Свиридов Алексей Викторович. Человек с железного острова

Алексей Свиридов
Человек с железного острова

Часть первая
ВАРИАНТ С БЕГЕМОТИКОМ

   Краткое содержание предыдущих серий: отсутствует по причине отсутствия оных.

   ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ НАБОР ЭПИГРАФОВ

   Читателю предлагается самому расставить их в тексте там, где, по его мнению, начинается новая глава.

   – Для дружка – сережку из ушка.

Народная поговорка.

   – Пауки в бане.

Опечатка в стенгазете на тему империализма разных стран.

   – Женщина не потому дура, что дура, а потому, что она женщина.

Аксиома.

   – Пустота внутренняя проходит через пустоту внешнюю, и на их пересечении находится мой идеал.

Философское рассуждение обиженного десятиклассника, доказывающего, что он не полный идиот.

   – Как может быть дым Отечества и сладок, и приятен? Если дым – значит горит там что-то, в Отечестве!

Мысль, возникшая у другого десятиклассника при подготовке к школьному экзамену по литературе.

 
   А ты кино больше смотри, там тебе и не такое покажут. Я-то точно говорю, мне отец про Благодетельское появление все в точности рассказывал, он у нас на радиостанции заправлял. Ну, ради развлечения, пристрастился ловить служебные разговоры – он же три языка знал – русский, английский и еще какой-то, а я через него тоже русский знаю – все-таки полуродной. Было все так – когда всплыла Благодетельская хреновина, шум был страшный. Кроме шуток – русские на Америку, Америка на русских, и получалось, что и те, и те готовы дать отпор противнику, провокацию затеявшему. В Штатах бомберы подняли, в Союзе тоже что-то такое. А эта, плавучая, через три часа открытым текстом в эфир выходит и заявляет такую вещь: мол, мы – те самые «зелененькие человечки», которых вы ждали. Только контакты с вами нам на фиг не нужны, а нужно предупредить, во избежание: для наших межпланетных сообщений нужна база промежуточная, и будем мы ее делать у вас. Работает она просто – полкубокилометра воды из глуби морской заменяется на идентичный объем издалека, разумеется, со всей возможной стерилизацией. А чтобы вам обидно не было, можем и вам такое устроить. Кроме шуток. Ищется планета а-ля Земля и устраивается переброс туда, тоже подводный, а там как хотите. Так и начались экспедиции, а вовсе не с помощью этих суперменов, которые Благодетелей разве что под автоматом не держат. Благодетели, они же нас сами контролируют, что с собой тащим, а тут такие фильмы снимают.
   Я-то от этого всего далек был – гонял скреперы по штрекам, а как через год с работы уволили – шахта прогорела – пошел в войска ООН. Я же радио Москвы слушал, по-своему все понимал. Дали мне «Камышовую кошку» и поставили на границу с Южной Руандой, мир поддерживать. Очень мы его там оригинально поддерживали – мимо нас чуть ли не каждый день танковые колонны ходят, а мы сидим, морально воздействуем. Дальше, полсотни километров вперед, межафриканские силы стояли, эти колонны они-то и заворачивали, да так, что по пол-ночи канонада стояла. А как-то раз южане обратно шли – а на каждом стволе по человеку повешено. Там и негры, и белые – победа была. Одно дело такое по экрану видеть, а другое дело так. Я-то ладно, но на огневом пульте у меня сидел один впечатлительный парнишка, да к тому же личные счеты какие-то имел, вот он и загнал первый транспортер в квадрат, потом второй, и за третий взялся, а четвертый в нас «иглу» уже пустил. Парни кое-как попрыгали из «кошки», и настал ей конец. А колонна к нашему, ООНовском гарнизону пошла. Кончилось джентльменское соглашение, и когда я туда добрался – от казармы угольки, и от склада угольки, народу никого, и вдали пулеметы трещат.
   Резонанс эта история имела. Впечатлительного парнишку-то накрыло вместе с «кошкой», и вся вина на мне. Хорошо, помогли мне устроиться сюда, танк водить, а то бы полный мрак. Но тут тоже нерадостно. Слыхал – вертолет позавчера во Вторую деревню шел, да пропал? Нашелся. Сидит на Средневерхней равнине, на расстоянии в два раза больше максимальной своей дальности. И теперь на выручку парням танк хотят послать, а что еще? И тебя, Пьеро, хотят вторым водителем ко мне назначить. Ну, как?
   В гробе я видел такие развлечения. Опять Серега поднял меня раньше срока на десять минут, а то и на пятнадцать. Я ему, конечно, объяснил, что он неправ, да чего уж теперь. Встал, пошел мыться. Надоело это, честное слово – стоишь, в три погибели согнутый, и зубной пастой то на штаны, а то в раковину капаешь. Слава богу, хоть дорога ровная, не качает сильно. Поглядел в стеклоблок – пейзаж все тот же. Третий день два вала с боков, а за ними зелень стеной стоит. Подножья валов норами изрыты – народу здесь многовато живет, в джунгли никто не лезет, и правильно делает – там своих хватает.
   Поглядел, покушал очередную консерву, отпихнул Знахаря и полез воздухом дышать. По крыше кто-то ночью сильно погулял – вся в грязи, ветки какие-то, а на колпаке антенны красуется желтая плюшка. В общем, пришлось совместить приятное с полезным. Сначала скребком, а потом куском поролона, чуть не сверзился при этом. На часы посмотрел и обратно полез, Пьеро за рычагами менять.
   Пьеро только что не по стойке смирно вытянулся, а если не вытянулся, то только потому, что места мало. Доклад: аппаратура в норме, движение в графике, «звездочка» не сбоит. Еще бы, если бы сбой был, тут бы уж вой стоял, как при ядерной атаке! За ночь расход топлива оказался меньше расчетного, и теперь у нас восемь грамм коллоида экономии. Замолчал Пьеро, и стоит, ответа ждет. Он очень серьезно ко всяким правилам этикета и инструкциям по общению относится, а я его еще и по должности старше. Ладно, пусть идет, в конце концов его дело личное, да и в разных сменах мы с ним.
   Пока я к рычагам лезу, Сергей из башни управление держит. Долез, взялся, просто так, для проформы, пошуровал – все хоккей. Поставил автопилот и принялся смотреть на курсограф. Судя по всему, сегодня к полудню мы до конца дороги доберемся и вдоль джунглей попрем. Вызвал я на один экран карту – она у Серчо на центральном посту с утра горит, и принялись мы с ним в сотый раз прикидывать, как через эти джунгли проходить.
   Карта дрянная, рельеф и ничего больше. Вообще, это свинство! С таким трудом спутник запустили, а он, гад, ни ИК-картинки не дает, ни А-раскладки, хоть поднимись на орбиту и тресни. Одним словом, не те нынче времена, в Первую экспедицию, небось, каждый винтик языком лизали!
   А по рельеф-карте как ни крути, а идти надо через отросток Малых Джунглей в районе «Три истока», кстати, Знахарь вчера обрадовал – это место в народе «погибельным редколесьем» зовут, и Знахарю туда очень не хочется. Кажется, Серчо зря его взял – то ли трус, то ли просто поныть рад при случае, и то, и другое неприятно. А когда три дня назад из Первой деревни выходили, так на крыше стоял – что там Наполеон!
   Сейчас Знахарь вроде ничего, привалился в жилом отсеке к стенке конденсатора и то ли песню поет, то ли сам с собой разговаривает – отсюда не слыхать.
   Из башни Дрон голос подает и выводит на наушники связь с базой. Ничего нового, в общем-то, не сказали ни мы, ни нам. Этой ночью вертолет вновь на связь вышел. Сидят ребята по-прежнему на своем холме и особых неудобств не терпят. И, конечно же, еще не разобрались, как их туда занесло – загружены под завязку были! База их опять запеленговала – результат стабильный, и то хорошо. Пытались спутник на другую орбиту перевести, чтобы разглядеть это место – не вышло.
   Этой шарашкиной конторе, которая нам его клепала, ой как не поздоровится, когда будет очередной переброс и пойдет сообщение в Совет экспедиций. Да и сам Совет обленился – пять экспедиций отправил нормально, а на шестой отдохнуть решил! А Благодетелям-то что, их дело – очередной канал организовать, а что там перебрасывается – им дела мало, лишь бы не что-нибудь братоубийственное. Хотя критерии у них непонятные – например, наши ранцы они пропустили, хотя ими можно немало братьев поубивать, а генераторы – чего уж безобидней вещь – заставили бросить.
   Я на эту тему с Сергеем пообщался, а там и обед, время подошло. Но на обед решили мы коробку не останавливать, чтобы засветло до этого редколесья гибельного добраться, осмотреться, что и как, а потом назад до следующего утра податься.
   Вылез я из своей рубки, свистнул Серчо, и полезли мы с ним наверх, а в башне смена караула – Дрон полдня после вчерашнего сбоя досыпал и Сергея только сейчас менять вылез. Хорошо на крыше! Солнце печет, и ветерок гуляет. Валы по краям дороги ниже стали, с метр, не больше – значит, кончится дорога скоро. И джунгли за валами пониже стали и пореже – отдельные деревья уже рассмотреть можно.
   Знахарь тоже вылез, по сторонам посмотрел и остановиться просит. Дрон через внешний микрофон услышал, тормознул. Знахарь на землю лезет, идет к ближайшей норе и орет туда что есть мочи. Оттуда вылезает почтенный зеленый землегрыз и вступает в беседу, а мы с Серчо пока что чаек из пиал потягиваем, он все морщится, по нормальной посуде тоскует. Знахарь вернулся, залез и объявляет:
   – Эх, залетная, пшла рысью! – научили на свою голову, а Дрону что, он дальше коробку пускает.
   – Не надо бы нам вечером к редколесью, – Знахарь сообщает результат опроса. – Там вечерами туман плохой стоит. Люди, да и прочие, там не то чтобы помирают, но потом месяцами видеть и слышать не могут. Лучше нам с конца дороги вправо повернуть, деревня предгорская там есть, и заночевать в ней.
   Посовещались мы с Серчо и решили повернуть. Регенератор у нас дохловатый, и зарядов для него не так уж и много. А внешние фильтры – они против здешней гадости может помогут, а может и нет, здесь никогда уверенно не скажешь.
   Дрон про деревню узнал – обрадовался. Он после того, как я на танк перешел, имел на базе титул «шеф-пилота телеги с прицепом», возил в Первую и Вторую деревни всякие всякости на легкой платформе, а потом и к Великому Воину Приозерья ездил. Знакомств куча, а Дрон и доволен. Он даже приозерный язык выучил помимо прибрежного, и каждую неделю туда мотался – то на свадьбу, а то на похороны.
   Итак, вполз я обратно и принялся менять программу в курсоводе. Пусть до конца дороги не дойдем, а сразу уж по кратчайшей – в деревню. Выдал он мне варианты, и пришлось взяться за рычаги. Перевалил я через правый бугор, порушил пару нор, и вслед землегрызы руками машут, но меня совесть не мучает – у каждого система в пять-шесть ходов, если еще и к соседу коридора нет. Под гусеницами кустарник трещит – с этой стороны уже и джунгли кончились, а остальное коробке не помеха, только живность всякая врассыпную кидается. Правда, есть здесь опасность кого-нибудь задавить, но на этот счет у меня меры приняты: фон включен. От инфра– до ультразвука, все, наверное, слышать должны.
   Вообще интересно, за кого нас могут принять? На дракона не похожи, а больше никого соразмерного я здесь и не знаю. Вот сидит горный вахлак в засаде и видит: прет на него зверюга, ног не видно, или есть, да прямо из башки вниз торчат – бегемот, словом. Тулово – клинообразное, вырост для глаза только один, на макушке – плоская шишка с усом пушки, а сзади еще одна, большая да полукруглая, а если еще фон, как сейчас пустить – орет во всех диапазонах. Пустится тогда вахлак улепетывать со всех ног или затаится за деревом, считая, что не заметен. Хорошо если так, а то был случай – и копьем влепили, такой мощный наговор был, что точно в щель люка попало и заклинило его. Я, например, считаю, что будь на Земле возможность ракеты заговаривать, то жизнь стала бы куда как мрачнее, и счастье, что все эти активностные штучки действуют только тут.
   Это я так размышляю, а пока – прет коробка, бегемотик мой, полным ходом через кусты, а я сижу и радуюсь, что нет в кустах какого-нибудь представителя национально-освободительного движения с заговоренной базукой в руках.
   Только я об этом подумал – пожалуйста: выводит мне Серчо на левый экран тепловую картинку, и я любуюсь на два пятна, которые ползут по-пластунски не от нас, а к нам. Так, значит, кому-то не терпится попасть в герои-богоборцы. Вообще-то я чихать на них хотел, но объезжать придется. Дрон не согласен, считает, что надо выяснить, чего они от нас хотят. Серчо подумал и соглашается, а Знахарь воздержался:
   – Дрон, – говорит, – это предложил, Дрон пусть и выясняет. А я не нанимался.
   Я танк остановил, фон выключил, жду развития событий.
   Пятнышки, гостей обозначающие, тоже замерли, и так ждем друг друга минуты полторы, пока эти товарищи не встают в рост и не направляются к нам. Одеты как заозерные воины Стены, но мундиры очень уж удачно подобраны, я-то уж привык, что на одних все мешками висит, а на других – и как только налезли, да и сам вид чаще всего уродливый. Великий Воин Заозерья насмотрелся у нас в Первой деревне фильмов, ничего не понял, но уважением ко всему земному проникся, и через полгода ввел у себя форму в войсках – смесь рыцарского одеяния и пятнистых комбинезонов с офицерскими погонами в качестве декоративного элемента. Эти двое тоже: на ногах – плетенки из коры наподобие лаптей, это обувь, а штаны – мешок с зелеными пятнами, куртка такая же, но пятна уже коричневые. Плащ, серебристый такой, на поясе – изогнутый меч в ножнах, а венчает все поблескивающий на солнце шлем. Конструкция по идее нелепая, но улыбки не вызывает, а скорее уважение.
   Я перелезаю в башню, а Дрон – наружу, разговоры разговаривать. Обмениваются любезностями, а потом к делу.
   Этим двоим надо на Крайний север – а крайним севером здесь называют любое место за Красным Хребтом. Но этим двоим нужно и вправду далеко, чуть ли не на северный полюс. Они знают, куда и зачем мы направляемся, и в попутчики набиваются, ссылаясь на высокое начальство. Потом выясняется, что одному надо просто за хребет, а второй билет до конца собрался покупать. Отрекомендовались мужики как Чисимет, сын Гишу – это тот, что к белым медведям, и Керит, сын Граха – за хребет. Оба – свободные пристенники и выполняют, как уже говорилось, приказ высокого начальства. Какого? Самого Великого Маршала Заозерья и Приозерья. Я сначала не понял, а потом сообразил, что это Великий Воин себе титул сменил.
   Выслушал все Серчо и распоряжается:
   – До деревни пусть у нас на крыше едут, а там свяжемся через базу с Воином и расспросим, что к чему. Хотя да, он сейчас уже Маршал.
   Залезли: пассажиры на крышу, Дрон в башню, я в рубку, и дальше тронулись.
   Скорость побольше установил, а сам в перископ местность оглядываю. Кругом, особенно к северу, мягко переливаются холмы, кустарник сплошь все покрыл, редко-редко дерево торчит. На горизонте хребет, не красный он сейчас, а скорее желтоватый. А вот и дымок, деревня, не иначе, засек направление – и газу! По пересеченке вести довольно трудновато, тем более стабилизацию на полную включать нельзя, у наших насосов ресурс оказался почти выработанным (еще один заподляк со стороны тех, кто готовил снаряжение). Ночную вахту, наверное, покидало в жилотсеке, но лучше пусть так, чем в деревню затемно приехать. Опять же, в деревне заночуем, так что ничего страшного.
   Вот и околица, потом дома, и остановились мы посреди улицы этой самой деревни. Предгорянцы по домам сидят, носа на улицу не кажут – гадают, что это за чудище приперлось, и что ему здесь надо. Я голову готов прозакладывать, что местные добры молодцы уже арбалеты похватали и в глаза нам нацелились.
   Да, глаза. Какой-то умный человек на базе догадался светофосной краской нарисовать глаза на лобовом листе и рот пониже – не то чтобы злобно разинутый, но и без добродушной улыбки. В Прибрежье, пока к нашему бегемоту не привыкли, смельчаки так и норовили из подвалов по глазам из арбалета или камнемета садануть. А иначе бы лупили в иные места, а удачный камень и телекамеру может разбить, и колпак антенны повредить – хлипкий он в общем-то!
   Знахарь – нет, он все-таки не трус – открывает люк и вылезает. Стоит посреди улицы и орет во всю глотку. Рядом – наши палубные пассажиры, и вид у них несколько ошалелый, я тоже такой был бы после поездки на крыше в таких темпах, хотя бы и к скобе пристегнутым.
   Из одного дома появляется тем временем светлобородый мужик поперек себя шире. В руках – копье, на голове – серебряная сеточка: староста, значит. Знахарь ему собирается показывать литую чугунную плитку – документ маршаловский, но, оказывается, не надо. Староста про нас слыхивал и ничего против ночевки не имеет. Кроме того, у него есть заветная мечта – посмотреть наши «живые картинки» – слухи о наших чудесах и сюда дошли.
   Серчо тоже вылез, погутарил чуток и излагает диспозицию. Староста будет в жилотсеке глядеть кино, пока не надоест, а кассет у нас часов на двадцать – и спецпрограммы, и куски Восточного похода, отходы, которые будем стирать. Пьеро, как ночная смена, за этим развлечением будет надзирать. Знахарь собрался к местным коллегам для обмена опытом, а остальные – в гостевую хижину – через три дома и по улице направо.
   Сказано – сделано, собрались, пошли. В гостевой народу мало: пара землегрызов да бродячий краболов, они в свои комнаты попрятались и носа не кажут. А мы как баре за столом сидим и здешнего официанта гоняем. Он нас тоже боится, но страх перед старостой сильнее, и поэтому бегает с усердием.
   Ужин кончился – мы с Серегой во двор пошли, он – покурить, а я – за компанию. Сергей дым то кольцом, то струей пускает, занятно. Во, до чего дожили. Помню, я еще в детском возрасте по телевизору про Вторую экспедицию смотрел, как приходили. Так про тех ребят во расписывали – не пьют, не курят, все разрядники, зрение единица и никакого плоскостопия. Про Первую, наверное, еще лучше говорили, да я уж не помню. Словом, не хуже, чем космонавтов в 60-х годах, народ для перебросов отбирали. И ждали от этих экспедиций тоже чего-то небывалого. Конечно, после Первой и Второй охов-ахов было, хотя привезли-то всего – воду да камни, да инфузорий каких-то малохольных, зато с другой планеты, из дали далекой. Причем даже сами Благодетели пальцем в небо ткнуть – там, мол – не способны. Пальцы-то у них есть, просто место сами не знают. А дальше – Третья, Четвертая, Пятая – все одно и то же, только энтузиазму все меньше. Четвертая братьев по разуму нашла, людей двуногих, правда, пребывают эти братья на уровне Древнего Египта. И то только ученые и засуетились, теории строили и громили, а публике все уже обрыдло, ей что-нибудь свежее подай. А то – «Образцы рудиментарных многоклеточных организмов Пятой экспедиции позволяют сделать вывод, что структура развития их в условиях постоянного действия пра-А-поля напряженностью среднего уровня…» – газетного читателя этим не проймешь.
   Раздумываю я таким образом, а время идет, и доходит до того момента, как мне к коробке топать. Делать нечего, говорю «адью».
   Связь на этот раз была неустойчивая малость, но ничего. Доложился я начальству, затем Маршала попросил – соединили быстро. Личности пассажиров Маршал подтвердил, а о сущности задания сам не стал распространяться, пришлось из него клещами тянуть.
   Уяснить удалось следующее: Керит в захребетье едет какие-то военные разногласия улаживать по поводу неудачного похода против вахлаков. А вот Чисимет Гишевич – птица поважнее. На дальнем северо-западе есть, говорят конфиденциальные источники, какой-то Совет Мудрых, и испытывает сейчас этот Совет маленькие затруднения глобального характера. Чисимет в качестве официального посланца «туда, не знаю куда» должен разобраться в обстановке и выяснить, с какого боку приозерцам можно приткнуться, и чего тут можно урвать.
   Ох уж этот Великий Воин, пардон, Маршал! Вахлаки по горам бегают буквально под носом, а он в континентальную политику лезет. Лазил один такой – Большие джунгли покорять, а сейчас от него что – Старая дорога да Нежитое городище. Я видел записи, которые в Нежитом сделаны – даже на экране жутко смотреть. А ребята, что туда на вертолете летали, так вообще страху натерпелись. Они там то ли сдуру, то ли с испугу в Бродячего Цепного Сторожа из гранатомета пальнули, а он в ответ их поубивать решил. Хорошо, они ему удачно попали, и сил у него не хватило, но все равно, эта аэро-гоп-компания правильно сделала, что убралась из Нежитого со скоростью максимальной. С уроженцами Больших, а тем паче Сплошных джунглей шутки плохи. Наши спецы с базы пытались их на расстоянии щупать, да бестолку. Да и вообще, колдовство – оно колдовством и останется, хоть ты его «узконаправленной концентрацией остаточного активностного поля» обзови, хоть «скачкообразным распределением субэнергетических уровней в дробно-мерных областях пространства».
   Ну да ладно. С Маршалом я попрощался, на базу все измерения за этот день перегнал – датчиков на нас понавешали! – и выслушиваю прощальное слово шефа.
   – Пассажиров придется взять, – говорит шеф, – на довольствие поставьте, но намекните, что лучше, конечно, есть свое. Можете считать их членами экипажа, у меня все, Серчо привет. – И связь кончена. Я потом в гостинице Серчо с кровати разбудил, рассказал что и как, вплоть до привета – он смолчал, ну а мне и вовсе сказать нечего, спать хочу и могу, а значит буду.
   Утро выдалось чудесное. Солнце только-только над горизонтом поднялось, но уже печет, август месяц все же. Во дворе нашего отеля куры местные переругиваются.
   Наша команда у колодца моется, а я уже готов, стою, жду, и тут же Керит с Чисиметом при полном параде со Знахарем беседуют. Прямо во дворе и откушали, чем староста послал, а вскоре он и сам заявился, одурелый, но довольный. Дрон его выспрашивает насчет Редколесья, а староста держится героем, но ничего толкового не говорит. Он, мол, там с кем-то сражался, победоносно, конечно, но ничего не знает. И вообще, не стоит нам туда ходить, а лучше по воздуху перелететь. Не верит он, что коробка наша летать не способна, и все тут. Да еще и готов обидеться, что скрытничаем.
   Попрощались к танку подошли – а на броне Пьеро как убитый развалился, только носом не по-убитому свистит. Перед тем, как внутрь лезть, Серчо лично каждого тестером проверил и себя не пожалел, потом Пьеро растолкали и внутрь увели, на койке досыпать. Посчитала машина результаты, на ЦП выдала, и Серчо объявляет:
   – У всех нормально, Знахарь фонит немного, а что касается гостей, то тут наш компьютер в затруднении находится.
   Керит понял, о чем речь идет, уверяет:
   – Мы сами удивлены не меньше вашего. Но не бойтесь. Мы еще никому своим присутствием несчастья не приносили, а зато помочь сможем как-нибудь.
   Вот это мне не понравилось. Я в Восточном походе с этими народными умельцами встречался, с колдунами то есть. Все себе на уме, и понять их трудно, даже от нашего Знахаря можно ожидать подвоха. А эта парочка с неясным фоном наверняка не кустари какие. И какого им с нами вздумалось? Шли бы своим ходом, а кто мешать вздумал – в порошок бы стерли, и все дела. Нет же, ногами шевелить лень, напросились сюда.
   Но – мой голос совещательный, а Серчо ухом не ведет и дает команду трогаться. По Малым джунглям я вести буду, а далее Пьеро за рычаги возьмется, как раз выспится.
   Деревня позади осталась, и снова кустарник под гусеницами, снова коробка колыхается и кренится. Вообще-то система стабилизации у нас хорошая стоит, но если даже сейчас ее включить на такой уровень, как нужно, то через час насосы дойдут до такого состояния, что потом их уже не включишь никогда. В башне опять Дрон сидит, его потом Сергей сменит, а пока что занят он. У меня на пульте то и дело всякая всякость вспыхивает, до того он усердно занимается, и это хорошо.
   Когда идешь в места типа этого редколесья, надо, чтобы все датчики-генераторы и прочая маготехника работали как часы и даже лучше, и вот гоняет Сергей тесты да контроли, а у меня на экране то теневики прибрежные, которые и к озеру-то не суются, то просто поля самых разнообразных концентраций и напряжений, словом, все как надо. Серега в этом деле спец – он и в Четвертой экспедиции был, когда наши впервые с реальными потусторонними делами встретились. Очень резво тогда всю магию свели к взаимодействию вульгарных физических явлений да полей, изученных и неизученных, и вовремя, а то ученые-материалисты уже в предынфарктном состоянии были, ну потом, конечно, оклемались. Правда, основную часть приборов все равно здесь и настраивать, и монтировать пришлось, но тут уж и Сергей постарался, и бербазовская команда, да и Знахарь здорово помог.
   Кстати, Знахарь сейчас у меня за спиной стоит, горизонт на правом экране оглядывает, а потом спрашивает: «Сколько еще?» – но таким тоскливым голосом, что мне его прогнать захотелось. Однако отвечаю по-человечески – часа за полтора доберемся. Он вздыхает и ни с того ни с сего начинает напевать очередную былину, Я слушаю с пятого на десятое, а потом увлекаюсь, смысл интересный.
   Когда-то сплошные Джунгли занимали равнину до тех мест, где Красный хребет в море уходит, а в горах Хребта мелкие племена жили. Один из вождей объединил какую-то их часть, стакнулся с духами предгорий (никто не ведает, чего ему это стоило) и начал баталию с применением огня, топора и бактериологических средств – так я понял фразу: «Уносили лианы в деревню, заставляли болеть, затем на куски рубили, а куски к лапам лесных птиц привязывали». Оттеснили джунгли аж до самой реки – как раз той, которая из этих трех истоков начинается – и посчитали дело сделанным. А потом – вождь помер, в горах вахлаки объявились, стену строить пришлось, а джунгли тем временем оправились и обратно на восток двинулись. И не сами по себе они растут, а есть там некое царь-дерево, а остальная нежить – так, на побегушках. И царь-дерево эти Три Истока бережет сильно.