Страница:
Никаких следов удушья. Да и вообще — никаких следов. Ни одной наружной раны. Тело окоченело довольно давно — судя по всему, с момента смерти прошло не меньше девяноста часов.
Андо помнил, какое волшебное сияние излучала ее кожа, когда девушка была жива. Сколько раз в своих фантазиях он мечтал о том, чтобы привлечь ее к себе, коснуться губами ее кожи... Теперь у него не осталось никаких шансов, что когда-нибудь это произойдет. Молодая женщина, в которую он был почти что влюблен, превратилась в то, что лежало теперь перед ним на анатомическом столе.
С этим невозможно было смириться. Андо чуть не задохнулся от злобы и негодования.
— Вот дерьмо, — процедил он сквозь зубы.
Полицейский не сумел скрыть удивления:
— Вы что, были с ней знакомы?!
Андо едва заметно кивнул.
— Вот ведь... — промямлил Накаяма и замялся. Он не знал, в каких отношениях был Андо с погибшей, и поэтому не мог подобрать нужных слов.
После небольшой паузы заговорил полицейский.
— Не могли бы вы помочь полиции связаться с родственниками покойной? — вкрадчиво спросил он.
В этих вежливых словах слышалась надежда. Еще бы! Если доктор действительно знал мертвую девушку, то это спасало полицейского от утомительной процедуры опознания.
Не говоря ни слова, Андо достал из кармана ежедневник и быстро пролистал его в поисках нужного номера — он был уверен на сто процентов, что записал телефон родителей Маи на одной из страниц. Номер нашелся. Андо переписал его на клочок бумаги, написал сверху фамилию девушки и передал записку полицейскому. Внимательно изучив записку, тот на всякий случай еще раз спросил:
— Уважаемый доктор, извините, что я снова спрашиваю, но вы уверены, что не ошиблись? — он говорил еще вежливей, чем раньше.
— Да-да, я уверен. Это Маи Такано.
Полицейский побежал к телефону сообщать родителям Маи о смерти их дочери. Андо очень живо представил себе эту сцену: звонит телефон, мать Маи снимает трубку и слышит самодовольный голос: «Говорит офицер такой-то из такого-то полицейского участка. Ваша дочь умерла...» Андо вздрогнул. Ему стало жалко несчастную женщину. Она не упадет в обморок, она даже не заплачет — в этот ужасный момент весь мир вокруг нее просто рухнет, буквально сойдет на нет.
Он больше не мог оставаться в прозекторской. Ни единой секунды. По комнате плыл легкий запах гниения. Впрочем, этот запах не шел ни в какое сравнение с тем, который заполнит прозекторскую, когда скальпель войдет в мертвую плоть Маи Такано. А после того как оболочки органов будут разрезаны и патологоанатом приступит к исследованию внутренностей, здесь будет почти невозможно дышать.
Андо знал, какой долгой бывает иногда память на запахи, и ему нисколько не хотелось хранить потом это мучительно воспоминание... Он не мог допустить, чтобы отвратительные испарения трупных ядов запятнали тот светлый образ, который жил в его сердце.
Андо наклонился к Накаяме и прошептал ему на ухо:
— Я пойду.
Накаяма с сомнением взглянул на него:
— Может быть, все-таки останешься?
— Честно говоря, я сейчас немного занят — мне нужно закончить протокол, но я бы хотел узнать о результатах вскрытия.
— Я понял. Нет проблем.
Подумав, Андо положил руку Накаяме на плечо и снова зашептал ему на ухо:
— Обрати внимание на коронарную артерию и, пожалуйста, возьми из артерии образец ткани.
Накаяма удивленно вскинул брови: просьба коллеги и сам факт, что у Андо есть какие-то предположения относительно причин смерти — все это показалось ему довольно странным.
— Покойная болела ангиной? — язвительно спросил он.
Вместо ответа Андо с силой сжал плечо Накаямы и посмотрел на него так, что у того исчезло всякое желание задавать лишние вопросы.
— Пожалуйста, сделай так, как я сказал. Хорошо?
Накаяма кивнул и, подумав, кивнул еще раз.
3
4
Андо помнил, какое волшебное сияние излучала ее кожа, когда девушка была жива. Сколько раз в своих фантазиях он мечтал о том, чтобы привлечь ее к себе, коснуться губами ее кожи... Теперь у него не осталось никаких шансов, что когда-нибудь это произойдет. Молодая женщина, в которую он был почти что влюблен, превратилась в то, что лежало теперь перед ним на анатомическом столе.
С этим невозможно было смириться. Андо чуть не задохнулся от злобы и негодования.
— Вот дерьмо, — процедил он сквозь зубы.
Полицейский не сумел скрыть удивления:
— Вы что, были с ней знакомы?!
Андо едва заметно кивнул.
— Вот ведь... — промямлил Накаяма и замялся. Он не знал, в каких отношениях был Андо с погибшей, и поэтому не мог подобрать нужных слов.
После небольшой паузы заговорил полицейский.
— Не могли бы вы помочь полиции связаться с родственниками покойной? — вкрадчиво спросил он.
В этих вежливых словах слышалась надежда. Еще бы! Если доктор действительно знал мертвую девушку, то это спасало полицейского от утомительной процедуры опознания.
Не говоря ни слова, Андо достал из кармана ежедневник и быстро пролистал его в поисках нужного номера — он был уверен на сто процентов, что записал телефон родителей Маи на одной из страниц. Номер нашелся. Андо переписал его на клочок бумаги, написал сверху фамилию девушки и передал записку полицейскому. Внимательно изучив записку, тот на всякий случай еще раз спросил:
— Уважаемый доктор, извините, что я снова спрашиваю, но вы уверены, что не ошиблись? — он говорил еще вежливей, чем раньше.
— Да-да, я уверен. Это Маи Такано.
Полицейский побежал к телефону сообщать родителям Маи о смерти их дочери. Андо очень живо представил себе эту сцену: звонит телефон, мать Маи снимает трубку и слышит самодовольный голос: «Говорит офицер такой-то из такого-то полицейского участка. Ваша дочь умерла...» Андо вздрогнул. Ему стало жалко несчастную женщину. Она не упадет в обморок, она даже не заплачет — в этот ужасный момент весь мир вокруг нее просто рухнет, буквально сойдет на нет.
Он больше не мог оставаться в прозекторской. Ни единой секунды. По комнате плыл легкий запах гниения. Впрочем, этот запах не шел ни в какое сравнение с тем, который заполнит прозекторскую, когда скальпель войдет в мертвую плоть Маи Такано. А после того как оболочки органов будут разрезаны и патологоанатом приступит к исследованию внутренностей, здесь будет почти невозможно дышать.
Андо знал, какой долгой бывает иногда память на запахи, и ему нисколько не хотелось хранить потом это мучительно воспоминание... Он не мог допустить, чтобы отвратительные испарения трупных ядов запятнали тот светлый образ, который жил в его сердце.
Андо наклонился к Накаяме и прошептал ему на ухо:
— Я пойду.
Накаяма с сомнением взглянул на него:
— Может быть, все-таки останешься?
— Честно говоря, я сейчас немного занят — мне нужно закончить протокол, но я бы хотел узнать о результатах вскрытия.
— Я понял. Нет проблем.
Подумав, Андо положил руку Накаяме на плечо и снова зашептал ему на ухо:
— Обрати внимание на коронарную артерию и, пожалуйста, возьми из артерии образец ткани.
Накаяма удивленно вскинул брови: просьба коллеги и сам факт, что у Андо есть какие-то предположения относительно причин смерти — все это показалось ему довольно странным.
— Покойная болела ангиной? — язвительно спросил он.
Вместо ответа Андо с силой сжал плечо Накаямы и посмотрел на него так, что у того исчезло всякое желание задавать лишние вопросы.
— Пожалуйста, сделай так, как я сказал. Хорошо?
Накаяма кивнул и, подумав, кивнул еще раз.
3
Когда Накаяма вернулся в кабинет, Андо подошел к его столу, пододвинул стул и, усевшись, откинулся на спинку. Он продолжал неподвижно сидеть в этой позе все то время, пока Накаяма писал отчет.
— Ты, кажется, не на шутку взволнован.
— Похоже на то.
— Хочешь посмотреть дело? — и Накаяма ткнул пальцем в стопку документов, которая лежала на столе прямо перед Андо.
— Нет, я бы хотел посмотреть твой отчет.
Накаяма посмотрел ему в глаза:
— Ну хорошо, тогда я должен тебе сказать, что она умерла не от сердечного приступа. И никакой опухоли в коронарной артерии не было.
Значит, он ошибся. Что же это должно означать? Андо задумался.
...Получается, что Маи не смотрела видеокассету... Не может быть! Наверное, опухоль просто не успела вырасти до таких размеров, чтобы перекрыть ток крови в артерии...
В это невозможно было поверить. Он еще раз спросил у Накаямы:
— То есть ты говоришь, что в артерии не было опухоли?
— По крайней мере, я ничего похожего на опухоль не нашел.
— Ты уверен?
— Не лови меня на слове. Сначала нужно дождаться результатов анализов — я послал образцы ткани в лабораторию.
Ну хорошо, на данный момент нужно исходить из того, что опухоли не было.
— А отчего она умерла?
— Боюсь, что от холода. Девушка была очень ослаблена...
— Травмы?
— Левая лодыжка сломана, на обоих локтях глубокие ранения — возможно, последствия падения. В порезах обнаружена цементная крошка.
Значит, сначала она упала на ноги и сломала лодыжку, а потом не смогла выбраться из трубы. Труба была метр шириной и три глубиной — слишком глубоко, чтобы без посторонней помощи вылезти оттуда. Она была как в западне. Кроме дождевой воды, которой можно было утолить жажду, у нее не было ничего для поддержания жизни. Но даже в таких условиях девушка могла протянуть несколько дней.
— Сколько же времени она там пробыла, пока не... — это не был вопрос, скорее мысли вслух. Бедная девочка. Одна, в этой ужасной дыре на крыше четырнадцатиэтажного здания. Андо представил себе те страх и отчаяние, которые она испытывала, ощущая приближение смерти.
— Дней десять, — сказал Накаяма. — У нее ни в желудке, ни в кишечнике ничего не было. Слой подкожного жира очень сильно истощился.
— Десять дней...
Андо достал ежедневник. Предположим, что девушка находилась в трубе десять дней до и еще пять дней после смерти — итого пятнадцать дней. Она не пришла на встречу с ним девятого ноября, а десятого целый день не отвечала на телефонные звонки. Значит, можно считать, что она пропала не позже десятого ноября. Восьмого она перестала брать газеты из почтового ящика... Наверное, восьмого или девятого произошло что-то, заставившее Маи выйти из квартиры.
Он сделал пометки в своем ежедневнике напротив этих двух дней.
Что же могло произойти? Андо попытался поставить себя на ее место.
Девушка была одета в юбку, футболку и теплый свитер. Наверное, она вышла на улицу буквально на несколько минут. Может быть, просто подышать свежим воздухом. Но почему она не надела трусики?
Андо снова вспомнил то, что он пережил в квартире Маи. Наверное, он никогда этого не забудет. Все произошло пятнадцатого ноября. Если верить результатам вскрытия, в это время Маи уже была на дне трубы. Она сидела там и надеялась, что ее спасут... Другими словами, он пришел в ее квартиру почти через неделю после того как она исчезла. Но при всем при этом Андо был абсолютно уверен, что в квартире находился еще кто-то кроме него. Он явственно ощущал постороннее присутствие. Квартира казалась пустой, но он слышал чье-то дыхание.
— Ах да! — вдруг сказал Накаяма, подняв указательный палец, будто вспомнил что-то важное.
— Что?
— Вы, кажется, были близки с покойной, доктор Андо?
Опять это ужасный тон.
— Я бы не сказал. До этого мы встречались всего два раза.
— Вот как. И когда же вы виделись в последний раз?
— В конце прошлого месяца. А в чем дело?
— Хм... за три недели до ее смерти... — Накаяма замолчал и со значением посмотрел на Андо.
Андо ответил ему не менее красноречивым взглядом.
...Ну, давай уже, что ты тянешь?!.
— Она была беременна. Ты знал? — наконец не выдержал Накаяма На какое-то мгновение Андо растерялся. Он даже не понял, о ком идет речь.
— Беременна? Кто?
— Как кто? Маи Такано, конечно. — Накаяма с интересом наблюдал за замешательством коллеги. — Ты что, не знал?
Андо не ответил.
— Только не говори мне, что ты не заметил, что она на девятом месяце.
— На девятом месяце?!
Ошеломленный Андо, как попугай, повторял за Накаямой все его вопросы. Этого не может быть! Он попытался вспомнить очертания Маиной фигуры. Один раз он видел ее в трауре, второй раз в цветном платье. Но оба раза одежда обтягивала талию и бедра, подчеркивая изящество девичьей фигуры. Тонкая талия была чуть ли не самым привлекательным в ее фигуре. Да бог с ней, с талией. Андо был готов поклясться, что Маи в свои двадцать два года оставалась девственницей. Он чувствовал это интуитивно. А теперь Накаяма вдруг говорит, что девушка была беременна? Да еще и на последнем месяце?!
Хотя... кто знает? Он ни разу ее не осматривал. И кроме того, чем больше он думал о ней, тем более расплывчатым становился ее образ. В этом конкретном случае память явно изменяла ему.
Да нет же! Как он может сомневаться? Это полная ерунда. Она не могла быть на девятом месяце ни при каком раскладе! Ведь он же сам видел ее там, в прозекторской — тощий живот почти касающийся спины...
— Она не могла быть на девятом месяце.
— Ну ты же знаешь, что у некоторых женщин даже в последние три месяца живот не очень заметен.
— Накаяма! Там нечего было замечать. Я же видел ее в прозекторской!
— Ты меня не понял. — Накаяма даже замахал руками. — Слушай внимательно. Матка очень сильно увеличена, и ее стенки повреждены в тех местах, где отошла плацента. Влагалище наполнено густой коричневой секрецией. А внутри — крошечные фрагменты плоти, скорее всего, остатки пуповины.
«Ты бредишь, дружище!» — хотел сказать Андо, но удержался. Он не мог представить себе, что такой опытный патологоанатом, как Накаяма, может допустить такую грубую ошибку. Все вышеперечисленное указывало на то, что Маи родила незадолго до того как упала в вентиляционную шахту.
Хорошо. Предположим, что все так и было. Роды вполне объясняют исчезновение Маи... Скажем, седьмого ноября у нее начались схватки, и она поехала в больницу, где и родила. После родов она дней пять-шесть оставалась в больнице. Тогда получается, что ее выписали двенадцатого или тринадцатого.
Вполне может быть, что ребенок родился мертвым... Обезумевшая от горя мать вышла из больницы, забралась на крышу высотного дома и там нечаянно упала в вытяжную трубу. Примерно через десять дней после падения, все еще находясь в шахте, она умерла. И сегодняшним утром ее тело было обнаружено.
Вроде все сходится, по крайней мере с точки зрения календарных дат. Версия с родами многое объясняет. И само собой разумеется, что Маи держала всю эту историю в тайне от родителей.
Но Андо не мог принять эту версию. Во-первых — даже учитывая индивидуальные особенности каждой женщины — Маи никак не выглядела беременной. Но дело не в этом. Он вспомнил их первую встречу, в этом самом кабинете. Тогда Маи пришла в Палату медэкспертизы вместе с родственниками Рюдзи Такаямы.
Девушка зашла в кабинет в сопровождении следователя, который привел ее, чтобы она рассказала Андо об обстоятельствах смерти Рюдзи. Первым делом Андо предложил ей сесть. Опускаясь на стул, она потеряла равновесие, и ей пришлось опереться рукой о стол, чтобы не упасть. Андо хватило одного взгляда, чтобы заподозрить, что девушка страдает малокровием. Но потом, уловив едва заметный запах крови, он догадался, что слабость вызвана психологическим напряжением и менструацией. Его подозрения подтвердились, когда смущенная девушка прервала на полуслове свои извинения: «Простите, я, кажется...» Потом их взгляды встретились — и все стало понятно без слов.
Она: Не беспокойтесь, это просто женское.
Он: Да-да, я понимаю.
Одними глазами Маи дала ему понять, что все в порядке. Ей не хотелось поднимать шум вокруг себя в таком месте, как Палата медэкспертизы. Андо очень отчетливо помнил тот момент, когда он словно бы прочитал мысли девушки. Понял ее, хотя она не произнесла ни слова. Вскрытие Рюдзи...
Значит, они встретились двадцатого октября. Если предположить, что Маи все-таки родила, тогда получится, что месячные были меньше чем за месяц до рождения ребенка. Разумеется, это невозможно ни при каких условиях.
...Может быть, я неправильно ее понял? С чего я взял, что у нее месячные? Она просто на меня посмотрела, а я-то, дурак, подумал, что она пытается мне что-то сказать...
Но Андо никак не мог себя уговорить. Чем больше он думал об их первой встрече, тем меньше у него оставалось сомнений в том, что он правильно понял ее взгляд.
Однако результаты вскрытия полностью опровергали его мнение. Андо встал и, кивнув в сторону папки с делом, спросил у Накаямы:
— Не возражаешь, если я сделаю копию?
Он хотел взять все бумаги домой и вечером прочитать их внимательней.
— Какие могут быть возражения?! — и пододвинул стопку бумаг поближе к Андо.
— Да, и еще одна просьба, — сказал Андо. — Ты ведь взял у нее кровь на анализ?
— Взял.
— Отлей мне пару капель.
— Ну, если пару капель, то конечно, — ответил Накаяма.
Андо подумал, что надо будет обязательно проверить кровь Маи на предмет наличия в ней вируса — того самого, напоминающего оспу. Если он найдет вирус, значит, Маи все-таки посмотрела кассету. Нужно было во что бы то ни стало разобраться, связана ли трагическая смерть девушки с видеокассетой, или речь идет просто о несчастном случае, не имеющем никакого отношения ко всей этой истории. Единственное, что ему теперь оставалось — это собрать информацию капля по капле. Если окажется, что видеокассета имеет отношение к смерти Маи Такано, то, может быть, он сумеет приблизиться еще на один шаг к разгадке того ребуса-мутации.
— Ты, кажется, не на шутку взволнован.
— Похоже на то.
— Хочешь посмотреть дело? — и Накаяма ткнул пальцем в стопку документов, которая лежала на столе прямо перед Андо.
— Нет, я бы хотел посмотреть твой отчет.
Накаяма посмотрел ему в глаза:
— Ну хорошо, тогда я должен тебе сказать, что она умерла не от сердечного приступа. И никакой опухоли в коронарной артерии не было.
Значит, он ошибся. Что же это должно означать? Андо задумался.
...Получается, что Маи не смотрела видеокассету... Не может быть! Наверное, опухоль просто не успела вырасти до таких размеров, чтобы перекрыть ток крови в артерии...
В это невозможно было поверить. Он еще раз спросил у Накаямы:
— То есть ты говоришь, что в артерии не было опухоли?
— По крайней мере, я ничего похожего на опухоль не нашел.
— Ты уверен?
— Не лови меня на слове. Сначала нужно дождаться результатов анализов — я послал образцы ткани в лабораторию.
Ну хорошо, на данный момент нужно исходить из того, что опухоли не было.
— А отчего она умерла?
— Боюсь, что от холода. Девушка была очень ослаблена...
— Травмы?
— Левая лодыжка сломана, на обоих локтях глубокие ранения — возможно, последствия падения. В порезах обнаружена цементная крошка.
Значит, сначала она упала на ноги и сломала лодыжку, а потом не смогла выбраться из трубы. Труба была метр шириной и три глубиной — слишком глубоко, чтобы без посторонней помощи вылезти оттуда. Она была как в западне. Кроме дождевой воды, которой можно было утолить жажду, у нее не было ничего для поддержания жизни. Но даже в таких условиях девушка могла протянуть несколько дней.
— Сколько же времени она там пробыла, пока не... — это не был вопрос, скорее мысли вслух. Бедная девочка. Одна, в этой ужасной дыре на крыше четырнадцатиэтажного здания. Андо представил себе те страх и отчаяние, которые она испытывала, ощущая приближение смерти.
— Дней десять, — сказал Накаяма. — У нее ни в желудке, ни в кишечнике ничего не было. Слой подкожного жира очень сильно истощился.
— Десять дней...
Андо достал ежедневник. Предположим, что девушка находилась в трубе десять дней до и еще пять дней после смерти — итого пятнадцать дней. Она не пришла на встречу с ним девятого ноября, а десятого целый день не отвечала на телефонные звонки. Значит, можно считать, что она пропала не позже десятого ноября. Восьмого она перестала брать газеты из почтового ящика... Наверное, восьмого или девятого произошло что-то, заставившее Маи выйти из квартиры.
Он сделал пометки в своем ежедневнике напротив этих двух дней.
Что же могло произойти? Андо попытался поставить себя на ее место.
Девушка была одета в юбку, футболку и теплый свитер. Наверное, она вышла на улицу буквально на несколько минут. Может быть, просто подышать свежим воздухом. Но почему она не надела трусики?
Андо снова вспомнил то, что он пережил в квартире Маи. Наверное, он никогда этого не забудет. Все произошло пятнадцатого ноября. Если верить результатам вскрытия, в это время Маи уже была на дне трубы. Она сидела там и надеялась, что ее спасут... Другими словами, он пришел в ее квартиру почти через неделю после того как она исчезла. Но при всем при этом Андо был абсолютно уверен, что в квартире находился еще кто-то кроме него. Он явственно ощущал постороннее присутствие. Квартира казалась пустой, но он слышал чье-то дыхание.
— Ах да! — вдруг сказал Накаяма, подняв указательный палец, будто вспомнил что-то важное.
— Что?
— Вы, кажется, были близки с покойной, доктор Андо?
Опять это ужасный тон.
— Я бы не сказал. До этого мы встречались всего два раза.
— Вот как. И когда же вы виделись в последний раз?
— В конце прошлого месяца. А в чем дело?
— Хм... за три недели до ее смерти... — Накаяма замолчал и со значением посмотрел на Андо.
Андо ответил ему не менее красноречивым взглядом.
...Ну, давай уже, что ты тянешь?!.
— Она была беременна. Ты знал? — наконец не выдержал Накаяма На какое-то мгновение Андо растерялся. Он даже не понял, о ком идет речь.
— Беременна? Кто?
— Как кто? Маи Такано, конечно. — Накаяма с интересом наблюдал за замешательством коллеги. — Ты что, не знал?
Андо не ответил.
— Только не говори мне, что ты не заметил, что она на девятом месяце.
— На девятом месяце?!
Ошеломленный Андо, как попугай, повторял за Накаямой все его вопросы. Этого не может быть! Он попытался вспомнить очертания Маиной фигуры. Один раз он видел ее в трауре, второй раз в цветном платье. Но оба раза одежда обтягивала талию и бедра, подчеркивая изящество девичьей фигуры. Тонкая талия была чуть ли не самым привлекательным в ее фигуре. Да бог с ней, с талией. Андо был готов поклясться, что Маи в свои двадцать два года оставалась девственницей. Он чувствовал это интуитивно. А теперь Накаяма вдруг говорит, что девушка была беременна? Да еще и на последнем месяце?!
Хотя... кто знает? Он ни разу ее не осматривал. И кроме того, чем больше он думал о ней, тем более расплывчатым становился ее образ. В этом конкретном случае память явно изменяла ему.
Да нет же! Как он может сомневаться? Это полная ерунда. Она не могла быть на девятом месяце ни при каком раскладе! Ведь он же сам видел ее там, в прозекторской — тощий живот почти касающийся спины...
— Она не могла быть на девятом месяце.
— Ну ты же знаешь, что у некоторых женщин даже в последние три месяца живот не очень заметен.
— Накаяма! Там нечего было замечать. Я же видел ее в прозекторской!
— Ты меня не понял. — Накаяма даже замахал руками. — Слушай внимательно. Матка очень сильно увеличена, и ее стенки повреждены в тех местах, где отошла плацента. Влагалище наполнено густой коричневой секрецией. А внутри — крошечные фрагменты плоти, скорее всего, остатки пуповины.
«Ты бредишь, дружище!» — хотел сказать Андо, но удержался. Он не мог представить себе, что такой опытный патологоанатом, как Накаяма, может допустить такую грубую ошибку. Все вышеперечисленное указывало на то, что Маи родила незадолго до того как упала в вентиляционную шахту.
Хорошо. Предположим, что все так и было. Роды вполне объясняют исчезновение Маи... Скажем, седьмого ноября у нее начались схватки, и она поехала в больницу, где и родила. После родов она дней пять-шесть оставалась в больнице. Тогда получается, что ее выписали двенадцатого или тринадцатого.
Вполне может быть, что ребенок родился мертвым... Обезумевшая от горя мать вышла из больницы, забралась на крышу высотного дома и там нечаянно упала в вытяжную трубу. Примерно через десять дней после падения, все еще находясь в шахте, она умерла. И сегодняшним утром ее тело было обнаружено.
Вроде все сходится, по крайней мере с точки зрения календарных дат. Версия с родами многое объясняет. И само собой разумеется, что Маи держала всю эту историю в тайне от родителей.
Но Андо не мог принять эту версию. Во-первых — даже учитывая индивидуальные особенности каждой женщины — Маи никак не выглядела беременной. Но дело не в этом. Он вспомнил их первую встречу, в этом самом кабинете. Тогда Маи пришла в Палату медэкспертизы вместе с родственниками Рюдзи Такаямы.
Девушка зашла в кабинет в сопровождении следователя, который привел ее, чтобы она рассказала Андо об обстоятельствах смерти Рюдзи. Первым делом Андо предложил ей сесть. Опускаясь на стул, она потеряла равновесие, и ей пришлось опереться рукой о стол, чтобы не упасть. Андо хватило одного взгляда, чтобы заподозрить, что девушка страдает малокровием. Но потом, уловив едва заметный запах крови, он догадался, что слабость вызвана психологическим напряжением и менструацией. Его подозрения подтвердились, когда смущенная девушка прервала на полуслове свои извинения: «Простите, я, кажется...» Потом их взгляды встретились — и все стало понятно без слов.
Она: Не беспокойтесь, это просто женское.
Он: Да-да, я понимаю.
Одними глазами Маи дала ему понять, что все в порядке. Ей не хотелось поднимать шум вокруг себя в таком месте, как Палата медэкспертизы. Андо очень отчетливо помнил тот момент, когда он словно бы прочитал мысли девушки. Понял ее, хотя она не произнесла ни слова. Вскрытие Рюдзи...
Значит, они встретились двадцатого октября. Если предположить, что Маи все-таки родила, тогда получится, что месячные были меньше чем за месяц до рождения ребенка. Разумеется, это невозможно ни при каких условиях.
...Может быть, я неправильно ее понял? С чего я взял, что у нее месячные? Она просто на меня посмотрела, а я-то, дурак, подумал, что она пытается мне что-то сказать...
Но Андо никак не мог себя уговорить. Чем больше он думал об их первой встрече, тем меньше у него оставалось сомнений в том, что он правильно понял ее взгляд.
Однако результаты вскрытия полностью опровергали его мнение. Андо встал и, кивнув в сторону папки с делом, спросил у Накаямы:
— Не возражаешь, если я сделаю копию?
Он хотел взять все бумаги домой и вечером прочитать их внимательней.
— Какие могут быть возражения?! — и пододвинул стопку бумаг поближе к Андо.
— Да, и еще одна просьба, — сказал Андо. — Ты ведь взял у нее кровь на анализ?
— Взял.
— Отлей мне пару капель.
— Ну, если пару капель, то конечно, — ответил Накаяма.
Андо подумал, что надо будет обязательно проверить кровь Маи на предмет наличия в ней вируса — того самого, напоминающего оспу. Если он найдет вирус, значит, Маи все-таки посмотрела кассету. Нужно было во что бы то ни стало разобраться, связана ли трагическая смерть девушки с видеокассетой, или речь идет просто о несчастном случае, не имеющем никакого отношения ко всей этой истории. Единственное, что ему теперь оставалось — это собрать информацию капля по капле. Если окажется, что видеокассета имеет отношение к смерти Маи Такано, то, может быть, он сумеет приблизиться еще на один шаг к разгадке того ребуса-мутации.
4
Через несколько часов после того как Андо с ужасом узнал в трупе молодой женщины Маи Такано, ему сообщили о смерти Казуюки Асакавы.
Как только состояние Асакавы начало ухудшаться, его перевели из Сайсэй-беин в больницу при университете С***. Андо все время держали в курсе относительно состояния Асакавы, но никто даже не мог предположить, что тот умрет так быстро. Спасти репортера не удалось, он умер практически сразу после переезда. Терапевт, который неотлучно находился у постели больного, сказал, что смерть была вызвана попавшей в организм инфекцией. Асакава умер, не приходя в сознание, без мучений — так иногда умирают глубокие старики.
Андо поехал в университетскую больницу и попросил проводившего вскрытие патологоанатома проверить, нет ли у покойного опухоли в коронарной артерии. Кроме того, он попросил взять у Асакавы кровь на анализ — вдруг и у него обнаружится вирус. Ему пришлось потратить довольно много сил и времени, чтобы убедить врача, что речь идет о чем-то очень важном, от чего может зависеть будущее всего человечества. Ошеломленный патологоанатом пообещал выполнить обе его просьбы. Сразу после этого Андо решил отправиться домой и немного отдохнуть.
Выйдя из больницы, он прямиком направился к станции. По дороге он размышлял о происшедшем. Как обидно, что Асакава до самой смерти так и не пришел в себя. Единственный человек, который обладал необходимой информацией, ушел в мир иной, не поделившись ни с кем своим знанием. Если бы только Андо знал то, что знал Асакава! Тогда бы он смог прогнозировать будущее. Другими словами — он бы знал, чего ожидать. Но на данный момент будущее было покрыто мраком. И было совершенно непонятно, что делать дальше. К чему готовиться.
Но самым неприятным во всей этой истории было то, что Андо не знал, как расценивать смерть Асакавы. Случайность это или естественный ход событий? По правде говоря, со смертью Маи тоже все было очень неоднозначно... Оба они умерли в результате чрезвычайного происшествия или, точнее, несчастного случая — Асакава разбился на машине, Маи упала в вентиляционную шахту. В этих двух смертях было что-то общее. Но он понятия не имел, как выяснить, связаны ли они с видеокассетой.
Он шел по улице и размышлял обо всем этом, как вдруг заметил, что находится недалеко от того здания, где нашли тело девушки. Ну конечно! Ведь университетская больница расположена в том же самом районе. «И все-таки зачем Маи понадобилось лезть на крышу старого офисного здания?» — в который раз подумал он и мгновенно осознал, что ему дан шанс. Он должен прямо сейчас отправиться туда, забраться на крышу и осмотреть место происшествия, пока не исчезли все следы и улики.
Андо решил вернуться на улицу Накахара и поймать такси. На машине он доберется до места меньше чем за десять минут.
По дороге он попросил водителя остановиться возле цветочного магазина и купил букет. Через десять минут они были на месте. Таксист высадил его у гигантского склада какой-то пароходной компании и уехал. Андо не знал, в каком именно здании нашли тело Маи, но в Палате ему сказали, что это где-то недалеко от склада. Кроме того, он знал название компании, которой это здание принадлежало.
Стоя на тротуаре, Андо осмотрелся и чуть в стороне увидел то, что искал. Ошибки быть не могло. Четырнадцать этажей и спиралеобразная пожарная лестница, поднимающаяся по внешней стене. Лестница занимала все пространство между офисным зданием и складом.
Андо подошел к входной двери и остановился. Потом резко развернулся и направился к пожарной лестнице. Он подумал, что для начала нужно понять, каким именно образом Маи попала на крышу. Например, она могла доехать на лифте до четырнадцатого этажа, а оттуда по пожарной лестнице подняться на крышу. Или же она могла подняться по пожарной лестнице прямо с улицы. Ночью главный вход, скорее всего, закрыт, железные жалюзи опущены, поэтому ей пришлось бы идти через служебный вход. Но служебный вход охраняется, и, кроме того, совсем поздно ночью охрана обычно уходит и перекрывает все входы и выходы. Поэтому если девушка забралась на крышу ночью, то никакого другого способа, кроме как подняться по пожарной лестнице прямо с улицы, у нее не было.
Но оказалось, что на пожарной лестнице на уровне второго этажа установлены ворота. Так что вариант с ночным восхождением отпадал. Или нет? Андо поднялся по лестнице до ворот и осмотрел их. Обычные железные ворота-двери с круглой ручкой. Андо повертел ручку, но безуспешно. Ворота были заперты с другой стороны, чтобы никто не вошел. Впрочем, они были не очень высокими — около ста восьмидесяти сантиметров, и любой человек с минимальной спортивной подготовкой мог бы без особого труда через них перелезть. А уж для Маи, которая в школе занималась легкой атлетикой, это вообще было не препятствие.
На той же самой площадке находилась дверь, которая вела в здание. Андо на всякий случай подергал за ручку, но, как и следовало ожидать, эта дверь тоже была заперта. Интересно, в какое время суток Маи забралась на крышу? Если днем, то тогда она почти наверняка воспользовалась лифтом. А если ночью, то ей пришлось перелезть через ворота и подняться наверх по пожарной лестнице.
Он спустился вниз и снова пошел к главному входу. Зайдя внутрь, Андо направился к лифтам, которых в здании было два. Оба лифта стояли на первом этаже — словно ждали его. На каждом этаже было по несколько контор. На доске, прикрученной к стенкам лифта шурупами, напротив указания каждого этажа были выведены названия фирм-съемщиков. Однако почти половина названий была зачеркнута. Наверное, съемщики выехали, и здешним хозяевам так и не удалось найти замену. В здании стояла тишина. У Андо возникло ощущение, что он гуляет по заброшенному дому с приведениями.
На четырнадцатом этаже двери лифта открылись, и он шагнул в темный коридор. Когда глаза привыкли к сумраку, он начал осматриваться по сторонам в поисках выхода наружу — на пожарную лестницу. Он прошел весь коридор до самого конца, но ничего похожего на пожарный выход не нашел. Но ведь Маи каким-то образом оказалась на крыше!
И тут, приглядевшись повнимательней, Андо увидел, что стоит у небольшой двери. Она находилась в самом конце коридора — вернее, именно она и была концом коридора. В полутьме Андо не сразу ее заметил.
Дверь была не заперта. Андо открыл ее и вышел на площадку пожарной лестницы. Со стороны океана дул холодный ветер. Пришлось даже поднять воротник. Отсюда открывался неплохой вид на Токийский залив. И Андо подумал: вот он, океан. Так близко, что, кажется, стоит протянуть руку, и можно будет коснуться его соленых волн.
Ближе всего был канал Кейхин, чуть дальше виднелась пристань Ои, а немного сбоку — въезд в тоннель Минато, который соединяет материковый Токио с портовым островом Одайба. С четырнадцатого этажа въезд в тоннель — две черные дыры — был похож на две ноздри всплывшего лицом вверх утопленника.
Теперь Андо понял, почему снизу четырнадцатый этаж казался каким-то усеченным по сравнению со всеми другими этажами — по замыслу архитекторов примерно половина площади этого этажа была отведена под открытый балкон, который опоясывал по периметру все здание. Площадка пожарной лестницы находилась в одном из углов этого балкона. А тело Маи было обнаружено еще выше — на крыше здания.
С пожарной лестницы на крышу вела другая, вертикальная лестница, утопленная в стене. Она была около трех метров высотой.
Пытаясь представить себе, что чувствовала Маи, Андо взял букет в зубы, ухватился за первую перекладину и начал взбираться наверх, как матрос на мачту.
«Зачем ей было лезть на крышу? О чем она думала в этот момент?» — размышлял Андо, преодолевая перекладину за перекладиной. Вряд ли она собиралась прыгнуть с крыши вниз. Здание было построено таким образом, что прыжок закончился бы дюжиной метров ниже — на балконе четырнадцатого этажа. Если бы Маи хотела наверняка долететь до земли, то она, скорее всего, спрыгнула бы с пожарной лестницы на четырнадцатом этаже.
Эта крыша была не из тех, на которые иногда приятно залезть, чтобы полюбоваться окрестностями. Облупившаяся тут и там водостойкая краска похрустывала под ногами. От этого звука ему стало еще неуютней. Никаких перил или проволочного ограждения не было, и хотя Андо знал, что внизу находится балкон, он все же не решился подойти к самому краю.
Через равные промежутки по периметру крыши шли бетонные выступы, по очертаниям напоминавшие тетраподы — усеченные конусы, которые используются для береговых ограждений.
Андо мог только догадываться о прямом назначении этих невысоких выступов. «Наверное, на них удобно сидеть» — подумал он, и забрался на один из этих квазитетраподов, чтобы получше оглядеться вокруг.
Было без нескольких минут пять. В ноябре солнце садится довольно рано, в окрестных домах и на торговых улицах уже начали зажигаться огни. Было видно, как на той стороне канала по железнодорожной эстакаде линии Кейхин едет красный экспресс. Вот он пронесся в сторону Йокогамы мимо невзрачной станции, платформа которой, кажется, зависла в воздухе, приподнявшись над торговой улицей. Андо очень хорошо помнил эту платформу и эту станцию. Он дважды здесь выходил, когда ездил к Маи Такано. Вернее, не к ней, а в ее квартиру.
Для этого времени суток платформа, освещенная флуоресцентными лампами, была на удивление пустой.
Используя платформу как ориентир, Андо попытался отыскать глазами семиэтажный дом, в котором жила Маи. Семиэтажка оказалась прямо у него под носом — на расстоянии триста-четыреста метров. Он скользнул взглядом по узенькой улочке, которая выходила на Береговую. От того места, где эти две улицы пересекались, было не больше сотни метров до офисного здания, на крыше которого он сейчас стоял.
Почему именно эта крыша?
В этом районе хватало высоких домов. Маи запросто могла подняться на крышу того дома, где она жила. Семь этажей — тоже приличная высота. Немного поблуждав взглядом по крышам соседних зданий, Андо снова посмотрел в сторону ее дома. Крыша семиэтажки не доходила даже до половины того здания, с которого он обозревал окрестности. Возможно, это было следствием специфической планировки: в доме, в котором жила Маи, были лишь маленькие однокомнатные квартирки с низкими потолками.
Ну хорошо, пусть ее дом не такой высокий, но у него довольно большая крыша, по которой вполне можно прогуливаться туда-сюда. А на соседней торговой улице каждый второй дом высотный. Вот, например, девятиэтажный дом у самой станции. С него открывается вид на все окрестные крыши...
«Все ясно», — Андо наконец понял, в чем заключалась особенность четырнадцатиэтажного здания. Мало того что оно было окружено лишь складскими помещениями, оно еще и стояло немного на отшибе. Здесь можно было не бояться, что кто-то будет наблюдать за тобой сверху.
Как только состояние Асакавы начало ухудшаться, его перевели из Сайсэй-беин в больницу при университете С***. Андо все время держали в курсе относительно состояния Асакавы, но никто даже не мог предположить, что тот умрет так быстро. Спасти репортера не удалось, он умер практически сразу после переезда. Терапевт, который неотлучно находился у постели больного, сказал, что смерть была вызвана попавшей в организм инфекцией. Асакава умер, не приходя в сознание, без мучений — так иногда умирают глубокие старики.
Андо поехал в университетскую больницу и попросил проводившего вскрытие патологоанатома проверить, нет ли у покойного опухоли в коронарной артерии. Кроме того, он попросил взять у Асакавы кровь на анализ — вдруг и у него обнаружится вирус. Ему пришлось потратить довольно много сил и времени, чтобы убедить врача, что речь идет о чем-то очень важном, от чего может зависеть будущее всего человечества. Ошеломленный патологоанатом пообещал выполнить обе его просьбы. Сразу после этого Андо решил отправиться домой и немного отдохнуть.
Выйдя из больницы, он прямиком направился к станции. По дороге он размышлял о происшедшем. Как обидно, что Асакава до самой смерти так и не пришел в себя. Единственный человек, который обладал необходимой информацией, ушел в мир иной, не поделившись ни с кем своим знанием. Если бы только Андо знал то, что знал Асакава! Тогда бы он смог прогнозировать будущее. Другими словами — он бы знал, чего ожидать. Но на данный момент будущее было покрыто мраком. И было совершенно непонятно, что делать дальше. К чему готовиться.
Но самым неприятным во всей этой истории было то, что Андо не знал, как расценивать смерть Асакавы. Случайность это или естественный ход событий? По правде говоря, со смертью Маи тоже все было очень неоднозначно... Оба они умерли в результате чрезвычайного происшествия или, точнее, несчастного случая — Асакава разбился на машине, Маи упала в вентиляционную шахту. В этих двух смертях было что-то общее. Но он понятия не имел, как выяснить, связаны ли они с видеокассетой.
Он шел по улице и размышлял обо всем этом, как вдруг заметил, что находится недалеко от того здания, где нашли тело девушки. Ну конечно! Ведь университетская больница расположена в том же самом районе. «И все-таки зачем Маи понадобилось лезть на крышу старого офисного здания?» — в который раз подумал он и мгновенно осознал, что ему дан шанс. Он должен прямо сейчас отправиться туда, забраться на крышу и осмотреть место происшествия, пока не исчезли все следы и улики.
Андо решил вернуться на улицу Накахара и поймать такси. На машине он доберется до места меньше чем за десять минут.
По дороге он попросил водителя остановиться возле цветочного магазина и купил букет. Через десять минут они были на месте. Таксист высадил его у гигантского склада какой-то пароходной компании и уехал. Андо не знал, в каком именно здании нашли тело Маи, но в Палате ему сказали, что это где-то недалеко от склада. Кроме того, он знал название компании, которой это здание принадлежало.
Стоя на тротуаре, Андо осмотрелся и чуть в стороне увидел то, что искал. Ошибки быть не могло. Четырнадцать этажей и спиралеобразная пожарная лестница, поднимающаяся по внешней стене. Лестница занимала все пространство между офисным зданием и складом.
Андо подошел к входной двери и остановился. Потом резко развернулся и направился к пожарной лестнице. Он подумал, что для начала нужно понять, каким именно образом Маи попала на крышу. Например, она могла доехать на лифте до четырнадцатого этажа, а оттуда по пожарной лестнице подняться на крышу. Или же она могла подняться по пожарной лестнице прямо с улицы. Ночью главный вход, скорее всего, закрыт, железные жалюзи опущены, поэтому ей пришлось бы идти через служебный вход. Но служебный вход охраняется, и, кроме того, совсем поздно ночью охрана обычно уходит и перекрывает все входы и выходы. Поэтому если девушка забралась на крышу ночью, то никакого другого способа, кроме как подняться по пожарной лестнице прямо с улицы, у нее не было.
Но оказалось, что на пожарной лестнице на уровне второго этажа установлены ворота. Так что вариант с ночным восхождением отпадал. Или нет? Андо поднялся по лестнице до ворот и осмотрел их. Обычные железные ворота-двери с круглой ручкой. Андо повертел ручку, но безуспешно. Ворота были заперты с другой стороны, чтобы никто не вошел. Впрочем, они были не очень высокими — около ста восьмидесяти сантиметров, и любой человек с минимальной спортивной подготовкой мог бы без особого труда через них перелезть. А уж для Маи, которая в школе занималась легкой атлетикой, это вообще было не препятствие.
На той же самой площадке находилась дверь, которая вела в здание. Андо на всякий случай подергал за ручку, но, как и следовало ожидать, эта дверь тоже была заперта. Интересно, в какое время суток Маи забралась на крышу? Если днем, то тогда она почти наверняка воспользовалась лифтом. А если ночью, то ей пришлось перелезть через ворота и подняться наверх по пожарной лестнице.
Он спустился вниз и снова пошел к главному входу. Зайдя внутрь, Андо направился к лифтам, которых в здании было два. Оба лифта стояли на первом этаже — словно ждали его. На каждом этаже было по несколько контор. На доске, прикрученной к стенкам лифта шурупами, напротив указания каждого этажа были выведены названия фирм-съемщиков. Однако почти половина названий была зачеркнута. Наверное, съемщики выехали, и здешним хозяевам так и не удалось найти замену. В здании стояла тишина. У Андо возникло ощущение, что он гуляет по заброшенному дому с приведениями.
На четырнадцатом этаже двери лифта открылись, и он шагнул в темный коридор. Когда глаза привыкли к сумраку, он начал осматриваться по сторонам в поисках выхода наружу — на пожарную лестницу. Он прошел весь коридор до самого конца, но ничего похожего на пожарный выход не нашел. Но ведь Маи каким-то образом оказалась на крыше!
И тут, приглядевшись повнимательней, Андо увидел, что стоит у небольшой двери. Она находилась в самом конце коридора — вернее, именно она и была концом коридора. В полутьме Андо не сразу ее заметил.
Дверь была не заперта. Андо открыл ее и вышел на площадку пожарной лестницы. Со стороны океана дул холодный ветер. Пришлось даже поднять воротник. Отсюда открывался неплохой вид на Токийский залив. И Андо подумал: вот он, океан. Так близко, что, кажется, стоит протянуть руку, и можно будет коснуться его соленых волн.
Ближе всего был канал Кейхин, чуть дальше виднелась пристань Ои, а немного сбоку — въезд в тоннель Минато, который соединяет материковый Токио с портовым островом Одайба. С четырнадцатого этажа въезд в тоннель — две черные дыры — был похож на две ноздри всплывшего лицом вверх утопленника.
Теперь Андо понял, почему снизу четырнадцатый этаж казался каким-то усеченным по сравнению со всеми другими этажами — по замыслу архитекторов примерно половина площади этого этажа была отведена под открытый балкон, который опоясывал по периметру все здание. Площадка пожарной лестницы находилась в одном из углов этого балкона. А тело Маи было обнаружено еще выше — на крыше здания.
С пожарной лестницы на крышу вела другая, вертикальная лестница, утопленная в стене. Она была около трех метров высотой.
Пытаясь представить себе, что чувствовала Маи, Андо взял букет в зубы, ухватился за первую перекладину и начал взбираться наверх, как матрос на мачту.
«Зачем ей было лезть на крышу? О чем она думала в этот момент?» — размышлял Андо, преодолевая перекладину за перекладиной. Вряд ли она собиралась прыгнуть с крыши вниз. Здание было построено таким образом, что прыжок закончился бы дюжиной метров ниже — на балконе четырнадцатого этажа. Если бы Маи хотела наверняка долететь до земли, то она, скорее всего, спрыгнула бы с пожарной лестницы на четырнадцатом этаже.
Эта крыша была не из тех, на которые иногда приятно залезть, чтобы полюбоваться окрестностями. Облупившаяся тут и там водостойкая краска похрустывала под ногами. От этого звука ему стало еще неуютней. Никаких перил или проволочного ограждения не было, и хотя Андо знал, что внизу находится балкон, он все же не решился подойти к самому краю.
Через равные промежутки по периметру крыши шли бетонные выступы, по очертаниям напоминавшие тетраподы — усеченные конусы, которые используются для береговых ограждений.
Андо мог только догадываться о прямом назначении этих невысоких выступов. «Наверное, на них удобно сидеть» — подумал он, и забрался на один из этих квазитетраподов, чтобы получше оглядеться вокруг.
Было без нескольких минут пять. В ноябре солнце садится довольно рано, в окрестных домах и на торговых улицах уже начали зажигаться огни. Было видно, как на той стороне канала по железнодорожной эстакаде линии Кейхин едет красный экспресс. Вот он пронесся в сторону Йокогамы мимо невзрачной станции, платформа которой, кажется, зависла в воздухе, приподнявшись над торговой улицей. Андо очень хорошо помнил эту платформу и эту станцию. Он дважды здесь выходил, когда ездил к Маи Такано. Вернее, не к ней, а в ее квартиру.
Для этого времени суток платформа, освещенная флуоресцентными лампами, была на удивление пустой.
Используя платформу как ориентир, Андо попытался отыскать глазами семиэтажный дом, в котором жила Маи. Семиэтажка оказалась прямо у него под носом — на расстоянии триста-четыреста метров. Он скользнул взглядом по узенькой улочке, которая выходила на Береговую. От того места, где эти две улицы пересекались, было не больше сотни метров до офисного здания, на крыше которого он сейчас стоял.
Почему именно эта крыша?
В этом районе хватало высоких домов. Маи запросто могла подняться на крышу того дома, где она жила. Семь этажей — тоже приличная высота. Немного поблуждав взглядом по крышам соседних зданий, Андо снова посмотрел в сторону ее дома. Крыша семиэтажки не доходила даже до половины того здания, с которого он обозревал окрестности. Возможно, это было следствием специфической планировки: в доме, в котором жила Маи, были лишь маленькие однокомнатные квартирки с низкими потолками.
Ну хорошо, пусть ее дом не такой высокий, но у него довольно большая крыша, по которой вполне можно прогуливаться туда-сюда. А на соседней торговой улице каждый второй дом высотный. Вот, например, девятиэтажный дом у самой станции. С него открывается вид на все окрестные крыши...
«Все ясно», — Андо наконец понял, в чем заключалась особенность четырнадцатиэтажного здания. Мало того что оно было окружено лишь складскими помещениями, оно еще и стояло немного на отшибе. Здесь можно было не бояться, что кто-то будет наблюдать за тобой сверху.