– Скажите, а преступник не мог проникнуть в гостиницу другим путем?
«Как ты надоела со своими вопросами, – сказал красноречивый взгляд администраторши. – Мне еще с подругами надо обсудить убийство, а тут ты...»
– Милиция все окна утром проверила. Они запираются изнутри, так что сами понимаете. И двери были заперты. Сторож клянется, что все окна, кроме того, в коридорчике, он проверял.
– Увольнять надо таких сторожей, – веско заметила Серафима, ни на минуту не выпадая из образа кретинки. – Он еще и пьяный, наверное, был?
Этого администраторша уже снести не смогла. Она фальшиво улыбнулась и потянулась к телефонной трубке.
– Простите, мне надо сделать очень срочный звонок... э-э-э... поставщикам продуктов. Вы все выяснили, что хотели?
– Кажется, да. Если у меня еще возникнут вопросы, я могу к вам обращаться?
Тетка скривилась, покивала и принялась торопливо тыкать пальцем в кнопки. Решив, что на сегодня достаточно, Серафима оставила ее в покое. Проходя мимо лестницы, она не удержалась и подошла к окну, в которое накануне вечером влезла вымокшая с головы до ног.
Отсюда хорошо просматривалась будочка сторожа возле ворот. Сам сторож тоже мог видеть это окно и, наверное, именно поэтому не стал проверять его вечером. Очень интересно! Серафима задумчиво побарабанила по подоконнику.
Если ее рассуждения верны, то у преступника могло быть только полчаса для того, чтобы проникнуть в коридорчик под лестницей. Но была одна загвоздка, которая делала эту версию неубедительной.
Ливень, который так неожиданно пошел вчера, когда Серафима шла по саду. Только благодаря плотной стене дождя она смогла добежать до здания незамеченной и залезть в окно под прикрытием розового куста. И она могла бы поклясться, что никого поблизости не было. Преступник не смог бы пересечь открытое пространство так, чтобы его не увидел сторож. Или мог?
Маловероятно. Серафима несколько раз видела, как он орлиным взором осматривает вверенную ему территорию, по крайней мере в первые час-два после закрытия ворот. Да и потом ему приходилось бодрствовать, ведь некоторые постояльцы заявлялись глубокой ночью, возвращаясь с дискотек и из ресторанов.
Значит, пока дождь не начался, этот предполагаемый преступник не мог прокрасться к гостинице незамеченным. А сторож запер окно уже через несколько минут после того, как обрушился этот сумасшедший ливень, так что...
Так что вывод напрашивался сам собой: убийство совершил кто-то из гостиницы. И Серафима теперь была в этом почти уверена.
Глава 6
Глава 7
«Как ты надоела со своими вопросами, – сказал красноречивый взгляд администраторши. – Мне еще с подругами надо обсудить убийство, а тут ты...»
– Милиция все окна утром проверила. Они запираются изнутри, так что сами понимаете. И двери были заперты. Сторож клянется, что все окна, кроме того, в коридорчике, он проверял.
– Увольнять надо таких сторожей, – веско заметила Серафима, ни на минуту не выпадая из образа кретинки. – Он еще и пьяный, наверное, был?
Этого администраторша уже снести не смогла. Она фальшиво улыбнулась и потянулась к телефонной трубке.
– Простите, мне надо сделать очень срочный звонок... э-э-э... поставщикам продуктов. Вы все выяснили, что хотели?
– Кажется, да. Если у меня еще возникнут вопросы, я могу к вам обращаться?
Тетка скривилась, покивала и принялась торопливо тыкать пальцем в кнопки. Решив, что на сегодня достаточно, Серафима оставила ее в покое. Проходя мимо лестницы, она не удержалась и подошла к окну, в которое накануне вечером влезла вымокшая с головы до ног.
Отсюда хорошо просматривалась будочка сторожа возле ворот. Сам сторож тоже мог видеть это окно и, наверное, именно поэтому не стал проверять его вечером. Очень интересно! Серафима задумчиво побарабанила по подоконнику.
Если ее рассуждения верны, то у преступника могло быть только полчаса для того, чтобы проникнуть в коридорчик под лестницей. Но была одна загвоздка, которая делала эту версию неубедительной.
Ливень, который так неожиданно пошел вчера, когда Серафима шла по саду. Только благодаря плотной стене дождя она смогла добежать до здания незамеченной и залезть в окно под прикрытием розового куста. И она могла бы поклясться, что никого поблизости не было. Преступник не смог бы пересечь открытое пространство так, чтобы его не увидел сторож. Или мог?
Маловероятно. Серафима несколько раз видела, как он орлиным взором осматривает вверенную ему территорию, по крайней мере в первые час-два после закрытия ворот. Да и потом ему приходилось бодрствовать, ведь некоторые постояльцы заявлялись глубокой ночью, возвращаясь с дискотек и из ресторанов.
Значит, пока дождь не начался, этот предполагаемый преступник не мог прокрасться к гостинице незамеченным. А сторож запер окно уже через несколько минут после того, как обрушился этот сумасшедший ливень, так что...
Так что вывод напрашивался сам собой: убийство совершил кто-то из гостиницы. И Серафима теперь была в этом почти уверена.
Глава 6
На пляж журналистка не пошла, здраво рассудив, что купания-загорания потеряют свою прелесть, если она все время будет думать об убийстве. А ни о чем другом думать пока не получалось.
Озадаченная своим открытием, Серафима выкурила две сигареты подряд, сидя на подоконнике в своем номере и невидящим взглядом глядя на синеватые горы вдали. Постучалась горничная Алла, попросила разрешения сделать уборку, но Серафима мягко выпроводила ее. Сейчас ей было не до порядка в комнате.
Что бы все это значило?
Убийца кто-то из своих, как принято говорить в детективах. Вернее, кто-то из постояльцев, что совершенно одно и то же. Впрочем, персонал тоже живет в комнатках, в дальнем крыле, а значит, попадает под подозрение. В большинстве здесь работают приезжие, девушки из разных городов, которые хотят и на море побывать, и ребенку устроить отдых, и денег заработать, как Алла, например. Только противная администраторша – местная и живет где-то неподалеку.
И как узнать, кто убил?
Впрочем, Серафима могла назвать пока одну лишь кандидатуру на роль убийцы. Сергей Иванцов, аферист и мошенник, который очень подозрительно себя вел, следил за беднягой Рощиным, а потом поспешно съехал из гостиницы. Впрочем, если быть справедливой, Иванцов бы не успел совершить убийство, ведь Серафима вчера чуть не столкнулась с ним нос к носу в его домишке. А потом она стремглав летела по улице, желая как можно скорее добраться до гостиницы...
А жаль. Иванцов был бы самым подходящим подозреваемым, с его-то профессией и послужным списком!
У Серафимы уже голова шла кругом. Мало ей было работы в Москве, в родной редакции, так она еще и в отпуске умудряется влезать в расследования. Вот только здесь ей никто за это не платит!
Приближалось время обеда, солнце стояло уже высоко и палило, словно на экваторе. Серафима почувствовала, что изрядно поджарилась на своем подоконнике, а нос так почти наверняка облезет.
Можно было отправиться на набережную и пообедать там как белый человек: официанты, музыка, хорошая еда, бокал вина... Здешняя убогая больничная пища достала Серафиму до самых печенок. Но она героически решила остаться и понаблюдать за отдыхающими. Ведь кто-то из них вчера ночью застрелил красномордого Рощина!
Хорошо бы завести знакомство с кем-нибудь из местной милиции, чтобы ненавязчиво интересоваться ходом расследования. Или попробовать позвонить знакомым ребятам в Москву: вдруг кто-то из них знаком с милиционерами из здешнего угрозыска?
Спрыгнув с подоконника, Серафима отправилась в ванную, где с наслаждением приняла прохладный душ. Потом быстро высушила волосы и с сомнением покосилась на косметичку.
Ей страшно не хотелось выходить к обеду в своем обычном, непритязательном виде – хвостик, никакой косметики, потрепанные джинсовые шорты. Присутствие голубоглазого красавчика ее беспокоило, не хотелось при нем выглядеть лахудрой, хотя Серафима отлично понимала, что шансов у нее мало. Один из тысячи. Или из миллиона.
Но раз так, какого черта она будет старательно красить глаза и делать на голове романтические кудри? Красавчик не из тех мужчин, которые клюют на среднестатистических девиц, им подавай моделей с ногами от ушей.
В общем, Серафима решила не заниматься ерундой и не устраивать из своего обеда показательное выступление. Шорты и «конский хвост» даже лучше, ведь она сможет понаблюдать за отдыхающими, не привлекая к себе ненужного внимания.
Впрочем, внимания красавчика она тоже не привлечет, ну да и Бог бы с ним!
Любимая подруга Машка обычно ругала Серафиму на чем свет стоит за ее непонятно откуда взявшиеся комплексы и полное неумение с ними бороться. «Соколовская, да ты же симпатичная девка, откуда ты взялась такая, на голову ушибленная?!» – кричала она в сердцах, когда на Серафиму нападал очередной приступ неуверенности и самоедства.
Но Машкины усилия не слишком помогали избавлению от комплексов, которые на благодатной почве цвели пышным цветом.
Шорты и майка, изрядно запыленные кроссовки, неизменный крошечный рюкзачок на спине... Спустя несколько минут Серафима была уже готова. Она заперла дверь в номер и прошла к лестнице.
Народ уже подтягивался к обеду. Проигнорировав зазывные взгляды омерзительной парочки – Жирдяя и Хорька, а также холодно-презрительные – провинциальной красотки Камиллы, Серафима уселась за столик в самом дальнем углу столовой. Отсюда было очень удобно разглядывать присутствующих.
Первым на глаза попался блондин в гавайских шортах. Его лицо было еще более кислым, чем всегда. Крысиная мордочка с вечным выражением брезгливости. Отвратительный тип! Но разумеется, Жирдяй и Хорек – вне конкуренции.
Камилла и ее муж, как всегда, в ссоре, это написано у них на физиономиях.
Неподалеку от них сидит молодой парень, весь из себя изысканный и смазливый. Короткая стрижка явно сделана в дорогом салоне, на пальце кольцо-печатка, льняные брюки и белоснежная рубашка, сквозь которую просвечивает смуглая кожа. «То ли голубой, то ли альфонс, – решила Серафима. – Или стриптизер на отдыхе».
Спустилось чопорное семейство из люкса на втором этаже. Элегантно одетый и благоухающий дорогой туалетной водой папа, мама с манерами королевы-матери. Их восемнадцатилетний сын держался словно наследный принц: девчонкам глазки не строил, не улыбался, посматривал вокруг надменно и горделиво.
«Ну и компания подобралась, – мысленно ужаснулась Серафима. – Ни одного нормального человека... Кроме красавчика, конечно!»
Сердце екнуло. Голубоглазый брюнет вошел в холл, осмотрелся по сторонам и уселся напротив Крысеныша. Серафима пожирала глазами свою ожившую мечту, потом спохватилась, что ведет себя неприлично, и торопливо отвела глаза.
В другом конце холла, за сдвинутыми столами, шумно размещалось большое польское семейство. Взрослые громогласно переговаривались, усаживали детей, которые нипочем не хотели сидеть спокойно на своих местах, а порывались куда-то бежать. Серафима с интересом разглядывала их и слушала незнакомую речь. Ну эти, наверное, вряд ли причастны к убийству, хотя всякое может быть.
В этот момент в столовую с улицы вошла детективная дама Агата, вся в белом льне, в широкополой шляпе, радостно улыбнулась Серафиме и направилась прямиком к ней.
– Привет, как дела? Я вот по крепости гуляла, нащелкала, наверное, сотню снимков! Такая красота! А вы там не были?
– Нет еще, все никак не соберусь, – ответила журналистка, лихорадочно раздумывая, как бы ненавязчиво избавиться от соседки. Болтать с Агатой ей не хотелось, а в том, что болтать придется, сомнений не было – дама казалась чрезвычайно деятельной и общительной.
– Вы много потеряли. – Агата небрежно бросила на стол дорогой фотоаппарат и плюхнулась на стул. – Такие развалины живописные... Хотя у вас, молодых, наверное, есть дела поважнее, чем древние камни. К примеру, курортные романы... Или убийства...
Она подмигнула Серафиме, опешившей от такой проницательности. К счастью, в этот момент начали разносить блюда с едой, и тема сама собой увяла.
– Приятного аппетита. – Алла ловко расставила на столе тарелки с супом и жареной рыбой, без напоминаний принесла Серафиме неизменную минералку с лимоном и приветливо перекинулась несколькими словами с Агатой.
После великолепной Яриковой яичницы с беконом есть скучный гостиничный суп не хотелось, и Серафима вяло поковыряла кусок холодной рыбы.
– Кстати, очень удачное место, – заметила Агата оживленно.
– О чем вы?
– Из этого уголка великолепно просматриваются все столики, можно сколько хочешь глазеть на людей, а на тебя никто не обратит внимания!
Серафима чуть не подавилась рыбой и с тревогой предположила, что на лице у нее, должно быть, написаны все мысли и чувства, крупными буквами, чтобы всем было видно. Или бабка – ясновидящая?
Чтобы избежать дальнейших щекотливых вопросов, обед пришлось свернуть. Серафима отодвинула рыбу, попросила Аллу принести чай и, пожелав Агате приятного дня, сбежала на террасу. Там она выпила чай и выкурила сигарету, сидя за шатким столиком в тени огромного зонта.
Потом загремела дверца в высоких металлических воротах, и на территорию гостиницы вошли трое в милицейской форме, среди них был и тот самый толстяк, который шептался с администраторшей. Проходя мимо столика, они по очереди смерили журналистку заинтересованными взглядами, уделив особое внимание ногам в коротеньких шортах. Серафима тоже заинтересовалась, но, разумеется, не внешними данными милиционеров (тем более что красотой все трое отнюдь не блистали). Вот тебе и возможность попытаться завести знакомство с кем-то из них, дабы выудить побольше информации.
Она вскочила, грохнув легким пластиковым креслом, затушила сигарету и догнала представителей власти.
– Простите...
– Что такое, девушка? – Все трое оглянулись и уставились на Серафиму.
– Я хотела бы поинтересоваться, как проходит расследование. Вот мое удостоверение, я журналистка из Москвы.
Увидев корочки «Криминальной хроники» милиционеры дружно помрачнели и рявкнули одновременно в три глотки:
– Только журналистов нам тут не хватало!
– Девушка, никаких комментариев, ясно вам?
– Откуда ты взялась такая шустрая, да еще и из Москвы?
– Я в отпуске и пока не пишу никаких репортажей. Как вы смотрите на то, чтобы выпить пива в соседнем баре и обсудить это убийство? – поспешно предложила Серафима, пряча корочки в карман.
Ее даже не удостоили ответом. Все правильно, сработала она совершенно по-дилетантски. Никто не стал бы рассказывать о ходе следствия неизвестной девчонке, тем более журналистке. Московские ребята без проблем делились с ней информацией, но эти связи Серафима налаживала не один месяц, холила их и лелеяла, в свою очередь, оказывая приятелям из розыска ответные услуги.
Ей стало стыдно и отчасти смешно. «Хорошо, что никто из знакомых об этом не узнает, – подумала Серафима. – А то потешались бы надо мной до самой пенсии!»
Менты уже вошли в холл, разговоры за столиками тут же смолкли. Администраторша выскочила навстречу, захлопотала, засуетилась, повелительно махнула рукой в сторону кухни:
– Девочки, быстренько обед для гостей. У нас сегодня рыбка жареная, попробуете?
Рыбка посетителей не заинтересовала, видимо, они уже были осведомлены о качестве здешней кухни. Двое ментов пошли на кухню – то ли персонал опрашивать, то ли в поисках чего-то повкуснее рыбы.
А толстяк, утирающий лоб, заговорил с администраторшей, и та повела его к дверям, ведущим к лестнице. Нет, нельзя было упускать такой шанс!
Придав лицу независимое выражение, Серафима пересекла холл, увидела сквозь стеклянные двери, что администраторша и мент шепчутся возле того самого злополучного окна, и моментально приняла решение. Толкнула двери, прошествовала мимо парочки, как будто к лестнице, но в последний момент затормозила и на цыпочках прокралась к туалету. Тому самому, в котором пряталась вчера ночью, заслышав шаги сторожа.
Кажется, она обречена вечно прятаться в этом сортире для персонала!
Дверь, к счастью, оказалась незапертой. Серафима облегченно вздохнула и заскочила в темную комнатку. Отсюда был прекрасно слышен громкий свистящий шепот, и журналистка приникла ухом к замочной скважине.
– ...удалось выяснить, что он к убийству непричастен, – пробубнил мент.
– Но он так внезапно съехал и поселился совсем рядом! Я считаю, это очень подозрительно.
Ага, тетка тоже заподозрила Иванцова! Это интересно!
– Он все объяснил. К нему скоро приезжает девушка, вот он и снял дом, чтобы им было удобнее. Номер, говорит, совсем маленький был, неудобный.
– Подумаешь, какие мы нежные! – обиженно просвистела администраторша. – Но что ему стоило соврать?
– У него алиби на этот вечер. Они пьянствовали с Бузукиным, новоселье отмечали.
– Алкаш! – презрительно бросила администраторша. – Но кто тогда убил? Ты смотри, неприятностей нам не надо, пусть это будет кто-то посторонний. А то народ разбежится.
– Можно подумать, я сам решаю, кто убийца!
– А то нет! Ваня, не смеши меня! Найди какого-нибудь бомжа и повесь на него это убийство.
– Поучи, поучи меня работать. Сказано тебе: найдем преступника. А не найдем, так тебе какая разница?
– Мне – большая, – буркнула тетка. – Если гостиница разорится, я работу потеряю. Так что, точно Иванцов невиновен?
– Говорю же, у него алиби.
– Побольше верь алкашам! У его собутыльников небось в глазах двоится, а то и троится.
– Блин, да все мы проверили, он пил с Бузукиным, потом вернулся домой – соседи видели свет в окнах, – взял бутылку вина. Якобы не мог пить бузукинский самогон, чистый спирт, говорит! И вернулся, его люди видели. Так что с ним все чисто.
Серафима напряженно прислушивалась к разговору, но вдруг совсем рядом что-то зазвенело, как будто кто-то задел ногой пустое металлическое ведро. Шепот тут же стих, и в замочную скважину девушка увидела, что администраторша и мент уходят из коридорчика.
Черт возьми, неужели это она что-то зацепила? Но Серафима могла бы поклясться, что сидела неподвижно, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть лишний раз!
Темнота в углу вдруг пошевелилась и вздохнула. Серафима обмерла. Ладони стали влажными, в спине похолодело.
– Кто здесь? – спросила она, но горло перехватило, и получился невразумительный тоненький писк.
Она нащупала дверную ручку и приготовилась бежать, но услышала в коридоре голоса. Администраторша выговаривала горничной за неубранный люкс, мент монотонно бубнил, кажется, разговаривал по мобильному телефону.
– Тут кто-то есть? – снова прошептала Серафима, решив обороняться до последнего. Она пошарила по стене, почувствовала под ладонями дверцы стенного шкафа и нашла на полке большой секатор. Так-то лучше!
В углу туалета кто-то стоял. Глаза Серафимы уже привыкли к темноте, и она увидела очертания человеческой фигуры, вжавшейся в стену. С минуту она и человек в углу молча выжидали. Никакой угрозы от него пока не исходило, и, кажется, испугался он ничуть не меньше, чем журналистка.
Серафима вдруг представила, что человек смирно сидел в туалете, никому не мешал, делал свои дела, а она вдруг ворвалась в комнату и принялась подслушивать чужую беседу в коридоре. Ясно, что этот тип перепугался до смерти!
Она даже хихикнула, представив сцену в красках, но потом решила, что версия – бредовее некуда. Человек для начала бы заперся и к тому же не сидел бы в темноте.
– Ну так кто здесь? – спросила она, но уже не испуганно, а скорее раздраженно.
– Я, – ответила темнота мужским шепотом.
– «Я» – бывают разные, – проинформировала его Серафима, вспомнив любимый мультфильм. – Вы что тут делаете? И почему в темноте?
– А вы кто такая?
М-да, крайне содержательный разговор!
– Я сейчас включу свет, – пригрозила она. – А еще у меня секатор, так что не делайте глупостей.
– Больно надо! – хмыкнул невидимый парень. – И секатор можете положить на место, я неопасный.
– Так что вы тут делаете?!
– Кажется, то же, что и вы. Подслушиваю.
Не сдержавшись, Серафима фыркнула: уж очень комичной была ситуация. Следовало немедленно вытащить этого типа на свет и разобраться, что к чему.
Она глянула в замочную скважину, никого поблизости не увидела, высунула руку и пошарила по стене в поисках выключателя. Наконец вожделенная кнопка нашлась, свет залил крошечную комнатку, и Серафима от неожиданности ойкнула.
Перед ней стоял голубоглазый красавчик брюнет, ожившая мечта ее жизни.
Озадаченная своим открытием, Серафима выкурила две сигареты подряд, сидя на подоконнике в своем номере и невидящим взглядом глядя на синеватые горы вдали. Постучалась горничная Алла, попросила разрешения сделать уборку, но Серафима мягко выпроводила ее. Сейчас ей было не до порядка в комнате.
Что бы все это значило?
Убийца кто-то из своих, как принято говорить в детективах. Вернее, кто-то из постояльцев, что совершенно одно и то же. Впрочем, персонал тоже живет в комнатках, в дальнем крыле, а значит, попадает под подозрение. В большинстве здесь работают приезжие, девушки из разных городов, которые хотят и на море побывать, и ребенку устроить отдых, и денег заработать, как Алла, например. Только противная администраторша – местная и живет где-то неподалеку.
И как узнать, кто убил?
Впрочем, Серафима могла назвать пока одну лишь кандидатуру на роль убийцы. Сергей Иванцов, аферист и мошенник, который очень подозрительно себя вел, следил за беднягой Рощиным, а потом поспешно съехал из гостиницы. Впрочем, если быть справедливой, Иванцов бы не успел совершить убийство, ведь Серафима вчера чуть не столкнулась с ним нос к носу в его домишке. А потом она стремглав летела по улице, желая как можно скорее добраться до гостиницы...
А жаль. Иванцов был бы самым подходящим подозреваемым, с его-то профессией и послужным списком!
У Серафимы уже голова шла кругом. Мало ей было работы в Москве, в родной редакции, так она еще и в отпуске умудряется влезать в расследования. Вот только здесь ей никто за это не платит!
Приближалось время обеда, солнце стояло уже высоко и палило, словно на экваторе. Серафима почувствовала, что изрядно поджарилась на своем подоконнике, а нос так почти наверняка облезет.
Можно было отправиться на набережную и пообедать там как белый человек: официанты, музыка, хорошая еда, бокал вина... Здешняя убогая больничная пища достала Серафиму до самых печенок. Но она героически решила остаться и понаблюдать за отдыхающими. Ведь кто-то из них вчера ночью застрелил красномордого Рощина!
Хорошо бы завести знакомство с кем-нибудь из местной милиции, чтобы ненавязчиво интересоваться ходом расследования. Или попробовать позвонить знакомым ребятам в Москву: вдруг кто-то из них знаком с милиционерами из здешнего угрозыска?
Спрыгнув с подоконника, Серафима отправилась в ванную, где с наслаждением приняла прохладный душ. Потом быстро высушила волосы и с сомнением покосилась на косметичку.
Ей страшно не хотелось выходить к обеду в своем обычном, непритязательном виде – хвостик, никакой косметики, потрепанные джинсовые шорты. Присутствие голубоглазого красавчика ее беспокоило, не хотелось при нем выглядеть лахудрой, хотя Серафима отлично понимала, что шансов у нее мало. Один из тысячи. Или из миллиона.
Но раз так, какого черта она будет старательно красить глаза и делать на голове романтические кудри? Красавчик не из тех мужчин, которые клюют на среднестатистических девиц, им подавай моделей с ногами от ушей.
В общем, Серафима решила не заниматься ерундой и не устраивать из своего обеда показательное выступление. Шорты и «конский хвост» даже лучше, ведь она сможет понаблюдать за отдыхающими, не привлекая к себе ненужного внимания.
Впрочем, внимания красавчика она тоже не привлечет, ну да и Бог бы с ним!
Любимая подруга Машка обычно ругала Серафиму на чем свет стоит за ее непонятно откуда взявшиеся комплексы и полное неумение с ними бороться. «Соколовская, да ты же симпатичная девка, откуда ты взялась такая, на голову ушибленная?!» – кричала она в сердцах, когда на Серафиму нападал очередной приступ неуверенности и самоедства.
Но Машкины усилия не слишком помогали избавлению от комплексов, которые на благодатной почве цвели пышным цветом.
Шорты и майка, изрядно запыленные кроссовки, неизменный крошечный рюкзачок на спине... Спустя несколько минут Серафима была уже готова. Она заперла дверь в номер и прошла к лестнице.
Народ уже подтягивался к обеду. Проигнорировав зазывные взгляды омерзительной парочки – Жирдяя и Хорька, а также холодно-презрительные – провинциальной красотки Камиллы, Серафима уселась за столик в самом дальнем углу столовой. Отсюда было очень удобно разглядывать присутствующих.
Первым на глаза попался блондин в гавайских шортах. Его лицо было еще более кислым, чем всегда. Крысиная мордочка с вечным выражением брезгливости. Отвратительный тип! Но разумеется, Жирдяй и Хорек – вне конкуренции.
Камилла и ее муж, как всегда, в ссоре, это написано у них на физиономиях.
Неподалеку от них сидит молодой парень, весь из себя изысканный и смазливый. Короткая стрижка явно сделана в дорогом салоне, на пальце кольцо-печатка, льняные брюки и белоснежная рубашка, сквозь которую просвечивает смуглая кожа. «То ли голубой, то ли альфонс, – решила Серафима. – Или стриптизер на отдыхе».
Спустилось чопорное семейство из люкса на втором этаже. Элегантно одетый и благоухающий дорогой туалетной водой папа, мама с манерами королевы-матери. Их восемнадцатилетний сын держался словно наследный принц: девчонкам глазки не строил, не улыбался, посматривал вокруг надменно и горделиво.
«Ну и компания подобралась, – мысленно ужаснулась Серафима. – Ни одного нормального человека... Кроме красавчика, конечно!»
Сердце екнуло. Голубоглазый брюнет вошел в холл, осмотрелся по сторонам и уселся напротив Крысеныша. Серафима пожирала глазами свою ожившую мечту, потом спохватилась, что ведет себя неприлично, и торопливо отвела глаза.
В другом конце холла, за сдвинутыми столами, шумно размещалось большое польское семейство. Взрослые громогласно переговаривались, усаживали детей, которые нипочем не хотели сидеть спокойно на своих местах, а порывались куда-то бежать. Серафима с интересом разглядывала их и слушала незнакомую речь. Ну эти, наверное, вряд ли причастны к убийству, хотя всякое может быть.
В этот момент в столовую с улицы вошла детективная дама Агата, вся в белом льне, в широкополой шляпе, радостно улыбнулась Серафиме и направилась прямиком к ней.
– Привет, как дела? Я вот по крепости гуляла, нащелкала, наверное, сотню снимков! Такая красота! А вы там не были?
– Нет еще, все никак не соберусь, – ответила журналистка, лихорадочно раздумывая, как бы ненавязчиво избавиться от соседки. Болтать с Агатой ей не хотелось, а в том, что болтать придется, сомнений не было – дама казалась чрезвычайно деятельной и общительной.
– Вы много потеряли. – Агата небрежно бросила на стол дорогой фотоаппарат и плюхнулась на стул. – Такие развалины живописные... Хотя у вас, молодых, наверное, есть дела поважнее, чем древние камни. К примеру, курортные романы... Или убийства...
Она подмигнула Серафиме, опешившей от такой проницательности. К счастью, в этот момент начали разносить блюда с едой, и тема сама собой увяла.
– Приятного аппетита. – Алла ловко расставила на столе тарелки с супом и жареной рыбой, без напоминаний принесла Серафиме неизменную минералку с лимоном и приветливо перекинулась несколькими словами с Агатой.
После великолепной Яриковой яичницы с беконом есть скучный гостиничный суп не хотелось, и Серафима вяло поковыряла кусок холодной рыбы.
– Кстати, очень удачное место, – заметила Агата оживленно.
– О чем вы?
– Из этого уголка великолепно просматриваются все столики, можно сколько хочешь глазеть на людей, а на тебя никто не обратит внимания!
Серафима чуть не подавилась рыбой и с тревогой предположила, что на лице у нее, должно быть, написаны все мысли и чувства, крупными буквами, чтобы всем было видно. Или бабка – ясновидящая?
Чтобы избежать дальнейших щекотливых вопросов, обед пришлось свернуть. Серафима отодвинула рыбу, попросила Аллу принести чай и, пожелав Агате приятного дня, сбежала на террасу. Там она выпила чай и выкурила сигарету, сидя за шатким столиком в тени огромного зонта.
Потом загремела дверца в высоких металлических воротах, и на территорию гостиницы вошли трое в милицейской форме, среди них был и тот самый толстяк, который шептался с администраторшей. Проходя мимо столика, они по очереди смерили журналистку заинтересованными взглядами, уделив особое внимание ногам в коротеньких шортах. Серафима тоже заинтересовалась, но, разумеется, не внешними данными милиционеров (тем более что красотой все трое отнюдь не блистали). Вот тебе и возможность попытаться завести знакомство с кем-то из них, дабы выудить побольше информации.
Она вскочила, грохнув легким пластиковым креслом, затушила сигарету и догнала представителей власти.
– Простите...
– Что такое, девушка? – Все трое оглянулись и уставились на Серафиму.
– Я хотела бы поинтересоваться, как проходит расследование. Вот мое удостоверение, я журналистка из Москвы.
Увидев корочки «Криминальной хроники» милиционеры дружно помрачнели и рявкнули одновременно в три глотки:
– Только журналистов нам тут не хватало!
– Девушка, никаких комментариев, ясно вам?
– Откуда ты взялась такая шустрая, да еще и из Москвы?
– Я в отпуске и пока не пишу никаких репортажей. Как вы смотрите на то, чтобы выпить пива в соседнем баре и обсудить это убийство? – поспешно предложила Серафима, пряча корочки в карман.
Ее даже не удостоили ответом. Все правильно, сработала она совершенно по-дилетантски. Никто не стал бы рассказывать о ходе следствия неизвестной девчонке, тем более журналистке. Московские ребята без проблем делились с ней информацией, но эти связи Серафима налаживала не один месяц, холила их и лелеяла, в свою очередь, оказывая приятелям из розыска ответные услуги.
Ей стало стыдно и отчасти смешно. «Хорошо, что никто из знакомых об этом не узнает, – подумала Серафима. – А то потешались бы надо мной до самой пенсии!»
Менты уже вошли в холл, разговоры за столиками тут же смолкли. Администраторша выскочила навстречу, захлопотала, засуетилась, повелительно махнула рукой в сторону кухни:
– Девочки, быстренько обед для гостей. У нас сегодня рыбка жареная, попробуете?
Рыбка посетителей не заинтересовала, видимо, они уже были осведомлены о качестве здешней кухни. Двое ментов пошли на кухню – то ли персонал опрашивать, то ли в поисках чего-то повкуснее рыбы.
А толстяк, утирающий лоб, заговорил с администраторшей, и та повела его к дверям, ведущим к лестнице. Нет, нельзя было упускать такой шанс!
Придав лицу независимое выражение, Серафима пересекла холл, увидела сквозь стеклянные двери, что администраторша и мент шепчутся возле того самого злополучного окна, и моментально приняла решение. Толкнула двери, прошествовала мимо парочки, как будто к лестнице, но в последний момент затормозила и на цыпочках прокралась к туалету. Тому самому, в котором пряталась вчера ночью, заслышав шаги сторожа.
Кажется, она обречена вечно прятаться в этом сортире для персонала!
Дверь, к счастью, оказалась незапертой. Серафима облегченно вздохнула и заскочила в темную комнатку. Отсюда был прекрасно слышен громкий свистящий шепот, и журналистка приникла ухом к замочной скважине.
– ...удалось выяснить, что он к убийству непричастен, – пробубнил мент.
– Но он так внезапно съехал и поселился совсем рядом! Я считаю, это очень подозрительно.
Ага, тетка тоже заподозрила Иванцова! Это интересно!
– Он все объяснил. К нему скоро приезжает девушка, вот он и снял дом, чтобы им было удобнее. Номер, говорит, совсем маленький был, неудобный.
– Подумаешь, какие мы нежные! – обиженно просвистела администраторша. – Но что ему стоило соврать?
– У него алиби на этот вечер. Они пьянствовали с Бузукиным, новоселье отмечали.
– Алкаш! – презрительно бросила администраторша. – Но кто тогда убил? Ты смотри, неприятностей нам не надо, пусть это будет кто-то посторонний. А то народ разбежится.
– Можно подумать, я сам решаю, кто убийца!
– А то нет! Ваня, не смеши меня! Найди какого-нибудь бомжа и повесь на него это убийство.
– Поучи, поучи меня работать. Сказано тебе: найдем преступника. А не найдем, так тебе какая разница?
– Мне – большая, – буркнула тетка. – Если гостиница разорится, я работу потеряю. Так что, точно Иванцов невиновен?
– Говорю же, у него алиби.
– Побольше верь алкашам! У его собутыльников небось в глазах двоится, а то и троится.
– Блин, да все мы проверили, он пил с Бузукиным, потом вернулся домой – соседи видели свет в окнах, – взял бутылку вина. Якобы не мог пить бузукинский самогон, чистый спирт, говорит! И вернулся, его люди видели. Так что с ним все чисто.
Серафима напряженно прислушивалась к разговору, но вдруг совсем рядом что-то зазвенело, как будто кто-то задел ногой пустое металлическое ведро. Шепот тут же стих, и в замочную скважину девушка увидела, что администраторша и мент уходят из коридорчика.
Черт возьми, неужели это она что-то зацепила? Но Серафима могла бы поклясться, что сидела неподвижно, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть лишний раз!
Темнота в углу вдруг пошевелилась и вздохнула. Серафима обмерла. Ладони стали влажными, в спине похолодело.
– Кто здесь? – спросила она, но горло перехватило, и получился невразумительный тоненький писк.
Она нащупала дверную ручку и приготовилась бежать, но услышала в коридоре голоса. Администраторша выговаривала горничной за неубранный люкс, мент монотонно бубнил, кажется, разговаривал по мобильному телефону.
– Тут кто-то есть? – снова прошептала Серафима, решив обороняться до последнего. Она пошарила по стене, почувствовала под ладонями дверцы стенного шкафа и нашла на полке большой секатор. Так-то лучше!
В углу туалета кто-то стоял. Глаза Серафимы уже привыкли к темноте, и она увидела очертания человеческой фигуры, вжавшейся в стену. С минуту она и человек в углу молча выжидали. Никакой угрозы от него пока не исходило, и, кажется, испугался он ничуть не меньше, чем журналистка.
Серафима вдруг представила, что человек смирно сидел в туалете, никому не мешал, делал свои дела, а она вдруг ворвалась в комнату и принялась подслушивать чужую беседу в коридоре. Ясно, что этот тип перепугался до смерти!
Она даже хихикнула, представив сцену в красках, но потом решила, что версия – бредовее некуда. Человек для начала бы заперся и к тому же не сидел бы в темноте.
– Ну так кто здесь? – спросила она, но уже не испуганно, а скорее раздраженно.
– Я, – ответила темнота мужским шепотом.
– «Я» – бывают разные, – проинформировала его Серафима, вспомнив любимый мультфильм. – Вы что тут делаете? И почему в темноте?
– А вы кто такая?
М-да, крайне содержательный разговор!
– Я сейчас включу свет, – пригрозила она. – А еще у меня секатор, так что не делайте глупостей.
– Больно надо! – хмыкнул невидимый парень. – И секатор можете положить на место, я неопасный.
– Так что вы тут делаете?!
– Кажется, то же, что и вы. Подслушиваю.
Не сдержавшись, Серафима фыркнула: уж очень комичной была ситуация. Следовало немедленно вытащить этого типа на свет и разобраться, что к чему.
Она глянула в замочную скважину, никого поблизости не увидела, высунула руку и пошарила по стене в поисках выключателя. Наконец вожделенная кнопка нашлась, свет залил крошечную комнатку, и Серафима от неожиданности ойкнула.
Перед ней стоял голубоглазый красавчик брюнет, ожившая мечта ее жизни.
Глава 7
Никогда еще Серафима не чувствовала себя столь глупо. Красавчик стоял в углу за унитазом и был явно смущен. В руках он держал швабру, вероятно, рассчитывая обороняться ею от незваного гостя.
Сообразив, что со шваброй в руках он выглядит совершенно по-идиотски, голубоглазый вылез из угла, опять зацепив ногой ведро.
– Не могли сидеть потише? – упрекнула его Серафима. – А если бы кто-то услышал?
– Я нечаянно. Дурацкое ведро стоит тут совершенно не к месту!
– Никто не предполагал, что туалет станут использовать как место для подслушивания. – Серафима опять нервно хихикнула.
– Да, может, расскажете, какого черта вам понадобилось слушать чужие разговоры?
– Жажду услышать то же самое и от вас, – парировала она. – Кстати, могли бы следить за лицом, ваш интерес к убийству и расследованию я заметила еще утром.
– Ага, можно подумать, это не вы околачивались возле стойки, пытаясь подслушать, о чем толкуют милиционер и эта противная баба за конторкой!
Серафима подняла руку, призывая остановиться, пока спор не зашел слишком далеко.
– Вам не кажется, что здесь не лучшее место для выяснения отношений? В любой момент может войти кто-то из персонала, и тогда нам придется с ними объясняться.
– В случае чего притворимся, что страсть застигла нас врасплох, – сказал красавчик, оценивающе глянув на Серафиму. – И мы романтически уединились в первом попавшемся месте.
– Никто не поверит, – буркнула она себе под нос.
Кажется, шансы на завоевание благосклонности красавчика стремительно приближаются к нулю. Кроме того, что она выглядит как лахудра в дурацкой потрепанной футболочке, покрасневшая от волнения, с куцым хвостом на затылке, так еще и умудрилась попасть в такую нелепую ситуацию! В туалете, Господи, какой кошмар!
Ну что за невезение!
Впрочем, о своей горькой доле она может посокрушаться потом, чуть позже. Сейчас надо покинуть опасную территорию незамеченными и непременно попытаться выведать у парня все о его странном интересе к убийству Рощина.
Профессионализм взял верх над личными переживаниями, и журналистка деловито велела:
– Значит, так, сейчас выходим, только осторожно, чтобы никому не попасться на глаза. И идем ко мне в номер.
– Зачем? – искренне заинтересовался красавчик.
– За шкафом! – рявкнула она, но спохватилась и перешла на шепот. – Вы же не хотите разговаривать в холле, при всех? На улице тоже могут подслушать.
Она открыла дверь, высунула голову и осторожно огляделась. Никого! Скользнув в коридор, Серафима жестами поторопила красавчика, который замешкался, выключая свет.
Уже на лестнице в голову пришла свежая, но слегка запоздалая мысль. А что, если этот парень причастен к убийству и потому так старательно прислушивается и приглядывается ко всему, что творится в гостинице? А она, простая душа, тащит его в свой номер, намереваясь вытягивать информацию! Тем более он дьявольски красив, а во всех детективах красавцы – самые подозрительные персонажи, они с легкостью отравляют пожилую тетушку цианистым калием, а потом изображают безутешное горе.
Но делать нечего. Можно, конечно, убежать в номер и забаррикадировать дверь тяжелым шкафом или отпереться от всего и сказать, что передумала приглашать его к себе... Впрочем, любопытство пересилило.
Да и не стал бы ловкий убийца так по-дурацки себя вести! Можно сказать, на глазах у всей гостиницы подслушивал утром разговор администраторши с ментом, а потом так глупо попался в туалете!
Серафима оглянулась. Парень следовал за ней с чрезвычайно сосредоточенным выражением лица, которое очень ему шло. «Нет, если такой роскошный персонаж – убийца, – решила журналистка, – то я разочаруюсь в этом мире и мне будет плевать, реши он прикончить за компанию и меня».
Очутившись в ее номере, парень с любопытством огляделся и поискал глазами место, куда можно присесть. Вариантов было немного: кровать и подоконник.
Серафима поспешно сгребла с постели какие-то тряпки, сунула их в шкаф и изобразила гостеприимство.
– Садитесь вот сюда. Стульев, к сожалению, нет.
– Какой крошечный номер! – удивился голубоглазый. – Прямо собачья конура.
– Уж какой есть, – раздраженно бросила Серафима. Про конуру она слышала уже не первый раз. – Можно подумать, у вас другой.
– У меня люкс, – признался парень. – Он гораздо просторнее.
Серафима хотела высказаться по поводу трудовых журналистских доходов, которые не позволяют жить на широкую ногу и селиться в люксах, но потом передумала. Не стоит далеко отклоняться от темы разговора.
Усадив гостя на кровать, она открыла окно и устроилась на подоконнике.
– Можете курить, если хотите, – сказала она, ставя перед ним пепельницу.
– Спасибо, я не курю.
– Ну, тогда с вашего разрешения... – Она зажгла сигарету и с наслаждением затянулась.
– Так, может быть, расскажете, зачем вас потянуло в этот сортир? – осведомился парень с искренним интересом.
– Мы же уже выяснили: подслушивать там удобно. И лучше бы вы начали рассказывать. Для начала – как вас зовут?
– Никита Аверинцев, – с неохотой ответил красавец. – Лучше просто Ник.
– Серафима. И безо всяких сокращений, пожалуйста!
– Приятно познакомиться.
Энтузиазма в его голосе не прозвучало. Минуту оба сверлили друг друга подозрительными взглядами, но результата это не принесло. Ни один из них не хотел начинать рассказ первым.
– Нет, надо сменить тактику, – решила Серафима. – Иначе мы рискуем тут просидеть до вечера, но так ничего и не выяснить. Давайте сначала: когда вы приехали в гостиницу?
– Вчера утром. И ради Бога, можно на ты? Так гораздо удобнее.
– Пожалуйста. Так почему ты, не прожив в гостинице и суток, так заинтересовался этим убийством? Ты был с ним знаком?
– С кем?
– С Рощиным?
– Это убитого так зовут? – уточнил Ник.
– Послушай, не прикидывайся идиотом! – не выдержала Серафима. – Что тебе известно об этом убийстве?
– Интересно, с какой стати я должен тебе докладывать? По-моему, ты сама знаешь гораздо больше, чем говоришь.
– О чем это ты?
– Об окне, – спокойно ответил Ник. – Одолжи сигарету, пожалуйста.
– Ты же не куришь.
– Иногда курю. Во время серьезных разговоров.
Серафима молча кинула на кровать пачку сигарет и зажигалку. Парень с отвращением взглянул на тонкие ментоловые палочки, но все-таки закурил.
– Очень хорошо. О каком окне ты говоришь?
– В которое ты влезала вчера ночью. Я тебя узнал: в гостинице нет других таких девушек – высоких и неуклюжих. Плюс розовая кепка, которая торчала из кармана, очень узнаваемая, ты была в ней утром.
Серафима мысленно застонала и назвала себя ослицей. Так глупо попасться! Да еще потрясающий мужчина назвал ее неуклюжей, это уже ни в какие ворота не лезет.
Вот черт!
– Что еще ты видел? Может быть, убийцу?
– Нет, в тот момент я уже спал, – очень серьезно сказал он. – Если бы я знал, что кого-то собираются прикончить, я бы смотрел в оба.
– Значит, так, говорю сразу: я Рощина не убивала и вообще ко всему происходящему имею очень косвенное отношение. Проще говоря, мне просто не повезло оказаться в нужное время в нужном месте.
Сообразив, что со шваброй в руках он выглядит совершенно по-идиотски, голубоглазый вылез из угла, опять зацепив ногой ведро.
– Не могли сидеть потише? – упрекнула его Серафима. – А если бы кто-то услышал?
– Я нечаянно. Дурацкое ведро стоит тут совершенно не к месту!
– Никто не предполагал, что туалет станут использовать как место для подслушивания. – Серафима опять нервно хихикнула.
– Да, может, расскажете, какого черта вам понадобилось слушать чужие разговоры?
– Жажду услышать то же самое и от вас, – парировала она. – Кстати, могли бы следить за лицом, ваш интерес к убийству и расследованию я заметила еще утром.
– Ага, можно подумать, это не вы околачивались возле стойки, пытаясь подслушать, о чем толкуют милиционер и эта противная баба за конторкой!
Серафима подняла руку, призывая остановиться, пока спор не зашел слишком далеко.
– Вам не кажется, что здесь не лучшее место для выяснения отношений? В любой момент может войти кто-то из персонала, и тогда нам придется с ними объясняться.
– В случае чего притворимся, что страсть застигла нас врасплох, – сказал красавчик, оценивающе глянув на Серафиму. – И мы романтически уединились в первом попавшемся месте.
– Никто не поверит, – буркнула она себе под нос.
Кажется, шансы на завоевание благосклонности красавчика стремительно приближаются к нулю. Кроме того, что она выглядит как лахудра в дурацкой потрепанной футболочке, покрасневшая от волнения, с куцым хвостом на затылке, так еще и умудрилась попасть в такую нелепую ситуацию! В туалете, Господи, какой кошмар!
Ну что за невезение!
Впрочем, о своей горькой доле она может посокрушаться потом, чуть позже. Сейчас надо покинуть опасную территорию незамеченными и непременно попытаться выведать у парня все о его странном интересе к убийству Рощина.
Профессионализм взял верх над личными переживаниями, и журналистка деловито велела:
– Значит, так, сейчас выходим, только осторожно, чтобы никому не попасться на глаза. И идем ко мне в номер.
– Зачем? – искренне заинтересовался красавчик.
– За шкафом! – рявкнула она, но спохватилась и перешла на шепот. – Вы же не хотите разговаривать в холле, при всех? На улице тоже могут подслушать.
Она открыла дверь, высунула голову и осторожно огляделась. Никого! Скользнув в коридор, Серафима жестами поторопила красавчика, который замешкался, выключая свет.
Уже на лестнице в голову пришла свежая, но слегка запоздалая мысль. А что, если этот парень причастен к убийству и потому так старательно прислушивается и приглядывается ко всему, что творится в гостинице? А она, простая душа, тащит его в свой номер, намереваясь вытягивать информацию! Тем более он дьявольски красив, а во всех детективах красавцы – самые подозрительные персонажи, они с легкостью отравляют пожилую тетушку цианистым калием, а потом изображают безутешное горе.
Но делать нечего. Можно, конечно, убежать в номер и забаррикадировать дверь тяжелым шкафом или отпереться от всего и сказать, что передумала приглашать его к себе... Впрочем, любопытство пересилило.
Да и не стал бы ловкий убийца так по-дурацки себя вести! Можно сказать, на глазах у всей гостиницы подслушивал утром разговор администраторши с ментом, а потом так глупо попался в туалете!
Серафима оглянулась. Парень следовал за ней с чрезвычайно сосредоточенным выражением лица, которое очень ему шло. «Нет, если такой роскошный персонаж – убийца, – решила журналистка, – то я разочаруюсь в этом мире и мне будет плевать, реши он прикончить за компанию и меня».
Очутившись в ее номере, парень с любопытством огляделся и поискал глазами место, куда можно присесть. Вариантов было немного: кровать и подоконник.
Серафима поспешно сгребла с постели какие-то тряпки, сунула их в шкаф и изобразила гостеприимство.
– Садитесь вот сюда. Стульев, к сожалению, нет.
– Какой крошечный номер! – удивился голубоглазый. – Прямо собачья конура.
– Уж какой есть, – раздраженно бросила Серафима. Про конуру она слышала уже не первый раз. – Можно подумать, у вас другой.
– У меня люкс, – признался парень. – Он гораздо просторнее.
Серафима хотела высказаться по поводу трудовых журналистских доходов, которые не позволяют жить на широкую ногу и селиться в люксах, но потом передумала. Не стоит далеко отклоняться от темы разговора.
Усадив гостя на кровать, она открыла окно и устроилась на подоконнике.
– Можете курить, если хотите, – сказала она, ставя перед ним пепельницу.
– Спасибо, я не курю.
– Ну, тогда с вашего разрешения... – Она зажгла сигарету и с наслаждением затянулась.
– Так, может быть, расскажете, зачем вас потянуло в этот сортир? – осведомился парень с искренним интересом.
– Мы же уже выяснили: подслушивать там удобно. И лучше бы вы начали рассказывать. Для начала – как вас зовут?
– Никита Аверинцев, – с неохотой ответил красавец. – Лучше просто Ник.
– Серафима. И безо всяких сокращений, пожалуйста!
– Приятно познакомиться.
Энтузиазма в его голосе не прозвучало. Минуту оба сверлили друг друга подозрительными взглядами, но результата это не принесло. Ни один из них не хотел начинать рассказ первым.
– Нет, надо сменить тактику, – решила Серафима. – Иначе мы рискуем тут просидеть до вечера, но так ничего и не выяснить. Давайте сначала: когда вы приехали в гостиницу?
– Вчера утром. И ради Бога, можно на ты? Так гораздо удобнее.
– Пожалуйста. Так почему ты, не прожив в гостинице и суток, так заинтересовался этим убийством? Ты был с ним знаком?
– С кем?
– С Рощиным?
– Это убитого так зовут? – уточнил Ник.
– Послушай, не прикидывайся идиотом! – не выдержала Серафима. – Что тебе известно об этом убийстве?
– Интересно, с какой стати я должен тебе докладывать? По-моему, ты сама знаешь гораздо больше, чем говоришь.
– О чем это ты?
– Об окне, – спокойно ответил Ник. – Одолжи сигарету, пожалуйста.
– Ты же не куришь.
– Иногда курю. Во время серьезных разговоров.
Серафима молча кинула на кровать пачку сигарет и зажигалку. Парень с отвращением взглянул на тонкие ментоловые палочки, но все-таки закурил.
– Очень хорошо. О каком окне ты говоришь?
– В которое ты влезала вчера ночью. Я тебя узнал: в гостинице нет других таких девушек – высоких и неуклюжих. Плюс розовая кепка, которая торчала из кармана, очень узнаваемая, ты была в ней утром.
Серафима мысленно застонала и назвала себя ослицей. Так глупо попасться! Да еще потрясающий мужчина назвал ее неуклюжей, это уже ни в какие ворота не лезет.
Вот черт!
– Что еще ты видел? Может быть, убийцу?
– Нет, в тот момент я уже спал, – очень серьезно сказал он. – Если бы я знал, что кого-то собираются прикончить, я бы смотрел в оба.
– Значит, так, говорю сразу: я Рощина не убивала и вообще ко всему происходящему имею очень косвенное отношение. Проще говоря, мне просто не повезло оказаться в нужное время в нужном месте.