Страница:
(Об этом существует и противоположное мнение. См. книгу Е. Филипс-Юзвигг, Немцы, о русских. О мемуарной литературе периода Второй мировой войны. Академическое изд. русского кн. отдела ". Slavica" Нью-Йорк, 1976 г. - Издатель).
51) Лисавцев Э.И., с 205.
52) Там же
53) В результате государственной политики ликвидации иерархии. Русская Православная Церковь пришла к Поместному Собору 1942-го года всего лишь с четырьмя правящими Сергиевскими епископами, включая будущего Патриарха Сергия. Ко времени Собора 1943-го года, их было 19 Весь состав Поместных Соборов Русской Православной Церкви 1942-го, 1943-го и 1944-го годов смог уместиться в небольшой комнате Патриархии в Чистом переулке Для сравнения приведу две цифры Собор Российской Православной Церкви 1917 1918 годов (на август 1917-ый г) состоял из 541 делегата, в числе которых было 87 епископов
54) Регельсон Л. "Трагедия Русской Церкви" 1917 1945 Париж 1977
55) Краснов А, "Господин Искариотов" Заметка Машинопись
56) Там же
57) "Журнал Московской Патриархии" 1946 N 4 с 36
58) Но даже в это время не единичны были случаи подобные происшедшему во Всехсвятском храме на Соколе в Москве Клирик храма о Димитрий только за то что повенчал одну пару без регистрации (при закрытых дверях храма) в этот же день без суда и следствия "получил" 10 лет
59) "Мы вообще народ страшно благодарный. Мы так привыкли что нас душат что когда на минуту позволяют привздохнуть, то уже нам это кажется огромной милостью" Огарев Н. См. Л Либединская "С того берега" М. 1980 с 155
60) См. Письмо А Солженицына властям 5 сентября 1973 г. Париж 1974 с 6
61) Краснов А, "Размышления о России" Машинопись
62) Открытое письмо кировских верующих Патриарху Июнь 1966 года
63) "Наука и религия" 1963 N 6, с 73
64) Там же, 1960 N 5, с 77
65) Лисавцев Э.И. с 233
66) Кандидов Б "Религиозная контрреволюция 1918 1920 гг и интервенция" (очерки и материалы) Изд общества "Безбожник" М. 1930 с 146
67) См. открытое письмо А Солженицына 5 сентября 1973 г. ИМКА ПРЕСС Париж, 1974 г
68) Цифры взяты в работе Иосифа Дядькина "Оценка неестественной смертности в СССР"
69) "Революция и Церковь" 1919 N 1 с 9
70) Титлинов Б В проф "Церковь во время революции" Изд "Былое" Пг 1923, с 129
71) Там же, с 174-175 Правительству советскому все дозволено с подданными
72) Дудко Д. свящ. "Они хотят судить" Заметка 21 апреля 1977 года
73) Краснов А "В борьбе за свет и правду" М. 1964 Машинопись с 138
74) Конституция УССР Гидулянов В.П. "Отделение Церкви от государства" Полный сборник декретов ведомственных распоряжении М. 1926 с 29 Но уже тогда это конституционное положение на практике мало к чему обязывало всесильную местную власть В качестве репрессивной меры по отношению к служителям культов некоторыми совдепами применялось абсолютное запрещение в храмах какой бы то ни было проповеди (разрядка наша - В С) даже на чисто религиозные темы, - признал НКЮ РСФСР в своем циркуляре от 3 января 1919 г. 12 Там же, с 36 См. так же "Революция и Церковь" 1919 N 1 с 32.
75) "Наука и религия" 1978 N 4 с 13
76) А Иванов Развитие советского конституционного законодательства и свобода совести "Наука и религия" 1978 N 12 с 24
77) "Наука и религия" 1963 N 8 с 78
78) Там же. 1973 N 7, с 74
79) О научном атеизме и атеистическом воспитании Справочник для партийного актива и организаторов атеистической работы Изд-во политической литературы М 1974 с 30
80) Краснов А, "Закат обновленчества" Машинопись с 23
81) "Наука и религия" 1963 N 1, с 70
82) Там же 1968 N 7 с 9
83) Р. Конквест "Большой террор" Лондон 1974 Цит по Лисавцев Э.И. "Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР" Изд 2 М, 1975, с 41.
84) Если благодаря существовавшей религиозной пропаганде в царской России усилиями тружеников Миссионеров свое бытие получили целые Поместные Церкви, Евангелием были оглашены не только внутренние области (татары якуты карелы) но даже далекие японцы, китайцы, алеуты, то ныне, по причине отсутствия религиозной пропаганды малейших представлений в церковных вопросах остается лишен даже сосед священника
85) "Наука и религия" 1968 N 1 с 50
86) Лисавцев Э.И. с 247
87) Л. Брежнев на сессии Верховного Совета, принявшей новую конституцию
88) "Наука и религия" 1978 N 4 с 13
89) См. "Всеподданейший отчет обер прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1914 год" Пг 1916 с 144 145
На основании 158 Апостольского правила, 19 пр VI и 2 пр VII Вселенских Со боров которые кстати сказать положено было напечатать в служебнике. Собор на 38 заседании 11 ноября 1917 года постановил "Церковная проповедь есть неотъемлемый долг пастыря" (см "Церковные ведомости" 1918, N 1) Во избежание коллизий с уполномоченными церковная проповедь уже не рассматривается, как необходимое явление
90) См. "Наука и религия" 1976 N 11, с 39
91) Между прочим, это не означает что властям неизвестно, кто есть кто Существуют просто характеристики и закрытые характеристики Недавно в средней школе г Антополь (БССР) Дрожчинского района Брестской области успешно окончившему среднюю школу Миерко С.П. была выдана характеристика, в которой было указано, что он из семьи верующих См. Гольст Г.Р. "Религия и закон" Изд "Юридическая литература" М. 1975 с 77 Нет необходимости приводить здесь массу других подобных случаев
92) Лисавцев Э.И. с 173
93) См. Гольст Г.Р. "Религия и закон" Изд "Юридическая литература" М. 1975, С 5.
94) Лисавцев Э.И. с. 174
95) Это особенно подрывает деятельность такой небольшой подчас живущей в рассеянии церковной общины как католическая
96) Атеисты трактуют это сужение социальных функций Церкви, как кризис религии, забывая чем оно вызвано (См. "Наука и религия" 1977 N 4 с 63)
97) Лисавцев Э.И. с 181
98) Там же
99) Ленин В.И. "Полное собрание сочинений" Т. 17 с 421
100) Лавров П.Л. "Исторические письма" СПб 1870 с 65
ИМУЩЕСТВО ЦЕРКВИ
ПРАВО СИЛЫ
Революция застала Церковь во всем ее внешнем блеске и великолепии. Церковь действительно была богата, как никогда раньше.
Стало уже привычным, что во многих исследованиях советских авторов по истории Церкви в нашем государстве делается выразительный акцент на этом экономическом положении ее и это положение явственно преподносится читателям, как основание для экспроприативных мер советского правительства по отношению к ней. В этом смысле государство не изменяет своей революционной политике.
Представив Церковь только как некий экономический потенциал, не видя за "золотым мешком" ее сущности, активные революционеры не стеснялись: попирали всякую человечность, грабили храмы, соборы, монастыри, насиловали священнослужителей, иногда игнорировали даже постановления своей центральной власти, в некоторой степени сдерживавшей буйство не в меру усердных провинциальных революционеров. Для морального спокойствия сами себе издавали оправдывающие декреты.
"Никакие церковные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют".
Несмотря на то, что статья 10 декрета уравнивала по уставу все религиозные и церковные общества с положением в государстве частных обществ и союзов, статья 12 лишала их прав собственности и юридического лица.
Газета "Наш Век" в свое время справедливо назвала это лишение "совершенно непонятным". [1] Ведь если взять любое (нерелигиозное) общество, какое-нибудь географическое, спортивное или шахматное, то они без всяких ограничений владеют своим имуществом, имеют свои сбережения, на основе которых они могут вступать в различные экономические отношения с другими организациями, приобретать необходимое в их деятельности, т.е. выступают в процессе своей деятельности в качестве юридических лиц.
Церковь же, поставленная декретом на уровень этих частных обществ, в то же время лишается даже тех прав, которыми обладают они [2]
Кроме этого, курьез состоит в том, что во время принятия декрета, которым Церковь низвели до степени частного общества, в законодательстве Советской республики еще не было "Положения о частных обществах". Они были приняты только в 40-ых годах
В действительности декрет ставит Церковь в положение гораздо худшее, нежели положение частных обществ. Церковь лишается права приобретать и получать в дар или по духовным завещаниям имущество всякого рода. По прямому смыслу слов декрета русский народ, на протяжении своей тысячелетней истории привыкший приносить в жертву Богу свои достатки и оставлять на помин души те или Другие суммы в пользу Церкви, - уже не может делать это. У Церкви отнято право принимать такое имущество Если кто-либо будет причинять Церкви материальный вред или совершать насилие над ее учреждениями. Церковь лишена права обращаться в суд для защиты.
До издания декрета в положении людей, не имеющих возможности владеть собственностью, предъявлять иск в суд, в России оказывались только лица, совершившие тяжелое уголовное преступление - умышленное убийство, отравление и т.п., и за это преступление лишенные по суду всех прав состояния и присужденные к наказанию, вроде каторжных работ. Декретом в такое же положение была поставлена и Православная Церковь с разными ее учреждениями.
Во время переговоров делегации Собора с представителями Кремля, правда, было сделано частное устное разъяснение этого пункта декрета: приход может зарегистрироваться в гражданском порядке и таким образом получить права юридического лица. [3]
Но очень скоро, инструкцией от 24-го августа 1918-го года, с которой начался новый этап осуществления декрета, малейшая возможность получения прав юридического лица для Церкви была начисто устранена.
Справедливости ради надо сказать, что на первых порах, в некоторых местах, например, по декрету об отделении "Церкви от государства Украинской ССР от 22-го января 1919-го г., церковные и религиозные общества не были лишены прав юридического лица.
Встретив сильное сопротивление, одно время большевики готовы были даже пойти на уступки (имеется в виду сохранение за церковными обществами прав юридического лица и права владения собственностью в пределах дозволенного для частных обществ). [4]
Но все это было на первых порах и в отдельных местах, чаще всего в окраинных, где более явственно заметны центробежные тенденции. Да, собственно ничего и не решали эти положения. Практика шла своим четким антирелигиозным путем.
За несколько дней до издания декрета о свободе совести комиссар народного призрения опубликовал приказ, в котором между прочим говорилось: "Церковные службы и обряды могут продолжаться при условии возбуждения ходатайства коллектива верующих, с обязательством принятия на себя ремонта и содержания инвентаря и служащих". [5] Но каким образом может взять на себя более или менее серьезный ремонт, а также содержание служащих, коллектив верующих, лишенный законодателями всяких прав?
"Можно ли себе представить, - спрашивает автор одной статьи, - нормальное общество или союз, которые не обладали бы правами юридического лица? Даже при царском режиме "общество борьбы с бугорчаткой" имело свои капиталы, приобретало недвижимую собственность, а "Литературный фонд" был в некотором роде миллионером и даже домовладельцем" [6]
По отношению к религиозным обществам декрет делает из этого общего принципа исключение.
Таким образом, новое "церковное и религиозное общество" есть нечто совершенно эфемерное и призрачное. Вместе с тем, на него возлагаются большие обязательства. Всякому понятно, что серьезный ремонт церкви, содержание служащих, совершенно невозможно для такого эфемерного коллектива.
Нечто подобное имеется во французском законе от 8-го декабря 1905-го г, но он все-таки ограждал церковные ассоциации от произвола Наш же декрет полагал в основу свою - именно произвол
Для передачи храма в пользование "коллектива" необходимо особое постановление местной или центральной власти Следовательно, власть "может постановить", может и не постановить Легко себе представить, какая борьба завязалась вокруг этого пункта, сколько ненависти и насилий скопилось около православных храмов в первые же дни действия декрета
Положение несчастного "коллектива", на который возлагается забота о храме и совершающемся в нем богослужении, стало поистине трагическим Даже при совершенно исключительном усердии прихожан, при их искреннем желании спасти свой храм, они, при тех условиях, часто оказывались бессильными
Оставаясь совершенно объективным, ограничиваясь оценкой нового декрета с точки зрения официальной цели, которую наметили себе законодатели, декрет о свободе совести надо признать прежде всего невыполнимым
Официально он был нацелен на клерикализм, а попал в народную святыню. [7]
"Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются народным достоянием"
Это - венец декрета
Как бы далеко ни отстояла Церковь от привычных представлений о внешней организации как людское общество, она предполагает некоторые внешние условия своего существования
Даже период гонений времен римских императоров не был исключением в этом смысле. Христиане даже того времени имели и свои храмы (пусть катакомбные), и все необходимое для совершения богослужений.
Русский человек охотно и много жертвовал на Церковь, на созидание и украшение храмов. Это щедрое рвение кое-кто приписывал то грубости и невежеству, то ханжеству и лицемерию русского народа. Говорили: "Не лучше ли было бы употребить эти деньги на "народное образование", на школы?" И на то и на другое жертвовалось своим чередом, но это была совсем иная жертва благочестивый русский человек со здравым смыслом не один раз призадумывался, прежде чем развязывал свой кошелек на щедрую дачу для нецерковных целей.
Иное дело - Церковь! Она сама за себя говорит, она - живое, всенародное учреждение. В ней и живому, и умершему отрадно В ней всем свободно, в ней душа всяческая, от мала до велика, веселится и радуется. Всякий из малых и бедных стоит в ней, как в своем доме; каждый может назвать церковь своею, потому что церковь на народные рубли, больше того - на народные гроши строена и народом держится, как сказал Победоносцев. [8]
Одни русские люди строили храмы, другие покупали для них принадлежности, третьи при жизни или после смерти в своих духовных завещаниях передавали Церкви в лице ее разных учреждений (монастырей, церквей, братств, школ и т.д.), кто что мог и желал. Все это была сознательная и добровольная жертва Богу со стороны русского народа
И какое же ожесточение сердца и непонимание русской души нужно иметь, чтобы такие способы создания церковного имущества отнести к глупости русского народа, не догадывающегося, мол, что он является предметом эксплуатации со стороны корыстолюбивого духовенства!
Декреты о национализации имуществ распространялись на всех помещиков и капиталистов [9] - это знают все, не об этом речь В конце концов, с большой натяжкой, может быть оправдана политика применения этих декретов даже по отношению к монастырям, владевшим действительно значительными угодьями и приписными крестьянами, наряду с помещиками и капиталистами. И правда, негоже монастырям владеть, как впрочем и всем и всякому, землей, [10] этим чисто национальным богатством. Но никто, с другой стороны, не может оправдывать такие меры по отношению к Церкви в сфере имущества собственно церковного назначения.
Никто не имеет также права, смешивая характер церковного имущества с личным богатством капиталиста, ставить его на тот же уровень под удар декрета. И уж совсем неприлично подсчитывать Денежные доходы Церкви после отделения Церкви от государства и ахать в виду колоссальной суммы, которая выявляется в таких статистиках.
Кроме прочего, это компрометирует самих атеистов-статистов, потому что наличие колоссальных ценностей в церквах и монастырях, как бы ни махали руками против этого теоретики русского социализма, в первую очередь свидетельствует о положительном и бескорыстном отношении русского народа к Церкви, который на протяжении многих веков все лучшее, чем жил, что имел, без колебания добровольно отдавал ей. История вряд ли зафиксировала хотя бы один случай, чтобы церковная или монашеская община, подобно революционерам, приобретала себе эти ценности, не говоря уже о том, чтобы с оружием в руках, а просто силой.
Церковь - не капиталист, который, вкладывая свою наличность в оборот, извлекает из этого значительную прибыль. Она существует только за счет добровольных взносов, поэтому удивляющая некоторых цифра ее доходов говорит скорее не о ее помещицких или капиталистических замашках, а о ее авторитете среди простого русского народа, из которого она состоит, которым она и живет
Государственная политика насилия по отношению к Церкви, само собой разумеется, не могла не вызвать справедливый протест в среде духовенства: формально этот протест носил, действительно, контрреволюционный характер, а по-существу это была попытка отстоять самостоятельность Церкви, потому что декрет об отделении Церкви от государства был ложно понят многими как свобода действий - вернее - как свобода произвола по отношению к Церкви, со всеми губительными для Церкви последствиями.
И тот же Священный собор Православной Российской Церкви, рассматривая вопрос положения Церкви после выхода в свет декрета об отделении Церкви от государства, обратил внимание членов Собора не на то, что происходит конфискация помещичьих и капиталистических владений, а на то, что "отбираются имущества монастырей и церквей православных". [11] Протест Собора - даже не против конфискации национальных природных богатств, какими владели монастыри, это протест - против "отбирания" имущества храмов и монастырей, т.е. предметов собственно церковного назначения.
Дело даже не в том, что монастыри владели громадными богатствами. Вопрос сводится к идеологической непримиримости нового строя с религиозной идеей. Новое государство не хотело ждать, пока, само собой, в результате антирелигиозной пропаганды, перестроится сознание людей, оно не боялось подвергать свое существование опасности ликвидации, в случае если бы своим гражданам обеспечило действительную свободу совести.
И наличие экономических богатев в руках Церкви оказалось на руку революционному правительству в его политике по отношению к религии
Представив Церковь единственно с экономической стороны, назвав ее метафорически "крупным помещиком и капиталистом", государство фактически начало проводить по отношению к ней ту же политику ломки и уничтожения. Сопротивления оно не терпело ни в какой форме. "Именем революционного правительства..." было достаточно, чтобы у демократии оказывался кляп во рту, даже если за таким авторитетом скрывался негодяй и самый настоящий мерзавец.
Никому не хотелось вникать в содержание этих богатств, в характер их накоплений.
Кто-то жертвовал на храм и не хочет, чтобы его пожертвование стало достоянием Иванова, Сидорова и Петрова. Если бы он знал об этом, конечно, никогда не пожертвовал бы, а отдал или завещал на дело и людям, которые ближе его сердцу, - хотя бы на народный университет или сельскую школу.
"Вот почему и французская палата выделила этот класс имуществ при отделении Церкви от государства в особый класс и постановила возвратить их жертвователям, буде таковые окажутся в состоянии доказать свои права на имущество", - справедливо писал "Петроградский голос" 26-го января 1918-го года. [12]
Только по незнанию или рассчитывая на невежество аудитории можно утверждать, что церковное имущество, чтобы это ни было (земля, дома, деньги или процентные бумаги), принадлежит духовенству или монахам, которые скопили их для себя в своих личных целях, путем эксплуатации народа.
Кто желал, тот легко мог убедиться из крепостных актов и других бумаг, что собственниками недвижимого имущества являлись не духовенство или монахи, а различные церковные учреждения: храмы, монастыри, братства, школы. А кто желал уяснить себе, что такое церковные деньги или процентные бумаги, тот увидел бы, что они употреблялись не на удовлетворение нужд духовенства и монахов, а на удовлетворение многочисленных нужд самой Церкви.
Церковные деньги шли на ремонт, поддержание и постройку храмов, на пособие бедному духовенству в тех местах, где у самого народа не хватало для этого средств. Этими деньгами Церковь оказывала поддержку своим заграничным миссиям в Иерусалиме, Японии, в Америке, в Китае, в Персии.
Только антихристиански настроенная советская власть может отрицать необходимость для Церкви владеть разного рода имуществом и употреблять его на собственные цели. Ведь имущество это пожертвовано Церкви и через это посвящено Богу усердием самого народа.
Когда мы видим монастырский дом, например, то это совсем не означает, как старались внушить народу большевики, что он составляет собственность духовенства или монахов, которые и пользуются им в своих корыстных целях. В нем они могут жить, в нем могли размещаться те или иные религиозно-просветительные или церковные учреждения: школы, библиотеки, читальни, богадельни, приюты Для детей.
Драгоценности жертвовались именно монастырям и, следовательно, во исполнение воли жертвователей должны были оставаться в монастырях. Отобрание их у монастырей есть прямое, вопиющее нарушение народной воли. Ведь ни один православный не стал бы что-либо жертвовать в монастырь, если бы знал, что его жертва будет захвачена государственными чиновниками (будто бы для народа)
Но есть и другая логика, большевистская Вернее, отсутствие всякой логики.
"... Нельзя допустить и распределения накопленных веками материальных ценностей - серебра, золота, драгоценных камней и богатейшей утвари, между последними из могикан (т.е. монахами) Все это доброхотные даяния русского народа или приобретено на счет верующих народных душ и, следовательно, должно отойти к народу" [13]
Вопрос о церковной собственности не из легких, если не сказать больше Достаточно вспомнить, какие волнения в 1905-ом году вызвало во Франции одно лишь требование о составлении описи такого имущества. Столкновения верующих с полицией были непрестанные
Нельзя не видеть, что отобрание всей собственности у Церкви нарушает элементарные принципы справедливости. Может ли, например, с сохранением справедливости быть отобрана у Церкви та часть имущества, на которую предъявят свои права жертвователи или их законные наследники? Конечно, нет. И французская палата в свое время решила этот вопрос отрицательно.
Более того. Во Франции по декрету 3-го июля 1905-го года религиозным обществам, зарегистрированным гражданской властью, были переданы все движимые и недвижимые церковные имущества. В Японии, Германии, Англии, США и других странах все религиозные общества владеют собственностью.
Что смольнинские законодатели, борясь с несуществующим противником, издавали скороспелые и больно задевавшие религиозные чувства народа "церковные декреты", от которых сами пытались отделаться посредством "разъяснений", это было заметно с самого начала.
Вот, например, как управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич "разъяснял" старообрядцам закон об отобрании церковных имуществ: "Конфискации подлежат только имущества, жалованные в прежнее время Церкви государственной властью, например, земли, а равно предметы, бывшие раньше собственностью государства или других религиозных общин; все же, что приобретено на средства церковных общин, например, приходские дома, а также подаренные, пожертвованные и завещанные частными лицами, не подлежит переходу в народное достояние, так как уже и без того принадлежит народу, объединившемуся в ту или другую религиозную общину". [14]
Но ведь такое (действительно справедливое) разъяснение прямо противоречит тексту декрета, где в 12 прямо сказано - "Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием" В декрете не было сделано ограничения, о котором говорил Бонч-Бруевич в устной беседе. Насколько же его разъяснения являются авторитетными?
Есть и еще один аспект. Отнимаемые у Церкви и других религиозных обществ имущества, согласно декрету, объявляются народным достоянием. Это неясное выражение, по-видимому, нужно было понимать в том смысле, что имущества переходили в собственность всего народа России Но ведь он состоял не только из одних православных, но и католиков, протестантов, магометан, евреев, и даже язычников. Выходит, что имущества, принадлежавшие Православной Церкви, должны были обращаться в достояние и этих частей народа Не знаем, что говорили по этому поводу католики, протестанты, магометане, евреи, но многие из православных в то время или допускали здесь ошибку людей, составивших декрет, или усматривали в этом насмешку над сознанием и чувствами православного населения.
Имущество, собранное в Церкви путем пожертвований или отказов по духовным завещаниям, изменяло своему назначению. Жертвователи или завещатели, сделавшие распоряжение своим имуществом в порыве ли веры и любви к Богу, по желанию ли оставить повод к молитвенному воспоминанию о себе, были твердо уверены, что воля их, строго охраняемая государственным законом, будет исполнена.
Между тем, в результате осуществления декрета произошло явное нарушение воли этих жертвователей (народа).
Далее В состав церковного имущества входят здания и предметы, предназначенные только для богослужебных целей храмы, иконы, облачения, священные сосуды. Правда, декрет выделяет этого рода имущество и указывает, что оно "отдается по особым постановлениям местной или центральной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ".
51) Лисавцев Э.И., с 205.
52) Там же
53) В результате государственной политики ликвидации иерархии. Русская Православная Церковь пришла к Поместному Собору 1942-го года всего лишь с четырьмя правящими Сергиевскими епископами, включая будущего Патриарха Сергия. Ко времени Собора 1943-го года, их было 19 Весь состав Поместных Соборов Русской Православной Церкви 1942-го, 1943-го и 1944-го годов смог уместиться в небольшой комнате Патриархии в Чистом переулке Для сравнения приведу две цифры Собор Российской Православной Церкви 1917 1918 годов (на август 1917-ый г) состоял из 541 делегата, в числе которых было 87 епископов
54) Регельсон Л. "Трагедия Русской Церкви" 1917 1945 Париж 1977
55) Краснов А, "Господин Искариотов" Заметка Машинопись
56) Там же
57) "Журнал Московской Патриархии" 1946 N 4 с 36
58) Но даже в это время не единичны были случаи подобные происшедшему во Всехсвятском храме на Соколе в Москве Клирик храма о Димитрий только за то что повенчал одну пару без регистрации (при закрытых дверях храма) в этот же день без суда и следствия "получил" 10 лет
59) "Мы вообще народ страшно благодарный. Мы так привыкли что нас душат что когда на минуту позволяют привздохнуть, то уже нам это кажется огромной милостью" Огарев Н. См. Л Либединская "С того берега" М. 1980 с 155
60) См. Письмо А Солженицына властям 5 сентября 1973 г. Париж 1974 с 6
61) Краснов А, "Размышления о России" Машинопись
62) Открытое письмо кировских верующих Патриарху Июнь 1966 года
63) "Наука и религия" 1963 N 6, с 73
64) Там же, 1960 N 5, с 77
65) Лисавцев Э.И. с 233
66) Кандидов Б "Религиозная контрреволюция 1918 1920 гг и интервенция" (очерки и материалы) Изд общества "Безбожник" М. 1930 с 146
67) См. открытое письмо А Солженицына 5 сентября 1973 г. ИМКА ПРЕСС Париж, 1974 г
68) Цифры взяты в работе Иосифа Дядькина "Оценка неестественной смертности в СССР"
69) "Революция и Церковь" 1919 N 1 с 9
70) Титлинов Б В проф "Церковь во время революции" Изд "Былое" Пг 1923, с 129
71) Там же, с 174-175 Правительству советскому все дозволено с подданными
72) Дудко Д. свящ. "Они хотят судить" Заметка 21 апреля 1977 года
73) Краснов А "В борьбе за свет и правду" М. 1964 Машинопись с 138
74) Конституция УССР Гидулянов В.П. "Отделение Церкви от государства" Полный сборник декретов ведомственных распоряжении М. 1926 с 29 Но уже тогда это конституционное положение на практике мало к чему обязывало всесильную местную власть В качестве репрессивной меры по отношению к служителям культов некоторыми совдепами применялось абсолютное запрещение в храмах какой бы то ни было проповеди (разрядка наша - В С) даже на чисто религиозные темы, - признал НКЮ РСФСР в своем циркуляре от 3 января 1919 г. 12 Там же, с 36 См. так же "Революция и Церковь" 1919 N 1 с 32.
75) "Наука и религия" 1978 N 4 с 13
76) А Иванов Развитие советского конституционного законодательства и свобода совести "Наука и религия" 1978 N 12 с 24
77) "Наука и религия" 1963 N 8 с 78
78) Там же. 1973 N 7, с 74
79) О научном атеизме и атеистическом воспитании Справочник для партийного актива и организаторов атеистической работы Изд-во политической литературы М 1974 с 30
80) Краснов А, "Закат обновленчества" Машинопись с 23
81) "Наука и религия" 1963 N 1, с 70
82) Там же 1968 N 7 с 9
83) Р. Конквест "Большой террор" Лондон 1974 Цит по Лисавцев Э.И. "Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР" Изд 2 М, 1975, с 41.
84) Если благодаря существовавшей религиозной пропаганде в царской России усилиями тружеников Миссионеров свое бытие получили целые Поместные Церкви, Евангелием были оглашены не только внутренние области (татары якуты карелы) но даже далекие японцы, китайцы, алеуты, то ныне, по причине отсутствия религиозной пропаганды малейших представлений в церковных вопросах остается лишен даже сосед священника
85) "Наука и религия" 1968 N 1 с 50
86) Лисавцев Э.И. с 247
87) Л. Брежнев на сессии Верховного Совета, принявшей новую конституцию
88) "Наука и религия" 1978 N 4 с 13
89) См. "Всеподданейший отчет обер прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1914 год" Пг 1916 с 144 145
На основании 158 Апостольского правила, 19 пр VI и 2 пр VII Вселенских Со боров которые кстати сказать положено было напечатать в служебнике. Собор на 38 заседании 11 ноября 1917 года постановил "Церковная проповедь есть неотъемлемый долг пастыря" (см "Церковные ведомости" 1918, N 1) Во избежание коллизий с уполномоченными церковная проповедь уже не рассматривается, как необходимое явление
90) См. "Наука и религия" 1976 N 11, с 39
91) Между прочим, это не означает что властям неизвестно, кто есть кто Существуют просто характеристики и закрытые характеристики Недавно в средней школе г Антополь (БССР) Дрожчинского района Брестской области успешно окончившему среднюю школу Миерко С.П. была выдана характеристика, в которой было указано, что он из семьи верующих См. Гольст Г.Р. "Религия и закон" Изд "Юридическая литература" М. 1975 с 77 Нет необходимости приводить здесь массу других подобных случаев
92) Лисавцев Э.И. с 173
93) См. Гольст Г.Р. "Религия и закон" Изд "Юридическая литература" М. 1975, С 5.
94) Лисавцев Э.И. с. 174
95) Это особенно подрывает деятельность такой небольшой подчас живущей в рассеянии церковной общины как католическая
96) Атеисты трактуют это сужение социальных функций Церкви, как кризис религии, забывая чем оно вызвано (См. "Наука и религия" 1977 N 4 с 63)
97) Лисавцев Э.И. с 181
98) Там же
99) Ленин В.И. "Полное собрание сочинений" Т. 17 с 421
100) Лавров П.Л. "Исторические письма" СПб 1870 с 65
ИМУЩЕСТВО ЦЕРКВИ
ПРАВО СИЛЫ
Революция застала Церковь во всем ее внешнем блеске и великолепии. Церковь действительно была богата, как никогда раньше.
Стало уже привычным, что во многих исследованиях советских авторов по истории Церкви в нашем государстве делается выразительный акцент на этом экономическом положении ее и это положение явственно преподносится читателям, как основание для экспроприативных мер советского правительства по отношению к ней. В этом смысле государство не изменяет своей революционной политике.
Представив Церковь только как некий экономический потенциал, не видя за "золотым мешком" ее сущности, активные революционеры не стеснялись: попирали всякую человечность, грабили храмы, соборы, монастыри, насиловали священнослужителей, иногда игнорировали даже постановления своей центральной власти, в некоторой степени сдерживавшей буйство не в меру усердных провинциальных революционеров. Для морального спокойствия сами себе издавали оправдывающие декреты.
"Никакие церковные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют".
Несмотря на то, что статья 10 декрета уравнивала по уставу все религиозные и церковные общества с положением в государстве частных обществ и союзов, статья 12 лишала их прав собственности и юридического лица.
Газета "Наш Век" в свое время справедливо назвала это лишение "совершенно непонятным". [1] Ведь если взять любое (нерелигиозное) общество, какое-нибудь географическое, спортивное или шахматное, то они без всяких ограничений владеют своим имуществом, имеют свои сбережения, на основе которых они могут вступать в различные экономические отношения с другими организациями, приобретать необходимое в их деятельности, т.е. выступают в процессе своей деятельности в качестве юридических лиц.
Церковь же, поставленная декретом на уровень этих частных обществ, в то же время лишается даже тех прав, которыми обладают они [2]
Кроме этого, курьез состоит в том, что во время принятия декрета, которым Церковь низвели до степени частного общества, в законодательстве Советской республики еще не было "Положения о частных обществах". Они были приняты только в 40-ых годах
В действительности декрет ставит Церковь в положение гораздо худшее, нежели положение частных обществ. Церковь лишается права приобретать и получать в дар или по духовным завещаниям имущество всякого рода. По прямому смыслу слов декрета русский народ, на протяжении своей тысячелетней истории привыкший приносить в жертву Богу свои достатки и оставлять на помин души те или Другие суммы в пользу Церкви, - уже не может делать это. У Церкви отнято право принимать такое имущество Если кто-либо будет причинять Церкви материальный вред или совершать насилие над ее учреждениями. Церковь лишена права обращаться в суд для защиты.
До издания декрета в положении людей, не имеющих возможности владеть собственностью, предъявлять иск в суд, в России оказывались только лица, совершившие тяжелое уголовное преступление - умышленное убийство, отравление и т.п., и за это преступление лишенные по суду всех прав состояния и присужденные к наказанию, вроде каторжных работ. Декретом в такое же положение была поставлена и Православная Церковь с разными ее учреждениями.
Во время переговоров делегации Собора с представителями Кремля, правда, было сделано частное устное разъяснение этого пункта декрета: приход может зарегистрироваться в гражданском порядке и таким образом получить права юридического лица. [3]
Но очень скоро, инструкцией от 24-го августа 1918-го года, с которой начался новый этап осуществления декрета, малейшая возможность получения прав юридического лица для Церкви была начисто устранена.
Справедливости ради надо сказать, что на первых порах, в некоторых местах, например, по декрету об отделении "Церкви от государства Украинской ССР от 22-го января 1919-го г., церковные и религиозные общества не были лишены прав юридического лица.
Встретив сильное сопротивление, одно время большевики готовы были даже пойти на уступки (имеется в виду сохранение за церковными обществами прав юридического лица и права владения собственностью в пределах дозволенного для частных обществ). [4]
Но все это было на первых порах и в отдельных местах, чаще всего в окраинных, где более явственно заметны центробежные тенденции. Да, собственно ничего и не решали эти положения. Практика шла своим четким антирелигиозным путем.
За несколько дней до издания декрета о свободе совести комиссар народного призрения опубликовал приказ, в котором между прочим говорилось: "Церковные службы и обряды могут продолжаться при условии возбуждения ходатайства коллектива верующих, с обязательством принятия на себя ремонта и содержания инвентаря и служащих". [5] Но каким образом может взять на себя более или менее серьезный ремонт, а также содержание служащих, коллектив верующих, лишенный законодателями всяких прав?
"Можно ли себе представить, - спрашивает автор одной статьи, - нормальное общество или союз, которые не обладали бы правами юридического лица? Даже при царском режиме "общество борьбы с бугорчаткой" имело свои капиталы, приобретало недвижимую собственность, а "Литературный фонд" был в некотором роде миллионером и даже домовладельцем" [6]
По отношению к религиозным обществам декрет делает из этого общего принципа исключение.
Таким образом, новое "церковное и религиозное общество" есть нечто совершенно эфемерное и призрачное. Вместе с тем, на него возлагаются большие обязательства. Всякому понятно, что серьезный ремонт церкви, содержание служащих, совершенно невозможно для такого эфемерного коллектива.
Нечто подобное имеется во французском законе от 8-го декабря 1905-го г, но он все-таки ограждал церковные ассоциации от произвола Наш же декрет полагал в основу свою - именно произвол
Для передачи храма в пользование "коллектива" необходимо особое постановление местной или центральной власти Следовательно, власть "может постановить", может и не постановить Легко себе представить, какая борьба завязалась вокруг этого пункта, сколько ненависти и насилий скопилось около православных храмов в первые же дни действия декрета
Положение несчастного "коллектива", на который возлагается забота о храме и совершающемся в нем богослужении, стало поистине трагическим Даже при совершенно исключительном усердии прихожан, при их искреннем желании спасти свой храм, они, при тех условиях, часто оказывались бессильными
Оставаясь совершенно объективным, ограничиваясь оценкой нового декрета с точки зрения официальной цели, которую наметили себе законодатели, декрет о свободе совести надо признать прежде всего невыполнимым
Официально он был нацелен на клерикализм, а попал в народную святыню. [7]
"Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются народным достоянием"
Это - венец декрета
Как бы далеко ни отстояла Церковь от привычных представлений о внешней организации как людское общество, она предполагает некоторые внешние условия своего существования
Даже период гонений времен римских императоров не был исключением в этом смысле. Христиане даже того времени имели и свои храмы (пусть катакомбные), и все необходимое для совершения богослужений.
Русский человек охотно и много жертвовал на Церковь, на созидание и украшение храмов. Это щедрое рвение кое-кто приписывал то грубости и невежеству, то ханжеству и лицемерию русского народа. Говорили: "Не лучше ли было бы употребить эти деньги на "народное образование", на школы?" И на то и на другое жертвовалось своим чередом, но это была совсем иная жертва благочестивый русский человек со здравым смыслом не один раз призадумывался, прежде чем развязывал свой кошелек на щедрую дачу для нецерковных целей.
Иное дело - Церковь! Она сама за себя говорит, она - живое, всенародное учреждение. В ней и живому, и умершему отрадно В ней всем свободно, в ней душа всяческая, от мала до велика, веселится и радуется. Всякий из малых и бедных стоит в ней, как в своем доме; каждый может назвать церковь своею, потому что церковь на народные рубли, больше того - на народные гроши строена и народом держится, как сказал Победоносцев. [8]
Одни русские люди строили храмы, другие покупали для них принадлежности, третьи при жизни или после смерти в своих духовных завещаниях передавали Церкви в лице ее разных учреждений (монастырей, церквей, братств, школ и т.д.), кто что мог и желал. Все это была сознательная и добровольная жертва Богу со стороны русского народа
И какое же ожесточение сердца и непонимание русской души нужно иметь, чтобы такие способы создания церковного имущества отнести к глупости русского народа, не догадывающегося, мол, что он является предметом эксплуатации со стороны корыстолюбивого духовенства!
Декреты о национализации имуществ распространялись на всех помещиков и капиталистов [9] - это знают все, не об этом речь В конце концов, с большой натяжкой, может быть оправдана политика применения этих декретов даже по отношению к монастырям, владевшим действительно значительными угодьями и приписными крестьянами, наряду с помещиками и капиталистами. И правда, негоже монастырям владеть, как впрочем и всем и всякому, землей, [10] этим чисто национальным богатством. Но никто, с другой стороны, не может оправдывать такие меры по отношению к Церкви в сфере имущества собственно церковного назначения.
Никто не имеет также права, смешивая характер церковного имущества с личным богатством капиталиста, ставить его на тот же уровень под удар декрета. И уж совсем неприлично подсчитывать Денежные доходы Церкви после отделения Церкви от государства и ахать в виду колоссальной суммы, которая выявляется в таких статистиках.
Кроме прочего, это компрометирует самих атеистов-статистов, потому что наличие колоссальных ценностей в церквах и монастырях, как бы ни махали руками против этого теоретики русского социализма, в первую очередь свидетельствует о положительном и бескорыстном отношении русского народа к Церкви, который на протяжении многих веков все лучшее, чем жил, что имел, без колебания добровольно отдавал ей. История вряд ли зафиксировала хотя бы один случай, чтобы церковная или монашеская община, подобно революционерам, приобретала себе эти ценности, не говоря уже о том, чтобы с оружием в руках, а просто силой.
Церковь - не капиталист, который, вкладывая свою наличность в оборот, извлекает из этого значительную прибыль. Она существует только за счет добровольных взносов, поэтому удивляющая некоторых цифра ее доходов говорит скорее не о ее помещицких или капиталистических замашках, а о ее авторитете среди простого русского народа, из которого она состоит, которым она и живет
Государственная политика насилия по отношению к Церкви, само собой разумеется, не могла не вызвать справедливый протест в среде духовенства: формально этот протест носил, действительно, контрреволюционный характер, а по-существу это была попытка отстоять самостоятельность Церкви, потому что декрет об отделении Церкви от государства был ложно понят многими как свобода действий - вернее - как свобода произвола по отношению к Церкви, со всеми губительными для Церкви последствиями.
И тот же Священный собор Православной Российской Церкви, рассматривая вопрос положения Церкви после выхода в свет декрета об отделении Церкви от государства, обратил внимание членов Собора не на то, что происходит конфискация помещичьих и капиталистических владений, а на то, что "отбираются имущества монастырей и церквей православных". [11] Протест Собора - даже не против конфискации национальных природных богатств, какими владели монастыри, это протест - против "отбирания" имущества храмов и монастырей, т.е. предметов собственно церковного назначения.
Дело даже не в том, что монастыри владели громадными богатствами. Вопрос сводится к идеологической непримиримости нового строя с религиозной идеей. Новое государство не хотело ждать, пока, само собой, в результате антирелигиозной пропаганды, перестроится сознание людей, оно не боялось подвергать свое существование опасности ликвидации, в случае если бы своим гражданам обеспечило действительную свободу совести.
И наличие экономических богатев в руках Церкви оказалось на руку революционному правительству в его политике по отношению к религии
Представив Церковь единственно с экономической стороны, назвав ее метафорически "крупным помещиком и капиталистом", государство фактически начало проводить по отношению к ней ту же политику ломки и уничтожения. Сопротивления оно не терпело ни в какой форме. "Именем революционного правительства..." было достаточно, чтобы у демократии оказывался кляп во рту, даже если за таким авторитетом скрывался негодяй и самый настоящий мерзавец.
Никому не хотелось вникать в содержание этих богатств, в характер их накоплений.
Кто-то жертвовал на храм и не хочет, чтобы его пожертвование стало достоянием Иванова, Сидорова и Петрова. Если бы он знал об этом, конечно, никогда не пожертвовал бы, а отдал или завещал на дело и людям, которые ближе его сердцу, - хотя бы на народный университет или сельскую школу.
"Вот почему и французская палата выделила этот класс имуществ при отделении Церкви от государства в особый класс и постановила возвратить их жертвователям, буде таковые окажутся в состоянии доказать свои права на имущество", - справедливо писал "Петроградский голос" 26-го января 1918-го года. [12]
Только по незнанию или рассчитывая на невежество аудитории можно утверждать, что церковное имущество, чтобы это ни было (земля, дома, деньги или процентные бумаги), принадлежит духовенству или монахам, которые скопили их для себя в своих личных целях, путем эксплуатации народа.
Кто желал, тот легко мог убедиться из крепостных актов и других бумаг, что собственниками недвижимого имущества являлись не духовенство или монахи, а различные церковные учреждения: храмы, монастыри, братства, школы. А кто желал уяснить себе, что такое церковные деньги или процентные бумаги, тот увидел бы, что они употреблялись не на удовлетворение нужд духовенства и монахов, а на удовлетворение многочисленных нужд самой Церкви.
Церковные деньги шли на ремонт, поддержание и постройку храмов, на пособие бедному духовенству в тех местах, где у самого народа не хватало для этого средств. Этими деньгами Церковь оказывала поддержку своим заграничным миссиям в Иерусалиме, Японии, в Америке, в Китае, в Персии.
Только антихристиански настроенная советская власть может отрицать необходимость для Церкви владеть разного рода имуществом и употреблять его на собственные цели. Ведь имущество это пожертвовано Церкви и через это посвящено Богу усердием самого народа.
Когда мы видим монастырский дом, например, то это совсем не означает, как старались внушить народу большевики, что он составляет собственность духовенства или монахов, которые и пользуются им в своих корыстных целях. В нем они могут жить, в нем могли размещаться те или иные религиозно-просветительные или церковные учреждения: школы, библиотеки, читальни, богадельни, приюты Для детей.
Драгоценности жертвовались именно монастырям и, следовательно, во исполнение воли жертвователей должны были оставаться в монастырях. Отобрание их у монастырей есть прямое, вопиющее нарушение народной воли. Ведь ни один православный не стал бы что-либо жертвовать в монастырь, если бы знал, что его жертва будет захвачена государственными чиновниками (будто бы для народа)
Но есть и другая логика, большевистская Вернее, отсутствие всякой логики.
"... Нельзя допустить и распределения накопленных веками материальных ценностей - серебра, золота, драгоценных камней и богатейшей утвари, между последними из могикан (т.е. монахами) Все это доброхотные даяния русского народа или приобретено на счет верующих народных душ и, следовательно, должно отойти к народу" [13]
Вопрос о церковной собственности не из легких, если не сказать больше Достаточно вспомнить, какие волнения в 1905-ом году вызвало во Франции одно лишь требование о составлении описи такого имущества. Столкновения верующих с полицией были непрестанные
Нельзя не видеть, что отобрание всей собственности у Церкви нарушает элементарные принципы справедливости. Может ли, например, с сохранением справедливости быть отобрана у Церкви та часть имущества, на которую предъявят свои права жертвователи или их законные наследники? Конечно, нет. И французская палата в свое время решила этот вопрос отрицательно.
Более того. Во Франции по декрету 3-го июля 1905-го года религиозным обществам, зарегистрированным гражданской властью, были переданы все движимые и недвижимые церковные имущества. В Японии, Германии, Англии, США и других странах все религиозные общества владеют собственностью.
Что смольнинские законодатели, борясь с несуществующим противником, издавали скороспелые и больно задевавшие религиозные чувства народа "церковные декреты", от которых сами пытались отделаться посредством "разъяснений", это было заметно с самого начала.
Вот, например, как управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич "разъяснял" старообрядцам закон об отобрании церковных имуществ: "Конфискации подлежат только имущества, жалованные в прежнее время Церкви государственной властью, например, земли, а равно предметы, бывшие раньше собственностью государства или других религиозных общин; все же, что приобретено на средства церковных общин, например, приходские дома, а также подаренные, пожертвованные и завещанные частными лицами, не подлежит переходу в народное достояние, так как уже и без того принадлежит народу, объединившемуся в ту или другую религиозную общину". [14]
Но ведь такое (действительно справедливое) разъяснение прямо противоречит тексту декрета, где в 12 прямо сказано - "Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием" В декрете не было сделано ограничения, о котором говорил Бонч-Бруевич в устной беседе. Насколько же его разъяснения являются авторитетными?
Есть и еще один аспект. Отнимаемые у Церкви и других религиозных обществ имущества, согласно декрету, объявляются народным достоянием. Это неясное выражение, по-видимому, нужно было понимать в том смысле, что имущества переходили в собственность всего народа России Но ведь он состоял не только из одних православных, но и католиков, протестантов, магометан, евреев, и даже язычников. Выходит, что имущества, принадлежавшие Православной Церкви, должны были обращаться в достояние и этих частей народа Не знаем, что говорили по этому поводу католики, протестанты, магометане, евреи, но многие из православных в то время или допускали здесь ошибку людей, составивших декрет, или усматривали в этом насмешку над сознанием и чувствами православного населения.
Имущество, собранное в Церкви путем пожертвований или отказов по духовным завещаниям, изменяло своему назначению. Жертвователи или завещатели, сделавшие распоряжение своим имуществом в порыве ли веры и любви к Богу, по желанию ли оставить повод к молитвенному воспоминанию о себе, были твердо уверены, что воля их, строго охраняемая государственным законом, будет исполнена.
Между тем, в результате осуществления декрета произошло явное нарушение воли этих жертвователей (народа).
Далее В состав церковного имущества входят здания и предметы, предназначенные только для богослужебных целей храмы, иконы, облачения, священные сосуды. Правда, декрет выделяет этого рода имущество и указывает, что оно "отдается по особым постановлениям местной или центральной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ".