- Я давно мечтаю прочесть "PERFIDY"! - воскликнул Юра обнадеженно. Никто не дает...
- Не торопитесь, Джорж! - Раввин так резко пригнулся к столу, точно переломился. Распрямился не сразу. Наконец, снова взглянул на собеседника...
На курсах гидов говорили, что у равва Бенджамина выпученные желтые глаза циркового клоуна, они смеются даже тогда, когда его губы искажены от ярости или боли. Когда раввин взглянул на Юру, в его выпученных желтых глазах стыли слезы. - Почему не торопиться, Джордж?! Узнать все это страшно. Можно проклясть все на свете...
- Мне, бывшему советскому каторжнику, страшно?!.
- Вы действительно решили выскрести из своей головы отравные израильские мифы?.. Самые главные?.. Хорошо, не сетуйте на меня потом...
И протянул книгу в черных корочках. - Даю на трое суток. Через семьдесят два часа жду вас здесь, с "PERFIDY" в руках.
Глава 11
ЕВРЕЙСКАЯ ЧЕЧНЯ.
Юра не дождался поселенческого автобуса. Прыгнул в подвернувшееся такси с белым арабским номером... Как только искупали и уложили детей, сказал Марийке, у него срочнейшая работа и чтоб ложилась спать без него. Уединился в своем длинном кабинетике, перевернув на дверях раскрашенного детьми слоника обратной стороной, на которой был набросан силуэт кузнечика со стихами приятеля, московского поэта-сатирика: "... сижу, как кузнечик в пенале, исправную службу несу..."
Бабушка и Марийка знали, коль слоник перевернут "кузнечиком", Юру лучше не тревожить...
Глубоко за полночь Марийка, встав к Ахаве, приоткрыла по пути и дверь "пенала". Дверь скрипнула, Юра вздрогнул и обернулся. В широко раскрытых иудейских глазах мужа стыл ужас. Марийка в испуге кинулась к нему, согнувшемуся над книгой.
- У тебя сумасшедшие глаза! Юрастик, что с тобой?! Юра-ас-тик?!
Юра молчал, зажмурясь и покачиваясь из стороны в сторону, как в молитве. Потом сказал, скорее, не жене, а самому себе: - Это преступление идти войной, выставляя перед собой детишек...
Она выхватила из его рук книгу в твердых траурных корочках, полистала нервно. Но книга оказалась на английском, без иллюстраций. Марийка неохотно вернула. Взмолилась, чтоб растолковал, наконец, что происходит? Что с ним?!
- ...У меня сердце разорвется!.. Не можешь объяснить? Страшно - язык не поворачивается?.. Тогда читай прямо с листа. Не трусь, Юрастик! Ты переводчик-дока. Израильский гид...
- Ты что, Марийка?! Триста страниц... И каждая об одном и том же: политикам нельзя верить. Ни в одной стране! Никогда!
- Ты хочешь, чтоб и у меня чердак поехал?! Читай подряд! Пока дети проснутся... сколько успеешь... Невозможно все, начни с любого места, чтоб поняла, что с тобой.
Юра вяло полистал страницы и вдруг подобрался, точно перед рывком в дом, охваченный пламенем, и принялся читать взахлеб:
"... В середине апреля 1944 года один из немецких агентов в Будапеште сказал мне, чтобы я стоял на углу указанной улицы и меня поведут к Эйхману. Через тридцать минут меня доставили в роскошный отель, где была штаб-квартира Эйхмана, ввели в его комнату.
- Ты-зна-ешь-кто-я? - залаял он на своем офицерском немецком. - Я истребил всех евреев в Германии, Австрии, Польше и Словакии. Следующая Венгрия. Но я хочу предложить вам, венгерским, выгодную сделку: " BLOOD FOR CARGO and CARCO FOR BLOOD" (Кровь за груз, и груз за кровь). Теперь скажи мне, кого ты хочешь спасти - детей, женщин или мужчин, и какого возраста? Молодых?.. Говори!
Я сидел ошарашено. В комнате не было ни одного еврея. За моей спиной сгрудились жеребцы в штатском. Наконец, выдавил из себя:
- Я не уполномочен решать, кого вы будете истреблять. Я бы хотел спасти всех... Я не понимаю вашего предложения. Где мы возьмем это карго? Ведь вы все конфисковали... - С надеждой вырвалось у меня: - Возможно, некоторые евреи за границей соберут деньги... если жизни будут сохранены...
- FORWARD! - снова пролаял Эйхман.- Иди в Швейцарию, Турцию, Испанию, куда хочешь, только привези CARGO!
- Какое CARGO вы хотите?
- Десять тысяч грузовиков для меня дороже миллиона евреев. Помолчал. - Еще тонну чаю, тонну кофе, мыло.
Затем добавил, что освободит сто тысяч евреев сразу, как аванс. И готов получать платежи порциями, освобождая каждый раз и другие десять процентов.
- ...Забирай евреев с любого листа - из Венгрии, Аушвиц, Словакии откуда хочешь. Помни: мы будем вывозить с завтрашнего дня в Аушвиц по двенадцать тысяч каждый день, но остановим уничтожение... пока ты не вернешься в Будапешт через одну-две недели. С деньгами. А дальше - согласно сделке...
Уходя из здания, я был как помешанный.
Все члены будапештской комиссии по спасению ждали меня. Мы боялись шантажа. Но сто тысяч евреев вперед?!."
- Что за бред?! - вскричала Марийка. - Кто это рассказывает?! Чья это фантастика? Ни у Лема такого нет, ни у Стругацких... - Схватила книгу, повертела в руках. - Где издана?
Юра пояснил глухо, заморожено:
- Свидетельские показания венгерского бизнесмена Джоэля Брандта на суде в Иерусалиме в 1954 году.
- Что за суд?! - Марийку начала бить дрожь. Повела нервно плечами, выскочила из "пенала", вернулась в теплом бабушкином халате, наброшенном на голые плечи. - Читай дальше. Ничего не пропускай!
"...На следующий день я вылетел в Константинополь на немецком дипломатическом самолете." - Это тот же Брандт говорит: "До отлета из Будапешта мы уведомили представителя Еврейского Агентства в Турции...
- "Еврейское Агентство", это что? Сохнут?
- Какой там Сохнут?! Это будущее правительство Израиля! Все наши портреты! До одного! И Бен Гурион, и Шарет, и первый Президент страны Хаим Вейцман ...Читать далее?. И так... "Получили оттуда ответ: "Пусть прилетает, Хаим будет его ждать."
Мы воспрянули духом, подумали, что "Хаим" - это сам Хаим Вейцман.
Значит, прилетят из Палестины высшие чины Еврейского Агентства, и тут же, на месте, все решат...
Каково же было мое удивление, когда меня н и к т о не встретил. Никто не ждал... Более того, не было подготовлено турецкой визы, и я не имел права ступить на землю Турции.
Сопровождавший меня человек все же добился, чтоб нас выпустили .из аэропорта. По счастью, я знал адрес Агентства в Турции, и вот передо мной Веня Померанец, официальный представитель Еврейского Агентства в самой Палестине, первый, с кем я говорил в свободной стране, и он, посланец Центра, вдруг спросил, - "правда ли, что в Европе уничтожают евреев?"
Господи боже мой! Как же горько было слышать это мне, еще не вернувшемуся из ада! В чем эти люди сомневаются? Мы постоянно информировали их, регулярная связь была налажена...
Вскоре собрались евреи из местного комитета по спасению, погнали Веню Померанца в его Палестину, чтобы тот поднял тревогу. И тут же вернулся в Константинополь с главарями Еврейского Агентства. Привез бы пусть не Хаима Вейцмана или Бен Гуриона, так, по крайней мере, Шарета, человека Бен Гуриона, главу политического отдела Агентства.
Я, говорит Джоэль Брандт, намеревался вернуться в Венгрию сразу, тем же немецким самолетом, к своей семье, к обреченным евреям Будапешта, и турецкие евреи быстренько составили документ для Эйхмана, мол, Еврейский Комитет "в принципе" все его предложения принимает...
Я ждал Шарета, посланца самого Бен Гуриона. День, другой... Он так и не появился. Пришлось остаться еще на неделю, до следующего самолета, - из-за странной инструкции, пришедшей из Иерусалима. В ней сообщалось, что там изучают полный доклад Джоэля Брандта и его миссию... Изу-ча-ют, а где они раньше жили? На Луне?.. Евреев истребляют уже три года подряд. Истребляют каждый день. Наконец, объявили, что Шарет не приедет, так как ему не дали турецкой визы. Мне надо выехать на границу с Сирией, в Алеппо, где с ним и встретиться...
Ох, не хотелось мне ехать в Сирию! Там англичане... Что скажут немцы, когда вернусь к ним?.. Когда проезжал Анкару, в вагон вошли люди "от партии Жаботинского", как они представились, и ортодоксы от маленькой "Агудат Исраэль". Предупредили, что в Алеппо меня арестуют: англичане знают о моем приезде.
Мне стало страшно: если меня задержат, моя семья и еще миллион венгерских евреев будут сожжены, но я решил, что меня пугают представители малых, невлиятельных в Еврейском Агенстве партий, ничего не слыхавшие о сделке с дьяволом...
И потом, кто мог предупредить англичан о моем приезде? Не Иерусалим же?
- И Брандта-таки задержали?! - вырвалось у Марийки, которая начала мертвенно белеть, поняв, наконец, что за текст перед глазами мужа.
Юра молча встал, принес стакан воды, протянул жене. Продолжал читать черную книгу хрипло, измученно:
"Никакой Шарет меня не встретил. Лишь на другой день меня, уже как арестанта, привели к нему, на арабскую виллу, роскошную, как будапештские хоромы Эйхмана. И у меня был с ним длинный разговор. Он уже точно знал, как обстоят дела. От Вени Померанца..." Читать дальше, Марийка, или уже все ясно?
- Еще ничего не ясно! Не мог же Бен Гурион, вождь социалистов, не обратиться ко всему миру?!
"Шарет улетел к себе в Палестину, - продолжал хрипеть Юра, - а меня отправили под арестом в Каир, в частную тюрьму, где по десять часов в день терзали-допрашивали англичане из "Интеллидженс сервис", во главе со знаменитым лордом Мойном (Moyne)... Лорда я, видно, раздражал: он пробурчал после одного из допросов: "Куда я дену миллион евреев?" И я понял - они нас, всех нас, миллион венгерских евреев, убивают... Объявил голодовку без срока. Чтоб умереть вместе со своей семьей, знал, уже отправленной в Аушвиц. На семнадцатые сутки меня начали кормить насильно...
Юра захлопнул книжку.- Хватит, Марийка?! Для спасения еврейства Европы ни Лондон, ни Иерусалим и пальцем не пошевелили. Ни аристократ лорд Mойн, ни Моше Шарет, ни Хаим Вейцман, ни Бен Гурион... Более того, Брандта, "эмиссара из ада", как его позднее назвали, они строжайше засекретили. Спрятали от прессы. И это в дни и месяцы, когда венгерских евреев жгли в Освенциме. Двенадцать тысяч в день...
- Все-таки такого не может быть! - Марийка вскочила со стула. Какая-то очередная антисемитская чушь!
- Конечно, не может, - Юра кивнул устало. - Но затем "отцы еврейской нации" почему-то свято хранили этот секрет еще с десяток лет. Десять лет подряд, Марийка! Вплоть до судебного процесса 1954 года в Иерусалиме, который эти "отцы" пытались, но не смогли предотвратить. Все дальнейшие годы сообщение об убийстве миллиона венгерских евреев, которых могли, Марийка! мо-огли, но не пожелали выкупить, спасти от печей Освенцима, так и не прорвалось в "свободную" израильскую прессу. Потому конец показаний Джоэля Брандта, Марийка, и не мог быть иным:
"Я проклинаю еврейских официальных лидеров, и я буду это повторять до конца моих дней..."
-Юрастик, ты веришь в эту фантасмагорию?!
- Марийка, это стенограмма судебного процесса, где и честнейший "посланец ада" Джоэль Брандт и бен гурионовское чудовище Рудольф Кастнер были лишь свидетелями...
- Что за Рудольф Кастнер?!
- О нем еще не все знаю. Не дочитал до конца. Нет сил. Догадываюсь, это куда страшнее, Марийка. Кажется, "отцы"-. социалисты шли к Израилю дорогами своей еврейской Чечни Страшно сказать... не исключено, именно здесь Чечня номер один! Не мучай себя и меня...
У Марийки дрожали руки. Бабушкин халат из байки не помог. Посидела молча, и вдруг вскочила на ноги:- Чушь это, Юрастик! Неужели не понимаешь? Чем жили в те годы все эти наши Вейцманы и Бен Гурионы? Жили лишь будущим Израилем. Мечтой о нем! Так евреи же новой стране необходимы, как воздух... Впереди была драка за страну. С англичанами, со Сталиным, с ООН... Ты слышал когда-либо, чтобы генералы перед сражением уничтожали собственное войско?! Под корень!.. Юрастик, да ведь это бред! Зачем все это генералам? За-ачем?!
- Не могу понять, Марийка! Но ... - Он снова взял в руки книгу, - это показания очевидца. Стенограмма...
- Ох, Юрастик, ты что, забыл расхожие сентенции: никто так не врет, как очевидцы... - Марийка приложила взмокшие ладони к неправдоподобно белым, точно припудренным вдруг щекам. Притихла. Наконец, произнесла тихо, убежденно: - Ежели все так... нам тут не жить, Юрастик! Нельзя растить детей в государстве, где правят не люди, а злодеи. И тебя продают со всеми потрохами. На смерть!..
За дверью захныкала со сна Ахава, и Марийка сорвалась с места.
Юра не ложился. Утром жарко молился. Привычные слова молитвы казались горячими, жгли губы... Затем снова раскрыл книгу...
На другой день Марийка придумала себе поездку в Старый город. По магазинам. Как всегда, Сулико выручил. Подвез.
В Старом городе, известно, поток туристов не прекращается. Марийка никогда не прислушивалась к тому, о чем говорят в этих толпищах. Не разберешь, да и ни к чему... А тут походила по узким грязноватым улочкам, озираясь. Постояла возле своего бывшего дома, у дверей книжного, а, вернее, "открыточного" магазина с плачущими еврейскими мелодиями. В десяти шагах, подле затертой, поблескивающей от миллионов подметок каменной лестницы, ведущей к Стене Плача, расставлены столики. Туристы обычно здесь задерживались. Пили кофе. Отдыхали. И на этот раз все было, как всегда. Смеялись, пили кофе, пробовали, морщась, остро пахнущий горохом, "вонючий" израильский фалафель (Марийка терпеть его не могла) несколько молодых пар. Говорили между собой громко, с веселым дружелюбием и, поняла Марийка, по английски. С трудом составила в уме английскую фразу: "Я говорю по русски. Нет ли среди вас туриста, который может меня понять?"
- Беня!- хором закричали за столиком. - Беня говорит на всех языках...
Протолкался к ним Беня, пузатенький, огненно-рыжий, очкастый, лет тридцати, в длинных завитках пейс и черной кипе ортодокса. Увидев, что он понадобился "фантастически красивой" русской даме, вытянул руки "по швам", смешно изображая русского солдата: "Yes-Yes! Здрав... жлаю!" И охотно принялся отвечать на ее вопросы.
- Yes-yes! Беня - канадец. Из Торонто... Может ли там чувствовать себя хорошо религиозный человек? О, прекрасная леди! Это немыслимый вопрос... Зачем бы я там жил?! В городе, только на одной улице Батерс, синагог, - он принялся считать на пальцах, пальцев не хватило... - Ортодоксальных? Yes-yes!.. Как может быть иначе?!. Ваш счастливец-муж сомневается?.. Он неосведомленный русский, леди!
Узнав, что русская леди только что прибыла из знаменитого поселения Эль Фрат, и это, оказывается, на самом опасном месте, у арабской Рамаллы, воскликнул, правда, без особого энтузиазма: он давно мечтает взглянуть на израильское поселение. На смелых рисковых евреев, которые там живут...
Мог ли теперь галантный рыжий ортодокс отказаться от неожиданного предложения Леди тут же и взглянуть на поселение?! Тем более, что через полчаса будет туда оказия...
- Yes-yes! - почему-то вовсе не весело, а, скорее, нервно передразнила русская леди рыжего канадца. - Прямо... или, по вашему, директ в Эль Фрат.
Они шумно ввалились в "бетонную виллу" Марийки, все трое - Марийка, канадец и любопытный и настороженный Сулико, который привез их. Бабушка Фрося воскликнула всполошено, излишне громко: "У нас гости! Гости!".. У выглянувшего не сразу хозяина было необычно-остервенелое, перекошенное лицо. Неулыбчивый, взъерошенный, он был явно не в духе, и, как ни хотелось Сулико задержаться, он торопливо откланялся.
Канадец отхлебывал крепчайший марийкин кофе "по-иерусалимски", и, недоуменно разглядывая подогретые бабушкины пельмени, без умолку повествовал о "славном городе Торонто"...
Хозяин не проронил ни слова. Лишь когда гость утих, заметил угрюмо, что в истории мировой литературы "славный город" это вовсе не Торонто. Судя по Сервантесу, "славный город Толедо"...
Но канадец стоял на своем. Произнес назидательно:
- У каждого века, дорогие русские, был свой "славный город". - У двадцатого...
Юра усмехнулся: вспомнился невольно давний израильский анекдот
"Чем отличается умный еврей от глупого? Умный смотрит на глупого свысока и... из Нью- Йорка
Марийка становилась все мрачнее: видела, Юра раздражен не на шутку, и к чему еще приведет ее самодеятельность, не ясно... Но сдаваться не собиралась. "Решают дети, а Юра в них души не чает..."
Марийка взглянула на свои часики, и гость засобирался. Тем более, что появилась оказия: погудела за окном Шушана, спросила бабушку Фросю, не надо ли чего в Иерусалиме?
Юра тут же вернулся в свой "пенал". Приткнулся у стола изнеможенно. Обхватил ладонями свои локти, словно прохватило его осенним ветром. Никогда он не испытывал такого ужаса. Даже в Мордовии, в "прессхате", когда следователь подсадил к нему двух горилл-уголовников, чтоб показали "интеллихенту",где раки зимуют.
Только марийкиных страхов ему не хватало! Неужели и он будет метаться в отчаянии, как этот простодушный великан с детским именем Йоси? Он помог Йоси. Но кто поможет ему?
Ночью Юре приснилось, что Марийка собирается в свою дождливую Канаду, надевает на Ахаву накидку из пластика, и он проснулся в жарком и липком поту.
Утром об этом не говорили, но Юра уж знал, теперь жди Ксению Ивановну с ее уклончивыми намеками...
И точно, на другой день Марийкина мамочка появилась. Но, слава Богу, проявила такт, говорила о чем угодно, только не о его, Юриных, волнениях...
Через неделю, впрочем, сокровенная беседа состоялась. Ксения Ивановна искренне пыталась постичь, чего это ее дочь так испугалась? Выслушав Юру, вздохнула тяжко: - Все-все в вашей исраиловке, как на Руси святой. Простой танцор для "звезд" всюду ничто, суета, помеха. В лучшем случАе, ломовая кобыла, которой кроме овса ничего не требуется. А надо кого прикончить, и глазом не моргнут... Все, Юра, дорогой, точь-в-точь, как в России-матушке. Будто никуда я и не выезжала.
Отложили решающий разговор на недельку, до следующего приезда Ксении Ивановны в Старый город, да только тут такое началось-спуталось, что не до ближайших планов...
Юра встретился с равом Бенджамином уже на следующий день. Позвонили из Ешивы: барахлят компьютеры. Один "замерз", во второй, наверное, проник "модный" вирус. Юра примчался в компьютерное бюро, наладил свое хозяйство. Постучал к раву, просившему доложить, что произошло. Раввин извинился, продолжал свой обычный завтрак. Юра кратко объяснил, почему сбились компьютеры и что теперь все в порядке. И молча двинулся обратно. Лишь у дверей задержался, спросил, существует ли документальное, предметное свидетельство этого злополучного "BLOOD FOR CARGO..."
Рав лишь махнул рукой безнадежно. В голосе его звучало удивление:
-Ты еще сомневаешься?.. Разве ты не прочел?
-Прочел. Треть, не более. Все время возвращаюсь к прочитанному. И раз, и два. Равви, я не верю своим глазам!
-Did not rescue, Джордж! Не спасли. Никого!.. Отдали миллион евреев в Аушвиц! Сознательно! Понимали, что умерщвляют целый народ... Хаим Вейцман в декабре 1944, когда венгерских евреев уж сожгли, начертал, как бы Брандту, письмецо: "Я прошу меня простить за то, что сразу вам не ответил... я буду счастлив увидеть вас, и моя секретарша вам позвонит..."
Никогда не звонила несчастному Брандту секретарша Хаима Вейцмана. Не для него составлялась оправдательная бумажка, а для истории... Did not rescue, Джордж! Отцы нации даже запретили собирать в Штатах деньги для выкупа. - Показал жестом Юре на стул, отхлебнул своего огненного чаю. Продолжал то, о чем, видно, сам уж не мог молчать. - Я понимаю, Джордж, ваше подсознательное сопротивление страшному тексту... Вы вправе спросить, - и американские евреи согласились сжечь единокровных венгров?.. Ох, нет сил говорить, Джордж. Позвольте я все же допью свое пойло... - Наконец, поставил стакан на стол. - Дочитаете, поймете, Джордж, всю подоплеку!.. Венгерский коммерсант Джоэль Брандт, "эмиссар из ада" был лишь одним из свидетелей этого воистину исторического предательства. Непредвиденной помехой "отцам".... Главным исполнителем, "мотором" их бессмысленно-кровавой политики в те дни и месяцы был, если вы заметили, юрист Рудольф Кастнер, эмиссар Бен Гуриона в оккупированной немцами Венгрии, фигура высокого ранга в их Агентстве. Кастнер, Джордж, действительно вступил в сделку с Эйхманом, очень помог ему... Об этом пишут все свидетели иерусалимского суда, все авторы мемуаров. Вот лежит еще одна книга о том же. Записки венгерского еврея Варбе "Я сбежал из Освенцима". Ее тоже по сей день не перевели на иврит... Джордж, в этом больше уж никто не сомневается.... Эйхман даже наградил Кастнера "титлом" фанатичного сиониста...
- Равви! Дорогой наш равви! Как это можно понять?.. "Фанатичный" помог Эйхману отправить в печи Освенцима почти миллион венгерских евреев. И беременных женщин, и детей - всех! До последнего младенца... С какой выгодой... для себя? Для будущего Израиля?! Ради чего?! Почему?! Не ради же своего жалкого списочка в полторы тысячи отобранных им для Палестины, которым Эйхман дозволил спастись?.. Как это объяснить, равви? Все это сверх моего понимания...
- И моего тоже, Джордж... Я не верил в возможность подобного палаческого кретинизма... и со стороны кого, главное! Не верил годы и годы... Ох, Джордж! Венгерским евреем был отец сионистской идеи Теодор Герцель. И вдруг такой сионистский фортель. Все евреи-мадьяры - в печь!.. Какой злодей-фантаст мог это придумать?! Вначале Хаим Вейцман "зарубил" проект Теодора Герцля о "еврейском доме" в Уганде. "Израиль возродится в Палестине или мы остаемся в России", - заявила его устами делегация российских сионистов на Конгрессе. А затем... затем всех земляков Герцля!.. О, вы вправе усомниться, Джордж, возможно ли такое?! Не бредни ли современных юдофобов?.. Увы-увы, мой юный друг, нет! Шел 1944 год. Дела немцев на фронтах шли крайне худо, многие из них понимали, что песня нацистов спета: русские уже хозяйничали в Польше, прорывались к озеру Балатон, еще шаг, и начнутся бои в самой Германии. Немцы, как огня, боялись повторения восстания варшавского гетто. Удара еврейским ножом в спину... И вот Рудольф Кастнер, хорошо известный местным иудеям, как посланец самого Бен Гуриона, и кроме того, Глава негласного "Комитета по спасению еврейства Венгрии", молча стоял при погрузке евреев на вокзале Будапешта, как бы гарантом их спасения, обещанного немцами. Его люди, собрав обеспокоенных будапештских евреев, зачитывали им фальшивые письма как бы от увезенных немцами ранее. В них было сказано, что евреев депортируют вовсе не в Аушвиц, это слухи паникеров!, а на работы в такой-то город...
Таким трюком Кастнер, продавший душу сатане, сорвал вооруженное сопротивление евреев-мадьяр, а это яростные бойцы. Южная кровь... Я, признаться, Джордж, так же непростительно долго не мог понять, как решился "Мапай" Бен Гуриона, а это в Палестине той поры самая левая и влиятельная партия, социалистическая, да еще, как видите, с большевистским приветом, как могли еврейские вожди, рожденные в русских и польских местечках, пойти на такое?! Снова в ваших глазах мелькнуло недоумение. Вы вправе недоумевать. О да, вправе, Джордж! Человеческий мозг не способен поверить сразу, на слово, в злодейство гитлеровского размаха... Увы! О будущем государстве Израиль и о своем высоком месте в нем все эти наши вожди-сатанисты думали permanently, да-да, непрестанно; и день и ночь лелеяли в душе идею своего собственного государства. О самом же еврейском народе - никогда! Никогда о самом народе, Джордж! Never!
- Простите, а лозунг "Отпусти народ наш?!" Откуда он?
- Из Штатов, Джордж. Это лозунг совсем другой эпохи... Когда о преступнике в Израиле - в начале пятидесятых - стало известно, правительство Шарета немедленно подало в суд на "клеветника", старого венского еврея-журналиста, который посмел напомнить о Кастнере военных лет, поднять руку на него, "государственного человека". Примчал, как на пожар, Главный прокурор Израиля. Прокуратура объявила, что дело о клевете на израильского патриота Рудольфа Кастнера настолько очевидно, что завершится через два дня...
Суд, Джордж, продолжался девять месяцев, дело вел тихий немецкий еврей Бенджамин Хелеви, человек с бесстрастным лицом, застегнутый, что называется, на все пуговицы. Бенджамин ХЕЛЕВИ - лицо историческое, запомните это имя на всю жизнь, Джордж. После неслыханно долгого для новорожденной страны суда, документально выяснившего, кто стоял за спиной Кастнера, а стояли все возглавлявшие тогда Израиль "имена" - первый Президент страны Хаим Вейцман, генсек правящей партии Бен Гурион, Премьер-министр Шарет, после всех страшных сенсаций Будапешта сорок четвертого года, независимый иерусалимский судья и старый человек Бенджамин Хелеви еще девять месяцев рожал приговор. А затем он лично, четырнадцать часов подряд, зачитывал его, разбираясь с непостижимым мне немецким педантизмом в тысяче противоречивых фактов и свидетельств; и "клеветника"-журналиста, заранее поднятого на штыки всей холуйствующей израильской прессой, о п р а в д а л. Оправдал, к ужасу всесильного Бен Гуриона... Оправдал, Джордж! Подтвердил перед всем миром, что историческое злодейство "отцов нации" - святая правда...
И воспетый нами, американскими пустобрехами, Бен Гурион, ему, естественно, этого не простил: на процессе Эйхмана Бенджамин Хелеви, несменяемый и, уточню, не смененный даже англичанами председатель иерусалимского суда, уже не был главным судьей. Более того, Кнессетом был принят беспримерный для "свободного мира" Закон, дезавуирующий независимого судью...
- Не торопитесь, Джорж! - Раввин так резко пригнулся к столу, точно переломился. Распрямился не сразу. Наконец, снова взглянул на собеседника...
На курсах гидов говорили, что у равва Бенджамина выпученные желтые глаза циркового клоуна, они смеются даже тогда, когда его губы искажены от ярости или боли. Когда раввин взглянул на Юру, в его выпученных желтых глазах стыли слезы. - Почему не торопиться, Джордж?! Узнать все это страшно. Можно проклясть все на свете...
- Мне, бывшему советскому каторжнику, страшно?!.
- Вы действительно решили выскрести из своей головы отравные израильские мифы?.. Самые главные?.. Хорошо, не сетуйте на меня потом...
И протянул книгу в черных корочках. - Даю на трое суток. Через семьдесят два часа жду вас здесь, с "PERFIDY" в руках.
Глава 11
ЕВРЕЙСКАЯ ЧЕЧНЯ.
Юра не дождался поселенческого автобуса. Прыгнул в подвернувшееся такси с белым арабским номером... Как только искупали и уложили детей, сказал Марийке, у него срочнейшая работа и чтоб ложилась спать без него. Уединился в своем длинном кабинетике, перевернув на дверях раскрашенного детьми слоника обратной стороной, на которой был набросан силуэт кузнечика со стихами приятеля, московского поэта-сатирика: "... сижу, как кузнечик в пенале, исправную службу несу..."
Бабушка и Марийка знали, коль слоник перевернут "кузнечиком", Юру лучше не тревожить...
Глубоко за полночь Марийка, встав к Ахаве, приоткрыла по пути и дверь "пенала". Дверь скрипнула, Юра вздрогнул и обернулся. В широко раскрытых иудейских глазах мужа стыл ужас. Марийка в испуге кинулась к нему, согнувшемуся над книгой.
- У тебя сумасшедшие глаза! Юрастик, что с тобой?! Юра-ас-тик?!
Юра молчал, зажмурясь и покачиваясь из стороны в сторону, как в молитве. Потом сказал, скорее, не жене, а самому себе: - Это преступление идти войной, выставляя перед собой детишек...
Она выхватила из его рук книгу в твердых траурных корочках, полистала нервно. Но книга оказалась на английском, без иллюстраций. Марийка неохотно вернула. Взмолилась, чтоб растолковал, наконец, что происходит? Что с ним?!
- ...У меня сердце разорвется!.. Не можешь объяснить? Страшно - язык не поворачивается?.. Тогда читай прямо с листа. Не трусь, Юрастик! Ты переводчик-дока. Израильский гид...
- Ты что, Марийка?! Триста страниц... И каждая об одном и том же: политикам нельзя верить. Ни в одной стране! Никогда!
- Ты хочешь, чтоб и у меня чердак поехал?! Читай подряд! Пока дети проснутся... сколько успеешь... Невозможно все, начни с любого места, чтоб поняла, что с тобой.
Юра вяло полистал страницы и вдруг подобрался, точно перед рывком в дом, охваченный пламенем, и принялся читать взахлеб:
"... В середине апреля 1944 года один из немецких агентов в Будапеште сказал мне, чтобы я стоял на углу указанной улицы и меня поведут к Эйхману. Через тридцать минут меня доставили в роскошный отель, где была штаб-квартира Эйхмана, ввели в его комнату.
- Ты-зна-ешь-кто-я? - залаял он на своем офицерском немецком. - Я истребил всех евреев в Германии, Австрии, Польше и Словакии. Следующая Венгрия. Но я хочу предложить вам, венгерским, выгодную сделку: " BLOOD FOR CARGO and CARCO FOR BLOOD" (Кровь за груз, и груз за кровь). Теперь скажи мне, кого ты хочешь спасти - детей, женщин или мужчин, и какого возраста? Молодых?.. Говори!
Я сидел ошарашено. В комнате не было ни одного еврея. За моей спиной сгрудились жеребцы в штатском. Наконец, выдавил из себя:
- Я не уполномочен решать, кого вы будете истреблять. Я бы хотел спасти всех... Я не понимаю вашего предложения. Где мы возьмем это карго? Ведь вы все конфисковали... - С надеждой вырвалось у меня: - Возможно, некоторые евреи за границей соберут деньги... если жизни будут сохранены...
- FORWARD! - снова пролаял Эйхман.- Иди в Швейцарию, Турцию, Испанию, куда хочешь, только привези CARGO!
- Какое CARGO вы хотите?
- Десять тысяч грузовиков для меня дороже миллиона евреев. Помолчал. - Еще тонну чаю, тонну кофе, мыло.
Затем добавил, что освободит сто тысяч евреев сразу, как аванс. И готов получать платежи порциями, освобождая каждый раз и другие десять процентов.
- ...Забирай евреев с любого листа - из Венгрии, Аушвиц, Словакии откуда хочешь. Помни: мы будем вывозить с завтрашнего дня в Аушвиц по двенадцать тысяч каждый день, но остановим уничтожение... пока ты не вернешься в Будапешт через одну-две недели. С деньгами. А дальше - согласно сделке...
Уходя из здания, я был как помешанный.
Все члены будапештской комиссии по спасению ждали меня. Мы боялись шантажа. Но сто тысяч евреев вперед?!."
- Что за бред?! - вскричала Марийка. - Кто это рассказывает?! Чья это фантастика? Ни у Лема такого нет, ни у Стругацких... - Схватила книгу, повертела в руках. - Где издана?
Юра пояснил глухо, заморожено:
- Свидетельские показания венгерского бизнесмена Джоэля Брандта на суде в Иерусалиме в 1954 году.
- Что за суд?! - Марийку начала бить дрожь. Повела нервно плечами, выскочила из "пенала", вернулась в теплом бабушкином халате, наброшенном на голые плечи. - Читай дальше. Ничего не пропускай!
"...На следующий день я вылетел в Константинополь на немецком дипломатическом самолете." - Это тот же Брандт говорит: "До отлета из Будапешта мы уведомили представителя Еврейского Агентства в Турции...
- "Еврейское Агентство", это что? Сохнут?
- Какой там Сохнут?! Это будущее правительство Израиля! Все наши портреты! До одного! И Бен Гурион, и Шарет, и первый Президент страны Хаим Вейцман ...Читать далее?. И так... "Получили оттуда ответ: "Пусть прилетает, Хаим будет его ждать."
Мы воспрянули духом, подумали, что "Хаим" - это сам Хаим Вейцман.
Значит, прилетят из Палестины высшие чины Еврейского Агентства, и тут же, на месте, все решат...
Каково же было мое удивление, когда меня н и к т о не встретил. Никто не ждал... Более того, не было подготовлено турецкой визы, и я не имел права ступить на землю Турции.
Сопровождавший меня человек все же добился, чтоб нас выпустили .из аэропорта. По счастью, я знал адрес Агентства в Турции, и вот передо мной Веня Померанец, официальный представитель Еврейского Агентства в самой Палестине, первый, с кем я говорил в свободной стране, и он, посланец Центра, вдруг спросил, - "правда ли, что в Европе уничтожают евреев?"
Господи боже мой! Как же горько было слышать это мне, еще не вернувшемуся из ада! В чем эти люди сомневаются? Мы постоянно информировали их, регулярная связь была налажена...
Вскоре собрались евреи из местного комитета по спасению, погнали Веню Померанца в его Палестину, чтобы тот поднял тревогу. И тут же вернулся в Константинополь с главарями Еврейского Агентства. Привез бы пусть не Хаима Вейцмана или Бен Гуриона, так, по крайней мере, Шарета, человека Бен Гуриона, главу политического отдела Агентства.
Я, говорит Джоэль Брандт, намеревался вернуться в Венгрию сразу, тем же немецким самолетом, к своей семье, к обреченным евреям Будапешта, и турецкие евреи быстренько составили документ для Эйхмана, мол, Еврейский Комитет "в принципе" все его предложения принимает...
Я ждал Шарета, посланца самого Бен Гуриона. День, другой... Он так и не появился. Пришлось остаться еще на неделю, до следующего самолета, - из-за странной инструкции, пришедшей из Иерусалима. В ней сообщалось, что там изучают полный доклад Джоэля Брандта и его миссию... Изу-ча-ют, а где они раньше жили? На Луне?.. Евреев истребляют уже три года подряд. Истребляют каждый день. Наконец, объявили, что Шарет не приедет, так как ему не дали турецкой визы. Мне надо выехать на границу с Сирией, в Алеппо, где с ним и встретиться...
Ох, не хотелось мне ехать в Сирию! Там англичане... Что скажут немцы, когда вернусь к ним?.. Когда проезжал Анкару, в вагон вошли люди "от партии Жаботинского", как они представились, и ортодоксы от маленькой "Агудат Исраэль". Предупредили, что в Алеппо меня арестуют: англичане знают о моем приезде.
Мне стало страшно: если меня задержат, моя семья и еще миллион венгерских евреев будут сожжены, но я решил, что меня пугают представители малых, невлиятельных в Еврейском Агенстве партий, ничего не слыхавшие о сделке с дьяволом...
И потом, кто мог предупредить англичан о моем приезде? Не Иерусалим же?
- И Брандта-таки задержали?! - вырвалось у Марийки, которая начала мертвенно белеть, поняв, наконец, что за текст перед глазами мужа.
Юра молча встал, принес стакан воды, протянул жене. Продолжал читать черную книгу хрипло, измученно:
"Никакой Шарет меня не встретил. Лишь на другой день меня, уже как арестанта, привели к нему, на арабскую виллу, роскошную, как будапештские хоромы Эйхмана. И у меня был с ним длинный разговор. Он уже точно знал, как обстоят дела. От Вени Померанца..." Читать дальше, Марийка, или уже все ясно?
- Еще ничего не ясно! Не мог же Бен Гурион, вождь социалистов, не обратиться ко всему миру?!
"Шарет улетел к себе в Палестину, - продолжал хрипеть Юра, - а меня отправили под арестом в Каир, в частную тюрьму, где по десять часов в день терзали-допрашивали англичане из "Интеллидженс сервис", во главе со знаменитым лордом Мойном (Moyne)... Лорда я, видно, раздражал: он пробурчал после одного из допросов: "Куда я дену миллион евреев?" И я понял - они нас, всех нас, миллион венгерских евреев, убивают... Объявил голодовку без срока. Чтоб умереть вместе со своей семьей, знал, уже отправленной в Аушвиц. На семнадцатые сутки меня начали кормить насильно...
Юра захлопнул книжку.- Хватит, Марийка?! Для спасения еврейства Европы ни Лондон, ни Иерусалим и пальцем не пошевелили. Ни аристократ лорд Mойн, ни Моше Шарет, ни Хаим Вейцман, ни Бен Гурион... Более того, Брандта, "эмиссара из ада", как его позднее назвали, они строжайше засекретили. Спрятали от прессы. И это в дни и месяцы, когда венгерских евреев жгли в Освенциме. Двенадцать тысяч в день...
- Все-таки такого не может быть! - Марийка вскочила со стула. Какая-то очередная антисемитская чушь!
- Конечно, не может, - Юра кивнул устало. - Но затем "отцы еврейской нации" почему-то свято хранили этот секрет еще с десяток лет. Десять лет подряд, Марийка! Вплоть до судебного процесса 1954 года в Иерусалиме, который эти "отцы" пытались, но не смогли предотвратить. Все дальнейшие годы сообщение об убийстве миллиона венгерских евреев, которых могли, Марийка! мо-огли, но не пожелали выкупить, спасти от печей Освенцима, так и не прорвалось в "свободную" израильскую прессу. Потому конец показаний Джоэля Брандта, Марийка, и не мог быть иным:
"Я проклинаю еврейских официальных лидеров, и я буду это повторять до конца моих дней..."
-Юрастик, ты веришь в эту фантасмагорию?!
- Марийка, это стенограмма судебного процесса, где и честнейший "посланец ада" Джоэль Брандт и бен гурионовское чудовище Рудольф Кастнер были лишь свидетелями...
- Что за Рудольф Кастнер?!
- О нем еще не все знаю. Не дочитал до конца. Нет сил. Догадываюсь, это куда страшнее, Марийка. Кажется, "отцы"-. социалисты шли к Израилю дорогами своей еврейской Чечни Страшно сказать... не исключено, именно здесь Чечня номер один! Не мучай себя и меня...
У Марийки дрожали руки. Бабушкин халат из байки не помог. Посидела молча, и вдруг вскочила на ноги:- Чушь это, Юрастик! Неужели не понимаешь? Чем жили в те годы все эти наши Вейцманы и Бен Гурионы? Жили лишь будущим Израилем. Мечтой о нем! Так евреи же новой стране необходимы, как воздух... Впереди была драка за страну. С англичанами, со Сталиным, с ООН... Ты слышал когда-либо, чтобы генералы перед сражением уничтожали собственное войско?! Под корень!.. Юрастик, да ведь это бред! Зачем все это генералам? За-ачем?!
- Не могу понять, Марийка! Но ... - Он снова взял в руки книгу, - это показания очевидца. Стенограмма...
- Ох, Юрастик, ты что, забыл расхожие сентенции: никто так не врет, как очевидцы... - Марийка приложила взмокшие ладони к неправдоподобно белым, точно припудренным вдруг щекам. Притихла. Наконец, произнесла тихо, убежденно: - Ежели все так... нам тут не жить, Юрастик! Нельзя растить детей в государстве, где правят не люди, а злодеи. И тебя продают со всеми потрохами. На смерть!..
За дверью захныкала со сна Ахава, и Марийка сорвалась с места.
Юра не ложился. Утром жарко молился. Привычные слова молитвы казались горячими, жгли губы... Затем снова раскрыл книгу...
На другой день Марийка придумала себе поездку в Старый город. По магазинам. Как всегда, Сулико выручил. Подвез.
В Старом городе, известно, поток туристов не прекращается. Марийка никогда не прислушивалась к тому, о чем говорят в этих толпищах. Не разберешь, да и ни к чему... А тут походила по узким грязноватым улочкам, озираясь. Постояла возле своего бывшего дома, у дверей книжного, а, вернее, "открыточного" магазина с плачущими еврейскими мелодиями. В десяти шагах, подле затертой, поблескивающей от миллионов подметок каменной лестницы, ведущей к Стене Плача, расставлены столики. Туристы обычно здесь задерживались. Пили кофе. Отдыхали. И на этот раз все было, как всегда. Смеялись, пили кофе, пробовали, морщась, остро пахнущий горохом, "вонючий" израильский фалафель (Марийка терпеть его не могла) несколько молодых пар. Говорили между собой громко, с веселым дружелюбием и, поняла Марийка, по английски. С трудом составила в уме английскую фразу: "Я говорю по русски. Нет ли среди вас туриста, который может меня понять?"
- Беня!- хором закричали за столиком. - Беня говорит на всех языках...
Протолкался к ним Беня, пузатенький, огненно-рыжий, очкастый, лет тридцати, в длинных завитках пейс и черной кипе ортодокса. Увидев, что он понадобился "фантастически красивой" русской даме, вытянул руки "по швам", смешно изображая русского солдата: "Yes-Yes! Здрав... жлаю!" И охотно принялся отвечать на ее вопросы.
- Yes-yes! Беня - канадец. Из Торонто... Может ли там чувствовать себя хорошо религиозный человек? О, прекрасная леди! Это немыслимый вопрос... Зачем бы я там жил?! В городе, только на одной улице Батерс, синагог, - он принялся считать на пальцах, пальцев не хватило... - Ортодоксальных? Yes-yes!.. Как может быть иначе?!. Ваш счастливец-муж сомневается?.. Он неосведомленный русский, леди!
Узнав, что русская леди только что прибыла из знаменитого поселения Эль Фрат, и это, оказывается, на самом опасном месте, у арабской Рамаллы, воскликнул, правда, без особого энтузиазма: он давно мечтает взглянуть на израильское поселение. На смелых рисковых евреев, которые там живут...
Мог ли теперь галантный рыжий ортодокс отказаться от неожиданного предложения Леди тут же и взглянуть на поселение?! Тем более, что через полчаса будет туда оказия...
- Yes-yes! - почему-то вовсе не весело, а, скорее, нервно передразнила русская леди рыжего канадца. - Прямо... или, по вашему, директ в Эль Фрат.
Они шумно ввалились в "бетонную виллу" Марийки, все трое - Марийка, канадец и любопытный и настороженный Сулико, который привез их. Бабушка Фрося воскликнула всполошено, излишне громко: "У нас гости! Гости!".. У выглянувшего не сразу хозяина было необычно-остервенелое, перекошенное лицо. Неулыбчивый, взъерошенный, он был явно не в духе, и, как ни хотелось Сулико задержаться, он торопливо откланялся.
Канадец отхлебывал крепчайший марийкин кофе "по-иерусалимски", и, недоуменно разглядывая подогретые бабушкины пельмени, без умолку повествовал о "славном городе Торонто"...
Хозяин не проронил ни слова. Лишь когда гость утих, заметил угрюмо, что в истории мировой литературы "славный город" это вовсе не Торонто. Судя по Сервантесу, "славный город Толедо"...
Но канадец стоял на своем. Произнес назидательно:
- У каждого века, дорогие русские, был свой "славный город". - У двадцатого...
Юра усмехнулся: вспомнился невольно давний израильский анекдот
"Чем отличается умный еврей от глупого? Умный смотрит на глупого свысока и... из Нью- Йорка
Марийка становилась все мрачнее: видела, Юра раздражен не на шутку, и к чему еще приведет ее самодеятельность, не ясно... Но сдаваться не собиралась. "Решают дети, а Юра в них души не чает..."
Марийка взглянула на свои часики, и гость засобирался. Тем более, что появилась оказия: погудела за окном Шушана, спросила бабушку Фросю, не надо ли чего в Иерусалиме?
Юра тут же вернулся в свой "пенал". Приткнулся у стола изнеможенно. Обхватил ладонями свои локти, словно прохватило его осенним ветром. Никогда он не испытывал такого ужаса. Даже в Мордовии, в "прессхате", когда следователь подсадил к нему двух горилл-уголовников, чтоб показали "интеллихенту",где раки зимуют.
Только марийкиных страхов ему не хватало! Неужели и он будет метаться в отчаянии, как этот простодушный великан с детским именем Йоси? Он помог Йоси. Но кто поможет ему?
Ночью Юре приснилось, что Марийка собирается в свою дождливую Канаду, надевает на Ахаву накидку из пластика, и он проснулся в жарком и липком поту.
Утром об этом не говорили, но Юра уж знал, теперь жди Ксению Ивановну с ее уклончивыми намеками...
И точно, на другой день Марийкина мамочка появилась. Но, слава Богу, проявила такт, говорила о чем угодно, только не о его, Юриных, волнениях...
Через неделю, впрочем, сокровенная беседа состоялась. Ксения Ивановна искренне пыталась постичь, чего это ее дочь так испугалась? Выслушав Юру, вздохнула тяжко: - Все-все в вашей исраиловке, как на Руси святой. Простой танцор для "звезд" всюду ничто, суета, помеха. В лучшем случАе, ломовая кобыла, которой кроме овса ничего не требуется. А надо кого прикончить, и глазом не моргнут... Все, Юра, дорогой, точь-в-точь, как в России-матушке. Будто никуда я и не выезжала.
Отложили решающий разговор на недельку, до следующего приезда Ксении Ивановны в Старый город, да только тут такое началось-спуталось, что не до ближайших планов...
Юра встретился с равом Бенджамином уже на следующий день. Позвонили из Ешивы: барахлят компьютеры. Один "замерз", во второй, наверное, проник "модный" вирус. Юра примчался в компьютерное бюро, наладил свое хозяйство. Постучал к раву, просившему доложить, что произошло. Раввин извинился, продолжал свой обычный завтрак. Юра кратко объяснил, почему сбились компьютеры и что теперь все в порядке. И молча двинулся обратно. Лишь у дверей задержался, спросил, существует ли документальное, предметное свидетельство этого злополучного "BLOOD FOR CARGO..."
Рав лишь махнул рукой безнадежно. В голосе его звучало удивление:
-Ты еще сомневаешься?.. Разве ты не прочел?
-Прочел. Треть, не более. Все время возвращаюсь к прочитанному. И раз, и два. Равви, я не верю своим глазам!
-Did not rescue, Джордж! Не спасли. Никого!.. Отдали миллион евреев в Аушвиц! Сознательно! Понимали, что умерщвляют целый народ... Хаим Вейцман в декабре 1944, когда венгерских евреев уж сожгли, начертал, как бы Брандту, письмецо: "Я прошу меня простить за то, что сразу вам не ответил... я буду счастлив увидеть вас, и моя секретарша вам позвонит..."
Никогда не звонила несчастному Брандту секретарша Хаима Вейцмана. Не для него составлялась оправдательная бумажка, а для истории... Did not rescue, Джордж! Отцы нации даже запретили собирать в Штатах деньги для выкупа. - Показал жестом Юре на стул, отхлебнул своего огненного чаю. Продолжал то, о чем, видно, сам уж не мог молчать. - Я понимаю, Джордж, ваше подсознательное сопротивление страшному тексту... Вы вправе спросить, - и американские евреи согласились сжечь единокровных венгров?.. Ох, нет сил говорить, Джордж. Позвольте я все же допью свое пойло... - Наконец, поставил стакан на стол. - Дочитаете, поймете, Джордж, всю подоплеку!.. Венгерский коммерсант Джоэль Брандт, "эмиссар из ада" был лишь одним из свидетелей этого воистину исторического предательства. Непредвиденной помехой "отцам".... Главным исполнителем, "мотором" их бессмысленно-кровавой политики в те дни и месяцы был, если вы заметили, юрист Рудольф Кастнер, эмиссар Бен Гуриона в оккупированной немцами Венгрии, фигура высокого ранга в их Агентстве. Кастнер, Джордж, действительно вступил в сделку с Эйхманом, очень помог ему... Об этом пишут все свидетели иерусалимского суда, все авторы мемуаров. Вот лежит еще одна книга о том же. Записки венгерского еврея Варбе "Я сбежал из Освенцима". Ее тоже по сей день не перевели на иврит... Джордж, в этом больше уж никто не сомневается.... Эйхман даже наградил Кастнера "титлом" фанатичного сиониста...
- Равви! Дорогой наш равви! Как это можно понять?.. "Фанатичный" помог Эйхману отправить в печи Освенцима почти миллион венгерских евреев. И беременных женщин, и детей - всех! До последнего младенца... С какой выгодой... для себя? Для будущего Израиля?! Ради чего?! Почему?! Не ради же своего жалкого списочка в полторы тысячи отобранных им для Палестины, которым Эйхман дозволил спастись?.. Как это объяснить, равви? Все это сверх моего понимания...
- И моего тоже, Джордж... Я не верил в возможность подобного палаческого кретинизма... и со стороны кого, главное! Не верил годы и годы... Ох, Джордж! Венгерским евреем был отец сионистской идеи Теодор Герцель. И вдруг такой сионистский фортель. Все евреи-мадьяры - в печь!.. Какой злодей-фантаст мог это придумать?! Вначале Хаим Вейцман "зарубил" проект Теодора Герцля о "еврейском доме" в Уганде. "Израиль возродится в Палестине или мы остаемся в России", - заявила его устами делегация российских сионистов на Конгрессе. А затем... затем всех земляков Герцля!.. О, вы вправе усомниться, Джордж, возможно ли такое?! Не бредни ли современных юдофобов?.. Увы-увы, мой юный друг, нет! Шел 1944 год. Дела немцев на фронтах шли крайне худо, многие из них понимали, что песня нацистов спета: русские уже хозяйничали в Польше, прорывались к озеру Балатон, еще шаг, и начнутся бои в самой Германии. Немцы, как огня, боялись повторения восстания варшавского гетто. Удара еврейским ножом в спину... И вот Рудольф Кастнер, хорошо известный местным иудеям, как посланец самого Бен Гуриона, и кроме того, Глава негласного "Комитета по спасению еврейства Венгрии", молча стоял при погрузке евреев на вокзале Будапешта, как бы гарантом их спасения, обещанного немцами. Его люди, собрав обеспокоенных будапештских евреев, зачитывали им фальшивые письма как бы от увезенных немцами ранее. В них было сказано, что евреев депортируют вовсе не в Аушвиц, это слухи паникеров!, а на работы в такой-то город...
Таким трюком Кастнер, продавший душу сатане, сорвал вооруженное сопротивление евреев-мадьяр, а это яростные бойцы. Южная кровь... Я, признаться, Джордж, так же непростительно долго не мог понять, как решился "Мапай" Бен Гуриона, а это в Палестине той поры самая левая и влиятельная партия, социалистическая, да еще, как видите, с большевистским приветом, как могли еврейские вожди, рожденные в русских и польских местечках, пойти на такое?! Снова в ваших глазах мелькнуло недоумение. Вы вправе недоумевать. О да, вправе, Джордж! Человеческий мозг не способен поверить сразу, на слово, в злодейство гитлеровского размаха... Увы! О будущем государстве Израиль и о своем высоком месте в нем все эти наши вожди-сатанисты думали permanently, да-да, непрестанно; и день и ночь лелеяли в душе идею своего собственного государства. О самом же еврейском народе - никогда! Никогда о самом народе, Джордж! Never!
- Простите, а лозунг "Отпусти народ наш?!" Откуда он?
- Из Штатов, Джордж. Это лозунг совсем другой эпохи... Когда о преступнике в Израиле - в начале пятидесятых - стало известно, правительство Шарета немедленно подало в суд на "клеветника", старого венского еврея-журналиста, который посмел напомнить о Кастнере военных лет, поднять руку на него, "государственного человека". Примчал, как на пожар, Главный прокурор Израиля. Прокуратура объявила, что дело о клевете на израильского патриота Рудольфа Кастнера настолько очевидно, что завершится через два дня...
Суд, Джордж, продолжался девять месяцев, дело вел тихий немецкий еврей Бенджамин Хелеви, человек с бесстрастным лицом, застегнутый, что называется, на все пуговицы. Бенджамин ХЕЛЕВИ - лицо историческое, запомните это имя на всю жизнь, Джордж. После неслыханно долгого для новорожденной страны суда, документально выяснившего, кто стоял за спиной Кастнера, а стояли все возглавлявшие тогда Израиль "имена" - первый Президент страны Хаим Вейцман, генсек правящей партии Бен Гурион, Премьер-министр Шарет, после всех страшных сенсаций Будапешта сорок четвертого года, независимый иерусалимский судья и старый человек Бенджамин Хелеви еще девять месяцев рожал приговор. А затем он лично, четырнадцать часов подряд, зачитывал его, разбираясь с непостижимым мне немецким педантизмом в тысяче противоречивых фактов и свидетельств; и "клеветника"-журналиста, заранее поднятого на штыки всей холуйствующей израильской прессой, о п р а в д а л. Оправдал, к ужасу всесильного Бен Гуриона... Оправдал, Джордж! Подтвердил перед всем миром, что историческое злодейство "отцов нации" - святая правда...
И воспетый нами, американскими пустобрехами, Бен Гурион, ему, естественно, этого не простил: на процессе Эйхмана Бенджамин Хелеви, несменяемый и, уточню, не смененный даже англичанами председатель иерусалимского суда, уже не был главным судьей. Более того, Кнессетом был принят беспримерный для "свободного мира" Закон, дезавуирующий независимого судью...