– Ты не считаешь затею безумной?
– Она абсолютно безумна, этим и привлекательна. Кстати, что плохого ты собираешься сделать? Разве мало людей сохраняют свой брак, притворяясь любящими супругами, так как страшатся одиночества? Все мы каждый день играем роли – на работе, в кругу семьи, а ты всего лишь хочешь добавить в реальность немного игры, прекрасно сознавая, что это игра. По-моему, это прекрасно.
– Вот это да! Или я нормальнее, чем мне казалось, или в тебе больше странностей, чем я считала.
– Наверное, и то и другое. Давай ужинать и обдумывать план действий.
Мы прошли в кухню, и следующие полчаса Аманда заправляла, смешивала, взбалтывала, подогревала и, наконец, поставила на стол омлет и салат, лучше которых мне не доводилось пробовать.
– Как тебе это удается? – спросила я, когда подруга мыла тарелки.
– Что именно?
– А все. Похоже, все, за что ты берешься, получается хорошо. А берешься ты за все. Причем, как мне кажется, оставаясь в гармонии с собой.
– Знаешь, в чем твоя проблема, Саманта? Ты чудачка, большую часть жизни пытающаяся стать такой, как все. А я, в конце концов, нашла применение собственным странностям, и теперь, видя, как хорошо живется с моими причудами, люди считают меня самой что ни на есть нормальной.
– Эй, а кто нанимает фальшивого бойфренда? Я или ты?
– Что ж, неплохо для начала, подружка. Первый шаг на чудесном пути к истинному и законченному сумасшествию.
– Да, это лишь вопрос времени.
За кофе мы приступили к делу. Я согласилась платить по сто долларов за каждый вечер работы актера и расстаться еще с сотней зеленых, оплатив ему время на подготовку к роли. Я поделилась с Амандой сведениями о характере Алекса, которые она, как профессиональная актриса, сочла удручающе скудными.
– Тебя интересует правдоподобное исполнение, не так ли? Все должны поверить, что он твой бойфренд и у вас настоящий роман?
– Да.
– В таком случае даже гениальному актеру нужно намного больше информации. Ладно, об этом позже. Сперва я должна сообразить, кому по силам такая роль.
– Не забудь про красивые ягодицы.
– Нет-нет, ну что ты. Кто же из моих знакомых с красивой задницей. Знаю! Не уверена, что согласится, но подходит идеально. Боже, Саманта, я уже вижу его в этой роли. Голливуд кишит такими актерами: они болтаются здесь годами, и решительно непонятно, почему никак не пробьются. У парня есть все – внешность, талант, напор, он буквально дышит актерским ремеслом, работает с полной отдачей, но выше четверок не поднимается. Воздух вокруг него, видишь ли, не начинает дрожать. Бедняга неукоснительно посещает мои занятия дважды в неделю, но максимум, что ему предлагают, – крошечные ролишки в дешевых лентах. Ты смотрела «Возвращение на улицу Дубов: Фрэнки дьявольски взбешен»?
– Нет.
– Он играл полицейского, который никак не мог поверить, на что способен Фрэнки. А фильм «Повторяю, я видел, что вы сделали!»? Тоже не смотрела?
– Нет.
– Там у него роль охранника, не поверившего рассказам подростков о маньяке, сбежавшем из лечебницы. Даже такие роли он сыграл блестяще, но интересных приглашений не последовало. В прошлом году я ставила «Долгий день уходит в ночь» и взяла его в спектакль – он играл бесподобно! Мне казалось, на него пойдет зритель. Но у него словно скрытый порок – каждый раз парень откатывается на прежние позиции. Он очень серьезный, не уверена, удастся ли его уговорить, но точно знаю – как раз сейчас у него финансовые затруднения. Дай-ка я ему позвоню.
Сидеть и ждать, когда актер ответит Аманде, согласен он притворяться моим бойфрендом или нет, оказалось весьма мучительно. Ничего не поделаешь, такова одна из сторон жизни одиноких девушек. Пытаясь с тоски читать журнал, я не могла сосредоточиться. Почему Аманды так долго нет? Забавно, как иногда парень, на которого вначале почти не обращаешь внимания, оказывается именно тем, кто необходим как воздух.
Спустя целую вечность Аманда вернулась в комнату с непроницаемым видом. Она не выглядела разочарованной, но и торжествующего выражения лица не наблюдалось.
– Ну? – не выдержала я. – Согласился?
– Как бы да. Не в восторге от самой идеи, но я представила ему наше предприятие как возможность реального творческого прорыва и способ совершенствовать актерское мастерство. Это его зацепило, он согласен с тобой встретиться. Должна предупредить: он, без преувеличения, вкладывает в роль всю душу. С ним надо обращаться терпеливо и ласково. Между нами, актеры – милейшие люди, но я ни за что не согласилась бы жить бок о бок с Брандо, если ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому приготовься. Да, самое важное: тебе придется принимать его всерьез. Если парень возьмется за роль, он будет выкладываться полностью.
– Мне вполне по силам отнестись к нему серьезно. Вообще-то я так и собиралась.
– Колеблешься?
– Немного. Но это почему-то вселяет непонятную уверенность в себе.
– К тому же чертовски забавно. Скажешь тост, Люси?
– С удовольствием, Этель. Мы подняли бокалы.
– За Саманту Стоун, поладившую со своими неповторимыми странностями, – торжественно произнесла Аманда.
– И за Аманду, отыскавшую для меня прекрасного принца, как бишь его… Кстати, как его зовут?
– Марк, – ответила подруга. – Марк Симпсон.
Глава 8
Глава 9
– Она абсолютно безумна, этим и привлекательна. Кстати, что плохого ты собираешься сделать? Разве мало людей сохраняют свой брак, притворяясь любящими супругами, так как страшатся одиночества? Все мы каждый день играем роли – на работе, в кругу семьи, а ты всего лишь хочешь добавить в реальность немного игры, прекрасно сознавая, что это игра. По-моему, это прекрасно.
– Вот это да! Или я нормальнее, чем мне казалось, или в тебе больше странностей, чем я считала.
– Наверное, и то и другое. Давай ужинать и обдумывать план действий.
Мы прошли в кухню, и следующие полчаса Аманда заправляла, смешивала, взбалтывала, подогревала и, наконец, поставила на стол омлет и салат, лучше которых мне не доводилось пробовать.
– Как тебе это удается? – спросила я, когда подруга мыла тарелки.
– Что именно?
– А все. Похоже, все, за что ты берешься, получается хорошо. А берешься ты за все. Причем, как мне кажется, оставаясь в гармонии с собой.
– Знаешь, в чем твоя проблема, Саманта? Ты чудачка, большую часть жизни пытающаяся стать такой, как все. А я, в конце концов, нашла применение собственным странностям, и теперь, видя, как хорошо живется с моими причудами, люди считают меня самой что ни на есть нормальной.
– Эй, а кто нанимает фальшивого бойфренда? Я или ты?
– Что ж, неплохо для начала, подружка. Первый шаг на чудесном пути к истинному и законченному сумасшествию.
– Да, это лишь вопрос времени.
За кофе мы приступили к делу. Я согласилась платить по сто долларов за каждый вечер работы актера и расстаться еще с сотней зеленых, оплатив ему время на подготовку к роли. Я поделилась с Амандой сведениями о характере Алекса, которые она, как профессиональная актриса, сочла удручающе скудными.
– Тебя интересует правдоподобное исполнение, не так ли? Все должны поверить, что он твой бойфренд и у вас настоящий роман?
– Да.
– В таком случае даже гениальному актеру нужно намного больше информации. Ладно, об этом позже. Сперва я должна сообразить, кому по силам такая роль.
– Не забудь про красивые ягодицы.
– Нет-нет, ну что ты. Кто же из моих знакомых с красивой задницей. Знаю! Не уверена, что согласится, но подходит идеально. Боже, Саманта, я уже вижу его в этой роли. Голливуд кишит такими актерами: они болтаются здесь годами, и решительно непонятно, почему никак не пробьются. У парня есть все – внешность, талант, напор, он буквально дышит актерским ремеслом, работает с полной отдачей, но выше четверок не поднимается. Воздух вокруг него, видишь ли, не начинает дрожать. Бедняга неукоснительно посещает мои занятия дважды в неделю, но максимум, что ему предлагают, – крошечные ролишки в дешевых лентах. Ты смотрела «Возвращение на улицу Дубов: Фрэнки дьявольски взбешен»?
– Нет.
– Он играл полицейского, который никак не мог поверить, на что способен Фрэнки. А фильм «Повторяю, я видел, что вы сделали!»? Тоже не смотрела?
– Нет.
– Там у него роль охранника, не поверившего рассказам подростков о маньяке, сбежавшем из лечебницы. Даже такие роли он сыграл блестяще, но интересных приглашений не последовало. В прошлом году я ставила «Долгий день уходит в ночь» и взяла его в спектакль – он играл бесподобно! Мне казалось, на него пойдет зритель. Но у него словно скрытый порок – каждый раз парень откатывается на прежние позиции. Он очень серьезный, не уверена, удастся ли его уговорить, но точно знаю – как раз сейчас у него финансовые затруднения. Дай-ка я ему позвоню.
Сидеть и ждать, когда актер ответит Аманде, согласен он притворяться моим бойфрендом или нет, оказалось весьма мучительно. Ничего не поделаешь, такова одна из сторон жизни одиноких девушек. Пытаясь с тоски читать журнал, я не могла сосредоточиться. Почему Аманды так долго нет? Забавно, как иногда парень, на которого вначале почти не обращаешь внимания, оказывается именно тем, кто необходим как воздух.
Спустя целую вечность Аманда вернулась в комнату с непроницаемым видом. Она не выглядела разочарованной, но и торжествующего выражения лица не наблюдалось.
– Ну? – не выдержала я. – Согласился?
– Как бы да. Не в восторге от самой идеи, но я представила ему наше предприятие как возможность реального творческого прорыва и способ совершенствовать актерское мастерство. Это его зацепило, он согласен с тобой встретиться. Должна предупредить: он, без преувеличения, вкладывает в роль всю душу. С ним надо обращаться терпеливо и ласково. Между нами, актеры – милейшие люди, но я ни за что не согласилась бы жить бок о бок с Брандо, если ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому приготовься. Да, самое важное: тебе придется принимать его всерьез. Если парень возьмется за роль, он будет выкладываться полностью.
– Мне вполне по силам отнестись к нему серьезно. Вообще-то я так и собиралась.
– Колеблешься?
– Немного. Но это почему-то вселяет непонятную уверенность в себе.
– К тому же чертовски забавно. Скажешь тост, Люси?
– С удовольствием, Этель. Мы подняли бокалы.
– За Саманту Стоун, поладившую со своими неповторимыми странностями, – торжественно произнесла Аманда.
– И за Аманду, отыскавшую для меня прекрасного принца, как бишь его… Кстати, как его зовут?
– Марк, – ответила подруга. – Марк Симпсон.
Глава 8
Нельзя недооценивать важность первого впечатления
Я намеревалась встретиться с Марком на следующее утро в одиннадцать утра, когда Аманда заканчивала урок актерского мастерства. Занятия она вела не дома и просила, если я приеду рано, подождать на веранде. Фотосессия с одной из моих невест планировалась на пятнадцать ноль-ноль, так что времени на обратную дорогу у меня было более чем достаточно.
Первым симптомом того, что затея окажется отнюдь не бестревожным подобием романа, на какой я надеялась и за какой собиралась платить, стало то, что я очень нервничала перёд первой встречей. Первоначальным планом, пришедшим в голову накануне вечером, было натянуть джинсы и свитер, ведь приятно, черт побери, для разнообразия встретиться с молодым человеком, не заботясь о том, как выглядишь. Но внутренний голос поднял меня ни свет ни заря, заставил облачиться в костюм, обреченный на успех (результаты, правда, не оправдали моих ожиданий), и взяться за фен, щипцы для завивки и целый арсенал декоративной косметики. Мы с Амандой договорились придерживаться версии о преуспевающей деловой львице, не заикаясь о подлинной душераздирающей драме, поэтому я твердила себе, что собираюсь на официальный прием и должна выглядеть привлекательно, но профессионально. Непонятно почему я, сторона которая платит и имеет полное право заказывать музыку, беспокоилась, какое впечатление произведу, хотя моя внешность в данной сделке как бы не участвовала: важность представляли лишь внешние данные Марка и мои кредитные карточки. Ей-богу, равноправие полов – пустая фантазия.
Я выехала около девяти, имея, по идее, достаточно времени в запасе, однако со времени последней поездки в Лос-Анджелес машин определенно прибавилось. Где же нуль-транспортировка и монорельсовая дорога? Если верить «Диснейленду», они давно должны функционировать во всех крупных городах Америки, а дорожным пробкам полагалось отойти в прошлое. Попаду в рай – вызову г-на Диснея на серьезный разговор. Головой надо думать, когда раздаешь детям обещания.
В 11.05 я позвонила в дверь Аманды. Открыв, подруга сразу шикнула на меня.
– Говори как можно тише, – прошептала она. – Все уже разошлись. Марк исполнял очень напряженную сцену, ему необходимо выполнить дыхательные упражнения, чтобы собраться с силами. Пойдем на кухню. Он придет, когда будет готов.
На цыпочках мы прошли через холл. Марк сидел на диване в гостиной. На ходу я покосилась на его затылок. То, что удалось разглядеть, выглядело привлекательно. Аманда налила мне кофе, и мы стали ждать появления Марка. Подруга еще раз напомнила – воспринимать его надо всерьез.
– Смотри, не подавай виду, что разглядываешь его задницу. Это его оскорбит.
Примерно в полдвенадцатого Марк вошел в кухню, и всякая ерунда насчет образования, чуткости и верности кандидата в бойфренды вылетела у меня из головы. Отменный мужчина. Высокий, прекрасно сложенный, с темными вьющимися волосами, большими карими глазами, при взгляде которых у меня появились крамольные мысли, и (клянусь, не вру!) четко очерченными выпуклыми губами. Мне даже не хотелось, чтобы он повернулся спиной и продемонстрировал ягодицы: я была уверена – зад у него великолепный. При виде такого парня никому не придет в голову спрашивать, что я в нем нашла. Аманда поднялась, а я осталась сидеть, боюсь, с открытым ртом.
– Подойди, – сказала подруга, раскинув руки. – Ты потрясающий актер.
Марк вошел в раскрытые объятия. Учительница и ученик постояли обнявшись, а я, украдкой взглянув на его задницу, осталась с открытым ртом, пока они не отодвинулись друг от друга.
– Тебе кофе, минералки, чая или чего-нибудь другого? – спросила Аманда у Марка.
– Спасибо, ничего не нужно, – ответил тот. Изумительный голос – звучный, глубокий, дьявольски сексуальный.
Аманда похлопала его по спине и повернула ко мне:
– Саманта Стоун, Марк Симпсон. Актер, о котором я тебе рассказывала.
– Здравствуйте, Марк, – сказала я с деланным равнодушием и вежливо улыбнулась. – Рада познакомиться.
Марк без улыбки пожал мне руку, не отводя изучающего взгляда.
– Здравствуйте, Саманта.
– Давайте присядем, – предложила Аманда. – Саманта, почему бы тебе не начать с того, что конкретно ты ищешь?
– Хорошо. Марк… Видите ли, карьера отнимает у меня массу времени, особенно сейчас, и меня просто не хватает на полноценный роман. Я вполне довольна таким положением вещей, но подруги и родственники наотрез отказываются этому верить. Спасаясь от непрошеных знакомств и желая не допустить тяжелой депрессии у мамы, хочу нанять вас на роль бойфренда на приближающиеся праздники и просить сопроводить меня на некую встречу: на неделе за бокалом вина я встречаюсь с прежним приятелем. Ему не терпится познакомить меня со своей новой пассией. Затем отметим Рождество у моей лучшей подруги – она устраивает вечеринку. А третий раз увидимся за обедом в кругу моей семьи. Я тут кое-что набросала: коротко о себе, основные сведения об Алексе и краткие характеристики людей, с которыми предстоит общаться.
Марк погрузился в чтение, а мы с Амандой молча ждали. Он добросовестно изучил три страницы, словно перед ним был отрывок из «Отелло». По мере чтения Марк все больше мрачнел. Когда он, наконец, поднял глаза, взгляд у парня был как у раненой лани.
– Я не могу с этим работать. Ни один настоящий актер не сможет ничего создать на подобном материале. Здесь нечего играть. Я простой ортодонт.
– Преуспевающий ортодонт, – поспешила подчеркнуть я. – А еще вы увлекаетесь морским делом и прыгаете с парашютом.
– Но здесь ни слова о моей личности и характере. Этот Алекс – какая-то картонная фигура. Мне необходима глубина, правдивый образ, персонаж, способный жить и двигаться.
– Конечно, это необходимо, – с энтузиазмом кивнула Аманда. – Я предупреждала, что здесь лишь схема, набросок. Зерно роли. Твоя задача – его вырастить. Процесс, Марк. Это процесс. Почему бы тебе не сказать Саманте, чего ты ждешь от роли?
– Я пытаюсь нащупать личность под внешностью ортодонта, прыгающего с парашютом. Почему я стал ортодонтом? Каковы мотивы данного поступка?
– Так почему же он стал ортодонтом, Саманта? – эхом откликнулась Аманда.
– Может, для обретения надежности и уверенности в жизни? – вопросил Марк. – Надежности, которой был насильственно лишен в юном возрасте? Полагаю, все согласны, основным мотивом стала гибель родителей.
– Несомненно, – согласилась Аманда.
– Как утрата родителей повлияла на характер Алекса? Замкнулся ли он в себе? Опасается ли с тех пор тесно сближаться с людьми? Или растрачивает эмоциональную энергию, добиваясь всеобщего одобрения, так как смертельно боится ощутить внутреннюю опустошенность?
Я заерзала на стуле под пристальными взглядами.
– Мне кажется, любая причина из названных будет о'кей.
– О'кей? – переспросил Марк.
– Ну да. По-моему, главное здесь то, что вы преуспевающий ортодонт, нежный, умный, чуткий и по уши в меня влюбленный.
– И как, по-вашему, подобный персонаж может существовать в реальности? Живые люди такими бывают? Вы полагаете, у меня есть волшебная кнопка – стоит нажать, и все готово? Чтобы играть, нужен правдоподобный персонаж и мотивация его поведения. Это основа основ моего ремесла. Это жизненно важно для роли. Без этого…
– Без этого, Саманта, – вмешалась Аманда, – артист не в состоянии работать. Марк, пока я вас слушала, мне в голову пришла одна мысль: Саманта раньше не работала с актерами и не знакома с тонкостями творческого процесса. Ты их знаешь. Так почему бы нам, если Саманта не против, не взять на себя руководство творческим процессом?
Марк резко выпрямился.
– Получишь Алекса в полную собственность и сделаешь его, каким пожелаешь, – искушала парня Аманда. – Алекс станет тем, кем ты захочешь.
– Я буду полностью контролировать творческий процесс? И смогу изменить роль так, как считаю нужным?
– Именно. Ты не только получишь опыт импровизации, но и попробуешь себя в режиссуре.
Прищурившись, Марк напряженно обдумывал слова Аманды. Подруга ободряюще улыбнулась мне. Я сидела как на иголках. Можно подумать, мы с ней пришли пробоваться на роль.
После глубоких и всесторонних, судя по затраченному времени, размышлений Марк глубоко вздохнул и накрыл ладонью другую руку.
– Вы согласны на это?
Я была согласна на все, лишь бы заполучить столь роскошный экземпляр мужской породы, но вряд ли такой ответ побудил бы Марка участвовать в моей затее.
– Если вы не выйдете за рамки, набросанные мною, – ответила я, – то согласна.
– Многим ли актерам выпадает такой шанс? – с энтузиазмом воскликнула Аманда. – Это реальная возможность отточить мастерство.
– Но мы договорились, что за творческий аспект отвечаю я? – уточнил Марк. Я кивнула. – Очень хорошо. В поставленной задаче, как я ее вижу, нам придется преодолеть два основных препятствия. Первое – это, конечно, Алекс. Второе – вы, – сообщил он, повернувшись ко мне.
– Я? – изумилась я.
– Ваш характер прописан чрезвычайно расплывчато. Я, например, ничего не знаю о ваших чувствах.
– О моих чувствах?
– К Алексу.
– А-а-а. Ну, полагаю, можно сказать, он мне нравится.
– Не могли бы вы пояснить подробнее?
– Он прекрасный парень и очень мне нравится.
– Как-то неубедительно у вас выходит.
– Хорошо. По мнению окружающих, Алекс для меня – идеальная партия. Я знаю, он прекрасный человек, и хочу его любить, но почему-то не могу. Не возникает страсти, какую ко мне питает Алекс. В его образ я заложила абсолютное обожание, так? Наши отношения зашли в тупик. Алекс – лучший мужчина в моей жизни, но сразу после праздников я собираюсь с ним порвать.
– То есть вы его используете.
Стоп-стоп, подожди на телефоне, приятель. Красавец ты или нет, но это слишком серьезное обвинение, какое нельзя вот так запросто бросить человеку, особенно если этот человек – я.
– Так нечестно! Я еще не знаю, что наш с Алексом роман обречен. В смысле – я искренне считаю его своим лучшим бойфрендом.
Помассировав подбородок, Марк кивнул, будто наконец-то вник в ситуацию.
– Бедный слепец даже не догадывается, что его ждет. Собирается достойно отметить канун Рождества. Приезжает с дюжиной роз и бутылкой шампанского, заказав в ресторане столик с видом на океан. После ужина вы вдвоем прогуливаетесь по пляжу, залитому лунным светом. Алекс обнимает вас, порываясь рассказать о своих чувствах, но в ваших глазах читает: нет. Вы не питаете к нему любви, не любили его и прежде. В глубине души Алекс знает – ваши чувства несравнимы с его страстью к вам, но не в силах это признать, поэтому продолжает притворяться, надеясь настойчивостью тронуть ваше сердце, подобно тому, как в глубине души все еще ждет возвращения родителей. В детстве он несколько лет подряд бегом бежал домой из школы, надеясь – отец и мать уже вернулись и ждут его.
Казалось, Марк совершенно забыл о нашем с Амандой присутствии. Это начинало меня беспокоить. Менее чем за двадцать минут он вложил в наш роман больше энергии, чем большинство моих бывших парней за все время отношений.
– Он достает ключи из-под горшка с цветком и входит в дом. В холодной тишине звучит гулкое эхо шагов. Тишина для него кончится, только если вернутся родители. Он испытывает огромную потребность в любви, которой никогда не знал. Самое ужасное, что он ждет всю жизнь, – прежде даже мать относилась к нему с безразличием. Теперь, познакомившись с вами, он вновь пройдет через этот ад – ведь он не интересен вам ни в каком качестве. Заложник схемы, он до самой смерти обречен ходить по замкнутому кругу.
Кошмар какой-то. Как же я теперь брошу Алекса? Черт, я готова, переступив через себя, выйти за него замуж и остаток дней вить ему семейное гнездышко. Как я могла помыслить о разрыве с Алексом после всего, что бедняге довелось пережить?
– Я начинаю входить в роль, – сообщил Марк. – Но возникает проблема со сценарием. Третье свидание, обед в кругу вашей семьи. Это мне не подходит.
Родственники в своем репертуаре: не успели познакомиться с человеком, как уже создают проблемы. Искусство и вправду является зеркалом действительности.
– Если я страстно люблю вас и у меня нет семьи, почему же я не провожу праздник с вами тет-а-тет? Или ваши родственники приглашают Алекса к себе?
– Да. Полагаю, в реальной жизни вам все же придется там побывать, однако не смею просить вас работать в Рождество. Скормлю родственникам уважительную причину: скажем, вы добровольно вызвались раздавать бездомным праздничные обеды.
– Штамп. Фальшивая накладка на образ Алекса. Смахивает на дешевый трюк в низкопробном телесериале. На мой взгляд, совершенно неправдоподобно.
– То есть вы хотите сказать, что готовы провести Рождество в компании моих родственников?
– Я хочу сказать, что Алекс захотел бы встретить Рождество в кругу вашей семьи.
Глазами души я увидела Рождество в семейке Стоун, осиянное присутствием Алекса. Все ведут себя образцово, не произнося «Ради всего святого, Саманта» и т. п., ибо при Алексе не отваживаются ни на малейшую критику, избегая преждевременно открыть ему глаза на мою сущность, лишив меня и себя всякой надежды на предложение руки и сердца.
Нет, все-таки Марк – живой человек. Нельзя так с ним поступать.
– Поверьте моему слову, Алекс не захотел бы провести восемь часов с моими родственниками на Рождество.
– Лишнее доказательство того, как мало вы его знаете. Вы избалованы вниманием родных, но ведь у Алекса нет семьи. Неужели вы полагаете, он не может высидеть до конца праздничный обед в обществе ваших родных, понимая, что иначе праздник Рождества предстоит отмечать в одиночестве? Для него это словно еще раз пережить трагедию детства.
– Так надо понимать, вы готовы отказаться праздновать Рождество ради того, чтобы провести этот день со мной и нашей чокнутой семейкой? Когда я говорю «чокнутой», я еще очень мягко выражаюсь.
– Понимайте так – если я берусь за роль, я подхожу к ней серьезно. Не умею иначе относиться к работе.
– Если вы не передумаете, это будет просто здорово.
– Не передумаю.
Еще полчаса мы отрабатывали детали, а затем Марку пришло время уходить – он подрабатывал грузчиком мебели.
– Меня это просто убивает, – призналась Аманда, когда Марк ушел. – Подумать только, такому актеру приходится передвигать людям мебель, чтобы иметь возможность оплачивать крышу над головой! Ладно, оставим это. Ну, какие у тебя впечатления? Разве он не чудо?
– Смеешься или шутишь? То есть он, может быть, излишне напорист, но я даже не мечтала, что он согласится встретить Рождество в доме моей матери.
– Я предупреждала: если Марк берется за роль, он буквально вживается в образ.
Попрощавшись с Амандой, я поехала на деловую встречу, дивясь собственной удачливости. Изобретенный мною план оказался лучше, чем я смела надеяться. Подобные мысли, зародившиеся в моей голове по поводу моей же жизни, еще тогда следовало принять как сигнал того, что я, как всегда, что-то проглядела.
Первым симптомом того, что затея окажется отнюдь не бестревожным подобием романа, на какой я надеялась и за какой собиралась платить, стало то, что я очень нервничала перёд первой встречей. Первоначальным планом, пришедшим в голову накануне вечером, было натянуть джинсы и свитер, ведь приятно, черт побери, для разнообразия встретиться с молодым человеком, не заботясь о том, как выглядишь. Но внутренний голос поднял меня ни свет ни заря, заставил облачиться в костюм, обреченный на успех (результаты, правда, не оправдали моих ожиданий), и взяться за фен, щипцы для завивки и целый арсенал декоративной косметики. Мы с Амандой договорились придерживаться версии о преуспевающей деловой львице, не заикаясь о подлинной душераздирающей драме, поэтому я твердила себе, что собираюсь на официальный прием и должна выглядеть привлекательно, но профессионально. Непонятно почему я, сторона которая платит и имеет полное право заказывать музыку, беспокоилась, какое впечатление произведу, хотя моя внешность в данной сделке как бы не участвовала: важность представляли лишь внешние данные Марка и мои кредитные карточки. Ей-богу, равноправие полов – пустая фантазия.
Я выехала около девяти, имея, по идее, достаточно времени в запасе, однако со времени последней поездки в Лос-Анджелес машин определенно прибавилось. Где же нуль-транспортировка и монорельсовая дорога? Если верить «Диснейленду», они давно должны функционировать во всех крупных городах Америки, а дорожным пробкам полагалось отойти в прошлое. Попаду в рай – вызову г-на Диснея на серьезный разговор. Головой надо думать, когда раздаешь детям обещания.
В 11.05 я позвонила в дверь Аманды. Открыв, подруга сразу шикнула на меня.
– Говори как можно тише, – прошептала она. – Все уже разошлись. Марк исполнял очень напряженную сцену, ему необходимо выполнить дыхательные упражнения, чтобы собраться с силами. Пойдем на кухню. Он придет, когда будет готов.
На цыпочках мы прошли через холл. Марк сидел на диване в гостиной. На ходу я покосилась на его затылок. То, что удалось разглядеть, выглядело привлекательно. Аманда налила мне кофе, и мы стали ждать появления Марка. Подруга еще раз напомнила – воспринимать его надо всерьез.
– Смотри, не подавай виду, что разглядываешь его задницу. Это его оскорбит.
Примерно в полдвенадцатого Марк вошел в кухню, и всякая ерунда насчет образования, чуткости и верности кандидата в бойфренды вылетела у меня из головы. Отменный мужчина. Высокий, прекрасно сложенный, с темными вьющимися волосами, большими карими глазами, при взгляде которых у меня появились крамольные мысли, и (клянусь, не вру!) четко очерченными выпуклыми губами. Мне даже не хотелось, чтобы он повернулся спиной и продемонстрировал ягодицы: я была уверена – зад у него великолепный. При виде такого парня никому не придет в голову спрашивать, что я в нем нашла. Аманда поднялась, а я осталась сидеть, боюсь, с открытым ртом.
– Подойди, – сказала подруга, раскинув руки. – Ты потрясающий актер.
Марк вошел в раскрытые объятия. Учительница и ученик постояли обнявшись, а я, украдкой взглянув на его задницу, осталась с открытым ртом, пока они не отодвинулись друг от друга.
– Тебе кофе, минералки, чая или чего-нибудь другого? – спросила Аманда у Марка.
– Спасибо, ничего не нужно, – ответил тот. Изумительный голос – звучный, глубокий, дьявольски сексуальный.
Аманда похлопала его по спине и повернула ко мне:
– Саманта Стоун, Марк Симпсон. Актер, о котором я тебе рассказывала.
– Здравствуйте, Марк, – сказала я с деланным равнодушием и вежливо улыбнулась. – Рада познакомиться.
Марк без улыбки пожал мне руку, не отводя изучающего взгляда.
– Здравствуйте, Саманта.
– Давайте присядем, – предложила Аманда. – Саманта, почему бы тебе не начать с того, что конкретно ты ищешь?
– Хорошо. Марк… Видите ли, карьера отнимает у меня массу времени, особенно сейчас, и меня просто не хватает на полноценный роман. Я вполне довольна таким положением вещей, но подруги и родственники наотрез отказываются этому верить. Спасаясь от непрошеных знакомств и желая не допустить тяжелой депрессии у мамы, хочу нанять вас на роль бойфренда на приближающиеся праздники и просить сопроводить меня на некую встречу: на неделе за бокалом вина я встречаюсь с прежним приятелем. Ему не терпится познакомить меня со своей новой пассией. Затем отметим Рождество у моей лучшей подруги – она устраивает вечеринку. А третий раз увидимся за обедом в кругу моей семьи. Я тут кое-что набросала: коротко о себе, основные сведения об Алексе и краткие характеристики людей, с которыми предстоит общаться.
Марк погрузился в чтение, а мы с Амандой молча ждали. Он добросовестно изучил три страницы, словно перед ним был отрывок из «Отелло». По мере чтения Марк все больше мрачнел. Когда он, наконец, поднял глаза, взгляд у парня был как у раненой лани.
– Я не могу с этим работать. Ни один настоящий актер не сможет ничего создать на подобном материале. Здесь нечего играть. Я простой ортодонт.
– Преуспевающий ортодонт, – поспешила подчеркнуть я. – А еще вы увлекаетесь морским делом и прыгаете с парашютом.
– Но здесь ни слова о моей личности и характере. Этот Алекс – какая-то картонная фигура. Мне необходима глубина, правдивый образ, персонаж, способный жить и двигаться.
– Конечно, это необходимо, – с энтузиазмом кивнула Аманда. – Я предупреждала, что здесь лишь схема, набросок. Зерно роли. Твоя задача – его вырастить. Процесс, Марк. Это процесс. Почему бы тебе не сказать Саманте, чего ты ждешь от роли?
– Я пытаюсь нащупать личность под внешностью ортодонта, прыгающего с парашютом. Почему я стал ортодонтом? Каковы мотивы данного поступка?
– Так почему же он стал ортодонтом, Саманта? – эхом откликнулась Аманда.
– Может, для обретения надежности и уверенности в жизни? – вопросил Марк. – Надежности, которой был насильственно лишен в юном возрасте? Полагаю, все согласны, основным мотивом стала гибель родителей.
– Несомненно, – согласилась Аманда.
– Как утрата родителей повлияла на характер Алекса? Замкнулся ли он в себе? Опасается ли с тех пор тесно сближаться с людьми? Или растрачивает эмоциональную энергию, добиваясь всеобщего одобрения, так как смертельно боится ощутить внутреннюю опустошенность?
Я заерзала на стуле под пристальными взглядами.
– Мне кажется, любая причина из названных будет о'кей.
– О'кей? – переспросил Марк.
– Ну да. По-моему, главное здесь то, что вы преуспевающий ортодонт, нежный, умный, чуткий и по уши в меня влюбленный.
– И как, по-вашему, подобный персонаж может существовать в реальности? Живые люди такими бывают? Вы полагаете, у меня есть волшебная кнопка – стоит нажать, и все готово? Чтобы играть, нужен правдоподобный персонаж и мотивация его поведения. Это основа основ моего ремесла. Это жизненно важно для роли. Без этого…
– Без этого, Саманта, – вмешалась Аманда, – артист не в состоянии работать. Марк, пока я вас слушала, мне в голову пришла одна мысль: Саманта раньше не работала с актерами и не знакома с тонкостями творческого процесса. Ты их знаешь. Так почему бы нам, если Саманта не против, не взять на себя руководство творческим процессом?
Марк резко выпрямился.
– Получишь Алекса в полную собственность и сделаешь его, каким пожелаешь, – искушала парня Аманда. – Алекс станет тем, кем ты захочешь.
– Я буду полностью контролировать творческий процесс? И смогу изменить роль так, как считаю нужным?
– Именно. Ты не только получишь опыт импровизации, но и попробуешь себя в режиссуре.
Прищурившись, Марк напряженно обдумывал слова Аманды. Подруга ободряюще улыбнулась мне. Я сидела как на иголках. Можно подумать, мы с ней пришли пробоваться на роль.
После глубоких и всесторонних, судя по затраченному времени, размышлений Марк глубоко вздохнул и накрыл ладонью другую руку.
– Вы согласны на это?
Я была согласна на все, лишь бы заполучить столь роскошный экземпляр мужской породы, но вряд ли такой ответ побудил бы Марка участвовать в моей затее.
– Если вы не выйдете за рамки, набросанные мною, – ответила я, – то согласна.
– Многим ли актерам выпадает такой шанс? – с энтузиазмом воскликнула Аманда. – Это реальная возможность отточить мастерство.
– Но мы договорились, что за творческий аспект отвечаю я? – уточнил Марк. Я кивнула. – Очень хорошо. В поставленной задаче, как я ее вижу, нам придется преодолеть два основных препятствия. Первое – это, конечно, Алекс. Второе – вы, – сообщил он, повернувшись ко мне.
– Я? – изумилась я.
– Ваш характер прописан чрезвычайно расплывчато. Я, например, ничего не знаю о ваших чувствах.
– О моих чувствах?
– К Алексу.
– А-а-а. Ну, полагаю, можно сказать, он мне нравится.
– Не могли бы вы пояснить подробнее?
– Он прекрасный парень и очень мне нравится.
– Как-то неубедительно у вас выходит.
– Хорошо. По мнению окружающих, Алекс для меня – идеальная партия. Я знаю, он прекрасный человек, и хочу его любить, но почему-то не могу. Не возникает страсти, какую ко мне питает Алекс. В его образ я заложила абсолютное обожание, так? Наши отношения зашли в тупик. Алекс – лучший мужчина в моей жизни, но сразу после праздников я собираюсь с ним порвать.
– То есть вы его используете.
Стоп-стоп, подожди на телефоне, приятель. Красавец ты или нет, но это слишком серьезное обвинение, какое нельзя вот так запросто бросить человеку, особенно если этот человек – я.
– Так нечестно! Я еще не знаю, что наш с Алексом роман обречен. В смысле – я искренне считаю его своим лучшим бойфрендом.
Помассировав подбородок, Марк кивнул, будто наконец-то вник в ситуацию.
– Бедный слепец даже не догадывается, что его ждет. Собирается достойно отметить канун Рождества. Приезжает с дюжиной роз и бутылкой шампанского, заказав в ресторане столик с видом на океан. После ужина вы вдвоем прогуливаетесь по пляжу, залитому лунным светом. Алекс обнимает вас, порываясь рассказать о своих чувствах, но в ваших глазах читает: нет. Вы не питаете к нему любви, не любили его и прежде. В глубине души Алекс знает – ваши чувства несравнимы с его страстью к вам, но не в силах это признать, поэтому продолжает притворяться, надеясь настойчивостью тронуть ваше сердце, подобно тому, как в глубине души все еще ждет возвращения родителей. В детстве он несколько лет подряд бегом бежал домой из школы, надеясь – отец и мать уже вернулись и ждут его.
Казалось, Марк совершенно забыл о нашем с Амандой присутствии. Это начинало меня беспокоить. Менее чем за двадцать минут он вложил в наш роман больше энергии, чем большинство моих бывших парней за все время отношений.
– Он достает ключи из-под горшка с цветком и входит в дом. В холодной тишине звучит гулкое эхо шагов. Тишина для него кончится, только если вернутся родители. Он испытывает огромную потребность в любви, которой никогда не знал. Самое ужасное, что он ждет всю жизнь, – прежде даже мать относилась к нему с безразличием. Теперь, познакомившись с вами, он вновь пройдет через этот ад – ведь он не интересен вам ни в каком качестве. Заложник схемы, он до самой смерти обречен ходить по замкнутому кругу.
Кошмар какой-то. Как же я теперь брошу Алекса? Черт, я готова, переступив через себя, выйти за него замуж и остаток дней вить ему семейное гнездышко. Как я могла помыслить о разрыве с Алексом после всего, что бедняге довелось пережить?
– Я начинаю входить в роль, – сообщил Марк. – Но возникает проблема со сценарием. Третье свидание, обед в кругу вашей семьи. Это мне не подходит.
Родственники в своем репертуаре: не успели познакомиться с человеком, как уже создают проблемы. Искусство и вправду является зеркалом действительности.
– Если я страстно люблю вас и у меня нет семьи, почему же я не провожу праздник с вами тет-а-тет? Или ваши родственники приглашают Алекса к себе?
– Да. Полагаю, в реальной жизни вам все же придется там побывать, однако не смею просить вас работать в Рождество. Скормлю родственникам уважительную причину: скажем, вы добровольно вызвались раздавать бездомным праздничные обеды.
– Штамп. Фальшивая накладка на образ Алекса. Смахивает на дешевый трюк в низкопробном телесериале. На мой взгляд, совершенно неправдоподобно.
– То есть вы хотите сказать, что готовы провести Рождество в компании моих родственников?
– Я хочу сказать, что Алекс захотел бы встретить Рождество в кругу вашей семьи.
Глазами души я увидела Рождество в семейке Стоун, осиянное присутствием Алекса. Все ведут себя образцово, не произнося «Ради всего святого, Саманта» и т. п., ибо при Алексе не отваживаются ни на малейшую критику, избегая преждевременно открыть ему глаза на мою сущность, лишив меня и себя всякой надежды на предложение руки и сердца.
Нет, все-таки Марк – живой человек. Нельзя так с ним поступать.
– Поверьте моему слову, Алекс не захотел бы провести восемь часов с моими родственниками на Рождество.
– Лишнее доказательство того, как мало вы его знаете. Вы избалованы вниманием родных, но ведь у Алекса нет семьи. Неужели вы полагаете, он не может высидеть до конца праздничный обед в обществе ваших родных, понимая, что иначе праздник Рождества предстоит отмечать в одиночестве? Для него это словно еще раз пережить трагедию детства.
– Так надо понимать, вы готовы отказаться праздновать Рождество ради того, чтобы провести этот день со мной и нашей чокнутой семейкой? Когда я говорю «чокнутой», я еще очень мягко выражаюсь.
– Понимайте так – если я берусь за роль, я подхожу к ней серьезно. Не умею иначе относиться к работе.
– Если вы не передумаете, это будет просто здорово.
– Не передумаю.
Еще полчаса мы отрабатывали детали, а затем Марку пришло время уходить – он подрабатывал грузчиком мебели.
– Меня это просто убивает, – призналась Аманда, когда Марк ушел. – Подумать только, такому актеру приходится передвигать людям мебель, чтобы иметь возможность оплачивать крышу над головой! Ладно, оставим это. Ну, какие у тебя впечатления? Разве он не чудо?
– Смеешься или шутишь? То есть он, может быть, излишне напорист, но я даже не мечтала, что он согласится встретить Рождество в доме моей матери.
– Я предупреждала: если Марк берется за роль, он буквально вживается в образ.
Попрощавшись с Амандой, я поехала на деловую встречу, дивясь собственной удачливости. Изобретенный мною план оказался лучше, чем я смела надеяться. Подобные мысли, зародившиеся в моей голове по поводу моей же жизни, еще тогда следовало принять как сигнал того, что я, как всегда, что-то проглядела.
Глава 9
Каждая решенная проблема вызывает множество нерешенных
На следующий день я позвонила матери и сообщила ей хорошую новость. У других дети получают диплом с отличием Гарвардского университета, изобретают лекарство от страшных болезней, завоевывают награды академии или становятся президентами. Мое достижение одной левой могло побороть подобные мимолетные улыбки фортуны: я собиралась привести Алекса праздновать с нами Рождество.
– Да что ты? – ахнула мать. – Алекс придет на Рождество? Ты уверена? Он твердо обещал?
– Да, мам, все точно.
– Как же замечательно, Саманта! Мы покажем ему настоящее Рождество в кругу семьи.
Как бы это не заставило парня принять обет целомудрия на всю оставшуюся жизнь.
– Господи, сколько дел! Дай-ка я возьму ручку и все запишу. Так, ручку нашла. Ну вот. Ты уже придумала что-нибудь насчет подарков?
– Мы же вроде остановились на кардигане для тети Марни и футболке для дяди Верна?
– Для них любое сойдет, – отмахнулась мама, – они не страдают привередливостью. – До появления в нашей жизни Алекса ежегодное обсуждение животрепещущей темы «Что купить тете Марни и дяде Верну на Рождество» отнимало несколько часов. – Я спрашиваю про Алекса. Хочется сделать ему подарок, который он оценит.
– Мама, вы же еще не знакомы. Ну, купи бутылку хорошего вина или еще что-нибудь.
– Но, согласись, подобный подход нельзя назвать внимательным отношением.
– Для незнакомого человека это достаточно внимательное отношение. Не нужно лезть вон из кожи.
– Как хочешь. Я лишь стараюсь устроить всем праздник, Рождество все-таки, но если ты…
– Купи ему бренди – он любит, – перебила я мать, мысленно завязав узелок уведомить избранника о новой черте его характера.
– Какой сорт?
– Не знаю, хорошее какое-нибудь, ну, бренди «Наполеон», что ли…
– Ты уверена?
– Вполне. Слушай, мне пора бежать.
– Ну, если ты уверена… Теперь, что Алекс любит из еды?
– А это зачем?
– Мне же надо составить праздничное меню.
А ну-ка подожди на трубке. Значит, я девять месяцев жила в ее матке, сосала ее грудь, первый шажок сделала к ней (не факт, что в тот момент рядом не было других людей, но все же!), тогда как Алекс еще ничего для нее не сделал, за исключением простого факта существования, но ради его вкусов мать готова пойти на изменения священного рождественского меню? Событие без прецедента. Ради меня мать нипочем не изменит традиции, разве что я окажусь при смерти, да и то не без внутренней борьбы.
– Что приготовишь, то и будет хорошо, мама.
– Это тебе так кажется. Ваше поколение считает, если на столе традиционные кушанья, то праздник удался, – проворчала мать, забывая, что Алекс тоже принадлежит к моему поколению. – Прошу тебя узнать, что он любит. В конце концов, Алекс – наш гость.
– Ладно. Что еще? Мне правда пора уходить.
О, всего лишь пара вопросов. Какие рождественские гимны он предпочитает? Ему больше по вкусу рождественский обед днем или рождественский обед вечером? Как, по-твоему, после обеда Алекс захочет сыграть в «Яхтци» или предпочтет другую настольную игру? Или, может быть, не настольную? Мать не хотела предоставлять Алексу занятия не по душе, хотя с бывшей обитательницей своей матки она поступала иначе.
Обнадежив, что все будет прекрасно, мать попросила особо подчеркнуть в разговоре с Алексом – вся семья ожидает его с нетерпением. Я обещала сообщить ему об этом буквально в первой же беседе, а мать попросила меня не забыть. Можно подумать, мы заранее планируем забывать о чем-нибудь.
Затем я позвонила Грегу, зная, что тот на работе, и наговорила сообщение на домашний автоответчик. Обрадовав старого друга известием, что Алекс сможет прийти, я елейно добавила, с каким нетерпением мы ждем знакомства с Дебби. Имя Дебби удалось произнести недрогнувшим голосом. Я восприняла это как признак ощутимого прогресса в работе над собой и доказательство того, что каждое пенни, истраченное на Алекса, является прекрасным капиталовложением.
Решив окончательно прикончить проблему, я позвонила Шелли на работу.
– Как ты посмотришь, если на рождественскую вечеринку я приду с кавалером?
– С кавалером? Саманта Стоун, а ну рассказывай!
Я вкратце описала ей роман с бесподобным Алексом Грэмом.
– Потрясающе! Хочу поглядеть на такое чудо. Вот только жаль Тома, он очень хотел с тобой познакомиться.
– Ничего не поделаешь, я тоже хотела с ним познакомиться.
Никогда не обзаведусь видеотелефоном, позволяющим видеть лицо собеседника: моя сияющая физиономия свела бы на нет вполне правдоподобную искренность, которую удалось вложить в последнюю фразу.
Закончив разговор, я прикурила сигарету и посидела, наслаждаясь моментом. Как, оказывается, чудесно иметь Алекса под рукой. Я решила быстренько позвонить Марку для подтверждения места встречи в среду и сообщения о пристрастии Алекса к бренди.
– Да что ты? – ахнула мать. – Алекс придет на Рождество? Ты уверена? Он твердо обещал?
– Да, мам, все точно.
– Как же замечательно, Саманта! Мы покажем ему настоящее Рождество в кругу семьи.
Как бы это не заставило парня принять обет целомудрия на всю оставшуюся жизнь.
– Господи, сколько дел! Дай-ка я возьму ручку и все запишу. Так, ручку нашла. Ну вот. Ты уже придумала что-нибудь насчет подарков?
– Мы же вроде остановились на кардигане для тети Марни и футболке для дяди Верна?
– Для них любое сойдет, – отмахнулась мама, – они не страдают привередливостью. – До появления в нашей жизни Алекса ежегодное обсуждение животрепещущей темы «Что купить тете Марни и дяде Верну на Рождество» отнимало несколько часов. – Я спрашиваю про Алекса. Хочется сделать ему подарок, который он оценит.
– Мама, вы же еще не знакомы. Ну, купи бутылку хорошего вина или еще что-нибудь.
– Но, согласись, подобный подход нельзя назвать внимательным отношением.
– Для незнакомого человека это достаточно внимательное отношение. Не нужно лезть вон из кожи.
– Как хочешь. Я лишь стараюсь устроить всем праздник, Рождество все-таки, но если ты…
– Купи ему бренди – он любит, – перебила я мать, мысленно завязав узелок уведомить избранника о новой черте его характера.
– Какой сорт?
– Не знаю, хорошее какое-нибудь, ну, бренди «Наполеон», что ли…
– Ты уверена?
– Вполне. Слушай, мне пора бежать.
– Ну, если ты уверена… Теперь, что Алекс любит из еды?
– А это зачем?
– Мне же надо составить праздничное меню.
А ну-ка подожди на трубке. Значит, я девять месяцев жила в ее матке, сосала ее грудь, первый шажок сделала к ней (не факт, что в тот момент рядом не было других людей, но все же!), тогда как Алекс еще ничего для нее не сделал, за исключением простого факта существования, но ради его вкусов мать готова пойти на изменения священного рождественского меню? Событие без прецедента. Ради меня мать нипочем не изменит традиции, разве что я окажусь при смерти, да и то не без внутренней борьбы.
– Что приготовишь, то и будет хорошо, мама.
– Это тебе так кажется. Ваше поколение считает, если на столе традиционные кушанья, то праздник удался, – проворчала мать, забывая, что Алекс тоже принадлежит к моему поколению. – Прошу тебя узнать, что он любит. В конце концов, Алекс – наш гость.
– Ладно. Что еще? Мне правда пора уходить.
О, всего лишь пара вопросов. Какие рождественские гимны он предпочитает? Ему больше по вкусу рождественский обед днем или рождественский обед вечером? Как, по-твоему, после обеда Алекс захочет сыграть в «Яхтци» или предпочтет другую настольную игру? Или, может быть, не настольную? Мать не хотела предоставлять Алексу занятия не по душе, хотя с бывшей обитательницей своей матки она поступала иначе.
Обнадежив, что все будет прекрасно, мать попросила особо подчеркнуть в разговоре с Алексом – вся семья ожидает его с нетерпением. Я обещала сообщить ему об этом буквально в первой же беседе, а мать попросила меня не забыть. Можно подумать, мы заранее планируем забывать о чем-нибудь.
Затем я позвонила Грегу, зная, что тот на работе, и наговорила сообщение на домашний автоответчик. Обрадовав старого друга известием, что Алекс сможет прийти, я елейно добавила, с каким нетерпением мы ждем знакомства с Дебби. Имя Дебби удалось произнести недрогнувшим голосом. Я восприняла это как признак ощутимого прогресса в работе над собой и доказательство того, что каждое пенни, истраченное на Алекса, является прекрасным капиталовложением.
Решив окончательно прикончить проблему, я позвонила Шелли на работу.
– Как ты посмотришь, если на рождественскую вечеринку я приду с кавалером?
– С кавалером? Саманта Стоун, а ну рассказывай!
Я вкратце описала ей роман с бесподобным Алексом Грэмом.
– Потрясающе! Хочу поглядеть на такое чудо. Вот только жаль Тома, он очень хотел с тобой познакомиться.
– Ничего не поделаешь, я тоже хотела с ним познакомиться.
Никогда не обзаведусь видеотелефоном, позволяющим видеть лицо собеседника: моя сияющая физиономия свела бы на нет вполне правдоподобную искренность, которую удалось вложить в последнюю фразу.
Закончив разговор, я прикурила сигарету и посидела, наслаждаясь моментом. Как, оказывается, чудесно иметь Алекса под рукой. Я решила быстренько позвонить Марку для подтверждения места встречи в среду и сообщения о пристрастии Алекса к бренди.