Воодушевленный и охваченный азартом, Ник ее сомнений не разделял. Отправился в кассу, купил жетон и махнул Серафиме: давай, мол, начинай. Она обреченно достала из рюкзака сверток, с великими предосторожностями убрала его в камеру хранения, поизображала немного волнение и беспокойство, надеясь на свои артистические способности. Ей уже с трудом верилось, что она сможет обмануть преступника, но отступать было некуда.
Шифр она набирала медленно, давая врагу возможность подсмотреть цифры. Ник куда-то пропал, она повертела головой и обнаружила его возле кассы. Попутно Серафима оглядела зал, но никого похожего на типа в изрядно намозолившей глаза клетчатой рубашке не заметила. Что ж, он хорошо прячется.
– Что ты задумал? – прошипела она, подскакивая к Нику, который уже успел купить билет на автобус до какого-то города.
– Нам нужно ослабить его бдительность. Он нипочем не подойдет к ячейке, пока мы маячим где-то поблизости. Сейчас мы сядем в автобус, сделаем вид, что нам нужно срочно попасть в соседний городок, а потом выскочим...
– На полном ходу? – содрогнулась Серафима. – Ты, может быть, забыл, но я только вчера изображала гордую птицу ежика и сегодня не горю желанием.
– Положись на меня, – попросил Ник и дернул ее за волосы.
Пришлось подчиниться и покинуть здание вокзала. Серафима чувствовала присутствие врага, кожей, спиной, всем телом ощущала его взгляд и поэтому тряслась как в лихорадке. Ник неодобрительно смотрел, как она курит одну сигарету за другой.
Нужный им автобус уже был заполнен людьми – не пришлось даже ждать. Серафима вошла в раздвижные двери первой, попыталась сквозь мутное стекло разглядеть привокзальную площадь, но двери с шипением закрылись, и водитель пробурчал что-то в микрофон, видимо, призывая пассажиров занять свои места.
Поскольку билеты они покупали уже последними, места им достались в самом конце салона. Серафима представила себя, со всех ног несущейся к дверям, и приуныла. Ушибленная нога, о которой она совсем позабыла, напомнила о себе пульсирующей болью. Ник ободряюще сжал Серафимину ладонь и прошептал:
– Веди себя естественно, он же наблюдает за нами.
Автобус тронулся и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, медленно поехал по площади. Миновал здание вокзала, разноцветную толпу, крикливых торговок. Через минуту он сделает поворот, выедет на широкую улицу и скроется из поля зрения человека, который провожает его взглядом.
Серафима поняла план Ника. Дождаться поворота, потом любым способом выскочить из автобуса и со всех ног бежать обратно в здание вокзала, где враг уже подбирается к ячейке с «алмазом». Ей вдруг до смерти захотелось увидеть лицо убийцы, так что она даже о больной ноге забыла.
Автобус тяжело, словно беременный носорог, завернул за угол, и Ник пулей сорвался с места, забарабанил в стекло кабины водителя:
– Командир, останови автобус! Я кошелек оставил в вокзальном кафе! Слышишь, останови!
Пораженный его напором, водитель ударил по тормозам, жалобно заскрипели колеса, пассажиры дружно клюнули носами спинки передних сидений. Какой-то мужик в легком подпитии смачно обматерил растяпу Ника, остальные его поддержали. Мол, что за беспредел, из-за вас чуть в аварию не попали...
И Ник, и Серафима уже выскочили из дверей и помчались на площадь. В дверях мелькнула рубашка в красно-синюю клетку.
– Это он! – выдохнула Серафима на бегу.
В здание вокзала они ворвались на такой скорости, что люди в испуге шарахнулись в стороны. Милиционер, патрулирующий зал, направился к ним, так что Нику пришлось откупаться. Он протянул сторублевую бумажку, и мент отчалил с довольным видом, который должен был означать: «Ребята, теперь я слеп, глух и нем».
Вот и камеры хранения. Серафима остановилась, Ник притормозил рядом, и оба увидели человека, который подошел прямиком к их ячейке. Бейсболка, темные очки, лица не разобрать, фигура скрыта мешковатой одеждой. Враг медленно, вспоминая, набирал шифр. Прошло две секунды, а Серафиме показалось, что не меньше часа. Она стояла, замерев на месте и жадно рассматривая человека. Только сейчас, разглядев его так близко, она поняла, что сложение у него слишком хрупкое для мужчины, запястья тонкие, а завитки волос, выбивающиеся из-под бейсболки, ложатся на нежную, почти девичью, шею.
– Это женщина! – в такт ее мыслям прошептал рядом Ник.
Дальнейшее произошло одновременно.
С легким щелчком открылась дверца камеры хранения, и в ту же секунду Ник рванулся вперед. Почуяв неладное, враг, точнее, врагиня оглянулась, и Серафима увидела ее лицо.
Слишком знакомое.
Больной ребенок, значит, да?
Двигалась Алла быстрее, чем Ник. Одним движением цапнула из ячейки сверток с лжеалмазом и ринулась в гущу людей. И ориентировалась на местности она куда лучше, потому что умудрилась как сквозь землю провалиться. Ник расталкивал людей, Серафима же, поняв всю бесполезность этих попыток, лишь заглянула для очистки совести в женский туалет. А потом углядела дверцу служебного выхода и поняла, куда испарилась Алла.
Вернулся Ник, злой и раздраженный.
– Она сбежала! Ты видела, это же горничная из «Приюта»! Никогда бы не подумал.
– А я тем более. Но что толку страдать, она смылась через служебный вход, и где ее теперь искать? Зато представляю, как она обрадуется, увидев в коробке камешек с пляжа, – хихикнула Серафима.
Ник ее веселья не поддержал и сердито рубанул рукой по воздуху. Действительно, он же не знал того, что знала Серафима!..
– Да какая разница! Ее мы упустили, камень не нашли... Натуральные олухи.
– Говори за себя, – обиделась Серафима. – Надо было тебе раньше показать, да я не успела... Идем вот сюда, в уголок.
– Что там у тебя? Яйцо Фаберже?! – рявкнул все еще разозленный Ник.
– Лучше. Алмаз твоего деда. Хочешь взглянуть?
Отвисшая челюсть мужчины ее мечты свидетельствовала о том, что Серафиме удалось произвести на него впечатление, ведь в закутке, возле изрядно благоухающего туалета, она достала из рюкзачка и показала ему невероятной красоты алмаз размером с грецкий орех.
Глава 23
Шифр она набирала медленно, давая врагу возможность подсмотреть цифры. Ник куда-то пропал, она повертела головой и обнаружила его возле кассы. Попутно Серафима оглядела зал, но никого похожего на типа в изрядно намозолившей глаза клетчатой рубашке не заметила. Что ж, он хорошо прячется.
– Что ты задумал? – прошипела она, подскакивая к Нику, который уже успел купить билет на автобус до какого-то города.
– Нам нужно ослабить его бдительность. Он нипочем не подойдет к ячейке, пока мы маячим где-то поблизости. Сейчас мы сядем в автобус, сделаем вид, что нам нужно срочно попасть в соседний городок, а потом выскочим...
– На полном ходу? – содрогнулась Серафима. – Ты, может быть, забыл, но я только вчера изображала гордую птицу ежика и сегодня не горю желанием.
– Положись на меня, – попросил Ник и дернул ее за волосы.
Пришлось подчиниться и покинуть здание вокзала. Серафима чувствовала присутствие врага, кожей, спиной, всем телом ощущала его взгляд и поэтому тряслась как в лихорадке. Ник неодобрительно смотрел, как она курит одну сигарету за другой.
Нужный им автобус уже был заполнен людьми – не пришлось даже ждать. Серафима вошла в раздвижные двери первой, попыталась сквозь мутное стекло разглядеть привокзальную площадь, но двери с шипением закрылись, и водитель пробурчал что-то в микрофон, видимо, призывая пассажиров занять свои места.
Поскольку билеты они покупали уже последними, места им достались в самом конце салона. Серафима представила себя, со всех ног несущейся к дверям, и приуныла. Ушибленная нога, о которой она совсем позабыла, напомнила о себе пульсирующей болью. Ник ободряюще сжал Серафимину ладонь и прошептал:
– Веди себя естественно, он же наблюдает за нами.
Автобус тронулся и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, медленно поехал по площади. Миновал здание вокзала, разноцветную толпу, крикливых торговок. Через минуту он сделает поворот, выедет на широкую улицу и скроется из поля зрения человека, который провожает его взглядом.
Серафима поняла план Ника. Дождаться поворота, потом любым способом выскочить из автобуса и со всех ног бежать обратно в здание вокзала, где враг уже подбирается к ячейке с «алмазом». Ей вдруг до смерти захотелось увидеть лицо убийцы, так что она даже о больной ноге забыла.
Автобус тяжело, словно беременный носорог, завернул за угол, и Ник пулей сорвался с места, забарабанил в стекло кабины водителя:
– Командир, останови автобус! Я кошелек оставил в вокзальном кафе! Слышишь, останови!
Пораженный его напором, водитель ударил по тормозам, жалобно заскрипели колеса, пассажиры дружно клюнули носами спинки передних сидений. Какой-то мужик в легком подпитии смачно обматерил растяпу Ника, остальные его поддержали. Мол, что за беспредел, из-за вас чуть в аварию не попали...
И Ник, и Серафима уже выскочили из дверей и помчались на площадь. В дверях мелькнула рубашка в красно-синюю клетку.
– Это он! – выдохнула Серафима на бегу.
В здание вокзала они ворвались на такой скорости, что люди в испуге шарахнулись в стороны. Милиционер, патрулирующий зал, направился к ним, так что Нику пришлось откупаться. Он протянул сторублевую бумажку, и мент отчалил с довольным видом, который должен был означать: «Ребята, теперь я слеп, глух и нем».
Вот и камеры хранения. Серафима остановилась, Ник притормозил рядом, и оба увидели человека, который подошел прямиком к их ячейке. Бейсболка, темные очки, лица не разобрать, фигура скрыта мешковатой одеждой. Враг медленно, вспоминая, набирал шифр. Прошло две секунды, а Серафиме показалось, что не меньше часа. Она стояла, замерев на месте и жадно рассматривая человека. Только сейчас, разглядев его так близко, она поняла, что сложение у него слишком хрупкое для мужчины, запястья тонкие, а завитки волос, выбивающиеся из-под бейсболки, ложатся на нежную, почти девичью, шею.
– Это женщина! – в такт ее мыслям прошептал рядом Ник.
Дальнейшее произошло одновременно.
С легким щелчком открылась дверца камеры хранения, и в ту же секунду Ник рванулся вперед. Почуяв неладное, враг, точнее, врагиня оглянулась, и Серафима увидела ее лицо.
Слишком знакомое.
Больной ребенок, значит, да?
Двигалась Алла быстрее, чем Ник. Одним движением цапнула из ячейки сверток с лжеалмазом и ринулась в гущу людей. И ориентировалась на местности она куда лучше, потому что умудрилась как сквозь землю провалиться. Ник расталкивал людей, Серафима же, поняв всю бесполезность этих попыток, лишь заглянула для очистки совести в женский туалет. А потом углядела дверцу служебного выхода и поняла, куда испарилась Алла.
Вернулся Ник, злой и раздраженный.
– Она сбежала! Ты видела, это же горничная из «Приюта»! Никогда бы не подумал.
– А я тем более. Но что толку страдать, она смылась через служебный вход, и где ее теперь искать? Зато представляю, как она обрадуется, увидев в коробке камешек с пляжа, – хихикнула Серафима.
Ник ее веселья не поддержал и сердито рубанул рукой по воздуху. Действительно, он же не знал того, что знала Серафима!..
– Да какая разница! Ее мы упустили, камень не нашли... Натуральные олухи.
– Говори за себя, – обиделась Серафима. – Надо было тебе раньше показать, да я не успела... Идем вот сюда, в уголок.
– Что там у тебя? Яйцо Фаберже?! – рявкнул все еще разозленный Ник.
– Лучше. Алмаз твоего деда. Хочешь взглянуть?
Отвисшая челюсть мужчины ее мечты свидетельствовала о том, что Серафиме удалось произвести на него впечатление, ведь в закутке, возле изрядно благоухающего туалета, она достала из рюкзачка и показала ему невероятной красоты алмаз размером с грецкий орех.
Глава 23
– Всему виной был тот загадочный Вова Граф. – Серафима с упоением откусила кусок жареной рыбы и зажмурилась. – Именно он сбил меня с толку. Налей мне, пожалуйста, еще немного вина.
Они сидели в небольшом ресторанчике и отмечали благополучное воссоединение Ника и алмаза его мечты. Сам виновник торжества лежал в сейфе банка, надежно защищенный замками, паролями и секретными кодами.
– Мне бы раньше догадаться, ведь этот странный Граф меня сразу насторожил. Записка была написана человеком почти при смерти, ужасным почерком, и мы с тобой просто неправильно поняли эту надпись. Не «Вова Граф», а «Вода, графин» – вот что написал твой дед.
Ник помолчал, переваривая информацию.
– Так вот зачем ты в кухню ходила! Водички попить, как же! И хоть бы словечком обмолвилась!
– Не успела! – Серафима увернулась от летящей в нее скомканной салфетки. – Говорю же, не успела.
– Ты носилась туда-сюда по вокзальной площади с целым состоянием в рюкзаке!
– Ну и что, не потеряла же, – легкомысленно отозвалась она. – Так вот. Я поняла, где алмаз, только сегодня утром, в Бухте. Ты сам говорил, что камень очень прозрачный, чистой воды. А я вспомнила, что таким методом активно пользовались, да и сейчас пользуются контрабандисты: перевозят алмазы в прозрачном сосуде с водой. Их там просто не видно! Наверное, твой дед, поняв, что до сейфа эти мошенники доберутся в любом случае, бросил камень в графин с водой. И с последними силами написал записку.
– Но зачем же ты заставляла меня целый час рыскать по дому в поисках камня?
– Чтобы усыпить бдительность Аллы. Она наверняка наблюдала за домом. Я хотела, чтобы она удостоверилась, что мы ищем именно алмаз, потому так долго не выходим.
– Ну и хитрая же ты!
Так и не поняв, комплимент это был или наоборот, Серафима отпила из бокала вино и закурила.
– Кто бы мог подумать, что преступницей была Алла! Ловко она нас всех провела. Теперь я понимаю, что она меня попросту обманула и никакого ребенка у нее нет. Видимо, эти «отлучки к дочери» были просто отмазкой, чтобы без помех покинуть рабочее место и заняться своими делами. И именно поэтому никто на Садовой улице и слыхом не слыхивал ни про какую Аллу. Вот уж кто хитрый!
– Почему она убила Рощина и Крысеныша?
– Насчет Рощина можно только догадываться, видимо, он чем-то помешал ей, перешел дорожку. А Крысеныш, наверное, сообразил, кто она такая. Я сама видела, как он пытался ей что-то сказать через окошко такси, возможно, пригрозил разоблачением... И той же ночью его убили.
– А выглядела такой хрупкой, беззащитной девушкой, – задумчиво протянул Ник.
– Да уж, «беззащитная девушка» чуть не переехала меня, совершенно хладнокровно, между прочим. Так что внешность обманчива. Ох, как хотелось бы сдать ее ментам, да вот беда, твой алмаз нам мешает. Придется объяснять, на каких основаниях мы его искали, и, боюсь, нас за это по головке не погладят.
– Может, анонимку в милицию написать?
– Может, хотя вряд ли это что-то даст. Надо подумать...
Думали они до вечера, но никаких свежих идей на этот счет не появилось. Махнув рукой, Серафима решила отложить это до утра и завалилась спать, решительно отбившись от приставаний Ника. Сейчас ей хотелось только одного: лечь в постель и проспать часов девять, а лучше десять. И чтобы никто не беспокоил.
Наутро она проснулась с ощущением человека, хорошо сделавшего свое дело. Пусть Алла была на свободе, но алмаз-то она нашла! Сама! Догадалась обо всем, как настоящий детектив! Эти мысли наполняли ее душу гордостью.
Почистив зубы и напившись воды, Серафима отправилась проведать Ника. Долго стучала, но ей никто не открыл. То ли так крепко спит, то ли куда-то умчался с утра пораньше. Немного расстроенная этим обстоятельством, она спустилась в холл в надежде позавтракать.
А там опять творился какой-то кавардак. Ну что за гостиница, ни дня спокойно пожить не дадут! Интересно, что на этот раз?
За своей конторкой восседала грозная администраторша, ну прямо Фемида. Руки скрещены на груди, в глазах огонь возмездия. Рядом топтался знакомый уже Серафиме лейтенант.
Что здесь происходит?
Она поймала за рукав проходящую мимо горничную и спросила, не видела ли она с утра Ника. Девушка закивала:
– Он час назад ушел, я видела, как ключ администратору сдавал.
– А что тут опять творится, вы не знаете?
– Убийцу нашли, – поведала горничная радостно. – Это оказалась наша Алла, она тут работала, а недавно ее уволили за прогулы. Вот, товарищ милиционер пришел сказать, чтобы мы жили спокойно.
Серафима радостно улыбнулась и применила испытанный способ, который не раз уже срабатывал с местными горничными.
– А давайте выйдем на крылечко, покурим, и вы мне все расскажете.
Девушка охотно согласилась и обрушила на Серафиму поток информации. Итак, оба убийства действительно совершила Алла. Рощина она застрелила без труда, а пистолет спрятала. Из него же она потом застрелила и Крысеныша и, посчитав опасным хранить «засвеченное» оружие, решила от него избавиться. Бросила в мусорный контейнер возле рынка. Пистолет был тщательно вытерт, отпечатков пальцев на нем не нашли. Но в одном Алла все-таки просчиталась. Один «пальчик» все же обнаружили – на обойме, которую она поленилась или забыла протереть.
Вчера в местное отделение милиции пришел уборщик, работающий на рынке, и принес завернутый в бумажку пистолет, который нашел в контейнере. Менты встали на дыбы, потому что марка и калибр оружия совпадали с пулями, застрявшими в телах убитых. Пистолет разве что не обнюхали и нашли этот единственный отпечаток на обойме. К счастью, наутро после убийства Рощина у всех постояльцев и персонала гостиницы сняли отпечатки пальцев.
Вот так и вышли на Аллу. Она сейчас в бегах, объявили всероссийский розыск, но менты считают, что долго скрываться у нее не получится.
«Слишком уж она красивая», – мстительно пояснила горничная.
Когда появился Ник, Серафима сидела на террасе, курила сигарету за сигаретой и кипела от переполнявшего ее душу нетерпения.
– Ник, тут такие новости! – подскочила она, увидев мужчину своей мечты. – Менты объявили Аллу в розыск и...
– У меня новость покруче! – Ник светился собственным светом. – Представь себе, сегодня мне позвонил местный нотариус. Оказывается, мой дед все-таки составил завещание. И там черным по белому написано, что алмаз достается именно мне! А все остальное переходит тому племяннику, путешественнику.
– И где он был, этот нотариус?! – завопила Серафима. – Какого черта мы рисковали собой, пробирались в дом по ночам, когда...
– Тихо, тихо. Он уехал из города на два месяца по семейным делам и закрыл контору. Вернулся только вчера. Узнал о смерти деда и тут же позвонил мне – у него был мой мобильный. Надо было видеть, как он изумился, увидев меня уже через пятнадцать минут после звонка. Решил, что я из самой Москвы телепортировался! Короче, теперь все, я официальный наследник и никому из мошенников спуску не дам.
– А никого больше и не осталось: Алла в розыске, остальные мертвы, разве что Иванцов... Но он уже не помеха, алмаз-то у тебя! Получается, нам можно бежать в милицию и давать показания.
– А это зачем?
– Затем, чтобы Аллу поскорее нашли и заодно припаяли срок за покушение на кражу в особо крупных размерах. Давай, хватаем такси и едем. Представляю, как менты обрадуются!
Таксист им попался тот же самый, что вез их утром на автовокзал. Увидев неугомонную парочку, он философски пожал плечами и сообщил, что мир тесен. Ник и Серафима его не слушали, занятые друг другом.
– А все-таки у нас получилось, правда?
– Правда. – Серафима уняла сбившееся дыхание и поправила майку, которая под руками любимого мужчины задралась почти до неприличия. Таксист насвистывал себе под нос и делал вид, что ничего не замечает. – Вот только мне очень интересно...
– Мм-м?..
– Что такого ты сказал администраторше, когда мы вчера приехали из Бухты? Помнишь, когда в холле дрались муж и Стриптизер? Она от страха чуть концы не отдала.
– Ах, тогда? Ничего особенного. Просто сказал, что ты самый крутой частный детектив в Москве и с тобой лучше не связываться. Опасно для жизни! А что, разве я не прав? Даже врать не пришлось, разве что совсем чуть-чуть...
Они сидели в небольшом ресторанчике и отмечали благополучное воссоединение Ника и алмаза его мечты. Сам виновник торжества лежал в сейфе банка, надежно защищенный замками, паролями и секретными кодами.
– Мне бы раньше догадаться, ведь этот странный Граф меня сразу насторожил. Записка была написана человеком почти при смерти, ужасным почерком, и мы с тобой просто неправильно поняли эту надпись. Не «Вова Граф», а «Вода, графин» – вот что написал твой дед.
Ник помолчал, переваривая информацию.
– Так вот зачем ты в кухню ходила! Водички попить, как же! И хоть бы словечком обмолвилась!
– Не успела! – Серафима увернулась от летящей в нее скомканной салфетки. – Говорю же, не успела.
– Ты носилась туда-сюда по вокзальной площади с целым состоянием в рюкзаке!
– Ну и что, не потеряла же, – легкомысленно отозвалась она. – Так вот. Я поняла, где алмаз, только сегодня утром, в Бухте. Ты сам говорил, что камень очень прозрачный, чистой воды. А я вспомнила, что таким методом активно пользовались, да и сейчас пользуются контрабандисты: перевозят алмазы в прозрачном сосуде с водой. Их там просто не видно! Наверное, твой дед, поняв, что до сейфа эти мошенники доберутся в любом случае, бросил камень в графин с водой. И с последними силами написал записку.
– Но зачем же ты заставляла меня целый час рыскать по дому в поисках камня?
– Чтобы усыпить бдительность Аллы. Она наверняка наблюдала за домом. Я хотела, чтобы она удостоверилась, что мы ищем именно алмаз, потому так долго не выходим.
– Ну и хитрая же ты!
Так и не поняв, комплимент это был или наоборот, Серафима отпила из бокала вино и закурила.
– Кто бы мог подумать, что преступницей была Алла! Ловко она нас всех провела. Теперь я понимаю, что она меня попросту обманула и никакого ребенка у нее нет. Видимо, эти «отлучки к дочери» были просто отмазкой, чтобы без помех покинуть рабочее место и заняться своими делами. И именно поэтому никто на Садовой улице и слыхом не слыхивал ни про какую Аллу. Вот уж кто хитрый!
– Почему она убила Рощина и Крысеныша?
– Насчет Рощина можно только догадываться, видимо, он чем-то помешал ей, перешел дорожку. А Крысеныш, наверное, сообразил, кто она такая. Я сама видела, как он пытался ей что-то сказать через окошко такси, возможно, пригрозил разоблачением... И той же ночью его убили.
– А выглядела такой хрупкой, беззащитной девушкой, – задумчиво протянул Ник.
– Да уж, «беззащитная девушка» чуть не переехала меня, совершенно хладнокровно, между прочим. Так что внешность обманчива. Ох, как хотелось бы сдать ее ментам, да вот беда, твой алмаз нам мешает. Придется объяснять, на каких основаниях мы его искали, и, боюсь, нас за это по головке не погладят.
– Может, анонимку в милицию написать?
– Может, хотя вряд ли это что-то даст. Надо подумать...
Думали они до вечера, но никаких свежих идей на этот счет не появилось. Махнув рукой, Серафима решила отложить это до утра и завалилась спать, решительно отбившись от приставаний Ника. Сейчас ей хотелось только одного: лечь в постель и проспать часов девять, а лучше десять. И чтобы никто не беспокоил.
Наутро она проснулась с ощущением человека, хорошо сделавшего свое дело. Пусть Алла была на свободе, но алмаз-то она нашла! Сама! Догадалась обо всем, как настоящий детектив! Эти мысли наполняли ее душу гордостью.
Почистив зубы и напившись воды, Серафима отправилась проведать Ника. Долго стучала, но ей никто не открыл. То ли так крепко спит, то ли куда-то умчался с утра пораньше. Немного расстроенная этим обстоятельством, она спустилась в холл в надежде позавтракать.
А там опять творился какой-то кавардак. Ну что за гостиница, ни дня спокойно пожить не дадут! Интересно, что на этот раз?
За своей конторкой восседала грозная администраторша, ну прямо Фемида. Руки скрещены на груди, в глазах огонь возмездия. Рядом топтался знакомый уже Серафиме лейтенант.
Что здесь происходит?
Она поймала за рукав проходящую мимо горничную и спросила, не видела ли она с утра Ника. Девушка закивала:
– Он час назад ушел, я видела, как ключ администратору сдавал.
– А что тут опять творится, вы не знаете?
– Убийцу нашли, – поведала горничная радостно. – Это оказалась наша Алла, она тут работала, а недавно ее уволили за прогулы. Вот, товарищ милиционер пришел сказать, чтобы мы жили спокойно.
Серафима радостно улыбнулась и применила испытанный способ, который не раз уже срабатывал с местными горничными.
– А давайте выйдем на крылечко, покурим, и вы мне все расскажете.
Девушка охотно согласилась и обрушила на Серафиму поток информации. Итак, оба убийства действительно совершила Алла. Рощина она застрелила без труда, а пистолет спрятала. Из него же она потом застрелила и Крысеныша и, посчитав опасным хранить «засвеченное» оружие, решила от него избавиться. Бросила в мусорный контейнер возле рынка. Пистолет был тщательно вытерт, отпечатков пальцев на нем не нашли. Но в одном Алла все-таки просчиталась. Один «пальчик» все же обнаружили – на обойме, которую она поленилась или забыла протереть.
Вчера в местное отделение милиции пришел уборщик, работающий на рынке, и принес завернутый в бумажку пистолет, который нашел в контейнере. Менты встали на дыбы, потому что марка и калибр оружия совпадали с пулями, застрявшими в телах убитых. Пистолет разве что не обнюхали и нашли этот единственный отпечаток на обойме. К счастью, наутро после убийства Рощина у всех постояльцев и персонала гостиницы сняли отпечатки пальцев.
Вот так и вышли на Аллу. Она сейчас в бегах, объявили всероссийский розыск, но менты считают, что долго скрываться у нее не получится.
«Слишком уж она красивая», – мстительно пояснила горничная.
Когда появился Ник, Серафима сидела на террасе, курила сигарету за сигаретой и кипела от переполнявшего ее душу нетерпения.
– Ник, тут такие новости! – подскочила она, увидев мужчину своей мечты. – Менты объявили Аллу в розыск и...
– У меня новость покруче! – Ник светился собственным светом. – Представь себе, сегодня мне позвонил местный нотариус. Оказывается, мой дед все-таки составил завещание. И там черным по белому написано, что алмаз достается именно мне! А все остальное переходит тому племяннику, путешественнику.
– И где он был, этот нотариус?! – завопила Серафима. – Какого черта мы рисковали собой, пробирались в дом по ночам, когда...
– Тихо, тихо. Он уехал из города на два месяца по семейным делам и закрыл контору. Вернулся только вчера. Узнал о смерти деда и тут же позвонил мне – у него был мой мобильный. Надо было видеть, как он изумился, увидев меня уже через пятнадцать минут после звонка. Решил, что я из самой Москвы телепортировался! Короче, теперь все, я официальный наследник и никому из мошенников спуску не дам.
– А никого больше и не осталось: Алла в розыске, остальные мертвы, разве что Иванцов... Но он уже не помеха, алмаз-то у тебя! Получается, нам можно бежать в милицию и давать показания.
– А это зачем?
– Затем, чтобы Аллу поскорее нашли и заодно припаяли срок за покушение на кражу в особо крупных размерах. Давай, хватаем такси и едем. Представляю, как менты обрадуются!
Таксист им попался тот же самый, что вез их утром на автовокзал. Увидев неугомонную парочку, он философски пожал плечами и сообщил, что мир тесен. Ник и Серафима его не слушали, занятые друг другом.
– А все-таки у нас получилось, правда?
– Правда. – Серафима уняла сбившееся дыхание и поправила майку, которая под руками любимого мужчины задралась почти до неприличия. Таксист насвистывал себе под нос и делал вид, что ничего не замечает. – Вот только мне очень интересно...
– Мм-м?..
– Что такого ты сказал администраторше, когда мы вчера приехали из Бухты? Помнишь, когда в холле дрались муж и Стриптизер? Она от страха чуть концы не отдала.
– Ах, тогда? Ничего особенного. Просто сказал, что ты самый крутой частный детектив в Москве и с тобой лучше не связываться. Опасно для жизни! А что, разве я не прав? Даже врать не пришлось, разве что совсем чуть-чуть...