Свинаренко Игорь. Москва за океаном

   - А у нас настоящая мэрия есть! - хвастается кто-то из местных передо мной, русским гостем.
   Забавно: триста человек, а у них не сельсовет, а мэрия.
   Размещается она в скромном бараке с вывеской City hall. На самом видном месте в кабинете нынешнего мэра висит самый героический документ из всех, которые тут были изданы со дня основания - с 1829 года (не считая тех, что сгорели в страшных пожарах, дважды уничтожавших Москву).
   Документ был такой:
   "Президенту Джимми Картеру, Белый дом, Капитолийские холмы, округ Колумбия.
   Знайте, что население Москвы поддерживает ваш бойкот Олимпиады в России.
   Сообщаем, что у нас будут проведены альтернативные спортивные соревнования. Надеемся, что вы почтите нас своим присутствием, официальное приглашение пошлем позже".
   Далее идет подпись тогдашнего мэра Бренсона и еще подписей на целую страницу - кажется, все взрослые москвичи туда попали.
   Теперешний мэр Калвин Оливер тоже серьезный человек. На работу он в тот день пришел после обеда - с утра был на охоте. Представьте себе, в свои 68 лет он выследил, застрелил и привез домой оленя весом больше 32 кило! В Теннесси, в четвертой по счету Москве, я понял, что главное развлечение американских москвичей - охота на оленей. И не встретил ни до, ни после ни одной Москвы, где бы народ массово не предавался этой забаве.
   Старик Оливер получает за свое мэрство зарплату - 100 долларов в месяц; это скорее общественная деятельность. Он ею стал заниматься, уйдя на покой (а был управляющим в мелкой фирме). Зачем это ему?
   - Кто-то должен делать эту работу, - с достоинством отвечает дедушка. Он знает, что есть на свете и другие Москвы, в том числе и в Штатах. Он так же знает главное отличие его южной Москвы от северных тезок: тут нет проблемы с подготовкой к зиме и с самой зимой! - Зато, - мэр смеется, - у нас с листьями проблема! Столько наваливается...
   Мэр мне выдал основную версию происхождения названия города. На одном из индейских языков это означает - поселение между двух рек. А реки таковы: уже известный Вульф и еще Норфолк. Старожилы рассказывают, было здесь племя с названием "моссак".
   Познакомился я там с начальником московской полиции Ронни Грейвзом. Он не смог рассказать мне ни одной увлекательной истории о своей работе: известно же, что в их Москвах ничего не происходит...
   Кроме забегаловки Льюиса в Москве есть и престижное заведение Tea for two. Мне там дали на десерт местное блюдо - сладкий пирог из картошки, с мороженым.
   5. Арканзас
   Москва в штате Арканзас - город контрастов. Тут черные пролетарии работают на белого капиталиста, в процессе эксплуатации собирая урожай хлопка. Вся здешняя Москва представляет собой домик-офис хлопковой фермы, цех по очистке собранного хлопка и семь домов, где живут хозяева и работники.
   Лучший дом, разумеется, занимает хозяин этого, скажем так, агропромышленного комплекса Джон Бондс с семьей. Я, говорит он, в самом центре Москвы живу, фактически на Красной площади...
   С 1875-го тут же, в офисе фермы, размещается Post office, то есть ящички для писем с ключами. А название "Москва" завезли ребята из Пенсильвании.
   А что хлопковые поля вокруг? Если вам обидно считать их Москвой, так считайте Подмосковьем.
   По полям как раз ездили комбайны. Одним из них убирает, если вы помните эти термины, "белое золото" передовой комбайнер Дэвид Оуэнс. Слово "негр", как вы знаете, там не в ходу, это все равно что "жид", только хуже. Оуэнс афроамериканец. Еще точнее, черный афроамериканец.
   Собранный хлопок чистят в специальном цеху (для любознательных - он называется gin) от семян и грязи. Чищеная дикая вата засыпается из телеги под пресс и там утрамбовывается, то есть пук (размером 1 ??1,5 м) уплотняется вдвое. Такая порция хлопка (1 м ??70 см) называется bail. Эти бейлы грузят здесь же в железнодорожные вагоны и везут в закрома американской родины. Отсортированные семена идут на маслобойню, где делают хлопковое масло, а жмых скармливают коровам.
   Вот, собственно, и все, чем живет и дышит Москва в будни. В свободное же от работы время она вся садится в пикапы и едет, как легко догадаться, стрелять оленей.
   6. Канзас
   "Давно не бывал я в Канзасе", - насвистывал я переиначенную одесситом Георгием Голубенко под нужды американской сборной КВН старую советскую песню.
   Приходили на память и другие поэтические строчки: "Канзас подо мною. Один..." Про одиночество я не случайно. В этом автопробеге был участок, когда за десять дней я не встретил ни одного русскоязычного собеседника. Это очень особенное переживание...
   За вычетом кратких бесед с официантками, это полное одиночество; такая роскошь редко кому достается.
   На перекрестке 51-го и 56-го шоссе, среди кукурузных полей, привольно раскинулась Москва. Элеватор, зерно перед ним высыпано кучей. Железнодорожная грузовая станция, тут грузят кукурузу и везут ее в "закрома родины".
   Есть еще автосервис, обещающий всем скидку, и сарай с вывеской: "Салон красоты Curly top". Отсюда до городка Сатанта - 15 миль. Там отель... 300 миль до ближайшего аэропорта, что в Оклахоме.
   Канзасская Москва отличается от арканзасской принципиально. Там негры, тут индейцы. Там хлопок, тут кукурузные поля и элеваторы. Последние создают как бы совершенно советский агропромышленный пейзаж из старой коммунистической газеты.
   В этой Москве, при кукурузных элеваторах, живет человек триста. Почта, пара магазинов, бар. Деревянные одно- и двухэтажные домики. Единственное кирпичное приличное здание - школа; все лучшее - детям!
   Зашел я в бар... Бедный, скромный, он являет собой картину запустения. Бар помещается в сарайчике. Бочки, на них столешницы - это столы. Железные стулья с пластмассовыми спинками - типичные советские общепитовские.
   - Что будете пить?
   - Чай.
   - Чай?! Нету.
   Завязал беседу с выпивающими гражданами. Они рассказали о своей любви к пиву и виски, о спокойствии здешних мест... Больше им было нечего сказать.
   В Канзасе, как известно, развивалось действие книжки про Волшебника страны Оз. Однако Николь, десятилетняя дочка официантки, про такого не слыхала...
   Сжалившись надо мной, официантка Кэти дала мне телефон старика Генри старожила здешних мест, старьевщика и краеведа. Я зазвал дедушку в бар.
   Он рассказал, что сначала город назывался Mosco (буква w на конце прибавилась позже, сама собою). В честь человека по фамилии Москосо, который, по версии дедушки Генри, в качестве конкистадора появился в этих краях в XVI (!) веке и до сих пор не забыт.
   В беседе также выяснилось, что важные события случаются в Москве регулярно, а именно почти каждые сто лет. Первое было в 1888 году (через год после учреждения города) и заключалось в том, что бандит Робинсон застрелил шерифа Кросса (и еще двоих людей последнего). Второе событие - это победа местной футбольной команды на чемпионате штата в 1978 году. Надо сказать, что в команде было восемь человек - больше здесь не нашлось.
   Учитывая частоту происшествий в Москве, я запланировал заехать сюда снова через сто лет - может, что-то произойдет...
   Вернемся к шерифу. Тут, в Москве, был тогда тот самый Дикий Запад (точнее, Дикий Средний Запад). Это была буквально ничейная земля (no men's land), которая никому не подчинялась и не принадлежала, и это нам немного знакомо. Стреляли кто хотел и в кого хотел; ну это по-московски. Но концовка у истории про шерифа не совсем московская: Робинсона с дружками поймали и после суда повесили. Причем вешали бандитов из Москвы (Канзас) в Париже (Техас). Почему? Потому что там принято судить человека в том штате, в котором он совершил преступление. И тут возник такой юридический казус. Когда бандит совершал свои убийства, Канзас имел статус территории, а к моменту суда территория был официально признана штатом. (Такой высокий статус давался после того, как земля переставала быть дикой, то есть когда государство обеспечивало там соблюдение своих законов, от посадки бандитов до сбора налогов. А то ведь если дикой земле дать статус административной единицы, она начнет всякую сволочь в парламент слать.) Ситуация была вроде безвыходная: судить положено в штате, а шерифа Робинсон убил не в штате, а на "территории", которой уже нет! Так что ж, вовсе не судить? Выход нашли: повезли в Техас, который был тогда территорией.
   Да... Помните, поэт сказал как будто специально про бандита Робинсона: "Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли - Москва"?
   - Здесь хорошо: тихо, спокойно. А больших городов я не люблю, рассказывала мне в баре одна местная жительница.
   - Вы в каких больших городах бывали?
   - Так известно, какие бывают большие города: Топека и Уичита.
   Тоска! А ведь писала же здешняя газета The Moscow Review в 1888 году: "Нет другого города, который имел бы столь блестящее будущее и столь завидные перспективы для инвестиций, чем Москва!" Но уже нет ни газеты, ни инвестиций, ни перспективы. Как говорил один старый еврей, все проходит...
   "Мой муж - "гранд-чероки""
   Забавно, что во времена того бума столетней давности в Москве, штат Канзас, была двухэтажная гостиница. А сегодня там нет даже дешевого мотеля! Пришлось мне ехать на ночлег в ближнее Подмосковье - город под названием Хуготон в 13 милях. Пока селился в мотель, вел беседы с хозяйкой, миссис Хэгмен. Офис мотеля представляет собой закуток в гостиной дома, где и живет семья. Я живо вообразил, как сюда среди ночи вламываются дикие клиенты... (это под впечатлением истории убийства шерифа Кросса).
   - А что, не страшно вам тут? Ружье хоть есть?
   - Да вы что! У меня тут под прилавком бита бейсбольная есть, сейчас... Не, не могу найти. Куда-то задевалась.
   Рассматривая на стенке картинки из индейской жизни, я спорил:
   - Вот и индейцы могут напасть, верно?
   - Не, не нападут.
   - А почему вы так в этом уверены?
   - Так у меня муж - индеец, чероки он.
   - Гранд или простой?
   - Чего?
   Я ей пояснил, что веду речь про модные в нашей Москве автомобили.
   - А-а... Который из них дороже? Гранд? Ну, значит, мой муж "гранд-чероки".
   Не могу не удержаться от цитирования инструкции по проживанию в мотеле Хэгмен. Она прилеплена скотчем к зеркалу:
   "Keep guns off beds. Gun oil can not be removed.
   Don't clean birds in rooms".
   ("Пистолеты под подушкой не держать. Ружейное масло не отстирывается.
   Птиц в комнатах не чистить".)
   Ни одного пункта инструкции, будучи законопослушным гражданином, я не нарушил.
   7. Техас
   Едешь в техасскую Москву... Значит, сначала надо добраться до Далласа, а там уж прямиком на Хьюстон. Не доезжая Хьюстона, причем сильно не доезжая, берете налево. А там дальше не заблудитесь, всякий покажет. Тут главное - не промахнуться, а то можно нечаянно заехать в близлежащую Мексику, в ее пограничные штаты с романтическими названиями Чихуахуа и Коахуила.
   Почтовое отделение в Москве, штат Техас. Там на стене некое подобие наших былых соцобязательств: "Наш долг - доставлять вам почту не позднее 8.30 утра!"
   Московский сельмаг. Как всегда в сельмаге, пахнет стиральным порошком, столярным лаком и черствыми пряниками. Тут продают лук, пепси-колу, крысиный яд, средство от диких пауков, кетчуп в огромных банках, инсект-киллер, кошачьи и собачьи консервы, огромные пластмассовые стаканы под пепси-колу.
   В магазине я познакомился с настоящим московским старожилом. Это был старый восьмидесятичетырехлетний негр по имени Джон Робинс. Он сидел за столиком и запивал сандвич пепси-колой.
   - Каковы самые интересные события в истории Москвы?
   - Не помню.
   - А в вашей жизни?
   - Не помню. Я даже не помню, когда женился.
   - Вы хоть что-нибудь помните?
   - Да... Я помню, что у моей жены одна нога...
   Еще в Москве я вел беседы с констеблем Рэем Мейерсом - он тут самое главное должностное лицо. Рэй сообщил, что основана Москва около 1800 года, но сначала ошибочно была названа Гринфилдом. Только после русской победы над Наполеоном справедливость восторжествовала и город стал называться правильно.
   И это город? Шестьсот человек, проживающих в поселке городского типа? Ну, да дело привычное. Как обычно, город Москва населен главным образом лесорубами и пенсионерами.
   - Ну а что у вас тут бывает интересного?
   Констебль озадачен. Подумав, он начинает мне рассказывать об успехах в деле улучшения работы водопроводной сети. О местном парке имени Хобби, названном так в честь Вильяма Хобби, сенатора штата Техас! Который, кстати, москвич. О знаменитом в начале 1900-х годов гангстере Джоне Уэсли Харте, грабившем банки (пойман, повешен). А десять лет назад кто-то убил тут констебля, тремя выстрелами в грудь. Кто, за что - неизвестно.
   Прогуливаясь по Москве, штат Техас, я зашел в антикварный магазин "Вера". Там продавали среди прочего как бы царь-пушку и царь-колокол, по 250 долларов. Антикварная торговля в Москве идет бойко: каждый месяц по три тыщи чистой прибыли.
   Еще там есть московская татуировочная мастерская. Владеет ею Майк, который от сообщения своей фамилии уклонился. Он сюда приехал в 1980 году.
   - Тогда, кстати, в Москве была Олимпиада, а Америка ее бойкотировала, напоминаю я ему.
   - Так я ж говорю, не местный я - не помню...
   Майк ожидает, что ближе к Рождеству повалит клиент.
   - Татуировка - это роскошь! То, на что люди копят деньги, чтоб в праздник себя побаловать...
   Самая маленькая, простенькая наколка стоит 25 долларов. А если разрисовать всю спину, вот как у Майка, потянет на 3500.
   Еще одна и последняя достопримечательность Москвы - парк с динозаврами из фибергласа. Проезжим детям очень нравится...
   8. Айдахо
   Это гигантский, бескрайний город с огромным населением. Двадцать тысяч человек! После поселочков и кукурузных полей с редкими хижинами это потрясает воображение путешественника... Он ходит по освещенным фонарями улицам, по которым даже в темноте прогуливаются прохожие, и ахает, и восторгается.
   Тем более странно, что на прием к сити-менеджеру Гэри Риднеру я попал без очереди...
   С его слов, первые поселенцы тут обосновались в 1871 году. Поселок назвали Парадайз, то есть Рай. Но позже, когда в Америке стали наводить порядок, выяснилось, что в штате Айдахо городов с таким названием семь. Шестерым из них велели переназваться... По инициативе одного парня из Пенсильвании, москвича, Рай переименовали в Москву.
   В 1890 году тут открыли университет штата Айдахо.
   Эта Москва борется со снегом, ломает ноги, поскользнувшись на льду, готовится к зиме - все как у людей.
   Сити-менеджер нашел кому жаловаться, то есть мне:
   - У нас в Москве много проблем со снегом. Снегу навалит, бывает, столько, что и проехать по дороге невозможно!
   Я ему вполне поверил, потому что дорога от города Спокэн до Москвы была просто ужасная. Шли первые числа декабря, а шоссе было тут и там покрыто снегом и льдом. Только изредка удавалось ехать быстрее 60 километров...
   Местные достопримечательности таковы.
   Джазовый фестиваль, спонсируемый знаменитым джазистом - москвичом Лайонелом Хэмптоном.
   Газета Moscow/Pullman Daily News тиражом 8 тысяч экземпляров. Главный редактор - самый известный индейский журналист Марк Трахант из племени шошони (а жена его, кстати, навахо). Интересно, что Трахант - один из немногих москвичей, кто не ходит на оленью охоту.
   - Надоело! В детстве я их столько настрелял...
   Точно так же не охотится на оленей и мэр Москвы Пол Агидиус: он предпочитает лосей как дичь более крупную и ему по рангу соответствующую.
   Редко когда газете удается отличиться и получить достойное событие... Вот разве что в девяносто пятом было в Москве сильное наводнение, река Парадайз вышла из берегов и затопила город, передвигаться по улицам можно было только на лодках!
   Поскольку с происшествиями в городе негусто, газете приходится освещать проблемы высшего образования. А самое громкое преступление, о котором довелось писать местным репортерам, - это ограбление магазина. Грабитель экспроприировал 6 банок пива, 109 долларов и свежий номер здешней газеты...
   Так вот грабителя поймали, дали 30 лет (он до этого еще чего-то натворил), а через год он сбежал из тюрьмы.
   А наиболее интересное событие в истории Москвы таково: во время вьетнамской войны один здешний студент спалил центр подготовки офицеров запаса и сбежал за границу. Его не поймали!
   Видите, и они в своей Москве тоже боролись за мир.
   Про этого воинствующего пацифиста мне рассказал местный журналист Грегори Бартон. Он, кстати, себя причисляет к прослойке, которую называет "пасторальная интеллигенция".
   Москвичи штата Айдахо помнят настоящего москвича из нашей русской Москвы. В 1987-м здесь на стажировке был Егор Яковлев, в то время главный редактор "Московских новостей".
   Ну вот, посещена последняя на пути этого импровизированного автопробега Москва. Маленькая, уютная, безвестная. И самое главное, совсем молоденькая.
   После этих всего-то 150-летних Москв чувствуешь себя в русской столице почти римлянином, жителем Вечного города.
   ????????ЧАСТЬ II ???????
   Какая она, Moscow?
   ГЛАВА 5
   Как устроиться в американской Москве
   И вот объезжал я все эти Москвы до тех пор, пока не надоело. Хотя я и дальше бы ездил, если б сразу не положил глаз на одну Москву, ту, что в Пенсильвании. Она была лучше всех хотя бы тем, что оказалась ближе всех к русской Москве: 110 миль (около 180 км) до Нью-Йорка, который сам по себе тоже представляет интерес, а оттуда прямым рейсом до "Шереметьева-2".
   Жить в ту Москву я поехал после своего автопробега.
   Черным морозным вечером приехал я автобусом из Нью-Йорка в город Скрэнтон. А оттуда до Москвы еще 12 миль. Как добраться? До такого захолустья, как Москва, общественный транспорт не ходит. Выхожу я из дверей автостанции на улицу... Называется она Lakawanna Avenue, в честь графства, центром которого и считается Скрэнтон (бывшая столица угольного бассейна, пришедшая в упадок). Там фонари горят, светофоры щелкают, машины куда-то едут. Чего проще - поднял руку, остановил частника, обсудил, куда и почем ехать, подумаете вы. Но там ведь никто не занимается нелегальным извозом! (Эмигрантский Брайтон-Бич не в счет.) Одиноко, холодно, беспросветно... И вдруг - о чудо! - едет настоящее такси! Я его, разумеется, тормознул. Бросил свои сумки в багажник.
   - Куда едем, сэр?
   - В Москву!
   - А как проехать, знаете?
   - Минуточку... Один из нас ведь таксист, верно?
   - Но я никогда туда не ездил! Туда вообще никто не ездит!
   - И никто оттуда не возвращается?
   Мы помолчали.
   - Кажется, 307-я дорога там где-то рядом проходит... - вспоминаю я. Поехали, по пути спросим...
   И точно, тронулись, спросили и в итоге добрались до Москвы. Вот в ней мотель Wardell Rest. По тогдашним моим сведениям, то есть со слов мэра, это было единственное заведение, которое пускало постояльцев. (Позже выяснилось, что есть еще одно, Market Street Inn, в котором, впрочем, никогда нет свободных мест.)
   - Постой, - говорю таксисту. - Ты так сразу не уезжай. Не бросай меня... Окна, смотрю, темные, может, тут и нет никого... Я сейчас пойду постучусь, а ты подожди тут, ладно? Вдруг обратно в город придется ехать...
   Но бабушка Марион, хозяйка мотеля, была на посту - просто уже спать легла: а чего делать долгими зимними вечерами в горной деревне? Я ее своим стуком разбудил, и она страшно удивилась, что нашелся постоялец! Мотель-то был совершенно пустой, на этажах - ни души.
   Меня она, разумеется, пустила - за 25 долларов в сутки. Мы оба были ужасно рады: я - что вроде пристроился в Москве, она - что в ее старой скучной жизни появился смысл: настоящий живой постоялец!
   От мотеля бабушки Марион веяло чем-то родным.
   В том смысле, что это была типичная гостиница, как будто перенесенная из российского бедного райцентра. То есть комнатка с двумя дряхлыми железными кроватями, шаткий стул и скупой убогий столик. И больше ничего! Ни телефона, ни телевизора. А удобства где? Ну разумеется, в коридоре. Немало я ездил по ихней Америке, но такого еще не видел. Уж в таких глухих местах ночевал, в таких бедных мотелях, что даже слеза наворачивалась от жалости к хозяевам, но уж телевизор-то обязательно, как так, Америка все же. И санузел совмещенный это как здрасьте. И вдруг такой заповедник...
   Бабушка мне потом рассказывала, что до войны у нее в мотеле обыкновенно жили холостые учителя, которые тут же и столовались (сколько ж самой-то ей лет?..). И их условия вполне устраивали! Так, мамаша, что ж выходит - 60 лет не в счет?
   Пошел я, однако, пройтись по Москве, перекусить, а может даже и отметить начало экспедиции... Иду, иду, утопая в снегу за отсутствием тротуаров, и вот вижу - бар... Зашел. Тепло, полумрак, музыка, человека три сидят за стойками при пиве. Выпил и я кружку. Закусил крекерами - больше ничего не подавали. И поплелся по снегу обратно к бабушке, в скупой свой мотель. Зашел в комнатенку, сел на кровать и захотел заплакать. Какой все-таки, думал я, ужас! И это называется - жить в Америке! Зачем же я сюда приехал? А там, на далекой замечательной родине, как раз макароны дают... Милый дедушка Константин Макарыч, забери меня отсюда!
   Но нет, шалишь! Отступать некуда - за нами Москва. Надо держаться.
   И ничего, освоился ведь! Ко всему человек привыкает - даже к жизни в Америке.
   Взял я напрокат автомобиль, и сразу жизнь стала веселей: пешеход там людям непонятен и чужд, и тротуаров на него не наготовлено. И главный супермаркет, где москвичи отовариваются, стоит вдали от жилья, километрах в шести от Москвы. Это же удобнее: там земля дешевле, и перекресток дорог вот он: покупатели по ним и подъезжают.
   Автомобиль, со страховкой, скромный такой, "шевроле-кавальер" (на них сейчас избранные московские гаишники ездят), меньше уж не бывает - ст?оит в подмосковном rent-a-car 40 долларов в сутки.
   Ну что, пожил какое-то время у старушки. А после пошел снимать квартиру. Сдают-то их полно кругом, вокруг Москвы! Но мне-то нужно в Москве...
   Пошел совещаться (а заодно и выпивать) к Джиму Кеноски, владельцу бара, он же всех там и все знает. И вот он нашел мне квартиру! В пяти минутах ходьбы от бара, в двухэтажном доходном доме. Хозяин там Рик Моттерс. У него своя маленькая фирма по земляным работам, ну и еще пара-тройка домов, каждый квартир по пять.
   Квартира интересная: сначала в ней, там, где у нас прихожая, располагается тесная, метра четыре квадратных, кухня. Открыл дверь, входишь - и пожалуйста: слева электроплита, справа мойка и разделочный стол. Удобно, правда? Ставишь не медля чайник и сковородку на плиту, а потом проходишь сапоги снимать и пальто.
   Из кухни коридорного типа попадаешь в комнату метров так двадцать пять. Проходишь ее всю, а там дверь. За дверью спальня, еще метров семнадцать, а из спальни как раз вход в совмещенный санузел.
   И это - всего за 300 долларов в месяц. Конечно, в райцентре обошлось бы дешевле. Потому что там непрестижно: большой город, 80 тысяч населения, нравы не те, и наркотики, и извращения. А Москва все-таки загород, некий аналог Барвихи.
   Квартира, конечно, без мебели - меблированных там не бывает. Ну, пришлось покупать диван, стол и три стула - и еще телевизор.
   И вот настало время справлять новоселье... Гостей я назвал таких: Джимми Кеноски, как инициатора моего вселения в эту квартиру, и домохозяина Рика Моттерса.
   Волнующие моменты приготовлений: закупка закусок, а также выпивки.
   Дорогие мои гости посидели с полчаса, выпили по два пива (каждое 0,33 литра) и, сочтя свою миссию вполне выполненной, ушли, вежливо попрощавшись.
   А я остался один среди всех этих разделанных ветчин и откупоренных напитков... Новоселье закончилось, словно его и не бывало.
   Я потом всю зиму продержался на заготовленных запасах алкоголя. И задним числом, конечно, разобрался в происшедшем: не пьют они! За вечер 200 грамм водки (разумеется, если прилюдно) - и вы рискуете остаться без приглашения в приличное общество. Два пива: хорошо посидели. Одно пиво: ну, выпили с ребятами, с кем не бывает.
   Вот примеры. Ральф, единственный московский алкоголик, зарекомендовал себя тем, что иногда вечером уходит из бара домой слегка пошатываясь. Считается, очень пьяный. Или вот такой страшный случай, рассказанный продавцом ближайшего к Москве винного магазина, что возле супермаркета Bill's, на пересечении 435-го и 502-го шоссе. Так вот он божился, что своими глазами видел, как один человек за вечер выпил бутылку виски и не умер! И не упал! А встал и... пошел домой.
   Ну, стал я жить-поживать... Первым делом, конечно, решил подключить электричество. Landlord дал телефончик электрокомпании, я позвонил, адрес продиктовал - включили. После уж задумал поставить телефон. Иду в бар, звоню в телефонную компанию Bell Atlantic.
   - Спасибо, что позвонили в Bell Atlantic! - ответила мне сладким голосом незнакомая девушка.
   - Что вы, пожалуйста.
   - Вам телефон подключить? Очень хорошо. Тогда вы нам пришлите факсом ксерокопии вашего документа какого-нибудь и еще кредитной карточки.
   - А потом что?
   - Как - что? Через три дня подключим, и все. А двадцать пять долларов, ну, за подключение, вы можете нам сразу чеком выслать, а нет, так потом мы вам счет выставим...
   Из бара иду в московский универсам, который скорее смахивает на сельпо: всего навалено по мелочи, а купить толком нечего. Но ксерокс там стоит, ксерь что хочешь, по 25 центов за страницу. Помню, когда я такую услугу впервые увидел в мире капитализма, при старом еще режиме, то весь внутренне содрогнулся, как скромный участник самиздата: какие возможности! Хоть прямо Солженицына ксерь...
   Отксерил - не Солженицына, а карточку "Столичного", - тут же рядом окошечко, там дама с факсом. Даешь ей доллар, и факс улетает в далекий Bell Atlantic.