Страница:
— Спасибо, мадам, — твердо сказала Анна. — Я думаю, мне больше подойдут частные занятия.
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 13
БЛИЗНЕЦЫ
Пока Анна была у мисс де Вин, мальчики решили осмотреть Данроамин.
Но сначала они обсудили все, что сделали за последнее время. Анна получила свои туфельки благодаря маме Уолли, которая продала чемоданы, у них были деньги на целый семестр обучения танцам.
— Знаешь, — сказал Франческо Гасси, — с того момента, как мы отвели Анну в магазин, чтобы заказать туфли, и до их покупки прошло целых четыре дня.
— И каких! — простонал Гасси. — Вся эта ужасная еда и моя стрижка.
— Я так и не понял, почему дядя не рассердился еще больше из-за твоих волос. Конечно, нам нужны были двадцать пять пенсов, но хоть папа Уолли и старался как мог, твои волосы выглядят довольно странно.
— Вопиющий скандал, — согласился Гасси. (Это выражение они приобрели от Кристофера.)
— Но дядя хоть и хмурился, и был недоволен, так ничего и не сказал. Вообще ничего! — удивлялся Франческо.
И тут Гасси понял.
— Я думаю, это потому, что даже если ему не понравилась моя стрижка, то единственное, что он мог сделать, это заплатить за новую. А это его не устраивает. По-моему, он не очень-то любит тратить деньги, особенно на других.
— Может, он бедный, — предположил Франческо.
Гасси это так рассмешило, что он стал прыгать по комнате.
— Бедный! В Индии, Пакистане, Иране, Ираке, Эфиопии, Египте — везде, где мы были, жили бедные люди. Бедные —это когда разбухают от голода, ищут еду в мусоре, попрошайничают. Это тебе не три блюда в обед, когда ты сидишь за столом в хорошем синем костюме и накрахмаленной рубашке, а в гараже у тебя стоит машина.
— Возможно, есть разные бедные, — сказал Франческо. —Может быть, у дяди достаточно денег на себя и тетю, но не на нас троих.
Гасси издал неприличный звук.
— Просто он жадный, и я его терпеть не могу, и он ест ужасную пищу.
Франческо вздохнул:
— Капуста — отвратительный овощ.
Гасси передернуло:
— Тем более, что ее вкус ужасен. Ни тебе чеснока, ни карри — здесь вся еда как бумага. Но, видимо, это из-за того, что в Англии нежарко, а я обычно такой голодный, что как ни плоха еда, я все равно ее ем.
Франческо подошел к окну.
— Я тоже, да и Анна. Знаешь, мы здесь уже пять дней, а не были ни разу в саду.
Гасси присоединился к нему у окна и с восхищением уставился на гномов.
— Красивые. Я раньше никогда не видел статуи, выкрашенные в красный цвет. Интересно, а что эти маленькие человечки ловят в пруду?
— Пойдем посмотрим, — сказал Франческо. — Дяди ведь нету.
Мальчики сбежали вниз по ступенькам и зашли в гостиную. Они там раньше никогда не были, потому что именно в этой комнате обычно работал Сесил. Комната их просто заворожила.
— Бархат, как во дворце, — в изумлении прошептал Франческо. — Представь себе — каждый день сидеть на зеленом бархате!
Гасси рассматривал плющ, вьющийся по каркасу на обоях.
— И такие красивые обои! Хорошо, что нам нельзя сюда заходить, когда дядя дома. Было бы просто ужасно, если бы мы заляпали обои.
Они прошли в сад через стеклянные двери и сразу поняли, каким странным был этот сад.
— Тут все ненастоящее! — воскликнул Гасси. — Потрогай розы, они сделаны из такого же материала, как одежда.
Франческо разглядывал настурции оранжевого цвета.
— Помнишь, Кристофер говорил, что в Англии самые красивые сады в мире. Вот что он, наверно, имел в виду.
Гасси был так поражен, что почти потерял дар речи.
— Вот это идея! Цветы никогда не умирают!
— Тут совсем нет земли, — восхищался Франческо. — В таком саду можно находиться целый день и даже не испачкаться!
— Привет! — раздался голос сверху. Мальчики обернулись и над стеной увидели двоих — мальчика и девочку. У обоих были голубые глаза и прямые светлые волосы.
— Привет! — ответили ребята.
— Мы близнецы, — сказал мальчик. — Мы — Джонатан и Присцилла Аллан.
— А мы — Франческо и Гасси Докси.
— Мы знаем, — сказала Присцилла. — Мы читали про вас в газете. Мой папа спрашивал вашего дядю, не могли бы вы прийти к нам на чай.
— Извините, мы не знали, — сказал Франческо. — Дядя не очень-то разговорчив.
— А он лучше, если его узнать поближе? — спросила Присцилла. — Мы-то считаем его просто ужасным.
— И я так думаю, — сказал Гасси. — Он позволяет нам разговаривать за столом, только если есть какая-то очень важная или очень хорошая новость.
Джонатан захихикал.
— Если бы у нас в доме было такое правило, мы бы вообще никогда не разговаривали.
— А у нас так, — продолжал Гасси. — Никто и не разговаривает. Это не очень-то здорово. В Турции все всегда говорили одновременно.
— Приходите сегодня на чай, — предложила Присцилла.
Франческо помотал головой.
— Сегодня наша сестра Анна пошла к мисс де Вин, а потом мы пойдем к Уолли, чтобы рассказать, как все устроилось и будет ли Анна заниматься танцами. Мама Уолли продала наши чемоданы, чтобы мы могли заплатить за ее уроки. Мама Уолли всегда угощает нас чаем, когда мы у них бываем.
— Мисс де Вин хорошая учительница, — сказала Присцилла. — Я тоже занимаюсь у нее по субботам. А почему вам надо было продавать чемоданы? Разве дядя не мог заплатить за уроки вашей сестры?
— Он считает, что танцы — пустая трата времени, — объяснил Франческо.
— А я думаю, он просто не любит тратить деньги, — добавил Гасси.
— Ну, скоро ему придется раскошелиться, — сказал Джонатан. — Ведь вы же пойдете в школу?
— Через неделю, — ответил Франческо.
— Тогда вам понадобится форма, — сказала Присцилла. —Серые юбки для девочек и шорты для мальчиков, а еще фиолетовые блейзеры. Шорты у вас уже есть, но еще нужны блейзеры.
Франческо и Гасси посмотрели друг на друга.
— Об одежде никакого разговора не было, — сказал Гасси. —А что, всем надо это носить?
— Не думаю, что все обязаны, — сказала Присцилла, — но вы будете выглядеть довольно странно в другой одежде, потому что все одеваются в форму.
— Думаю, следует рассказать об этом тете, — сказал Франческо. Он вспомнил, что надо быть вежливым. — Спасибо за приглашение на чай, но мы не знаем, возможно ли это. Дядя вроде не особо любит общение.
— Тогда приходите завтра, — сказала Присцилла. — Мы можем встретиться с другими ребятами.
Сесила еще не было, поэтому мальчики побежали на кухню, где Мейбл готовила к ленчу запеканку из мяса с картофелем.
— Наши соседи, — сказал Гасси, — близнецы, которых зовут Джонатан и Присцилла, сказали, что для школы нам нужна форма.
— У нас уже есть серые шорты, — сказал Франческо, — но мы еще должны носить что-то фиолетовое — я не понял, что.
— А Анне нужна серая юбка.
Мейбл бросила запеканку и опустилась на стул.
— Форма? — выдохнула она. — Да, все дети носят форму. Серую с фиолетовыми блейзерами. О боже, видимо, нужно поговорить с вашим дядей.
Франческо было жаль Мейбл, потому что она явно испугалась.
— Если на форму нет денег, то, наверное, можно без нее обойтись. Присцилла сказала, что это не обязательно, просто мы будем выглядеть… — он повернулся к Гасси, — как она сказала?
— Довольно странно, — повторил Гасси слова Присциллы. —Но это ничего, если нет денег.
Мейбл несколько раз пыталась заговорить.
— Не то чтобы денег нет, — наконец сказала она, — но ваш дядя считает, что их нужно тратить только в особых случаях. Тогда он бывает очень щедрый.
Мальчики и представить себе не могли, что это за особый случай. Франческо, чувствуя, что Мейбл очень беспокоится, дружески похлопал ее по руке.
— Забудьте про форму. И так нет ничего хорошего в том, что мы тут живем — ведь дядя этого не хочет. Так что лучше не раздражать его.
Казалось, что Мейбл откуда-то набирается смелости. Ее щеки порозовели, а голос был уверенный, как никогда:
— Не говорите ничего дяде. У меня есть некоторые сбережения и еще деньги, которые выплачивает государство. Это очень нехорошо, что у меня есть сбережения, а ваш дядя об этом не знает, но они у меня есть! Так что предоставьте это мне — к началу занятий форма у вас будет.
Но сначала они обсудили все, что сделали за последнее время. Анна получила свои туфельки благодаря маме Уолли, которая продала чемоданы, у них были деньги на целый семестр обучения танцам.
— Знаешь, — сказал Франческо Гасси, — с того момента, как мы отвели Анну в магазин, чтобы заказать туфли, и до их покупки прошло целых четыре дня.
— И каких! — простонал Гасси. — Вся эта ужасная еда и моя стрижка.
— Я так и не понял, почему дядя не рассердился еще больше из-за твоих волос. Конечно, нам нужны были двадцать пять пенсов, но хоть папа Уолли и старался как мог, твои волосы выглядят довольно странно.
— Вопиющий скандал, — согласился Гасси. (Это выражение они приобрели от Кристофера.)
— Но дядя хоть и хмурился, и был недоволен, так ничего и не сказал. Вообще ничего! — удивлялся Франческо.
И тут Гасси понял.
— Я думаю, это потому, что даже если ему не понравилась моя стрижка, то единственное, что он мог сделать, это заплатить за новую. А это его не устраивает. По-моему, он не очень-то любит тратить деньги, особенно на других.
— Может, он бедный, — предположил Франческо.
Гасси это так рассмешило, что он стал прыгать по комнате.
— Бедный! В Индии, Пакистане, Иране, Ираке, Эфиопии, Египте — везде, где мы были, жили бедные люди. Бедные —это когда разбухают от голода, ищут еду в мусоре, попрошайничают. Это тебе не три блюда в обед, когда ты сидишь за столом в хорошем синем костюме и накрахмаленной рубашке, а в гараже у тебя стоит машина.
— Возможно, есть разные бедные, — сказал Франческо. —Может быть, у дяди достаточно денег на себя и тетю, но не на нас троих.
Гасси издал неприличный звук.
— Просто он жадный, и я его терпеть не могу, и он ест ужасную пищу.
Франческо вздохнул:
— Капуста — отвратительный овощ.
Гасси передернуло:
— Тем более, что ее вкус ужасен. Ни тебе чеснока, ни карри — здесь вся еда как бумага. Но, видимо, это из-за того, что в Англии нежарко, а я обычно такой голодный, что как ни плоха еда, я все равно ее ем.
Франческо подошел к окну.
— Я тоже, да и Анна. Знаешь, мы здесь уже пять дней, а не были ни разу в саду.
Гасси присоединился к нему у окна и с восхищением уставился на гномов.
— Красивые. Я раньше никогда не видел статуи, выкрашенные в красный цвет. Интересно, а что эти маленькие человечки ловят в пруду?
— Пойдем посмотрим, — сказал Франческо. — Дяди ведь нету.
Мальчики сбежали вниз по ступенькам и зашли в гостиную. Они там раньше никогда не были, потому что именно в этой комнате обычно работал Сесил. Комната их просто заворожила.
— Бархат, как во дворце, — в изумлении прошептал Франческо. — Представь себе — каждый день сидеть на зеленом бархате!
Гасси рассматривал плющ, вьющийся по каркасу на обоях.
— И такие красивые обои! Хорошо, что нам нельзя сюда заходить, когда дядя дома. Было бы просто ужасно, если бы мы заляпали обои.
Они прошли в сад через стеклянные двери и сразу поняли, каким странным был этот сад.
— Тут все ненастоящее! — воскликнул Гасси. — Потрогай розы, они сделаны из такого же материала, как одежда.
Франческо разглядывал настурции оранжевого цвета.
— Помнишь, Кристофер говорил, что в Англии самые красивые сады в мире. Вот что он, наверно, имел в виду.
Гасси был так поражен, что почти потерял дар речи.
— Вот это идея! Цветы никогда не умирают!
— Тут совсем нет земли, — восхищался Франческо. — В таком саду можно находиться целый день и даже не испачкаться!
— Привет! — раздался голос сверху. Мальчики обернулись и над стеной увидели двоих — мальчика и девочку. У обоих были голубые глаза и прямые светлые волосы.
— Привет! — ответили ребята.
— Мы близнецы, — сказал мальчик. — Мы — Джонатан и Присцилла Аллан.
— А мы — Франческо и Гасси Докси.
— Мы знаем, — сказала Присцилла. — Мы читали про вас в газете. Мой папа спрашивал вашего дядю, не могли бы вы прийти к нам на чай.
— Извините, мы не знали, — сказал Франческо. — Дядя не очень-то разговорчив.
— А он лучше, если его узнать поближе? — спросила Присцилла. — Мы-то считаем его просто ужасным.
— И я так думаю, — сказал Гасси. — Он позволяет нам разговаривать за столом, только если есть какая-то очень важная или очень хорошая новость.
Джонатан захихикал.
— Если бы у нас в доме было такое правило, мы бы вообще никогда не разговаривали.
— А у нас так, — продолжал Гасси. — Никто и не разговаривает. Это не очень-то здорово. В Турции все всегда говорили одновременно.
— Приходите сегодня на чай, — предложила Присцилла.
Франческо помотал головой.
— Сегодня наша сестра Анна пошла к мисс де Вин, а потом мы пойдем к Уолли, чтобы рассказать, как все устроилось и будет ли Анна заниматься танцами. Мама Уолли продала наши чемоданы, чтобы мы могли заплатить за ее уроки. Мама Уолли всегда угощает нас чаем, когда мы у них бываем.
— Мисс де Вин хорошая учительница, — сказала Присцилла. — Я тоже занимаюсь у нее по субботам. А почему вам надо было продавать чемоданы? Разве дядя не мог заплатить за уроки вашей сестры?
— Он считает, что танцы — пустая трата времени, — объяснил Франческо.
— А я думаю, он просто не любит тратить деньги, — добавил Гасси.
— Ну, скоро ему придется раскошелиться, — сказал Джонатан. — Ведь вы же пойдете в школу?
— Через неделю, — ответил Франческо.
— Тогда вам понадобится форма, — сказала Присцилла. —Серые юбки для девочек и шорты для мальчиков, а еще фиолетовые блейзеры. Шорты у вас уже есть, но еще нужны блейзеры.
Франческо и Гасси посмотрели друг на друга.
— Об одежде никакого разговора не было, — сказал Гасси. —А что, всем надо это носить?
— Не думаю, что все обязаны, — сказала Присцилла, — но вы будете выглядеть довольно странно в другой одежде, потому что все одеваются в форму.
— Думаю, следует рассказать об этом тете, — сказал Франческо. Он вспомнил, что надо быть вежливым. — Спасибо за приглашение на чай, но мы не знаем, возможно ли это. Дядя вроде не особо любит общение.
— Тогда приходите завтра, — сказала Присцилла. — Мы можем встретиться с другими ребятами.
Сесила еще не было, поэтому мальчики побежали на кухню, где Мейбл готовила к ленчу запеканку из мяса с картофелем.
— Наши соседи, — сказал Гасси, — близнецы, которых зовут Джонатан и Присцилла, сказали, что для школы нам нужна форма.
— У нас уже есть серые шорты, — сказал Франческо, — но мы еще должны носить что-то фиолетовое — я не понял, что.
— А Анне нужна серая юбка.
Мейбл бросила запеканку и опустилась на стул.
— Форма? — выдохнула она. — Да, все дети носят форму. Серую с фиолетовыми блейзерами. О боже, видимо, нужно поговорить с вашим дядей.
Франческо было жаль Мейбл, потому что она явно испугалась.
— Если на форму нет денег, то, наверное, можно без нее обойтись. Присцилла сказала, что это не обязательно, просто мы будем выглядеть… — он повернулся к Гасси, — как она сказала?
— Довольно странно, — повторил Гасси слова Присциллы. —Но это ничего, если нет денег.
Мейбл несколько раз пыталась заговорить.
— Не то чтобы денег нет, — наконец сказала она, — но ваш дядя считает, что их нужно тратить только в особых случаях. Тогда он бывает очень щедрый.
Мальчики и представить себе не могли, что это за особый случай. Франческо, чувствуя, что Мейбл очень беспокоится, дружески похлопал ее по руке.
— Забудьте про форму. И так нет ничего хорошего в том, что мы тут живем — ведь дядя этого не хочет. Так что лучше не раздражать его.
Казалось, что Мейбл откуда-то набирается смелости. Ее щеки порозовели, а голос был уверенный, как никогда:
— Не говорите ничего дяде. У меня есть некоторые сбережения и еще деньги, которые выплачивает государство. Это очень нехорошо, что у меня есть сбережения, а ваш дядя об этом не знает, но они у меня есть! Так что предоставьте это мне — к началу занятий форма у вас будет.
Глава 14
СОСЕДИ
Мальчики увидели Анну, возвращающуюся домой, и вышли ее встречать к воротам. Новость, которую она им сообщила, оказалась не совсем той, что они ожидали. Они уже поняли, что без проблем, связанных то с ее уроками, то с туфельками, то с ленточками для туфелек, их жизнь была бы больше похожа на прежнюю, когда они могли гулять, где им хотелось. Поэтому когда она пришла и рассказала им, о чем она договорилась с учительницей, Гасси не мог сдержать свое негодование.
— Все деньги всего лишь за четыре урока! Пятьдесят пенсов каждую неделю! — он упал на землю и лежал на спине. — Даже думать об этом не могу.
Франческо заставил Гасси встать на ноги.
— Ты что, никогда не научишься? В Англии никто не ложится на землю. И тем более прямо перед домом дяди, — потом он повернулся к Анне. В отношении танцев он доверял ей полностью. Если она говорит, что ей нужны частные уроки, то хоть это и плохая новость, так и должно быть. — Нужно поговорить с родителями Уолли, они должны знать, как ребенок может заработать деньги в Англии.
— А может, — предположила Анна, — через четыре недели сэр Уильям уже вернется? Тогда он продаст нашу картину.
— Конечно, мы ему напишем, — согласился Франческо, — но нам надо подумать, как быть, пока он не приедет.
Днем дети, как и собирались, пошли к Уолли. Они уже подружились со свиньей Бесс, но ни на шаг не продвинулись в отношениях с курами и петухом.
— Надеюсь, мы им понравимся, — сказала Анна.
Мама Уолли, увидев их, сказала:
— Заходите, дорогие мои. Ну что, Анна, мисс де Вин будет тебя учить?
Вся семья сидела за столом и пила чай с тортом. Три стула стояли для ребят. Гасси придвинул один из них к столу и сел.
— Да, будет, — сказал он, — но Анна считает, что ей лучше ходить на частные занятия.
Уолли, его мама и папа посмотрели на Анну, как будто она была лохнесским чудовищем. Каждый подумал о том, скольких трудов стоило купить ей туфельки и достать деньги на уроки.
— Частные уроки? — воскликнула мама Уолли. — А не слишком ли это дорого?
Гасси взял кусок торта, который протягивал ему папа Уолли, и кивнул.
— Пятьдесят пенсов за каждые полчаса каждую среду после школы.
— Это значит, — сказал Франческо, — что у нас есть деньги на пять уроков, а мы с Гасси должны добывать столько же каждую неделю.
Мама Уолли протянула Гасси чашку чая.
— В Англии нет ни ослов, которых нужно нагружать, ни верблюдов, которых нужно водить, ни складов, за которыми нужно присматривать, пока хозяин спит, — добавил Франческо.
Уолли, его мама и папа были просто шокированы тем, что ребенок такого возраста, как Анна, может требовать частных уроков танцев за целых пятьдесят пенсов. Но они знали, что мальчики очень переживали за учебу Анны, поэтому заговорили осторожно.
— Мне кажется, — предложила мама Уолли, — можно было бы попробовать один семестр походить по субботам, не правда ли, Анна?
Анна посмотрела на нее своими большими черными глазами.
— Мисс де Вин все говорила правильно. Шесть demi-pliйs в каждой позиции. Но поскольку мои туфли совсем новые, то в пятой позиции нога скользнула и не встала правильно. И сразу она сказала: «Задняя нога!» Так же сказал бы и Жардек. В большом классе мадам не может следить за каждой ногой, поэтому лучше заниматься полчаса одной, а потом тренироваться дома в спальне. Если я начну делать ошибки, она заметит на следующем же уроке.
Для Уолли, его мамы и папы слова Анны были непонятны, как будто она говорила на иностранном языке. Но Франческо и Гасси ее поняли.
— Вот видите, — сказал Гасси. — Это должны быть частные уроки.
— И нельзя допустить, чтобы они прекратились после первых пяти, — утверждал Франческо. — Поэтому нам нужно зарабатывать деньги.
Гасси повернулся к Франческо.
— У меня идея. Если бы мы одолжили у кого-нибудь старую, очень поношенную одежду, мы могли бы попрошайничать. Он протянул две сложенные вместе руки и жалобно завыл: «Подайте во имя Аллаха».
Папа Уолли засмеялся.
— Как только ты так сделаешь, сынок, тебя сразу же заберут в полицию. В этой стране никому не разрешается просить милостыню.
— Здесь нет настоящего попрошайничества, — объяснила мама Уолли. — Можно получить лицензию и продавать спички или что-то там еще.
— Но вы не можете получить лицензию, — сказал Уолли, —потому что вы еще слишком маленькие.
Гасси вздохнул.
— Жаль. Я часто видел, как просят милостыню, поэтому я знаю, как это делать.
Для Уолли ребята все еще были как существа из сказки. Раз Анне надо было пятьдесят пенсов каждую неделю — хоть это и была ужасная трата денег — так и должно было быть.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я поговорю с ребятами, может, они знают способы заработать деньги.
Папа Уолли, пока работал водителем грузовика, узнал много различных способов зарабатывать деньги, в том числе и нечестные. Поэтому он понимал, что за этими детьми, так долго кочевавшими по свету, нужно хорошенько присматривать, особенно за Гасси.
— Вот что я вам скажу. Если Уолли придумает для вас какое-нибудь приличное занятие, например чистку сада, мытье машины, ну или что-то другое, тогда хорошо, но если это будет что-то странное, то вы сразу идете ко мне. Мы же не хотим, чтобы у вас были неприятности.
Поездка в Лондон, похоже, предоставила дяде Сесилу возможность все обдумать. А может, на собрании он встретил одного из своих скучных друзей, который и подал ему эту мысль, но в этот вечер после ужина он сказал:
— Я хочу поговорить с вами. Пройдем в гостиную.
Даже Гасси струсил. Видимо, дядя узнал про продажу чемоданов и их ждут неприятности. Кроме того, еда в этот день всем им показалась особенно отвратительной. Красноватое мясо с желтым жиром и шариками, сделанными, как подумали дети, из шерстяного пледа. Еще была капуста. Съев пару ложек, Гасси наклонился к Мейбл.
— Ужасная гадость! — прошептал он ей. — Не знаю, что это, но есть просто невозможно.
Мейбл, задыхаясь и краснея, прошептала в ответ:
— Это вареный окорок и клецки, дорогой. Это любимое блюдо вашего дяди.
Гасси, который был уверен, что отравится, если съест то, что лежало на его тарелке, с благодарностью посмотрел на дядю и отодвинул тарелку в его сторону.
— Вам это нравится. Вы это и ешьте. А мне, если можно, хотелось бы хлеба с маслом и оливками, — сказал Гасси.
Судя по тому, как посмотрели на него дядя и тетя, можно было подумать, что Гасси попросил каких-то невообразимых деликатесов, а не самую простую еду, которую он знал с детства.
В конце концов, после мучительной паузы, дядя Сесил произнес ледяным голосом:
— Забери его тарелку, Мейбл. Сегодня Огастес есть не будет.
Поэтому сердца всех троих ушли в пятки, когда они направились вслед за дядей Сесилом в гостиную и сели напротив него на диван. Анна, как бы напугана она ни была, не могла сдержать улыбку.
— Анна, чему это ты улыбаешься? — спросил дядя.
Анна перестала улыбаться.
— Это такой чудесный диван, — прошептала она. — Я никогда не сидела на бархате.
Дядя Сесил не проявил интереса к ее словам.
— Я не собираюсь обсуждать твое плохое поведение за столом, Огастес, — сказал он. — Твоим наказанием будет то, что ты пойдешь в постель голодный. Я хотел с вами поговорить о моих соседях. Когда мы, ваша тетя и я, переехали сюда, то решили, что не будем общаться с соседями. Нам не нужны всякие глупые слухи и сплетни. Так что это правило относится и к вам. Вы будете встречаться с местными детьми в школе, но там же и будет заканчиваться ваша дружба. Вы не будете ходить к ним домой и никогда не пригласите никого сюда.
Франческо вспомнил о Джонатане и Присцилле.
— По другую сторону стены живут близнецы. Они приглашали нас на чай.
— Вы откажетесь от приглашения, — ответил дядя Сесил.
Поскольку Гасси уже провинился, то еще один вопрос повредить не мог:
— Почему мы не можем пойти к ним на чай?
Дядя Сесил посмотрел на Гасси, и было видно, насколько ему не нравится и сам Гасси, и его вопрос.
— Потому что у вас чудовищный английский. Начнется семестр, и у вас будут уроки в школе и домашние задания плюс уроки английского со мной, когда я свободен, так что ваши дни будут полностью заняты. Я не хочу, чтобы вы портили зрение, сидя у телевизора, и тратили время, болтая с соседскими детьми.
Дети никогда не смотрели телевизор. На ферме Уолли был телевизор, однако его ни разу не включали при них, поэтому телевизор для них ничего не значил. Но они всегда разговаривали со всеми, кого встречали, стараясь говорить как можно лучше на той смеси языков, которую знали. Еще более ужасной новостью было то, что дядя Сесил собирался учить их английскому. Это их на самом деле напугало. Когда? А вдруг это будет пересекаться с уроками танцев Анны? Но в тот момент ничего изменить было невозможно, поэтому Франческо встал. Он чуть поклонился дяде.
— Спасибо, что сказали нам, — вежливо проговорил он.
Гасси как-то кивнул и пробормотал довольно ворчливо:
— Спасибо.
Анна сделала свой маленький реверанс.
— Спасибо, дядя. Спокойной ночи.
Как только дверь за ним закрылась, Гасси скорчил гримасу.
— А спать я голодный не пойду. Тетя позаботится о том, чтобы я поел.
И он не ошибся. Под подушкой он нашел великолепный бутерброд с сыром.
— Все деньги всего лишь за четыре урока! Пятьдесят пенсов каждую неделю! — он упал на землю и лежал на спине. — Даже думать об этом не могу.
Франческо заставил Гасси встать на ноги.
— Ты что, никогда не научишься? В Англии никто не ложится на землю. И тем более прямо перед домом дяди, — потом он повернулся к Анне. В отношении танцев он доверял ей полностью. Если она говорит, что ей нужны частные уроки, то хоть это и плохая новость, так и должно быть. — Нужно поговорить с родителями Уолли, они должны знать, как ребенок может заработать деньги в Англии.
— А может, — предположила Анна, — через четыре недели сэр Уильям уже вернется? Тогда он продаст нашу картину.
— Конечно, мы ему напишем, — согласился Франческо, — но нам надо подумать, как быть, пока он не приедет.
Днем дети, как и собирались, пошли к Уолли. Они уже подружились со свиньей Бесс, но ни на шаг не продвинулись в отношениях с курами и петухом.
— Надеюсь, мы им понравимся, — сказала Анна.
Мама Уолли, увидев их, сказала:
— Заходите, дорогие мои. Ну что, Анна, мисс де Вин будет тебя учить?
Вся семья сидела за столом и пила чай с тортом. Три стула стояли для ребят. Гасси придвинул один из них к столу и сел.
— Да, будет, — сказал он, — но Анна считает, что ей лучше ходить на частные занятия.
Уолли, его мама и папа посмотрели на Анну, как будто она была лохнесским чудовищем. Каждый подумал о том, скольких трудов стоило купить ей туфельки и достать деньги на уроки.
— Частные уроки? — воскликнула мама Уолли. — А не слишком ли это дорого?
Гасси взял кусок торта, который протягивал ему папа Уолли, и кивнул.
— Пятьдесят пенсов за каждые полчаса каждую среду после школы.
— Это значит, — сказал Франческо, — что у нас есть деньги на пять уроков, а мы с Гасси должны добывать столько же каждую неделю.
Мама Уолли протянула Гасси чашку чая.
— В Англии нет ни ослов, которых нужно нагружать, ни верблюдов, которых нужно водить, ни складов, за которыми нужно присматривать, пока хозяин спит, — добавил Франческо.
Уолли, его мама и папа были просто шокированы тем, что ребенок такого возраста, как Анна, может требовать частных уроков танцев за целых пятьдесят пенсов. Но они знали, что мальчики очень переживали за учебу Анны, поэтому заговорили осторожно.
— Мне кажется, — предложила мама Уолли, — можно было бы попробовать один семестр походить по субботам, не правда ли, Анна?
Анна посмотрела на нее своими большими черными глазами.
— Мисс де Вин все говорила правильно. Шесть demi-pliйs в каждой позиции. Но поскольку мои туфли совсем новые, то в пятой позиции нога скользнула и не встала правильно. И сразу она сказала: «Задняя нога!» Так же сказал бы и Жардек. В большом классе мадам не может следить за каждой ногой, поэтому лучше заниматься полчаса одной, а потом тренироваться дома в спальне. Если я начну делать ошибки, она заметит на следующем же уроке.
Для Уолли, его мамы и папы слова Анны были непонятны, как будто она говорила на иностранном языке. Но Франческо и Гасси ее поняли.
— Вот видите, — сказал Гасси. — Это должны быть частные уроки.
— И нельзя допустить, чтобы они прекратились после первых пяти, — утверждал Франческо. — Поэтому нам нужно зарабатывать деньги.
Гасси повернулся к Франческо.
— У меня идея. Если бы мы одолжили у кого-нибудь старую, очень поношенную одежду, мы могли бы попрошайничать. Он протянул две сложенные вместе руки и жалобно завыл: «Подайте во имя Аллаха».
Папа Уолли засмеялся.
— Как только ты так сделаешь, сынок, тебя сразу же заберут в полицию. В этой стране никому не разрешается просить милостыню.
— Здесь нет настоящего попрошайничества, — объяснила мама Уолли. — Можно получить лицензию и продавать спички или что-то там еще.
— Но вы не можете получить лицензию, — сказал Уолли, —потому что вы еще слишком маленькие.
Гасси вздохнул.
— Жаль. Я часто видел, как просят милостыню, поэтому я знаю, как это делать.
Для Уолли ребята все еще были как существа из сказки. Раз Анне надо было пятьдесят пенсов каждую неделю — хоть это и была ужасная трата денег — так и должно было быть.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я поговорю с ребятами, может, они знают способы заработать деньги.
Папа Уолли, пока работал водителем грузовика, узнал много различных способов зарабатывать деньги, в том числе и нечестные. Поэтому он понимал, что за этими детьми, так долго кочевавшими по свету, нужно хорошенько присматривать, особенно за Гасси.
— Вот что я вам скажу. Если Уолли придумает для вас какое-нибудь приличное занятие, например чистку сада, мытье машины, ну или что-то другое, тогда хорошо, но если это будет что-то странное, то вы сразу идете ко мне. Мы же не хотим, чтобы у вас были неприятности.
Поездка в Лондон, похоже, предоставила дяде Сесилу возможность все обдумать. А может, на собрании он встретил одного из своих скучных друзей, который и подал ему эту мысль, но в этот вечер после ужина он сказал:
— Я хочу поговорить с вами. Пройдем в гостиную.
Даже Гасси струсил. Видимо, дядя узнал про продажу чемоданов и их ждут неприятности. Кроме того, еда в этот день всем им показалась особенно отвратительной. Красноватое мясо с желтым жиром и шариками, сделанными, как подумали дети, из шерстяного пледа. Еще была капуста. Съев пару ложек, Гасси наклонился к Мейбл.
— Ужасная гадость! — прошептал он ей. — Не знаю, что это, но есть просто невозможно.
Мейбл, задыхаясь и краснея, прошептала в ответ:
— Это вареный окорок и клецки, дорогой. Это любимое блюдо вашего дяди.
Гасси, который был уверен, что отравится, если съест то, что лежало на его тарелке, с благодарностью посмотрел на дядю и отодвинул тарелку в его сторону.
— Вам это нравится. Вы это и ешьте. А мне, если можно, хотелось бы хлеба с маслом и оливками, — сказал Гасси.
Судя по тому, как посмотрели на него дядя и тетя, можно было подумать, что Гасси попросил каких-то невообразимых деликатесов, а не самую простую еду, которую он знал с детства.
В конце концов, после мучительной паузы, дядя Сесил произнес ледяным голосом:
— Забери его тарелку, Мейбл. Сегодня Огастес есть не будет.
Поэтому сердца всех троих ушли в пятки, когда они направились вслед за дядей Сесилом в гостиную и сели напротив него на диван. Анна, как бы напугана она ни была, не могла сдержать улыбку.
— Анна, чему это ты улыбаешься? — спросил дядя.
Анна перестала улыбаться.
— Это такой чудесный диван, — прошептала она. — Я никогда не сидела на бархате.
Дядя Сесил не проявил интереса к ее словам.
— Я не собираюсь обсуждать твое плохое поведение за столом, Огастес, — сказал он. — Твоим наказанием будет то, что ты пойдешь в постель голодный. Я хотел с вами поговорить о моих соседях. Когда мы, ваша тетя и я, переехали сюда, то решили, что не будем общаться с соседями. Нам не нужны всякие глупые слухи и сплетни. Так что это правило относится и к вам. Вы будете встречаться с местными детьми в школе, но там же и будет заканчиваться ваша дружба. Вы не будете ходить к ним домой и никогда не пригласите никого сюда.
Франческо вспомнил о Джонатане и Присцилле.
— По другую сторону стены живут близнецы. Они приглашали нас на чай.
— Вы откажетесь от приглашения, — ответил дядя Сесил.
Поскольку Гасси уже провинился, то еще один вопрос повредить не мог:
— Почему мы не можем пойти к ним на чай?
Дядя Сесил посмотрел на Гасси, и было видно, насколько ему не нравится и сам Гасси, и его вопрос.
— Потому что у вас чудовищный английский. Начнется семестр, и у вас будут уроки в школе и домашние задания плюс уроки английского со мной, когда я свободен, так что ваши дни будут полностью заняты. Я не хочу, чтобы вы портили зрение, сидя у телевизора, и тратили время, болтая с соседскими детьми.
Дети никогда не смотрели телевизор. На ферме Уолли был телевизор, однако его ни разу не включали при них, поэтому телевизор для них ничего не значил. Но они всегда разговаривали со всеми, кого встречали, стараясь говорить как можно лучше на той смеси языков, которую знали. Еще более ужасной новостью было то, что дядя Сесил собирался учить их английскому. Это их на самом деле напугало. Когда? А вдруг это будет пересекаться с уроками танцев Анны? Но в тот момент ничего изменить было невозможно, поэтому Франческо встал. Он чуть поклонился дяде.
— Спасибо, что сказали нам, — вежливо проговорил он.
Гасси как-то кивнул и пробормотал довольно ворчливо:
— Спасибо.
Анна сделала свой маленький реверанс.
— Спасибо, дядя. Спокойной ночи.
Как только дверь за ним закрылась, Гасси скорчил гримасу.
— А спать я голодный не пойду. Тетя позаботится о том, чтобы я поел.
И он не ошибся. Под подушкой он нашел великолепный бутерброд с сыром.
Глава 15
ЧТО ДУМАЕТ ДЯДЯ
На следующее утро, после завтрака, Франческо пошел вслед за тетей Мейбл на кухню. Каждый раз, когда он сюда заходил, его душу переполняло восхищение. В доме на колесах никогда не было настоящей кухни, а плиту, на которой готовили, обычно выставляли на улицу. В доме Жардека и Бабки кухня представляла своего рода маленькую пристройку. Он глубоко вздохнул.
— Это очень красивая комната, — сказал он Мейбл. — Даже слишком красивая для того, чтобы ей пользоваться.
Вчера, уже в постели, Мейбл долго думала о том, что хоть дети и стали есть лучше, им очень редко нравилось то, что она готовила. Ее это очень беспокоило.
— А что вы ели, когда… ну, то есть до землетрясения? —спросила она.
Франческо попытался вспомнить.
— Названий я не знаю, но там было много тушеного риса, и все было очень вкусно, если есть с чесноком, а часто еще и карри, такой острый, что слезы из глаз, и…
Мейбл резко вдохнула, как будто попробовала карри.
— Боюсь, вашему дяде такая еда совсем не понравится.
— Если бы можно было хотя бы не все есть, — предложил Франческо. — Капуста просто невыносима.
— В следующий раз, когда ваш дядя поедет в Лондон, — прошептала Мейбл, — у нас будут грибы. Вам это понравится.
Франческо вспомнил, зачем он пришел.
— Дядя запретил нам разговаривать с детьми, которые живут в соседнем доме, но они пригласили нас на чай. Раз уж мы не можем с ними поговорить, не найдется у вас листка бумаги и конверта, чтобы мы могли написать им записку и объяснить, почему не можем прийти?
Тетя Мейбл, которая принялась было мыть посуду, остановилась и села на стул. Она указала на дверь:
— Закрой, пожалуйста.
Франческо закрыл дверь, и тетя Мейбл указала ему на стул:
— Сядь, дорогой. Я хочу попытаться кое-что тебе объяснить.
Франческо сел, и тетя Мейбл порывисто продолжала:
— Ваш дядя — очень хороший человек, но дети в доме создают неудобства, поэтому ему очень непросто жить вместе с вами. Он пытается выполнить свой долг — дает вам жилье.
— Мы не напрашивались, — напомнил Франческо.
— Я знаю, — согласилась тетя Мейбл. — И я очень рада, что вы здесь. Но с вашим дядей все по-другому. Понимаешь, когда ваш папа уехал, ему сказали, что… — голос сорвался, и она не смогла закончить фразу.
Франческо даже не смутился, так много раз он слышал, как его отец разрывался от смеха, рассказывая историю своего побега из дома. Он попытался помочь тете:
— Сказали, что мой папа совершил кражу. Но на самом деле он взял только некоторые вещи, чтобы продать их и купить билет до Парижа, где он мог бы учиться рисованию. Он знал, что однажды у него будут деньги и он вернет то, что забрал. Это было не воровство, а просто он взял в долг, вот и все.
Тетя Мейбл кивнула.
— Да, милый, но ваш дядя думает иначе. Он так воспитан с детства. Он считает необходимым обращаться с вами особенно осторожно и не допустить плохого влияния. Поэтому он не хочет, чтобы вы общались с местными детьми или увидели что-нибудь неподобающее по телевизору. Ну, знаешь, вестерны или еще что-нибудь.
Франческо понятия не имел, что такое вестерн, но слова его тети взволновали и обеспокоили его. Если в Англии подобное считалось воровством, то нужно присматривать за Гасси, который был во всем очень похож на Кристофера. С Анной тоже надо быть поосторожнее: если деньги понадобятся для уроков, она тоже может взять все что угодно. Но этим не стоило делиться с тетей, чтобы еще больше ее не нервировать.
— Я понимаю и постараюсь, чтобы поняли остальные. А теперь можно мне взять бумагу и конверт?
Тетя Мейбл открыла ящик и показала, где лежат бумага и конверты. Потом она достала оттуда маленькую коробочку.
— А если вам понадобится отправить письмо, то нужны будут марки. Я храню их здесь.
Письмо — это была работа для всех троих. Они улеглись на полу в спальне Анны и принялись за дело. Франческо писал, подгоняемый Анной и Гасси. Все старательно вспоминали уроки Ольги, как нужно писать письма и как пишутся сложные слова.
«Дорогие близнецы! — им пришлось так написать, потому что они не знали, как пишутся имена Джонатан и Присцилла. — Мы шлем вам привет. Нам очень жаль, но мы не можем принять ваше приглашение. Дядя хочет, чтобы мы занимались, потому что очень плохо говорим по-английски, но мы увидимся с вами в школе. С сердечными пожеланиями Франческо, Гасси, Анна».
Следующий вопрос — как доставить письмо.
— Думаю, надо завернуть в него камень и бросить через стену, — предложил Гасси.
— Невозможно, — ответил Франческо. — Дядя сидит в гостиной и все увидит. Нет, один из нас должен подойти к двери и постучать.
— Стучать не обязательно, — сказала Анна. — В Англии в каждом доме есть специальная щель для писем и звоночек. В конце концов решили, что Анна отнесет письмо.
— Но не звони, — велел Франческо. — Иди тихонечко, как кошка, и просто опусти конверт в щель в двери.
Анна, жутко боясь, что ее увидит дядя, успешно выполнила свою миссию, и письмо спокойно опустилось на коврик за дверью соседнего дома.
В этот день у Анны был первый урок танцев. Франческо и Гасси проводили ее до студии — мама Уолли сказала, что лучше ей не ходить одной. У дверей Франческо дал ей пятьдесят пенсов на урок.
— Постарайся проследить, чтобы она записала, что ты заплатила, — сказал он, — потому что пятьдесят пенсов — это большие деньги.
Когда Анна пришла, мисс де Вин была одна. Анна слегка поклонилась и протянула ей пятьдесят пенсов.
— Вот деньги, мадам.
Одри де Вин взглянула на Анну и почувствовала что-то очень странное. Это было чувство нежности, которое она много лет не испытывала. Когда-то она была очень похожа на эту маленькую девочку. Но тяжелые времена и необходимость работать скоро научили ее уму-разуму. Потом она вышла замуж и переехала в Фитон, где и собиралась прожить остаток лет как обычная домохозяйка. Но ее муж умер, оставив ей дом и совсем мало денег, и пришлось зарабатывать единственным, что она умела, — давать уроки танцев. Она надеялась, что даже в Фитоне найдутся достойные ученики, но до сих пор таких не встречала. Одни Дорины, с хихиканьем и завитушками, талантов у которых не набралось бы и на чайную ложку. И вот откуда ни возьмись появился этот ребенок. Разве такое возможно? Она заставила себя встряхнуться. «Наверное, с возрастом я становлюсь сентиментальной», — подумала Одри де Вин.
— Спасибо, Анна, — сказала она, убирая деньги. — Надевай туфельки, пока я выпишу тебе квитанцию. — Теперь с помощью слухов и газет она уже знала, кто такая Анна. — На чье имя писать? Твоего дяди?
Анна подняла голову.
— Нет. Мистер Франческо Докси.
Снаружи, облокотившись о стену, ждали мальчики.
— Один урок позади, — говорил Франческо, — впереди еще четыре, а мы до сих пор не знаем, как будем доставать пятьдесят пенсов каждую неделю.
— Может, — предположил Гасси, — Анне все-таки не понравится мисс де Вин. Тогда нам придется дождаться приезда с'Уильяма, он продаст картину и скажет, где Анне лучше учиться.
Франческо грустно смотрел перед собой.
— Если бы только в Фитоне были ослы или верблюды, за которыми нужно было бы присматривать, или записки, которые нужно было бы носить. Но тут ничего такого нет, все устроено так, что можно сделать заказ и сразу получить.
Гасси сполз вниз и растянулся на тротуаре.
— Тут все слишком честно. В магазинах нельзя торговаться, а откуда еще взять деньги?
Франческо схватил Гасси за кофту.
— Встань. Каждый день я говорю тебе, что в Англии нельзя лежать на улице.
Гасси сел.
— Почему нет? Почему я должен полчаса стоять? Я никому тут не мешаю.
— Это очень красивая комната, — сказал он Мейбл. — Даже слишком красивая для того, чтобы ей пользоваться.
Вчера, уже в постели, Мейбл долго думала о том, что хоть дети и стали есть лучше, им очень редко нравилось то, что она готовила. Ее это очень беспокоило.
— А что вы ели, когда… ну, то есть до землетрясения? —спросила она.
Франческо попытался вспомнить.
— Названий я не знаю, но там было много тушеного риса, и все было очень вкусно, если есть с чесноком, а часто еще и карри, такой острый, что слезы из глаз, и…
Мейбл резко вдохнула, как будто попробовала карри.
— Боюсь, вашему дяде такая еда совсем не понравится.
— Если бы можно было хотя бы не все есть, — предложил Франческо. — Капуста просто невыносима.
— В следующий раз, когда ваш дядя поедет в Лондон, — прошептала Мейбл, — у нас будут грибы. Вам это понравится.
Франческо вспомнил, зачем он пришел.
— Дядя запретил нам разговаривать с детьми, которые живут в соседнем доме, но они пригласили нас на чай. Раз уж мы не можем с ними поговорить, не найдется у вас листка бумаги и конверта, чтобы мы могли написать им записку и объяснить, почему не можем прийти?
Тетя Мейбл, которая принялась было мыть посуду, остановилась и села на стул. Она указала на дверь:
— Закрой, пожалуйста.
Франческо закрыл дверь, и тетя Мейбл указала ему на стул:
— Сядь, дорогой. Я хочу попытаться кое-что тебе объяснить.
Франческо сел, и тетя Мейбл порывисто продолжала:
— Ваш дядя — очень хороший человек, но дети в доме создают неудобства, поэтому ему очень непросто жить вместе с вами. Он пытается выполнить свой долг — дает вам жилье.
— Мы не напрашивались, — напомнил Франческо.
— Я знаю, — согласилась тетя Мейбл. — И я очень рада, что вы здесь. Но с вашим дядей все по-другому. Понимаешь, когда ваш папа уехал, ему сказали, что… — голос сорвался, и она не смогла закончить фразу.
Франческо даже не смутился, так много раз он слышал, как его отец разрывался от смеха, рассказывая историю своего побега из дома. Он попытался помочь тете:
— Сказали, что мой папа совершил кражу. Но на самом деле он взял только некоторые вещи, чтобы продать их и купить билет до Парижа, где он мог бы учиться рисованию. Он знал, что однажды у него будут деньги и он вернет то, что забрал. Это было не воровство, а просто он взял в долг, вот и все.
Тетя Мейбл кивнула.
— Да, милый, но ваш дядя думает иначе. Он так воспитан с детства. Он считает необходимым обращаться с вами особенно осторожно и не допустить плохого влияния. Поэтому он не хочет, чтобы вы общались с местными детьми или увидели что-нибудь неподобающее по телевизору. Ну, знаешь, вестерны или еще что-нибудь.
Франческо понятия не имел, что такое вестерн, но слова его тети взволновали и обеспокоили его. Если в Англии подобное считалось воровством, то нужно присматривать за Гасси, который был во всем очень похож на Кристофера. С Анной тоже надо быть поосторожнее: если деньги понадобятся для уроков, она тоже может взять все что угодно. Но этим не стоило делиться с тетей, чтобы еще больше ее не нервировать.
— Я понимаю и постараюсь, чтобы поняли остальные. А теперь можно мне взять бумагу и конверт?
Тетя Мейбл открыла ящик и показала, где лежат бумага и конверты. Потом она достала оттуда маленькую коробочку.
— А если вам понадобится отправить письмо, то нужны будут марки. Я храню их здесь.
Письмо — это была работа для всех троих. Они улеглись на полу в спальне Анны и принялись за дело. Франческо писал, подгоняемый Анной и Гасси. Все старательно вспоминали уроки Ольги, как нужно писать письма и как пишутся сложные слова.
«Дорогие близнецы! — им пришлось так написать, потому что они не знали, как пишутся имена Джонатан и Присцилла. — Мы шлем вам привет. Нам очень жаль, но мы не можем принять ваше приглашение. Дядя хочет, чтобы мы занимались, потому что очень плохо говорим по-английски, но мы увидимся с вами в школе. С сердечными пожеланиями Франческо, Гасси, Анна».
Следующий вопрос — как доставить письмо.
— Думаю, надо завернуть в него камень и бросить через стену, — предложил Гасси.
— Невозможно, — ответил Франческо. — Дядя сидит в гостиной и все увидит. Нет, один из нас должен подойти к двери и постучать.
— Стучать не обязательно, — сказала Анна. — В Англии в каждом доме есть специальная щель для писем и звоночек. В конце концов решили, что Анна отнесет письмо.
— Но не звони, — велел Франческо. — Иди тихонечко, как кошка, и просто опусти конверт в щель в двери.
Анна, жутко боясь, что ее увидит дядя, успешно выполнила свою миссию, и письмо спокойно опустилось на коврик за дверью соседнего дома.
В этот день у Анны был первый урок танцев. Франческо и Гасси проводили ее до студии — мама Уолли сказала, что лучше ей не ходить одной. У дверей Франческо дал ей пятьдесят пенсов на урок.
— Постарайся проследить, чтобы она записала, что ты заплатила, — сказал он, — потому что пятьдесят пенсов — это большие деньги.
Когда Анна пришла, мисс де Вин была одна. Анна слегка поклонилась и протянула ей пятьдесят пенсов.
— Вот деньги, мадам.
Одри де Вин взглянула на Анну и почувствовала что-то очень странное. Это было чувство нежности, которое она много лет не испытывала. Когда-то она была очень похожа на эту маленькую девочку. Но тяжелые времена и необходимость работать скоро научили ее уму-разуму. Потом она вышла замуж и переехала в Фитон, где и собиралась прожить остаток лет как обычная домохозяйка. Но ее муж умер, оставив ей дом и совсем мало денег, и пришлось зарабатывать единственным, что она умела, — давать уроки танцев. Она надеялась, что даже в Фитоне найдутся достойные ученики, но до сих пор таких не встречала. Одни Дорины, с хихиканьем и завитушками, талантов у которых не набралось бы и на чайную ложку. И вот откуда ни возьмись появился этот ребенок. Разве такое возможно? Она заставила себя встряхнуться. «Наверное, с возрастом я становлюсь сентиментальной», — подумала Одри де Вин.
— Спасибо, Анна, — сказала она, убирая деньги. — Надевай туфельки, пока я выпишу тебе квитанцию. — Теперь с помощью слухов и газет она уже знала, кто такая Анна. — На чье имя писать? Твоего дяди?
Анна подняла голову.
— Нет. Мистер Франческо Докси.
Снаружи, облокотившись о стену, ждали мальчики.
— Один урок позади, — говорил Франческо, — впереди еще четыре, а мы до сих пор не знаем, как будем доставать пятьдесят пенсов каждую неделю.
— Может, — предположил Гасси, — Анне все-таки не понравится мисс де Вин. Тогда нам придется дождаться приезда с'Уильяма, он продаст картину и скажет, где Анне лучше учиться.
Франческо грустно смотрел перед собой.
— Если бы только в Фитоне были ослы или верблюды, за которыми нужно было бы присматривать, или записки, которые нужно было бы носить. Но тут ничего такого нет, все устроено так, что можно сделать заказ и сразу получить.
Гасси сполз вниз и растянулся на тротуаре.
— Тут все слишком честно. В магазинах нельзя торговаться, а откуда еще взять деньги?
Франческо схватил Гасси за кофту.
— Встань. Каждый день я говорю тебе, что в Англии нельзя лежать на улице.
Гасси сел.
— Почему нет? Почему я должен полчаса стоять? Я никому тут не мешаю.