Теперь ему было все равно.
Пытаясь сохранить видимость респектабельности, пиджак обвел их пустым взглядом... что-то под нос пробубнил... не торопясь развернулся и не торопясь же пошагал к своей машине. Потом хлопнул дверцей и уехал.
— Фанфары! «Интернационал»! Ту-ру-ру-ру-у-у! Наши взяли Царьград! Ты доволен?
— Мудак! Поговорил бы еще пару минут в таком тоне...
— Теперь ты, наконец, готов пройти внутрь?
Они заплатили за вход и прошли внутрь. Расстроенный мальчишка в серой куртке вернулся к стоящим в стороне компаньонам.
С тех пор как Даниил был здесь последний раз, «Аквариум» не изменился. Бьющий по ушам рейв... худосочные стриптизерки на сцене. Они заказали себе по сто граммов водки с тоником и наконец скинули кожаные куртки.
Через пару столиков от них пожилой плешивый дядька тискал девочку-негритянку и норовил впиться губами в ее жирно накрашенный рот. Было видно, как бегают по сторонам синие белки негритянских глаз. Девушка пыталась ухватиться за беспокойные дядькины руки.
На футболке у нее был нарисован профиль Тупака Шакура. Изо рта рэппера выплывала надпись: «Если ты не знаешь, зачем тебе жить, найди хотя бы, за что стоит умереть».
Стоило из освещенного холла войти в зал... вы же знаете, как это обычно бывает... все, появляющееся во вспышках блэк-лайта и тут же исчезающее, показалось Даниилу ненастоящим. Молодой человек с красным носом на тридцать сантиметров разводит челюсти во время зевка. Мужчина в клоунском пиджаке и с тоненькими ножками. Отвратительная толстая женщина в обтягивающем шелковом платье.
(их бы в кино снимать. почему здесь не снимают кино?)
Он еще раз посмотрел на женщину и прокричал Артему в ухо:
— Знаешь, что такое «Фэт Лузер»?
— Нет.
— Это такое средство от ожирения, видел рекламу?
— Ты же знаешь, я не смотрю телевизор.
— Не важно. Там суть в том, что не надо соблюдать диету или заниматься спортом. Съедаешь одну таблетку — и все. Уже через две недели жир исчезает.
— Отличное средство. К чему ты это?
— Недавно я читал, что на самом деле «Фэт Лузер» — это яйца глистов. Под видом лекарств этим жирным идиотам продавали личинки глистов-гигантов. Они съедали таблетки и действительно очень быстро худели... а через полгода умирали от истощения.
— Глисты — оружие революционеров. Выпьем?
Перекрикивая музыку, Артем говорил что-то еще... до Даниила долетали только брызги. Из-под расстегнутой рубашки Артема виднелась мохнатая грудь. Он потел, много курил и заплетался языком.
Потом они допили первую порцию водки, и Артем вывалил на стол мятые купюры: «Еще по одной?» В этот момент музыка стихла и на сцену выбралась зеленоволосая девушка с микрофоном в уголке рта.
— Здорово, что вы все пришли сегодня к нам!
Оторвавшись от коктейлей и тарелок, все посмотрели на девушку.
— Как отдыхаем? Соо-ооl! Меня зовут Маша Эм-Си, а вас? У меня для вас класс-сная новость! Вы готовы?
— Готовы!
— Вы не поверите! Вам всем сегодня повезло! Вы знаете, что сегодняшняя вечеринка устроена журналом «Ти-Ви Гарден»? Поаплодируем нашему спонсору! На этой неделе наши друзья из «Ти-Ви Гардена» отмечают юбилей! Вышло ровно двести номеров журнала! Поздравим наших друзей с этим замечательным праздником!
Все поаплодировали.
— Вы спроґсите, какую же классную новость я для вас приготовила? А вот какую! Журнал «Ти-Ви Гарден» сегодня!.. здесь!.. в нашем клубе!.. проводит розыгрыш призов: футболок!.. кепок с символикой журнала!.. а также ручек! Вы готовы вступить в борьбу за приз?! Все, что от вас требуется, — выйти к сцене и произнести слоган для «Ти-Ви Гардена»! Выходите, говорите, и приз ваш! Давайте поблагодарим наших друзей из этого замечательного журнала за сегодняшний праздник!
Артем ушел покупать водку. Даниил откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам. Девица, сидевшая за соседним столом, перехватила его взгляд и повела плечиком. Даниил усмехнулся.
Девица поерзала на стуле:
— Скучаешь?
Даниил пожал плечами.
— Может, в бильярд сыграем?
Он отрицательно покачал головой.
— Что так? Не любишь гонять шары?
Даниил кивнул.
— Может, хоть пивом угостишь?
— Нет.
— Ой! Оно разговаривает! Скажи-ка чего-нибудь веселенькое...
— Веселенькое? Динамит из Дагестана...
Она над этим подумала. С непривычки думать ей было сложно.
— То есть пива ты мне не купишь?
— То есть нет.
Девица была хорошенькая, но какая-то... долго бывшая в употреблении. Через некоторое время она решила зайти с другого конца:
— Ты когда-нибудь видел, как писают девушки?
— Что делают?
— Ходят в туалет. Take a piss.
— Видел.
— А парни?
— Сама-то как думаешь?
— Как я думаю? Я думаю, что солнце — это вульва небес. Только мы смотрим на нее изнутри. То есть небо — это внутренняя сторона влагалища, а посередине, где солнце — это отверстие и есть.
Даниил поморгал. Потом осторожно спросил:
— И чего?
— Да ничего. Просто когда снаружи в эту дыру к нам сюда засунут член... тут-то всему и привет... понимаешь?
Даниил отодвинул от нее свой стул. Артем вернулся от стойки с двумя новыми водками и аккуратно поставил их на стол.
— Дорого тут. Пару часов посидим, а денег потратим — сколько мой батя за полгода у себя в Воронеже не заработает.
— Ладно тебе...
— И вообще, дурацкий какой-то клуб. Пива отечественного нет... На хрена мы сюда приперлись?
Перед сценой толкались желающие получить ценный приз в виде футболки, кепки и, может быть, даже ручки. Зеленоволосая ведущая закатывала глаза, выдавала призы и, ни на секунду не умолкая, щебетала.
— Что такое этот «Гарден»?
— Программка. Маленький журнальчик, печатающий программу телепередач на неделю.
— Бред какой-то! Надо такой конкурс придумать?.. Водка у них, кстати, тоже дурацкая. Ты любишь водку?
Даниил подумал.
— Не знаю. Наверное... Раньше я коктейли любил.
— От коктейлей башка с утра трещит.
Даниил прикурил сигарету. Это смотря что понимать под коктейлем. Если имеется в виду намешать в стакане ядерного, а с утра ощупывать пылающий череп и клясть судьбу — то да, такие коктейли он тоже не любил. А если подойти к вопросу с фантазией...
Он знал множество рецептов коктейлей. Больше других гордился рецептом напитка «Кровавый глаз». Использовать этот коктейль лучше всего, когда в компанию затешется неисправимый зануда, везде сующий длинный нос и портящий людям настроение.
Рецепт прост: если «Кровавая Мери» — это томатный сок с водкой, то «Кровавый глаз» — это томатный сок с пивом. Угощаете смесью нежелательного собутыльника, и до конца вечеринки он со стопроцентной гарантией отбывает в туалет.
Если он забудет закрыть за собой дверь на защелку, а вы, случайно заглянув, встретитесь с ним взглядом, то тут-то и поймете, почему у коктейля такое название...
Ди-джейша не унималась:
— Ну! Кто еще! Не стесняйтесь! Неужели у вас нет собственного слогана для наших друзей? Неужели вам не нужна футболка «Ти-Ви Гарден»? Кто рискнет?
— Знаешь, — сказал, выбираясь из-за стола, Артем, — я, пожалуй, схожу. Испорчу гадам праздник.
Даниил успел крикнуть Артему вдогонку, чтобы он ее не бил:
— Выгонят, а за билеты мы уже заплатили!
Артем выбрался к сцене и что-то сказал девушке.
— Wow! У нас еще один претендент! У вас вариант слогана?
— Ага.
— Поднимайтесь сюда! Мы слушаем! Говорите!
Оскорбительно улыбаясь, Артем сказал:
— Я бы предложил такой вариант: «Сегодня он читает „Ти-Ви Гарден“, а завтра Родину продаст!»
Ему было наплевать. Он стоял на сцене, молодой и пьяный. Он смотрел на девушку тем же взглядом, каким недавно разглядывал «пиджака», не давшего попрошайке денег. Он ждал, что будет дальше, и ему было весело.
Если бы в ответ на этот плевок охрана ринулась заламывать ему руки и выводить из клуба, он бы играючи свернул нос половине местных бодигуардов и все равно не перестал бы улыбаться.
Даниил вытянул шею, чтобы посмотреть, что будет дальше.
— Wow! Оригина-ально! Похлопаем нашему конкурсанту!
Ди-джейша, блеснув мелкими зубками, засмеялась и подарила Артему ручку с символикой журнала. Сидевшие за столами посетители похлопали ему. Артем слез со сцены и вернулся за стол.
— Ну что, испортил гадам праздник?
— Вот падла. Еще и ручку сунула.
Он залпом допил остававшуюся в бокале водку. Люди за соседними столиками курили, болтали и, забыв об Артеме, слушали следующего соискателя фирменной футболки.
— Бараны... тупорылые животные.
Он играл желваками и старался не смотреть по сторонам. Даниил деликатно отводил глаза. Потом Артем сказал:
— Слушай, Писатель, пойдем отсюда, а?
— Ну пойдем.
— Ничего им не надо... только жрать и срать... никому ничего не нужно...
(кому нужен ты?.. кому нужна твоя революция?.. кому мы вообще нужны?.. нужны ли мы хоть кому-нибудь в этом мире?)
Пробираясь к выходу, Даниил с жалостью глядел в спину этого большого и в общем-то симпатичного ему парня.
За девять месяцев до этого. Конец зимы
Пытаясь сохранить видимость респектабельности, пиджак обвел их пустым взглядом... что-то под нос пробубнил... не торопясь развернулся и не торопясь же пошагал к своей машине. Потом хлопнул дверцей и уехал.
— Фанфары! «Интернационал»! Ту-ру-ру-ру-у-у! Наши взяли Царьград! Ты доволен?
— Мудак! Поговорил бы еще пару минут в таком тоне...
— Теперь ты, наконец, готов пройти внутрь?
Они заплатили за вход и прошли внутрь. Расстроенный мальчишка в серой куртке вернулся к стоящим в стороне компаньонам.
С тех пор как Даниил был здесь последний раз, «Аквариум» не изменился. Бьющий по ушам рейв... худосочные стриптизерки на сцене. Они заказали себе по сто граммов водки с тоником и наконец скинули кожаные куртки.
Через пару столиков от них пожилой плешивый дядька тискал девочку-негритянку и норовил впиться губами в ее жирно накрашенный рот. Было видно, как бегают по сторонам синие белки негритянских глаз. Девушка пыталась ухватиться за беспокойные дядькины руки.
На футболке у нее был нарисован профиль Тупака Шакура. Изо рта рэппера выплывала надпись: «Если ты не знаешь, зачем тебе жить, найди хотя бы, за что стоит умереть».
Стоило из освещенного холла войти в зал... вы же знаете, как это обычно бывает... все, появляющееся во вспышках блэк-лайта и тут же исчезающее, показалось Даниилу ненастоящим. Молодой человек с красным носом на тридцать сантиметров разводит челюсти во время зевка. Мужчина в клоунском пиджаке и с тоненькими ножками. Отвратительная толстая женщина в обтягивающем шелковом платье.
(их бы в кино снимать. почему здесь не снимают кино?)
Он еще раз посмотрел на женщину и прокричал Артему в ухо:
— Знаешь, что такое «Фэт Лузер»?
— Нет.
— Это такое средство от ожирения, видел рекламу?
— Ты же знаешь, я не смотрю телевизор.
— Не важно. Там суть в том, что не надо соблюдать диету или заниматься спортом. Съедаешь одну таблетку — и все. Уже через две недели жир исчезает.
— Отличное средство. К чему ты это?
— Недавно я читал, что на самом деле «Фэт Лузер» — это яйца глистов. Под видом лекарств этим жирным идиотам продавали личинки глистов-гигантов. Они съедали таблетки и действительно очень быстро худели... а через полгода умирали от истощения.
— Глисты — оружие революционеров. Выпьем?
Перекрикивая музыку, Артем говорил что-то еще... до Даниила долетали только брызги. Из-под расстегнутой рубашки Артема виднелась мохнатая грудь. Он потел, много курил и заплетался языком.
Потом они допили первую порцию водки, и Артем вывалил на стол мятые купюры: «Еще по одной?» В этот момент музыка стихла и на сцену выбралась зеленоволосая девушка с микрофоном в уголке рта.
— Здорово, что вы все пришли сегодня к нам!
Оторвавшись от коктейлей и тарелок, все посмотрели на девушку.
— Как отдыхаем? Соо-ооl! Меня зовут Маша Эм-Си, а вас? У меня для вас класс-сная новость! Вы готовы?
— Готовы!
— Вы не поверите! Вам всем сегодня повезло! Вы знаете, что сегодняшняя вечеринка устроена журналом «Ти-Ви Гарден»? Поаплодируем нашему спонсору! На этой неделе наши друзья из «Ти-Ви Гардена» отмечают юбилей! Вышло ровно двести номеров журнала! Поздравим наших друзей с этим замечательным праздником!
Все поаплодировали.
— Вы спроґсите, какую же классную новость я для вас приготовила? А вот какую! Журнал «Ти-Ви Гарден» сегодня!.. здесь!.. в нашем клубе!.. проводит розыгрыш призов: футболок!.. кепок с символикой журнала!.. а также ручек! Вы готовы вступить в борьбу за приз?! Все, что от вас требуется, — выйти к сцене и произнести слоган для «Ти-Ви Гардена»! Выходите, говорите, и приз ваш! Давайте поблагодарим наших друзей из этого замечательного журнала за сегодняшний праздник!
Артем ушел покупать водку. Даниил откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам. Девица, сидевшая за соседним столом, перехватила его взгляд и повела плечиком. Даниил усмехнулся.
Девица поерзала на стуле:
— Скучаешь?
Даниил пожал плечами.
— Может, в бильярд сыграем?
Он отрицательно покачал головой.
— Что так? Не любишь гонять шары?
Даниил кивнул.
— Может, хоть пивом угостишь?
— Нет.
— Ой! Оно разговаривает! Скажи-ка чего-нибудь веселенькое...
— Веселенькое? Динамит из Дагестана...
Она над этим подумала. С непривычки думать ей было сложно.
— То есть пива ты мне не купишь?
— То есть нет.
Девица была хорошенькая, но какая-то... долго бывшая в употреблении. Через некоторое время она решила зайти с другого конца:
— Ты когда-нибудь видел, как писают девушки?
— Что делают?
— Ходят в туалет. Take a piss.
— Видел.
— А парни?
— Сама-то как думаешь?
— Как я думаю? Я думаю, что солнце — это вульва небес. Только мы смотрим на нее изнутри. То есть небо — это внутренняя сторона влагалища, а посередине, где солнце — это отверстие и есть.
Даниил поморгал. Потом осторожно спросил:
— И чего?
— Да ничего. Просто когда снаружи в эту дыру к нам сюда засунут член... тут-то всему и привет... понимаешь?
Даниил отодвинул от нее свой стул. Артем вернулся от стойки с двумя новыми водками и аккуратно поставил их на стол.
— Дорого тут. Пару часов посидим, а денег потратим — сколько мой батя за полгода у себя в Воронеже не заработает.
— Ладно тебе...
— И вообще, дурацкий какой-то клуб. Пива отечественного нет... На хрена мы сюда приперлись?
Перед сценой толкались желающие получить ценный приз в виде футболки, кепки и, может быть, даже ручки. Зеленоволосая ведущая закатывала глаза, выдавала призы и, ни на секунду не умолкая, щебетала.
— Что такое этот «Гарден»?
— Программка. Маленький журнальчик, печатающий программу телепередач на неделю.
— Бред какой-то! Надо такой конкурс придумать?.. Водка у них, кстати, тоже дурацкая. Ты любишь водку?
Даниил подумал.
— Не знаю. Наверное... Раньше я коктейли любил.
— От коктейлей башка с утра трещит.
Даниил прикурил сигарету. Это смотря что понимать под коктейлем. Если имеется в виду намешать в стакане ядерного, а с утра ощупывать пылающий череп и клясть судьбу — то да, такие коктейли он тоже не любил. А если подойти к вопросу с фантазией...
Он знал множество рецептов коктейлей. Больше других гордился рецептом напитка «Кровавый глаз». Использовать этот коктейль лучше всего, когда в компанию затешется неисправимый зануда, везде сующий длинный нос и портящий людям настроение.
Рецепт прост: если «Кровавая Мери» — это томатный сок с водкой, то «Кровавый глаз» — это томатный сок с пивом. Угощаете смесью нежелательного собутыльника, и до конца вечеринки он со стопроцентной гарантией отбывает в туалет.
Если он забудет закрыть за собой дверь на защелку, а вы, случайно заглянув, встретитесь с ним взглядом, то тут-то и поймете, почему у коктейля такое название...
Ди-джейша не унималась:
— Ну! Кто еще! Не стесняйтесь! Неужели у вас нет собственного слогана для наших друзей? Неужели вам не нужна футболка «Ти-Ви Гарден»? Кто рискнет?
— Знаешь, — сказал, выбираясь из-за стола, Артем, — я, пожалуй, схожу. Испорчу гадам праздник.
Даниил успел крикнуть Артему вдогонку, чтобы он ее не бил:
— Выгонят, а за билеты мы уже заплатили!
Артем выбрался к сцене и что-то сказал девушке.
— Wow! У нас еще один претендент! У вас вариант слогана?
— Ага.
— Поднимайтесь сюда! Мы слушаем! Говорите!
Оскорбительно улыбаясь, Артем сказал:
— Я бы предложил такой вариант: «Сегодня он читает „Ти-Ви Гарден“, а завтра Родину продаст!»
Ему было наплевать. Он стоял на сцене, молодой и пьяный. Он смотрел на девушку тем же взглядом, каким недавно разглядывал «пиджака», не давшего попрошайке денег. Он ждал, что будет дальше, и ему было весело.
Если бы в ответ на этот плевок охрана ринулась заламывать ему руки и выводить из клуба, он бы играючи свернул нос половине местных бодигуардов и все равно не перестал бы улыбаться.
Даниил вытянул шею, чтобы посмотреть, что будет дальше.
— Wow! Оригина-ально! Похлопаем нашему конкурсанту!
Ди-джейша, блеснув мелкими зубками, засмеялась и подарила Артему ручку с символикой журнала. Сидевшие за столами посетители похлопали ему. Артем слез со сцены и вернулся за стол.
— Ну что, испортил гадам праздник?
— Вот падла. Еще и ручку сунула.
Он залпом допил остававшуюся в бокале водку. Люди за соседними столиками курили, болтали и, забыв об Артеме, слушали следующего соискателя фирменной футболки.
— Бараны... тупорылые животные.
Он играл желваками и старался не смотреть по сторонам. Даниил деликатно отводил глаза. Потом Артем сказал:
— Слушай, Писатель, пойдем отсюда, а?
— Ну пойдем.
— Ничего им не надо... только жрать и срать... никому ничего не нужно...
(кому нужен ты?.. кому нужна твоя революция?.. кому мы вообще нужны?.. нужны ли мы хоть кому-нибудь в этом мире?)
Пробираясь к выходу, Даниил с жалостью глядел в спину этого большого и в общем-то симпатичного ему парня.
За девять месяцев до этого. Конец зимы
...В октябре 1974 года председатель Верховного суда ФРГ Гюнтер фон Дренкман праздновал свое 64-летие. Шампанское лилось рекой, гремела музыка, гости веселились как могли.
В разгар праздника в дверь позвонили. Счастливый новорожденный открыл дверь.
На пороге стояла красивая золотоволосая девушка с громадным букетом алых роз. Немного растерявшись, Дренкман взял цветы у нее из рук.
Тогда на пороге появилась вторая девушка — на этот раз брюнетка — и в упор расстреляла судью из автомата.
Эту акцию провели террористы из легендарной организации «РАФ» — «Ячейка Красной Армии».
«Красноармейцы» много лет безнаказанно терроризировали Германию. Дотла сжигали супермаркеты, из гранатометов обстреливали правительственные здания, в гриме и париках врывались в тюрьмы и освобождали товарищей.
В рядах РАФа состояли не только бывшие «Ангелы ада», но и правнучка Гегеля, несколько высокооплачиваемых юристов и модных журналистов. О том, что свои акции вся эта публика планирует и проводит как авангардные хэппенинги, писали все газеты Европы...
Когда гости фон Дренкмана высыпали в прихожую, именинник был уже мертв. А в поздравительной открытке, воткнутой в букет, было написано: «С днем рождения тебя, Гюнтер. И помни — РАФ никогда не прощает своих врагов»...
Той весной, когда Даниил дописывал книгу, эти немецкие радикалы казались ему героями комиксов. Он был уверен, что никогда в жизни
(в СВОЕЙ жизни)
не встретит таких.
Несколько месяцев спустя он прошел предварительные проверки и стал полноправным членом Боевой группы «Прямого действия». Подвиги «рафовцев» перестали быть для него чем-то сверхъестественным.
Один раз после беседы Майор попросил Даниила задержаться еще немного и положил на стол папку с надписью «Прямое действие».
— Прочтите, Даниил Владимирович. Здесь почти все, что нам известно о ваших новых товарищах. Вам будет полезно с этим ознакомиться. Может быть, вы добавите что-то, что мы упустили. А я, если не возражаете, схожу выпью кофе.
Он вышел за дверь. Даниил открыл папку. Внутри лежало сорок страниц справок и докладных. Сухим канцелярским языком они сообщали следующее.
История «Действия» начиналась безобидно. Всего-навсего с кружка студентов, вузовских аспирантов и молодых журналистов, в свободное время читавших модных европейских леваков и запрещенных после революции классиков марксизма.
На собраниях кружка они обсуждали прочитанное и мечтали, как перевешают тех, кто мешает им жить. Мало ли в те годы было таких кружков?
Под скрежет «Exploited» в магнитофоне парни болтали о легализации наркотиков, устраивали вечеринки в поддержку колумбийских герильерос и почти каждый раз после собрания отправлялись выпить пивка.
Шуткой это перестало быть в тот момент, когда они решили поделиться прочитанным с массами и взялись за издание газеты.
На редакционном компьютере одного из знакомых за пару вечеров они разработали макет газеты. Кто-то, решив, что съездить с семьей на юг ему менее интересно, чем напечатать всамделишную газету, дал денег на тираж нескольких первых номеров. Все вместе они придумали энергичное название — «Прямое действие» — и написали передовицу.
Время шло. Отцы-основатели уходили делать карьеру или окунались в семейный быт... на их место приходили другие. Теперь газета выходила регулярно и печаталась в настоящей типографии.
Тираж рассылался по адресам региональных ячеек. В ответ ячейки присылали на адрес Бюро взносы и денежные пожертвования. Денег все равно не хватало. Когда под угрозой оказался выход газеты, была проведена первая в истории «Действия» экспроприация.
Ночью несколько активистов вломились в 24-часовой магазинчик на окраине. Они приставили кассирше к горлу нож и забрали всю выручку. После этого на заседании Бюро была единогласно принята резолюция о переходе к активной террористической деятельности.
«Настал момент, когда мы должны бросить открытый вызов Системе!.. Люди должны видеть — мы не смирились!.. Мы готовы врываться в сознание масс с помощью „Калашникова“ и динамитных шашек!..»
Ну и так далее.
Хорошо сказать — «переход к террору»! А против кого направить первый удар? Следует ли избегать человеческих жертв или, наоборот, чем кровавее будет дебют, тем лучше? Где взять оружие?
В то время, четыре года назад, движение возглавлял персонаж, упоминавшийся в папке под псевдонимом «Борода». Именно он взялся устроить первый в истории «Действия» теракт.
Несколько месяцев Борода объезжал региональные ячейки движения. Он искал двух-трех
(лучше больше, но хотя бы двух-трех)
решительных парней, способных не только болтать за кружкой пива.
В Москве двое студентов заявили, что согласны заложить взрывное устройство под ближайший к столице газопровод. На то, чтобы по армейскому учебнику выпарить полкило нитроглицерина и соорудить из него способную взорваться мину, ушло две недели.
После этого один из студентов на пригородной электричке съездил к газопроводу. Второй обзвонил несколько газет и телекомпаний и сообщил, что ответственность за взрыв «Прямое действие» берет на себя.
Устройство обнаружили за двадцать минут до того, как оно должно было сработать. Ни одной публикации в прессе так и не появилось. Но начало было положено.
Бюро торжествовало.
Следующую неделю все в «Действии» только и говорили о том, как славно они начали... какую динамитную войну устроят в ближайшее время... а затем Борода был арестован.
Оперативники ФСБ вломились в его петербургскую квартиру. Тем же вечером в Москве были арестованы оба боевика. Без руководства Боевая группа все равно не осталась. Еще месяц спустя ее возглавил Густав.
Кто он... откуда взялся... почему решил сотрудничать с движением... этого до сих пор не знает никто.
Ходили слухи, что раньше Густав был как-то связан с армией... может быть, даже с армейской разведкой (вспоминая его черные до плеч волосы, Даниил в этом сомневался). Поговаривали, что в свое время Густав сидел (но никаких уголовных прихватов заметно в нем не было).
В Петербург на заседание Бюро он приехал всего с одним чемоданчиком. В чемоданчике лежало десять тысяч долларов и автомат, который он снял с собственноручно убитого в глуши часового.
Его кандидатура была утверждена на Бюро единогласно. Уже через пару месяцев в распоряжении Группы было несколько пистолетов, автомат, боеприпасы, пуленепробиваемые жилеты, бинокли, медикаменты, одежда, несколько париков и ксерокс, на котором Густав предполагал печатать листовки.
Он лично снял несколько квартир и лично проверял каждого кандидата в боевики. В феврале позапрошлого года группа дебютирует: в Москве профессионально, без единой зацепки для следствия, взорван целый этаж одного из военкоматов.
Скоро о его Боевой группе писали все газеты страны...
— Что скажете, Даниил Владимирович? Нашли какие-нибудь неточности?
Майор закрыл за собой дверь и сел напротив Даниила. Неразговорчивый мужчина, четко знающий, что и когда делать. Какие вопросы нужно задавать и какие ответы он хотел бы получить.
Даниилу нравилось, что в этом здании все происходит четко и аккуратно. Здесь работали мужчины, занятые делом. Те, кто был способен приказывать и исполнять приказы.
Все — в одинаковых пиджаках, с острыми, как лезвия бритвы, стрелками на брюках. Все — части слаженного механизма. И он тоже его часть. Успокаивающее ощущение включенности в общее дело.
— Наоборот. Узнал кучу нового. Откуда это у вас?
— Антитеррористической деятельностью в стране занимаются несколько независимых структур. Два управления ФСБ. Особый отдел при МВД. Армейское антитеррористическое подразделение. Специальный комитет при президенте. У какой-то из этих структур в «Действии» тоже имеется свой человек. У какой именно — не знаю. Но, разумеется, этот факт... он должен остаться между нами.
(кто бы это мог быть?)
— Раз уж мы пустились в откровенные разговоры, я тоже хотел бы вас спросить.
— Буду рад ответить.
— Моя работа все еще нужна вам?
— Вы являетесь наиболее ценным сотрудником из всех, что у меня есть. Я дорожу нашим сотрудничеством. Готов сделать все, чтобы оно продолжалось.
Даниил опустил глаза и потянулся за сигаретами. Полгода назад он вошел в этот кабинет впервые. С тех пор многое изменилось. Сильнее всего изменился он сам.
— Тогда чего вы ждете?
— Что вы имеете в виду?
— Я работаю с вами уже больше чем полгода, так?
— Так.
— Я сообщил вам столько, что хватило бы на дюжину показательных процессов. Чего вы ждете? Вам известны имена, адреса, даты... все, что вы хотели узнать. Больше я ничего не смогу сообщить. Выше уровня, которого я достиг, мне не прыгнуть. Почему вы их не берете?
— Даниил Владимирович. Наши отношения основаны на доверии... пусть так и останется. Другое дело, что по роду своей работы я не имею права рассказывать вам ВСЕ. Вы меня понимаете?
— Я вас понимаю.
— То, что вы сообщаете нам, крайне важно. На суде мы используем каждое ваше слово. Но время для суда еще не пришло. Мне еще не дан приказ начинать аресты.
— Кто должен дать этот приказ?
— Те, кто рано или поздно его дадут.
— Пока вы выжидаете, «Прямое действие» занимается очень прямыми действиями. Я рассказывал, сколько человек они убили?
— Я вас понимаю. Представляю, как вам нелегко... Я действительно не могу ничего сделать.
За окном виднелся дом с мокрым фасадом, а на доме лежал снег. Все вместе было похоже на седого негра. Даниил затушил докуренную сигарету. Было еще одно — может быть, самое важное.
— Как бы поделикатнее?
— Да, Даниил Владимирович?
— Мы уже говорили с вами об этом.
— Что-то не так?
— Я имею в виду свои деньги. Мы договаривались, что вы заплатите мне сразу, как я выведу вас на Густава.
— Да, мы договаривались.
— На Густава я вас вывел.
— Даниил Владимирович, деньги будут сразу же, как только мы его возьмем.
Он пробовал настаивать. Он говорил, что сделал свое дело. Дальнейшее — их проблемы. Он даже сказал, что у него нет больше сил общаться с подонками. Он требовал, чтобы ему заплатили.
Ему не заплатили. Тогда он сказал:
— Я хочу выйти из игры.
Наверное, не следовало говорить об этом Майору. Но это была правда. Когда он впервые услышал о бунгало на берегу, он не обратил внимания на эти слова. Потом вспомнил о них... и обратил.
С тех пор как он вошел в Боевую группу... как боевики Густава при нем убили первого человека... он хотел лишь получить свои деньги... забрать Полину... уехать... скрыться... жить на берегу лазурного ласкового океана... пить кофе и ром... стучать на компьютере... забыть, что когда-то он действительно жил так, как сейчас.
Вечером они с Полиной отправились заниматься шопингом. Полина сказала, что ей срочно необходимы новые духи... и туфли... хорошие новые туфли... плюс неплохо бы купить белья... и позавчера в «British-House» она видела такую кофточку, что он, писатель, террорист и супершпион Данила Сорокин, проглотит язык и теперь будет общаться с конспиративными сотрудниками в письменном виде.
«Возьми у своего Майора деньжат, ладно?»
«Ладно», — сказал Даниил и попросил Майора выписать ему три тысячи долларов. На представительские расходы и для наведения необходимых связей.
Майор выписал. По поводу таких сумм он никогда не спорил.
Вообще-то на покупки Полина зарабатывала сама. Последнее время она зарабатывала намного больше, чем Даниил.
Каждое утро она уходила на работу в банк
(к юрию анатольевичу),
где у нее был кабинет с дорогой офисной мебелью и компьютер парой уровней круче того, на котором Даниил строчил свои опусы. Каждые две недели она приносила оттуда зарплату в длинном синем конверте.
Несколько раз Даниил пытался выяснить, чем она занимается на работе. Потом плюнул. Оплачивался ее труд прилично. Что не мешало ей, как девчонке, радоваться каждой сотне долларов, приносимой в дом Даниилом.
«Денег не бывает много», — хихикала она, и Даниил чувствовал, как внутри у него все рушится от любви к этой белозубой, золотоволосой... желанной девушке.
Она во всем была такой — жадной. Она быстро ела, много и не пьянея пила, могла всю ночь танцевать и делать секс, а потом, так и не поспав, поехать на работу... для нее это было просто.
Делать секс... всю ночь подряд... он отлично помнил, как она... впрочем, что за мазохизм?
Они ходили по модным бутикам. Полина мерила все, на что падал взгляд. Даниил покупал все, что она мерила. Спустя три часа от суммы, выданной Майором, не осталось и половины.
Куплены были духи, кофточка из «British-House», туфли (точно такие же, как пара дюжин остальных ее туфель, стоявших в прихожей), ароматизированные шарики по $2.50 за штуку, которые для благоуханности следовало класть в стопки чистого белья и еще два пакета нужных
(ненужных)
и дорогих вещей.
Они шли по Гостиному Двору. Даниил рассказывал Полине об утреннем разговоре.
— Почему их не арестовывают? Все же подготовил!.. Все равно тянут, уроды!
— Может, есть причины, о которых ты не знаешь?
— Например?
— Может быть, кому-то выгодно, чтобы они оставались на свободе.
— Прекрати! Они террористы. А мой начальник — майор спецслужбы. Если он пристроит их на нары, ему орден дадут.
— О! Смотри-ка, Пит! Это же Писатель! Здорово, Писатель!
Даниил скривился и пожал руку Султану. Тот тоже состоял в «Действии» и считался приятелем Даниила.
— Ты чего вырядился?
Даниил был одет так, как обычно одевался, выходя куда-нибудь с Полиной. На Султане были все те же армейские ботинки, все тот же палестинский платок. Рядом с ним стоял невысокий паренек.
— Знакомься, Писатель, это Володя-Пит. Позавчера Володя вернулся с зоны. Мы отжигаем. А вы?
Володя-Пит улыбнулся и протянул Даниилу руку. Ладонь у Володи была грязная. Они выбрались на галерею, чтобы выкурить по сигарете. На Садовой горели фонари. В их желтом свете, напоминавшем детство и Новый год, падали громадные снежинки.
Одетые в теплые куртки и шубы, мимо шли люди, только что купившие себе целые сумки нужных и дорогих вещей. А они стояли и слушали, как Султан, ни на секунду не останавливаясь, говорил о героине, который недавно наконец попробовал... о девушках, которых называл «гражданочками»... о том, что Хряк... сука-в-рот-имеемая... так и не отдал ему пять долларов США... а ведь клялся, что всего на два дня берет.
Прохожие недоуменно косились в их сторону. Даниил чувствовал, как превращается в камень рука, держащая его под локоть.
Потом Султан сказал:
— Здорово, что мы с тобой, Писатель, встретились...
— Да. Здорово.
— Лысого-то видишь?
(о боги! какого лысого?)
— Нет. Не часто.
— Чего вообще у тебя нового, Писатель?
— Все по-старому. Пишу иногда для глянцевых журналов. Один здесь, за углом. В самом, можно сказать, престижном районе города.
— Да?
— Скоро, может быть, в теплые края уеду. Туда, где море, желтенький песочек и кьянти с кока-колой... Жду не дождусь.
— На какие деньги ты в теплые края собрался? Пишешь, что ли, чего-нибудь?
— Пишу.
— Книгу?
— Нет, книг я больше не пишу. Невыгодно. Переключился на модные журналы. Мне тут англичане заказ для одного журнала подбросили. Так что зашиваюсь. Обещают заплатить столько, что сдохнешь от зависти.
Потом Султан начал прощаться. Даниил еще раз пожал грязноватую руку только позавчера вернувшемуся с зоны Володе.
— Сорокин, где ты находишь таких приятелей?
— Это не приятели. Это товарищи по партии.
У нее было выражение лица... то, которое он терпеть не мог... глядя в такое ее лицо, он каждый раз чувствовал себя виноватым.
— Чем они тебе не понравились?
— А чем они понравились тебе?
— Что я должен был сделать? Притвориться, что не узнаю их?
— Обрати внимание: ты встречаешь таких подонков каждый день. Тебе не кажется это странным? Как звали вчерашнего красавца?
— Сердюк.
Накануне он пригласил Полину в «Дикий пони». Сердюк попросился пойти с ними. Он тоже был товарищем по партии. В пабе Сердюк не нашел ничего лучше, как развлечь Полину светской беседой на тему «Когда я последний раз лечился от сифилиса, то, помню, был со мной такой случай...».
В разгар праздника в дверь позвонили. Счастливый новорожденный открыл дверь.
На пороге стояла красивая золотоволосая девушка с громадным букетом алых роз. Немного растерявшись, Дренкман взял цветы у нее из рук.
Тогда на пороге появилась вторая девушка — на этот раз брюнетка — и в упор расстреляла судью из автомата.
Эту акцию провели террористы из легендарной организации «РАФ» — «Ячейка Красной Армии».
«Красноармейцы» много лет безнаказанно терроризировали Германию. Дотла сжигали супермаркеты, из гранатометов обстреливали правительственные здания, в гриме и париках врывались в тюрьмы и освобождали товарищей.
В рядах РАФа состояли не только бывшие «Ангелы ада», но и правнучка Гегеля, несколько высокооплачиваемых юристов и модных журналистов. О том, что свои акции вся эта публика планирует и проводит как авангардные хэппенинги, писали все газеты Европы...
Когда гости фон Дренкмана высыпали в прихожую, именинник был уже мертв. А в поздравительной открытке, воткнутой в букет, было написано: «С днем рождения тебя, Гюнтер. И помни — РАФ никогда не прощает своих врагов»...
Той весной, когда Даниил дописывал книгу, эти немецкие радикалы казались ему героями комиксов. Он был уверен, что никогда в жизни
(в СВОЕЙ жизни)
не встретит таких.
Несколько месяцев спустя он прошел предварительные проверки и стал полноправным членом Боевой группы «Прямого действия». Подвиги «рафовцев» перестали быть для него чем-то сверхъестественным.
Один раз после беседы Майор попросил Даниила задержаться еще немного и положил на стол папку с надписью «Прямое действие».
— Прочтите, Даниил Владимирович. Здесь почти все, что нам известно о ваших новых товарищах. Вам будет полезно с этим ознакомиться. Может быть, вы добавите что-то, что мы упустили. А я, если не возражаете, схожу выпью кофе.
Он вышел за дверь. Даниил открыл папку. Внутри лежало сорок страниц справок и докладных. Сухим канцелярским языком они сообщали следующее.
История «Действия» начиналась безобидно. Всего-навсего с кружка студентов, вузовских аспирантов и молодых журналистов, в свободное время читавших модных европейских леваков и запрещенных после революции классиков марксизма.
На собраниях кружка они обсуждали прочитанное и мечтали, как перевешают тех, кто мешает им жить. Мало ли в те годы было таких кружков?
Под скрежет «Exploited» в магнитофоне парни болтали о легализации наркотиков, устраивали вечеринки в поддержку колумбийских герильерос и почти каждый раз после собрания отправлялись выпить пивка.
Шуткой это перестало быть в тот момент, когда они решили поделиться прочитанным с массами и взялись за издание газеты.
На редакционном компьютере одного из знакомых за пару вечеров они разработали макет газеты. Кто-то, решив, что съездить с семьей на юг ему менее интересно, чем напечатать всамделишную газету, дал денег на тираж нескольких первых номеров. Все вместе они придумали энергичное название — «Прямое действие» — и написали передовицу.
Время шло. Отцы-основатели уходили делать карьеру или окунались в семейный быт... на их место приходили другие. Теперь газета выходила регулярно и печаталась в настоящей типографии.
Тираж рассылался по адресам региональных ячеек. В ответ ячейки присылали на адрес Бюро взносы и денежные пожертвования. Денег все равно не хватало. Когда под угрозой оказался выход газеты, была проведена первая в истории «Действия» экспроприация.
Ночью несколько активистов вломились в 24-часовой магазинчик на окраине. Они приставили кассирше к горлу нож и забрали всю выручку. После этого на заседании Бюро была единогласно принята резолюция о переходе к активной террористической деятельности.
«Настал момент, когда мы должны бросить открытый вызов Системе!.. Люди должны видеть — мы не смирились!.. Мы готовы врываться в сознание масс с помощью „Калашникова“ и динамитных шашек!..»
Ну и так далее.
Хорошо сказать — «переход к террору»! А против кого направить первый удар? Следует ли избегать человеческих жертв или, наоборот, чем кровавее будет дебют, тем лучше? Где взять оружие?
В то время, четыре года назад, движение возглавлял персонаж, упоминавшийся в папке под псевдонимом «Борода». Именно он взялся устроить первый в истории «Действия» теракт.
Несколько месяцев Борода объезжал региональные ячейки движения. Он искал двух-трех
(лучше больше, но хотя бы двух-трех)
решительных парней, способных не только болтать за кружкой пива.
В Москве двое студентов заявили, что согласны заложить взрывное устройство под ближайший к столице газопровод. На то, чтобы по армейскому учебнику выпарить полкило нитроглицерина и соорудить из него способную взорваться мину, ушло две недели.
После этого один из студентов на пригородной электричке съездил к газопроводу. Второй обзвонил несколько газет и телекомпаний и сообщил, что ответственность за взрыв «Прямое действие» берет на себя.
Устройство обнаружили за двадцать минут до того, как оно должно было сработать. Ни одной публикации в прессе так и не появилось. Но начало было положено.
Бюро торжествовало.
Следующую неделю все в «Действии» только и говорили о том, как славно они начали... какую динамитную войну устроят в ближайшее время... а затем Борода был арестован.
Оперативники ФСБ вломились в его петербургскую квартиру. Тем же вечером в Москве были арестованы оба боевика. Без руководства Боевая группа все равно не осталась. Еще месяц спустя ее возглавил Густав.
Кто он... откуда взялся... почему решил сотрудничать с движением... этого до сих пор не знает никто.
Ходили слухи, что раньше Густав был как-то связан с армией... может быть, даже с армейской разведкой (вспоминая его черные до плеч волосы, Даниил в этом сомневался). Поговаривали, что в свое время Густав сидел (но никаких уголовных прихватов заметно в нем не было).
В Петербург на заседание Бюро он приехал всего с одним чемоданчиком. В чемоданчике лежало десять тысяч долларов и автомат, который он снял с собственноручно убитого в глуши часового.
Его кандидатура была утверждена на Бюро единогласно. Уже через пару месяцев в распоряжении Группы было несколько пистолетов, автомат, боеприпасы, пуленепробиваемые жилеты, бинокли, медикаменты, одежда, несколько париков и ксерокс, на котором Густав предполагал печатать листовки.
Он лично снял несколько квартир и лично проверял каждого кандидата в боевики. В феврале позапрошлого года группа дебютирует: в Москве профессионально, без единой зацепки для следствия, взорван целый этаж одного из военкоматов.
Скоро о его Боевой группе писали все газеты страны...
— Что скажете, Даниил Владимирович? Нашли какие-нибудь неточности?
Майор закрыл за собой дверь и сел напротив Даниила. Неразговорчивый мужчина, четко знающий, что и когда делать. Какие вопросы нужно задавать и какие ответы он хотел бы получить.
Даниилу нравилось, что в этом здании все происходит четко и аккуратно. Здесь работали мужчины, занятые делом. Те, кто был способен приказывать и исполнять приказы.
Все — в одинаковых пиджаках, с острыми, как лезвия бритвы, стрелками на брюках. Все — части слаженного механизма. И он тоже его часть. Успокаивающее ощущение включенности в общее дело.
— Наоборот. Узнал кучу нового. Откуда это у вас?
— Антитеррористической деятельностью в стране занимаются несколько независимых структур. Два управления ФСБ. Особый отдел при МВД. Армейское антитеррористическое подразделение. Специальный комитет при президенте. У какой-то из этих структур в «Действии» тоже имеется свой человек. У какой именно — не знаю. Но, разумеется, этот факт... он должен остаться между нами.
(кто бы это мог быть?)
— Раз уж мы пустились в откровенные разговоры, я тоже хотел бы вас спросить.
— Буду рад ответить.
— Моя работа все еще нужна вам?
— Вы являетесь наиболее ценным сотрудником из всех, что у меня есть. Я дорожу нашим сотрудничеством. Готов сделать все, чтобы оно продолжалось.
Даниил опустил глаза и потянулся за сигаретами. Полгода назад он вошел в этот кабинет впервые. С тех пор многое изменилось. Сильнее всего изменился он сам.
— Тогда чего вы ждете?
— Что вы имеете в виду?
— Я работаю с вами уже больше чем полгода, так?
— Так.
— Я сообщил вам столько, что хватило бы на дюжину показательных процессов. Чего вы ждете? Вам известны имена, адреса, даты... все, что вы хотели узнать. Больше я ничего не смогу сообщить. Выше уровня, которого я достиг, мне не прыгнуть. Почему вы их не берете?
— Даниил Владимирович. Наши отношения основаны на доверии... пусть так и останется. Другое дело, что по роду своей работы я не имею права рассказывать вам ВСЕ. Вы меня понимаете?
— Я вас понимаю.
— То, что вы сообщаете нам, крайне важно. На суде мы используем каждое ваше слово. Но время для суда еще не пришло. Мне еще не дан приказ начинать аресты.
— Кто должен дать этот приказ?
— Те, кто рано или поздно его дадут.
— Пока вы выжидаете, «Прямое действие» занимается очень прямыми действиями. Я рассказывал, сколько человек они убили?
— Я вас понимаю. Представляю, как вам нелегко... Я действительно не могу ничего сделать.
За окном виднелся дом с мокрым фасадом, а на доме лежал снег. Все вместе было похоже на седого негра. Даниил затушил докуренную сигарету. Было еще одно — может быть, самое важное.
— Как бы поделикатнее?
— Да, Даниил Владимирович?
— Мы уже говорили с вами об этом.
— Что-то не так?
— Я имею в виду свои деньги. Мы договаривались, что вы заплатите мне сразу, как я выведу вас на Густава.
— Да, мы договаривались.
— На Густава я вас вывел.
— Даниил Владимирович, деньги будут сразу же, как только мы его возьмем.
Он пробовал настаивать. Он говорил, что сделал свое дело. Дальнейшее — их проблемы. Он даже сказал, что у него нет больше сил общаться с подонками. Он требовал, чтобы ему заплатили.
Ему не заплатили. Тогда он сказал:
— Я хочу выйти из игры.
Наверное, не следовало говорить об этом Майору. Но это была правда. Когда он впервые услышал о бунгало на берегу, он не обратил внимания на эти слова. Потом вспомнил о них... и обратил.
С тех пор как он вошел в Боевую группу... как боевики Густава при нем убили первого человека... он хотел лишь получить свои деньги... забрать Полину... уехать... скрыться... жить на берегу лазурного ласкового океана... пить кофе и ром... стучать на компьютере... забыть, что когда-то он действительно жил так, как сейчас.
Вечером они с Полиной отправились заниматься шопингом. Полина сказала, что ей срочно необходимы новые духи... и туфли... хорошие новые туфли... плюс неплохо бы купить белья... и позавчера в «British-House» она видела такую кофточку, что он, писатель, террорист и супершпион Данила Сорокин, проглотит язык и теперь будет общаться с конспиративными сотрудниками в письменном виде.
«Возьми у своего Майора деньжат, ладно?»
«Ладно», — сказал Даниил и попросил Майора выписать ему три тысячи долларов. На представительские расходы и для наведения необходимых связей.
Майор выписал. По поводу таких сумм он никогда не спорил.
Вообще-то на покупки Полина зарабатывала сама. Последнее время она зарабатывала намного больше, чем Даниил.
Каждое утро она уходила на работу в банк
(к юрию анатольевичу),
где у нее был кабинет с дорогой офисной мебелью и компьютер парой уровней круче того, на котором Даниил строчил свои опусы. Каждые две недели она приносила оттуда зарплату в длинном синем конверте.
Несколько раз Даниил пытался выяснить, чем она занимается на работе. Потом плюнул. Оплачивался ее труд прилично. Что не мешало ей, как девчонке, радоваться каждой сотне долларов, приносимой в дом Даниилом.
«Денег не бывает много», — хихикала она, и Даниил чувствовал, как внутри у него все рушится от любви к этой белозубой, золотоволосой... желанной девушке.
Она во всем была такой — жадной. Она быстро ела, много и не пьянея пила, могла всю ночь танцевать и делать секс, а потом, так и не поспав, поехать на работу... для нее это было просто.
Делать секс... всю ночь подряд... он отлично помнил, как она... впрочем, что за мазохизм?
Они ходили по модным бутикам. Полина мерила все, на что падал взгляд. Даниил покупал все, что она мерила. Спустя три часа от суммы, выданной Майором, не осталось и половины.
Куплены были духи, кофточка из «British-House», туфли (точно такие же, как пара дюжин остальных ее туфель, стоявших в прихожей), ароматизированные шарики по $2.50 за штуку, которые для благоуханности следовало класть в стопки чистого белья и еще два пакета нужных
(ненужных)
и дорогих вещей.
Они шли по Гостиному Двору. Даниил рассказывал Полине об утреннем разговоре.
— Почему их не арестовывают? Все же подготовил!.. Все равно тянут, уроды!
— Может, есть причины, о которых ты не знаешь?
— Например?
— Может быть, кому-то выгодно, чтобы они оставались на свободе.
— Прекрати! Они террористы. А мой начальник — майор спецслужбы. Если он пристроит их на нары, ему орден дадут.
— О! Смотри-ка, Пит! Это же Писатель! Здорово, Писатель!
Даниил скривился и пожал руку Султану. Тот тоже состоял в «Действии» и считался приятелем Даниила.
— Ты чего вырядился?
Даниил был одет так, как обычно одевался, выходя куда-нибудь с Полиной. На Султане были все те же армейские ботинки, все тот же палестинский платок. Рядом с ним стоял невысокий паренек.
— Знакомься, Писатель, это Володя-Пит. Позавчера Володя вернулся с зоны. Мы отжигаем. А вы?
Володя-Пит улыбнулся и протянул Даниилу руку. Ладонь у Володи была грязная. Они выбрались на галерею, чтобы выкурить по сигарете. На Садовой горели фонари. В их желтом свете, напоминавшем детство и Новый год, падали громадные снежинки.
Одетые в теплые куртки и шубы, мимо шли люди, только что купившие себе целые сумки нужных и дорогих вещей. А они стояли и слушали, как Султан, ни на секунду не останавливаясь, говорил о героине, который недавно наконец попробовал... о девушках, которых называл «гражданочками»... о том, что Хряк... сука-в-рот-имеемая... так и не отдал ему пять долларов США... а ведь клялся, что всего на два дня берет.
Прохожие недоуменно косились в их сторону. Даниил чувствовал, как превращается в камень рука, держащая его под локоть.
Потом Султан сказал:
— Здорово, что мы с тобой, Писатель, встретились...
— Да. Здорово.
— Лысого-то видишь?
(о боги! какого лысого?)
— Нет. Не часто.
— Чего вообще у тебя нового, Писатель?
— Все по-старому. Пишу иногда для глянцевых журналов. Один здесь, за углом. В самом, можно сказать, престижном районе города.
— Да?
— Скоро, может быть, в теплые края уеду. Туда, где море, желтенький песочек и кьянти с кока-колой... Жду не дождусь.
— На какие деньги ты в теплые края собрался? Пишешь, что ли, чего-нибудь?
— Пишу.
— Книгу?
— Нет, книг я больше не пишу. Невыгодно. Переключился на модные журналы. Мне тут англичане заказ для одного журнала подбросили. Так что зашиваюсь. Обещают заплатить столько, что сдохнешь от зависти.
Потом Султан начал прощаться. Даниил еще раз пожал грязноватую руку только позавчера вернувшемуся с зоны Володе.
— Сорокин, где ты находишь таких приятелей?
— Это не приятели. Это товарищи по партии.
У нее было выражение лица... то, которое он терпеть не мог... глядя в такое ее лицо, он каждый раз чувствовал себя виноватым.
— Чем они тебе не понравились?
— А чем они понравились тебе?
— Что я должен был сделать? Притвориться, что не узнаю их?
— Обрати внимание: ты встречаешь таких подонков каждый день. Тебе не кажется это странным? Как звали вчерашнего красавца?
— Сердюк.
Накануне он пригласил Полину в «Дикий пони». Сердюк попросился пойти с ними. Он тоже был товарищем по партии. В пабе Сердюк не нашел ничего лучше, как развлечь Полину светской беседой на тему «Когда я последний раз лечился от сифилиса, то, помню, был со мной такой случай...».