Табб Эдвин Чарлз. Ветры Гата

   – У Мойдора хорошая репутация, – размышлял принц. – Может быть, она боится исхода схватки. – Он слегка склонился вперед, и его глаза заблестели, когда он увидел гибкую фигуру девушки. – Ее служанка?
   – Это леди Тос, мой господин.
   – У меня есть мысль, – прошептал принц. – Если ты сможешь организовать мне персональный, частный турнир с ней, то станешь богаче на целый город.
   – У вас великолепный вкус, мой господин. Она действительно очень прелестная женщина. – Кроудер специально не смотрел на предмет их беседы. У стражниц были проницательные глаза, и они были очень ревнивы относительно чести своей службы. – Если возбудить ее чувства видом крови, то кто знает?
   Эмменед улыбнулся, и Кроудер внезапно похолодел. Его принц был созданием жестоких причуд и садистских наклонностей. Если бы он приказал придворному доставить девушку в его постель и тому бы это не удалось, как и должно было случиться, то самым лучшим для неудачника было бы выпить яд.
   – Подними цену вызова, – сказал Эмменед резко. – Соблазни дураков вступить в схватку – и прикажи Мойдору не церемониться с ними. Нам нужен вид крови. – Он задумчиво смотрел на девушку, в его глазах горело предвкушение.
   Дюмарест проследил направление его взгляда. Он увидел старую женщину и девушку рядом с ней. Его лицо напряглось, когда он заметил алый халат кибера. Меган прошептал сбоку.
   – Это та свита, которая прибыла вместе с тобой.
   – Я знаю. – Дюмаресту не за что было благодарить их. Он подобрал живот, чувствуя его пустоту. Пот сбегал по его лицу. Было жарко, как в печи.
   Кроудер вышел вперед, обходя периметр очищенного пространства.
   – Билет путешественника любому, кто сможет хоть раз свалить бойца, – прокричал он. – Перелет высшим классом любому, кто сможет убить его.
   Дюмарест качнулся вперед.
   – Эрл! – Меган сжал его руку. – Это трава свела тебя с ума? У тебя нет никакого шанса против этого зверя.
   Кроудер заметил это легкое движение. Он подошел ближе, улыбаясь, повторяя предложение и добавляя еще немного для приманки.
   – Перелет за одно падение, перелет высшим классом, если ты убьешь. Сотня юнитов, если ты рискнешь. – Монеты завораживающе блестели в его руке. Он улыбнулся шире, когда Дюмарест шагнул вперед. – Ты?
   – Да.
   – Хочешь ли ты раздеться, смазаться маслом, приготовить себя?
   – Нет. – Дюмарест был краток. – Дай мне деньги.
   – Минутку. Может, ты предпочтешь драться вооруженным? Например, на ножах?
   – Голыми руками. – Дюмарест протянул руку. – Дай мне деньги.
   Кроудер пожал плечами и передал ему монеты. Дюмарест бросил их Мегану, вытер руки о рубашку и вышел вперед, к бойцу. Мойдор улыбался.
   Он был прекрасным хищником и знал это. Он стал в позу, сжал свои мускулы так, что солнце заблестело на буграх его плоти, отбрасывая тени в вогнутые места. Он развивал свое тело всю жизнь. Он выглядел непобедимым.
   – Иди. – Он улыбнулся, когда Дюмарест шагнул вперед. – Подойди к моим рукам, храбрец. Почувствуй мои объятья и – умри!
   Его голос был слегка невнятным, его улыбки и жесты немного медленными. Ему требовалось время, чтобы перевести взгляд. Лекарство быстрого времени еще держалось в его крови и сжимало проходящие секунды. Его рефлексы работали не с обычной скоростью, но все же он был очень опасен. Дюмаресту не надо было смотреть на два трупа, чтобы напомнить себе это. Но у него появлялся слабый шанс, а если бы боец был в нормальном состоянии, то у него не было бы никаких шансов.
   – Ты ждешь, – промурлыкал Мойдор. – Ты колеблешься. Не бойся. Я принесу тебе смерть, как друг.
   Он шагнул вперед, улыбаясь, и его руки поднялись на высоту плеч.
   – Сейчас, – прошептал он.
   Дюмарест ударил его ногой по коленке.
   Он лягнул его со всей силой, отпрянув назад от протянувшихся рук, поворачиваясь на бедре, как на шарнире. Он предпочел не целиться в пах. Его нога в этом случае должна бы была пройти в два раза большее расстояние, это удваивало время для уклонения от удара. И он сомневался, будет ли вообще такой удар эффективным. Цель была слишком маленькой и слишком уязвимой, чтобы не быть хорошо защищенным.
   Он почувствовал, как что-то подалось под ударом тяжелого ботинка. Он позволил себе упасть назад, не препятствуя естественному движению, и покатился, когда свалился на землю. Он успел отступить назад наготове, быстро пригнулся, когда к его горлу протянулась рука, и отшатнулся, когда противник сильно ударил в его направлении. Он отступал быстро. Мойдор преследовал его, запинаясь при переносе веса на ногу с поврежденным коленом. Дюмарест лягнул его еще раз, и боец ухватил его за плечо. Мойдор с шумом вдохнул воздух.
   – Быстрый, – похвалил он. – Злобный. Из тебя выйдет стоящий соперник, мой дружок. – Его руки сомкнулись вокруг горла Дюмареста. – Ты повредил мне колено, – промурлыкал он. – Поэтому я не буду добрым. Я тоже причиню тебе боль, и очень сильную. Ты будешь умирать очень долго.
   Его руки начали сжиматься. Дюмарест отбросил себя назад, вздернул вверх свои колени и прижал их к маслянистой груди бойца. Он напряг бедра, отбрасывая себя назад от душащих его рук. Он старался использовать всю силу своего тела против пальцев, сомкнувшихся у него на горле. В ушах застучала кровь, его легкие начали гореть. Подняв руки вверх и заведя их назад, он нашел мизинцы, взяв по одному в каждую руку он потянул их в сторону, стараясь оторвать их от своего горла.
   Мойдор разжал руки.
   Отброшенный давлением своих бедер, Дюмарест отлетел назад и тяжело ударился о землю плечами. Он издал звук, когда босая нога, твердая, как камень, пнула его в бок. Он откатился, когда та же нога ударила его по почкам. Шатаясь, он поднялся на ноги, ощущая во рту вкус крови; пот заливал глаза. Он смахнул его, ища взглядом бойца. Мойдор стоял в метре от него, следя за ним.
   – Ты попробовал то, что скоро произойдет.
   Дюмарест жадно глотал воздух. На горле проступили красные пятна, рубашка, которую он оставил, как какую-то защиту, превратилась в лохмотья под ногтями бойца. У него не было времени сбросить ее. Он осторожно отступал, задыхаясь, стараясь набрать в легкие воздух. Он отошел по кругу так, что ему в спину светило солнце.
   Мойдор сделал выпад вперед, но споткнулся.
   – Мое колено! – Зубы блестели в полости его рта. – Ты заплатишь за это! – Он прыгнул вперед, но Дюмарест вовремя успел отойти. Он нагнулся и схватил рукой горсть грязи. Он бросил ее вперед, целясь в злобное лицо, светящиеся ненавистью глаза. С таким же успехом он мог бросить горсть тумана. Он отбросил себя назад и в сторону, поскольку его бросок опасно приблизил его к борцу. Опершись правой рукой на землю, он повернулся на руке, как на шарнире, бросив свой ботинок короткой дугой удара на поврежденное колено. Кость подалась. Потеряв равновесие, он старался откатиться в сторону от опасности.
   Он двигался слишком медленно. Мойдор, балансируя на одной ноге, схватил его, когда он поднимался на ноги. Дюмарест изогнулся, когда Мойдор схватил его за плечи, и ребром ладони ударил по носу бойца. Хлынула кровь, смешиваясь с потом и с маслом, окрашивая оскаленные зубы ярким розовым цветом.
   – Сейчас! – прорычал Мойдор. – Сейчас!
   Его руки стальными ловушками сжались на бицепсах, пальцы впивались, отрывая мышцы от костей. Дюмарест застонал, с маниакальной силой отчаяния вырвался на свободу и забежал за блестящее тело бойца. Он жестоко ударил ногой в заднюю часть поврежденного колена.
   Мойдор упал.
   Дюмарест сразу же очутился у него на спине, одной рукой обхватив его горло, коленями впиваясь в его спину, а свободной рукой захватив запястья противника. Он удесятерил усилия своих рук и плеч, и со всей силой потянул вверх подбородок противника.
   Толпа зрителей затаила дыхание.
   Он потянул сильнее. В ушах звенело, а в глазах потемнело. Откуда-то он слышал крики одобрения, но они звучали слабыми и удаленными. Под ним крутился Мойдор, его руки искали в грязи упор. Секунда – и он освободится. Дюмарест поднял глаза к солнцу. Он налег изо всех сил.
   Кость хрустнула.
   Небо окрасилось в цвет крови.

Глава 6

   В комнате было очень тихо и очень прохладно, свет был мягкий и успокаивающий для глаз. В воздухе висел слабый аромат духов, смягчающий более резкий запах антисептиков, почти уничтожая неуловимый запах медицинских специй. С одной стороны что-то издавало слабые металлические звуки, и он мог разобрать звуки дыхания. Дюмарест повернул голову. Женщина, уже не молодая, сидела на низком стуле перед приземистым аппаратом. Она была одета в простое зеленое платье, на ее груди виднелся знак медицинской службы. Она улыбнулась, когда увидела его открытые глаза.
   – Вы находитесь в палатках Матриарши Кунда, – сказала она. – Я ее личный врач. Вы в безопасности, и вам нечего бояться.
   Она сразу все объяснила. Она ответила на все возможные вопросы. Ее голос был сухой, с четким произношением, но более мягким, чем он предполагал. Дюмарест посмотрел за нее на мягкую обивку комнаты, на толстый ковер на полу, на приземистый аппарат рядом с кушеткой. От аппарата исходило слабое металлическое пощелкивание. Женщина нахмурилась.
   – Вы поняли, что я сказала?
   – Да. – Дюмарест сглотнул, удивленный тем, что не чувствует боли. Он коснулся горла. На нем не было никаких следов царапин и синяков. Он посмотрел на свою руку. Ее скрывал рукав рубашки. Рубашка была сшита из шелковистого металлического материала. Он был полностью одет, даже обут, но одежда была не его.
   – Вы никак не отреагировали.
   – В этом не было необходимости. – Он сел, свесив ноги с кушетки. – Я полагаю, что мне оказали медицинскую помощь.
   – Вы знаете?
   – Я догадался. – Он потянулся, немного удивляясь своему хорошему самочувствию. Он чувствовал себя, как после пробуждения в перелете. Конечно, он был вымыт, и напичкан таблетками, и одет в новую одежду. Должно быть, его также кормили внутривенными инъекциями быстродействующих концентратов. Он удивился, почему старуха обошлась с ним так хорошо.
   – Матриарша не любит принца Эмменеда, – сказала врач. Казалось, она может читать его мысли, а возможно, это было просто экстраполяцией очевидного. – Ей было приятно увидеть смерть его бойца.
   – Я убил его?
   – Да. – Она немного наклонилась вперед, внимательно смотря на него. – Вы помните?
   Дюмарест кивнул, вспоминая, что произошло после его последнего усилия. Хрустнула кость – это он помнил, и это, должно быть, была шея Мойдора. Потом Меган кинулся вперед с искаженным от возбуждения лицом. Но потом?
   – Вы были как автомат, – объяснила женщина. – Вы стояли и двигались, но в бессознательном состоянии. Последнее усилие бросило вас в метаболический шок. Вы перенапрягли возможности своего организма. Если бы вас оставили одного, то вы бы слегли в коллапсе и без надлежащего ухода погибли бы. Матриарша поняла, что случилось, и взяла вас под свою защиту.
   И, мрачно подумал Дюмарест, несомненно спасла мне жизнь. Нужный ему уход был недоступен в лагере, и никто другой не стал бы рисковать предоставлением ему такого ухода, из опасения стать врагом принца.
   – Сколько времени я здесь?
   – Я воздействовала на вас препаратом медленного времени. Субъективно вы были без сознания примерно неделю. В настоящем времени прошло немногим менее трех часов.
   Она повернулась посмотреть на аппарат. За его прозрачными окошками светились огоньки, мигая в одном ритме с металлическими щелчками, отбрасывая маленькие цветные сполохи на ее лицо. Дюмарест задумчиво массировал горло. Высококвалифицированное обслуживание, эквивалентное недельному лечению, более чем объясняло его хорошее состояние. Но медленное время было очень дорогим. Старуха была более, чем щедра.
   – Я бы хотел встретиться с Матриаршей, – сказал он врачу. – Я хочу поблагодарить ее за все, что она сделала для меня.
   – В этом нет необходимости.
   – Я думаю, что есть.
   – То, что вы думаете, – сказала она ровным голосом, – не имеет никакого значения. – Она говорила, не поворачиваясь к нему лицом. – Позднее, если она пожелает, у вас будет возможность встретиться с ней.
   Смысл этого замечания был предельно ясен. Ему напомнили, что в то время как Матриарша правит множеством миров, он всего лишь нищий путешественник. Ее великодушие не было направлено лично на него, оно было просто удовлетворением каприза. Она ожидала благодарности от него не более, чем от голодного пса, которого приказала накормить.
   Машина прекратила пощелкивать. Низко наклонившись, женщина прочла в прозрачных окошках сообщение и нахмурилась. Она нетерпеливо нажала несколько кнопок и заново запустила аппарат. Щелчки возобновились – теперь в более высоком темпе.
   – Это диагностический аппарат? – У Дюмареста были причины интересоваться. Она угадала причину его интереса.
   – В определенном смысле да. Я устроила вам рутинную проверку. Вам, может быть, интересно узнать, что у вас нет никакого инфекционного заболевания, вирусной инфекции, злокачественных образований или нарушения органических функций. Также нет никаких следов, что какие-либо посторонние объекты были вживлены в ваше тело. – Она замялась. – Я не смогла отыскать никаких следов какого-либо постгипнотического внушения или умственной обработки, наложенной на ваше подсознание.
   Он расслабился, улыбаясь.
   – Этот аппарат рассказал вам все это?
   – Это и кое-что еще. – Она вновь взглянула на окошки, когда машина прекратила пощелкивать. Она помрачнела, потом повернулась и взглянула ему в лицо. – Есть некоторые вопросы, которые я хотела бы задать вам. Я изучила ваши физические данные и энцефалограмму вместе с составом вашей крови и секрецией желез. Я нахожусь в некотором замешательстве. Где вы родились?
   – Вы подразумеваете, что я не совсем человек?
   Она нетерпеливо отринула это предположение.
   – Это не так. В этом аппарате содержатся закодированные данные о всей известной физиологии, вплоть до молекулярного уровня. По введенной о вас информации аппарат должен был бы сообщить мне, на какой планете вы родились. Но он не смог сделать этого. Следовательно, либо аппарат неисправен, либо вы появились на свет в том мире, о котором в аппарате нет никаких знаний. Она сделал паузу. – Аппарат исправен.
   – Следовательно, согласно логике, я должен быть рожден на планете, о которой нет никаких сведений. – Дюмарест улыбнулся. – Разве это настолько невозможно? Имеется бесчисленное количество населенных миров.
   – В действительности их не так уж много, и в аппарат введены данные обо всех известных.
   Дюмарест пожал плечами.
   – Предположим, что все это верно, но не просмотрели ли вы возможность мутации?
   – Нет, причина не в этом. Как называется ваша родная планета?
   – Земля.
   Она нахмурилась, раздраженно поджав губы.
   – Пожалуйста, не шутите, я спрашиваю серьезно. Многие расы называют так вещество своей планеты, которое они называют также грунтом или почвой. Как называется ваше светило?
   – Солнце.
   – Это нелепо и возмутительно. – Она встала с оскорбленным видом. – Я спрашиваю у вас имя вашего светила, и вы отвечаете мне словом, означающим в точности тоже самое. Солнце! – Она почти выплюнула это слово. – Какое солнце?
   – Солнце. – Он поднялся и улыбнулся ей сверху вниз, удивленный ее гневом. – Уверяю вас, я говорю правду.
   Она фыркнула и вышла из комнаты. После паузы он попробовал последовать за ней, но ему преградила путь охранница. Она была почти такая же высокая, как и он сам. Обильные дозы тестерона усилили ее мужские черты. Она стояла напротив него, одна рука спокойно лежала на спусковом курке ее оружия, вложенного в кобуру.
   – Нет. – Ее голос был глубокий, такой же сильный, как и ее решительность. – Ты должен ждать здесь.
   – Ждать? Но кого?
   Она не ответила, и Дюмарест вернулся к кушетке. Он лег, наслаждаясь мягкостью постели, лениво изучая узор на потолке. Он был не против заключения в такой роскошной обстановке.
 
   Вино было сверкающим изумрудом, в котором вспыхивали движущиеся пылинки рубина. Кубок сделан из великолепного стекла и украшен золотом. Капельки влаги сконденсировались на внешней поверхности бокала. Жидкость была холодной, как полярный лед.
   – Из Вотена, – беззаботно сказала девушка. – Ты был там?
   – Нет. – Дюмарест пил вино маленькими глотками, испытывая холод, когда оно касалось языка, и более сильный холод, когда оно опаляло горло. Согретый теплом его рук, букет запахов поднимался к его ноздрям, чтобы насытить их тонким ароматом. – Это, по-видимому, редкое вино, моя госпожа.
   – Многие используют его как духи. – Сина Тос не интересовалась вином. Она даже не притронулась к нему и сидела лицом к своему гостю, осматривая его тяжелые черты лица, чувственный, но твердый рот. Он казался не похожим на того оборванного дикаря, который, как она сама видела, убил человека голыми руками. – Ты долго путешествуешь?
   – Да, моя госпожа, – ему было интересно, почему он был задержан здесь для увеселения ее. Конечно, удовлетворить ее любопытство, но, наверно, не только для этого? – Я путешествую большую часть моей жизни. С того самого момента, когда покинул родную планету.
   – Землю?
   – Да. – Он заметил ее улыбку. – Я сказал правду, моя госпожа.
   – Врач так не думает. – Ее не интересовала планета, на которой он родился. – Ты рисковал жизнью, когда сражался с созданием Эмменеда, – сказала она резко. – Что заставило тебя сделать это?
   – Вознаграждение, моя госпожа.
   – Такая безделица. – Ее сомнение было подлинным. – Ты рисковал своей жизнью ради такой ерунды?
   – Богатство относительно, – терпеливо объяснил Дюмарест. Было очевидно, что она никогда не знала отчаянной бедности. – Ведь совсем неприятно навсегда остаться в таком мире, как этот.
   – Но, тем не менее, лучше остаться живым в этом мире, чем погибнуть. Мойдор был сильным бойцом. Он убивал людей с такой легкостью, с какой я могу сломать веточку. – В ее глазах вспыхнул интерес. – Ты тоже тренированный боец?
   – Нет, моя госпожа.
   – Тогда у тебя должно быть какое-то тайное искусство. Как же иначе ты смог победить его, когда у других ничего не выходило?
   – Другие делали ошибки. – Дюмарест посмотрел на нее критически. Она была прекрасной, как бокал, волнующей, как вино. Драгоценные камни, вплетенные в ее волосы цвета черного дерева, наверное, стоят сотню перелетов высшим классом. Столько же стоит и кольцо на ее пальце. Он стал задумчивым, пока изучал это кольцо. – Все они думали, что это игра, и старались выиграть в соответствии с правилами. Это была их роковая ошибка. Это погубило их. В бою нет никаких правил.
   – Так вот почему ты лягнул его в колено? – Она улыбнулась воспоминаниям. – Интересно, почему ты сделал это?
   – Любому человеку, вне зависимости от его силы или степени его тренированности, очень тяжело стоять на сломанной ноге. Это дало мне то преимущество, которого не было у других. – Дюмарест глотнул вино из бокала. Он мог бы рассказать ей и о другом своем огромном преимуществе перед теми людьми, которые погибли. Все они были обработаны светом благословения и поэтому уважали Высшую Этику. Они шли в бой, физиологически не способные убивать. Вместо этого он спросил: – Вы когда-нибудь убивали, моя госпожа?
   – Нет.
   – А были вы причиной смерти других?
   – Нет. – Она вспомнила искаженное мукой лицо и страдающие глаза, уставившиеся в пустое небо. Кровь на конусе из полированного стекла. – Нет!
   Он почувствовал ее состояние и поднял ее бокал с вином.
   – Вы совсем не пьете, моя госпожа.
   Она отвела бокал в сторону.
   – Расскажи, что это значит – убивать? – потребовала она. – Преследуют ли тебя по ночам души погибших, сожалеешь ли ты о том, что забрал чью-то жизнь?
   Он отпил вина, глядя на нее поверх края стакана.
   – Скажи мне, – приказала она, – на что это похоже, держать живое создание в своих руках и…
   – Убить его? – Дюмарест повернулся к ней и поставил стакан. Дно легонько звякнуло о стол, словно он был выложен мозаикой. – Это нужно для того, чтобы выжить. Ты убиваешь потому, что у тебя нет выбора. Так как другого выбора нет, то не нужно сожалеть о неизбежном.
   Он услышал, как она глубоко вздохнула, и подумал, правильна ли оказалась его догадка. Если она хотела, чтобы он взволновал ее кровью и болью, то он ошибся. Но она не была похожа на других женщин ее круга, испорченных животных, стремящихся разжечь в себе сексуальность – и способных сурово отомстить, если не получат этого. Потом он увидел ее улыбку.
   – Ты прав, – сказала она благодарно. – Необходимость убийства должна быть продиктована выживанием. Я рада, что услышала это от тебя.
   У него хватило ума не спрашивать о том, дух какого призрака успокоил в ее душе его ответ. Она хотела встретиться с человеком, который рисковал своей жизнью за то, что она считала ерундой. Она ничего не ожидала от этой встречи, разве что немного развеять свою скуку. Но Дюмарест удивил ее, и она поразилась цельности его натуры. Она с удивлением обнаружила, что не хочет его отпускать.
   Он мог объяснить ей причину этого. Несмотря на все свое богатство и культуру, она всю свою жизнь провела в узкой сфере одного и того же общества. Он же обошел сотню миров, жил разнообразной жизнью, видел тысячи интересных вещей. Сина была похожа на оператора корабля. Стены ее тюрьмы были невидимы, но они все равно существовали.
   – Ты должен выпить еще вина, – предложила она. – Но не эту безвкусную чепуху из Вотена, а более теплое вино с косогоров Сигалий на Кунде. – Она поднялась, чтобы принести большую бутылку и чистые стаканы. – Ты когда-нибудь был на Кунде?
   – Нет, моя госпожа. – Он наблюдал за плавной грацией ее движений, пока она шла по полу, удивляясь, почему она не позвала слугу, чтобы принести вино. Пока она наливала вино, он наблюдал за ее руками.
   – Вот! – Она подала ему стакан рукой, на которой было надето кольцо. Он взял его, а потом резко взглянул ей в лицо. Ее глаза были яркими, дыхание – быстрым. – Я скажу тост, – сказала она, – мы выпьем за твою победу. За мертвых – пусть они никогда больше не беспокоят нас.
   Он неторопливо опустил стакан с вином, не поднося его к губам.
   – Тебе не нравится тост? – она взглянула на вино, потом ему в лицо – Что-то не так?
   – Твое кольцо, моя госпожа, оно мне кое-что напоминает.
   – Что же?
   – Ты спросила, был ли я когда-нибудь на Кунде? – сказал он ровным голосом. – Я не был там, но я был на Куале. У них также матриархат.
   Она присела, наблюдая за ним.
   – Раньше у меня был очень хороший друг на Куале. Он привлек внимание одной богатой, одинокой женщины. Она хотела поразвлечься и пригласила его к себе домой. Она развлеклась, но захотела еще удовольствий. Затем обвинила его в изнасиловании. – Он посмотрел ей в глаза. – Можешь ли ты догадаться о наказании за изнасилование в мире, похожем на Куал?
   – Кунд тоже защищает своих женщин.
   – Это естественно. Конечно же, у мужчины нет никакой защиты. – Обвинение было достаточно серьезным, и они нашли то, что называют заключительным доказательством. Ему вырезали веки, нос, уши и язык. Они также наверняка обеспечили, чтобы больше никто не смог обвинить его в подобном преступлении. Та женщина присутствовала при его наказании.
   – Это было ее право как жертвы насилия. – Сина была расстроена и чувствовала себя не в своей тарелке.
   – Интересно. – Дюмарест подошел к ней и взял ее руку, он дотронулся до кольца кончиком пальца. – Она носила точно такое же кольцо, как у тебя, – я видел его на процессе. Потом я узнал, что эти кольца сделаны ремесленниками Калламбарова моря. В нем есть полость, и легкое нажатие может освободить ее содержимое. Иногда это яд. Женщины Куала хорошо развлекаются с этими кольцами. Иногда там находится афродизия – это возбуждающее эротическое средство.
   Он улыбнулся, отпустил ее руку и неловко разлил свое вино.
 
   В комнате, наполненной ароматами, выглядящей богато из-за ярчайших гобеленов, вытканных паучьей расой на далекой звезде, старая женщина мягко говорила со своим зеркалом.
   – Свет, мой зеркальце, скажи да всю правду доложи. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?
   Когда-то для Глории было большим удовольствием иметь механизм, который откликался бы простой лестью на заученные с детства стихи. Теперь зеркало уже не потворствовало ее тщеславию, его поверхность туманилась, когда сканеры искали цель. Зеркало очистилась, чтобы показать уменьшенные фигуры Дюмареста и ее подопечной. Он рассказывал ей историю своего друга.
   Глория поджала губы, когда услышала его рассказ, интересуясь, поняла ли Сина это преднамеренное оскорбление. Скорее всего, нет. Девушке не нужны были никакие приворотные зелья, чтобы найти себе любовника, но она не могла ставить человеку в вину его осторожность. Она знала ведьм Куала и их злобные зелья. Его подозрительность насчет вина была вполне естественной. Она кивнула, когда он разлил вино.
   – Умный человек, моя госпожа.
   Дин стоял за ней, и его алая одежда оттеняла ее яркие гобелены. Он отодвинул назад свою мантию с капюшоном, и его бритая голова блестела в мягком свете. Глория неопределенно пожала плечами.
   – Умный, но безопасный.
   – Вы уверены в этом, моя госпожа?