Страница:
— У меня есть другое предложение, — сказал он. — Империя тоже покупает бакту. Открываем охотничий сезон. Эй, Брор, слабо тебе сбить больше импов, чем я?
Глава 10
Глава 11
Глава 10
Пилот оглянулся через плечо:
— Не хотите ли привязаться, агент Лоор? Мы выходим из гиперпространства.
Киртан начал было нашаривать ремень безопасности, потом сообразил, что только что раструбил о своей нервозности если не всему свету, то обоим пилотам — определенно.
— Благодарю, лейтенант. Но мне приходилось летать раньше.
— Да, сэр, — донесся вкрадчивый ответ, — но могу спорить, что в Центр Империи вы летите впервые.
Ох как хотелось отбрить разудалого пилота, но язык сковывало ощущение неминуемой опасности. Перед тем, как доложить о смерти Бастры, Киртан тянул две недели. Все четырнадцать дней он яростно анализировал и распутывал ниточки, вытащенные из Бастры во время допросов. Только для того, чтобы выяснить, что они никуда не ведут.
Рапорт был чудом дипломатичности и уклонизма от темы. Но уже через час его вызвали в Центр Империи и посоветовали не задерживаться по дороге. Киртану повезло (если не считать того, что сам он удачей сей факт не называл), он сумел так организовать перелет, что потребовалось всего несколько пересадок, и вот теперь челнок с «Агрессора», последнего из этапов, нес его навстречу судьбе.
Стены тусклого света рассыпались на миллионы и миллионы звезд. Пилот был прав. Киртан впервые видел затянутый облаками серый шар в кольцах защитных голановских платформ. Какой кадет не хотел бы увидеть столицу? Лоор тоже хотел. В Академии и потом, на службе. Почему-то Корускант представлялся ему холодным и мертвым, как будто со смертью правителя должен был погибнуть и город. Лоор так и не привык называть столицу Центром Империи, хотя знал, что с головой выдает провинциальное происхождение. Кипящая завеса, пронизанная тонкими жилками молний, скрывала подлинную сущность планеты.
А с ней и его будущее.
— Челнок «Обьюриум» вызывает Центр Империи. Прошу разрешения на посадку на территории Дворца.
— Код доступа, «Обьюриум»?
— Начинаю передачу, — пилот вновь повернулся к Лоору. — Надеюсь, код правильный. Мы в радиусе действия двух станций.
На голановские платформы было навешено столько стреляющего добра, что даже «разрушители» опасались с ними связываться. А уж утлый челнок для «голан» — раз плюнуть огнем.
— Какой есть, другого не дано, — Киртан нервно глянул на уродливую платформу, но краем глаза успел заметить, как перемигнулись пилоты.
— Не беспокойтесь, — ухмыльнулся молодой лейтенант. — Дни, когда Империя взорвала бы челнок, чтобы избавиться от агента разведки, давно миновали. Сейчас ребята, сидящие внизу, не могут позволить себе такую расточительность. Вот поэтому я и спокоен.
— И откуда вам известно, — полюбопытствовал Лоор, — что я здесь не для того, чтобы узнать и доложить о ваших настроениях?
— Вы не первый, кого я везу на свидание со смертью.
— Челнок «Обьюриум», — квакнул комлинк, — вам дано разрешение на посадку. Держите курс 784432.
— Понял вас. Конец связи, — командир ввел координаты, потом сумрачно посмотрел на второго пилота.
Тот только дернул плечом, не вступив в разговор.
— В чем дело?
Вопрос вырвался раньше, чем Киртан успел прикусить язык. Лоор приготовился к новым колкостям, но лейтенант лишь качнул головой. Он расстроился всерьез.
— Мы направляемся к башне семьдесят восемь, уровень четыреста сорок три, вторая площадка, — пояснил второй пилот, пряча взгляд.
— И что это значит?
У парня нервно подпрыгнул кадык.
— Сэр, — с трудом проговорил лейтенант, — я единственный раз летел этим маршрутом. Когда имел удовольствие везти Повелителя тьмы к императору. Это было после Йавина.
Стало холодно. Мороз пробирал до костей, захотелось подуть на окоченевшие пальцы. Интересно, чувствовал ли Дарт Вейдер такой же страх? Интересно, чувствовал ли ситх страх вообще? А если Император хотел его смерти, чем ему удалось откупиться? Вопрос не праздный — не в его положении! Если бы у него было чуть больше времени…
Впереди полыхнули разряды молний, потом одна толстая извилистая нить протянулась через облака, и в ее свете Лоор увидел восьмиугольник, висящий над грозовым фронтом.
— Что это?
— Дефлектор, — лейтенант что-то переключил у себя на пульте.
Над консолью сконденсировалась миниатюрная модель планеты, затем вокруг нее образовались две сферы, образованные из восьмиугольников. Обе сферы вращались в противоположные стороны, постоянно перемешивая подвижные сектора.
— Сами понимаете, какая здесь защита. Видите, как они двигаются?
Верхний элемент сместился, но нижний слой оставался неподвижным. Наверное, когда челнок пройдет внутрь, верхний сегмент закроет проход, и только тогда откроется нижний.
— И без разрешения никто не войдет…
— И не выйдет, — подтвердил пилот. — Знаете, сколько повстанцев попалось на этот фокус? Игра есть игра.
Второй пилот сверялся с приборами, не участвуя в разговоре.
— Проходим первый щит, — сообщил он.
— Следующий проход на два градуса к северу, четыре к востоку, — тут же сказал командир.
— Курс проложен, сэр.
Лейтенант вновь развернулся к Лоору.
— Скоро будем внизу, — сказал он. — Если не прихватим разряд. Молния может ударить в верхний щит через проход.
— А такое случается?
— Иногда.
— Часто?
Командир пожал плечами.
— Воздух здесь сильно ионизирован из-за дефлекторных полей. Вот и молнии. Но мы в полной безопасности, — заверил он торопливо.
— Вы считаете, что приговоренному к смерти нужно беспокоиться о безопасной поездке на эшафот? — хмыкнул Лоор.
Оба пилота посмотрели на него с уважением.
Воздушный поток подхватил, легкий кораблик; тряхнуло так, что Киртан ухватился за спинку пилотского кресла. В нарастающем желании очистить желудок хотелось обвинить турбулентность, но Киртан знал, что это будет ложью. Просто последним, что он увидит перед смертью, будет разворачивающаяся внизу негостеприимная планета.
Челнок пробился сквозь облачную толщу.
Командир вновь глянул через плечо и расплылся в улыбке, увидев ошеломленное лицо пассажира.
— Добро пожаловать в Центр Империи, агент Лоор.
Страх не мешал рассматривать темный мир, разворачивающийся внизу. Страх отступал перед детским изумлением и восторгом. Безошибочно узнаваемый Императорский дворец был подобен вулкану, выросшему посреди расползшейся по всей планете метрополии. Если бы у Корусканта были границы, можно было бы сказать, что Дворец стоит в самом центре Империи. Зубцами исполинской короны втыкались в небо гигантские башни, многочисленные освещенные окна напоминали издали драгоценные инкрустации.
Киртан Лоор поискал — и нашел, к своему удивлению, — холм Сената. По сравнению с дворцом памятники величию Старой Республики были крошечными, словно съежились от страха перед грозным соседом.
Городские магистрали, пульсирующие разноцветными огнями, показались оголенными нервами, разносящими информацию из Дворца по всей планете. Лоор проследил взглядом одну из линий, наблюдая, как она меняет цвет — от красного через оранжевый в голубой. Магистраль утекала за горизонт.
Челнок снижался. Обозначились черные провалы между неоновыми нитями — дома. Лоор много читал про Корускант, мог безошибочно назвать высоту самых известных строений, численность населения по каждому району, протяженность городских сообщений и прочие данные, но вот на его глазах цифры становились реальностью. Здания возносились над землей, и свет не мог проникнуть на дно рукотворных ущелий. Живое воображение мгновенно населило нижние уровни города кошмарными и смертельно опасными существами.
Киртан Лоор нервно усмехнулся, стиснув длинными тонкими пальцами подлокотники кресла. Самого смертоносного и жуткого монстра он встретит не там. Чудовище ждет его в башне над Дворцом.
Пилоты выровняли подхваченный ветром кораблик. Киртан выпрямился в кресле, не сумел оторвать зачарованных глаз от мира внизу, но краем глаза заметил, как на мониторе одну из башен очертил красный квадрат. Места для челнока там явно было маловато.
— Ну, и куда же мы сядем?
— Площадка только кажется небольшой, — снисходительно усмехнулся пилот. — Просто мы в трех километрах от нее.
Киртан старательно сохранял спокойствие. В голове не укладывалось… Улицы, казавшиеся узкими щелками, были шире горных каньонов на Чурбе. Башни, тонкие, словно спицы, превращались в массивные зиккураты, на каждом этаже которого могло разместиться население небольшого города. Здания слой за слоем покрывали планету, одевая ее в своеобразный доспех. Интересно… наверное, уже несколько столетий никто не ступал на поверхность Центра Империи.
Невозможно. На планете не может жить столько народа, но таков Корускант. Сердце Империи. Обиталище тех, кто правит мирами. И тех, кто лезет из шкуры вон, чтобы властителям жилось хорошо. Дорогая игрушка из драгоценных камней.
«Обьюриум» продолжал спуск. Узкий лаз превратился в жадно разинутый рот, проглотивший челнок. Логика и здравый смысл боролись с эмоциями. Киртан убеждал сам себя, что неразумно тратить бешеные деньги, тащить на Корускант мелкого агента лишь для того, чтобы поставить к стенке за ошибки и прегрешения. Гораздо проще и дешевле пристрелить его прямо на месте. Здравый смысл соглашался, а чувства вопили, что от смерти всего один шаг, потому что цена поражения в Империи всегда высока.
Он сунул палец за воротничок, борясь с искушением расстегнуть надоевший мундир. В голове теперь вертелась неотвязная мысль: он может остаться в живых. Он будет жить, если у него отыщется что-то, что покажется ценным тому, кто пожелал его видеть. Но он — всего лишь человек. У него есть только жизнь, больше ничего не осталось. Да и не было никогда.
Второй проход уже был настолько велик, что можно было рассмотреть, как внутри ворочаются темные фантастические фигуры. Тонкие яркие нити, опоясывающие планету, стали огненными реками. Эль-челнок сложил плоскости, завис на мгновение и стремительно рухнул вниз, прекратив движение только над самой платформой. Пилоты справились безупречно, но нервы Лоора были так туго натянуты, что негромкий удар шасси о покрытие показался громом с ясного неба.
Киртан прикусил губу. Нет, он не позволит учуять его страх.
— Благодарю вас, лейтенант, за оказанное содействие.
Командир челнока ошарашенно оглянулся. Помолчал, потом вдруг улыбнулся, подмигнув своему пассажиру.
— Удачи вам, сэр, — от души пожелал он.
Второй пилот приложил руку к виску. Киртан Лоор вынул перчатки, неторопливо натянул их, тщательно оправил мундир.
— Спокойного возвращения на «Агрессор».
Потом он поднялся, размял ноги и покинул кабину, миновав пустой неосвещенный салон. Спустился по трапу. Внизу его уже ждали — четыре неподвижные фигуры в ярко-алых широких плащах. Сердце невольно зачастило. Императорские гвардейцы расступились, давая дорогу, затем взяли Лоора в каре. Со стороны могло показаться, будто только что прибывший гость идет по собственной воле.
На него никто не смотрел. Люди отворачивались, случайно встречаясь с ним взглядом. Старались не замечать. Шарахались в сторону, как от заразного. Интересно, сколько прошло вот так же и не вернулось назад? Наверное, очень много, потому что окружающим такие вещи больше не интересны. А может быть, они думают, что если не будут смотреть на меня, им не грозит та же участь?
С высоты своего роста он видел красный купол гвардейского шлема. Самих гвардейцев воочию Лоор видел впервые. Разумеется, ему доводилось видеть их в новостях: одинакового роста, одинакового сложения, длинные просторные плащи скрадывают прочие отличия, лица скрыты за шлемами. Эти четверо были точно такими же — за одним исключением.
Плащи цвета крови подметали пол черной каймой. В полумраке казалось, будто гвардейцы ступают по воздуху. Официальная скорбь по Императору завершилась больше года назад, и только его личная стража отказалась снять траур в знак преданности погибшему властелину.
Коридор тянулся и тянулся; пол под ногами пружинил. Видимо, они шли по закрытому мостику между башней и непосредственно Дворцом. Окон не было, лишь голые стены. Может, раньше они и были чем-то украшены, но сейчас их затягивала черная ткань.
Гвардейцы отконвоировали его по коридору, а потом еще по одному коридору, и еще по одному — к дверям, возле которых стояли две точные их копии. От обилия алого цвета уже начинала кружиться голова, но тут дверь распахнулась, пропуская Лоора в огромную комнату, почти зал, и закрылась за его спиной. Бежать было некуда. Прибыли…
Дальняя стена была прозрачной, и за ней угрюмо багровел закат. Сначала Киртану показалось, что там вовсе нет никакой стены, и высокая статная женщина стоит прямо на краю пропасти.
— Ты — Киртан Лоор, — прозвучал ее голос. Женщина не спрашивала, она утверждала.
— Явился по вашему приказанию, — голос предательски задрожал. — Я могу объяснить…
— Если бы я хотела услышать твои объяснения, я заставила бы твое начальство получить их. И не без боли, — добавила она после паузы. И еще после паузы: — Большой боли.
Она повернулась.
— Ты хоть имеешь представление, кто я такая?
Он по-прежнему видел лишь силуэт, очерченный кровавой каймой.
— Нет.
— Я — Йсанне Исард. Я — разведка Империи, — она вдруг распахнула руки, словно собиралась обнять всю планету. — Теперь я правлю Империей и намерена уничтожить повстанцев. Ты поможешь мне справиться с этой задачей?
— Я? — сумел выдохнуть он.
— Именно, — женщина вновь сложила руки за спиной. — Надеюсь, моя вера в тебя зиждется не на пустом месте. Потому что в противном случае я потратила деньги впустую. А я люблю, чтобы мои счета были в порядке, хотя сомневаюсь, что ты сумел бы выплатить долг.
— Не хотите ли привязаться, агент Лоор? Мы выходим из гиперпространства.
Киртан начал было нашаривать ремень безопасности, потом сообразил, что только что раструбил о своей нервозности если не всему свету, то обоим пилотам — определенно.
— Благодарю, лейтенант. Но мне приходилось летать раньше.
— Да, сэр, — донесся вкрадчивый ответ, — но могу спорить, что в Центр Империи вы летите впервые.
Ох как хотелось отбрить разудалого пилота, но язык сковывало ощущение неминуемой опасности. Перед тем, как доложить о смерти Бастры, Киртан тянул две недели. Все четырнадцать дней он яростно анализировал и распутывал ниточки, вытащенные из Бастры во время допросов. Только для того, чтобы выяснить, что они никуда не ведут.
Рапорт был чудом дипломатичности и уклонизма от темы. Но уже через час его вызвали в Центр Империи и посоветовали не задерживаться по дороге. Киртану повезло (если не считать того, что сам он удачей сей факт не называл), он сумел так организовать перелет, что потребовалось всего несколько пересадок, и вот теперь челнок с «Агрессора», последнего из этапов, нес его навстречу судьбе.
Стены тусклого света рассыпались на миллионы и миллионы звезд. Пилот был прав. Киртан впервые видел затянутый облаками серый шар в кольцах защитных голановских платформ. Какой кадет не хотел бы увидеть столицу? Лоор тоже хотел. В Академии и потом, на службе. Почему-то Корускант представлялся ему холодным и мертвым, как будто со смертью правителя должен был погибнуть и город. Лоор так и не привык называть столицу Центром Империи, хотя знал, что с головой выдает провинциальное происхождение. Кипящая завеса, пронизанная тонкими жилками молний, скрывала подлинную сущность планеты.
А с ней и его будущее.
— Челнок «Обьюриум» вызывает Центр Империи. Прошу разрешения на посадку на территории Дворца.
— Код доступа, «Обьюриум»?
— Начинаю передачу, — пилот вновь повернулся к Лоору. — Надеюсь, код правильный. Мы в радиусе действия двух станций.
На голановские платформы было навешено столько стреляющего добра, что даже «разрушители» опасались с ними связываться. А уж утлый челнок для «голан» — раз плюнуть огнем.
— Какой есть, другого не дано, — Киртан нервно глянул на уродливую платформу, но краем глаза успел заметить, как перемигнулись пилоты.
— Не беспокойтесь, — ухмыльнулся молодой лейтенант. — Дни, когда Империя взорвала бы челнок, чтобы избавиться от агента разведки, давно миновали. Сейчас ребята, сидящие внизу, не могут позволить себе такую расточительность. Вот поэтому я и спокоен.
— И откуда вам известно, — полюбопытствовал Лоор, — что я здесь не для того, чтобы узнать и доложить о ваших настроениях?
— Вы не первый, кого я везу на свидание со смертью.
— Челнок «Обьюриум», — квакнул комлинк, — вам дано разрешение на посадку. Держите курс 784432.
— Понял вас. Конец связи, — командир ввел координаты, потом сумрачно посмотрел на второго пилота.
Тот только дернул плечом, не вступив в разговор.
— В чем дело?
Вопрос вырвался раньше, чем Киртан успел прикусить язык. Лоор приготовился к новым колкостям, но лейтенант лишь качнул головой. Он расстроился всерьез.
— Мы направляемся к башне семьдесят восемь, уровень четыреста сорок три, вторая площадка, — пояснил второй пилот, пряча взгляд.
— И что это значит?
У парня нервно подпрыгнул кадык.
— Сэр, — с трудом проговорил лейтенант, — я единственный раз летел этим маршрутом. Когда имел удовольствие везти Повелителя тьмы к императору. Это было после Йавина.
Стало холодно. Мороз пробирал до костей, захотелось подуть на окоченевшие пальцы. Интересно, чувствовал ли Дарт Вейдер такой же страх? Интересно, чувствовал ли ситх страх вообще? А если Император хотел его смерти, чем ему удалось откупиться? Вопрос не праздный — не в его положении! Если бы у него было чуть больше времени…
Впереди полыхнули разряды молний, потом одна толстая извилистая нить протянулась через облака, и в ее свете Лоор увидел восьмиугольник, висящий над грозовым фронтом.
— Что это?
— Дефлектор, — лейтенант что-то переключил у себя на пульте.
Над консолью сконденсировалась миниатюрная модель планеты, затем вокруг нее образовались две сферы, образованные из восьмиугольников. Обе сферы вращались в противоположные стороны, постоянно перемешивая подвижные сектора.
— Сами понимаете, какая здесь защита. Видите, как они двигаются?
Верхний элемент сместился, но нижний слой оставался неподвижным. Наверное, когда челнок пройдет внутрь, верхний сегмент закроет проход, и только тогда откроется нижний.
— И без разрешения никто не войдет…
— И не выйдет, — подтвердил пилот. — Знаете, сколько повстанцев попалось на этот фокус? Игра есть игра.
Второй пилот сверялся с приборами, не участвуя в разговоре.
— Проходим первый щит, — сообщил он.
— Следующий проход на два градуса к северу, четыре к востоку, — тут же сказал командир.
— Курс проложен, сэр.
Лейтенант вновь развернулся к Лоору.
— Скоро будем внизу, — сказал он. — Если не прихватим разряд. Молния может ударить в верхний щит через проход.
— А такое случается?
— Иногда.
— Часто?
Командир пожал плечами.
— Воздух здесь сильно ионизирован из-за дефлекторных полей. Вот и молнии. Но мы в полной безопасности, — заверил он торопливо.
— Вы считаете, что приговоренному к смерти нужно беспокоиться о безопасной поездке на эшафот? — хмыкнул Лоор.
Оба пилота посмотрели на него с уважением.
Воздушный поток подхватил, легкий кораблик; тряхнуло так, что Киртан ухватился за спинку пилотского кресла. В нарастающем желании очистить желудок хотелось обвинить турбулентность, но Киртан знал, что это будет ложью. Просто последним, что он увидит перед смертью, будет разворачивающаяся внизу негостеприимная планета.
Челнок пробился сквозь облачную толщу.
Командир вновь глянул через плечо и расплылся в улыбке, увидев ошеломленное лицо пассажира.
— Добро пожаловать в Центр Империи, агент Лоор.
Страх не мешал рассматривать темный мир, разворачивающийся внизу. Страх отступал перед детским изумлением и восторгом. Безошибочно узнаваемый Императорский дворец был подобен вулкану, выросшему посреди расползшейся по всей планете метрополии. Если бы у Корусканта были границы, можно было бы сказать, что Дворец стоит в самом центре Империи. Зубцами исполинской короны втыкались в небо гигантские башни, многочисленные освещенные окна напоминали издали драгоценные инкрустации.
Киртан Лоор поискал — и нашел, к своему удивлению, — холм Сената. По сравнению с дворцом памятники величию Старой Республики были крошечными, словно съежились от страха перед грозным соседом.
Городские магистрали, пульсирующие разноцветными огнями, показались оголенными нервами, разносящими информацию из Дворца по всей планете. Лоор проследил взглядом одну из линий, наблюдая, как она меняет цвет — от красного через оранжевый в голубой. Магистраль утекала за горизонт.
Челнок снижался. Обозначились черные провалы между неоновыми нитями — дома. Лоор много читал про Корускант, мог безошибочно назвать высоту самых известных строений, численность населения по каждому району, протяженность городских сообщений и прочие данные, но вот на его глазах цифры становились реальностью. Здания возносились над землей, и свет не мог проникнуть на дно рукотворных ущелий. Живое воображение мгновенно населило нижние уровни города кошмарными и смертельно опасными существами.
Киртан Лоор нервно усмехнулся, стиснув длинными тонкими пальцами подлокотники кресла. Самого смертоносного и жуткого монстра он встретит не там. Чудовище ждет его в башне над Дворцом.
Пилоты выровняли подхваченный ветром кораблик. Киртан выпрямился в кресле, не сумел оторвать зачарованных глаз от мира внизу, но краем глаза заметил, как на мониторе одну из башен очертил красный квадрат. Места для челнока там явно было маловато.
— Ну, и куда же мы сядем?
— Площадка только кажется небольшой, — снисходительно усмехнулся пилот. — Просто мы в трех километрах от нее.
Киртан старательно сохранял спокойствие. В голове не укладывалось… Улицы, казавшиеся узкими щелками, были шире горных каньонов на Чурбе. Башни, тонкие, словно спицы, превращались в массивные зиккураты, на каждом этаже которого могло разместиться население небольшого города. Здания слой за слоем покрывали планету, одевая ее в своеобразный доспех. Интересно… наверное, уже несколько столетий никто не ступал на поверхность Центра Империи.
Невозможно. На планете не может жить столько народа, но таков Корускант. Сердце Империи. Обиталище тех, кто правит мирами. И тех, кто лезет из шкуры вон, чтобы властителям жилось хорошо. Дорогая игрушка из драгоценных камней.
«Обьюриум» продолжал спуск. Узкий лаз превратился в жадно разинутый рот, проглотивший челнок. Логика и здравый смысл боролись с эмоциями. Киртан убеждал сам себя, что неразумно тратить бешеные деньги, тащить на Корускант мелкого агента лишь для того, чтобы поставить к стенке за ошибки и прегрешения. Гораздо проще и дешевле пристрелить его прямо на месте. Здравый смысл соглашался, а чувства вопили, что от смерти всего один шаг, потому что цена поражения в Империи всегда высока.
Он сунул палец за воротничок, борясь с искушением расстегнуть надоевший мундир. В голове теперь вертелась неотвязная мысль: он может остаться в живых. Он будет жить, если у него отыщется что-то, что покажется ценным тому, кто пожелал его видеть. Но он — всего лишь человек. У него есть только жизнь, больше ничего не осталось. Да и не было никогда.
Второй проход уже был настолько велик, что можно было рассмотреть, как внутри ворочаются темные фантастические фигуры. Тонкие яркие нити, опоясывающие планету, стали огненными реками. Эль-челнок сложил плоскости, завис на мгновение и стремительно рухнул вниз, прекратив движение только над самой платформой. Пилоты справились безупречно, но нервы Лоора были так туго натянуты, что негромкий удар шасси о покрытие показался громом с ясного неба.
Киртан прикусил губу. Нет, он не позволит учуять его страх.
— Благодарю вас, лейтенант, за оказанное содействие.
Командир челнока ошарашенно оглянулся. Помолчал, потом вдруг улыбнулся, подмигнув своему пассажиру.
— Удачи вам, сэр, — от души пожелал он.
Второй пилот приложил руку к виску. Киртан Лоор вынул перчатки, неторопливо натянул их, тщательно оправил мундир.
— Спокойного возвращения на «Агрессор».
Потом он поднялся, размял ноги и покинул кабину, миновав пустой неосвещенный салон. Спустился по трапу. Внизу его уже ждали — четыре неподвижные фигуры в ярко-алых широких плащах. Сердце невольно зачастило. Императорские гвардейцы расступились, давая дорогу, затем взяли Лоора в каре. Со стороны могло показаться, будто только что прибывший гость идет по собственной воле.
На него никто не смотрел. Люди отворачивались, случайно встречаясь с ним взглядом. Старались не замечать. Шарахались в сторону, как от заразного. Интересно, сколько прошло вот так же и не вернулось назад? Наверное, очень много, потому что окружающим такие вещи больше не интересны. А может быть, они думают, что если не будут смотреть на меня, им не грозит та же участь?
С высоты своего роста он видел красный купол гвардейского шлема. Самих гвардейцев воочию Лоор видел впервые. Разумеется, ему доводилось видеть их в новостях: одинакового роста, одинакового сложения, длинные просторные плащи скрадывают прочие отличия, лица скрыты за шлемами. Эти четверо были точно такими же — за одним исключением.
Плащи цвета крови подметали пол черной каймой. В полумраке казалось, будто гвардейцы ступают по воздуху. Официальная скорбь по Императору завершилась больше года назад, и только его личная стража отказалась снять траур в знак преданности погибшему властелину.
Коридор тянулся и тянулся; пол под ногами пружинил. Видимо, они шли по закрытому мостику между башней и непосредственно Дворцом. Окон не было, лишь голые стены. Может, раньше они и были чем-то украшены, но сейчас их затягивала черная ткань.
Гвардейцы отконвоировали его по коридору, а потом еще по одному коридору, и еще по одному — к дверям, возле которых стояли две точные их копии. От обилия алого цвета уже начинала кружиться голова, но тут дверь распахнулась, пропуская Лоора в огромную комнату, почти зал, и закрылась за его спиной. Бежать было некуда. Прибыли…
Дальняя стена была прозрачной, и за ней угрюмо багровел закат. Сначала Киртану показалось, что там вовсе нет никакой стены, и высокая статная женщина стоит прямо на краю пропасти.
— Ты — Киртан Лоор, — прозвучал ее голос. Женщина не спрашивала, она утверждала.
— Явился по вашему приказанию, — голос предательски задрожал. — Я могу объяснить…
— Если бы я хотела услышать твои объяснения, я заставила бы твое начальство получить их. И не без боли, — добавила она после паузы. И еще после паузы: — Большой боли.
Она повернулась.
— Ты хоть имеешь представление, кто я такая?
Он по-прежнему видел лишь силуэт, очерченный кровавой каймой.
— Нет.
— Я — Йсанне Исард. Я — разведка Империи, — она вдруг распахнула руки, словно собиралась обнять всю планету. — Теперь я правлю Империей и намерена уничтожить повстанцев. Ты поможешь мне справиться с этой задачей?
— Я? — сумел выдохнуть он.
— Именно, — женщина вновь сложила руки за спиной. — Надеюсь, моя вера в тебя зиждется не на пустом месте. Потому что в противном случае я потратила деньги впустую. А я люблю, чтобы мои счета были в порядке, хотя сомневаюсь, что ты сумел бы выплатить долг.
Глава 11
А по-моему, эскадрилья вполне вытанцовывается.
Мон каламари поднял тяжелый взгляд от деки.
— Показатели тренировочных боев выше всяческих похвал. Ваши пилоты лучше многих, что летают сейчас в действующих подразделениях.
— Спасибо, сэр.
— А дисциплина у них — хуже некуда, — поспешил со своей ложкой дегтя вездесущий Сальм.
Спокойно, Антиллес! Широчайшая улыбка довольного жизнью человека — нож в сердце генерала. Ведж продемонстрировал Сальму требуемую ухмылку так, что свело скулы, и был вознагражден кислым выражением на традиционно багровой физиономии командующего учебной базой. Интересно, чем он недоволен сегодня? Учебный бой с «костылями» без его ведома и одобрения устроить бы не удалось. Может быть, генерал не ожидал настолько разгромного счета? Да, Проныры потеряли четверых, зато остальные обиделись и оставили в живых всего шесть летчиков Сальма. Из тридцати шести. Самому Сальму удалось уйти — невзирая на то, что Антиллес лично гонялся за ним, еще до вылета приказав своим не трогать генерала и даже не коситься в сторону его «костыля». Если положить руку на сердце, счета тридцать к четырем даже Ведж не мог предположить. Жизнь была прекрасна и стала еще лучше, когда Антиллес услышал, совершенно случайно, кто бы в этом усомнился, что именно сообщил Сальму механик, увидев ободранный Веджем «костыль». Самым мягким высказыванием был угрюмый вопрос, каким образом Сальм исхитрился потерять оперение киля и не разъяренный ли ранкор отгрыз оное, и что теперь прикажете делать механику? Сальм пребывал в ярости. Ведж искрился от счастья.
— Я высоко ценю время генерала Сальма и искренне сожалею, что это время, выкроенное из отведенного на заслуженный отдых и сон, генерал вынужден тратить на вопиющие факты нарушения дисциплины в моей эскадрилье, но смею напомнить с вашего разрешения, что в нее входят элитные пилоты. По-моему, стоит сделать скидку. Уж лучше высокий боевой дух, чем безупречная мораль, — Ведж с вызовом оглядел кипящего генерала. — Мои пилоты должны приподняться до…
— Пока что они уверенно опускаются, чтобы больше соответствовать своим прозвищам, — булькнул Сальм.
— Со всем моим уважением, — нагло заявил кореллианин, — но вы придираетесь. Причем не по делу, — Ведж наморщил длинный нос, силясь вспомнить, что же он такое забыл сказать. Ах да! — Сэр.
А причина лишь в том, что хваленые Охранники, Стражи и Чемпионы по вине Разбойного эскадрона теперь носят титулы Калек, Слабаков и Покойников.
— Адмирал, сэр, если не считать учебного боя, в котором генерал Сальм добровольно принял участие, в подразделении не было никаких инцидентов. Мне не известно ни одного случая, когда Разбойный эскадрон поступил бы неподобающим образом.
Во как! Знай наших, скучным канцелярским языком мы тоже умеем изъясняться. Правда, недолго.
Мон каламари долго шевелил губами, разглядывая что-то невидимое остальным — то ли на деке, то ли на столешнице, то ли еще где.
— Мне кажется, — в конце концов сообщил Акбар, — генерала не без оснований тревожит неизвестный компьютерный вирус…
Ведж навострил уши.
— Если точнее, некий модифицированный код, введенный в бортовые компьютеры его бомбардировщиков.
Антиллес преданно поедал взором начальство, из последних сил сохраняя невозмутимость. На лице кореллианина отражалась тяжелейшая борьба. Сальм с подозрением следил за сменой эмоций, справедливо предположив, что Веджа распирает от хохота.
— Я так понял, — невозмутимо и ровно продолжал Акбар, — что после того, как ваши пилоты, коммандер, сбивали один из «костылей», на основном техническом дисплее бомбардировщика возникала эмблема Разбойного эскадрона.
При одном лишь упоминании о нанесенной обиде Сальм воспылал праведным гневом. Ведж тем временем проиграл битву с самим собой и хихикал открыто.
Эмблему не так давно придумал Гэвин Дарклайтер и с помощью Зрайи загнал оцифрованное изображение в пакет программ для бортового компьютера. Предполагалось, что она должна была появляться на экране во время запуска всех систем. Затею одобрили всей эскадрильей. Двенадцатиконечная звезда с синим значком Альянса в центре и «крестокрылом» на острие каждого луча понравилась всем. Гэвин трудился целую неделю. Разумеется, никому даже в голову не пришло узнать, что скажет командование флота о нововведении. Гэвин просто вломился к Веджу поздно вечером, подсунул, смущаясь и трогательно краснея, мятые огрызки бумаги и спросил: ну как? Антиллес придирчиво разглядывал неумелую мазню минут десять, потом горестно вздохнул и достал свой блокнот. Еще через десять минут осчастливленный Дарклайтер галопом несся по коридору к ангару.
Командование эмблему не санкционировало, но уже на следующий день представители цеха звездных механиков намалевали ее на плоскостях истребителей, а М3 затребовал у интендантов нарукавные шевроны с нужным изображением.
Кто именно — Хорн, Навара, Шиель, Рисати или любая возможная комбинация из этих кандидатур — уговорил старшего техника на компьютерную диверсию, Ведж выяснить не сумел. Если честно, он не знал, чья была идея. Зато ему было известно, чей астродроид обладал необходимыми навыками рубки «льда». Так что теперь, когда АСУ информировала лихих бомбардеров Сальма об их новом статусе в режиме учебного боя, на мониторе к их раздражению расцветала двенадцатилучевая звезда.
— Я расследую данный инцидент, — неубедительно соврал Ведж. — А до тех пор, пока виновный не найдется, свободное время эскадрильи будет ограничено.
Сальма удовлетворить было трудно. Подчас — невозможно. Вот и сейчас генерал поднял на смех вялые объяснения.
— Вашими усилиями и поблажками, коммандер, ваш выводок пользуется рекреационным центром, когда им взбредет в голову, — закончил обвинительную речь Сальм. — Они торчат в спортзале чаще остальных, а инструкторская забита предметами развлечения. Офицерская комната отдыха и то хуже оборудована! Форж записалась в секретари и социальные работники. На тренировки она теперь вообще не приходит!
— Генерал, — Ведж сам удивлялся собственному терпению, — мне приказано создать подразделение, которое будет выполнять особо трудные задания. А следовательно, мне необходимо, чтобы пилоты доверяли друг другу. Если из этого вытекает, что им придется стать обособленной группой, так тому и быть.
Акбар выбрался из кресла и подошел к водяной сфере, повисшей над репульсационной пластиной. Поверхность сферы время от времени подергивалась легкой рябью, а в синей глубине шныряли полосатые, сине-оранжевые рыбешки. Адмирал полюбовался игрой красок, света и теней, затем величественно склонил голову.
— Генерал, — негромко и веско проговорил каламари, — я пытаюсь связать вашу жалобу на взлом ваших компьютеров с тем, как Разбойный эскадрон проводит свободное время. И не могу.
Сальм тоже ответил не сразу, явно собираясь с мыслями.
— Эти две вещи не связаны напрямую, сэр, — с сожалением признал он. — Но обе в достаточной степени характеризуют эскадрилью Антиллеса. Проныры стали неиссякаемым источником проблем и недоразумений. На моей базе тренируются три эскадрильи бомбардировщиков и еще две, не считая Проныр, истребителей. А антиллесовские разгильдяи открыто демонстрируют игнорирование или откровенное нарушение оперативных предписаний, и, как результат, падает дисциплина и мораль у всех пилотов!
— Большое дело! — фыркнул вполголоса Ведж и притворился, будто ничего не говорил.
Сальм был готов задушить непокорного противника, мешало лишь присутствие адмирала.
— Что конкретно вас не устраивает?
Темные глаза Сальма начали разгораться, словно раздуваемые ветром угли.
— Страсть пилотов Разбойного эскадрона взламывать секретные программы. Я не могу не бить тревогу, сэр! Это серьезное нарушение безопасности, а если учесть, что в подразделении в качестве адъютанта служит капитан Селчу…
— А Тик здесь с какого боку припека?! Во-первых, он и близко не подходил к вашим таратайкам, а во-вторых, он ни разу никого не подставлял. И не ябедничал, — добавил Ведж после паузы.
Акбар успокаивающе похлопал по плечу разобиженного Антиллеса. Хорошо еще по встрепанным волосам не погладил. Ведж сердито сопел, Сальм расхаживал из угла в угол в явном намерении успокоиться самостоятельно.
— Я согласен с обоими утверждениями, — сообщил Акбар, — но признайте, что опасения генерала имеют кое-какие основания.
Командир Разбойного эскадрона хлюпнул носом, не желая признавать даже того, что на Хоте очень холодно. Но жаркие фразы, рвущиеся с языка, придержал. Лично он никогда не сомневался в Тикхо Селчу, но, кажется, сейчас не самое удачное время для дискуссий.
— Так точно, — неохотно выдавил кореллианин.
— Вот и умница, — Акбар смущенно скривил рот в улыбке и поспешно принял неприступный начальственный вид. — Потому что я намерен попросить от вас нечто экстраординарное.
— Чего еще? То есть, да, сэр?
— Через две недели Разбойный эскадрон должен быть приведен в состояние боевой готовности.
— Чего?!!
Если бы он с размаху влип в парализующую паутину-стокхли, ощущения были бы приятнее.
— Всего месяц, как устаканили личный состав! Сэр… обучение занимает полгода, четыре — если прижмет! Вы что, сэр… я хотел сказать, что мы не готовы.
Акбар убрался подальше от кореллианина, а для верности отгородился столом. Потом постучал кончиком плавника по деке:
— Цифры утверждают иное.
— И с каких это пор цифры стали главнее? — поинтересовался Антиллес. — У меня хорошие пилоты, но они все зеленые, как незрелые палли. Мне нужно время.
Сальм являл собой воплощение сарказма. Девиз: «Ну что я вам говорил, адмирал?» посадочными прожекторами сиял на щекастой гладковыбритой физиономии.
— Разбойному эскадрону случалось ввязываться в сражения и после меньшего количества тренировок, — язвительный тон генерал тщательно замаскировал; он даже в сторону оппонента не смотрел, любуясь разводами черно-серого пола.
— Ага, а мне пришлось хоронить хороших ребят.
Он знал, что Сальм намеренно подзуживает его, чувствовал, что вот-вот сорвется и наговорит кучу слов, которые не предназначены для ушей старших по званию. Но ничего не мог с собой сделать. Один лишь вид Сальма действовал на кореллианина, как запах крови на снежного монстра вампу. Безопасности ради Ведж сменил собеседника.
— Адмирал, сэр, мы даже не упражнялись в гиперпрыжке.
— Ах, какая досада! — всплеснул ладонями Сальм. — А я почему-то решил, что все пилоты были признаны годными при первичном просеивании. Помнится, кое-кто утверждал, что его пилотам нет равных в вопросах звездной навигации…
— Адмирал, — решительно сказал Ведж, — разрешите обратиться к генералу Сальму?
— Не разрешаю! Отставить, коммандер.
Убью гада, постановил Ведж, судорожно вспоминая наставления Тикхо Селчу. Заручившись поддержкой Соло, Тик как-то раз взялся воспитывать из Антиллеса выдержанного и хладнокровного офицера, причем Тик был полон энтузиазма, а Соло — сомнений, апеллируя к прославленному темпераменту кореллиан. Учеба была недолгой и завершилась ничем за недостатком времени и ввиду неспособности ученика усвоить и освоить учебную программу. Из всех уроков Ведж запомнил только один: хочешь успокоиться, считай до десяти, это и Селчу, и Соло утверждали единодушно, им в Академии так сказали. А Ведж свято верил, что в Академии считать умели.
Мон каламари поднял тяжелый взгляд от деки.
— Показатели тренировочных боев выше всяческих похвал. Ваши пилоты лучше многих, что летают сейчас в действующих подразделениях.
— Спасибо, сэр.
— А дисциплина у них — хуже некуда, — поспешил со своей ложкой дегтя вездесущий Сальм.
Спокойно, Антиллес! Широчайшая улыбка довольного жизнью человека — нож в сердце генерала. Ведж продемонстрировал Сальму требуемую ухмылку так, что свело скулы, и был вознагражден кислым выражением на традиционно багровой физиономии командующего учебной базой. Интересно, чем он недоволен сегодня? Учебный бой с «костылями» без его ведома и одобрения устроить бы не удалось. Может быть, генерал не ожидал настолько разгромного счета? Да, Проныры потеряли четверых, зато остальные обиделись и оставили в живых всего шесть летчиков Сальма. Из тридцати шести. Самому Сальму удалось уйти — невзирая на то, что Антиллес лично гонялся за ним, еще до вылета приказав своим не трогать генерала и даже не коситься в сторону его «костыля». Если положить руку на сердце, счета тридцать к четырем даже Ведж не мог предположить. Жизнь была прекрасна и стала еще лучше, когда Антиллес услышал, совершенно случайно, кто бы в этом усомнился, что именно сообщил Сальму механик, увидев ободранный Веджем «костыль». Самым мягким высказыванием был угрюмый вопрос, каким образом Сальм исхитрился потерять оперение киля и не разъяренный ли ранкор отгрыз оное, и что теперь прикажете делать механику? Сальм пребывал в ярости. Ведж искрился от счастья.
— Я высоко ценю время генерала Сальма и искренне сожалею, что это время, выкроенное из отведенного на заслуженный отдых и сон, генерал вынужден тратить на вопиющие факты нарушения дисциплины в моей эскадрилье, но смею напомнить с вашего разрешения, что в нее входят элитные пилоты. По-моему, стоит сделать скидку. Уж лучше высокий боевой дух, чем безупречная мораль, — Ведж с вызовом оглядел кипящего генерала. — Мои пилоты должны приподняться до…
— Пока что они уверенно опускаются, чтобы больше соответствовать своим прозвищам, — булькнул Сальм.
— Со всем моим уважением, — нагло заявил кореллианин, — но вы придираетесь. Причем не по делу, — Ведж наморщил длинный нос, силясь вспомнить, что же он такое забыл сказать. Ах да! — Сэр.
А причина лишь в том, что хваленые Охранники, Стражи и Чемпионы по вине Разбойного эскадрона теперь носят титулы Калек, Слабаков и Покойников.
— Адмирал, сэр, если не считать учебного боя, в котором генерал Сальм добровольно принял участие, в подразделении не было никаких инцидентов. Мне не известно ни одного случая, когда Разбойный эскадрон поступил бы неподобающим образом.
Во как! Знай наших, скучным канцелярским языком мы тоже умеем изъясняться. Правда, недолго.
Мон каламари долго шевелил губами, разглядывая что-то невидимое остальным — то ли на деке, то ли на столешнице, то ли еще где.
— Мне кажется, — в конце концов сообщил Акбар, — генерала не без оснований тревожит неизвестный компьютерный вирус…
Ведж навострил уши.
— Если точнее, некий модифицированный код, введенный в бортовые компьютеры его бомбардировщиков.
Антиллес преданно поедал взором начальство, из последних сил сохраняя невозмутимость. На лице кореллианина отражалась тяжелейшая борьба. Сальм с подозрением следил за сменой эмоций, справедливо предположив, что Веджа распирает от хохота.
— Я так понял, — невозмутимо и ровно продолжал Акбар, — что после того, как ваши пилоты, коммандер, сбивали один из «костылей», на основном техническом дисплее бомбардировщика возникала эмблема Разбойного эскадрона.
При одном лишь упоминании о нанесенной обиде Сальм воспылал праведным гневом. Ведж тем временем проиграл битву с самим собой и хихикал открыто.
Эмблему не так давно придумал Гэвин Дарклайтер и с помощью Зрайи загнал оцифрованное изображение в пакет программ для бортового компьютера. Предполагалось, что она должна была появляться на экране во время запуска всех систем. Затею одобрили всей эскадрильей. Двенадцатиконечная звезда с синим значком Альянса в центре и «крестокрылом» на острие каждого луча понравилась всем. Гэвин трудился целую неделю. Разумеется, никому даже в голову не пришло узнать, что скажет командование флота о нововведении. Гэвин просто вломился к Веджу поздно вечером, подсунул, смущаясь и трогательно краснея, мятые огрызки бумаги и спросил: ну как? Антиллес придирчиво разглядывал неумелую мазню минут десять, потом горестно вздохнул и достал свой блокнот. Еще через десять минут осчастливленный Дарклайтер галопом несся по коридору к ангару.
Командование эмблему не санкционировало, но уже на следующий день представители цеха звездных механиков намалевали ее на плоскостях истребителей, а М3 затребовал у интендантов нарукавные шевроны с нужным изображением.
Кто именно — Хорн, Навара, Шиель, Рисати или любая возможная комбинация из этих кандидатур — уговорил старшего техника на компьютерную диверсию, Ведж выяснить не сумел. Если честно, он не знал, чья была идея. Зато ему было известно, чей астродроид обладал необходимыми навыками рубки «льда». Так что теперь, когда АСУ информировала лихих бомбардеров Сальма об их новом статусе в режиме учебного боя, на мониторе к их раздражению расцветала двенадцатилучевая звезда.
— Я расследую данный инцидент, — неубедительно соврал Ведж. — А до тех пор, пока виновный не найдется, свободное время эскадрильи будет ограничено.
Сальма удовлетворить было трудно. Подчас — невозможно. Вот и сейчас генерал поднял на смех вялые объяснения.
— Вашими усилиями и поблажками, коммандер, ваш выводок пользуется рекреационным центром, когда им взбредет в голову, — закончил обвинительную речь Сальм. — Они торчат в спортзале чаще остальных, а инструкторская забита предметами развлечения. Офицерская комната отдыха и то хуже оборудована! Форж записалась в секретари и социальные работники. На тренировки она теперь вообще не приходит!
— Генерал, — Ведж сам удивлялся собственному терпению, — мне приказано создать подразделение, которое будет выполнять особо трудные задания. А следовательно, мне необходимо, чтобы пилоты доверяли друг другу. Если из этого вытекает, что им придется стать обособленной группой, так тому и быть.
Акбар выбрался из кресла и подошел к водяной сфере, повисшей над репульсационной пластиной. Поверхность сферы время от времени подергивалась легкой рябью, а в синей глубине шныряли полосатые, сине-оранжевые рыбешки. Адмирал полюбовался игрой красок, света и теней, затем величественно склонил голову.
— Генерал, — негромко и веско проговорил каламари, — я пытаюсь связать вашу жалобу на взлом ваших компьютеров с тем, как Разбойный эскадрон проводит свободное время. И не могу.
Сальм тоже ответил не сразу, явно собираясь с мыслями.
— Эти две вещи не связаны напрямую, сэр, — с сожалением признал он. — Но обе в достаточной степени характеризуют эскадрилью Антиллеса. Проныры стали неиссякаемым источником проблем и недоразумений. На моей базе тренируются три эскадрильи бомбардировщиков и еще две, не считая Проныр, истребителей. А антиллесовские разгильдяи открыто демонстрируют игнорирование или откровенное нарушение оперативных предписаний, и, как результат, падает дисциплина и мораль у всех пилотов!
— Большое дело! — фыркнул вполголоса Ведж и притворился, будто ничего не говорил.
Сальм был готов задушить непокорного противника, мешало лишь присутствие адмирала.
— Что конкретно вас не устраивает?
Темные глаза Сальма начали разгораться, словно раздуваемые ветром угли.
— Страсть пилотов Разбойного эскадрона взламывать секретные программы. Я не могу не бить тревогу, сэр! Это серьезное нарушение безопасности, а если учесть, что в подразделении в качестве адъютанта служит капитан Селчу…
— А Тик здесь с какого боку припека?! Во-первых, он и близко не подходил к вашим таратайкам, а во-вторых, он ни разу никого не подставлял. И не ябедничал, — добавил Ведж после паузы.
Акбар успокаивающе похлопал по плечу разобиженного Антиллеса. Хорошо еще по встрепанным волосам не погладил. Ведж сердито сопел, Сальм расхаживал из угла в угол в явном намерении успокоиться самостоятельно.
— Я согласен с обоими утверждениями, — сообщил Акбар, — но признайте, что опасения генерала имеют кое-какие основания.
Командир Разбойного эскадрона хлюпнул носом, не желая признавать даже того, что на Хоте очень холодно. Но жаркие фразы, рвущиеся с языка, придержал. Лично он никогда не сомневался в Тикхо Селчу, но, кажется, сейчас не самое удачное время для дискуссий.
— Так точно, — неохотно выдавил кореллианин.
— Вот и умница, — Акбар смущенно скривил рот в улыбке и поспешно принял неприступный начальственный вид. — Потому что я намерен попросить от вас нечто экстраординарное.
— Чего еще? То есть, да, сэр?
— Через две недели Разбойный эскадрон должен быть приведен в состояние боевой готовности.
— Чего?!!
Если бы он с размаху влип в парализующую паутину-стокхли, ощущения были бы приятнее.
— Всего месяц, как устаканили личный состав! Сэр… обучение занимает полгода, четыре — если прижмет! Вы что, сэр… я хотел сказать, что мы не готовы.
Акбар убрался подальше от кореллианина, а для верности отгородился столом. Потом постучал кончиком плавника по деке:
— Цифры утверждают иное.
— И с каких это пор цифры стали главнее? — поинтересовался Антиллес. — У меня хорошие пилоты, но они все зеленые, как незрелые палли. Мне нужно время.
Сальм являл собой воплощение сарказма. Девиз: «Ну что я вам говорил, адмирал?» посадочными прожекторами сиял на щекастой гладковыбритой физиономии.
— Разбойному эскадрону случалось ввязываться в сражения и после меньшего количества тренировок, — язвительный тон генерал тщательно замаскировал; он даже в сторону оппонента не смотрел, любуясь разводами черно-серого пола.
— Ага, а мне пришлось хоронить хороших ребят.
Он знал, что Сальм намеренно подзуживает его, чувствовал, что вот-вот сорвется и наговорит кучу слов, которые не предназначены для ушей старших по званию. Но ничего не мог с собой сделать. Один лишь вид Сальма действовал на кореллианина, как запах крови на снежного монстра вампу. Безопасности ради Ведж сменил собеседника.
— Адмирал, сэр, мы даже не упражнялись в гиперпрыжке.
— Ах, какая досада! — всплеснул ладонями Сальм. — А я почему-то решил, что все пилоты были признаны годными при первичном просеивании. Помнится, кое-кто утверждал, что его пилотам нет равных в вопросах звездной навигации…
— Адмирал, — решительно сказал Ведж, — разрешите обратиться к генералу Сальму?
— Не разрешаю! Отставить, коммандер.
Убью гада, постановил Ведж, судорожно вспоминая наставления Тикхо Селчу. Заручившись поддержкой Соло, Тик как-то раз взялся воспитывать из Антиллеса выдержанного и хладнокровного офицера, причем Тик был полон энтузиазма, а Соло — сомнений, апеллируя к прославленному темпераменту кореллиан. Учеба была недолгой и завершилась ничем за недостатком времени и ввиду неспособности ученика усвоить и освоить учебную программу. Из всех уроков Ведж запомнил только один: хочешь успокоиться, считай до десяти, это и Селчу, и Соло утверждали единодушно, им в Академии так сказали. А Ведж свято верил, что в Академии считать умели.