Степанов Николай. Арлангур

   – Какую помощь вам может оказать обычный подросток? – сдержав мимолетный порыв, спросил Арлангур.
   – Парня, который остался невредимым после прыжка с высоченного обрыва, продержался среди безжалостных чудовищ более двух суток и остался жив после встречи с тремя опасными чародеями, трудно назвать обыкновенным.
   Затаившийся в засаде зверь не мог дальше слушать, как похвалами балуют его ученика (эдак всю его воспитательную работу сведут на нет). Варлок покинул укрытие и бесшумной походкой подобрался к седовласому страннику:
   – Если вы так много знаете, какой вам прок от непосвященного мальчика?
   – Хранитель?! – Доселе невозмутимое лицо Югона мгновенно преобразилось.
   – Кто?! – Черный хищник на всякий случай оглянулся.
   – Конечно же вы! – Глаза мужчины вспыхнули радостью. – Не зря я целый месяц бродил по пещерам Рамхаса.
   – Это где-то на севере? – Все еще не понимая, решил уточнить Варлок.
   – Да. В подземельях Рамхаса хранятся книги, которые не терпят дневного света. В одной из них я видел изображение хранителя. Оно в точности совпадает с вашим обликом.
   – Очень интересно. И что же там обо мне написано?
   – Не слишком много. Сказано, что вы являетесь редким животным, способным существовать более тысячи лет, что ваше главное предназначение – хранить ключевую фигуру человечества, когда таковую попытаются уничтожить раньше времени.
   – Тысяча лет?! – если бы Варлок умел, он бы присвистнул. «Тогда почему я помню не более трех дней из своей жизни?»
   – Вот это да! Мне бы столько прожить, – позавидовал Арлангур.
   – Не вмешивайся в разговор старших! – строго цыкнул на него черный хищник и снова обратился к Югону: – Вы бы не могли поподробнее рассказать о моем предназначении? Я же не сундук, чтобы хранить что-то или кого-то. Опять же, как можно среди тысяч людей определить, кто из них ключевая фигура? Особенно если учесть, что я живу в лесу и вы – всего второй человек, которого я знаю по имени.
   – Никого определять не надо. В книге сказано: «Хранителю становится доступна человеческая речь лишь при выполнении предназначения». Скажите, сколько дней вы себя помните?
   – Трое суток, – неуверенно произнес Варлок.
   Юноша не выдержал, наблюдая за абсолютно растерянным учителем, и засмеялся.
   – Так ты еще совсем ребенок!
   – А вы, молодой человек, совершенно напрасно издеваетесь. – Теперь уже седой маг включился в процесс воспитания. – Хранитель обладает всеми знаниями, накопленными им за тысячелетний период, плюс опыт той личности, которая в нем сокрыта.
   – Что-то мне вдруг стало не по себе, – тяжело вздохнул остроухий зверь. – Предлагаю на сегодня все разговоры прекратить и заняться ужином. Голове отдохнуть нужно, особенно от такой невероятной информации.
   – А когда Арлангур предложил прервать занятия, его не стали слушать, – совсем по-детски обиженно произнес паренек.
   – Когда это тысячелетние старцы прислушивались к мнению сопливых юнцов? – горько усмехнулся Варлок. – Приведи хоть один пример.
   Ответить было нечего.
 
   Заседания Совета верховных магов испокон веков проводились в одном и том же месте – в жерле давно потухшего вулкана на южной границе Саргандии. Горный массив, известный среди простых смертных как хребет Павших, не привлекал внимания путешественников из-за своей дурной репутации.
   Здесь, помимо дикого зверья с прочной, словно камень, шкурой, обитали горные духи – существа, не имеющие телесной оболочки, что абсолютно не сказывалось на их зверском аппетите. В народе их прозвали живоглотами из-за того, что духи обволакивали собой жертву, которая затем попросту исчезала. По свирепости и неразборчивости в выборе пищи они превосходили своих пещерных собратьев, не брезгуя низкопробными волшебниками. Любой, в ком ощущалась хоть малая толика магической энергии, приходился им по вкусу, а верховный маг вообще являлся деликатесом. Но, к огромному сожалению живоглотов, среди беспорядочного нагромождения скал существовала одна, невидимая обычным глазом тропинка, к которой горным духам приближаться было нельзя. Именно по ней пробирались чародеи на тайную сходку. С такими мерами безопасности конфиденциальность им была гарантирована.
   – Достопочтенные, – обратился к собравшимся длиннобородый старик. – Аграв проявляет первые признаки пробуждения, а значит, до неизбежного осталось менее полугода.
   Только члены Совета верховных магов знали, что гора, на которой они собрались, просыпается раз в тысячу лет. Вместе с ее пробуждением в мир Розгарии приходит «неизбежное зло».
   Председатель Совета Кранз уже тридцать лет стоял во главе избранных, и, согласно существующим правилам, срок председательствования заканчивался в следующем году. Однако «неизбежное», о котором старик напомнил коллегам, автоматически продлевало его правление до следующего собрания.
   – Пора перебираться в схроны, – продолжил бородач. – Надеюсь, все эти годы вы строго следовали заветам предков?
   Верховные маги давно ушедших поколений завещали потомкам постоянно поддерживать свои тайные жилища в порядке и соблюдать строжайшие меры предосторожности во время их посещения.
   У того, что собравшиеся здесь называли «неизбежным злом», имелось и другое имя – Дьюго. Только раз в тысячелетие этот жестокий дух появлялся в землях Розгарии, чтобы собрать свою кровавую жатву. Когда-то ему пытались препятствовать, выставляя магические заслоны и хитроумные ловушки. Не вышло. Пробовали договориться и даже предлагали огромный выкуп. Опять не вышло. Ничто не помогало. Ничто и никогда.
   Лишь немногие из верховных магов знали о его существовании, но никто из посвященных в тайну не спешил поведать об этом людям. При первых же признаках смертельной опасности они попросту забивались в высокогорные склепы и пережидали там лет двадцать – дольше Дьюго не задерживался. Разорив один мир практически до основания, он перебирался в другой или уходил в долговременный отпуск после дел далеко не праведных.
   Члены Совета верховных магов из чувства самосохранения свято хранили эту тайну: если спрячутся все, злой дух начнет тщательнее выискивать себе жертвы. Глядишь, так и до них самих доберется.
   – Верховный маг не имеет права нарушать предписания старших, – степенно ответил ему Гурзав. Он являлся основным претендентом на пост главы Совета в следующем году, и столь несвоевременное возвращение Дьюго перечеркивало его честолюбивые планы на ближайшие двадцать лет. – Мы все знаем, что будущее Розгарии зависит только от нас. Чем лучше мы подготовимся сейчас, тем больше шансов на возрождение у народа нашей земли потом.
   – Тем не менее хочу напомнить, – председатель бросил недовольный взгляд в сторону претендента. Эти двое почему-то недолюбливали друг друга. – Более трех простолюдинов на каждого члена семьи верховного мага с собой брать нельзя. Большое скопление людей может привлечь внимание мрачного духа. И себя погубите, и, что самое главное, шансы на возрождение человечества поставите под угрозу.
   Собравшиеся понимающе закивали. Дескать, не маленькие, понимаем, какой груз ответственности лежит на наших плечах.
   На самом деле избранные просто спасали свои шкуры, а простолюдинов прихватывали в качестве рабочей силы. Однако представляли все это как тяжелую миссию по спасению человечества. Надо же было чем-то прикрыть собственную трусость и беспомощность.
   Заседание продлилось еще около двух часов. Не вдаваясь в подробности, избранные обсудили последние достижения практической магии, недавние конфликты на юге континента, единодушно придя к выводу, что до большой войны рукой подать, а также отметили тенденции современной моды в одежде и архитектуре. Последняя тема всегда вызывала наиболее жаркие дискуссии, но не сегодня.
   – Следующее собрание, полагаю, состоится лет через двадцать, – решил закончить сходку длиннобородый. – Надеюсь увидеть Совет в сегодняшнем составе.
   – Напрасные надежды, – раздался твердый голос, и маги повернули головы.
   Когда и как трое неизвестных подобрались к высокому собранию, никто не заметил, но тот факт, что они оказались в заветном месте, свидетельствовал об огромной силе этих колдунов с ромбическими отметинами на сверкающих лысинах.
   – Кто вы такие и почему вмешиваетесь в чужие дела? – Председатель вышел из круга коллег.
   – Не мы первые начали, – вызывающе ответил впереди стоящий маг. Двое других встали у него за спиной плечом к плечу. – Ваш человек по имени Югон грубо вторгся в дела нашего господина. Нашему господину это может не понравиться.
   – Вы не ответили на мой вопрос, – настаивал на своем Кранз.
   – Пожалуйста, – снисходительно произнес незнакомец. – Мы – дауроны. А наш господин – великий Дьюго.
   Повисла напряженная пауза.
   – Чем вы можете доказать, что служите ему?
   – Доказать? – усмехнулся даурон. – Хорошо, но учти: ты сам этого захотел.
   Даурон направил ладони в сторону председателя, тот пошатнулся. Затем лысый злодей присел на корточки, освобождая пространство для своих соратников. В Кранза полетели два кинжала, затем его накрыло второй магической волной, а довершили дело еще два клинка, усиленные третьим, более мощным ударом колдовской энергии. Защита верховного мага к этому времени оказалась полностью подавлена.
   – Такая верительная грамота вам подходит или нужны более веские доказательства? – Улыбка на лице даурона стала зловещей.
   – Не будем испытывать судьбу. – Вперед поспешил выйти главный претендент на внезапно освободившуюся должность. Фактически сейчас его сделали председателем Совета. – В чем состоит проблема, с которой столь могучие чародеи не в состоянии справиться сами?
   В отличие от своего предшественника, Гурзав обладал дипломатическими способностями. Сейчас он мог без труда натравить Совет на коварных пришельцев и, судя по уменьшившейся мощности магической ауры незнакомцев, без особого труда их уничтожить. Но кто сказал, что за ними не придут другие? В гораздо большем количестве. «Нет, сначала узнай, кто твой враг, а лишь потом решай, чего он достоин» – всегда было девизом семьи, к которой принадлежал этот верховный маг. К тому же Югон приходился Гурзаву внуком.
   – Нет такой проблемы, с которой мы не в состоянии справиться, – оскалился убийца Кранза. – Единственная проблема – время, его всегда не хватает. Неприятности исходят от вас, вам с ними и разбираться.
   – Мы понимаем, что любые непредвиденные э… дела вызывают естественное отторжение. Их хочется перекинуть на другие плечи. Но эти «другие» должны знать, что в результате они будут иметь. Иначе работа пойдет вяло, без особой надежды на успех.
   – Вы говорите о стимуле? Считайте, что он у вас есть. – Даурон полез за пазуху и, вытащив свиток, передал его собеседнику. – Предлагаю взглянуть на карту Розгарии с нанесенными на ней координатами ваших схронов. Если проблема с Югоном в ближайшее время не будет решена, Дьюго начнет свой визит в здешние земли с посещения мест, отмеченных на этой бумаге.
   Гурзав развернул лист и убедился, что местоположение его убежища указано верно. Проверять остальные смысла не имело, карту новый председатель оставил у себя.
   – Хороший стимул. Я обещаю вам, что самым тщательнейшим образом мы займемся поисками Югона. Назовите сроки и конечный результат.
   – Даю вам месяц, от силы – два. А результатом должна быть смерть изгоя и всех, кто окажется заодно с ним.
   – Хорошо. Какие доказательства смерти Югона мы должны предоставить?
   – Никаких. Можете не волноваться, нам сразу станет известно о выполнении задания. А чтобы вам было легче его искать, сообщаю: последний раз вашего внука видели в лесах на востоке Саргандии. Недалеко от деревни Маргуда.
   «И все-то им известно, – выругался про себя новый председатель Совета. – Однако парень вызывает у этих ребят нешуточный страх. Неужели он действительно нашел способ одолеть неизбежное?»
   – Спасибо за помощь. Теперь уже в нашем деле, – поблагодарил Гурзав.

Глава 10
БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ МАЛЕНЬКИХ ПОСТУПКОВ

   – В Далгании никто не связывается со странниками, направляющимися в пещеры Рамхаса, но мы все равно будем представляться выходцами из Саргандии, – предложил Лиртог оставшимся.
   Сразу после победного столкновения с дауронами воевода приказал воинам отправиться домой. Большой отряд в людных местах мог вызвать ненужные подозрения, а для освобождения мальчика военная сила не требовалась. К тому же Лиртог хотел, чтобы вождь скорее узнал об отмщении: убийцы мирных критонцев наказаны.
   – А почему к путешественникам в пещеры Рамхаса такое отношение? – спросил Парзинг.
   – Оттуда никто никогда не возвращается, а пещерных духов чем-то нужно кормить, – пояснил старый маг. – А то вдруг они сами начнут искать пищу за пределами своего дома?
   – Ух ты, как интересно! Может, нам повезет?
   – Не увлекайся. У нас совсем другие цели, – осадил юного мага воевода.
   – Я помню. Освободим Рандига, а потом сходим к пещерам. Там наверняка что-то прячут.
   – Да, капкан для слишком любопытных. – Юрлинг положил руку на обвязанную мокрой тряпкой голову коллеги. – Ты сначала опомнись после вчерашнего. Как голова?
   – А чего ей станется? Кость ведь. – Специалист по иллюзиям собрался постучать по черепу, но взвыл от легкого прикосновения. – Ой! Да помогут мне грозные зарты! Кость, а болит!
   Лиртог запустил руку в свою дорожную сумку, долго шарил в ней, наконец извлек оттуда плоскую флягу:
   – Держи, костяная голова. Это зелье еще моя бабка готовила, не чета вашим магическим штучкам. Любую боль враз снимает.
   Парзинг отхлебнул глоток и скривился, словно у него одновременно заболели все зубы.
   – Надеюсь, пещеры Рамхаса не страшнее этой гадости?
   – В пещеры мы не пойдем, хотя вполне возможно, что возвращаться придется через Зиркану и Саргандию.
   – Такой крюк?! – возмутился молодой волшебник.
   – Если к тому времени между Критонией и Далганией начнется война, через владения Бринста на юг нам не пробраться.
   – Ты о сегодняшней встрече с ратниками? – Юрлингу также не давал покоя случай, произошедший ранним утром, когда они увидели грандиозное шествие: около сотни далганских воинов двигались на юг под знаменами.
   – Да, так торжественно уходят только на священную войну, – сказал воевода. – С сегодняшнего дня разговариваем между собой только на местном языке.
   – Думаешь, нас не узнают по акценту? – высказал опасение старый маг.
   – Главное – при разговоре растягивать каждое слово. Так, как это делают на юге Саргандии. Да мы и не собираемся вести задушевных бесед с далганцами. У нас на это просто нет времени.
 
   – Гердилина, почему они хотели меня убить? Я никому не желаю зла.
   – Откуда мне знать, девочка моя? Мне доступно лишь предчувствовать то, что задумал человек. А вот почему он это задумал, одному Трингору известно.
   – Может, они хотели таким образом как-то повлиять на отца?
   – Да что ты! Убитому горем человеку, у которого погибает единственное дитя, становится безразличным все на свете. Как на такого повлиять? Похищение – это совсем другое дело. Но у тех изуверов на уме была только смерть, я точно знаю.
   – А Еерчоп? О чем он думал, когда вломился к нам в комнату? – Принцесса удобнее устроилась в большом кресле.
   – Этот тип так сильно ударился башкой, что просто не мог ни о чем думать.
   – Ты так и не узнала, что он затевал?
   – Сначала – нет. А вот когда в комнату ворвались злодеи, он твердо решил им помешать. До того в его мозгах не копошилось ни одной мысли. Он вообще странный тип. В голове такая каша, что в ней скорее захлебнешься, чем что-то поймешь.
   Линория на минуту задумалась:
   – Почему же ты считаешь, что он похититель?
   – Деточка, кроме всех ясновидений и предсказаний есть еще такая обычная вещь, как жизненный опыт и интуиция. И вот они-то меня никогда не подводили. Ну, посуди сама: помнишь, что он спросил, когда вломился в комнату?
   – Кто из нас двоих наследник?
   – Вот именно. Значит, искал тебя. А потом, когда выяснил, что ты девушка, что он хотел узнать?
   – Почему я такая красивая? – покраснела принцесса.
   – Да нет, потом, позже.
   – Позже я не помню, – потупила глаза дочь Бринста.
   – Ну разве так можно? От одного комплимента всю память растеряла! Он снова переспросил, кем ты приходишься правителю Далгании, боялся перепутать.
   – Вспомнила! – обрадовалась Линория. – Он мне еще волосок вернул и предупредил, чтобы я его не роняла.
   – Ох уж мне эти барышни! – махнула рукой нянька. – Только одно у них на уме!
   – Не соскучились? – Довольная физиономия Еерчопа показалась в дверном проеме сооруженной в пещере комнаты. – А я вам поесть принес.
   – Ну наконец-то, – перешла на обычный ворчливый тон Гердилина, – а то мы уже собрались с голоду помирать.
   – Пока я с вами, можете ни о чем не волноваться. А помирать я вам категорически запрещаю. Давайте лучше поужинаем.
   Под бдительным надзором няньки дух превратил внутреннее пространство пещеры в трехкомнатные апартаменты. Что удивительно, несмотря на его старания, комнаты получились довольно уютными. А все объяснялось просто: перечить Гердилине не имело никакого смысла. Любые предложения о модернизации интерьера и нестандартном подходе к обустройству жилища разбивались о несокрушимый довод женщины: «кто из нас двоих лучше знает о потребностях принцессы? Ты, который впервые увидел ее вчера, или я, прожившая с ней с самого рождения?» Железная логика железной леди не позволила развернуться таланту великого «дизайнера», что в итоге спасло пещеру от разрушений и позволило привести ее в приемлемое для обитания состояние.
   Пройдя через небольшую прихожую, новоселы оказались в просторной столовой. Любимый стол агрольда занимал большую часть комнаты, а блюда на нем громоздились в два этажа.
   – Разве мы ждем гостей? – Нянька демонстративно уперла руки в боки.
   – Зачем нам еще гости? – заволновался Еерчоп. – У вас только один гость – я.
   – Тогда для кого столько еды?!
   – Откуда я мог знать, что вам по вкусу? – обиделся Еерчоп. – Что было, то и взял. Не понравится – выбросим.
   – Это кто ж тебя учил переводить продукты почем зря? Что не съедим – отнесешь обратно! И попробуй только ослушаться! Знаешь, сколько труда сюда вложено? – Гердилина указала на гору яств.
   – Ладно, если что-то останется – отнесу, – без энтузиазма согласился Еерчоп, приземляясь возле самого большого блюда.
   По окончании затянувшегося ужина на столе почти не осталось нетронутых блюд. А в душе Линории почти не осталось симпатии к обожравшемуся типу.
   – Гердилина, неужели все мужчины такие ненасытные?! – с ужасом спросила она, выходя из столовой.
   – Многие из них любят набить желудок. Но чтобы до такой степени…
   – Лучше бы он выбросил еду куда-нибудь в другое место.
   – Нет, он точно не человек, – уверенно сказала нянька.
   – Почему?
   – Любой мужчина на его месте уже бы три раза умер от заворота кишок, а этому хоть бы что.
   Женщины начали переодеваться ко сну, не подозревая, что бдительное око заботливого охранника следит за каждым их шагом.
 
   Двое суток жители деревни Маргуда находились в пути. Не останавливаясь ни на минуту, не отклоняясь от курса, указанного старой Вериной, они шли строго на юг. Выполнять предсмертные наказы предвестниц следовало неукоснительно, поэтому путники не имели права ни свернуть, ни остановиться на привал, пока дорогу не перегородит упавшее дерево.
   Все магические ресурсы беженцев были направлены на поддержание своих сил и здоровья вьючных животных – специально выведенной породы драганов. На этих животных люди уложили свой скудный багаж и посадили непосвященных. Дети и подростки не могли обходиться без сна, они дремали по ночам, кое-как устроившись на широких спинах драганов. С беренками дела обстояли проще: неприхотливые травоядные могли спать даже во время ходьбы, если их заставляли двигаться не слишком быстро. Небольшое стадо брело впереди, сопровождаемое пастухами.
   Лес, простиравшийся в южном направлении, не отличался ни особой дремучестью, ни обилием крупных хищников. Изредка попадались стаи шурданов, привлеченных запахом домашних животных, пару раз наткнулись на мередя. Со всех сторон путников окружали деревья, но ни одно из них не собиралось падать. А к исходу второй ночи лес и вовсе закончился. Разведчики, посланные далеко вперед, вышли в голую степь. Перед их глазами открылась плоская равнина, испещренная глубокими трещинами, словно бескрайняя высохшая лужа.
   – Застывшее море! – удивленно воскликнул Зарлатонг. – Много про него слышал, но самому видеть не доводилось.
   Водоемом эта пустынная местность становилась всего один раз в году в сезон дождей. Затем вода быстро уходила, будто кто-то вытаскивал затычку из лохани, и безжалостное солнце высушивало глинистое дно до растрескивания.
   – Чувствую, мы не скоро увидим какое-нибудь дерево. Я уже не говорю про упавшее, – высказал общее мнение Прэлтон, возглавлявший группу из шести охотников.
   – Ни единой травинки! – ужаснулся один из разведчиков. – Стадо здесь не пройдет.
   – Зарлатонг, – глава клана Быстрого огня указал рукой на юг, – что тебе известно о здешних землях?
   – Плохое место. Купцы старались обходить их стороной, а они мужики рисковые.
   – Сколько времени нам понадобится, чтобы преодолеть эти земли?
   – Не знаю. Я не слышал ни об одном человеке, кто бы смог перейти Застывшее море. Зато среди торговцев ходило много слухов о ночных кошмарах на сухой равнине.
   – У нас все равно нет выбора. Придется поторопиться, может, сумеем перейти его за светлое время суток. Возвращаемся, нужно срочно освободиться от лишнего груза и ускорить движение.
   – Решили прогуляться по Застывшему морю? – за спинами разведчиков раздался чей-то насмешливый голос. – Что ж, если вы так спешите на тот свет, можем оказать посильную помощь.
   Беженцы из Маргуды обернулись. Из леса на равнину вышли два десятка оборванцев с двуручными тесаками. Широкие, отполированные до зеркального блеска лезвия блестели в лучах восходящего солнца.
   – Урхонцы, – прошептал Зарлатонг, выдвигаясь вперед. – Они промышляют разбоем на дорогах. Приготовьтесь к драке, я постараюсь хоть ненадолго заговорить им зубы.
   Бывший копьеносец приблизился к главарю незнакомцев:
   – Каким ветром вас надуло в столь безлюдные края? Неужели на западе все теплые места заняты более удачливыми гурдаками?
   Центральная и западная области Саргандии имели разветвленную сеть дорог, по которым пролегали основные торговые пути. На востоке, за исключением небольшого участка, примыкавшего к южной границе с Далганией, торговля шла вяло, потому и разбой особой прибыли не приносил. Вот почему командиры боевых групп Урхонии, именуемые гурдаками, стремились орудовать в западной части страны. При этом каждый ревниво оберегал свой участок территории от вторжения конкурентов.
   Слова охотника попали точно в цель; вожак гневно стрельнул глазами и прорычал:
   – Это кто тут такой всезнающий? Мередь тоже много знал, да на него тразон напал! К твоему сведению, мои дела идут прекрасно.
   – Если не секрет, какими делами можно заниматься в такой глуши?
   – Это большая тайна, – протяжно ответил гурдак. – Но тебе я ее открою. Мы тут для того, чтобы никто не мог потревожить покой Застывшего моря.
   – Да, действительно большая тайна! Даже удивительно, как ты вдруг разоткровенничался?
   – Ты мне понравился. Поэтому тебя я убью сам. – Вожак резко бросился к охотнику.
   Урхонец ожидал скрестить оружие с неискушенным в ратном деле деревенским мужиком, а напоролся на профессионального воина, подготовленного для охраны караванов, небольшая хромота которого абсолютно не сказывалась на молниеносности его копья. Остроконечное лезвие вступило в смертельную схватку со сверкающим тесаком разбойника. Быстрота реакции и умение Зарлатонга компенсировали неприспособленность охотничьего оружия для подобных стычек. Будь у бывшего охранника настоящее боевое копье, вожак любителей легкой наживы не продержался бы и минуты.
   Зрители и с той, и с другой стороны затаили дыхание, наблюдая за схваткой. Копьеносец нанес противнику несколько колотых ран в левую руку, затем проткнул правое плечо соперника, выбил вверх ставший практически неопасным тесак, одновременно повалив гурдака на землю ударом древка. Падающее оружие должно было поразить своего владельца. Однако победитель прекрасно сознавал, что численный перевес врага после одной смерти все равно останется многократным. Зная обычаи урхонцев, Зарлатонг нанес резкий боковой удар древком по летящему клинку и направил его в другого бойца, стоявшего чуть впереди от основной группы разбойников. Кандидат на освобождающееся место главаря уже собирался отдать приказ на атаку, но был сражен оружием командира. Бандиты оказались в сложном положении: командир лежал без сознания, а его заместитель безуспешно пытался вытащить крепко засевшее в груди лезвие. Ситуация требовала срочного разрешения.
   – Господа, если гурдак обходился с вами нечестно, вы имеете право сами решить его судьбу. Забирайте тело.
   Копьеносец подал своим знак, что пора убираться, и охотники смело прошли мимо растерявшихся урхонцев.