Медоед смешно закивал головой, обрадовано заурчал и поклялся на своем медоедском языке выполнить то, что приказал ему
Друль, после чего тут же побежал в лес, чтобы сделать свой первый дозор.
Так медоед из врага стал верным другом пчелам Янтарной поляны.
На следующий день путешественники проснулись довольно поздно после бессонной ночи, а деликатные пчелы не стали их будить, хотя сами встали с рассветом. Солнце стояло в зените, когда они вышли из улья для гостей – небольшой квадратной избушки, и обитатели Янтарной поляны трудились вовсю, добывая нектар из цветов и делая из него мед.
Друзья вышли на свежий воздух и застыли на месте от удивительного зрелища, которое предстало перед ними.
Янтарная поляна не зря носила такое название. Она была огромна как море, и вся до самых дальних лесных опушек покрыта самыми различными цветами: одуванчиками, васильками, маком, розами и орхидеями. Но больше всего на ней было одуванчиков. Золотые волны этого цветочного моря ослепительно горели под солнечными лучами и колыхались на ветру. А над цветами летали темно-желтые с черными полосками пчелы. Их были миллионы, целые тучи пчел перелетали с цветка на цветок и летали от ульев к цветам, и от цветов к ульям. Когда целая стая таких пчел вдруг разом садилась на какое-нибудь место, оно сразу из ярко-желтого, или алого, из розового или даже голубого становилось янтарным, от чего и называлась поляна Янтарной.
К Друлю, Гальянке и Настрадамусу тут же подлетели две пчелы-стражницы с особо длинными жалами и объявили, что королева ждет их у своего дворца. Они поблагодарили и попросили проводить их.
Королева пчелиного царства Жужильда Третья встретила их около дверей своего улья. Она что-то прожужжала пчелам, и те улетели и прилетели обратно с тарелками полными меда.
– Позавтракайте, мои благородные спасители, – сказала королева.
Путешественники сели перед королевой прямо на мягкую, покрытую низкой густой травой землю и стали есть. Мед был великолепный. Никто из троих ничего подобного в жизни не пробовал, ведь это был самый свежий мед, только что приготовленный специально для них. Когда они утолили первый голод, королева обратилась к ним со словами:
– А теперь расскажите мне, что вас привело в эти места, да еще так вовремя. Ведь если бы вы не проходили мимо, то я бы погибла, и мои подданные остались бы без королевы и потомства. Это была бы великая трагедия. Наш народ был бы обречен на медленное умирание, потому что кроме меня некому воспроизвести пчелиное потомство.
– Мы направлялись именно сюда, на Янтарную поляну, – ответил ее величеству Друль.
И он рассказал королеве пчел о цели своего путешествия, о несчастье, которое произошло в Королевстве эльфов, и о гоблинах и троллях, которые преследуют их по пятам, о Мартодуине. Ну и конечно поведал он и про волшебную паутину, которую он собирает из золотой пряжи.
– Королева болотного царства уже отдала мне золотую пряжу в обмен на яйцо серебряной цапли, – кончил он. – И у тебя я осмелюсь тоже просить золотую пряжу. Что ты хочешь в обмен на нее?
– Ты уже заплатил за нее, Друль, – ответила Жужильда. – И заплатил самой высокой ценой, какую только можно дать за эту безделицу. Она твоя. Возьми ее и ступай своим путем, и да будет на твоей стороне удача во всем.
Вот как благодаря воришке медоеду нашим друзьям удалось так скоро получить еще одну золотую пряжу. Теперь у них было уже три части от золотой паутины. И они отправились на поиски остальных двух. Теперь их путь лежал к Духу Колдовского леса. А дойти до него было не так-то просто.
Глава шестнадцатая
ДУХ КОЛДОВСКОГО ЛЕСА
У каждого дерева, как известно, есть душа. Она живет в нем и может быть одновременно и в корнях, и в ветвях, и в стволе, и в листьях. Так что, когда дровосек срубает дерево, он должен сперва убедиться, что в дереве, которое он собирается срубить, души уже нет, и не течет в его жилах жизненный сок. Она переселилась в другое дерево, молодое и здоровое. Только тогда можно рубить умершее дерево. И дрова от него отличные и сделать из него можно что угодно, и оно не принесет тебе неприятности.
У каждого леса также есть душа. Не может существовать лес без души. Она также может находиться в одном месте и в нескольких сразу. Душа леса живет в лесном ручье и в темном овраге, в норке ежа и в гнезде кукушки и везде, где только можно: в солнечных лучах, в изумрудных листьях, в пении птиц и в шуршании раскидистых крон, в реве оленя и вое волчицы, барабанной заячьей дроби, и в запахе спелых ягод и сырости грибов. Может жить она и в пустой ореховой скорлупе. В общем, душа леса может быть везде. Найти и увидеть ее почти невозможно.
У Колдовского леса тоже есть душа. Вернее не душа, а дух. Самый настоящий дух. Его так и зовут Дух. Такое у него имя. И в отличии от других лесных душ и духов, его можно и увидеть и даже поговорить с ним. А живет он под землей. Вы спросите, как он выглядит? На этот вопрос, пожалуй, так просто не ответишь. У Духа Колдовского леса нет одной определенной внешности, потому что он все-таки дух, а духи, как известно бестелесные. Но этот Дух имеет тело. Оно не очень надежное, и не полностью материальное, скорее это даже полутело. Оно слегка прозрачное, мягкое и вязкое. Но в том-то и его удобство, потому что его можно изменить как угодно. Можно стать лесным зверем, а через мгновение превратиться в птицу, можно прикинуться деревом или болотной кочкой. Дух очень любит менять внешность, и за свою жизнь поменял их не один десяток тысяч. Так что как он выглядит, не знает достоверно никто. Те, кто его видел, говорят по-разному. Каждый описывает его по своему, и ни у кого внешность Духа ни разу не совпала. Любое существо, которое встретишь в Колдовском лесу, запросто может оказаться его Духом.
Что еще можно про него рассказать? Прибавить больше почти нечего. Разве что стоит упомянуть о том, что Дух большой соня, любитель поспать, и большую часть жизни проводит в спячке, что однако не мешает ему следить за тем, что происходит в его лесу. А в Колдовском лесу он царь и бог. Главный повелитель. Только от него зависит, выберется путник или путешественник из леса живым или сгинет без следа. Он решает судьбу каждого, кто живет и обитает здесь. А вот кто ему больше нравится, а кто меньше, понять совершенно невозможно. С одной стороны он любит добрых безобидных зверушек и птичек, и никому не дает их в обиду. Но водятся у него и самые неожиданные чудища и прочая нечисть. Тут уж он ничего поделать не может, потому что и сам он самая что ни на есть настоящая нечисть. Одно слово – Дух. Вот почему лес и называется Колдовским, и волшебство и чудеса встречаются здесь на каждом шагу. До недавнего времени в лесу проживали даже ведьмы и разбойники. Они не очень ладили между собой, и чтобы они ненароком не передрались, Дух расселил их на разных территориях, и они жили порознь, стараясь не встречаться.
А вот кого Дух не очень любит и никогда не привечает, так это людей. Почему? Неизвестно. Но и люди как огня боятся Колдовского леса, и лишь единицы из них побывали в нем, да и то, разумеется, не по своей воле. А вот вышли из него живыми и невредимыми всего два человека; рыцарь Катерино и его оруженосец Кристиан. Дух не стал их обижать. Может быть потому, что они были все-таки детьми, а может еще и потому, что у них и без него неприятностей хватало, а может, кто знает, они ему понравились. Хотя рыцарей, особенно странствующих, Дух просто на дух не переносит. И сгинуло их в его лесу без счету в древние времена. Кого он заманил в Великие болота, кого отдал разбойникам, кого заколдовали ведьмы, кого растерзали дикие звери, или закусали невиданные насекомые, кто-то остался в Колыбельном озере, кто-то в Ручье мудрости.
Все это рассказал своим друзьям Друль, когда они шли по узкой оленьей тропе через густые заросли шиповника. Идти было очень тяжело. Гальянка и Настрадамус изворчались, пробираясь через колючие кусты. Но именно через них повел компанию путешественников Сучок-Проводничок. И чтобы друзья немного отвлеклись от трудностей пути, Друль и стал им рассказывать про то, что он знал о Духе Колдовского леса.
– Где же мы его найдем? – пропыхтела Гальянка, отдирая от своего бархатного охотничьего камзола очередную колючку.
– Не знаю, – беспечно ответил Друль. – У нас есть помощник,
– он кивнул на Сучка, – уж он-то нас приведет куда угодно.
– Будем надеяться, – пробурчал Настрадамус. – Авось он не заведет нас в логово дракона.
Сучок-Проводничок возмущенно затрещал.
– Как тебе не стыдно, Настрадамус? – воскликнула Гальянка.
– Он же обиделся.
– Подумаешь, – филин сделал вид, что у него зачесалось под крылом. На самом деле он был смущен.
Наконец шиповник кончился, и они снова оказались на нормальной местности. Вокруг росли и тянулись к небесам только корабельные сосны. Больше никаких кустарников не было, а мшистая земля приятно пружинила под ногами. Сучок прибавил скорость и вприпрыжку побежал вперед. Наши друзья поспешили за ним.
Сосновая роща кончилась неожиданно. Засверкало впереди небо, деревья расступились, и путники вышли на песчаную опушку. Перед ними была круглая как блюдце и ровная как скатерть поляна, в центре которой был небольшой пруд с крутым обрывистым берегом, который они сразу даже не заметили. Но Сучок привел их прямо к пруду и стал прыгать у самой воды и что-то быстро-быстро трещать, так быстро, что даже Гальянка не могла его понять.
– Ну, уж здесь мы наверняка можем искупаться, – с надеждой посмотрела на друзей принцесса.
– Подожди, – Друль достал карту и посмотрел, где они находятся. – Это у нас, – он сразу стал серьезным, – логово подводного змея.
– Я же говорил! – обрадовано воскликнул Настрадамус. – Он привел нас к дракону!
И как только он это сказал, вода в пруду забурлила, вспенилась, пошла кругами, и из пруда вместе с фонтаном брызг выскочила голова дракона. Она поднялась на длинной в несколько метров шее и уставилась на путешественников. Тело дракона оставалось под водой. Голова змея была узкой, похожая на щучью и имела огромные выпученные глаза, острые зубы, длинные как у антилопы рога, а вместо ушей метровые перепончатые крылья. Крылья мерно работали, и от них с шумом шел воздух. Больше никаких звуков змей не издавал.
Зато издал вопль Настрадамус.
– Караул! – закричал он и, тем не менее, смело бросился закрывать своим телом Гальянку.
Но змей больше ничего не делал. Он просто смотрел на них, и махал крыльями.
– Он не собирается на нас нападать, – сказал Друль. – Когда драконы агрессивны, они ведут себя совершенно иначе.
– А как они себя ведут? – спросила Гальянка.
– Они сразу бросаются и пожирают, а не смотрят.
– Давайте уйдем отсюда, – предложил Настрадамус. – Вдруг он передумает?
– Ты как всегда трусишь, – упрекнула его принцесса.
– Я беспокоюсь, прежде всего, за двух детей, которых мне поручила оберегать судьба, – не остался в долгу филин.
– Да, я смотрю, вы не из пугливых, – вдруг слегка скрипучим голосом сказал дракон.
Они просто опешили. Чего-чего они не ожидали, но только не этого. А дракон вдруг неожиданно растворился в воздухе и исчез. Только легкий туман остался вместо него. Этот туман свернулся в кольцо и выплыл на берег, здесь он снова сгустился и перед путешественниками вдруг сел на песок медоед.
– Ну так что вам от меня нужно? – недовольно спросил он. Друзья молчали. От удивления они все еще не могли вымолвить и слова. Медоед поглядел на них недовольно и проворчал:
– Ну вот, теперь как воды в рот набрали. Ну, если вам нечего мне сказать, то я удалюсь. Никогда не был назойливым.
Первым опомнился Друль.
– Погоди! – воскликнул он. – Неужели ты и есть Дух Колдовского леса?
– Наконец-то догадались! – обрадовался Дух. Это действительно был он. – Так зачем вам нужна золотая пряжа?
– Откуда ты знаешь, что нам нужна золотая пряжа? – поразился Друль.
– Неужели ты думаешь, что я не знаю, что твориться в моем лесу? – вопросом на вопрос ответил Дух Колдовского леса.
Друль смутился. К тому же он сильно растерялся, потому что совершенно не знал, как себя вести с Духом Колдовского леса. Слишком мало он про него знал. Но делать было нечего. Ведь надо было добывать золотую пряжу. Друль решил открыть Духу всю правду. Он уже открыл рот, но Духа нигде не было. Друль увидел только растерянные физиономии своих спутников.
– Где он?
В ответ раздался хохот. Он шел откуда-то снизу. Друль посмотрел под ноги и увидел огромного ежа с большими обезьяньими ушами. Еж смотрел на него и хохотал. Теперь Друль окончательно понял, что перед ним на самом деле никто иной, как Дух Колдовского леса. Только он оказался совсем не таким, каким он себе его представлял. Дух был явно не очень серьезным существом.
– Ну, что ты пялишься? – тем временем спросил его еж. – Давай, выкладывай, а то мне некогда. Я не спал уже несколько дней.
Друль начал рассказывать, и во время его рассказа Дух Колдовского леса раз пять менял внешность. Сначала он прикинулся лягушонком, потом вдруг принял облик принцессы Гальянки, и той это очень не понравилось.
– Что ты делаешь? – возмущенно воскликнула девочка. – Разве у меня такой длинный нос? И вовсе у меня нос не такой! Не показывай, раз не умеешь!
Дух только залился в ответ квакающим и булькающим смехом, после чего превратился в Настрадамуса, при чем сделал его таким тощим, точно филин не ел несколько недель, и напоследок стал Друлем и важно кивал, слушая его речь. Это было очень забавно видеть: двух Друлей, один из которых рассказывал другому что-то, а тот его внимательно слушал.
Вот настоящий Друль замолк, а другой стал чесать свои уши обоими руками и задумчиво крутить головой вокруг своей оси.
– Серьезное желание, забрать у меня золотую пряжу, – наконец сказал он, прекратив крутить головой и поставив ее задом наперед. – А если я ее тебе не дам?
Друль разволновался.
– Но это невозможно! Я во что бы то ни стало должен получить ее. Я готов сделать за нее все, что угодно. Неужели у тебя нет заветного желания? Скажи. И я все исполню.
– Но у меня нет желаний, – ответил Дух. – Мне ничего не нужно. У меня все есть.
– Так не бывает! – вмешалась в разговор Гальянка. Принцесса так рассердилась, что даже топнула ножкой. – У всех есть какие-нибудь желания. И ни у кого нет всего.
– Принцесса ошибается, – ответил Друль-Дух. – Она забывает, что я все-таки, как-никак дух, то есть бестелесное существо. Я не ем, не пью, мне не нужны ни богатства, ни власть, ничего из того, из-за чего живые существа с плотью и кровью идут на все, чтобы получить все это. Мне же ничего не надо. А если я чего и захочу, то я сам могу в это превратиться, – в подтверждении своих слов Дух тут же стал сундуком, набитым золотыми монетами, – и убедиться, что это мне ни к чему.
– Можно я скажу? – вдруг взял слово Настрадамус, который на протяжении всего этого разговора не издал ни звука. – Тут шла речь о золоте, о власти, о бесчисленных богатствах. Почему я обо всем этом говорю? Да потому, что я хоть и из крови и плоти, но всего этого мне тоже не надо.
– Ты хочешь сказать, что ты можешь не есть и не пить, как и я? – с насмешкой спросил филина Дух.
– Нет, – честно признался Настрадамус. – Пища мне нужна, но только столько, сколько я могу съесть. Не больше. Только человек из всех живых существ жаждет богатства и власти.
– К сожалению не только человек, – покачал головой Друль. – Гоблины, тролли и гремлины тоже мечтают захватить власть на земле. И еще не мало тех кто…
– Я не понимаю, к чему весь этот разговор? – начал сердиться Дух.
– Это потому что Друль перебил меня, – сказал Настрадамус.
– Я не закончил свою мысль.
– Так кончай ее поскорее! – закричал Дух, который превратился в старика с длинной предлинной бородой, которой он сердито потрясывал. – От вас меня уже клонит в сон!
– Не засыпай, пожалуйста, выслушай меня, – Настрадамус захлопал от волнения крыльями.
– Да-да! Выслушай его! Это очень мудрый филин! – взмолились Друль и Гальянка.
– Ладно, так уж и быть, – Дух Колдовского леса сменил гнев на милость.
– Я хотел сказать, что мне не надо материальных благ, – сказал филин. – Ни золота, ни драгоценных камней мне не надо.
– Что же тебе надо?
– Мне надо только одно – не быть одному. Я старый филин. Еще несколько дней назад я был никому не нужен. Даже мой племянник и тот попросил меня покинуть его дом. И тут я встретил сначала Друля, а потом вот эту милую девочку. И теперь я знаю, что мне нужно в этой жизни. Быть с кем-то рядом и чувствовать себя нужным им. Ведь когда я чуть не прыгнул в Колыбельное озеро, они удержали меня. Значит, я им нужен, иначе бы они этого не сделали. И теперь я знаю, что у меня есть друзья. Как когда-то в детстве, когда мы сидели в гнезде, нас было пятеро братьев и сестер. Как нам было хорошо. Мы дружили и были нужны друг другу, когда согревали себя в холодном гнезде, когда его покидали родители, как мы вместе боялись куницу. Это была удивительная пора. Детство. И вот со мной рядом опять маленькие создания – птенцы, детеныши, дети. Друль, тролльчонок. Он хоть и волшебник, и ему двести лет, но по тролльим меркам он ребенок, так же как и эта девочка-эльф. И рядом с ними и я помолодел. Мне с ними хорошо. Так хорошо, как давно уже не было. Вот я к тебе обращаюсь, Дух Колдовского леса. Неужели тебе ничего не нужно, чтобы было хорошо?
Дух посмотрел на филина. Он все еще был в облике загадочного старика. Он сидел на созданном им же пеньке и, положив голову на руки, внимательно слушал. Пока филин говорил он из веселого стал очень грустным. Таким грустным, что всем тоже стало невероятно грустно. Когда Настрадамус замолчал, Дух поднял мокрое от слез лицо и произнес:
– Да, ты прав. Одному быть очень тяжело. Но ведь я не один. Весь лес, мой Колдовской лес, это мой большой добрый друг. Мы не можем друг без друга. И так продолжается уже тысячу лет. А вот, что было до этого? Я почти не помню. Вы удивлены? Но ведь я не всегда был Духом. Нет, когда-то я был живым. У меня было тело, по моим жилам текла кровь. Настоящая горячая кровь. Кем же я был? Птицей или зверем? Гоблином или эльфом? Единорогом или медведем? А может, я был человеком? Тоже может быть. Да нет, именно так оно и было! Теперь я отчетливо все вспоминаю. И я тоже был маленьким! Это я хорошо помню. Бегал и играл со своими друзьями по этому самому лесу, который тогда был самым обычным лесом, и в нем жили самые обычные звери и птицы. Грустная со мной произошла история. Грустная и поучительная.
Дух Колдовского леса вздохнул и продолжил:
– Да, я действительно был человеком. И к своему стыду признаюсь вам, что был плохим человеком. Очень плохим. – Дух на некоторое время глубоко задумался. Видно было, что он погрузился в воспоминания. Затем он опустил голову и тихо заговорил: – Рос я в этом самом лесу. Вернее не в самом лесу, а в деревне, что стояла на опушке, а наш дом, так и вовсе был прямо под деревьями, и по вечерам на нашу крышу с шумом падали желуди. Нехорошим был я уже с детства. Жил в лесу, который кормил, поил и одевал нас, и не любил его и тех, кто в нем жил. Разорял птичьи гнезда, разрушал звериные норы. Ходил с отцом на охоту, убивал зверей и птиц и никогда не просил у них за это прощения. Вот еще, зачем, думал я. Кому это надо? И совершенно не верил отцу, который укорял меня за это, и говорил, что это грешно. Так и вырос я охотником, который не просит прощения.
Лес замирал, когда я входил в него. Переставали петь птицы, даже деревья и те не шелестели листьями. Браконьер пришел! А мне было на все это плевать, и я продолжал убивать зверей и птиц столько, что никогда бы не съел столько мяса, не износил бы одежды, сшитой из их шкур, не отлежал бы перин и подушек набитых их перьями. Все это я проделывал из баловства. Ради бахвальства. Мол, вот какой я отличный охотник! Умерли мои родители, состарились и перестали со мной дружить друзья, а я все продолжал ходить в этот лес и убивал, убивал и убивал. И вот однажды пошел я как всегда на охоту и за весь день не встретил ни одного зверя, ни одной птицы. Как будто вымерли они все. Неужели я всех истребил, спрашивал я себя и проверял, туго ли натянут мой лук, хорошо ли отточены наконечники моих стрел. Но день прошел, и так никого я не выследил и не убил. И такое меня зло взяло, что поклялся я сам себе, что не вернусь домой без добычи.
Настала поздняя ночь. Темно было, хоть глаз выколи. Но я упорно шел и прислушивался. И вот, наконец, услышал рев. Ну, думаю, медведь. Пошел на рев и точно, вышел к медвежьей берлоге. Никогда прежде ее не видывал. А у берлоги медведица с медвежатами играет. Они по ней прыгают, скачут, радуются, а она глупая рычит от удовольствия. Не рычать тебе больше, медведица, не играть тебе с твоими детишками. Натянул я лук, прицелился, и тут медведица меня заметила и человеческим голосом взмолилась:
– Не стреляй, смелый охотник, пожалей ты моих детушек. Убей меня, но их не трогай. Посмотри, какие они маленькие и хорошенькие.
– Глупости, – говорю, – еще ни один зверь от меня живым не ушел.
И одного за другим убил я ее медвежат, а затем и ее саму самой большой стрелой застрелил.
Что тут началось! Гром загремел, молния ударила. И говорит мне медведица умирающая:
– Великий ты преступник и враг всего живого. Проклинаю я тебя за то, что убил ты во мне и моих детях душу этого леса. Нет больше его на свете. Уничтожил ты его. Только мертвые деревья остались стоять в нем. Так останься же и ты тут на веки вечные и замени меня собой. Пусть подлый твой дух не узнает покоя в этом лесу, который ты оставил без единого живого существа!
Сказала она так и испустила дух. Хотел я посмеяться над ее глупыми словами, но тут вновь прогремел гром, вспыхнула молния. Прогремела она и обрушилась прямо на меня.
Умер я. Покинула черная душа моя тело, а вот вырваться за пределы этого леса не смогла. По приговору медведицы осталась она в нем на веки вечные. Летал мой дух по лесу с детства знакомому и не узнавал его. Изменился лес. Страшным неуютным стал и совершенно безжизненным. Ни одного живого существа.
И тут мне впервые так страшно стало, как никогда в жизни не было. Метался я среди деревьев и рыдал и стонал и звал на помощь. Но никто не слышал меня. Остался я одиноким в пустом мертвом лесу. И вот тогда я понял, что жизнь моя была никуда не годной, и таковой стала и смерть моя. Да и не смерть это была. Даже умереть я не смог нормально, а превратился в дух. Да и дух то оказался я не нормальный. Приставало ко мне все, что было на пути. Звериная шерсть, птичьи перья тех, кого убил, намертво прилипли ко мне. Так у меня возникло то, что вы видите. Мое полутело. Но дальше со мной произошло чудо куда более важное, чем приобретения столь удивительной плоти. Я раскаялся. Да раскаялся. При чем совершенно искренне. О, как это было тяжело – понять, что жизнь, которую ты прожил, была неправедной и жестокой. Не просто зря потратить ее, а провести во зле и преступлениях. Знать это было ужасно. Но деваться от самого себя было некуда, и я продолжал существовать в мертвом безжизненном лесу и страдать, как не страдало еще ни одно привидение.
Шли годы. Мучения мои не прекращались. Днем и ночью без отдыха я носился по лесу в надежде найти в нем хоть одно живое существо, хотя прекрасно сознавал, что это невозможно. Так могло продолжаться до скончания веков, но мне все-таки повезло. Однажды я услышал звуки охотничьих рогов. Они были за пределами леса, и помчался в сторону, откуда они раздавались. И тут я увидел, все во мне сразу возликовало, лань. Красавицу лань, которая неслась прямо на меня. Откуда она взялась? Неужели прибежала из другого леса, который был в нескольких милях от моего? Видимо так и было. И теперь она мчалась прямо ко мне в лес. Я взмолился небу, чтобы она не свернула в сторону. И она не свернула.
А через несколько мгновений я понял почему.
За ней гнались охотники на лошадях и с собаками. Они гнались за бедняжкой с намерением убить ее. Лань была от меня уже в нескольких шагах. Тут я увидел ее взгляд. Никогда я не видел такого взгляда – взгляда животного, которое спасается от охотников. В нем были страх, ужас и еще что-то, от чего мне стало невыносимо тоскливо, потому что я вспомнил, что тоже был охотником и также гнал зверей на погибель. Ах, почему я тогда не видел их глаз? Может быть, это остановило бы мою преступную руку? А сейчас, если бы у меня было сердце, оно разорвалось бы от жалости к несчастной лани. И я решил ее спасти. Сам не знаю, как это получилось, но я вдруг принял ее облик и предстал перед охотниками и их собаками. Я обманул и тех и других. Они бросились за мной, а настоящую лань оставили в покое. Я же был так зол на охотников, что заманил их всех в болото, где они благополучно утонули.
Затем я нашел лань и успокоил ее. Как же она меня благодарила! Никогда я не забуду этого.
Она осталась жить в моем лесу, и он сразу ожил. Случилось чудо. Лес перестал быть мертвым. Неизвестно откуда, в нем стали появляться самые необычные животные. И я стал охранять их. Никто не мог вторгнуться в мой лес с целью обидеть их. Всего себя я посвятил этому. А потом сюда стали приходить и существа, которые в других местах умирали, и теперь они есть только в моем лесу. Вот вам и моя история. История Духа, который расплачивается за неправедную жизнь того, кем он был раньше.
Глава семнадцатая
ПРЯТКИ
Закончив свой рассказ, Дух Колдовского леса умолк. Вся его веселость куда-то испарилась, и от нее не осталось и следа. Перед путешественниками сидел несчастный старик, по измученному лицу которого текли хоть и не настоящие, но все равно горькие слезы.
Дух печалился не долго. Не прошло и минуты, как вдруг глазки его хитро заблестели, и на глазах изумленных Друля, Гальянки и Настрадамуса, он начал из старика превращаться в озорного мальчишку с рыжими вихрами, зелеными, как крыжовник глазами, весь в веснушках и в видавшей виды рубашке с засученными рукавами. Он посмотрел на них и громко расхохотался.