Такер Шелли. Запретное прикосновение

Глава 15

   В комнате было темно, когда Ройс открыл глаза. Только в очаге дотлевали угли.
   Он не знал, сколько осталось до рассвета. Каменный пол кухни хранил тепло. Плотные скатерти, на которых они лежали, которыми укрывались, согревали их. Раненая рука затекла и болела, но он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Кьяру.
   Впервые они делили ложе.
   Ройс пошел на это, хотя знал, как трудно будет ему выдержать ее присутствие рядом. Но он хотел, чтобы свою, возможно, последнюю ночь они провели вместе. Чтобы касались друг друга. Всего лишь касались.
   Все ночи в будущем ему суждено провести в одиночестве. Даже если он и не будет один.
   Она вздохнула, облегченно и радостно, словно ей снился хороший сон, и пододвинулась к нему. Боже, как же ему будет недоставать ее!
   Немного погодя ресницы девушки дрогнули, она приоткрыла глаза и шепотом окликнула его.
   Какое-то время они лежали молча, неподвижно, окутанные темнотой ночи и теплом очага.
   Кьяра слегка шевельнулась, прижалась к нему еще сильнее и стала целовать его щеки.
   — Кьяра… — произнес он с отчаянием в голосе.
   — Я люблю тебя, Ройс, — шептала она в перерывах между поцелуями. — Позволь мне любить тебя.
   — О, дорогая. Мы не должны, — бормотал он, чувствуя, что в другой обстановке был бы смешон. Но сейчас… Как смеет он поступить по-иному?
   Она прикоснулась пальцем к его губам, нежно обвела их, потом зашептала прямо в ухо:
   — Не так, как ты подумал… нет… Но разве не могу я поцеловать… прижаться губами к тебе.
   Ее шепот был уже еле различим, но Ройс услышал его, и возбуждение переросло в непреодолимое желание. Как она невинна! Как робко и в то же время естественно прозвучал ее вопрос. Он пытался ответить и не знал, что и как сказать.
   А мысль о том, чего она желает, доводила его До безумия.
   — Кьяра, — хрипло прошептал он, — есть вещи, о которых мужчина не должен просить.
   — Ты и не просишь. — Она слегка прикусила мочку его уха. — Об этом прошу я.
   О Господи! Он был напряжен до предела, его словно кололи раскаленным наконечником копья.
   — Но многие женщины… — продолжал Ройс, желая и не желая, чтобы этот момент настал, — считают, что не подобает…
   — Я поняла… — Ее голос зазвучал непривычно игриво. — Что ж, выходит, мне нравятся те вещи, которые другие женщины считают неподобающими.
   Пока Ройс собирался с силами, чтобы не поддаться искушению, ее мягкие губы уже проложили дорожку из поцелуев к его груди, а руки попытались перевернуть его на спину. И он не смог противиться.
   Кончиками пальцев Кьяра касалась его голой груди, за пальцами следовали губы, и он, зажав в кулаках скатерть, на которой они возлежали, полностью подчинился ей. Как некоторое время назад — она ему.
   Девушка словно исследовала, открывала его для себя, ее постижения сопровождались громкими возгласами, в которых слышались удивление, одобрение, страсть… Еще никто из женщин, кого он знал, не отдавался изучению его тела с таким волнением и тщанием.
   Медленно, очень медленно пальцы и губы Кьяры опустились ниже, и вот уже ее руки коснулись его бедер. Он замер, закрыв глаза, стиснув зубы, беззвучно моля, чтобы она остановилась, и в то же время боясь, что она услышит его мольбы и внемлет им. Но этого не случилось, он ощутил дуновение воздуха на своих обнаженных чреслах, и затем наступила полная тишина.
   Внезапно до Ройса донесся восхищенный крик.
   Открыв глаза, он увидел, что она, чуть приподнявшись, смотрит с нескрываемым изумлением на его восставшую плоть. Но ни испуга, ни смущения не заметил он в ее широко открытых потемневших глазах. А также желания пойти на попятный.
   Взглянув ему прямо в лицо, девушка протянула руку и ласково прикоснулась к его возбужденной плоти. Застонав, он откинулся назад и вжался в пол, словно желая провалиться сквозь землю.
   Ее пальцы поглаживали его фаллос, сжимая и отпуская. Крепче, слабее…
   Он безоглядно отдался своим ощущениям, не в силах сдержать рокочущего стона, который мог бы, наверное, вырываться из пасти льва во время любовных игр с львицей.
   Кьяра отвечала нежным, мелодичным постаныванием, в котором слышалось удовлетворение обладанием, победой. Радость триумфатора.
   Обнаружив на рубиновой головке каплю выступившей жидкости, она замерла на секунду перед этой новой жизненной загадкой, затем дотронулась До нее пальцем. Густая, вязкая.
   Девушка припала к ней губами.
   В голове у Ройса застучали боевые молоты, он покрылся испариной и чуть не лишился сознания, почувствовав ее прикосновения.
   Огненный дождь обрушился на него с полупровалившейся крыши. А после не стало вообще ничего. Только она, Кьяра и ее горячий рот.
   — Кьяра…
   В сдавленном звуке снова были мольба, страсть, нетерпение. Больше выдержать он уже не мог.
   Она не прекращала своих ласк. Их можно было назвать бесстыдными, безрассудными, непристойными. Но они таковыми не были. Ибо девушку вела сама любовь. И еще желание подарить радость своему избраннику.
   Минутой позже окружающий мир взорвался. Тело Ройса содрогнулось. Стоны удовлетворения вознеслись к потолку кухни, когда его семя вырвалось наружу, увлажнив ее рот.
   Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, потом открыл их и увидел, что она, уткнувшись подбородком ему в живот, смотрит на него сияющими глазами.
   — Господи! — пробормотал он. — Господи!
   — Ты мягкий и сладкий на вкус, — прошептала девушка.
   Ройс уложил ее рядом и, сжав лицо руками, поцеловал в губы. Ласково и благодарно. Ощутив у себя на губах вкус собственного желания.
   Он не хотел, чтобы наступало утро.
 
   По мере их продвижения на северо-восток становилось теплее с каждым днем. В воздухе пахло весной, влажной землей, птицы не уставали петь, ручьи и речки набухали от тающих снегов и превращались в могучие потоки.
   Кьяре чудилась в этом пробуждении природы горькая насмешка: сейчас, когда весна приходит в эти горы во всей красе, им с Рейсом предстоит разлука, и тепло и свет навсегда исчезнут из ее жизни.
   Из дома своих предков Ройс унес с собой два дорогих его сердцу предмета: отцовский щит и отцовский меч. К счастью, за все три дня, что они ехали из Феррано, ему не пришлось прибегать к помощи оружия: по дороге им почти никто не встретился, а те, кого они видели, были вполне миролюбивы. Хотя, насколько он знал, в этих пограничных землях нередко бывали раньше стычки между жителями Шалона и Тюрингии, несмотря на заключенное перемирие. Потому, видимо, так мало людей и путешествовало в этих местах.
   Кьяре хотелось порой — она с испугом ловила себя на этой мысли, — чтобы какие-нибудь непредвиденные обстоятельства снова задержали их в пути. Но ни мятежников, ни враждебно настроенных местных жителей они так и не встретили.
   На четвертый день их путешествия по Тюрингии они подъехали к густому лесу у подножия горы Равенсбрук.
   У Кьяры сжалось сердце, когда она очутилась под сенью высоких сосен, чьи ветви как бы указывали последнюю дорогу, с которой ей уже не суждено никуда свернуть и которая должна привести ее прямо в руки Дамона.
   Видимо, Ройс ощутил то же, что и она, ибо придержал коня и крепко обнял Кьяру. В молчании они продолжили путь.
   У девушки словно что-то оборвалось в душе, но она не могла и не хотела выражать это словами. Сквозь ветви деревьев, высоко на горе, время от времени виднелись башни — это был дворец Дамона. К ночи, если ничего не случится, они будут на месте, и она станет пленницей в этих стенах. До конца жизни. Станет тем, кем и была, — принцессой, особой королевского рода, отделенной от всех остальных своим происхождением, а также законами и традициями… От всех и от Ройса.
   И что ей останется? Одни лишь воспоминания. Благодарение Богу, они у нее будут. Всегда… Память о человеке, который открыл ей новый мир. Подарил любовь.
   — Сколько еще? — прошептала она пересохшими губами, не сводя глаз с башен, на которых уже можно было различить красные с золотым королевские флаги.
   — Около часа, — ответил Ройс.
   Кьяра опустила глаза, увидела руку, крепко сжимавшую ее талию, вспомнила об их недавней близости в полуразрушенном замке. Она и не забывала о ней. Ни на мгновение. Хотя три последних дня они почти не касались друг друга. Если не считать того, что она меняла ему повязку на раненой руке.
   — Вам лучше?
   — Да, лихорадка прошла, рана начинает затягиваться.
   Девушка знала, что он все время преуменьшает свои страдания, мужественно терпит боль и жар, при которых следовало бы находиться в постели, а не в седле в течение целого дня. Но он спешил доставить ее к месту назначения, и она понимала его торопливость: этим он хотел прекратить их бесплодные мучения.
   — Ройс, я… — вырвалось у нее. — Отсюда я могу дойти одна.
   — О нет, Кьяра. Я должен до конца выполнить свой долг. Свою клятву, которую частично уже нарушил, но все же сберег вашу жизнь и доставил вас к жениху.
   — Вы… вы останетесь на венчание? Или сразу уедете?
   — Только когда получу доказательства, что вы в полной безопасности и что условия перемирия в отношении вас соблюдены.
   — Но… — девушка, прикрыв глаза, положила ладонь на его руку, — но вы сильно рискуете. Да-мон ведь не забыл, как вы расправились с одним из его людей. Он может…
   — Дамон может все, однако я не боюсь его.
   — Но там у вас немало врагов! И потом, ваша раненая рука… Лучше, если вы повернете обратно. Я боюсь за вас! Пожалуй, я пойду пешком и что-нибудь придумаю, почему оказалась одна. В конце концов Дамону не важно, кто меня сопровождал. Я прибыла, и этого достаточно.
   — Кьяра, не говорите глупости! Я не оставлю вас в такую минуту.
   — Но, Ройс, как только я войду в ворота замка, то сразу же останусь в полном одиночестве. — Голос ее задрожал. — И если еще не буду уверена, что вам ничто не грозит…
   — Стой!
   Крик раздался справа, из-за деревьев. Ройс одной рукой натянул поводья, другой вытащил меч.
   Кьяра вскрикнула и в страхе вцепилась в седло — навстречу им выехала группа всадников. Их было человек шесть. Она сразу с облегчением поняла, что это не повстанцы, а королевские стражники: на них были шелковые красные с золотом плащи поверх темных охотничьих курток.
   Но испуг вновь закрался ей в сердце, когда она увидела, что все они обнажили оружие. Однако Ройс был настроен доброжелательно.
   — Уберите мечи, господа, — сказал он. — Мы мирные путешественники.
   — Вы находитесь в королевских владениях, — надменно произнес один из всадников. — Никто не имеет права пребывать в них без позволения.
   — Таких мы называем браконьерами, — добавил второй, — и строго наказываем.
   Кьяра догадалась, что их принимают не за тех, кто они есть, тем более она сама была по-прежнему в мужской одежде.
   — Вы ошибаетесь, — возразила девушка, — если думаете…
   Она собралась уже откинуть капюшон, но Ройс остановил ее.
   — Разве мы похожи на браконьеров? — спросил он. — У нас нет охотничьих ружей, вы же видите.
   — Кто вас знает? Может, бросили, когда увидели нас.
   С этими словами стражник схватил за повод их коня:
   — Слезайте!
   — Или я пущу в ход свое копье! — добавил его товарищ.
   Стряхнув руку Ройса, Кьяра откинула капюшон.
   — Вы делаете большую ошибку! — крикнула она. — Я — невеста принца Дамона.
   Стражники застыли от удивления. Но ненадолго.
   — Невеста! — захохотал какой-то мужчина. — Что ж, я в таком случае король Стефан!
   И снова Кьяра ощутила страх: как доказать этим простым воинам, кто она такая? Неужели они поверят, что будущая супруга их повелителя таким образом является во дворец своего мужа?
   — Но это правда! — повторила она. — Я принцесса Кьяра из Шалона, а со мной…
   Копье, упершись ей в бок, прервало ее речь. Человек с копьем насмешливо сказал:
   — Хватит, высокородная госпожа! — И обратился к своим спутникам: — Не позабавиться ли нам чуток с этой принцессой, прежде чем мы вздернем обманщиков на ближайшем суку?
   Несколько всадников уже спешились. Один из них подошел вплотную к Кьяре.
   — Слезай с коня, милашка. Я, пожалуй, готов. Сейчас расстегну штаны.
   Он положил свое копье на землю.
   Кьяра содрогнулась от ужаса. Неужели после всех злоключений, что выпали на их долю, им суждено умереть, а ей к тому же и подвергнуться насилию?
   Ройс дотронулся до ее руки и тихо произнес:
   — Делай, как он говорит.
   — Но, Ройс…
   — Делай, как сказано, — повторил он на удивление спокойно.
   Ей пришлось подчиниться. Неловко, без посторонней помощи, она сползла с седла. Шесть пар мужских глаз смотрели на нее.
   И сразу же, словно только и ждал этого момента, Ройс начал действовать. Схватив обеими руками копье одного из всадников, он повалил того на землю, вырвал у него меч и нанес сильнейший удар плашмя по голове.
   После чего соскочил с коня, обнажил меч и, прикрываясь щитом, оттеснил от Кьяры остальных, успев при этом повергнуть на землю еще двоих.
   — Дама сказала истинную правду! — крикнул он, оттесняя Кьяру спиной к дереву и давая ей в руки копье. — Мы прибыли сюда из Шалона, и перед вами та, на ком ваш принц собирается жениться. Я не хочу никого убивать, но если кто-то из вас коснется хотя бы края ее одежды, он заплатит своей жизнью!
   Внезапно расхрабрившись, Кьяра выставила вперед копье, потому что нападающие не вняли речам Ройса и приготовились возобновить атаку.
   — Лучше обращать к противнику другой конец копья, — негромко посоветовал ей Ройс, и в его глазах сверкнули искорки смеха. — Он намного острее.
   Стражники решили зайти со всех сторон. Те двое, кого Ройс сбил с ног, уже пришли в себя и присоединились к остальным.
   Ройс повторил свое предупреждение:
   — Хорошенько подумайте, прежде чем делать глупости! Ваш принц не прощает провинившихся.
   Однако разъяренные воины пропустили слова Сен-Мишеля мимо ушей и ринулись на него. Кьяра испуганно закричала, совершенно забыв о том, что держит копье в руках, как вдруг неподалеку послышались звуки рога и еще одна группа всадников выехала из-за деревьев.
   — Что случилось, Гилрой? — раздался недовольный возглас. — Почему вы перестали охотиться?
   Кьяра приняла говорившего за сокольничего, потому что на руке у него сидела большая птица. Кроме того, он, несомненно, был облечен властью, поскольку стражники сразу опустили оружие и все как один повернулись к нему.
   Успокоившись, девушка отпрянула от дерева и хотела броситься к Ройсу, но тот взглядом велел ей вести себя осторожно и не приближаться к нему. Она тут же остановилась.
   — Ваша светлость, — почтительно проговорил один из стражников, — мы поймали вот этих двух… подозрительных.
   Кьяра затаила дыхание. Она не ослышалась? Казалось, ночной кошмар снова навалился на нее. В ужасе она уставилась на сокольничего.
   «Ваша светлость…»
   Как сквозь туман увидела она, что стражники опустились на одно колено, склонив головы.
   Боже правый! Святая Дева Мария, это он!
   Одет, как и остальные: темная охотничья куртка и отороченная мехом шапка. Но только на нем лежала вина за семь лет войны, за убийства и разрушения. За уничтожение семьи Ройса. За смерть ее брата Кристофа.
   Она внезапно замерзла. Превратилась в ледяную статую.
   Ничто в нем не напоминало бывалого воина. Он был тонок и строен, с юным, даже миловидным лицом. Наверное, ровесник Ройса, хотя в каштановых волосах на висках серебрилась седина.
   Но глаза, холодные, почти бесцветные, портили все впечатление. А чуть вздернутая верхняя губа придавала лицу презрительное выражение.
   — В моих лесах шляется много негодяев, охочих до нашей дичи, — процедил он, не меняя тона и обращаясь к стражникам.
   Кьяра почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Омерзение пересилило страх. Она выступила вперед, не выпуская из рук копья, и сказала:
   — Принц Дамон, я…
   Тусклые глаза остановились на ней.
   — Кто эта девка, осмелившаяся приблизиться ко мне с оружием?
   Она бросила копье на землю.
   — Я не девка. И мы не браконьеры. Я принцесса Кьяра из Шалона.
   Вероятно, он меньше удивился бы, объяви она себя папой римским.
   — Она говорит чистую правду, ваша светлость, — произнес Ройс, пользуясь наступившим молчанием. — Мы прибыли по воле короля Альд-рика. — Он отвел в сторону щит, прикрывавший лицо. — Возможно, вы меня помните?
   Дамон вгляделся в лицо говорившего, увидел родовой герб на щите.
   — Феррано, — сказал он. — Как ты сюда попал? И почему Альдрик не отрубил тебе голову? Если бы кто-то из моих посланцев был столь же дерзок, как ты, я бы скормил его собакам.
   — На мое счастье, — спокойно ответил Ройс, — наш король, видимо, более терпим.
   Дамон злобно сверкнул глазами и вновь повернулся к Кьяре:
   — А ты… Нет, ты не можешь быть моей невестой, хотя, по-видимому, ты благородного происхождения. Принцесса должна прибыть только завтра. До ее кортежа день пути от Равенсбрука. Так доложили мне гонцы.
   Кьяра в тревоге взглянула на Ройса. А если ей не удастся убедить Дамона, что она и есть принцесса? Ведь от этого человека можно ждать чего угодно. Несколько мгновений назад, ни в чем не разобравшись, он уже приговорил ее к смерти. Его стражники только и ждут приказа и с радостью предадут их мучительной казни.
   — Послушайте, милорд, — сказала она, обращаясь к презрительно оскалившемуся Дамону. — Отец боялся за мою жизнь, если я отправлюсь к вам в Тюрингию. На меня до этого уже совершили нападение у нас во дворце. Вероятно, вы слышали…
   — А, эти ваши мятежники! У меня бы они не посмели даже пикнуть!
   — Потому отец и не позволил мне ехать со свадебной процессией, а решил послать с верным человеком. Втайне от всех.
   Дамон пристально взглянул на Кьяру, и в его глазах она увидела лишь злобу и подозрительность. В самом деле, ни в ее лице, осунувшемся и загрубевшем на ветру, ни тем более в одежде, подобающей простолюдину, не было ничего королевского.
   — Прости меня, женщина, — сказал Дамон насмешливо, — если мне трудно признать в тебе принцессу. — Он перевел взгляд па Ройса. — Но хотелось бы знать, какую еще грязную игру затеял со мной Альдрик с твоей помощью, Феррано? Какой обман?
   — Никакого обмана, милорд, — ответил Ройс. — Мы лишь хотели одурачить мятежников, которые намеревались помешать Альдрику исполнить свое обещание.
   — А, обещание, — проговорил Дамон и жестом подозвал одного из сопровождающих. — Если вы та, за кого себя выдаете, миледи, — издевательским тоном продолжил он, — то, несомненно, узнаете этого человека.
   Кьяра всмотрелась в пожилого, бородатого и плотного мужчину из свиты Дамона. Кажется, он был среди тех советников, кого присылали к ее отцу для ведения мирных переговоров.
   — Да, я знаю его, — твердо сказала Кьяра. — Это… — она мучительно старалась вспомнить имя, — сэр Уильям Камерон, ваш казначей, Дамон раздраженно прищелкнул языком.
   — Камерон, — спросил он, — неужели эта женщина действительно принцесса?
   Тот спешился и, отдуваясь, приблизился к Кьяре. Осмотрев ее со всех сторон, как предмет, выставленный на продажу, он наконец кивнул и произнес с заметным шотландским акцентом:
   — Да, милорд, это дочь короля Альдрика.
   Кьяра одарила его милостивой улыбкой:
   — Приятно снова увидеть вас, сэр Уильям.
   Дамон дернул головой и сказал, сразу сменив тон на изысканно любезный:
   — Надеюсь, вы простите мою недоверчивость, ваша светлость, но, согласитесь, появление в таком наряде несколько необычно, не правда ли? Могу представить, какие неудобства пришлось вам претерпеть… несмотря на такого прекрасного сопровождающего, — добавил он со злобным блеском в глазах. — Однако я счастлив, что вы благополучно добрались до вашего будущего жилища. — Он кив нул одному из придворных. — Даллан, сопроводите принцессу во дворец и проследите, чтобы она ни в чем не нуждалась.
   Тот выехал вперед, протянул руку Кьяре, чтобы помочь ей сесть на его коня, но она отпрянула: — Подождите, я…
   Девушка устремила испуганный взор на Рейса. Он спокойно встретил ее взгляд, ни словом, ни жестом не выдав себя. Даже в глазах его она не увидела намека на то, что было между ними и должно остаться навеки их тайной.
   Ей показалось, что дневной свет померк, а деревья закружились вокруг нее в каком-то диком танце.
   В этот миг прошлое невозвратно кануло в Лету, унося с собой ее робкие мечты о будущем.
   «Не надо! — беззвучно крикнула она. — Погодите еще немного. Я не готова. Слишком быстро наступила развязка, слишком внезапно прощание. Я не хочу, не могу. Разве я не имею права прижаться к нему в последний раз? Напоследок сказать, как люблю его?»
   — Я… — Слова застревали в горле, ей не хватало воздуха. — Я должна быть уверена, что с моим сопровождающим обойдутся хорошо.
   Дамон удивленно хмыкнул и с преувеличенной любезностью ответил:
   — Согласно духу и букве нашего мирного соглашения, я лично ручаюсь за его полную безопасность. Он будет находиться в покоях, приготовленных для участников свадебного торжества.
   Кьяре хотелось найти подходящие слова, чтобы прилюдно поблагодарить Ройса за беззаветное служение ей, за то, что не раз, рискуя жизнью, он спасал ее от смерти, но таких слов она не находила. А те, что рвались из сердца, вымолвить не смела. Девушке оставалось лишь безмолвно смотреть па Ройса, ничуть не заботясь о том, как это воспримут присутствующие.
   И тут в наступившем коротком молчании Ройс внезапно совершил то, чего она никак не ожидала.
   Низко поклонившись, он приблизился к пей и опустился на одно колено.
   — Для меня было большой честью служить вам, ваша светлость, — услышала она.
   Голос Ройса был ровным и сдержанным, и только Кьяра знала, что скрывается за этим спокойствием.
   А когда он поднял голову, только она увидела, как потемнели его глаза — в них была ночь… Ночь их любви и тьма разлуки.
   — Желаю вам благополучия, принцесса Кьяра, — добавил он, не вставая с колен.
   И снова только она поняла его последнее желание: произнести вслух ее имя.
   Ей полагалось ответить, но она боялась, что дрожь в голосе выдаст ее чувства. И все же Кьяра усилием воли заставила себя сделать то, что давно хотела… что было бы ему лучшим подарком, лучшим подношением.
   Повернув голову, она увидела одного из стражников, в руках которого все еще был меч, отобранный у Ройса после появления принца Дамона.
   — Дай мне этот меч! — приказала она.
   Тот взглянул на своего повелителя и затем быстро поднес оружие Кьяре.
   Ройс оставался на коленях, ощущая неловкость к в то же время любопытство: что она задумала?
   Взяв у стражника тяжелый меч, подняв его обеими руками и отступив на два шага, Кьяра глубоко вздохнула и, стараясь придать голосу твердость, проговорила:
   — Во имя святого Михаила и святого Георгия я вновь дарую тебе, сэр Ройс Сен-Мишель, звание рыцаря и титул барона Феррано за то, что ты преданно и беззаветно служил королю и интересам Шалона. И возвращаю все твои привилегии и земли.
   При этих словах она прикоснулась плоской стороной меча к левому плечу Ройса.
   В ее голосе он услышал торжество и любовь. А еще прощание.
   Быстрым движением она вынула из-под своей туники небольшой сверток, который носила с собой с той поры, как они покинули Гавену, сняла с пальца кольцо и положила то и другое на ладонь Ройса.
   Затем, выпрямившись и придерживая меч за клинок, как того требовал обычай, протянула его Ройсу:
   — Встаньте, сэр Ройс!
   Он поднялся, и пальцы его сомкнулись на рукоятке отцовского меча. Какое-то мгновение оба держали его с разных сторон, и взоры их ясно говорили то, что нельзя было вымолвить вслух:
   «Ты, и никто другой».
   Опустив меч, Кьяра произнесла слова, которые хотела произнести меньше всего на свете, но которых требовали обстоятельства. И, по всей видимости, рок.
   — Прощайте, милорд.
   Задрожав, девушка отвернулась и позволила ожидавшему ее всаднику посадить себя в седло.
   Она запретила себе оборачиваться, а вскоре, даже обернувшись, не смогла бы уже за густыми зарослями увидеть Ройса.

Глава 16

   Шпоры. Вот что лежало в свертке. Она купила их ему в Гавене, когда, рискуя жизнью, вышла на людные улицы города.
   Шпоры блестели сейчас у него на ладони, и он безмолвно глядел на них, сидя за столом дворцовой кухни, откуда, закончив трапезу, ушли почти все слуги.
   Благодаря гостеприимству Дамона он смог принять ванну, сменить одежду, но он не был приглашен в пиршественную залу, где трапезничали рыцари и лорды в присутствии невесты.
   Ройс не пытался протестовать, делать вид, что оскорблен до глубины души. Напротив, он был рад, что не увидит их вместе — жениха и невесту, ибо не мог поручиться самому себе, что выдержит это испытание и не сотворит что-либо ужасное.
   «Прощайте, милорд…»
   Он стиснул легкие серебряные шпоры так, что побелели костяшки пальцев. Вот, значит, зачем Кьяра выскользнула из гостиницы. «Мне понравилось кое-что в лавке у серебряных дел мастера», — извиняющим тоном сказала она тогда. Святая ложь… Уже в ту пору девушка задумала то, что сделала сегодня. Даже не будучи уверенной, что они благополучно доберутся до цели. Правом присвоения рыцарских званий, а также титулов обладает король, но ведь она член королевской фамилии и, значит, тоже имеет эти полномочия. Она лишь выполнила то, что было обещано ее отцом. Раньше его.