Степанов Николай. Арлангур

   – Опять дауроны? – взволнованно спросил Бринст.
   – Они, чтоб им провалиться!
   – Гвардейцы, к бою! – скомандовал король.
   – На этот раз боя не получится, – тяжело вздохнул Югон. Он поднял свой жезл и заставил его принять форму круглого щита. – Попробуйте проскочить между ними. Если повезет, вас не станут преследовать.
   Монарх счел за лучшее принять совет верховного мага. Отряд двинулся в указанном направлении, однако проскочить гвардейцам не удалось. Чужаки решили никого не выпускать из этого леса и сомкнули ряды на пути убегающих.
   К Югону вернулся один король.
   – Боя действительно не получилось, – сказал он, спешившись. – Моя гвардия продержалась меньше минуты. Дауроны не пощадили даже шукачей. Что будем делать дальше?
   – Постараемся умереть красиво.
   – А других, более привлекательных вариантов нет? У меня еще осталось столько незаконченных дел! – Король не мог даже допустить мысли о собственной смерти.
   – Может, и есть, но я их не вижу. Одно могу посоветовать: во время драки старайтесь не выходить за границу этой зоны.
   Только сейчас Бринст заметил на земле две дугообразные борозды, между которыми он оказался.
   – А в чем смысл?
   – Мы сейчас стоим возле дурманита. Шаг назад – и попадете под его воздействие, шаг вперед – испытаете на себе всю мощь дауроновских заклинаний. Здесь же мертвая зона, по крайней мере, я на это сильно надеюсь. Значит, большую часть атакующей магии дерево должно забрать на себя, а с остатками у нас есть шанс справиться.
   В предстоящей схватке Югон больше всего надеялся на жезл, трансформировавшийся в оборонительный артефакт. Благодаря заклинанию из дедовского списка, щит получил возможность не только блокировать чары противника, но и частично поглощать вражескую энергию. К сожалению, в таком состоянии грозное оружие верховных магов теряло способность к атакующему колдовству, но у Югона еще имелся меч и опыт критонского воина.
   – Вон он, – раздался бесцветный голос одного из дауронов.
   – Немедленно убить обоих – и идем дальше. И так много времени потеряли.
   «Все-таки мне удалось вас задержать! И надолго», – довольно отметил про себя избранный, стараясь занять более устойчивое положение. Магический удар дауронов прозвучал легким сухим треском и практически не причинил вреда обороняющимся. Дурманит поглотил чары атакующих, волшебнику даже показалось, что сзади кто-то смачно чавкнул от удовольствия.
   – Как самочувствие? – спросил Югон короля.
   – Пока терпимо.
   – Будьте начеку: эти типы метко бросают кинжалы в самый неожиданный момент.
   – Постараюсь, – нервно сглотнул Бринст.
   После неудачи первого удара дауроны решили попытать счастья в рукопашной: четыре лысых воина приблизились на опасное расстояние. Назад вернулся один.
   – Поздравляю вас, Ваше Величество, с первым дауроном.
   – Хотелось бы, чтобы он не стал последним в моей жизни.
   Чужаки приблизились полукругом на пять шагов и произвели сразу два мощнейших удара. С первым разобралось дерево-вампир, однако и оно имело свой предел насыщения. Вторая волна пошатнула волшебника, но все же он устоял на месте.
   С королем было хуже, его отбросило к стволу дурманита. «Ах вы, гады!» – выругался про себя Югон, заметив торчащий из груди монарха кинжал. Дауроны использовали свой излюбленный прием, подкрепив ударную волну метким броском нескольких клинков. Бринсту удалось защититься от колдовства, но увернуться от разящего лезвия он не успел.
   – Дрон-ги-ги-ад!!! – раздался над лесом оглушительный рев, словно сотня тразонов сошлась в смертельной схватке друг с другом.
   Югон на мгновение оглох и непроизвольно опустился на одно колено, из последних сил выставив щит в сторону лысых чародеев. А тем уже стало не до обессилевшего волшебника. Неизвестная тварь о четырех ногах с человеческим обличьем и двумя руками ворвалась в самую гущу врагов, топча злодеев копытами, разрывая их на части, разя разрядами молний направо и налево. Существо прямо светилось от переполнявшей его энергии.
   «И кого только на этом свете не встретишь!» – абсолютно без эмоций подумал Югон. Наблюдая, как легко полузверь-получеловек расправляется с дауронами, он сделал вывод, что существу его помощь не понадобится, и, оставив щит на земле, бросился к Бринсту. Дурманит абсолютно не прореагировал на оказавшегося в зоне его действия чародея: дерево-вампир «наелось» на сутки вперед.
   Король лежал на спине раскинув руки. Кинжал угодил в правую часть груди, поэтому можно было надеяться, что сердце не пострадало. Однако легким точно досталось.
   – Бринст, ты как?
   – Больно, – с трудом выдохнул монарх.
   – Потерпи, сейчас будет еще больней. – Срезав одежду вокруг раны, волшебник резким движением выдернул лезвие.
   Бринст застонал и потерял сознание.
   – Сейчас сделаем перевязку. – Югон принялся кромсать королевский плащ. Когда первая помощь была оказана, бывший верховный маг вынес раненого из зоны дерева-вампира. К этому времени от дауронов остались одни воспоминания.
   – Он жив? – парнокопытный приблизился к королю.
   – Пока – да, но обязательно нужен лекарь.
   – Где взять?

Глава 25
ДВОЙНАЯ ЛОВУШКА

   – Ничего не могу понять, – остановился хранитель. – Третий раз меняю направление, и третий раз об этом тут же узнают дауроны, словно кто-то из них бежит вместе с нами и мысленно сообщает об этом своим.
   В то время когда Югон сражался с одним отрядом лысых чужаков, от противоположного края леса двигалась другая группа дауронов. Варлок быстро понял, что злодеи следуют наперерез беглецам, вслед за ними меняя направление погони.
   – Давайте вывернем свои карманы, – неприятная догадка посетила Юрлинга.
   Без лишних расспросов все вытряхнули содержимое не только карманов, но и дорожных торб, но и это не дало никаких результатов.
   Кроме копья, у Арлангура вообще больше ничего не было, а в плаще Югона он нашел какой-то свисток. После того как критонский маг внимательно изучил вещицу, юноша переложил ее к себе за пазуху. Остальные также ничем не порадовали.
   – Что ищем? – спросил Варлок. Ему искать было негде: даже ошейника в его хозяйстве не водилось.
   – Деньги, – коротко ответил Юрлинг.
   – Вы хотите откупиться от дауронов? Не получится. К тому же деньги были только у Югона, и, если я не ошибаюсь, последние он истратил на выкуп Рандига.
   Юрлинг молча покачал головой и не ответил, продолжая что-то обдумывать.
   – До того как у вас появился наш мальчик, вас не преследовали? – Воевода внимательно посмотрел на сына вождя.
   – Пожалуй, нет, – поразмыслив, ответил черный хищник.
   Лиртог подошел к подростку.
   – Они подложили ему монету под пластину рубахи. Вот! – В руке воеводы зловеще сверкал желтый диск.
   По давней традиции, в одежду критонских подростков зашивали металлические пластины, чтобы, во-первых, те сызмальства привыкали к тяжести доспехов, а во-вторых, не могли пораниться во время многочисленных тренировочных боев.
   – Парзинг, возьми ее себе, – распорядился старший критонский волшебник. – Теперь можно не беспокоиться.
   Хранитель снова повел спутников за собой, отметив при этом, что дауроны сначала остановились, а потом повернули в другую сторону. Туда, где остался седой маг.
 
   Дербиант очнулся в темном сыром помещении. Руки были закованы в железные наручники – капканы, прижимавшие ладони вплотную друг к другу. В таком положении ни один человек не мог прибегнуть к магии.
   «Вот тебе и Тенекра! Наверное, сейчас злорадствует. Ничего, ничего! Не хотела быть госпожой Трехглавого замка, станет последней рабыней. Хотя… Супружеские отношения с ней все равно оформлять придется – не пропадать же имению Баратлана».
   Агрольд приподнялся с жесткой лежанки и обнаружил, что ногу сковывает массивная цепь. Она позволяла сделать всего пару шагов до единственного стула в этой каморке. Стул стоял рядом с грубо изготовленным деревянным столом, к которому ржавым гвоздем была приколочена жестяная миска.
   «Позвать, что ли, Еерчопа, да развалить тут все, чтобы знали, как со мной связываться? – Дербиант уже собирался вызвать духа, но в последний момент изменил решение. – Нет. Сначала нужно посмотреть в глаза своим тюремщикам, позволить им насладиться моей беспомощностью, а потом – резко поменяться с ними местами. Тогда они надолго меня запомнят. Если, конечно, после нашего разговора я разрешу им жить».
   Настроение у вельможи улучшилось, он даже не стал обращать внимание на убогость камеры, в которую его поместили. Предвкушение зрелища затмило временные неудобства, тем более что ожидание продлилось недолго.
   Через четверть часа раздался звон ключей и скрип отворяемой двери.
   – Здравствуйте, агрольд. – В камеру с табуреткой в руках вошел берольд Крюстан. – Как устроились? Надеюсь, вам удобно? Чувствуйте здесь себя, как дома, ведь здесь и будет ваш дом на ближайшее время.
   Крюстан остановился и выжидательно посмотрел на агрольда. Не дождавшись ответа на свое «гостеприимство», он продолжил:
   – Поверьте, у меня есть все основания обращаться с вами подобным образом.
   – Хотелось бы узнать – какие?
   – Вы их знаете и без меня. Хотите, чтобы я назвал? Пожалуйста. – Крюстан поставил табурет и уселся напротив узника. – То, что вы с Баратланом, мягко говоря, недолюбливали друг друга, ни для кого не секрет. Однако уничтожить тирольда означало развалить всю организацию, следовательно, прощай, трон! Поэтому вы решили убрать противника чужими руками, да еще так, чтобы подозрение пало на его ближайших соратников.
   – А у вас неплохо работает фантазия, берольд. Мне почему-то такие интересные идеи в голову не приходили, – совершенно спокойно парировал агрольд.
   – Вот как? Может, вы сможете мне объяснить, почему даурон, применивший заклятие живого трупа к умирающему Баратлану, знал, что именно вы придете в замок Горлинда?
   – Какие ужасы вы мне тут рассказываете! Если вы видели, как издевались над вашим господином, почему не пришли ему на помощь? Я понимаю это так: вы были заодно с его мучителями.
   – Не спешите все переворачивать с ног на голову, Дербиант. Не я был свидетелем происходящего, а один из людей тирольда. Он не смог бы в одиночку помочь своему господину, зато сумел донести до нас правду о событиях в замке Горлинда.
   – Правду ли? Может, он такой же выдумщик, как и вы?
   – Если до вчерашнего дня у меня еще могли быть какие-то сомнения, то сегодня они развеялись окончательно, – Крюстан обернулся и кивнул охраннику возле двери.
   – Приветствую вас, агрольд. – в комнату вошел второй посетитель, на лысом черепе которого виднелась ромбическая отметина. – Я же вас предупреждал – с нами нельзя разговаривать с позиции силы! Но вы так и не смогли понять: сила – это мы. Что ж, теперь мы будем работать с более понятливыми людьми.
   – За Крюстаном никто не пойдет. Если помните, в глазах заговорщиков он – предатель.
   – Это дело поправимое, – спокойно произнес даурон. – И вы нам поможете. Приблизительно так же, как Баратлан.
   В груди пленника похолодело.
   – Но мы же вроде с вами договорились – все недоразумения улажены.
   – Не нужно считать меня идиотом. Благодаря тому, что я неплохо умею заговаривать зубы, вы допустили первую ошибку, освободив опасного пленника. А вторая заключалась в том, что вместе с Харданом вы послали чужого гонца. Ведь это я сделал так, что во время нашего разговора он активно шевелил ушами. Уже тогда посыльный был околдован на убийство, а ваш хваленый преданный слуга ничего не почувствовал.
   – Спасибо за науку. – Дербиант решил, что с него достаточно нравоучений, пора менять диспозицию. – Больше я ошибок совершать не буду.
   – Не зарекайтесь, агрольд. Впрочем, вы и не успеете. Песочные часы вашей жизни перевернуты в последний раз.
   Представив неумолимо сыплющийся песок, пленник три раза мысленно произнес заветное имя и чуть не взвыл от дикой головной боли.
   – Какие проблемы? – Рядом возник недовольный Еерчоп. Судя по торчащей изо рта птичьей ножке, хозяин вытащил духа из-за стола.
   – Освободи меня, а этих посади на цепь, – слабым голосом скомандовал хозяин Трехглавого замка.
   Но тут в комнате раздался мелодичный перезвон, и могучий разрушитель застыл на месте.
   – Вот и еще одна ошибка, – почти пропел под музыку даурон. – Неужели вы считаете, что слуга великого Дьюго дважды попадется в одну и ту же ловушку?
   И даурон издал звук, вероятно, означающий смех. Агрольду это больше напоминало шипение гурады. На фоне действовавшего на нервы перезвона этот смех прозвучал зловеще.
   – Эта штука называется капканом для духов, – показал чужак на небольшую шкатулку, стоявшую в дальнем углу камеры. – Теперь от вашего помощника толку меньше, чем от новорожденного, а мелодия, исходящая из от этой коробочки, скоро начнет сводить вас с ума. Обычно более трех суток никто не выдерживает. Так что наслаждайтесь музыкой. Мы не будем вам мешать.
   Посетители покинули комнату, оставив разъяренного агрольда наедине с собственным бессилием и безмолвно застывшим Еерчопом.
   Когда Югон понял, что обычной тряпкой кровь не остановить, он трансформировал жезл в стягивающую повязку. Рядом беспомощно топтался парнокопытный Дронгиад и беспрерывно твердил себе под нос: «Он не должен умереть! Он не должен умереть!»
   – Ты в лечебных травах разбираешься? – без особой надежды спросил седой маг.
   – Траву не ем, – зацепившись за единственное знакомое слово, ответил драганочеловек.
   «Ну да, больше всего мне сейчас интересно, чем ты питаешься!» – мысленно вздохнул Югон, понимая, что добиться толку от этого четвероногого невозможно. Количество мозгов в голове драганочеловека соответствовало нижней, драгановской половине.
   – Нам нужно срочно попасть к друзьям, они смогут помочь Бринсту.
   – Попасть в кого? Я убью любого, чтобы он жил.
   «И откуда у короля такой преданный слуга?»
   – Больного нужно отвезти на другой конец леса. Там ему помогут, – буквально по слогам произнес бывший верховный маг.
   – Отвезти? – задумался парнокопытный. – Дронгиад быстрый и сильный, садитесь мне на спину.
   Югон втащил раненого и занял место рядом с монархом.
   – Поехали, только постарайся сильно не трясти больного, – попросил волшебник, хотя не имел понятия, как можно выполнить такое пожелание при скачках по пересеченной местности.
   Зато это знал необычный транспорт. Он безупречно выполнил пожелание своих наездников: плавно воспарил над деревьями и полетел.
   Верховные маги тоже умели поднимать собственное тело в воздух, могли даже совершать некоторые манипуляции над землей, но чтобы вот так, с грузом?
   «Ну и силища у тебя, дружок!» – восхитился седой волшебник.
   – Полянку на краю леса видишь? – указал он летающему скакуну. – Приземляйся там.
   Снижение было столь же плавным, как и полет.
   – Где лекарь? – сразу спросил Дронгиад.
   – Вон идет, – Югон указал на вышедшего из-за деревьев хранителя. За ним шли критонцы и Мурланд с Арлангуром.
   – Здравствуй, Варлок! Ты должен его спасти. – Почему-то необычное существо запомнило имя черного хищника, хотя это было последнее, что слышали Агид и Рон, перед тем как использовали соединительную магию против четвероногого гостя.
   – Привет, Дронгиад! И ты здесь? – Остроухий зверь подошел к раненому и положил морду ему на грудь.
   – Ты его спасешь? – с мольбой в голосе парнокопытный заглянул в глаза Варлоку.
   – Не мешай, – строго осадил его хранитель и обратился к людям: – Дайте раненому выпить укрепляющего отвара. Он очень слаб.
   Парзинг открыл флягу и влил содержимое в рот больного. Тот застонал и, очнувшись, открыл глаза, но теперь его начало трясти, как в лихорадке.
   – Ваша настойка ему тоже не помешает, – обратился хищник к Лиртогу. – Нужно срочно снять болевой шок.
   За тысячу лет хранитель испробовал множество целебных трав и являлся одним из лучших специалистов в этой области. Сейчас ему нужно было два растения: очител и многожил. Первое – чтобы очистить кровь от возможного заражения, а второе – для заживления внутренних ран.
   – Я пойду в лес. Больному не разговаривать и не двигаться. Дронгиад, не давай ему спать. И разведите огонь.
   Варлок скрылся за деревьями, а Арлангур подошел к седому волшебнику.
   – Ваш плащ.
   – Укрой им раненого, видишь – знобит.
   Юноша аккуратно укутал Бринста.
   – Вот еще, – паренек протянул Югону свисток. – У вас в кармане нашел.
   – Эх, если бы ты знал, как эта вещица мне сегодня была нужна! – Югон подержал свисток на открытой ладони, словно взвешивая, и вернул подростку. – Оставь себе. Если окажешься в смертельной опасности, подуй в эту дырочку. Но только в самом крайнем случае. Понял?
   – Да. Скажите, а что это за существо на четырех ногах? – Даже упоминание о смертельной опасности не могло победить природную любознательность сына охотника.
   – Сам в первый раз вижу. Пойдем спросим.
   Они подошли к парнокопытному ближе.
   – Дронгиад, а ты кто?
   – Я? – Драганочеловек почесал густую шевелюру и ответил: – Дронгиад.
   – А как ты оказался в лесу?
   – Гулял. Услышал шум. Прибежал, а тут они его, – в меру своих ораторских способностей объяснил драганочеловек.
   – Откуда ты знаешь короля?
   – Короля? А кто это? – Парнокопытному явно было незнакомо это слово.
   – Король – это он, – Югон указал на раненого, с которым сейчас возился Парзинг.
   – Его знаю, а короля – нет.
   – Так он и есть король.
   – Да ну? А что такое король?
   Седой волшебник махнул на собеседника рукой.
   – От него трудно добиться ответа, – пожаловался он Арлангуру. – Хочешь, попробуй сам.
   Юноша сменил Югона.
   – Меня зовут Арлангур, – представился парень.
   – Красивое имя, – заулыбалось существо. – Я – Дронгиад.
   – Тоже красивое имя. Мне нравится. А как зовут его? – Юноша указал на короля.
   – Его не зовут. Он сам всегда зовет.
   – Почему?
   – Потому что это ОН.
   – Твой хозяин?
   – Нет. Я не знаю хозяин. Я знаю, что ОН не должен пострадать.
   – Ты его охраняешь?
   – Я должен его оберегать.
   – От кого?
   – От всех.
   – Ты молодец!
   – Да, Дронгиад хороший.
   Арлангур тоже бросил затею выведать от красноречивого рассказчика что-либо.
   – Как успехи? – усмехаясь, спросил седой маг.
   – От трехлетнего малыша можно добиться большего.
   – А что вы хотите? – Никто не заметил, когда вернулся хранитель. – Этому чуду природы отроду нет и недели.
   – Может, вы знаете, почему он так трепетно относится к Бринсту? – Внук Гурзава посмотрел в сторону драганочеловека.
   – Все очень просто. То, из чего он получился, обязано было круглосуточно охранять Его Величество. Видимо, чувство долга возросло вместе с магической силой существа. Теперь у короля появился самый надежный бережник. Мечта любого владыки: преданный до мозга костей, могучий, как десяток верховных магов, и не шибко умный. Лишнего никогда не спросит и сам не скажет.
   Королю сразу дали пожевать найденный хранителем лист многожила.
   – Его Ввеличество стойко держался в бою с дауронами, – тихо сказал седой волшебник, – но одновременно противостоять сдвоенному удару и летящим клинкам не смог.
   – Он же не верховный маг.
   Юрлинг уже заварил чудо-траву в двух котелках и поставил их охлаждаться. Бринсту к этому времени немного полегчало. Он попросил позвать к себе черного хищника.
   – Я умру? – спросил монарх.
   – Когда-нибудь – обязательно, – ничуть не покривил душой Варлок.
   – Не надо меня утешать, я чувствую близкий конец. Поэтому прошу меня выслушать, это очень важно. Пусть нас оставят одних.
   – Как скажете. – Бринст с хранителем остались возле костра вдвоем.
   – Я знаю, смерть – это мне в наказание за убийство брата, – собравшись с духом, начал свою исповедь король.
   – У вас был брат? – искренне удивился Варлок-Ниранд. Лесничий ничего не слышал об этом при дворе, а уж там-то знали все из жизни монарха, даже то, чего и в помине не было.
   – Да. Матери у нас разные, но отец общий.
   – Зачем же вы его убили?
   – Семейная традиция.
   «Дружная, однако, семейка! Хорошо, что не моя».
   – Ни разу о такой не слышал. – Варлок придвинулся поближе к больному, чтобы тому не приходилось напрягать голос.
   – Зато, наверное, слышали о заклятии первого лица?
   – Да, но какая тут связь?
   – Самая прямая. У моего отца было два сына. Я, о котором знали все, и он, о котором знали только двое – отец и я. Даже сам Ниранд не имел представления, что происходит из королевского рода.
   Черному хищнику показалось, что он ослышался. Он на секунду замер, а король, ничего не замечая и стремясь побыстрее освободить душу от тяжкого груза, продолжал:
   – Он жил во дворце, занимал министерскую должность, и… понятия не имел, что является секретным оружием в моих руках.
   – Оружием против кого? – Варлоку-Ниранду захотелось вцепиться в горло умирающему рассказчику, но он погасил свои эмоции, усмехнувшись: «Вот тебе и не моя!»
   – Против заговорщиков. В любом королевстве рано или поздно возникают заговоры против центральной власти. С одними справиться легко, другие требуют больших усилий. Но есть и такие, которые могут повергнуть всю страну в хаос.
   Хранитель на время прервал исповедь Бринста и попросил, чтобы тому принесли целебные отвары. Король не хотел продлевать свои мучения, но под угрозой, что зверь перестанет его слушать, уступил.
   – Вот для таких случаев и нужен тайный родственник, – продолжил монарх. – Отец в свое время удачно предотвратил серьезную смуту, послав на переговоры с мятежными дворянами одного из своих министров. Тот не имел даже более-менее высокого дворянского титула, и король верно рассчитал, что парламентера убьют. Однако он также знал, что решение будет приниматься всеми главарями восстания, превращая их в непосредственных убийц. Так оно и вышло. Моего дядю казнили, не подозревая, кем он был на самом деле. В тот же день мятеж потерял всех главарей, попавших под заклятие первого лица, а отец одержал легкую победу над заговорщиками.
   Варлок-Ниранд от негодования клацнул зубами.
   – Что-то случилось?
   – Насекомые досаждают. Вы продолжайте, Ваше Величество, я очень внимательно слушаю. Хотя, – хранитель в задумчивости поднял переднюю лапу и посмотрел на подушечку, – ответьте мне сначала на один вопрос: если король знал, что его родственника обязательно убьют, разве он сам не становился причастным…
   – Естественно! – перебил его Бринст. – Однако заклятие не распространяется на тех, кого призвано оберегать.
   – Как разумно, – процедил сквозь зубы Ниранд.
   – Когда я попал в подобную ситуацию, то решил пойти по стопам отца. Увы! Проверенное оружие не сработало. Мой лесничий не вернулся с той роковой охоты (как, впрочем, и было запланировано), а все его убийцы остались целы и невредимы. Я потерял мудрого советчика, родную кровь, зато заговорщики усилили свои позиции. Они даже похитили мою дочь.
   – У вас есть дочь??? – Новости сыпались как из рога изобилия.
   – Да, ради нее я и начал эту беседу. Я знаю, что судьба Далгании каким-то образом связана с вашей судьбой, а потому прошу – спасите мою дочь! Пообещайте, что сделаете это, – впервые за время своего рассказа всерьез заволновался король.
   Против дочери короля ни Варлок, ни Ниранд ничего не имели, поэтому хранитель не стал огорчать монарха.
   – Хорошо, если вы сами будете не в состоянии позаботиться о принцессе, я обязуюсь серьезно заняться ее судьбой.
   – Спасибо! – король успокоился. – Только учтите, она – не обычная девушка.
   – Понимаю. Для каждого отца его ребенок единственный и неповторимый.
   – Я не то имел в виду, – вздохнул Бринст. – Линории отказано в предназначении. Наверное, это проклятие на наш род.
   «Вот тебе и раз! Вернее, два! Еще одна непосвященная на мою голову!» – подумал черный хищник.
   – Я и сам раньше считал, что такое невозможно. – Король заметил странное выражение в глазах зверя и понял это по-своему. – Ее уже пытались убить. Когда найдете принцессу, пуще всего берегите ее от дауронов.
   – Хорошо-хорошо, – согласился хранитель. Проступивший на лице собеседника румянец сообщил четвероногому лекарю, что за организм больного серьезно принялась сила растений. – А сейчас отдыхайте. Будет желание, договорим завтра.
   – А будет ли оно для меня, это завтра?
   – Непременно.
   Варлок отошел от раненого, чтобы в одиночестве переварить услышанное, но подошел Югон:
   – Хранитель, мне необходимо рассказать вам что-то очень важное.
   «Сговорились они сегодня, что ли? Так, глядишь, дойдет до того, что Дронгиад начнет выдавать тайны мироздания».
   – Я тебя слушаю.
   – Отойдем лучше в сторонку.
   Терна чувствовала себя подавленной и второй день не находила места. Вчерашний день она провела на базарной площади, но белобрысая голова там не мелькала ни утром, ни днем, ни вечером.
   «Интересно получается! – возмущалась девушка. – Это кто кого приворожил? Я его или он меня? Среди мужиков ворожбой никто заниматься не умеет. Значит, я приворожила… себя?» Вывод ошеломил красавицу, и она всю ночь ворочалась в постели, пытаясь выбросить Арлангура из головы и из сердца. Однако парнишка оказался весьма цепким. Как она ни старалась наградить его обидными словами, все равно заключительными были «милый» и «симпатичный».