Страница:
Я обращаюсь к Шумерам: более никто не придавал такого значения металлическому сосуду в погребальном обряде.
Сравните описание двух захоронений, между которыми лежат тысячи километров по горизонтали и тысячи лет по вертикали.
«Погребенный был одет в шелковую одежду. В изголовье покойника стоял серебряный сосуд с тюркской рунической надписью «Могучен» и «Хозяин–владелец» 1.
«Труп лежал на правом боку. Вокруг талии был обернут широкий серебряный пояс. В руки покойника тысячелетия назад вложили чашу из самородного золота. Рядом с ней лежала ещё одна овальная, тоже золотая. На двух золотых чашах было выгравировано:
Мес–кала–дуг — герой благодатной страны» 2.
Нить, неосторожно протянутая из Алтая в Шумер, была бы очень тонкой и ненадежной связью, если бы закономерность подобных захоронений с металлическим сосудом и там, и там не была бы подтверждена количественно.
Большая сохранность шумерских могил позволяет наблюдать священное отношение к металлическому сосуду. Во всех обнаруженных погребеньях чаша находится у руки покойника, чем и выделяется из среды других (неметаллических) сосудов.
«Эта женщина, очевидно, была высокого звания. Она носила драгоценный золотой убор. В руках эта женщина держала рифленый золотой кубок, украшенный резьбой».
«Умершие положены на бок и держат перед собой чаши (металлические). Над ними лежат глиняные сосуды» 3.
Отметим, что не все металлические чаши из шумерских погребении с надписями. Так же, как и на Алтае. Возможно, не надпись придавала чаше символическое звучание, а форма и металл.
Библиография алтайских писаных сосудов несколько обширней 4.
Как бы подчеркивая обрядовую важность этого предмета, все без исключения степные каменные бабы держат в руках сосуд. По сообщению Низами кочевые тюрки до принятия мусульманства, поклонялись Бабе с Чашей, как божеству.
Алтайцами изваяние на кургане было истолковано, как изображение покойника, и они превращают Бабу в каменного усатого мужика. Притом алтайские «мужики» держат сосуды именно той формы, которые находят в захоронениях этого района 5.
Это поразительное соответствие форм металлических сосудов погребений и форм сосудов каменных изваяний замечает и Л. Р. Кызласов. Он предположил, что эти фигуры олицетворяли умерших 6.
Обозримый ареал распространения «мужиков с кувшинами» ограничивается Алтаем и Сибирью.
Из 58 обследованных А. Д. Грач истуканов Тувы, лишь три из них держат отчетливо вырезанные чаши, остальные — кувшинчики 7.
В южно- и западнотюркских степях находят курганных Баб с иной формой сосуда — чашей. Если и там соблюдалась зеркальная композиция, то следует предположить, что в этом районе ритуальным сосудом являлась чаша, а не кувшин 8.
…Шумерско–тюркская параллель подкрепляется, на мой взгляд, и тем, что своя Баба с сосудом была и в Шумере. Но та Баба, благодаря вавилонским письменным источникам, сохранила свою божественную функцию. По–вавилонски это — Иштор, богиня воскрешения. Мать Огня, восходящего солнца Тамуза. По мифу Иштор спускается в подземный мир, находит и оживляет Тамуза.
Сохранились статуэтки Иштор, где она изображена с сосудом, прижатым к животу.
Шумерский иероглиф
— солнце, перейдя из графического в скульптурное воплощение, превращается в Чашу наклоненную.
У руки или у изголовья устанавливали полную чашу — гарантию воскрешения. Разбитая чаша — прожитый год. По количеству лет царя, предающегося ночи, кладут в могилу глиняные или деревянные сосуды. И разбивают. Металлический, небьющийся сосуд воплощает идею воскрешения.
Статуя богини воскрешения Ишторе с наклоненной чашей устанавливается над погребением.
Покойник уподоблялся солнцу–тамузу, Иштор должна была его воскресить. Поэтому она стоит над ним с его знаком — наклонной чашей. У кипчаков сохранились припевки «тамуз, тамуз, тамузук!», которые уже совершенно бессмысленно сопровождают любой текст народного стиха, не согласуясь с ним. Мне кажется — это остаток молитвы богу солнца Тамуз — самая употребляемая ее часть. Следы древних переднеазиатских молитв сохраняются в некоторых современных языках, именно в форме народной припевки. «Любопытны урартские (или хурритские) слова, сохранившиеся в припевках грузинских народных песен», — пишет И. М. Дьяконов, ссылаясь на свидетельство А. Сванидзе.
На курганах от Монголии до Венгрии стояли каменные бабы с чашами, образы богини воскрешения Ишторе. Это изваяние и было внешним атрибутом, символом тенгрианского захоронения.
Что отличает главную идею тенгрианства от идей позднейших религии? Вера в буквальное воскрешение, в продолжение жизни на земле в том же образе человеческом. Пройдешь через сон и очнешься 1) как сурок и трава (если ты сын земли), 2) как солнце (если ты сын Неба).
…В одной из аланских могил рядом с останками воина найдена уникальная бронзовая статуэтка, изображающая женщину с полной чашей. «Напиток» передан цветным стеклышком, вставленным в чашу сверху.
Археологи решили, что это «начельник боевого коня»: статуэтка имела бронзовую подставку с отверстиями. Кавказовед В. Б. Виноградов в книге «Тайны минувших времен», созданной в жанре поп–истории, толкует назначение этого любопытного предмета, не выходя за пределы могильника. Красота переведена в красивость. «Что символизировала эта фигурка, венчавшая голову боевого коня? Просто ли затейливая выдумка рассказчика или выражение сладкой мечты воина о той встрече, которую окажут ему соплеменники и его подруга по возвращении из дальнего набега? Наверное, последнее ближе к истине. Она протягивала ему чашу, полную напитка, который утолит жажду, придаст новые силы, прибавит витязю храбрости во время его свидания с любимой».
«Затейливая выдумка рассказчика» может обернуться для истории алан близким знакомством с культом богини воскрешения с солнечной чашей.
Можно и из других более академических источников приводить примеры вульгарного истолкования обрядовых реалий, чтобы подкрепить примерами, увы, уже не предположение, а определенный вывод: история вкладывает в руки своих «представителей» поэтические метафоры, которые в прочтениях историографов, как правило, превращаются в утиль, кухонную утварь, знакомую специалистам по коммунальному быту XX века н.э.
Ибо, по распространенному мнению, символами могут быть лишь символы. Крест, например, или полумесяц 9.
Так как древние погребения являются сейчас основными, если не единственными источниками исторического материала, такое отношение к нему не может не сказаться отрицательно на общем состоянии историографии. В инвентаре погребений воплощены философские представления древних.
П р и м е ч а н и я
1. Потапов А. П. Очерки по истории алтайцев. М„ 1953, стр. 27–90.
2 Церен Э. Библейские холмы. М., 1966 стр 188
3 Церен Э. Библейские холмы. М„ 1966, стр 170, 187.
4. Радлов В. Сибирские древности // 3ВОРАО, т. VII, 1893, стр. 185–186. Труды Гос. Исторического музея выпуск I, 1926. П. М. Мелиоранский. «Два серебряных сосуда с енисейскими надписями» // 3ВОРАО, т. XIV, 1902, стр. 18. Его же: «Небольшая орхонская надпись на серебряной крынке Румянцевского музея» // ЗВОРАО, т. XV, 1903, стр. 34–36. Сведения о казахской золотой чаше в вышеуказанной работе С. Е. Малова. (Описания новых находок 30 годов в приведенных там же трудах С. В. Киселева и Л. А. Евтюховой).
5. Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Северного Алтая // Труды Гос. Исторического музея, выпуск XVI, М., 1941, стр. 128.
6. Тува в период тюркского каганата VI–VIII вв. // Вестник МГУ, 1960, № 1, стр. 64.
7. Древнетюркские изваяния Тувы. 1961.
8. Священное отношение к чаше в Туранской степи обращает на себя внимание этнографов XIX века. Смотри указанную книгу Г. Потанина.
9. В XI веке тюрки–мусульмане сделали чашу–полумесяц символом ислама.
Звёзды кургана
Солнце восходит, идет по небу, очерчивая в небе полукруг. Краснеет на закате. Исчезает. И темнеет мир. Выступают на куполе блестящие звёзды. Смерть солнца — ночь, и это наблюдение ложится в основу тенгрианского погребального обряда. Оформился он и ярко проявился впервые — в Шумере.
Знак ночи в старошумерской письменности
купол неба и звёзды. Он же означает понятия — тьма, чернота, смерть. Для детей неба цвет траура — чёрный. (Знак мог толковаться и как развитие предыдущего — опрокинутая чаша. Дождь, кропление. Совмещение понятий смерть — кропление, дождь прочитывается в обычаях древних земледельцев, которые, вызывая дождь, приносили в жертву человека или, погребая человека, кропили могилу водой. Философское уравнение — одно не возможно без другого — решалось просто: если смерть причина, то кропление (дождь) — следствие, и наоборот).
По форме этого знака созидается архитектура погребения сына Неба — куполовидное. Магия знака была столь велика, что жрецы на первых порах стремились до мельчайших деталей повторить его в атрибутах. Тело Угасшего Солнца осыпалось искусственными звёздами — множеством продолговатыхбусинок из светлых драгоценных минералов и металлов. Они сплошной массой покрывают тела царей и цариц Шумера. Это очень важная особенность, черта, определяющая уже тенгрианскоезахоронение. Археологи полагают, что все эти украшения цари и царицы носили при жизни и унесли их с собой.
Тогда надо признать, что и золотые маски (золото — металл заходящего солнца) тоже детали повседневной одежды властителей. Бусы имели значение лишь как погребальные атрибуты. (Потом, извлеченные грабителями из многочисленных курганов и склепов, они входили в моду как туалеты и знаки власти живых царей. Бугровщики напяливали на себя шитые золотом погребальные кафтаны с узкими длинными рукавами, из которых не высунешь кисти. Они прорезали в районе локтя отверстия для рук и ходили так волоча по полу концы рукавов. Как говорится, щеголяли спустя рукава. Невежды в одеждах мертвых. И эти новые цари уже не брали с собой дорогих вещей в могилы. Но все это потом. В Шумере же кафтаны погребальные ещё не расшивали золотом.)
«Возле руки царицы стоял красивый золотой кубок. Верхняя часть тела совершенно скрывалась под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых бус» 1.
Не только женщину уходящую украшали бусами. Тело усопшего царя было покрыто «сотнями бусинок из золота и лазурита» (стр. 188).
В каракумском захоронении «звёзды» победнее. «Особенно богатым оказалось погребение ребенка, шею и плечи которого охватывали нити бус, содержащих свыше 400 гипсовых, несколько серебряных и лазуритовых бусин» 2.
Эта традиция осыпания «звёздами» сохранялась долго, до средних веков н.э.
В Чечено–Ингушетии несколько лет назад открыли погребение в подземной камере–катакомбе.
«Сотни разнообразных по форме и расцветке бусин оказались в ожерелье погребенной женщины» 3.
В скифском захоронении на Северном Кавказе: «…кости мужчины усыпаны бусами: бронзовыми (62 шт.), стеклянными и сурьмяными — 263 шт., захоронение твердо датируется VI веком до н.э.» 4.
Уже в Шумере встречаются соединения бусин. Главная задача удержать звёзды непосредственно на теле погребенного.
Египтяне усовершенствовали этот метод — они прибинтовываютмелкие драгоценности к телу.
«Трудно даже себе представить, какое невероятное количество украшений было найдено на мумии. Под каждым слоем бинта обнаруживали все новые и новые драгоценности… Этот юноша, этот семнадцатилетний фараон был буквально усыпан с головы, до ног золотом и драгоценными камнями» 5.
Прочтя это сообщение я предположил, что и остальные мумии содержали такое же богатство. Отметил в карточке и отложил до будущих времен. И пожалел, что не рискнул выступить.
Недавно в информации АПН: «Группа американских ученых из мичиганского университета в сотрудничестве с учеными ОАР обнаружила ценные сокровища в мумиях 29 египетских фараонов, которые хранятся в Каирском музее с 1898 года. Просвечивая мумии рентгеновскими лучами, ученые пытались получить дополнительные сведения о физическом развитии древних египтян. К удивлению ученых под слоем смолистого вещества, которым покрывалось после бальзамирования тело умершего, и внутри самих мумий, они обнаружили при просвечивании золотые браслеты, священные амулеты, инкрустированные драгоценными камнями…
— Это первая находка драгоценностей египетских правителей после открытия в 1922 году гробницы Тутанхамона, — заявил доктор Джеймс Харис, возглавлявший научную экспедицию.
Полагают, что находка ученых даст много новых сведений о культуре, искусстве и истории древних египтян» 6.
«Неожиданная находка ученых» — сколько в этом определении горечи. Неожиданно может открыть памятники культуры сторож музея Акрам–Боба, или экскаваторщик Ахмет–ага, копнувший не в том месте.
Пока громадный накопившийся в разных странах, случайно найденный археологический материал не обобщен теорией, археология не выйдет за пределы землеройного ремесла, и мы будем время от времени читать в газетах сенсационные сообщения, начинающиеся со знаменательной фразы «к великому удивлению ученых было обнаружено…»
Алтайские и иссыкские погребальные костюмы (камзол) — высшая стадия развития шумерской идеи — «золотые бусы — звёзды на теле царя — заходящего солнца».
Впервые встречается такое «специфическое» платье в каракумском погребении.
«Вряд ли такое платье, расшитое лазуритовыми бусами, было повседневным, скорее всего, оно было специально сшито для погребения» 7.
В более поздних алтайских курганах (начало н.э.) погребальная одежда изготовляется из китайского «блестящего» материала — шелка.
Но в ранних (VII—V века до н.э.) шелковым халатам предшествуют меховые, расшитые «золотыми бусинами». Причем, количество этих псевдозолотых псевдобусин достигает уже нескольких тысяч.
В Катангинском кургане, благодаря мерзлоте, образовавшейся в этой могиле, хорошо сохранился халат на меху. Мех окрашен в зеленоватые и красные тона (шумерскке цвета смерти и воскрешения) и выложен узором по типу инкрустаций. Халат отделан полосами кожи с нашитыми на него «пуговицами» 8— «листовое золото, обтягивающее деревянную и кожаную основу» 9.
Е. С. Видонова, изучавшая детально этот халат отмечает: «Оформление халата потребовало, видимо, много рук и самых разнообразных мастеров–техников. Так, по приблизительному подсчету одних пуговиц (на деревянной основе) было накреплено до 8000».
Там же: «…покрытых золотом квадратиков из кожи более крупного размера, чем «деревянных» — около 1000 и более мелких свыше 2000. Все это делалось для одного лица».
Все более изощренней и воздушней становится обряд. Грубая шумерская вера, выраженная сотнями бусин литого полновесного золота и камней чистой воды, заменяются в алтайском обряде формальными бусинами (хотя количество их неизмеримо возрастает). Слабеет вера, утончается золото. Главным становится внешний блеск, основа — бытовой материал. (Не так ли в средние века китайские вдовы увильнули от варварского обычая предков, требовавшего самосожжения на «костре господина», сжигая вместо себя женские фигурки, вырезанные из бумаги?)
«Непрактичность» алтайского золота на камзоле подчеркивает и «непрактичность» самого одеяния. Халат имеет «длинные, чрезвычайно узкие рукава, вероятно, декоративного назначения, так как трудно представить, чтобы в такие рукава можно было продеть руки» 10.
…Юноша из Иссыкского кургана был облачен в кожаное одеяние с нашитыми на него более чем 4000 золотых бляшек. На голове он имел золотой «шлем» с навершием в виде литого из золота горного козла. (Рогатые животные — солнечные божества в Шумере). Талию его перехватывал широкий золотой пояс. По одну сторону от него лежал бронзовый меч с золотой рукояткой, у руки — серебряная чаша с надписью. Вспомните описание захоронения шумерского царя. Основные знаки совпадают:
1) шлем из электра (сплав золота и серебра),
2) широкий серебряный пояс,
3) усыпан золотыми бусинами,
4) две золотые чаши с надписями.
Если учесть, что между ними почти 2 тысячелетия, то совпадения основных метафор погребальных формул можно считать почти буквальными. (В лингвистике такое соотношение назвалось бы диалектическим отличием живой формы от праформы).
…Мне известен лишь один литературный памятник, где описана форма тенгрианского обряда, где участвует чаша с огненным вином («синее вино»), купол ночи («чёрная паполома»), и звёзды («крупный жемчуг»). Это «Слово о полку Игореве».
Еще не знающий о поражении брата Игоря, великий князь Киевский Святослав Всеволодович «мутный сон» видит, в котором ему на грудь сыплют жемчуг, покрывают паполомой и черпают ему огненного вина.
П р и м е ч а н и я
1. Церен Э. Библейские холмы. М., 1966, стр. 180.
2. Сарнаниди В. И. Тайны исчезнувшего искусства Каракумов. М , 1967, стр. 36.
3. Виноградов В. Тайны минувших времен. 1965, стр. 156.
4. Там же, cтp. 61.
5. Керам К. Боги, гробницы, ученые. Москва, 1963, стр. 195.
6. Сагайдак С. Неожиданная находка ученых, // газета «Казахстанская правда», 30 января 1971 г.
7. Сарнаниди В. И. Тайны исчезнувшего искусства Каракумов. М , 1967, стр. 36.
8. Мы предпочитаем термин «бусина».
9. Видонова Е. С. Катангинский халат. Труды Гос. Исторического музея. Выпуск VIII, сборник статей по археологии, стр. 170.
10. Там же, стр. 170.
Цитаты
Некий Циммерман, автор известной в XIX веке «Географической истории человечества», наблюдая разительное совпадение некоторых обрядов и обычаев у разных народов, в далеких друг от друга странах, знаменито объяснил подобное явление. Его комментарий стал своеобразной программой для некоторых историков XX века, правда, изъяснявшихся с читателями менее строго. Циммерман писал просто и ясно: «Если две светлые головы могут каждая сама по себе напасть на хорошее изобретение или открытие, то ещё более вероятно, принимая во внимание гораздо большее число глупцов и тупых голов, что и какие–нибудь сходные глупости могли быть введены в двух далеких одна от другой странах».
Мне больше по душе объяснение этого явления, данное мыслящим знатоком истории культуры Э. Тейлором:
«Когда какой–нибудь обычай, навык или мнение достаточно широко распространены, то действие на них всякого рода изменяющихся явлений долго может оказаться столь слабым, что они продолжают переходить из поколения в поколение. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Известная идея, смысл которой исчез уже много веков тому назад, продолжает существовать только потому, что она существовала» 1.
Думается, что мы можем по праву отнести слова Э. Тейлора и к традиции захоронения с металлической чашей и бусами, начавшейся в Шумере и продолжавшейся в Средней Азии (Иссык, V век до н.э.) и на Алтае до «официально» тюркского времени.
Знаменателен вывод, сделанный Потаниным в книге, посвященной проблемам взаимодействия культур Азии и Европы. По его мнению, усвоения «решительных моментов культуры» возможно было «только тогда, когда оба народа жили одной духовной жизнью, имели один культ, одни обряды; тогда было не заимствование одним племенем у другого, а взаимодействие, сотворчество» 2.
При кратковременной случайной встрече двух народов в истории можно заимствовать многое — предметы быта и название этих вещей, музыкальные инструменты, форму одежды и сосудов, даже эпические сюжеты, но что касается такой сокровенной, интимнейшей части духовной жизни племени, как погребальный обряд, заимствовать механически, кажется по всему, невозможно.
Могила — четкая печать религии. Погребальный обряд и его знаковая формула переходит от одного народа к другому лишь вместе с верой, т.е. формой сознания.
Древние были ближе к поэзии природы. Они не стыдились учиться у сусликов и хомяков правилам жизни и смерти. Они рыли норы, их первые катакомбы напоминали архитектуру хомячьих нор. Люди засыпали не навечно. Через какое–нибудь время, может, в следующих поколениях, снова взойдет их солнце. И они выйдут из подземелий в дневной мир, чтобы продолжить земное существование.
Пройдут тысячелетия. Формализуется первая наивная вера — тенгрианство.
Последующие религии учтут опыт несбывшихся надежд тенгрианцев и предложат свои варианты бессмертия, которые труднее проверить эмпирически — а) на небе, перевоплощаясь в дух, б) на земле, но перевоплощаясь в другие формы живой материи. Все эти веры возникли, как бессильный протест, несогласие с печальным знанием — жизнь вечна, но формы жизни — смертны.
Индоиранцы ревизуют тему буквального воскрешения в идею перевоплощения в иные земные формы. Формула: царь–солнце, осыпанный звездами, натурализуется удивительно — труп осыпан горячими углями, натуральным огнем. Логическим завершением развития этой идеи стала кремация. И сосуду нашли применение. Пепел дымящийся погребался в кувшине.
Напуганные зрелищем индоиранской погребальной церемонии арабы отразили его в сказочной метафоре: дым–джин, заключенный в кувшине.
Христианство, как более позднее учение, использует и продолжающуюся в Европе традицию тенгрианства и новую религию души. У них правом буквального воскрешения пользуется только бог, детям земли предложена небесная альтернатива.
Почти через тысячелетие оформившееся мусульманство похоронило остатки идеи тенгрианства. Никто, даже бог, не воскрешает, ибо, как сказано, бог бессмертен. И соответственно, меняются формулы погребальных обрядов. И только тюрки и монголы продолжают нести сквозь мечи новых воинствующих религий первую наивную мечту младенческого человечества, святую веру в плотское воскрешение.
И одевая покойника в блестящие одежды, и вручая металлический сосуд, они засыпали склеп уже просто круглыми булыжниками (звезды), воздвигали курган устанавливали на нем изваяние богини воскрешения и всекали ей в руки точную копию той посудины, и лили на свежую землю кумыс» и молились: «Славный! Если ты родишься, то родись снова на нашей земле» 3.
Удивительна память человечества!..
Сто лет прожила старушка. Последние годы копила монеты. Тихо, без мучении, угасла. И пока несли до машины, бросали горстями на тело монеты. И всю дорогу до кладбища. И последние звенящие пригоршни падали в могилу вместе с первыми лопатами сухой февральской земли… (Алма–Ата, Казахская ССР, 1971 год после рождества Христова, 6000 лет тенгрианства).
Удивительны формы развития смысла!
а) Смысл осыпания бусами и металлическими предметами знатных покойников с потерей письменного знака, из буквалистского, описательного развивается в поэтический, в соответствии с философией тенгрианства. Человеку таким образом желают возрождения.
б) Ритуал переносится на живых — осыпая новобрачных серебряными монетами или любыми другими мелкими дорогими предметами, тюрки желают им произвести новую жизнь и самим жить вечно. Желают? Точнее желали. Ибо обряд этот сохранился лишь внешне. Содержание его исполнителям уже давно не известно. А название «шашу» не выражает истории обычая, он только описывает действие. Шашу — сыпать, осыпать.
в) И в погребальном обряде смысл утрачен, остается традиция. Участники церемонии бросают в могилу монеты (как христиане — горсти земли. Изменился материал «звезд», уцелел лишь жест).
Удивительно живуч термин культа!
Придя в Азию, тюрки передали культ бога–неба тенгip монголам. Их древнейшее культурное взаимодействие отразилось в языках. Пласты общей лексики и сходства некоторых грамматических моментов позволяет лингвистам считать монгольские и тюркские языки генетически родственными, восходящими к одному общему источнику — алтайскому праязыку. Миф, порожденный методом индоевропейского языкознания. Хотя даже этим методом можно было отличить заимствование от родства.
…Позже всех расстались с тенгри кипчакские племена. Как за спасительную нить, связывающую их с великим прошлым, держались они за Имя. По нити этой били мечи мусульманских, буддийских и христианских миссионеров.
В XIII веке монголы разгромили кипчаков. Часть из них оказалась в Венгрии. К XX веку они забыли язык, имя свое, приняли христианство, но что–то держало их вместе, хотя мало их осталось. И когда, выходя из христианской церкви к Карцаге, они садились в круг начинать нехристианскую молитву, люди, окружив, смеялись их словам: Тенгри, Тенгри, амен! Тенгри, Тенгри, амен!
Люди хохотали до упаду. Им казалось уморительным, что скуластые эти старики, так сурово и преданно молятся кукурузе. (Кукуруза по–венгерски — тенгери).
Из всего родного кипчакского языка старики эти запомнили только одно — Имя. Не относящееся к основному фонду. Рассказал старый тюрколог Ю. Немет.
П р и м е ч а н и я
1. Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1950, стр. 43.
Сравните описание двух захоронений, между которыми лежат тысячи километров по горизонтали и тысячи лет по вертикали.
«Погребенный был одет в шелковую одежду. В изголовье покойника стоял серебряный сосуд с тюркской рунической надписью «Могучен» и «Хозяин–владелец» 1.
«Труп лежал на правом боку. Вокруг талии был обернут широкий серебряный пояс. В руки покойника тысячелетия назад вложили чашу из самородного золота. Рядом с ней лежала ещё одна овальная, тоже золотая. На двух золотых чашах было выгравировано:
Мес–кала–дуг — герой благодатной страны» 2.
Нить, неосторожно протянутая из Алтая в Шумер, была бы очень тонкой и ненадежной связью, если бы закономерность подобных захоронений с металлическим сосудом и там, и там не была бы подтверждена количественно.
Большая сохранность шумерских могил позволяет наблюдать священное отношение к металлическому сосуду. Во всех обнаруженных погребеньях чаша находится у руки покойника, чем и выделяется из среды других (неметаллических) сосудов.
«Эта женщина, очевидно, была высокого звания. Она носила драгоценный золотой убор. В руках эта женщина держала рифленый золотой кубок, украшенный резьбой».
«Умершие положены на бок и держат перед собой чаши (металлические). Над ними лежат глиняные сосуды» 3.
Отметим, что не все металлические чаши из шумерских погребении с надписями. Так же, как и на Алтае. Возможно, не надпись придавала чаше символическое звучание, а форма и металл.
Библиография алтайских писаных сосудов несколько обширней 4.
Как бы подчеркивая обрядовую важность этого предмета, все без исключения степные каменные бабы держат в руках сосуд. По сообщению Низами кочевые тюрки до принятия мусульманства, поклонялись Бабе с Чашей, как божеству.
Алтайцами изваяние на кургане было истолковано, как изображение покойника, и они превращают Бабу в каменного усатого мужика. Притом алтайские «мужики» держат сосуды именно той формы, которые находят в захоронениях этого района 5.
Это поразительное соответствие форм металлических сосудов погребений и форм сосудов каменных изваяний замечает и Л. Р. Кызласов. Он предположил, что эти фигуры олицетворяли умерших 6.
Обозримый ареал распространения «мужиков с кувшинами» ограничивается Алтаем и Сибирью.
Из 58 обследованных А. Д. Грач истуканов Тувы, лишь три из них держат отчетливо вырезанные чаши, остальные — кувшинчики 7.
В южно- и западнотюркских степях находят курганных Баб с иной формой сосуда — чашей. Если и там соблюдалась зеркальная композиция, то следует предположить, что в этом районе ритуальным сосудом являлась чаша, а не кувшин 8.
…Шумерско–тюркская параллель подкрепляется, на мой взгляд, и тем, что своя Баба с сосудом была и в Шумере. Но та Баба, благодаря вавилонским письменным источникам, сохранила свою божественную функцию. По–вавилонски это — Иштор, богиня воскрешения. Мать Огня, восходящего солнца Тамуза. По мифу Иштор спускается в подземный мир, находит и оживляет Тамуза.
Сохранились статуэтки Иштор, где она изображена с сосудом, прижатым к животу.
Шумерский иероглиф
У руки или у изголовья устанавливали полную чашу — гарантию воскрешения. Разбитая чаша — прожитый год. По количеству лет царя, предающегося ночи, кладут в могилу глиняные или деревянные сосуды. И разбивают. Металлический, небьющийся сосуд воплощает идею воскрешения.
Статуя богини воскрешения Ишторе с наклоненной чашей устанавливается над погребением.
Покойник уподоблялся солнцу–тамузу, Иштор должна была его воскресить. Поэтому она стоит над ним с его знаком — наклонной чашей. У кипчаков сохранились припевки «тамуз, тамуз, тамузук!», которые уже совершенно бессмысленно сопровождают любой текст народного стиха, не согласуясь с ним. Мне кажется — это остаток молитвы богу солнца Тамуз — самая употребляемая ее часть. Следы древних переднеазиатских молитв сохраняются в некоторых современных языках, именно в форме народной припевки. «Любопытны урартские (или хурритские) слова, сохранившиеся в припевках грузинских народных песен», — пишет И. М. Дьяконов, ссылаясь на свидетельство А. Сванидзе.
На курганах от Монголии до Венгрии стояли каменные бабы с чашами, образы богини воскрешения Ишторе. Это изваяние и было внешним атрибутом, символом тенгрианского захоронения.
Что отличает главную идею тенгрианства от идей позднейших религии? Вера в буквальное воскрешение, в продолжение жизни на земле в том же образе человеческом. Пройдешь через сон и очнешься 1) как сурок и трава (если ты сын земли), 2) как солнце (если ты сын Неба).
…В одной из аланских могил рядом с останками воина найдена уникальная бронзовая статуэтка, изображающая женщину с полной чашей. «Напиток» передан цветным стеклышком, вставленным в чашу сверху.
Археологи решили, что это «начельник боевого коня»: статуэтка имела бронзовую подставку с отверстиями. Кавказовед В. Б. Виноградов в книге «Тайны минувших времен», созданной в жанре поп–истории, толкует назначение этого любопытного предмета, не выходя за пределы могильника. Красота переведена в красивость. «Что символизировала эта фигурка, венчавшая голову боевого коня? Просто ли затейливая выдумка рассказчика или выражение сладкой мечты воина о той встрече, которую окажут ему соплеменники и его подруга по возвращении из дальнего набега? Наверное, последнее ближе к истине. Она протягивала ему чашу, полную напитка, который утолит жажду, придаст новые силы, прибавит витязю храбрости во время его свидания с любимой».
«Затейливая выдумка рассказчика» может обернуться для истории алан близким знакомством с культом богини воскрешения с солнечной чашей.
Можно и из других более академических источников приводить примеры вульгарного истолкования обрядовых реалий, чтобы подкрепить примерами, увы, уже не предположение, а определенный вывод: история вкладывает в руки своих «представителей» поэтические метафоры, которые в прочтениях историографов, как правило, превращаются в утиль, кухонную утварь, знакомую специалистам по коммунальному быту XX века н.э.
Ибо, по распространенному мнению, символами могут быть лишь символы. Крест, например, или полумесяц 9.
Так как древние погребения являются сейчас основными, если не единственными источниками исторического материала, такое отношение к нему не может не сказаться отрицательно на общем состоянии историографии. В инвентаре погребений воплощены философские представления древних.
П р и м е ч а н и я
1. Потапов А. П. Очерки по истории алтайцев. М„ 1953, стр. 27–90.
2 Церен Э. Библейские холмы. М., 1966 стр 188
3 Церен Э. Библейские холмы. М„ 1966, стр 170, 187.
4. Радлов В. Сибирские древности // 3ВОРАО, т. VII, 1893, стр. 185–186. Труды Гос. Исторического музея выпуск I, 1926. П. М. Мелиоранский. «Два серебряных сосуда с енисейскими надписями» // 3ВОРАО, т. XIV, 1902, стр. 18. Его же: «Небольшая орхонская надпись на серебряной крынке Румянцевского музея» // ЗВОРАО, т. XV, 1903, стр. 34–36. Сведения о казахской золотой чаше в вышеуказанной работе С. Е. Малова. (Описания новых находок 30 годов в приведенных там же трудах С. В. Киселева и Л. А. Евтюховой).
5. Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Северного Алтая // Труды Гос. Исторического музея, выпуск XVI, М., 1941, стр. 128.
6. Тува в период тюркского каганата VI–VIII вв. // Вестник МГУ, 1960, № 1, стр. 64.
7. Древнетюркские изваяния Тувы. 1961.
8. Священное отношение к чаше в Туранской степи обращает на себя внимание этнографов XIX века. Смотри указанную книгу Г. Потанина.
9. В XI веке тюрки–мусульмане сделали чашу–полумесяц символом ислама.
Звёзды кургана
Солнце восходит, идет по небу, очерчивая в небе полукруг. Краснеет на закате. Исчезает. И темнеет мир. Выступают на куполе блестящие звёзды. Смерть солнца — ночь, и это наблюдение ложится в основу тенгрианского погребального обряда. Оформился он и ярко проявился впервые — в Шумере.
Знак ночи в старошумерской письменности
По форме этого знака созидается архитектура погребения сына Неба — куполовидное. Магия знака была столь велика, что жрецы на первых порах стремились до мельчайших деталей повторить его в атрибутах. Тело Угасшего Солнца осыпалось искусственными звёздами — множеством продолговатыхбусинок из светлых драгоценных минералов и металлов. Они сплошной массой покрывают тела царей и цариц Шумера. Это очень важная особенность, черта, определяющая уже тенгрианскоезахоронение. Археологи полагают, что все эти украшения цари и царицы носили при жизни и унесли их с собой.
Тогда надо признать, что и золотые маски (золото — металл заходящего солнца) тоже детали повседневной одежды властителей. Бусы имели значение лишь как погребальные атрибуты. (Потом, извлеченные грабителями из многочисленных курганов и склепов, они входили в моду как туалеты и знаки власти живых царей. Бугровщики напяливали на себя шитые золотом погребальные кафтаны с узкими длинными рукавами, из которых не высунешь кисти. Они прорезали в районе локтя отверстия для рук и ходили так волоча по полу концы рукавов. Как говорится, щеголяли спустя рукава. Невежды в одеждах мертвых. И эти новые цари уже не брали с собой дорогих вещей в могилы. Но все это потом. В Шумере же кафтаны погребальные ещё не расшивали золотом.)
«Возле руки царицы стоял красивый золотой кубок. Верхняя часть тела совершенно скрывалась под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых бус» 1.
Не только женщину уходящую украшали бусами. Тело усопшего царя было покрыто «сотнями бусинок из золота и лазурита» (стр. 188).
В каракумском захоронении «звёзды» победнее. «Особенно богатым оказалось погребение ребенка, шею и плечи которого охватывали нити бус, содержащих свыше 400 гипсовых, несколько серебряных и лазуритовых бусин» 2.
Эта традиция осыпания «звёздами» сохранялась долго, до средних веков н.э.
В Чечено–Ингушетии несколько лет назад открыли погребение в подземной камере–катакомбе.
«Сотни разнообразных по форме и расцветке бусин оказались в ожерелье погребенной женщины» 3.
В скифском захоронении на Северном Кавказе: «…кости мужчины усыпаны бусами: бронзовыми (62 шт.), стеклянными и сурьмяными — 263 шт., захоронение твердо датируется VI веком до н.э.» 4.
Уже в Шумере встречаются соединения бусин. Главная задача удержать звёзды непосредственно на теле погребенного.
Египтяне усовершенствовали этот метод — они прибинтовываютмелкие драгоценности к телу.
«Трудно даже себе представить, какое невероятное количество украшений было найдено на мумии. Под каждым слоем бинта обнаруживали все новые и новые драгоценности… Этот юноша, этот семнадцатилетний фараон был буквально усыпан с головы, до ног золотом и драгоценными камнями» 5.
Прочтя это сообщение я предположил, что и остальные мумии содержали такое же богатство. Отметил в карточке и отложил до будущих времен. И пожалел, что не рискнул выступить.
Недавно в информации АПН: «Группа американских ученых из мичиганского университета в сотрудничестве с учеными ОАР обнаружила ценные сокровища в мумиях 29 египетских фараонов, которые хранятся в Каирском музее с 1898 года. Просвечивая мумии рентгеновскими лучами, ученые пытались получить дополнительные сведения о физическом развитии древних египтян. К удивлению ученых под слоем смолистого вещества, которым покрывалось после бальзамирования тело умершего, и внутри самих мумий, они обнаружили при просвечивании золотые браслеты, священные амулеты, инкрустированные драгоценными камнями…
— Это первая находка драгоценностей египетских правителей после открытия в 1922 году гробницы Тутанхамона, — заявил доктор Джеймс Харис, возглавлявший научную экспедицию.
Полагают, что находка ученых даст много новых сведений о культуре, искусстве и истории древних египтян» 6.
«Неожиданная находка ученых» — сколько в этом определении горечи. Неожиданно может открыть памятники культуры сторож музея Акрам–Боба, или экскаваторщик Ахмет–ага, копнувший не в том месте.
Пока громадный накопившийся в разных странах, случайно найденный археологический материал не обобщен теорией, археология не выйдет за пределы землеройного ремесла, и мы будем время от времени читать в газетах сенсационные сообщения, начинающиеся со знаменательной фразы «к великому удивлению ученых было обнаружено…»
Алтайские и иссыкские погребальные костюмы (камзол) — высшая стадия развития шумерской идеи — «золотые бусы — звёзды на теле царя — заходящего солнца».
Впервые встречается такое «специфическое» платье в каракумском погребении.
«Вряд ли такое платье, расшитое лазуритовыми бусами, было повседневным, скорее всего, оно было специально сшито для погребения» 7.
В более поздних алтайских курганах (начало н.э.) погребальная одежда изготовляется из китайского «блестящего» материала — шелка.
Но в ранних (VII—V века до н.э.) шелковым халатам предшествуют меховые, расшитые «золотыми бусинами». Причем, количество этих псевдозолотых псевдобусин достигает уже нескольких тысяч.
В Катангинском кургане, благодаря мерзлоте, образовавшейся в этой могиле, хорошо сохранился халат на меху. Мех окрашен в зеленоватые и красные тона (шумерскке цвета смерти и воскрешения) и выложен узором по типу инкрустаций. Халат отделан полосами кожи с нашитыми на него «пуговицами» 8— «листовое золото, обтягивающее деревянную и кожаную основу» 9.
Е. С. Видонова, изучавшая детально этот халат отмечает: «Оформление халата потребовало, видимо, много рук и самых разнообразных мастеров–техников. Так, по приблизительному подсчету одних пуговиц (на деревянной основе) было накреплено до 8000».
Там же: «…покрытых золотом квадратиков из кожи более крупного размера, чем «деревянных» — около 1000 и более мелких свыше 2000. Все это делалось для одного лица».
Все более изощренней и воздушней становится обряд. Грубая шумерская вера, выраженная сотнями бусин литого полновесного золота и камней чистой воды, заменяются в алтайском обряде формальными бусинами (хотя количество их неизмеримо возрастает). Слабеет вера, утончается золото. Главным становится внешний блеск, основа — бытовой материал. (Не так ли в средние века китайские вдовы увильнули от варварского обычая предков, требовавшего самосожжения на «костре господина», сжигая вместо себя женские фигурки, вырезанные из бумаги?)
«Непрактичность» алтайского золота на камзоле подчеркивает и «непрактичность» самого одеяния. Халат имеет «длинные, чрезвычайно узкие рукава, вероятно, декоративного назначения, так как трудно представить, чтобы в такие рукава можно было продеть руки» 10.
…Юноша из Иссыкского кургана был облачен в кожаное одеяние с нашитыми на него более чем 4000 золотых бляшек. На голове он имел золотой «шлем» с навершием в виде литого из золота горного козла. (Рогатые животные — солнечные божества в Шумере). Талию его перехватывал широкий золотой пояс. По одну сторону от него лежал бронзовый меч с золотой рукояткой, у руки — серебряная чаша с надписью. Вспомните описание захоронения шумерского царя. Основные знаки совпадают:
1) шлем из электра (сплав золота и серебра),
2) широкий серебряный пояс,
3) усыпан золотыми бусинами,
4) две золотые чаши с надписями.
Если учесть, что между ними почти 2 тысячелетия, то совпадения основных метафор погребальных формул можно считать почти буквальными. (В лингвистике такое соотношение назвалось бы диалектическим отличием живой формы от праформы).
…Мне известен лишь один литературный памятник, где описана форма тенгрианского обряда, где участвует чаша с огненным вином («синее вино»), купол ночи («чёрная паполома»), и звёзды («крупный жемчуг»). Это «Слово о полку Игореве».
Еще не знающий о поражении брата Игоря, великий князь Киевский Святослав Всеволодович «мутный сон» видит, в котором ему на грудь сыплют жемчуг, покрывают паполомой и черпают ему огненного вина.
П р и м е ч а н и я
1. Церен Э. Библейские холмы. М., 1966, стр. 180.
2. Сарнаниди В. И. Тайны исчезнувшего искусства Каракумов. М , 1967, стр. 36.
3. Виноградов В. Тайны минувших времен. 1965, стр. 156.
4. Там же, cтp. 61.
5. Керам К. Боги, гробницы, ученые. Москва, 1963, стр. 195.
6. Сагайдак С. Неожиданная находка ученых, // газета «Казахстанская правда», 30 января 1971 г.
7. Сарнаниди В. И. Тайны исчезнувшего искусства Каракумов. М , 1967, стр. 36.
8. Мы предпочитаем термин «бусина».
9. Видонова Е. С. Катангинский халат. Труды Гос. Исторического музея. Выпуск VIII, сборник статей по археологии, стр. 170.
10. Там же, стр. 170.
Цитаты
Некий Циммерман, автор известной в XIX веке «Географической истории человечества», наблюдая разительное совпадение некоторых обрядов и обычаев у разных народов, в далеких друг от друга странах, знаменито объяснил подобное явление. Его комментарий стал своеобразной программой для некоторых историков XX века, правда, изъяснявшихся с читателями менее строго. Циммерман писал просто и ясно: «Если две светлые головы могут каждая сама по себе напасть на хорошее изобретение или открытие, то ещё более вероятно, принимая во внимание гораздо большее число глупцов и тупых голов, что и какие–нибудь сходные глупости могли быть введены в двух далеких одна от другой странах».
Мне больше по душе объяснение этого явления, данное мыслящим знатоком истории культуры Э. Тейлором:
«Когда какой–нибудь обычай, навык или мнение достаточно широко распространены, то действие на них всякого рода изменяющихся явлений долго может оказаться столь слабым, что они продолжают переходить из поколения в поколение. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Известная идея, смысл которой исчез уже много веков тому назад, продолжает существовать только потому, что она существовала» 1.
Думается, что мы можем по праву отнести слова Э. Тейлора и к традиции захоронения с металлической чашей и бусами, начавшейся в Шумере и продолжавшейся в Средней Азии (Иссык, V век до н.э.) и на Алтае до «официально» тюркского времени.
Знаменателен вывод, сделанный Потаниным в книге, посвященной проблемам взаимодействия культур Азии и Европы. По его мнению, усвоения «решительных моментов культуры» возможно было «только тогда, когда оба народа жили одной духовной жизнью, имели один культ, одни обряды; тогда было не заимствование одним племенем у другого, а взаимодействие, сотворчество» 2.
При кратковременной случайной встрече двух народов в истории можно заимствовать многое — предметы быта и название этих вещей, музыкальные инструменты, форму одежды и сосудов, даже эпические сюжеты, но что касается такой сокровенной, интимнейшей части духовной жизни племени, как погребальный обряд, заимствовать механически, кажется по всему, невозможно.
Могила — четкая печать религии. Погребальный обряд и его знаковая формула переходит от одного народа к другому лишь вместе с верой, т.е. формой сознания.
Древние были ближе к поэзии природы. Они не стыдились учиться у сусликов и хомяков правилам жизни и смерти. Они рыли норы, их первые катакомбы напоминали архитектуру хомячьих нор. Люди засыпали не навечно. Через какое–нибудь время, может, в следующих поколениях, снова взойдет их солнце. И они выйдут из подземелий в дневной мир, чтобы продолжить земное существование.
Пройдут тысячелетия. Формализуется первая наивная вера — тенгрианство.
Последующие религии учтут опыт несбывшихся надежд тенгрианцев и предложат свои варианты бессмертия, которые труднее проверить эмпирически — а) на небе, перевоплощаясь в дух, б) на земле, но перевоплощаясь в другие формы живой материи. Все эти веры возникли, как бессильный протест, несогласие с печальным знанием — жизнь вечна, но формы жизни — смертны.
Индоиранцы ревизуют тему буквального воскрешения в идею перевоплощения в иные земные формы. Формула: царь–солнце, осыпанный звездами, натурализуется удивительно — труп осыпан горячими углями, натуральным огнем. Логическим завершением развития этой идеи стала кремация. И сосуду нашли применение. Пепел дымящийся погребался в кувшине.
Напуганные зрелищем индоиранской погребальной церемонии арабы отразили его в сказочной метафоре: дым–джин, заключенный в кувшине.
Христианство, как более позднее учение, использует и продолжающуюся в Европе традицию тенгрианства и новую религию души. У них правом буквального воскрешения пользуется только бог, детям земли предложена небесная альтернатива.
Почти через тысячелетие оформившееся мусульманство похоронило остатки идеи тенгрианства. Никто, даже бог, не воскрешает, ибо, как сказано, бог бессмертен. И соответственно, меняются формулы погребальных обрядов. И только тюрки и монголы продолжают нести сквозь мечи новых воинствующих религий первую наивную мечту младенческого человечества, святую веру в плотское воскрешение.
И одевая покойника в блестящие одежды, и вручая металлический сосуд, они засыпали склеп уже просто круглыми булыжниками (звезды), воздвигали курган устанавливали на нем изваяние богини воскрешения и всекали ей в руки точную копию той посудины, и лили на свежую землю кумыс» и молились: «Славный! Если ты родишься, то родись снова на нашей земле» 3.
Удивительна память человечества!..
Сто лет прожила старушка. Последние годы копила монеты. Тихо, без мучении, угасла. И пока несли до машины, бросали горстями на тело монеты. И всю дорогу до кладбища. И последние звенящие пригоршни падали в могилу вместе с первыми лопатами сухой февральской земли… (Алма–Ата, Казахская ССР, 1971 год после рождества Христова, 6000 лет тенгрианства).
Удивительны формы развития смысла!
а) Смысл осыпания бусами и металлическими предметами знатных покойников с потерей письменного знака, из буквалистского, описательного развивается в поэтический, в соответствии с философией тенгрианства. Человеку таким образом желают возрождения.
б) Ритуал переносится на живых — осыпая новобрачных серебряными монетами или любыми другими мелкими дорогими предметами, тюрки желают им произвести новую жизнь и самим жить вечно. Желают? Точнее желали. Ибо обряд этот сохранился лишь внешне. Содержание его исполнителям уже давно не известно. А название «шашу» не выражает истории обычая, он только описывает действие. Шашу — сыпать, осыпать.
в) И в погребальном обряде смысл утрачен, остается традиция. Участники церемонии бросают в могилу монеты (как христиане — горсти земли. Изменился материал «звезд», уцелел лишь жест).
Удивительно живуч термин культа!
Придя в Азию, тюрки передали культ бога–неба тенгip монголам. Их древнейшее культурное взаимодействие отразилось в языках. Пласты общей лексики и сходства некоторых грамматических моментов позволяет лингвистам считать монгольские и тюркские языки генетически родственными, восходящими к одному общему источнику — алтайскому праязыку. Миф, порожденный методом индоевропейского языкознания. Хотя даже этим методом можно было отличить заимствование от родства.
…Позже всех расстались с тенгри кипчакские племена. Как за спасительную нить, связывающую их с великим прошлым, держались они за Имя. По нити этой били мечи мусульманских, буддийских и христианских миссионеров.
В XIII веке монголы разгромили кипчаков. Часть из них оказалась в Венгрии. К XX веку они забыли язык, имя свое, приняли христианство, но что–то держало их вместе, хотя мало их осталось. И когда, выходя из христианской церкви к Карцаге, они садились в круг начинать нехристианскую молитву, люди, окружив, смеялись их словам: Тенгри, Тенгри, амен! Тенгри, Тенгри, амен!
Люди хохотали до упаду. Им казалось уморительным, что скуластые эти старики, так сурово и преданно молятся кукурузе. (Кукуруза по–венгерски — тенгери).
Из всего родного кипчакского языка старики эти запомнили только одно — Имя. Не относящееся к основному фонду. Рассказал старый тюрколог Ю. Немет.
П р и м е ч а н и я
1. Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1950, стр. 43.