Ирина Сыромятникова
Меч Лун
Пролог.
Бархатная темнота ночи клубилась за стенами башни, нарушаемая лишь призрачным мерцанием звезд. Зыбкий туман струился над гладью глубокого пруда, оплетая голые ветки жасмина, и холодная темная вода, как зеркало, отражала небосвод.
Ни лучика света, ни единого звука, но смутная угроза пропитала воздух. Желтая сторожевая собака, перебегая дорожку, на мгновение остановилась, сверкнула зрачками и, подняв дыбом шерсть, затрусила прочь. Не самая гостеприимная часть парка.
Здесь поселилось Зло.
Снаружи мрак сгущался вокруг башни, укутывая ее, слой за слоем, высекая из воздуха морозный туман. Внутри было жарко натоплено и горел свет. Пламя металось в четырех круглых чашах, выхватывая из темноты залы то гипсовые виноградные гроздья, то край бархатной драпировки, то мордочку горгульи. На полу, связывая светильники узором магического Знака, струился огненный орнамент. По настоящему большая пентаграмма (для тех, кто знает в этом толк) – замысловатые зигзаги заполняли все свободное пространство между колоннами.
В пятом луче Знака стоял лысеющий полноватый мужчина лет сорока. В последний раз он оглядел результат своих трудов и облизнул губы.
Идеально. Пора начинать.
Неверный свет плясал на стенах, расшитом рунами балахоне Королевского Мага, его потном лице и руках, цепко сжимавших зеленый самоцвет в золотой оправе, в точности повторяющей завитки пентаграммы. Амулет сиял, и с каждой его пульсацией изумрудное пламя над линиями Знака поднималось все выше.
Сияние пентаграммы затмило светильники. Маг запел надтреснутым фальцетом, старательно выводя фразы, сплетающие потоки Силы и подчиняющие Амулет ритму заклинания. В центре пентаграммы зашевелилась неопрятная куча костей, перьев и меха, присыпанная чем-то вроде разноцветной пудры. Стены сотряс беззвучный гром.
В пределах внутреннего Круга с визгом вздыбилась отвратительная химера и маг возвысил голос, произнося заклинание, призванное подчинить ее воле человека.
И тут все смешалось.
Неведомым путем тварь отыскала место, где изумрудная линия была чуть слабее остальных, и не иначе сам Хаос придал ей силы. Всю свою ярость и злобу демон бросил на слабый элемент – и Знак сломался. Маг с криком уронил внезапно раскалившийся Амулет. Пламя взревело и выплеснулось из чаш, мраморный пол треснул, посыпались осколки лепнины. Огненные ленты взбежали по портьерам и озарили просторную залу, высветив витые капители колонн, узорный мраморный пол, плотно закрытые окна и двери… и огромный камин с низкой чугунной решеткой.
Тщетно трясущимися руками маг нашаривал обжигающе горячий талисман, тщетно выкрикивал вслед запретительные заклятья – тварь метнулась по стене, змеей ввинтилась в дымоход и с яростным воплем освобождения врезалась в глухую беззвездную ночь, царящую над высокими крышами славного города Сент-Араны.
Глава 1
Мы выехали. В возможности чего я начал было сомневаться.
Целую неделю весь замок ходил на ушах, можно было подумать – в поход собирается армия: из кладовых спешно извлекалась походная амуниция, по всей округе разыскивались и экспроприировались излишки колесных средств, но даже всего графского авторитета хватило на приобретение всего пяти фургонов. Я тоскливо вспоминал нашу спокойную и размеренную сельскую жизнь.
Взмыленные слуги метались по замку как угорелые, графский эконом готов был бросить все и бежать в Дебри, но отец провел нас через сборы недрогнувшей рукой.
Вот он – талант полководца! В сопровождении гвардейцев, тяжелые фургоны один за другим выкатывались за ворота замка и я уловил на лице графа что-то напоминающее облегчение. Немудрено: всего восемь дней назад в эти ворота въехал королевский гонец с депешей, призывающей лорда Икторна на Совет Графств Запада. Весенняя распутица, поздний конец половодья – это понятно, но гонец добирался больше шести недель! Легко представить раздражение отца.
Арьергард гвардейцев выехал за ворота, и небольшая толпа провожающих принялась выкрикивать последние напутствия и пожелания, в основном, личного характера. Как водится, женщины всплакнули, а Хелла Дюрок сурово погрозила мужу поварешкой.
Граф направился в голову колонны, легко обогнав неторопливо катящиеся фургоны.
Моя гнедая кобылка без понуканий пристроилась справа от мышастого отцовского жеребца. Глянув на выправку старого кавалериста, я вздохнул и перестал корчить из себя наездника.
Среди гвардейцев царило оживление – за последние два года граф впервые собирался посетить столицу, в ежедневной муштре и тренировках наступал заметный перерыв, ветераны отцовских походов вновь обрели популярность. Я прислушался – со спины лошадки, такой же кудлатой и рыжей как его шевелюра, заметно повеселевший сержант Дюрок просвещал новобранцев.
– Балда! В тот раз крепость даже не штурмовали! – Сержант энергично жестикулировал, поясняя свою мысль и пугая лошадей, – река по городу течет точно с севера на юг, так? Ну вот, все, что было на левом берегу – выгорело, а на правый они так и не перебрались – сначала король велел разобрать мосты, а потом подоспел милорд с войском и вырезал всю эту кодлу под корень.
Я в подробностях знал хронику обороны сантаррской столицы, но в изложении сержанта она звучала гораздо живописней. Дюрок был родом из Сент-Араны и принимал в событиях самое непосредственное участие.
– Внутренний город – это не просто крепость, его штурмом еще никто не брал. Мало кому такое по плечу. Там с одной стороны – стены крепче, чем в нашем замке, а с другой – внутри настоящий город, в локтях не меряно.
Помнится, когда я впервые посетил столицу, это меня особенно потрясло. В восемь лет мне казалось, что все крепости похожи на наш фамильный замок – маленькое пространство, обнесенное стенами и целиком подчиненное идее обороны. И вдруг – мы проезжаем крепостные ворота, а там – город. Широкие улицы, прекрасные особняки и фонтаны перед подъездами. По контрасту с не до конца отстроенным левобережьем это выглядело потрясающе. -… ни одного трактира, одни господские дома. Вот за стенами – да. Я Нижнем городе одно местечко знаю… Сам найдешь, – Дюрок наслаждался вниманием молодых ребят, прослуживших в гвардии едва ли по два года. – Ну, парни, как пить дать – ночевать кому-то из вас в канаве. Всегда так: какой-нибудь обалдуй налакается, глядь – а ворота-то уже закрыты! – Он зажмурился от удовольствия, вспоминая какой-то особенно забавный эпизод и начал, – Вот помнится пошли мы…
Сержант пустился в откровенный треп, я ухмыльнулся и оставил его фантазировать на просторе. Дорога пошла под уклон, фургоны покатились веселее, кони не нуждались в понуканиях и мысли мои привычно заскользили прочь. Поездка обещала быть приятной.
Часа через три мы выехали на сухой и накатанный Западный тракт и могли бы ехать значительно быстрее, только вот все фермеры графства, собиравшиеся посетить столицу в этом году, по-видимому, решили присоединиться к нам. Отец не возражал: на дорогах стало неспокойно, а присутствие графских гвардейцев гарантировало людям безопасность. Три десятка повозок неторопливо катили по дороге, и я лишь уповал на то, что заночуем мы все-таки под крышей.
К вечеру заметно похолодало, из падей и овражков выполз туман и я облегченно вздохнул, когда различил впереди огни местечка под названием Горелое. Селение вольготно растянулось вдоль тракта, а проезжающие были, безусловно, главным источником доходов местных жителей – на каждые пять домов тут приходилось три постоялых двора. Продрогшие возницы оживились и защелкали бичами, колонна распалась – сопровождающая графа челядь свернула к гостеприимно распахнутым воротам лучшего в Горелом трактира, а прочие покатили дальше, ища место подешевле.
Конюхи взялись устраивать лошадей, гвардейцы и слуги с шумом рассыпались по двору, ко мне, распихав суетящихся людей, протолкался сержант Дюрок.
– Видели, сэр? – он кивнул.
Я давно заметил в углу двора большой добротный фургон.
– Какой-то купец?
– Как же! Они заняли одну из наших комнат, хозяин сейчас объясняется с милордом.
Слишком нагло для купца, вот что я скажу!
Хозяину, надувшему отца, можно было только посочувствовать. С мыслью о тепле и ужине, я заспешил внутрь. Граф был в общей зале, и мне удалось заметить бледного трактирщика, прошмыгнувшего на кухню. Отец был напряжен и мрачен.
– Мы встретили епископа?
Он не ответил на шутку.
– Гораздо хуже. Это проклятый колдун.
Я едва удержался, чтобы не присвистнуть.
– Маг?
– Зеленой Гильдии, прямо из Гильд-Холла, ко двору короля Родерика.
– У нас будет попутчик?
– Надеюсь, нет.
Нелюбовь графа Икторна к волшебникам давно стала чем-то вроде закона природы, у нас в замке я ни разу не видел даже бродячих фокусников, не то, что мага из Гильдии. Я удавил улыбку: отец под одной крышей с дипломированным магом!
Назревала буря.
До ужина гильдиец не показывался, но я пару раз видел мрачного темноволосого верзилу при мече, должно быть Стража. Гвардейцы его не задирали, он их игнорировал – репутация Стражей отваживала шутников. Прислуга болтала, что маг приехал прошлой ночью, сам – в крови, с ним еще четверо, из них двое – раненные.
Это не походило на путешествие гильдийского волшебника, как я его себе представлял. На пути в комнаты я столкнулся со вторым Стражем – седеющем мужчиной средних лет, выносящим таз с окровавленными бинтами. Черти что на дорогах твориться! Сам маг появился только к ужину, спустившись сразу в общую залу, почти целиком занятую нашими людьми. За длинным столом глушили пиво гвардейцы, тщась изобразить перед отцом цивилизованное общество, впрочем, без особого успеха. Вдруг их гомон стыдливо затих. Сам я сидел к дверям спиной и налегал на тушеную баранину, когда меня внезапно окатило знакомое ощущение Силы.
Да, знакомое. Искристый холодок, пронизывающий спину, покалывающий ладони. В моей памяти это ощущение навсегда связано с запахом прелой листвы, светом летнего полдня, журчанием воды на дне глубокого оврага и вкусом дикой сливы.
Мне было двенадцать. Устав от поучений мастера Горича, я удрал туда, в глубокий овраг, поросший терном и ежевикой, за старым фамильным кладбищем с крохотной часовней. Здесь никогда не корчевали кусты, здесь отказывались пастись овцы, здесь водились лисы и кролики, и бесчисленные птицы выводили своих птенцов.
Забраться туда по узким тропкам, проложенным зверями под сводами ежевичных побегов, мог только заигравшийся ребенок. Наевшись до отвала терпких ягод, я отправился исследовать этот заповедный край и спустился до самого дна оврага, туда, где с глиняных склонов сочилась влага, и крохотные ручейки стекали в осоку.
Сквозь переплетение ивняка журчала кристально чистая и обжигающе холодная речка.
Летний зной и поющая вода сделали свое дело – я заснул на усланной прошлогодними листьями земле, а когда проснулся, увидел прямо перед собой низкую каменную арку, высотой едва ли в мой рост. Она была наполовину занесена ветками, листвой и всяческим мусором. Ведомый неистребимым любопытством я протиснулся в узкий лаз и замер пораженный контрастом: под землей царил влажный холод и тишина – редкие удары капель и больше ни звука. И что-то еще, искристый холодок, пробирающий до костей, заставляющий волосы на затылке шевелиться. Широко открыв глаза, я сделал несколько шагов на встречу бархатистой тьме.
– Что-то ищешь? – беззвучно спросил кто-то.
Путь домой не остался в моей памяти – я примчался в замок растрепанный и исцарапанный, насмерть перепугав челядь диким взглядом и невнятной речью. Быстро сориентировавшись, мастер Горич выгнал всех, напоил меня коньяком, завернул в плед и долго носил на руках, пока я не перестал трястись и не заснул. Утром я не мог точно описать происшедшее – все стояло перед глазами, но слова на язык не шли. Домашние сошлись на том, что в овраге меря напугал какой-то зверь или бродяга, а мне ночами еще долго снились подземелья.
Меня необъяснимо тянуло в это место. Наверно, я был слишком глуп, чтобы испугаться по-настоящему. Вообразив себя черти кем и вооружившись свечкой, я принялся исследовать подземный лабиринт. Дело кончилось вполне предсказуемо – однажды я заблудился в бесконечных переходах, лишь наполовину искусственных, на разных уровнях простирающихся вглубь земли.
Он появился, когда погасла свеча, и вывел меня, хлюпающего и продрогшего, к дверям винного погреба, расположенного в подвале замка. Он был ехиден, но снисходителен, насколько может быть снисходителен Крабат из Подземелья – наш фамильный призрак. С его приходом тьма наполнилась таинственным потусторонним мерцанием, в котором парила бесформенная тень пришельца из-за Грани – черная на черном. Как зачарованный, я следовал за ней по извилистым проходам, искренне наслаждаясь жутковатым приключением.
Много лет спустя я спросил Крабата, на фига ему сдался какой-то потерявшийся шпаненок, пусть даже и наследник хозяина замка. Он обшипел меня, обвинил в неблагодарности за спасенную жизнь и предложил немедленно исправить упущение.
Более я об том не заикался. Шесть лет – почти треть жизни – я гордо владел страшной Тайной, какую не откроешь даже самому лучшему другу. Сушеные жабы кузена Кристофа по сравнению с этим были просто смешны. Учитывая, что в окружении отца было модно держать колдунов за придурков, Крабат стал единственной причиной, по которой я почтительно отношусь к магии любого рода.
А магом оказался худощавый пожилой мужчина, с благородной сединой в волосах и курчавой бородкой, одетый на манер преуспевающего купца. Никаких атрибутов волшебника – мантии, посоха, остроконечной шляпы – не было в помине, он заговорил первый и говорил уже какое-то время. Я постарался срочно врубиться.
Маг знал отца, поприветствовал, спросил обо мне, меня представили.
– Вы напоминаете мне вашего отца в молодости, – мага звали Фернадос, – он в ваши годы был весьма решительным молодым человеком.
У меня хватило ума не отвечать с набитым ртом, я спешно пропихнул в себя не дожеванное мясо, отец усмехнулся.
– Надеюсь, ему не потребуется моя решительность.
В моем мозгу забрезжила догадка.
– Вы тот самый Фернадос?
– Если вы имеете в виду скромного участника аранского ополчения, то да.
Ну конечно! Семнадцать лет назад возглавляемое отцом ополчение отбило яростное вторжение из Дебрей, вечного источника неприятностей для нашего многострадального королевства. Тогда-то граф Икторн и заработал славу полководца.
О причинах нашествия тех странных существ до сих пор спорят адепты, но Фернадос был единственным гильдийским магом, принявшим участие в войне, и единственным из них, с кем отец сел бы за один стол.
– Что заставило тебя покинуть Холл?
Фернадос скорчил кислую мину.
– Не хочу распускать слухи, Джеймс. Дела и так пошли ни к черту.
– Зашевелились Дебри?
– Если бы только! Я не знаю места, где не возросла бы напряженность. Конфликты раздирают земли от моря до моря. Некоторые винят в беспорядках падение нравов, другие – вырождение правящих родов, – маг страдальчески закатил глаза. – Но я бы сказал, возросла общая активность Хаоса и это давит на людей, – он задумчиво отправил в рот кусочек свиного рагу. – Неопределенным остается только источник этой активности, если он, конечно, имеется.
В глазах отца появился профессиональный блеск.
– Какова позиция Гильдии?
– Гильдия не однородна. Бедлам страшный, даже говорить не о чем, – маг шумно отхлебнул пива и громко стукнул опустевшей кружкой, привлекая хозяина. – А как у вас дела?
Отец пожал плечами:
– В графстве все более или менее спокойно. Ну, а прочее меня теперь не касается.
– Да, я слышал, что ты отошел от дел. Зря, зря, – Фернадос укоризненно покачал головой. – Молодому поколению не хватает здравомыслия!
– Им придется когда-нибудь научится, – сухо улыбнулся отец.
– Да хорошо бы, – хохотнул гильдиец. – Я знаю твою политику, но может, по старой дружбе, позволишь составить вам компанию? Право же, я вас не стесню.
– Не знаю, мы сейчас будем ползти, как черепахи. Ты не торопишься?
– Спешка хороша в меру! – маг многозначительно поднял палец. – Ты знаешь, на нас уже дважды нападали, то есть, я думаю, что дважды. В одном городишке меня вознамерились сжечь, представляешь? Какая наглость! – Он подождал, когда трактирщик наполнит кружки, и продолжил уже тише. – Пришлось спешно выехать.
Потом напали бандиты, надо сказать, профессионально напали, я сразу выбыл из игры. Спасибо, выручили Стражи, но теперь двое из них ранены, и я решительно опасаюсь ехать в одиночку.
Брови графа удивленно поднялись.
– Напали люди?
– Несомненно, да. Но тактика была весьма странная, я бы сказал. Допрашивать, по крайней мере, было некого.
Я живо вообразил себе дюжину разделанных Стражами бандитов. Очевидно, отец представил себе похожую картину и усмехнулся.
– А в первом случае, в чем сомнения?
– Да просто ощущение, – Фернадос пожал плечами. – Нет, прямых признаков манипуляции не было, но, когда мы только приехали, все было абсолютно спокойно.
И откуда они, спрашивается, узнали, кто я? Я никому не представлялся, – воспоминания тенью прошли по его лицу. – Толпа собралась просто молниеносно. Кто знает, что было бы, попытайся я составить заклинание.
Граф скривился:
– Честно говоря, Гильдия не слишком-то заботится о своей популярности.
– Знаю и скорблю.
– Можешь ехать с нами, я буду рад твоему обществу.
Маг облегченно вздохнул и завел разговор о нравах жителей Саркессии.
Я был рад обществу разговорчивого старика, но этой ночью сон не шел ко мне, а в голове вертелись скользкие, паршивенькие мысли. Правда ли, что маги могут читать в душах, видеть пошлое и будущее, незримые знаки, оставляемые магией на человеке?
Может ли маг узнать мою Тайну? Хорошо же будет выглядеть граф, когда выясниться, что в подземелье под его замком угнездился призрак, а сын с нечистью запанибрата!
Теперь мы ехали весело – Фернадос оказался великолепным рассказчиком и к его историям прислушивались все, включая отца. Часто я замечал, что болтливость не мешает старику задавать вопросы, на которые люди охотно отвечают. Мне, в свою очередь, пришла на память история с волком, приключившаяся прошлой осенью.
Для меня это был не просто веселый рассказ, та злосчастная охота стоила мне десяти лет жизни. Стояла глубокая осень, лес растерял добрую половину своего золотого убора, первый морозец прихватил землю. В опустевших полях было раздолье для коней и собак. Охота на кабанов проходила в Таренском лесу, длинном языке Дебрей, далеко выдающемся в обжитые людьми земли. Кабанов там водится в изобилии и, расплодившись, они начинают травить посевы, поэтому осенняя охота – что-то вроде приятной обязанности.
Я продирался на лай собак через какие-то елки, когда моя лошадь внезапно вздыбилась и я чудом удержался в седле. Из зарослей на нас пер огромный волк, светло-серый, холкой достающий лошади по грудь – я в первый раз видел такого огромного зверя. Он с шумом ломился через лес, поскольку разбежаться по-настоящему ему мешали чертовы елки. Лошадь дико захрапела и понесла, от меня ни завесило ровным счетом ничего, все силы шли на то, чтобы удержаться на спине обезумевшего от страха животного. Оглядываться я не решался, сучья били меня по ногам, ветки рвали одежду, плащ я отстегнул, боясь, что он стянет меня с седла. Не представляю, как мне удалось уберечь глаза. Паническое бегство кончилось в реке, куда лошадь обрушилась с разбега, кроша молодой лед. На противоположенном берегу измученное животное остановилось. Я был избит, исцарапан, вымок до нитки, но волка нигде видно не было. Мне удалось заставить лошадь двигаться и к вечеру мы нашли дорогу к замку.
История прошла на ура, слушатели сочувственно поохали и прошлись насчет обнаглевшего зверья, а маг подарил мне задумчивый взгляд. Я не стал рассказывать, что тем же вечером свалился с горячкой. Меня лечили два месяца, а загнанному коню повезло и того меньше – его попросту забили. И тем паче магу незачем было знать, как в часы самой жестокой лихорадки у постели колеблющейся тенью возникал Крабат, мертвенный холод унимал жар, и мне удавалось заснуть.
К вечеру разговоры приумолкли – все ехали в предвкушении скорого ночлега, я поспешил в голову обоза, надеясь первым добраться до очага. Отец и маг остались разговаривать о своем.
Прежде чем начать разговор, Фернадос дождался, когда едущие следом гвардейцы приотстанут.
– Почему ты не рассказал мне о волке, Джеймс? – маг зорко следил за собеседником.
– Какая разница? – отмахнулся Икторн.
– Разница? – брови гильдийца удивленно взметнулись. – Волколаки не покидают Дебри без определенной цели! Твоего сына пытались убить.
– У тебя паранойя, дружище, – жестко отрубил граф. – Мальчик еще никому не успел перейти дорогу.
Маг возмущенно замотал головой.
– Поражаюсь, как некоторые люди умудряются не замечать очевидного! Дэвид последний Икторн, на данный момент, если ты конечно в юности не изменял Элоре. А со времен Герхарда и Меча Лун у Икторнов есть некоторые обязательства!
– Я могу отдать тебе этот меч прямо сейчас, – процедил Икторн.
Маг фыркнул.
– Пустая побрякушка! Никому из людей не известно, где ныне спрятан Талисман. Но если род сантаррских королей прервется…
Взгляд графа яростно сверкнул:
– Король Сантарры – Родерик!
– Какая щепетильность! – вспылил Фернадос. – Мне глубоко плевать на твою лояльность трону. И дело не в порядке наследования, а в том, что ты пренебрегаешь безопасностью ребенка!
– Извини… – граф с силой потер лицо ладонью. – Дело касается магии, а единственный адепт, которому я доверяю – ты. Мне просто не к кому было обратиться! – он вымученно улыбнулся. – Так что ты мне посоветуешь?
Маг помрачнел и устало ссутулился в седле.
– Не знаю, право. Будь осторожен – Сент-Арана и в лучшие времена была не самым безопасным местом. Интриги и безумства… Береги Дэвида! И постарайся вводить его в курс дел – он смышленый мальчик, ему пора ориентироваться в происходящем.
Не надейся, что незнание убережет его от проблем.
– Ты умеешь утешить, Фернадос, – старый Икторн невесело усмехнулся. – Прямо не знаю, как и благодарить.
– Не смешно, вовсе не забавно. В воздухе вьются какие-то невесомости. Я издергался совершенно…
Глава 2
Спустя неделю мы подъезжали к столице Сантарры. Когда до города оставался день пути, отец и я с небольшим отрядом гвардейцев поехали вперед, бросив фургоны плестись в длинной веренице обозов. К обеду мы въезжали в Сент-Арану.
Последний раз я был в столице совсем ребенком – лет десять назад, но город действительно оказался столь же велик, как мне помнилось. Над улицами висел гул тысячи голосов, гремели повозки, громко орали извозчики. Двери многочисленных лавок распахивались навстречу покупателям с мелодичным звоном, вывески над дверями настойчиво предлагали зайти, через стеклянные витрины соблазнительно виднелись прилавки.
Город был великолепен – фасады домов блистали свежей штукатуркой, щеголяли ажурными решетками, мраморным декором. Широкие проспекты, ведущие к мостам через Иссу, были вымощены красным камнем, а гладь реки бороздили суда всех форм и размеров, от баржи до челнока, построенные на верфях Востока и Запада. Толпа пестрела разнообразием лиц, фасонов и национальностей. Бросалось в глаза обилие матросов и купцов со всей Сантарры, из Саркессии, Шарены, Ункерта. Я некоторое время развлекался, пытаясь угадывать профессии и происхождение наиболее колоритных личностей. Мне удавалось узнавать жителей Сантарры, местных крестьян и ремесленников, смуглых и высоких обитателей южных нагорий, желтолицых и узкоглазых выходцев из многочисленных восточных княжеств, но некоторые случаи ставили меня в тупик. Например, национальность и род деятельности тощей бритой личности в белых одеждах с расписанным красными узорами лицом я определить даже не пытался.
Стража у ворот Внутреннего города щеголяла начищенной медью кирас и яркими плюмажами. Все – дома, экипажи, наряды, кричало о благополучии и процветании, но что-то неуловимо портило общий вид, мешало принять первое впечатление за истину, это что-то было в людях.
Прежде всего – неестественная напряженность. Голоса сливались в невнятный ропот, даже выкрики торговцев звучали как-то неуверенно. Я то и дело замечал быстрые косые взгляды, опущенные глаза, раздраженные реплики, на перекрестке вопил какой-то безумный старик, что-то о грехах и покаянии. Это было… неприятно.
Отец тоже почувствовал общее настроение. Едва мы спешились во дворе городской усадьбы Икторнов, граф обратился к дворецкому:
– Что происходит в городе, Тэд? Чума, новые налоги?
Улыбка дородного седовласого мужчины в парадной ливрее завяла, он непроизвольно огляделся и понизил голос.
– В Нижнем городе начались убийства, милорд. Уже несколько десятков трупов. – Тревожный взгляд Теда был красноречивее его слов. – Люди сильно напуганы.
– С каких пор убийства в Нижнем городе стали кого-то беспокоить? – Граф тоже понизил голос и огляделся. – Этот место – рассадник уголовщины, родной дом для любых психов. Да в районе Верфей вообще часу не проходит без поножовщины!