Страница:
Однако в конце 1918 года среди чехословаков настроения резко меняются. Причина проста: в это время в результате национальной революции возникает независимая Чехословакия. Страна, за которую они хотели воевать и которую освободили без них... С этой минуты дальнейшее пребывание в России и тем более участие во внутрироссийской разборке для чехов теряет всякий смысл. Лишь единицы - такие, как ротмистр Швец, позднее застрелившийся в знак протеста против поведения своих соотечественников, - понимали, что, бросив белогвардейцев в самый напряженный момент борьбы, они не только предают их, но вредят и себе. Большинство же - от рядового состава до командующего 60-тысячным чешскими корпусом генерала Сыровы - были обуреваемы одним желанием: "Домой!"
На рубеже 1918-1919 годов чехи бросают позиции и устремляются в тыл: "За спиной истекающей кровью Европы вы вырыли национальную нору и думаете отсидеться? Не выйдет!" - гневно (и пророчески!) бросил генералу Сыровы Колчак. А в 1920 году чехи - с подачи и благословения своего главного антантовского босса в Сибири, французского генерала М.Жаннена, - поставили последнюю точку в истории предательства белого движения: они сдали Колчака Иркутскому Политцентру на верный расстрел, сбрасывали со своих поездов раненных и обмороженных белогвардейцев и членов их семей - лишь бы самим благополучно проскочить сквозь байкальские туннели на спасительный восток! Так они договорились с наступающими красными... Этот позор - тоже на совести Антанты.
Единственным чехом, до конца оставшимся в рядах сопротивления и связавшим свою судьбу с белым движением, был генерал Р.Гайда - командующий Сибирской армией у Колчака (и, заметим, женатый на его сестре Екатерине). Гайда уже в ходе чехословацкого восстания сделал головокружительную карьеру, пройдя путь от фельдшера до генерала. Увы, это имело и оборотную сторону медали. Будучи честным военным, Гайда явно не блистал полководческими талантами.
Вот некоторые отзывы о нем его современников и соратников. Профессор генерал Головин: "Разбросавши силы на широком фронте, Гайда, хотя и отжимал на запад 3-ю армию красных (от Екатеринбурга через Шайтанку, Билимбай, Кузино, Шалю, Шамары, Саргу на Кунгур. - Д.С.), но двигался медленно... Стратегически его успехи были близки к нулю". Французский военный представитель подполковник Пишон: "Мечется во все стороны и дерется растопыренными пальцами вместо кулака".
Историк-эмигрант Авенир Ефимов (о неоказанной Гайдой помощи Прикамскому восстанию): "Гайда совершил крупнейшую стратегическую ошибку, не учел того громадного политического факта, которое имело восстание западноуральских рабочих и крестьян... Назначение на пост командующего Сибирской армией совершенно неподготовленного для этого Гайды оказало печальные последствия для всего хода борьбы на Восточном фронте".
Что и говорить, нелестные характеристики... Так что и здесь чехи больше навредили, чем помогли.
В общем, куда ни кинь, картина выясняется идентичная: антантовское вмешательство не только не сыграло какой бы то ни было решающей роли в антибольшевистской борьбе, но объективно повредило ей.
И тут следует провести следующую прелюбопытную калькуляцию. Количество антантовцев и чехословаков вряд ли превышает восемьдесят тысяч человек. При этом, напомню, почти все они - на окраинах, вдали от эпицентра борьбы. А как обстоят дела с так называемыми интернационалистами - иностранцами в рядах красных? Мы ведь сейчас отлично знаем, какую роль они сыграли в Красной Армии, в укреплении режима, в становлении ЧК. Итак - сколько их было?
Сейчас часто мелькает цифра - сто пятьдесят тысяч человек. Это прилично. Но... В свое время мне на страницах "Краткого курса истории ВКП(б)", а затем в коммунистической печати Болгарии попались следующие цифры: венгров - 150000, поляков - от 60 до 80 тысяч, китайцев - 40000, болгар - 25000, чехов - 6000. То есть уже набирается порядка 300000 человек. Но здесь не подсчитаны следующие составные части.
Первое. Не учтены наиболее известные интернационалисты - прибалты, "янычары Ленина", по определению М.Спиридоновой. Одних только латышей было как минимум восемь-десять дивизий (то есть примерно пятьдесят-шестьдесят тысяч бойцов). А кроме них эстонцы (как минимум одна дивизия) и литовцы. Да и среди командного состава красных мы встречаем эстонцев А.Корка и Я.Пальвадрэ, литовцев комиссара Ю.Варейкиса и командарама В.Путну.
Второе. Явно занижена численность китайцев (что понятно - данные-то времен борьбы с маоизмом!). Судя по всему, их было на порядок больше, если учесть следующее. Китайцы участвуют в русских событиях буквально с первых дней (в Москве в октябрьско-ноябрьские дни 1917 года они штурмовали Кремль!), на протяжении всей гражданской войны одновременно на всех фронтах (на Урале китайский "краснорубашечный" полк с отчаянной храбростью дрался с ижевскими народоармейцами в 1918 году; в это же время отряд Жэнь Фучена воевал между Нижним Тагилом и Верхотурьем), а также в качестве карателей (белая наглядная агитация всегда изображала красного подавителя восстаний китайцем!) и в ЧК - одна из киевских чрезвычаек так и называлась - китайская. Кроме того, множество китайских бойцов были по одиночке вкраплены в русские отряды - как Син-Би-У из "Бронепоезда № 14-60" В.Иванова или безымянный гранатометчик из "Как закалялась сталь" Н.Островского.
Третье. Не включены в список башкирские и среднеазиатские формирования, которые красные использовали только в Центральной России - как иностранцев. О киргизах на Смоленщине упоминает Б.Савинков в романе "Конь вороной", о "красных башкирах"
в столичной ЧК - А.Аверченко в "12 ножах в спину революции"; по данным Авенира Ефимова, так называемый 2-й Мусульманский полк штурмовал восставший Ижевск (был разбит, бежал и впоследствии расформирован). А Мусульманский (Киргизский) полк у Чапаева участвовал в расказачивании на Урале.
Четвертое. Нет нигде ни слова о немцах и австрийцах. А ведь они находились в русском плену чуть ли не целыми дивизиями (два полка гвардии кайзера - в лагере под Питером). Участие их в октябрьском перевороте (в частности, в расстреле Кремля и отражении удара казаков Краснова на Петроград) неоднократно зафиксировано многими источниками. О "красных немцах" в Сибири пишет К.Федин в романе "Города и годы". Кроме того, с 1918 года в Москве официально действовала Школа германских красных командиров (под командованием Оскара Оберта). А С.
Мельгунов на страницах своей книги "Красный террор в России" приводит такие факты: германские и австрийские военные, побывав в России и на Украине как оккупанты по праву Брестского мира, после его расторжения остались там в качестве красных (так было, например, в Крыму).
Пятое. Наконец, в рядах интернационалистов были представители еще целого ряда народов: американцы (типа журналистов Джона Рида и Луизы Брайант, а также одесского палача-чекиста, негра Джонстона); французы (наиболее известные - одесская подпольщица Жанна Лябурб и социалист капитан Жорж Садуль); швейцарцы (закрывший собой Ленина от пули Фриц Платтен, а также известный чекист А.Артузов: его настоящая фамилия Фраучи); югославы (вспомните "серба" Олеко Дундича, который в действительности был хорватом: впрочем, в Красной Армии хватало и тех, и других); греки (греческие интернационалисты упомянуты М.Шолоховым в "Тихом Доне"); корейцы (о них - в воспоминаниях А.Фадеева); индусы (участие их в войне в Средней Азии - одна из тем "Индийской баллады" Мирзо Турсун-заде); персы (лидер компартии Ирана Гайдир-хан Таривердиев побывал в Красной Армии).
Наконец, турки. С ними связан немалый курьез, описанный писателем-белогвардейцем Б.Ширяевым в книге "Неугасимая лампада". В 1921 году первым наркомом просвещения только что советизированной Аджарии стал турецкий контрабандист Решад Седад.
Контрабандист в роли наркома просвещения (да еще почти не говорящий ни по-русски, ни по-грузински) - где еще такое встретишь? Вскоре он, однако, проворовался и сел на Соловки... А если кроме шуток, то турецкие коммунисты - в том числе их лидер Мустафа Субки, а также прославленный поэт Назым Хикмет - частые гости в Красной Армии тех лет.
Думаю, нет смысла продолжать. С учетом всего сказанного вовсе не фантастичен подсчет интернационалистов числом от шестисот тысяч до миллиона. А если учесть, что в 1919 году Ленин заявил, будто имеет трехмиллионную Красную Армию, получается, что каждый третий (если брать от миллиона) или - на худой конец - каждый пятый (если брать шестисот тысяч) красноармеец был интернационалистом.
Есть о чем задуматься: выходит, не менее двадцати - тридцати процентов личного состава Красной Армии - иностранцы...
И это подтверждается бесчисленными свидетельствами. Вот несколько, взятых наугад, из уральских сводок 1918 года: "В Тургояк прибыл эстонский полк с хорошим комсоставом; в Кинели рота латышей делает чудеса" (Н.Подвойский, 18 июня 1918 года, Уфа); "13 июня отправлено в Екатеринбург 4 отряда: первые 3 местные, 212 человек, 4-й, интернациональный, 200 человек" (сводка Информотдела Уралчека, 13 июля 1918 года); "Сводным отрядом Эстонского батальона... заняты деревни:
Селянкина, Новотагильская, Новоандреевская, Карабаш... комиссар Златоуст - Челябинского фронта Поль Вадрэ" (Оперативная сводка военкома направления Златоуст - Челябинск, 24 июня 1918 года). Таким документам нет числа... Причем это только по Уралу. А по всей России?
И кроме того, интернационалисты - всегда в эпицентре, будь то бои на фронте (именно они переломили в 1919 году ход военных действий и на Урале, и под Орлом и Кромами против Деникина, и на подступах к Питеру), подавление восстаний (вспомните снова Прикамье!), внутрипартийные разборки (как, например, 6 июля 1918 года, когда латыши спасли власть Ленина) или же карательная машина - в ЧК они все время на виду.
А теперь сравните все это с тем, что я выше писал об интервентах, и задумайтесь, какова конкретная роль тех и других в российской трагедии. Уж слишком несопоставимыми получаются картины. И задайте - хотя бы самим себе - вопрос: не для затушевывания ли зловещей роли интернационалистов была сфабрикована легенда об "интервенции" и "походе 14 держав"? Образно говоря, кто тогда реально был в России интервентом - не интернационалисты ли?
Киллеры против начдивов, или
Разборка в стане "левых"
Мы привыкли называть события октября-ноября 1917 года "большевистской революцией" (или, точнее, переворотом). И в дальнейшем, во всей истории гражданской войны, слова "красные" и "большевики" для нас стали привычными синонимами. Дело же обстояло сложнее.
Помните, как в фильме "Чапаев" уральский крестьянин в исполнении Б.Чиркова задавал Василию Ивановичу изумительный вопрос: "Ты за большевиков али за кумунистов?" Для нас - смешно, для Чапаева - нелепо: он понимает, что это одно и то же. А вот крестьяне так не считали. Для них большевики - те, кто 7 ноября 1917 дали им землю, а "кумунисты" -те, кто весной 1918 года пришли ее отбирать.
Такая антиномия в крестьянских построениях того времени прочно засвидетельствована очевидцами. Отсюда парадоксальный факт: во время восстания мужики, по словам историка Л.Юзефовича, "с благоговением произносили имя Ленина и резали коммунистов". А уж что такое "Интернационал", за который Чапай (в фильме), то об этом надо вообще хорошенько подумать.
Но дело не только в терминологической путанице - она не случайна. За ней стоит прочно забытый нами и абсолютно очевидный для участников событий факт: красный лагерь был не монопартийным. "Красными" были представители леворадикального крыла тогдашней российской политической палитры. То есть левые социал-демократы (большевики и меньшевики-интернационалисты), левые эсеры, эсеры-максималисты и так называемые анархисты-коммунисты, и анархо-индивидуалисты - левая часть анархического движения (была и правая - к ней, например, принадлежал тогда престарелый князь Петр Кропоткин). То, что левые эсеры до Брестского мира входили в Совнарком, общеизвестно. Но это лишь часть сотрудничества "левых", и притом не самая главная. Акцентируя внимание на Совнаркоме, мы впадаем в ложное представление о том, что после Бреста контакты между бывшими союзниками были прекращены. А это не соответствует действительности.
Главное, о чем не просто забыли, но именно предпочли забыть, - это активнейшее и не прекращавшееся после Бреста участие левых партий в гражданской войне своими вооруженными структурами на стороне красных.
Этот факт настолько выпал из традиционной картины гражданской войны, что большинство даже не представляют себе масштабы этого явления. А оно было одним из решающих факторов в развертывающейся российской трагедии.
Менее всего в этом плане проявили себя меньшевики - у них просто практически не было вооруженных отрядов. Но среди руководящих деятелей красных мы находим меньшевиков-интернационалистов не только в политическом руководстве (дипломат Г.Чичерин, творец политики "военного коммунизма" Ю.Ларин, он же - М.Лурье), но и среди военных: таков, к примеру, начдив С.Вострецов, герой гражданской войны на Урале, отвоевавший у белых Челябинск. Гораздо более значительный вес в этом отношении - у левых эсеров и максималистов. Это, в общем, понятно - в отличие от меньшевиков, социалисты-революционеры всегда были партией не парламентского, но подпольного, боевого типа, нацеленной на вооруженную борьбу. То же можно сказать и про анархистов. И на царской каторге, замечу, у эсеров и анархистов - абсолютное преобладание: большевиков там были считанные единицы.
Так вот, эсеровские боевые дружины под красным флагом - неотъемлемая часть истории борьбы "за власть Советов", причем повсеместно, в том числе и на Урале.
В Ижевске, к примеру, уже с сентября 1917 года власть была захвачена большевиками, опиравшимися на максималистскую Красную гвардию. А вот характерный документ лета 1918 года - сводка Информотдела Уральского управления НКВД о положении в екатеринбургском уезде в июне 1918 года: "13 июня отправлено в Екатеринбург для борьбы с чехами (от себя добавлю: всех послали на подавление мужиков. - Д.С.) 4 отряда, 412 человек, из них 3-й отряд - левые эсеры - 54 человека".
Участие анархистов было еще более весомым. Достаточно вспомнить, что под смешанными эсеро-анархическими лозунгами будет развиваться все так называемое сибирское партизанское движение.. Аналогичная картина и на Украине: достаточно вспомнить армию Н.Махно - а это далеко не единственная вооруженная структура под черным флагом на юге. А небезызвестная "Маруся" (собственно, Мария Никифорова) - командир анархистского отряда, воюющего за красных. Были многочисленные структуры подобного рода и на Восточном фронте (в том числе в Екатеринбурге). А в Москве вообще легально действовала Черная гвардия - и тоже за Советскую власть, и ее услугами охотно пользовались.
Что касается Питера, то активнейшее участие в описываемых событиях "красы и гордости революции - матросов" (Л.Троцкий) полностью избавляет меня от необходимости комментариев. Вспомните хотя бы "Оптимистическую трагедию"
В.Вишневского. Отряды матросов-анархистов были ударным острием переворота 7 ноября, главной силой подавления юнкерских выступлений, первым призывом ЧК и первым оружием красного террора - С. Мельгунов рассказывает на страницах своего "Красного террора в России" о жутких расправах над офицерами, которые осуществлял в Питере анархист Н.Железняков (старший брат легендарного "матроса Железняка") со товарищи. А разгон Учредительного собрания, как вы знаете, производил сам "матрос Железняк" - тоже анархист. Но самое впечатляющее - это список военных деятелей Красной Армии, имевших "альтернативную" партийность.
Помимо уже упоминавшегося меньшевика С.Вострецова это: макисмалисты М.Левандовский и Р.Эйдеман; левые эсеры Ю.Саблин, М.Муравьев, А.Егоров, С.Лазо, Г.Котовский, В.Киквидзе; анархисты...
Впрочем, о них речь особая, поскольку список их наиболее представителен. Так вот, анархистами были: командующий Восточно-Сибирской партизанской армией Н.Каландаришвили; уже упоминавшийся легендарный "Железняк" - А.Железняков; К.Акашев - о нем надо рассказывать вообще отдельно. 7 ноября он, по сути, сыграл самую главную роль в перевороте: будучи комиссаром Временного правительства по артиллерийским училищам, он по поддельному документу (!) убедил юнкеров-артиллеристов покинуть позиции у Зимнего дворца (тем самым сделав его оборону, по существу, невозможной).
В гражданскую войну Н.Акашев - командующий Военно-воздушными силами Красной Армии. Его послужной список весьма впечатляет: взятие Казани, борьба с конницей Мамонтова, на Урале - участие в уфимской операции и деблокаде Уральска (и то, и другое - летом 1919 года). На Урале, кстати, был и еще один чрезвычайно популярный военачальник-анархист. Это... Чапаев. Да-да, он в 1917 году состоял в саратовской организации анархо-коммунистов! Вспомните теперь все то, что я писал о Чапаевской дивизии в предыдущих главах и что Д.Фурманов тоже был анархистом. А теперь сделайте выводы, несомненно, прославленная дивизия в некотором смысле была "уральским аналогом" махновской армии.
Кроме того, вполне хватало и командиров, не состоявших в упомянутых партиях, но явно к ним тяготеющих. Таковы партизанские командиры А.Кравченко в Минусинской котловине, П.Щетинкин в так называемой Свободно-Баджейской республике (около Байкала). Оба явно проанархически настроены. Напомню, что и Иркутский Политцентр, расстрелявший Колчака, состоял из людей, примыкавших к вышеупомянутым партиям.
А на Украине, в довершение всего, были так называемые боротьбисты (коммунисты-националисты). Они группировались вокруг газеты "Боротьба" отсюда и название. Так вот, к боротьбистам явно примыкали известные комбриги Т.Черняк и В.Боженко, а также прославленный начдив Щорс.
Тут мы подходим к самому гвоздю проблемы. Большевики, пользуясь услугами своих левых союзников, отнюдь не собирались делить с ними власть. Характерно, что большевистская пропаганда с самого начала усиленно создавала отрицательный имидж всем вышеупомянутым партиям. О боротьбистах, к примеру, Ленин в "Письме рабочим и крестьянам по поводу победы над Деникиным" отзывается, что называется, сквозь зубы - хочет обрушиться, а еще нельзя. Позднее же, в сталинские и послесталинские годы, их уже откровенно бесчестили - всех интересующихся отсылаю к небезызвестному "Краткому курсу истории КПСС". О левых эсерах и анархистах и говорить нечего - обвинения в их адрес уже стали общим местом массового восприятия. Но, пожалуй, самое странное - жесткое отношение большевиков к максималистам (кстати, самой левой партии всего левого блока).
Помните, в фадеевском "Разгроме" Мечик приходит в партизанский отряд Шалдыбы по путевке обкома партии максималистов. И: партизаны встречают его мордобоем - как эсера. Затем, когда он попадает в отряд Левинсона, там, по сути, повторяется то же самое: только не бьют, а просто проявляют "странные отношения". И Мечику приходится просто из чувства самосохранения стараться как-то "смазать значение пославшей его организации". Хороши братья по классовым битвам! "Зато это были не книжные, а живые люди" - так Фадеев оправдывает издевательства над Мечиком:
весьма своеобразная аргументация, если не сказать более.
Только сейчас проясняются истоки драмы, разразившейся летом 1918 года. Драмы, эпицентром которой стало левоэсеровское восстание 6 июля. Собственно, восстания никакого не было, а была грандиозная большевистская провокация по устранению союзника-конкурента. "Эсер" Я.Блюмкин, стрелявший в германского посла Мирбаха, был... агентом ЧК (кстати, он нисколько не пострадал после событий 6 июля - наоборот, в поте лица трудился на террористической ниве аж до 30-х годов). Этот теракт позволил Ленину свалить многое на левых эсеров и арестовать всю их фракцию на самом съезде Советов. Неожиданным было только то, что неукротимые эсеры не захотели безропотно ложиться под нож и оказали сопротивление (подавленное, впрочем, в течение дня).
Расправа с левыми эсерами - наиболее известное, но не единственное событие такого рода. Еще до 6 июля в Москве была разоружена Черная гвардия (в частности разгромлен ее штаб на Малой Дмитровке). Но эти столкновения сдетонировали в провинции, и там развернулись весьма драматические коллизии. Так, в Екатеринбурге Л.Вайнер и П.Хохряков разоружали анархистов: в июне. Если вдуматься, ситуация вырисовывается воистину дичайшая: Екатеринбург держится, что называется, на "честном слове" только потому, что чехи не спешат его брать, а белоповстанцы еще не рискуют штурмовать красную столицу Урала (они на это решатся в июле). Красное командование, похоже, уже поставило крест на Екатеринбурге - от этом откровенно поведал Г.Эйхе в своей книге "Опрокинутый тыл" (М., Воениздат, 1960). И в этой обстановке ЧК разоружает своих союзников!
Самое главное, что этот удар в спину поставил вооруженные отряды левых партий в весьма затруднительное положение. Как быть? Ведь они и большевики одинаково противостоят белым, и путь туда им заказан. Но и не реагировать на действия коммунистов тоже нельзя. Какой же линии придерживаться? Вот весьма типичное свидетельство - выдержка из воспоминаний Н.Махно, речь идет о митинге в Царицыне летом 1919 года:
"Одного мы не можем понять, - втолковывали рабочие, - мы здесь стремимся к организации своих дел для развития и защиты революции и ее идей... У нас и большевики, и левые эсеры, и анархисты организованно стоят за то, чтобы разбить контрреволюцию... А в Москве и в других городах Центральный России анархистские организации разгоняются, непокорные расстреливаются..." Подобное недоумение разделяли многие по всей России.
Естественной реакцией, как и в Москве, было сопротивление. В Ижевске, например, макисмалистская Красная гвардия в апреле оказала сопротивление попыткам большевистского Совета разогнать ее. Вот что пишет по этому поводу эмигрантский историк М.Бернштам: "Максималистская Красная гвардия сцепилась за власть с Советом, арестовала и расстреляла ряд его членов. Совет решил взять вооруженные силы города в свои руки... С этой целью был создан Революционный военно-полевой штаб. Начались военные действия между бывшими союзниками, шел обстрел улиц, стороны брали друг у друга заложников. В конце концов ижевские большевики вызвали на помощь отряд матросов из Казани. Бой шел с обстрелом штабом артиллерией(!). Усиленные матросами, большевики разбили Красную гвардию и отправили уцелевших ее членов под конвоем в Казанскую тюрьму".
Немного позднее, но тоже до 6 июля произошло столкновение лево-эсеровского отряда Н. Петренко с большевиками под командованием С.Орджоникидзе в районе Ростова: эсеров поддерживали анархисты "Маруси". А уже в конце июля неповиновение проявил сам главком Восточного фронта М.Муравьев: напомню, что фронт тогда проходил по Средней Волге и в Приуралье. Все эти события красная пропаганда пыталась впоследствии пришить (явно белыми нитками) к известному так называемому правоэсеровскому восстанию в Ярославле - тоже в июле. При этом игнорировались общеизвестные факты: первый - правые и левые эсеры оказались в той войне по разные стороны баррикады; второй - партия правых эсеров официально заявила о неучастии в вооруженной борьбе; третий идейный вдохновитель ярославского восстания Б.Савинков давно уже связал свою судьбу с белым движением.
Однако - и это самое интересное - в конце концов отряды левых приняли решение остаться в красных рядах. При всех кровавых разборках апреля июля общего с большевиками у них было много, больше, чем с белыми. А большевики не стали обострять ситуацию - положение на фронтах не позволяло. Да и вооруженные силы у левых были столь значительны, что ни пренебрегать ими, ни тем более отталкивать их было немыслимо - это могло повлечь молниеносную катастрофу.
Так, например, под тем же Ижевском, как только началось Прикамское восстание, большевики немедленно поступились принципами и... обратились за помощью к только что разбитым максималистам. Крепко, видать, приперло... И максималисты немедленно откликнулись на призыв о помощи и сформировали отряд для борьбы с "мятежниками" численностью в шестьсот штыков (для справки: сами большевики наскребли всего двести - такие данные приводит в своих исследованиях эмигрантский историк М.Бернштам).
И тут для большевиков вырисовалась проблема: как вырвать из рук левых влияние на сформированные ими части? А в том, что эти части явно не сочувствуют коммунистам, те могли многократно убедиться на собственной шкуре. Член РВС Южного фронта Г.Сокольников вспоминал: "В.Киквидзе был близок к левым эсерам, но, несмотря на увещевания приезжавшего к нему Прошьяна (один из руководителей левых эсеров. - Д.С.), отказался поддержать их движение. Питая недоверие к армейскому командованию, Киквидзе ревниво отстаивал дивизионный сепаратизм".
Подобный "дивизионный сепаратизм" (типичная картина гражданской войны, когда полевые командиры отстаивают свою автономию) был вообще характерен для Красной Армии в целом, но для левых частей - в особенности. На Урале аналогичная картина была, кстати, и в Чапаевской дивизии - если помните, там весьма сильны были позиции анархистов. А матрос Железняк...
Между прочим, А.Деникин в "Очерках русской смуты" написал: "Из-за Железняка...
идет большой спор между анархистами и коммунистами, оспаривающими друг у друга честь числить его в своих рядах". Легендарный матрос проявил столь резкое неповиновение, что председатель Военной инспекции Красной Армии Н.Подвойский...
На рубеже 1918-1919 годов чехи бросают позиции и устремляются в тыл: "За спиной истекающей кровью Европы вы вырыли национальную нору и думаете отсидеться? Не выйдет!" - гневно (и пророчески!) бросил генералу Сыровы Колчак. А в 1920 году чехи - с подачи и благословения своего главного антантовского босса в Сибири, французского генерала М.Жаннена, - поставили последнюю точку в истории предательства белого движения: они сдали Колчака Иркутскому Политцентру на верный расстрел, сбрасывали со своих поездов раненных и обмороженных белогвардейцев и членов их семей - лишь бы самим благополучно проскочить сквозь байкальские туннели на спасительный восток! Так они договорились с наступающими красными... Этот позор - тоже на совести Антанты.
Единственным чехом, до конца оставшимся в рядах сопротивления и связавшим свою судьбу с белым движением, был генерал Р.Гайда - командующий Сибирской армией у Колчака (и, заметим, женатый на его сестре Екатерине). Гайда уже в ходе чехословацкого восстания сделал головокружительную карьеру, пройдя путь от фельдшера до генерала. Увы, это имело и оборотную сторону медали. Будучи честным военным, Гайда явно не блистал полководческими талантами.
Вот некоторые отзывы о нем его современников и соратников. Профессор генерал Головин: "Разбросавши силы на широком фронте, Гайда, хотя и отжимал на запад 3-ю армию красных (от Екатеринбурга через Шайтанку, Билимбай, Кузино, Шалю, Шамары, Саргу на Кунгур. - Д.С.), но двигался медленно... Стратегически его успехи были близки к нулю". Французский военный представитель подполковник Пишон: "Мечется во все стороны и дерется растопыренными пальцами вместо кулака".
Историк-эмигрант Авенир Ефимов (о неоказанной Гайдой помощи Прикамскому восстанию): "Гайда совершил крупнейшую стратегическую ошибку, не учел того громадного политического факта, которое имело восстание западноуральских рабочих и крестьян... Назначение на пост командующего Сибирской армией совершенно неподготовленного для этого Гайды оказало печальные последствия для всего хода борьбы на Восточном фронте".
Что и говорить, нелестные характеристики... Так что и здесь чехи больше навредили, чем помогли.
В общем, куда ни кинь, картина выясняется идентичная: антантовское вмешательство не только не сыграло какой бы то ни было решающей роли в антибольшевистской борьбе, но объективно повредило ей.
И тут следует провести следующую прелюбопытную калькуляцию. Количество антантовцев и чехословаков вряд ли превышает восемьдесят тысяч человек. При этом, напомню, почти все они - на окраинах, вдали от эпицентра борьбы. А как обстоят дела с так называемыми интернационалистами - иностранцами в рядах красных? Мы ведь сейчас отлично знаем, какую роль они сыграли в Красной Армии, в укреплении режима, в становлении ЧК. Итак - сколько их было?
Сейчас часто мелькает цифра - сто пятьдесят тысяч человек. Это прилично. Но... В свое время мне на страницах "Краткого курса истории ВКП(б)", а затем в коммунистической печати Болгарии попались следующие цифры: венгров - 150000, поляков - от 60 до 80 тысяч, китайцев - 40000, болгар - 25000, чехов - 6000. То есть уже набирается порядка 300000 человек. Но здесь не подсчитаны следующие составные части.
Первое. Не учтены наиболее известные интернационалисты - прибалты, "янычары Ленина", по определению М.Спиридоновой. Одних только латышей было как минимум восемь-десять дивизий (то есть примерно пятьдесят-шестьдесят тысяч бойцов). А кроме них эстонцы (как минимум одна дивизия) и литовцы. Да и среди командного состава красных мы встречаем эстонцев А.Корка и Я.Пальвадрэ, литовцев комиссара Ю.Варейкиса и командарама В.Путну.
Второе. Явно занижена численность китайцев (что понятно - данные-то времен борьбы с маоизмом!). Судя по всему, их было на порядок больше, если учесть следующее. Китайцы участвуют в русских событиях буквально с первых дней (в Москве в октябрьско-ноябрьские дни 1917 года они штурмовали Кремль!), на протяжении всей гражданской войны одновременно на всех фронтах (на Урале китайский "краснорубашечный" полк с отчаянной храбростью дрался с ижевскими народоармейцами в 1918 году; в это же время отряд Жэнь Фучена воевал между Нижним Тагилом и Верхотурьем), а также в качестве карателей (белая наглядная агитация всегда изображала красного подавителя восстаний китайцем!) и в ЧК - одна из киевских чрезвычаек так и называлась - китайская. Кроме того, множество китайских бойцов были по одиночке вкраплены в русские отряды - как Син-Би-У из "Бронепоезда № 14-60" В.Иванова или безымянный гранатометчик из "Как закалялась сталь" Н.Островского.
Третье. Не включены в список башкирские и среднеазиатские формирования, которые красные использовали только в Центральной России - как иностранцев. О киргизах на Смоленщине упоминает Б.Савинков в романе "Конь вороной", о "красных башкирах"
в столичной ЧК - А.Аверченко в "12 ножах в спину революции"; по данным Авенира Ефимова, так называемый 2-й Мусульманский полк штурмовал восставший Ижевск (был разбит, бежал и впоследствии расформирован). А Мусульманский (Киргизский) полк у Чапаева участвовал в расказачивании на Урале.
Четвертое. Нет нигде ни слова о немцах и австрийцах. А ведь они находились в русском плену чуть ли не целыми дивизиями (два полка гвардии кайзера - в лагере под Питером). Участие их в октябрьском перевороте (в частности, в расстреле Кремля и отражении удара казаков Краснова на Петроград) неоднократно зафиксировано многими источниками. О "красных немцах" в Сибири пишет К.Федин в романе "Города и годы". Кроме того, с 1918 года в Москве официально действовала Школа германских красных командиров (под командованием Оскара Оберта). А С.
Мельгунов на страницах своей книги "Красный террор в России" приводит такие факты: германские и австрийские военные, побывав в России и на Украине как оккупанты по праву Брестского мира, после его расторжения остались там в качестве красных (так было, например, в Крыму).
Пятое. Наконец, в рядах интернационалистов были представители еще целого ряда народов: американцы (типа журналистов Джона Рида и Луизы Брайант, а также одесского палача-чекиста, негра Джонстона); французы (наиболее известные - одесская подпольщица Жанна Лябурб и социалист капитан Жорж Садуль); швейцарцы (закрывший собой Ленина от пули Фриц Платтен, а также известный чекист А.Артузов: его настоящая фамилия Фраучи); югославы (вспомните "серба" Олеко Дундича, который в действительности был хорватом: впрочем, в Красной Армии хватало и тех, и других); греки (греческие интернационалисты упомянуты М.Шолоховым в "Тихом Доне"); корейцы (о них - в воспоминаниях А.Фадеева); индусы (участие их в войне в Средней Азии - одна из тем "Индийской баллады" Мирзо Турсун-заде); персы (лидер компартии Ирана Гайдир-хан Таривердиев побывал в Красной Армии).
Наконец, турки. С ними связан немалый курьез, описанный писателем-белогвардейцем Б.Ширяевым в книге "Неугасимая лампада". В 1921 году первым наркомом просвещения только что советизированной Аджарии стал турецкий контрабандист Решад Седад.
Контрабандист в роли наркома просвещения (да еще почти не говорящий ни по-русски, ни по-грузински) - где еще такое встретишь? Вскоре он, однако, проворовался и сел на Соловки... А если кроме шуток, то турецкие коммунисты - в том числе их лидер Мустафа Субки, а также прославленный поэт Назым Хикмет - частые гости в Красной Армии тех лет.
Думаю, нет смысла продолжать. С учетом всего сказанного вовсе не фантастичен подсчет интернационалистов числом от шестисот тысяч до миллиона. А если учесть, что в 1919 году Ленин заявил, будто имеет трехмиллионную Красную Армию, получается, что каждый третий (если брать от миллиона) или - на худой конец - каждый пятый (если брать шестисот тысяч) красноармеец был интернационалистом.
Есть о чем задуматься: выходит, не менее двадцати - тридцати процентов личного состава Красной Армии - иностранцы...
И это подтверждается бесчисленными свидетельствами. Вот несколько, взятых наугад, из уральских сводок 1918 года: "В Тургояк прибыл эстонский полк с хорошим комсоставом; в Кинели рота латышей делает чудеса" (Н.Подвойский, 18 июня 1918 года, Уфа); "13 июня отправлено в Екатеринбург 4 отряда: первые 3 местные, 212 человек, 4-й, интернациональный, 200 человек" (сводка Информотдела Уралчека, 13 июля 1918 года); "Сводным отрядом Эстонского батальона... заняты деревни:
Селянкина, Новотагильская, Новоандреевская, Карабаш... комиссар Златоуст - Челябинского фронта Поль Вадрэ" (Оперативная сводка военкома направления Златоуст - Челябинск, 24 июня 1918 года). Таким документам нет числа... Причем это только по Уралу. А по всей России?
И кроме того, интернационалисты - всегда в эпицентре, будь то бои на фронте (именно они переломили в 1919 году ход военных действий и на Урале, и под Орлом и Кромами против Деникина, и на подступах к Питеру), подавление восстаний (вспомните снова Прикамье!), внутрипартийные разборки (как, например, 6 июля 1918 года, когда латыши спасли власть Ленина) или же карательная машина - в ЧК они все время на виду.
А теперь сравните все это с тем, что я выше писал об интервентах, и задумайтесь, какова конкретная роль тех и других в российской трагедии. Уж слишком несопоставимыми получаются картины. И задайте - хотя бы самим себе - вопрос: не для затушевывания ли зловещей роли интернационалистов была сфабрикована легенда об "интервенции" и "походе 14 держав"? Образно говоря, кто тогда реально был в России интервентом - не интернационалисты ли?
Киллеры против начдивов, или
Разборка в стане "левых"
Мы привыкли называть события октября-ноября 1917 года "большевистской революцией" (или, точнее, переворотом). И в дальнейшем, во всей истории гражданской войны, слова "красные" и "большевики" для нас стали привычными синонимами. Дело же обстояло сложнее.
Помните, как в фильме "Чапаев" уральский крестьянин в исполнении Б.Чиркова задавал Василию Ивановичу изумительный вопрос: "Ты за большевиков али за кумунистов?" Для нас - смешно, для Чапаева - нелепо: он понимает, что это одно и то же. А вот крестьяне так не считали. Для них большевики - те, кто 7 ноября 1917 дали им землю, а "кумунисты" -те, кто весной 1918 года пришли ее отбирать.
Такая антиномия в крестьянских построениях того времени прочно засвидетельствована очевидцами. Отсюда парадоксальный факт: во время восстания мужики, по словам историка Л.Юзефовича, "с благоговением произносили имя Ленина и резали коммунистов". А уж что такое "Интернационал", за который Чапай (в фильме), то об этом надо вообще хорошенько подумать.
Но дело не только в терминологической путанице - она не случайна. За ней стоит прочно забытый нами и абсолютно очевидный для участников событий факт: красный лагерь был не монопартийным. "Красными" были представители леворадикального крыла тогдашней российской политической палитры. То есть левые социал-демократы (большевики и меньшевики-интернационалисты), левые эсеры, эсеры-максималисты и так называемые анархисты-коммунисты, и анархо-индивидуалисты - левая часть анархического движения (была и правая - к ней, например, принадлежал тогда престарелый князь Петр Кропоткин). То, что левые эсеры до Брестского мира входили в Совнарком, общеизвестно. Но это лишь часть сотрудничества "левых", и притом не самая главная. Акцентируя внимание на Совнаркоме, мы впадаем в ложное представление о том, что после Бреста контакты между бывшими союзниками были прекращены. А это не соответствует действительности.
Главное, о чем не просто забыли, но именно предпочли забыть, - это активнейшее и не прекращавшееся после Бреста участие левых партий в гражданской войне своими вооруженными структурами на стороне красных.
Этот факт настолько выпал из традиционной картины гражданской войны, что большинство даже не представляют себе масштабы этого явления. А оно было одним из решающих факторов в развертывающейся российской трагедии.
Менее всего в этом плане проявили себя меньшевики - у них просто практически не было вооруженных отрядов. Но среди руководящих деятелей красных мы находим меньшевиков-интернационалистов не только в политическом руководстве (дипломат Г.Чичерин, творец политики "военного коммунизма" Ю.Ларин, он же - М.Лурье), но и среди военных: таков, к примеру, начдив С.Вострецов, герой гражданской войны на Урале, отвоевавший у белых Челябинск. Гораздо более значительный вес в этом отношении - у левых эсеров и максималистов. Это, в общем, понятно - в отличие от меньшевиков, социалисты-революционеры всегда были партией не парламентского, но подпольного, боевого типа, нацеленной на вооруженную борьбу. То же можно сказать и про анархистов. И на царской каторге, замечу, у эсеров и анархистов - абсолютное преобладание: большевиков там были считанные единицы.
Так вот, эсеровские боевые дружины под красным флагом - неотъемлемая часть истории борьбы "за власть Советов", причем повсеместно, в том числе и на Урале.
В Ижевске, к примеру, уже с сентября 1917 года власть была захвачена большевиками, опиравшимися на максималистскую Красную гвардию. А вот характерный документ лета 1918 года - сводка Информотдела Уральского управления НКВД о положении в екатеринбургском уезде в июне 1918 года: "13 июня отправлено в Екатеринбург для борьбы с чехами (от себя добавлю: всех послали на подавление мужиков. - Д.С.) 4 отряда, 412 человек, из них 3-й отряд - левые эсеры - 54 человека".
Участие анархистов было еще более весомым. Достаточно вспомнить, что под смешанными эсеро-анархическими лозунгами будет развиваться все так называемое сибирское партизанское движение.. Аналогичная картина и на Украине: достаточно вспомнить армию Н.Махно - а это далеко не единственная вооруженная структура под черным флагом на юге. А небезызвестная "Маруся" (собственно, Мария Никифорова) - командир анархистского отряда, воюющего за красных. Были многочисленные структуры подобного рода и на Восточном фронте (в том числе в Екатеринбурге). А в Москве вообще легально действовала Черная гвардия - и тоже за Советскую власть, и ее услугами охотно пользовались.
Что касается Питера, то активнейшее участие в описываемых событиях "красы и гордости революции - матросов" (Л.Троцкий) полностью избавляет меня от необходимости комментариев. Вспомните хотя бы "Оптимистическую трагедию"
В.Вишневского. Отряды матросов-анархистов были ударным острием переворота 7 ноября, главной силой подавления юнкерских выступлений, первым призывом ЧК и первым оружием красного террора - С. Мельгунов рассказывает на страницах своего "Красного террора в России" о жутких расправах над офицерами, которые осуществлял в Питере анархист Н.Железняков (старший брат легендарного "матроса Железняка") со товарищи. А разгон Учредительного собрания, как вы знаете, производил сам "матрос Железняк" - тоже анархист. Но самое впечатляющее - это список военных деятелей Красной Армии, имевших "альтернативную" партийность.
Помимо уже упоминавшегося меньшевика С.Вострецова это: макисмалисты М.Левандовский и Р.Эйдеман; левые эсеры Ю.Саблин, М.Муравьев, А.Егоров, С.Лазо, Г.Котовский, В.Киквидзе; анархисты...
Впрочем, о них речь особая, поскольку список их наиболее представителен. Так вот, анархистами были: командующий Восточно-Сибирской партизанской армией Н.Каландаришвили; уже упоминавшийся легендарный "Железняк" - А.Железняков; К.Акашев - о нем надо рассказывать вообще отдельно. 7 ноября он, по сути, сыграл самую главную роль в перевороте: будучи комиссаром Временного правительства по артиллерийским училищам, он по поддельному документу (!) убедил юнкеров-артиллеристов покинуть позиции у Зимнего дворца (тем самым сделав его оборону, по существу, невозможной).
В гражданскую войну Н.Акашев - командующий Военно-воздушными силами Красной Армии. Его послужной список весьма впечатляет: взятие Казани, борьба с конницей Мамонтова, на Урале - участие в уфимской операции и деблокаде Уральска (и то, и другое - летом 1919 года). На Урале, кстати, был и еще один чрезвычайно популярный военачальник-анархист. Это... Чапаев. Да-да, он в 1917 году состоял в саратовской организации анархо-коммунистов! Вспомните теперь все то, что я писал о Чапаевской дивизии в предыдущих главах и что Д.Фурманов тоже был анархистом. А теперь сделайте выводы, несомненно, прославленная дивизия в некотором смысле была "уральским аналогом" махновской армии.
Кроме того, вполне хватало и командиров, не состоявших в упомянутых партиях, но явно к ним тяготеющих. Таковы партизанские командиры А.Кравченко в Минусинской котловине, П.Щетинкин в так называемой Свободно-Баджейской республике (около Байкала). Оба явно проанархически настроены. Напомню, что и Иркутский Политцентр, расстрелявший Колчака, состоял из людей, примыкавших к вышеупомянутым партиям.
А на Украине, в довершение всего, были так называемые боротьбисты (коммунисты-националисты). Они группировались вокруг газеты "Боротьба" отсюда и название. Так вот, к боротьбистам явно примыкали известные комбриги Т.Черняк и В.Боженко, а также прославленный начдив Щорс.
Тут мы подходим к самому гвоздю проблемы. Большевики, пользуясь услугами своих левых союзников, отнюдь не собирались делить с ними власть. Характерно, что большевистская пропаганда с самого начала усиленно создавала отрицательный имидж всем вышеупомянутым партиям. О боротьбистах, к примеру, Ленин в "Письме рабочим и крестьянам по поводу победы над Деникиным" отзывается, что называется, сквозь зубы - хочет обрушиться, а еще нельзя. Позднее же, в сталинские и послесталинские годы, их уже откровенно бесчестили - всех интересующихся отсылаю к небезызвестному "Краткому курсу истории КПСС". О левых эсерах и анархистах и говорить нечего - обвинения в их адрес уже стали общим местом массового восприятия. Но, пожалуй, самое странное - жесткое отношение большевиков к максималистам (кстати, самой левой партии всего левого блока).
Помните, в фадеевском "Разгроме" Мечик приходит в партизанский отряд Шалдыбы по путевке обкома партии максималистов. И: партизаны встречают его мордобоем - как эсера. Затем, когда он попадает в отряд Левинсона, там, по сути, повторяется то же самое: только не бьют, а просто проявляют "странные отношения". И Мечику приходится просто из чувства самосохранения стараться как-то "смазать значение пославшей его организации". Хороши братья по классовым битвам! "Зато это были не книжные, а живые люди" - так Фадеев оправдывает издевательства над Мечиком:
весьма своеобразная аргументация, если не сказать более.
Только сейчас проясняются истоки драмы, разразившейся летом 1918 года. Драмы, эпицентром которой стало левоэсеровское восстание 6 июля. Собственно, восстания никакого не было, а была грандиозная большевистская провокация по устранению союзника-конкурента. "Эсер" Я.Блюмкин, стрелявший в германского посла Мирбаха, был... агентом ЧК (кстати, он нисколько не пострадал после событий 6 июля - наоборот, в поте лица трудился на террористической ниве аж до 30-х годов). Этот теракт позволил Ленину свалить многое на левых эсеров и арестовать всю их фракцию на самом съезде Советов. Неожиданным было только то, что неукротимые эсеры не захотели безропотно ложиться под нож и оказали сопротивление (подавленное, впрочем, в течение дня).
Расправа с левыми эсерами - наиболее известное, но не единственное событие такого рода. Еще до 6 июля в Москве была разоружена Черная гвардия (в частности разгромлен ее штаб на Малой Дмитровке). Но эти столкновения сдетонировали в провинции, и там развернулись весьма драматические коллизии. Так, в Екатеринбурге Л.Вайнер и П.Хохряков разоружали анархистов: в июне. Если вдуматься, ситуация вырисовывается воистину дичайшая: Екатеринбург держится, что называется, на "честном слове" только потому, что чехи не спешат его брать, а белоповстанцы еще не рискуют штурмовать красную столицу Урала (они на это решатся в июле). Красное командование, похоже, уже поставило крест на Екатеринбурге - от этом откровенно поведал Г.Эйхе в своей книге "Опрокинутый тыл" (М., Воениздат, 1960). И в этой обстановке ЧК разоружает своих союзников!
Самое главное, что этот удар в спину поставил вооруженные отряды левых партий в весьма затруднительное положение. Как быть? Ведь они и большевики одинаково противостоят белым, и путь туда им заказан. Но и не реагировать на действия коммунистов тоже нельзя. Какой же линии придерживаться? Вот весьма типичное свидетельство - выдержка из воспоминаний Н.Махно, речь идет о митинге в Царицыне летом 1919 года:
"Одного мы не можем понять, - втолковывали рабочие, - мы здесь стремимся к организации своих дел для развития и защиты революции и ее идей... У нас и большевики, и левые эсеры, и анархисты организованно стоят за то, чтобы разбить контрреволюцию... А в Москве и в других городах Центральный России анархистские организации разгоняются, непокорные расстреливаются..." Подобное недоумение разделяли многие по всей России.
Естественной реакцией, как и в Москве, было сопротивление. В Ижевске, например, макисмалистская Красная гвардия в апреле оказала сопротивление попыткам большевистского Совета разогнать ее. Вот что пишет по этому поводу эмигрантский историк М.Бернштам: "Максималистская Красная гвардия сцепилась за власть с Советом, арестовала и расстреляла ряд его членов. Совет решил взять вооруженные силы города в свои руки... С этой целью был создан Революционный военно-полевой штаб. Начались военные действия между бывшими союзниками, шел обстрел улиц, стороны брали друг у друга заложников. В конце концов ижевские большевики вызвали на помощь отряд матросов из Казани. Бой шел с обстрелом штабом артиллерией(!). Усиленные матросами, большевики разбили Красную гвардию и отправили уцелевших ее членов под конвоем в Казанскую тюрьму".
Немного позднее, но тоже до 6 июля произошло столкновение лево-эсеровского отряда Н. Петренко с большевиками под командованием С.Орджоникидзе в районе Ростова: эсеров поддерживали анархисты "Маруси". А уже в конце июля неповиновение проявил сам главком Восточного фронта М.Муравьев: напомню, что фронт тогда проходил по Средней Волге и в Приуралье. Все эти события красная пропаганда пыталась впоследствии пришить (явно белыми нитками) к известному так называемому правоэсеровскому восстанию в Ярославле - тоже в июле. При этом игнорировались общеизвестные факты: первый - правые и левые эсеры оказались в той войне по разные стороны баррикады; второй - партия правых эсеров официально заявила о неучастии в вооруженной борьбе; третий идейный вдохновитель ярославского восстания Б.Савинков давно уже связал свою судьбу с белым движением.
Однако - и это самое интересное - в конце концов отряды левых приняли решение остаться в красных рядах. При всех кровавых разборках апреля июля общего с большевиками у них было много, больше, чем с белыми. А большевики не стали обострять ситуацию - положение на фронтах не позволяло. Да и вооруженные силы у левых были столь значительны, что ни пренебрегать ими, ни тем более отталкивать их было немыслимо - это могло повлечь молниеносную катастрофу.
Так, например, под тем же Ижевском, как только началось Прикамское восстание, большевики немедленно поступились принципами и... обратились за помощью к только что разбитым максималистам. Крепко, видать, приперло... И максималисты немедленно откликнулись на призыв о помощи и сформировали отряд для борьбы с "мятежниками" численностью в шестьсот штыков (для справки: сами большевики наскребли всего двести - такие данные приводит в своих исследованиях эмигрантский историк М.Бернштам).
И тут для большевиков вырисовалась проблема: как вырвать из рук левых влияние на сформированные ими части? А в том, что эти части явно не сочувствуют коммунистам, те могли многократно убедиться на собственной шкуре. Член РВС Южного фронта Г.Сокольников вспоминал: "В.Киквидзе был близок к левым эсерам, но, несмотря на увещевания приезжавшего к нему Прошьяна (один из руководителей левых эсеров. - Д.С.), отказался поддержать их движение. Питая недоверие к армейскому командованию, Киквидзе ревниво отстаивал дивизионный сепаратизм".
Подобный "дивизионный сепаратизм" (типичная картина гражданской войны, когда полевые командиры отстаивают свою автономию) был вообще характерен для Красной Армии в целом, но для левых частей - в особенности. На Урале аналогичная картина была, кстати, и в Чапаевской дивизии - если помните, там весьма сильны были позиции анархистов. А матрос Железняк...
Между прочим, А.Деникин в "Очерках русской смуты" написал: "Из-за Железняка...
идет большой спор между анархистами и коммунистами, оспаривающими друг у друга честь числить его в своих рядах". Легендарный матрос проявил столь резкое неповиновение, что председатель Военной инспекции Красной Армии Н.Подвойский...