Страница:
«Слишком поздно, — подумала Каёко. — Думаешь, я не выстрелю?»
Девочка вытянула руки и нажала на спусковой крючок. Раздался хлопок, из дула вырвалось пламя, а ее руки дернулись к груди.
Крупное тело Хироки пошатнулось. Пуля явно в него попала. Он упал на спину.
Каёко быстро подбежала к нему. Она должна была его прикончить, прикончить! Так, чтобы он больше никогда ее не преследовал!
Каёко остановилась примерно в двух метрах от мальчика. В левой стороне его груди была небольшая дыра (хотя на самом деле Каёко целилась ему в живот), и ткань вокруг нее потемнела от крови. Но в откинувшейся в сторону правой руке Хироки по-прежнему был зажат пистолет. Он все еще мог его поднять. «Я должна целиться в голову», — подумала девочка.
Хироки повернул голову и посмотрел на Каёко. Та нацелила пистолет и готова была нажать на спусковой крючок...
...но вдруг остановилась. Хироки отбросил свой пистолет в сторону. «Если у него было столько силы, — подумала Каёко, — он вполне мог бы нажать на спусковой крючок. Что происходит?»
Пистолет лишь раз крутанулся и упал на землю.
Теперь Каёко стояла неподвижно, держа в руках пистолет. Ее короткие волосы совсем вымокли.
— Слушай внимательно. — Хироки лежал на грязной тропе, среди луж, и, не сводя глаз с Каёко, мучительно выговаривал слова: — Тебе нужно... поджечь немного хвороста. Сделай... два костра. Зажигалка... у меня в кармане. Сделай это... а потом слушай птичий манок.
Каёко его слышала, но понятия не имела, о чем он говорит. До нее вообще не доходило, что происходит.
— Следуй... на звук этого манка. Так ты найдешь... Сюю Нанахару... Норико Накагаву и Сёго Каваду. Они тебе помогут. Поняла?
Каёко показалось, что Хироки улыбнулся.
— Разведи два костра, — терпеливо повторил он. — Потом иди на звук манка.
Неловко двинув правой рукой, Хироки вытащил из кармана школьного пиджака небольшую зажигалку и бросил ее Каёко. Затем страдальчески закрыл глаза.
— Все, теперь иди.
— Что-о?
Хироки вдруг снова раскрыл глаза.
— Иди же! — из последних сил закричал он. — Кто-то мог слышать выстрел! Иди!
Теперь, словно соединив части сложной составной картинки, Каёко сумела понять. На сей раз она поняла все правильно.
— Ах... ах...
Бросив пистолет, девочка упала на колени рядом с Хироки. Она оцарапала колени, но ей было все равно.
— Хироки! Хироки! Я... я не могу поверить... не могу поверить... что же я наделала!
Каёко залилась слезами. Конечно, в Хироки Сугимуре было что-то пугающее. Он казался суровым, говорил мало и всегда имел хмурый вид. Когда он общался с другими мальчиками вроде Синдзи Мимуры или Сюи Нанахары, он улыбался, но со всеми остальными был мрачен. Каёко также слышала, что он встречается с Такако Тигусой, и казалось, что они так близки. По этому поводу Каёко думала только одно: «Не понимаю Такако. Не понимаю, как ее, такую красивую, привлекает такой мрачный тип». В любом случае... у нее сложилось о нем такое впечатление. И в этой ситуации, когда одноклассников Каёко одного за другим убивали, Хироки Сугимура страшно ее пугал. Но вдруг... выяснилось...
Хироки снова закрыл глаза.
— Все хорошо, — сказал он и улыбнулся. Вид у него был почти довольный. — Я все равно скоро должен был умереть.
И тут Каёко наконец заметила, что у него в боку была еще одна рана, мокрая вовсе не от дождя.
— Так что... теперь иди. Пожалуйста.
Каёко судорожно зарыдала и нежно коснулась его шеи.
— Давай пойдем вместе. Ладно? Давай.
Хироки открыл глаза и посмотрел на девочку. Похоже, он опять улыбался.
— Забудь про меня, — сказал он. — Я просто рад, что мне все-таки удалось тебя повидать.
— Что? — Каёко широко раскрыла полные слез глаза. — Что? Что ты только что сказал? Что... что ты имеешь в виду? — Голос ее дрожал.
Хироки сделал глубокий вдох, словно превозмогал боль. Или, быть может, это был долгий вздох.
— Если я скажу, ты уйдешь?
— Что? Я не понимаю? О чем ты говоришь?
— Я люблю тебя, Котохики, — без колебаний признался Хироки. — Я уже очень давно тебя люблю.
Каёко опять его не поняла. О чем он говорил?
Хироки смотрел в небо, обрушившееся на них дождем.
— Это все, что я хотел тебе сказать, — вымолвил он. — А теперь иди.
— Но я думала... — пробормотала Каёко, — ты с Такако...
Хироки снова заглянул ей в глаза.
— Нет, — сказал он. — Ты единственная.
Каёко наконец поняла. И ее словно бы ударило громадным ядром, которым разрушают здания.
«Любишь? — ошалело подумала девочка. — Меня? Ты хотел мне сказать... нет, только не говори мне, что ты пытался меня найти. Это правда? Если это правда... тогда что же... что же я наделала?»
Дыхание Каёко стало хриплым. Она несколько секунд продолжала задыхаться, а потом все-таки сумела выкрикнуть:
— Хироки... Хироки!
— Поспеши, — сказал Хироки и выкашлял целое облако мелких кровяных капелек, забрызгав лицо Каёко. Затем он снова открыл глаза.
— Хироки... я... я... я...
— Все хорошо, — ласково сказал Хироки и медленно закрыл глаза. — Каёко... — позвал он ее по имени так, словно оно было бесценным сокровищем. Скорее всего, он впервые обратился к ней по имени. — Это ничего... что я умираю из-за тебя. Я не против. Только иди. Пожалуйста, иди. Иначе...
Каёко продолжала плакать, дожидаясь, пока Хироки продолжит.
— Что «иначе»?
Хироки ничего не сказал. Каёко медленно протянула к нему руки. Она схватила его за плечи и потрясла.
— Хироки! Хироки!
В телевизионной драме, когда кто-нибудь умирает, последние слова обычно не договаривают. Скажем: «Ина...» Однако Хироки сумел измученным, но ясным голосом произнести: «Иначе». Значит, там должно было быть что-то еще. Иначе? Что еще?
Каёко снова потрясла его за плечи и наконец поняла, что Хироки мертв.
И как только девочка это поняла, плотина, сдерживавшая поток чувств, внезапно рухнула.
Каёко пронзительно вскрикнула, упала на тело Хироки и горько зарыдала.
«Он меня любил... — крутилось у нее в голове. — Он так сильно меня любил, что искал меня... рискуя, что на него нападут. Любая встреча могла привести к нападению. И вот... рана в его боку... рана в плече... результат того, что он меня искал».
Нет... было кое-что еще. Каёко даже на мгновение перестала рыдать.
«Ведь это я на него напала, — поняла она. — В самом конце, когда Хироки все-таки сумел достичь своей цели».
Каёко закрыла глаза и снова зарыдала.
«Он меня любил... — опять пришли мысли. — Совсем как я „того человека“, Хироки, чувствуя то же самое ко мне, меня искал. Надо же, мальчик из моего класса был так в меня влюблен! И все же... все же...»
Внезапно Каёко вспомнила еще одну сцену. В тот раз они вместе с Хироки убирали класс после занятий. Каёко вытирала классную доску влажной тряпкой, а когда она не смогла дотянуться до верха, Хироки, который в тот момент бил баклуши — просто стоял, положив подбородок на конец швабры, словно на тросточку, — сказал: «Ты слишком маленькая, Котохики». А потом взял у нее тряпку и вытер ту полоску, до которой ей было никак не дотянуться.
Та сцена сейчас живо Каёко припомнилась.
«Как... — недоумевала она, — как же я не видела, какой он добрый? Как я могла не заметить, что он так сильно меня любил? Стоило мне только об этом задуматься, и я бы поняла: если бы Хироки хотел меня убить, он бы сразу же застрелил меня из пистолета. Но я вообще ничего не понимала, просто неспособна была понять. Я такая дура. Я...»
Вспыхнуло еще одно воспоминание. Когда Каёко рассказывала кому-то из своих подруг-одноклассниц про «того человека», Хироки, который стоял рядом, вроде бы просто глазея из окна, вдруг буркнул: «Ты просто дурочка, что так по нему сохнешь». Тогда Каёко буквально взбесилась, но на самом деле Хироки сказал истинную правду — она была просто дурочка. И все же... все же Хироки признался ей, что эту дурочку он обожал.
Каёко просто не могла перестать плакать. Прижавшись щекой к еще теплой щеке Хироки, она продолжала рыдать. Хироки велел ей уйти, но она не могла заставить себя это сделать. «Я буду продолжать плакать, — думала Каёко. — Буду оплакивать редкостную преданность этого мальчика, который любил меня, и мою глупость. (Как же глупо с моей стороны было думать, будто у меня есть какие-то шансы с „тем человеком“!) Я все равно буду продолжать плакать. Даже если в этой игре это равносильно самоубийству».
— Ты собираешься умереть вместе с ним, — прошептал чей-то голос словно бы у нее в голове.
— Да, это правда, — вслух ответила этому голосу Каёко. — Я собираюсь умереть вместе с ним. Я намерена умереть во имя любви Хироки ко мне и к моей глупости.
Внезапно девочка задрожала и обернулась. Она увидела длинные и роскошные, насквозь мокрые от дождя волосы Мицуко Сомы (ученицы номер 11). Держа в руке пистолет, Мицуко пристально смотрела на Каёко.
А потом последовали два сухих хлопка, и в правом виске Каёко появились две дырки. Тело девочки упало как раз на тело Хироки Сугимуры.
Кровь медленно потекла из пулевых отверстий, постепенно смываемая дождем.
Мицуко опустила смит-вессон М-19 .357 комбат магнум.
— А ты и правда была дура, — холодно сказала она. — Ты могла бы его понять.
Затем Мицуко посмотрела на лицо Хироки.
— Привет, Хироки, давненько не виделись. Ну как, рад, что тебе удалось умереть вместе с твоей возлюбленной?
Затем она презрительно покачала головой и пошла дальше, чтобы подобрать смит-вессон М-59, который выронила Каёко, и кольт «Гавернмент модель» калибра .45 (раньше принадлежавший Мицуко), который Хироки отбросил в сторону.
Взглянув на слившиеся воедино тела Каёко и Хироки, Мицуко задумчиво потерла указательным пальцем нижнюю губу.
— А что там было... насчет разжигания костра?
Затем она недоуменно покачала головой, отбросила ногой край юбки Каёко, прикрывающий М-59, и нагнулась к синеватому пистолету. Но тут Мицуко внезапно услышала треск, очень похожий на работающую пишущую машинку.
Осталось 6 учеников
69
70
71
Девочка вытянула руки и нажала на спусковой крючок. Раздался хлопок, из дула вырвалось пламя, а ее руки дернулись к груди.
Крупное тело Хироки пошатнулось. Пуля явно в него попала. Он упал на спину.
Каёко быстро подбежала к нему. Она должна была его прикончить, прикончить! Так, чтобы он больше никогда ее не преследовал!
Каёко остановилась примерно в двух метрах от мальчика. В левой стороне его груди была небольшая дыра (хотя на самом деле Каёко целилась ему в живот), и ткань вокруг нее потемнела от крови. Но в откинувшейся в сторону правой руке Хироки по-прежнему был зажат пистолет. Он все еще мог его поднять. «Я должна целиться в голову», — подумала девочка.
Хироки повернул голову и посмотрел на Каёко. Та нацелила пистолет и готова была нажать на спусковой крючок...
...но вдруг остановилась. Хироки отбросил свой пистолет в сторону. «Если у него было столько силы, — подумала Каёко, — он вполне мог бы нажать на спусковой крючок. Что происходит?»
Пистолет лишь раз крутанулся и упал на землю.
Теперь Каёко стояла неподвижно, держа в руках пистолет. Ее короткие волосы совсем вымокли.
— Слушай внимательно. — Хироки лежал на грязной тропе, среди луж, и, не сводя глаз с Каёко, мучительно выговаривал слова: — Тебе нужно... поджечь немного хвороста. Сделай... два костра. Зажигалка... у меня в кармане. Сделай это... а потом слушай птичий манок.
Каёко его слышала, но понятия не имела, о чем он говорит. До нее вообще не доходило, что происходит.
— Следуй... на звук этого манка. Так ты найдешь... Сюю Нанахару... Норико Накагаву и Сёго Каваду. Они тебе помогут. Поняла?
Каёко показалось, что Хироки улыбнулся.
— Разведи два костра, — терпеливо повторил он. — Потом иди на звук манка.
Неловко двинув правой рукой, Хироки вытащил из кармана школьного пиджака небольшую зажигалку и бросил ее Каёко. Затем страдальчески закрыл глаза.
— Все, теперь иди.
— Что-о?
Хироки вдруг снова раскрыл глаза.
— Иди же! — из последних сил закричал он. — Кто-то мог слышать выстрел! Иди!
Теперь, словно соединив части сложной составной картинки, Каёко сумела понять. На сей раз она поняла все правильно.
— Ах... ах...
Бросив пистолет, девочка упала на колени рядом с Хироки. Она оцарапала колени, но ей было все равно.
— Хироки! Хироки! Я... я не могу поверить... не могу поверить... что же я наделала!
Каёко залилась слезами. Конечно, в Хироки Сугимуре было что-то пугающее. Он казался суровым, говорил мало и всегда имел хмурый вид. Когда он общался с другими мальчиками вроде Синдзи Мимуры или Сюи Нанахары, он улыбался, но со всеми остальными был мрачен. Каёко также слышала, что он встречается с Такако Тигусой, и казалось, что они так близки. По этому поводу Каёко думала только одно: «Не понимаю Такако. Не понимаю, как ее, такую красивую, привлекает такой мрачный тип». В любом случае... у нее сложилось о нем такое впечатление. И в этой ситуации, когда одноклассников Каёко одного за другим убивали, Хироки Сугимура страшно ее пугал. Но вдруг... выяснилось...
Хироки снова закрыл глаза.
— Все хорошо, — сказал он и улыбнулся. Вид у него был почти довольный. — Я все равно скоро должен был умереть.
И тут Каёко наконец заметила, что у него в боку была еще одна рана, мокрая вовсе не от дождя.
— Так что... теперь иди. Пожалуйста.
Каёко судорожно зарыдала и нежно коснулась его шеи.
— Давай пойдем вместе. Ладно? Давай.
Хироки открыл глаза и посмотрел на девочку. Похоже, он опять улыбался.
— Забудь про меня, — сказал он. — Я просто рад, что мне все-таки удалось тебя повидать.
— Что? — Каёко широко раскрыла полные слез глаза. — Что? Что ты только что сказал? Что... что ты имеешь в виду? — Голос ее дрожал.
Хироки сделал глубокий вдох, словно превозмогал боль. Или, быть может, это был долгий вздох.
— Если я скажу, ты уйдешь?
— Что? Я не понимаю? О чем ты говоришь?
— Я люблю тебя, Котохики, — без колебаний признался Хироки. — Я уже очень давно тебя люблю.
Каёко опять его не поняла. О чем он говорил?
Хироки смотрел в небо, обрушившееся на них дождем.
— Это все, что я хотел тебе сказать, — вымолвил он. — А теперь иди.
— Но я думала... — пробормотала Каёко, — ты с Такако...
Хироки снова заглянул ей в глаза.
— Нет, — сказал он. — Ты единственная.
Каёко наконец поняла. И ее словно бы ударило громадным ядром, которым разрушают здания.
«Любишь? — ошалело подумала девочка. — Меня? Ты хотел мне сказать... нет, только не говори мне, что ты пытался меня найти. Это правда? Если это правда... тогда что же... что же я наделала?»
Дыхание Каёко стало хриплым. Она несколько секунд продолжала задыхаться, а потом все-таки сумела выкрикнуть:
— Хироки... Хироки!
— Поспеши, — сказал Хироки и выкашлял целое облако мелких кровяных капелек, забрызгав лицо Каёко. Затем он снова открыл глаза.
— Хироки... я... я... я...
— Все хорошо, — ласково сказал Хироки и медленно закрыл глаза. — Каёко... — позвал он ее по имени так, словно оно было бесценным сокровищем. Скорее всего, он впервые обратился к ней по имени. — Это ничего... что я умираю из-за тебя. Я не против. Только иди. Пожалуйста, иди. Иначе...
Каёко продолжала плакать, дожидаясь, пока Хироки продолжит.
— Что «иначе»?
Хироки ничего не сказал. Каёко медленно протянула к нему руки. Она схватила его за плечи и потрясла.
— Хироки! Хироки!
В телевизионной драме, когда кто-нибудь умирает, последние слова обычно не договаривают. Скажем: «Ина...» Однако Хироки сумел измученным, но ясным голосом произнести: «Иначе». Значит, там должно было быть что-то еще. Иначе? Что еще?
Каёко снова потрясла его за плечи и наконец поняла, что Хироки мертв.
И как только девочка это поняла, плотина, сдерживавшая поток чувств, внезапно рухнула.
Каёко пронзительно вскрикнула, упала на тело Хироки и горько зарыдала.
«Он меня любил... — крутилось у нее в голове. — Он так сильно меня любил, что искал меня... рискуя, что на него нападут. Любая встреча могла привести к нападению. И вот... рана в его боку... рана в плече... результат того, что он меня искал».
Нет... было кое-что еще. Каёко даже на мгновение перестала рыдать.
«Ведь это я на него напала, — поняла она. — В самом конце, когда Хироки все-таки сумел достичь своей цели».
Каёко закрыла глаза и снова зарыдала.
«Он меня любил... — опять пришли мысли. — Совсем как я „того человека“, Хироки, чувствуя то же самое ко мне, меня искал. Надо же, мальчик из моего класса был так в меня влюблен! И все же... все же...»
Внезапно Каёко вспомнила еще одну сцену. В тот раз они вместе с Хироки убирали класс после занятий. Каёко вытирала классную доску влажной тряпкой, а когда она не смогла дотянуться до верха, Хироки, который в тот момент бил баклуши — просто стоял, положив подбородок на конец швабры, словно на тросточку, — сказал: «Ты слишком маленькая, Котохики». А потом взял у нее тряпку и вытер ту полоску, до которой ей было никак не дотянуться.
Та сцена сейчас живо Каёко припомнилась.
«Как... — недоумевала она, — как же я не видела, какой он добрый? Как я могла не заметить, что он так сильно меня любил? Стоило мне только об этом задуматься, и я бы поняла: если бы Хироки хотел меня убить, он бы сразу же застрелил меня из пистолета. Но я вообще ничего не понимала, просто неспособна была понять. Я такая дура. Я...»
Вспыхнуло еще одно воспоминание. Когда Каёко рассказывала кому-то из своих подруг-одноклассниц про «того человека», Хироки, который стоял рядом, вроде бы просто глазея из окна, вдруг буркнул: «Ты просто дурочка, что так по нему сохнешь». Тогда Каёко буквально взбесилась, но на самом деле Хироки сказал истинную правду — она была просто дурочка. И все же... все же Хироки признался ей, что эту дурочку он обожал.
Каёко просто не могла перестать плакать. Прижавшись щекой к еще теплой щеке Хироки, она продолжала рыдать. Хироки велел ей уйти, но она не могла заставить себя это сделать. «Я буду продолжать плакать, — думала Каёко. — Буду оплакивать редкостную преданность этого мальчика, который любил меня, и мою глупость. (Как же глупо с моей стороны было думать, будто у меня есть какие-то шансы с „тем человеком“!) Я все равно буду продолжать плакать. Даже если в этой игре это равносильно самоубийству».
— Ты собираешься умереть вместе с ним, — прошептал чей-то голос словно бы у нее в голове.
— Да, это правда, — вслух ответила этому голосу Каёко. — Я собираюсь умереть вместе с ним. Я намерена умереть во имя любви Хироки ко мне и к моей глупости.
Внезапно девочка задрожала и обернулась. Она увидела длинные и роскошные, насквозь мокрые от дождя волосы Мицуко Сомы (ученицы номер 11). Держа в руке пистолет, Мицуко пристально смотрела на Каёко.
А потом последовали два сухих хлопка, и в правом виске Каёко появились две дырки. Тело девочки упало как раз на тело Хироки Сугимуры.
Кровь медленно потекла из пулевых отверстий, постепенно смываемая дождем.
Мицуко опустила смит-вессон М-19 .357 комбат магнум.
— А ты и правда была дура, — холодно сказала она. — Ты могла бы его понять.
Затем Мицуко посмотрела на лицо Хироки.
— Привет, Хироки, давненько не виделись. Ну как, рад, что тебе удалось умереть вместе с твоей возлюбленной?
Затем она презрительно покачала головой и пошла дальше, чтобы подобрать смит-вессон М-59, который выронила Каёко, и кольт «Гавернмент модель» калибра .45 (раньше принадлежавший Мицуко), который Хироки отбросил в сторону.
Взглянув на слившиеся воедино тела Каёко и Хироки, Мицуко задумчиво потерла указательным пальцем нижнюю губу.
— А что там было... насчет разжигания костра?
Затем она недоуменно покачала головой, отбросила ногой край юбки Каёко, прикрывающий М-59, и нагнулась к синеватому пистолету. Но тут Мицуко внезапно услышала треск, очень похожий на работающую пишущую машинку.
Осталось 6 учеников
69
Словно отбойный молоток заколотил по спине Мицуко. Грудь ее буквально взорвалась фонтаном крови. Она заковыляла вперед... ей казалось, что внутри расползаются горящие уголья.
Впрочем, Мицуко испытывала не столько болевой шок, сколько раздражение и досаду. Какого черта она не услышала, как кто-то подкрадывается к ней сзади по этой липкой грязи?
Несмотря на ранение, невесть как, но Мицуко сумела повернуться. Она увидела мальчика в школьном пиджаке. Идеально зачесанные назад волосы, прекрасный овал лица и сверкающие ледяные глаза. Кадзуо Кирияма (ученик номер 6).
Мицуко сжала правую руку, в которой был М-19. Мышцы едва повиновались девочке, но она собрала все оставшиеся силы и попыталась поднять пистолет.
Но совершенно внезапно мысли Мицуко — несмотря на тот факт, что она находилась в процессе борьбы не на жизнь, а на смерть — скользнули в некое иное измерение. Все это продлилось лишь считанные доли секунды.
«В разговоре с Хироки Сугимурой, — подумала Мицуко, — я сказала: „Я просто решила брать вместо того, чтобы меня брали“. Вот что я тогда сказала. Но когда... когда я стала такой? После того раза, про который я рассказала Хироки, когда меня изнасиловали трое мужчин? Когда меня по очереди брали три мужика с видеокамерой в жалкой квартирке в паршивом предместье городка? Или, быть может, в тот момент, когда моя пьяная мать (отца я вообще не помню) вышла из комнаты, получив толстый конверт (хотя не такой уж и толстый) за то, что привела меня в то место, где „это“ случилось? В тот самый момент? Или... или это было после того, как учитель начальной школы, единственный человек, которому, как мне казалось, я могла доверять, ласково обратился ко мне, еще почти окаменевшей от дикой травмы, а я ему рассказала, и все повторилось снова? С того раза? В том темном читальном зальчике после школы? Или после того, как моя лучшая подруга все это увидела (или, по крайней мере, какую-то часть) и, вместо того чтобы предложить мне утешение, донесла на нас (в результате тому учителю пришлось уйти из школы)? Или это случилось три месяца спустя, когда я отказала моей матери, которая снова пыталась принудить меня заняться тем же самым, и ссора кончилась тем, что я случайно ее убила? Избавившись от улик и устроив все так, чтобы это выглядело как ограбление, я просто стала качаться на качелях в парке. В тот момент? Или после того, как меня приняли к себе дальние родственники, и меня без конца доставала их дочь, а потом та девочка случайно упала с крыши, и ее мать обвинила меня, потому что я в тот момент была с ней? С того раза? Отец девочки вмешался и меня защитил, но очень скоро этот самый отец бесцеремонно начал ко мне подъезжать. Тогда? Или...»
Мало-помалу, хотя чаще большими кусками, но все брали у Мицуко. И при этом никто ничего ей не давал. Вот так Мицуко и превратилась в итоге в пустую оболочку, стреляную гильзу в человеческом облике. Однако...
...это не имело значения.
«Я права, — твердо подумала девочка. — И я не проиграю».
Мицуко почувствовала прилив сил и подняла пистолет. Сухожилия в запястьях напряглись, точно струны скрипки. Затем она нажала на...
Тарахтящий ингрэм в руках Кадзуо Кириямы пропахал целый ряд черных дырок в теле девочки почти до самого лба. Изо рта Мицуко хлынула кровь. Верхняя губа разошлась надвое. Девочка упала навзничь.
И все же Мицуко сумела улыбнуться. Она напряглась что было сил и стала нажимать на спусковой крючок. Снова и снова.
Четыре пули из патронника М-19 ударили в грудь Кадзуо Кириямы.
Но... Кадзуо остался спокоен и лишь слегка покачнулся. Мицуко не знала, как такое может быть. А затем ингрэм Кадзуо снова затарахтел.
Лицо Мицуко, совсем недавно столь красивое, было порвано в клочья, как будто в него швырнули клубничный пирог. На сей раз ее резко отбросило назад — и в следующее мгновение девочка упала спиной на сырую землю. К моменту своего падения она была мертва. Хотя на самом деле Мицуко могла быть мертва уже очень давно. Физически она погибла всего лишь несколько секунд тому назад, а душевно — давным-давно.
Кадзуо Кирияма медленно подошел к Мицуко, нагнулся и вынул у нее из руки пистолет. Еще он подобрал кольт «Гавернмент модель» калибра .45, лежащий рядом с рукой Хироки Сугимуры, а также М-59, который уронила Каёко Котохики. Кадзуо даже не стал смотреть на три мокрых от дождя трупа.
Осталось 5 учеников
Впрочем, Мицуко испытывала не столько болевой шок, сколько раздражение и досаду. Какого черта она не услышала, как кто-то подкрадывается к ней сзади по этой липкой грязи?
Несмотря на ранение, невесть как, но Мицуко сумела повернуться. Она увидела мальчика в школьном пиджаке. Идеально зачесанные назад волосы, прекрасный овал лица и сверкающие ледяные глаза. Кадзуо Кирияма (ученик номер 6).
Мицуко сжала правую руку, в которой был М-19. Мышцы едва повиновались девочке, но она собрала все оставшиеся силы и попыталась поднять пистолет.
Но совершенно внезапно мысли Мицуко — несмотря на тот факт, что она находилась в процессе борьбы не на жизнь, а на смерть — скользнули в некое иное измерение. Все это продлилось лишь считанные доли секунды.
«В разговоре с Хироки Сугимурой, — подумала Мицуко, — я сказала: „Я просто решила брать вместо того, чтобы меня брали“. Вот что я тогда сказала. Но когда... когда я стала такой? После того раза, про который я рассказала Хироки, когда меня изнасиловали трое мужчин? Когда меня по очереди брали три мужика с видеокамерой в жалкой квартирке в паршивом предместье городка? Или, быть может, в тот момент, когда моя пьяная мать (отца я вообще не помню) вышла из комнаты, получив толстый конверт (хотя не такой уж и толстый) за то, что привела меня в то место, где „это“ случилось? В тот самый момент? Или... или это было после того, как учитель начальной школы, единственный человек, которому, как мне казалось, я могла доверять, ласково обратился ко мне, еще почти окаменевшей от дикой травмы, а я ему рассказала, и все повторилось снова? С того раза? В том темном читальном зальчике после школы? Или после того, как моя лучшая подруга все это увидела (или, по крайней мере, какую-то часть) и, вместо того чтобы предложить мне утешение, донесла на нас (в результате тому учителю пришлось уйти из школы)? Или это случилось три месяца спустя, когда я отказала моей матери, которая снова пыталась принудить меня заняться тем же самым, и ссора кончилась тем, что я случайно ее убила? Избавившись от улик и устроив все так, чтобы это выглядело как ограбление, я просто стала качаться на качелях в парке. В тот момент? Или после того, как меня приняли к себе дальние родственники, и меня без конца доставала их дочь, а потом та девочка случайно упала с крыши, и ее мать обвинила меня, потому что я в тот момент была с ней? С того раза? Отец девочки вмешался и меня защитил, но очень скоро этот самый отец бесцеремонно начал ко мне подъезжать. Тогда? Или...»
Мало-помалу, хотя чаще большими кусками, но все брали у Мицуко. И при этом никто ничего ей не давал. Вот так Мицуко и превратилась в итоге в пустую оболочку, стреляную гильзу в человеческом облике. Однако...
...это не имело значения.
«Я права, — твердо подумала девочка. — И я не проиграю».
Мицуко почувствовала прилив сил и подняла пистолет. Сухожилия в запястьях напряглись, точно струны скрипки. Затем она нажала на...
Тарахтящий ингрэм в руках Кадзуо Кириямы пропахал целый ряд черных дырок в теле девочки почти до самого лба. Изо рта Мицуко хлынула кровь. Верхняя губа разошлась надвое. Девочка упала навзничь.
И все же Мицуко сумела улыбнуться. Она напряглась что было сил и стала нажимать на спусковой крючок. Снова и снова.
Четыре пули из патронника М-19 ударили в грудь Кадзуо Кириямы.
Но... Кадзуо остался спокоен и лишь слегка покачнулся. Мицуко не знала, как такое может быть. А затем ингрэм Кадзуо снова затарахтел.
Лицо Мицуко, совсем недавно столь красивое, было порвано в клочья, как будто в него швырнули клубничный пирог. На сей раз ее резко отбросило назад — и в следующее мгновение девочка упала спиной на сырую землю. К моменту своего падения она была мертва. Хотя на самом деле Мицуко могла быть мертва уже очень давно. Физически она погибла всего лишь несколько секунд тому назад, а душевно — давным-давно.
Кадзуо Кирияма медленно подошел к Мицуко, нагнулся и вынул у нее из руки пистолет. Еще он подобрал кольт «Гавернмент модель» калибра .45, лежащий рядом с рукой Хироки Сугимуры, а также М-59, который уронила Каёко Котохики. Кадзуо даже не стал смотреть на три мокрых от дождя трупа.
Осталось 5 учеников
70
Мидзуо Инада (ученица номер 1) осторожно выглянула из кустов. Под непрерывным дождем ее аккуратно подстриженная челка липла ко лбу.
За кустами было узкое фермерское поле, и сквозь легкую пелену дождя Мидзуо разглядела в середине этого поля мальчика в школьной форме. Мальчик стоял к ней спиной. Его зачесанные назад волосы тоже промокли от дождя. Это был Кадзуо Кирияма (ученик номер 6).
Кадзуо Кирияма свалил рядом две груды веток. Теперь он аккуратно укладывал одну из груд.
Мидзуо затаила дыхание. Она страшно замерзла и устала, но это не имело значения. В конце концов она собиралась исполнить самое свое важное задание...
...в качестве космической воительницы.
«Готова ли ты, о воительница Прексия Дикианна Мидзуо?»
Спросил девочку бог света Ахумарадза. Очевидно, этот голос доносился из веретенообразного магического кристалла, который она носила на груди (заказав эту стекляшку по почте, Мидзуо верила, что она из горного хрусталя).
«Конечно, — откликнулась Мидзуо. — Я видела, как этот демон уходил после убийства Юмико Кусаки и Юкико Китано. Тогда я потеряла его след, но теперь снова нашла. И увидела, как он прикончил другого демона, который убил Каёко Котохики. Я должна победить этого врага. Я так долго его преследовала».
«Очень хорошо. Значит, ты понимаешь свое задание?»
«Конечно, господин. Местная гадалка передала мне твою весть о том, что я стану воительницей, которой предстоит сражаться со злом. В то время я не понимала, что это значит. Но теперь... теперь я все-все понимаю».
«Очень хорошо. Ты не боишься?»
«Нет, господин. Под твоим благим руководством мне нечего бояться».
«Очень хорошо. Ты единственная уцелевшая представительница клана святой Дикианны. Ты избранная воительница. Свет победы вскоре воссияет над тобой. Что? Ты сомневаешься?»
«Нет-нет, господин. Дело, о великий Ахурамазда, просто в том, что моя сестра-воительница Лорела Лаусасси Каори уже была убита (в их классной комнате Каори Минами, которая какое-то время болталась вместе с Мидзуо Инадой, обычно с трудом удерживалась от зевка, как только Мидзуо опять заводила речь о том, что она, Каори, на самом деле воительница Лорела. Но тем не менее). Она...»
«Она сражалась до конца, Мидзуо».
«Ах. О да, господин, я не сомневаюсь. Но она была побеждена злыми силами».
«Да, это так. В любом случае так вышло только потому, что она мещанка по происхождению. А ты другая. Впрочем, не будем вдаваться в детали. Важно лишь то, что ты должна сражаться в ее честь. И ты должна победить. Понятно?»
«Так точно, господин».
«Тогда хорошо. Свет. Ты должна неколебимо верить в космический свет. В тот свет, что тебя окутает».
Свет рос внутри Мидзуо. Колоссальная, теплая космическая энергия, что заполняла весь мир.
Мидзуо несколько раз кратко кивнула. Да. Да. Да.
Затем девочка вытащила из ножен обоюдоострый нож (обнаружив его у себя в рюкзаке, она подумала, что это самое подходящее оружие для космической воительницы), подняла его к своему лицу и взглянула на Кадзуо.
Мидзуо увидела его спину. Совершенно незащищенную.
«Теперь иди. Ты должна срубить врага».
Да!
Двигаясь как можно тише, Мидзуо наконец вырвалась из кустов и бросилась к Кадзуо. Короткий клинок, едва ли пятнадцати сантиметров длиной, внезапно превратился в клинок легендарный, по меньшей мере метровый меч. Этот меч с одного удара пронзит злого монстра насквозь.
Левой рукой раскладывая ветки, Кадзуо Кирияма спокойно вытащил правой рукой из-за пояса беретту М-92Ф. Даже не оборачиваясь, он направил пистолет себе за плечо и дважды нажал на спусковой крючок.
Первая пуля попала Мидзуо в грудь, сразу остановив ее, а вторая пробила девочке голову.
Мидзуо упала навзничь, а из ее ран вверх взмыли изящно изогнутые красные линии. Дождь тут же принялся усердно смывать кровь. А затем душа воительницы Прексии Дикианны Мидзуо переселилась в Страну Света.
Так и не повернувшись к ней, Кадзуо Кирияма снова сунул пистолет за пояс и принялся дальше складывать аккуратный костер.
Осталось 4 ученика
За кустами было узкое фермерское поле, и сквозь легкую пелену дождя Мидзуо разглядела в середине этого поля мальчика в школьной форме. Мальчик стоял к ней спиной. Его зачесанные назад волосы тоже промокли от дождя. Это был Кадзуо Кирияма (ученик номер 6).
Кадзуо Кирияма свалил рядом две груды веток. Теперь он аккуратно укладывал одну из груд.
Мидзуо затаила дыхание. Она страшно замерзла и устала, но это не имело значения. В конце концов она собиралась исполнить самое свое важное задание...
...в качестве космической воительницы.
«Готова ли ты, о воительница Прексия Дикианна Мидзуо?»
Спросил девочку бог света Ахумарадза. Очевидно, этот голос доносился из веретенообразного магического кристалла, который она носила на груди (заказав эту стекляшку по почте, Мидзуо верила, что она из горного хрусталя).
«Конечно, — откликнулась Мидзуо. — Я видела, как этот демон уходил после убийства Юмико Кусаки и Юкико Китано. Тогда я потеряла его след, но теперь снова нашла. И увидела, как он прикончил другого демона, который убил Каёко Котохики. Я должна победить этого врага. Я так долго его преследовала».
«Очень хорошо. Значит, ты понимаешь свое задание?»
«Конечно, господин. Местная гадалка передала мне твою весть о том, что я стану воительницей, которой предстоит сражаться со злом. В то время я не понимала, что это значит. Но теперь... теперь я все-все понимаю».
«Очень хорошо. Ты не боишься?»
«Нет, господин. Под твоим благим руководством мне нечего бояться».
«Очень хорошо. Ты единственная уцелевшая представительница клана святой Дикианны. Ты избранная воительница. Свет победы вскоре воссияет над тобой. Что? Ты сомневаешься?»
«Нет-нет, господин. Дело, о великий Ахурамазда, просто в том, что моя сестра-воительница Лорела Лаусасси Каори уже была убита (в их классной комнате Каори Минами, которая какое-то время болталась вместе с Мидзуо Инадой, обычно с трудом удерживалась от зевка, как только Мидзуо опять заводила речь о том, что она, Каори, на самом деле воительница Лорела. Но тем не менее). Она...»
«Она сражалась до конца, Мидзуо».
«Ах. О да, господин, я не сомневаюсь. Но она была побеждена злыми силами».
«Да, это так. В любом случае так вышло только потому, что она мещанка по происхождению. А ты другая. Впрочем, не будем вдаваться в детали. Важно лишь то, что ты должна сражаться в ее честь. И ты должна победить. Понятно?»
«Так точно, господин».
«Тогда хорошо. Свет. Ты должна неколебимо верить в космический свет. В тот свет, что тебя окутает».
Свет рос внутри Мидзуо. Колоссальная, теплая космическая энергия, что заполняла весь мир.
Мидзуо несколько раз кратко кивнула. Да. Да. Да.
Затем девочка вытащила из ножен обоюдоострый нож (обнаружив его у себя в рюкзаке, она подумала, что это самое подходящее оружие для космической воительницы), подняла его к своему лицу и взглянула на Кадзуо.
Мидзуо увидела его спину. Совершенно незащищенную.
«Теперь иди. Ты должна срубить врага».
Да!
Двигаясь как можно тише, Мидзуо наконец вырвалась из кустов и бросилась к Кадзуо. Короткий клинок, едва ли пятнадцати сантиметров длиной, внезапно превратился в клинок легендарный, по меньшей мере метровый меч. Этот меч с одного удара пронзит злого монстра насквозь.
Левой рукой раскладывая ветки, Кадзуо Кирияма спокойно вытащил правой рукой из-за пояса беретту М-92Ф. Даже не оборачиваясь, он направил пистолет себе за плечо и дважды нажал на спусковой крючок.
Первая пуля попала Мидзуо в грудь, сразу остановив ее, а вторая пробила девочке голову.
Мидзуо упала навзничь, а из ее ран вверх взмыли изящно изогнутые красные линии. Дождь тут же принялся усердно смывать кровь. А затем душа воительницы Прексии Дикианны Мидзуо переселилась в Страну Света.
Так и не повернувшись к ней, Кадзуо Кирияма снова сунул пистолет за пояс и принялся дальше складывать аккуратный костер.
Осталось 4 ученика
71
Дождь лил не переставая. Привалившись к влажной скале, Сюя наблюдал за тем, как струйки дождя бегут с лиственной крыши. Какое-то время назад он слышал стремительную перестрелку. Затем, минут пять тому назад, снова раздались выстрелы, но на сей раз всего два. Оба раза выстрелы звучали не слишком близко, но и не так, чтобы очень далеко. Скорее всего, стреляли где-то на северной горе, где они раньше вставали лагерем.
Большая капля соскользнула с лиственной крыши и упала совсем рядом с вытянутыми ногами Сюи, обутыми в кеды. Каплю тут же поглотила мутная лужа.
— Быть может, Хироки любит Котохики.
Вот что тогда сказала Норико.
— На его месте... — добавила она, — я бы сделала то же самое. Я бы стала искать любимого человека.
Так ли все было? Действительно ли Хироки был влюблен в Каёко Котохики? Почему, когда он был так близок с самой красивой девочкой их класса, его могла увлечь такая невзрачная простушка, как Каёко?
Хотя, может статься, так оно все и было. В конце концов, как пел Билли Джоэл: «Не смущайся, что ты мне слишком знакома... я приму тебя такой, какая ты есть».
И далее... кто участвовал в недавней перестрелке (два одиночных выстрела прозвучали одинаково — видимо, стрелял только один противник)? Если включить туда еще и перестрелку, которую услышал Сюя вскоре после того, как покинул маяк, получалось, что после полудня оружие пускали в дело трижды. (Это еще не говоря о том, что случилось с группой Юкиэ Уцу-ми.) Разумно было предположить, что погибли по меньшей мере три ученика. Значит, их осталось только пять? Но кто были эти трое убитых? Или, быть может, вообще никто не погиб. Быть может, там произошли только стычки, и все сумели спастись. Тогда, включая группу Сюи, еще оставалось восемь учеников.
— Что, Сюя, устал? — спросил Сёго, сидевший с другой стороны от Норико. — Может, тебе немного поспать?
Сюя посмотрел на Сёго и Норико.
— Нет. — Он улыбнулся. — Я много спал до полудня. Ручаюсь, вы столько не спали.
Сёго пожал плечами.
— Я отлично спал. А вот Норико... Она вообще не спала. Все тебя дожидалась.
Сюя посмотрел на Норико, но девочка лишь замахала на него руками и улыбнулась.
— Нет, не совсем так. Я время от времени немного дремала. Это как раз Сёго из-за меня не спал.
Сёго прыснул и развел руками. А затем картинно приложил руку к сердцу и объявил:
— Клянусь всегда охранять вас, Ваше Высочество!
Норико улыбнулась и тронула его за руку.
— Эта честь за мной, Сёго, — сказала она.
Удивленно подняв брови, Сюя наблюдал, как они общаются. Странно было видеть, как близки теперь стали Сёго и Норико. В начале игры Норико в основном обращалась к Сёго через Сюю, но теперь все стало иначе. Теперь они уже казались славной парочкой. Хотя, поскольку они целых полдня провели без Сюи, это было вполне естественно.
Внезапно Сёго указал пальцем на Сюю.
— Ты смотри, — сказал он. — Сюя уже ревновать начинает.
Широко раскрыв глаза, Норико посмотрела на Сюю. Затем улыбнулась.
— Да нет... — сказала она.
Сюя немного покраснел.
— Я не ревную. О чем речь?
Сёго пожал плечами. А затем поднял брови и с деланным раздражением обратился к Норико:
— Он говорит, что доверяет тебе. Потому что любит.
Сюя только рот раскрыл.
Ему хотелось что-то такое сказать в ответ, но он потерял дар речи. И тут Сёго рассмеялся. По-настоящему, он только что пополам не согнулся от смеха. Сюя в конце концов не удержался и прыснул. Норико тоже заулыбалась.
Это был всего лишь момент. Краткий, но просто чудесный. Такой разговор ты обычно ведешь с давнишними друзьями, смеешься вместе с ними, сидя после школы в любимом кафе. Хотя, конечно, было чувство, будто все они собрались здесь после похорон близкого друга...
Сёго, улыбаясь, взглянул на часы и вышел проверить, нет ли сигнала от Хироки.
Норико улыбнулась и посмотрела на Сюю.
— Сёго такой шутник, — сказала она.
Сюя тоже улыбнулся.
— Да, но... — Он, прищурившись, посмотрел туда, где только что стоял Сёго, и подумал: «Возможно, я и правда ревновал».
Сюя снова посмотрел на Норико. Он уже собрался было шутливо сказать ей: «Возможно, я и правда ревновал». Тогда Норико, скорее всего, отвернулась бы от него и ответила: «Да, наверняка».
Но тут вернулся под крышу Сёго. Его заросшее щетиной лицо блестело от водяных капелек.
— Там дым, — кратко сказал он и тут же вышел обратно.
Сюя быстро встал. Неповрежденной правой рукой он помог подняться Норико. Вместо они прошли туда, где стоял Сёго.
Дождь теперь уменьшился, и Сюя смог различить в небе дым. А проследив за взглядом Сёго... он увидел целый столб белого дыма на противоположной стороне северной горы. Вернее, два столба.
— Вот они!
Без лишних раздумий Сюя напел фрагмент песни «Дым над водой». Глаза его встретились с глазами Норико. Девочка, пылая не меньшим энтузиазмом, радостно улыбнулась.
— Значит, Хироки в безопасности, — заключила она.
Сёго достал из кармана манок и принялся наигрывать на нем, наблюдая за дымом. Радостное чириканье маленькой птички полетело сквозь дождь. Продолжая наигрывать, Сёго смотрел на часы. Ровно через пятнадцать секунд он остановился.
Затем Сёго взглянул на Сюю с Норико.
— Давайте еще немного здесь подождем, — сказал он. — Наверняка он не услышит этот звук, пока не подойдет поближе. Это займет время.
Они вернулись под крышу.
— Должно быть, Хироки нашел Каёко, — сказала Норико. Сюя уже собрался было кивнуть, но вдруг увидел плотно сжатые губы Сёго. Норико тоже перестала улыбаться.
Сёго поднял взгляд. Затем он покачал головой.
— Да нет, ничего, — сказал он. — Я просто подумал, что все может быть не так, как кажется.
— Да? Но... — Сюя поднял раскрытую правую ладонь. — Все-таки Хироки никогда бы не сдался.
Сёго кивнул:
— Очень может быть. — Он помолчал, а затем отвернулся. — Он просто мог найти Каёко Котохики уже мертвой.
Сюя стиснул зубы. Сёго был прав. До полудня Котохики точно была жива... но потом произошла вся эта стрельба. Совсем недавно они слышали два одиночных выстрела. Проискав двое суток, Хироки вполне мог в конечном итоге обнаружить, что Каёко Котохики погибла.
— Или, — продолжил Сёго, — результат мог быть совсем иным.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Норико.
Сёго достал новую пачку сигарет.
— В любом случае, — кратко ответил он, — давайте просто надеяться, что Хироки сумеет сюда вернуться. Тогда мы и посмотрим, с Каёко он или нет.
Сюя надеялся, что Хироки вернется с Каёко Котохики. Тогда... тогда их будет пятеро. Впятером они смогут спастись.
Лишь впятером.
Тут Сюя вспомнил, что Мидзуо Инада тоже все еще была жива — по крайней мере, до полудня.
— Послушай, Сёго, — сказал он.
Сёго на него взглянул.
— Инада все еще жива. Интересно, сможем ли мы с ней связаться.
Большая капля соскользнула с лиственной крыши и упала совсем рядом с вытянутыми ногами Сюи, обутыми в кеды. Каплю тут же поглотила мутная лужа.
— Быть может, Хироки любит Котохики.
Вот что тогда сказала Норико.
— На его месте... — добавила она, — я бы сделала то же самое. Я бы стала искать любимого человека.
Так ли все было? Действительно ли Хироки был влюблен в Каёко Котохики? Почему, когда он был так близок с самой красивой девочкой их класса, его могла увлечь такая невзрачная простушка, как Каёко?
Хотя, может статься, так оно все и было. В конце концов, как пел Билли Джоэл: «Не смущайся, что ты мне слишком знакома... я приму тебя такой, какая ты есть».
И далее... кто участвовал в недавней перестрелке (два одиночных выстрела прозвучали одинаково — видимо, стрелял только один противник)? Если включить туда еще и перестрелку, которую услышал Сюя вскоре после того, как покинул маяк, получалось, что после полудня оружие пускали в дело трижды. (Это еще не говоря о том, что случилось с группой Юкиэ Уцу-ми.) Разумно было предположить, что погибли по меньшей мере три ученика. Значит, их осталось только пять? Но кто были эти трое убитых? Или, быть может, вообще никто не погиб. Быть может, там произошли только стычки, и все сумели спастись. Тогда, включая группу Сюи, еще оставалось восемь учеников.
— Что, Сюя, устал? — спросил Сёго, сидевший с другой стороны от Норико. — Может, тебе немного поспать?
Сюя посмотрел на Сёго и Норико.
— Нет. — Он улыбнулся. — Я много спал до полудня. Ручаюсь, вы столько не спали.
Сёго пожал плечами.
— Я отлично спал. А вот Норико... Она вообще не спала. Все тебя дожидалась.
Сюя посмотрел на Норико, но девочка лишь замахала на него руками и улыбнулась.
— Нет, не совсем так. Я время от времени немного дремала. Это как раз Сёго из-за меня не спал.
Сёго прыснул и развел руками. А затем картинно приложил руку к сердцу и объявил:
— Клянусь всегда охранять вас, Ваше Высочество!
Норико улыбнулась и тронула его за руку.
— Эта честь за мной, Сёго, — сказала она.
Удивленно подняв брови, Сюя наблюдал, как они общаются. Странно было видеть, как близки теперь стали Сёго и Норико. В начале игры Норико в основном обращалась к Сёго через Сюю, но теперь все стало иначе. Теперь они уже казались славной парочкой. Хотя, поскольку они целых полдня провели без Сюи, это было вполне естественно.
Внезапно Сёго указал пальцем на Сюю.
— Ты смотри, — сказал он. — Сюя уже ревновать начинает.
Широко раскрыв глаза, Норико посмотрела на Сюю. Затем улыбнулась.
— Да нет... — сказала она.
Сюя немного покраснел.
— Я не ревную. О чем речь?
Сёго пожал плечами. А затем поднял брови и с деланным раздражением обратился к Норико:
— Он говорит, что доверяет тебе. Потому что любит.
Сюя только рот раскрыл.
Ему хотелось что-то такое сказать в ответ, но он потерял дар речи. И тут Сёго рассмеялся. По-настоящему, он только что пополам не согнулся от смеха. Сюя в конце концов не удержался и прыснул. Норико тоже заулыбалась.
Это был всего лишь момент. Краткий, но просто чудесный. Такой разговор ты обычно ведешь с давнишними друзьями, смеешься вместе с ними, сидя после школы в любимом кафе. Хотя, конечно, было чувство, будто все они собрались здесь после похорон близкого друга...
Сёго, улыбаясь, взглянул на часы и вышел проверить, нет ли сигнала от Хироки.
Норико улыбнулась и посмотрела на Сюю.
— Сёго такой шутник, — сказала она.
Сюя тоже улыбнулся.
— Да, но... — Он, прищурившись, посмотрел туда, где только что стоял Сёго, и подумал: «Возможно, я и правда ревновал».
Сюя снова посмотрел на Норико. Он уже собрался было шутливо сказать ей: «Возможно, я и правда ревновал». Тогда Норико, скорее всего, отвернулась бы от него и ответила: «Да, наверняка».
Но тут вернулся под крышу Сёго. Его заросшее щетиной лицо блестело от водяных капелек.
— Там дым, — кратко сказал он и тут же вышел обратно.
Сюя быстро встал. Неповрежденной правой рукой он помог подняться Норико. Вместо они прошли туда, где стоял Сёго.
Дождь теперь уменьшился, и Сюя смог различить в небе дым. А проследив за взглядом Сёго... он увидел целый столб белого дыма на противоположной стороне северной горы. Вернее, два столба.
— Вот они!
Без лишних раздумий Сюя напел фрагмент песни «Дым над водой». Глаза его встретились с глазами Норико. Девочка, пылая не меньшим энтузиазмом, радостно улыбнулась.
— Значит, Хироки в безопасности, — заключила она.
Сёго достал из кармана манок и принялся наигрывать на нем, наблюдая за дымом. Радостное чириканье маленькой птички полетело сквозь дождь. Продолжая наигрывать, Сёго смотрел на часы. Ровно через пятнадцать секунд он остановился.
Затем Сёго взглянул на Сюю с Норико.
— Давайте еще немного здесь подождем, — сказал он. — Наверняка он не услышит этот звук, пока не подойдет поближе. Это займет время.
Они вернулись под крышу.
— Должно быть, Хироки нашел Каёко, — сказала Норико. Сюя уже собрался было кивнуть, но вдруг увидел плотно сжатые губы Сёго. Норико тоже перестала улыбаться.
Сёго поднял взгляд. Затем он покачал головой.
— Да нет, ничего, — сказал он. — Я просто подумал, что все может быть не так, как кажется.
— Да? Но... — Сюя поднял раскрытую правую ладонь. — Все-таки Хироки никогда бы не сдался.
Сёго кивнул:
— Очень может быть. — Он помолчал, а затем отвернулся. — Он просто мог найти Каёко Котохики уже мертвой.
Сюя стиснул зубы. Сёго был прав. До полудня Котохики точно была жива... но потом произошла вся эта стрельба. Совсем недавно они слышали два одиночных выстрела. Проискав двое суток, Хироки вполне мог в конечном итоге обнаружить, что Каёко Котохики погибла.
— Или, — продолжил Сёго, — результат мог быть совсем иным.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Норико.
Сёго достал новую пачку сигарет.
— В любом случае, — кратко ответил он, — давайте просто надеяться, что Хироки сумеет сюда вернуться. Тогда мы и посмотрим, с Каёко он или нет.
Сюя надеялся, что Хироки вернется с Каёко Котохики. Тогда... тогда их будет пятеро. Впятером они смогут спастись.
Лишь впятером.
Тут Сюя вспомнил, что Мидзуо Инада тоже все еще была жива — по крайней мере, до полудня.
— Послушай, Сёго, — сказал он.
Сёго на него взглянул.
— Инада все еще жива. Интересно, сможем ли мы с ней связаться.