Страница:
Да, в Народной Республике Дальневосточная Азия играть рок-музыку в школьных кружках было запрещено, однако когда их руководительница госпожа Мията отсутствовала, они все же отваживались играть рок. Именно этим музыкальный кружок всех его членов в первую очередь и привлекал. Кадзуми Синтани была там лучшей саксофонисткой, а когда дело доходило до рока, то она превосходила и всех парней. Высокого роста (примерно 170 сантиметров, как и Сюя), Кадзуми была немного пухленькой, но благодаря замечательному взрослому лицу, подобранным в узел волосам и альтовому саксофону смотрелась просто потрясающе. Сюю ее внешность мгновенно сразила на повал. Затем Кадзуми научила его брать сложные гитарные аккорды. («Я немного играла на гитаре, прежде чем взяться за саксофон», — пояснила она). С тех самых пор Сюя, когда только мог, упражнялся в игре на гитаре и ко второму году стал лучшим гитаристом в кружке. Причем главной причиной его успехов было желание, чтобы Кадзуми послушала, как он может играть.
И в один прекрасный день, когда им после уроков случилось остаться в музыкальном классе наедине, Сюя спел ей под гитару свой вариант «Летнего блюза», чем произвел на Кадзуми сильное впечатление. «Это так классно, Сюя, — сказала она. — Просто здорово». В тот день Сюя первый раз в жизни купил себе банку пива и отметил это выдающееся событие. Все было отлично. Однако три дня спустя, когда Сюя решил сделать признание и сообщил Кадзуми, что она ему нравится, Кадзуми извинилась и сказала, что уже встречается с одним парнем. Закончив среднюю ступень, она вместе со своим приятелем перешла в старшую школу с музыкальным уклоном.
Это напомнило Сюе о его разговоре с Ёситоки на рыбалке во время весенних каникул. Поделившись своими чувствами к Норико, Ёситоки тогда спросил:
— А ты все еще на Кадзуми зависаешь?
— Пожалуй, я теперь на всю жизнь на ней завис, — ответил Сюя.
Ёситоки явно был озадачен.
— Но ведь у нее уже есть приятель, верно?
Мощно метнув серебристую донку, точно бейсбольный мячик с дальней части поля, Сюя ответил:
— Это ничего не значит.
Ёситоки по-прежнему рассматривал свои колени, и Сюя забрал у него пакет с печеньем.
— Может, ты Норико немного оставишь?
— Ах, да-да, извини.
Сюя вернул пакет Норико.
— Прошу прощения.
— Ничего-ничего. Я не хочу. Вы можете все себе забрать.
— Правда? Ну, что же это нам одним такое удовольствие.
И тут Сюя впервые взглянул на парня, сидящего рядом с Норико. Скрестив руки на груди и закрыв глаза, Сёго Кавада (ученик номер 5) привалился к окну. Казалось, он спал. Волосы его были подстрижены коротко, как у буддийского монаха, хотя небритой физиономией Сёго скорее напоминал бандита. «Ух ты, — подумал Сюя. — У него уже вовсю борода растет». Пожалуй, для ученика младшей ступени средней школы Сёго выглядел слишком взрослым.
Что ж, одно Сюя знал о нем наверняка: в третий класс "Б", где учились те же ребята, что и втором, Сёго Кавада перевелся в прошлом апреле из Кобе. По загадочным обстоятельствам — из-за травмы или болезни (болезненным он, мягко говоря, не выглядел, так что скорее всего у Сёго была травма), Сёго вынужден был пропустить целый год, поскольку шесть с лишним месяцев не мог ходить в школу. Другими словами, он был на год старше Сюи и его одноклассников. Так Сюе рассказали, хотя сам Сёго ни с кем этим не делился.
Вообще-то ничего хорошего Сюя о Сёго не слышал. Ходили слухи, что в своей прежней школе Сёго был крутым гопником и что его госпитализация была результатом страшной драки. В пользу такой версии говорили шрамы у него на теле. Длинный рубец, словно бы от ножа, тянулся над его левой бровью. А когда они оказались в раздевалке физкультурного зала (между прочим, Сёго был сложен как классный боксер-средневес), Сюя с изумлением заметил шрамы на его руках и спине. Мало того, на левом плече у Сёго имелись два одинаковых круглых шрама. Выглядели эти шрамы совсем как пулевые ранения, хотя трудно было поверить, что такое возможно.
Всякий раз эти слухи сопровождались неизбежным заключением: «Рано или поздно он наверняка с Кадзуо столкнется». Сразу же после того, как Сёго перевелся в их школу, этот придурок Рюхэй Сасагава попытался его припугнуть. Что за этим последовало, никто толком не знал, но видели лишь, что Рюхэй побледнел, отступил и с воплями отправился искать помощи у Кадзуо. Кадзуо, однако, лишь равнодушно взглянул на свою шестерку. Сёго он ни слова не сказал. И до этих самых пор им удавалось избегать стычки. Складывалось впечатление, что Кадзуо вообще никакого интереса к Сёго не проявляет. В результате в классе "Б" царил мир. Что ж, им повезло.
Из-за разницы в возрасте и нелестных слухов все избегали Сёго. Но Сюя не любил судить о людях, основываясь на слухах. Как кто-то когда-то сказал, если не можешь разобраться сам, нет смысла слушать то, что говорят другие.
Сюя указал подбородком на Сёго.
— Интересно, он спит?
— Не знаю... — Норико оглянулась.
— Не хотелось бы его будить.
— По-моему, такие парни печенье не очень любят.
Норико захихикала. Сюя собрался было к ней присоединиться — но тут они услышали голос:
— Да, спасибо.
Сюя опять взглянул на Сёго. Звучный бас гудел у него в голове.
Хотя голос этот Сюе был незнаком, он явно принадлежал Сёго. Тот по-прежнему не открывал глаз, но, судя по всему, не спал. Сюя вдруг понял, что практически не слышал голоса Сёго, хотя этот парень перевелся к ним в школу больше месяца тому назад.
Норико взглянула на Сёго, затем на Сюю. Сюя в ответ пожал плечами и сунул себе в рот еще печенюшку.
Какое-то время он продолжал болтать с Норико и Ёситоки, но в конце концов...
Было без малого десять вечера, когда Сюя заметил что-то странное.
В автобусе творились решительно непонятные дела. Ёситоки, сидевший справа от Сюи, внезапно заснул и теперь негромко похрапывал. Тело Синдзи Мимуры клонилось в проход. Норико Накагава тоже спала. Никто даже не разговаривал. Казалось, все спали. Вообще-то любой, кто сверх меры заботился о своем здоровье, мог бы прямо сейчас отходить ко сну, но все-таки это была учебная экскурсия, которую они давно ждали. Почему все, к примеру, не пели? Разве не было в этом автобусе одной из тех отвратительных, ненавистных для Сюи машин — караоке?
Впрочем, Сюю тоже одолевала сонливость. Он оцепенело огляделся... а потом голова его так отяжелела, что он уже едва мог ею двигать. Сюя осел на сиденье. Глаза его, точно улитки, проползли по узкому автобусу к зеркалу заднего вида в центре большого ветрового стекла, за которым был мрак... Сюя даже сумел различить в этом зеркале крошечное отражение шофера.
Странное дело — лицо шофера скрывала какая-то маска. А от этой маски вниз тянулась трубка вроде шланга. Выше и ниже ушей голову шофера обтягивали тонкие ремешки. «Что это? — сонно подумал Сюя. — Зачем?» Если не считать тянущегося вниз шланга, штуковина напоминала аварийную кислородную маску, какие раздают в самолетах.
«Вот классно, — подумал Сюя. — Значит, внутри этого автобуса скоро будет нельзя дышать? Типа — дамы и господа, ввиду проблем с мотором наш автобус сейчас совершит аварийную посадку. Пожалуйста, пристегните ремни, наденьте кислородные маски и следуйте инструкциям членов экипажа. Да, не слабо».
Справа донеслось какое-то поскребывание. Сюе пришлось нешуточно напрячься, чтобы туда взглянуть. Тело казалось страшно тяжелым. Его словно погрузили в прозрачное желе.
Сёго Кавада встал и пытался открыть окно. Но там либо скопилась ржавчина, либо сломался запор. Окно никак не желало открываться. Тогда Сёго треснул левым кулаком по стеклу. «Он пытается разбить стекло, — подумал Сюя. — Зачем? К чему вся эта суета?»
Но стекло не разбилось. А потом левая рука Сёго внезапно обмякла и опустилась вниз. Сам он осел на сиденье. Сюе показалось, что тот же самый бас, который он недавно слышал, произнес глухое проклятие.
И почти сразу вслед за этим он также заснул.
Примерно в то же самое время семьи учеников третьего класса "Б" младшей средней школы города Сироивы навестили люди, подкатившие к домам на черных седанах. Встревоженные поздним визитом, родители испытали потрясение, когда эти люди предъявили им документы, где стояли государственные печати со значком персика.
В большинстве случаев родители молча кивали, думая о своих детях и о том, что скорее всего больше никогда их не увидят. Были, однако, и те, кто отчаянно протестовал. Таких в лучшем случае вырубали электрошоковыми дубинками, а в худшем — прошивали свежими пулями из блестящих автоматов. Отбывая из этого бренного мира, родители всего лишь на шаг опережали своих детей.
К тому времени автобус, выделенный для учебной экскурсии третьего класса "Б", давно уже развернулся на 180 градусов и направился к городу Такамацу. Въехав туда, шофер долго петлял по улицам, прежде чем наконец остановился и выключил мотор.
Мужчина лет под пятьдесят с проседью в волосах выглядел как совершенно типичный шофер автобуса. По-прежнему не снимая противогаза, он с легкой жалостью повернулся к ученикам класса "Б". Но как только под окном появился другой мужчина, лицо его окаменело. Он поднял руку в своеобразном салюте Республики, затем открыл дверцу. Сквозь сон Сюя слышал, как в автобус вбегают солдаты в противогазах и походном обмундировании.
Бетонный пирс под голубоватым лунным светом сиял как выбеленная кость. Рядом с пирсом в иссиня-черном море лениво покачивался корабль, которому предстояло доставить «игроков» на место.
Осталось 42 ученика
1
2
3
И в один прекрасный день, когда им после уроков случилось остаться в музыкальном классе наедине, Сюя спел ей под гитару свой вариант «Летнего блюза», чем произвел на Кадзуми сильное впечатление. «Это так классно, Сюя, — сказала она. — Просто здорово». В тот день Сюя первый раз в жизни купил себе банку пива и отметил это выдающееся событие. Все было отлично. Однако три дня спустя, когда Сюя решил сделать признание и сообщил Кадзуми, что она ему нравится, Кадзуми извинилась и сказала, что уже встречается с одним парнем. Закончив среднюю ступень, она вместе со своим приятелем перешла в старшую школу с музыкальным уклоном.
Это напомнило Сюе о его разговоре с Ёситоки на рыбалке во время весенних каникул. Поделившись своими чувствами к Норико, Ёситоки тогда спросил:
— А ты все еще на Кадзуми зависаешь?
— Пожалуй, я теперь на всю жизнь на ней завис, — ответил Сюя.
Ёситоки явно был озадачен.
— Но ведь у нее уже есть приятель, верно?
Мощно метнув серебристую донку, точно бейсбольный мячик с дальней части поля, Сюя ответил:
— Это ничего не значит.
Ёситоки по-прежнему рассматривал свои колени, и Сюя забрал у него пакет с печеньем.
— Может, ты Норико немного оставишь?
— Ах, да-да, извини.
Сюя вернул пакет Норико.
— Прошу прощения.
— Ничего-ничего. Я не хочу. Вы можете все себе забрать.
— Правда? Ну, что же это нам одним такое удовольствие.
И тут Сюя впервые взглянул на парня, сидящего рядом с Норико. Скрестив руки на груди и закрыв глаза, Сёго Кавада (ученик номер 5) привалился к окну. Казалось, он спал. Волосы его были подстрижены коротко, как у буддийского монаха, хотя небритой физиономией Сёго скорее напоминал бандита. «Ух ты, — подумал Сюя. — У него уже вовсю борода растет». Пожалуй, для ученика младшей ступени средней школы Сёго выглядел слишком взрослым.
Что ж, одно Сюя знал о нем наверняка: в третий класс "Б", где учились те же ребята, что и втором, Сёго Кавада перевелся в прошлом апреле из Кобе. По загадочным обстоятельствам — из-за травмы или болезни (болезненным он, мягко говоря, не выглядел, так что скорее всего у Сёго была травма), Сёго вынужден был пропустить целый год, поскольку шесть с лишним месяцев не мог ходить в школу. Другими словами, он был на год старше Сюи и его одноклассников. Так Сюе рассказали, хотя сам Сёго ни с кем этим не делился.
Вообще-то ничего хорошего Сюя о Сёго не слышал. Ходили слухи, что в своей прежней школе Сёго был крутым гопником и что его госпитализация была результатом страшной драки. В пользу такой версии говорили шрамы у него на теле. Длинный рубец, словно бы от ножа, тянулся над его левой бровью. А когда они оказались в раздевалке физкультурного зала (между прочим, Сёго был сложен как классный боксер-средневес), Сюя с изумлением заметил шрамы на его руках и спине. Мало того, на левом плече у Сёго имелись два одинаковых круглых шрама. Выглядели эти шрамы совсем как пулевые ранения, хотя трудно было поверить, что такое возможно.
Всякий раз эти слухи сопровождались неизбежным заключением: «Рано или поздно он наверняка с Кадзуо столкнется». Сразу же после того, как Сёго перевелся в их школу, этот придурок Рюхэй Сасагава попытался его припугнуть. Что за этим последовало, никто толком не знал, но видели лишь, что Рюхэй побледнел, отступил и с воплями отправился искать помощи у Кадзуо. Кадзуо, однако, лишь равнодушно взглянул на свою шестерку. Сёго он ни слова не сказал. И до этих самых пор им удавалось избегать стычки. Складывалось впечатление, что Кадзуо вообще никакого интереса к Сёго не проявляет. В результате в классе "Б" царил мир. Что ж, им повезло.
Из-за разницы в возрасте и нелестных слухов все избегали Сёго. Но Сюя не любил судить о людях, основываясь на слухах. Как кто-то когда-то сказал, если не можешь разобраться сам, нет смысла слушать то, что говорят другие.
Сюя указал подбородком на Сёго.
— Интересно, он спит?
— Не знаю... — Норико оглянулась.
— Не хотелось бы его будить.
— По-моему, такие парни печенье не очень любят.
Норико захихикала. Сюя собрался было к ней присоединиться — но тут они услышали голос:
— Да, спасибо.
Сюя опять взглянул на Сёго. Звучный бас гудел у него в голове.
Хотя голос этот Сюе был незнаком, он явно принадлежал Сёго. Тот по-прежнему не открывал глаз, но, судя по всему, не спал. Сюя вдруг понял, что практически не слышал голоса Сёго, хотя этот парень перевелся к ним в школу больше месяца тому назад.
Норико взглянула на Сёго, затем на Сюю. Сюя в ответ пожал плечами и сунул себе в рот еще печенюшку.
Какое-то время он продолжал болтать с Норико и Ёситоки, но в конце концов...
* * *
Было без малого десять вечера, когда Сюя заметил что-то странное.
В автобусе творились решительно непонятные дела. Ёситоки, сидевший справа от Сюи, внезапно заснул и теперь негромко похрапывал. Тело Синдзи Мимуры клонилось в проход. Норико Накагава тоже спала. Никто даже не разговаривал. Казалось, все спали. Вообще-то любой, кто сверх меры заботился о своем здоровье, мог бы прямо сейчас отходить ко сну, но все-таки это была учебная экскурсия, которую они давно ждали. Почему все, к примеру, не пели? Разве не было в этом автобусе одной из тех отвратительных, ненавистных для Сюи машин — караоке?
Впрочем, Сюю тоже одолевала сонливость. Он оцепенело огляделся... а потом голова его так отяжелела, что он уже едва мог ею двигать. Сюя осел на сиденье. Глаза его, точно улитки, проползли по узкому автобусу к зеркалу заднего вида в центре большого ветрового стекла, за которым был мрак... Сюя даже сумел различить в этом зеркале крошечное отражение шофера.
Странное дело — лицо шофера скрывала какая-то маска. А от этой маски вниз тянулась трубка вроде шланга. Выше и ниже ушей голову шофера обтягивали тонкие ремешки. «Что это? — сонно подумал Сюя. — Зачем?» Если не считать тянущегося вниз шланга, штуковина напоминала аварийную кислородную маску, какие раздают в самолетах.
«Вот классно, — подумал Сюя. — Значит, внутри этого автобуса скоро будет нельзя дышать? Типа — дамы и господа, ввиду проблем с мотором наш автобус сейчас совершит аварийную посадку. Пожалуйста, пристегните ремни, наденьте кислородные маски и следуйте инструкциям членов экипажа. Да, не слабо».
Справа донеслось какое-то поскребывание. Сюе пришлось нешуточно напрячься, чтобы туда взглянуть. Тело казалось страшно тяжелым. Его словно погрузили в прозрачное желе.
Сёго Кавада встал и пытался открыть окно. Но там либо скопилась ржавчина, либо сломался запор. Окно никак не желало открываться. Тогда Сёго треснул левым кулаком по стеклу. «Он пытается разбить стекло, — подумал Сюя. — Зачем? К чему вся эта суета?»
Но стекло не разбилось. А потом левая рука Сёго внезапно обмякла и опустилась вниз. Сам он осел на сиденье. Сюе показалось, что тот же самый бас, который он недавно слышал, произнес глухое проклятие.
И почти сразу вслед за этим он также заснул.
Примерно в то же самое время семьи учеников третьего класса "Б" младшей средней школы города Сироивы навестили люди, подкатившие к домам на черных седанах. Встревоженные поздним визитом, родители испытали потрясение, когда эти люди предъявили им документы, где стояли государственные печати со значком персика.
В большинстве случаев родители молча кивали, думая о своих детях и о том, что скорее всего больше никогда их не увидят. Были, однако, и те, кто отчаянно протестовал. Таких в лучшем случае вырубали электрошоковыми дубинками, а в худшем — прошивали свежими пулями из блестящих автоматов. Отбывая из этого бренного мира, родители всего лишь на шаг опережали своих детей.
* * *
К тому времени автобус, выделенный для учебной экскурсии третьего класса "Б", давно уже развернулся на 180 градусов и направился к городу Такамацу. Въехав туда, шофер долго петлял по улицам, прежде чем наконец остановился и выключил мотор.
Мужчина лет под пятьдесят с проседью в волосах выглядел как совершенно типичный шофер автобуса. По-прежнему не снимая противогаза, он с легкой жалостью повернулся к ученикам класса "Б". Но как только под окном появился другой мужчина, лицо его окаменело. Он поднял руку в своеобразном салюте Республики, затем открыл дверцу. Сквозь сон Сюя слышал, как в автобус вбегают солдаты в противогазах и походном обмундировании.
Бетонный пирс под голубоватым лунным светом сиял как выбеленная кость. Рядом с пирсом в иссиня-черном море лениво покачивался корабль, которому предстояло доставить «игроков» на место.
Осталось 42 ученика
1
На мгновение Сюе показалось, будто он сидит в знакомой ему аудитории.
Конечно, это не была привычная аудитория третьего класса "Б", хотя там тоже имелась кафедра, классная доска, а слева — высокая стойка с большим телевизором. Были также ряды столов и стульев из фанеры и стальных трубок. В уголке стола, за которым сидел Сюя, кто-то ручкой вывел антиправительственную надпись: «Диктатор любит женщин в военной форме». Он заметил за другими столами остальных учеников. Мальчики были одеты в строгие форменные костюмы, а девочки — в матроски и плиссированные юбки — здесь были все его одноклассники, которые лишь несколько мгновений тому назад (так, по крайней мере, казалось) вместе с ним ехали в автобусе. Странно было то, что все они — развалившись на столах или сгорбившись на стульях — крепко спали.
Сюя, сидя за столом у окна с матовыми стеклами, которое выходило в коридор (если предположить, что это здание имело ту же планировку, что и их школа), оглядел аудиторию. Слева, чуть впереди от него, виднелась спина Ёситоки Кунинобу. Позади Ёситоки сидела Норико Накагава, а впереди — Синдзи Мимура. Все они развалились на своих столах, посапывая в глубоком сне. У окна с левой стороны на стол склонилось крупное тело Хироки Сугимуры. Только увидев Хироки, Сюя внезапно сообразил, что все ученики сидели на местах, соответствующих их порядковым номерам, — точно так же, как в школе в городе Сироива. А в следующий миг Сюя так же внезапно понял, почему эта аудитория вызывает у него такое странное ощущение. Окна со стороны Хироки были забраны чем-то темным. Стальными листами? Листы эти слегка переливались в тусклом свете ламп дневного света, висящих под потолком. За окнами с матовыми стеклами, что выходили в коридор, тоже была чернота. Наверное, они тоже были чем-то забраны. Совершенно невозможно было понять, ночь сейчас или день.
Сюя взглянул на свои наручные часы. Один час. Ночи? Дня? Еще там значилось «Четв/22». Отсюда вытекало, что, если только кто-то не повозился с его часами, со времени странного приступа сонливости прошло либо три часа, либо пятнадцать. Ладно, пусть будет три или пятнадцать. Но все же...
Сюя посмотрел на своих одноклассников.
Что-то здесь не так. Ситуация была предельно странной. Но что-то особенно его раздражало.
И Сюя тут же понял, что. Над воротником у Норико виднелась серебристая металлическая полоска, аккуратно обернутая вокруг ее шеи. Под строгим форменным пиджаком Ёситоки полоска была едва заметна, но Сюя все же сумел ее различить. Такие же полоски были на шеях у Синдзи Мимуры и Хироки Сугимуры.
Тут в голову Сюе пришла еще одна мысль. Правой рукой он потянулся к своей шее.
Сюя ощутил что-то твердое и холодное: такая же штуковина, судя по всему, была и у него на шее.
Сюя немного подергал за полоску, но она сидела плотно и не подавалась. Стоило ему это осознать, как он почувствовал, что задыхается от гнева. Стальные ошейники! Проклятье! Стальные ошейники! Как будто мы собаки!
Он еще немного повозился с ошейником, затем бросил это занятие и наконец задумался...
Как же учебная экскурсия? Сюя заметил у стола свою спортивную сумку. Вчера вечером он небрежно бросил туда одежду, полотенце, толстую тетрадку и фляжку бурбона. У всех остальных столов тоже стояли сумки.
Внезапно у входа раздался громкий шум, и дверь скользнула в сторону. Сюя поднял голову.
В аудиторию вошел мужчина.
Коренастый, но крепко сложенный. Ноги мужчины были совсем короткими, как будто служили всего лишь придатком к его туловищу. Светло-бежевые широкие брюки, серый пиджак, красный галстук и черные кожаные туфли. Одежда выглядела поношенной. К отвороту его пиджака был приколот красноречивый значок персикового цвета. Щеки у мужчины были розовыми как у младенца. Но что особенно привлекало внимание, так это его прическа. Он носил волосы до плеч, точно женщина в полном расцвете лет. Его облик напомнил Сюе Джоан Баэз с пиратской кассеты, купленной им на черном рынке.
Мужчина встал у кафедры и внимательно оглядел аудиторию. Наконец глаза его остановились на Сюе, который был единственным, кто проснулся (если предположить, естественно, что это был не сон).
Они добрую минуту смотрели друг на друга. Затем — потому, наверное, что остальные стали просыпаться — мужчина отвернулся от Сюи. Изумленные охи одних быстро выводили других одноклассников из глубокой дремы.
Сюя снова оглядел аудиторию. Ученики просыпались и терли руками глаза. Все были в полном недоумении. Сюя обменялся взглядом с Ёситоки Кунинобу, когда тот обернулся. Слегка наклонив голову, Сюя указал на свой ошейник. Ёситоки тут же коснулся своей шеи. Ощущение явно его потрясло. Помотав головой, он повернулся к кафедре. Норико Накагава тоже изумленно посмотрела на Сюю. Сюя лишь пожал плечами в ответ.
Как только стало ясно, что все проснулись, мужчина радостным голосом объявил:
— Вот и отлично! Надеюсь, вы все хорошо выспались!
Никто не откликнулся. Молчали даже записные шутники, Ютака Сэто (ученик номер 12) и Юка Накагава (ученица номер 16).
Осталось 42 ученика
Конечно, это не была привычная аудитория третьего класса "Б", хотя там тоже имелась кафедра, классная доска, а слева — высокая стойка с большим телевизором. Были также ряды столов и стульев из фанеры и стальных трубок. В уголке стола, за которым сидел Сюя, кто-то ручкой вывел антиправительственную надпись: «Диктатор любит женщин в военной форме». Он заметил за другими столами остальных учеников. Мальчики были одеты в строгие форменные костюмы, а девочки — в матроски и плиссированные юбки — здесь были все его одноклассники, которые лишь несколько мгновений тому назад (так, по крайней мере, казалось) вместе с ним ехали в автобусе. Странно было то, что все они — развалившись на столах или сгорбившись на стульях — крепко спали.
Сюя, сидя за столом у окна с матовыми стеклами, которое выходило в коридор (если предположить, что это здание имело ту же планировку, что и их школа), оглядел аудиторию. Слева, чуть впереди от него, виднелась спина Ёситоки Кунинобу. Позади Ёситоки сидела Норико Накагава, а впереди — Синдзи Мимура. Все они развалились на своих столах, посапывая в глубоком сне. У окна с левой стороны на стол склонилось крупное тело Хироки Сугимуры. Только увидев Хироки, Сюя внезапно сообразил, что все ученики сидели на местах, соответствующих их порядковым номерам, — точно так же, как в школе в городе Сироива. А в следующий миг Сюя так же внезапно понял, почему эта аудитория вызывает у него такое странное ощущение. Окна со стороны Хироки были забраны чем-то темным. Стальными листами? Листы эти слегка переливались в тусклом свете ламп дневного света, висящих под потолком. За окнами с матовыми стеклами, что выходили в коридор, тоже была чернота. Наверное, они тоже были чем-то забраны. Совершенно невозможно было понять, ночь сейчас или день.
Сюя взглянул на свои наручные часы. Один час. Ночи? Дня? Еще там значилось «Четв/22». Отсюда вытекало, что, если только кто-то не повозился с его часами, со времени странного приступа сонливости прошло либо три часа, либо пятнадцать. Ладно, пусть будет три или пятнадцать. Но все же...
Сюя посмотрел на своих одноклассников.
Что-то здесь не так. Ситуация была предельно странной. Но что-то особенно его раздражало.
И Сюя тут же понял, что. Над воротником у Норико виднелась серебристая металлическая полоска, аккуратно обернутая вокруг ее шеи. Под строгим форменным пиджаком Ёситоки полоска была едва заметна, но Сюя все же сумел ее различить. Такие же полоски были на шеях у Синдзи Мимуры и Хироки Сугимуры.
Тут в голову Сюе пришла еще одна мысль. Правой рукой он потянулся к своей шее.
Сюя ощутил что-то твердое и холодное: такая же штуковина, судя по всему, была и у него на шее.
Сюя немного подергал за полоску, но она сидела плотно и не подавалась. Стоило ему это осознать, как он почувствовал, что задыхается от гнева. Стальные ошейники! Проклятье! Стальные ошейники! Как будто мы собаки!
Он еще немного повозился с ошейником, затем бросил это занятие и наконец задумался...
Как же учебная экскурсия? Сюя заметил у стола свою спортивную сумку. Вчера вечером он небрежно бросил туда одежду, полотенце, толстую тетрадку и фляжку бурбона. У всех остальных столов тоже стояли сумки.
Внезапно у входа раздался громкий шум, и дверь скользнула в сторону. Сюя поднял голову.
В аудиторию вошел мужчина.
Коренастый, но крепко сложенный. Ноги мужчины были совсем короткими, как будто служили всего лишь придатком к его туловищу. Светло-бежевые широкие брюки, серый пиджак, красный галстук и черные кожаные туфли. Одежда выглядела поношенной. К отвороту его пиджака был приколот красноречивый значок персикового цвета. Щеки у мужчины были розовыми как у младенца. Но что особенно привлекало внимание, так это его прическа. Он носил волосы до плеч, точно женщина в полном расцвете лет. Его облик напомнил Сюе Джоан Баэз с пиратской кассеты, купленной им на черном рынке.
Мужчина встал у кафедры и внимательно оглядел аудиторию. Наконец глаза его остановились на Сюе, который был единственным, кто проснулся (если предположить, естественно, что это был не сон).
Они добрую минуту смотрели друг на друга. Затем — потому, наверное, что остальные стали просыпаться — мужчина отвернулся от Сюи. Изумленные охи одних быстро выводили других одноклассников из глубокой дремы.
Сюя снова оглядел аудиторию. Ученики просыпались и терли руками глаза. Все были в полном недоумении. Сюя обменялся взглядом с Ёситоки Кунинобу, когда тот обернулся. Слегка наклонив голову, Сюя указал на свой ошейник. Ёситоки тут же коснулся своей шеи. Ощущение явно его потрясло. Помотав головой, он повернулся к кафедре. Норико Накагава тоже изумленно посмотрела на Сюю. Сюя лишь пожал плечами в ответ.
Как только стало ясно, что все проснулись, мужчина радостным голосом объявил:
— Вот и отлично! Надеюсь, вы все хорошо выспались!
Никто не откликнулся. Молчали даже записные шутники, Ютака Сэто (ученик номер 12) и Юка Накагава (ученица номер 16).
Осталось 42 ученика
2
С широкой ухмылкой на физиономии длинноволосый мужчина пристроился за кафедрой и с энтузиазмом продолжил:
— Прекрасно, просто прекрасно. Тогда я перейду к вступлению. Для начала я ваш новый инструктор. Меня зовут Кинпацу Сакамоти.
Мужчина, представившийся как Сакамоти, повернулся к классной доске и крупными буквами написал там свое имя. «Кинпацу Сакамоти»? — подумал Сюя. — Он что, шутит? Учитывая ситуацию, это скорее всего псевдоним".
Внезапно со своего места встала Юкиэ Уцуми, староста девочек класса.
— Не понимаю, что здесь происходит, — сказала она.
Все посмотрели на Юкиэ. Судя по тому, как покачивалась пара ее длинных косичек, она была очень взвинчена, однако в голосе ее звучала обычная уверенность. Похоже, Юкиэ ошибочно заключила, будто они попали в аварию или пережили еще что-то в таком духе, отчего все потеряли сознание.
— Что здесь происходит? — продолжила Юкиэ. — Мы все ехали на учебную экскурсию. Верно, ребята?
Стоило ей только оглядеться, как последовала лавина возгласов:
— Верно!
— Где мы?
— Ты тоже заснул?
— Сколько сейчас времени?
— Мы все спали?
— Черт, у меня нет часов.
— Ты помнишь, как выбрался из автобуса и пришел сюда?
— Кто этот тип?
— Ни черта не помню.
— Это ужасно. Что происходит? Я боюсь.
Наблюдая, за тем, как Сакамоти следит за ними, Сюя в очередной раз медленно оглядел помещение. Несколько учеников хранили молчание.
И прежде всего — тот, что сидел позади Сюи в середине последнего ряда. Кадзуо Кирияма. Его спокойные глаза под зачесанными назад волосами бесстрастно взирали на мужчину за кафедрой. Взгляд Кадзуо был так невозмутим, что в нем даже не было никакого намека на гнев. И он не обращал ни малейшего внимания на отчаянные призывы кружка его приверженцев: Рюхэя Сасагавы, Мицуру Нумаи, Хироси Куронаги (ученика номер 9) и Сё Цукиоки (ученика номер 14).
Молчала также Мицуко Сома, сидящая во втором ряду у окна. Выглядела она при этом предельно скучающей. Мицуко сидела далеко от своей «группировки», куда также входили Хироно Симидзу и Ёсими Яхаги. Никто из девочек (или, раз уж на то пошло, мальчиков) даже не пытался к ней обратиться. (А слева от Сюи Хироно и Ёсими оживленно переговаривались). Хотя Мицуко обладала ослепительной внешностью поп-идола, ее лицо всегда сохраняло до странности безразличное выражение. Со сложенными на груди руками она смотрела на Сакамоти. (Сидящий позади нее Хироки Сугимура разговаривал с Тадакацу Хатагами).
В предпоследнем ряду у окна сидел Сёго Кавада. Он также молча взирал на Сакамоти. Потом Сёго достал жевательную резинку и кинул ее в рот. Энергично работая челюстями, он не сводил глаз с инструктора.
Сюя посмотрел перед собой. Норико Накагава то и дело на него оглядывалась. Ее темные глаза были полны тревоги, а веки подрагивали. Сюя перевел взгляд на Ёситоки, но тот оживленно переговаривался с Синдзи Мимурой. Тогда Сюя снова посмотрел на Норико, слегка сжал губы и кивнул. Это, похоже, оказало на девочку успокаивающий эффект. Тревоги в ее глазах поубавилось.
— Ладно, ладно, а теперь тихо. — Сакамоти несколько раз хлопнул в ладоши, призывая всех к порядку. Гомон тут же улегся. — Позвольте я объясню ситуацию. Все вы здесь сегодня за тем... — тут он выдержал эффектную паузу, — чтобы убивать друг друга.
Ни звука. Немая сцена. Все застыли. Лишь Сёго продолжал жевать свою резинку. Выражение его лица нисколько не изменилось. Но Сюе показалось, что на губах Сёго мелькнула легкая усмешка.
Не переставая улыбаться, Сакамоти продолжил:
— Ваш класс был выбран для проведения Программы этого года.
Кто-то отчаянно закричал.
Осталось 42 ученика
— Прекрасно, просто прекрасно. Тогда я перейду к вступлению. Для начала я ваш новый инструктор. Меня зовут Кинпацу Сакамоти.
Мужчина, представившийся как Сакамоти, повернулся к классной доске и крупными буквами написал там свое имя. «Кинпацу Сакамоти»? — подумал Сюя. — Он что, шутит? Учитывая ситуацию, это скорее всего псевдоним".
Внезапно со своего места встала Юкиэ Уцуми, староста девочек класса.
— Не понимаю, что здесь происходит, — сказала она.
Все посмотрели на Юкиэ. Судя по тому, как покачивалась пара ее длинных косичек, она была очень взвинчена, однако в голосе ее звучала обычная уверенность. Похоже, Юкиэ ошибочно заключила, будто они попали в аварию или пережили еще что-то в таком духе, отчего все потеряли сознание.
— Что здесь происходит? — продолжила Юкиэ. — Мы все ехали на учебную экскурсию. Верно, ребята?
Стоило ей только оглядеться, как последовала лавина возгласов:
— Верно!
— Где мы?
— Ты тоже заснул?
— Сколько сейчас времени?
— Мы все спали?
— Черт, у меня нет часов.
— Ты помнишь, как выбрался из автобуса и пришел сюда?
— Кто этот тип?
— Ни черта не помню.
— Это ужасно. Что происходит? Я боюсь.
Наблюдая, за тем, как Сакамоти следит за ними, Сюя в очередной раз медленно оглядел помещение. Несколько учеников хранили молчание.
И прежде всего — тот, что сидел позади Сюи в середине последнего ряда. Кадзуо Кирияма. Его спокойные глаза под зачесанными назад волосами бесстрастно взирали на мужчину за кафедрой. Взгляд Кадзуо был так невозмутим, что в нем даже не было никакого намека на гнев. И он не обращал ни малейшего внимания на отчаянные призывы кружка его приверженцев: Рюхэя Сасагавы, Мицуру Нумаи, Хироси Куронаги (ученика номер 9) и Сё Цукиоки (ученика номер 14).
Молчала также Мицуко Сома, сидящая во втором ряду у окна. Выглядела она при этом предельно скучающей. Мицуко сидела далеко от своей «группировки», куда также входили Хироно Симидзу и Ёсими Яхаги. Никто из девочек (или, раз уж на то пошло, мальчиков) даже не пытался к ней обратиться. (А слева от Сюи Хироно и Ёсими оживленно переговаривались). Хотя Мицуко обладала ослепительной внешностью поп-идола, ее лицо всегда сохраняло до странности безразличное выражение. Со сложенными на груди руками она смотрела на Сакамоти. (Сидящий позади нее Хироки Сугимура разговаривал с Тадакацу Хатагами).
В предпоследнем ряду у окна сидел Сёго Кавада. Он также молча взирал на Сакамоти. Потом Сёго достал жевательную резинку и кинул ее в рот. Энергично работая челюстями, он не сводил глаз с инструктора.
Сюя посмотрел перед собой. Норико Накагава то и дело на него оглядывалась. Ее темные глаза были полны тревоги, а веки подрагивали. Сюя перевел взгляд на Ёситоки, но тот оживленно переговаривался с Синдзи Мимурой. Тогда Сюя снова посмотрел на Норико, слегка сжал губы и кивнул. Это, похоже, оказало на девочку успокаивающий эффект. Тревоги в ее глазах поубавилось.
— Ладно, ладно, а теперь тихо. — Сакамоти несколько раз хлопнул в ладоши, призывая всех к порядку. Гомон тут же улегся. — Позвольте я объясню ситуацию. Все вы здесь сегодня за тем... — тут он выдержал эффектную паузу, — чтобы убивать друг друга.
Ни звука. Немая сцена. Все застыли. Лишь Сёго продолжал жевать свою резинку. Выражение его лица нисколько не изменилось. Но Сюе показалось, что на губах Сёго мелькнула легкая усмешка.
Не переставая улыбаться, Сакамоти продолжил:
— Ваш класс был выбран для проведения Программы этого года.
Кто-то отчаянно закричал.
Осталось 42 ученика
3
Каждый ученик средней школы в Народной Республике Дальневосточная Азия знал, что такое Программа. Про нее даже рассказывалось в учебниках четвертого класса. Ниже цитируется выдержка из «Краткой энциклопедии Народной Республики Дальневосточная Азия»:
"Программа п. 1. Перечень порядка событий и другой информации [...] 4. Боевая имитационная программа, проводимая силами наземной обороны нашего государства, введенная с целью безопасности. Официально известна как «Программа боевого эксперимента номер 68»". Первая Программа была осуществлена в 1947 году. Для проведения Программы, в исследовательских целях ежегодно выбираются пятьдесят третьих классов средней школы (до 1950 года выбиралось 47 классов). Ученики всех классов вынужденно сражаются друг против друга, пока не остается один. Информация о результатах данного эксперимента, включая затраченное время, хранится. Последнему уцелевшему из каждого класса даруется пожизненная пенсия и фотография Великого Диктатора с его автографом. В порядке отклика на протесты и волнения, вызванные экстремистскими элементами и имевшими место в течение первого года введения Программы в действие, 317-й Великий Диктатор произнес свою знаменитую «Апрельскую речь»".
«Апрельскую речь» дети заучивали наизусть в первом классе младшей средней школы. Вот небольшая выдержка оттуда: "Дорогие товарищи, работающие на благо Революции и строящие наше родное государство! [Две минуты бурных аплодисментов. Звучат здравицы в честь 317-го Великого Диктатора]. Итак, друзья. [Одна минута бурных аплодисментов]. Бесстыдные империалисты шныряют по нашей Республике, занимаясь вредительством. Они уже подвергли позорной эксплуатации граждан других государств, обманывая их, подвергая идеологической обработке и превращая их в марионеток, служащих целям гнусной империалистической системы. [Единогласный возглас возмущения]. Теперь они ухватятся за малейшую возможность вторгнуться в земли нашей родной республики, самого развитого всенародного государства в мире, демонстрируя свои грязные планы по уничтожению нашего народа. [Гневные возгласы из толпы]. Учитывая эти тревожные обстоятельства, Программа боевого эксперимента номер 68 жизненно необходима для нашего государства. Конечно, я испытываю глубокую скорбь при мысли о тысячах, даже десятках тысяч молодых людей, погибающих в самом расцвете своих пятнадцати лет. Но если их жизни послужат великой цели сохранения независимости нашего народа, разве не сможем мы тогда сказать, что их кровь, смешавшись с дорогой землей, препорученной нам нашими предками, пребудет с нами вечно? [Минута бурных аплодисментов]. Как все вы знаете, в нашем государстве нет призыва на обязательную военную службу. Наши армия, флот и оборонительные силы особого назначения полностью состоят из пламенных патриотов. Все наши солдаты — молодые добровольцы, несгибаемые борцы за торжество Революции и процветание нашего великого государства. Они ежедневно и еженощно рискуют своей жизнью. Мне бы хотелось, чтобы вы рассматривали Программу как своеобразный призыв на военную службу. Программа жизненно важна для защиты нашего государства и т. д. и т. п.".
Пожалуй, достаточно. (На самом деле у каждого железнодорожного вокзала вербовщик сил особого назначения попросту подходил к потенциальным кандидатам с броской фразой, напоминавшей пароль: «Риса со свининой не хотите отведать?») Сюя впервые услышал о Программе еще задолго до школы. К тому времени он уже наконец-то свыкся с «Домом милосердия», куда Сюю доставил друг его родителей после того, как оба они погибли в результате автокатастрофы. (Все родственники отказались его принять. Сюя слышал, что так вышло из-за того, что его родители занимались какой-то антиправительственной деятельностью, однако подтверждения этому он так никогда и не получил.) Кажется, ему тогда стукнуло пять лет. Он смотрел телевизор в детской комнате вместе с Ёситоки Кунинобу, который оказался в «Благотворительном доме» еще раньше Сюи. Их любимый мультик про роботов как раз закончился, и заведующая приютом, госпожа Рёко Анно (дочь прежнего заведующего) переключила канал. Сюя машинально продолжал смотреть на экран, но, как только он увидел там мужчину в строгом костюме, ему сразу же стало ясно, что это всего-навсего скучное шоу под названием «Новости», программа, которую в разное время крутили по всем каналам.
Мужчина что-то такое читал с бумажки. Сюя не мог точно припомнить, что он тогда прочел, но это всегда звучало примерно одинаково и скорее всего так:
"Правительство и силы обороны особого назначения докладывают о том, что Программа в префектуре Кагава закончилась вчера днем в 3 часа 12 минут. Прошло три года со времени проведения здесь последней Программы. Испытуемым стал третий класс "Д" средней школы номер 4 города Дзэнцудзи. Предварительно засекреченным местом проведения Программы стал остров Сидакадзима, что в четырех километрах от Тадоцу-тё. Победитель определился через 3 дня, 7 часов и 43 минуты. Кроме того, проведенное сегодня изъятие и вскрытие трупов установило следующие причины смерти всех 38 учеников: 17 из них погибли от пулевых ранений, 9 — от ножевых ранений, 5 — от ударов тупым предметом и 3 — от удушения..."
Затем на экране появилось изображение «победителя» Программы, девочки в грязной, изорванной матроске. Зажатая меж двух здоровенных солдат оборонительных сил особого назначения, она смотрела в камеру, и лицо ее подергивалось от нервного тика. Сюя до сих пор отчетливо помнил, как на ее подергивающееся лицо временами наплывало что-то отдаленно похожее на улыбку.
Теперь он понимал, что тогда впервые видел перед собой душевнобольную. Но в то время он понятия не имел, что с этой девочкой происходит. Сюя лишь ощутил необъяснимый испуг, как будто ему явилось привидение.
Кажется, он тогда спросил: «Что это, госпожа Анно?» А та лишь покачала головой и ответила: «Так, ничего». Затем госпожа Анно отвернулась от Сюи и прошептала: «Бедная девочка». Ёситоки Кунинобу к тому времени в телевизор уже не смотрел, так как был занят поеданием мандарина.
По мере того как Сюя взрослел, подобное сообщение — раз в два года, без всякого предупреждения — представлялось ему все более зловещим. Из всего множества учеников средней школы пятьдесят третьих классов ежегодно приговаривались к гарантированной смертной казни. Если во всех классах было по сорок учеников, получались две тысячи, однако реальное число составляло тысячу девятьсот пятьдесят. Хуже того, это была не просто массовая казнь. Ученикам приходилось убивать друг друга, сражаясь за звание победителя. Более жуткого варианта игры в «стулья с музыкой» нельзя было себе представить.
И тем не менее... противодействовать выполнению Программы было невозможно. Более того, невозможно было протестовать по поводу любых действий правительства Народной Республики Дальневосточная Азия.
А потому Сюя решил смириться. Разве не так поступало большинство «резервистов» из третьих классов средней школы? Значит, это наша особая форма призыва на военную службу? Ладно. У нас прекрасная родина Сильных Рисовых Побегов? Тоже ладно. Сколько всего средних школ было в республике? Даже в условиях снижения темпов рождаемости твои шансы все равно оставались менее одного к восьмистам. Если без обиняков, то вероятность попасть под Программу приблизительно равнялась вероятности попасть под машину. Помня, как ему всегда не везло в лотерею, Сюя прикидывал, что здесь его билет тоже не выиграет. В местной лотерее он никогда ничего серьезнее рулона туалетной бумаги не выигрывал. Значит, и в Программе нипочем не выберут. Так что отвалите, ребята.
"Программа п. 1. Перечень порядка событий и другой информации [...] 4. Боевая имитационная программа, проводимая силами наземной обороны нашего государства, введенная с целью безопасности. Официально известна как «Программа боевого эксперимента номер 68»". Первая Программа была осуществлена в 1947 году. Для проведения Программы, в исследовательских целях ежегодно выбираются пятьдесят третьих классов средней школы (до 1950 года выбиралось 47 классов). Ученики всех классов вынужденно сражаются друг против друга, пока не остается один. Информация о результатах данного эксперимента, включая затраченное время, хранится. Последнему уцелевшему из каждого класса даруется пожизненная пенсия и фотография Великого Диктатора с его автографом. В порядке отклика на протесты и волнения, вызванные экстремистскими элементами и имевшими место в течение первого года введения Программы в действие, 317-й Великий Диктатор произнес свою знаменитую «Апрельскую речь»".
«Апрельскую речь» дети заучивали наизусть в первом классе младшей средней школы. Вот небольшая выдержка оттуда: "Дорогие товарищи, работающие на благо Революции и строящие наше родное государство! [Две минуты бурных аплодисментов. Звучат здравицы в честь 317-го Великого Диктатора]. Итак, друзья. [Одна минута бурных аплодисментов]. Бесстыдные империалисты шныряют по нашей Республике, занимаясь вредительством. Они уже подвергли позорной эксплуатации граждан других государств, обманывая их, подвергая идеологической обработке и превращая их в марионеток, служащих целям гнусной империалистической системы. [Единогласный возглас возмущения]. Теперь они ухватятся за малейшую возможность вторгнуться в земли нашей родной республики, самого развитого всенародного государства в мире, демонстрируя свои грязные планы по уничтожению нашего народа. [Гневные возгласы из толпы]. Учитывая эти тревожные обстоятельства, Программа боевого эксперимента номер 68 жизненно необходима для нашего государства. Конечно, я испытываю глубокую скорбь при мысли о тысячах, даже десятках тысяч молодых людей, погибающих в самом расцвете своих пятнадцати лет. Но если их жизни послужат великой цели сохранения независимости нашего народа, разве не сможем мы тогда сказать, что их кровь, смешавшись с дорогой землей, препорученной нам нашими предками, пребудет с нами вечно? [Минута бурных аплодисментов]. Как все вы знаете, в нашем государстве нет призыва на обязательную военную службу. Наши армия, флот и оборонительные силы особого назначения полностью состоят из пламенных патриотов. Все наши солдаты — молодые добровольцы, несгибаемые борцы за торжество Революции и процветание нашего великого государства. Они ежедневно и еженощно рискуют своей жизнью. Мне бы хотелось, чтобы вы рассматривали Программу как своеобразный призыв на военную службу. Программа жизненно важна для защиты нашего государства и т. д. и т. п.".
Пожалуй, достаточно. (На самом деле у каждого железнодорожного вокзала вербовщик сил особого назначения попросту подходил к потенциальным кандидатам с броской фразой, напоминавшей пароль: «Риса со свининой не хотите отведать?») Сюя впервые услышал о Программе еще задолго до школы. К тому времени он уже наконец-то свыкся с «Домом милосердия», куда Сюю доставил друг его родителей после того, как оба они погибли в результате автокатастрофы. (Все родственники отказались его принять. Сюя слышал, что так вышло из-за того, что его родители занимались какой-то антиправительственной деятельностью, однако подтверждения этому он так никогда и не получил.) Кажется, ему тогда стукнуло пять лет. Он смотрел телевизор в детской комнате вместе с Ёситоки Кунинобу, который оказался в «Благотворительном доме» еще раньше Сюи. Их любимый мультик про роботов как раз закончился, и заведующая приютом, госпожа Рёко Анно (дочь прежнего заведующего) переключила канал. Сюя машинально продолжал смотреть на экран, но, как только он увидел там мужчину в строгом костюме, ему сразу же стало ясно, что это всего-навсего скучное шоу под названием «Новости», программа, которую в разное время крутили по всем каналам.
Мужчина что-то такое читал с бумажки. Сюя не мог точно припомнить, что он тогда прочел, но это всегда звучало примерно одинаково и скорее всего так:
"Правительство и силы обороны особого назначения докладывают о том, что Программа в префектуре Кагава закончилась вчера днем в 3 часа 12 минут. Прошло три года со времени проведения здесь последней Программы. Испытуемым стал третий класс "Д" средней школы номер 4 города Дзэнцудзи. Предварительно засекреченным местом проведения Программы стал остров Сидакадзима, что в четырех километрах от Тадоцу-тё. Победитель определился через 3 дня, 7 часов и 43 минуты. Кроме того, проведенное сегодня изъятие и вскрытие трупов установило следующие причины смерти всех 38 учеников: 17 из них погибли от пулевых ранений, 9 — от ножевых ранений, 5 — от ударов тупым предметом и 3 — от удушения..."
Затем на экране появилось изображение «победителя» Программы, девочки в грязной, изорванной матроске. Зажатая меж двух здоровенных солдат оборонительных сил особого назначения, она смотрела в камеру, и лицо ее подергивалось от нервного тика. Сюя до сих пор отчетливо помнил, как на ее подергивающееся лицо временами наплывало что-то отдаленно похожее на улыбку.
Теперь он понимал, что тогда впервые видел перед собой душевнобольную. Но в то время он понятия не имел, что с этой девочкой происходит. Сюя лишь ощутил необъяснимый испуг, как будто ему явилось привидение.
Кажется, он тогда спросил: «Что это, госпожа Анно?» А та лишь покачала головой и ответила: «Так, ничего». Затем госпожа Анно отвернулась от Сюи и прошептала: «Бедная девочка». Ёситоки Кунинобу к тому времени в телевизор уже не смотрел, так как был занят поеданием мандарина.
По мере того как Сюя взрослел, подобное сообщение — раз в два года, без всякого предупреждения — представлялось ему все более зловещим. Из всего множества учеников средней школы пятьдесят третьих классов ежегодно приговаривались к гарантированной смертной казни. Если во всех классах было по сорок учеников, получались две тысячи, однако реальное число составляло тысячу девятьсот пятьдесят. Хуже того, это была не просто массовая казнь. Ученикам приходилось убивать друг друга, сражаясь за звание победителя. Более жуткого варианта игры в «стулья с музыкой» нельзя было себе представить.
И тем не менее... противодействовать выполнению Программы было невозможно. Более того, невозможно было протестовать по поводу любых действий правительства Народной Республики Дальневосточная Азия.
А потому Сюя решил смириться. Разве не так поступало большинство «резервистов» из третьих классов средней школы? Значит, это наша особая форма призыва на военную службу? Ладно. У нас прекрасная родина Сильных Рисовых Побегов? Тоже ладно. Сколько всего средних школ было в республике? Даже в условиях снижения темпов рождаемости твои шансы все равно оставались менее одного к восьмистам. Если без обиняков, то вероятность попасть под Программу приблизительно равнялась вероятности попасть под машину. Помня, как ему всегда не везло в лотерею, Сюя прикидывал, что здесь его билет тоже не выиграет. В местной лотерее он никогда ничего серьезнее рулона туалетной бумаги не выигрывал. Значит, и в Программе нипочем не выберут. Так что отвалите, ребята.