень жаль, что я пропустил ленч, — повинился он, меняя тему разговора. — Я хотел спросить о «Хамлин и Хамлин». Полагаю, все прошло хорошо…
— Ну что ж, тут ты ошибаешься. Я не справилась.
— Что?! — Мистер Варнер сделал шаг вперед. — Ты же не хочешь сказать…
— Да. Мы проиграли.
— Но это невозможно! — ошеломленно воскликнул миниатюрный человечек.
— Это правда. Ради бога, Тимми, ты что думаешь, я всегда должна выигрывать?
— Да, — просто ответил он.
Лора снова повернулась к нему, взгляд ее потеплел.
— Наверное, ты и в самом деле так думаешь. Ты прелесть, Тимми. — А потом она выкрикнула с внезапной яростью: — Как бы я хотела, чтобы старый Хамлин услышал то, что ты сейчас сказал!
— Что?
То, что ты сказал только что! — Повернувшись кругом, она оказалась с ним лицом к лицу. — Тимми, как ты считаешь, я отношусь к тем женщинам, которые склонны поплакать?
— Моя дорогая, ради бога, конечно нет! — Мистер Варнер улыбнулся, посчитав эту мысль абсурдной.
— Так вот, сегодня это со мной случилось. А во всем виноват старый Хамлин. Я его ненавижу! Знаешь, что он сказал? Он сказал, что ты выигрываешь все мои дела за меня. Да, так он и заявил. «Моя дорогая миссис Варнер, совершенно очевидно, что в этом деле мы не получили полезного совета от вашего мужа. Так что ваш гонорар я заплачу с огромной неохотой». Вот как он все повернул. И только потому, что был разозлен потерей! Я бы не взяла от него и цента!
Но почему, почему он сказал тебе подобную вещь? — настойчиво поинтересовался мистер Варнер.
— Понятия не имею. Ведь это абсурд! Но он разнесет новость по всему городу, а у меня и так достаточно врагов, чтобы позволить кому-то ухудшить мое положение.
— Никто в это не поверит.
— О, еще как поверят. Завистников убедить проще простого. Но все это ненадолго. Я покажу им. — Хорошенькие губки миссис Варнер сжались, превратившись в тонкую линию. — Ну, поскольку старый Хамлин — лицо заинтересованное, его нетрудно понять, — продолжала она, — он не забыл, как десять лет назад пытался нагло соблазнить меня. Я тебе тогда об этом рассказывала.
— Да, — кивнул мистер Варнер, глядя в сторону. Он подумал, что старый Хамлин был отнюдь не единственным, и сказал себе, что это удобный случай спросить у нее о человеке, который занимал все его мысли уже несколько месяцев. Если бы только у него хватило смелости! Хватило. — И молодой Нельсон тоже! — выпалил он и, спохватившись, испуганно отвел взгляд.
Миссис Варнер, вздрогнув, подняла голову:
— О чем ты толкуешь?
— Э-э… ну ты ведь знаешь… что он… что ты встречаешься с ним…
— Не будь дураком, Тимми. — Хорошенькие губки изобразили улыбку — видимо, их обладательнице пришла в голову мысль, что муж ревнует. — Конечно, я встречаюсь с ним. Я ведь не могу открыто пренебрегать сыном человека, который владеет Грантонской железнодорожной компанией, — он мой лучший клиент. Так что не забивай себе голову всякими глупостями. Ты прекрасно знаешь, что у меня нет времени пускаться в любовные отношения с Джеком Нельсоном и вообще с кем бы то ни было. Даже с тобой, Тимми, дорогой. Ну а теперь пора расстаться — я должна переодеться к ужину.
— Но люди поговаривают…
— Тимми!
Мистер Варнер вышел — вместе со своими ростками неудовлетворенности в душе. С угрюмым спокойствием он снял коричневый твидовый костюм и облачился в смокинг. Он так хотел бы знать, почему оклик жены «Тимми!» совершенно лишает его дара речи.
Когда позвонили к ужину, он тяжело вздохнул.
2
В течение следующего месяца предположение миссис Варнер о том, что старый Хамлин «разнесет новость по всему городу», целиком и полностью подтвердилось.Он говорил об этом осторожно, шепотом — в подобных случаях именно такую тактику можно назвать абсолютно эффективной.
Первые толки — плоды его инсинуаций, — достигшие ушей Лоры, исходили из уст ее подруги миссис Лодж на ужине, устроенном в доме последней. Из сказанного следовало, что мистер Хамлин убедил мистера Лоджа — естественно, конфиденциально — в том, что блистательная и прославленная миссис Варнер на самом деле не более чем хорошенькая марионетка, которую дергает за ниточки ее хоть и невзрачный, но чрезвычайно умный муж.
— Конечно, — сказала в заключение миссис Лодж, — все это полнейшая чушь. Разве мы все не слышали собственными ушами, как ты произносишь великолепные речи? Томас Хамлин просто-напросто старый обманщик. Но конечно, все это очень плохо, потому что многие ведь поверят…
А неделю спустя на совещании городской ассоциации адвокатов миссис Варнер, избранная ее вице-президентом, услышала несколько неприятных острот, предназначенных явно для ее ушей. Она сказала себе, что произнесены колкости были презренными завистниками, которых раздражали ее поразительные успехи. Однако цели они достигли.
Лора начала бояться за свою репутацию.
В течение десяти лет ее самомнение подпитывалось хвалебными речами и комплиментами, а теперь в прелестную головку закралась ужасная мысль о том, что в конце концов она может переместиться за тот стол, где кормят одними лишь насмешками. Что касается уменьшения гонораров, это ее не особенно заботило, поскольку она и так была достаточно богата.
Но гонорары вместо того, чтобы уменьшаться, только возрастали, у миссис Варнер появлялись новые клиенты, а старые оставались при ней. Она, естественно, сочла это хорошим знаком, так что все ее страхи постепенно рассеялись. И когда президент Нельсон, руководивший Грантонской железнодорожной компанией, проинформировал ее о том, что защита по знаменитому «Ходатайству об отчуждении», как назвала это дело умеренная пресса, отдана в ее руки, все вернулось на круги своя, и миссис Варнер вновь обрела способность смеяться над своими врагами и клеветниками.
«Ходатайство об отчуждении», поданное городом Грантоном против Грантонской железнодорожной компании с целью получить от них часть их сверхприбыли в размере тридцати тысяч долларов в соответствии с пунктом 14 из договора о предоставлении таможенных льгот, было политическим ходом новой либеральной городской администрации.
Все знали, что город не сможет выиграть это дело.
Каждый адвокат в Грантоне заявлял и публично, и в частном порядке, что у ходатайства нет никакой законной опоры. Но администрации удалось довольно сильно задеть чувствительные струны в душах горожан, и об этом было с триумфом объявлено на первых полосах газет.
Неудивительно, что миссис Варнер чувствовала гордость оттого, что именно ее выбрали защищать в суде интересы компании. С другой стороны, все прекрасно понимали, что в этом деле задача адвоката до смешного проста, и это ее немного раздражало. Например, она услышала, как один из ее коллег сказал:
— Нельсон даже не особенно позаботился о защите.
Стоит только городу подать иск, как судья немедленно его отклонит.
В связи с этим «Ходатайством об отчуждении» миссис Варнер и задумала свой грандиозный план.
Одним солнечным августовским днем, когда она на своем автомобиле быстро ехала по Мэйн-стрит, направляясь в офис железнодорожной компании, ее лицо внезапно обрело выражение глубокой задумчивости, а потом озарилось победной улыбкой.
«Я сделаю это! — твердо сказала она себе. — Все очень просто! И после никто не станет болтать про меня глупостей».
Два часа Лора провела с президентом Нельсоном в его личном кабинете, изучая бесчисленные документы.
Когда они закончили и мистер Нельсон высказал свое восхищение ее прозорливостью и благоразумием, она заявила, что хочет задать ему один вопрос.
— Конечно, задавайте, — добродушно ответил пожилой джентльмен.
— Я хочу знать, — начала миссис Варнер, поднимаясь и надевая перчатки, чтобы показать, что в общем-то дело не такое уж важное и спрашивает она так, между прочим, — для вас имело бы какое-то значение, если бы интересы города в этом деле представлял мистер Варнер, мой муж?
Мистер Нельсон некоторое время пристально смотрел на собеседницу, потом позволил себе улыбнуться:
— Конечно нет. Но почему… Я не знал, что…
— Это еще не решено, — объяснила миссис Варнер. — Но у меня есть основания полагать, что моим оппонентом будет именно он. Конечно, это совершенно конфиденциально, вы понимаете.
Мистер Нельсон, все еще улыбаясь, заверил ее, что будет держать это в полном секрете.
— Меня не заботило бы, даже если бы за них выступал сам сатана, — заявил он. — Мы не можем проиграть. — И торопливо добавил: — Раз вы с нами…
Миссис Варнер поблагодарила его за доверие и вышла. За дверью кабинета она обнаружила высокого молодого человека — тот стоял в коридоре, держа в руке шляпу. Увидев женщину, он поклонился и улыбнулся.
— Миссис Варнер, я прождал здесь два бесконечных часа, чтобы перемолвиться с вами словом. Я уже начал бояться, что отец запер вас там навсегда. Позвольте мне довезти вас до дому. Моя машина уже ждет. — Все это он выпалил на одном дыхании.
— Моя машина тоже готова, — улыбнулась миссис Варнер.
— Пожалуйста! — проникновенно попросил молодой человек.
В конце концов она уступила. Как только они уселись на мягкое кожаное сиденье автомобиля, молодой человек, взглянув на часы, высказал вторую просьбу:
— Не могли бы мы покататься некоторое время? Сейчас только четыре часа, и выдался такой замечательный день…
Ходатайство было немедленно и решительно отклонено:
— Я не бездельница, как вы, Джек. Я должна работать. Прямо домой!
— Ну пожалуйста!
Перед его умоляющими карими глазами устоять было практически невозможно, он был такой привлекательный и такой юный, к тому же он был сыном Генри Блада Нельсона. Но Лора Варнер отнюдь не считала себя легкомысленной женщиной. Она повторила:
— Прямо домой! — Эти слова прозвучали еще более твердо, чем в первый раз. — Домой! — и погрозила ему указательным пальчиком.
Машина помчалась по Мэйн-стрит.
Двадцать минут спустя, когда Лора стояла на ступенях крыльца и пожимала руку своему провожатому, она заметила знакомую фигуру, свернувшую к дому с улицы. Нельсон, проследив ее взгляд, обернулся и увидел подошедшего.
— Добрый вечер, мистер Варнер, — поприветствовал он.
— Добрый вечер. — Мужчины обменялись рукопожатиями. — Так рано вернулась, дорогая? — продолжал мистер Варнер, поворачиваясь к жене. И, не дожидаясь ответа, направился в дом.
— Спасибо, что подвезли меня, — сказала Лора.
Молодой человек надел шляпу и благополучно отбыл восвояси.
За ужином мистер Варнер чрезвычайно нуждался в ком-то, кто мог бы разделить с ним его печаль. Природная живость и без того покинула его в результате разрушительного действия ростков неудовлетворенности, но в тот вечер он был особенно уныл и мрачен. Лора заметила это с некоторым удивлением и почувствовала дискомфорт.
— Что-то не так, Тимми? — поинтересовалась она.
— Все не так, — быстро, без раздумий, ответил он и сразу же, пораженный собственной дерзостью, залепетал что-то о плохом самочувствии.
— Мне очень жаль, — отозвалась жена, и в ее голосе прозвучало искреннее сочувствие. — Я могу что-нибудь сделать?
Он с вымученной улыбкой ответил:
— Нет, — и набросился на жаркое.
После ужина миссис Варнер направилась в библиотеку, сказав, что у нее есть важное дело, которое совершенно необходимо обсудить не откладывая. В унылом молчании мистер Варнер последовал за ней к мягкому гарнитуру, стоявшему между окнами, и уселся на подлокотник кресла.
Это была своего рода революция. Только свободный, отважный, инициативный мужчина может позволить себе усесться на подлокотник. Мистер Варнер никогда прежде не поступал так, ну, разве что уединившись в своей спальне. Но в этот вечер он позволил себе еще большую вольность — прежде чем жена успела ввести его в курс своего важного дела, открыл рот и отчетливо произнес:
— Сегодня я виделся со старым мистером Хамлином.
Лора, уловив напряженность в его тоне, мгновенно вскинула на него глаза:
— Н-да? И что же в этом такого странного?
— Он приходил ко мне в офис.
— В офис?
— В мой офис.
— Надо же! И зачем?
— По его делу против компании «Окна и двери для всех». Знаешь, он подал апелляцию.
— Но почему он пришел к тебе?
Мистер Варнер медлил с ответом. Дело было в том, что он вовсе не собирался упоминать об этом инциденте. И кто только его за язык дернул? Возможно, на него подействовало воспоминание о том, как жена стояла на ступеньках дома за руку с молодым Нельсоном; возможно — и это объяснение можно считать более правдоподобным, — всему виной были неугомонные ростки неудовлетворенности, буйствовавшие в его душе. Так или иначе, мистер Варнер продолжил:
— Он хочет, чтобы я взялся за это дело, несмотря на то, что тебе уже выплачен гонорар.
— И ты за него взялся?
— Конечно нет. Нет. Разве тебя это не оскорбило бы?
Я так ему и сказал. Я ему сказал еще кое-что и чуть не пожалел об этом — он ведь очень сильный человек.
— Сильный?
— Да. Он фактически попытался выгнать меня из офиса. Ему никак не меньше пятидесяти. Но я не отличаюсь крупной комплекцией, так что он подумал, что справится со мной, а я вытолкал его вон и запер дверь.
Миссис Варнер улыбнулась:
— Захватывающий, наверное, был поединок.
— Да уж. Целую минуту мне пришлось попотеть.
Я подумал, ты захочешь узнать об этом…
— Конечно. Я рада, что ты все рассказал мне. А я и не знала, что ты борец, Тимми.
— Ну… — маленький человечек изо всех сил старался не показать, как он доволен собой, — сказать по правде, нет. Но не мог же я позволить ему вышвырнуть меня из моего же собственного офиса!
— Я рада узнать об этом, — продолжала миссис Варнер. — Что ты борец, я имею в виду. Потому что это сделает все гораздо более интересным. Теперь тебе предстоит бороться со мной.
Мистер Варнер три раза моргнул, прежде чем вновь обрел дар речи.
— Бороться с тобой! — в конце концов воскликнул он так, словно ему сообщили, что он призван служить в германскую армию.
— Да. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. Мой дорогой Тимми, ты представляешь сторону города в «Ходатайстве об отчуждении».
— Сторону города! Я! Что… почему… — Он был совершенно выбит из колеи.
— Именно. Город и ты. В деле по «Ходатайству об отчуждении» ты выступаешь на стороне города Грантона.
Мистер Варнер заморгал со скоростью не меньше пятидесяти раз в секунду.
— Моя дорогая Лора… — выдавил он (поверьте, наш герой осмеливался называть жену по имени лишь в минуты крайнего возбуждения). — Моя дорогая Лора, я понятия не имею, о чем нужно говорить на судебном заседании…
Тут миссис Варнер пустилась в объяснения.
— Все очень просто, — заявила она. — Дело в том, что говорить вообще ничего не надо. Как ты знаешь, я представляю сторону железнодорожной компании. Так что мы будем оппонентами. Это моя собственная идея.
— Но зачем? — Он все еще был в полнейшем замешательстве.
— Глупый! Ты что, не понимаешь, что это может положить конец всем абсурдным слухам, которые распускает обо мне старый Хамлин?
— О! — внезапно прозрел мистер Варнер.
— Он больше не сможет болтать о том, что все дела за меня ведешь ты, если мы выступим друг против друга, — продолжала его многомудрая супруга. — Это великолепно сработает. Единственная трудность в том, чтобы защиту интересов города поручили вести именно тебе. Но ты должен с этим справиться. Мэр Слоссон ведь все еще твой хороший друг, так?
Мистер Варнер кивнул.
— Тогда и здесь трудностей не возникнет. К тому же они знают: ни у одного человека в мире нет ни малейшего шанса выиграть это дело, так что им все равно, кто его будет вести. Если понадобится, ты можешь предложить свои услуги, не требуя гонорара. Было бы не плохо, если бы ты встретился с мэром утром.
— Но…
— Что?
— Будет ли это корректно в профессиональном плане?
— Корректно? Что?
— Нам с тобой выступать в роли оппонентов.
— Ради бога! Почему нет?
— Не знаю… Я думаю, вдруг… Нет, все будет хорошо. — С минуту он помедлил, а потом робко добавил: — На самом деле, ты знаешь, мне не очень нравится браться за безнадежные дела.
— Знаю. Я об этом думала. Но ведь никто и не ожидает от тебя победы. Все прекрасно знают, что выиграть это дело ты не сможешь.
— Верно. — Мистер Варнер подошел к окну и остановился, глядя в ночь. Так он простоял секунд десять, потом вернулся к креслу и сел — не на подлокотник, а на сиденье. Взглянув на жену, он обнаружил, что она испытующе смотрит на него; он не мог отвести взгляд от ее свежей бархатистой кожи, красиво очерченных губ и густой массы каштановых волос. Потом внезапно потупился, заморгал и вздохнул.
— Я встречусь с мэром Слоссоном утром, — сказал он.
Лора вскочила с дивана, подбежала к креслу и обвила руками шею мужа.
— Ты прелесть, Тимми! — воскликнула она.
Когда десять минут спустя он вошел в свою комнату, его лицо пылало от воспоминания о поцелуе.
3
На следующее утро в десять часов Тимоти Д. Варнер позвонил Слоссону и тотчас же получил приглашение к нему в кабинет.Мистер Слоссон, тридцатитрехлетний атлетически сложенный мужчина с квадратной челюстью был заброшен в мэрию волной либеральных чувств, которые обуревали город во время последних выборов. Он начинал карьеру простым служащим на фабрике, постепенно вырос до статуса управляющего и пробыл на этом посту пять лет, а потом вложил в дело собственный капитал, взятый взаймы у Тимоти Д. Варнера. Слоссон уже вернул деньги, но считал, что он все еще в долгу.
— Вы сильно заняты? — осведомился мистер Варнер. — В приемной так много народу. Наверное, мне нужно было подождать…
— Большинство из них попрошайки, — отмахнулся мэр. — Я никогда не бываю слишком занят для вас, мистер Варнер. Слава богу, я еще не научился забывать друзей, в отличие от многих моих коллег, облеченных властью. Как ваши дела?
Мистер Варнер довольно неубедительно пробормотал, что все в порядке. А потом, словно стараясь поскорее отделаться от неприятной миссии, безо всяких предисловий заявил:
— Джим, я хочу представлять сторону города в «Ходатайстве об отчуждении».
Мэр удивленно присвистнул, но, прежде чем успел промолвить хоть слово, его визитер продолжил:
— Знаю, что у вас много вопросов по этому поводу, но я должен держать язык за зубами. Единственное, что могу сказать вам, — у меня есть на это личные причины. Я прошу вас сделать мне одолжение. Ведь в этом деле у вас нет личной заинтересованности, это все знают, так что ваша репутация вне опасности.
После недолгих раздумий мэр усмехнулся.
— А не миссис ли Варнер будет представлять в суде сторону Нельсона? — полюбопытствовал он.
Ответ был прям и прост:
— Да-
Тогда… будет ли это корректно с точки зрения профессиональной этики?
— Думаю, вполне. Знаете, мы ведь не партнеры.
Снова последовала пауза, в течение которой мэр задумчиво разглядывал пресс-папье, лежавшее на столе.
— Не вижу причин препятствовать вам, — наконец заявил он. — Грэй, адвокат города, назначит вас своим временным заместителем и передаст необходимые полномочия. Он будет рад избавиться от ответственности, поскольку — я должен это с сожалением признать — правы те, кто говорит, что у нас нет ни малейшей надежды на победу. Это очень печально. Ведь люди имеют право на эти деньги, и они должны получить их.
Я знаю, поговаривают, что мы стараемся сколотить некий политический капитал. Может, так оно и есть, но закон в любом случае надо уважать.
— Так мне все же стоит увидеться с Грэем?
— Конечно. Подождите минутку. — Мэр взглянул на часы. — Он вот-вот должен появиться.
Все это привело к тому, что в два часа пополудни мистер Варнер вошел в свой офис на Мэйн-стрит с огромной пачкой документов под мышкой и с чрезвычайно обеспокоенным выражением лица. Бумаги он получил от адвоката города Грэя, который был счастлив избавиться от них, а обеспокоенное выражение лица было вызвано осознанием того, что в ближайшем будущем ему придется провести довольно много не слишком приятных часов за изучением этих самых документов.
Юридическое чутье мистера Варнера довольно быстро подсказало ему, что мэр Слоссон был абсолютно прав, когда заявил, что иск, поданный городом, вполне справедлив. А также, что он не только справедлив, но и безнадежен. Однако, как ни странно, хоть и случилось так, что за это дело мистер Варнер взялся не по своей воле, он вдруг испытал облегчение — словно освободился от своей обычной робости и неуверенности в себе. Вместо этого он ощутил, что в нем растет и крепнет новое чувство — всепоглощающий и захватывающий дух борьбы.
Мистер Варнер уселся за стол, разложил бумаги и принялся изучать договор о предоставлении городскими властями таможенных льгот, который и стал причиной спора. Особое внимание он обратил на параграф 14.
«Параграф 14
Согласно нижеизложенному, всякий раз, когда чистая прибыль первой стороны (Компании) за финансовый год с первого июля по тридцатое июня превысит восемь процентов от величины основного капитала компании, зафиксированного в документах, вторая сторона (Город) имеет право на получение не менее пятидесяти процентов от этого превышения в шестидесятидневный срок сразу после окончания финансового года, в котором была получена прибыль. (Определение чистой прибыли приводится ниже.) Помимо этого, вторая сторона всегда должна иметь доступ к бухгалтерским документам и счетам первой стороны, дабы точно определить вышеуказанное превышение».
— Ни единого шанса, — бормотал себе под нос мистер Варнер. — Мы не сможем выиграть. Это так же ясно и просто как дважды два. Та часть железной дороги, что идет к Вайнвуд-Парк, находится за пределами города, так что на нее таможенные льготы формально не распространяются, значит, не действует и пункт четырнадцать, и город не сможет отобрать ни цента от их доходов. И тем не менее жители Грантона имеют полное право на свою долю. Тот, кто подписывал этот договор от имени города, — либо мошенник, либо круглый дурак!
Он в очередной раз прочитал договор от начала до конца, в том числе изучил пункт о наказании за его нарушение и условия аннулирования. Потом вернулся к параграфу 14 и прочитал его еще несколько раз, сокрушенно качая головой. Затем внезапно замер, коротко вскрикнул и взглянул на календарь, висевший на стене.