Страница:
Маг чуть не подпрыгнул при этом известии и, повернувшись к остальным, начал быстро отдавать какие-то приказы.
– Та-ак!.. – в сердцах протянул ало-черный дракон. – Вдвоем уйти, может, уже и не удастся. Уходи! Я их задержу.
– Нет! – затряслась от ярости Идорна.
Да как он смел предлагать ей такое!
– Мы должны уйти вместе!
– Хорошо, девочка, попробуем, – вздохнул Рохарх. –Побежали.
Драконы один за другим помчались в сторону ближайшей стены. Не оставалось другого выхода, кроме как попробовать перелететь ее в теле драконов и там, вновь став людьми, попытаться скрыться. Они сбивали с ног редких вечерних прохожих по дороге и слышали позади топот погони. Маги поняли, что драконы бегут и разослали во все стороны поисковые отряды. Рохарх быстро осмотрелся вокруг и увидел, что они сейчас выбегут на еще одну площадь. Он поднял руку и бегущая следом дракона остановилась. Дракон осторожно выглянул из-за угла и заскрипел зубами – все выходы уже были перекрыты. Ало-черный на секунду задумался – ему нужно было спасти Идорну, о своей жизни дракон уже не думал, он всегда был лишь наполовину живым. А если уж предоставляется возможность отомстить людям, пусть даже ценой собственной жизни, он не остановится. Но девочка гибнуть не должна, ей еще предстоит привести к Мастеру Серого Убийцу. Дракон злобно ухмыльнулся, глаза загорелись красноватым огнем, и он достал и повесил себе на шею медальон, до того лежавший в кармане.
– Тебе придется уходить одной, Идорна! – сказал Рохарх, повернувшись к ней. – Когда я начну бой, взлетай в виде драконы и улетай в чащу, там опять превратись в человека. Скоро ночь и, возможно, тебе удастся уйти…
– Нет!
– Ты забыла о приказе Учителя, девочка! – Он встряхнул ее за плечи и она поникла. – Уходи сейчас, не смотри на мой бой. Иди, моя любимая… Беги…
Идорна положила руки на плечи Рохарха и посмотрела ему в глаза. И впервые увидела в этих глазах не ненависть, а грусть и нежность. Ало-черный наконец-то признался ей в любви. Перед смертью… Он улыбнулся и кивнул ей, девушка опустила руки, сжала кулаки, повернулась и побежала так, как никогда еще не бегала в жизни. Алый дракон еще несколько мгновений смотрел ей вслед, потом глаза его опять зажглись ненавистью, и он пробормотал себе под нос:
– Ну, держитесь, сволочи! Сейчас я вас озадачу.
И с этими словами Рохарх тенью скользнул обратно, в сторону площади, где пленили белого дракона. Он прятался в переулки при виде бегущих стражников и незаметно скользил дальше. Вот и вход на площадь…
Маг внимательно осматривал развалины. Известие о драконах-колдунах его очень встревожило. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем это грозит Фофару.
– Эй, маг! – окликнул его кто-то.
Он обернулся, удивленный подобной непочтительностью, и увидел огромного рыжего варвара с мечом соответствующих размеров. Маг досадливо отмахнулся, что с дурака возьмешь, и повернулся к развалинам, продолжая внимательно изучать их. Только через несколько мгновений он понял, что что-то тут не так и хотел было опять повернуться к варвару, но было уже поздно – свистнул меч и развалил его на две половинки. Все на площади задохнулись от страха – убить мага! Святотатца ждала страшная и медленная смерть. А рыжий то ли ревел, то ли хохотал, с левой руки его сорвался кинжал, завершивший свой путь в глазу еще одного мага. С правой же, одновременно с этим, метнулась тончайшая стальная нить, захлестнула шею третьего и срезала его голову, как травинку. Вверх ударил поток крови. Только сейчас оставшиеся в живых маги поняли – перед ними был второй дракон. Ибо он уже принимал истинный облик. И вот огромный, метров восьми в длину, ведь Рохарх был гигантом даже по драконьим меркам, алый, с черными разводами на спине, дракон уже метался по площади, разрывая людей в клочья. И ни один удар его не пропадал зря.
Идорна издалека услыхала шум сражения и поняла, что ало-черный принял свой последний бой. Она коротко всхлипнула и взметнулась в воздух, возвратившись в свое тело. Дракона летела так, как только раз в жизни до того пришлось ей летать. Переметнувшись через городскую стену, она рухнула в заросли милях в двух от города и превратилась в человека. Девушка бежала, задыхаясь и захлебываясь от рыданий, ей еще никогда не доводилось терять друзей…
Маги вскинули кулаки в смертном заклинании. Они еще не знали, что у Рохарха был очень древний медальон, украденный у Учителя, который уничтожал чужую магию, взрываясь при этом сам и уничтожая все вокруг. Именно его он и достал из кармана при прощании с драконой. И когда чуждая магия коснулась медальона, тот проснулся и выполнил свою задачу.
Еще многие годы спустя, жители этого заштатного городишки вспоминали о страшном взрыве, унесшем больше сотни тысяч жизней и разрушившим почти весь город.
Алый Рохарх хотя бы смертью своей сумел напоить собственную ненависть…
Идорна бежала уже вторую неделю. Несмотря на жертву Рохарха, оставшиеся в живых маги не поверили в смерть третьего дракона, видимо ее полет кто-то видел, и изо всех сил продолжали искать ее. Сотни и сотни охотников вышли в леса, воздух контролировался несколькими подразделениями Воздушной гвардии на грифонах. Дракона была в ярости и отчаянии, она пробиралась через буреломы и так изодрала одежду, что связав остатки ее в узелок, предпочла идти дальше голой. Ни денег, ни драгоценных камней у нее тоже не осталось. При малейшем шуме ей приходилось затаиваться где только было можно. Счастье еще, что Учитель обучал их маскировке в человечьих телах, и она знала, как ей спрятаться в самом неподходящем для того месте. Лес, благодарение Творцу, был настолько густой и дикий, что найти беглеца тоже было совсем не просто, и Идорна этим обстоятельством вовсю пользовалась. Но ее горе, ярость и отчаяние были столь велики, что она могла сотворить все, что угодно. Да к тому же дракона не умела охотиться в человеческом облике, превращаться же в дракона не рисковала, и поэтому была очень голодна.
Но время шло, охотников постепенно становилось все меньше и меньше и, наконец, на восьмой день безумного бегства девушка решилась остановиться на привал, весь все это время она спала только урывками, и отдых был ей необходим, как воздух. Она высмотрела удобную маленькую полянку рядом с ручьем, которая была со всех сторон густо закрыта ветвями ардоалов и хотела было присесть там, но услышала сверху шум крыльев грифона и снова метнулась в чащу. Она еще некоторое время шла вдоль ручья, когда вдруг увидела молодого оленя и решила попытаться все же поймать его. Животное резко прыгнуло куда-то в сторону и попросту исчезло. Идорна сперва остановилась в недоумении и, только подойдя к месту исчезновения, поняла, что заросли скрывают совершенно невидимый с воздуха овраг. Перед ней было идеальное место для отдыха, никто не мог бы ее тут найти без собак, а их у преследователей почему-то не было. Она спустилась вниз, сильно поцарапавшись при этом и вновь прокляв людей и вообще все на свете. Даже ни в чем не повинному Серому Дракону досталось… Внизу было на удивление уютно, даже резкий прерывистый холодный ветер, так досаждавший Идорне наверху, не достигал сюда. По дну тек небольшой ручеек и успокоившаяся дракона пошла дальше. Через некоторое время она нашла ложбинку, поросшую мягкой травой и наконец-то села, вытянув усталые ноги. Она даже рискнула развести небольшой костерок. Сидя возле него Идорна не выдержала и, отдавшись своей боли, заплакала. Она задавала самой себе безответные вопросы, не в состоянии понять, почему же люди напали на них, почему они так хотели купить ее. Ведь драконы никого не трогали, никого не убивали и не мучили… Какую же ошибку они допустили? Что они сделали этим мерзким мягкотелым тварям? Рохарх был прав, их нужно уничтожать до последнего!
Дракона сидела, скорчившись, и тихо плакала от горя, отчаяния и голода. Поэтому не сразу заметила, как на ложбинку, где она отдыхала, вышла рыженькая человеческая самочка в бедненьком, сереньком, дерюжном платьице с букетиком цветов в руках. Усыпанное веснушками лицо удивленно вытянулось при виде очень красивой, но полностью обнаженной и донельзя исцарапанной девушки, плачущей, уткнувшись в колени. Она подошла к плачущей Идорне и, доверчиво улыбаясь, спросила:
– А почему ты плачешь? Такие красивые, как ты, не должны плакать.
Дракона яростно вскочила на ноги и с ненавистью уставилась на самочку. Та щерила свои мелкие зубенки в пародии на улыбку. Живот Идорны свело от голода, и он отозвался на ее резкое движение болью. Она еще раз взглянула на самочку и подумала: «А почему бы и нет? Человек ведь тоже мясо. Правда Учитель говорил, что людей есть не следует…» Но ее тут же скрутило от отвращения – Серый Дракон таки вбил им в головы истину, что людей есть нельзя… Что их можно воспринимать как врагов, но не как еду. Она отряхнулась и рявкнула:
– Убирайся отсюда, тварь, если жить хочешь!
– Да я ничего плохого тебе не сделаю, – удивилась рыжая. – Может, ты кушать хочешь? У нас дома есть еще немного каши… Извини, что нет ничего лучше, но мы не едим мяса…
Идорна остановилась и несколько удивленно глянула на нее. Но заподозрив ловушку, столь же грубо, как и раньше, прорычала:
– Ничего мне не нужно! Оставь меня в покое!
– Ну, извини, если я нарушила твое уединение, – на лице самочки появилось обиженное выражение. – Я уже ухожу…
Но в этот момент кусты сверху, над оврагом раздвинулись и девушки увидели два грубых мужских лица. Но те видели лишь рыжую, Идорна стояла в тени под скалой, и сверху ее было не усмотреть.
– А это у нас еще что тут? – спросил один из охотников у другого.
– Спасайся! – отчаянно крикнула самочка и, подбежав к Идорне, так толкнула ее, что молодая дракона кубарем покатилась в кусты.
Она быстро спряталась за камнями, ругаясь сквозь зубы и потирая ушибленный бок, затем бросила взгляд вперед и увидела, что рыженькая тоже попыталась сбежать, но спрыгнувшие в овраг здоровые мужчины быстро поймали ее.
– Это она? – опять спросил первый охотник у второго.
– Не-а… – сипло ответил тот. – У той волос черный.
– А… – гнусно ухмыльнулся первый. – Ну, так поразвлечемся…
– Угу, – хмыкнул его приятель и одним движением сорвал с пойманной девушки ее заплатанное платьице.
Дракона спокойно наблюдала за тем, как они разложили рыдающую рыженькую на земле и принялись по очереди насиловать ее. «Пусть себе эти люди творят друг с другом все, что пожелают, – думала она с презрительной улыбкой на устах. – Мне-то до них что за дело?» Когда ублюдки, наконец, насытились, по несколько раз изнасиловав самочку и спереди, и сзади, и в рот, один из них достал нож и принялся чертить на животе истошно кричащей несчастной кровавые полосы. Второй раскалил в костерке, зажженном Идорной, какой-то прут и, подойдя к рыженькой, которую держал первый ублюдок, сунул ей этот прут между ног… Дикий крик, взметнувшийся над оврагом, казалось, разрывал уши драконы, ей захотелось заткнуть их, и она с отвращением отвернулась, желая лишь одного – чтобы скоты побыстрее закончили свои развлечения и убрались отсюда. Хотя, поняла она, оглядев поляну, залитую кровью, здесь отдохнуть уже не удастся, слишком грязно. Ибо один из охотников, тем временем, отрезал левую грудь несчастной самочки, и она уже даже не кричала, только слезы текли по щекам и слабые хрипы срывались из разбитых начисто губ. Но в момент, когда этот же скот сунул кинжал рыженькой между ног и вспорол ей живот, дракона вдруг поняла, что несчастная спасала ее, Идорну, абсолютно ей незнакомую, спасала, жертвуя собой… Точнее, думала, что спасает, ибо для драконы эти двое ублюдков не составляли никакой опасности, она могла бы справиться с ними одной рукой. Стыд ожег Идорну, и дракона вырвалась из-за камней, за которыми пряталась, как метеор, но было уже поздно. Да, она почти мгновенно свернула шеи охотникам, но рыженькой самочке это помочь уже не могло…
Раскаяние и стыд заставили Идорну опуститься на колени возле замученной по ее вине девушки, и она даже замычала – ни разу в жизни ей еще случалось испытывать подобные чувства. Умирающая приоткрыла один глаз и увидела стоящую перед ней дракону. Она хрипло дышала и, несколько раз попытавшись что-то выдавить из себя, все таки прошептала:
– А я думала, что драконы добрые…
Потрясенная ее словами, не понимающая, откуда девушка могла знать о том, что она дракон, Идорна начала спрашивать у нее, но самочка уже ничего не могла ей ответить, ее открытый глаз был устремлен в пустоту… Несчастная умерла. Дракона осторожно прикрыла этот глаз ладонью и тихо заплакала сама, проклиная собственную глупость и бесчувственность. Затем она похоронила самочку, завалив труп камнями и замаскировав могилу дерном. Еще более стыдно ей стало, когда она увидела распоротый живот той – самочка была беременна…
Идорна отволокла трупы охотников подальше и также завалила их камнями, а, вернувшись на поляну, натащила на нее дерну, скрывая всякие следы происшедшего здесь. В одной из сумок, принадлежащих ублюдкам, она нашла кусок вяленого мяса и сухари, впервые за неделю нормально поев. Затем отошла по дну оврага подальше, нашла небольшую полянку за кустами и легла спать. Но сразу заснуть ей не удалось – перед глазами стоял устремленный на нее укоризненныйй взгляд умирающей…
На следующий она встала довольно поздно, да и прошла за день не так много, всего миль двадцать пять, не более, решив дать себе небольшой отдых после сумасшедшей гонки. Охотников уже не было и слышно, видимо решили, что ее не поймать. Только изредка еще слышался над лесом крик одинокого грифона. Всю дорогу она продолжала размышлять о том, что произошло, и ей было больно из-за своей ошибки. Идорна дошла до обрыва, и спускаться вниз ей сегодня уже не хотелось, поэтому она и устроилась на ночь около него, довольная тем обстоятельством, что теперь незаметно подобраться к ней можно было только с одной стороны. Она разожгла костер, достала из узла оставшееся со вчера мясо и принялась задумчиво жевать. Ярость улеглась еще вчера, и надо было думать, что же делать дальше.
Итак, от магов ей удалось уйти. Она вспомнила погибших друзей и ее опять охватила скорбь. Почему же все-таки все произошло именно так? Она задумалась и вдруг поняла: они недооценили врага! Рохарх слишком ненавидел людей, а Нхар слишком презирал, чтобы воспринимать их всерьез. «Что ж, – вздохнула Идорна, – Этой глупой ошибки я постараюсь не повторять…» И если ради достижения цели ей придется принять унижение, она сумеет смирить свою ярость и гордость! Даже если для добывания информации ей придется лечь под человека (а им почему-то очень нравился ее человеческий облик), она это сделает. Дракону при этой мысли передернуло от отвращения. Но она понимала, что должна побороть себя и быть хитрее врагов! Победить их и выполнить задание Учителя.
Ее размышления прервал хруст веток и Идорна вскочила, хватая кинжал одного из охотников – никакого другого оружия при ней не осталось. С другой стороны поляны к костру подходил человек. «Да откуда же этих тварей столько развелось?!», – мелькнула злая мысль. Молодой русый коренастый мужчина, подошедший к костру был очень бедно одет и полностью безоружен. Он явно был поражен открывшимся ему зрелищем: обнаженной черноволосой красавицей, сжимающей в руке кинжал. Но, несмотря на это, он широко улыбнулся ей. После вчерашнего дракона чувствовала отвращение и раскаяние, ей почему-то не хотелось убивать.
– Здравствуй, прекрасная путница! – обратился к ней пришелец. – Меня зовут Сильнар.
– Убирайся отсюда, ублюдок! – прошипела ему Идорна.
– Прости, если я нарушил твой покой… – ничуть не удивившись реакции молодой женщины, сказал Сильнар и поклонился ей. – Я сейчас же уйду, но умоляю тебя, ответь мне – не видала ли ты тут рыжую девушку в сереньком платьице. Это моя жена, она вчера не вернулась домой и я целый день ищу ее.
«А… – подумала дракона. – Кажется, он ищет ту несчастную самочку…»
Он ничего ей не сделал, поэтому убивать его не хотелось, но и помогать этому человеку она также не собиралась и, еще раз зашипев, приняла свой истинный облик.
– Убирайся, человечек… Пока жив.
Но он не сдвинулся с места, рассматривая ее и улыбаясь во весь рот. Она начала приподыматься.
– Я еще раз приветствую тебя, прекрасная дракона! – радостно сказал Сильнар. – Я рад тебя видеть. Скажи мне, как поживает Учитель? Я уже лет пять не видел его…
Идорна от изумления, подобно несчастному Нхару, уселась на свой хвост, и у нее перехватило дыхание. Она едва смогла вымолвить:
– Ты… откуда… как…
– Откуда я знаю Учителя? – продолжал улыбаться человек. – Однажды, лет двенадцать назад, еще когда я был совсем мальчишкой, меня придавило деревом. Не имея возможности даже сдвинуться с места, я уже приготовился к медленной смерти от голода и жажды. Но мимо пролетал огромный серый дракон и, увидев меня, спустился. В моей голове уже мелькали мысли, что моя смерть будет хоть и более быстрой, но куда как менее приятной. Но он не съел меня, а освободил, и мы разговорились. Я впервые в своей жизни встретил кого-то столь мудрого и опытного. А я… Наверное я понравился ему своей любознательностью, или уж не знаю чем. Но он стал прилетать ко мне и обучать меня очень многому. И сколькому же я научился!
– Чему же? – глаза молодой драконы пылали любопытством, хвост слегка похлестывал по траве. Ей действительно было очень интересно, чему же ее Учитель мог обучать человека.
– Ну, сперва, естественно, грамоте… – рассмеялся Сильнар. – А потом он носил мне много старых книг откуда-то и объяснял, терпеливо учил. А потом к нашим урокам присоединилась моя милая Иллирин. И Учитель научил и ее…
– Так чему же? – в нетерпении приподнялась с земли дракона.
– Терпимости. Любви. Пониманию. Мудрости. Именно после его уроков я и моя любимая перестали есть мясо.
Челюсть драконы отвалилась.
– Как это?.. – в полном недоумении спросила она.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
– Мы не хотим причинять зла или боли никому из живых существ, а ведь поедая мясо, даже если мы не убивали сами, мы уже становимся соучастниками убийства. Животным ведь тоже больно, когда ты их убиваешь. Хотя Учитель и говорил, что мы поняли его превратно, Иллирин очень часто с ним спорила по этому вопросу.
Идорне вдруг стало мучительно, нестерпимо стыдно, еще хуже, чем вчера. Это что же получается? Что вчера из-за ее ошибки, из-за ее черствости и глупости погибла девушка не только пытавшаяся спасти ее, но еще и бывшая ей почти что сестрой, ученицей ее же Учителя? Ей захотелось взвыть от несправедливости мира – ну почему, ну почему именно эту девочку вынесло на нее вчера? Почему не кого-то другого?! Откуда появились те ублюдки? Почему она, Идорна, не убила их сразу? Она даже застонала от душевной боли и чтобы попытаться отвлечься от этих мыслей, спросила:
– А… А почему ты пять лет не видел Учителя?
Он только вздохнул:
– Наш дом нашли воины Фофара и хотели продать нас обоих в Дом Удовольствий, но нам удалось сбежать и забиться совсем уж в глушь. Наш новый дом теперь в очень глубоком, скрытом от глаз овраге и Учитель, наверное, не смог найти его…
Он опять улыбнулся драконе и наклонился, подбирая свою котомку.
– Удачи и счастья тебе, прекрасная дракона. – И он поклонился ей. – А я пошел искать свою милую Иллирин. Надеюсь, с ней ничего не случилось… И передай, пожалуйста, Учителю мой привет и безмерное уважение…
Идорну вновь скрутило от стыда. Она никогда и представить себе не могла, что совесть может так сильно мучить. Но ведь Серый Дракон всегда учил их отвечать за свои поступки, поэтому она вскинула голову и с мучительным стоном вновь превратилась в человека. Сжала зубы и позвала удалявшегося Сильнара:
– Постой! Я видела ее…
Он с радостной улыбкой повернулся к ней и спросил:
– Где же?
– Вчера, когда я смертельно устав от недели погони за мной, не евши неделю и будучи в дикой ярости и отчаянии, плакала на полянке в вашем овраге, она на меня вышла… – с трудом выдавила Идорна и протянула ему обрывок платья несчастной, который она зачем-то взяла с собой.
– И что?.. – медленно бледнея, узнав тряпку и уже начиная что-то понимать, прошептал человек.
Она запинаясь, рассказала обо всем. И о том, как Иллирин увидала ее и предложила помощь; и о том, как девушка попыталась спасти ее; и о том, как она спокойно смотрела на то, как медленно убивают несчастную, не пытаясь помочь; и о том, как все же убила ублюдков и похоронила мертвую; и о ее беременности тоже. Глаза мужчины, залитые болью, медленно поднялись и посмотрели в глаза Идорны. Губы прошептали:
– За что?.. Она же никому не сделала зла за всю свою жизнь, она же пыталась тебя спасти… Почему же ты?..
Такого нестерпимо-жгучего стыда дракона не испытывала за все пятьдесят лет жизни и поэтому обозлилась:
– А… в-ваш-ши ох-хотн-ники… к-ког-гда… д-детиш-шек… з-за кр-рыл-лья к д-дер-рев-вьям-м… п-пр-риб-бив-вал-ли и м-муч-чал-ли?.. Эт-то ч-чт-то?… – От всего происшедшего голос почти отказался повиноваться, и ей приходилось проталкивать каждое слово в глотку, как камень в узкую пещеру.
– Неужели же, девочка… – с болью прошептал он. – Неужели же, Учитель не научил тебя тому, что убивая невинных, что даже просто позволяя другим делать это, ты сама становишься такой же, как те охотники… И что люди, как и драконы, могут быть разными… И, что позволяя причинять другому боль, ты калечишь саму себя… Что ж… Придет время и ты, возможно, это поймешь… Жизнь научит… Или нет… А сейчас – прощай, дракона. Пусть будет с тобой удача…
И он медленно пошел к обрыву. Стал на краю, потом обернулся и выронил свой узелок.
– Возьми это… – со слезами сказал ей этот человек. – В человеческом теле нужно быть одетым. А здесь ее лучшее платье, она была бы рада, что тебе это поможет…
И он всхлипнул, видимо вспомнив жену в нем. А потом улыбнулся, снова повернулся в сторону обрыва, протянул руки вверх и сказал:
– Любимая! Я знаю, что ты меня ждешь там… Я иду к тебе.
И с этими словами он сделал шаг вперед.
Черная дракона, свернувшись в клубок, сидела на краю обрыва и с недоумением и болью смотрела на изломанное тело внизу. В голове не было ни единой мысли, ей казалось, что из-под нее вырвано с корнем все то, чем она жила.
Зажигались звезды, ночь бесшумно вступала в свои права, а она, напоминающая памятник себе самой, все так же неподвижно сидела над обрывом.
Глава 8.
– Та-ак!.. – в сердцах протянул ало-черный дракон. – Вдвоем уйти, может, уже и не удастся. Уходи! Я их задержу.
– Нет! – затряслась от ярости Идорна.
Да как он смел предлагать ей такое!
– Мы должны уйти вместе!
– Хорошо, девочка, попробуем, – вздохнул Рохарх. –Побежали.
Драконы один за другим помчались в сторону ближайшей стены. Не оставалось другого выхода, кроме как попробовать перелететь ее в теле драконов и там, вновь став людьми, попытаться скрыться. Они сбивали с ног редких вечерних прохожих по дороге и слышали позади топот погони. Маги поняли, что драконы бегут и разослали во все стороны поисковые отряды. Рохарх быстро осмотрелся вокруг и увидел, что они сейчас выбегут на еще одну площадь. Он поднял руку и бегущая следом дракона остановилась. Дракон осторожно выглянул из-за угла и заскрипел зубами – все выходы уже были перекрыты. Ало-черный на секунду задумался – ему нужно было спасти Идорну, о своей жизни дракон уже не думал, он всегда был лишь наполовину живым. А если уж предоставляется возможность отомстить людям, пусть даже ценой собственной жизни, он не остановится. Но девочка гибнуть не должна, ей еще предстоит привести к Мастеру Серого Убийцу. Дракон злобно ухмыльнулся, глаза загорелись красноватым огнем, и он достал и повесил себе на шею медальон, до того лежавший в кармане.
– Тебе придется уходить одной, Идорна! – сказал Рохарх, повернувшись к ней. – Когда я начну бой, взлетай в виде драконы и улетай в чащу, там опять превратись в человека. Скоро ночь и, возможно, тебе удастся уйти…
– Нет!
– Ты забыла о приказе Учителя, девочка! – Он встряхнул ее за плечи и она поникла. – Уходи сейчас, не смотри на мой бой. Иди, моя любимая… Беги…
Идорна положила руки на плечи Рохарха и посмотрела ему в глаза. И впервые увидела в этих глазах не ненависть, а грусть и нежность. Ало-черный наконец-то признался ей в любви. Перед смертью… Он улыбнулся и кивнул ей, девушка опустила руки, сжала кулаки, повернулась и побежала так, как никогда еще не бегала в жизни. Алый дракон еще несколько мгновений смотрел ей вслед, потом глаза его опять зажглись ненавистью, и он пробормотал себе под нос:
– Ну, держитесь, сволочи! Сейчас я вас озадачу.
И с этими словами Рохарх тенью скользнул обратно, в сторону площади, где пленили белого дракона. Он прятался в переулки при виде бегущих стражников и незаметно скользил дальше. Вот и вход на площадь…
Маг внимательно осматривал развалины. Известие о драконах-колдунах его очень встревожило. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем это грозит Фофару.
– Эй, маг! – окликнул его кто-то.
Он обернулся, удивленный подобной непочтительностью, и увидел огромного рыжего варвара с мечом соответствующих размеров. Маг досадливо отмахнулся, что с дурака возьмешь, и повернулся к развалинам, продолжая внимательно изучать их. Только через несколько мгновений он понял, что что-то тут не так и хотел было опять повернуться к варвару, но было уже поздно – свистнул меч и развалил его на две половинки. Все на площади задохнулись от страха – убить мага! Святотатца ждала страшная и медленная смерть. А рыжий то ли ревел, то ли хохотал, с левой руки его сорвался кинжал, завершивший свой путь в глазу еще одного мага. С правой же, одновременно с этим, метнулась тончайшая стальная нить, захлестнула шею третьего и срезала его голову, как травинку. Вверх ударил поток крови. Только сейчас оставшиеся в живых маги поняли – перед ними был второй дракон. Ибо он уже принимал истинный облик. И вот огромный, метров восьми в длину, ведь Рохарх был гигантом даже по драконьим меркам, алый, с черными разводами на спине, дракон уже метался по площади, разрывая людей в клочья. И ни один удар его не пропадал зря.
Идорна издалека услыхала шум сражения и поняла, что ало-черный принял свой последний бой. Она коротко всхлипнула и взметнулась в воздух, возвратившись в свое тело. Дракона летела так, как только раз в жизни до того пришлось ей летать. Переметнувшись через городскую стену, она рухнула в заросли милях в двух от города и превратилась в человека. Девушка бежала, задыхаясь и захлебываясь от рыданий, ей еще никогда не доводилось терять друзей…
Маги вскинули кулаки в смертном заклинании. Они еще не знали, что у Рохарха был очень древний медальон, украденный у Учителя, который уничтожал чужую магию, взрываясь при этом сам и уничтожая все вокруг. Именно его он и достал из кармана при прощании с драконой. И когда чуждая магия коснулась медальона, тот проснулся и выполнил свою задачу.
Еще многие годы спустя, жители этого заштатного городишки вспоминали о страшном взрыве, унесшем больше сотни тысяч жизней и разрушившим почти весь город.
Алый Рохарх хотя бы смертью своей сумел напоить собственную ненависть…
Идорна бежала уже вторую неделю. Несмотря на жертву Рохарха, оставшиеся в живых маги не поверили в смерть третьего дракона, видимо ее полет кто-то видел, и изо всех сил продолжали искать ее. Сотни и сотни охотников вышли в леса, воздух контролировался несколькими подразделениями Воздушной гвардии на грифонах. Дракона была в ярости и отчаянии, она пробиралась через буреломы и так изодрала одежду, что связав остатки ее в узелок, предпочла идти дальше голой. Ни денег, ни драгоценных камней у нее тоже не осталось. При малейшем шуме ей приходилось затаиваться где только было можно. Счастье еще, что Учитель обучал их маскировке в человечьих телах, и она знала, как ей спрятаться в самом неподходящем для того месте. Лес, благодарение Творцу, был настолько густой и дикий, что найти беглеца тоже было совсем не просто, и Идорна этим обстоятельством вовсю пользовалась. Но ее горе, ярость и отчаяние были столь велики, что она могла сотворить все, что угодно. Да к тому же дракона не умела охотиться в человеческом облике, превращаться же в дракона не рисковала, и поэтому была очень голодна.
Но время шло, охотников постепенно становилось все меньше и меньше и, наконец, на восьмой день безумного бегства девушка решилась остановиться на привал, весь все это время она спала только урывками, и отдых был ей необходим, как воздух. Она высмотрела удобную маленькую полянку рядом с ручьем, которая была со всех сторон густо закрыта ветвями ардоалов и хотела было присесть там, но услышала сверху шум крыльев грифона и снова метнулась в чащу. Она еще некоторое время шла вдоль ручья, когда вдруг увидела молодого оленя и решила попытаться все же поймать его. Животное резко прыгнуло куда-то в сторону и попросту исчезло. Идорна сперва остановилась в недоумении и, только подойдя к месту исчезновения, поняла, что заросли скрывают совершенно невидимый с воздуха овраг. Перед ней было идеальное место для отдыха, никто не мог бы ее тут найти без собак, а их у преследователей почему-то не было. Она спустилась вниз, сильно поцарапавшись при этом и вновь прокляв людей и вообще все на свете. Даже ни в чем не повинному Серому Дракону досталось… Внизу было на удивление уютно, даже резкий прерывистый холодный ветер, так досаждавший Идорне наверху, не достигал сюда. По дну тек небольшой ручеек и успокоившаяся дракона пошла дальше. Через некоторое время она нашла ложбинку, поросшую мягкой травой и наконец-то села, вытянув усталые ноги. Она даже рискнула развести небольшой костерок. Сидя возле него Идорна не выдержала и, отдавшись своей боли, заплакала. Она задавала самой себе безответные вопросы, не в состоянии понять, почему же люди напали на них, почему они так хотели купить ее. Ведь драконы никого не трогали, никого не убивали и не мучили… Какую же ошибку они допустили? Что они сделали этим мерзким мягкотелым тварям? Рохарх был прав, их нужно уничтожать до последнего!
Дракона сидела, скорчившись, и тихо плакала от горя, отчаяния и голода. Поэтому не сразу заметила, как на ложбинку, где она отдыхала, вышла рыженькая человеческая самочка в бедненьком, сереньком, дерюжном платьице с букетиком цветов в руках. Усыпанное веснушками лицо удивленно вытянулось при виде очень красивой, но полностью обнаженной и донельзя исцарапанной девушки, плачущей, уткнувшись в колени. Она подошла к плачущей Идорне и, доверчиво улыбаясь, спросила:
– А почему ты плачешь? Такие красивые, как ты, не должны плакать.
Дракона яростно вскочила на ноги и с ненавистью уставилась на самочку. Та щерила свои мелкие зубенки в пародии на улыбку. Живот Идорны свело от голода, и он отозвался на ее резкое движение болью. Она еще раз взглянула на самочку и подумала: «А почему бы и нет? Человек ведь тоже мясо. Правда Учитель говорил, что людей есть не следует…» Но ее тут же скрутило от отвращения – Серый Дракон таки вбил им в головы истину, что людей есть нельзя… Что их можно воспринимать как врагов, но не как еду. Она отряхнулась и рявкнула:
– Убирайся отсюда, тварь, если жить хочешь!
– Да я ничего плохого тебе не сделаю, – удивилась рыжая. – Может, ты кушать хочешь? У нас дома есть еще немного каши… Извини, что нет ничего лучше, но мы не едим мяса…
Идорна остановилась и несколько удивленно глянула на нее. Но заподозрив ловушку, столь же грубо, как и раньше, прорычала:
– Ничего мне не нужно! Оставь меня в покое!
– Ну, извини, если я нарушила твое уединение, – на лице самочки появилось обиженное выражение. – Я уже ухожу…
Но в этот момент кусты сверху, над оврагом раздвинулись и девушки увидели два грубых мужских лица. Но те видели лишь рыжую, Идорна стояла в тени под скалой, и сверху ее было не усмотреть.
– А это у нас еще что тут? – спросил один из охотников у другого.
– Спасайся! – отчаянно крикнула самочка и, подбежав к Идорне, так толкнула ее, что молодая дракона кубарем покатилась в кусты.
Она быстро спряталась за камнями, ругаясь сквозь зубы и потирая ушибленный бок, затем бросила взгляд вперед и увидела, что рыженькая тоже попыталась сбежать, но спрыгнувшие в овраг здоровые мужчины быстро поймали ее.
– Это она? – опять спросил первый охотник у второго.
– Не-а… – сипло ответил тот. – У той волос черный.
– А… – гнусно ухмыльнулся первый. – Ну, так поразвлечемся…
– Угу, – хмыкнул его приятель и одним движением сорвал с пойманной девушки ее заплатанное платьице.
Дракона спокойно наблюдала за тем, как они разложили рыдающую рыженькую на земле и принялись по очереди насиловать ее. «Пусть себе эти люди творят друг с другом все, что пожелают, – думала она с презрительной улыбкой на устах. – Мне-то до них что за дело?» Когда ублюдки, наконец, насытились, по несколько раз изнасиловав самочку и спереди, и сзади, и в рот, один из них достал нож и принялся чертить на животе истошно кричащей несчастной кровавые полосы. Второй раскалил в костерке, зажженном Идорной, какой-то прут и, подойдя к рыженькой, которую держал первый ублюдок, сунул ей этот прут между ног… Дикий крик, взметнувшийся над оврагом, казалось, разрывал уши драконы, ей захотелось заткнуть их, и она с отвращением отвернулась, желая лишь одного – чтобы скоты побыстрее закончили свои развлечения и убрались отсюда. Хотя, поняла она, оглядев поляну, залитую кровью, здесь отдохнуть уже не удастся, слишком грязно. Ибо один из охотников, тем временем, отрезал левую грудь несчастной самочки, и она уже даже не кричала, только слезы текли по щекам и слабые хрипы срывались из разбитых начисто губ. Но в момент, когда этот же скот сунул кинжал рыженькой между ног и вспорол ей живот, дракона вдруг поняла, что несчастная спасала ее, Идорну, абсолютно ей незнакомую, спасала, жертвуя собой… Точнее, думала, что спасает, ибо для драконы эти двое ублюдков не составляли никакой опасности, она могла бы справиться с ними одной рукой. Стыд ожег Идорну, и дракона вырвалась из-за камней, за которыми пряталась, как метеор, но было уже поздно. Да, она почти мгновенно свернула шеи охотникам, но рыженькой самочке это помочь уже не могло…
Раскаяние и стыд заставили Идорну опуститься на колени возле замученной по ее вине девушки, и она даже замычала – ни разу в жизни ей еще случалось испытывать подобные чувства. Умирающая приоткрыла один глаз и увидела стоящую перед ней дракону. Она хрипло дышала и, несколько раз попытавшись что-то выдавить из себя, все таки прошептала:
– А я думала, что драконы добрые…
Потрясенная ее словами, не понимающая, откуда девушка могла знать о том, что она дракон, Идорна начала спрашивать у нее, но самочка уже ничего не могла ей ответить, ее открытый глаз был устремлен в пустоту… Несчастная умерла. Дракона осторожно прикрыла этот глаз ладонью и тихо заплакала сама, проклиная собственную глупость и бесчувственность. Затем она похоронила самочку, завалив труп камнями и замаскировав могилу дерном. Еще более стыдно ей стало, когда она увидела распоротый живот той – самочка была беременна…
Идорна отволокла трупы охотников подальше и также завалила их камнями, а, вернувшись на поляну, натащила на нее дерну, скрывая всякие следы происшедшего здесь. В одной из сумок, принадлежащих ублюдкам, она нашла кусок вяленого мяса и сухари, впервые за неделю нормально поев. Затем отошла по дну оврага подальше, нашла небольшую полянку за кустами и легла спать. Но сразу заснуть ей не удалось – перед глазами стоял устремленный на нее укоризненныйй взгляд умирающей…
На следующий она встала довольно поздно, да и прошла за день не так много, всего миль двадцать пять, не более, решив дать себе небольшой отдых после сумасшедшей гонки. Охотников уже не было и слышно, видимо решили, что ее не поймать. Только изредка еще слышался над лесом крик одинокого грифона. Всю дорогу она продолжала размышлять о том, что произошло, и ей было больно из-за своей ошибки. Идорна дошла до обрыва, и спускаться вниз ей сегодня уже не хотелось, поэтому она и устроилась на ночь около него, довольная тем обстоятельством, что теперь незаметно подобраться к ней можно было только с одной стороны. Она разожгла костер, достала из узла оставшееся со вчера мясо и принялась задумчиво жевать. Ярость улеглась еще вчера, и надо было думать, что же делать дальше.
Итак, от магов ей удалось уйти. Она вспомнила погибших друзей и ее опять охватила скорбь. Почему же все-таки все произошло именно так? Она задумалась и вдруг поняла: они недооценили врага! Рохарх слишком ненавидел людей, а Нхар слишком презирал, чтобы воспринимать их всерьез. «Что ж, – вздохнула Идорна, – Этой глупой ошибки я постараюсь не повторять…» И если ради достижения цели ей придется принять унижение, она сумеет смирить свою ярость и гордость! Даже если для добывания информации ей придется лечь под человека (а им почему-то очень нравился ее человеческий облик), она это сделает. Дракону при этой мысли передернуло от отвращения. Но она понимала, что должна побороть себя и быть хитрее врагов! Победить их и выполнить задание Учителя.
Ее размышления прервал хруст веток и Идорна вскочила, хватая кинжал одного из охотников – никакого другого оружия при ней не осталось. С другой стороны поляны к костру подходил человек. «Да откуда же этих тварей столько развелось?!», – мелькнула злая мысль. Молодой русый коренастый мужчина, подошедший к костру был очень бедно одет и полностью безоружен. Он явно был поражен открывшимся ему зрелищем: обнаженной черноволосой красавицей, сжимающей в руке кинжал. Но, несмотря на это, он широко улыбнулся ей. После вчерашнего дракона чувствовала отвращение и раскаяние, ей почему-то не хотелось убивать.
– Здравствуй, прекрасная путница! – обратился к ней пришелец. – Меня зовут Сильнар.
– Убирайся отсюда, ублюдок! – прошипела ему Идорна.
– Прости, если я нарушил твой покой… – ничуть не удивившись реакции молодой женщины, сказал Сильнар и поклонился ей. – Я сейчас же уйду, но умоляю тебя, ответь мне – не видала ли ты тут рыжую девушку в сереньком платьице. Это моя жена, она вчера не вернулась домой и я целый день ищу ее.
«А… – подумала дракона. – Кажется, он ищет ту несчастную самочку…»
Он ничего ей не сделал, поэтому убивать его не хотелось, но и помогать этому человеку она также не собиралась и, еще раз зашипев, приняла свой истинный облик.
– Убирайся, человечек… Пока жив.
Но он не сдвинулся с места, рассматривая ее и улыбаясь во весь рот. Она начала приподыматься.
– Я еще раз приветствую тебя, прекрасная дракона! – радостно сказал Сильнар. – Я рад тебя видеть. Скажи мне, как поживает Учитель? Я уже лет пять не видел его…
Идорна от изумления, подобно несчастному Нхару, уселась на свой хвост, и у нее перехватило дыхание. Она едва смогла вымолвить:
– Ты… откуда… как…
– Откуда я знаю Учителя? – продолжал улыбаться человек. – Однажды, лет двенадцать назад, еще когда я был совсем мальчишкой, меня придавило деревом. Не имея возможности даже сдвинуться с места, я уже приготовился к медленной смерти от голода и жажды. Но мимо пролетал огромный серый дракон и, увидев меня, спустился. В моей голове уже мелькали мысли, что моя смерть будет хоть и более быстрой, но куда как менее приятной. Но он не съел меня, а освободил, и мы разговорились. Я впервые в своей жизни встретил кого-то столь мудрого и опытного. А я… Наверное я понравился ему своей любознательностью, или уж не знаю чем. Но он стал прилетать ко мне и обучать меня очень многому. И сколькому же я научился!
– Чему же? – глаза молодой драконы пылали любопытством, хвост слегка похлестывал по траве. Ей действительно было очень интересно, чему же ее Учитель мог обучать человека.
– Ну, сперва, естественно, грамоте… – рассмеялся Сильнар. – А потом он носил мне много старых книг откуда-то и объяснял, терпеливо учил. А потом к нашим урокам присоединилась моя милая Иллирин. И Учитель научил и ее…
– Так чему же? – в нетерпении приподнялась с земли дракона.
– Терпимости. Любви. Пониманию. Мудрости. Именно после его уроков я и моя любимая перестали есть мясо.
Челюсть драконы отвалилась.
– Как это?.. – в полном недоумении спросила она.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
– Мы не хотим причинять зла или боли никому из живых существ, а ведь поедая мясо, даже если мы не убивали сами, мы уже становимся соучастниками убийства. Животным ведь тоже больно, когда ты их убиваешь. Хотя Учитель и говорил, что мы поняли его превратно, Иллирин очень часто с ним спорила по этому вопросу.
Идорне вдруг стало мучительно, нестерпимо стыдно, еще хуже, чем вчера. Это что же получается? Что вчера из-за ее ошибки, из-за ее черствости и глупости погибла девушка не только пытавшаяся спасти ее, но еще и бывшая ей почти что сестрой, ученицей ее же Учителя? Ей захотелось взвыть от несправедливости мира – ну почему, ну почему именно эту девочку вынесло на нее вчера? Почему не кого-то другого?! Откуда появились те ублюдки? Почему она, Идорна, не убила их сразу? Она даже застонала от душевной боли и чтобы попытаться отвлечься от этих мыслей, спросила:
– А… А почему ты пять лет не видел Учителя?
Он только вздохнул:
– Наш дом нашли воины Фофара и хотели продать нас обоих в Дом Удовольствий, но нам удалось сбежать и забиться совсем уж в глушь. Наш новый дом теперь в очень глубоком, скрытом от глаз овраге и Учитель, наверное, не смог найти его…
Он опять улыбнулся драконе и наклонился, подбирая свою котомку.
– Удачи и счастья тебе, прекрасная дракона. – И он поклонился ей. – А я пошел искать свою милую Иллирин. Надеюсь, с ней ничего не случилось… И передай, пожалуйста, Учителю мой привет и безмерное уважение…
Идорну вновь скрутило от стыда. Она никогда и представить себе не могла, что совесть может так сильно мучить. Но ведь Серый Дракон всегда учил их отвечать за свои поступки, поэтому она вскинула голову и с мучительным стоном вновь превратилась в человека. Сжала зубы и позвала удалявшегося Сильнара:
– Постой! Я видела ее…
Он с радостной улыбкой повернулся к ней и спросил:
– Где же?
– Вчера, когда я смертельно устав от недели погони за мной, не евши неделю и будучи в дикой ярости и отчаянии, плакала на полянке в вашем овраге, она на меня вышла… – с трудом выдавила Идорна и протянула ему обрывок платья несчастной, который она зачем-то взяла с собой.
– И что?.. – медленно бледнея, узнав тряпку и уже начиная что-то понимать, прошептал человек.
Она запинаясь, рассказала обо всем. И о том, как Иллирин увидала ее и предложила помощь; и о том, как девушка попыталась спасти ее; и о том, как она спокойно смотрела на то, как медленно убивают несчастную, не пытаясь помочь; и о том, как все же убила ублюдков и похоронила мертвую; и о ее беременности тоже. Глаза мужчины, залитые болью, медленно поднялись и посмотрели в глаза Идорны. Губы прошептали:
– За что?.. Она же никому не сделала зла за всю свою жизнь, она же пыталась тебя спасти… Почему же ты?..
Такого нестерпимо-жгучего стыда дракона не испытывала за все пятьдесят лет жизни и поэтому обозлилась:
– А… в-ваш-ши ох-хотн-ники… к-ког-гда… д-детиш-шек… з-за кр-рыл-лья к д-дер-рев-вьям-м… п-пр-риб-бив-вал-ли и м-муч-чал-ли?.. Эт-то ч-чт-то?… – От всего происшедшего голос почти отказался повиноваться, и ей приходилось проталкивать каждое слово в глотку, как камень в узкую пещеру.
– Неужели же, девочка… – с болью прошептал он. – Неужели же, Учитель не научил тебя тому, что убивая невинных, что даже просто позволяя другим делать это, ты сама становишься такой же, как те охотники… И что люди, как и драконы, могут быть разными… И, что позволяя причинять другому боль, ты калечишь саму себя… Что ж… Придет время и ты, возможно, это поймешь… Жизнь научит… Или нет… А сейчас – прощай, дракона. Пусть будет с тобой удача…
И он медленно пошел к обрыву. Стал на краю, потом обернулся и выронил свой узелок.
– Возьми это… – со слезами сказал ей этот человек. – В человеческом теле нужно быть одетым. А здесь ее лучшее платье, она была бы рада, что тебе это поможет…
И он всхлипнул, видимо вспомнив жену в нем. А потом улыбнулся, снова повернулся в сторону обрыва, протянул руки вверх и сказал:
– Любимая! Я знаю, что ты меня ждешь там… Я иду к тебе.
И с этими словами он сделал шаг вперед.
Черная дракона, свернувшись в клубок, сидела на краю обрыва и с недоумением и болью смотрела на изломанное тело внизу. В голове не было ни единой мысли, ей казалось, что из-под нее вырвано с корнем все то, чем она жила.
Зажигались звезды, ночь бесшумно вступала в свои права, а она, напоминающая памятник себе самой, все так же неподвижно сидела над обрывом.
Глава 8.
Чем угощают Владык…
Йаарх сидел за столом, и сам удивлялся своему спокойствию. Как же быстро он привык к смерти и трупам, привык убивать. Ведь прошло меньше двух недель, как он здесь, а на его совести уже почти три десятка мертвых, а он не чувствует ни малейших угрызений совести. Да, они, конечно, напали первыми, эти беловолосые воины хралов, но все-таки… Он покрутил головой и попытался понять, откуда же в нем появился этот необузданный, дикий, всепожирающий гнев. Эта слепая ярость, не дающая думать и осознавать что-либо, она то откуда в нем взялась? Может быть от Меча?
Однако в это же время Меч задавал себе те же самые вопросы. Он не понимал, каким образом парень так быстро взрослеет и становится на глазах воином, магом и повелителем. Да и Драконьего Гнева у него просто еще не должно быть, ведь прошлого Хранителя пришлось подводить к нему несколько лет… А у этого от одного только рассказа Свирольта о зверствах жрецов поднялась такая волна, что могло быть все, что угодно. Мечу, казалось, надо было бы радоваться, но он не понимал в чем тут дело и потому беспокоился. Да, он изменил мальчишке тело, очистил мозг от излишних наслоений, но и со всеми прошлыми Хранителями, а их точное число Совмещающий Разности давно уже не помнил, он поступал точно так же. Но ни у одного до сих пор так быстро не начинал просыпаться Дух. А Йаарх еще слишком многого не понимает, во многом еще остался максималистом, что крайне опасно в настоящей ситуации, когда страны начали падать ему под ноги (а Меч чувствовал, что хралы явно будут не последними) и, одним словом, он может натворить столько бед, что сам же потом не одну сотню лет расхлебывать будет. Он просканировал все вокруг и чуть не выматерился: Хранителю уже несли блюдо Подношения. Чувствовал ведь, что будут неприятности… Не забылся проклятый обычай за пять тысяч лет! Мальчишке ни в коем случае нельзя говорить, что же в этом блюде, а то он в гневе может наворотить такого…
На помост в это время уже подымались, очень медленно подымались, четверо красивых молодых женщин. Они были только в коротких юбках и блузах с короткими рукавами, а по внутренней стороне ног у каждой стекала кровь. Но Хранитель этого просто не увидел, он с удовольствием смотрел на их симпатичные лица. Девушки шли квадратом, по одной руке каждой было протянуто внутрь его и на этих руках покоилось не очень большое, странной формы, серебряное блюдо, накрытое серебряной же, высокой крышкой. Они приблизились к столу и опустились перед ним на колени, одновременно поставив блюдо перед Йаархом. И в один голос тихо произнесли:
– Мы молим тебя, Владыка, прими Подношение и нашу просьбу о прощении…
– Я принимаю, – улыбнулся он им. – Спасибо вам, красавицы.
И они облегченно вздохнули.
Девушки действительно были очень хороши, но каждая по-своему: смуглая и черноволосая; смуглая же, но блондинка; рыжая с белой кожей и шатенка, почти негритянка. На них очень приятно было смотреть. Но Йаарх, по неопытности, не заметил, что лица их слегка подергивало от очень сильной боли, а глотки сдерживали желавший вырваться крик. Князь же заметил все и был сильно обеспокоен – на лицо было явное отступление от ритуала. Старик задавал себе вопрос, что же еще пришло в голову глупым девчонкам. Все эти четверо были женами погибших беловолосых из Безумного отряда, что они решили сотворить, и почему Мелрия допустила их к Владыке? Может быть, нашли в книгах что-то, что он упустил? Но сейчас делать уже было нечего и князю, не находя себе места от волнения, пришлось продолжить ритуал. Он поклонился Владыке и сказал ему:
Однако в это же время Меч задавал себе те же самые вопросы. Он не понимал, каким образом парень так быстро взрослеет и становится на глазах воином, магом и повелителем. Да и Драконьего Гнева у него просто еще не должно быть, ведь прошлого Хранителя пришлось подводить к нему несколько лет… А у этого от одного только рассказа Свирольта о зверствах жрецов поднялась такая волна, что могло быть все, что угодно. Мечу, казалось, надо было бы радоваться, но он не понимал в чем тут дело и потому беспокоился. Да, он изменил мальчишке тело, очистил мозг от излишних наслоений, но и со всеми прошлыми Хранителями, а их точное число Совмещающий Разности давно уже не помнил, он поступал точно так же. Но ни у одного до сих пор так быстро не начинал просыпаться Дух. А Йаарх еще слишком многого не понимает, во многом еще остался максималистом, что крайне опасно в настоящей ситуации, когда страны начали падать ему под ноги (а Меч чувствовал, что хралы явно будут не последними) и, одним словом, он может натворить столько бед, что сам же потом не одну сотню лет расхлебывать будет. Он просканировал все вокруг и чуть не выматерился: Хранителю уже несли блюдо Подношения. Чувствовал ведь, что будут неприятности… Не забылся проклятый обычай за пять тысяч лет! Мальчишке ни в коем случае нельзя говорить, что же в этом блюде, а то он в гневе может наворотить такого…
На помост в это время уже подымались, очень медленно подымались, четверо красивых молодых женщин. Они были только в коротких юбках и блузах с короткими рукавами, а по внутренней стороне ног у каждой стекала кровь. Но Хранитель этого просто не увидел, он с удовольствием смотрел на их симпатичные лица. Девушки шли квадратом, по одной руке каждой было протянуто внутрь его и на этих руках покоилось не очень большое, странной формы, серебряное блюдо, накрытое серебряной же, высокой крышкой. Они приблизились к столу и опустились перед ним на колени, одновременно поставив блюдо перед Йаархом. И в один голос тихо произнесли:
– Мы молим тебя, Владыка, прими Подношение и нашу просьбу о прощении…
– Я принимаю, – улыбнулся он им. – Спасибо вам, красавицы.
И они облегченно вздохнули.
Девушки действительно были очень хороши, но каждая по-своему: смуглая и черноволосая; смуглая же, но блондинка; рыжая с белой кожей и шатенка, почти негритянка. На них очень приятно было смотреть. Но Йаарх, по неопытности, не заметил, что лица их слегка подергивало от очень сильной боли, а глотки сдерживали желавший вырваться крик. Князь же заметил все и был сильно обеспокоен – на лицо было явное отступление от ритуала. Старик задавал себе вопрос, что же еще пришло в голову глупым девчонкам. Все эти четверо были женами погибших беловолосых из Безумного отряда, что они решили сотворить, и почему Мелрия допустила их к Владыке? Может быть, нашли в книгах что-то, что он упустил? Но сейчас делать уже было нечего и князю, не находя себе места от волнения, пришлось продолжить ритуал. Он поклонился Владыке и сказал ему: