Потом позвонила мама. Дима взял трубку, но разговаривал с ней недолго, только сообщил, что мы еще не завтракали, и что мы еще вообще не вставали и только что проснулись и играем. Потом он передал мне привет и сказал, что мама нас целует, и прекратил разговор.
Настроение у меня и брата было очень даже хорошее, мы встали и пошли умываться. Стали умываться и так развеселились, что стали брызгать друг друга водой и вымокли до нитки, пришлось нам даже переодеться в сухое белье. Так что веселые мы пошли на кухню, и я занялся завтраком. Димка не очень любит возиться с продуктами, а я люблю готовить, но только чтобы он был рядом со мной, а то одному скучно. В общем, я приготовил завтрак, хотя, приготовил, это конечно громко сказано. Но батон и сыр я нарезал, сделал бутерброды и нагрел их в микроволновке, так что сыр расплавился, а хлеб поджарился, мы с Димкой это обожаем. Пока наши сырные тосты готовились, я сделал кофе с молоком и пожарил яичницу. Короче, завтрак отличный. А овсяную кашу, которую мама сварила утром перед уходом, я не заметил. Да и не любим мы ее.
Мы сытно поели и пошли смотреть телевизор. И смотрели мультфильмы вдвоем, и впервые за последние дни Дима не стал возиться со своими книжками и тетрадью по праву. Меня это очень обрадовало. Ну, думаю, наконец-то он успокоился.
И точно, после мультфильмов Дима сделал свои упражнения по русскому языку, я свои, кстати, тоже написал, и даже не вспомнил про конституцию и конвенцию, а сам позвал меня на улицу. Ура! Как же я обрадовался. Мы мигом оделись, обулись, взяли футбольный мяч и побежали во двор.
Двор, как назло был пуст. Ребят не было. Мы прошлись по подъездам, где жили наши приятели и одноклассники и попытались найти кого-нибудь. Но никого нам найти не удалось. Или нам просто никто не отвечал, когда мы звонили в домофоны, или все были заняты и не могли выйти или даже болели.
– Пошли в садик, – предложил тогда Дима, – в ворота попинаем.
Садик, то есть детский сад, находится прямо во дворе нашего дома, и мы в него даже ходили, когда были совсем маленькими. И я ходил, и Димка и Катя Лемминг тоже. И многие другие дети нашего двора. Хороший садик. Больший и просторный. А самое главное, что мы частенько играем на его территории, и нас никто не ругает. Там есть маленькое футбольное поле с небольшими воротами. Мы любим на нем играть.
Сначала в воротах был Димка, и я ударил по нему десять раз, потом мы поменялись. Игра очень интересная и азартная. И даже так получается, что в нее я частенько у Димки выигрываю. Не зря я вратарь сразу двух команд: дворовой и классной, и наш учитель физкультуры Геннадий Иванович ко мне присматривается и говорит, что возлагает на меня надежды в будущем. Это он так говорит.
Затем появился Ванька и стал играть с нами, за ним прибежали Колька и Антон, потом Валентин и Ромка. Мы быстренько разбились на две команды, меня поставили в ворота, и началась нормальная игра в футбол.
Но играть долго нам не пришлось. Не успели мне ни одного гола забить, как вдруг неизвестно откуда за моими воротами появилась Катька Лемминг и зашептала:
– Леша, Леша Коржик!
– Чего тебе? – не глядя на нее, потому что следил за мячом, спросил я.
– Там вас какой-то дяденька из красной машины спрашивает.
– Какой еще такой дяденька? Не видишь, что ли игра идет?
Я с трудом отбил летящий в левый верхний угол мяч, который пробил Ванька, и сильно на Катю рассердился.
– Не мешай, Катька, я сейчас из-за тебя гол пропущу!
– Да ну тебя, сумасшедший! – махнула рукой Катя. – Чего с тобой, малышом разговаривать.
Ну, ни фига себе! Это кого она малышом назвала?
Но Катя, побежала прямо по полю к Димке, схватила его за руку и что-то ему зашептала в ухо, показывая за мою спину.
Дима тут же забыл про мяч, побежал в ту сторону, куда ему показывала Катя.
– Димка! – закричал я растерянно. – Ты куда?
– Леха, за мной!
Игра остановилась сама собой, потому что я побежал за Димой, а все остальные за мной. Мы очень стремительно перелезли через забор, потому что до калитки бежать было далеко, преодолели газон и выбежали на дорогу.
Здесь стоял и дымил синим дымом красный Ситроен, очень чистый и блестящий, несмотря на сумрачную погоду, а возле него с сигаретой во рту у открытой дверцы прохаживался взад вперед высокий и широкоплечий мужчина в короткой кожаной куртке и джинсах в обтяжку, без шапки и с густыми черными волосами. Мы все выскочили прямо на него и остановились. Мы уставились на него, он уставился на нас. Так мы некоторое время все молчали. Но тут подбежала Катя, и пропыхтела:
– Вот этот гражданин вас искал!
Тут Димка крепко схватил меня за руку и подвел к машине.
– Это мы, Коржики! Я Дима, а он Леша.
Владелец Ситроена радостно улыбнулся:
– А я уже думал, что вы все, значит, мои дети! Вся толпа, блин!
И засмеялся.
Дима засмеялся тоже, и все ребята. Только я не засмеялся, потому что в груди у меня что-то сдавило, и я смеяться не мог.
– А ты значит Димон? Давай лапу! Столько лет не виделись.
Да, я не ошибся, это был наш с Димкой папа. Открыв рот, я смотрел и не мог отвести от него глаз.
А все вокруг смотрели на нас, как тогда точно также все смотрели на Ваньку.
Отец пожал Димке руку и повернулся ко мне и тоже протянул руку, как взрослому:
– А ты значит Лёлик? Ну, здорово, братан! Тебя я вообще только писуном помню.
Моя ладонь просто утонула в папиной руке, такая она оказалась большая. Мы долго стояли и трясли друг другу руку, и я улыбался и ничего не мог сказать. Все слова у меня куда-то подевались. Я вообще словно забыл, что можно говорить.
– Пацаны! – сказал папа, когда рукопожатия закончились, взял нас с Димой за затылки и слегка стукнул друг о дружку лбами. – Вот и встретились три одиночества. Чего примолкли?
А мы и не знали, что говорить и просто прижались к нему, вдыхали запах кожи его куртки. Кроме кожи от папы пахло еще сигаретами, бензином и машинным маслом. Мне этот запах показался самым лучшим запахом на свете.
– Ладно, прыгайте в машину, там разберемся, – сказал тогда папа и открыл нам заднюю дверцу.
Я сразу же прыгнул. Вао! В машине было так круто, так мягко и сухо. Приятно играла музыка. Я оглянулся и с удивлением обнаружил, что Димка остался снаружи.
– Ты чего? – спросил я его.
– А мама? – Это Дима уже обращался к папе.
– Не боись, мама в курсе дела.
– А можно я ей позвоню?
– Зачем? – на папином лице отразилось удивление. – А ну да, ладно валяй!
Дима вытащил свой мобильный и позвонил маме.
– Мама, – сказал он тихо и с тревогой в голосе, – тут папа. Он хочет нас взять с собой. Можно?
Мама что-то ответила, и по Диминому лицу расплылась улыбка. Меня сразу же всего наполнило радостью. Я понял, что мама действительно в курсе дела и разрешает нам ехать с папой. Какое счастье! Я очень боялся, что мама нам запретит. Но нет. Она разрешила. Разрешила.
И на глазах у изумленных наших дворовых друзей, на глазах Кати Лемминг, Дима сел рядом со мной, папа захлопнул за ним дверцу и сам тоже сел на водительское место, и мы поехали. Мы оглянулись и помахали ребятам на прощанье. Они стояли и смотрели нам вслед, открыв рот.
– А куда мы едем? – спросил я.
– А куда вы хотите?
Мы с Димой переглянулись. Куда мы хотим? Да мы и сами не знаем, куда мы хотим. Главное, что мы едем с папой в его машине, и у него такая крутая машина, иномарка, да еще красная, тут можно вечность сидеть и просто ехать.
– А ты куда хочешь? – наконец спросил Дима.
– Мне без разницы. Куда скажете, туда и поедем. Вы сегодня командуете парадом.
Папа разговаривал не оборачиваясь, как и полагается водителю, но мы видели его лицо в зеркале, которое было перед ним. И видно было, что и он нас видит. Так что мы как бы все равно разговаривали. Интересно.
– Каким парадом? – не понял Дима.
– Да любым! Нет, это надо же! Мне не верится, что я с вами. Столько лет и вдруг на тебе! Прихожу домой, на двери какая-то хрень висит. Я даже не врубился. Как повестка из прокуратуры. Это кто из вас такой умник?
– Это Дима! – похвастался я, но брат незаметно пихнул меня локтем в бок и я замолчал.
– Я так и понял. Ты Димон еще адвоката бы нанял.
– Мы просто тебя дома не застали, – пробубнил Дима.
– Потом твой звонок, затем папаша звонит со своей проповедью, да еще сосед пристал, как же так, а почему ты раньше не говорил, и как ты так жить можешь. Короче, наехали на меня со всех сторон. Обложили, как медведя в берлоге. Ну а мне чего? Я в принципе парень простой. Ладно, хотите встретиться, значит встретились. Ведь встретились?
– Встретились, – сказал я.
– Молодец, Лёлик. Давай, говори, куда вас везти. В кино, или еще куда? Чего там отцам делать в таких случаях полагается?
– В Макдоналдс, – не раздумывая, сказал я.
– В Макдоналдс, так в Макдоналдс. – Папа повернул машину и выехал на оживленную трассу. – Это надо же! Родители обязаны заботиться о детях. Не, в принципе, Димон, ты прав. Я с тобой согласен.
– Значит, теперь ты будешь к нам приходить? – осторожно спросил Дима.
Папа пригладил волосы:
– Получается, что буду. Но не очень часто. Я человек очень занятой. Изредка можно. Вон и мама не против. И дед тоже говорит… ладно, проехали.
Вдруг раздался неприятный скрипучий голос.
– А ну возьми трубку, упырь, тут тебе какая-то гнида звонит! – прокричал он.
Мы с братом даже подпрыгнули. Но это, как оказалось, звонил папин мобильный.
– Алло, – поднес он трубку к уху. – Да.
И он стал с кем-то обсуждать какие-то дела. Я особо не прислушивался, потому что мне интересно было смотреть по сторонам. Вдруг машина остановилась, и папа повернулся к нам.
– Эй, шнурки, как вы там? Не заснули?
– Нет! – отозвались мы хором.
– Молодца. В общем так. Макдоналдс отменяется. Очень важные дела. Мне надо срочно в гараж и менять цилиндр. Могу вас закинуть домой, могу взять с собой. Выбирайте.
– С тобой! – закричали мы.
– Ну и ладушки. Мне помощники нужны. Посмотрим, какие вы в работе.
И он опять повернул машину, хотя мы уже почти доехали до Макдоналдса, его двухэтажное круглое здание из стекла и бетона было прямо перед нами. Мне было немножечко жалко, что мы туда не попали, но только совсем немножечко, потому что в гараж к отцу тоже было очень интересно поехать. Я никогда не был в гараже. И Дима тоже. Даже у маминого брата. А ведь все наши мальчишки только и делают, что торчат с отцами в гараже и все про машины знают. Теперь и нам это предстоит. Да это лучше чем сто Макдоналдсов!
Папа больше разговаривать с нами не стал, потому что включил очень громко какую-то иностранную музыку, а при ней разговаривать было невозможно. Ну и ладно. Зато можно было просто смотреть на дорогу и проносящиеся мимо нас улицы.
Ехали мы долго, меня даже слегка укачало, наконец, приехали. Гаражных боксов вокруг было очень много. Папа остановился перед одним из них и пошел открывать двери. Затем он завел машину внутрь и велел нам выходить. Мы вышли и стали осматриваться вокруг. Это был не просто гараж, тут стояли стол, два кресла и комод, а на нем телевизор. Вдоль стен стояли верстаки и полки с инструментами. На потолке под красивыми плафонами горели лампы.
– Ни фига себе! – не выдержал я. – Круто!
– А то! – согласился со мной папа. – Ну, сейчас займемся делом. Где там наш цилиндр?
Он снял куртку, бросил ее в одно из кресел, затем открыл капот и скрылся в нем. Мы с Димой подошли и стали смотреть, что он делает. Папа стал что-то там крутить, запыхтел, затем стал что-то насвистывать и напевать. Мне даже показалось, что он про нас забыл. Так прошло минут десять. Наконец я не выдержал и дернул его за рукав.
– Кто там?
– А нам что делать? – спросил я. – Ты же сказал, что мы помогать будем.
– Ах, да! Правильно. Фирма «Коржик и сыновья». Здорово! Сейчас что-нибудь придумаем. Ты Димон будешь мне гайки и шурупы отделять друг от друга, а Лёлик будет чистить от ржавчины вот этот поршень.
Папа всучил мне какую-то железку и дал вонючую тряпку.
Дальше наверно два часа каждый занимался своим делом. Папа ковырялся в машине, Дима возился с гайками, а я чистил этот проклятый поршень, который никак не хотел становиться чистым.
– Ты сильнее три, – сказал мне папа, когда я ему показал свою работу. – И лучше с песком. Вон там в ящике возьми. Чего ты его сразу не взял?
– Ты же мне не сказал, – удивился я.
– Сам должен был догадаться. Ладно, иди работай.
Я взял из ящика песок и с его помощью довольно быстро очистил поршень от ржавчины. Он стал чистеньким и блестящим. Я побежал его показывать отцу.
– Нормально, – сказал он и бросил поршень в ведро с железками. – Все отдыхай.
Я стал отдыхать. Посмотрел, что делает Дима, хотел ему помочь, но он мне сказал:
– Не надо, а то испачкаешься. Иди лучше посмотри, как папа работает.
Я пожал плечами:
– А чего там смотреть? Там и не видно ничего. Он собой все загораживает и ничего не видно.
– Ладно, помогай.
Я стал помогать Димке, а потом почувствовал, что вдруг невероятно сильно устал.
– Я устал, – прошептал я так тихо, чтобы отец не услышал. – Давай отдохнем.
Димка замотал головой:
– Нет, мне еще вон сколько надо перебрать. Два ведра. Ты иди, в машине посиди.
Я поплелся к машине, сел на переднее сиденье и немного порулил, но отец строго сказал:
– Лёлик, ты там не балуй и ничего не трогай. Это тебе, брат, не игрушки.
Трудно сидеть на переднем сиденье и ничего не трогать. Я пересел назад, немного посидел, и мне стало очень скучно. Так скучно, что я просто взял и лег и не заметил, как уснул.
Разбудил меня Дима.
– Вставай, чего спишь? – хмуро сказал он, расталкивая меня и садясь рядом. – Мы уже все. Сейчас домой поедем.
– Домой? – обрадовался я. – Так скоро?
– Ничего себе скоро, – усмехнулся брат, – уже шесть часов вечера.
И точно, это в гараже горел свет, а когда мы из него выехали, то на улице было уже темно, и горели фонари.
– Что, Лёлик, выспался? – спросил папа.
– Ага, – ответил я.
– Ну и молоток.
Уже по дороге я тихо спросил у Димы:
– А почему он меня молотком назвал? Это что значит, что я тупой или что?
Дима пожал плечами:
– Не знаю.
– А мама звонила?
– Два раза.
Больше мы не разговаривали, и снова смотрели теперь уже на ночной город. Скоро машина остановилась, и папа сказал:
– Приехали. Вон ваш двор. Я во двор заезжать не буду. Дойдете пешком?
– Ага.
– Тогда вылезайте.
Я открыл дверцу, выскочил наружу и стал усиленно дышать воздухом, потому что меня опять слегка укачало. А Димка все еще оставался внутри.
– А когда ты в следующий раз придешь? – спросил он.
– Не знаю, братан. Со временем у меня проблемно. Сам понимаешь. Как-нибудь. Когда там у вас ближайший день рождения?
– У Лехи в июне, – сказал Дима.
– Вот и встретимся.
– Но это же так далеко! – закричал мой брат.
– Ну ладно, ладно. Ты на меня не дави.
– Я на тебя не давлю, – буркнул Дима, вылез из машины и встал рядом со мной. – Я просто хочу, чтобы мы чаще виделись.
– Хорошо, перед Новым годом, точно, загляну.
Мы с Димой обрадовались.
– Точно?
– Без базара. Я даже подарок куплю, – папа посмотрел на часы. – Ой-ой, братцы, задерживаете вы меня. Итак, столько с вами времени истратил. Все, пока, пока! Можете меня поцеловать.
Мы неловко чмокнул отца в щетинистую щеку, и он уехал. Мы некоторое время стояли и смотрели ему вслед. Даже когда уже он свернул за поворот, мы все равно стояли и смотрели. Говорить нам почему-то не хотелось. Я не выдержал и первым нарушил молчание:
– Я есть хочу.
– Ты все время есть хочешь, – проворчал Димка.
– А ты нет?
– Нет. А чего ты все время улыбался, как дурак?
Я удивился:
– Я улыбался?
– Ну да. Наверно отец подумал, что ты дурачок.
– А ты-то сам? – не остался я в долгу. – Тоже не очень умным выглядел. Двоечник!
– А ты Лёлик!
– А ты Димон!
– Баран!
– Сам такой!
Мы даже не заметили, как стали орать и наступать друг на друга, как при драке. Мне стало так обидно вдруг, что я чуть не заплакал, перестал орать и просто отошел от Димки и отвернулся.
– Леха, ты чего? – затряс он меня за плечо. – Обиделся что ли?
– Да. Я все маме расскажу.
– Ладно тебе. Пойдем домой. Скоро мама придет.
Мы пошли к нашему дому. Дима взял меня за руку. Я хотел вырвать руку, но не стал, и наоборот крепче сжал его. Он еще крепче сжал мою. Так мы помирились. Нам для этого слова и не нужны. Мы всегда так миримся.
– Леха, – вдруг сказал Дима. – Тебе он понравился?
– Кто, отец?
– Да.
– Наверно. А тебе?
– А мне нет.
– Почему? Из-за Макдоналдса?
– Нет. Просто не понравился и все. Он какой-то чужой. Я думал он с нами играть будет. Что-то интересное расскажет. А он…
– Он не чужой, – сказал я. – Он самый обыкновенный. С чего он с нами играть сразу должен. Он ведь, как и мы, первый раз нас увидел. Может потом он лучше станет?
– Когда потом? На новый год? – горько усмехнулся Дима.
Мне захотелось его утешить.
– А бывают отцы и хуже. Вон и Валентина, у него отец вообще алкоголик и даже их с матерью бьет. И фиг два ты ему чего докажешь. Он на любые права человека так наплюет. А у Кости папа умер. Нет его ни плохого, ни хорошего. А у нас есть. И мы с ним встретились. Разве это не здорово?
– Вообще-то здорово, – согласился Дима и посмотрел на меня с благодарностью.
– Вот видишь? – обрадовался я.
В арку дома мы вошли уже совсем повеселевшие, свернули к своему подъезду и направились к двери. Дима уже стал доставать ключи, как вдруг чей-то голос позвал нас:
– Коржики!
Мы обернулись и увидели, что на лавочке около нашего подъезда сидит мужчина. Мы его и раньше видели, но как-то внимания на него не обратили. А это он нас позвал.
– Дима и Леша? – опять спросил он.
Свет упал на лицо зовущего, и мы узнали его. Это был наш дедушка Юра.
– Подойдите сюда, – сказал он.
Мы подошли.
– Здравствуйте, мальчики.
– Здравствуйте, – не очень уверенно ответили мы, потому что не знали, как себя вести с этим человеком.
– Ну что, встретились с папой?
– Да, – ответил я.
Дед внимательно на нас посмотрел, затем протянул руку:
– А я вот тоже захотел с вами встретиться. Вот сижу, жду вашего возвращения. Не прогоните?
– Нет, – ответил Дима.
– Это хорошо, – видно было, что дедушка обрадовался. – И даже в дом пригласите?
– Пригласим, – это уже сказал я. – И даже чаем угостим. Пойдемте, дедушка Юра.
– Как ты меня назвал? – вздрогнул дед.
– Дедушка Юра, – немного смутившись, сказал я и улыбнулся.
Дед тоже улыбнулся и встал, и мы увидели, что у него в руках большая коробка, на которой была нарисована настольная игра «Футбол».
– Вот принес с собой, – заметив, что мы заметили его коробку, сказал дедушка. – Наверняка Игорь ничего вам не дал.
Нам неудобно было признаваться, но мы кивнули и засмущались. И дед тоже засмущался, так что мы зашли в подъезд и поднялись в лифте на свой этаж в полном молчании. Затем Дима открыл дверь, и мы пропустили деда в квартиру.
– Мама еще на работе? – не столько спросил, сколько сказал дед.
– Да, она поздно приходит, – объяснил Дима и показал, где надо вешать пальто. – Обычно часов в семь.
– И вы все это время одни?
– Ага.
Дедушка Юра вздохнул:
– Показывайте, где у вас кухня. Я, признаться, пока вас ждал, немного замерз. Так что горячий чай выпью с удовольствием.
– А у нас и кофе есть, – сказал я.
– Нет-нет. Кофе мне противопоказан. Давление. Только чай.
Мы с Димой бросились готовить чай. Я стал наполнять водой чайник, а брат доставал чашки и блюдца и резал хлеб, сыр и масло. Через пять минут мы уже сидели за столом и пили чай. Мы с братом были голодными, словно волки и один за другим поедали тосты, а дед только пил чай и выпил целых три чашки без сахара.
– Да, значит, он вас даже не покормил, – покачал он головой, увидев, как мы жадно едим. – Не смущайтесь. Ешьте в волю. Ваше дело такое молодое. Кто хорошо ест, тот… да.
Затем, когда мы наелись, дед вдруг стал очень серьезным и сказал:
– Знаете, почему я пришел?
Если честно, то мы не знали и поэтому растерялись.
– Я пришел извиниться перед вами, – очень громко и как-то жестко сказал дед. – И даже не за своего сына, хотя и за него тоже. Игорь парень хороший. Только он все никак не повзрослеет. Наверно это тоже моя вина. Я слишком мало уделял ему внимания, когда он был ребенком. Но речь не об этом. Я не собираюсь его оправдывать. Это низко. Прежде всего, я хочу извиниться за себя, мальчики, и я прошу у вас прощения. И очень надеюсь, что вы простите меня.
Никогда в жизни взрослые, кроме мамы, не просили у нас прощения. Да еще и такие взрослые, которые совсем взрослые. Мы даже не знали, что на это ответить и поэтому молчали. А дед продолжал:
– Очень нелегко в этом признаться, но только с вашим приходом я понял, насколько я был не прав, когда забыл о том, что у меня есть внуки. Можно сказать, сделал вид, что вас вообще не существует. Это было удобно. Это было просто. Да. Единственное, что я не сумел предположить, что внуки вдруг в один прекрасный день сами придут ко мне в дом и напомнят о себе. Но это произошло. Вы пришли, и я потом не мог смотреть в зеркало на себя, потому что мне было стыдно. Очень стыдно. Да, Дмитрий и Алексей Коржики, вы преподали мне серьезный урок. После вашего ухода у меня хватило ума пойти в библиотеку и взять конвенцию «О правах ребенка» и Семейный кодекс. Я внимательно изучил их, открыл для себя очень много такого, о чем даже не подозревал и осознал вашу правоту. Да, я сейчас конечно говорю как взрослый, и может, вы не все понимаете. Но, тем не менее, я понял, что не только мой сын должен выполнять отцовские обязанности, но и я тоже. По отношению к нему и к вам. И как было бы замечательно, если бы кто-нибудь показал мне эти документы раньше, лет восемь назад, когда ваши родители расстались, и мы с Ириной заняли такую подлую по отношению к вам позицию. Да-да. Моя речь получилась слишком длинная. Я заканчиваю. И хочу вас спросить. Позволите ли вы мне общаться с вами и быть дедом таких необыкновенных и замечательных внуков?
Дедушка очень разволновался, по его лбу текли капли пота, голос дрожал, и губы тоже дрожали.
– А ты будешь с нами играть? – спросил я, когда опомнился и понял суть вопроса.
– И приходить к нам? – тут же добавил Дима.
– Разумеется. Все, что в моих силах. Я на пенсии, времени у меня теперь сколько угодно. Силы тоже найдутся. И я очень сильно постараюсь не быть занудой. Так каков будет ваш приговор?
Мы с Димкой для вида немного пошептались, и он сказал:
– Мы тебя прощаем.
– Да и берем в дедушки, – добавил я.
Дед сразу сильно выдохнул и заулыбался:
– Значит по рукам?
– По рукам!
И мы пожали друг другу руки. У деда была крепкая, сильная и горячая рука. Мы все еще жали руки, когда раздался звонок в дверь. Это пришла с работы мама. Она еще не знает, что мы уже не одни…