Страница:
– Кофе или рома? – спросил Хак.
Гаспар очнулся и отошел от притягивавшей его картины.
– Скажите, пожалуйста, – проговорил он, ответив на вопрос хозяину и усаживаясь за стол, – кто изображен на этой картине? Мне кажется, что я где-то встречал этого человека.
Хак засмеялся.
– Если вы его видели живым, вы должны быть значительно старше всех нас, вместе взятых. Вы могли видеть только его портреты, да и то не такие хорошие, как мой. Это – Симон Серпенте.
– А кто он был?
– Как? Вы не слышали никогда о Симоне Серпенте? Правда, я забываю, что вы впервые в Вест-Индии. Так знайте, что Симон Серпенте был один из последних пиратов, и самый свирепый из них. Кидлу, Горну и Синглетону далеко до него. Не правда ли, капитан?
– Очень вероятно, – ответил Сажес. – И я думаю, что правительства легко могли бы положить конец его злодействам, если бы они не извлекали из них выгоды.
– Верно, – согласился Хак. – Серпенте несколько раз был на волосок от виселицы – и все-таки спасался. Народ в конце концов стал верить, что его нельзя убить, что он умрет только от своей руки. Люди были уверены, что этот дьявол приносит несчастье всем, на чьем пути он окажется.
– Бабья болтовня, – сказал Сажес – Никакого несчастья и никаких дьяволов не существует.
– Пожалуй, – согласился Хак, – но если он не приносил несчастья, то и счастья он тоже приносил мало. Он разбойничал в течение многих лет и собрал огромные богатства. Никто не знает, где они спрятаны. Ходила молва, что у него был какой-то остров на Карибском море, но никто не знал, где этот остров находится. Да люди так боялись его, что лежи эти сокровища вот здесь в бухте, – никто и пальцем не тронул бы их.
– Дураки! – убежденно сказал Сажес.
– Может быть, – уклончиво ответил Хак. – Но я тоже не согласился бы связаться с ними. Я бы не дотронулся до золота Симона Серпенте. Во всяком случае он уцелел только потому, что бросил пиратство. Конец его деятельности был совсем неожиданный. Вы знаете Ларопе? Это был тоже пират. Его судно называлось «Золотая Раковина», а судно Серпенте – «Пуэрто Мексика». Однажды они погнались за одной и той же бригантиной. Серпенте сигнализировал своему собрату, чтобы он убирался. Приз, заявил он, принадлежит ему, потому что он первый заметил его. Ларопе ответил отказом, и через несколько минут ядро снесло у него грот-мачту. Забыв о бригантине, оба пирата схватились в жарком бою. Это было недалеко от Матанзаса, и на берегу собралась огромная толпа народа. Ветер был с востока и пушечная пальба была слышна в Гаване. Серпенте подошел вплотную к «Золотой Раковине», перерезал всю ее команду, а Ларопе повесил, как пирата. После этого он бросил морской разбой и принялся за не менее почтенное дело – стал перевозить невольников-негров. Тут-то припомнили его преступления, и постепенно против него возникло целое движение. Серпенте знал об этом, но не беспокоился до тех пор, пока не пронюхал, что в погоню за ним выслан корвет, и что если он попадет в руки властей, то будет повешен. Бывший пират находился в это время у американских берегов с грузом невольников. И действительно, однажды утром он увидел на горизонте паруса корвета. Серпенте нетрудно было уйти от него, и он так и сделал. Но он понял, что песенка его спета и что плавать в этих водах уже нельзя. Природа наградила его такой внешностью, что спрятаться ему было очень трудно. Вероятно, он тогда уже и укрылся на острове, где были спрятаны его сокровища. Во всяком случае, его с тех пор не видали.
Выслушав рассказ, Гаспар задумался, и вдруг его точно осенило. Он мгновенно, совершенно отчетливо припомнил, где он встречал эту безобразную фигуру человека с крошечной головой и кривыми ногами. Это был тот самый скелет, который нашел Ив на пустынном острове и на кожаном поясе которого были нацарапаны две буквы: «S. S.».
Это открытие потрясло Гаспара. Он взглянул еще раз на изображение человека, чьим золотом он замарал себе руки. Стараясь скрыть волнение, он вернулся к столу.
Капитан поднялся, чтобы проститься с хозяином. Через несколько минут они вышли на залитый солнцем берег.
– Я отправляюсь на судно посмотреть, как двигается дело с разгрузкой. Пойдемте со мной – вы устроите свою каюту.
Он крикнул мальчишке-лодочнику, и вскоре они очутились на борту «Прекрасной Арлезианки». Разгрузка шла со всей быстротой, какую позволяла работа вручную.
Обойдя палубу, капитан вошел в каюту и вызвал к себе Гаспара.
– Надеюсь, что у вас будет немного багажа, – сказал он.
– Конечно, – ответил Гаспар. – Вы сказали, что мы отправляемся через три дня. Но я хочу просить вас об одном…
– О чем?
– Не освободите ли вы меня от участия в этом деле?
Сажес резко засмеялся, сел за стол, сложил руки и насмешливо уставился на собеседника. Минуту он молчал, точно стараясь прочесть сокровенные мысли Гаспара.
– Нет! – крикнул он потом, ударив кулаком по столу. – Тысячу раз нет! Вы дали слово, а теперь почему-то уклоняетесь. Сегодня утром я убедился, что мои планы стали известны Сегену. Я скажу вам одно: вы поедете со мной, или же я отвезу вас туда с помощью полиции. Мы найдем там труп убитого человека, осмотрим его одежду и кости… Мы…
Сажес неожиданно оборвал свою речь. Гаспар быстро отошел от стены и сел за стол прямо против него.
– Вы сделаете очень многое, если я не схвачу вас за глотку, не вытащу на палубу и не выброшу за борт, как падаль, – произнес он с еле сдерживаемым негодованием. – Я дал слово сопровождать вас в этой трижды проклятой экспедиции, и я сдержу его. Нечего больше говорить. Вы собираетесь разыскивать там кости – и найдете их. Этот остров чаек следовало бы назвать островом скелетов, и я не удивлюсь, если и вы оставите там свои кости.
– Это угроза? – воскликнул капитан.
– Угроза? Я никогда не угрожаю. Я повторяю только, что вы будете счастливы, если не оставите там своих костей. Слушайте, вы! – и он наклонился над столом и прямо посмотрел в лицо капитану. – Слушайте! Я рассказал вам, как я подрался на острове с человеком и нечаянно убил его. Но это не все. После смерти там случилось такое…
– Что же именно?
– Мне это место не нравилось еще до того, как Ив погиб. Этот корабль на дне лагуны… Я ручаюсь, что никто никогда не видел подобного. Он был похож на самое обыкновенное затонувшее судно, а вечером, на закате, вдруг начинал весь гореть, как будто его увешивали фонарями.
– Фосфор, – заметил Сажес.
– Не знаю, – ответил Гаспар. – А что случилось на другой день? Я занес нож над своим другом, я убил его. Я не хотел убивать, клянусь! Когда я стоял потом на рифе, высматривая, не покажется ли судно, кто-то подошел ко мне сзади. Никого не было видно, но кто-
то все-таки стоял за моей спиной. Одни чайки там чего стоят! Они могут оглушить человека. А потом, ночью, кто-то ударил в барабан около моей палатки. Я чуть не потерял рассудка на этом проклятом острове. Но слушайте дальше… Я спасся оттуда, и я сказал самому себе, что никогда больше не вернусь туда. И вот я встретил вас, выпил слишком много рома, проболтался и показал вам погубившее меня золото. И теперь я должен вернуться туда против своей воли.
– Чтобы стать богатым против своей воли! – договорил капитан. – Не понимаю, о каком несчастье вы говорили?
– Богатым?… – с насмешкой повторил Гаспар. – Неужели вы рассчитываете вывезти богатство оттуда?
– Если оно там есть, я возьму его.
– Там есть кто-то, кто помешает.
– Кто же?
– Симон Серпенте!
Сажес взглянул на своего собеседника, опасаясь, не сошел ли он с ума. А Гаспар продолжал:
– Я понял теперь, чей скелет Ив нашел на острове и кому принадлежат деньги, из-за которых мы поссорились. Я говорил вам, что он нашел деньги около скелета. Там лежал очень маленький, почти детский череп уродливой формы. Я, помню, сказал тогда Иву: «Какой, должно быть, был красавец». И кости у него были не такие, как у всех. Как только я увидел этот портрет у Хака, мне сейчас же пришло в голову, что я уже видел где-то такого урода.
– Чепуха! – возразил Сажес. – Вы суеверны, как старая баба. Я и вполовину не верю из того, что о нем рассказывают. Если Симон Серпенте жил когда-нибудь, то он умер в кабаке, как все, подобные ему, или ему снесли голову в схватке…
– Подождите, – сказал Гаспар. – Я показывал вам пояс, в котором лежали деньги. Разве вы не помните, какие буквы там стояли?
Сажес вздрогнул.
– Теперь припоминаю. Странно! Это были две буквы: «S.S.». А вы не сами их нацарапали?
– Да я тогда еще ничего и не знал о Серпенте.
– Правда!…
Сажес задумался и сидел молча, барабаня пальцами по столу. Его мысли приняли тревожное направление.
Потом он вдруг вскочил и ударил кулаком по столу.
– Отлично! – крикнул он. – Я все понимаю. Он собирался плыть в Европу, но с его судном случилась авария, и оно затонуло. Во всяком случае, кости его не должны лежать далеко от его сокровищ. Вы поняли?
– Что?
– Золото зарыто там, где он лежит.
– Вероятно, так оно и есть, – согласился Гаспар.
– Так чего же вы, черт возьми, раскисли? Глядя на вас, можно подумать, что вы потеряли состояние, а не нашли его.
– Может быть, лучше было бы потерять, чем найти таким образом. Пусть будет по-вашему. Но только помните, что я предупредил вас, если что-нибудь случится…
XV. Педро
XVI. Коралловый корабль
XVII. «Ив! Ив! Ив!…»
Гаспар очнулся и отошел от притягивавшей его картины.
– Скажите, пожалуйста, – проговорил он, ответив на вопрос хозяину и усаживаясь за стол, – кто изображен на этой картине? Мне кажется, что я где-то встречал этого человека.
Хак засмеялся.
– Если вы его видели живым, вы должны быть значительно старше всех нас, вместе взятых. Вы могли видеть только его портреты, да и то не такие хорошие, как мой. Это – Симон Серпенте.
– А кто он был?
– Как? Вы не слышали никогда о Симоне Серпенте? Правда, я забываю, что вы впервые в Вест-Индии. Так знайте, что Симон Серпенте был один из последних пиратов, и самый свирепый из них. Кидлу, Горну и Синглетону далеко до него. Не правда ли, капитан?
– Очень вероятно, – ответил Сажес. – И я думаю, что правительства легко могли бы положить конец его злодействам, если бы они не извлекали из них выгоды.
– Верно, – согласился Хак. – Серпенте несколько раз был на волосок от виселицы – и все-таки спасался. Народ в конце концов стал верить, что его нельзя убить, что он умрет только от своей руки. Люди были уверены, что этот дьявол приносит несчастье всем, на чьем пути он окажется.
– Бабья болтовня, – сказал Сажес – Никакого несчастья и никаких дьяволов не существует.
– Пожалуй, – согласился Хак, – но если он не приносил несчастья, то и счастья он тоже приносил мало. Он разбойничал в течение многих лет и собрал огромные богатства. Никто не знает, где они спрятаны. Ходила молва, что у него был какой-то остров на Карибском море, но никто не знал, где этот остров находится. Да люди так боялись его, что лежи эти сокровища вот здесь в бухте, – никто и пальцем не тронул бы их.
– Дураки! – убежденно сказал Сажес.
– Может быть, – уклончиво ответил Хак. – Но я тоже не согласился бы связаться с ними. Я бы не дотронулся до золота Симона Серпенте. Во всяком случае он уцелел только потому, что бросил пиратство. Конец его деятельности был совсем неожиданный. Вы знаете Ларопе? Это был тоже пират. Его судно называлось «Золотая Раковина», а судно Серпенте – «Пуэрто Мексика». Однажды они погнались за одной и той же бригантиной. Серпенте сигнализировал своему собрату, чтобы он убирался. Приз, заявил он, принадлежит ему, потому что он первый заметил его. Ларопе ответил отказом, и через несколько минут ядро снесло у него грот-мачту. Забыв о бригантине, оба пирата схватились в жарком бою. Это было недалеко от Матанзаса, и на берегу собралась огромная толпа народа. Ветер был с востока и пушечная пальба была слышна в Гаване. Серпенте подошел вплотную к «Золотой Раковине», перерезал всю ее команду, а Ларопе повесил, как пирата. После этого он бросил морской разбой и принялся за не менее почтенное дело – стал перевозить невольников-негров. Тут-то припомнили его преступления, и постепенно против него возникло целое движение. Серпенте знал об этом, но не беспокоился до тех пор, пока не пронюхал, что в погоню за ним выслан корвет, и что если он попадет в руки властей, то будет повешен. Бывший пират находился в это время у американских берегов с грузом невольников. И действительно, однажды утром он увидел на горизонте паруса корвета. Серпенте нетрудно было уйти от него, и он так и сделал. Но он понял, что песенка его спета и что плавать в этих водах уже нельзя. Природа наградила его такой внешностью, что спрятаться ему было очень трудно. Вероятно, он тогда уже и укрылся на острове, где были спрятаны его сокровища. Во всяком случае, его с тех пор не видали.
Выслушав рассказ, Гаспар задумался, и вдруг его точно осенило. Он мгновенно, совершенно отчетливо припомнил, где он встречал эту безобразную фигуру человека с крошечной головой и кривыми ногами. Это был тот самый скелет, который нашел Ив на пустынном острове и на кожаном поясе которого были нацарапаны две буквы: «S. S.».
Это открытие потрясло Гаспара. Он взглянул еще раз на изображение человека, чьим золотом он замарал себе руки. Стараясь скрыть волнение, он вернулся к столу.
Капитан поднялся, чтобы проститься с хозяином. Через несколько минут они вышли на залитый солнцем берег.
– Я отправляюсь на судно посмотреть, как двигается дело с разгрузкой. Пойдемте со мной – вы устроите свою каюту.
Он крикнул мальчишке-лодочнику, и вскоре они очутились на борту «Прекрасной Арлезианки». Разгрузка шла со всей быстротой, какую позволяла работа вручную.
Обойдя палубу, капитан вошел в каюту и вызвал к себе Гаспара.
– Надеюсь, что у вас будет немного багажа, – сказал он.
– Конечно, – ответил Гаспар. – Вы сказали, что мы отправляемся через три дня. Но я хочу просить вас об одном…
– О чем?
– Не освободите ли вы меня от участия в этом деле?
Сажес резко засмеялся, сел за стол, сложил руки и насмешливо уставился на собеседника. Минуту он молчал, точно стараясь прочесть сокровенные мысли Гаспара.
– Нет! – крикнул он потом, ударив кулаком по столу. – Тысячу раз нет! Вы дали слово, а теперь почему-то уклоняетесь. Сегодня утром я убедился, что мои планы стали известны Сегену. Я скажу вам одно: вы поедете со мной, или же я отвезу вас туда с помощью полиции. Мы найдем там труп убитого человека, осмотрим его одежду и кости… Мы…
Сажес неожиданно оборвал свою речь. Гаспар быстро отошел от стены и сел за стол прямо против него.
– Вы сделаете очень многое, если я не схвачу вас за глотку, не вытащу на палубу и не выброшу за борт, как падаль, – произнес он с еле сдерживаемым негодованием. – Я дал слово сопровождать вас в этой трижды проклятой экспедиции, и я сдержу его. Нечего больше говорить. Вы собираетесь разыскивать там кости – и найдете их. Этот остров чаек следовало бы назвать островом скелетов, и я не удивлюсь, если и вы оставите там свои кости.
– Это угроза? – воскликнул капитан.
– Угроза? Я никогда не угрожаю. Я повторяю только, что вы будете счастливы, если не оставите там своих костей. Слушайте, вы! – и он наклонился над столом и прямо посмотрел в лицо капитану. – Слушайте! Я рассказал вам, как я подрался на острове с человеком и нечаянно убил его. Но это не все. После смерти там случилось такое…
– Что же именно?
– Мне это место не нравилось еще до того, как Ив погиб. Этот корабль на дне лагуны… Я ручаюсь, что никто никогда не видел подобного. Он был похож на самое обыкновенное затонувшее судно, а вечером, на закате, вдруг начинал весь гореть, как будто его увешивали фонарями.
– Фосфор, – заметил Сажес.
– Не знаю, – ответил Гаспар. – А что случилось на другой день? Я занес нож над своим другом, я убил его. Я не хотел убивать, клянусь! Когда я стоял потом на рифе, высматривая, не покажется ли судно, кто-то подошел ко мне сзади. Никого не было видно, но кто-
то все-таки стоял за моей спиной. Одни чайки там чего стоят! Они могут оглушить человека. А потом, ночью, кто-то ударил в барабан около моей палатки. Я чуть не потерял рассудка на этом проклятом острове. Но слушайте дальше… Я спасся оттуда, и я сказал самому себе, что никогда больше не вернусь туда. И вот я встретил вас, выпил слишком много рома, проболтался и показал вам погубившее меня золото. И теперь я должен вернуться туда против своей воли.
– Чтобы стать богатым против своей воли! – договорил капитан. – Не понимаю, о каком несчастье вы говорили?
– Богатым?… – с насмешкой повторил Гаспар. – Неужели вы рассчитываете вывезти богатство оттуда?
– Если оно там есть, я возьму его.
– Там есть кто-то, кто помешает.
– Кто же?
– Симон Серпенте!
Сажес взглянул на своего собеседника, опасаясь, не сошел ли он с ума. А Гаспар продолжал:
– Я понял теперь, чей скелет Ив нашел на острове и кому принадлежат деньги, из-за которых мы поссорились. Я говорил вам, что он нашел деньги около скелета. Там лежал очень маленький, почти детский череп уродливой формы. Я, помню, сказал тогда Иву: «Какой, должно быть, был красавец». И кости у него были не такие, как у всех. Как только я увидел этот портрет у Хака, мне сейчас же пришло в голову, что я уже видел где-то такого урода.
– Чепуха! – возразил Сажес. – Вы суеверны, как старая баба. Я и вполовину не верю из того, что о нем рассказывают. Если Симон Серпенте жил когда-нибудь, то он умер в кабаке, как все, подобные ему, или ему снесли голову в схватке…
– Подождите, – сказал Гаспар. – Я показывал вам пояс, в котором лежали деньги. Разве вы не помните, какие буквы там стояли?
Сажес вздрогнул.
– Теперь припоминаю. Странно! Это были две буквы: «S.S.». А вы не сами их нацарапали?
– Да я тогда еще ничего и не знал о Серпенте.
– Правда!…
Сажес задумался и сидел молча, барабаня пальцами по столу. Его мысли приняли тревожное направление.
Потом он вдруг вскочил и ударил кулаком по столу.
– Отлично! – крикнул он. – Я все понимаю. Он собирался плыть в Европу, но с его судном случилась авария, и оно затонуло. Во всяком случае, кости его не должны лежать далеко от его сокровищ. Вы поняли?
– Что?
– Золото зарыто там, где он лежит.
– Вероятно, так оно и есть, – согласился Гаспар.
– Так чего же вы, черт возьми, раскисли? Глядя на вас, можно подумать, что вы потеряли состояние, а не нашли его.
– Может быть, лучше было бы потерять, чем найти таким образом. Пусть будет по-вашему. Но только помните, что я предупредил вас, если что-нибудь случится…
XV. Педро
Гаспар почти весь день провел на судне, привел в порядок каюту, а вечером, за час до захода солнца, вернулся в город, Он встретил Мари, и они провели вечер в запущенном Ботаническом саду Сен-Пьера.
Когда они расстались, луна была уже высоко.
– Я вернусь, – говорил Гаспар, – ничто не сможет мне помешать, ничто…
– Ты уезжаешь так далеко, – печально говорила Мари. – Я не знаю куда, но я знаю, что это далеко, и это убивает меня.
– Я вернусь, – повторил Гаспар.
День отъезда настал скоро. В три часа утра мадам Фали разбудила Гаспара и принесла ему завтрак. Многим морякам она давала приют, но только Гаспар завоевал ее настоящие дружеские симпатии. Пока уничтожался принесенный завтрак, она оставалась в комнате.
– Может быть, вам и нужно уехать, – говорила она, – но всем нам так хочется, чтобы вы не уезжали. Вы ведь вернетесь, правда?
– Непременно вернусь, – отвечал Гаспар. – Такой хороший город не скоро найдешь… И таких хороших людей… Но… возможны бури, всякие случайности…
С этими словами он вынул из кармана небольшой пакет. Там находились все оставшиеся от получки деньги, и те доллары, которые Сажес дал ему за золото.
– Почем знать, что случится, – сказал он. – Здесь в пакете деньги. Если я не вернусь, отдайте их Мари, той, которую вы видели вчера со мной.
Гаспар в последний раз окинул взглядом комнату, где он был так счастлив, и вышел на улицу.
В четыре часа Мари, тихонько отперев дверь дома, тоже вышла на улицу и, дойдя до каменной ограды, стала смотреть на море. Перед ней расстилался великолепный пейзаж, но она не видела ничего, кроме силуэта «Прекрасной Арлезианки». Казалось, что старая барка стояла неподвижно. Но расстояние между ней и соседним пароходом неуклонно увеличивалось. Мари смотрела на удаляющееся судно и протягивала руки, точно для того, чтобы удержать кого-то.
В это утро Мон-Пеле выглядел не совсем обыкновенно. От его огромной шапки из облаков поднимались длинные курящиеся языки светлого пара. Вероятно, это ветер играл ими там, в вышине. Казалось, что громадная гора дымится, как исполинская труба…
Гаспар, облокотившись о борт, не сводил глаз с острова, пока он не скрылся в туманной дымке за горизонтом. Потом от нечего делать он пересчитал команду «Прекрасной Арлезианки». Она стояла из десяти матросов-негров. Вместе с Жюлем и капитаном это составляло двенадцать. Следя за работой матросов, Гаспар невольно восхищался их энергией и почти кошачьей ловкостью. Исполняя команду боцмана, они двигались по вантам с точностью и уверенностью цирковых артистов…
Жюль был превосходный боцман, и команда его исполнялась мгновенно и беспрекословно. Один из матросов, худой, небольшого роста, по имени Педро, был родом из Порто-Рико. Он не был так вышколен, как другие, и не спешил исполнять приказания Жюля. Сажес это заметил.
– Через несколько дней мы сделаем из него совсем другого человека, – проговорил он, и злая усмешка искривила его губы.
Гаспар слышал это, но не обратил внимания. Мысли его были далеко. Он нашел наконец то счастье, о котором мечтал всю жизнь; разлука с Мари наполняла его сердце тоской.
Сажес подошел к нему.
Мы не увидим земли до самых островов Виргинии, – сказал он. – Оттуда до вашего острова, кум Гаспар, приблизительно шестьсот сорок миль, а отсюда до Виргинии – пятьсот. Сложите это вместе, и вы узнаете, как велико будет наше плавание.
– А наш ход? – спросил Гаспар.
– Восемь узлов.
– Когда же мы там будем?
– Это зависит от ветра.
– Вот что, – сказал Гаспар, – предположим, что мы разыщем этот остров и найдем там золото. Что же дальше?
– Вы, должно быть, дальновидный человек, мой друг, – сказал капитан. – Я уже обдумал этот вопрос. Я намерен отправиться со своей находкой в Америку. Мне вовсе не хочется иметь дело ни с государственными властями, ни с их законами, это мои враги в данном случае.
В четыре часа, когда Гаспар отдыхал в своей каюте, он вдруг проснулся от ужасного крика. Дверь каюты была полуоткрыта, и в просвете ее он увидел капитана, размахивающего тяжелым металлическим лотом. Перед ним на палубе лежал новый матрос из Порто-Рико с кровавой раной на лбу.
«Мы скоро сделаем из него совсем другого человека», – вспомнились Гаспару слова Сажеса.
Увидя Гаспара, капитан смутился. Он дал матросу пинка ногой, тот поднялся на ноги и, шатаясь, побрел к люку. Гаспар заметил, что на лице капитана появилось жестокое выражение, которого он до сих пор совершенно не замечал. Через минуту, однако, он уже смеялся, точно ничего и не было.
Вечером, когда Гаспар сидел в капитанской каюте, Жюль подошел к Сажесу и шепнул ему что-то на ухо. Лицо капитана приняло тревожное выражение, и он прервал начатый разговор. На утро раненый матрос бесследно исчез.
Ветер все время благоприятствовал, и «Прекрасная Арлезианка» вскоре благополучно миновала острова Виргинии.
Гаспара мучили неразрешимые вопросы. Умер ли раненый матрос на своей койке, или его выбросили за борт, не дожидаясь смерти?
В тот день, когда они миновали острова Виргинии, возмущение Гаспара дошло до того, что он стал избегать капитана. За завтраком он угрюмо молчал, но Сажес как будто не замечал ничего. Весь день Гаспар старался не встречаться с капитаном. Наконец настал час обеда.
Сажес был голоден, поэтому ел молча. У Гаспара один вид его отбивал всякий аппетит. Раздражение его было так сильно, что он уже не владел собой. Капитан кончил жаркое и протянул руку за бутылкой, когда Гаспар вдруг наклонился к нему через стол.
– Я пересчитал команду, войдя на борт, – сказал он, – но мне кажется теперь, что я ошибся.
– Как это? – спросил капитан, спокойно наливая себе вина.
– Я насчитал одиннадцать негров; с нами двумя это составляет тринадцать человек. А что случилось с тех пор, как мы вышли в море?
– По-моему, ничего.
– Подумайте!…
Волнение быстро охватывало Гаспара. Он забыл свою осторожность, забыл Мари, он не помнил себя от гнева на этого бессовестного негодяя, этого холодного, расчетливого торгаша, этого убийцу с душою скряги.
– Припомните! Мы уже потеряли одного человека!
– Неужели? – холодно сказал капитан, отставляя свой стакан и опуская руку в карман кителя.
– Он убит, – проговорил наконец Гаспар, бледный как мел.
И в следующее мгновение он перекинулся через стол. Он не опоздал ни на секунду. Сажес вынул из кармана револьвер. Это был глупый и совершенно не свойственный ему поступок. Его заразило волнение противника. Он испугался того, что Гаспар предаст его властям, а рабски воспитанная команда, давая сбивчивые и противоречивые показания, подтвердит преступление. Овладевший им страх подсказал ему мысль уничтожить опасного свидетеля.
Но Гаспар оказался слишком проворным. Он железной хваткой впился в руку капитана и направил револьвер дулом вверх. Все это произошло очень быстро и почти бесшумно, и, если бы их увидели через дверь, то подумали бы, что они дурачатся. Но в левой руке Гаспара уже был нож.
– Бросьте это, – сказал Гаспар, – или клянусь, я всажу вот это вам в сердце, убийца!…
Сажес, гнев которого сразу остыл, разжал руку. Револьвер со стуком упал на стол. Гаспар схватил его, спрятал в карман и сел на свое место.
Овладевший собою Сажес спокойно встал, подошел к полуоткрытой двери и тихо затворил ее.
– Мы оба дураки, – сказал он. – Успокойтесь, я не подойду к вам. Это глупо – ссориться.
– Может быть, я и дурак, но не убийца, – сказал Гаспар.
Сажес указал на стол, где лежал нож Гаспара, и засмеялся.
– Может быть и нет, но мне показалось, что минуту тому назад вы держали эту опасную игрушку в руках. Я повторяю еще раз, что мы дураки. Нельзя ссориться, имея за спиной такую команду, а впереди – возможность найти сокровища. Кто знает, не придется ли нам вдвоем защищать свою жизнь против десяти, если, конечно, нам повезет? Неужели вы не видите, что наше положение более чем опасно? Я сознаюсь, что погорячился, я вовсе не собирался стрелять. Подумайте, что только могло случиться, если бы кто-нибудь из команды увидел, как вы держите меня за руку. Что сталось бы тогда с моим авторитетом? А ведь только при этом условии мы с вами вернемся целы из плавания. Они, как порох, только поднесите искру… Вы говорите, исчез человек? Да! И это мое дело! Лучше пусть исчезнет один из них, чем допускать, чтобы нам с вами перерезали глотку.
С этими словами он ушел в свою каюту и вскоре вернулся с другим револьвером в руках.
– Возьмите этот, – сказал он, подавая его Гаспару. – Я захватил его на вашу долю на всякий случай. А мой верните.
Гаспар взял револьвер и осмотрел его. Он был заряжен. Опустив его в карман, он вернул капитану отнятый.
– Ну, а теперь будем друзьями до конца путешествия! – сказал Сажес и протянул руку. Гаспар взял ее, но пожал далеко не дружески.
Когда они расстались, луна была уже высоко.
– Я вернусь, – говорил Гаспар, – ничто не сможет мне помешать, ничто…
– Ты уезжаешь так далеко, – печально говорила Мари. – Я не знаю куда, но я знаю, что это далеко, и это убивает меня.
– Я вернусь, – повторил Гаспар.
День отъезда настал скоро. В три часа утра мадам Фали разбудила Гаспара и принесла ему завтрак. Многим морякам она давала приют, но только Гаспар завоевал ее настоящие дружеские симпатии. Пока уничтожался принесенный завтрак, она оставалась в комнате.
– Может быть, вам и нужно уехать, – говорила она, – но всем нам так хочется, чтобы вы не уезжали. Вы ведь вернетесь, правда?
– Непременно вернусь, – отвечал Гаспар. – Такой хороший город не скоро найдешь… И таких хороших людей… Но… возможны бури, всякие случайности…
С этими словами он вынул из кармана небольшой пакет. Там находились все оставшиеся от получки деньги, и те доллары, которые Сажес дал ему за золото.
– Почем знать, что случится, – сказал он. – Здесь в пакете деньги. Если я не вернусь, отдайте их Мари, той, которую вы видели вчера со мной.
Гаспар в последний раз окинул взглядом комнату, где он был так счастлив, и вышел на улицу.
В четыре часа Мари, тихонько отперев дверь дома, тоже вышла на улицу и, дойдя до каменной ограды, стала смотреть на море. Перед ней расстилался великолепный пейзаж, но она не видела ничего, кроме силуэта «Прекрасной Арлезианки». Казалось, что старая барка стояла неподвижно. Но расстояние между ней и соседним пароходом неуклонно увеличивалось. Мари смотрела на удаляющееся судно и протягивала руки, точно для того, чтобы удержать кого-то.
В это утро Мон-Пеле выглядел не совсем обыкновенно. От его огромной шапки из облаков поднимались длинные курящиеся языки светлого пара. Вероятно, это ветер играл ими там, в вышине. Казалось, что громадная гора дымится, как исполинская труба…
Гаспар, облокотившись о борт, не сводил глаз с острова, пока он не скрылся в туманной дымке за горизонтом. Потом от нечего делать он пересчитал команду «Прекрасной Арлезианки». Она стояла из десяти матросов-негров. Вместе с Жюлем и капитаном это составляло двенадцать. Следя за работой матросов, Гаспар невольно восхищался их энергией и почти кошачьей ловкостью. Исполняя команду боцмана, они двигались по вантам с точностью и уверенностью цирковых артистов…
Жюль был превосходный боцман, и команда его исполнялась мгновенно и беспрекословно. Один из матросов, худой, небольшого роста, по имени Педро, был родом из Порто-Рико. Он не был так вышколен, как другие, и не спешил исполнять приказания Жюля. Сажес это заметил.
– Через несколько дней мы сделаем из него совсем другого человека, – проговорил он, и злая усмешка искривила его губы.
Гаспар слышал это, но не обратил внимания. Мысли его были далеко. Он нашел наконец то счастье, о котором мечтал всю жизнь; разлука с Мари наполняла его сердце тоской.
Сажес подошел к нему.
Мы не увидим земли до самых островов Виргинии, – сказал он. – Оттуда до вашего острова, кум Гаспар, приблизительно шестьсот сорок миль, а отсюда до Виргинии – пятьсот. Сложите это вместе, и вы узнаете, как велико будет наше плавание.
– А наш ход? – спросил Гаспар.
– Восемь узлов.
– Когда же мы там будем?
– Это зависит от ветра.
– Вот что, – сказал Гаспар, – предположим, что мы разыщем этот остров и найдем там золото. Что же дальше?
– Вы, должно быть, дальновидный человек, мой друг, – сказал капитан. – Я уже обдумал этот вопрос. Я намерен отправиться со своей находкой в Америку. Мне вовсе не хочется иметь дело ни с государственными властями, ни с их законами, это мои враги в данном случае.
В четыре часа, когда Гаспар отдыхал в своей каюте, он вдруг проснулся от ужасного крика. Дверь каюты была полуоткрыта, и в просвете ее он увидел капитана, размахивающего тяжелым металлическим лотом. Перед ним на палубе лежал новый матрос из Порто-Рико с кровавой раной на лбу.
«Мы скоро сделаем из него совсем другого человека», – вспомнились Гаспару слова Сажеса.
Увидя Гаспара, капитан смутился. Он дал матросу пинка ногой, тот поднялся на ноги и, шатаясь, побрел к люку. Гаспар заметил, что на лице капитана появилось жестокое выражение, которого он до сих пор совершенно не замечал. Через минуту, однако, он уже смеялся, точно ничего и не было.
Вечером, когда Гаспар сидел в капитанской каюте, Жюль подошел к Сажесу и шепнул ему что-то на ухо. Лицо капитана приняло тревожное выражение, и он прервал начатый разговор. На утро раненый матрос бесследно исчез.
Ветер все время благоприятствовал, и «Прекрасная Арлезианка» вскоре благополучно миновала острова Виргинии.
Гаспара мучили неразрешимые вопросы. Умер ли раненый матрос на своей койке, или его выбросили за борт, не дожидаясь смерти?
В тот день, когда они миновали острова Виргинии, возмущение Гаспара дошло до того, что он стал избегать капитана. За завтраком он угрюмо молчал, но Сажес как будто не замечал ничего. Весь день Гаспар старался не встречаться с капитаном. Наконец настал час обеда.
Сажес был голоден, поэтому ел молча. У Гаспара один вид его отбивал всякий аппетит. Раздражение его было так сильно, что он уже не владел собой. Капитан кончил жаркое и протянул руку за бутылкой, когда Гаспар вдруг наклонился к нему через стол.
– Я пересчитал команду, войдя на борт, – сказал он, – но мне кажется теперь, что я ошибся.
– Как это? – спросил капитан, спокойно наливая себе вина.
– Я насчитал одиннадцать негров; с нами двумя это составляет тринадцать человек. А что случилось с тех пор, как мы вышли в море?
– По-моему, ничего.
– Подумайте!…
Волнение быстро охватывало Гаспара. Он забыл свою осторожность, забыл Мари, он не помнил себя от гнева на этого бессовестного негодяя, этого холодного, расчетливого торгаша, этого убийцу с душою скряги.
– Припомните! Мы уже потеряли одного человека!
– Неужели? – холодно сказал капитан, отставляя свой стакан и опуская руку в карман кителя.
– Он убит, – проговорил наконец Гаспар, бледный как мел.
И в следующее мгновение он перекинулся через стол. Он не опоздал ни на секунду. Сажес вынул из кармана револьвер. Это был глупый и совершенно не свойственный ему поступок. Его заразило волнение противника. Он испугался того, что Гаспар предаст его властям, а рабски воспитанная команда, давая сбивчивые и противоречивые показания, подтвердит преступление. Овладевший им страх подсказал ему мысль уничтожить опасного свидетеля.
Но Гаспар оказался слишком проворным. Он железной хваткой впился в руку капитана и направил револьвер дулом вверх. Все это произошло очень быстро и почти бесшумно, и, если бы их увидели через дверь, то подумали бы, что они дурачатся. Но в левой руке Гаспара уже был нож.
– Бросьте это, – сказал Гаспар, – или клянусь, я всажу вот это вам в сердце, убийца!…
Сажес, гнев которого сразу остыл, разжал руку. Револьвер со стуком упал на стол. Гаспар схватил его, спрятал в карман и сел на свое место.
Овладевший собою Сажес спокойно встал, подошел к полуоткрытой двери и тихо затворил ее.
– Мы оба дураки, – сказал он. – Успокойтесь, я не подойду к вам. Это глупо – ссориться.
– Может быть, я и дурак, но не убийца, – сказал Гаспар.
Сажес указал на стол, где лежал нож Гаспара, и засмеялся.
– Может быть и нет, но мне показалось, что минуту тому назад вы держали эту опасную игрушку в руках. Я повторяю еще раз, что мы дураки. Нельзя ссориться, имея за спиной такую команду, а впереди – возможность найти сокровища. Кто знает, не придется ли нам вдвоем защищать свою жизнь против десяти, если, конечно, нам повезет? Неужели вы не видите, что наше положение более чем опасно? Я сознаюсь, что погорячился, я вовсе не собирался стрелять. Подумайте, что только могло случиться, если бы кто-нибудь из команды увидел, как вы держите меня за руку. Что сталось бы тогда с моим авторитетом? А ведь только при этом условии мы с вами вернемся целы из плавания. Они, как порох, только поднесите искру… Вы говорите, исчез человек? Да! И это мое дело! Лучше пусть исчезнет один из них, чем допускать, чтобы нам с вами перерезали глотку.
С этими словами он ушел в свою каюту и вскоре вернулся с другим револьвером в руках.
– Возьмите этот, – сказал он, подавая его Гаспару. – Я захватил его на вашу долю на всякий случай. А мой верните.
Гаспар взял револьвер и осмотрел его. Он был заряжен. Опустив его в карман, он вернул капитану отнятый.
– Ну, а теперь будем друзьями до конца путешествия! – сказал Сажес и протянул руку. Гаспар взял ее, но пожал далеко не дружески.
XVI. Коралловый корабль
С этого дня поведение капитана коренным образом изменилось. Благодушие так и разливалось по его круглому лицу. Как ни хорошо знал Гаспар, что капитан умеет притворяться, он поддался обману.
В последние дни путешествия его гнев прошел совсем. Откровенно и подробно он рассказал капитану о своих тяжелых переживаниях на острове. Хитрая лиса Сажес слушал его с таким сочувственным вниманием, что никто не поверил бы, что, отплывая из Сен-Пьера, он поклялся отомстить Гаспару за мнимое предательство так, как умел мстить только Пьер Сажес…
– Земля! Э-гой! Земля! – раздалось с фор-марса [4].
Гаспар вскочил. Сердце его бурно забилось.
«Прекрасная Арлезианка» держала курс на норд-норд-вест. На горизонте едва заметно выделялись над низкой полоской земли темные верхушки пальм острова чаек. Оживившийся Сажес энергично отдал приказания.
– Через час мы бросим якорь, – сказал он Гаспару. – «Прекрасная Арлезианка» не опоздала на свидание. Да-с, друг мой, а теперь пойдем позавтракаем. Через час у нас будет по горло работы.
Сажес обдумал все до мельчайших подробностей. Слушая его объяснения, Гаспар невольно восхищался им.
– Вы говорили, что там есть вода?
– Да, там ручей.
– Вы говорили, что вы оставили там палатку?
– Да, парус от лодки, из которого мы сделали палатку.
– Этого будет достаточно.
– Слушайте! – воскликнул вдруг Гаспар, порывисто вскочив со стула.
Через открытую дверь каюты доносился тонкий, слабый, тоскливый писк. Это кричали чайки…
Искатели сокровищ вышли на палубу. Остров был уже недалеко, белый, с темно-зелеными пальмами на фоне голубой поверхности моря. Уже видно было, как качаются верхушки пальм, белела полоса прибоя и молниями сверкали на солнце белоснежные крылья чаек.
Как только затих скрип якорной цепи, судно точно ожило. Томительное ожидание сменилось шумом и криком. Голос Жюля неумолчно гремел, отдавая приказания. Матросы спустили две лодки и нагрузили на них провиант и водолазные аппараты.
Через час работа была окончена, и Сажес с Гаспаром спустились в лодку.
– Я перетащу одну лодку через остров, – объявил капитан. – Это будет трудновато, но восемь человек справятся с этим делом. Лодка понадобится для водолазных работ. Но какое чертовски пустынное место – ваш остров. И кто сказал бы, что здесь лежит затонувшее судно, да еще в мелкой воде.
– Да, здесь одиноко, – задумчиво сказал Гаспар, не отрывавший глаз от зеленых верхушек пальм, белой бухты и серовато-зеленых кустарников. Какую щемящую тоску наводил на него этот вид!
Но как только лодка врезалась носом в песок, он точно переродился. Живо соскочил на землю, помог втащить лодку повыше на берег и принялся было усердно помогать при разгрузке. Но капитан, поручив командование Жюлю, взял Гаспара под руку и отвел его в сторону.
– Пойдемте, – сказал он, – отлив уже начался. Гаспар повел своего спутника через кустарники,
тщательно обходя то место, где лежал лицом вниз Ив. Он едва осмелился взглянуть в ту сторону, и облегченно вздохнул, когда они миновали его. Так же тщательно он обошел и то место, где Ив нашел скелет и деньги.
Через несколько минут они вышли из кустарников и очутились у северной бухты. Вода спала, и коралловое кольцо было обнажено. Гаспар провел своего спутника на самый край рифа, где торчала над водой верхушка мачты, покрытая водорослями.
– Вот, смотрите! – сказал он, указывая на гладь лагуны.
Сажес, не говоря ни слова, наклонился над водой. Гаспар нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он весь горел желанием поскорее приступить к работе. Его пылкое воображение рисовало ему самые фантастические картины.
– Ну, что? – сказал он, ожидая встретить на лице своего спутника отпечаток восхищения и нетерпения. Но лицо капитана не выразило ровно ничего. Он задумчиво сплюнул в воду и пошел обратно к берегу.
– Ну, что же вы скажете? – спросил опять Гаспар.
– Что я скажу? – повторил капитан рассеянно. – Я думаю, что судно было затоплено на якорях.
– Вы думаете, что оно не потерпело аварии?
– Да. Так лежат только затопленные на якорях суда. Сейчас в лагуну нет входа с моря. Но во времена Серпенте могло быть иначе.
Вообще, капитан был, по-видимому, разочарован.
– Не думаю, чтобы на судне были деньги, – сказал он. – Я всегда узнаю это сразу. Серпенте знал, что его преследуют. Вероятно, поэтому он и решил затопить судно, а сам бежал на лодке в Америку или еще куда-нибудь.
– А как же скелет?
– Скелет? – повторил капитан. – Может быть, план не удался и кто-нибудь из команды убил пирата. Такие вещи случаются. Во всяком случае, я убежден, что на корабле золота нет.
Они вернулись к южной бухте другой дорогой. Там уже сложены были большие запасы провианта. Несколько человек прорубали дорогу через кустарники, чтобы перетаскивать лодку.
Гаспар и Сажес наблюдали за работой. Капитан задумчиво вынул сигару и закурил. Гаспар достал из кармана трубку, но не успел набить ее, как вдруг…
В последние дни путешествия его гнев прошел совсем. Откровенно и подробно он рассказал капитану о своих тяжелых переживаниях на острове. Хитрая лиса Сажес слушал его с таким сочувственным вниманием, что никто не поверил бы, что, отплывая из Сен-Пьера, он поклялся отомстить Гаспару за мнимое предательство так, как умел мстить только Пьер Сажес…
– Земля! Э-гой! Земля! – раздалось с фор-марса [4].
Гаспар вскочил. Сердце его бурно забилось.
«Прекрасная Арлезианка» держала курс на норд-норд-вест. На горизонте едва заметно выделялись над низкой полоской земли темные верхушки пальм острова чаек. Оживившийся Сажес энергично отдал приказания.
– Через час мы бросим якорь, – сказал он Гаспару. – «Прекрасная Арлезианка» не опоздала на свидание. Да-с, друг мой, а теперь пойдем позавтракаем. Через час у нас будет по горло работы.
Сажес обдумал все до мельчайших подробностей. Слушая его объяснения, Гаспар невольно восхищался им.
– Вы говорили, что там есть вода?
– Да, там ручей.
– Вы говорили, что вы оставили там палатку?
– Да, парус от лодки, из которого мы сделали палатку.
– Этого будет достаточно.
– Слушайте! – воскликнул вдруг Гаспар, порывисто вскочив со стула.
Через открытую дверь каюты доносился тонкий, слабый, тоскливый писк. Это кричали чайки…
Искатели сокровищ вышли на палубу. Остров был уже недалеко, белый, с темно-зелеными пальмами на фоне голубой поверхности моря. Уже видно было, как качаются верхушки пальм, белела полоса прибоя и молниями сверкали на солнце белоснежные крылья чаек.
Как только затих скрип якорной цепи, судно точно ожило. Томительное ожидание сменилось шумом и криком. Голос Жюля неумолчно гремел, отдавая приказания. Матросы спустили две лодки и нагрузили на них провиант и водолазные аппараты.
Через час работа была окончена, и Сажес с Гаспаром спустились в лодку.
– Я перетащу одну лодку через остров, – объявил капитан. – Это будет трудновато, но восемь человек справятся с этим делом. Лодка понадобится для водолазных работ. Но какое чертовски пустынное место – ваш остров. И кто сказал бы, что здесь лежит затонувшее судно, да еще в мелкой воде.
– Да, здесь одиноко, – задумчиво сказал Гаспар, не отрывавший глаз от зеленых верхушек пальм, белой бухты и серовато-зеленых кустарников. Какую щемящую тоску наводил на него этот вид!
Но как только лодка врезалась носом в песок, он точно переродился. Живо соскочил на землю, помог втащить лодку повыше на берег и принялся было усердно помогать при разгрузке. Но капитан, поручив командование Жюлю, взял Гаспара под руку и отвел его в сторону.
– Пойдемте, – сказал он, – отлив уже начался. Гаспар повел своего спутника через кустарники,
тщательно обходя то место, где лежал лицом вниз Ив. Он едва осмелился взглянуть в ту сторону, и облегченно вздохнул, когда они миновали его. Так же тщательно он обошел и то место, где Ив нашел скелет и деньги.
Через несколько минут они вышли из кустарников и очутились у северной бухты. Вода спала, и коралловое кольцо было обнажено. Гаспар провел своего спутника на самый край рифа, где торчала над водой верхушка мачты, покрытая водорослями.
– Вот, смотрите! – сказал он, указывая на гладь лагуны.
Сажес, не говоря ни слова, наклонился над водой. Гаспар нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он весь горел желанием поскорее приступить к работе. Его пылкое воображение рисовало ему самые фантастические картины.
– Ну, что? – сказал он, ожидая встретить на лице своего спутника отпечаток восхищения и нетерпения. Но лицо капитана не выразило ровно ничего. Он задумчиво сплюнул в воду и пошел обратно к берегу.
– Ну, что же вы скажете? – спросил опять Гаспар.
– Что я скажу? – повторил капитан рассеянно. – Я думаю, что судно было затоплено на якорях.
– Вы думаете, что оно не потерпело аварии?
– Да. Так лежат только затопленные на якорях суда. Сейчас в лагуну нет входа с моря. Но во времена Серпенте могло быть иначе.
Вообще, капитан был, по-видимому, разочарован.
– Не думаю, чтобы на судне были деньги, – сказал он. – Я всегда узнаю это сразу. Серпенте знал, что его преследуют. Вероятно, поэтому он и решил затопить судно, а сам бежал на лодке в Америку или еще куда-нибудь.
– А как же скелет?
– Скелет? – повторил капитан. – Может быть, план не удался и кто-нибудь из команды убил пирата. Такие вещи случаются. Во всяком случае, я убежден, что на корабле золота нет.
Они вернулись к южной бухте другой дорогой. Там уже сложены были большие запасы провианта. Несколько человек прорубали дорогу через кустарники, чтобы перетаскивать лодку.
Гаспар и Сажес наблюдали за работой. Капитан задумчиво вынул сигару и закурил. Гаспар достал из кармана трубку, но не успел набить ее, как вдруг…
XVII. «Ив! Ив! Ив!…»
Один из негров, работавших в кустарниках, вдруг вскрикнул, нагнулся и поднял что-то с земли. Это был череп.
– Черт возьми! – проговорил капитан, взяв за руку Гаспара и подводя его к тому месту, где стоял негр. – Остров Скелетов… Вы дали ему совершенно правильное название.
Побледневший Гаспар промолчал. Он шел рядом с капитаном, не смея остановиться и боясь обнаружить свое волнение.
– Дай-ка сюда! – сказал капитан, взяв череп из рук негра. – Это, надо полагать, и есть тот самый человек, который приплыл сюда с вами и которого вы оставили здесь мертвым? Как его звали? Вы мне, кажется, говорили?
– Ив.
– Ах да, Ив! А вот его кости. Как быстро он превратился в скелет! Но это не диво. Я знаю случаи, когда в тропиках человек превращается в скелет в течение недели. Крабы, черви и солнце помогают друг
другу.
Он наклонился и поднял жестянку с табаком и матросский пояс с ножом.
– Что это такое? Он не вынул даже ножа?
– Нет, он вынул его. Это я после вложил его обратно.
Присутствовавшие ничего не знали о происшедшей на острове драме, но и они заметили, что Гаспар мертвенно бледен и весь дрожал.
– Ну, хорошо, – сказал Сажес. – Пояс и табак мы оставим себе на память об Иве, а кости его надо зарыть.
С этими словами он передал вещи Жюлю, приказав отвезти их на судно. Негры принялись рыть могилу… Гаспар смотрел и в криках чаек слышал: «Ив!…»
К полудню работы по выгрузке провианта были закончены. Маленькую лодку втащили на берег, матросы были освобождены на обед. Гаспар и капитан обедали в нарочно раскинутой для них палатке, в которой предполагалось и заночевать. После обеда капитан сказал Гаспару:
– Черт возьми! – проговорил капитан, взяв за руку Гаспара и подводя его к тому месту, где стоял негр. – Остров Скелетов… Вы дали ему совершенно правильное название.
Побледневший Гаспар промолчал. Он шел рядом с капитаном, не смея остановиться и боясь обнаружить свое волнение.
– Дай-ка сюда! – сказал капитан, взяв череп из рук негра. – Это, надо полагать, и есть тот самый человек, который приплыл сюда с вами и которого вы оставили здесь мертвым? Как его звали? Вы мне, кажется, говорили?
– Ив.
– Ах да, Ив! А вот его кости. Как быстро он превратился в скелет! Но это не диво. Я знаю случаи, когда в тропиках человек превращается в скелет в течение недели. Крабы, черви и солнце помогают друг
другу.
Он наклонился и поднял жестянку с табаком и матросский пояс с ножом.
– Что это такое? Он не вынул даже ножа?
– Нет, он вынул его. Это я после вложил его обратно.
Присутствовавшие ничего не знали о происшедшей на острове драме, но и они заметили, что Гаспар мертвенно бледен и весь дрожал.
– Ну, хорошо, – сказал Сажес. – Пояс и табак мы оставим себе на память об Иве, а кости его надо зарыть.
С этими словами он передал вещи Жюлю, приказав отвезти их на судно. Негры принялись рыть могилу… Гаспар смотрел и в криках чаек слышал: «Ив!…»
К полудню работы по выгрузке провианта были закончены. Маленькую лодку втащили на берег, матросы были освобождены на обед. Гаспар и капитан обедали в нарочно раскинутой для них палатке, в которой предполагалось и заночевать. После обеда капитан сказал Гаспару: