Стил Джессика. Уйти или остаться?

   На следующий день он был все в том же любезном настроении и даже не смущал ее больше никакими намеками на «хороший уход» и тому подобное. Просто околдовал ее.
   Настолько околдовал, что если бы она не столкнулась в одном из коридоров с Симоном Элсвортом, то никогда бы не вспомнила о назначенном свидании.
   Вечер сразу начался на неприятной ноте. Симон Элсворт оказался снобом. Это стало понятно по его лицу, когда он увидел ее дом.
   — Хорошо, что вы уже готовы, — приветствовал он ее, не успев войти в дверь, — не хотелось бы оставлять машину без присмотра в таком месте больше, чем на минуту.
   «Угадайте, кого не пригласят на чашечку кофе?»
   — Очень мудро, — ответила она. Любовь ее к Бардену мгновенно выросла во много раз — он-то оставлял свою безумно дорогую машину надолго — да на целую ночь — как-то совсем недавно.
   Не имея в Симоне ни малейшей заинтересованности, она и не посчитала нужным показывать себя любезной собеседницей. Симон же, казалось, и не ждал от нее умения поддерживать разговор; весь вечер он говорил исключительно о своей особе.
   — Не желаете заехать ко мне? — спросил он в конце вечера.
   Пора уносить ноги.
   — Это был превосходный вечер, — улыбнулась Эмми и добавила:
   — Но уже очень поздно, а нам обоим следует хорошо выспаться, чтобы завтра быть в форме.
   При прощании он попытался ее поцеловать. Она обнаружила, что находит подобное намерение неприличным.
   — Спокойной ночи, — сказала она, отстраняясь от него.
   — Я увижу вас снова?
   «Нет, если я увижу вас первая».
   — Обязательно, — пообещала она тем не менее. — Возможно, уже завтра. На работе. Спокойной ночи. — И вошла в дверь. Если даже у него есть что добавить, то она не собирается дожидаться ответа.
   Симон Элсворт оказался ошибкой, раздумывала она по дороге на работу на следующий день. Она считала его робким, немного стеснительным. Она не угадала. Фу, как он пытался поцеловать ее — гадость! Может, любовь к Бардену отравила для нее всякий интерес к другим мужчинам? Может быть.
   День начался неплохо. Дон, видимо, переносила последний этап своей беременности куда лучше. И все больше и больше полагалась на свою помощницу.
   Например, она целиком возложила на Эмми подготовку документации для американской поездки. Эмми так и не могла себе представить, как проживет без Бардена две недели — шестнадцать дней, если считать предшествующие поездке субботу и воскресенье.
   Она решила жить настоящим и, весело впорхнув к нему, натолкнулась на его взгляд. Ее колени сразу ослабели. Чтобы как-то отвлечься, она повернулась прикрыть за собой дверь.
   — Относительно этих цифр… — начала она, направляясь к его столу, и обнаружила, что в данный момент цифры Бардена не волнуют.
   — Ваши любовные дела не пострадали, как я понимаю? — вкрадчиво спросил он.
   Эмми попыталась на ходу перестроиться.
   — Не могу так сказать, — спокойно ответила она.
   — Он простил вас — Адриан? — резко выпалил Барден.
   Его тон разозлил ее.
   — Не знаю, что там вы себе навоображали, но, насколько мне помнится, ему нечего было мне прощать!
   — С прошлого четверга у вас снова было свидание с ним?
   Четверга! Она смутно припомнила, что, возвращаясь из Стратфорда, наболтала Бардену о предстоящей встрече, даже хорошенько не помнит, что именно. Барден целовал ее, он…
   — Я пытаюсь забыть четверг! — оборвала она. Но он настырно лез напролом:
   — Его или меня?
   Адриан вообще был ни при чем. Но делать такое заявление опасно, не стоит обнадеживать Бардена.
   — Вам обоим лучше постоять в сторонке, — напустила она на себя надменный вид. — Вчера вечером у меня было свидание с Симоном.
   О боже! Что-то вид у него не самый добродушный. Сейчас просто испепелит ее, видимо, у него есть возражения относительно фамильярности, с которой она объявила, что его дело — сторона. Она прекрасно знает, что совершенно не интересует его, но что прикажете ей делать — скромненько сесть в угол и отмалчиваться? Вести себя тихо, как выяснилось, не в ее натуре… А он внезапно утратил интерес к предмету.
   — Дайте сюда документы, — командным голосом потребовал он и надулся, как индюк.
   Среда закончилась неудачно. Настроение у начальника испортилось до конца дня. Даже звонок Карлы его не взбодрил. Эмми отправилась домой в твердом убеждении, что если Барден Каннингем уедет в Штаты и никогда не вернется, то уж она-то плакать не будет.
   Злости хватило ненадолго. Через час она уже мечтала оказаться рядом с ним, в каком бы настроении он ни был.
   Под вечер позвонила тетя Ханна и, как бы в качестве доказательства тому, насколько она освоилась и привыкла к своему новому местожительству, спросила, не будет ли Эмми возражать, если она не приедет и в воскресенье.
   — Ты занята? — спросила Эмми, зная, что будет скучать, и одновременно радуясь за тетю.
   — У нас будет собрание по поводу благотворительности.
   — Извести меня, если я смогу быть полезной, — предложила Эмми и улыбнулась, когда тетя решительно заявила, что учтет ее предложение.
   К радости Эмми, назавтра Барден совершенно оправился от своего дурного расположения духа и был очень милым.
   Она взмолилась, чтобы этот его настрой сохранился, когда на следующее утро позвонила Лиза Браун и сказала, что миссис Витфорд снова ушла, никого не поставив в известность, и довольно долго отсутствует.
   Эмми только-только положила трубку, как дверь открылась, и вслед за Дон вошел Барден.
   — Проблемы, Эмми? — Он сразу заметил ее напряженный взгляд.
   — Тетя Ханна, она…
   — Покинула «Кесвик», — закончил он за нее. Эмми кивнула. — Машина при вас?
   — Да.
   — Тогда вперед.
   — Мне так неловко, — начала извиняться она, внезапно почувствовав дикое смущение.
   — Ничего — сегодня вы работаете до восьми.
   Он улыбнулся, она в ответ вымучила улыбку, и Дон, которая уже была посвящена в тайны тети Ханны, тоже ободряюще улыбнулась.
   Эмми обнаружила драгоценную родственницу у себя в квартире.
   — Я подумала, что раз не увижу тебя в выходные, то приду-ка я сегодня, — заявила та, нисколько, очевидно, не смущенная тем, что сегодня Эмми должна быть на работе. — Ходила по магазинам? — спросила она.
   Эмми позвонила в «Кесвик», потом сварила кофе. Они немного поболтали, и Эмми смогла убедить свою непоседливую тетю отправиться назад в «Кесвик». Вернувшись на рабочее место, Эмми обнаружила, что Дон уже ушла. Барден был очень занят, ведь это его последний день в конторе перед отъездом.
   Тем не менее он нашел время спросить, как дела, и Эмми была счастлива сообщить ему, что нашла тетю у себя дома.
   — Это хороший признак, — добавила она. — Хотя немного тревожит, что она так вызывающе отказывается отмечаться в книге, когда куда-то идет, зато на этот раз она явилась уже по моему новому адресу.
   Эмми отправилась к себе и, стараясь наверстать упущенное время, усердно принялась за работу. Ее отвлек неизвестно как тут оказавшийся Барден. Она оторвалась, ожидая новых инструкций, в который раз напоминая себе, что ни в коем случае не следует показывать, как ей будет грустно без него.
   Заявление Бардена ее озадачило.
   — Я подумал, не согласится ли миссис Витфорд снова поехать со мной?
   — Вы хотите повезти тетю Ханну в Бирмингем, в… — Эмми изумленно уставилась на него.
   — Если вы пообещаете хорошо себя вести, то мы возьмем и вас с собой, — предложил он как само собой разумеющееся, и сердце ее запело. Если они встретятся завтра, то дней будет всего пятнадцать.
   И тут же она пала духом. Ну впору просто зарыдать. Это несправедливо. Эмми улыбнулась: или так, или уж плакать, но ведь надо иметь хоть какую-то гордость.
   — Просто и не знаю, как благодарить вас за внимание, но у тети Ханны другие планы на субботу и воскресенье, и мы с ней не увидимся.
   — Ничего, это было так, случайная мысль, — с этими словами он вернулся к себе, а Эмми, готовая выть от обиды, постаралась сделать вид, что ей весело, как никогда. Но добил ее звонок Карлы Несбитт. Соединив ее с Барденом, Эмми совсем приуныла.
   Эмми проработала с Барденом до семи. В восьмом часу она собралась домой.
   — Все в порядке, — подвела она итог. — Надеюсь, что поездка будет удачной. — «Возьми меня с собой, ну пожалуйста, возьми». — До встречи, — щебетала она. Он никогда не узнает, какая печаль лежит у нее на сердце свинцовым грузом.
   Барден поднялся, торжественно произнес:
   — Будьте паинькой, Эмили Лоусон.
   — И вы тоже, — улыбнулась она и быстро отвернулась, чтобы он не увидел, как быстро тает ее улыбка. Домой, скорее домой.
   За неделю Эмми всего пару раз встречала Адриана, да и то все на ходу, и была благодарна ему за то, что если он и удивился, увидев ее гостя, то ничем этого не показал. В субботу с утра он заскочил выпить кофе и снова промолчал. К сожалению, появление Адриана оказалось самым ярким событием этого безрадостного дня. Барден, конечно, где-то гуляет с Карлой Несбитт.
   В воскресенье утром она встала с намерением занять себя, но ее квартира и так уже сияла после вчерашней уборки.
   Не в силах сидеть на одном месте, она вышла на улицу; Барден сопровождал ее на всем пути. Что толку уговаривать себя, что ничего хорошего из такой любви не выйдет? Она и так это знает. Но сделать все равно ничего нельзя.
   Вернувшись домой, она начала стряпать, хотя есть совсем не хотелось. Что за нелепость!
   Стрелка часов приближалась к шести, когда в ее пустой квартире зазвонил телефон. Эмми от неожиданности чуть не подпрыгнула.
   — Да? — произнесла она в трубку и снова чуть не подпрыгнула, когда услышала голос Бардена.
   — Надеюсь, вы ни с кем там не заняты? — послышалось из трубки.
   Шпионит? А сам? Как там Карла? С ума можно сойти от ревности.
   — А в чем дело? — спросила Эмми, не собираясь докладывать, есть тут кто или нет.
   — Не можете ли вы подъехать и сделать кое-какие пометки?
   Пометки! Да они все закончили в пятницу. Она так думала. Хотя, возможно, он провел утро в делах и… Солнце неожиданно стало светить ярче. Его единственный аппетит — к работе.
   — Нельзя ли мне все записать по телефону? — Мгновенно ей захотелось проглотить свой язык. Бестолочь! Если он согласится, она умрет на месте. Лишиться драгоценного шанса увидеть его еще раз перед отъездом!
   — Я накормлю вас обедом, — начал увещевать он.
   У Эмми даже голова закружилась от любви. Она готова переписывать что угодно день и ночь.
   — Вы умеете готовить? — вырвалось у нее ехидно.
   — Моя экономка… — пояснил он. Дом его в часе езды.
   — Тогда расскажите мне поподробнее, как доехать, — согласилась Эмми и начала быстро собираться.
   Душ, чуть подкраситься, теперь — что надеть. Красное шерстяное платье. Оно ей идет. Короткие рукава, приоткрытая шея, совсем простое. Перед тем как надеть пальто, Эмми вгляделась в свое отражение в зеркале: черные волосы блестят, в глазах — тоже возбужденный блеск. Надо последить за этим. Но медлить дальше нельзя. И, ладно, пускай для работы, но Барден ждет ее.
   Оставив машину, она пересекла лужайку перед домом и позвонила. Ее не заставили долго ждать. Она думала, что откроет экономка, но на пороге стоял сам Барден.
   Эмми быстро опустила глаза. О, как она его любит!
   — Привет, — казалось правильным поскорее закончить процедуру встречи. — Ваша экономка занята на кухне? — Не самое оригинальное замечание, но ничего умнее придумать ей не удалось.
   — Обед уже готов, я отпустил миссис Тревор, — спокойно отвечал Барден. Если он и посчитал ее высказывание идиотским, то не показал вида. — Заходите, Эмми. Я уже начал думать, что дал вам неверные указания.
   Эмми вошла в устланный ковром холл. Улыбка начала расплываться у нее по лицу: ей казалось, она приехала быстро, а ему — что слишком задержалась.
   — Позвольте ваше пальто, — предложил он, указывая ей дорогу дальше через холл и открывая одну из дверей. Эмми сняла пальто и подала ему. Красное платье приковало его взгляд. — Вы никогда не надевали это в офис, — прокомментировал он.
   — Вы обращаете на это внимание?
   — На это стоит обратить внимание, — ответил он, уголки его рта чуть приподнялись.
   Она храбро попыталась вооружиться против его расслабляющего очарования, мобилизовать свои мозги:
   — Кстати о пометках, я забыла блокнот.
   — Не страшно — я и не ожидал, что вы его привезете. — Он улыбнулся своей разящей наповал улыбкой, легко коснувшись ее локтя, провел ее в комнату, меблированную большой мягкой софой с накиданными подушками, большим креслом и двумя столами, один из которых располагался рядом с софой. На нем были телефон и стопка бумаги. — Думаю, мы устроимся тут. Больше подходит для воскресной работы, чем мой кабинет.
   — Как скажете, — согласилась она. Рот у него дрогнул:
   — Мы присядем тут, и я перескажу вам суть, а свои вопросы вы сможете задать за обедом.
   — Прекрасно, — ответила она, опускаясь на громадную софу, и попыталась сдержать неистовое биение сердца, когда Барден, взяв стопку бумаги, уселся рядом.
   Вспомнив свои профессиональные навыки, она придвинулась ближе и протянула руку за листком, на который ей следовало взглянуть. Пальцы ее случайно коснулись его пальцев, между ними проскочила молния. Она отпрянула назад — и скатилась к нему еще ближе.
   Не заметить ее движения он не мог. Повернулся поглядеть на нее. Сказал мягко, слегка удивленно:
   — Вы дрожите.
   Он был совсем рядом, его тело, его лицо — слишком близко.
   — Нет, ничего подобного, — попыталась отрицать она, но ее выдал внезапно осипший голос. Несмотря на отчаянные попытки принять холодный деловой вид, успокоиться ей не удавалось.
   — Извините, Эмми, — сказал он тихо, — возможно, идея поработать тут была не слишком удачной.
   — Вы нарочно стараетесь смутить меня?
   — Как вы все остро воспринимаете! — Он все еще говорил тихо и мягко. — Конечно же, у меня нет цели смутить вас. Хотя я… осознаю, — подобрал он подходящее слово, — притяжение между нами, которое предпочитаю держать под контролем.
   Ну и что ей делать после этого?! Она покраснела до ушей.
   — Говорите за себя, мистер Каннингем, — резко прервала она его.
   Она уже была готова уехать. Пропади он со своими пометками!
   Барден взглянул на нее, слегка озадаченный, потом издал смешок:
   — Джентльмен бы пропустил это мимо ушей, но…
   — Но вы не джентльмен, — закончила она за него.
   — Вы предпочитаете, чтобы я лгал и позволил вам лгать?
   — Я ничего не предпочитаю, я еду домой! — взорвалась она, ненавидя его вместе с его проклятой софой.
   Пытаясь найти опору, она опустила руки рядом с собой. При этом одна рука оказалась у него на бедре — с очень хорошо развитыми мускулами. Как ошпаренная, она отдернула руку.
   — Не стоит прощаться так враждебно, — сказал он мягко.
   — Барден… — беспомощно прошептала она. Он уезжает завтра на две недели, на две злосчастные, мучительные недели, и она не хочет, чтобы они расстались врагами, пронеслось у нее в голове.
   — Не поцеловаться ли нам и не помириться ли? — поддразнил он.
   Лучшее из всех предложений на свете!
   — Только если вы не будете обвинять меня в излишней отзывчивости, — фыркнула она, радуясь прикосновению его губ к своим.
   Он уезжает. Две бесконечно длинные недели! Только об этом она и думала, когда он обнял ее.
   — Мне будет не хватать тебя, когда я уеду, — прошептал он у ее рта.
   Ничего прекраснее ей никто не говорил. Она хотела сказать, что ей тоже будет не хватать его, но робость помешала, момент был упущен — он снова завладел ее губами, и она не смогла бы ничего сказать, даже если бы не была робкой.
   — Барден, — задыхаясь, произнесла она его имя.
   — Эмми, — пробормотал он — только это, и ничего более.
   Ничего более и не требовалось. Голова его снова приблизилась, он заглядывал в ее теплые карие глаза.
   Он снова целовал ее, сначала нежно, потом — со все нарастающей страстью, прижимая к себе все крепче, чувствуя ее отклик, открывая ее губы своим языком. Прильнув к нему, растворяясь в его объятиях, Эмми позабыла обо всем на свете.
   Она хочет его, хочет всеми клеточками своего тела. Они одновременно улеглись, погрузившись в многочисленные подушки софы. Прижались друг к другу: тело к телу, бедра к бедрам.
   Мягкими, едва уловимыми касаниями Барден поглаживал ее, и, когда его пальцы начали расстегивать молнию на ее платье, Эмми не испытала ни малейшей тревоги. Она поцеловала его, а он, не торопясь, снял с нее платье. В висках стучало от нарастающего возбуждения. Она расстегнула его рубашку, смутно припоминая, что встречал он ее в легком свитере, который куда-то исчез.
   — Ты прекрасна, Эмми, так прекрасна! — выдохнул он, любуясь ею. Она ответила ему улыбкой, обещающей все на свете, и он снова опустил голову, покрывая ее бесчисленными поцелуями, рукой проводя по правому плечу и отодвигая в сторону бретельку бюстгальтера.
   Барден поцеловал прохладную кожу ее плеча, потом его губы спустились к груди. Ее охватило смущение, когда он, лаская грудь, расстегнул бюстгальтер.
   — Барден! — воскликнула она хрипло.
   — Это «стой»? — мягко спросил он. Она снова растаяла.
   — Я… я не привыкла к такому, — сказала она, с трудом дыша.
   — Знаю, — ответил он понимающе.
   — О, Барден! — вздохнула она, а он отбросил бюстгальтер.
   — Можно мне посмотреть? — спросил он. Она чуть не сказала, что любит его. Но вместо этого, еще раз проглотив комок в горле, спросила:
   — Можно мне тоже посмотреть? — и полюбила его еще сильнее, когда он понял и это, потому что снял рубашку, и Эмми смогла созерцать его широкую грудь — чистую, с маленьким островком темных волос. — О! — прошептала она и была благодарна за то, что он не спросил, что означает это «О!».
   Вместо этого он опустил взгляд к ее теперь совсем открытым грудям.
   — О, Эмми, — пробормотал он, — Эмми, солнышко… — склонился и поцеловал ее трепещущие губы, и она ощутила теплоту его обнаженной кожи.
   Наверное, он еще раз выдохнул ее имя, но она не была уверена, потому что, целуя ее, он все ласкал и поглаживал упругие выпуклости ее груди, и желание нарастало и нарастало в ней. Она хочет его, больше всего на свете она хочет его. Любит и хочет его…
   Он начал покусывать кончики ее грудей и по тому, как она впилась ногтями в его спину, должен был понять, что она до безумия жаждет его.
   Они снова лежали совсем близко, и, когда их ноги переплелись, она поняла — как ни странно, без всякой паники, — что он успел расстаться со своими брюками. Самое время отступить назад. Но в ней пробудилось новое существо — страстная женщина, восторженно проводящая пальцами по его груди, наслаждающаяся прикосновениями к нему. Она накрутила его волосы на палец, потянула и услышала стон желания. Его руки оказались у нее на спине, спустились ниже. Если на ней были колготки, а они были, то теперь и они исчезли.
   Тепло его рук, проникших в трусики, рождало новые ощущения, заставляя вцепиться в его спину. Возглас радости вырвался у него, он притянул ее на себя. Они лежали, сплетясь в единое целое, она целовала его.
   Из какого-то далека она услышала звонок телефона, но он не имел никакого отношения к ней и Бардену. Она поцеловала его, касаясь языком его губ, так, как раньше делал он. Телефон продолжал звонить. Она остановилась.
   — Пусть себе… повтори еще, — потребовал Барден.
   Эмми была счастлива подчиниться. Она прижалась к нему, целуя, и услышала стон, который, даже при ее неискушенности, сразу восприняла как знак неодолимого желания довести их ласки до конца. Его руки прижали ее еще крепче, и если бы не непрекращающийся трезвон, Эмми бы капитулировала.
   Но этот телефон, стоявший рядом на столе, все звонил.
   Эмми протянула руку к навязчивому аппарату, еще не решив, хочет ли прервать его звонки или, по устоявшейся привычке, соединить Бардена со звонящим, чтобы тот сам попросил оставить их в покое. Она подняла трубку и, пытаясь передать ему, пронесла мимо своего уха.
   Прорываясь через помехи связи, раздался оживленный мужской голос:
   — Барден, хватит соблазнять свою секретаршу, лучше поговори со мной! — Ледяная волна накрыла ее с головой.
   Эмми мгновенно пришла в себя. Вот она — правда! Для Бардена такая ситуация, похоже, не внове. Очевидно, ему не впервой соблазнять своих посетительниц! Барден — этот любитель женщин — планировал все заранее! А кого соблазнять, по большому счету ему безразлично.
   Ужаснувшись его предательству, она швырнула ему трубку и схватила свою одежду.
   — Что?.. — начал он, попытавшись встать, но ее уже и след простыл — Эмми не была настроена слушать его басни.

Глава 7

   Эмми готова была вылететь из дома Бардена как пуля, не сказав ему ни слова. Но перед ней встала маленькая проблема — необходимо было одеться и вытащить свое пальто из гардероба. Не успела она застегнуть молнию на платье, как услышала, что он говорит:
   — Я перезвоню.
   Через секунду он уже был на ногах и пытался завладеть ее правой рукой.
   — Не касайтесь меня! — зашипела она, сражаясь с молнией. Добавила:
   — И наденьте что-нибудь! — Не хватало только любоваться его обнаженной натурой.
   К ее удивлению, он подчинился. К тому времени, как она справилась с молниями и застежками и направлялась к дверям, он был снова упакован в штаны и рубашку и явно имел наглое намерение ее задержать.
   — Не уходите! — Он попытался Остановить ее перед дверью.
   — Потрудитесь сойти с моей дороги, — холодно прервала его излияния Эмми. Ей надо уйти, она едва ли способна что-либо соображать, а соображать ей необходимо.
   — Вы не в состоянии вести машину, — объявил он, отказываясь отойти от двери, — останьтесь.
   — Черта с два! — взвилась она и с силой, которой сама от себя не ожидала, распахнула дверь и прорвалась через холл в гардеробную.
   Оставив дверь комнаты нараспашку, она принялась шарить в поисках пальто, когда почувствовала руку Бардена на своем запястье.
   — Вы испугались, — начал увещевать он, — я вас не хотел обидеть. Простите, но я не стану…
   Она вырвалась из его рук — пристал как липучка!
   — Вы совершенно правы, что не станете! — выпалила она, все еще боясь, что если он не отпустит ее, то она может уступить. — Я вам не позволю! — Криком она пыталась скрыть смятение. Пальто в руке — побежала к выходу — и чуть не налетела на изумительной красоты блондинку, которая как раз собиралась позвонить в дверь.
   — Карла! — воскликнул Барден.
   Больше Эмми вынести уже не могла. Без каких-либо «простите» и «прошу вас» она оттолкнула Карлу Несбитт, ненавидя ее, ненавидя его и надеясь добраться до машины раньше, чем свернет себе шею.
   Тронув машину с места, Эмми осознала, что в ней есть неведомые ей самой запасы сил, ведь она все еще не разразилась потоками слез. Кто-то забарабанил в водительское стекло.
   Она мельком взглянула на Бардена, в одной рубашке стоящего на морозе, требующего, чтобы она открыла окно. Она открыла — ровно настолько, чтобы он услышал:
   — Сделайте мне одолжение — подхватите воспаление легких! — А потом вжала педаль в пол.
   В зеркало заднего вида она еще раз увидела его, стоящего в той же позе. В следующую секунду он пропал. Еще через пару минут она увидела, что за ней мчится какая-то машина. Это была машина Бардена. Холодная ночь явно не охладила его пыла.
   Эмми рванула вперед, стараясь уйти от его фар. Миль пять она ехала с невероятной скоростью, пожалуй, слишком рискованно. На повороте посмотрела назад, но никакой машины не обнаружила.
   Несомненно, он вернулся утешать страдающую Карлу, яростно твердила себе Эмми. И как все подстроил! И экономку отпустил. А сейчас, наверное. Карла заняла ее место на проклятой софе.
   Не успела Эмми войти в квартиру, как зазвонил телефон. Ох, как она его ненавидит!
   Телефон продолжал звонить, она решила не отвечать. Потом ее начали мучить угрызения совести: может, это тетя Ханна звонит.
   Она ответит, но с ним разговаривать не станет. Эмми молча взяла трубку, на другом конце тоже молчали. Значит, не тетя Ханна.
   Эмми не выдержала.
   — Можете выкинуть свой обед в мусорное ведро! — выкрикнула она. Все так же молча ее абонент повесил трубку.
   И эта мерзкая крыса смела утверждать, что предпочитает держать ситуацию под контролем! Неудивительно, что он отпустил экономку, чтобы не побеспокоили в этой комнатушке, которая «подходит для воскресной работы». Действительно, «подходит»! Только для чего, позвольте спросить!
   А эта Карла расфуфыренная! И что бы им никогда не встречаться?! Надо же было вот так носом ткнуться во все ее неоспоримые преимущества! Зачем она туда пришла? Эмми даже думать не желала об этом, но не могла не думать. Барден не рассчитал, что процесс «диктовки» займет столько времени? Договорился с Карлой на более позднее время? Эмми вспомнила, что он упоминал обед. Он определенно приглашал ее пообедать с ним. Так при чем же тут Карла? Наверное, была заготовлена на сладкое, ядовито решила Эмми.
   Пытаясь разобраться с этим визитом, Эмми заключила, что Барден не мог ожидать Карлу — точно, ни о какой Карле речи быть не могло. Но тогда блондинка должна быть с ним ну в очень дружеских отношениях. Кто, кроме закадычной приятельницы, мог явиться без предварительной договоренности? А он, кажется, был удивлен…
   После «приятной ночки» с Барденом, приправленной для остроты Карлой, Эмми, хотя и поднялась утром в обычное время, никакого желания идти на работу не испытывала. Тем не менее она собралась. Телефон зазвонил за десять минут до ее ухода.