Страница:
Но мэру это было не очень интересно...
И вот что я еще вам, господа, напоследок скажу о разнице между нами и американцами и так называемом языковом барьере. Мэр вначале утверждал, что ни слова не знает из русского языка. Однако же мне, как природному лингвисту, довольно легко удалось неопровержимо доказать мэру, что слова типа "Москва", "борщ" и "водка" - исконно русские, но он их давно прекрасно знает. Мэр же чистосердечно считал их американскими. Видите, насколько мы близки: говорим каждый на своем языке, а выходит, что совершенно на одном.
ГЛАВА 23
Итоги визита
Неофициальный визит в русскую Москву оказал на мэра Дэниела Эдвардса глубокое воздействие.
Очень важно, что теперь, посетив Москву, Эдвардс стал более оптимистически смотреть на жизнь. Он решил реже жаловаться на разные недостатки:
- Я раньше переживал, что в Америке все дорого. А теперь, после вашей Москвы, я больше никогда не буду на это сетовать! В Америке, не в пример русской Москве, все какое-то дешевое.
Он, наоборот, теперь куда чаще находит в жизни положительные стороны:
- Я счастливый человек! Мало кто идет на работу с удовольствием и домой возвращается в прекрасном настроении. Я ни с кем бы не поменялся местами.
- Даже с Рокфеллером?
- Даже с Рокфеллером.
- Даже с президентом США?
- Представь себе.
Счастливый человек, что и говорить. И это заявление он сделал, прошу отметить, именно в процессе своего визита в нашу Москву.
В ходе визита мэра то и дело спрашивали, не хотел бы он поменяться местами с Юрием Михалычем Лужковым. Вопрос, разумеется, животрепещущий, поскольку все знают, как быстро теплеют американо-московские отношения. Но, боюсь, придется разочаровать сторонников слишком быстрого укрепления нашей с ними дружбы, потому что, познакомившись поближе с нашим городом, Эдвардс заявил:
- Нет, с вашей Москвой я даже короткое время не смогу справляться - уж очень она большая и ответственности много.
Другой бы ответил уклончиво, а наш, видите, режет правду-матку... Мэр Москвы все-таки.
И потом, ему и в своей Москве проблем хватает. Надо, например, елки высаживать, чтобы как-то залатать следы порубок. Преступность растет - так и лезет жулье в богатые дома. Борясь с преступностью, мэр недавно вынужден был оснастить полицейских лэп-топами, чтоб, присоединив их к сотовому телефону, входить в полицейские компьютерные сети и узнавать там, как ловчее ловить жуликов. Но разве кто-нибудь это оценит?
- Если москвичи обнаружат какой-нибудь недостаток или столкнутся с временной трудностью, обязательно позвонят и попрекнут. А вот налоги я снизил, так никто спасибо не сказал! - жалуется мне мэр.
- Так у нас в Москве то же самое. Взять меня - столько мне хорошего сделал Юрий Михалыч, а я, ты думаешь, хоть раз ему позвонил, сказал "спасибо"? Я, честно, даже не знаю, какой он должен совершить поступок, чтоб я ему сделал такой звонок. Так что терпи, брат, такая ваша мэрская доля.
Дэни задумался.
- А ты знаешь, я ведь тоже в молодости, когда еще не был мэром, никогда тогдашнему мэру не звонил и не говорил добрых слов! И вот теперь, значит, пожинаю плоды... Such is life!
- Москва очень безопасный город, - делает правдивый комплимент наш гость. - Ну днем, по крайней мере. Я себя здесь чувствую безопаснее, чем в Нью-Йорке. Да и чище тут!
Про безопасность он мне твердил, несмотря на то что жизнь его в Москве подверглась однажды серьезному испытанию. На моих глазах. Да если б не я... В общем, слушайте по порядку. Шли мы как-то с мэром по Никитскому бульвару мимо одного дома, где как раз делали ремонт. Мэр в очередной раз собрался похвалить Москву и Юрия Михалыча Лужкова за строительную активность, но в этот момент на него чуть не поставили бадью с раствором, объемом этак с три ванны, которую спускали с крыши ремонтируемого дома. Я успел ухватить Дэниела за рукав и выхватить его из-под смертоносного груза. Бадья приземлилась на пустое место. Фактически я мэру спас жизнь, и за это вся Москва, да что там, вся Пенсильвания должна быть мне благодарна.
Да, не среагируй я вовремя, не дойти бы нам до галереи "Роза Азора". А мы туда и направлялись, чтобы открыть выставку произведений Эдвардса. В экспозиции были широко представлены различные керамические фигуры дяди Сэма, кошечек, мальчиков и иных персонажей, которые наш мэр в свободное от общественных обязанностей время штампует в своей мастерской. Самой загадочной фигурой долгое время оставалась скульптура под названием "Мальчик, оставляющий на снегу отпечаток ангела". Однако мы раскрыли секрет. Композиция изображала американскую народную забаву. Ребенок ложится на свежий снег и начинает двигать руками, имитируя движения крыльев. И когда он встает, на снегу остается отпечаток этих как бы крыльев.
Свои встречи с искусством мэр Москвы продолжил в мастерских видных московских художников - Андрея Налича (скульптура) и Андрея Бильжо (карикатура и живопись). С обоими мэр имел дружеские продолжительные беседы как их коллега по искусству и соратник по любви к Москве. Примечательно, что художники (два вышеперечисленных и еще Андрей Басанец) пили с мэром водку, а он с ними только сок и кофе. То же самое имело место и при посещении "Русского бистро", в котором я и фотограф употребляли с мэром "Старку", а он с нами - квас.
Во время этих прогулок мэра Москвы в Москве иногда даже узнавали! Теле, радио, фото и иные способы создания популярности сделали из Эдвардса теле-, радио- и фотозвезду. Пошел он как-то пообедать в некий встреченный на прогулке ресторан (мэр его определил для себя как artist's club), а на входе его спрашивают:
- Вы, случайно, не мэр Москвы?
Каково, а?
Ну, говорит он, мэр, подумаешь, невидаль какая. И сел обедать. Так с него там денег ни цента не взяли, как он ни пытался расплатиться.
Мэра на встречах с читателями и прессой часто спрашивали, какие места в Москве ему больше нравятся. И вот что он отвечал:
- Кроме Красной площади я еще люблю восхитительный квартал вокруг КГБ.
Под воздействием нашей Москвы неуклонно менялись взгляды мэра на жизнь, причем не раз и не в одном направлении. Иногда возникали даже колебания - как у маятника.
В первые дни в Москве мэр подумывал о том, что слишком они там у себя перебарщивают с формальной вежливостью и что надо бы попроще, поестественней. А теперь он не так в этом уверен.
- Ваши уличные торговцы - ну такие неласковые. Вот, например, подхожу я купить пепси-колы. Стою, а продавщица все считает и считает деньги. Уже очередь. Так я ничего и не купил и ушел. Зато я увидел разницу между американским и русским способами ведения бизнеса. Нет, эта девушка не выжила бы в Америке. Ее бы отовсюду уволили. Да я и сам, если б она у меня в фирме работала, через пять минут ее уволил бы! - Он очень спокойно говорил, но заметно было, как это все его, наивного, поразило.
Последнее - насчет девушки, которая там бы уже на улице прозябала, а у нас ни в чем себе не отказывает, - относится и к теме безработицы, которой его, бедного, тоже одолевали. Ну как же, Америка - родина безработицы. И Эдвардс деликатно давал понять, что у них там безработными становятся девушки, если они не торопятся налить клиенту пепси-колы и отвечают ему сквозь зубы.
Мэр, что также поучительно, глубже понял природу русского "макдональдса" и, кажется, разгадал секрет его популярности у нас: русские приходят поглазеть на такую диковину, как сервис и улыбки. А еда там совершенно необязательна.
Изменились взгляды мэра на москвичек. Он, как и множество других провинциальных американцев, думал, что они ужасно некрасивы. И вдруг он убеждается, что это гнусная ложь.
- И такая клевета не со зла, просто люди не знают жизни, и все! объясняет мэр.
Ему, конечно, неловко за промашку, но он честно рассказывает о своих переживаниях. Что было - то было. А причина такого недоразумения крылась, видимо, в "холодной войне". Составной частью "образа врага" обязательно была старушка в ватнике.
И, завершая тему красоты и любви, да и тему визита тоже, приведем такие мудрые слова мэра Москвы:
- Я прекрасно провел тут время! O boy, I have loved every minute of being here... У меня нет о Москве ни одного неприятного воспоминания (единственное, что вселяло в меня ужас, была мысль о том, что, не дай Бог, мне бы тут пришлось водить машину, нет, никогда!). Я увидел так много, и меня так тепло встретили... Я люблю всю Москву!
Мы ехали с ним в "Шереметьево-2", самолет там стоял под парами и ждал. Эдвардс волновался. Он сбивчиво мне говорил за жизнь. Он торопился - вдруг не успеет. Он спешил про самое важное. Что родители его поженились, когда им было по шестнадцать лет, почти Ромео и Джульетта. А потом отец умер от рака. И мать сейчас, в свои шестьдесят девять, собирается замуж, а расписывать их будет скорее всего мэр. Но лишь бы мать была счастлива, да... Он бы закурил, но ведь бросил лет пятнадцать назад...
И вот что сказал он под занавес:
- Я решил сюда еще приехать. С женой и детьми. Через два года. И все эти два года я буду готовиться к поездке - я выучу русский язык.
Если это не любовь, то что же?
Приезжай к нам еще, Дэни Эдвардс. Это же наш город!
????????ЧАСТЬ V ???????
Москва - сиротский рай
ГЛАВА 24
Шахтерам черный цвет не страшен
В польской семье Киселевских живут четверо усыновленных негритят.
Я с главой семьи Киселевских познакомился в тот день, когда один из негритят, Айк, сбежал из дома.
На поиски мальчика бросилась полиция и множество добровольцев. Ездили, бегали по всему городу, непрестанно звонили в штаб поисков - то есть в дом Киселевских... С наступлением глубокой ночи поиски, казалось, зашли в тупик мальчик-то, как говорится, афро-американский, попробуй его заметь в темноте. Но он нашелся! На одной из улиц пенсильванской Москвы, где в задумчивости прогуливался. Мальчика усовестили и доставили домой. Побег, как сообщил Айк репортерам, был акцией протеста против жестокости отца, который в наказание за двойку по математике не пустил сына на баскетбол.
Сам Киселевский-старший, несмотря на все причиненные ему волнения и беспокойства, на блудного сына даже не поорал, потому что известен всей Москве как человек добродушный, склонный совершать богоугодные поступки, а также как активный член нефундаментальной христианской общины - Grace Bible Chirch. (В вольном переводе - церковь библейского милосердия.)
Лирическое отступление. Эта придуманная здесь "феня" со словами типа "афроамериканцы" настолько сильно действует на людей, что белые эмигранты из СССР обижаются на нас за употребление ни в чем не виноватого и почерпнутого из академических словарей русского языка слова "негр". Я в свою очередь для равновесия пытаюсь тут добиться запрета на слово "белый" и взамен употреблять только - "евро-американский". Например: портвейн молдавский европо-американский. Или: папиросы "Европо-американо-морканал". Это ничем не хуже, чем, допустим, икра афро-американская паюсная. Впрочем, название афро-американо-морский флот, после совместных с американским Шестым флотом украинских учений в Керчи, уже не кажется таким уж смешным...
Главная черта Боба Киселевского, которая немедленно бросается в глаза постороннему наблюдателю, - это то, что он в свои сорок семь лет уже вполне многодетный отец. Детей у него семеро. Трое, как он выражается, дети "биологические", то есть приобретенные при участии жены Барбары обычным путем. А еще четверо - усыновленные.
"Биологические" его дети таковы. Это Барбара (22 года), преподавательница испанского в Вирджинии, Роби (18), который в Нью-Йорке учится на священника, и Грегори (17), еще школьник.
Теперь коротко о приемных.
Шэннон (21) работает няней в близлежащей богадельне. Рон (17), Айк (15), он же Айзек, что в переводе означает Исаак, и Таня (13) - школьники. Если кому интересно, Боб может вас поводить по своему дому, что на Хилл-стрит, - от горсовета вверх по 690-му шоссе на запад, это около мили, - и подробней рассказать про детей, сопровождая рассказ демонстрацией развешанных по стенам семейных фотокарточек. "Биологических" детей очень просто отличить от приемных. Первые - с белой кожей, вторые - с черной.
Что заставляет людей кого-то усыновлять? Не знаю, не пробовал. Но, кроме всего прочего, тут непременно нужна решительность, уверенность в том, что после уж не передумаешь. Похоже, если не надеяться на Бога, а рассчитывать только на свои скромные силы, то на такой подвиг отважиться просто невозможно... Боб и Барбара Киселевские объясняют это в более привычных для них терминах: они пытаются жить по правилам, изложенным в Библии. По их понятиям, жить вообще очень просто, все же растолковано. Прочитал - ну и выполняй...
- Все, что написано в Библии, правдиво, там нет ошибок, - очень спокойным голосом говорит Боб и внимательно смотрит на меня. Я не возражаю.
Это их не то чтобы так научили в церкви, тут было несколько иначе. Когда Боб женился на Барбаре, встал вопрос, к какой им церкви пристать, поскольку они из разных. Боб - из украинской католической, Барбара - из методистской.
Да и теща волновалась: что ж молодые в церковь не ходят? Собрались, пошли. Сначала в костел, потом в методистскую. Но это было не то, чего им хотелось.
- Там много живописных ритуалов, полно символов и рассказывают красивые истории. Больше ничего. А как жить - не говорят. И не объясняют, почему люди умирают, почему маленькие дети мучатся от болезней, например от рака. Вообще, почему одни умирают, а другие живут? Почему мы страдаем? Зачем это нужно? так рассказывает Боб о своих духовных исканиях и отношении к религии.
И вот он с Барбарой, ходя по храмам разных церквей, обнаружил, что на интересующие его вопросы как раз и отвечают в Grace Bible Chirch. Священник этой церкви, который всегда, даже на службу, ходит в штатском, а называется министер, читает Библию и ее толкует. Эти слова записываются на пленку, которую потом можно брать в церковной аудиотеке напрокат. Министер - должность фактически выборная, никаких назначений сверху. Кандидат сначала вызывается прихожанами на интервью - обычный процесс при приеме на работу, - и его берут. Или не берут.
- В нашей церкви, она большая, у министера есть еще два ассистента. Один специализируется на алкоголиках и прочей проблемной публике, другой - на подрастающем поколении, - рассказывает Боб.
Мы сидим у него в пространстве, которое есть кухня-столовая-гостиная, за столом. Дом обычный американский, скромный, простенький, двухэтажный, сделан из ДСП. Двадцать лет назад при покупке обошелся в 37 тыщ, теперь сотни две стоит - московская недвижимость всегда в цене, кто вложился, тот не прогадал...
Беседуя так за жизнь, пьем чай. Почему чай? Потому что я при исполнении, а Боб непьющий. Поляк, из шахтерской семьи, и не пьет?! И не курит. Но, чтоб у вас не сложилось о Бобе совсем неприятное впечатление, торопливо (он мне симпатичен) замечу в его оправдание, что он - азартный охотник-любитель. И потом, пьющие в Америке - это смех один. Человек за вечер выпивает сто грамм водки и считает, что славно погулял. Не поверите: на всю Москву один-единственный алкоголик! Его зовут Ральф, он местная достопримечательность. Хотя что такое американский алкоголик? Это человек, который выпил бутылку виски и не умер.
Налили чаю по третьей. Выпили. Вроде можно и к более откровенным темам переходить.
- Ну ты, Боб, все-таки скажи, как это вышло, с усыновлением?
- Когда наши уходили из Вьетнама, в США многие волновались - что будет с теми тремястами тысячами детей смешанного американо-вьетнамского происхождения? Они там должны были стать рабами или что там коммунисты хотели с ними сделать... По всей стране образовались такие общественные комитеты по приему этих детей, чтоб их потом разобрать по семьям и усыновить. Мы с Барбарой тоже записались и ждали вьетнамских детей. Но Вьетконг передумал и закрыл границу. И детей не отдал... А общественные комитеты за неимением вьетнамских детей занялись местными сиротами, их же тоже можно усыновлять. Однажды оттуда позвонили и говорят: вот есть младенец по имени Шэннон, как насчет взять? Там одна семья была впереди нас в очереди, но им нужна была исключительно католическая сирота, а от простой они отказались; к тому же это красивая отговорка, если не готов к усыновлению черной сироты. И мы взяли Шэннон. Она была на полгода младше нашей биологической дочери Барбары. Девочки росли очень близкими...
- А вы поинтересовались такими вещами, как пол, раса, здоровье, наследственность и так далее?
- Зачем?
- Ну... Не знаю... Я просто спрашиваю.
Боб посмотрел на меня и ухмыльнулся:
- Если Бог нам посылает ребенка... это уже хорошо. Многие, конечно, хотят исключительно младенца-блондина с голубыми глазами... - Боб опять ухмыльнулся. - Но ребенок может любой быть - черный, желтый, с болезнью Дауна. Может, Бог этим хочет тебе что-то показать, напомнить, чему-то научить. Словом, мы, конечно, взяли не глядя.
- А потом?
- Потом? Мы еще хотели взять кого-то, но тогда больше было некого. И мы родили еще двоих биологических. (Здесь надо пояснить, что сирот американцы усыновляют сплошь и рядом. Может быть, это национальная традиция. Сирот (или у кого родители лишены прав) всем желающим не хватает. Чтоб не ждать годами в очереди, люди берут детей из-за границы. Поставка детей для усыновления широко распространенный, легальный и доходный бизнес. - Прим. авт.) И тут нам звонят из Нью-Йорка, из агентства по подбору детей для усыновления...
- А вот не было такого чувства, что четверо детей - уже немножко хватит?
- Нет, наоборот. Мы чувствовали, что могли бы позаботиться еще о ком-то. Хотели взять еще двоих детей. А там на примете было трое детей из одной семьи. Их, конечно, не хотелось разлучать. Ну мы всех и взяли. Где двое, там и трое. Или, если шире посмотреть, где шестеро, там и семеро прокормятся.
- Ну и?..
- Вот у меня есть справочник по усыновлению. Тут написано, что в стране тридцать тысяч детей беспризорных... Но - нет, хватит теперь, мы уж не так молоды... Двое, конечно, уже встали на ноги, выучились, работают. Но младшей, Тане (это от полного имени Латанья, которое дали "биологические" родители), 13, это значит еще 5 лет в школе, потом в колледже еще 5, мне сейчас 47, плюс 10 - будет 57.
- Ты когда-нибудь сталкивался с расовыми проблемами?
- Из-за детей? Нет... У нас тут в округе такого намешано, в буквальном смысле плавильный котел. Поляки, чехи, украинцы, итальянцы, евреи - кого только нет... Другое дело - на Юге. Один наш прихожанин - он черный из штата Джорджия - сказал, что у них в Атланте меня с моими приемными детьми белое общество не приняло бы.
- Боб! Вот есть разница даже между разными народами внутри одной расы, по поведению, склонностям, темпераменту и прочему. А между расами? Еще больше разница?
- Какими расами?
- Что? Да я про тебя и твоих детей спрашиваю, а ты что думал?..
- А-а... Думаю, что персональные особенности важнее, люди все разные.
- Ты же слышал про расовые теории? Что черные - отсталые?
- Да, слышал, читал. Но социальные и экономические факторы, конечно, важней, чем расовые...
- Ну ладно. А могут твои черные дети унаследовать от биологических неблагополучных родителей алкоголизм или тягу к наркотикам?
- Бояться этого? Да я же поляк, а поляки, особенно шахтеры, славятся любовью к выпивке... Ты себе не представляешь, выливают рюмку водки в пиво и потом это пьют!
Например, дед Боба, который в 1940 году сюда перебрался из Польши, любил выпить. Выпивал он со своим итальянским дружком Антидорми. Как поддадут, начинают активно отдыхать. Итальянец - на аккордеоне, а поляк пел.
- Погоди, Антидорми - это не родственник ли тому Антидорми, которого тут все осуждают за расизм? Который черных обозвал якобы расистским словом "мульон", что означает "баклажан"?
- Точно, этот - его сын!
- Ну а ты как думаешь, расизм это или что?
- Никак не думаю. Я такого слова прежде никогда и не слышал...
Однако что мы все время про возвышенное? Интересно ведь также узнать, как обеспечить такую семью трехразовым питанием.
Наслушавшись про всякие американские пособия, дотации, пищевые карточки и прочее, приходишь к мысли, что и многодетных Киселевских богатое государство подкармливает. Но нет! Ни рубля пособий. Более того, Киселевский платит налоги! Со своей скромной зарплаты в три тыщи грязными! (Он агент, продает корма птицефермерам.) Правда, имеет налоговую льготу, весьма, впрочем, скупую: если пересчитать с годового показателя, так в месяц выходит на человека послабление в 50 долларов. Жена-учительница только изредка подрабатывает, это не в счет.
Конечно, огромная статья экономии - что Боб не пьет.
- Ну, Боб, если дело в экономии, давай пойдем вмажем, угощаю.
- Да я и не пил никогда... В баре отродясь не был! (Тут считается неприличным выпивать дома.)
- Ну и попробуй, может, понравится.
Не хочет. Впечатлительным мальчиком он наблюдал, как друг семьи помирал от алкоголизма, у него отовсюду торчали трубки - печень отваливалась. И потом:
- Надо поддерживать семью, а на пьянку тратится много времени...
Другая экономия - охота. Как проголодаешься, так иди застрели оленя, поджарь на костре.
Не то чтобы бедность или нищета, но...
- Пицца - это слишком дорого для нас! Сорок-пятьдесят долларов, если на девять человек! Столько за раз проесть!
Жена готовит. Курицу, например... Так дешевле.
Дети после школы подрабатывают в Wendy (сеть ресторанов fast food).
- И что, в семейный котел?
- Нет, себе на развлечения.
Поскольку Библия прямо учит отдавать кесарю - кесарево полностью, без утайки, то налоги Киселевские платят абсолютно со всего. Даже с этой бедной детской денежки, которая на мороженое и леденцы. По американским законам, несовершеннолетний детский доход плюсуется к родительскому. Боб сидит, заполняет декларацию и откровенно удивляется:
- Таня! Ты за год сделала кучу денег - тысячу сто долларов! Да куда ж они могли подеваться?
Таня-Латанья, со своей тринадцатилетней неуклюжестью, разводит руками. Впрочем, эта ее манера двигаться как бы неловко, видимо, не от возраста. Я заметил здесь у афроамериканцев два основных способа показывать природную грацию. Один - ну известно, это танцы, джаз, рэп и т. д. А второй - это как раз и есть вот эта имитация неповоротливости, и это тоньше, метче, разительней...
Не бедность, нет. Но новых машин Киселевские отродясь не покупали. Машина в Америке - что проездной на метро; представьте, что новый проездной для вас дорог, вы покупаете слегка пользованный...
И вот все пять машин в семье - б/у. Последнее приобретение, например, это Crown Victoria (на которой у нас, в русской Москве, ездят самые богатые гаишники) 1990 года с пробегом 76 тыщ миль (грубо 120 тыщ км). За три тысячи долларов.
- Вот, хлам скупаем. Но ничего, еще столько же пройдет! - уверяет меня Боб, потому что церковь, как известно, уныния не приветствует.
И вот на этих машинах - а то даже и на самолете, если удается накопить! в каникулы они катаются по стране, осматривая как полезные достопримечательности, так и диснейленды.
- Боб! Дети и церковь - это как? - Я спросил деликатно, опасаясь услышать рассказ о сиротах, принудительно склоняемых к аскезе, посту и заблаговременному спасению души. Но, слава Богу, нет...
- Ходим в церковь, конечно. Однако их больше тянет к конькам, спорту, музыке и прочему. Так бывает. Вся молодежь проходит через это, и это нормально.
Уходя, я с чувством жму руку Бобу и снимаю шляпу перед его героизмом.
- Куда мне! - смеется Боб. - Вот кто герой, так это Джони Эриксон-Тада. Она была спортсменкой и сломала шею. Паралич. Окрестилась. Вышла замуж. Сейчас на радио ведет передачи для инвалидов, утешает их. Я слушал, это убедительно. Она просто молодец! - скромно отвечает Боб, потому что разве ж Библия учит хвастать?
Я еще раз с особенным чувством пожал руку Бобу, вспомнив, что за вечер нашего чаепития он ни разу не перекрестился, ни разу не процитировал первоисточник, ни разу не сделал умного лица, ни в чем меня не попрекнул даже намеком. Самое "духовное", что он себе позволил, это был абсолютно лишенный пафоса вопрос:
- Для тебя Библия что-то значит?
Если б не значила ничего, он, как я понимаю, просто сменил бы термины и интонацию, чтоб мне проще было понять его ответы на мои вопросы...
Это я уважаю и ценю. Но!
Но разве же требует Библия усыновлять черных детей?
Кажется, нет... Но стойте, я все понял! Тут не Библия! Просто Боб Киселевский, у которого деды, прадеды и прапрадеды были шахтеры, на генетическом уровне привык к тому, что родные люди могут быть черными...
Дал стране угля - и на-гора!
ГЛАВА 25
В Россию за ребенком
Семья москвичей из далекой Пенсильвании решила усыновить русского ребенка.
Простая американская семья Биларди в жизни устроилась хорошо. Вот признаки счастья. Муж Ларри любит жену Патрицию (сокращенно Пэт). Оба они живы-здоровы. Оба работают на любимых работах, в которых достигают успеха и денег. Их дом на лесистой окраине Москвы большой, красивый и не из обычных для здешних мест древесно-стружечных плит слеплен, но построен из натурального кедра. Пэт ездит на щегольском черном кабриолете "Сааб-900", Ларри - на джипе. В доме у них стоит концертный рояль, на нем в часы досуга приходящий музыкант учит их играть собачий вальс. Собака у них, кстати, есть, и кошка тоже. Пэт тратит на них свои богатые материнские чувства, ну и еще, конечно, на мужа Ларри, больше не на кого.
И вот что я еще вам, господа, напоследок скажу о разнице между нами и американцами и так называемом языковом барьере. Мэр вначале утверждал, что ни слова не знает из русского языка. Однако же мне, как природному лингвисту, довольно легко удалось неопровержимо доказать мэру, что слова типа "Москва", "борщ" и "водка" - исконно русские, но он их давно прекрасно знает. Мэр же чистосердечно считал их американскими. Видите, насколько мы близки: говорим каждый на своем языке, а выходит, что совершенно на одном.
ГЛАВА 23
Итоги визита
Неофициальный визит в русскую Москву оказал на мэра Дэниела Эдвардса глубокое воздействие.
Очень важно, что теперь, посетив Москву, Эдвардс стал более оптимистически смотреть на жизнь. Он решил реже жаловаться на разные недостатки:
- Я раньше переживал, что в Америке все дорого. А теперь, после вашей Москвы, я больше никогда не буду на это сетовать! В Америке, не в пример русской Москве, все какое-то дешевое.
Он, наоборот, теперь куда чаще находит в жизни положительные стороны:
- Я счастливый человек! Мало кто идет на работу с удовольствием и домой возвращается в прекрасном настроении. Я ни с кем бы не поменялся местами.
- Даже с Рокфеллером?
- Даже с Рокфеллером.
- Даже с президентом США?
- Представь себе.
Счастливый человек, что и говорить. И это заявление он сделал, прошу отметить, именно в процессе своего визита в нашу Москву.
В ходе визита мэра то и дело спрашивали, не хотел бы он поменяться местами с Юрием Михалычем Лужковым. Вопрос, разумеется, животрепещущий, поскольку все знают, как быстро теплеют американо-московские отношения. Но, боюсь, придется разочаровать сторонников слишком быстрого укрепления нашей с ними дружбы, потому что, познакомившись поближе с нашим городом, Эдвардс заявил:
- Нет, с вашей Москвой я даже короткое время не смогу справляться - уж очень она большая и ответственности много.
Другой бы ответил уклончиво, а наш, видите, режет правду-матку... Мэр Москвы все-таки.
И потом, ему и в своей Москве проблем хватает. Надо, например, елки высаживать, чтобы как-то залатать следы порубок. Преступность растет - так и лезет жулье в богатые дома. Борясь с преступностью, мэр недавно вынужден был оснастить полицейских лэп-топами, чтоб, присоединив их к сотовому телефону, входить в полицейские компьютерные сети и узнавать там, как ловчее ловить жуликов. Но разве кто-нибудь это оценит?
- Если москвичи обнаружат какой-нибудь недостаток или столкнутся с временной трудностью, обязательно позвонят и попрекнут. А вот налоги я снизил, так никто спасибо не сказал! - жалуется мне мэр.
- Так у нас в Москве то же самое. Взять меня - столько мне хорошего сделал Юрий Михалыч, а я, ты думаешь, хоть раз ему позвонил, сказал "спасибо"? Я, честно, даже не знаю, какой он должен совершить поступок, чтоб я ему сделал такой звонок. Так что терпи, брат, такая ваша мэрская доля.
Дэни задумался.
- А ты знаешь, я ведь тоже в молодости, когда еще не был мэром, никогда тогдашнему мэру не звонил и не говорил добрых слов! И вот теперь, значит, пожинаю плоды... Such is life!
- Москва очень безопасный город, - делает правдивый комплимент наш гость. - Ну днем, по крайней мере. Я себя здесь чувствую безопаснее, чем в Нью-Йорке. Да и чище тут!
Про безопасность он мне твердил, несмотря на то что жизнь его в Москве подверглась однажды серьезному испытанию. На моих глазах. Да если б не я... В общем, слушайте по порядку. Шли мы как-то с мэром по Никитскому бульвару мимо одного дома, где как раз делали ремонт. Мэр в очередной раз собрался похвалить Москву и Юрия Михалыча Лужкова за строительную активность, но в этот момент на него чуть не поставили бадью с раствором, объемом этак с три ванны, которую спускали с крыши ремонтируемого дома. Я успел ухватить Дэниела за рукав и выхватить его из-под смертоносного груза. Бадья приземлилась на пустое место. Фактически я мэру спас жизнь, и за это вся Москва, да что там, вся Пенсильвания должна быть мне благодарна.
Да, не среагируй я вовремя, не дойти бы нам до галереи "Роза Азора". А мы туда и направлялись, чтобы открыть выставку произведений Эдвардса. В экспозиции были широко представлены различные керамические фигуры дяди Сэма, кошечек, мальчиков и иных персонажей, которые наш мэр в свободное от общественных обязанностей время штампует в своей мастерской. Самой загадочной фигурой долгое время оставалась скульптура под названием "Мальчик, оставляющий на снегу отпечаток ангела". Однако мы раскрыли секрет. Композиция изображала американскую народную забаву. Ребенок ложится на свежий снег и начинает двигать руками, имитируя движения крыльев. И когда он встает, на снегу остается отпечаток этих как бы крыльев.
Свои встречи с искусством мэр Москвы продолжил в мастерских видных московских художников - Андрея Налича (скульптура) и Андрея Бильжо (карикатура и живопись). С обоими мэр имел дружеские продолжительные беседы как их коллега по искусству и соратник по любви к Москве. Примечательно, что художники (два вышеперечисленных и еще Андрей Басанец) пили с мэром водку, а он с ними только сок и кофе. То же самое имело место и при посещении "Русского бистро", в котором я и фотограф употребляли с мэром "Старку", а он с нами - квас.
Во время этих прогулок мэра Москвы в Москве иногда даже узнавали! Теле, радио, фото и иные способы создания популярности сделали из Эдвардса теле-, радио- и фотозвезду. Пошел он как-то пообедать в некий встреченный на прогулке ресторан (мэр его определил для себя как artist's club), а на входе его спрашивают:
- Вы, случайно, не мэр Москвы?
Каково, а?
Ну, говорит он, мэр, подумаешь, невидаль какая. И сел обедать. Так с него там денег ни цента не взяли, как он ни пытался расплатиться.
Мэра на встречах с читателями и прессой часто спрашивали, какие места в Москве ему больше нравятся. И вот что он отвечал:
- Кроме Красной площади я еще люблю восхитительный квартал вокруг КГБ.
Под воздействием нашей Москвы неуклонно менялись взгляды мэра на жизнь, причем не раз и не в одном направлении. Иногда возникали даже колебания - как у маятника.
В первые дни в Москве мэр подумывал о том, что слишком они там у себя перебарщивают с формальной вежливостью и что надо бы попроще, поестественней. А теперь он не так в этом уверен.
- Ваши уличные торговцы - ну такие неласковые. Вот, например, подхожу я купить пепси-колы. Стою, а продавщица все считает и считает деньги. Уже очередь. Так я ничего и не купил и ушел. Зато я увидел разницу между американским и русским способами ведения бизнеса. Нет, эта девушка не выжила бы в Америке. Ее бы отовсюду уволили. Да я и сам, если б она у меня в фирме работала, через пять минут ее уволил бы! - Он очень спокойно говорил, но заметно было, как это все его, наивного, поразило.
Последнее - насчет девушки, которая там бы уже на улице прозябала, а у нас ни в чем себе не отказывает, - относится и к теме безработицы, которой его, бедного, тоже одолевали. Ну как же, Америка - родина безработицы. И Эдвардс деликатно давал понять, что у них там безработными становятся девушки, если они не торопятся налить клиенту пепси-колы и отвечают ему сквозь зубы.
Мэр, что также поучительно, глубже понял природу русского "макдональдса" и, кажется, разгадал секрет его популярности у нас: русские приходят поглазеть на такую диковину, как сервис и улыбки. А еда там совершенно необязательна.
Изменились взгляды мэра на москвичек. Он, как и множество других провинциальных американцев, думал, что они ужасно некрасивы. И вдруг он убеждается, что это гнусная ложь.
- И такая клевета не со зла, просто люди не знают жизни, и все! объясняет мэр.
Ему, конечно, неловко за промашку, но он честно рассказывает о своих переживаниях. Что было - то было. А причина такого недоразумения крылась, видимо, в "холодной войне". Составной частью "образа врага" обязательно была старушка в ватнике.
И, завершая тему красоты и любви, да и тему визита тоже, приведем такие мудрые слова мэра Москвы:
- Я прекрасно провел тут время! O boy, I have loved every minute of being here... У меня нет о Москве ни одного неприятного воспоминания (единственное, что вселяло в меня ужас, была мысль о том, что, не дай Бог, мне бы тут пришлось водить машину, нет, никогда!). Я увидел так много, и меня так тепло встретили... Я люблю всю Москву!
Мы ехали с ним в "Шереметьево-2", самолет там стоял под парами и ждал. Эдвардс волновался. Он сбивчиво мне говорил за жизнь. Он торопился - вдруг не успеет. Он спешил про самое важное. Что родители его поженились, когда им было по шестнадцать лет, почти Ромео и Джульетта. А потом отец умер от рака. И мать сейчас, в свои шестьдесят девять, собирается замуж, а расписывать их будет скорее всего мэр. Но лишь бы мать была счастлива, да... Он бы закурил, но ведь бросил лет пятнадцать назад...
И вот что сказал он под занавес:
- Я решил сюда еще приехать. С женой и детьми. Через два года. И все эти два года я буду готовиться к поездке - я выучу русский язык.
Если это не любовь, то что же?
Приезжай к нам еще, Дэни Эдвардс. Это же наш город!
????????ЧАСТЬ V ???????
Москва - сиротский рай
ГЛАВА 24
Шахтерам черный цвет не страшен
В польской семье Киселевских живут четверо усыновленных негритят.
Я с главой семьи Киселевских познакомился в тот день, когда один из негритят, Айк, сбежал из дома.
На поиски мальчика бросилась полиция и множество добровольцев. Ездили, бегали по всему городу, непрестанно звонили в штаб поисков - то есть в дом Киселевских... С наступлением глубокой ночи поиски, казалось, зашли в тупик мальчик-то, как говорится, афро-американский, попробуй его заметь в темноте. Но он нашелся! На одной из улиц пенсильванской Москвы, где в задумчивости прогуливался. Мальчика усовестили и доставили домой. Побег, как сообщил Айк репортерам, был акцией протеста против жестокости отца, который в наказание за двойку по математике не пустил сына на баскетбол.
Сам Киселевский-старший, несмотря на все причиненные ему волнения и беспокойства, на блудного сына даже не поорал, потому что известен всей Москве как человек добродушный, склонный совершать богоугодные поступки, а также как активный член нефундаментальной христианской общины - Grace Bible Chirch. (В вольном переводе - церковь библейского милосердия.)
Лирическое отступление. Эта придуманная здесь "феня" со словами типа "афроамериканцы" настолько сильно действует на людей, что белые эмигранты из СССР обижаются на нас за употребление ни в чем не виноватого и почерпнутого из академических словарей русского языка слова "негр". Я в свою очередь для равновесия пытаюсь тут добиться запрета на слово "белый" и взамен употреблять только - "евро-американский". Например: портвейн молдавский европо-американский. Или: папиросы "Европо-американо-морканал". Это ничем не хуже, чем, допустим, икра афро-американская паюсная. Впрочем, название афро-американо-морский флот, после совместных с американским Шестым флотом украинских учений в Керчи, уже не кажется таким уж смешным...
Главная черта Боба Киселевского, которая немедленно бросается в глаза постороннему наблюдателю, - это то, что он в свои сорок семь лет уже вполне многодетный отец. Детей у него семеро. Трое, как он выражается, дети "биологические", то есть приобретенные при участии жены Барбары обычным путем. А еще четверо - усыновленные.
"Биологические" его дети таковы. Это Барбара (22 года), преподавательница испанского в Вирджинии, Роби (18), который в Нью-Йорке учится на священника, и Грегори (17), еще школьник.
Теперь коротко о приемных.
Шэннон (21) работает няней в близлежащей богадельне. Рон (17), Айк (15), он же Айзек, что в переводе означает Исаак, и Таня (13) - школьники. Если кому интересно, Боб может вас поводить по своему дому, что на Хилл-стрит, - от горсовета вверх по 690-му шоссе на запад, это около мили, - и подробней рассказать про детей, сопровождая рассказ демонстрацией развешанных по стенам семейных фотокарточек. "Биологических" детей очень просто отличить от приемных. Первые - с белой кожей, вторые - с черной.
Что заставляет людей кого-то усыновлять? Не знаю, не пробовал. Но, кроме всего прочего, тут непременно нужна решительность, уверенность в том, что после уж не передумаешь. Похоже, если не надеяться на Бога, а рассчитывать только на свои скромные силы, то на такой подвиг отважиться просто невозможно... Боб и Барбара Киселевские объясняют это в более привычных для них терминах: они пытаются жить по правилам, изложенным в Библии. По их понятиям, жить вообще очень просто, все же растолковано. Прочитал - ну и выполняй...
- Все, что написано в Библии, правдиво, там нет ошибок, - очень спокойным голосом говорит Боб и внимательно смотрит на меня. Я не возражаю.
Это их не то чтобы так научили в церкви, тут было несколько иначе. Когда Боб женился на Барбаре, встал вопрос, к какой им церкви пристать, поскольку они из разных. Боб - из украинской католической, Барбара - из методистской.
Да и теща волновалась: что ж молодые в церковь не ходят? Собрались, пошли. Сначала в костел, потом в методистскую. Но это было не то, чего им хотелось.
- Там много живописных ритуалов, полно символов и рассказывают красивые истории. Больше ничего. А как жить - не говорят. И не объясняют, почему люди умирают, почему маленькие дети мучатся от болезней, например от рака. Вообще, почему одни умирают, а другие живут? Почему мы страдаем? Зачем это нужно? так рассказывает Боб о своих духовных исканиях и отношении к религии.
И вот он с Барбарой, ходя по храмам разных церквей, обнаружил, что на интересующие его вопросы как раз и отвечают в Grace Bible Chirch. Священник этой церкви, который всегда, даже на службу, ходит в штатском, а называется министер, читает Библию и ее толкует. Эти слова записываются на пленку, которую потом можно брать в церковной аудиотеке напрокат. Министер - должность фактически выборная, никаких назначений сверху. Кандидат сначала вызывается прихожанами на интервью - обычный процесс при приеме на работу, - и его берут. Или не берут.
- В нашей церкви, она большая, у министера есть еще два ассистента. Один специализируется на алкоголиках и прочей проблемной публике, другой - на подрастающем поколении, - рассказывает Боб.
Мы сидим у него в пространстве, которое есть кухня-столовая-гостиная, за столом. Дом обычный американский, скромный, простенький, двухэтажный, сделан из ДСП. Двадцать лет назад при покупке обошелся в 37 тыщ, теперь сотни две стоит - московская недвижимость всегда в цене, кто вложился, тот не прогадал...
Беседуя так за жизнь, пьем чай. Почему чай? Потому что я при исполнении, а Боб непьющий. Поляк, из шахтерской семьи, и не пьет?! И не курит. Но, чтоб у вас не сложилось о Бобе совсем неприятное впечатление, торопливо (он мне симпатичен) замечу в его оправдание, что он - азартный охотник-любитель. И потом, пьющие в Америке - это смех один. Человек за вечер выпивает сто грамм водки и считает, что славно погулял. Не поверите: на всю Москву один-единственный алкоголик! Его зовут Ральф, он местная достопримечательность. Хотя что такое американский алкоголик? Это человек, который выпил бутылку виски и не умер.
Налили чаю по третьей. Выпили. Вроде можно и к более откровенным темам переходить.
- Ну ты, Боб, все-таки скажи, как это вышло, с усыновлением?
- Когда наши уходили из Вьетнама, в США многие волновались - что будет с теми тремястами тысячами детей смешанного американо-вьетнамского происхождения? Они там должны были стать рабами или что там коммунисты хотели с ними сделать... По всей стране образовались такие общественные комитеты по приему этих детей, чтоб их потом разобрать по семьям и усыновить. Мы с Барбарой тоже записались и ждали вьетнамских детей. Но Вьетконг передумал и закрыл границу. И детей не отдал... А общественные комитеты за неимением вьетнамских детей занялись местными сиротами, их же тоже можно усыновлять. Однажды оттуда позвонили и говорят: вот есть младенец по имени Шэннон, как насчет взять? Там одна семья была впереди нас в очереди, но им нужна была исключительно католическая сирота, а от простой они отказались; к тому же это красивая отговорка, если не готов к усыновлению черной сироты. И мы взяли Шэннон. Она была на полгода младше нашей биологической дочери Барбары. Девочки росли очень близкими...
- А вы поинтересовались такими вещами, как пол, раса, здоровье, наследственность и так далее?
- Зачем?
- Ну... Не знаю... Я просто спрашиваю.
Боб посмотрел на меня и ухмыльнулся:
- Если Бог нам посылает ребенка... это уже хорошо. Многие, конечно, хотят исключительно младенца-блондина с голубыми глазами... - Боб опять ухмыльнулся. - Но ребенок может любой быть - черный, желтый, с болезнью Дауна. Может, Бог этим хочет тебе что-то показать, напомнить, чему-то научить. Словом, мы, конечно, взяли не глядя.
- А потом?
- Потом? Мы еще хотели взять кого-то, но тогда больше было некого. И мы родили еще двоих биологических. (Здесь надо пояснить, что сирот американцы усыновляют сплошь и рядом. Может быть, это национальная традиция. Сирот (или у кого родители лишены прав) всем желающим не хватает. Чтоб не ждать годами в очереди, люди берут детей из-за границы. Поставка детей для усыновления широко распространенный, легальный и доходный бизнес. - Прим. авт.) И тут нам звонят из Нью-Йорка, из агентства по подбору детей для усыновления...
- А вот не было такого чувства, что четверо детей - уже немножко хватит?
- Нет, наоборот. Мы чувствовали, что могли бы позаботиться еще о ком-то. Хотели взять еще двоих детей. А там на примете было трое детей из одной семьи. Их, конечно, не хотелось разлучать. Ну мы всех и взяли. Где двое, там и трое. Или, если шире посмотреть, где шестеро, там и семеро прокормятся.
- Ну и?..
- Вот у меня есть справочник по усыновлению. Тут написано, что в стране тридцать тысяч детей беспризорных... Но - нет, хватит теперь, мы уж не так молоды... Двое, конечно, уже встали на ноги, выучились, работают. Но младшей, Тане (это от полного имени Латанья, которое дали "биологические" родители), 13, это значит еще 5 лет в школе, потом в колледже еще 5, мне сейчас 47, плюс 10 - будет 57.
- Ты когда-нибудь сталкивался с расовыми проблемами?
- Из-за детей? Нет... У нас тут в округе такого намешано, в буквальном смысле плавильный котел. Поляки, чехи, украинцы, итальянцы, евреи - кого только нет... Другое дело - на Юге. Один наш прихожанин - он черный из штата Джорджия - сказал, что у них в Атланте меня с моими приемными детьми белое общество не приняло бы.
- Боб! Вот есть разница даже между разными народами внутри одной расы, по поведению, склонностям, темпераменту и прочему. А между расами? Еще больше разница?
- Какими расами?
- Что? Да я про тебя и твоих детей спрашиваю, а ты что думал?..
- А-а... Думаю, что персональные особенности важнее, люди все разные.
- Ты же слышал про расовые теории? Что черные - отсталые?
- Да, слышал, читал. Но социальные и экономические факторы, конечно, важней, чем расовые...
- Ну ладно. А могут твои черные дети унаследовать от биологических неблагополучных родителей алкоголизм или тягу к наркотикам?
- Бояться этого? Да я же поляк, а поляки, особенно шахтеры, славятся любовью к выпивке... Ты себе не представляешь, выливают рюмку водки в пиво и потом это пьют!
Например, дед Боба, который в 1940 году сюда перебрался из Польши, любил выпить. Выпивал он со своим итальянским дружком Антидорми. Как поддадут, начинают активно отдыхать. Итальянец - на аккордеоне, а поляк пел.
- Погоди, Антидорми - это не родственник ли тому Антидорми, которого тут все осуждают за расизм? Который черных обозвал якобы расистским словом "мульон", что означает "баклажан"?
- Точно, этот - его сын!
- Ну а ты как думаешь, расизм это или что?
- Никак не думаю. Я такого слова прежде никогда и не слышал...
Однако что мы все время про возвышенное? Интересно ведь также узнать, как обеспечить такую семью трехразовым питанием.
Наслушавшись про всякие американские пособия, дотации, пищевые карточки и прочее, приходишь к мысли, что и многодетных Киселевских богатое государство подкармливает. Но нет! Ни рубля пособий. Более того, Киселевский платит налоги! Со своей скромной зарплаты в три тыщи грязными! (Он агент, продает корма птицефермерам.) Правда, имеет налоговую льготу, весьма, впрочем, скупую: если пересчитать с годового показателя, так в месяц выходит на человека послабление в 50 долларов. Жена-учительница только изредка подрабатывает, это не в счет.
Конечно, огромная статья экономии - что Боб не пьет.
- Ну, Боб, если дело в экономии, давай пойдем вмажем, угощаю.
- Да я и не пил никогда... В баре отродясь не был! (Тут считается неприличным выпивать дома.)
- Ну и попробуй, может, понравится.
Не хочет. Впечатлительным мальчиком он наблюдал, как друг семьи помирал от алкоголизма, у него отовсюду торчали трубки - печень отваливалась. И потом:
- Надо поддерживать семью, а на пьянку тратится много времени...
Другая экономия - охота. Как проголодаешься, так иди застрели оленя, поджарь на костре.
Не то чтобы бедность или нищета, но...
- Пицца - это слишком дорого для нас! Сорок-пятьдесят долларов, если на девять человек! Столько за раз проесть!
Жена готовит. Курицу, например... Так дешевле.
Дети после школы подрабатывают в Wendy (сеть ресторанов fast food).
- И что, в семейный котел?
- Нет, себе на развлечения.
Поскольку Библия прямо учит отдавать кесарю - кесарево полностью, без утайки, то налоги Киселевские платят абсолютно со всего. Даже с этой бедной детской денежки, которая на мороженое и леденцы. По американским законам, несовершеннолетний детский доход плюсуется к родительскому. Боб сидит, заполняет декларацию и откровенно удивляется:
- Таня! Ты за год сделала кучу денег - тысячу сто долларов! Да куда ж они могли подеваться?
Таня-Латанья, со своей тринадцатилетней неуклюжестью, разводит руками. Впрочем, эта ее манера двигаться как бы неловко, видимо, не от возраста. Я заметил здесь у афроамериканцев два основных способа показывать природную грацию. Один - ну известно, это танцы, джаз, рэп и т. д. А второй - это как раз и есть вот эта имитация неповоротливости, и это тоньше, метче, разительней...
Не бедность, нет. Но новых машин Киселевские отродясь не покупали. Машина в Америке - что проездной на метро; представьте, что новый проездной для вас дорог, вы покупаете слегка пользованный...
И вот все пять машин в семье - б/у. Последнее приобретение, например, это Crown Victoria (на которой у нас, в русской Москве, ездят самые богатые гаишники) 1990 года с пробегом 76 тыщ миль (грубо 120 тыщ км). За три тысячи долларов.
- Вот, хлам скупаем. Но ничего, еще столько же пройдет! - уверяет меня Боб, потому что церковь, как известно, уныния не приветствует.
И вот на этих машинах - а то даже и на самолете, если удается накопить! в каникулы они катаются по стране, осматривая как полезные достопримечательности, так и диснейленды.
- Боб! Дети и церковь - это как? - Я спросил деликатно, опасаясь услышать рассказ о сиротах, принудительно склоняемых к аскезе, посту и заблаговременному спасению души. Но, слава Богу, нет...
- Ходим в церковь, конечно. Однако их больше тянет к конькам, спорту, музыке и прочему. Так бывает. Вся молодежь проходит через это, и это нормально.
Уходя, я с чувством жму руку Бобу и снимаю шляпу перед его героизмом.
- Куда мне! - смеется Боб. - Вот кто герой, так это Джони Эриксон-Тада. Она была спортсменкой и сломала шею. Паралич. Окрестилась. Вышла замуж. Сейчас на радио ведет передачи для инвалидов, утешает их. Я слушал, это убедительно. Она просто молодец! - скромно отвечает Боб, потому что разве ж Библия учит хвастать?
Я еще раз с особенным чувством пожал руку Бобу, вспомнив, что за вечер нашего чаепития он ни разу не перекрестился, ни разу не процитировал первоисточник, ни разу не сделал умного лица, ни в чем меня не попрекнул даже намеком. Самое "духовное", что он себе позволил, это был абсолютно лишенный пафоса вопрос:
- Для тебя Библия что-то значит?
Если б не значила ничего, он, как я понимаю, просто сменил бы термины и интонацию, чтоб мне проще было понять его ответы на мои вопросы...
Это я уважаю и ценю. Но!
Но разве же требует Библия усыновлять черных детей?
Кажется, нет... Но стойте, я все понял! Тут не Библия! Просто Боб Киселевский, у которого деды, прадеды и прапрадеды были шахтеры, на генетическом уровне привык к тому, что родные люди могут быть черными...
Дал стране угля - и на-гора!
ГЛАВА 25
В Россию за ребенком
Семья москвичей из далекой Пенсильвании решила усыновить русского ребенка.
Простая американская семья Биларди в жизни устроилась хорошо. Вот признаки счастья. Муж Ларри любит жену Патрицию (сокращенно Пэт). Оба они живы-здоровы. Оба работают на любимых работах, в которых достигают успеха и денег. Их дом на лесистой окраине Москвы большой, красивый и не из обычных для здешних мест древесно-стружечных плит слеплен, но построен из натурального кедра. Пэт ездит на щегольском черном кабриолете "Сааб-900", Ларри - на джипе. В доме у них стоит концертный рояль, на нем в часы досуга приходящий музыкант учит их играть собачий вальс. Собака у них, кстати, есть, и кошка тоже. Пэт тратит на них свои богатые материнские чувства, ну и еще, конечно, на мужа Ларри, больше не на кого.