Следовало срочно выяснить хотя бы личность жертвы. Спрашивать у ментов бесполезно, только нарвешься на неприятности! Серафима подошла к группке горничных, выделила взглядом Аллу и негромко позвала ее.
– Ой! – Девушка вздрогнула. – Что такое?
– Алла, простите, я просто хотела с вами поговорить. Вы же знаете, кого убили?
– Ну да. Геннадия Рощина из седьмого номера. – Губы у Аллы дрогнули, но она справилась с собой. – Вот кошмар-то, правда?
– А кто же это был? Я постояльцев по именам не знаю.
– Ну, молодой такой, волосы прилизанные, лицо красное. Он обычно за крайним столиком сидел.
Красномордый! Серафиму тряхнуло, словно от удара током. Ничего себе совпаденьице!
– А как его убили? И когда? Милиция что-нибудь говорила? А кто его нашел?
Алла посмотрела на нее внимательным и долгим взглядом.
– Я журналистка, – пояснила Серафима, понимая, что ее настойчивый интерес может показаться странным. – Пишу для московской газеты о криминале, и это профессиональное – интересоваться преступлениями. Вы расскажете мне?
– Только если будете писать, не упоминайте обо мне, пожалуйста! Я сюда подработать приехала и маленькую дочку привезла, она малокровием болеет. Ни к чему квартирной хозяйке мое имя видеть в криминальной хронике, она и так женщина нервная... Пойдемте на веранду, там спокойнее.
– А милиция не запрещала выходить из помещения?
– Не знаю, лично мне ничего не говорили. Пойдемте.
Очутившись на веранде, они синхронно схватились за сигареты и закурили.
– Его Надя нашла. Самая молоденькая из горничных, – поведала Алла. – Она шла по этажу и вдруг увидела приоткрытую дверь номера этого Рощина. У нас тут была пара случаев краж из номеров, мы постояльцев предупреждаем, чтобы двери запирали на ключ. И хозяева велят нам внимательно по сторонам смотреть. Надька постучала в дверь и спросила, все ли в порядке. Ну разумеется, ей никто не ответил. Она потопталась у двери еще немного, потом вошла и увидела этого парня на кровати. Кровищи – море!
И Алла трясущимися руками вытянула из пачки следующую сигарету.
– Как его убили?
– Кажется, застрелили. Так по крайней мере менты между собой говорили, я случайно услышала.
– Вот дела... – растерянно протянула Серафима.
– А вы что, собираетесь статью об этом писать?
– Вряд ли, я же в отпуске. – Она облокотилась на перила и устремила взгляд в сторону башен. Несмотря на ранний час, солнце уже грело вовсю.
Они с Аллой докурили и вернулись обратно в холл. Никакой информации у горничной больше не было, да и откуда бы ей взяться – от милиции, судя по всему, ничего не добьешься.
Это убийство всерьез обеспокоило Серафиму. Она никак не могла отделаться от мысли, что еще вчера Красномордый был жив, бодр и весел, пил пиво, прогуливался по набережной, а сегодня уже лежит в луже крови и смотрит в потолок мертвым взглядом. Было в этом что-то неправильное, несправедливое.
И еще этот загадочный и, что греха таить, жутко подозрительный Иванцов. Зачем он преследовал Красномордого? Прятался за спинами прохожих, таскался следом за ним по набережной? Хотел узнать, какое пиво тот предпочитает?
Бред, полный бред!
В холле-столовой уже царила форменная неразбериха. Судя по всему, следственная группа никак не могла решить, что делать: то ли допрашивать людей, то ли сначала дать им позавтракать. Постояльцы нервными стайками перемещались по холлу, выходили на улицу, но дальше веранды никого из них не пускали. Внизу стоял милиционер и бдительно следил, чтобы ни одна живая душа не покинула территорию гостиницы.
Администраторша была за своей конторкой и пила из мензурки остро пахнущую валерьянку. Напротив восседал толстый тип с поросячьим складчатым затылком, держал на коленях фуражку и утирался платочком.
Кажется, завтрака сегодня можно не ждать.
Серафима с тоской подумала о ставшей уже привычной чашке крепкого кофе в «Байкере». Ярик, наверное, гадает, куда запропастилась его подруга: вечером не явилась, утром тоже... А почему бы не попросить у Аллы кофе?
Она зашла за стойку, откуда вела дверь в кухню. Разумеется, постояльцам там было не место, но Серафима решила, что в экстренной ситуации правила можно и нарушить. Аллы в кухне не было: там сидела лишь пожилая тетка в несвежем белом халате и нервно курила в открытую форточку.
– Что нужно? – спросила она грубо.
– Извините, я хотела кофе попросить.
– Чего? Вы не видите, что тут творится?
– Вижу. – Серафима рассердилась: тетка говорила таким тоном, будто журналистка сама же и пристукнула парня, а потом явилась клянчить кофе. – Я вижу и то, что вы курите на кухне, хотя это наверняка запрещено. Кроме того, завтраки входят в стоимость путевки, а я прошу всего лишь чашку кофе!
Тетка выслушала ее тираду и изменилась в лице. Она выкинула окурок в окно, разболтала в чашке растворимый кофе и опасливо, словно гранату без чеки, протянула ее Серафиме.
– Спасибо, – кротко поблагодарила та и удалилась. Приткнулась возле стойки, попивая невкусный слабенький кофе. Отсюда был слышен диалог администраторши с милиционером, и Серафима невольно навострила уши.
Ничего интересного администраторша не говорила, только причитала и всхлипывала. Мент тоскливо задавал вопросы и записывал что-то в блокнотик.
Из их сумбурной беседы Серафима уяснила только, что убийство произошло ночью. Сторож никого постороннего не заметил, замки на дверях были в полном порядке.
Но когда милиционер упомянул окно в коридорчике возле лестницы, журналистка насторожилась. Неужели ее ночные приключения не остались незамеченными? Только этого еще не хватало!
Оказывается, сторож рассказал милиции, что поздно вечером услышал из своей будки стук окна и отправился проверить, все ли в порядке. Окно было незаперто, хотя по правилам гостиницы ночью все должно быть закрыто. Услышав об этом, администраторша перестала рыдать и воззрилась на мента.
– Так это что же получается, в окно влез преступник?
– Получается, так. Сторож божится, что двери запирал тщательно, а про это окно забыл.
– Забыл! Вот штраф с него слупим, так перестанет забывать! – прошипела тетка недовольно.
– Ну вот. В двенадцать часов сторож услышал стук окна, подумал, что оно от ветра распахнулось, и запер на задвижку.
– А убили его во сколько?
– Это экспертиза определит. – Мент вытер платочком вспотевший лоб. – Но предположительно между двенадцатью и часом ночи. Вероятнее всего, в половине первого.
Администраторша облегченно вздохнула и прижала руки к груди.
– А я-то переживала, что кто-то из постояльцев. Но ведь это посторонний человек был, правда? Влез в окно и пристукнул паренька! Ваня, не надо наших гостей дергать обысками, а то ведь разбежится народ! Думаю, хозяева гостиницы найдут, как тебя и ребят отблагодарить. – Она понизила голос и многозначительно посмотрела на мента, который, видимо, был ее хорошим знакомым.
У Серафимы похолодело в желудке, чашка выскользнула из ее пальцев, ставших вдруг чужими, и со звоном разлетелась на куски. Администраторша и толстый милиционер синхронно обернулись и подозрительно уставились на девушку.
– Простите, я не нарочно, – пробормотала она.
– Девушка, вы не видите: тут допрос идет! – недовольно пробурчал мент. – Не мешайте! Сядьте вон за столик и ждите, вам зададут несколько вопросов.
– Спасибо, мне уже задали.
Но от стойки все же пришлось отойти. Серафима напрягала слух, устроившись чуть поодаль, за свободным столиком, но ничего не услышала. Ладно, и той информации, что она получила, ей хватило с лихвой.
Судя по всему, менты считают, будто бы в открытое окошко под лестницей проник преступник, вошел в номер Рощина и застрелил его. Но фокус в том, что в окно влезла именно Серафима и почти сразу же сторож запер его. Так как же убийца попал в гостиницу?
Ох, чует ее сердце, из-за дурацкого обыска в доме Иванцова все пойдет кувырком. Все равно ничего толком Серафима так и не узнала, зато проблем заполучила больше чем достаточно. Теперь это злосчастное окно будет ассоциироваться именно с преступником, и, может, следствие из-за этого пойдет по неверному пути.
Но признаваться в содеянном никак нельзя! Серафима на секунду представила, как рассказывает милиции о том, что тайком проникла в дом Сергея Иванцова, а потом, крадучись, словно вор, влезла в гостиницу через окно.
Да они просто арестуют ее по подозрению в убийстве, и дело с концом!
От такого невезения Серафима едва не застонала. Ей срочно требовалось успокоиться, а для этого хорошо бы выйти на улицу и покурить. На терраску уже выползли несколько постояльцев, они дружно дымили и обсуждали последние новости. Серафима отвернулась от них, чтобы никто не заметил ее бледного лица и лихорадочно блестевших глаз, и принялась глазеть в окно. Через него было хорошо видно все, что происходит в холле, в том числе и голубоглазого красавчика.
Он стоял на том же месте, откуда пять минут назад прогнали Серафиму, и явно прислушивался к тому, как допрашивают администраторшу.
Здрасьте, приехали! А этому-то что надо? Он как-то связан с преступлением или просто любопытствует?
Щелчком отшвырнув недокуренную сигарету, журналистка вошла в холл и пригляделась к красавчику. На его лице было написано отчаяние пополам с растерянностью, потому как администраторша и мент, наученные горьким опытом, почти шептались и парень ничего не мог услышать.
Серафима даже пожалела его: такой несчастный вид был у красавчика.
Что ж, парня стоит взять на заметку. Ведет он себя весьма странно, и хорошо бы узнать, какого черта его так интересовал разговор тетки и толстяка.
«Хм, а сама-то, можно подумать, не подслушивала! – сказала себе Серафима, но тотчас возразила: – Но ведь мне и в самом деле было нужно! И я-то точно знаю, что никого не убивала!»
Глава 5
– Ой! – Девушка вздрогнула. – Что такое?
– Алла, простите, я просто хотела с вами поговорить. Вы же знаете, кого убили?
– Ну да. Геннадия Рощина из седьмого номера. – Губы у Аллы дрогнули, но она справилась с собой. – Вот кошмар-то, правда?
– А кто же это был? Я постояльцев по именам не знаю.
– Ну, молодой такой, волосы прилизанные, лицо красное. Он обычно за крайним столиком сидел.
Красномордый! Серафиму тряхнуло, словно от удара током. Ничего себе совпаденьице!
– А как его убили? И когда? Милиция что-нибудь говорила? А кто его нашел?
Алла посмотрела на нее внимательным и долгим взглядом.
– Я журналистка, – пояснила Серафима, понимая, что ее настойчивый интерес может показаться странным. – Пишу для московской газеты о криминале, и это профессиональное – интересоваться преступлениями. Вы расскажете мне?
– Только если будете писать, не упоминайте обо мне, пожалуйста! Я сюда подработать приехала и маленькую дочку привезла, она малокровием болеет. Ни к чему квартирной хозяйке мое имя видеть в криминальной хронике, она и так женщина нервная... Пойдемте на веранду, там спокойнее.
– А милиция не запрещала выходить из помещения?
– Не знаю, лично мне ничего не говорили. Пойдемте.
Очутившись на веранде, они синхронно схватились за сигареты и закурили.
– Его Надя нашла. Самая молоденькая из горничных, – поведала Алла. – Она шла по этажу и вдруг увидела приоткрытую дверь номера этого Рощина. У нас тут была пара случаев краж из номеров, мы постояльцев предупреждаем, чтобы двери запирали на ключ. И хозяева велят нам внимательно по сторонам смотреть. Надька постучала в дверь и спросила, все ли в порядке. Ну разумеется, ей никто не ответил. Она потопталась у двери еще немного, потом вошла и увидела этого парня на кровати. Кровищи – море!
И Алла трясущимися руками вытянула из пачки следующую сигарету.
– Как его убили?
– Кажется, застрелили. Так по крайней мере менты между собой говорили, я случайно услышала.
– Вот дела... – растерянно протянула Серафима.
– А вы что, собираетесь статью об этом писать?
– Вряд ли, я же в отпуске. – Она облокотилась на перила и устремила взгляд в сторону башен. Несмотря на ранний час, солнце уже грело вовсю.
Они с Аллой докурили и вернулись обратно в холл. Никакой информации у горничной больше не было, да и откуда бы ей взяться – от милиции, судя по всему, ничего не добьешься.
Это убийство всерьез обеспокоило Серафиму. Она никак не могла отделаться от мысли, что еще вчера Красномордый был жив, бодр и весел, пил пиво, прогуливался по набережной, а сегодня уже лежит в луже крови и смотрит в потолок мертвым взглядом. Было в этом что-то неправильное, несправедливое.
И еще этот загадочный и, что греха таить, жутко подозрительный Иванцов. Зачем он преследовал Красномордого? Прятался за спинами прохожих, таскался следом за ним по набережной? Хотел узнать, какое пиво тот предпочитает?
Бред, полный бред!
В холле-столовой уже царила форменная неразбериха. Судя по всему, следственная группа никак не могла решить, что делать: то ли допрашивать людей, то ли сначала дать им позавтракать. Постояльцы нервными стайками перемещались по холлу, выходили на улицу, но дальше веранды никого из них не пускали. Внизу стоял милиционер и бдительно следил, чтобы ни одна живая душа не покинула территорию гостиницы.
Администраторша была за своей конторкой и пила из мензурки остро пахнущую валерьянку. Напротив восседал толстый тип с поросячьим складчатым затылком, держал на коленях фуражку и утирался платочком.
Кажется, завтрака сегодня можно не ждать.
Серафима с тоской подумала о ставшей уже привычной чашке крепкого кофе в «Байкере». Ярик, наверное, гадает, куда запропастилась его подруга: вечером не явилась, утром тоже... А почему бы не попросить у Аллы кофе?
Она зашла за стойку, откуда вела дверь в кухню. Разумеется, постояльцам там было не место, но Серафима решила, что в экстренной ситуации правила можно и нарушить. Аллы в кухне не было: там сидела лишь пожилая тетка в несвежем белом халате и нервно курила в открытую форточку.
– Что нужно? – спросила она грубо.
– Извините, я хотела кофе попросить.
– Чего? Вы не видите, что тут творится?
– Вижу. – Серафима рассердилась: тетка говорила таким тоном, будто журналистка сама же и пристукнула парня, а потом явилась клянчить кофе. – Я вижу и то, что вы курите на кухне, хотя это наверняка запрещено. Кроме того, завтраки входят в стоимость путевки, а я прошу всего лишь чашку кофе!
Тетка выслушала ее тираду и изменилась в лице. Она выкинула окурок в окно, разболтала в чашке растворимый кофе и опасливо, словно гранату без чеки, протянула ее Серафиме.
– Спасибо, – кротко поблагодарила та и удалилась. Приткнулась возле стойки, попивая невкусный слабенький кофе. Отсюда был слышен диалог администраторши с милиционером, и Серафима невольно навострила уши.
Ничего интересного администраторша не говорила, только причитала и всхлипывала. Мент тоскливо задавал вопросы и записывал что-то в блокнотик.
Из их сумбурной беседы Серафима уяснила только, что убийство произошло ночью. Сторож никого постороннего не заметил, замки на дверях были в полном порядке.
Но когда милиционер упомянул окно в коридорчике возле лестницы, журналистка насторожилась. Неужели ее ночные приключения не остались незамеченными? Только этого еще не хватало!
Оказывается, сторож рассказал милиции, что поздно вечером услышал из своей будки стук окна и отправился проверить, все ли в порядке. Окно было незаперто, хотя по правилам гостиницы ночью все должно быть закрыто. Услышав об этом, администраторша перестала рыдать и воззрилась на мента.
– Так это что же получается, в окно влез преступник?
– Получается, так. Сторож божится, что двери запирал тщательно, а про это окно забыл.
– Забыл! Вот штраф с него слупим, так перестанет забывать! – прошипела тетка недовольно.
– Ну вот. В двенадцать часов сторож услышал стук окна, подумал, что оно от ветра распахнулось, и запер на задвижку.
– А убили его во сколько?
– Это экспертиза определит. – Мент вытер платочком вспотевший лоб. – Но предположительно между двенадцатью и часом ночи. Вероятнее всего, в половине первого.
Администраторша облегченно вздохнула и прижала руки к груди.
– А я-то переживала, что кто-то из постояльцев. Но ведь это посторонний человек был, правда? Влез в окно и пристукнул паренька! Ваня, не надо наших гостей дергать обысками, а то ведь разбежится народ! Думаю, хозяева гостиницы найдут, как тебя и ребят отблагодарить. – Она понизила голос и многозначительно посмотрела на мента, который, видимо, был ее хорошим знакомым.
У Серафимы похолодело в желудке, чашка выскользнула из ее пальцев, ставших вдруг чужими, и со звоном разлетелась на куски. Администраторша и толстый милиционер синхронно обернулись и подозрительно уставились на девушку.
– Простите, я не нарочно, – пробормотала она.
– Девушка, вы не видите: тут допрос идет! – недовольно пробурчал мент. – Не мешайте! Сядьте вон за столик и ждите, вам зададут несколько вопросов.
– Спасибо, мне уже задали.
Но от стойки все же пришлось отойти. Серафима напрягала слух, устроившись чуть поодаль, за свободным столиком, но ничего не услышала. Ладно, и той информации, что она получила, ей хватило с лихвой.
Судя по всему, менты считают, будто бы в открытое окошко под лестницей проник преступник, вошел в номер Рощина и застрелил его. Но фокус в том, что в окно влезла именно Серафима и почти сразу же сторож запер его. Так как же убийца попал в гостиницу?
Ох, чует ее сердце, из-за дурацкого обыска в доме Иванцова все пойдет кувырком. Все равно ничего толком Серафима так и не узнала, зато проблем заполучила больше чем достаточно. Теперь это злосчастное окно будет ассоциироваться именно с преступником, и, может, следствие из-за этого пойдет по неверному пути.
Но признаваться в содеянном никак нельзя! Серафима на секунду представила, как рассказывает милиции о том, что тайком проникла в дом Сергея Иванцова, а потом, крадучись, словно вор, влезла в гостиницу через окно.
Да они просто арестуют ее по подозрению в убийстве, и дело с концом!
От такого невезения Серафима едва не застонала. Ей срочно требовалось успокоиться, а для этого хорошо бы выйти на улицу и покурить. На терраску уже выползли несколько постояльцев, они дружно дымили и обсуждали последние новости. Серафима отвернулась от них, чтобы никто не заметил ее бледного лица и лихорадочно блестевших глаз, и принялась глазеть в окно. Через него было хорошо видно все, что происходит в холле, в том числе и голубоглазого красавчика.
Он стоял на том же месте, откуда пять минут назад прогнали Серафиму, и явно прислушивался к тому, как допрашивают администраторшу.
Здрасьте, приехали! А этому-то что надо? Он как-то связан с преступлением или просто любопытствует?
Щелчком отшвырнув недокуренную сигарету, журналистка вошла в холл и пригляделась к красавчику. На его лице было написано отчаяние пополам с растерянностью, потому как администраторша и мент, наученные горьким опытом, почти шептались и парень ничего не мог услышать.
Серафима даже пожалела его: такой несчастный вид был у красавчика.
Что ж, парня стоит взять на заметку. Ведет он себя весьма странно, и хорошо бы узнать, какого черта его так интересовал разговор тетки и толстяка.
«Хм, а сама-то, можно подумать, не подслушивала! – сказала себе Серафима, но тотчас возразила: – Но ведь мне и в самом деле было нужно! И я-то точно знаю, что никого не убивала!»
Глава 5
Через час представители органов убрались из гостиницы, к великому облегчению постояльцев, которые не смогли сдержать дружного радостного возгласа. Завтраком их так и не накормили и, кажется, не собирались, поэтому народ потянулся к выходу и разбежался по близлежащим кафешкам.
Не стала исключением и Серафима. Она отправилась, разумеется, в неизменный «Байкер», к которому успела привыкнуть и даже прикипеть душой.
Ярик был на месте. Сонный, но страшно обаятельный, он трепался с двумя пигалицами в бикини, которые потягивали кока-колу со льдом.
Серафима уселась на высоченный стул, по традиции попрыгала на пружинящем сиденье и махнула казанове рукой:
– Привет труженикам полей!
Ярик тут же метнулся к ней и припал к ручке. Серафима с удовлетворением проследила за ревнивыми взглядами девиц. Пустячок, а приятно.
– Привет, красотка. Что будешь? Оранжад? Виски? Кипяченое молоко?
– Яичницу с беконом и гренки, – велела Серафима. – И кофе тащи побольше, иначе мне крышка.
– Ага, вижу, у вас действительно ЧП, – констатировал Ярик и умчался в кухню.
– Как жаль, что некоторые не умеют вовремя остановиться и клеятся к молоденьким мальчикам, хотя им пора уже на подтяжку фейса записываться, – демонстративно пробормотала одна из пигалиц. Серафима, не сдержавшись, расхохоталась.
Когда Ярик вернулся с заказом, девчонок уже не было.
– Ты что, клиентов моих разгоняешь?
– Очень надо, – пробормотала Серафима, с наслаждением разглядывая огромную, словно луну, яичницу с розовыми вкраплениями бекона. – О, какой кайф!
– Ты ешь, ешь, а потом расскажешь мне, кого у вас там в «Приюте» замочили.
– А ты-то откуда знаешь? – Серафима вытаращила на него глаза, забыв проглотить кусок.
– Ну, детка, спроси что поумнее. Городишко тут маленький, всем все известно. Менты мимо нас промчались как на пожар, а в таком количестве они только на убийства и выезжают.
– Ну вот, а я хотела тебе новость рассказать.
– Так расскажи, а то я толком ничего и не знаю.
И Серафима, жуя яичницу, посвятила Ярослава в суть дела, разумеется, не сообщая ничего о своей вчерашней вылазке в тыл врага. Хотя и горела желанием хоть с кем-то поделиться, но – по зрелом размышлении – сочла это излишним.
В конце концов, с Яриком она знакома от силы четыре дня, а дело крайне серьезное.
– Весело. – Парень уселся напротив и принялся деловито протирать пепельницы. – У вас там, наверное, народ шмонают?
– Не сказала бы. Вроде как преступник со стороны, влез в гостиницу через окно, – неуверенно промямлила Серафима.
– А кого кокнули-то?
– Да парня одного, Рощин его фамилия.
– Что мне фамилия? Зовут как? Внешность?
– Ярик, а тебе-то зачем? – с подозрением осведомилась Серафима.
– Интересно же! Не часто у нас тут убивают.
– Интересно ему! Геннадием парня звали. Лицо красное, круглое, причесочка такая... прилизанная. Молодой, лет тридцать.
– Ага, помню такого, заходил, – тут же отреагировал Ярослав. – Он тут уже не первый год отдыхает.
– Как, ты его и раньше тут видел?
– Ага, в прошлом году.
– Слушай, Яр, как-то мне не верится, – медленно произнесла Серафима. – На этом побережье тысячи людей отдыхают, ты что, всех помнишь?
Ярослав вытащил пачку сигарет из кармана потертых джинсов, оглянулся, не видит ли кто (барменам запрещалось курить на рабочем месте), и придвинул поближе пепельницу.
– Во-первых, ты мыслишь московскими мерками, – сказал он веско и пустил дым элегантными колечками. – Там действительно никто друг друга не знает. Но я работаю здесь уже третье лето, и, поверь, каждый год мелькают одни и те же лица. Во-вторых, у меня очень хорошая память, а работа такая, что постоянно приходится общаться с людьми. Да и потом у этого Геннадия рожа примечательная очень... была. Ну что, я удовлетворил твое любопытство?
– Вполне. – Серафима улыбнулась ему и тоже закурила. – Так что там с этим Рощиным?
– А ничего. В прошлом году он здесь частенько околачивался. Наверное, тоже в вашем «Приюте» жил.
– С чего ты взял?
– Если бы он останавливался в одном из санаториев или в большой гостинице, то ходил бы в другие бары, наш на окраине, а ближайшая гостиница здесь – этот несчастный «Приют».
– Ты ничего подозрительного в его поведении не замечал?
– Не-а, – легко ответил Ярослав и потушил сигарету. – Все как у людей: вино, дискотека, девчонки...
– Кто ж его убил, спрашивается? – протянула Серафима и отхлебнула кофе.
– Может, воры? Из номера ничего не пропало?
– Понятия не имею, может, и пропало, да менты разве скажут?
– Ну да. Ты, солнце, будь поосторожнее, дверь на ночь запирай.
– Ага, – буркнула Серафима, погружаясь в свои мысли.
Это проклятое окно ее очень беспокоило. Если бы она дала волю мыслям и как следует все обдумала, проблема взволновала бы ее еще больше. Но музыка, гремевшая из ресторанчиков, радостные вопли купающихся и голос Ярика, озабоченно рассуждающего о нынешней криминальной обстановке, мешали ей сосредоточиться.
Серафима выкурила еще одну сигарету, отказалась от очередной чашки кофе и слезла со стула.
– Я пойду. Что-то настроение на нуле.
– Мне тоже пора, спать хочу – умираю! Ночка выдалась горячая, пахали как лошади.
– Так почему же ты еще не дома, в кроватке?
– Во-первых, я ждал тебя: ты вчера не появилась, и я беспокоился. А во-вторых, в нашем балагане разве поспишь?
Ярик с приятелями, студентами, подрабатывающими на каникулах, снимали вскладчину частный дом неподалеку от «Приюта». В каждой комнате жило по два человека, и можно представить, какой шум-гам воцарялся в доме утром. Кроме того, сосед по комнате каждую ночь приводил новую девчонку, а утром они продолжали свои утехи, нимало не стесняясь присутствия Ярослава.
– Наверное, мои все еще спариваются. – Он тоскливо взглянул на часы и зевнул. – Пойду разгонять, а то устроили, понимаешь, дом свиданий!
– Вечером увидимся. Сегодня я точно приду.
– Отлично! – обрадовался Ярослав. – Тебе бесплатный коктейль от заведения. А второй – лично от меня.
Ярик по доброте душевной не брал с нее денег за напитки по вечерам, и это здорово экономило ее и без того тщедушные финансы. Бюджет Серафимы был изрядно подорван: только на путевку и авиабилеты ушла львиная доля отложенной на отпуск заначки, а ведь еще хотелось ужинать в ресторанчиках с видом на море, покупать минералку в огромных количествах (не пить же воду из-под крана, брр-р), танцевать по вечерам... А на зарплату журналистки особенно не пошикуешь.
К стойке подошла пожилая женщина, неожиданно легко взгромоздилась на мотоциклетное сиденье и похлопала по стойке, привлекая внимание Ярика.
– Привет, красавчик! Сделай-ка мне кока-колы со льдом.
При виде энергичной бабульки Ярик широко улыбнулся и подмигнул Серафиме.
Впрочем, называть эту даму бабулькой язык не поворачивался. Ей было под семьдесят, но глаза ее сияли боевым задорным блеском, на губах – яркая помада, одета в льняной брючный костюм. Пальцы унизаны кольцами, короткая стильная стрижка, на шее болтается дорогущий мобильник.
Ничего себе бабулька!
Серафима вспомнила, что видела ее в гостинице, и улыбнулась соседке.
– А я вас знаю, вы тоже из «Приюта», – радостно сказала дама и поболтала соломинкой в стакане с колой, разгоняя кубики льда. – Я лично вчера только приехала – и тебе пожалуйста! Тут же на убийство нарвалась! Натуральный детектив! Как вас зовут?
– Серафима.
– А меня – Ярослав, – встрял бармен. Дама одарила его дружелюбной улыбкой.
– Агата. Вполне детективное имя, правда? И никаких отчеств, я их не признаю! В конце концов, я еще довольно молода.
Серафима невольно прыснула, и Ярик недовольно блеснул глазами, словно говоря: мало того что из-за тебя ушли такие перспективные девочки, так ты еще и старушку оскорбляешь! Но Агата нисколько не обиделась.
– Так вот, о нашем убийстве, – продолжала она, попивая ледяную колу. – Все это кажется странным. Я лично не верю, что преступник влез в окно! Какого черта, там же сторож в будке сидит, он должен был смотреть, чтобы никто посторонний не ошивался на территории.
– Спал, наверное, – пожала плечами Серафима.
– Спал! – Агата фыркнула. – По шее бы ему дать, этому сторожу. Прошляпил самое интересное!
– Не волнуйтесь, думаю, теперь он будет лучше приглядывать, и вы будете в безопасности, – заботливо сказал Ярослав.
– Молодой человек, я разве сказала, что беспокоюсь о безопасности? Мне просто до жути интересно узнать, кто убийца! И зачем вообще пристукнули этого типа? Может, это была отвергнутая любовница или брошенная жена, как вы считаете?
Серафиме тоже хотелось бы знать, кто убийца, но обсуждать эту тему с эксцентричной леди она не стала.
– Я уже собиралась уходить, – сказала она, извиняясь.
– Вечером встретимся. – Ярик перегнулся через стойку и чмокнул ее в щеку. – Если не придешь, я сам заявлюсь к тебе, тем более мне интересно взглянуть на место преступления.
Заплатив за свою яичницу и кофе, Серафима помахала обоим и направилась к выходу. Сзади доносился оживленный голос Агаты, перебирающей кандидатуры на роль убийцы.
Выйдя на набережную, Серафима задумчиво купила мороженое, так же задумчиво съела его в тени какого-то раскидистого дерева. Надо было решить, что делать, но на нее вдруг напал странный ступор.
Солнце заливало набережную, с пляжа доносились радостные вопли купающихся, к продавцам холодного пива и мороженого змеились очереди. Погода наконец-то наладилась, и все здравые люди уже давно нежатся на горячем песочке, одна только растяпа Соколовская стоит столбом посреди улицы и размышляет об убийстве.
«У тебя отпуск, дура! – сказала она себе и решительно зашагала к гостинице, решив взять в номере купальник. – Надо воспользоваться удачной погодой и бежать на море. Не ты ли жаловалась на скуку и отвратительные дожди? Так вот, лови момент и не теряйся».
Но за то время, пока Серафима шла до гостиницы, из ее головы успели выветриться все благоразумные решения. Мысли об убийстве вытеснили все остальное.
Итак, что мы имеем? Ужасное стечение обстоятельств, вот что! Вероятно, Серафимин ангел-хранитель в тот момент занимался более важными делами, или судьба нарочно подстроила ей такую пакость: ведь обыск в чужом доме и ее проникновение в гостиницу через окно почти совпали по времени с убийством! И теперь Серафима не может никому рассказать о своих подвигах, потому что действия ее были, мягко говоря, не совсем законными.
Да еще и Иванцов может прознать о том, что в его доме наглым образом пошарили, порылись в вещах, и прибить пронырливую журналистку, а ведь ей всего двадцать семь и хочется еще пожить на свете!
Как там поступают все сыщики в детективах? Первым делом они восстанавливают картину происшедшего. По прикидкам, все обстояло следующим образом: в одиннадцать тридцать – по правилам гостиницы – сторож запирает высокие металлические ворота, калитку в дальней части сада, а также проверяет все окна на первом этаже: в холле, под лестницей и в коридоре. После этого двери гостиницы закрываются на ключ. Если отдыхающие где-то развлекаются допоздна, они должны позвонить в звонок на воротах, сторож впустит их в гостиницу, а потом снова все закроет.
В двенадцать в гостиницу вернулся шпион-разведчик Серафима Соколовская. Открыто было только злосчастное окно, которое сторож почему-то не проверил. После того как Серафима влезла в помещение, словно тать в ночи, дядька, услышавший шум, прибежал и окно закрыл.
А спустя еще тридцать минут, в половине первого ночи, Рощин был убит в своем номере.
Будь Серафима на месте ментов, она бы тоже решила, что в двенадцать часов в гостиницу проник убийца и именно его слышал сторож. И само собой, выстраивала бы версии на основании этого факта.
Вот только сама Серафима пряталась в тот момент в туалете и слышала, как сторож закрывает окно, а значит, никакой преступник уже не мог забраться этим путем в гостиницу.
Она вытащила сигареты и закурила – это помогало ей упорядочить мысли. Когда Серафима писала статьи, ее кот обычно в ужасе прятался, не в силах терпеть облако дыма, которое окутывало компьютер и сидящую за ним журналистку, потому что курила она в эти часы как паровоз.
Подумав, Серафима решила, что получается два варианта развития событий. Первый: преступник вошел в гостиницу нормальным путем, через дверь, до одиннадцати тридцати. Ну, к примеру, притворился чьим-то гостем и преспокойно миновал администраторшу. Второй вариант: убийца влез в окошко в тот самый временной промежуток между одиннадцатью тридцатью и полуночью, то есть проделал примерно те же действия, что и Серафима. Перелез где-то через забор, прокрался к гостинице и нашел незапертое окно.
Казалось бы, все логично. Но что-то в этих вариантах Серафиму не устраивало.
За поворотом показалось белое здание гостинички. Серафима отшвырнула окурок и прибавила шаг.
В холле было мало народу – постояльцы разошлись по своим делам, горничные убирали в номерах, только администраторша сидела за своей конторкой и увлеченно трепалась по телефону. Она уже вполне отошла от пережитых волнений, глаза блестели.
Увидев Серафиму, она понизила голос и буркнула в трубку:
– Я тебе перезвоню.
– Ключик дайте, пожалуйста.
– Пожалуйста.
Но, получив ключ, Серафима не торопилась уходить. Она облокотилась на конторку и театрально вздохнула.
– Никак в себя не приду от этих жутких событий, – пожаловалась она администраторше. – А вы? Никогда бы не подумала, что приеду в отпуск, а тут кого-то пристукнут.
– Всякое бывает. Не волнуйтесь, милиция его быстро отыщет. А мы на этой неделе пригласим охранников, так что можете быть спокойны.
– Охранники! Это хорошо! – вскричала Серафима кретинским голосом. – А то я прямо вся волнуюсь, и руки дрожат, как подумаю, что ко мне тоже мог кто-то проникнуть... А вы никого постороннего здесь не видели?
– К нам постороннему человеку не так-то просто попасть, – сказала администраторша и нетерпеливо покосилась на телефон. – Пока двери не закроют, здесь все время я дежурю или моя сменщица. И никаких людей с улицы просто так не пускаем.
– Ну а если я, к примеру, захочу гостя привести? – смущенно поинтересовалась Серафима. – Мужчину? Ну вы понимаете?
Лицо администраторши выразило все, что она думает о распущенности некоторых дамочек. Сначала Иванцова пыталась закадрить, теперь вот мужиков собралась водить...
– Ну это чисто теоретически, – заторопилась журналистка. – Так как, можно гостей приводить?
– Если только вы с этим гостем вместе пройдете и он запишется в журнал, – высокомерно пояснила тетка. – Просто так не пустим. Раньше были у нас случаи, приезжали девицы на заработки, ну вы понимаете... И каждый день у них новые мужики, а то и по несколько штук.
– Одновременно? – с живым любопытством спросила Серафима.
– Слава Богу, нет! Но хозяева нам строго запретили пускать посторонних просто так. А то бордель устроили в приличной гостинице!
– Так, значит, никто к постояльцам в тот день не приходил?
– Никто! И милиции я уже об этом сказала.
– А вдруг вам нужно отлучиться? Тогда кто угодно может войти и...
– Я всегда оставляю замену, если у меня какие-то дела. Прошу посидеть одну из горничных! – отрезала тетка.
Что и требовалось доказать. Войти в гостиницу убийца не мог, оставалось только по-партизански лезть в окно.
Не стала исключением и Серафима. Она отправилась, разумеется, в неизменный «Байкер», к которому успела привыкнуть и даже прикипеть душой.
Ярик был на месте. Сонный, но страшно обаятельный, он трепался с двумя пигалицами в бикини, которые потягивали кока-колу со льдом.
Серафима уселась на высоченный стул, по традиции попрыгала на пружинящем сиденье и махнула казанове рукой:
– Привет труженикам полей!
Ярик тут же метнулся к ней и припал к ручке. Серафима с удовлетворением проследила за ревнивыми взглядами девиц. Пустячок, а приятно.
– Привет, красотка. Что будешь? Оранжад? Виски? Кипяченое молоко?
– Яичницу с беконом и гренки, – велела Серафима. – И кофе тащи побольше, иначе мне крышка.
– Ага, вижу, у вас действительно ЧП, – констатировал Ярик и умчался в кухню.
– Как жаль, что некоторые не умеют вовремя остановиться и клеятся к молоденьким мальчикам, хотя им пора уже на подтяжку фейса записываться, – демонстративно пробормотала одна из пигалиц. Серафима, не сдержавшись, расхохоталась.
Когда Ярик вернулся с заказом, девчонок уже не было.
– Ты что, клиентов моих разгоняешь?
– Очень надо, – пробормотала Серафима, с наслаждением разглядывая огромную, словно луну, яичницу с розовыми вкраплениями бекона. – О, какой кайф!
– Ты ешь, ешь, а потом расскажешь мне, кого у вас там в «Приюте» замочили.
– А ты-то откуда знаешь? – Серафима вытаращила на него глаза, забыв проглотить кусок.
– Ну, детка, спроси что поумнее. Городишко тут маленький, всем все известно. Менты мимо нас промчались как на пожар, а в таком количестве они только на убийства и выезжают.
– Ну вот, а я хотела тебе новость рассказать.
– Так расскажи, а то я толком ничего и не знаю.
И Серафима, жуя яичницу, посвятила Ярослава в суть дела, разумеется, не сообщая ничего о своей вчерашней вылазке в тыл врага. Хотя и горела желанием хоть с кем-то поделиться, но – по зрелом размышлении – сочла это излишним.
В конце концов, с Яриком она знакома от силы четыре дня, а дело крайне серьезное.
– Весело. – Парень уселся напротив и принялся деловито протирать пепельницы. – У вас там, наверное, народ шмонают?
– Не сказала бы. Вроде как преступник со стороны, влез в гостиницу через окно, – неуверенно промямлила Серафима.
– А кого кокнули-то?
– Да парня одного, Рощин его фамилия.
– Что мне фамилия? Зовут как? Внешность?
– Ярик, а тебе-то зачем? – с подозрением осведомилась Серафима.
– Интересно же! Не часто у нас тут убивают.
– Интересно ему! Геннадием парня звали. Лицо красное, круглое, причесочка такая... прилизанная. Молодой, лет тридцать.
– Ага, помню такого, заходил, – тут же отреагировал Ярослав. – Он тут уже не первый год отдыхает.
– Как, ты его и раньше тут видел?
– Ага, в прошлом году.
– Слушай, Яр, как-то мне не верится, – медленно произнесла Серафима. – На этом побережье тысячи людей отдыхают, ты что, всех помнишь?
Ярослав вытащил пачку сигарет из кармана потертых джинсов, оглянулся, не видит ли кто (барменам запрещалось курить на рабочем месте), и придвинул поближе пепельницу.
– Во-первых, ты мыслишь московскими мерками, – сказал он веско и пустил дым элегантными колечками. – Там действительно никто друг друга не знает. Но я работаю здесь уже третье лето, и, поверь, каждый год мелькают одни и те же лица. Во-вторых, у меня очень хорошая память, а работа такая, что постоянно приходится общаться с людьми. Да и потом у этого Геннадия рожа примечательная очень... была. Ну что, я удовлетворил твое любопытство?
– Вполне. – Серафима улыбнулась ему и тоже закурила. – Так что там с этим Рощиным?
– А ничего. В прошлом году он здесь частенько околачивался. Наверное, тоже в вашем «Приюте» жил.
– С чего ты взял?
– Если бы он останавливался в одном из санаториев или в большой гостинице, то ходил бы в другие бары, наш на окраине, а ближайшая гостиница здесь – этот несчастный «Приют».
– Ты ничего подозрительного в его поведении не замечал?
– Не-а, – легко ответил Ярослав и потушил сигарету. – Все как у людей: вино, дискотека, девчонки...
– Кто ж его убил, спрашивается? – протянула Серафима и отхлебнула кофе.
– Может, воры? Из номера ничего не пропало?
– Понятия не имею, может, и пропало, да менты разве скажут?
– Ну да. Ты, солнце, будь поосторожнее, дверь на ночь запирай.
– Ага, – буркнула Серафима, погружаясь в свои мысли.
Это проклятое окно ее очень беспокоило. Если бы она дала волю мыслям и как следует все обдумала, проблема взволновала бы ее еще больше. Но музыка, гремевшая из ресторанчиков, радостные вопли купающихся и голос Ярика, озабоченно рассуждающего о нынешней криминальной обстановке, мешали ей сосредоточиться.
Серафима выкурила еще одну сигарету, отказалась от очередной чашки кофе и слезла со стула.
– Я пойду. Что-то настроение на нуле.
– Мне тоже пора, спать хочу – умираю! Ночка выдалась горячая, пахали как лошади.
– Так почему же ты еще не дома, в кроватке?
– Во-первых, я ждал тебя: ты вчера не появилась, и я беспокоился. А во-вторых, в нашем балагане разве поспишь?
Ярик с приятелями, студентами, подрабатывающими на каникулах, снимали вскладчину частный дом неподалеку от «Приюта». В каждой комнате жило по два человека, и можно представить, какой шум-гам воцарялся в доме утром. Кроме того, сосед по комнате каждую ночь приводил новую девчонку, а утром они продолжали свои утехи, нимало не стесняясь присутствия Ярослава.
– Наверное, мои все еще спариваются. – Он тоскливо взглянул на часы и зевнул. – Пойду разгонять, а то устроили, понимаешь, дом свиданий!
– Вечером увидимся. Сегодня я точно приду.
– Отлично! – обрадовался Ярослав. – Тебе бесплатный коктейль от заведения. А второй – лично от меня.
Ярик по доброте душевной не брал с нее денег за напитки по вечерам, и это здорово экономило ее и без того тщедушные финансы. Бюджет Серафимы был изрядно подорван: только на путевку и авиабилеты ушла львиная доля отложенной на отпуск заначки, а ведь еще хотелось ужинать в ресторанчиках с видом на море, покупать минералку в огромных количествах (не пить же воду из-под крана, брр-р), танцевать по вечерам... А на зарплату журналистки особенно не пошикуешь.
К стойке подошла пожилая женщина, неожиданно легко взгромоздилась на мотоциклетное сиденье и похлопала по стойке, привлекая внимание Ярика.
– Привет, красавчик! Сделай-ка мне кока-колы со льдом.
При виде энергичной бабульки Ярик широко улыбнулся и подмигнул Серафиме.
Впрочем, называть эту даму бабулькой язык не поворачивался. Ей было под семьдесят, но глаза ее сияли боевым задорным блеском, на губах – яркая помада, одета в льняной брючный костюм. Пальцы унизаны кольцами, короткая стильная стрижка, на шее болтается дорогущий мобильник.
Ничего себе бабулька!
Серафима вспомнила, что видела ее в гостинице, и улыбнулась соседке.
– А я вас знаю, вы тоже из «Приюта», – радостно сказала дама и поболтала соломинкой в стакане с колой, разгоняя кубики льда. – Я лично вчера только приехала – и тебе пожалуйста! Тут же на убийство нарвалась! Натуральный детектив! Как вас зовут?
– Серафима.
– А меня – Ярослав, – встрял бармен. Дама одарила его дружелюбной улыбкой.
– Агата. Вполне детективное имя, правда? И никаких отчеств, я их не признаю! В конце концов, я еще довольно молода.
Серафима невольно прыснула, и Ярик недовольно блеснул глазами, словно говоря: мало того что из-за тебя ушли такие перспективные девочки, так ты еще и старушку оскорбляешь! Но Агата нисколько не обиделась.
– Так вот, о нашем убийстве, – продолжала она, попивая ледяную колу. – Все это кажется странным. Я лично не верю, что преступник влез в окно! Какого черта, там же сторож в будке сидит, он должен был смотреть, чтобы никто посторонний не ошивался на территории.
– Спал, наверное, – пожала плечами Серафима.
– Спал! – Агата фыркнула. – По шее бы ему дать, этому сторожу. Прошляпил самое интересное!
– Не волнуйтесь, думаю, теперь он будет лучше приглядывать, и вы будете в безопасности, – заботливо сказал Ярослав.
– Молодой человек, я разве сказала, что беспокоюсь о безопасности? Мне просто до жути интересно узнать, кто убийца! И зачем вообще пристукнули этого типа? Может, это была отвергнутая любовница или брошенная жена, как вы считаете?
Серафиме тоже хотелось бы знать, кто убийца, но обсуждать эту тему с эксцентричной леди она не стала.
– Я уже собиралась уходить, – сказала она, извиняясь.
– Вечером встретимся. – Ярик перегнулся через стойку и чмокнул ее в щеку. – Если не придешь, я сам заявлюсь к тебе, тем более мне интересно взглянуть на место преступления.
Заплатив за свою яичницу и кофе, Серафима помахала обоим и направилась к выходу. Сзади доносился оживленный голос Агаты, перебирающей кандидатуры на роль убийцы.
Выйдя на набережную, Серафима задумчиво купила мороженое, так же задумчиво съела его в тени какого-то раскидистого дерева. Надо было решить, что делать, но на нее вдруг напал странный ступор.
Солнце заливало набережную, с пляжа доносились радостные вопли купающихся, к продавцам холодного пива и мороженого змеились очереди. Погода наконец-то наладилась, и все здравые люди уже давно нежатся на горячем песочке, одна только растяпа Соколовская стоит столбом посреди улицы и размышляет об убийстве.
«У тебя отпуск, дура! – сказала она себе и решительно зашагала к гостинице, решив взять в номере купальник. – Надо воспользоваться удачной погодой и бежать на море. Не ты ли жаловалась на скуку и отвратительные дожди? Так вот, лови момент и не теряйся».
Но за то время, пока Серафима шла до гостиницы, из ее головы успели выветриться все благоразумные решения. Мысли об убийстве вытеснили все остальное.
Итак, что мы имеем? Ужасное стечение обстоятельств, вот что! Вероятно, Серафимин ангел-хранитель в тот момент занимался более важными делами, или судьба нарочно подстроила ей такую пакость: ведь обыск в чужом доме и ее проникновение в гостиницу через окно почти совпали по времени с убийством! И теперь Серафима не может никому рассказать о своих подвигах, потому что действия ее были, мягко говоря, не совсем законными.
Да еще и Иванцов может прознать о том, что в его доме наглым образом пошарили, порылись в вещах, и прибить пронырливую журналистку, а ведь ей всего двадцать семь и хочется еще пожить на свете!
Как там поступают все сыщики в детективах? Первым делом они восстанавливают картину происшедшего. По прикидкам, все обстояло следующим образом: в одиннадцать тридцать – по правилам гостиницы – сторож запирает высокие металлические ворота, калитку в дальней части сада, а также проверяет все окна на первом этаже: в холле, под лестницей и в коридоре. После этого двери гостиницы закрываются на ключ. Если отдыхающие где-то развлекаются допоздна, они должны позвонить в звонок на воротах, сторож впустит их в гостиницу, а потом снова все закроет.
В двенадцать в гостиницу вернулся шпион-разведчик Серафима Соколовская. Открыто было только злосчастное окно, которое сторож почему-то не проверил. После того как Серафима влезла в помещение, словно тать в ночи, дядька, услышавший шум, прибежал и окно закрыл.
А спустя еще тридцать минут, в половине первого ночи, Рощин был убит в своем номере.
Будь Серафима на месте ментов, она бы тоже решила, что в двенадцать часов в гостиницу проник убийца и именно его слышал сторож. И само собой, выстраивала бы версии на основании этого факта.
Вот только сама Серафима пряталась в тот момент в туалете и слышала, как сторож закрывает окно, а значит, никакой преступник уже не мог забраться этим путем в гостиницу.
Она вытащила сигареты и закурила – это помогало ей упорядочить мысли. Когда Серафима писала статьи, ее кот обычно в ужасе прятался, не в силах терпеть облако дыма, которое окутывало компьютер и сидящую за ним журналистку, потому что курила она в эти часы как паровоз.
Подумав, Серафима решила, что получается два варианта развития событий. Первый: преступник вошел в гостиницу нормальным путем, через дверь, до одиннадцати тридцати. Ну, к примеру, притворился чьим-то гостем и преспокойно миновал администраторшу. Второй вариант: убийца влез в окошко в тот самый временной промежуток между одиннадцатью тридцатью и полуночью, то есть проделал примерно те же действия, что и Серафима. Перелез где-то через забор, прокрался к гостинице и нашел незапертое окно.
Казалось бы, все логично. Но что-то в этих вариантах Серафиму не устраивало.
За поворотом показалось белое здание гостинички. Серафима отшвырнула окурок и прибавила шаг.
В холле было мало народу – постояльцы разошлись по своим делам, горничные убирали в номерах, только администраторша сидела за своей конторкой и увлеченно трепалась по телефону. Она уже вполне отошла от пережитых волнений, глаза блестели.
Увидев Серафиму, она понизила голос и буркнула в трубку:
– Я тебе перезвоню.
– Ключик дайте, пожалуйста.
– Пожалуйста.
Но, получив ключ, Серафима не торопилась уходить. Она облокотилась на конторку и театрально вздохнула.
– Никак в себя не приду от этих жутких событий, – пожаловалась она администраторше. – А вы? Никогда бы не подумала, что приеду в отпуск, а тут кого-то пристукнут.
– Всякое бывает. Не волнуйтесь, милиция его быстро отыщет. А мы на этой неделе пригласим охранников, так что можете быть спокойны.
– Охранники! Это хорошо! – вскричала Серафима кретинским голосом. – А то я прямо вся волнуюсь, и руки дрожат, как подумаю, что ко мне тоже мог кто-то проникнуть... А вы никого постороннего здесь не видели?
– К нам постороннему человеку не так-то просто попасть, – сказала администраторша и нетерпеливо покосилась на телефон. – Пока двери не закроют, здесь все время я дежурю или моя сменщица. И никаких людей с улицы просто так не пускаем.
– Ну а если я, к примеру, захочу гостя привести? – смущенно поинтересовалась Серафима. – Мужчину? Ну вы понимаете?
Лицо администраторши выразило все, что она думает о распущенности некоторых дамочек. Сначала Иванцова пыталась закадрить, теперь вот мужиков собралась водить...
– Ну это чисто теоретически, – заторопилась журналистка. – Так как, можно гостей приводить?
– Если только вы с этим гостем вместе пройдете и он запишется в журнал, – высокомерно пояснила тетка. – Просто так не пустим. Раньше были у нас случаи, приезжали девицы на заработки, ну вы понимаете... И каждый день у них новые мужики, а то и по несколько штук.
– Одновременно? – с живым любопытством спросила Серафима.
– Слава Богу, нет! Но хозяева нам строго запретили пускать посторонних просто так. А то бордель устроили в приличной гостинице!
– Так, значит, никто к постояльцам в тот день не приходил?
– Никто! И милиции я уже об этом сказала.
– А вдруг вам нужно отлучиться? Тогда кто угодно может войти и...
– Я всегда оставляю замену, если у меня какие-то дела. Прошу посидеть одну из горничных! – отрезала тетка.
Что и требовалось доказать. Войти в гостиницу убийца не мог, оставалось только по-партизански лезть в окно.