Страница:
— Это надо глотать? — спросил Сюя.
— Нет, — ответил Сёго. — Это для инъекций.
Сюя был слегка шокирован.
— Ты знаешь, как их делать?
Сёго открыл водопроводный кран, но никакой воды оттуда, понятное дело, не полилось, и Сёго недовольно прищелкнул языком. Тогда он достал из своего рюкзака бутылку с водой и умыл руки. Затем насадил иглу на шприц и вытянул им содержимое ампулы.
— Не волнуйся, я уже не раз это делал.
— ...правда? — Сюя понял, что в разговоре с Сёго постоянно повторяет этот вопрос.
Сёго проткнул пломбу на пузырьке и опорожнил туда шприц, наполняя пузырек жидкостью из ампулы. Вынув шприц из пузырька, он энергично его потряс. А затем снова аккуратно ввел туда шприц и наполнил его получившимся раствором.
Подготовив таким образом шприц, Сёго подошел к Сюе с Норико.
— С ней все будет хорошо? — тревожно поинтересовался Сюя. — А как насчет всяких побочных эффектов?
— Как раз сейчас я и собираюсь это проверить. Просто делай, как я скажу. Приготовь руку Норико.
Сюя приподнял край одеяла и закатал на руке Норико рукава своего школьного пиджака и ее матроски. Рука девочки казалась совсем тонкой, а ее обычно смуглая кожа страшно побелела.
— Послушай, Норико, — обратился к ней Сёго, — у тебя когда-нибудь бывали аллергические реакции на лекарства?
Норико с трудом открыла глаза. На лице у нее было непонимание.
Сёго повторил.
— Есть у тебя аллергия к лекарствам?
Норико слегка помотала головой.
— Хорошо. И все-таки я хочу это проверить.
Сёго вытянул руку девочки ладонью вверх, затем взял ватку, смочил ее спиртом и вытер участок кожи между кистью и локтем. Осторожно введя иглу, он впрыснул Норико лишь капельку раствора из шприца. В этом месте тут же образовался небольшой бугорок. Затем Сёго взял другой шприц и сделал точно такую же инъекцию.
— Что ты делаешь? — спросил Сюя.
— В одном из шприцев — лекарство. В другом — просто вода. Если через пятнадцать минут между этими двумя отметками по-прежнему не будет никакой разницы, тогда нам нечего беспокоиться о побочных эффектах. И все-таки...
— Что?
Сёго быстро достал из картонной коробки другой пузырек. Положив его на столик у койки, он приготовил еще один шприц и посмотрел на Сюю.
— Не так просто диагностировать общее заражение. Если честно, я не могу понять, от общего заражения это у нее или просто от простуды. Вообще-то антибиотики чертовски мощная штука, и именно поэтому мы проводим эту проверку. Но мой опыт и мои знания на самом деле очень ограниченны, так что вводить ей весь этот шприц может быть дьявольски рискованно. С другой стороны...
Сжимая руку Норико, Сюя молча ждал.
Сёго глубоко вдохнул.
— С другой стороны, — продолжил он, — если она страдает от общего заражения, нам следует как можно скорее начать лечение.
Пятнадцать минут пролетели как одна секунда. Тем временем Сёго проверил пульс Норико и измерил ей температуру. Ровно 39 градусов по Цельсию. Ничего удивительного, что она едва могла стоять.
Сюя не смог заметить разницы между двумя пробами на ее руках. Сёго, судя по всему, тоже. Он взял шприц побольше.
Склонившись над койкой, Сёго обратился к Норико.
— Норико. Ты не спишь?
— Нет, — не открывая глаз, ответила девочка.
— Скажу тебе честно. Я не знаю, есть у тебя общее заражение или нет. Очень может быть, что есть.
Норико едва заметно кивнула. Должно быть, она расслышала недавний разговор Сёго с Сюей.
— Хорошо... действуй.
Сёго кивнул и снова ввел шприц, на сей раз глубоко. Впрыснув раствор, он вынул иглу. Затем вытер место укола ваткой со спиртом.
— Держи, — сказал он Сюе.
Сюя взял шприц и прошел к раковине, чтобы бросить его в мусорное ведро. Затем вернулся к койке.
— Теперь она должна заснуть, — сказал ему Сёго. — Посиди С ней. Если она захочет пить, можешь использовать всю бутылку.
— Но ведь... — начал было Сюя.
Сёго покачал головой.
— Не волнуйся. За зданием я нашел колодец. Если мы наберем оттуда воды и вскипятим ее, будет полный порядок. — И Сёго вышел из комнаты. А Сюя повернулся к койке. Правой рукой придерживая ватку, а левой нежно сжимая ладонь Норико, он внимательно на нее смотрел.
Осталось 22 ученика
42
43
— Нет, — ответил Сёго. — Это для инъекций.
Сюя был слегка шокирован.
— Ты знаешь, как их делать?
Сёго открыл водопроводный кран, но никакой воды оттуда, понятное дело, не полилось, и Сёго недовольно прищелкнул языком. Тогда он достал из своего рюкзака бутылку с водой и умыл руки. Затем насадил иглу на шприц и вытянул им содержимое ампулы.
— Не волнуйся, я уже не раз это делал.
— ...правда? — Сюя понял, что в разговоре с Сёго постоянно повторяет этот вопрос.
Сёго проткнул пломбу на пузырьке и опорожнил туда шприц, наполняя пузырек жидкостью из ампулы. Вынув шприц из пузырька, он энергично его потряс. А затем снова аккуратно ввел туда шприц и наполнил его получившимся раствором.
Подготовив таким образом шприц, Сёго подошел к Сюе с Норико.
— С ней все будет хорошо? — тревожно поинтересовался Сюя. — А как насчет всяких побочных эффектов?
— Как раз сейчас я и собираюсь это проверить. Просто делай, как я скажу. Приготовь руку Норико.
Сюя приподнял край одеяла и закатал на руке Норико рукава своего школьного пиджака и ее матроски. Рука девочки казалась совсем тонкой, а ее обычно смуглая кожа страшно побелела.
— Послушай, Норико, — обратился к ней Сёго, — у тебя когда-нибудь бывали аллергические реакции на лекарства?
Норико с трудом открыла глаза. На лице у нее было непонимание.
Сёго повторил.
— Есть у тебя аллергия к лекарствам?
Норико слегка помотала головой.
— Хорошо. И все-таки я хочу это проверить.
Сёго вытянул руку девочки ладонью вверх, затем взял ватку, смочил ее спиртом и вытер участок кожи между кистью и локтем. Осторожно введя иглу, он впрыснул Норико лишь капельку раствора из шприца. В этом месте тут же образовался небольшой бугорок. Затем Сёго взял другой шприц и сделал точно такую же инъекцию.
— Что ты делаешь? — спросил Сюя.
— В одном из шприцев — лекарство. В другом — просто вода. Если через пятнадцать минут между этими двумя отметками по-прежнему не будет никакой разницы, тогда нам нечего беспокоиться о побочных эффектах. И все-таки...
— Что?
Сёго быстро достал из картонной коробки другой пузырек. Положив его на столик у койки, он приготовил еще один шприц и посмотрел на Сюю.
— Не так просто диагностировать общее заражение. Если честно, я не могу понять, от общего заражения это у нее или просто от простуды. Вообще-то антибиотики чертовски мощная штука, и именно поэтому мы проводим эту проверку. Но мой опыт и мои знания на самом деле очень ограниченны, так что вводить ей весь этот шприц может быть дьявольски рискованно. С другой стороны...
Сжимая руку Норико, Сюя молча ждал.
Сёго глубоко вдохнул.
— С другой стороны, — продолжил он, — если она страдает от общего заражения, нам следует как можно скорее начать лечение.
Пятнадцать минут пролетели как одна секунда. Тем временем Сёго проверил пульс Норико и измерил ей температуру. Ровно 39 градусов по Цельсию. Ничего удивительного, что она едва могла стоять.
Сюя не смог заметить разницы между двумя пробами на ее руках. Сёго, судя по всему, тоже. Он взял шприц побольше.
Склонившись над койкой, Сёго обратился к Норико.
— Норико. Ты не спишь?
— Нет, — не открывая глаз, ответила девочка.
— Скажу тебе честно. Я не знаю, есть у тебя общее заражение или нет. Очень может быть, что есть.
Норико едва заметно кивнула. Должно быть, она расслышала недавний разговор Сёго с Сюей.
— Хорошо... действуй.
Сёго кивнул и снова ввел шприц, на сей раз глубоко. Впрыснув раствор, он вынул иглу. Затем вытер место укола ваткой со спиртом.
— Держи, — сказал он Сюе.
Сюя взял шприц и прошел к раковине, чтобы бросить его в мусорное ведро. Затем вернулся к койке.
— Теперь она должна заснуть, — сказал ему Сёго. — Посиди С ней. Если она захочет пить, можешь использовать всю бутылку.
— Но ведь... — начал было Сюя.
Сёго покачал головой.
— Не волнуйся. За зданием я нашел колодец. Если мы наберем оттуда воды и вскипятим ее, будет полный порядок. — И Сёго вышел из комнаты. А Сюя повернулся к койке. Правой рукой придерживая ватку, а левой нежно сжимая ладонь Норико, он внимательно на нее смотрел.
Осталось 22 ученика
42
Норико почти мгновенно заснула. Сюя убедился, что ранка не кровоточит, затем аккуратно положил руку девочки под одеяло, выбросил ватку в мусорное ведро и вышел из комнаты.
Квартира врача располагалась сразу за приемной. Справа в конце коридора была кухня. Сёго он нашел именно там. Газовая плита у раковины не работала, но на ней уже стояла большая кастрюля с водой, под которой светилась красным кучка древесного угля.
Сёго стоял на столе, роясь в шкафу, встроенном над раковиной. Как раз тогда Сюя заметил, что на ногах у Сёго кроссовки «Нью-баланс». Раньше ему казалось, что они какой-то местной марки вроде «Мидзуми» или «Кагэбоси». «Нью-баланс»! Сюя таких еще никогда не видел!
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Продукты ищу. Я нашел немного риса, но больше ничего. Овощи в холодильнике гнилые.
Сюя покачал головой.
— Ты же воруешь.
— Ясное дело, ворую, — сухо отозвался Сёго, а затем, продолжая рыться в шкафу, добавил: — Брось, Сюя. Лучше будь начеку. В любую секунду сюда может заявиться кто угодно. Если это будет тот автоматчик, нам конец. Так что держи ухо востро.
— Ладно, — откликнулся Сюя.
Сёго спрыгнул со стола. Кроссовки «Нью-баланс» заскрипели.
— Норико спит? — спросил он.
Сюя кивнул.
Сёго вытащил из-под раковины еще одну кастрюлю, прошел к пластиковому ящику с рисом в углу и насыпал риса в кастрюлю.
— Так ты рис варишь?
— Ага. На этих гнусных булочках Норико не поправится. — Зачерпнув воды из ведра, стоявшего на полу, Сёго вылил ее в кастрюлю. Затем стал мешать рис и лишь один раз при этом поменял воду. Рядом с уже греющейся кастрюлей Сёго положил на горелку несколько кусков древесного угля, после чего достал пачку сигарет и высыпал их себе в карман. Затем смял пачку, поджег ее зажигалкой и сунул в кучку угля. Как только уголь загорелся, Сёго поставил на ту горелку кастрюлю с рисом. Зрелище было впечатляющее.
— Ну и ну, — подивился Сюя.
Закуривая сигарету, Сёго внимательно на него взглянул.
— Ты вообще все умеешь.
— Да ну, — небрежно отозвался Сёго.
Тут в голове у Сюи вдруг вспыхнуло воспоминание. Тот момент, когда была убита Каори Минами... знаешь, что будет, но ничего не можешь поделать. Замедленная съемка. Каори разворачивается вправо, и левая часть ее головы разлетается на куски. Проклятье! Будь тогда Сёго на месте Сюи, все могло быть не так ужасно.
— Все еще насчет Каори переживаешь? — спросил Сёго, снова включая свои телепатические способности. Солнечный свет сюда, правда, не проникал, но мысли Сюи это ему угадывать не мешало.
Затем Сёго покачал головой.
— Не позволяй себе так расстраиваться. Ситуация была скверная. Ты сделал все, что мог.
Сёго явно по-доброму его утешал, но Сюя все равно опустил глаза. Труп Каори Минами в мрачном сарае рядом с дряхлым трактором. Ноги торчат наружу. Лужа крови все растет, вытекая из сарая. И кровь начинает сворачиваться. Тело этой девочки пришлось просто без всяких церемоний там бросить — точно старый манекен. Хотя в этом смысле не было сделано исключения и для Тацумити Оки, Кёити Мотобути, Юкико Китано и Юмико Кусаки. Да, все остальные были в той же лодке.
Сюю затошнило. Все они лежали там, на голой земле. Уже без малого двадцать учеников.
— Послушай, Сёго, — сумел выговорить Сюя.
В ответ Сёго слегка двинул рукой, в которой он держал сигарету.
— Что бывает с мертвыми... с их телами? — спросил Сюя. — Их просто оставляют там, пока эта дурацкая игра не кончится? А до тех пор они так там и гниют?
Сёго выдал звучащий формально ответ.
— Все верно. На следующий день после окончания игры сюда прибывает бригада наемных уборщиков, чтобы позаботиться о трупах.
— ...бригада уборщиков? — Сюя оскалил зубы.
— Угу. Я слышал об этом от одного контрактника и уверен, что это правда. Солдаты сил особого назначения слишком горды, чтобы заниматься такой лакейской работой. Конечно, бригаду уборщиков сопровождают государственные чиновники. Они собирают ошейники и осматривают трупы. Знаешь, чтобы в сводке новостей можно было сообщить о том, сколько было застрелено, сколько задушено и все в таком роде.
Сюя был потрясен. Он вспомнил последнюю сводку новостей и бессмысленную конкретизацию причин смерти.
Но он также понял кое-что еще и хмуро сдвинул брови.
— В чем дело? — заметив это, спросил Сёго.
— Да ни в чем... мне просто кое-что непонятно. Я имею в виду эти штуковины... — Сюя поднял руку и его пальцы коснулись ошейника. — Я думал, они строго секретны. Разве их не следует собрать раньше, чем придут наемные уборщики?
Сёго пожал плечами.
— Уборщики понятия не имеют, зачем нужны ошейники. Наверное, они думают, что это просто такая маркировка. Парень, с которым я разговаривал, даже про них не вспомнил, пока я специально не спросил. Так что никакая спешка не нужна. С ошейниками можно разобраться после того, как бригада соберет трупы.
Сюе это показалось вполне логичным. И все же что-то еще его раздражало.
— Нет, погоди. А что, если один из ошейников дефектный? Скажем, он сломался, и тот, кого считают мертвым, оказывается живым. Не сможет ли этот ученик в таком случае сбежать? Разве чиновникам не следует как-то удостовериться в том, что все действительно мертвы?
Сёго недоуменно поднял брови.
— Ты говоришь так, словно на компетентные органы работаешь.
— Да нет... — Сюя смутился. — Я просто...
— Сомневаюсь, что эти ошейники вообще могут быть дефектными, — продолжил Сёго. — Ведь если один из них действительно ломается, игра уже не может идти по плану. Кроме того, если вооруженный ученик остается в живых, чиновники не могут позволить себе проверить тела. Иначе получится еще одно сражение. — Сёго сделал затяжку, тщательно все обдумывая. — Конечно, это всего лишь догадка, но я думаю, что в каждый ошейник вмонтировано несколько систем. Если одна ломается, другая тут же включается, так что, думаю, шансы на то, что ошейник станет дефектным, уменьшаются до нуля. Другими словами, спастись таким образом у нас не получится.
Сюя все понял и не увидел причины для возражения. (Кроме того, он в очередной раз не смог не подивиться разуму Сёго).
Но тогда... Вопрос, который Сюя обещал не задавать, снова всплыл у него в голове. Вопрос этот звучал так: «Как Сёго рассчитывал одолеть столь продуманную, столь защищенную от любых случайностей систему?»
Впрочем, не успел он толком это обдумать, как Сёго снова заговорил.
— Послушай, Сюя, — сказал он, — в любом случае я должен перед тобой извиниться.
— За что?
— За Норико. Я был неправ. Мы должны были как можно скорее взяться за ее лечение.
— Да ладно... — Сюя покачал головой. — Все в порядке. Спасибо тебе. От меня бы тут все равно особого толку не было.
Сёго выдохнул облако дыма и сосредоточил взгляд на противоположной стене.
— Теперь нам придется чуть-чуть подождать и посмотреть, что будет. Если это всего лишь простуда, тогда Норико стоит лишь немного отдохнуть, и жар уляжется. А если выяснится, что у нее общее заражение, лекарство должно с ним справиться.
Сюя кивнул. Он благодарил судьбу за то, что с ними был Сёго. Без Сёго он бы лишь беспомощно и обреченно наблюдал за тем, как Норико угасает. Сюя также жалел, что сказал тогда Сёго: «Про наш уговор можешь забыть». А потом тут же решил на свой страх и риск отправиться сюда. Это было так по-детски. Сёго следовало самому принять решение, тщательно взвесив риск направиться сюда днем при таком состоянии Норико.
Сюя решил, что ему следует извиниться.
— Послушай, Сёго, извини. За мои слова насчет того, что ты сам по себе и все такое. Я тогда слишком разволновался...
По-прежнему глядя в стену, Сёго покачал головой и улыбнулся.
— Нет. Ты принял верное решение. Все, проехали.
Сюя облегченно вздохнул.
— А твой отец по-прежнему практикует? — спросил он затем.
Сёго сделал глубокую затяжку и помотал головой.
— Нет.
— А чем он занимается? Он по-прежнему в Кобе?
— Нет. Он умер. — Сёго до странности непринужденно об этом сказал.
Глаза Сюи широко распахнулись.
— Когда?
— В прошлом году. Как раз когда я в эту игру играл. Когда я вернулся, он уже был мертв. Судя по всему, он что-то такое против властей затеял.
Лицо Сюи застыло. Теперь он начал понимать, почему так засверкали глаза Сёго, когда тот сказал, что хочет «порвать на куски проклятый режим». После того как Сёго оказался в Программе, его отец, должно быть, решился как-то выразить какой-то протест, и на этот протест, разумеется, ответили градом пуль.
Тут Сюя подумал, что родители кого-то из его одноклассников вполне могли кончить точно так же.
— Извини. Я не хотел в этом копаться.
— Ничего.
Сюя выдержал паузу, а затем задал еще вопрос.
— Значит, в префектуру Кагава ты с матерью переехал?
Сёго покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Мне тогда семь лет стукнуло. Отец всегда переживал из-за того, что не смог ее спасти. Но отец специализировался в хирургии — вроде абортов. Нервные расстройства не входили в сферу его компетенции.
— Извини, — снова сказал Сюя.
Сёго усмехнулся.
— Да брось. Выходит, у нас обоих нет родителей, верно? А насчет пожизненной пенсии — это правда. На жизнь мне хватает. Хотя, конечно, власти обещают куда больше, чем дают.
На дне первой большой кастрюли появились пузырьки. А под кастрюлей с рисом уголь все еще не разгорелся. Жар от плиты достиг стола, у которого стояли Сюя и Сёго. Сюя уселся на этот стол, покрытый виниловой скатертью с цветочным узором.
— А ты был близким другом Ёситоки Кунинобу, — внезапно сказал Сёго.
Сюя взглянул на Сёго, изучая его профиль, затем посмотрел прямо перед собой. До него вдруг дошло, что он уже очень давно не вспоминал Ёситоки. Сюе стало совестно.
— Да, — сказал он. — Мы целую вечность были друзьями. Немного поколебавшись, Сюя добавил: — Ёситоки был влюблен в Норико.
Сёго продолжал молча курить.
Сюя задумался, стоит ли ему и дальше развивать эту тему. Вообще-то, Сёго она не касалось. Но он все же решил ему рассказать. Сёго был теперь его другом. А кроме того, сейчас им надо было как-то убить время.
— Мы с Ёситоки жили в сиротском приюте под названием «Дом милосердия»...
— Я знаю.
Сюя кивнул.
— Там были самые разные дети, — продолжил он. — Мне было пять лет, когда я туда попал. Мои родители погибли в автокатастрофе. Но это был очень редкий случай. Большинство детей...
Сёго понял.
— ...оказалось там из-за «семейных проблем». Короче, они были внебрачными детьми.
Сюя кивнул.
— Ты и об этом знаешь.
— Самую малость.
Сюя глубоко вздохнул.
— В общем, Ёситоки был внебрачным ребенком, — продолжил он. — Конечно, никто в приюте ему об этом не говорил, но при желании можно было выяснить. Он родился в результате внебрачной связи, и обе стороны отказались его принять. Так что...
Вода в первой кастрюле забулькала.
— Помню, как он однажды сказал мне одну вещь. Это было очень давно. Кажется, мы тогда еще в начальной школе учились...
Сюя прекрасно помнил эту сцену. Они с Ёситоки тогда забрались в самый угол школьной игровой площадки и стали качаться взад-вперед на больших качелях, сооруженных из бревна, подвешенного на тросах.
— Слушай, Сюя. Я тут вот о чем подумал...
— О чем?
Сюя откликнулся своим обычным беспечным тоном и посильней оттолкнулся от земли, чтобы раскачать бревно. А Ёситоки, свесив ноги по обе стороны от бревна, особых усилий не прилагал.
— Ну... гм...
— Да что там еще? Давай, говори.
— Ну... ты еще ни в кого не влюблялся?
Сюя ухмыльнулся. Он так и знал, что речь пойдет о девочках.
— А что такое? В чем дело? Ты в кого-то влюбился?
— Ну... — Ёситоки уклонился от ответа и снова спросил: — Так влюблялся или нет?
Тут Сюя действительно об этом задумался.
К тому времени он уже был Дикой Семеркой. И успел получить несколько любовных записок. Но ни по кому конкретно с ума еще не сходил. Так продолжалось, пока он не познакомился с Кадзуми Синтани.
— По правде говоря, есть несколько славных девчонок... — ответил Сюя.
Ёситоки ничего на это не сказал, и Сюя решил, что он хочет услышать что-то большее.
— Комото, по-моему, ничего, — беспечным тоном продолжил он. — И она мне любовную записку прислала. Правда, я... гм, ей не ответил. Еще есть Уцуми, та, что в волейбольной команде. Она очень славная. В моем вкусе. Знаешь, такая общительная.
Тут Ёситоки погрустнел.
— Эй, в чем дело? — воскликнул Сюя. — Я рассказал тебе, теперь ты расскажи мне. Так кто она?
Но Ёситоки покачал головой.
— Нет, я не об этом, — сказал он.
Сюя хмуро сдвинул брови.
— А о чем?
Ёситоки, похоже, не на шутку заколебался.
— Знаешь, на самом деле я никогда этого не понимал, — наконец сказал он.
— Чего ты не понимал?
— Я хочу сказать... — Вяло болтая ногами, Ёситоки продолжил: — По-моему, если бы ты правда любил какую-то девочку, ты бы на ней женился. Верно?
— Ну да, — с идиотским выражением лица откликнулся Сюя. — Конечно. Если бы... если бы я любил какую-то девочку, я бы хотел на ней жениться... но я хочу сказать, я пока еще ни к кому ничего такого не чувствую.
— Правда? — отозвался Ёситоки, как будто именно такого ответа он и ожидал. Затем он продолжил: — Тогда допустим, что ты по каким-то причинам не можешь жениться. А если бы ты сделал той девочке ребенка, захотел бы ты его растить?
Сюе стало немного не по себе. Его представления о том, откуда берутся дети, еще только начинали формироваться.
— Сделал ребенка? Да ты еще сам ребенок. Это взрослое дело. Знаешь, я как-то раз слышал, что...
И в этот миг Сюя наконец-то вспомнил, что Ёситоки родился в результате внебрачной связи и что никто из родителей не желал его рождения. Пораженный, он молча воззрился на Ёситоки.
А тот, опустив глаза, смотрел на бревно у себя между ляжек.
— Мои родители были не такие, — наконец пробормотал Ёситоки.
И Сюе стало по-настоящему за него больно.
— Послушай, Ёситоки... — начал было он.
Но Ёситоки взглянул на Сюю и словно бы через силу произнес:
— Поэтому... я просто не знаю. Как кого-то любить. Не знаю, смог бы я кому-то в этом довериться.
Сюя продолжал отталкиваться ногами от земли, раскачивая бревно, и лишь молча смотрел на Ёситоки. Ему казалось, что тот разговаривает с ним на каком-то инопланетном языке. И в то же самое время все это звучало как некое страшное пророчество.
— По-моему...
Тут Сюя подался вперед и ухватился за углы стола, накрытого виниловой скатертью. Сёго продолжал курить, слегка щурясь.
— По-моему, Ёситоки был в то время гораздо взрослее меня. А я был просто глупым ребенком. И с тех самых пор, пока мы не перешли в младшую среднюю школу и я кое в кого не влюбился, — Сюя имел в виду Кадзуми Синтани, — Ёситоки эту тему не поднимал. Это меня вроде как беспокоило.
Вторая кастрюля тоже забулькала.
— Но затем он однажды признался мне, что ему нравится Норико. Я не подал вида... но на самом деле я был за него счастлив. И это... это было...
Тут Сюя отвернулся от Сёго. Он понял, что вот-вот заплачет.
И все же Сюя сумел сдержать слезы. А затем, не глядя на Сёго, продолжил:
— Это было всего два месяца тому назад.
Сёго по-прежнему молчал.
Сюя снова на него взглянул.
— Теперь ты понимаешь, что я должен защищать Норико до самого конца.
Сёго пристально посмотрел на Сюю.
— Понимаю, — кратко сказал он затем и потушил сигарету о скатерть.
— Не говори Норико, — попросил Сюя. — Я сам расскажу ей про Ёситоки, когда мы выберемся из этой игры.
— Ладно, — кивнул Сёго.
Осталось 22 ученика
Квартира врача располагалась сразу за приемной. Справа в конце коридора была кухня. Сёго он нашел именно там. Газовая плита у раковины не работала, но на ней уже стояла большая кастрюля с водой, под которой светилась красным кучка древесного угля.
Сёго стоял на столе, роясь в шкафу, встроенном над раковиной. Как раз тогда Сюя заметил, что на ногах у Сёго кроссовки «Нью-баланс». Раньше ему казалось, что они какой-то местной марки вроде «Мидзуми» или «Кагэбоси». «Нью-баланс»! Сюя таких еще никогда не видел!
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Продукты ищу. Я нашел немного риса, но больше ничего. Овощи в холодильнике гнилые.
Сюя покачал головой.
— Ты же воруешь.
— Ясное дело, ворую, — сухо отозвался Сёго, а затем, продолжая рыться в шкафу, добавил: — Брось, Сюя. Лучше будь начеку. В любую секунду сюда может заявиться кто угодно. Если это будет тот автоматчик, нам конец. Так что держи ухо востро.
— Ладно, — откликнулся Сюя.
Сёго спрыгнул со стола. Кроссовки «Нью-баланс» заскрипели.
— Норико спит? — спросил он.
Сюя кивнул.
Сёго вытащил из-под раковины еще одну кастрюлю, прошел к пластиковому ящику с рисом в углу и насыпал риса в кастрюлю.
— Так ты рис варишь?
— Ага. На этих гнусных булочках Норико не поправится. — Зачерпнув воды из ведра, стоявшего на полу, Сёго вылил ее в кастрюлю. Затем стал мешать рис и лишь один раз при этом поменял воду. Рядом с уже греющейся кастрюлей Сёго положил на горелку несколько кусков древесного угля, после чего достал пачку сигарет и высыпал их себе в карман. Затем смял пачку, поджег ее зажигалкой и сунул в кучку угля. Как только уголь загорелся, Сёго поставил на ту горелку кастрюлю с рисом. Зрелище было впечатляющее.
— Ну и ну, — подивился Сюя.
Закуривая сигарету, Сёго внимательно на него взглянул.
— Ты вообще все умеешь.
— Да ну, — небрежно отозвался Сёго.
Тут в голове у Сюи вдруг вспыхнуло воспоминание. Тот момент, когда была убита Каори Минами... знаешь, что будет, но ничего не можешь поделать. Замедленная съемка. Каори разворачивается вправо, и левая часть ее головы разлетается на куски. Проклятье! Будь тогда Сёго на месте Сюи, все могло быть не так ужасно.
— Все еще насчет Каори переживаешь? — спросил Сёго, снова включая свои телепатические способности. Солнечный свет сюда, правда, не проникал, но мысли Сюи это ему угадывать не мешало.
Затем Сёго покачал головой.
— Не позволяй себе так расстраиваться. Ситуация была скверная. Ты сделал все, что мог.
Сёго явно по-доброму его утешал, но Сюя все равно опустил глаза. Труп Каори Минами в мрачном сарае рядом с дряхлым трактором. Ноги торчат наружу. Лужа крови все растет, вытекая из сарая. И кровь начинает сворачиваться. Тело этой девочки пришлось просто без всяких церемоний там бросить — точно старый манекен. Хотя в этом смысле не было сделано исключения и для Тацумити Оки, Кёити Мотобути, Юкико Китано и Юмико Кусаки. Да, все остальные были в той же лодке.
Сюю затошнило. Все они лежали там, на голой земле. Уже без малого двадцать учеников.
— Послушай, Сёго, — сумел выговорить Сюя.
В ответ Сёго слегка двинул рукой, в которой он держал сигарету.
— Что бывает с мертвыми... с их телами? — спросил Сюя. — Их просто оставляют там, пока эта дурацкая игра не кончится? А до тех пор они так там и гниют?
Сёго выдал звучащий формально ответ.
— Все верно. На следующий день после окончания игры сюда прибывает бригада наемных уборщиков, чтобы позаботиться о трупах.
— ...бригада уборщиков? — Сюя оскалил зубы.
— Угу. Я слышал об этом от одного контрактника и уверен, что это правда. Солдаты сил особого назначения слишком горды, чтобы заниматься такой лакейской работой. Конечно, бригаду уборщиков сопровождают государственные чиновники. Они собирают ошейники и осматривают трупы. Знаешь, чтобы в сводке новостей можно было сообщить о том, сколько было застрелено, сколько задушено и все в таком роде.
Сюя был потрясен. Он вспомнил последнюю сводку новостей и бессмысленную конкретизацию причин смерти.
Но он также понял кое-что еще и хмуро сдвинул брови.
— В чем дело? — заметив это, спросил Сёго.
— Да ни в чем... мне просто кое-что непонятно. Я имею в виду эти штуковины... — Сюя поднял руку и его пальцы коснулись ошейника. — Я думал, они строго секретны. Разве их не следует собрать раньше, чем придут наемные уборщики?
Сёго пожал плечами.
— Уборщики понятия не имеют, зачем нужны ошейники. Наверное, они думают, что это просто такая маркировка. Парень, с которым я разговаривал, даже про них не вспомнил, пока я специально не спросил. Так что никакая спешка не нужна. С ошейниками можно разобраться после того, как бригада соберет трупы.
Сюе это показалось вполне логичным. И все же что-то еще его раздражало.
— Нет, погоди. А что, если один из ошейников дефектный? Скажем, он сломался, и тот, кого считают мертвым, оказывается живым. Не сможет ли этот ученик в таком случае сбежать? Разве чиновникам не следует как-то удостовериться в том, что все действительно мертвы?
Сёго недоуменно поднял брови.
— Ты говоришь так, словно на компетентные органы работаешь.
— Да нет... — Сюя смутился. — Я просто...
— Сомневаюсь, что эти ошейники вообще могут быть дефектными, — продолжил Сёго. — Ведь если один из них действительно ломается, игра уже не может идти по плану. Кроме того, если вооруженный ученик остается в живых, чиновники не могут позволить себе проверить тела. Иначе получится еще одно сражение. — Сёго сделал затяжку, тщательно все обдумывая. — Конечно, это всего лишь догадка, но я думаю, что в каждый ошейник вмонтировано несколько систем. Если одна ломается, другая тут же включается, так что, думаю, шансы на то, что ошейник станет дефектным, уменьшаются до нуля. Другими словами, спастись таким образом у нас не получится.
Сюя все понял и не увидел причины для возражения. (Кроме того, он в очередной раз не смог не подивиться разуму Сёго).
Но тогда... Вопрос, который Сюя обещал не задавать, снова всплыл у него в голове. Вопрос этот звучал так: «Как Сёго рассчитывал одолеть столь продуманную, столь защищенную от любых случайностей систему?»
Впрочем, не успел он толком это обдумать, как Сёго снова заговорил.
— Послушай, Сюя, — сказал он, — в любом случае я должен перед тобой извиниться.
— За что?
— За Норико. Я был неправ. Мы должны были как можно скорее взяться за ее лечение.
— Да ладно... — Сюя покачал головой. — Все в порядке. Спасибо тебе. От меня бы тут все равно особого толку не было.
Сёго выдохнул облако дыма и сосредоточил взгляд на противоположной стене.
— Теперь нам придется чуть-чуть подождать и посмотреть, что будет. Если это всего лишь простуда, тогда Норико стоит лишь немного отдохнуть, и жар уляжется. А если выяснится, что у нее общее заражение, лекарство должно с ним справиться.
Сюя кивнул. Он благодарил судьбу за то, что с ними был Сёго. Без Сёго он бы лишь беспомощно и обреченно наблюдал за тем, как Норико угасает. Сюя также жалел, что сказал тогда Сёго: «Про наш уговор можешь забыть». А потом тут же решил на свой страх и риск отправиться сюда. Это было так по-детски. Сёго следовало самому принять решение, тщательно взвесив риск направиться сюда днем при таком состоянии Норико.
Сюя решил, что ему следует извиниться.
— Послушай, Сёго, извини. За мои слова насчет того, что ты сам по себе и все такое. Я тогда слишком разволновался...
По-прежнему глядя в стену, Сёго покачал головой и улыбнулся.
— Нет. Ты принял верное решение. Все, проехали.
Сюя облегченно вздохнул.
— А твой отец по-прежнему практикует? — спросил он затем.
Сёго сделал глубокую затяжку и помотал головой.
— Нет.
— А чем он занимается? Он по-прежнему в Кобе?
— Нет. Он умер. — Сёго до странности непринужденно об этом сказал.
Глаза Сюи широко распахнулись.
— Когда?
— В прошлом году. Как раз когда я в эту игру играл. Когда я вернулся, он уже был мертв. Судя по всему, он что-то такое против властей затеял.
Лицо Сюи застыло. Теперь он начал понимать, почему так засверкали глаза Сёго, когда тот сказал, что хочет «порвать на куски проклятый режим». После того как Сёго оказался в Программе, его отец, должно быть, решился как-то выразить какой-то протест, и на этот протест, разумеется, ответили градом пуль.
Тут Сюя подумал, что родители кого-то из его одноклассников вполне могли кончить точно так же.
— Извини. Я не хотел в этом копаться.
— Ничего.
Сюя выдержал паузу, а затем задал еще вопрос.
— Значит, в префектуру Кагава ты с матерью переехал?
Сёго покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Мне тогда семь лет стукнуло. Отец всегда переживал из-за того, что не смог ее спасти. Но отец специализировался в хирургии — вроде абортов. Нервные расстройства не входили в сферу его компетенции.
— Извини, — снова сказал Сюя.
Сёго усмехнулся.
— Да брось. Выходит, у нас обоих нет родителей, верно? А насчет пожизненной пенсии — это правда. На жизнь мне хватает. Хотя, конечно, власти обещают куда больше, чем дают.
На дне первой большой кастрюли появились пузырьки. А под кастрюлей с рисом уголь все еще не разгорелся. Жар от плиты достиг стола, у которого стояли Сюя и Сёго. Сюя уселся на этот стол, покрытый виниловой скатертью с цветочным узором.
— А ты был близким другом Ёситоки Кунинобу, — внезапно сказал Сёго.
Сюя взглянул на Сёго, изучая его профиль, затем посмотрел прямо перед собой. До него вдруг дошло, что он уже очень давно не вспоминал Ёситоки. Сюе стало совестно.
— Да, — сказал он. — Мы целую вечность были друзьями. Немного поколебавшись, Сюя добавил: — Ёситоки был влюблен в Норико.
Сёго продолжал молча курить.
Сюя задумался, стоит ли ему и дальше развивать эту тему. Вообще-то, Сёго она не касалось. Но он все же решил ему рассказать. Сёго был теперь его другом. А кроме того, сейчас им надо было как-то убить время.
— Мы с Ёситоки жили в сиротском приюте под названием «Дом милосердия»...
— Я знаю.
Сюя кивнул.
— Там были самые разные дети, — продолжил он. — Мне было пять лет, когда я туда попал. Мои родители погибли в автокатастрофе. Но это был очень редкий случай. Большинство детей...
Сёго понял.
— ...оказалось там из-за «семейных проблем». Короче, они были внебрачными детьми.
Сюя кивнул.
— Ты и об этом знаешь.
— Самую малость.
Сюя глубоко вздохнул.
— В общем, Ёситоки был внебрачным ребенком, — продолжил он. — Конечно, никто в приюте ему об этом не говорил, но при желании можно было выяснить. Он родился в результате внебрачной связи, и обе стороны отказались его принять. Так что...
Вода в первой кастрюле забулькала.
— Помню, как он однажды сказал мне одну вещь. Это было очень давно. Кажется, мы тогда еще в начальной школе учились...
* * *
Сюя прекрасно помнил эту сцену. Они с Ёситоки тогда забрались в самый угол школьной игровой площадки и стали качаться взад-вперед на больших качелях, сооруженных из бревна, подвешенного на тросах.
— Слушай, Сюя. Я тут вот о чем подумал...
— О чем?
Сюя откликнулся своим обычным беспечным тоном и посильней оттолкнулся от земли, чтобы раскачать бревно. А Ёситоки, свесив ноги по обе стороны от бревна, особых усилий не прилагал.
— Ну... гм...
— Да что там еще? Давай, говори.
— Ну... ты еще ни в кого не влюблялся?
Сюя ухмыльнулся. Он так и знал, что речь пойдет о девочках.
— А что такое? В чем дело? Ты в кого-то влюбился?
— Ну... — Ёситоки уклонился от ответа и снова спросил: — Так влюблялся или нет?
Тут Сюя действительно об этом задумался.
К тому времени он уже был Дикой Семеркой. И успел получить несколько любовных записок. Но ни по кому конкретно с ума еще не сходил. Так продолжалось, пока он не познакомился с Кадзуми Синтани.
— По правде говоря, есть несколько славных девчонок... — ответил Сюя.
Ёситоки ничего на это не сказал, и Сюя решил, что он хочет услышать что-то большее.
— Комото, по-моему, ничего, — беспечным тоном продолжил он. — И она мне любовную записку прислала. Правда, я... гм, ей не ответил. Еще есть Уцуми, та, что в волейбольной команде. Она очень славная. В моем вкусе. Знаешь, такая общительная.
Тут Ёситоки погрустнел.
— Эй, в чем дело? — воскликнул Сюя. — Я рассказал тебе, теперь ты расскажи мне. Так кто она?
Но Ёситоки покачал головой.
— Нет, я не об этом, — сказал он.
Сюя хмуро сдвинул брови.
— А о чем?
Ёситоки, похоже, не на шутку заколебался.
— Знаешь, на самом деле я никогда этого не понимал, — наконец сказал он.
— Чего ты не понимал?
— Я хочу сказать... — Вяло болтая ногами, Ёситоки продолжил: — По-моему, если бы ты правда любил какую-то девочку, ты бы на ней женился. Верно?
— Ну да, — с идиотским выражением лица откликнулся Сюя. — Конечно. Если бы... если бы я любил какую-то девочку, я бы хотел на ней жениться... но я хочу сказать, я пока еще ни к кому ничего такого не чувствую.
— Правда? — отозвался Ёситоки, как будто именно такого ответа он и ожидал. Затем он продолжил: — Тогда допустим, что ты по каким-то причинам не можешь жениться. А если бы ты сделал той девочке ребенка, захотел бы ты его растить?
Сюе стало немного не по себе. Его представления о том, откуда берутся дети, еще только начинали формироваться.
— Сделал ребенка? Да ты еще сам ребенок. Это взрослое дело. Знаешь, я как-то раз слышал, что...
И в этот миг Сюя наконец-то вспомнил, что Ёситоки родился в результате внебрачной связи и что никто из родителей не желал его рождения. Пораженный, он молча воззрился на Ёситоки.
А тот, опустив глаза, смотрел на бревно у себя между ляжек.
— Мои родители были не такие, — наконец пробормотал Ёситоки.
И Сюе стало по-настоящему за него больно.
— Послушай, Ёситоки... — начал было он.
Но Ёситоки взглянул на Сюю и словно бы через силу произнес:
— Поэтому... я просто не знаю. Как кого-то любить. Не знаю, смог бы я кому-то в этом довериться.
Сюя продолжал отталкиваться ногами от земли, раскачивая бревно, и лишь молча смотрел на Ёситоки. Ему казалось, что тот разговаривает с ним на каком-то инопланетном языке. И в то же самое время все это звучало как некое страшное пророчество.
* * *
— По-моему...
Тут Сюя подался вперед и ухватился за углы стола, накрытого виниловой скатертью. Сёго продолжал курить, слегка щурясь.
— По-моему, Ёситоки был в то время гораздо взрослее меня. А я был просто глупым ребенком. И с тех самых пор, пока мы не перешли в младшую среднюю школу и я кое в кого не влюбился, — Сюя имел в виду Кадзуми Синтани, — Ёситоки эту тему не поднимал. Это меня вроде как беспокоило.
Вторая кастрюля тоже забулькала.
— Но затем он однажды признался мне, что ему нравится Норико. Я не подал вида... но на самом деле я был за него счастлив. И это... это было...
Тут Сюя отвернулся от Сёго. Он понял, что вот-вот заплачет.
И все же Сюя сумел сдержать слезы. А затем, не глядя на Сёго, продолжил:
— Это было всего два месяца тому назад.
Сёго по-прежнему молчал.
Сюя снова на него взглянул.
— Теперь ты понимаешь, что я должен защищать Норико до самого конца.
Сёго пристально посмотрел на Сюю.
— Понимаю, — кратко сказал он затем и потушил сигарету о скатерть.
— Не говори Норико, — попросил Сюя. — Я сам расскажу ей про Ёситоки, когда мы выберемся из этой игры.
— Ладно, — кивнул Сёго.
Осталось 22 ученика
43
Прошло уже пять часов с тех пор, как появился предупредительный сигнал и связь компьютера с интернетом была прервана. Синдзи Мимура просматривал документы в одном из окон на мониторе пауэрбука, который теперь служил едва ли чем-то большим текстового процессора.
Сперва Синдзи поработал с телефоном и проверил все соединения. Затем принялся без конца перезагружать компьютер, но монитор неизменно откликался одним и тем же сообщением. Наконец, отсоединив все модемные и телефонные провода, Синдзи пришел к выводу, что мобильник полностью вышел из строя. А без телефонной линии он даже не мог наладить связь со своим домашним компьютером. А также, разумеется, позвонить всем девочкам, с которыми он когда-либо гулял, и поплакаться им насчет того, что «я совсем скоро погибну, но тебя я любил больше всех». Затем Синдзи решил, что все-таки сумеет докопаться до сути, полностью разобрав мобильник... но тут вдруг остановился.
Мурашки побежали у него по спине.
До Синдзи внезапно дошло, почему он больше не мог никуда позвонить. Итак, Сакамоти и компании удалось зафиксировать номер тестовой линии, использовавшейся техником телефонной компании, который Синдзи применил для создания специального телефона со «второй постоянной памятью». Они отрезали все линии, включая эту. Вопрос был в том... как им удалось это проделать? Взлом был выполнен безупречно. Это Синдзи знал наверняка.
Тогда единственным способом обнаружить взлом, какой он только мог себе вообразить, было использование чего-то не входящего в систему безопасности их компьютеров, чего-то вне их систем предупреждения и других ручных следящих устройств. И это как-то было проделано...
И в тот самый момент, когда Синдзи понял, как, рука его машинально потянулась к ошейнику.
Теперь, когда Сакамоти и компания обо всем знали, было бы не удивительно, если бы бомба вдруг взорвалась. Они также наверняка избавились бы и от Ютаки.
Стоило ему только об этом сообразить, как вкус любезно скормленной ему властями булочки показался Синдзи еще паскуднее.
Увидев, как Синдзи отключает компьютер, Ютака поинтересовался, что случилось.
— Дело труба, — ответил Синдзи. — Не знаю, почему, но ничего не выходит. Возможно, телефон сломался.
Ютака помрачнел и удрученно сгорбился — точно так же, как утром. Если не считать периодических выстрелов и кратких обменов репликами, кругом царила тишина. Великий план спасения, придуманный Синдзи и так завороживший Ютаку, полностью провалился.
И все-таки...
«И все-таки я заставлю их пожалеть о том, что они прямо сейчас меня не убили, — яростно подумал Синдзи. — Чего бы мне это ни стоило».
Он еще немного подумал, затем порылся в кармане брюк и достал оттуда старый складной ножик, который с раннего детства носил с собой. К кольцу для ключей на этом ножике была пристегнута маленькая трубочка. Синдзи внимательно ее осмотрел.
Ножик этот давным-давно подарил Синдзи его дядя. А трубочка, как и серьга в его левом ухе, была еще одним дядиным сувениром. Дядя всегда носил ее пристегнутой к своему складному ножику.
Размером с большой палец, эта трубочка с резиновым кольцом под колпачком представляла собой водонепроницаемый футляр, какие носили с собой солдаты. Обычно в таком футляре хранилось удостоверение личности с именем, группой крови и краткой историей болезни на случай ранения. Другие использовали эту трубочку в качестве спичечного коробка. Пока дядя не умер, Синдзи думал, что он там тоже что-то такое держит. Однако после его смерти, открыв трубочку, Синдзи обнаружил там нечто совершенно другое. По сути, сама оболочка трубочки была изготовлена из специального сплава, а внутри нее имелось два маленьких цилиндрика. Синдзи вынул оба цилиндрика и внимательно их рассмотрел. До него долго не доходило, что к чему. Он лишь сообразил, что их содержимое должно как-то смешиваться.
Винтовая нарезка на одном из цилиндриков идеально подходила к другому. Причина, почему дядя держал их отдельно друг от друга, заключалась попросту в том, что их рискованно было соединять. Даже после того как Синдзи провел тщательное исследование и все-таки выяснил назначение цилиндриков, он по-прежнему понятия не имел, зачем дядя всегда носил эту штуку с собой. Никакой конкретной цели она вроде бы не служила Возможно, как и Синдзи, дядя хранил трубочку с цилиндриками просто в качестве сувенира — как и сережку. Так или иначе, это была еще одна часть дядиного прошлого, еще одно свидетельство, над которым Синдзи следовало хорошенько поломать голову.
Повернув скрипучий колпачок, Синдзи открыл трубочку. Этого он не делал с тех пор, как выяснил, что в ней содержится. На ладонь Синдзи выпали два цилиндрика. Немного подумав, он вскрыл пломбу на меньшем из них.
Противоударный цилиндрик был набит ватой. Внутри поблескивала тускло-желтая латунь.
Осмотрев оба цилиндрика, Синдзи вернул их обратно в контейнер и привинтил крышку на место. Ему казалось, что если этой штукой и придется воспользоваться, то уже после их бегства с острова. Она могла пригодиться, если бы они собрались напасть на Сакамоти и компанию, — но теперь это было все, что у них осталось.
Сперва Синдзи поработал с телефоном и проверил все соединения. Затем принялся без конца перезагружать компьютер, но монитор неизменно откликался одним и тем же сообщением. Наконец, отсоединив все модемные и телефонные провода, Синдзи пришел к выводу, что мобильник полностью вышел из строя. А без телефонной линии он даже не мог наладить связь со своим домашним компьютером. А также, разумеется, позвонить всем девочкам, с которыми он когда-либо гулял, и поплакаться им насчет того, что «я совсем скоро погибну, но тебя я любил больше всех». Затем Синдзи решил, что все-таки сумеет докопаться до сути, полностью разобрав мобильник... но тут вдруг остановился.
Мурашки побежали у него по спине.
До Синдзи внезапно дошло, почему он больше не мог никуда позвонить. Итак, Сакамоти и компании удалось зафиксировать номер тестовой линии, использовавшейся техником телефонной компании, который Синдзи применил для создания специального телефона со «второй постоянной памятью». Они отрезали все линии, включая эту. Вопрос был в том... как им удалось это проделать? Взлом был выполнен безупречно. Это Синдзи знал наверняка.
Тогда единственным способом обнаружить взлом, какой он только мог себе вообразить, было использование чего-то не входящего в систему безопасности их компьютеров, чего-то вне их систем предупреждения и других ручных следящих устройств. И это как-то было проделано...
И в тот самый момент, когда Синдзи понял, как, рука его машинально потянулась к ошейнику.
Теперь, когда Сакамоти и компания обо всем знали, было бы не удивительно, если бы бомба вдруг взорвалась. Они также наверняка избавились бы и от Ютаки.
Стоило ему только об этом сообразить, как вкус любезно скормленной ему властями булочки показался Синдзи еще паскуднее.
Увидев, как Синдзи отключает компьютер, Ютака поинтересовался, что случилось.
— Дело труба, — ответил Синдзи. — Не знаю, почему, но ничего не выходит. Возможно, телефон сломался.
Ютака помрачнел и удрученно сгорбился — точно так же, как утром. Если не считать периодических выстрелов и кратких обменов репликами, кругом царила тишина. Великий план спасения, придуманный Синдзи и так завороживший Ютаку, полностью провалился.
И все-таки...
«И все-таки я заставлю их пожалеть о том, что они прямо сейчас меня не убили, — яростно подумал Синдзи. — Чего бы мне это ни стоило».
Он еще немного подумал, затем порылся в кармане брюк и достал оттуда старый складной ножик, который с раннего детства носил с собой. К кольцу для ключей на этом ножике была пристегнута маленькая трубочка. Синдзи внимательно ее осмотрел.
Ножик этот давным-давно подарил Синдзи его дядя. А трубочка, как и серьга в его левом ухе, была еще одним дядиным сувениром. Дядя всегда носил ее пристегнутой к своему складному ножику.
Размером с большой палец, эта трубочка с резиновым кольцом под колпачком представляла собой водонепроницаемый футляр, какие носили с собой солдаты. Обычно в таком футляре хранилось удостоверение личности с именем, группой крови и краткой историей болезни на случай ранения. Другие использовали эту трубочку в качестве спичечного коробка. Пока дядя не умер, Синдзи думал, что он там тоже что-то такое держит. Однако после его смерти, открыв трубочку, Синдзи обнаружил там нечто совершенно другое. По сути, сама оболочка трубочки была изготовлена из специального сплава, а внутри нее имелось два маленьких цилиндрика. Синдзи вынул оба цилиндрика и внимательно их рассмотрел. До него долго не доходило, что к чему. Он лишь сообразил, что их содержимое должно как-то смешиваться.
Винтовая нарезка на одном из цилиндриков идеально подходила к другому. Причина, почему дядя держал их отдельно друг от друга, заключалась попросту в том, что их рискованно было соединять. Даже после того как Синдзи провел тщательное исследование и все-таки выяснил назначение цилиндриков, он по-прежнему понятия не имел, зачем дядя всегда носил эту штуку с собой. Никакой конкретной цели она вроде бы не служила Возможно, как и Синдзи, дядя хранил трубочку с цилиндриками просто в качестве сувенира — как и сережку. Так или иначе, это была еще одна часть дядиного прошлого, еще одно свидетельство, над которым Синдзи следовало хорошенько поломать голову.
Повернув скрипучий колпачок, Синдзи открыл трубочку. Этого он не делал с тех пор, как выяснил, что в ней содержится. На ладонь Синдзи выпали два цилиндрика. Немного подумав, он вскрыл пломбу на меньшем из них.
Противоударный цилиндрик был набит ватой. Внутри поблескивала тускло-желтая латунь.
Осмотрев оба цилиндрика, Синдзи вернул их обратно в контейнер и привинтил крышку на место. Ему казалось, что если этой штукой и придется воспользоваться, то уже после их бегства с острова. Она могла пригодиться, если бы они собрались напасть на Сакамоти и компанию, — но теперь это было все, что у них осталось.